Языки мира. Новые индоарийские языки - 2011 PDF

Ранее в рамках издания «Языки мира»
были опубликованы следующие тома:
• Уральские языки
• Тюркские языки
• Монгольские языки. Тунгусо-маньчжурские языки.
Японский язык. Корейский язык
• Палеоазиатские языки
• Иранские языки. I. Юго-западные иранские языки
• Иранские языки. II. Северо-западные иранские языки
• Иранские языки. III. Восточноиранские языки
• Дардские и нуристанские языки
• Кавказские языки
• Германские языки. Кельтские языки
• Романские языки
• Индоарийские языки древнего и среднего периодов
• Славянские языки
• Балтийские языки
• Семитские языки. Аккадский язык.
Северозападносемитские языки
• Древние реликтовые языки Передней Азии
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Новые индоарийские
языки
Москва
2011
УДК 811.1 Издание осуществлено при финансовой поддержке
ББК 81.2.3. Российского гуманитарного научного фонда
И 60 (проекты №№ 03-04-00247а, 07-04-00140а, 11-04-16098д)
и Минобрнауки РФ (государственный контракт № 02.740.11.0595)
Издание «Языки мира» основано В.Н. Ярцевой

Главный редактор издания «Языки мира» — А.А. Кибрик
Группа «Языки мира»: О.И. Беляев, В.Ю. Гусев, Ю.Б. Коряков, Ю.В. Мазурова,
Е.Б. Маркус, Н.В. Рогова, О.И. Романова
Языки мира: Новые индоарийские языки / РАН. Институт языкознания. Ред. колл.:
Т.И. Оранская, Ю.В. Мазурова, А.А. Кибрик, Л.И. Куликов, А.Ю. Русаков. ― М.:
Academia, 2011. — 896 с.
Очередной том многотомного энциклопедического издания «Языки мира», которое создается в
Институте языкознания РАН, посвящен новым индоарийским языкам, входящим (наряду с
мертвыми языками) в индоарийскую группу индоевропейской языковой семьи. Основная об-
ласть распространения этих языков — страны Южной Азии: Индия, Пакистан, Бангладеш, Не-
пал, Бутан, Шри-Ланка и Мальдивская Республика. Том включает также раздел об индо-
арийских по происхождению цыганских языках и диалектах, отделившихся от основного ин-
доарийского ареала. В данный том, помимо описаний крупных языков, включены очерки о
малых индоарийских языках и диалектах, в том числе бесписьменных и вымирающих; описа-
ния некоторых из них публикуются здесь впервые. Статьи написаны в соответствии с единой
типологически ориентированной схемой, которая применяется во всех томах издания «Языки
мира». Она обеспечивает сопоставимость структурных характеристик различных языков и
включает также социолингвистические сведения. Статья о письменностях индоарийских язы-
ков и языковые карты являются важным дополнением к грамматической информации. Том
представляет собой одновременно и фундаментальный труд, содержащий научное описание
языков, и издание с широким кругом адресатов, включающим лингвистов различной специа-
лизации, историков, этнографов, преподавателей, студентов и аспирантов, а также всех инте-
ресующихся индоарийскими языками.
ISBN 978-5-87444-394-8
Languages of the World: New Indo-Aryan Languages. Edited by Tatiana I. Oranskaia, Yulia V.
Mazurova, Andrej A. Kibrik, Leonid I. Kulikov, Aleksandr Y. Rusakov. ― Moscow: Academia,
2011. ― 896 pp.
This book continues the encyclopedic multi-volume series “Languages of the World”, which is be-
ing prepared at the Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences. This volume is dedicated
to the New Indo-Aryan languages which, along with their now extinct relatives, comprise the Indo-
Aryan group of the Indo-European language family. These languages are primarily spoken throughout
South Asia, including India, Bangladesh, Pakistan, Nepal, Bhutan, Sri Lanka, and the Maldives. The
volume also includes information about the languages and dialects that separated from the main Indo-
Aryan area, particularly Romani. Apart from the descriptions of the major Indo-Aryan languages, this
volume also contains information on many minor languages and dialects of the region, including un-
written and endangered languages. Systematic grammatical descriptions of some of these are pub-
lished here for the first time. Each essay follows the typologically oriented template maintained
throughout the “Languages of the World” series. This template imposes a uniform sociolinguistic and
synchronic structural characterization upon the individual languages and thereby ensures the compa-
rability of the descriptions of the different languages. This volume also contains an article on the writ-
ing systems used for these languages and a set of language maps. The volume is intended both as a
fundamental linguistic study and as a reference source. It is addressed to a wide audience of linguists
of various specializations, historians, cultural anthropologists, teachers and students, and all those in-
terested in Indo-Aryan languages.
© Институт языкознания РАН, 2011 г.
СОДЕРЖАНИЕ
Об издании «Языки мира» ........................................................................................... 9

Предисловие ................................................................................................................ 11
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская, Л.И. Куликов, П. Пандей.
Новые индоарийские языки ................................................................................... 14
Центральные индоарийские языки

Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Хинди язык .................................................................. 47
А.И. Коган. Авадхи язык .......................................................................................... 105
А.И. Коган. Брадж язык ............................................................................................ 119
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова. Урду язык ................................................................. 131
Г.А. Зограф. Раджастхани язык................................................................................ 139
Д. Краса. Банджари/ламбади язык........................................................................... 146
М. Вайнрайх. Домааки язык ................................................................................... 165
Языки пахари
К.П. Цоллер. Пахари языки ...................................................................................... 195
К.П. Цоллер. Бангани язык ....................................................................................... 219
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова. Непальский язык ..................................................... 262
Б. Прасайн, T. Поудел, Й.П. Ядав. Боте язык.......................................................... 282
Бх. Бхандари, Г. Банджаде, Й.П. Ядав. Данувар язык .......................................... 291
Д.Н. Дхакал, Й.П. Ядав. Дараи язык........................................................................ 299
Бх.Л. Гаутам, К.П. Параджули, Й.П. Ядав. Кумал язык...................................... 305
Бх. Бхандари, М.К. Чаудхари. Тхару язык .............................................................. 310
Языки бихари
Г.А. Зограф. Бихари языки ....................................................................................... 317
Й.П. Ядав. Майтхили язык ....................................................................................... 322
М. Варма. Бходжпури язык ...................................................................................... 335
Ш. Варма. Магахи язык............................................................................................ 351
С. Киран, Дж. Петерсон. Садани/садри язык........................................................ 367
Восточные индоарийские языки

Г.А. Зограф. Ассамский язык ................................................................................... 380
Ш. Маханта. Ассамские диалекты ......................................................................... 392
Г.А. Зограф, Е.Р. Крючкова, Ю.В. Мазурова. Бенгальский язык.......................... 396
М. Тулмин. Раджбанши/камта язык (в Индии и Бангладеш) ................................. 429
Т. Поудел, Й.П. Ядав. Раджбанши язык (в Непале)................................................ 439
Г.А. Зограф. Ория язык............................................................................................. 446
6 Содержание
Северо-западные индоарийские языки

Л.В. Хохлова. Панджаби язык .................................................................................. 456
А.И. Коган. Потхохари язык..................................................................................... 516
Х. Рехман, М.А. Робинсон. Хиндко язык................................................................. 527
Г.А. Зограф, А.И. Коган. Синдхи язык ................................................................... 537
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Парья язык............................................................... 559
Юго-западные индоарийские языки

П.Дж. Мистри. Гуджарати язык ............................................................................. 565
Я.Р. Смит. Саураштра язык..................................................................................... 584
Г.А. Зограф, Н.Г. Краснодембская. Маратхи язык ................................................ 596
Дж. Петерсон. Конкани язык.................................................................................. 616
Островные индоарийские языки

Н.Г. Краснодембская. Сингальский язык ............................................................... 638
Л.И. Куликов. Мальдивский/дивехи язык ............................................................... 662
Цыганские языки
А.Ю. Русаков. Цыганский язык (цыганские диалекты Европы)........................... 680
Я. Матрас. Домари язык .......................................................................................... 775
В.С. Восканян. Ломаврен язык ................................................................................ 811
Ю.Б. Коряков. Письменности новых индоарийских языков................................. 819

Авторский коллектив................................................................................................ 851
Принятые сокращения .............................................................................................. 854
Список типичных аналитических глагольных структур
новых индоарийских языков................................................................................ 857
Указатель названий индоарийских языков и диалектов........................................ 859
Приложение: Типовые схемы статей ...................................................................... 886
Ю.Б. Коряков. Карты индоарийских языков и диалектов ..................................... 888
CONTENTS
About the publication “Languages of the World”........................................................... 9

Preface........................................................................................................................... 11
G.A. Zograph, T.I. Oranskaia, L.I. Kulikov, P.K. Pandey.
The New Indo-Aryan Languages.............................................................................. 14
Central Indo-Aryan languages

G.A. Zograph, T.I. Oranskaia. Hindi ............................................................................ 47
A.I. Kogan. Awadhi..................................................................................................... 105
A.I. Kogan. Braj .......................................................................................................... 119
G.A. Zograph, Yu.V.Mazurova. Urdu.......................................................................... 131
G.A. Zograph. Rajasthani............................................................................................ 139
D. Krasa. Banjari/Lambadi ......................................................................................... 146
M. Weinreich. Domaaki ............................................................................................. 165
Pahari languages
C.P. Zoller. Pahari....................................................................................................... 195
C.P. Zoller. Bangani.................................................................................................... 219
G.A. Zograph, Yu.V. Mazurova. Nepali ...................................................................... 262
B. Prasain, T. Poudel, Y.P. Yadava. Bote ................................................................... 282
Bh. Bhandari, G. Banjade, Y.P. Yadava. Danuwar..................................................... 291
D.N. Dhakal, Y.P. Yadava. Darai ................................................................................ 299
Bh.L. Gautam, K.P. Parajuli, Y.P. Yadava. Kumal ...................................................... 305
Bh. Bhandari, M.K. Chaudhari. Tharu ....................................................................... 310
Bihari languages
G.A. Zograph. Bihari................................................................................................... 317
Y.P. Yadava. Maithili .................................................................................................. 322
M. Verma. Bhojpuri..................................................................................................... 335
Sh. Verma. Magahi...................................................................................................... 351
S. Kiran, J. Peterson. Sadani/Sadri ............................................................................. 367
Eastern Indo-Aryan languages

G.A. Zograph. Assamese............................................................................................. 380
Sh. Mahanta. Assamese dialects ................................................................................. 392
G.A. Zograph, E.R. Kryuchkova, Yu.V. Mazurova. Bengali ....................................... 396
M. Toulmin. Rajbanshi/Kamta (in India and Bangladesh) .......................................... 429
T. Poudel, Y.P. Yadava. Rajbanshi (in Nepal) ............................................................ 439
G.A. Zograph. Oriya.................................................................................................... 446
8 Contents
North-Western Indo-Aryan languages

L.V. Khokhlova. Punjabi.............................................................................................. 456
A.I. Kogan. Pot(h)ohari ............................................................................................... 516
Kh. Rehman, M.A. Robinson. Hindko ......................................................................... 527
G.A. Zograph, A.I. Kogan. Sindhi ............................................................................... 537
G.A. Zograph, T.I. Oranskaia. Parya ......................................................................... 559
South-Western Indo-Aryan languages

P.J. Mistry. Gujarati .................................................................................................... 565
I.R. Smith. Saurashtra .................................................................................................. 584
G.A. Zograph, N.G. Krasnodembskaya. Marathi ........................................................ 596
J. Peterson. Konkani ................................................................................................... 616
Insular Indo-Aryan languages

N.G. Krasnodembskaya. Sinhala................................................................................. 638
L.I. Kulikov. Maldivian/Dhivehi ................................................................................. 662
Romani and other separated Indo-Aryan languages

A.Yu. Rusakov. Romani (Romani dialects of Europe)................................................. 680
Ya. Matras. Domari..................................................................................................... 775
V.S. Voskanyan. Lomavren ......................................................................................... 811
Yu.B. Koryakov. Writing systems of the New Indo-Aryan languages......................... 819
Authors........................................................................................................................ 851
Abbreviations .............................................................................................................. 854
List of analytical forms of the New Indo-Aryan languages ................................. 857
Index of New Indo-Aryan languages and dialects ...................................................... 859
Appendix: Templates ................................................................................................... 886
Yu.B. Koryakov. Maps of New Indo-Aryan languages and dialects............................ 888
ОБ ИЗДАНИИ «ЯЗЫКИ МИРА»
Многотомное энциклопедическое издание «Языки мира» подготавливается одно-

именной рабочей группой в Институте языкознания РАН в течение ряда лет. Целью
издания является описание возможно большего числа естественных языков. Главная
идея издания состоит в том, что описание всех языков, независимо от их генеалоги-
ческой принадлежности и социального статуса, выполняется в сопоставимой форме,
по единым стандартам. Таким образом, издание «Языки мира» формирует базу дан-
ных для любых сопоставительных и типологических исследований.
Статьи об индивидуальных языках и языковых группах написаны в соответствии с
типовыми схемами (см. Приложение к настоящему тому). Статьи включают общую и
социолингвистическую характеристику языков, сведения о диалектах, письменности
и истории языков, внутриструктурное описание фонетики, грамматики и лексики, а
также основную литературу. Схемы статей являются типологически обоснованными
и приложимы к языкам самых различных типов.
В перспективе нескольких ближайших лет готовятся к публикации тома, посвя-
щенные, главным образом, языкам Евразии. Статьи группируются в тома по генеало-
гическому принципу, а в тех случаях, когда это невозможно или неудобно, — по аре-
альному принципу. Ранее были опубликованы тома: «Уральские языки» (М.: Наука,
1993), «Тюркские языки» (Бишкек: Издательский дом Кыргызстан, 1997; М.: Индрик,
1997), «Палеоазиатские языки» (М.: Индрик, 1997), «Монгольские языки. Тунгусо-
маньчжурские языки. Японский язык. Корейский язык» (М.: Индрик, 1997), «Иран-
ские языки. I. Юго-западные иранские языки» (М.: Индрик, 1997), «Дардские и нури-
станские языки» (М.: Индрик, 1999), «Кавказские языки» (М.: Academia, 1999),
«Иранские языки. II. Северо-западные иранские языки» (М.: Индрик, 2000), «Иран-
ские языки. III. Восточноиранские языки» (М.: Индрик, 2000), «Германские языки.
Кельтские языки» (М.: Academia, 2000), «Романские языки» (М.: Academia, 2001),
«Индоарийские языки древнего и среднего периодов» (М.: Academia, 2004), «Славян-
ские языки» (М.: Academia, 2005), «Балтийские языки» (М.: Academia, 2006), «Се-
митские языки. Аккадский язык. Северозападносемитские языки» (М.: Academia,
2009), «Древние реликтовые языки Передней Азии» (М.: Academia, 2010).
Вслед за настоящим томом в первую очередь должны выйти следующие тома:
«Семитские языки. Эфиосемитские языки»;
«Семитские языки. Арабский язык. Южноаравийские эпиграфические языки.
Современные южноаравийские языки»;
«Дравидийские языки»;
«Языки манде»;
«Реликтовые языки Европы»;
«Индоевропейские языки Передней и Центральной Азии»;
«Австроазиатские языки».
10 Об издании «Языки мира»
В порядке подготовки к публикации «Языков мира» ранее были изданы следу-

ющие коллективные монографии:
Принципы описания языков мира. М.: Наука, 1976.
Теоретические основы классификации языков. М.: Наука. Т. 1, 1980. Т. 2, 1982.
Языки и диалекты мира. М.: Наука, 1982.
Журинская М.А., Новиков А.И., Ярославцева Е.И. Энциклопедическое описание
языков. Теоретические и прикладные аспекты. М.: Наука, 1986.
На формирование концепции «Языков мира» оказали влияние многие ученые, од-
нако в первую очередь необходимо упомянуть вклад В.А. Виноградова, М.А. Журин-
ской, В.П. Калыгина, И.Ш. Козинского, А.А. Королёва, В.Я. Порхомовского и
Я.Г. Тестельца, разработавших типовые схемы, лежащие в основе статей. Разумеется,
создание томов «Языков мира» не было бы возможно без огромной творческой рабо-
ты авторов, представляющих различные научные центры, города и страны, без труда
редакторов и технических работников, обрабатывавших материалы томов на самых
разных этапах. Всем, кто прямо или косвенно способствовал подготовке издания
«Языки мира», редакционная коллегия выражает самую искреннюю признательность.
Редакционная коллегия тома и группа «Языки мира» благодарят Российский гума-
нитарный научный фонд за финансовую поддержку издания.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящий том многотомного энциклопедического издания «Языки мира», по-

священный новым индоарийским языкам, имеет долгую историю. Работа над ним
началась еще в конце 1980-х гг., вскоре после разработки единых типовых схем опи-
сания языков и диалектов. Выдающийся советский индолог Георгий Александрович
Зограф (1928–1993) написал черновые варианты статей по крупным официальным
языкам, таким как хинди, урду, ория, панджаби, маратхи, синдхи, непали и др., а
также очерк о новоиндоарийской группе в целом. Кроме того, среди материалов,
присланных им в редакцию, были наброски к статьям о некоторых неофициальных и
малых языках этой группы, в том числе парья, догри, подгруппа бихари. Со скоропо-
стижной кончиной Г.А. Зографа, ставшей тяжелой утратой для отечественной индо-
логии, работа над томом прервалась почти на десятилетие и возобновилась уже в XXI в.
Изменения, произошедшие в мире за это время, сказались на состоянии изучения
индоарийских языков, на методах лингвистического исследования, а также на воз-
можностях сотрудничества ученых. Для настоящего тома эти обстоятельства имели
большое значение. Внимание индологов-лингвистов стали все больше привлекать
малые бесписьменные языки, диалекты и вариативность языков. Появились описания
идиомов разного статуса, в том числе основанные на полевых исследованиях, учиты-
вающие новые результаты общелингвистической теории и использующие новые ме-
тоды анализа.
Значительные результаты были получены в области описания малоизученных
языков, распространенных, в частности, в труднодоступных районах Южной Азии.
В этой изменившейся ситуации потребовалось добавление описаний языков, карди-
нальная переработка и дополнение редакторами — а в ряде случаев и новыми авто-
рами — написанных Г.А. Зографом статей и, в конечном счете, существенное расши-
рение (более чем в три раза!) изначально запланированного объема тома.
В настоящем томе представлены все национальные и официальные новые индоа-
рийские языки за исключением догри, а также ряд менее значительных по количест-
ву носителей и статусу, в том числе малые бесписьменные языки. Часть книги по-
священа цыганским языкам и диалектам. Выбор языков, не имеющих официального
статуса, по понятным причинам не был подчинен единому принципу: включены те из
них, специалистов по которым удалось найти и привлечь к сотрудничеству. В ре-
зультате проект приобрел статус международного, а задача координации и редакти-
рования статей существенно усложнилась.
Сотрудничество исследователей новых индоарийских языков c разных концов све-
та стало возможным благодаря электронным средствам связи. Помимо ряда россий-
ских лингвистов в число авторов статей вошли зарубежные специалисты — ученые
из Индии, Непала, Пакистана, стран Западной Европы, Канады, США и Австралии.
Для некоторых авторов исследуемый язык является родным, что особенно ценно при
12 Предисловие
описании малоизученных языков как, например, магахи или хиндко. Редколлегия не

без гордости может отнести к своим заслугам то, что в состав тома входят первые в
истории всемирной индологии публикации, систематически — хотя и очень кратко —
описывающие грамматику нескольких языков. Это малые языки восточной части
Гималайских предгорий (боте, данувар, дараи, кумал, тхару) и уникальный по арха-
ичности лексики бангани, на котором говорят в одной из горных долин западных
Гималаев.
Новыми материалами и разнообразием взглядов на грамматические явления на-
стоящий том обязан в значительной мере интернациональному составу авторов. Од-
нако виртуальное объединение ученых, находящихся на расстоянии тысяч километ-
ров друг от друга и от редакторов, имеет наряду с несомненными преимуществами и
отрицательные стороны. Никакие самые совершенные средства связи не могут заме-
нить непосредственного общения автора и редактора, возможности, сидя рядом, об-
судить текст. Достаточно жесткая структура описания, принятая в серии «Языки ми-
ра», предполагает общность теоретических позиций, навыков представления мате-
риала и терминологии. При том пестром авторском коллективе, трудами которого
создан настоящий том, достичь структурного единства описаний было крайне слож-
но. Эта задача усугублялась проблемами перевода на русский с английского и немец-
кого языков. Проблемы эти были порождены, в частности, терминологическими рас-
хождениями. Следует отметить, что при редактировании статей стало особенно оче-
видно, какой удручающий разнобой царит в грамматической терминологии. Это
касается даже терминов, употребляемых российскими индологами, не говоря уже о
различиях в интернациональном сообществе лингвистов, занимающихся индоарий-
скими языками. Поскольку собственно русские термины и термины на латинской ос-
нове далеко не всегда соотносятся по содержанию один к одному, пришлось пойти на
использование в томе гетерогенной терминологии.
Неодинаковое употребление терминов объясняется также совмещением в много-
уровневых аналитических формах разных категорий, таких, например, как вид и вре-
мя, вид и наклонение, их сочетания с разными типами представления характера дей-
ствия и пр., которые разные исследователи трактуют по-разному. Невероятное разно-
образие вариантов грамматических форм, характерное в первую очередь для
бесписьменных языков, препятствует единообразному толкованию их семантики, тем
более что множество идиомов плохо или вообще не изучено. Состояние исследова-
ния письменных, прежде всего национальных и официальных, языков дает основания
для значительно более высокой оценки, однако и оно оставляет желать лучшего.
Значительная работа по унификации формата описаний включала, в частности,
унификацию фонологической транскрипции — область, где в индологической лите-
ратуре также существует разнобой. Однако в некоторых статьях сохранена традици-
онная транскрипция, поскольку уровень изученности ряда языков не позволяет вы-
явить фонологический состав.
Отсутствие надежных сведений о ряде языков усугубляет сложности создания ге-
неалогической классификации внутри новоиндоарийской группы. Редакторы, однако,
не ставили перед собой этой, вероятно, неразрешимой задачи. Объединение языков в
группы и последовательность групп, определяющая структуру тома (см. Содержа-
ние), ни в коей мере не претендует на отражение генеалогических связей, но следует
сугубо географическому принципу, который у соседствующих языков, как правило,
поддерживается более сильным типологическим сходством.
Предисловие 13
Центральная роль в координации работы над томом, типологическом редактиро-

вании, техническом оформлении и переводе англоязычных статей принадлежит сотруд-
нице Сектора ареальной лингвистики Института языкознания РАН Ю.В. Мазуровой.
Сбор статей и редактирование с позиций индологии осуществляли члены редак-
ционной коллегии тома — специалисты по индоарийским языкам Т.И. Оранская,
Л.И. Куликов и А.Ю. Русаков (цыганские языки и диалекты), общее руководство
проектом взял на себя главный редактор издания А.А. Кибрик.
Данный том представляет собой, с одной стороны, фундаментальный труд, содер-
жащий научное описание языков и диалектов, а с другой — издание, рассчитанное на
широкий круг читателей, включая не только лингвистов разных специальностей, но и
историков, этнографов, политологов, преподавателей вузов и школ.
Как и во всех томах энциклопедии «Языки мира», здесь представлены статьи об
отдельных новых индоарийских языках, написанные по типовым схемам II (основ-
ная) и IV (сокращенная), о группах языков и диалектов (схема I), а также статья, со-
держащая общую и типологическую характеристику новоиндоарийских языков (схе-
ма I). В справочный аппарат тома входят указатель названий языков и диалектов,
схемы статей, список сокращений названий языков и диалектов, список сокращений
лингвистических терминов.
Книга включает также статью Ю.Б. Корякова о письменностях индоарийских язы-
ков и снабжена составленными им же языковыми картами.
Выход этого тома — дань светлой памяти Георгия Александровича Зографа, пер-
вого автора многих статей в нем.
Не довелось увидеть эту книгу опубликованной еще одному автору — Маниндре
Варме, скончавшемуся 1-го мая 2011 г. Светлая память!
Редакционная коллегия выражает признательность всем, кто участвовал в подго-
товке тома, и благодарит Российский гуманитарный фонд за финансовую поддержку
проекта (исследовательские проекты № 03-04-00247а, 07-04-00140а, издательский про-
ект № 11-04-16098д). На заключительном этапе исследовательская работа поддержи-
валась также грантом Минобрнауки РФ, государственный контракт № 02.740.11.0595.
Редколлегия
НОВЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская, Л.И. Куликов, П. Пандей

НОВЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
1. Название новые индоарийские или новоиндоарийские (англ. New Indo-Aryan,

нем. neuindoarische, франц. indo-aryenne) языки отражает три характеристики
этой группы: хронологически новые противопоставлены древним и средним ин-
доарийским языкам; слово «арийские» (от др.-инд. ā́ rya, др.-иран. airya ‛благо-
родный’) объединяет их c иранскими языками, вместе с которыми индоарийские
языки образуют индоиранскую ветвь индоевропейской языковой семьи; наконец,
«индо-» определяет основную область их распространения — Индийский суб-
континент. Дардские языки, которым вместе с нуристанскими языками в серии
«Языки мира» был посвящен отдельный том, не включены в настоящее описа-
ние. Настоящий том следует как по содержанию, так и по времени публикации
за томом «Языки мира: Индоарийские языки древнего и среднего периодов»
(2004 г.), все статьи в котором (за исключением статьи о письменности) были на-
писаны выдающимся индологом и лингвистом Татьяной Яковлевной Елизарен-
ковой (1929–2007).
2. Основная область распространения новых индоарийских языков (Н.и.я.) —
Индийский субконтинент. Этот регион, определяемый геополитически как Юж-
ная Азия, включает Индию, Бангладеш, Пакистан, Непал, Бутан, Шри-Ланку и
Мальдивскую Республику. Афганистан также относится к Южной Азии со вре-
мени его вступления в 2007 г. в Южноазиатскую ассоциацию регионального со-
трудничества, но основные языки в этой стране — иранские. На Н.и.я. (напри-
мер, хиндко) в Афганистане говорит незначительное число этнических мень-
шинств; часть населения, преимущественно мужчины, владеет урду.
Отдельные, крайне малочисленные группы носителей Н.и.я. оказались в Юго-
Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке, очевидно, еще в Средневеко-
вье. Однако широкое распространение этих языков по всему миру началось в
ХIХ в., преимущественно в результате трудовой миграции. Индийцы, которых
вывозили чаще всего принудительно, для работы на плантациях в английских,
французских, голландских и португальских колониях, принесли свои языки в
Юго-Восточную Азию, Африку, Южную Америку, в Меланезию, на Маккарен-
ские и Антильские о-ва. Географическое распределение Н.и.я. за пределами Ин-
дийского субконтинента в определенной мере отражает место происхождения и
характер деятельности ранних эмигрантов. Так, бходжпури, относящийся к под-
группе бихари, был преимущественно языком рабочих на плантациях (например,
Маврикий, Гайана, Суринам); на гуджарати (например, Южная и Западная Аф-
рика) говорил в основном торговый люд; панджаби в истории Сингапура связан
со служившими там индийскими солдатами, главным образом сикхами. Языки
колониальной миграции, разумеется, подверглись изменениям, но до сих пор со-
хранились. Н.и.я являются также основой некоторых креольских языков (напри-
мер, креол морисьен на Маврикии) и пиджинов (например, фиджийский пиджин).
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская, Л.И. Куликов, П. Пандей. Новые индоарийские языки 15
Особенно интенсивной стала эмиграция из Южной Азии, в первую очередь из

