В британских народных сказках можно встретить таких сказочных персонажей как

драконы, великаны, эльфы, кобольды, феи, русалки, всякого рода призраки и злые духи.

В Уэльсе преобладают сказки об эльфах и русалках, в Восточной Англии предпочтение

отдаётся  призракам, в Шотландии — это сказки о превращениях животных, в Ирландии
усилена демоничность. Часто встречающиеся мифологические существа в народных
британских сказках — феи и эльфы. Н.Елина в предисловии к книге, «Народные сказки
британских островов», пишет, что происхождение фей и эльфов довольно сложное. По-
видимому, они произошли от смешения кельтских божеств и природных духов,
карликовых германских племён. Само слово faierie стало употребляться примерно в
начале XIV в. в значении «сверхъестественное существо». Этим словом обозначали почти
любое волшебное существо, будь то пак, хобгоблин или банши. Слово faierie —
старофранцузского происхождения, пришло в средней английский только после
завоеваний Вильгельма и изначально означало состояние околдованности — faierie,
постепенно переносясь на источник колдовства — волшебных существ. Французское
слово faie, к которому возводится этимология faierie, в свою очередь, берет свое начало в
латинском слове fata, обозначающем трех богинь судьбы, т. е. фат или мойр.
Употребление слова elf, заимствованного у скандинавов, различно и зависит от региона —
к примеру, в Шотландии так называли волшебный народ обычного человеческого роста, а
в Англии — маленьких фейри, собирающихся в группы.

Христианство наложило на образ этих духов, как и на образ русалок, некоторый

отпечаток, но всё же они не превратились в духов зла. А остались творениями
промежуточными между адом и раем. В общем преобладало представление, что облик у
них человеческий. Рост колеблется от нормального до маленького, детского, иногда даже
крошечного, а характер — довольно сложный. Они лукавы и проказливы, чаще жестоки,
но иногда добросердечны; очень обидчивы и мстительны, но иногда проявляют
благодарность; обладают эстетическим чувством: любят пляски и музыку; почитают
целомудрие и супружескую верность, но в тоже время прельщают смертных, увлекая их в
своё царство; крадут детей и подсовывают вместо них своих собственных; похищают
также повивальных бабок и кормилиц для своих младенцев; воруют зерно у крестьян, а
иногда, наоборот, помогают собирать урожай и молотить. Живут они в холмах и горных
пещерах.Среди них есть феи, походящие на знатных дам, и маленькие старушки-пряхи,
рыцари и ребячливые человечки, знающие крестьянский труд и требующие  в уплату
сливки и сыр. Наряду с эльфами, в британской мифологии фигурируют и другие
природные и домовые духи, менее красивые и изящные, чем русалки и эльфы: водяные,
оборотни и домовые. Кроме природных духов в английском фольклоре важную роль
играют призраки, мертвецы, вернувшиеся на землю. Вера в них восходит к очень
отдалённым временам.

Как мы уже указывали, христианство на Британских островах мирно уживалось с

пережитками язычества, не поглощая их. В XVI в. религиозная ломка, борьба католиков и
протестантов разных направлений (от крайних пуритан до умеренных сторонников
англиканской реформы), привела к ослаблению влияния церкви в народной среде и
соответственно к усилению языческих поверий не только в деревне, но и в городе. Все
английские исследователи, занимающиеся шекспировской Англией, единодушно
подчеркивают, что вера в сверхъестественные силы была распространена во всех кругах
английского общества, включая образованных и даже ученых людей11. Вера в
сверхъестественных существ отражена в специальных сочинениях, посвященных им.
После выхода в свет книги Реджинальда Скотта стали издаваться брошюры, в которых
отношение к сверхъестественному миру далеко не такое скептическое. Многие авторы
XVII в. утверждают со слов «очевидцев», что феи и эльфы существуют реально12. Но
задолго до этих первых «этнографов» фей запечатлели в своих произведениях
многочисленные поэты, а за ними и прозаики. После того, как феи появились на
страницах бретонских романов, мы встречаем их в «Кентерберийских рассказах» Чосера,
где бытовая реальность обрамления контрастирует с фантастическими легендами
(«Рассказ горожанки из Бата»). Особое место они занимают в своеобразном своде
рыцарских романов — «Смерти Артура» Томаса Мэлори (конец XV в.), где они
фигурируют в различных ситуациях

