Выполнил: студент ____ курса, гр.

______ 
_____________________________________ 
 
ЭССЕ
на тему:
“«Радио в машине» как социокультурный феномен (сравнительный анализ подходов
Ж. Бодрийяра и Дж. Урри)”
 
 
ВВЕДЕНИЕ 
Автотранспорт в целом и личный автомобиль в частности безусловно являются
значимой частью повседневности современного человека. И совершенно очевидно, что
эта повседневность является по-своему структурированной, её многочисленные элементы
обладают своей логикой и значениями, зачастую ускользающими от поверхностного
взгляда именно в силу своей привычности и кажущейся самоочевидности. В этом свете их
аналитическая проблематизация и попытки социологической концептуализации и
осмысления могут быть полезными, поскольку способны раскрыть значимые грани
данной сферы социальной реальности и даже более того - сказать что-то важное о
современной социокультурной ситуации в целом. 
В настоящей работе мы постараемся раскрыть социокультурную роль такой
частной связанной с автомобилизмом и при том крайне популярной практики, как
прослушивание радио в автомобиле. Для этих целей мы, в первую очередь, обращаемся к
идеям и наработкам двух ярких классиков современной социологии - Жана Бодийяра и
Джона Урри, сравним их взгляды по этому вопросу и отчасти попытаемся
скомбинировать перспективные моменты этих двух столь разных теорий для понимания,
интерпретации и объяснения данного социокультурного феномена.  
 