Индии, в последние десятилетия ХХ в. Ее основные направления определяются
языковым наследием колониального периода: принимающими странами являют-
ся главным образом англоязычные Великобритания, США и Австралия. Растет
число говорящих на Н.и.я. и в континентальной Европе.
В южноазиатских диаспорах ведется активная деятельность, направленная на
сохранение родных языков. Этой цели служат радио- и телеканалы, газеты и
журналы на Н.и.я. Культурные ассоциации эмигрантов из Южной Азии органи-
зуют для детей из южноазиатских семей занятия по изучению языка страны их
предков. Культурные ассоциации нередко организованы по языковому признаку,
сопряженному с культурной, а для некоторых языков, как, например, панджаби
или урду, и с религиозной принадлежностью. Между диаспорой и странами ис-
хода поддерживаются тесные связи.
Почти все Н.и.я. сформировались на основной территории их сегодняшнего
бытования, в северной и срединной части Индийского субконтинента. Здесь, от
Гималайских предгорий почти до середины Деканского плоскогорья (16° с. ш. на
западе и 18° с. ш. на востоке), сплошным массивом, лишь местами разрываемым
небольшими вкраплениями дравидийских, тибето-бирманских (сино-тибетская
семья) и мунда (австроазиатская семья) языков, представлена наиболее значи-
тельная подгруппа индоарийских языков — северноиндийская. В нее входят 13 ли-
тературных языков официального статуса (хинди, урду, панджаби/пенджабский,
синдхи, непали/непальский, догри, маратхи, конкани, гуджарати/гуджаратский,
майтхили, бенгали/бенгальский, ория, ассами/ассамский) и около 500 средних и
малых языков и диалектов, частью подводимых под перечисленные выше языки,
а частью объединяемых по геолингвистическим признакам в отдельные группы,
среди которых наиболее значительны бихари, раджастхани, пахари и лахнда/
ленди (западный панджаби). Цифра 500 достаточно условна, как условна (и, до-
бавим, разноречива и неравномерно для разных районов ареала изучена) сама
стратификация форм речевого общения, представляющих здесь диалектно-
языковой континуум. Соответственно, когда речь идет о идиомах, не имеющих
статуса официального или литературного языка, особенно о малых, термины
«язык» и «диалект» употребляются в настоящем томе, в том числе в названиях
статей, также условно, повторяя то определение идиома в отношении этих кате-
горий, которое обычно используется в научной литературе.
К северному новоиндоарийскому континууму географически примыкают ма-
лые Н.и.я. и диалекты, бытующие на территории Афганистана, а также дардские
языки. В Таджикистане и Узбекистане бытует язык парья. В Среднюю Азию его
носители пришли в XIX в. из Афганистана, где, возможно, осталась часть этой
этнической группы.
Значительно дальше, как географически, так и по лингвистическим признакам, от-
стоят от Н.и.я., существующих в Южной Азии в настоящее время, цыганские язы-
ки. Группы их носителей, вероятно, мигрировали в последние века I тыс. н. э. из
западных районов Индийского субконтинента и шли разными путями, которые
привели большинство из них в Европу, где в основном и распространены сейчас
цыганские языки и диалекты. В других частях света, главным образом в Америке,
носители цыганских языков оказались в результате поздней миграции из Европы.
16 Новые индоарийские языки
В островных государствах Южной Азии основными официальными Н.и.я. яв-

ляются сингальский язык на Шри-Ланке и мальдивский язык, или дивехи, в
Мальдивской Республике. Последний, распространенный также на о-ве Миникой
в группе Лаккадивских о-вов (Индия), генетически тесно связан с сингальским.
Н.и.я. формируются с начала II тыс. н. э. в процессе структурных преобразова-
ний средних индоарийских языков путем последовательного расщепления в XI–
XV вв. ранее существовавших языковых общностей (см. 5.). Для Н.и.я. весьма
существенны их ареальные характеристики: они входят в южноазиатский языко-
вой союз вместе с дравидийскими, сино-тибетскими и австроазиатскими языками,
черты которых проявляются в подгруппах Н.и.я. как субстратные. Взаимодействие
между этими языками и Н.и.я. продолжается и поныне, сказываясь наиболее очевид-
но на идиомах, находящихся на границах индоарийского языкового континуума.
3. Согласно оценке на 2001 г., число говорящих на Н.и.я. составляло примерно
один миллиард человек. Эта оценка основана на переписях населения 2001 г., а
для тех стран, где перепись в указанном году не проводилась, — на данных более
ранних переписей. Подавляющее большинство составляют носители северноин-
дийских языков — 97%, сингальского — 1,5%, цыганского — примерно 1% (ста-
тистических данных нет; существующие оценки колеблются между 2,5 и 8 млн.).
Среднегодовой прирост населения в Южной Азии составил в последнее десяти-
летие (2001–2011) примерно 1,6% (ср. данные, опубликованные на сайтах
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/2002.hml и http://
censusindia.gov.in/2011-common/censusdataonline.html), что дает основания для
весьма приблизительной оценки числа говорящих на сегодняшний день в
1,17 млрд. чел., включая носителей Н.и.я. за пределами субконтинента.
До периода европейской колониальной экспансии индоарийские языки зани-
мали крайнее южное и крайнее восточное положение по отношению к другим
языкам индоевропейской семьи. Распространение английского языка в Новое и
Новейшее время изменило эту геолингвистическую ситуацию. В настоящее вре-
мя на Н.и.я. помимо исконной территории их обитания — Южной Азии — гово-
рят во всех остальных частях света. Южноазиатская диаспора, история которой
насчитывает уже почти два столетия, переживает период особенно бурного роста
в последние десятилетия. Результатом миграций, вызванных в первую очередь
экономическими причинами, стало распространение Н.и.я. и связанной с ними
культуры, включая литературу и средства массовой информации, по всему миру.
Социально-политические и культурные изменения второй половины XX в. —
начала ХХI в. в странах Южной Азии тесно связаны с процессами глобализации,
а именно с резко усилившимся политическим и экономическим давлением, ока-
зываемым центрами современного развития цивилизации на традиционные об-
щества. В результате перехода значительных масс молодых носителей средних и
малых языков на языки более высокого статуса происходят существенные изме-
нения социолингвистической ситуации в этом регионе и, как следствие, в языко-
вой структуре многих Н.и.я. В первую очередь процессом разложения вследствие
смешения с доминирующими языками затронута, естественно, лексика, однако
Н.и.я. претерпевают изменения и на других уровнях системы. Три высших сту-
пени с точки зрения престижности языка представлены соответственно 1) ан-
глийским языком, находящимся, несмотря на относительную малочисленность
населения, владеющего им как родным, на вершине социально-языковой пира-

миды, так как он дает доступ к лучшему образованию и более широким эконо-
мическим возможностям; 2) государственными/национальными языками на на-
циональном уровне; 3) официальными языками провинций/штатов на субнацио-
нальном уровне.
Статус языка зависит от числа его носителей по отношению к общей числен-
ности населения страны, а также от его культурного значения в настоящем и
прошлом. Эти факторы, в значительной мере определяющие этнополитическое
сознание его носителей, сказываются на языковой и образовательной политике
государств, их геоадминистративной структуре, а в обратном направлении — от
политики к языку — на номенклатуре языковых единиц. В результате деятельно-
сти социально-политических и культурных национальных движений, особенно
активизировавшихся с конца XX в., ряд идиомов получили официальный статус
языков. Так, вместо 18 языков, которые значились в Восьмом списке Приложе-
ния к Конституции Индии между серединой 1960-х гг. и концом ХХ в., список
официальных языков включает ныне 22 индийских (из них 15 индоарийских —
санскрит и 14 новоиндоарийских, в том числе один дардский язык — кашмири),
а также английский язык. Некоторые из них являются также государственными
языками соседних стран (бенгальский в Бангладеш, урду в Пакистане, непаль-
ский в Непале) или официальными языками административных единиц (напри-
мер, панджаби, синдхи) .
Только в Индии в настоящее время еще 33 идиома претендуют на признание в
качестве официальных языков. Весьма вероятно, что в результате политико-
языковых движений, рассматриваемых как составная часть демократического
процесса, еще ряд языков стран Южной Азии, в том числе индоарийских (напри-
мер, тхару в Непале, сирайки в Пакистане), будут признаны средством админи-
стративно-культурной коммуникации на субнациональном уровне.
Индоарийские языки, которые по численности говорящих определяются как
средние и малые, подвержены в настоящее время особенно сильному «типологи-
ческому выравниванию» по грамматическим моделям административно и куль-
турно доминантных языков. Этот процесс вызван не только естественным по-
глощением малых языков их более сильными соседями, но и, как это ни парадок-
сально, развитием в прямо противоположном направлении, а именно — с дея-
тельностью определенных групп, направленной на сохранение малых идиомов.
Эта деятельность отчасти связана с резко усилившимися в последние 10–15 лет
центробежными тенденциями во внутренней политике, которые проявляются,
например, в образовании новых штатов в Индии и в региональных движениях за
культурно-политическую автономию в Индии, Непале и Пакистане. Ряд средних
и малых языков и диалектов, прежде вообще не употреблявшихся в официальной
коммуникации, используется теперь как средство массовой информации в преде-
лах общностей, пользующихся этими языками (например, садри, майтхили, рад-
жбанши, бундели и др.). Этому в значительной мере способствует распростране-
ние информационных технологий, дающих возможность публикаций в интернете
и дешевого производства печатной продукции. Существование электронных ва-
риантов всех индийских шрифтов и компьютерных программ на официальных
языках стран Южной Азии позволяет использовать их для издания печатных га-
зет и журналов и — в еще большей мере — для создания страниц в интернете на

языках, прежде не имевших собственной письменности. Некоторые официальные
языки в традиционной графике используются в мобильных телефонах.
Благодаря новым техническим средствам и росту образовательного уровня у
формирующейся «этнической» интеллигенции возникает стремление фиксиро-
вать тексты на своих языках. Для малых и средних Н.и.я. используется по боль-
шей части шрифт деванагари (например, для языков кумал, данувар), что ведет к
искажениям в представлении фонологических систем. К отрицательным с лин-
гвистической точки зрения результатам этого процесса относится выработка
грамматического стандарта, ориентированного на близкородственные языки, в
которых такой стандарт уже имеется (хинди, непали, маратхи и др.).
Многим Н.и.я., как и языкам других семей в Южной Азии, грозит вымирание.
В первую очередь это касается малых бесписьменных языков и диалектов, не
имеющих официального статуса, однако процесс распада затрагивает и литера-
турные языки. Интенсивные изменения в лексике и грамматике Н.и.я. под влия-
нием доминирующих языков региона являются очевидным признаком этого про-
цесса. Правительство Индии, самой большой страны субконтинента, на террито-
рии которой находится основная масса Н.и.я., предпринимает попытки сохранить
свое языковое богатство. Речь идет, с одной стороны, о развитии языков путем
повышения их культурно-социального статуса, с другой — о планомерной, но
быстрой документации (включая тексты устной традиции) нестабильных и исче-
зающих языков, а также их реабилитации. Проекты, направленные на эту цель,
включены в 11-й пятилетний план государственного развития 2007–2012 гг. (Ин-
дия сохранила пятилетки и после открытия рынка в 90-х гг. XX в.), и на них вы-
делены средства. В числе этих проектов составление речевых баз данных хинди,
бенгальского и непали, частотных словарей хинди и бенгальского в Центральном
институте индийских языков в Майсуре (см. http://www.ldcil.org/publications.aspx),
поддержка публикаций на малых языках/диалектах, а главное — деятельность,
направленная на их использование как языка обучения в начальной школе и их
преподавание как отдельного предмета в средней школе в районах их распро-
странения. Эта деятельность интенсифицировалась после публикации устра-
шающих статистических данных, в том числе по Индии (198 нестабильных и вы-
мирающих языков) и другим странам Южной Азии, в последнем выпуске «Атла-
са вымирающих языков», издаваемом организацией ЮНЕСКО (UNESCO Atlas of
the World’s Endangered Languages 2010). Следует отметить, что значительное
число Н.и.я. языков, которым грозит исчезновение, в этом атласе не учтено, на-
пример, ангика, бхили, каччхи, кхандеши, бундели, раджбанши и многие другие.
При подготовке 12-го пятилетнего плана Индии (2012–2017) предусматривается
необходимость более активно и последовательно продолжать деятельность по
сохранению и возрождению языков. Исчезновение грозит и Н.и.я., бытующим за
пределами Индийского субконтинента (парья, цыганские диалекты). К сожале-
нию, современные социокультурные и — что еще важнее — экономические ус-
ловия дают мало поводов для оптимизма: вероятность того, что малые Н.и.я. со-
хранятся в ХХII в., невелика.
4. Генеалогической — в строгом смысле термина — классификации Н.и.я. нет
и, очевидно, быть не может, поскольку почти все Н.и.я. (за исключением языков
небольших групп, мигрировавших за пределы Южной Азии) всегда существова-

ли в соседстве друг с другом. При отсутствии затрудняющих контакты географи-
ческих препятствий постоянное взаимодействие между ними никогда не прекра-
щалось, и в засвидетельствованный исторический период в основной области
распространения Н.и.я. наряду с дивергентными шли и встречные, конвергент-
ные процессы, наиболее заметные в центральной части этой области. Помимо
географического смешения языков картину родственных отношений между ними
затемняют, хотя и в меньшей степени, заимствования из более ранних языковых
слоев, стимулируемые преемственностью культуры. Древнеиндийские грамма-
тические и лексические элементы постоянно вовлекались и продолжают вовле-
каться в новые средства языкового выражения.
Все классификации Н.и.я. опираются в первую очередь на структурные при-
знаки, которые соотносятся с географическим распределением членов этой язы-
ковой группы на территории Южной Азии. Это соотношение наглядно представ-
лено в исследовании К. Масики: классификационные схемы языков наложены на
упрощенный до геометрических форм абрис Индийского субконтинента. В клас-
сификациях выделяется от четырех до пяти подгрупп Н.и.я., в каждой из которых
есть «стержневые» языки, относимые во всех классификациях (за исключением
классификации Г.А. Зографа) к одной и той же подгруппе: северо-западные —
лахнда и синдхи; восточные — ассамский, бенгальский и ория; южные — ма-
ратхи (включая конкани) и сингальский (включая мальдивский); устойчивый
член центральной подгруппы — западный хинди. Остальные языки в зависимо-
сти от классификации могут относиться к разным подгруппам, непременно, од-
нако, соседствующим географически. Так, например, в разных классификациях
панджаби перемещается из центральной в северо-западную подгруппу; языки
пахари либо выделяются в отдельную северную подгруппу, либо причисляются к
центральным или к северозападным языкам и т. д. Следует отметить, что смеше-
ние структурных признаков отличает, как в случае с панджаби, даже крупные
языки, имеющие литературную норму, не говоря уже о малых, а тем более бес-
письменных языках.
Из ранних попыток представить отношения между Н.и.я. как генеалогическое
древо следует упомянуть классификацию Р. Хёрнле (1880), в основу которой
легла идея о двух последовательных волнах арийской миграции в Индию. Клас-
сификация Дж. Грирсона в «Обзоре языков Индии» (Linguistic Survey of India,
1903–1928) тоже основана на этом тезисе, но Дж. Грирсон, развив идею своего
предшественника, разделил Н.и.я. не на две, а на три ветви: внешнюю (языки,
связанные с первопришельцами) и внутреннюю (языки, восходящие к речи вто-
рой волны ариев, «раздвинувших» первопришельцев и оттеснивших их на окраи-
ны ареала) с промежуточной между ними. Эта классификация в упрощенном ви-
де, соотнесенная со схематически представленными географическими очерта-
ниями Индийского субконтинента, заимствована, как и следующая за ней
классификационная схема, на основании работ Р.Л. Тёрнера, из монографии
К. Масики (1991).
Схема на основе классификации

Д ж. Г р и р с о н а в «О б з о р е я з ы к о в И н д и и»
С х е м а н а о с н о в е р е к о н с т р у и р о в а н н о й К. М а с и к о й
к л а с с и ф и к а ц и и Р. Л. Т ё р н е р а:
Нужно отметить, что выделение «внутренних» и «внешних» языков, от кото-

рого первым отказался, очевидно, С.К. Чаттерджи (1926), не было признано и по-
следующими исследователями (Р.Л. Тернер, Ж. Блок, Д. Паттанаяк, Г.А. Зо-
граф). Тем не менее идея бинарного членения в генеалогии Н.и.я. и в наши дни
не полностью отвергнута и нашла продолжение в недавних исследованиях
Ф. Саутворта.
Классификация Г.А. Зографа (1976), учитывающая только морфологические и
морфосинтаксические признаки, исключает генеалогический подход. Однако
представленные в ней соотношения между структурными характеристиками
Н.и.я. могут быть, очевидно, проецированы на диахроническую ось. Эта морфо-
логическая классификация отчасти сходна с классификациями Р. Хёрнле и
Дж. Грирсона, но на ее верхнем уровне противопоставляются не внешняя и внут-
ренняя ветви, а «западный» и «восточный» типы северноиндийских Н.и.я.; цы-
ганский и сингальский (к которому редакция добавила мальдивский) вынесены
за пределы основной классификационной схемы. Такое графическое представле-
ние, соответствующее географической отдаленности этих двух языков от прочих
Н.и.я., отражает их обособленность по морфосинтаксическим характеристикам.
На следующем уровне выделяются четыре группы: западные, центральные, пере-
ходные и восточные языки. Из них две первые группы относятся к «западному»
типу, восточные языки — к «восточному», а переходные языки занимают, соот-

ветственно, промежуточное положение между двумя типами.
Ниже приведена схема, отражающая морфологическую классификацию
Г.А. Зографа.
Северноиндийские языки
I («западный») тип II («восточный») тип
Западные Центральные Переходные Восточные
синдхи (лахнда) панджаби восточные диалекты хинди ория
конкани хинди (с западными языки Бихара бенгальский
маратхи диалектами) непальский ассамский
раджастхани
гуджарати
цыганский сингальский и мальдивский
Сходную классификацию, из которой, однако, исключена «переходная» груп-

па, предложил Дж. Кардона.
Выбрать из этого множества классификаций одну, которая была бы принята
всеми или хотя бы большинством авторов тома, невозможно. Разработка новой
классификации (если исходить из того, что генеалогическая классификация
принципиально возможна) — задача, которая в настоящей статье не ставится. По
этой причине классификационная принадлежность языков, описываемых в отдель-
ных статьях тома, определяется в зависимости от точки зрения авторов статей.
5. Расчленение северноиндийских языков на подгруппы может быть отнесено
к среднеиндийскому периоду их истории (середине I тыс. до н. э.), а выделение
современных языков в этих подгруппах — уже к новоиндийской эпохе. Так, от-
деление ория от бенгальско-ассамского можно отнести к Х–ХII вв., разделение
бенгальского и ассамского — к ХV в. (по мнению С.К. Чаттерджи; ср. исследо-
вания Д.П. Паттанаяка); окончательное расчленение гуджарати и раджастхани
(марвари) произошло, по мнению Л.П. Тесситори, в XVI в. Вместе с тем на со-
временном этапе изучения истории Н.и.я. можно с большими основаниями су-
дить об относительной хронологии их разделения, чем об абсолютной, поскольку
для надежных датировок недостаточно материала.
Cингальский, генетическая соотнесенность которого с каким-либо из родст-
венных языков на материковой части Южной Азии неясна, отделился от прочих
индоарийских языков, очевидно, еще в раннесреднеиндийский период, во второй
половине I тыс. до н. э. Согласно преобладающей точке зрения (например,
С. Гипперт-Фриц), к этому же периоду относится начало формирования тесно
связанного с ним генетически мальдивского языка.
Принято считать, что цыганские языки отделились от северноиндийских язы-
ков на ранненовоиндийском этапе развития — на рубеже I тыс. н. э.
Язык парья отделился от основного индоарийского массива, очевидно, не
раньше XVII в. Он тяготеет к панджаби и раджастхани — языкам центральной
группы, граничащим с северо-западными (по классификациям Дж. Грирсона и
Г.А. Зографа).
6. Грамматические и лексические системы Н.и.я. сложились в результате про-

должавшихся многие века изменений исходной древнеиндоарийской субстанции
под влиянием чрезвычайно интенсивных языковых контактов. Многие струк-
турные черты Н.и.я. вызваны влиянием дравидийских языков. Оно объясняется,
во-первых, тем, что последние существовали на основной территории распро-
странения древнеиндийских диалектов до прихода ариев на субконтинент и яви-
лись субстратом для древнеиндийского, а во-вторых — непрекращающимися
разноуровневыми контактами между представителями двух языковых семей. Ре-
зультатом явилась перестройка грамматической системы, ранние следы которой
заметны уже в ведийских текстах. Среднеиндийский период характеризуется
усилением тенденций, ведущих от флективного строя к агглютинативному и от
синтетизма к аналитизму. В Н.и.я. смешаны элементы этих типов. Соотношение
типологических характеристик в разных Н.и.я. неодинаково; грамматические яв-
ления в Н.и.я. в большей мере, чем фонологические признаки, дают основания
для классификации этих языков (см. 4.).
Следует также отметить, что в некоторых Н.и.я. стандартный литературный
(высокий) и разговорный (низкий) варианты настолько различаются, что многие
грамматические категории таких языков выражаются двумя или более спосо-
бами. Бенгальский и сингальский являются яркими примерами языков с ди-
глоссией.
Контактное взаимодействие Н.и.я. с другими языками никогда не прекраща-
лось, оно продолжается и в наши дни, различаясь в разные периоды происхожде-
нием и, соответственно, характеристиками взаимодействующих языков. Почти с
самого начала своего существования Н.и.я. подверглись влиянию персидского и
арабского языков, принесенных на Индийский субконтинент мусульманскими
завоевателями. Персидские и арабские слова входят в лексический состав всех
языков Южной Азии, их корни и аффиксы могут сочетаться с индоарийскими
морфемами. Наиболее значительным результатом явилось возникновение урду
как следствие использования арабо-персидских лексических и словообразова-
тельных элементов в грамматических структурах.
Начиная с XIX в. Н.и.я. подвергаются влиянию английского — языка британ-
ских колонизаторов. Вопреки идеям о ведущей роли собственных языков после
освобождения от колониального господства, сопровождавшим борьбу за незави-
симость, английский сохранил свои позиции в Южной Азии. Более того, его
влияние на Н.и.я. усиливается, затрагивая их в той или иной мере практически на
всех уровнях системы и на всех социальных уровнях. И в этом случае возможны
гетерогенные структуры на основе грамматики Н.и.я., включающие индоарий-
ские или арабо-персидские элементы в сочетании с английскими.
Отдельные характеристики индоевропейского языка-основы, сохранившиеся в
древнеиндийском лучше, чем в прочих родственных ему древних языках, про-
должают существование в ряде Н.и.я. К ним относятся, в частности, оппозиция
звонких аспирированных и неаспирированных смычных; фонологическое проти-
вопоставление долгих и кратких гласных; трехчленная оппозиция по граммати-
ческому роду (в гуджарати, маратхи и конкани), а также главные принципы
строения сложноподчиненных предложений.
Некоторые языковые подсистемы прошли циклическое развитие, восстановив

древнеиндоарийский тип. Так, др.-инд. дифтонги ai, au, упростившиеся в средне-
индийский период, возникли в Н.и.я. вторично из соответствующих гласных,
оказавшихся рядом в результате падения интервокальных звонких смычных в
среднеиндийских языках; в сингальском исконные долгие гласные были утраче-
ны, а новые возникли из последовательностей гласных. Случаем циклического
развития является также вторичная именная флексия в некоторых Н.и.я. (восточ-
ная подгруппа, непали), явившаяся результатом стяжения агглютинативных па-
дежных показателей с именем, или формирование новых падежей на основе кон-
струкций с послелогами или сложных слов (как в сингальском и других Н.и.я.).
Большинство наследственных признаков характерно для языков, занимающих
срединное положение на территории континуума новоиндоарийских языков.
Очевидное объяснение этому явлению заключается в том, что конвергенция на
границах языкового континуума сильнее, чем в его внутренних частях. Разумеет-
ся, эта закономерность не абсолютна, о чем свидетельствует, например, упомяну-
тая выше трехчленная оппозиция по грамматическому роду в языках западной
части субконтинента, причем два из них — маратхи и конкани — соседствуют с
дравидийскими языками, не имеющими грамматического рода.
Приводимые ниже фонологические и грамматические характеристики касают-
ся в первую очередь основного массива Н.и.я., т. е. языков, распространенных в
материковой части Южной Азии.
Ф о н о л о г и ч е с к и е с в е д е н и я.
В области фонологии и фонетики Н.и.я. различаются в большей мере, чем в
области грамматики. Именно фонетические и фонотактические различия в пер-
вую очередь являются, наряду с лексическими расхождениями, основным пре-
пятствием к межъязыковому взаимопониманию. Вместе с тем можно выделить
ряд общих принципов в организации новоиндоарийских фонологических систем.
Следует отметить, что фонология Н.и.я. изучена еще хуже, чем более высокие
уровни языковых систем. Разнобой в описаниях поразителен: даже в одной и той
же работе могут встретиться противоречащие друг другу факты. Это относится,
как правило, к средней части в системах вокализма, фонологическому значению
назализованности гласных, к сонорным и периферийным согласным.
В вокалических системах Н.и.я. выделяется от шести (ория) до тринадцати
(сингальский) чистых гласных. Необходимо отметить, что, во-первых, количест-
во фонем определяется для языкового стандарта в языках, таковым обладающих,
а для прочих — в зависимости от диалектных данных, использованных в каждом
конкретном исследовании. То же относится к назализованным гласным: число
звукотипов, составляющих фонемный контраст с чистыми гласными, определя-
ется разными исследователями по-разному даже для таких сравнительно хорошо
исследованных крупных официальных языков, как хинди или панджаби. Для ря-
да языков нет единого мнения о трактовке количественного признака (например,
конкани). Обобщая определяющие признаки, можно выделить два основных типа
вокалических систем: восточную — с минимальным набором фонем, и цен-
тральную — с десятью чистыми фонемами, наиболее близкую классической
древнеиндийской системе. Последняя приведена в таблице.
Гласные
Ряд
Подъем
Передний Средний Задний
i: ĩ: u: ũ:
Верхний
ɪ ɪ͂ ʊ ʊ͂
Средний закрытый е ẽ o õ
Средний открытый ɛ ɛ͂ ɐ ɐ͂ ɔ ɔ͂
Нижний ɑ: ɑ̃:
Дифтонги редки. Маратхи, бходжпури и магахи имеют по два дифтонга — [əɪ̯ ]