Стоит указать на поэму Спенсера «Королева фей» (1590). Создавая ее, Спенсер, как он
сам писал сэру Уолтеру Ралею, обратился к старой «Истории короля Артура», а затем
следовал творениям Гомера, Вергилия, Ариосто и Тассо13. Принято, однако, считать, что
основным образцом послужила поэма Ариосто, слившая мотивы античной поэзии с
поэзией куртуазной.

Волшебная страна Спенсера — аллегория, а его персонажи — символы определенных

пороков и добродетелей. Это позволяет автору «оправдать» их вымышленность и таким
образом приблизить идеальный, обобщенный мир к реальной жизни. У Ариосто феи-
волшебницы играют второстепенную роль и отношение к ним не менее, если не более,
ироническое, чем к людям. У Спенсера в центре стоит «величайшая, славная королева фей
Глориана», символизирующая королеву Елизавету.

Фея в роли идеальной правительницы страны, подчиняющейся христианским этическим

нормам, возможна только в литературе, где верования в фей стали укоренившейся
традицией, разрешающей рассматривать их как реальные существа. Благодаря аллегории
Спенсер по-своему преодолевает двоеверие, доведя очеловечивание и в то же время
христианизацию фей до высшего предела. Вольная языческая стихия исчезла: из зеленых
холмов феи переселились в пышные чертоги главы государства и англиканской церкви.

Наряду с повествовательной поэзией феи на рубеже XVI и XVII вв. появились и в театре.
Они поют и танцуют в анонимных комедиях масок «Оберон — король фей» и др., в
балетах Джона Лили и в его пьесе «Метаморфоза девушки» и участвуют даже в
исторической хронике Роберта Грина под названием «Шотландская история Якова IV
вперемешку с веселой комедией, представленной Обероном, королем фей».

В литературе XVII в. феи, эльфы, паки встречаются еще чаще, начиная с народной книги
«Робин Гудфеллоу, его сумасбродные проделки и веселые шутки» и лубочных баллад и
кончая пьесами и стихами Бена Джонсона, поэмами Драйтона, Брауна, Геррика и
Стюарда, пьесой Рандольфа «Аминтас», где эльфы поют на латинском языке, и др.; даже у
Мильтона в «Потерянном рае» есть описание хоровода фей.

Мы видим, что писатели Возрождения не только не отказались от устной народной

традиции, а, наоборот, продолжали ее развивать и передали следующему поколению,
принадлежащему уже другой эпохе.
Социальная причина стойкости этой традиции, очевидно, заключается в том, что в XIV—
XV вв. важную роль в английском королевстве играли иомены, т. е. сельское население,
прочно сохраняющее поверья дедов, и даже его разорение в XVI в. не смогло их
поколебать. Но была, по-видимому, и другая причина: эта традиция не противоречила
мировоззренческим и эстетическим принципам английских ренессансных писателей. Она
не противопоставляла резко добро и зло и не отлучала от добра и красоты множество
людей и естественных феноменов, не проповедовала аскетизма и нетерпимости, не
сужала, а, наоборот, расширяла поэтический мир, вводя в него существ, напоминавших
писателям персонажей античных мифов и в то же время близких им с детства. В лице фей
и эльфов в поэзию входила одухотворенная природа, не нарушая при этом в силу
привычной традиционности принципа естественности и правдоподобия, к которому
английская литература, начиная с Чосера, явно стремится.

Особенно это сочетание реальности и фольклорной фантастики воплотилось в комедии

Шекспира «Сон в летнюю ночь», относящейся к раннему периоду его творчества.

