Оути Хейсканен (1937–) была незаурядной и эксцентричной личностью, про которую охотно писали СМИ. Но она также была трудоголиком, плодовитой художницей, матерью двух дочерей, преподавателем и важным другом для многих.
В недавно вышедшей биографии "Оути Хейсканен – художник как шаман" искусствовед и подруга художницы Туула Карьялайнен пишет:
"СМИ в первую очередь интересовались её неповторимой личностью, но её искусство было языком, который обращался непосредственно к эмоциям людей, и её работы не оставляют равнодушными никого, кому посчастливилось с ними познакомиться”.
Важное место среди друзей Хейсканен занимает и российская художница Ирина Затуловская. В преддверии вернисажа "Ретроспективы академика искусств" в Атенеуме Новости Yle поговорили с Затуловской о дружбе с Хейсканен и её искусстве.
– Главное в Оути – это её творчество. Она нашла что-то очень глубокое и даже в технике офорта, графике. Нашла что-то космическое всеобъемлющее с одной стороны, а с другой стороны очень национальное. Как бы продолжение национального финского эпоса. Недаром она выставлялась с финскими художниками начала ХХ века, – говорит Затуловская.
Графические произведения Хейсканен уходят корнями в детство. Сны и сказки – это волшебная сила, которую она использует, чтобы показать видимыми и реальными сложные темы.
– Она умела увидеть всё не через призму известных понятий, а подойти по-другому. У неё было большое философское мышление.
Первая встреча в Вишнёвом саду из железных труб
С Оути Хейсканен Ирина Затуловская впервые встретилась, когда приехала в Хельсинки после перестройки.
– Я встретила её на улице, но я не знала, кто она, а она знала, кто я. Поскольку была большая выставка русского искусства, где были и несколько моих живописных работ на железе. Оути их запомнила. Она меня пригласила к себе домой. Приглашение звучало так: “Приходите в мой Вишнёвый сад”.
Оказалось, что никаких вишен или даже сада нет. Хейсканен называла Вишнёвым садом бывшую кухню в своей мастерской, поскольку стоявший там потрёпанный временем стол напоминал ей сцену из пьесы Чехова. Посреди помещения художница поставила ванну.
– Там всё было довольно странно. На стенах были установлены железные трубы, по которым текла вода. Вот это она называла Вишнёвым садом. Я как-то немного испугалась Оути. Вид у неё был странный с её длинными и седыми волосами. Я не знала, кто она такая. Я сказала, что у меня нет времени, извините. Знакомство не состоялось.
Однако уже в следующий приезд Затуловская и Хейсканен встретились вновь и подружились.
– Оути была, к сожалению в прошедшем времени, очень общительным человеком, легко находила общий язык с разными людьми. Мы много общались и путешествовали вместе. Было очень уютно и приятно находиться рядом с ней. И всегда это было незабываемо. Она всегда находилась в поиске, всегда придумывала что-то новое.
Затуловская вспоминает как они вместе с Хейсканен и общим другом художником Ханну Вяйсяненом организовали Общество любителей Евгения Онегина.
– Общество собиралось нечасто, примерно раз в год. Мы читали Евгения Онегина и ели старинные блюда. Общество просуществовало несколько лет, но оно было закрытое, мы не принимали туда других.
Передвижная выставка трёх сестёр
В начале 2000-х Затуловская предложила Хейсканен и шведской художнице Лене Кронквист сделать совместную выставку, которую Хейсканен назвала “Три сестры”. Выставка путешествовала из Ферапонтово в Великий Новгород, Москву и Санкт-Петербург.
– Идея была такая, что все русские художники поехали на Запад выставляться, а я наоборот решила пригласить скандинавских художников посмотреть Россию и попутешествовать в России.
В итоге выставку показали также в Стокгольме и Хельсинки, где она собрала много восторженных отзывов, рассказывает в биографии Оути Хейсканен искусствовед Туула Карьялайнен.
Как считает Затуловская, крепким связующим звеном удачной совместной экспозиции были схожие взгляды на жизнь и искусство.
– Мне кажется, важно было не то, что мы женщины или что мы из разных стран, разного возраста. Важными были глубокие мысли о жизни и искусстве. Они выражались в совсем разных техниках. У Оути – это небольшая графика, у Лены Кронквист – большие холсты, написанные темперой. Важным был взаимный интерес и взаимовлияние.
Книга Карьялайнен рассказывает о Хейсканен, которая легко ломала стереотипы, действовала “по-мужски”, уверенно, без оглядки на “женские обязанности”. Она имела многих любовников, вращалась в мужском художественном обществе, срывалась в неожиданные путешествия, а её муж Топи поддерживал домашний очаг.
– Нет, мне трудно согласиться. Мне кажется, она была женщина до мозга костей. Один раз, когда она преподавала в Nordic Art School в Коккола, не пришла натурщица. Тогда Оути разделась и обнажённая позировала студентам; и из этой позиции поправляла их работы, руководила их рисованием, – говорит Затуловская.
Все пути ведут в Индию
Хейсканен много и спонтанно путешествовала, она могла уехать, ничего не сообщив семье, и позвонить домой на следующий день с другого конца света. Особенным направлением была Индия, где она провела несколько месяцев ещё в 1968 году и куда потом неоднократно возвращалась. В одну поездку на юг Индии она позвала Затуловскую.
– Обычно Оути сидела за маленьким столиком перед отелем, раскладывала пасьянс. Это её любимое занятие. В это время она думала, придумывала что-то.
Индийские работы Хейсканен, как и многие другие, уходят корнями в её детство. Будучи дочерью сельского ветеринара, она вместе с отцом посещала мохнатых пациентов. Образы из мира животных, а также мифические создания с телом человека и звериной головой присутствуют на протяжении всей её творческой карьеры.
“Во время этих поездок по коровникам я испытала многое, из чего черпала вдохновение впоследствии. На самом деле, в Индии я рисовала коров моего детства", – цитирует отрывок из дневника художницы искусствовед Туула Карьялайнен.
В Индии Хейсканен рисовала не только священных коров.
– Как-то мы арендовали небольшую лодку в заповеднике и рано утром катались по озеру вдоль берега. В это время звери со своими семействами выходили на водопой. Даже слоны со слонятами были. Мы с Оути в лодке рисовали этих зверей.
В путешествиях с Хейсканен часто случались забавные истории. Однажды она намазала травяной смесью свои волосы, к которым очень трепетно относилась.
– Оути испугалась, что смесь не смывается, попросила меня помочь. В итоге она завязала волосы тюрбаном и сказала: “Ирина, правда, я похожа на королеву Викторию?” А я ответила: “Нет Оути, ты похожа на финскую молочницу в Санкт-Петербурге.” Я, конечно, не очень вежливо ответила, но мы хорошо посмеялись.
Последние годы Оути Хейсканен живёт в доме престарелых. У Хейсканен деменция, сейчас она не узнаёт даже самых близких.
– Последний раз мы встречались, кажется, в 2014 году, в её мастерской в Лаллукка. Она тоже раскладывала пасьянс и жаловалась, что всё забывает, что голова плохо работает. Она ещё могла общаться, – вспоминает Затуловская.
“Оути всё ещё в Вехмаа. Она не умерла, но с ней больше нельзя связаться. Она просто существует,” – такими словами завершает свою книгу Туула Карьялайнен.