и [əʊ̯]. Сочетания гласных, относящихся к одному слогу, встречаются в ряде язы-
ков (например, кумал [sə.bəɪ̯ ] ‛все’, [dhoʊ̯.lək] ‛вымытый’), но из описаний неяс-
но, являются ли они истинными дифтонгами.
В системе вокализма Н.и.я. объединяет организация гласных по четырем ос-
новным ступеням раствора (позиция нижне-среднего подъема может замещаться
дифтонгами), наличие только одного гласного нижнего подъема (исключение —
ассамский), неогубленность гласных переднего и среднего рядов при огубленно-
сти гласных заднего ряда, наличие в ряде языков фонологического признака на-
зализации. Важнейшее различие заключается в противопоставлении по долготе
(напряженности) — краткости (ненапряженности) «периферийных» и «централь-
ных» гласных в языках центра и северо-запада, представляющее собой классиче-
ский вариант вокализма Н.и.я. Оно утрачено в восточных языках и стирается в
промежуточной зоне и на юго-западе. К числу языков, в которых отмечена ней-
трализация оппозиции гласных (или некоторых из них) по количественному при-
знаку, относятся ассамский, бенгальский, боте, гуджарати, данувар, дараи, кон-
кани, кумал, майтхили, маратхи, ория, раджбанши и садри. Языки, где эта оппо-
зиция присутствует, делятся на две подгруппы: те, где долгих гласных больше,
чем кратких (например, хинди, урду, панджаби, синдхи, догри, лахнда), и те, в
которых количество долгих и кратких одинаково или кратких больше (все ос-
тальные языки). Вокалические системы первой группы, возможно, находятся на
пути нейтрализации оппозиции между долгими и краткими.
Частные отклонения в заполнении позиций системы гласных демонстрируют
прежде всего ория и ассамский; возможны они в диалектных подсистемах и на
западе региона. Характерная историческая изоглосса — сохранение общеиндо-
арийского *а, реализующегося как [ɐ], [ʌ], или [ə] на западе и в центре, но пере-
ход его в [ɔ] или [o] на востоке (включая частично диалекты непальского и паха-
ри). В некоторых системах (например, ория) центральный среднего подъема от-
сутствует, в других (например, в бенгальском) может находиться в отношении
дополнительной дистрибуции с огубленным заднего ряда среднего подъема.
Почти все Н.и.я. имеют назализованные гласные. В большинстве из них про-
тивопоставление назализованный/неназализованный фонематично и охватывает,
хотя и неравномерно, все гласные. В языках с симметричной системой вокализ-
ма, таких как хинди и панджаби (см. табл. выше), краткие назализованные нахо-
дятся на периферии системы. В восточных языках и некоторых соседствующих с
ними идиомах, таких как, например, диалекты непали, нет назализованного о.
Тенденция к назализованному произношению всех гласных, характерная, на-

пример, для бундели (один из западных диалектов хинди), резко снижает фоне-
матичность этого признака.
В языках юго-западного и южного региона (маратхи, саураштра, бхили) наза-
лизованных гласных меньше, чем неназализованных. В некоторых языках, таких
как например, кумал, боте, данувар, фонематическая назализация является, со-
гласно описаниям, периферийным явлением.
В гуджарати отмечена смыслоразличительная роль придыхательной фонации,
являющейся следствием падения [ɦ], ср. [baɾ] ‛двенадцать’ и [bɑ̤ɾ] ‛снаружи’
(< [bɑɦɐɾ]). То же явление присутствует при нормальном темпе речи и в других
языках, ср. хин. [ʃe̤ ɾ] ‛город’ (< [ʃəɦəɾ]) и [ʃeɾ] ‛тигр’. Специального графического
отражения придыхательные гласные не имеют, но могут быть со значительной
долей вероятности определены по наличию знака для /h/ ([ɦ]) между гласными и
по их характеристикам. Падение /h/ в интервокальной позиции может вести к на-
зализации гласного, в котором слились гласные, прежде им разделяемые, напри-
мер, пар. [pā͂ɽ] ‛гора’ < [pəɦāɽ].
Гласные Н.и.я. имеют многочисленные аллофоны, связанные с фонотактиче-
скими и просодическими условиями, в том числе с тоном — в языках, где тон
фонологичен. Вариации сопряжены как с качественными, так и с количествен-
ными изменениями: понижение или повышение ступени подъема, передвижение
по ряду, сокращение и удлинение, а также полугласный приступ перед гласными,
открывающими слог (например, в бхили). Наиболее устойчивы к изменениям по
степени раствора гласные самого верхнего ([i]) и самого нижнего подъема ([ɑ]);
количественные изменения затрагивают, очевидно, все гласные. В ассамском за-
свидетельствована позиционная дифтонгизация гласных, за исключением [i].
В ряде Н.и.я. действует гармония гласных, например в конкани, майтхили. Как
правило, ее действие ограничено морфологически и/или фонетически.
Представление о типичной для центральных Н.и.я. системе консонантизма да-
ет хинди (см. таблицу на с. 27). Как и система гласных, она ближе древнеиндий-
ской, чем прочие новоиндоарийские системы согласных.
Характерны пять основных локальных рядов, в основе каждого лежат по четы-
ре взрывных (в палато-альвеолярном — аффрикаты), различающихся глухостью/
звонкостью и непридыхательностью/придыхательностью, дополняемые фрика-
тивными и сонорными. Индийскую специфику составляют согласные ретроф-
лексного ряда и аспираты.
Важнейшие расхождения проявляются в следующем:
— панджаби, догри и гуджри не имеют звонких аспират;
— в синдхи представлены звонкие инъективные, расширяющие пучки смыч-
ных до пяти членов;
— в маратхи появился шестой ряд — переднеязычных аффрикат, которые от-
мечены также в диалектах ория и пахари;
— в ряде восточных языков (ассамский, диалекты бенгальского — читтагонг-
ский и майменсингский — в Бангладеш) ретрофлексные слились с зубными в
альвеолярные;
— в кумал, боте и некоторых других малых языках Непала место ретрофлекс-
ных занимают, согласно имеющимся описаниям, альвеолярные (скорее всего,
апикально-альвеолярные) смычные;
Согласные хинди
По месту образования
Губные Переднеязычные
Средне- Задне- Глот-
По способу
образования губно- губно- зуб- ретро- палато- языч- языч- таль-
альвео-
губные зубные ные флексные лярные ные ные ные
Гл. Непридых. p t ʈ k
Взрыв- Придых. ph th ʈʰ kʰ
ные Зв. Непридых. b d ɖ g
Придых. bʰ dʰ ɖʰ gʰ
Шумные
Гл. Непридых. ʧ
Аффри- Придых. ʧʰ
каты Зв. Непридых. ʤ
Придых. ʤʰ
Фрика- Гл. (f) s [ȿ] ʃ h
тивные Зв. (z)
Носовые m n [ɳ] [ɲ] [ŋ]
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и Непридых. ɾ (ɽ)
одноударные Придых. (ɽʰ)
Глайды υ j
П р и м е ч а н и я: В круглых скобках даны периферийные фонемы, реализующиеся пре-

имущественно в заимствованиях или (иногда за одним-двумя исключениями) в одном единст-
венном фонетическом контексте; в квадратных — для удобства транслитерации — позицион-
ные варианты фонем, имеющие графические соответствия. Фонемы, встречающиеся исключи-
тельно в заимствованиях (как правило, это арабские, персидские и древнеиндийские фонемы),
в таблицу не включены. Спирант [h] обычно определяется как глоттальный. Поскольку вопрос
о том, глухой он или звонкий, трактуется по-разному и фонологически несуществен, этот зву-
котип обозначается здесь для простоты как глухой. Лишь в отдельных случаях, когда этот при-
знак фонетически значим, используется знак звонкого [ɦ]. Отметим, что в некоторых исследо-
ваниях спирант этого типа описывается как фарингальный [ħ].
— в ассамском среднеязычные аффрикаты перешли в переднеязычные сиби-

лянты;
— мальдивский — единственный из Н.и.я., в котором есть гортанная смычка
(аллофон t и ś).
Оппозиция по признаку «дентальный/ретрофлексный» выдерживается непо-
следовательно в языках без литературного стандарта, таких как, например, па-
рья, бундели. Противопоставление v и b, характерное для всей западной части
субконтинента (в меридиональном направлении), ослабляется начиная уже с за-
падных диалектов хинди, в восточных языках v и b сливаются в b.
Частные различия касаются состава фрикативных и сонантов: в бенгальском
исторические сибилянты реализуются как [ʃ], в ассамском — как [x], тогда как
зубные фрикативные являются новообразованием вследствие упрощения пала-
тальных аффрикат ([s] < [ʧ], [ʧʰ] и [z] < [ʤ], [ʤʰ]), в маратхи и гуджарати есть и
[s], и [ʃ], в остальных — исторические сибилянты отражены как [s]. В маратхи, а

по некоторым сведениям, также в диалектах раджастхани и центрального и за-
падного пахари, ретрофлексный ṣ имеет фонемный статус. В отдельных диалек-
тах гуджарати глухие сибилянты отражены в глухом [h]. Варьирует по языкам
набор и фонологический статус носовых согласных: например, ретрофлексный
[ɳ] является фонемой в ассамском, непали, гуджарати, панджаби и др., но алло-
фоном [n] в хинди и маратхи; в бходжпури, маратхи, конкани и других языках
есть придыхательные носовые, а для хинди тот же фонетический сегмент интер-
претируется как сочетание носового смычного с [h].
В большинстве Н.и.я. есть альвеолярный одноударный (англ. tap), в некоторых
же, например, в бхили, ряде диалектов синдхи, ту же позицию в системе занима-
ет многоударный дрожащий (trill). Последний может выступать как аллофон од-
ноударного, например, в маратхи и, очевидно, в ряде других языков. Уникальный
случай фонематического противопоставления одноударного и многоударного
сонорных звуков в Н.и.я. являет каччхи — один из диалектов синдхи. Это фоно-
логическое противопоставление встречается также в некоторых дравидийских
языках.
Второй тип ротацизма в Н.и.я. — ретрофлексный, звук также одноударный.
Только в мальдивском языке отмечен многоударный ретрофлексный сонорный.
В маратхи в ряду ретрофлексных вместо [ɽ] имеется латеральный аппроксимант [ɭ],
противопоставленный альвеолярному. Эта оппозиция присутствует еще в неко-
торых Н.и.я. (например, панджаби, ория, ламани и др.), значительно реже иссле-
дователями отмечается противопоставление альвеолярных латеральных по при-
дыхательности/непридыхательности (например, бходжпури, саураштри, конкани).
Наиболее существенными признаками, отличающими аллофоны согласных от
их основных вариантов, являются долгота (языки северо-запада, в меньшей мере
хинди, а также ассамский и бенгальский), огубленность (ассамский), спирантиза-
ция (ассамский, бенгальский, догри) и — практически во всех Н.и.я. — ассими-
ляция носовых следующими смычными. Сдвоенные (долгие) согласные харак-
терны в первую очередь для панджаби и лахнда, синдхи и гуджри, в которых со-
хранились среднеиндийские геминаты, тогда как в большинстве Н.и.я. они
сократились с компенсирующим удлинением предшествующего гласного.
П р о с о д и ч е с к и й с о с т а в. Большинство исследователей признают в
Н.и.я. наличие словесного ударения, включающего динамическую составляющую.
Носителем ударения является слог. Место ударного слога определяется соотно-
шением слогов в слове по тяжести. При равновесных слогах наиболее сильна по-
зиция предпоследнего слога.
Важная просодическая особенность панджаби, лахнда, гуджри и догри — раз-
витие системы смыслоразличительных тонов, компенсирующих утрату звонких
аспират или звука [h]. Предполагается существование фонологических тонов и в
отдельных граничащих с этими языками диалектах раджастхани и пахари. Не ис-
ключено, что это явление присутствует еще в некоторых Н.и.я.
П о з и ц и о н н а я р е а л и з а ц и я ф о н е м. Конечные краткие гласные
редуцируются и практически утрачены повсеместно, кроме синдхи, языков биха-
ри, ория, сингальского и некоторых диалектов конкани. Гласные в исходе слова,
графически обозначенные как краткие, в быстром и нормальном темпе речи фо-
нетически мало отличаются от долгих, которые в конечной позиции теряют дол-

готу. Хиатус допускается.
С л о г. Вершиной слога в Н.и.я. всегда является гласный, основной тип слого-
вой структуры (C)V(C), независимо от количества гласного.
Более сложные слоговые структуры, включающие группы согласных (CVCC,
CCVC, CCVCC, CCCVCCC), возможны только в заимствованиях из санскрита и
английского. Последняя модель даже в санскритских словах встречается лишь в
считанных случаях.
Группы согласных в слоге почти всегда организованы по принципу возрас-
тающей сонорности для начала слога и убывающей сонорности в коде. Соответ-
ственно, начальные консонантные группы представляют собой чаще всего соче-
тания взрывной + сонорный: хин. grām ‛деревня’, klānt ‛утомленный’. В коде
этот порядок следования соответственно меняется: хин. mārg ‛дорога’, майтх.
surj ‛солнце’; возможны два сонорных хин. kāry ‛дело’, два взрывных хин. śabd
‛слово’, носовой + взрывной ank ‛число’. Исключениями из правила сонорности
являются начальные группы шипящий + взрывной, которые также ограничены
заимствованиями: из скр. strī ‛женщина’, из англ. sṭeśan ‛вокзал’. Группы соглас-
ных в пределах одного слога реализуются только в тщательном произношении у
людей, получивших хорошее языковое образование, владеющих литературным
стандартом одного из официальных языков. В произношении подавляющего
большинства носителей Н.и.я. группы согласных упрощаются, вследствие чего
увеличивается количество слогов в слове, причем слоги структурно соответст-
вуют основному типу: surj [su.ruj], kāry [kā.ri.ya], strī [is.trī], [ti.rī], sṭeśan [is.
ʈe.śan], [ʈi.san] и т. д.
Слоговая граница в многосложных словах проходит перед согласным, в груп-
пах согласных — после первого согласного; геминаты распределяются между
слогами, составляя коду предшествующего и начало следующего слога.
Бхили и мальдивский имеют асимметричную структуру слога для начальной и
неначальной позиции.
М о р ф о н о л о г и ч е с к и е с в е д е н и я.
В части дистрибуции фонем Н.и.я. продолжают среднеиндийскую тенденцию
избегать консонантных кластеров, которые возможны только в заимствованных
словах, а в исконной лексике — на стыке морфем. Группы согласных обычно
представляют собой сочетание смычного с сонантом или сибилянтом; в началь-
ной позиции возможна трехчленная группа s + смычный + сонант. Ограничения
на двуконсонантные сочетания в исходе слова относительно немногочисленны,
строже всего в ламани: только -st. В разговорной речи группы согласных, как
правило, разобщаются редуцированным гласным или упрощаются эпентезой,
например, марат. [səpəʂʈə], графически spaṣṭ. Большинство Н.и.я. допускает дол-
гие согласные в середине слова, но в исходе слова они возможны (с ограниче-
ниями) только в панджаби и синдхи (в диалекте каччхи).
Одиночные согласные в конечной позиции чаще всего носовые и шипящие.
Внутреннее сандхи ведет к возникновению алломорфов: марат. dāṭ-tānā ру-
гать-ДЕЕПР.НЕСОВ > dāṭ-ṭānā, bas-śīl садиться-БУД.2ЕД > baś-śīl, хин. laṛkī-ā͂ де-
вочка-МН.ПРЯМ > laṛkiy-ā͂/laṛki-yā͂ (возможны обе морфологические интерпрета-
ции). Изменение формы слова может вести к количественному изменению глас-
ного (марат. mūl ‛дитя’ — mul-a ‛дети’), а в случае краткого a — к его элизии
(хин. saṛak ‛улица’ — saṛk-e͂ ‛улицы’). Фузионные процессы в санскритских за-
имствованиях и при образовании новых композит из древнеиндийских лексем по
древнеиндийским морфонологическим правилам здесь не рассматриваются. От-
метим только, что неосанскритские образования возникают в результате и фузии,
и конкатенации.
Корневые морфемы в новоиндоарийских словах чаще оканчиваются закрытым
слогом: хин. ghar ‛дом’, ā͂kh ‛глаз’, марат. misaḷ- ‛смешивать’, maṭar ‛горох’, ор.
ās- ‛приходить’; эта тенденция особенно сильна в существительных. Аффиксаль-
ные морфемы могут быть представлены одним согласным, гласным или одним
слогом, в котором нет стечения согласных. Именные флективные морфемы вы-
ражены чистыми и носовыми одиночными гласными или -n, которому предшест-
вует краткий гласный (например, в брадже, авадхи косв. п. мн. ч. -(a)n, -un, тогда
как в других языках то же значение выражено назализованным гласным -ā͂, -o͂ ).
Флективными показателями глагольной парадигмы могут быть и гласные (хин.
kar-ū͂ делать-СОСЛ.1ЕД, kar-e͂ делать-СОСЛ.1МН), и согласные (марат. kar-t-o-s де-
лать-НАСТ-М.ЕД-2ЕД).
Последовательного фонологического противопоставления различных типов
морфологических единиц не засвидетельствовано. Служебные морфемы отлича-
ются от корневых тем, что они могут быть представлены одним согласным: ма-
рат. kar-t-o-s делать-НАСТ-М.ЕД.-2ЕД, один из суффиксов номинатива множест-
венного числа существительных женского рода в домааки -ŋ. Корни, состоящие
из одного согласного, имеет, по-видимому, только вспомогательный глагол
«быть»: h-, th-, ch- и др., а также некоторые местоимения, включая союзы место-
именного происхождения, и частицы, например, синг. -t ‛тоже’, некоторые по-
слелоги (например, хин. k-ā ГЕН-М.ЕД.ПРЯМ, бандж. r-o, то же).
Т и п ы ч е р е д о в а н и й. Чередования в Н.и.я. относятся преимуществен-
но к глагольному формообразованию и характерны, в первую очередь, для обра-
зований, связанных с изменением валентности. Фонологически они чаще всего
выражаются в аблауте по степени подъема (хин. khul- ‛открываться’ ~ khol-
‛открывать’, синг. pæle- ‛разбиваться’ ~ pala- ‛разбивать’), по долготе/краткости
(гудж. ughaḍ- ‛открываться’ ~ ughāḍ- ‛открывать’, хин. piṭ- ‛быть битым’ ~ pīṭ-
‛бить’), реже в чередования вовлечены разные гласные, что связано изначально
со степенью подъема (хин. khā- ‛есть’ ~ khi- ‛кормить’, бенг. pɔṛ- ‛падать’ ~ pāṛ-
‛бросать’). Случаи лениции редки и сопровождают аблаут, например, хин. chūṭ-
‛отправляться’ ~ choṛ- ‛покидать’. Эти явления могут быть связаны с изменением
количества морфем (сир. mār- ‛бить’ ~ mar-īj- ‛быть побитым’, хин. khā- ‛есть’ ~
khi-lā- ‛кормить’, ṭūṭ- ‛ломаться’ ~ tuṛ-vā- ‛(заставлять) ломать’), а в отдельных
случаях — с противопоставлением грамматических форм (хин. kar-t-ā
‛делающий’ ~ ki-y-ā ‛сделанный’).
В новоиндоарийском именном словоизменении чередование гласных является
скорее исключением, например, домааки им. п. ед. ч. póo ‛нога’ ~ ген. п. paáye.
Разнообразные чередования в лексических подсистемах Н.и.я., выполняющие
роль морфонологических средств словоизменения и словообразования в языках-
источниках заимствований, здесь не рассматриваются. Ограничимся нескольки-
ми примерами из хинди с указанием происхождения лексики: из скр. sundar
‛красивый’ ~ saundarya ‛красота’, из араб. mulk ‛страна’ ~ muluk ‛страны’, из

перс. (rah-)gīr ‛путник’, букв. ‛(дорогу) берущий’ ~ (ke) gir-ift (mẽ) ‛(в чьем-либо)
владении’, букв. ‛(в) хватке’.
С е м а н т и к о - г р а м м а т и ч е с к и е с в е д е н и я.
Типологически Н.и.я. характеризуются смешением флексии и агглютинации,
синтетизма и аналитизма. Как неоднократно отмечалось в литературе, в частности,
в работах Г.А. Зографа и К. Масики, явления флексии и синтеза сильнее выражены
в западной части континуума Н.и.я., тогда как на востоке этой территории более
отчетливы агглютинативные и аналитические черты. Это связано отчасти с ос-
лаблением грамматической категории рода в направлении с запада на восток — в
восточных языках она отсутствует. Такое географическое распределение типоло-
гических признаков охватывает и именную, и глагольную систему. Для глагола
наличие/отсутствие категории рода в языке релевантно, поскольку значительная
часть личных форм включает причастия или развилась на основе причастий.
Для именной системы Н.и.я. в целом типичны послеложные показатели па-
дежных значений, для которых в последнее время утвердилось расплывчатое
обозначение «клитики». С некоторыми оговорками они могут рассматриваться
как агглютинативные показатели. В этом томе они, однако, считаются служеб-
ными словами и конструкции с ними, соответственно, — аналитическими. Ср.
гудж. (запад) chokr-u͂ ребенок-СР.ЕД.ПРЯМ ~ chokr-a=ne ребенок-СР.ЕД.КОСВ=ДАТ
‛ребенку’ и ор. (восток) pila ребенок:ЕД.ПРЯМ ~ pila=ku ребенок:ЕД=ДАТ
‛ребенку’. Существительное в примере гуджарати принимает перед послелогом,
выражающим падежное значение, форму первичного (флективного) косвенного
падежа, тогда как в ория присоединение послелога к существительному не вызы-
вает в последнем никаких изменений. Это различие свидетельствует о более вы-
сокой степени аналитизма в восточных Н.и.я. Кроме того, восточные Н.и.я. отли-
чаются от западных наличием ряда агглютинативных показателей числа, опреде-
ленности/неопределенности, а также детерминантов, сходных по функции с
маркерами именных классов.
В глагольной системе аналитические структуры часто используются для вы-
ражения аспектуально-временных значений и значений способа действия.
Система ч а с т е й р е ч и в Н.и.я. в целом может быть представлена так:
именные части речи (существительные, прилагательные, числительные), наре-
чия, местоимения (включающие подклассы, соответствующие по морфологиче-
скому членению и синтаксическим функциям трем из вышеназванных частей ре-
чи, исключая числительные), глаголы, частицы (послелоги, собственно частицы,
союзы), междометия. Все классы выделяются по морфологическим и семантиче-
ским свойствам, а также по синтаксическим функциям. Между всеми частями
речи существуют зоны пересечения по формальным и/или функциональным при-
знакам. Наиболее тесно связаны, с одной стороны, существительные, прилага-
тельные и наречия, а с другой стороны, неличные формы глагола. Наречия, ис-
ключая небольшую группу неизменяемых слов адвербиальной семантики, при-
мыкают к прилагательным. В сингальском числительные имеют специфические
морфологические признаки.
Грамматические категории для северноиндийских языков достаточно универ-
сальны, больше расхождений дает их наполнение, т. е. состав охватываемых ка-
тегорией граммем, но основные различия связаны с типом и материальной реали-

зацией категориальных значений (см. статьи о конкретных языках).
В хинди, панджаби, синдхи, раджастхани, западном и центральном пахари по-
следовательно различаются два р о д а, в гуджарати, маратхи и конкани — три.
В этих языках согласование по роду проявляется в определительных синтагмах,
если определение выражено изменяемым словом, а также в причастиях, входя-
щих в состав большинства личных форм глагола, и во временных формах, исто-
рически восходящих к причастиям (аорист, именуемый также претеритом или
простым прошедшим, некоторые формы вспомогательного глагола «быть»).
Категория рода утрачена восточными языками, практически отсутствует в
группе бихари, в непальском и других языках восточной подгруппы пахари, а в
диалектах, особенно восточных диалектах хинди, грамматическое противопос-
тавление по роду реализуется нерегулярно. Во всех этих языках род проявляется
лексически и присущ существительным, обозначающим живые существа: маг.
buṛh-ā ‛старик’ — buṛh-iyā ‛старуха’. Ограниченное согласование по роду на-
блюдается в именных группах, в которых и прилагательное, и существительное
женского рода являются санскритскими заимствованиями, а также в редких соче-
таниях санскритских прилагательных с несанскритскими существительными, ср.
санскритское прилагательное, в котором выражен род определяемого, и бенгаль-
ское существительное: śundor-i meye красивый-Ж девочка ‛красивая девочка’, но
śundor mukh красивый лицо ‛красивое лицо’ (род не выражен). Предикативные
формы этих языков не имеют согласования по роду.
Противопоставление по грамматическому роду может быть также связано с
величиной обозначаемого предмета (гудж. cəmc-o ложка-М ‛(большая) ложка’ —
cəmc-i ложка-Ж ‛маленькая ложка, ложечка’) или с оценочным значением (гудж.
nɔkr-i работа-Ж ‛работа’ — nɔkr-ũ работа-СР ‛плохая, непрестижная работа’).
В гуджарати наблюдается необычное расхождение между биологическим по-
лом и грамматическим родом: формы среднего рода множественного числа оп-
ределения и сказуемого употребляются как гонорифические по отношению к
женщине.
Всем Н.и.я. присуща категория п е р с о н а л ь н о с т и, не вполне четко от-
деляемая от категории о д у ш е в л е н н о с т и и в некоторых языках совпа-
дающая по форме выражения с категорией определенности. Выражается она в
предпочтительном оформлении персонального прямого объекта направительным
показателем (неперсональный в равных условиях имеет тенденцию оставаться
неоформленным). Следует подчеркнуть, что речь идет о тенденции, а не о прави-
ле, и двоякое оформление существительного, обозначающего человека, в роли
прямого объекта, как правило, возможно:
(1) марат. tyāne͂ cor/ cor-ā lā dhar-l-ā
он:ЭРГ вор:ЕД.ПРЯМ/ вор-КОСВ АКК хватать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Он поймал вора’.
В восточных языках категория одушевленности определяет выбор аффиксов
множественности и классификаторов, например, в ория для обозначения людей
jɔṇɔ, букв. ‛человек’ (после числительного), -mane: ḍaktɔr-mane врач-МН.КЛАСС
‛врачи’, ḍaktɔr dui jɔṇɔ врач два КЛАСС ‛два врача’, тогда как для обозначения не-
одушевленных объектов используются -guḍakɔ, -ṭa, -ṭi: bɔhi-guḍakɔ книга-МН.КЛАСС
‛книги’. Показатели неодушевленных объектов могут использоваться и при су-