В веселой и легкой комедии соприкасаются мир людей и волшебный мир фей. Оба мира
не однородны ни в социальном отношении — Шекспир выводит на сцену герцога и
ремесленников, ни в хронологическом — древнегреческие персонажи Тезей и Ипполита
смотрят представление актеров-любителей шекспировской эпохи, ни, наконец, в
генетическом — за каждым кругом персонажей скрывается своя традиция15, которая по-
своему трансформируется.

Неудивительно, что под влиянием традиции и общего увлечения феями в английском

обществе Шекспир ввел их в свою комедию. Но их роль в структуре пьесы, их
изображение и тот смысл, который благодаря им приобретает пьеса, делают их его
оригинальным творением.

У всех литературных предшественников и современников Шекспира феи либо

фигурируют в произведениях более или менее однотонных, либо их мир выделен в форме
вставного рассказа — в повествовательном произведении (например, в «Кентерберийских
рассказах») или в форме интермедии — в пьесах. Оберон и Титания участвуют как
равноправные персонажи в основном действии и играют не только вспомогательную роль,
покровительствуя Тезею и помогая влюбленным. В комедии разыгрывается и их
собственная любовная интрига, в которую вовлечены люди: поводом для ссоры
становится приемыш Титании — мальчик, сын умершей женщины, а следствием ссоры —
страсть Титании к Мотку.

По сравнению с предшествующими литературными произведениями изменился не только

характер фей, но и обстановка, в которой они действуют. Литературно-книжная традиция,
начиная с рыцарских романов и кончая Ариосто и Спенсером, предпочитала описание
дворцов и заколдованных садов. В шекспировской комедии феи встречаются «в лесу иль в
поле, на холмах, в долинах, / У быстрого ручья иль тихой речки, / Иль на морском
песчаном берегу...». Этот фон тоже навеян народными представлениями.

Связь всей пьесы с ними совершенно очевидна. Прежде всего они определяют время
действия. Многих шекспироведов смущало несоответствие между названием пьесы —
Midsummer night означает Иванову ночь — и упоминающимися в тексте майскими
обрядами.

Первого мая в Англии праздновали расцвет весны. В несколько видоизмененной форме

оживали старинные языческие обряды: днем сажали майское дерево, плясали вокруг него,
устраивали представления и игры, изображая Робин Гуда и его возлюбленную Мэрион, а
ночью юноши и девушки с песнями отправлялись в лес и приносили цветы и зеленые
ветки, чтобы украсить свои дома.

Особое значение имела и Иванова ночь. Во всей Европе она считалась колдовской. В
Англии в ее канун девушки клали себе под голову корни, чтобы увидеть во сне своих
суженых. Собирали цветы, обладающие «волшебными» свойствами. Рассказывали, что в
эту ночь с людьми происходят странные приключения, а феи и эльфы забавляются как
никогда.

Благодаря тому что действие происходит волшебной ночью, при обманчивом свете луны,
«странные», по словам скептического Тезея, приключения героев становятся
правдоподобными, а участие в комедии фей, эльфов и Пака — органичным.

Если фигуры Оберона и Титании первоначально были навеяны книжной литературой, то

маленькие феи, или эльфы, и Пак — прямое порождение устных поверий. Об этом
свидетельствует их образ жизни и поведение. Они легко переносятся по воздуху с одного
места на другое, по ночам водят хороводы; питаются медом, ежевикой и другими ягодами.
Их обязанности — убивать «червей в бутонах роз», «воевать с летучими мышами», «из
крыльев их шить кафтаны», «гнать сычей». Словом, это природные духи, которые
окружают крестьянина в лесу и в поле.

Главную роль среди этих духов играет Пак (Пэк), или Робин Гудфеллоу (Добрый друг).
Создавая этот персонаж, Шекспир особенно близко придерживался народных традиций.