1. Жан Бодрийар 
Идеи Жана Бодрийяра относительно современного общества, роли массовой
коммуникации в современном мире и его критика общества потребления оказались крайне
востребованными и во-многом определили ход социогуманитарной рефлексии второй
половины прошлого века и пользуются популярностью и в настоящее время. 
Насколько нам известно, не единожды обращаясь к интерпретации феномена
автомобиля в современном обществе и культуре (в основном, в общем контексте критики
консюмеризма и общества потребления), о практике прослушивания радио в автомобиле
Ж. Бодийяр не писал. Однако, в его теории есть важные положения, которые могут стать
своего рода “ключами” к данному вопросу. 
На будет преувеличением утверждение, что центральной категорией, применяемой
Ж. Бодрийяром для понимания природы современных СМИ и их дискурса является
категория “симуляция”:  “медийные средства заняты не репрезентацией общественного
мнения, а симуляцией существования последнего... главная функция кино, радио,
телевидения и рекламы – симуляция и производство социального” [1., с. 104]. На этом нам
бы хотелось остановится несколько подробнее. 
Анализируя современное общество, Ж. Бодрийяр выдвигает тезис симуляции,
основной аналитической категорией выступает симулякр. В бодрийяровской трактовке
симулякр – «реальность для реальности… фетишизм утраченного объекта»
[3, с. 150], который «ликвидирует нас вместе с историей» [3, с. 97]. . Знак потерял свое
незыблемое значение, он уже не представляет собой элемент каркаса раз и навсегда
установленного символического универсума. Эмансипированные знаки «обретают
свободу безграничных подстановок и перестановок» [3, с. 170], указывают на иные знаки
и создают гиперреальность. Репрессивная власть системы (кода, капитала – эти понятия
Ж. Бодрийяр использует как взаимозаменяемые) «растворена в окружающих ее знаках» [4,
с. 72], которые, не отсылая сами к какому-либо устойчивому референту, «захватывают»
то, что могло бы быть реальным, и интегрируют в пластичную ткань гиперреальности,
превращают в симулякр. Некоторые явления, впрочем, устойчиво сопротивляются
подобному «выхолащиванию» и первый из них, по мнению Бодрийяра – смерть. Таковые
явления система стремится вытеснить в маргиналии культуры, сделать невидимыми, но
именно благодаря им возможно бросить символический вызов системе. 
Эти мысли представляются весьма созвучными соображениям радикального
мыслителя, соотечественника и современника Бодрийяра – Ги - Эрнеста Дебора. В своей
непримиримой критике основ буржуазного общества – «общества спектакля», Г. Дебор,
развивая знаменитую дихотомию Э. Фромма, утверждает: «Первая фаза господства
экономики над общественной жизнью в отношении определения любого человеческого
творения повлекла за собой очевидное вырождение быть в иметь. Настоящая фаза
тотального захвата общественной жизни накопленными плодами экономики ведет к
повсеместному сползанию иметь в казаться, из которого всякое действительное "иметь"
должно получать свое высшее назначение и свой непосредственный престиж… Теперь
уже человек не имеет, но ему кажется что он имеет. На самом деле он смотрит
бесконечную пьесу об Обладании и Богатстве, он потребляет не вещи, но их зрелищные
муляжи, имиджи, образы, голографические рекламные химеры…» [5, с. 26, 80]. Таким
образом, Г. Дебор постулирует неизбежно перформативный характер современной
социальной жизни. 
Центральное понятие, применяемое автором для анализа современного ему
общества – «спектакль». Российские исследователи Л. Ю. Мещерякова и Е. В. Мельшина
в совместной статье, посвященной социологическим аспектам концепции Дебора,
приводят суммарную дефиницию этого понятия, выделенную ими в ходе осмысления
текстов автора: «спектакль есть род деятельности, который заключается в том, чтобы
говорить от имени других; чем больше человек созерцает происходящее вокруг, тем менее
он живет своей собственной жизнью, меньше понимает смысл своего собственного
существования и осознает собственные желания» [8, с. 49]. «Спектакль – это непрерывная
речь, которую современный строй ведет о самом себе, его хвалебный монолог…
Спектакль есть дурной сон закабаленного современного общества, который, в конечном
счете, выражает лишь только его желание спать. И спектакль – страж этого сна» [5, с. 27].
Спектакль создает своего человека-зрителя, для которого то, что не представлено в
спектакле, просто не существует. У него нет никаких переживаний, которые он мог бы
назвать своими. И его душа, и его тело искусственны – они целиком и полностью плод и
стихия спектакля. 
Невозможно не провести параллели с Ж. Бодрийяром в ряде основных положений
автора: это и констатация маргинализации смерти: «На всем остальном фронте рекламных
бомбардировок категорически запрещено стареть… социальное отсутствие смерти
тождественно социальному отсутствию жизни» [5, с. 91], и пластический характер
мозаичной культуры, «части которой являются независимыми и неполными, но
одновременно выступают как части одного целого, которого в принципе не существует»
[5, с. 100], в которой каждое случайное событие есть центр глобальной постановки.
Символический вызов – единственный эффективный, по мнению Ж. Бодрийяра, метод
сопротивления тотальной власти капитала активно практиковался в
перфомансах Ситуационистского Интернационала (радикальной организации, созданной
Г. Дебором). На ранних этапах своего творчества Ж. Бодрийяр также использовал термин
«Общество спектакля», в сравнительно небольшой библиографии (29 источников) к
впервые изданному в 1970 г. «Обществу потребления» присутствует ссылка на Г. Дебора,
а в Заключении монографии Ж. Бодрийяр прямо указывает на интеллектуальное сродство
своего научного видения деборовскому [2, с. 241]. 
Вместе с тем, различия концепций также весьма значимы. Ж. Бодрийяра нельзя
однозначно охарактеризовать как леворадикального мыслителя, Г. Дебор последовательно
выступал с позиций анархо - марксизма (правда, модернизированного и довольно
эксцентричного) и верил в освобождающий потенциал революционного движения
пролетариата. Понятие «код» (одна из ключевых категорий бодрийяровской методологии)
вызывало у Г. Дебора глубочайшее отвращение, а семиотику (и структурализм в целом)
он рассматривал не иначе как «…мышление, обеспеченное государством, которое мыслит
настоящие условия зрелищной “коммуникации” в качестве абсолюта» [5, с. 107]. 
Так или иначе, оба автора убедительно разворачивают перспективу (довольно
инфернальную) общества, основанного на игре, в игре существующего и
игрой репрезентирующегося. И эта перспектива позволяет увидеть логику в очевидном
(или кажущемся) абсурде и абсурдность логики повседневного здравого смысла. 
Характеристика современного общества как «общества спектакля», по нашему
мнению, способна дать необходимый угол зрения на процессы и явления, изучению
которых посвящено настоящее исследование: «Общество, базирующееся на современной
индустрии, не является зрелищным случайно или поверхностно – в самой своей основе
оно является зрительским» [5, с. 26]. Общество, бытие которого составляет непрерывный
процесс нарциссической саморепрезентации в «безоговорочной лжи вечного настоящего»
[6, с. 126]. 
Именно в этом ключе, по нашему мнению, можно рассматривать
распространённую практику прослушивания радио в автомобиле. Интегрированность
в спектакулярный поток репрезентаций, ставшая для современного человека
каждодневной реальностью. Современный человек крайне неуютно себя чувствует,
оставшись наедине с собой - и именно потому, в ситуации вынужденной изоляции
склонен подключаться к каналам массовой коммуникации, “возвращающим” его к
мерцающей иллюзии гипереальности. 
 