ществительных, обозначающих людей, привнося пейоративное значение: ḍaktɔr-
guḍakɔ ‛какие-то там (плохие) врачи’, но употребление классификаторов со значени-
ем ‛человек, люди’ при неодушевленных объектах невозможно: *bɔhi-mane ‛книги’.
Сингальскому и цыганскому свойственна категория одушевленности, прояв-
ляющаяся в различии парадигм склонения.
Иерархия имен по а к т и в н о с т и проявляется в наборе их синтаксических
и семантических ролей, а на морфологическом уровне — в сочетаемости с теми
или иными падежными показателями. Так, в эргативных конструкциях семанти-
ческие субъекты выражены, за редким исключением, существительными, обо-
значающими существа, чаще всего людей, и имеют роль агенса. Существитель-
ные, обозначающие неодушевленные объекты, в форме эргативного падежа
встречаются редко. Семантические субъекты предложений, выраженные оду-
шевленными именами в формах косвенных падежей (за исключением эргативно-
го, так называемые неноминативные субъекты), сигнализируют об отсутствии
контроля над ситуацией (конструкции типа «мне холодно», «у него есть жела-
ние», «нет в ней того, чтобы…» и т. п.). К этому типу относятся также конструк-
ции с модальными значениями, такими как «ему нужно», «тебе следует», «мне
придется» и т. п. Из неноминативных субъектов наибольшим количеством ти-
пичных для этой синтаксической функции признаков обладает субъект в форме
дательного падежа, он чаще других встречается в такого рода конструкциях.
Классифицирующие глаголы в Н.и.я. не отмечены. Прилагательные подразде-
ляются морфологически на изменяемые, в которых выражено согласование с оп-
ределяемым именем по роду, числу и падежу, и неизменяемые. В Н.и.я., не
имеющих категории рода, изменяемых прилагательных нет, если не считать сан-
скритских заимствований в форме женского рода. По семантическим признакам
полнозначные прилагательные бывают только качественными. Значения, прису-
щие относительным и притяжательным прилагательным, передаются определе-
нием, выраженным родительным падежом определяющего существительного,
например, хин. skūl-k-e bacc-e (школа-ГЕН-М.МН ребенок-М.МН) букв. ‛школьные
дети’, т. е. ‛школьники’; конк. ʃejary-a-č-ĩ bhurg-ĩ (сосед-М.ЕД.КОСВ-ГЕН- СР.МН.ИМ
ребенок-СР.МН.ИМ) ‛соседские дети’. Во всех Н.и.я. есть притяжательные место-
имения. Атрибутивное значение передается также, в зависимости от происхож-
дения лексики, примыканием или сложными словами.
Все Н.и.я. различают два ч и с л а. В западных и центральных языках эта ка-
тегория в именах выражается по преимуществу флективными показателями, на
востоке — агглютинативными. Флективные морфемы со значением множествен-
ности могут сочетаться со следующими за ними агглютинативными показателя-
ми (например, в гуджарати), а также с классификационными показателями, со-
храняющими лексическое значение имени, на основе которого они сложились:
хин. bacc-e log-o͂ =ko ребенок-М.МН.ИМ люди-МН.КОСВ=ДАТ ‛детям’. В личных
местоимениях 1-го и 2-го лица число выражается супплетивными основами, в
3-м лице (личные местоимения 3-го лица одновременно являются указательными
местоимениями) единственное и множественное число в прямом падеже могут
формально не различаться.
Оппозиция инклюзивных и эксклюзивных местоимений отмечена на западе
(маратхи, гуджарати, некоторые диалекты раджастхани) и в ория.
Число служит также средством выражения категории г о н о р а т и в н о -

с т и, передающейся специальными формами местоимений 2-го и 3-го лица; зна-
чение множественного числа выражается при них морфологически и/или синтак-
сически — в сказуемом.
В западных и центральных языках личные глагольные формы согласуются в
числе с подлежащим в предложениях номинативной конструкции или с прямым
объектом в предложениях эргативной конструкции. В предикатах, включающих
причастие и вспомогательный глагол, а также в будущем времени, число в фор-
мах мужского и среднего рода выражено дважды (в отличие от форм женского
рода, где эта категория не дублируется):
(2) марат. sohan kāl dewḷāt ge-l-ā ho-t-ā
Сохан:М.ЕД.ИМ вчера деревня уходить-ПЕРФ-М.ЕД быть-ПРОШ-М.ЕД
‛Сохан вчера ходил в деревню’.
(3) хин. ham likh-ẽg-e
мы писать-БУД.М.1МН-М.МН
‛Мы напишем/будем писать’.
В восточных языках категория числа выражается нерегулярно, в некоторых из
них согласование по числу отсутствует. Так, в бенгали числовое значение под-
лежащего не выражено в сказуемом. В ория, напротив, число выражено в сказу-
емом, даже если форма подлежащего в числовом отношении нейтральна:
(4) ор. pila kheḷ-uch-ɔnti
ребенок играть-ПРОГР-НАСТ.3МН
‛Дети (сейчас) играют’.
Немаркированное существительное может быть нейтрально по числу в гуджа-
рати, где наблюдается сходное с ория распределение числовых показателей в
главных членах предложения — либо в имени, либо в личной форме глагола. По
большей части маркировано множественное число, но может быть маркировано
и единственное, как, например, в ория, где счетные показатели выражают значе-
ния единичности и неопределенности: bɔhi-ṭe книга-НЕОПР ‛одна книга’.
Счетная система в Н.и.я. — децимальная. Некоторые языки, например парья,
сохранили элементы вигезимальной системы счета. Ч и с л и т е л ь н ы е, вклю-
чающие единицы и десятки, как правило, продолжают среднеиндийские сложные
числительные, вследствие чего относящиеся к разным разрядам числительные в
их составе на синхронном уровне выделяются неотчетливо. Такие числительные
могут замещаться новообразованиями по типу: разряд десятков + и + разряд еди-
ниц («пятьдесят и два»), как в конкани. Разряды числительных начиная от сотни
обозначаются существительными, причем до ста тысяч каждая следующая сте-
пень десяти имеет лексическое выражение; следующий разряд, обозначенный
отдельным словом — десять миллионов, затем — миллиард.
Наиболее распространенные лексемы, обозначающие дроби: «четверть», «по-
ловина», «три четверти», а для сочетаний полных единиц с неполными — «с чет-
вертью» и т. п., а также «полтора» и «два с половиной». Порядковые числитель-
ные по морфологическим свойствам представляют собой прилагательные. Чис-
лительные сингальского языка отличаются специфическими морфологическими
характеристиками.
П а д е ж н ы е значения основных актантов в большинстве Н.и.я. зависят от

переходности/непереходности глагола и — при переходном глаголе — от его ас-
пектуальной формы. (Ср. ниже описание структуры простого предложения.)
Субъекты непереходных глаголов и неперфективных форм переходных глаголов
являются формальным подлежащим, т. е. оформляются соответственно прямым
падежом (номинативом). Перфективная форма переходного глагола в предикате
требует оформления агенса косвенным падежом (в большинстве языков сочета-
ется с эргативным послелогом); глагол согласуется с объектом. Если объект мар-
кирован как определенный/одушевленный, он принимает форму косвенного па-
дежа, вследствие чего глагольное согласование, как правило, нарушается. Кос-
венный падеж не препятствует глагольному согласованию лишь в некоторых
языках: с объектом — в гуджарати, раджастхани и некоторых диалектах маратхи,
с субъектом — в непальском. В восточных языках падеж субъекта не зависит от
переходности/непереходности глагола. Ряд глаголов со значениями восприятия,
чувственного и физического состояния требуют оформления семантического
субъекта — экспериенцера — дательным падежом (ср. выше, иерархия имен по
активности). Субъект может принимать также показатели других косвенных па-
дежей, в том числе инструменталиса. При так называемых двойных каузативах
инструменталис маркирует непосредственного исполнителя действия.
В Н.и.я. нет глагола «иметь». Типичным способом выражения з н а ч е н и я
п р и н а д л е ж н о с т и являются форма родительного падежа существитель-
ного и притяжательные местоимения. Это справедливо для случаев, когда посес-
сивные отношения относятся к известной информации в предложении, см. (5).
Если отношение принадлежности составляет новую информацию (т. е. является
основным содержанием предложения), то обладаемое становится формальным
подлежащим при сказуемом, выраженном глаголом «быть», тогда как обладатель
оформляется в зависимости от типа посессивных отношений. При отношении
неотчуждаемой принадлежно сти обладатель оформляется так же, как в
первом случае, родительным падежом, см. (6). В некоторых Н.и.я. вместо роди-
тельного падежа может употребляться дательный, см. (7). Значение отчужда-
емой принадлежно сти передается средствами выражения пространственной
семантики — граммемами со значением «у», «рядом», см. (8).
(5) хин. merī / naukar=kī beṭī udhar ga-ī
мой:Ж / слуга=ГЕН.Ж дочь туда идти-ПРОШ.СОВ.Ж
‛Моя дочь / дочь слуги туда пошла’.
(6) хин. merī / naukar=kī beṭī hai
мой:Ж / слуга=ГЕН.Ж дочь быть:НАСТ.3ЕД
‛У меня / слуги есть дочь’.
(7) бандж. tamēn tīn bhen cha
вы:ДАТ три сестра быть:НАСТ.3ЕД
‛У вас (есть) три сестры’.
(8) хин. mer-e / naukar=ke pās baig hai
мой-КОСВ / слуга-ГЕН рядом сумка есть
‛У меня / слуги есть сумка’.
Энклитические местоимения в тех языках, где они имеются, замещают облада-

теля (почти всегда анафорически) и присоединяются к обладаемому, обозначая
известный факт принадлежности: пар. beṭo=so сын=его/ее ‛его/ее сынʼ. Поссес-
сивное отношение может выражаться в предложении также местоименными
суффиксами, присоединяющимися к глаголу-сказуемому (например, в магадхи,
майтхили). Падежные значения в существительных выражаются тремя ярусами
форм. Первичные — флективные — падежные формы сохраняются на западе и в
центре региона. Универсальным здесь является противопоставление прямого и
косвенного («припослеложного») падежей, третьим членом оппозиции на западе
обычно выступает звательный падеж, который может совпадать с общекосвен-
ным. В отдельных языках, особенно на западе региона, рудиментарно, для строго
ограниченных семантически и формально подклассов имен, сохраняются синте-
тические формы локатива, инструменталиса и аблатива: гудж. ghar-e ‛дóма’
(лок. п.), ор. sɔkaḷ-u ‛утром’ (абл. п.). Чаще всего они обнаруживают тенденцию к
лексикализации и переходу в наречия, реже генерализуются и включаются в сис-
тему вторичных падежей (например, инструменталис-агенс в гуджарати) или
вступают с ними в дополнительное распределение (инструменталис-локатив на
-е/-у в бенгальском). Второй ярус представляют формы с первообразными (или
«простыми») послелогами, наращивающимися обычно на общекосвенный падеж.
В результате их стяжения с именем возникли вторичные падежные формы в язы-
ках восточной подгруппы, непальском, сингальском и некоторых других. Тот же
процесс заметен и в западной части новоиндоарийского языкового континуума,
например в гуджарати. Для западных и центральных языков специфична «адъек-
тивная» форма, образующаяся присоединением послелога, изменяемого по пара-
дигме прилагательного. В качестве третьего яруса формальных показателей вы-
ступают производные (или «сложные») послелоги, сочетающиеся с именем через
адъективный (реже — какой-либо иной) послелог или присоединяемые непо-
средственно к форме косвенного падежа.
В прилагательных и в морфологически тождественных им образованиях (при-
тяжательные местоимения, причастия) падеж выражается только в изменяемых
словах и только первичными формами.
Качественные глагольные классификации, такие как л и ц о и в р е м я, пе-
редаются в Н.и.я. только личными формами глаголов, все прочие имеющиеся в
каждом данном языке категории в большей или меньшей степени релевантны и
для неличных форм.
П е р е х о д н о с т ь / н е п е р е х о д н о с т ь, как правило, в сочетании с ас-
пектом глагола-сказуемого, определяет в большинстве Н.и.я. тип структуры пред-
ложения (см. ниже). Эта категория не имеет регулярного морфологического вы-
ражения, хотя различие в валентности однокоренных переходных и непереходных
глаголов обычно явствует из их формы. Некоторые языки, например бенгали,
практически утратили синтетические способы передачи этой категории. Для пе-
реходных сложно-отыменных глаголов характерно использование образующего
глагола со значением «делать», противопоставленного глаголу «быть» в соответст-
вующих непереходных: бенг. mukto kɔra ‛освобождать’ (букв. ‘свободным делать’) —
mukto hɔwa ‛свободным быть, освобождаться’ и т. п. Особые морфологические
признаки имеют каузативы, составляющие подгруппу переходных глаголов.
Почти во всех Н.и.я. имеется регулярная формальная оппозиция активного и

пассивного з а л о г о в. Чаще всего пассивный залог выражается аналитически
сочетанием причастия совершенного вида смыслового переходного глагола с
глаголом «идти» в качестве вспомогательного:
(9) пандж. mænū͂ pasãd nahī͂ kītā giā
я:АКК нравящийся ОТР делать:ПРИЧ.СОВ идти:ПРОШ.СОВ
‛Меня невзлюбили’.
Бенгальский, в котором регулярная залоговая оппозиция отсутствует, исполь-
зует в аналитическом пассиве глагольное имя:
(10) бенг. bɔy kena jay
книга покупать:ГЛАГ.ИМЯ идти:НАСТ.3
‛Можно купить книгу/книги’.
Потенциальное значение, явствующее из последнего примера, может выра-
жаться аналитическим пассивом, но в большей мере характерно для синтетиче-
ского пассива, сохранившегося и иногда сосуществующего с аналитическим в
ряде Н.и.я. Примеры синтетического пассива: неп. mār-i-yo убить-ПАСС-
ПРОШ.3ЕД ‛убит’, гудж. khərid-a-śe купить-ПАСС-БУД-3ЕД ‛будет куплен’ в значе-
нии ‛может быть куплен’. Суффиксы синтетического пассива включают гласный
переднего ряда верхнего (синд. -(i)j-, pадж. -īj-, неп. -i-, брадж -i-/-iy-), среднего
(синг. -е-) или нижнего подъема (гудж., бих. -ā-, марат. -av- и др.). Модальное
значение присуще также структурно тождественным пассиву формам непереход-
ных глаголов, большей частью с отрицанием, обозначающим в этом случае не-
способность субъекта к совершению действия (инабилитив). В таких конструк-
циях субъектная позиция, за редким исключением, заполнена, что, в частности,
отличает их от «истинного» (т. е. образуемого переходными глаголами) пассива,
в котором субъект выражается относительно редко, зачастую с помощью иного
показателя, чем при непереходных глаголах.
В Н.и.я. имеются контактные и дистантные к а у з а т и в ы. Первый тип име-
ет значение «побуждать кого-либо сделать что-либо»; значение второго типа —
побуждение к действию через третье лицо. Этому семантическому различию,
выражающемуся в неодинаковом наборе актантов, может соответствовать раз-
ное количество суффиксов каузативных глаголов. Помимо суффиксации средст-
вом выражения каузативности служит аблаут, который в редких случаях сопро-
вождается леницией: потх. ṭur- ‛гулять’ — ṭor- ‛выводить на прогулку’, конк.
kɵr- ‛делать’ — kɵrɵi- ‛заставлять делать’, пандж. ut̩ h-āu-ṇā ‛поднимать (само-
му)’ — ut̩ h-w-āu-ṇā ‛велеть поднять’. Суффиксация может сочетаться с аблаутом:
потх. vec- ‛продавать’ — vicā- ‛заставлять продавать, продавать через посредни-
ка’. Первый тип может по морфологическим признакам пересекаться с переход-
ными, но некаузативными глаголами, например хин. choṛ- ‛оставлятьʼ, banā- ‛де-
лать’, ‛создавать’.
Средствами сокращения числа валентностей являются аблаут и/или уменьше-
ние (в считанных случаях — увеличение) числа суффиксов.
В большинстве Н.и.я. имеется трехчленная оппозиция по в и д y: совершен-
ный/несовершенный/прогрессив. В описаниях некоторых Н.и.я. категория вида
интерпретируется как четырехчленная, включающая также общий, или ней-
тральный, вид. В языках с бинарной оппозицией отсутствует прогрессив, кото-

рый грамматикализовался в составе новоиндоарийской видовой подсистемы зна-
чительно позже двух других. Эта форма, как правило, аналитическая, маркирова-
на по отношению к другим членам оппозиции. Вид выражен в личных и нелич-
ных глагольных формах. Наиболее типичные носители контрастивных видовых
значений — причастия и деепричастия. Видо-временная система Н.и.я. зиждется
на видовых различиях. Некоторые синтетические временные и модальные фи-
нитные формы глаголов почти полностью совпадают с лежащими в их основе
причастиями, отличаясь от последних — и то не всегда — лишь одним членом
парадигмы (например прошедшее или общее совершенное, отрицательные фор-
мы несовершенного вида, условное/ирреальное наклонение).
Для причастий несовершенного вида характерны суффиксы, представленные
дентальными смычными, ср. хин. -t-: khā-t-ā, в западных -(n)d-: пандж. khã-d-a
есть-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД ‛едящийʼ, в сингальском в этой роли выступает носо-
вой — na-, -nnā-. Суффиксы совершенного вида на востоке, а также в маратхи и
один из суффиксов с этим значением в гуджарати включают -l-, либо одиноч-
ный, либо в сочетании с предшествующим гласным (например, садри mil-ʌl
‛нашедшийсяʼ); в остальных языках суффикс совершенного вида -y-/-0-. Алло-
морф -y- присоединяется к основам с исходом на гласный, -0- — на согласный.
На основе видовых сложился ряд личных форм глагола, в которых те же показа-
тели служат выражению временных или модальных значений.
Система личных глагольных форм конструируется из широкого круга анали-
тических и менее многочисленных синтетических. В числе синтетических выде-
ляются первичные, собственно флективные, и вторичные, образуемые присоеди-
нением аффиксов агглютинативного типа к первичным формам или же к прича-
стным основам. Примеры первичных форм: бенг. kin-i покупать-НАСТ.1ЕД ‛(я)
покупаюʼ, конк. pʌrt-ʌt изменяться-СОСЛ.3ЕД ‛(если) изменится/будет менятьсяʼ;
примеры вторичных форм: хин. likh-e-g-ā (писать-3ЕД-БУД-М.ЕД) ‛(он) напишет/
будет писатьʼ, майтх. kəir-t-əhũ (делать-УСЛ-2ГОН) ‛(если бы) Вы сделали/делалиʼ.
Аналитические формы также можно разделить на первичные и вторичные.
Первичные образуются вспомогательным глаголом-связкой, присоединяющимся
к причастиям, передающим значение вида, реже к спрягаемым формам; вторич-
ные образуются довольно широким кругом глаголов, передающих в сочетании с
формами смыслового глагола ф а з о в ы е значения и значения г л а -
г о л ь н о й м н о ж е с т в е н н о с т и. Эти две группы значений могут пере-
даваться личными и неличными формами. Так, например, инфинитив смыслово-
го глагола в сочетании с личной формой глагола со значением «прилагаться,
примыкать» выражает инхоатив, а в сочетании с некоторыми послелогами —
терминатив. Континуатив может передаваться аналитической личной глагольной
формой, сочетающей причастие несовершенного вида смыслового глагола с гла-
голом «оставаться», ср. (11), а может быть выражен редупликацией причастных
или деепричастных форм:
(11) пандж. ó jāg-d-ā rǽ-ā
он бодрствовать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД оставаться:ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Он продолжал бодрствовать’.
Сходные формальные типы используются для итератива (в индологической

традиции употребляется термин «фреквентатив»). Значения глагольной множе-
ственности присущи неоднородной категориальной группе «способ действия»,
включающей разнообразные аналитические формы. В некоторых неличных фор-
мах это значение выражается их полной или частичной редупликацией.
Видо-временная форма перфекта может в определенных контекстах рассмат-
риваться как один из способов выражения терминативности. Результативное зна-
чение, присущее перфективным формам, может маркироваться дополнительно,
сообщая смысл «состояние».
Наиболее типичным средством выражения терминативного значения являются
лексико-грамматические образования, включающие более одного (как правило,
два) глагола, в русской терминологии «сложно-интенсивные» (англ. compound
verbs). Они сочетают основу или деепричастие смыслового глагола с лексически
ослабленными функциональными глаголами движения и перемещения, как пе-
реходными, так и непереходными: хин. chūṭ ga-y-ā отправляться:ОСН уходить-
ПРОШ.СОВ-М.ЕД (СЛ-ИНТ)) ‛отправилсяʼ, paṛh li-y-ā читать:ОСН брать- ПРОШ.СОВ-
М.ЕД (СЛ-ИНТ) ‛прочел (до конца)ʼ.
В и д о - в р е м е н н а я система и система н а к л о н е н и й складываются
из совокупности синтетических и первичных аналитических форм, которые мо-
гут быть организованы в схему по двум параметрам: 1) форма смыслового глаго-
ла (непричастная, причастие несовершенного, несовершенного или прогрессив-
ного вида) и 2) форма вспомогательного глагола-связки (или соответствующий
тип окончаний значащего глагола). В Н.и.я., представленных как центральные в
морфологической классификации Г.А. Зографа (см. 4.), эта схема допускает
функциональную интерпретацию: по типу причастия дифференцируется несо-
вершенный, совершенный, а во многих языках также прогрессивный вид, тогда
как непричастные формы понимаются как общий вид; по связке и окончаниям
дифференцируются настоящее, прошедшее, будущее время изъявительного на-
клонения и сослагательное, предположительное и условное наклонения.
В остальных Н.и.я. эта схема варьирует либо за счет редукции ее частей (не-
дифференцированность форм совершенного и несовершенного вида в ассамском;
отсутствие общеиндийских форм условного наклонения там же, а также в синдхи
и лахнда и пр.) или, напротив, усложнения (маратхи, непальский, бихари). За-
метны различия в структуре и материальном оформлении основных компонентов
этой схемы. Так, причастным компонентам аналитических форм западных и цен-
тральных языков в восточных соответствуют деепричастные. В гуджарати, раджа-
стхани, пахари вместо причастного компонента в настоящем времени (а иногда и
в имперфекте) выступает личная форма (сослагательного наклонения). Причас-
тие несовершенного вида в предикативном употреблении повсеместно выступает
как форма условного наклонения и/или прошедшего обычного, но в синдхи —
как форма будущего. Вторичные личные окончания при формах причастной эти-
мологии обычны на западе и востоке, но не в центре. К сингальскому и цыган-
скому эта схема вообще неприложима. Более частные отличия даны в статьях по
конкретным языкам.
М о д а л ь н о с т ь выражается личными формами косвенных наклонений,
различающих в общем случае три степени вероятности действия: высокую
(предположительное наклонение), среднюю (сослагательное наклонение) и нуле-

вую (ирреалис, или условное наклонение), а также повелительными формами,
различающими от двух (например, хиндко) до пяти степеней вежливости. Если в
языке специально выражается вежливое побуждение, то для него используется
форма оптатива, исторически связанная с пассивом. Побуждение, выраженное
сослагательным наклонением, в том числе сослагательным пассива, передает еще
более высокий уровень вежливости.
Возможность (при отрицании — невозможность) может быть выражена кон-
вербом (например, в конкани), сложным глаголом, включающим в качестве обра-
зующего модальный глагол со значением «мочь», а также формами пассива. То-
ждественные пассивным формы непереходных глаголов с отрицанием выражают
неспособность субъекта к совершению действия.
Категория э в и д е н ц и а л ь н о с т и отмечена в непальском и сингальском
языках.
Выражение л и ц а в имени и глаголе присуще всем языкам, но полнота ма-
нифестации этой категории в глаголе варьируется. Оно нейтрализуется: 1) в имен-
ных предикативных формах, восходящих к причастиям; таковы формы прошед-
шего совершенного (в иной теминологии также претерит или аорист), аналитиче-
ские формы прошедшего времени и формы условного наклонения в центральных
и западных Н.и.я. (кроме синдхи, маратхи и некоторых диалектов); 2) там же по-
всеместно в формах совершенного вида переходных глаголов (не имеющих субъ-
ектного согласования).
В организации системы местоимений, изначально достаточно единообразной,
наиболее яркое отличие представляет категория г о н о р а т и в а в восточных
языках, включающая четыре степени вежливости и находящая последовательное
выражение в противопоставлении не только форм местоимений 2-го и 3-го (а от-
части и 1-го) лица, но и соответствующих форм глагола. Особенность майтхили
и магахи представляет согласование переходных глаголов по лицу и степени
вежливости:
(12) майтх. ham torā mār-b-au
я тебя:ФАМ бить-БУД-1ЕД.СУБ-2ФАМ.ОБЪЕКТ
‛Я тебя побью’.
Глагол может включать до трех личных аффиксов. В северо-западных синдхи
и лахнда актантные позиции также отражаются в структуре предиката, где они
заполнены местоименными энклитиками.
На западе и в центре противопоставление по гоноративности ограничено сфе-
рой местоимений 2-го лица: единственное число — фамильярное, множествен-
ное число — нейтральное, возвратное — почтительное.
Для Н.и.я. характерно использование указательных местоимений для выраже-
ния 3-го лица.
Категория о п р е д е л е н н о с т и отражается в имени во всех северноин-
дийских языках в предпочтительном оформлении определенного прямого объек-
та направительным показателем (послелогом или вторичным падежным аффик-
сом), тогда как неопределенный объект (обычно и неличный — см. выше) такого
оформления не имеет. Кроме того, в языках восточной подгруппы существует
система специальных показателей, как универсальной (kā и т. п.), так и избира-

тельной сочетаемости, аффигируемых к основе существительного (в дополни-
тельном распределении к агглютинативным показателям множественности) или
к числительному. В сингальском и мальдивском, напротив, имеется аффикс не-
определенной формы существительного -(e/а)k, тогда как определенная форма
никак не маркирована. Указанные значения повсеместно могут передаваться и
лексически: определенность — префиксацией указательных местоимений, нео-
пределенность — неопределенными местоимениями или числительным «один».
Выражению п р о с т р а н с т в е н н о й о р и е н т а ц и и служат указа-
тельные местоимения двух, реже трех, степеней удаления: ближнего плана, даль-
него плана и соотносительные (они же анафорические); последние две ступени
нередко совмещаются. В сингальском различаются четыре степени удаления.
К лексическим средствам пространственной ориентации относятся наречия,
местоименные наречия, а также сочетания указательных местоимений с сущест-
вительными пространственной семантики, например, хин. u-s taraf тот/та-КОСВ
сторона ‛в той стороне, в ту сторонуʼ. Все местоименные разряды, кроме личных
местоимений, включают слова с пространственным значением. Послелоги пере-
дают основные типы локативных значений.
Все Н.и.я. различают три абсолютных в р е м е н и: настоящее, прошедшее и
будущее. Согласование времен отсутствует. Таксис выражается различными ти-
пами сочетаний личных, последовательностью неличных, а также порядком рас-
положения личных и неличных глагольных форм.
Значительное разнообразие наблюдается в способах выражения о т р и ц а -
н и я. Наиболее универсальна частица nа, выступающая в препозиции к глаголу
(в ассамском ее гласный обычно ассимилируется гласному корня). Наряду с ней
распространены частицы типа хин. nahī̃, ор. nāhĩ, бенг. nāi и т. п., развившиеся из
отрицательной формы связки (в маратхи и лахнда сохраняют остаточное спряже-
ние и поныне) и употребительные преимущественно при видо-временных фор-
мах индикатива. Заслуживает внимания асимметрия утвердительных и отрица-
тельных конструкций аналитического презенса (реже — имперфекта) в гуджара-
ти, раджастхани, пахари, парья, где первые опираются на личную форму
значащего глагола (т. е. иррегулярны с общей новоиндоарийской точки зрения), а
вторые — на причастную (т. е. «восстанавливают» регулярную конструкцию).
В соответствии со сказанным, обычная с т р у к т у р а и м е н н о й с л о -
в о ф о р м ы центральных и западных языков отличается от таковой в восточ-
ных Н.и.я. В центральных и западных Н.и.я. на основу существительного нара-
щиваются: 1) флективный показатель числа и падежа (иногда также агглютина-
тивный показатель множественности с необходимой флексией); 2) первообразный
послелог или адъективный показатель; 3) производный послелог. В восточных
языках основа последовательно присоединяет: 1) показатель определенности или
множественного числа; 2) (вторичный) падежный аффикс; 3) (производный) по-
слелог. В обоих случаях развертывание формы в целом линейно.
Наращением служебных элементов к основе развертывается и г л а г о л ь -
н а я с л о в о ф о р м а, но последовательно линейный порядок соблюдается
здесь лишь в ограниченных пределах. Непосредственно к основе присоединяют-
ся либо первичные личные окончания, либо непредикативные (причастные, дее-
причастные) аффиксы; на последние могут наращиваться вторичные личные

окончания. Образованные таким путем (но чаше всего — равные причастиям или
деепричастиям) формы присоединяют первичный вспомогательный глагол, в
свою очередь, оформляющийся одним из описанных выше способов (т. е. лич-
ным или непредикативным аффиксом). Дальнейшее развертывание — образова-
ние вторичных аналитических форм — происходит как бы «вклиниванием» со-
ответствующих вспомогательных глаголов, которые могут быть определены как
вторичные, между смысловым и всеми словоизменительными компонентами
словоформы: к основе значащего глагола присоединяется непредикативный аф-
фикс, выбор которого диктуется вторичным вспомогательным глаголом, а сам
этот глагол принимает на себя всю необходимую цепочку описанных выше син-
тетических и первичных аналитических показателей.
Обычные способы с л о в о о б р а з о в а н и я — суффиксация и словосло-
жение. Префиксация наблюдается почти исключительно в заимствованиях.
С и н т а к с и ч е с к и е с в е д е н и я.
Основной порядок слов в Н.и.я. SOV. Отсюда вытекает обычная препозиция
определения и послеложное управление именем. В языках суб-подгруппы за-
падный пахари может доминировать порядок слов с глаголом во второй позиции,
типичный для соседствующих с ними дардских языков.
Порядок слов в предложении Н.и.я. допускает высокую степень варьирования.
Изменению порядка слов сопутствуют, как правило, изменения в коммуника-
тивной структуре. С точки зрения коммуникативной структуры предложения
наиболее сильная позиция — это позиция перед предикатом, которую при пере-
ходных глаголах обычно занимает объект, а при эмфатическом выделении —
член предложения, находящийся в фокусе высказывания. Возможны и другие ва-
рианты инверсии. Той же цели служат эмфатические частицы; личные и указа-
тельные местоимения имеют эмфатические формы.
Для строя большинства Н.и.я. характерно смешение аккузативного и эргативно-
го типов. Расщепленная эргативность более отчетливо представлена в центральных
и западных Н.и.я., где эргативная конструкция используется при наличии в ска-
зуемом перфективной формы переходного глагола, тогда как при имперфектив-
ной форме конструкция предложения номинативная. При непереходных глаголах
эргативная конструкция в принципе исключена (однако в некоторых вариантах
западного пахари отдельные непереходные глаголы вызывают построение пред-
ложения по модели, которая интерпретируется как эргативная). Субъект (агенс)
эргативной конструкции стоит в косвенном падеже и оформляется либо специаль-
ным послелогом агенса (хинди, панджаби, парья), либо инструментальным (гуджа-
рати, маратхи, непали), либо не присоединяет послелога (синдхи, ассамский, мар-
вари). Прямой объект (пациенс), как уже указывалось, может стоять либо в прямом
падеже, либо в косвенном с направительным послелогом (выбор формы диктуется
не глаголом, а персональностью/неперсональностью и определенностью/неопре-
деленностью объекта). Если при объекте нет послелога, глагол-сказуемое с ним
согласуется, при объекте, оформленном послелогом, — принимает несогласо-
ванную (абсолютную) форму, совпадающую с единственным числом мужского
(в отдельных языках среднего рода. Исключение составляют гуджарати и диа-
лекты раджастхани, где глагол согласуется с объектом независимо от его формы.
Примеры эргативной конструкции.