Образ Пака вырисовывается при первом же его появлении. (на экране посмотрите)

Поэтическому миру, проникнутому этой гармонией, тесны рамки рыцарской поэмы, ему
нужен театр, где зрители верят происходящему на подмостках. Этот театр вырастает из
средневекового действа с его традиционными «лицами», привычными народному
восприятию, и вместе с тем предваряет драматургию более позднего времени, в которой
традиционные сюжеты, ситуации и персонажи полностью переосмысливаются и
отражается жизнь с ее сложными внутренними противоречиями и контрастами.

Этот новый театр, наметившийся в ранней комедии Шекспира, складывается затем в

трагедиях, и прежде всего в «Гамлете».

Известно, что сюжет «Гамлета» — традиционный. Предание об Амлете включено датским

летописцем Саксоном Грамматиком в хронику «Деяния датских королей» (ок. 1200 г.).
До Шекспира на этот сюжет была написана трагедия, которая до нас не дошла.

Создавая образ старого короля, Шекспир очень близко следует народным поверьям.
Приходит король после полуночи, в «мертвый», «колдовской» час, исчезает при первом
петушином крике, а потом возникает в виде призрака.
Следующей ступенью нарастающего трагизма становится содержание «Макбета», где зло
проникает в душу «прекрасного человека» и он, оставаясь героической личностью,
превращается в злодея. В процессе этого превращения важную роль играют
сверхъестественные персонажи — ведьмы.

Истоки поверья о ведьмах во всех странах — языческие. Свое происхождение ведьмы

ведут от богинь (греческой Гекаты, скандинавских норн). Но отношение к ним разных
народностей было различным. Об этом свидетельствует этимология самого слова: в
итальянском языке strega восходит к латинскому strix, означающему ночную птицу,
которую считали вампиром, а в английском (так же, как и в русском) witch (ведьма)
происходит от глагола wit (ведать). Из этого следует, что, если в Италии ведьмы с самых
отдаленных времен вызывали лишь ужас и отвращение, в Англии их первоначально
почитали как существ, обладающих особыми познаниями и властью над природой и
людьми. Однако под влиянием христианства страшное, отвратительное в облике ведьм
постепенно усиливалось, особенно это заметно в конце XVI в., когда вера в них получила
большое распространение, отчасти, как уже говорилось, в связи с ослаблением религии,
отчасти в связи с общим увлечением магией, развивавшейся параллельно науке. В ведьм
верили сельские жители, обвинявшие их главным образом в падеже скота и болезни
людей, и ученые люди. Но если в народе считали, что они способны творить не только
зло, то в более образованных кругах их называли пособниками дьявола и приписывали им
самые омерзительные обряды и преступные деяния, одновременно наделяя их властью
над стихиями (они поднимают ветер, бури на море, туман, исчезают в воздухе). После
сватовства Якова I к датской принцессе Анне возникла легенда, что сатана, враг
Реформации, с помощью ведьм пытался потопить королевский корабль. Легенду
превратили в действительность: схватили около двухсот старых женщин, и те под пыткой
дали соответствующие показания. Все они были сожжены.

По сравнению с фантастическими образами ранней комедии и «Гамлета»

сверхъестественные персонажи в «Макбете» заметно эволюционизировали. Дело не
только в том, что в фей Шекспир вряд ли верил (даже король Яков считал, что они
ложный вымысел), что к возвращению духов на землю он, возможно, относился с
некоторым сомнением, а в ведьм, надо полагать, верил, как подавляющее большинство
его образованных современников. Различие прежде всего в характере самих персонажей.
Феи — существа полностью фантастические. Призраки, т. е. ожившие люди, были когда-
то реальными существами. Ведьмы представали перед современниками Шекспира как
вполне реальные существа, которых можно судить и сжигать на кострах. Поэтому
фольклорная традиция в «Макбете» еще ближе к изображению реальной
действительности, чем в первых двух пьесах.

Изучая мифологических существ невольно завидуешь фантазии людей. Напуганные

бытовыми проблемами и явлениями окружающего мира, они старались переложить
ответственность за неведомое на неведомых же, наделяя их понятными чертами.