2. Джон Урри. 
В отличие от рассмотренного нами выше Ж. Бодрийяра, который, как мы уже
писали, затрагивает в своих работах интересующую нас проблематику постольку-
поскольку (хотя, повторимся, даёт, по нашему мнению, крайне интересные и
перспективные ключи для понимания рассматриваемого нами феномена), второй из
рассматриваемых нами в настоящей работе современных классиков,  Джон Урри, в общем
ракурсе изучения мобильного по своей природе характера современного общества,
уделяет феномену автомобиля очень и очень значительное внимание. 
Как утверждает Дж. Урри, появление и массовое распространение автомобильного
транспорта кардинально изменяет социальную жизнь: “появление автомобильной системы
трансформировало концепцию скорости в концепцию
удобства. Автомобильность предоставила способ преодоления
общественной расписанности, позволив автомобилистам развивать собственное
расписание свой социальной жизни” [9, с. 233]. 
Само понятие “автомобильность”, являющееся важной категорией Дж. Урри,
представляется нам достаточно любопытным и эвритически ценнмы. В разработке этого
понятия автор следует общей логике такого новаторского направления в социологии,
как акторно - сетевая теория (ANT), к которой его методология в целом достаточно
близка. Речь тут идёт о том, что социология, во - первых, должна уделять больше
внимания вещам в их социальном функционировании (сторонники акторно - сетевой
теории предлагают именно в вещах искать так называемую “недостающую массу”
социальности [7]), а во - вторых, не ограничиваться традиционным рассмотрением вещей
в их сугубо символической функции. Социологическое рассмотрение вещей должно
учитывать их физическую предметность. Более того. Вещи нужно понимать и
интерпретировать в общей сетевой логике, рассматривая их как “узлы” в сети. Именно из
этих предпосыок Дж. Урри выстраивает концепцию автомобильности как
аутопоэтической (Н. Луман) системы: автомобильность - самоорганизующаяся,
аутопойетическая нелинейная система, которая распространяет по всему миру машины,
водителей, дороги, бензозаправки и многие другие прежде не существовавшие объекты,
технологии и знаки”  [9, 243]. 
В монографии “Мобильности” Дж. Урри есть целая глава, посвящённая как
раз автомобильности в общем контексте новой социальной реальности. В начале этой
главы автор приводит 7 тезисов относительно роли автомобильности и уникальных
особенностей этой системы: “Во-первых, автомашины в основном производятся
ведущими отраслями промышленности и каноническими капиталистическими
компаниями XX в... Во-вторых, для большинства семей машина — главный по тратам
товар индивидуального потребления сразу же после жилья, и он становится только
популярней с каждым новым поколением... В-третьих, автомобильность — это мощный
комплекс, образованный огромным количеством технических и социальных взаимосвязей
с другими институциями, отраслями промышленности и родственными профессиями... В-
четвертых, автомобильность — это господствующая система в сферах развлечения,
транспортировки из пригородов к месту работы и проведения отпуска, подчинившая себе
все другие, пешеходную, велосипедную, железнодорожную и т. п... В-пятых,
автомобильная культура стала доминирующей и породила главные дискурсы XX в. вокруг
того, что собой представляет хорошая жизнь и что необходимо для того, чтобы быть
мобильным современным гражданином... В-шестых, автомобильная система приводит к
массовому использованию природных ресурсов и гибели и увечьям людей в
чрезвычайных масштабах... И в-седьмых, уже сам термин «автомобильность» включает в
себя смешение человеческой самостоятельно мыслящей личности, как в слове
«автобиография», и объектов, или машин, которые обладают способностью к движению,
как в слове «автомат»” [9, с. 238 – 243]. 
Глубокий и разносторонний анализ феномена позволяет Дж. Урри сделать вывод о
том, что массовое использование автомобильного транспорта и развитие связанной с ним
инфраструктуры кардинально меняют социальность как таковую. В частности, на
индивидуальном уровне полностью меняется восприятие пространства и, что особенно
важно, время: “автомобиль можно связать с растущим значением персонализированной,
субъективной темпоральности и рефлексивного наблюдения менее структурированной
личности... персональное время десинхронизировано от других и больше не следует
общественному расписанию” [9 , с. 248 – 249]. Таким образом, современный владелец
автотранспорта пользуется невиданной ранее свободой и удивительно автономен. Для
него гораздо в меньшей степени важны общие графики, расписания и пр.  - он, так
сказать, сам формирует тайминг, в рамках которого протекают ритмы его жизни. 
Отдельное внимание Дж. Урри уделяет техникам “обживания”
пространства автомобия. Позволяющим создать в нём комфорт: “Водитель окружен
разными регулирующими устройствами, которые позволяют симулировать домашний
комфорт, и автомобиль становится «домом-вне-дома» (home-from-home), гибко и
рискованно движущимся в чужой и опасной среде” [9, с. 256]. Именно в этом плане
Дж. Урри обращается к вопросам, имеющим прямое отношение к проблематике,
вынесенной в заглавие настоящей работы: “Немаловажным для проживания в автомашине
является ее звуковой ландшафт (soundscape) — радиотехнологии, кассетные
проигрыватели и CD-плейеры обеспечивают наполнение музыкой этого мобильного
дома... Радио связывает «дом» автомашины с внешним миром, обеспечивает своеобразное
мобильное присутствие” [9, с. 260]. Описывая движущегося по дороге автомобилиста,
Дж. Урри неоднократно приводит метафору “пустыни”, которая кажется нам более чем
красноречивой. Одиночество, безграничные пространства, неуловимый в своём
мерцании ландшавт за окнами и перманентная опасность - это, в сущности, удивительно
дискомфортная реальность. И, разумеется, попытки сделать её более “обжитой” -
закономерны и неизбежны. Использование музыки и, в частности, радио - один из
инструментов для “обживания” этой “пустыни настоящего”. 
 