Сказуемое согласуется с объектом:
(13) пандж. tarkhān-ne kursi-ā̃ banā-ī-ā̃
плотник-ЭРГ стул:Ж-МН.ПРЯМ делать-ПРОШ.СОВ-Ж.МН
‛Плотник сделал стулья’.
Объект маркирован дательно-винительным послелогом, глагол-сказуемое
употребляется в нейтральной форме, совпадающей с мужским родом единствен-
ного числа:
(14) пандж. jasbīr-ne āpṇī pæ̀ ṇ-nū̃ wekh-i-ā
Джасбир-ЭРГ своя сестра-АКК/ДАТ видеть-ПРОШ.СОВ-НЕЙТР.ЕД
‛Джасбир увидел свою сестру’.
В непальском субъект переходного глагола-сказуемого оформлен как агенс
(инструментальным падежом) не только при перфективных формах глагола: гла-
гол согласуется с субъектом, несмотря на то, что он оформлен косвенным паде-
жом; объектного согласования нет. В ассамском последовательно различаются
формы субъекта (агенса) переходных и непереходных глаголов. Синдхи и лахнда
(в одной форме также маратхи) являют в эргативной конструкции двойное —
субъектное и объектное — согласование:
(15) синд. ciṭī likh-ī ho-mi
письмо:Ж.ЕД писать-ПРИЧ.СОВ.Ж быть:3ЕД-1ЕД
‛(Я) написал письмо’.
В ряде языков, как, например, в стандартном бенгальском, садри, ория, а также
в сингальском эргативности нет.
В конструкциях долженствования датив — типичный падеж субъекта, кото-
рый, однако, может иметь ту же форму, что и агенс, например, в пакистанском
урду — показатель -ne:
(16) пакист. урду salīm-ne jānā hai
Салим-ДАТ.АГЕНТ идти:ИНФ быть:НАСТ.3ЕД
‛Салиму надо идти’.
Ср. хинди и стандартный индийский урду: salīm=ko (ДАТ) jānā hai с тем же
значением.
Совпадение формы агенса и субъекта конструкции долженствования отмече-
но, в частности, в западном пахари. В конструкциях чувственного восприятия
субъект также принимает дательно-винительный (изредка — инструментальный
или генитивный) показатель, но не эргативный.
Возможность двоякого оформления объекта (пациенса) — постоянная харак-
теристика Н.и.я., сохраняющаяся и при пассивной трансформации (дает вариан-
ты типа: «он побит» и «его побито»; позиция агенса при этом часто остается не-
заполненной. Агенс конструкции с пассивным значением, в которой действие
выражено не личной формой, а причастием совершенного вида переходного гла-
гола, предстает в форме посессора: mā̃ -kā banā-y-ā khānā мать-ГЕН готовить-
ПРИЧ.СОВ-М.ЕД.ПРЯМ еда:М.ЕД ‛еда, приготовленная матерьюʼ. В этом случае
субъект имеет ту же форму, что и посессор при значении неотчуждаемой при-
надлежности (см. выше).
В о п р о с и т е л ь н ы е предложения по структуре в основном не отличают-

ся от повествовательных. В побудительных предложениях позиция субъекта за-
мещается редко, и замещение имеет дополнительные коммуникативные функции.
В с л о ж н ы х предложениях — как сложносочиненных, так и сложнопод-
чиненных — сохраняется порядок слов простого предложения. Большинство ти-
пов придаточных предложений, как правило, предшествуют главному. И в слож-
носочиненных, и в сложноподчиненных предложениях преобладает союзная
связь. В разговорном языке и в неофициальном стиле письменного языка союзы,
вводящие придаточные, часто опускаются, однако союз, вводящий главное пред-
ложение, практически обязателен. Не опускаются также относительные место-
имения, вводящие придаточные определительные и являющиеся их членом. Они
коррелируют с указательным местоимением в главном предложении:
(17) хин. jis kamre=mẽ sāmān rakkhā hai
который:ОТНОС.КОСВ комната=в багаж положенный быть:НАСТ.3ЕД
us=ko band kar do
он:3ЕД=АКК закрытый делать давать:СЛ-ИНТ.ИМП
‛Запри комнату, в которой сложен багаж’.
В ряде случаев придаточные предложения могут быть «свернуты» в обороты с
неличными глагольными формами: придаточные определительные трансфор-
мируются в причастные, временные — в деепричастные или инфинитивные
обороты.
Более подробные сведения о языках, упомянутых в настоящем обобщенном
представлении новоиндоарийской группы, читатель найдет в статьях этого тома.
ЛИТЕРАТУРА
Актуальные проблемы изучения языков Юж- Елоева Ф.А., Русаков А.Ю. Проблемы язы-
ной Азии: Материалы конференции. М., 1987. ковой интерференции: Цыганские диалекты
Бабакаев В.Д. Ассамский язык. М., 1961. Европы. Л., 1990.
Быкова Е.М. Бенгальский язык. М., 1966. Захарьин Б.А. Типология языков Южной
Вентцель Т.В. Цыганский язык: Северно- Азии. М., 1987.
русский диалект. М., 1964. Зограф Г.А. Языки Индии, Пакистана, Цей-
Выхухолев В.В. Сингальский язык. М., 1964. лона и Непала. М., 1960.
Дымшиц З.М. Грамматика языка хинди: Зограф Г.А. Морфологический строй новых
В 2-х кн. М., 1986. индоарийских языков. М., 1976.
Дымшиц З.М. Грамматика языка урду. М.,
Зограф Г.А. К классификации индоарий-
2001.
ских языков // Теоретические основы класси-
Егорова Р.П. Язык синдхи. М., 1966.
Елизаренкова Т.Я. Эргативная конструкция фикации языков мира: Проблемы родства. М.,
в новоиндийских языках // Эргативная конст- 1982.
рукция предложения в языках различных ти- Зограф Г.А. Языки Южной Азии. М., 1990.
пов. Л., 1967. Катенина Т.Е. Язык хинди. М., 1960.
Елизаренкова Т. Я. Исследования по диа- Катенина Т.Е. Язык маратхи. М., 1963.
хронической фонологии индоарийских язы- Карпушкин Б.М. Язык ория. М., 1964.
ков. М., 1974. Королёв Н.И. Язык непали. М., 1965.
Елизаренкова Т.Я. Индоарийские языки // Куликов Л.И. К типологии индоарийского
Сравнительно-историческое изучение языков каузатива // Актуальные проблемы изучения
разных семей: Современное состояние и про- языков Южной Азии: Материалы конферен-
блемы. М.,1981. ции. М., 1987.
Оранская Т.И. Условные конструкции в Chatterji S.K. The Origin and Development of
языке хинди // Типология условных конст- the Bengali Language. Calcutta, 1926, pt. I-II.
рукций / Ред. В.С. Храковский. СПб., 1998. Dhongde R.V., Wali K. Marathi. Amsterdam,
Оранская Т.И. Язык парья // Языки Россий- 2009.
ской Федерации и соседних государств: Эн- Ferguson C.,Chowdhury M. The Phonemes of
циклопедия: В 3-х т. М., 2001, т. II (К–Р). Bengali // Language, 1960, vol. 36.
Проблемы истории языков и культуры на- Fritz S. The Divehi Language: A Descriptive
родов Индии: Сб. ст. памяти В.С. Воробьева- and Historical Grammar of the Maldivian and its
Десятовского. М., 1974. Dialects. Würzburg, 2002.
Савельева Л.В. Язык гуджарати. М., 1965. Ghai V.K. Studies in Phonetics and Phonol-
Смирнов Ю.А. Язык ленди. М., 1970. ogy. New Delhi, 1991.
Толстая Н.И. Язык панджаби. М., 1960. Goswami G.C. An Introduction to Assamese
Чаттерджи С.К. Введение в индоарийское Phonology. Poona, 1966.
языкознание. М., 1977. Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India.
Языки Азии и Африки. I. Индоевропейские Vol. I. Part I: Introduction. Calcutta, 1927.
языки: хетто-лувийские языки, армянский Hoernle R. A Comparative Grammar of the
язык, индоарийские языки. М., 1976. Gaudian Languages. London, 1880.
Языки Азии и Африки. II. Индоевропейские Kachru Y. Hindi. Amsterdam, 2006.
языки: иранские языки, дардские языки. Дра- Kelkar A.R. The Phonology and Morphology
видийские языки. М., 1978. of Marathi: PhD Dissertation. Ithaca; New York,
Языки мира: Дардские и нуристанские язы- 1958 (Cornell University).
ки. М., 1999. Kelkar A.R. Studies in Hindi-Urdu. I: Intro-
Языки мира: Индоарийские языки древнего duction and Word Phonology. Poona, 1968.
и среднего периодов. М., 2004. Masica C.P. Defining a Linguistic Area: South
Almeida M. A Description of Konkani. Panaji, Asia. Chicago, 1976.
1989. Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
Beames J. A Сomparative Grammar of the Cambridge, 1991.
Modern Aryan Languages of India. London, Masica C.P. (ed.) Grammar and Semantics of
1872–1879, vol. I–III. Indo-Aryan Languages, Delhi, 2007.
Bhaskararao P. and Karumuri V.S. (eds.) Non- Modi B.V. Rethinking of “Murmur in Guja-
nominative Subjects. 2 vol. Amsterdam, 2004. rati” // Indian Linguistics, 1986, vol. 47.
Montaut A. A Grammar of Hindi. München,
Bhatia T.K. Punjabi: A Cognitive-Descriptive
2004.
Grammar. London; New York, 1997.
Neukom L., Patnaik M. A Grammar of Oriya.
Bloch J. L’indo-aryen du Veda aux temps
Zürich, 2003.
modernes. Paris, 1934.
Ohala M. Aspects of Hindi Phonology. Delhi,
Bloch J. Application de la cartographie à
1983.
l’histoire de l’indo-аryеn. Paris, 1963.
Pandey P.K. Word Accentuation in Hindi //
Breton R.J.-L. Atlas of the Languages and
Lingua, 1989, vol. 77.
Ethnic Communities of South Asia. Wallnut Pandey P.K. Developments in Indian Linguis-
Creek, CA, 1997 [Subedition: Sage Publications tics 1965–2005: Phonology. New Delhi, 2005.
(CA) 1997]. Pandharipande R.V. Marathi. London; New
Bughio M.Q. Sociolinguistics of Sindhi: Study York, 1997.
of Language Variation and Change in Sindhi Pattanayak D.P. A Controlled Historical Re-
Spoken in Sindh, Pakistan. München, 2001. construction of Oriya, Assamese, Bengali and
Bykova E.M. The Bengali Language. Moscow, Hindi. The Hague; Paris, 1966.
1981. Rusakov A. The North Russian Romani Dia-
Cardona G. A Gujarati Reference Grammar, lect: Interference and Code Switching // Circum-
Philadelphia, 1965. Baltic languages. Vol. I: Past and Present / Ed.
Cardona G. and Jain D. (eds.) The Indo- by Ö. Dahl and M. Koptjevskaja-Tamm. Am-
Aryan Languages, London; New York, 2007. sterdam; Philadelphia, 2001.
Chandralal D. Sinhala. Amsterdam, 2010.
Singh R. et. al. (eds.) The Yearbook of South Apabhramça and to Gujarati and Marwari // In-
Asian Languages and Linguistics. Berlin; New dian Antiquary, 1914–1916, 43–5.
York, 1998–2006. Turner R.L. A Comparative Dictionary of the
Singh R. et. al. (eds.) Annual Review of South Indo-Aryan Languages. London, 1966.
Asian Languages and Linguistics. Berlin, 2007; Verma M.K., Mohanan K.P. (eds.) Experiencer
2008; 2009; 2011. Subjects in South Asian Languages. Stanford, 1990.
Southworth F.C. Linguistic Archaeology of Verma M.K. Complex Predicates in South
South Asia. Oxford, 2005. Asian Languages. Delhi, 1993.
Tessitori L.P. Notes on the Grammar the Old Yadav R. A Reference Grammar of Maithili.
Western Rajasthani with Special Reference to Delhi, 1996.
ЦЕНТРАЛЬНЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская

ХИНДИ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.

Хинди (Х.я.) — один из пяти крупнейших языков мира. Его носители живут
ныне не только в Южной Азии, но во всех частях света.
1.1.1. Хинди (hindī, англ., нем. Hindi, фр. hindi), как и более ранние этимологи-
чески родственные названия хиндави, хиндустани, значит «индийский». Термин
«хинди» в узком смысле обозначает главный официальный и важнейший литера-
турный язык Индии, в основе которого лежит диалект кхари боли. В этом, отчас-
ти функциональном, понимании его наряду с многочисленными территориаль-
ными диалектами относят к языковой общности, также носящей название хинди,
которое в этом случае интерпретируется в широком смысле, а именно как конти-
нуум родственных языков и диалектов (так называемый «пояс хинди», англ. Hin-
di belt), нередко не имеющих современного литературного стандарта и достаточ-
но близких хинди, чтобы их носители приняли его в качестве официального язы-
ка. Взаимопонимание между носителями диалектов на западной и восточной
границах этого континуума практически отсутствует (см. 1.2.1.). С точки зрения
грамматической системы и основной лексики язык урду (см. статью «Урду язык»
в наст. издании) тоже входит в эту языковую общность, однако в официальной
статистике ему по политическим соображениям — как национальному языку Па-
кистана — отведена отдельная графа. В настоящей статье дается грамматическое
описание Х.я. в узкой интерпретации этого термина.
1.1.2. Х.я. принадлежит к центральной подгруппе индоарийской группы языков.
1.1.3. Основную область распространения Х.я. составляют в Индии штаты Ут-
тар-Прадеш, Харияна, Мадхья-Прадеш и союзная территория Дели. Он служит
официальным и основным письменным языком также в «поясе хинди», а именно
в штатах Раджастхан, Химачал-Прадеш, Уттаракханд, Бихар и Чхаттисгарх
(см. 1.2.1.). В той или иной мере он используется на всей остальной территории
страны, а также в других странах Индийского субконтинента, в первую очередь в
Непале, в меньшей степени в Пакистане и Бангладеш. В форме дакхини (см. ста-
тью «Урду язык» в наст. издании) он употребителен в Индии в штате Андхра-
Прадеш. В XIX в. выходцы из Индии принесли Х.я. в Юго-Восточную Азию,
в Южную и Западную Африку и в Южную Америку, в том числе на Антильские
острова. В результате миграционных потоков из Южной Азии, особенно уси-
лившихся в конце XX–XXI вв., Х.я. распространился на все континенты. За пре-
делами Индии наибольшее число говорящих на нем живет в Великобритании
(преимущественно в Англии) и других англоязычных странах: США, Канаде,
Австралии, Новой Зеландии, а также в Республике Фиджи.
В силу отмеченной широты понятия Х.я. число носителей этого языка опреде-
ляется неоднозначно, и конкретные цифры зависят от различий в интерпретации
исходных данных. По результатам переписи населения Индии 2001 г., Х.я. явля-
48 Центральные индоарийские языки
ется родным языком для 258 млн. чел., хинди в широком смысле — для 422 млн.,
что составляло на момент переписи 41% населения страны. Общее число жите-
лей Индии, понимающих Х.я. и способных на нем объясняться, оценивалось в
2001 г. в 700 млн. чел. Предварительные данные переписи населения Индии
2011 г. позволяют оценить прирост населения за последние 10 лет на территории
распространения хинди в широком понимании этого термина в 21,6%. Это дает
основания для грубой оценки числа носителей хинди в Индии в 513 млн. чел.
Сюда следует добавить хиндиязычную часть обширной индийской диаспоры,
сколько-нибудь надежные статистические сведения по которой, к сожалению,
отсутствуют.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Понятие Х.я. охватывает две основные группы локальных диалектов:
— западный хинди, куда входят кхари боли (он же каурави), харияни/хариянви
(он же бангару, или джату), брадж (он же антарбеди, см. статью «Брадж язык» в
наст. издании), канауджи и бундели (он же бунделкханди);
— восточный хинди, куда входят авадхи (он же косали, или байсвари, см. ста-
тью «Авадхи язык» в наст. издании), багхели (багхелкханди, он же риваи) и чхат-
тисгархи (он же лария, или кхалтахи).
Следует еще раз подчеркнуть, что ряд идиомов, обозначенных выше как диа-
лекты, могут считаться отдельными языками. На них существует богатый фольк-
лор. На брадже и авадхи были созданы важные индуистские литературные тек-
сты Позднего Средневековья, относящиеся к традиции бхакти. Важнейшим па-
мятником средневековой литературы на брадже является «Сур Сагар» («Океан
поэзии Сур Даса», по имени поэта Сур Дас, ХVI в.), на авадхи — «Рамачарита-
манас» («Море подвигов Рамы») поэта Тулси Даса (ХVI–ХVII в.). Особенно зна-
чительную роль в истории литературы Северной Индии играл брадж, который
оставался главным языком поэзии хинди до 30-х гг. ХХ в., тогда как в прозе уже
с конца ХIX в. господствовал литературный хинди на основе диалекта кхари бо-
ли. На всех диалектах, преимущественно на брадже, авадхи и бундели, создаются
современные литературные произведения, транслируются телевизионные и ра-
диопрограммы. Этой культурной деятельности присуще также политическое из-
мерение, которое особенно очевидно в случае бундели. Утверждение культурно-
языковой специфики региона Бунделькханд поддерживается и используется по-
литическими силами, стремящимися к созданию на этой территории штата с тем
же названием.
Четких границ между диалектами нет; они представляют континуум языковых
черт, который включает ряд субдиалектов. Трудности взаимопонимания возни-
кают, как было отмечено выше, между крайними пределами очерченной области.
Несмотря на тенденцию к возрождению и культурно-политическому утвержде-
нию диалектов в районах их распространения, значение стандартного хинди как
основного языка всего региона продолжает расти. Растет и его влияние на ло-
кальные диалекты, вследствие которого их грамматические структуры замеща-
ются функционально аналогичными структурами Х.я.; локальная специфическая
лексика вытесняется из обихода. Язык городов на территориях существования
диалектов — это так называемый микс, в котором соотношение языковых харак-
теристик локального идиома, хинди и английского варьирует, как правило, в за-
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Хинди язык 49
висимости от социально-культурного статуса говорящих: чем выше статус, тем

ниже содержание диалектных черт в речи, тем выше степень грамматической
стандартизации хинди и доля английских языковых элементов.
В переписи населения Индии 2001 г. названы 49 языков и диалектов, подпа-
дающих под обобщающее название хинди. Кроме того, к нему относятся языки и
диалекты, объединенные обозначением «прочие» — число носителей каждого из
них меньше 10 000 чел. В 2004 г. догри и майтхили, прежде учитывавшиеся в
рубрике «хинди» в его широком значении, получили статус официальных языков
и вошли в Восьмой список приложения к Конституции Индии. Эти меры языко-
вой политики, возможно, скажутся в непропорциональном сокращении числа но-
сителей хинди в статистических данных переписи 2011 г.
Доля дву- и многоязычных носителей Х.я., по оценке, превышает 3/4 от их
общего числа.
Следствием широкого распространения Х.я. как средства межязыкового обще-
ния являются его территориальные формы, обильно включающие элементы кон-
тактных языков. Из многочисленных (территориально-)функциональных форм
Х.я. следует в первую очередь упомянуть бамбайя или мумбайя хинди (бомбей-
ский/мумбайский хинди) и хинглиш — пиджинизированный хинди, неограни-
ченно использующий английские лексемы и синтаксические сочетания, включая
предложения. В случае бамбайя/мумбайя хинди речь идет о смешении кодов раз-
ных новоиндоарийских языков, на которых говорят в метрополисе Мумбаи, штат
Махараштра, и английского. Переключение и смешение хинди и английского ко-
дов, особенно интенсивное в больших городах, — неотъемлемое явление индий-
ской языковой действительности.
1.3.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Х.я. в письменной форме на деванагари служит официальным языком
Республики Индия и официальным языком ряда ее штатов (см. 1.1.3.), где он ис-
пользуется в административной, общественной и культурной жизни. Служащие
центрального государственного аппарата и государственные служащие в хинди-
язычных штатах должны предъявить официальное свидетельство знания хинди.
Действует трехступенчатая система экзаменов и подготовительных курсов к ним,
в том числе посредством электронного обучения. Однако, несмотря на то что
хинди пользуется государственной поддержкой, он уступает английскому языку
в ключевых сферах политической, административной и экономической деятель-
ности. Намеченная Конституцией Индии 1950 г. цель — перейти к 1965 г. от ис-
пользования английского как основного и хинди как вспомогательного языка
деятельности парламента и делопроизводства в государственных учреждениях к
использованию хинди как единственного официального языка государства — не
была достигнута. Через 15 лет после принятия конституции хинди и английский
официально поменялись ролями, и хинди получил статус основного языка в ука-
занных выше сферах деятельности, однако общественное значение и престиж
английского языка, который с 1965 г. значится как вспомогательный, не только
не снизились за более чем 60 лет независимости Индии, но неизменно возраста-
ют. Английский остается к тому же языком законодательной власти и судопроиз-
водства на уровне Верховного суда Индии (Supreme Court of India) и высших ор-
ганов судебной власти штатов Индийского союза и союзной территории Дели
(High Courts). Согласно Конституции Индии, ее текст, равно как и все поправки к
ней, существуют в английском оригинале и в переводе на Х.я.
Процесс глобализации, прежде всего вследствие сопровождающего его рас-
пространения английского языка, играет амбивалентную, но преимущественно
отрицательную роль в развитии Х.я. Социально-экономические преимущества
владения английским ведут к тому, что дети представителей многочисленного
индийского среднего класса, включая отчасти даже его низшие слои, учатся в
школах с преподаванием на английском. Зачастую это уже второе, а нередко и
третье или даже четвертое поколение, обучающееся на языке бывших колониза-
торов. В этих условиях совершенно естественна интенсивная пиджинизация Х.я.
(как и других языков Южной Азии) или замещение его как первого языка анг-
лийским. Одновременно Х.я. как самый большой и значительный язык не только
Индии, но и всего Индийского субконтинента, вытесняет локальные языки, а
также официальные языки индийских штатов и даже Непала из ряда социальных,
экономических и культурных сфер употребления. С одной стороны, увеличение
числа говорящих и геополитическое распространение Х.я. сказывается положи-
тельно на его статусе, с другой стороны, смешение кодов в результате этого про-
цесса также ведет к дестабилизации его грамматической и лексической систем.
В немалой степени благодаря обширной индийской диаспоре, особенно эмиг-
рации начиная с предпоследнего десятилетия ХХ в., возросло международное
значение Х.я. Для образованных, влиятельных и экономически состоятельных
индийцев-эмигрантов Х.я. является языком культурного наследия и важным при-
знаком культурной связи с родиной. Многие из них поддерживают знание Х.я. в
семье и в своем кругу и участвуют в общественной деятельности, направленной
на пропаганду Х.я. В диаспоре действуют любительские театральные группы,
ставящие спектакли на Х.я., на нем создаются литературные произведения и из-
даются журналы. Например, Уша Приямвада, известная писательница на хинди,
живет в США. В США находится также центр Viśva hindī nyās (World Hindi
Foundation, Всемирный фонд хинди) — международной организации, содейст-
вующей распространению Х.я. Ей принадлежит ежеквартальный литературно-
публицистический журнал Hindī jagat («Мир хинди»), выходящий с 2000 г. Ряд
такого рода организаций, к сожалению, не свободен от идеологии «хиндутва»,
определяемой как индусский национализм.
Диаспора связана с Индией многими нитями. В числе мероприятий, направ-
ленных на международную пропаганду Х.я., в организации которых выходцы из
Индии принимают активное участие, следует назвать Всемирные конференции
хинди. Начиная с 1975 г. они проводятся каждые три или четыре года в Индии
или странах массовой миграции индийцев. Тесные связи с Индией сохраняют
Гайана и особенно Маврикий, где находится центр Всемирного Секретариата
хинди (World Hindi Secretariat). В исполнительный комитет Секретариата входят
члены правительств Индии и Маврикия. Основная цель Секретариата — способ-
ствовать распространению Х.я. как средства международного общения и его при-
знанию как официального языка ООН. Для достижения этих целей Секретариат
действует сообща с правительством Индии, при котором в 2003 г. был учрежден
Комитет по подготовке предложения признать Х.я. одним из официальных язы-
ков ООН. Преодолеть политические и финансовые трудности на этом пути пока
не удалось. В международной политике Индии Х.я. официально отводится место

рядом с английским: тексты международных договоров готовятся на обоих язы-
ках, представитель Индийской делегации в ООН теоретически может держать
речь на хинди (в истории ООН известен лишь один такой случай) и т. п.
1.3.2. Еще в Средние века, начиная с ХII–ХIII вв., на основе диалекта кхари
боли начал складываться межобластной разговорный язык — лингва франка Се-
верной Индии, известный первоначально как хиндави (хиндуи), а позднее как
хиндустани (хиндостани, хиндустхани, индустани, гиндустани). Этот язык про-
ник частично и в Южную Индию; его южная разновидность носит название дак-
хини — «южный» (см. статью «Урду язык» в наст. издании).
На хиндустани опираются два литературных стандарта — Х.я. (современный
литературный хинди; он известен также как śuddh hindī ‛чистый хинди’ — вари-
ант, описанный в этой статье) и урду, оформившиеся в XIX в. Ныне они офици-
ально квалифицируются как разные языки. Оба значатся в Конституции Индии в
списке официальных языков государства. Х.я., получивший после раздела коло-
ниальной Индии в 1947 г. статус официального языка Индийского союза, и урду,
ставший национальным языком Пакистана, мало различаются фонетически и
грамматически, расхождения между ними связаны по преимуществу с заимство-
ванной лексикой, поэтому структурно они рассматриваются лингвистами как
один язык. А. Келкар предложил для него наименование «хирду», которое долж-
но было заменить прежнее название «хиндустани», ставшее после образования
двух государств политически некорректным. Новое наименование, однако, не
привилось, а термин «хиндустани» продолжает, хотя и нечасто, употребляться
для обозначения чисто языковой субстанции, в смысле, исключающем культур-
но-политическое противопоставление. В последнее время в индийской публици-
стике и литературе, в том числе научной, появляются критические замечания по
поводу языковой политики, навязывающей искусственное, противоречащее ис-
тории языка и культуры страны, разграничение хинди и урду.
Х.я. и урду расходятся словарным составом в части, выходящей за пределы
обиходной лексики: религиозно-философской, социально-политической, научно-
технической и прочей терминологии, а также лексики, связанной с традиционной
культурой. Это расхождение, подкрепленное различием письма, постепенно уси-
ливается вследствие пополнения словарного состава в названных сферах на ос-
нове санскритской лексики для Х.я., тогда как источником пополнения соответ-
ствующей лексики урду является преимущественно арабский. Одновременно
идет процесс в противоположном направлении: общий для обоих языков лекси-
ческий слой расширяется вследствие освоения английских заимствований, широ-
ко используемых в рекламе и средствах массовой информации.
Произведения, относимые специалистами к ранней литературе хинди, создава-
лись на языках, которые ныне считаются диалектами Х.я. (авадхи, брадж, бундели)
или подпадают под широкое понятие хинди. К последним относятся, в частности,
героические баллады (расо). Их язык ближе всего современным языкам раджастха-
ни, что не мешает относить их к истории литературы хинди. Автор самой значи-
тельной из них, «Притхвираджрасо», по имени Чанд Бардаи повествует о собы-
тиях XII в., но язык письменных текстов относится ко времени не раньше XV в.
Формирование литературного языка на основе диалекта кхари боли неразрыв-
но связано со становлением современной литературы хинди во второй половине
XIX в. Этот процесс, отразивший изменения в общественном сознании населения

Северной Индии в результате колонизации страны Англией, был стимулирован
политикой колониальных властей, противопоставлявших индусское население
мусульманскому. Литературный хинди сложился как язык индусов в противопо-
ложность языку индийских мусульман — урду. В первой половине XX в. вождь
движения за независимость Индии, Махатма Ганди, пытался преодолеть разли-
чие этих культурно-религиозных форм, сделав общий язык хиндустани знаменем
языковой политики. Возобладала, однако, политика, основанная на выдвинутой
М.А. Джинной идее «двух наций», т. е. индусов и мусульман Индии. Разделение
страны на Индию и Пакистан в 1947 г., сопровождавшее освобождение от анг-
лийского колониального господства, стимулировало дальнейшее расхождение
Х.я. и урду, исключив термин хиндустани из политического обихода.
1.3.3. В хиндиязычных штатах Индии преподавание на Х.я. ведется на всех уровнях
системы образования. В государственных школах он является языком преподава-
ния. В частных школах, число которых быстро увеличивается, языком преподавания
служит английский, тогда как Х.я. преподается в качестве отдельного предмета.
В высшем образовании Х.я. используется почти исключительно в сфере гумани-
тарных и социальных наук. Языком преподавания точных, естественных, техни-
ческих и некоторых социальных наук (например, экономики) является английский.
Центры научного исследования Х.я. в Индии находятся в Дели, Агре, Варана-
си, Аллахабаде, Лакхнау, Майсуре, Хайдарабаде, Кочине и многих других горо-
дах. За пределами Индии он наиболее активно изучается в странах с большим
числом индийских иммигрантов — США и Великобритании, а также в России,
почти во всех странах Европы (прежде всего в Германии), в ряде государств
Азии (Япония, Корея, Узбекистан и др.) и Африки, в Австралии и Новой Зелан-
дии и многих других странах мира.
1.4.0. Для Х.я. используется алфавит деванагари, о происхождении которого
см. статью «Письменности индоарийских языков» в наст. издании. Каждый из
основных знаков алфавита передает слог: одиночный гласный или согласный,
сопровождаемый гласным а. Все другие гласные в сочетании с согласными рас-
сматриваются как результат замещения ими а.
Знаки гласных: अ а, आā, इ i, ई ī, उ u, ऊ ū, ऋ r̥ , ए e, ऐ аi, ओ o, औ аu
ऋ r̥ встречается только в заимствованиях из санскрита, в котором он обознача-
ет слогообразующий дрожащий. В стандартном произношении Х.я. ему фонети-
чески соответствует сочетание [ɾɪ] ri.
Знаки согласных:
क kа ख khа ग gа घ ghа ङ ŋа
च cа छ chа ज jа झ jhа ञ ñа
ड ḍа ढ ḍhа
ट ṭа ठ ṭha ण ṇа
ड़ ṛа ढ़ ṛhа
त tа थ thа द dа ध dhа न na
प pа फ phа ब bа भ bha म ma
य yа र rа ल lа व va
श śа ष ṣа स sа ह hа
Остальные знаки, традиционно интерпретируемые как обозначения гласных при

согласном, — так называемые матры гласных — имеют следующие начертания
(пунктирный кружок является здесь условным знаком для графемы согласного):
◌ा ā (का kā), ि◌ i (िक ki), ◌ी ī (की kī), ◌ु u (कु ku), ◌ू ū (कू kū), ◌ृ r (कृ kr̥ ), ◌े e (के ke),
◌ै ai (कै kai), ◌ो o (को ko), ◌ौ au (कौ kau).
Отсутствие гласного при согласном обозначается значком «вирам» ◌् (напри-
мер, क् k) или слиянием знаков согласных в лигатуру (क्त kta); гоморганный но-
совой, предшествующий неносовому согласному, — лигатурой или значком
«анусвара» ◌ं (надстрочная точка), который может интерпретироваться как ŋ, ñ, ṇ,
n или m (ср. разные написания слова «хинди»: िहंदी hiṃdī и िह दी hindī, первое с
анусварой, второе — с лигатурой nd произносятся одинаково — [hindī]); назали-
зация гласного — значком «анунасика» ◌ँ Ṽ , который может подменяться «анус-
варой», например एं вместо एँ ẽ и т. п.
Графемы арабского письма, обозначающие отсутствующие в хинди или заим-
ствованные из персидского звуки, передаются в письме деванагари дополнитель-
ными знаками — с точкой внизу: क़ [qɐ] qa, ख़ [χɐ] ͜kha, ग़ [ʁɐ] g͜ ha, ज़ [zɐ] za, फ़ [fɐ]
fa. В заимствованиях из английского краткий открытый гласный заднего ряда /ɒ/
обозначается графемой деванагари для долгого ā с надстрочным значком ◌ॉ
(डॉक्टर /ɖɒkʈɐɾ/ ‛доктор’) . Использование описанных выше дополнительных зна-
ков не обязательно.
1.5.0. Принято считать, что среднеиндийской основой Х.я. явился шаурасена
апабхранша, развившийся из пракрита шаурасени, восходящего к древнеиндий-
скому языку. История собственно Х.я. начинается с XI–XII вв., однако по сохра-
нившимся источникам трудно проследить ее более или менее прямолинейно. Де-
ло в том, что средневековый период истории литературы хинди (до конца
XVIII в.) характеризуется неоднократным перемещением основных центров ее
развития, в соответствии с чем менялась диалектная основа популярной для той
или иной эпохи или направления формы литературного языка. Так, эпико-геро-
ические поэмы раннего периода (XIII–XV вв.) создавались преимущественно на
западных диалектах, относящихся, строго говоря, к раджастхани (дингал), поэзия
бхакти кришнаитского толка (XVI–XVII вв.) — на брадже, а рамаитская поэзия
того же периода — на авадхи.
Для восстановления преемственной линии развития современных Х.я. и урду,
опирающихся на диалект кхари боли, особый интерес представляет творчество
суфиев, проповедовавших в Западной Индии и на Декане (XIV–XVI вв.), свет-
ская поэзия на дакхини, культивировавшаяся при дворах деканских княжеств
Биджапур и Голконда (конец XVI–XVII вв.), и ранние образцы делийской поэзии
на урду, или рехта (XVIII в.), а также отдельные произведения авторов-
индуистов, языковая основа которых определяется как кхари боли. Немалое зна-
чение в этой связи имеет, несмотря на свою диалектальную неоднородность, со-
хранившееся наследие популярнейшего северноиндийского поэта-реформатора
конца ХV в. — начала ХVI в. Кабира, а также его последователя, основателя
сикхской общины Нанака (1469–1538), признаваемого одним из основоположни-
ков панджабской литературы. Здесь уместно заметить, что для успешного иссле-
дования ранней истории хинди-урду привлечение панджабского материала пред-
ставляется необходимым ввиду присущих хиндустани (кхари боли) черт, обособ-

ляющих его от таких характерных диалектов западного Х.я., как брадж и кана-
уджи, и сближающих его с панджаби.
Структурные изменения в средневековом Х.я. сводятся прежде всего к форми-
рованию современной системы аналитических форм имени и, главное, глагола, а
также к утрате некоторых архаичных синтетических форм (например, пассивных).
Современный период истории Х.я. (с XIX в.) непосредственно связан с разви-
тием прессы и книгопечатания, способствовавших стандартизации прозаических
литературных форм языка — современного литературного хинди и урду (до на-
чала XIX в. проза как на диалектах Х.я., так и на раннем урду практически не
культивировалась и представлена единичными памятниками, занимающими изо-
лированное положение в общем потоке литературы). В этот период происходит и
существенное разобщение хинди и урду.
Индуистская традиция явилась прямым продолжением линии развития древ-
неиндийской культуры, давшей стране ее основной классический язык — сан-
скрит, который употреблялся в «высокой» литературе вплоть до нового времени,
а в ограниченной степени культивируется и поныне. В этом русле шло развитие
средневековой литературы на локальных диалектах Х.я., среди которых до XIX в.
особенно выделялся брадж, перешагнувший свои локальные границы и ставший
важнейшим поэтическим языком Северной Индии.
В то же время, начиная с ХII–ХIII вв., в результате установления в Северной
Индии господства мусульманских династий, пришедших с территории Афгани-
стана и Средней Азии, здесь находит распространение и другая литературная
традиция — классическая персидская. Персидский язык стал не только основным
придворным языком, но и языком официального делопроизводства. На нем была
создана богатая литература, известная под названием «индо-персидской». Таким
образом, он занял положение второго «классического» языка средневековой Се-
верной Индии, пользовавшегося к тому же официальной поддержкой властей.
Именно эта традиция влияла сильнее, чем старая — санскритская, на хиндустани,
когда тот начал проникать в литературное употребление.
Когда в XIX в. основное литературное творчество перешло на живые местные
языки, началось бурное обогащение их словаря за счет «классических» языков.
Различие источников заимствований для Х.я. и урду (санскрит для первого и
персидский, а через него и арабский — для второго) обусловило их дальнейшее
расхождение.
Таким образом, Х.я. в ходе своего литературного развития подвергся значи-
тельному внешнему воздействию со стороны санскрита, в меньшей мере — пер-
сидского, а в последнее время и английского языка. Однако в том, что касается
самого строя языка, это воздействие можно охарактеризовать как поверхностное.
Основных фонологических противопоставлений оно практически не коснулось:
заимствованные звуки функционируют на периферии системы, преимущественно
как варианты фонем, присущие подчеркнуто «ученому» произношению. В мор-
фологии влияние санскрита и персидского сказалось прежде всего в области сло-
вообразования, касаясь в первую очередь гомогенного этимологического мате-
риала и лишь в относительно небольшой мере давая «гибридные» производные и
сложные слова.
1.6.0. Как и другие новые индоарийские языки, Х.я. претерпел существенные

внутриструктурные изменения под влиянием более ранних внешних воздейст-
вий, начавших сказываться еще на древне- и среднеиндийском этапах развития
данной языковой группы в целом. Такое воздействие субстратного характера ин-
доарийские языки испытали со стороны языков дравидийских и мунда, а на
крайнем северо-востоке — и тибето-бирманских. Среди явлений, которые могут
быть объяснены контактным влиянием, в первую очередь заслуживают внимания
следующие: появление специфического ряда ретрофлексных согласных; форми-
рование системы послеложного управления именем на основе закрепления по-
рядка слов SOV и препозиции подчиненного члена синтагмы; широкое распро-
странение грамматических сочетаний («сложных форм»), особенно глагольных,
приведшее к преобладанию аналитического словоизменения, а отчасти и слово-
образования.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний ɪ ɪ͂ i: ĩ: ʊ ʊ͂ u: ũ:
Средний закрытый e ẽ oõ
Средний открытый ɛ ɛ͂ (æ) ɐ ɐ͂ ɔ ɔ͂
Нижний ɑ: ɑ͂:
П р и м е ч а н и я: 1. Противопоставление по долготе/краткости нерелевантно для гласных

среднего подъема. «Центральные» гласные верхнего и нижнего подъема /ɪ/, /ʊ/, /ɐ/ противосто-
ят «периферийным» /i/, /u/, /ɑ/ не только качественно, но и количественно — как краткие дол-
гим. Поскольку долгота является сопутствующим фактором, присущим гласным группы «пе-
риферийных», ее обозначение в фонематической транскрипции избыточно, и в примерах опу-
щено, т. е. /i/, /u/, /ɑ/ обозначают /i:/, /ɑ:/, /u:/. В примерах, приведенных в транслитерации,
долгота гласных, естественно, обозначена.
2. Фонемный статус кратких назализованных вызывает сомнения: выступая только в пре-
консонантной позиции, они могут трактоваться как сочетания чистых /ɪ/, /ɐ/ и /ʊ/ с носовым
согласным (/n/ или его аллофонами). Крайне незначительное число минимальных пар, к тому
же, как правило, различающихся двумя звуками, свидетельствует о фонологической слабости
назализованных кратких гласных (см. примеры ниже).
3. /æ/ может иметь статус периферийной фонемы, в частности, в словах английского проис-
хождения, например /kæʃ/ cash ‛наличные (деньги)’, или выступать как аллофон фонемы /ε/.
4. /ɐ/ характеризуется промежуточной ступенью подъема, варьируя между средним и ниж-
ним; имеет аллофон /ə/.
Противопоставление долгих и кратких в конце слова последовательно реали-

зуется фонетически только при тщательном произношении. При нормальной и
высокой скорости речи долгота гласных в исходе слова нейтрализуется. Гласные
среднего ряда, как закрытые, так и открытые, считаются фонематически долги-
ми. Краткие [ĕ] и [ə] являются аллофонами /ɐ/ перед /h/: /jɐh/ [jĕ] ‛это, этот’,
/pɐhɐn/ [pəhən] ‛надевать’.
Примеры минимальных пар: /kɑm/ ‛работа’ — /kɐm/ ‛мало’, /din/ ‛религия’ —

/dɪn/ ‛день’, /sukʰɑ/ ‛сухой’ — /sʊkʰɑ/ ‛суши’, /bɛl/ ‛вол’ — /bel/ ‛раскатывай (тес-
то)’ — /bol/ ‛говори’, /moɽ/ ‛поворот’ — /mʊɽ/ ‛повернись’, /bɔnɑ/ ‛карлик’ —
/bonɑ/ ‛сеять’, /ɐ͂k/ ‛оценка’ — /ɑ͂knɑ/ ‛оценивать’, /mʊ͂h/ ‛рот’ — /mu͂ g/ ‛вид бобо-
вых’, /me͂ / ‛в’ — /mɛ͂/ ‛я’.
Истинные дифтонги в стандартном Х.я. относятся к фонологической перифе-
рии. Это остаточное явление, унаследованное от др.-инд. дифтонгов ai̯ , au̯ , из ко-
торых развились открытые гласные среднего подъема. Дифтонги бывают только
нисходящими. Они существуют в лексических заимствованиях, например, /tɐj/
‛решенный’ (перс.-араб.), /bʰɐj/ ‛страх’ (др.-инд.) или перед /j/ в новоиндоарий-
ских словах, например, /bʰεɪjɑ/, /bʰεɪjjɑ/ ‛братишка’ < /bʰɑi/ ‛брат’ (редкий случай
аблаута). Для восточных районов области Х.я. характерно дифтонгиальное про-
изношение открытых /ε/ и /ɔ/ — соотвественно [εɪ̯ ] и [ɔʊ̯].
Согласные
По способу Губные Переднеязычные
образования ретро- палато- языч- языч- таль-
губно- губно- зуб-
флекс альвео- ные ные ные
губные зубные ные
ные лярные
Шумные
Придых. ʤʰ
Фрика- Гл. (f) s (ȿ) ʃ h
тивные Зв. (z)
Носовые m n (ɳ)
Сонорные
Боковые l
Глайды υ j
П р и м е ч а н и я: 1. По мнению некоторых исследователей, основной вариант фрикатив-

ного согласного, образующегося в верхних дыхательных путях, является не глоттальным, как
он представлен в таблице согласных, а фарингальным.
2. Носовые /ɲ/, /ŋ/ — варианты /n/ в сочетаниях с гоморганным смычным. Как правило, это
относится и к /ɳ/, который, однако, в «санскритизованном» произношении противопоставляет-
ся /n/. Аналогичен фонологический статус /ȿ/, который встречается в «санскритизированном»
произношении, а также в консонантных группах перед ретрофлексными смычными. На этом
основании /ɳ/ и /ȿ/ рассматриваются как периферийные фонемы.
3. В индоарийской лексике Х.я. /ɽ/, /ɽʰ/ являются позиционными (неначальными и не в соче-
тании с носовым) вариантами /ɖ/ (за единственным исключением: /ɖʰū͂ɖʰnɑ/ [ɽʰū͂ɽʰnɑ] ‛искать’).
Однако в англицизмах /d/ последовательно реализуется как /ɖ/, что может служить дополни-
тельным основанием для фонемного противопоставления смычного и одноударного.
4. Губно-губной сонант [w] является вариантом губно-зубного фрикативного /υ/. Для него
характерна неначальная позиция: [ɐnʊbʰɐw] ‛восприятие’.
По месту образования согласные распределены по пяти основным рядам: губ-

ные, переднеязычные, среднеязычные, заднеязычные и глоттальные. Средне-
язычные и глоттальные представлены каждый одним фрикативным. Палато-
альвеолярные представляют собой смешанный ряд между передне- и средне-
язычными. В пределах основных рядов можно выделить пять подгрупп, каждая
из которых включает четырехчленный пучок смычных (взрывных, а в палаталь-
ном ряду — аффрикат), противостоящих по звонкости/глухости и придыхатель-
ности/непридыхательности. У смычных согласных, раствор которых сопровож-
дается придыханием, оно различается по фонации в зависимости от глухо-
сти/звонкости согласного. В отличие от глухих смычных этого типа, которые
определяются как аспирированные, соответствующий признак звонких соглас-
ных специалисты по фонетике определяют термином «придыхательный голос»
(breathy voice). Это различие, однако, не сказывается на системе фонологических
оппозиций и поэтому в приведенной выше таблице согласных, как и в транскри-
бированных примерах, не отражено.
Примеры фонематических противопоставлений согласных: /pɑnɑ/ ‛получать’ —
/pʰɑnɑ/ (диал.) ‛вид злаковых’ — /bɑnɑ/ ‛основа (текстиль)’ — /bʰɑnɑ/ ‛нравить-
ся’ — /tɑnɑ/ ‛насмешка’ — /tʰɑnɑ/ ‛полицейский участок’ — /dɑnɑ/ ‛зерно’ (ед. ч.) —
/dʰɑnɑ/ ‛быстро продвигаться вперед’ — /ʈʰɑnɑ/ ‛решаться’ — /ɖʰɑnɑ/ ‛нагру-
жать’ — /kɑnɑ/ ‛одноглазый’ — /kʰɑnɑ/ ‛еда’ — /gɑnɑ/ ‛петь’ — /ʧʰɑnɑ/ ‛просеян-
ный’ — /ʤɑnɑ/ ‛уходить’ — /mɑnɑ/ ‛признанный’ — /nɑnɑ/ ‛дед по материнской
линии’ — /lɑnɑ/ ‛приносить’ — /ɾɑnɑ/ ‛рана’ (титул феодального правителя).
Две пары звуков — /s/ и /ʃ/, а также /υ/ и /b/ образуют минимальные пары в
крайне редких случаях. Их противопоставление выдерживается более или менее
последовательно в речи носителей стандартного Х.я. и части носителей других
языков и диалектов «пояса хинди», научившихся нормативной артикуляции:
/sɐkne/ sakne ‛мочь’ (инф. косв. п.) — /ʃɐk ne/ śak=ne ‛сомнение’ (ед. ч. эрг.).
В речи большей части носителей Х.я. /s/ и /ʃ/ сливаются в один из этих звуков, /υ/
и /b/ — в /b/: /bo/ < /υo/ ‛этот’, ‛он’, /kɐbi/ < /kɐυi/ ‛поэт’.
Звуки, свойственные заимствованной персидско-арабской лексике:
/z/ и /f/ могут иметь фонемный статус, преимущественно в речи образованных
носителей, например, /zɐmɑnɑ/ ‛период времени’ — /ʤɐmɑnɑ/ ‛скапливать, сгу-
щать’, /fɐn/ ‛искусство’ — /pʰɐn/ ‛капюшон кобры’. Однако обычно они заменя-
ются звуками /ʤ/ и /ph/ соответственно, например, /mɐʤduɾ/ < /mɐzduɾ/, /mɑpʰi/ <
/mɑfi/. В идиолектах /f/ и /рh/ чередуются в положении перед гласными, но перед
согласными /f/ сохраняется: ср. индоарийские слова с чередованием /f/ ~ /pʰ/:
/fɪr/ ~ /pʰɪɾ/ ‛опять’, /pʰɐʈɑpʰɐʈ/ ~ /fɐʈɑfɐʈ/ ‛немедленно’, но, например, в /dɐftɐɾ/
‛контора’ придыхательный смычный невозможен (*/dɐpʰtɐɾ/). В просторечии /f/ в
исходе слова может быть замещен /p/, что сопровождается разбиением группы
согласных: [sɪɾɐp] < /sɪɾf/ ‛только’. Обычно /f/ сохраняется в англицизмаx: /foʈo/
photo. Увулярные /q/, /χ/ и /ʁ/ мы не рассматриваем как фонемы хинди (ср. ста-
тью «Урду язык» в наст. издании). Они реализуются редко, в произношении лю-
дей, владеющих персидским или арабским языком, а в Х. я. замещаются фонема-
ми /k/, /kh/, /gʰ/ соответственно.
Гиперграмотность проявляется в замене «правильных» /ʤ/ и /b/ на «непра-
вильные» /z/ и /υ/ соответственно: например /υoɾɑ/ вместо /boɾɑ/ ‛мешок’.
В Х.я. противопоставление одиночных согласных геминированным (долгим), в
ряде случаев играет смыслоразличительную роль, например /pɐkɑ/ ‛спелый’ в от-
личие от /pɐkkɑ/ ‛прочный’.
В части диалектной лексики наблюдается нейтрализация отдельных фоноло-
гически релевантных признаков за счет утраты аспирации, ретрофлексности,
смешения /ɾ/ и /l/, /ɾ/ и /j/, преимущественно назализованного произношения
гласных и некоторых других признаков, например, диал. [pɐɽ] — станд. хин.
/pɐɽʰ/ ‛читать’, диал. [pɐɾ], как и станд. хин. /pɐɽ/ ‛падать’, диал. [ɖɑɾ] — станд.
хин. /ɖɑl/ ‛бросать’, диал. [hɐmɑye] — станд. хин. /hɐmɑɾe/ ‛наши’.
2.1.2. Наличие словесного ударения в Х.я. не является безусловно признанным
фактом. Оно подтверждается результатами традиционного слухового анализа,
хотя экспериментальными исследованиями просодии его фонетических корреля-
тов не выявлено. Здесь представлена наиболее часто встречающаяся в граммати-
ческих описаниях точка зрения, которую авторы настоящей статьи в основном
разделяют.
Ударение Х.я. чисто динамическое (силовое), причем динамическая состав-
ляющая крайне слаба. Ударение не имеет фонологического значения и преиму-
щественно связано со слоговой структурой слова. Для наиболее вероятного оп-
ределения его места удобно различать слоги по тяжести (см. 2.1.4.). Как правило,
оно приходится на самый тяжелый слог слова: /ʊt.'sʊk.tɑ/ ‛нетерпение’,
/prɐ.'sɐnn.tɑ/ ‛удовлетворение’, /ɑ.'lɪn.gɐn/ ‛объятие’, [ɑʃ.'ʧɐɾ.jə] ‛удивление’,
/kɪ.'tɑb/ ‛книга’, /gɐ.'ɾib/ ‛бедный’, /ɑ.'ɾɐmbʰ/ ‛начало’. При равновесных слогах
ударение падает на тот из них, который ближе к началу слова: /'dʊl.hɐn/ ‛невеста’,
/ɑ.'lɪn.gɐn/ ‛объятие’. Компоненты сложного слова, как правило, сохраняют свое
ударение. Суффиксы типа -'wālā, -'hār, -'kār, -'dār могут являться просодически
полновесными единицами. Не исключено, что носителем ударения является весь
слог, а не только его гласный, и распределение силы слогов зависит от их поло-
жения в слове, а также от количества и характеристик входящих в них звуков,
как согласных, так и гласных. Следует учитывать и факторы, в ряде случаев за-
трудняющие определение места ударения. К ним относятся разнобой в произно-
шении носителей разных диалектов и особенности индивидуального произноше-
ния, неустойчивость слоговых границ (см. ниже), а также взаимодействие сло-
весной и фразовой просодии. Последним фактором объясняется мнение о
смыслоразличительной роли ударения в Х.я., для подтверждения которого при-
водятся омографические пары типа /'ʧɐ.lɑ/ ‛пошел’, ‛двинулся’ (аорист м. р.
ед. ч.) — /ʧɐ.'lɑ/ ‛двинь’, ‛запусти’ (например, мотор) (пов. накл. 2-е л. ед. ч.).
Однако в данном случае речь идет не о словоформах, а о предложениях, разные
просодические контуры которых определяются их разной модальностью.
Повествовательное предложение характеризуется понижающимся интонаци-
онным контуром, вопросительное — повышающимся. Повышение тона между
границами интонационного контура всего предложения соответствует информа-
ционному фокусу, занимающему при нормальном порядке слов позицию перед