  
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
Итак, в настоящей работе мы рассмотрели два оригинальных и, по большому счёту,
крайне несхожих подхода: всецело критический подход Жана Бодрийяра, обличающий
зависимость массы от спектакуляно - симулятивного дискурса СМИ в обществе
потребления и близкий к акторно - сетевой теории подход Джона Урри, стремящегося
анализировать автомобильность как особую, построенную по принципу сети
социальность, в рамках которой интересующая нас практика может интерпретироваться
как одна из техник “обживания” не вполне комфортабельного и несущего определённые
вполне реальные угрозы пространства. Вместе с тем, именно в этом контексте и опираясь
на идеи Дж. Урри о роли автомобильности в становлении индивидуализированной
темпоральности, как нам кажется, практика прослушивания радио в автомобиле (причём,
уточним, именно радио, а не разного рода музыкальных записей) может быть понята в
особенном, весьма немаловажном контексте. 
Радио всё таки подчинено некоей условно говоря “общей” темпоральности. По
радио объявляют время, поздравляют с праздниками, существует в конце концов
расписание радиопрограмм и передач. И не является ли в данном случае практика
прослушивания радио в автомобиле своеобразным психологическим механизмом
компенсации, иллюзией включения в общую, разделяемую со всеми темпоральность,
тоску по которой испытывает отчуждённый и индивидуализированный, передвигающийся
по своему собственному графику владелец автомобиля? Нам кажется, что эта гипотеза как
минимум имеет право на существование. Более того, именно тут нам видится перспектива
совмещения этих двух столь несхожих подходов. 
 
 
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 
1. Ажимова Л. В. Жан Бодрийяр о феномене массовых коммуникаций в обществе
потребления // Гуманитаные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
- 2012. № 3. - С. 101  -  110. 
2. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры /Пер. с фр., послесл. и
примеч. Е. А. Самарской. – М.: Республика; Культурная революция, 2006. – 269 с. 
3. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. – М.: "Добросвет", 2000. — 387 с. 
4. Бурлачук В. Ф. «Символическое не значит больше ничего». Концепция символа в
социологии Ж. Бодрийяра  // Методологія, теорія та
практика соціологічного аналізу сучасного суспільства: Збірник наукових праць.
– Харків: Видавничий центр Харківського національного університету імені В.
Н. Каразіна, 2002. – С. 70 – 74. 
5. Дебор Г. Общество спектакля. / Дебор Г. Общество спектакля / Перевод
C. Офертаса и М. Якубович. Ред. Б. Скуратов. Послесловие А. Кефал. М.:
Издательство "Логос", 2000. – С. 7 – 114. 
6. Дебор Г Комментарии к обществу спектакля. / Дебор Г. Общество спектакля /
Перевод C. Офертаса и М. Якубович. Ред. Б Скуратов. Послесловие А. Кефал. М.:
Издательство "Логос", 2000. – С. 115 – 174. 
7. Латур Б. Где недостающая масса? Социология одной двери  // Социология вещей.
Сборник статей. / Под ред. В. Вахштайна. – М.: Издательский дом «Территория
будущего», 2006. (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»).
– С. 199 – 222. 
8. Мещерякова Л. Ю., Мельшина Е. В.  «Общество спектакля» Ги–Эрнеста Дебора:
основные положения и теоретические предпосылки концепции  // Вестник РУДН.
2005. – № 6 – 7. – С. 45 – 55. 
9. Урри Дж. Мобильности / пер. с англ. А. В. Лазарева, вступ. статья Н. А. Харламова.
- М.: Издательская и консалтинговая группа "Праксис". 2012. - 576 с.