сказуемым (ср. 2.5.3.). Согласно последним исследованиям, просодическая
структура простого предложения Х.я. стабильна и слабо связана с вариациями
его синтаксической структуры. Мелодика предложения формируется распреде-
лением тонов, соотносящихся с просодическими синтагмами, и практически не
отражает его актуальную структуру.
Для некоторых диалектов, например бундели, характерно назализованное про-
изношение гласных, что, естественно, снижает фонематическую релевантность
назализованных гласных.
2.1.3. Большинство фонем реализуется во всех позициях в слове — начальной,
срединной и конечной. Кратким гласным несвойственна конечная позиция. Ис-
ключениями являются: некоторые существительные, допускающие в исходе /ɪ/
(/vɪnɐti/ ~ /vɪnɐtɪ/ ‛просьба’); слова, в конце которых за группой согласных следу-
ет нефонематический [ɐ]/[ə], который в соединении с последним согласным об-
разует конечный открытый слог ([ɑʃ.'ʧɐɾ.jə] ‛удивление’, графически āśсary), не-
сколько односложных служебных слов типа отрицания /nɐ/ ‛не’, сочинительного
союза /ʋɐ/ ‛и’, подчинительного союза /kɪ/ ‛что’. Долгие гласные в словах собст-
венно Х.я. необычны в антепенультиме и предшествующих ему слогах, что при
словообразовании находит частичное отражение в орфографии (см. 2.2.3.). Тен-
денция фонетического сокращения долгих гласных в таких позициях распро-
страняется и на заимствованные слова, но в написании их, как правило, не отра-
жается. Гласный /ɐ/ перед /h/, а в некоторых случаях и после /h/, реализуется как
[ə] ([ʃəhəɾ] ‛город’) или [ĕ] при падении /h/, например, в лично-указательном ме-
стоимении единственного числа ближнего плана [jĕ] (граф. yah) ‛это, этот, эта’,
‛он(а)’. Нестандартно также соотношение графической и фонетической формы
соответствующего местоимения дальнего плана [ʋŏ] (граф. vah) ‛то, тот, та’, он(а)’.
При морфологических изменениях, ведущих к перестройке слоговой структу-
ры слова, /ɐ/, оказавшийся в положении между двумя тяжелыми (двуморными)
слогами, редуцируется: /sɐ.ɾɐk/ ‛улица’ (ед. ч. прям. п.) > /sɐɾ.ko͂ (=pɐɾ)/ ‛(на) ули-
цах’ (мн. ч. косв. п.; послелог /=pɐɾ/ просодически нерелевантен); /bɐ.ɾɐs.nɑ/ ‛идти
(о дожде)’ > /bɐɾ.sɑ/ ‛прошел (дождь)’.
Фонологические признаки проявляются особенно отчетливо в начальной по-
зиции. В конечной позиции противопоставление придыхательных согласных не-
придыхательным, а также долгих гласных кратким ослаблено и может нейтрали-
зоваться.
Конечные звонкие в полном стиле произношения не оглушаются.
В Х.я. допустимо зияние, которое может быть заполнено полугласным /j/. Та-
кие пары могут включать равноправные варианты, различие между которыми
носит сугубо фонетический характер (например, /ɑi/ ~ /ɑji/ ‛пришла’), а могут от-
ражать грамматические оппозиции, например /ɑe/ ‛пусть придет’ (сосл. накл.
3 л. ед. ч.) противопоставлено /ɑje/ ‛пришли’ (прош. вр. мн. ч. м. р.). В настоя-
щее время в орфографии Х.я. преобладает тенденция не заполнять зияние гра-
фически.
2.1.4. Преобладающая структура слога, характерная для слов индоарийского
происхождения: V (ā ‛приходи’), VC (ū͂ṭ ‛верблюд’), CV (do ‛дай’), CVC (kān
‛ухо’). В заимствованиях персидского, арабского и английского происхождения и
особенно в санскритских словах допустимы группы согласных в начале и в коде

слога. В Х.я. исходные слоговые структуры типа (CCC)VCC, CCV(CCC) и
CVCCCC перестраиваются. Они отражены в графической форме, но в произно-
шении подавляющего большинства носителей упрощаются в соответствии с пра-
вилами фонотаксиса Х.я., которые в основном согласуются с универсальной иерар-
хией сонорности и принципом ее нарастания в консонантных группах в начале
слога при убывании в консонантных группах коды. (Степени сонорности в по-
рядке нарастания: смычные, фрикативные, носовые, плавные, полугласные, глас-
ные.) Возможны такие группы как /kɾ/, /kʃ/, /gl/, /sʋ/ [sw], /ʃɾ/, /ʈɾ/, например,
/kɾɪ.jɑ/ ‛глагол’, /kʃetɾ/ ‛поле’, /glɑ.nɪ/ ‛печаль’, [swɐpnɐ] ‛сон’, /ʃɾi/ ‛почтенный’,
[ʈɾɛʲn] ‛поезд’. В конечной позиции подобные группы разбиваются гласным, что
свидетельствует о том, что между составляющими их согласными проходит сло-
говая граница, более или менее четкая в зависимости от положения — срединно-
го или конечного — и силы гласного, например, [mɪʃ.ɾɐ] ~ [mɪʃ.ʃɾɐ] ‛Мишра’ (имя
собств.), [hɾɐs.sʋɐ] ~ [hɾɐs.ʋɐ] ‛краткий’, [swɐ.pən] ‛сон’ < [swɐpn], [pɐ.təɾ] ‛лист’ <
/pɐtɾ/, /ʋɐ.kət/ ‛время’ < /ʋɐqt/. Такие же изменения претерпевают, как в началь-
ной, так и в конечной позиции, и более сложные консонантные группы, напри-
мер с последовательностью трех согласных: [ɪs.tɾi] ~ [ɪs.tɪ.ɾi] ‛женщина’ (граф.
stɾī), /ɪs.kul/ ‛школа’ (граф. skūl), причем сочетание /st/ и /sk/, если оно не разде-
лено протезой по разным слогам, нарушает иерархию сонорности. Примеры бо-
лее чем двучленных групп согласных в конце слова: [ɾɑʂ.ʈɾɐ] ~ [ɾɑʂ.ʈəɾ]
‛государство’ (граф. raṣṭr) и крайне редкий случай /ʋɐɾ.tsjɐ/ ‛альвеолярный’,
(граф. vartsy). Впрочем, в просторечном произношении разбиваются и двучлен-
ные начальные группы, не противоречащие иерархии сонорности: [kɪ.ɾɪ.jɑ] <
/kɾɪ.jɑ/ ‛глагол’, [sɪ.ɾi] < /ʃɾi/ ‛почтенный’.
В геминатах слоговая граница проходит между одинаковыми согласными:
/pɐk.kɑ/ ‛прочный’, /mɐ.ɾɐm.mɐt/ ‛ремонт’.
Необходимо отметить, что существуют и другие мнения относительно слого-
вого членения в Х.я. Так, не исключено, что по крайней мере некоторые группы
согласных, занимающих срединное положение, не разбиваются по разным сло-
гам, а составляют начало слога. Возможно, что в таких случаях их первый со-
гласный удлиняется, и слоговое членение подобно тому, что действует в гемина-
тах, т. е. начальная артикуляция звука закрывает слог, а конечная открывает сле-
дующий за ним: [ɑʃ.ʃʧɐɾ.jə] ‛удивление’ (ср. выше варианты слогоделения
[mɪʃ.ʃɾɐ], [hɾɐs.sʋɐ]).
Слоги в Х.я., как и в других индоарийских языках, традиционно делятся на
легкие, средние и тяжелые в зависимости от долготы гласного и открыто-
сти/закрытости слога (см. также статью «Новые индоарийские языки» в наст. из-
дании). Открытый слог с кратким гласным — легкий, открытый слог с долгим
гласным или закрытый с кратким гласным — средний, закрытый слог с долгим
гласным — тяжелый. Эта классификация слогов соотносима, как легко заметить,
с определением слогов по количеству мор. Назализация гласного и увеличение
количества согласных в коде утяжеляют слог, но эти явления просодически реле-
вантны только в случаях равновесных слогов в пределах одного слова. То есть,
например, легкий слог с назализованным гласным легче среднего слога, но тяже-
лей легкого с чистым гласным.
2.2.0. Морфонологические сведения.

Иллюстративный материал дается в общепринятой индологической трансли-
терации (см. 1.4.0.).
2.2.1. Прямого соотношения между слогом и морфемой нет: последняя может
быть как частью слога, так и включать более одного слога. Флективные оконча-
ния имени и глагола представляют собой одиночный гласный, образующий от-
дельный слог либо самостоятельно, либо в сочетании с предшествующим со-
гласным: ā.-e приходить-СОСЛ.3.ЕД, ki.tā.b-ẽ книга-Ж.МН.НОМ. Формообразующие
и деривационные аффиксы имеют разнообразные звуковые и, соответственно, сло-
говые структуры: kar.-n-ā делать-ИНФ-ПРЯМ, kar.-t-ā делать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД.ПРЯМ
‛делающий’, kar.-n-e.-vā.l-ā делать-ИНФ-КОСВ-ДЕЯТ-М.ЕД.ПРЯМ ‛делающий, наме-
ревающийся делать’, ka.r-e.g-ā делать-БУД.3ЕД-М.ЕД ‛сделает, будет делать’.
Явление фузии Х.я. несвойственно. Оно может проявляться только при слово-
образовании на базе санскритских корневых и деривационных морфем (напри-
мер, vidyopārjan ‛приобретение знаний’ < vidyā + upārjan), но и здесь наблюдает-
ся тенденция к конкатенации (например, vidyā-upādhi ‛ученая степень’), нередко
с эвфоническими y, v между гласными (см. 2.2.3.).
Возможные наборы фонем и их стечений в разных позициях в слове, равно как
и стыковые явления, определяются структурой слогов (см. 2.1.4.).
2.2.2. Регулярных фонологических противопоставлений морфологических еди-
ниц и категорий не наблюдается.
2.2.3. Основные типы чередований следующие.
1. Характерные преобразования на стыке морфем, первая из которых оканчивает-
ся, а следующая начинается на гласный (при словообразовании и словоизменении):
ī, i + V > iyV: beṭī + ā̃ > beṭiyā̃ ‛дочери’ (в глагольных основах, как альтерна-
тивный вариант, ī + V > īvV: pī + e > pīve и pīye ‛выпил бы’);
ū + V > uV: ḍākū + õ > ḍākuõ (=ko) ‛разбойникам’;
e + e > eve: se + e > seve ‛услужил бы’;
o + e > ove/oу: bo + e > bove / boy ‛посеял бы’;
ā + V > ā[v/y]V: jā + ẽ > jāẽ / jāvẽ / jāyẽ ‛пошли бы’.
2. Иррегулярные преобразования на стыке морфем при словоизменении глаго-
лов denā ‛давать’, lenā ‛брать’, karnā ‛делать’, pīnā ‛пить’, jānā ‛идти’, honā
‛быть’, ‛становиться’;
de-, le- + V (окончаний сослагательного наклонения и императива) d-, 1- + V:
de + e > de, ‛дай-ка’, le + o > 1o ‛возьми(-те)’;
de-, le-, kar-, pī- + -iye (показатель оптатива) > d-, l-, k-, p- + -ījiye: de + iye >
dījiye ‛извольте дать’;
de-, le-, kar-, jā- + -ā, -e, -ī, -ī̃ (показатели причастия совершенного вида и пре-
терита) > a) di-, li-, ki-, ga- + -yā, -ye и б) d-, 1-, k-, ga- + -ī, -ī̃: de + ā > diyā (diye,
dī, dī̃) ‛дал (-a, -и)’; ho- + -ā, -e, -ī, -ī̃ > hu- + -ā, -e, -ī, -ī̃: ho + ā > huā (hue, huī, huī̃)
‛был (-а, -и)’, ‛стал (-а, -и)’.
3. Утрата безударного а (ə) при словоизменении и словообразовании:
[C]VCaC + V > [C]VCCV: lahar + ẽ > lahrẽ ‛вóлны’, samajh + ā > samjhā
‛понял’.
4. Чередование гласных антепенультима в корне при словообразовании (ныне
не имеют строго обязательной силы):
ā > а: mānnā ‛соглашаться’ > manānā ‛убеждать’;

ī, e (ai) > i : mīṭhā ‛сладкий’ > miṭhāī ‛сладость’, beṭī ‛дочь’ > biṭiyā ‛дочурка’;
ū, o > u: būṛhā ‛старый’ > buṛhāpā ‛старость’, bolnā ‛говорить’ > bulānā ‛звать’
(возможны иррегулярные случаи: ā > i: khānā ‛есть’ > khilānā ‛кормить’).
5. Выбор суффикса каузатива (-ā-/-lā-, -vā-/-lvā-):
CVC + -ā-, -vā- > CV1Cā, CV1Cvā (возможные чередования гласных V > V1 см.
выше); как вариант в отдельных случаях допустимо CV1Clā, CV1Calvā, напри-
мер: baiṭhnā ‛сидеть’ > biṭhānā / baiṭhānā (biṭhlānā / baiṭhlānā); biṭhvānā / baiṭhvānā
(biṭhalvānā) ‛усаживать’;
CV + -ā-, -vā- > CV1lā, CV1lvā: sonā ‛спать’ > sulānā, sulvānā ‛усыплять’ (ис-
ключение: lenā ‛брать’ > livānā ‛велеть взять’).
2.3.0. Семантико-грамматические сведения.
Х.я — язык по преимуществу аналитического типа. Вместе с тем он сохранил
небольшое число флективных форм, играющих значительную роль в именном и
глагольном словоизменении.
2.3.1. Грамматически, в первую очередь синтаксически, а также семантически
слова Х.я. достаточно четко подразделяются на три основные группы: 1) слова
самостоятельные, или полнозначные; 2) слова служебные и 3) слова «внеграмма-
тические», т. е. не включающиеся в синтаксическую структуру предложения.
Самостоятельные слова членятся далее на имена, наречия и глаголы. Глаголы
опознаются по присущей им парадигме спряжения, включающей личные и не-
личные формы; последние для Х.я. целесообразно признавать именно словоиз-
менительными формами, а не самостоятельными разрядами слов, ввиду строгой
регулярности их образования и той активной роли, какая принадлежит им в сис-
теме аналитического глагольного словоизменения (см. ниже). Словарной формой
глагола служит инфинитив (показатель -пā).
В классе имен выделяются разряды существительных, прилагательных, числи-
тельных и местоимений; по синтаксическим признакам числительные близки
прилагательным. Граница между существительными и прилагательными не
вполне четка ввиду отсутствия как у тех, так и у других каких-либо универсаль-
ных выделяющих их формальных признаков, а кроме того, вследствие относи-
тельной свободы субстантивации прилагательных (ср. например: sainik rizarv
‛воинский резерв’, но rizarv sainik ‛солдат-резервист’; būṛh-ā ādmī ста-
рый-М.ЕД.ПРЯМ человек ‛старый человек’, но ais-e būṛh-õ=ke sāth такой-М.КОСВ
старый/старик-МН.КОСВ=ПОСЛ вместе ‛с такими стариками’) и, напротив, распро-
страненности прямого соположения существительных, при котором предшест-
вующее служит определением (приложением) к последующему (см. 2.5.3.). Тем
не менее объективным подтверждением не только синтаксического, но и морфо-
логического разбиения имен на названные разряды служит способность прилага-
тельных изменяться в роде (присуща только изменяемым прилагательным, со-
ставляющим статистическое меньшинство членов разряда, отличающееся, одна-
ко, повышенной частотностью) и отсутствие у прилагательных формы
общекосвенного падежа множественного числа (на -õ), свойственной существи-
тельным (кроме неисчисляемых).
Нечетка и граница между прилагательными и наречиями. Непроизводные
(первичные) наречия в Х.я. крайне немногочисленны. Большинство членов раз-
ряда составляют производные (функциональные), соотносимые с именами суще-

ствительными (в беспослеложных или послеложных формах), прилагательными
и, реже, глаголами (в форме деепричастия). Наречия, производные от неизменяе-
мых прилагательных, формально тождественны им (ṭhīk ‛правильный’ и ‛пра-
вильно’); производные от изменяемых принимают либо «абсолютную» форму —
общекосвенного падежа (pahle ‛сперва’ от pahlā ‛первый’), либо форму прямого
падежа единственного числа мужского рода (acсhā ‛хороший’ и ‛хорошо’). В по-
следнем случае в определенных контекстах такое наречие (т. е. приадъективное
или приглагольное определение) может изменяться по парадигме прилагательно-
го, согласуясь с определяемым, с субъектом или с объектом: например, фраза
bаṛī-bаṛī lahrẽ ū̃cī uṭhākar большие-большие волны:Ж.МН высокие:Ж подни-
мать:АБС ‛высоко вздымая огромные волны’ иллюстрирует согласование как
препозитивного, так и постпозитивного, адвербиально функционирующего при-
лагательного с объектом — существительным женского рода lahrẽ ‛волны’. К на-
речиям относятся также формы косвенных падежей некоторых существитель-
ных: sāmnā ‛противостояние’, косв. п. sāmne ‛перед, напротив’.
В каждом из именных разрядов, а также в разряде наречий выделяется закры-
тый подразряд местоимений. Местоимения-существительные обособляются от
знаменательных существительных не только семантически — обобщенно-
указательным значением, но и морфологически — некоторыми особенностями
словоизменения (супплетивизм основ; наличие синтетической формы направи-
тельного падежа, отсутствующей в общеименной парадигме, и др., см. 2.5.1.);
они разделяются на личные (1-го и 2-го лица; в функции местоимений 3-го лица
используются указательные) и неличные. Все местоимения-прилагательные,
кроме притяжательных, и местоимения-наречия относятся к неличным. Сово-
купность неличных местоимений образует систему, организованную по двум па-
раметрам: 1) по морфологическим разрядам, а внутри них — по более узким се-
мантическим подразрядам, таким как «признак», «количество», «место», «на-
правление», «время», «образ действия»; 2) по пяти функциональным разрядам,
члены которых опознаются по начальной фонеме корня и имеют практически
идентичные парадигмы: указательные ближнего плана, указательные дальнего
плана, относительные, вопросительные и неопределенные. Последний разряд, чле-
ны которого могут трактоваться как производные от вопросительных, выступает
рядом с другими неполным; сохранились также некоторые местоимения разряда
соотносительных, сомкнувшиеся с указательными дальнего плана; большинство
из них ныне воспринимаются как архаичные или как диалектные. За пределами
этой системы остаются некоторые индоарийские слова, как, например, sab ‛все’
(общекосв. п. мн. ч. sabhõ), а также заимствованные местоимения.
Среди служебных слов функционально различаются послелоги, союзы и час-
тицы.
Послелоги разделяются на первообразные, или простые, и производные, или
сложные, которые сочетаются с существительным обычно через первообразный
послелог и лишь в очень небольшой своей части могут альтернативно присоеди-
няться к нему непосредственно. К послелогам примыкают устойчивые послело-
гообразные сочетания (типа =kī xidmat mẽ ПОСЛ.ГЕН.Ж служба:Ж ПОСЛ.ЛОК
‛для <кого-либо>’), главный значащий компонент которых имеет регулярное по-
слеложное оформление. Среди первообразных послелогов выделяется адъекти-

вирующий, или генитивный, обладающий парадигмой изменяемого прилагатель-
ного. Образования с ним могут рассматриваться как адъективная форма имени.
С союзами (основные из них перечислены в 2.5.4.) смыкаются союзные слова
подчинительного характера, в значительной своей части опирающиеся на отно-
сительные и указательные местоимения.
К частицам относятся приглагольные отрицания (па, nahī̃, запретительная таt)
и постпозитивные выделительные слова: hī ‛именно’, ‛только’, bhī ‛и’, ‛тоже’,
‛даже’, tak ‛даже’, ‛включая и’ (от омонимичного послелога tak ‛до’ отличается
тем, что сочетается с существительным в форме прямого, а не общекосвенного
падежа), bhar ‛только’, ‛весь’, ‛целый’, to ‛-то’, ‛ведь’.
Как служебное слово особого класса можно рассматривать связку honā ‛быть’,
участвующую также в качестве первичного вспомогательного глагола в образова-
нии широкого круга аналитических глагольных форм (см. 2.3.5. и 2.5.1.). С мор-
фологической точки зрения от остальных глаголов ее обособляет наличие про-
стых форм настоящего и прошедшего времени изъявительного наклонения. Не-
которые глаголы выступают и как полнозначные, и как вспомогательные
(функциональные, или легкие) в аналитических конструкциях и сложных глаго-
лах. К словам «внеграмматическим» относятся междометия, слова утверждения,
частица общего вопроса и вокативные частицы.
2.3.2. Основная классифицирующая категория существительного — р о д
(мужской и женский). Морфологически он выражается в различиях парадигмы
синтетических (первичных) форм. Наиболее характерна форма прямого падежа
множественного числа женского рода (окончание -ā̃ — для типа имен на -ī, -iyā;
окончание -ẽ — для прочих типов), которую в этом смысле можно признать ди-
агностической: laṛkī ‛девочка’ — мн. ч. laṛkiy-ā͂; bahū ‛ невестка’ — мн. ч. bahu-ẽ.
По роду с существительным согласуются изменяемые прилагательные, адъек-
тивные формы существительных (с послелогом kā (м. р.) / kī (ж. р.)) , причастия и
ряд личных форм глагола. Прямая (словарная) форма существительного последо-
вательно выраженных признаков рода не имеет, хотя для лексики собственно
Х.я. (тадбхава — см. 2.6.0.) можно выделить, вводя ряд ограничений, так назы-
ваемые тематические типы существительных: мужского рода — на -ā и женского
рода — на -ī. Эти же окончания присущи согласуемым в роде адъективным и
глагольным формам. Гласный -ā в исходе первичных форм мужского рода един-
ственного числа прямого падежа является флексией, тогда как противостоящий
ему -ī женского рода является флексией только в согласуемых формах, а в суще-
ствительных входит в основу: ср.
acch-ā laṛk-ā хороший-М.ЕД.ПРЯМ мальчик-М.ЕД.ПРЯМ
acch-e laṛk-е=ko хороший-М.ЕД.КОСВ мальчик-М.ЕД.КОСВ=ДАТ/ВИН, но
acch-ī laṛkī хороший-Ж.ЕД.ПРЯМ девочка:Ж.ЕД.ПРЯМ
acch-ī laṛkī=ko хороший-Ж.ЕД.(КОСВ) девочка:Ж.ЕД.(КОСВ)=ДАТ/ВИН
(в скобках указаны имплицитные грамматические значения).
Агглютинативные (вторичные) показатели множественного числа (см. ниже)
могут рассматриваться как признак стертой системы классификаторов.
Категория п е р с о н а л ь н о с т и (или л и ч н о с т и) проявляется в раз-
личном оформлении прямого дополнения: наименования лиц обычно выступают
в форме общекосвенного падежа с направительным послелогом ko, наименова-

ния предметов и животных — в форме прямого падежа. Использование того же
формального признака для различения конкретизованного (принимает послелог
ko) и неконкретного (стоит в прямом падеже) объекта, а также тенденция избе-
гать в рамках одного предложения повторения аналогичного оформления при
функционально отличных именных членах (дательно-аккузативный послелог
ko — регулярный показатель адресата) нарушают последовательность манифе-
стации названной категории. Интерпретация этой категории как о д у ш е в -
л е н н о с т и опирается, очевидно, на случаи персонификации отдельных на-
именований животных, а также на их употребление в функции конкретизованно-
го объекта.
Категория личности проявляется в еще одном, достаточно редком синтаксиче-
ском контексте — при обозначении действия, за которым немедленно следует
другое: gāṛī rukte hī ‛как только поезд остановился’, mohan ke rukte hī ‛как только
Мохан остановился’. Как явствует из этих двух примеров, имена в роли субъекта,
обозначающие личность, принимают в этих сочетаниях форму родительного па-
дежа, тогда как неодушевленные стоят в номинативе.
2.3.3. Категория ч и с л а (единственное/множественное) присуща существи-
тельным и прилагательным, в том числе местоименным, а также глаголам. У су-
ществительных она выражается последовательно в именах женского рода, а также
в косвенном падеже множественного числа всех существительных (показатель
-õ) независимо от типа склонения (см. 2.4.0.). В других формах существительных
мужского рода на флективном уровне противопоставление по числу не выражено
однозначно. У существительных тематического типа (окончание прямого падежа
единственного числа -ā) совпадают формы косвенного падежа единственного
числа и прямого падежа множественного числа: м. р. ед. ч. прям. п. kamr-ā ‛ком-
ната’ — ед. ч. косв. п. и мн. ч. прям. п. kamr-e; у всех прочих существительных
мужского рода совпадают три формы, числовые различия проявляются в анали-
тических формах. Существуют также вторичные (агглютинативные) показатели,
сохраняющие собственное лексическое значение совокупности лиц или — значи-
тельно реже — предметов: log, jan ‛люди’, gaṇ ‛скопление’, ‛множество’ и т. п.,
например kisān-log и kisān ‛крестьяне’ от kisān ‛крестьянин’. Возможно, особенно
в просторечных и жаргонных подсистемах языка, избыточное выражение числа
показателями обоих типов одновременно (например, сele-log и cele ‛ученики’ от
celā ‛ученик’).
Прилагательные (изменяемые) выражают значение числа только в формах
прямого падежа мужского рода, в косвенном падеже и в женском роде формаль-
ное противопоставление по числу у них нейтрализуется. Наиболее полное выра-
жение категория числа находит в глагольных формах, как финитных (кроме
форм адвербиальной репрезентации), так и нефинитных. Характерно при этом,
что финитные формы причастной этимологии (в отличие от нефинитных форм
этого типа и прилагательных, словоизменение которых они повторяют) противо-
поставлены по числу и в женском роде (ср. laṛkī āī ‛девочка пришла’ и laṛkiyā͂ āī̃
(прош. сов) ‛девочки пришли’, но laṛkī āī hai девочка приходить:ПРИЧ.СОВ.ЕД/МН
быть:ВСПОМ.НАСТ.3ЕД ‛девочка пришла’ и laṛkiyā͂ āī hãi девочки прихо-
дить:ПРИЧ.СОВ.ЕД/МН быть:ВСПОМ.НАСТ.3МН (перфект) ‛девочки пришли’; ср. с
формой прилагательного: ассh-ī laṛkī ‛хорошая девочка’ — ассh-ī laṛkiyā͂ ‛хоро-

шие девочки’). Таким образом, в предложении глагольное (а в случае с изменя-
емыми прилагательными — и адъективное) согласование позволяет опознать
число существительного, когда его собственная форма не содержит соответст-
вующих указаний (прямой падеж мужского рода при атематическом типе слово-
изменения). Напротив, число нейтрализуется у прилагательных в тех случаях, ко-
гда оно последовательно выражено в форме существительного (косвенный па-
деж, женский род), а в компонентах глагольной формы — когда оно передается
другим ее компонентом. Этим обеспечивается экономия средств формального
выражения при сохранении возможности эксплицитной передачи значения в
пределах словосочетания или предложения.
Числительные. В системе числительных исходными служат количествен-
ные, представленные простыми (наименования единиц, десятков, сотни, тысячи,
ста тысяч, десяти миллионов), сложными (от 11 до 99; название единиц предше-
ствует названию десятка, причем оба компонента претерпевают фонетические
изменения, не укладывающиеся в регулярную схему) и составными (от 101;
строятся от высших разрядов к низшим путем соположения, без использования
соединительных средств).
К простым числительным относятся числительные первого десятка, обозначе-
ния десятков, а также слова sau ‛сто, сотня’, saikṛā ‛сотня’, hazār ‛тысяча’, lākh
‛сто тысяч’, kroṛ ‛десять миллионов’, arab ‛миллиард’.
Количественные числительные первой сотни

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
0 ek do tīn cār pā̃ c chah [tʃhə] sāt āṭh nau das
10 gyārah bārah terah caudah pandrah solah satrah aṭhārah unnīs bīs
20 ikkīs bāīs ṭeīs caubīs paccīs chabbīs sattāīs aṭṭhāīs untīs tīs
30 iktīs battīs taĩtālīs caũtīs paĩtīs chattīs saĩtīs aṛtīs untālīs cālīs
40 iktālīs bayālīs tatālīs cavālīs paĩtālīs chiyālīs saĩtālīs aṛtālīs uncās pacās
50 ikāvan bāvan tirpan cauvan pacpan chappan sattāvan aṭṭhāvan unsaṭh sāṭh
60 iksaṭh bāsaṭh tirsaṭh cãusaṭh pãisaṭh chiyasaṭh saṛsaṭh aṛsaṭh unhattar sattar
70 ikhattar bahattar tihattar cauhattar pachattar chihattar sathattar aṭhhattar unāsī assī
80 ikāsī bayāsī tirāsī caurāsī pacāsī chiyāsī sattāsī aṭhāsī navāsī navve
90 ikānve bānve tirānve caurānve pãcānve chiyānve sattānve aṭhānve ninānve sau
Сложные числительные не строятся на синхронном уровне из слов хинди, а

прошли путь этимологического развития как целые слова. В них, однако, легко
отделить начальные части, обозначающие единицы, от десятков. Последнее чис-
лительное в каждом десятке, за исключением 89 и 99, представляет собой не
сложение девяти и предшествующего десятка, но означает следующий десяток без
единицы, например un-tīs ‛без (одного)-тридцать’, т. е. 29. Сложные числитель-
ные чаще других заменяются английскими. Существует также тенденция использо-
вать в печатных изданиях на деванагари арабские цифры в их европейской форме.
Порядковые числительные относятся по словоизменительному типу к прила-
гательным. Их характерными суффиксами являются -vā̃ (-vẽ, -vī̃); нерегулярно
образуются: pahlā ‛первый’, dūsrā ‛второй’, tīsrā ‛третий’, cauthā ‛четвертый’,

chaṭhā ‛шестой’. Суффикс -gunā (-gune, -gunī) оформляет множительные числи-
тельные (pā̃ cgunā ‛пятикратный’), суффикс -õ — собирательные первого десятка
(tīnõ ‛трое’) и формы неопределенной множественности от наименований основ-
ных счетных единиц — круглых чисел (hazārõ ‛тысячи’, ‛тысячами’; saikṛõ ‛сотни’,
‛сотнями’).
2.3.4. П а д е ж н ы е значения выражаются формами, образуемыми иерархи-
ей показателей, последовательно постфигируемых к существительному. Эти по-
казатели можно определить как первичные (флективные окончания), вторичные
(первообразные, или простые послелоги) и третичные (производные, или слож-
ные послелоги).
С помощью первичных образуются формы общекосвенного падежа (в дру-
гих интерпретациях падежной системы она трактуется как «косвенная основа»
или «основа косвенных форм») и звательного падежа. Форма общекосвенного
падежа служит той формой существительного, к которой присоединяются перво-
образные и (альтернативно) некоторые производные послелоги: kamr-e=mẽ ком-
ната-КОСВ=В:ПОСЛ ‛в комнате’; kamr-e=k-e pās комната-КОСВ=ГЕН-М.КОСВ рядом
‛рядом с комнатой’. Самостоятельно употребляется она редко, главным образом
в локативном значении. Сочетание простого послелога (по большей части адъек-
тивирующего, т. е. послелога родительного падежа) в косвенной форме со сле-
дующим элементом, как правило, наречного происхождения (здесь pās) рассмат-
ривается как производный послелог. Форма звательного падежа практически
реализуется лишь для некоторых имен. Третьим членом в противопоставлении
первичных форм выступает прямой падеж, являющийся в Х.я. словарной формой
имени. Эта форма выполняет функции субъекта при сказуемом, выраженном не-
переходным глаголом или формами несовершенного вида переходного глагола, а
также неличного и/или неконкретизованного прямого объекта. Формы прямого и
«непрямых» падежей последовательно противопоставлены во множественном
числе существительных, у которых в общекосвенном падеже используется уни-
версальный показатель -õ; в единственном же числе они различаются только у
имен тематического типа мужского рода (на -ā), причем определяются как тако-
вые только в более широком контексте (минимум с послелогом), позволяющем
отличить их от форм прямого падежа множественного числа. На несовпадение
первичных показателей и опирается различие характерных именных словоизме-
нительных типов (см. 2.4.0.).
В т о р и ч н ы е показатели, традиционно определяемые как «простые послело-
ги» (а в последние десятилетия также морфологически бессодержательным тер-
мином «энклитики»), универсальны для всех типов существительных. Присоеди-
няясь к форме общекосвенного падежа как единственного, так и множественного
числа, они передают следующие значения: 1) агенса при сказуемом, включаю-
щем форму совершенного вида переходного глагола, что влечет его оформление
эргативным падежом (ne); 2) личного и/или конкретизованного прямого объекта
(и соответствующего пациенса в пассивной конструкции), субъекта долженство-
вания и экспериенцера, адресата и шире — цели и направления (ko ‛к’);
3) орудийное, социативное и отложительное (se ‛с’, ‛от’); 4) внутренне-местное и
соответствующее направительное (тẽ ‛в’); 5) нахождение на поверхности и соот-
ветствующее направительное (par ‛на’); 6) предела во времени и пространстве, а

также логического предела (tak ‛до’).
В этот же ряд принято ставить так называемый адъективирующий показатель,
выполняющий атрибутивную функцию: образования с ним эквивалентны, с од-
ной стороны, родительному падежу существительных, а с другой — притяжа-
тельным или относительным прилагательным: bāp k-ā ghar отец ПОСЛ:ГЕН-
М.ЕД.ПРЯМ дом:М.ЕД.ПРЯМ ‛дом отца’ и ‛отцов(ский) дом’. От остальных после-
логов он формально обособлен присущей ему парадигмой регулярного словоиз-
менения по типу прилагательного (м. р. ед. ч. прям. п. kā, м. р. ед. ч. косв. п. и
м. р. мн. ч. прям. п. ke, ж. р. kī). Интерпретация сочетаний с простыми послело-
гами в качестве падежных форм является наиболее распространенной, однако ее
принимают не все исследователи. Одним из аргументов против этой интерпрета-
ции служит специфический формальный статус образования с kā, которое пред-
лагается считать особой адъективной формой существительного. В настоящей
статье послелог kā (ke, kī) рассматривается как показатель генитива. Это, однако,
не препятствует тому, чтобы определять сочетание существительного с ним в
части контекстов как адъективную форму.
На эту форму опирается подавлявшее большинство третичных форм суще-
ствительного, образуемых производными послелогами, которые уточняют и кон-
кретизируют пространственные, временные и различные абстрактные отноше-
ния, соответствуя предлогам русского и других европейских языков. Двухкомпо-
нентность подобных аналитических показателей, включающих наряду с
собственно значащим еще и адъективирующий компонент, породила их наиме-
нование «сложные послелоги». Адъективирующий компонент в большинстве
случаев выступает в форме косвенного падежа мужского рода — ke (с послело-
гами andar, bhītar ‛внутри’, ‛внутрь’; bīc ‛посреди’; bāhar ‛вне’; ūраr ‛на’, ‛над’;
nīce ‛под’, ‛внизу’; āge ‛впереди’; sāmne ‛перед’, ‛около’; pahle, pūrv ‛перед’, ‛до’;
bād, paścāt ‛после’; pīche ‛позади’; pās ‛у’, ‛около’; kāraṇ, sabab ‛по причине’;
māre ‛из-за’, ‛вследствие’; liye, vāste ‛для’, ‛ради’; sāth ‛с’; badle ‛вместо’; sivā
‛кроме’; binā, bagair ‛без’ и многими другими). В такого рода сочетания вовле-
каются и английские наречия: ke aupaziṭ ‛напротив’.
В послелогах, вторая часть которых восходит к существительным женского
рода, адъективирующий послелог имеет форму kī (or, taraf ‛к’; apekṣā, ba-nisbat
‛по сравнению с’; tarah, bhā̃ ti ‛подобно’; jagah ‛вмeсто’ и некоторыми другими).
В выражениях сравнения альтернантом ke может выступать se (с pahle, pūrv
‛перед’, ‛до’, āge ‛впереди’). Отдельные послелоги сочетаются с формой обще-
косвенного падежа существительного либо непосредственно, либо через ke
(dvārā ‛посредством’, tale ‛под’, bād, upаrānt ‛после’, ‛спустя’). Послелоги binā и
bagair ‛без’ при герундии употребляются с его косвенным падежом, но без адъ-
ективирующего компонента, причем могут стоять в препозиции к управляемому
им словосочетанию (особенно часто binā): binā dāl-roṭī khā-ye без горох-лепешка
есть-ГЕР.КОСВ = dāl-roṭī khā-ye bagair ‛нe поев гороха и лепешек’, т. е. вообще не
поев. Пополнение класса производных послелогов идет за счет послелогообраз-
ных сочетаний, где значащий компонент оформлен первообразным послелогом
(чаще всего mẽ или se) и представляет собой существительное или неличную
форму глагола: se hokar сквозь быть:АБС ‛через’ (географический пункт, место —
при описании маршрута), ko lekar об брать:АБС ‛о, касательно’.
Существуют также немногочисленные составные послелоги, образуемые соче-

танием простого или сложного послелога с se или tak, например: par se
‛с <поверхности>’, mẽ se ‛изнутри’, ke andar tak ‛до <самой> середины’.
Формы c первичными показателями (синтетические) присущи как субстанти-
вам, так и адъективам; формы со вторичными и третичными — только субстан-
тивам, включая наряду с существительными и местоимениями глагольные фор-
мы субстантивной репрезентации. Адъективы могут в ограниченных контекстах
присоединять некоторые простые послелоги; как правило, присоединение вто-
ричных и третичных показателей к основе прилагательного свидетельствует о
субстантивации последнего.
Типичный способ выражения значения п р и н а д л е ж н о с т и — форма
родительного падежа существительного и притяжательные местоимения. Это
справедливо для случаев, когда посессивные отношения относятся к известной
информации, см. (1). Если отношение принадлежности составляет новую инфор-
мацию (то есть является основным содержанием предложения), то обладаемое
выступает как формальное подлежащее при сказуемом, выраженном глаголом
«быть», тогда как обладатель оформляется в зависимости от типа посессивных
отношений. При отношении неотчуждаемой принадлежности обладатель оформ-
ляется так же, как в первом случае, родительным падежом или адъективиру-
ющим послелогом, см. (2), который, однако, преимущественно в нестандартном
языке, может быть рассогласован с определяемым, см. (3). Значение отчуждае-
мой принадлежности основано на пространственной семантике, посессор оформ-
ляется послелогом ke pās ‛рядом’, ‛у’, см. (4) (т. е. конструкция сходна с рус-
ской «у Х есть Y»).
(1) mer-ī (mohan=k-ī) bahin kal āegī
мой-Ж (Мохан=ГЕН-Ж) сестра завтра приходить:БУД.Ж
‛Моя/Мохана сестра завтра придет’.
(2) mer-ī (mohan=k-ī) bahin hai
мой-Ж (Мохан=ГЕН-Ж) сестра быть:НАСТ.3ЕД
‛У меня (Мохана) есть сестра’.
(3) mer-e (mohan=k-e) tīn beṭiyā͂ haı͂
мой-М.МН (Мохана=ГЕН-М.МН) три дочери быть:НАСТ.3МН
‛У меня (Мохана) три дочери’.
(4) mer-e (mohan=ke) pās yah kitāb hai
мой-КОСВ (Мохан=ГЕН.КОСВ) у эта книга быть:НАСТ.3ЕД
‛У меня (Мохана) есть эта книга’.
Сочетания имен, в том числе глагольных, с послелогами могут выступать как
адвербы: śām=ko вечер=ПОСЛ (со значением направления) ‛вечером’, ā-n-e=par
приходить-ИНФ-КОСВ=на:ПОСЛ ‛по приходе’. В редких случаях существительные
могут использоваться адвербиально и без послелога: subah ‛утро’ и ‛утром’, is ta-
rah этот:КОСВ способ ‛таким образом’, jaldī ‛быстрота’ и ‛быстро’.
2.3.5. Большинство категориальных значений глагола находит выражение в
развитой системе аналитических форм. Синтетические формы словоизменения
немногочисленны. П е р е х о д н о с т ь / н е п е р е х о д н о с т ь глаголов не
имеет регулярного морфологического выражения (ср. ниже каузативы). Эта кате-
гория опирается в Х.я. не только на валентностные характеристики глагола (его

способность или неспособность принимать прямое дополнение), но и на разли-
чие в строении предикативных конструкций. Сказуемое, включающее переход-
ный глагол в форме совершенного вида, требует построения предложения по эр-
гативной конструкции, противопоставленной номинативной, диктуемой формой
переходного глагола несовершенного вида в сказуемом. Ср.:
(5) mohan kitabẽ likh-t-ā hai
Мохан:М.ЕД.НОМ книга:Ж.МН.ПРЯМ писать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
Мохан пишет книги’.
(6) mohan=ne kitabẽ likh-ī haı͂
Мохан:М.ЕД=ЭРГ книга:Ж.МН.ПРЯМ писать-ПРИЧ.СОВ-Ж быть:НАСТ.3МН (ПЕРФЕКТ)
‛Мохан написал книги’.
Поскольку в такой конструкции сказуемое может согласоваться только с не-
оформленным объектом, а объект, выраженный личным местоимением, в силу
присущих ему категориальных черт личности и определенности (ср. выше) все-
гда оформлен послелогом ko или имеет функционально равнозначную синтети-
ческую форму (см. 2.4.0.), частная парадигма форм совершенного вида пере-
ходных глаголов реализуется не полностью — в ней отсутствуют формы 1-го и
2-го лица.
Следует отметить, что граница членения глаголов на переходные и непереход-
ные по названному грамматическому признаку не вполне совпадает с их чисто
валентностным членением (по способности принимать объект). Число таких по-
граничных глаголов невелико, и они объединяются в следующие группы:
1) могут иметь объект, и в этом случае используется альтернативно либо эрга-
тивная, либо активная конструкция: jītnā ‛выигрывать’, ‛побеждать’, hārnā ‛про-
игрывать’, ‛терпеть поражение’, samajhnā ‛понимать’, jannā ‛рождать’, baknā
‛болтать’, bolnā ‛говорить’;
2) могут иметь объект, но не требуют эргативной конструкции: bhūlnā
‛забывать’, lānā ‛приносить’ и некоторые другие. Не употребляется эргативная
конструкция со сложными глаголами, если хотя бы один из ее компонентов не-
переходный.
В обширной группе сложноименных глаголов противопоставление по пере-
ходности/непереходности связано с валентностными характеристиками обра-
зующих глаголов, от которых зависит и форма субъекта предложения. Наиболее
обычные глагольные составляющие сложноименных глаголов — karnā ‛делать’
(переходный) / honā ‛быть’ (непереходный), кроме того переходные denā ‛давать’,
rakhnā ‛держать’: prayukt karnā ‛употреблять’ — prayukt honā ‛употребляться’;
viśvās karnā, viśvās rakhnā — viśvās honā ‛верить’.
Категория з а л о г а проявляется в противопоставлении активных и пассив-
ных форм во всех временах и наклонениях. Пассивные формы образуются при-
соединением спрягаемых форм вспомогательного глагола jānā ‛идти’ к изменя-
ющейся в роде и числе форме причастия совершенного вида значащего глагола:
(7) vah pustak-ẽ likh-t-ā hai
он книга-Ж.МН.ПРЯМ писать:ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Он пишет книги’.
(8) pustak-ẽ likh-ī jā-t-ī hãi

книга-Ж.МН.ПРЯМ писать:ПРИЧ.СОВ.Ж идти-ПРИЧ.НЕСОВ-Ж быть:НАСТ.3МН
‛Книги пишутся’.
Субъект, если он присутствует, принимает послелог ke dvārā ‛посредством’,
оформление субъекта пассивной конструкции инструментальным послелогом se
в стандартном хинди неприемлемо. Причастия совершенного вида переходных
глаголов имеют пассивное значение. Субъект оборотов, в которых такие причас-
тия выступают в функции определения к объекту, оформляется адъективирую-
щим послелогом: us kī likhī kitābẽ ‛им (букв. его) написанные книги’. Единствен-
ным исключением из правила, согласно которому причастия совершенного вида
переходных глаголов пассивны, являются причастия глаголов, обозначающих
изменение видимых признаков субъекта:
(9) eṛī-vāl-e jūt-e pahn-ī hu-ī aurat
каблук:АДЪЕКТ-М.МН туфель-М.МН надевать-ПРИЧ.СОВ.Ж ВСПОМ:РЕЗТ-ПРИЧ.СОВ.Ж женщина
‛женщина в туфлях на каблуке’ (букв. ‛надевшая’).
Характерно, что отрицательные пассивные формы могут выражать также не-
желание или невозможность совершения действия. В этом случае конструкция,
глагольная форма которой формально совпадает с пассивной, образуется и от не-
переходных глаголов. Это, как правило, инабилитивная конструкция, т. е. выра-
жающая физическую или психологическую неспособность потенциального субъ-
екта совершить действие. Смысловой глагол не имеет объекта, выступает в фор-
ме не причастия, а герундия, субъект — в отличие от пассива — обычно выражен
и имеет форму инструментального падежа:
(10) mujh se rah-ā nahī̃ jā-t-ā
я:КОСВ ИНСТР жить-ГЕР ОТР идти-НЕСОВ-М.ЕД
‛Я <больше> не могу’ (букв. ‛мной не живется’).
Без отрицания эта форма употребляется редко:
(11) calā jā-e
идти:ГЕР идти/уходить-СОСЛ.М.ЕД
‛Пошли!’
По валентностному признаку выделяются к а у з а т и в н ы е глаголы, грам-
матически представляющие подкласс переходных. Следует учитывать, что про-
изводные одной и той же формальной структуры воспринимаются как переход-
ные или как каузативные в зависимости от непереходности или переходности ис-
ходной глагольной основы: ban- ‛быть делаемым’ — ban-ā- ‛делать’: второй член
пары переходный, но не каузативный; kāṭ- ‛резать’ — kaṭ-vā- ‛побуждать к тому
чтобы резать’: второй член этой пары — каузативный глагол. Переходность кау-
зативных глаголов можно практически всегда определить по морфологической
структуре, которая в некоторых случаях отражает также их валентностные ха-
рактеристики. Максимальное количество валентностей четыре: инициатор, по-
средник, исполнитель, объект, см. пример (12), где мать — инициатор, няня —
посредник, ребенок — исполнитель, молоко — объект:
(12) mā͂ ne āyā se bacce ko dūdh pi-l-vā-y-ā
мать ЭРГ няня ИНСТР ребенок ДАТ/АКК молоко:М.ПРЯМ пить-КАУЗ-КАУЗ-ПРОШ.СОВ-М
‛<По указанию> матери няня напоила ребенка молоком’.
Такого рода предложения, хотя и грамматически правильные, в реальном язы-

ковом употреблении почти невероятны. Позиция реального исполнителя дейст-
вия на практике заполняется крайне редко; обычно каузативным конструкциям
присущи два именных члена — инициатор действия (субъект) и объект. Это
справедливо для обеих теоретически выделяемых ступеней каузации: первичных
(контактных) и вторичных (дистантных) каузативов. При каузативах 2-й ступени
производности, теоретически обозначающих «побуждение через посредника к
исполнению кем-то действия над чем-то», чаще всего практически реализуются
те же две валентности. Различию в наборе валентностей может соответствовать
различие в морфологической структуре каузативных основ. Асимметрия системы
каузативных производных вместе с отсутствием строгой формальной регулярно-
сти и возможностью непредсказуемых лексико-семантических девиаций диктует
предпочтительность отнесения их к словообразованию, а не к словоизменению.
Совокупность формально выражаемых в и д о в ы х и связанных с ними зна-
чений представляет в Х.я. достаточно сложную картину, чем порождаются зна-
чительные расхождения в предлагаемых толкованиях категории вида в этом язы-
ке. Все формы, определяемые в различных описаниях Х.я. как видовые, могут
быть по их строению разделены на три группы: 1) первичные словоизменитель-
ные; 2) вторичные словоизменительные; 3) словообразовательные (лексические).
Здесь необходимо предварительно оговорить наше представление глагольных
форм Х.я. Подавляющее большинство видо-временны́х форм глагола представлено
в Х.я. аналитическими образованиями, складывающимися из той или иной не-
предикативной формы значащего глагола и различных вспомогательных глаголов.
Сочетания со вспомогательным глаголом honā ‛быть’ (он же — связка), несущим
чисто грамматическое значение и неизменно занимающим конечную позицию в
любом аналитическом сочетании (сложно-интенсивный глагол ho jānā ‛стать’ мы
относим к лексическим образованиям, см. 2.5.2.), признаются первичными. Они
составляют ядро регулярной словоизменительной парадигмы глагола. Структуры
со вспомогательными глаголами, включаемыми в аналитическую словоформу ме-
жду значащим глаголом и первичным вспомогательным, признаются вторичными.
Первичные аналитические формы опираются на три типа причастий значащего
глагола: несовершенного вида с суффиксом -t- (м. р. ед. ч. -tā: likh-t-ā), совер-
шенного вида с суффиксом -0-/-y-; -0- при основах с исходом на согласный, -y- —
при основах с исходом на гласный (м. р. ед. ч. -ā-/-yā-: likh-0-ā писать-ПРИЧ.СОВ-
М.ЕД, khā-y-ā есть-ПРИЧ.СОВ-М.ЕД) и продолженного (или прогрессивного) вида с
аналитическим показателем rah-, представляющим собой основу глагола со зна-
чением ‛оставаться’ (м. р. ед. ч. rah-ā: likh rah-ā писать:ОСН ВСПОМ:ПРОГР-М.ЕД).
Основную видовую оппозицию образуют несовер шенный (имперфектив-
ный) и совер шенный (перфективный) вид. Их частотность значительно вы-
ше и сфера употребления шире, чем продолженного (пр огр ессивного) вида,
который сложился в Х.я. позже двух других. Сферы употребления видовых форм
частично пересекаются. К причастиям присоединяется один и тот же набор форм
первичного вспомогательного глагола. Такие образования принято трактовать
как формы морфологического (словоизменительного) выражения вида: несовер-
шенного, совершенного и продолженного/прогрессивного (см. 2.4.0.).
Причастия, являющиеся основными носителями значения грамматического
вида в Х.я., входят в личные формы, см. (13), (14), (15), выступают в роли опре-
деления, см. (16), (17), (18), а в значении несовершенного вида используются

также адвербиально наряду с деепричастиями, см. (19), (20). Деепричастия со-
вершенного и несовершенного вида являются формой, производной от причас-
тий, отличаясь от них неспособностью к словоизменению (исход на -е). Еще одна
форма, выражающая значение совершенного вида, — абсолютив, который выра-
жает действие, предшествующее другому действию. Остальные неличные формы
либо нейтральны по грамматическому виду, либо их видовое значение стерто.
Примеры на выражение грамматического вида в сказуемом (см. также 2.3.6.,
примеры (41)–(43)).
(13) mer-ī bahin hameśā khūd khānā banā-t-ī hai
мой-Ж сестра всегда сам еда:М.ПРЯМ делать-НЕСОВ-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Моя сестра сама готовит еду’.
(14) āj mer-ī bahin khūd khānā banā rah-ī hai
сегодня мой-Ж сестра сам еда делать:ОСН ВСПОМ:ПРОГР-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Сегодня моя сестра сама готовит еду’.
(15) āj mer-ī bahin ne khūd khānā banā-y-ā hai
сегодня мой-Ж сестра ЭРГ сам еда:М готовить-СОВ-М быть:НАСТ.3ЕД
‛Сегодня моя сестра сама приготовила еду’.
Выражение грамматического вида в определительной конструкции:
(16) jalt-e cūlh-e k-e pās mat ānā
гореть-М.КОСВ очаг-М.ЕД.КОСВ ГЕН-КОСВ рядом ЗАПР подойти:ИМП
‛Не подходи к горящему очагу!’
(17) jal rah-e dīye se dhuā͂ nikal
гореть:ОСН ВСПОМ:ПРОГР-М.КОСВ светильник из:ПОСЛ дым:М.ЕД выходить:ОСН
rah-ā th-ā
ВСПОМ:ПРОГР-М быть:ПРОШ-М.ЕД
‛От горящего светильника шел дым’.
(18) jal-ī hu-ī ũglī par marham
гореть-ПРИЧ.СОВ.Ж ВСПОМ:РЕЗТ-Ж палец:Ж на:ПОСЛ пластырь
lagā do
прикладывать:ОСН давать:ИМП
‛Наложи пластырь на обожженный палец’.
Выражение грамматического вида в адвербиальных оборотах:
(19) bāgaṛ k-e gal-e se jhuṅkī khol-t-ī
козел ГЕН шея-М.ЕД.КОСВ от:ПОСЛ колокольчик отвязывать-ПРИЧ.НЕСОВ-Ж
(khol-kar) campiyā bol-ī...
(отвязывать-АБС) Чампия:Ж говорить-ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД
‛Снимая (сняв) колокольчик с шеи козла, Чампия сказала...’
(20) ṭī vī dekh-te dekh-te bacc-e so
телевизор смотреть-ДЕЕПР.НЕСОВ РЕДУПЛ дитя-М.МН.ПРЯМ спать:ОСН
ga-e
идти-ПРОШ.СОВ.М.МН
‛Дети смотрели, смотрели телевизор и уснули’.
Вторичные аналитические формы, относимые к категории вида, обозначают

с п о с о б п р о т е к а н и я действия, или с о в е р ш а е м о с т ь (Aktionsart).
Выделение этой категории, несомненно, рационально, однако условно, посколь-
ку, во-первых, формальные отношения между ее членами не парадигматичны, а
во-вторых, они во всех контекстах факультативны. В их образовании участвуют
разные неличные формы смыслового глагола и разные функциональные глаголы.
Сюда относятся формы, обозначающие следующие способы действия: длитель-
ный, или дуративный (причастие несовершенного вида + глагол rah- ‛оставаться’),
см. (21); длительно-прогрессивный, или дуративно-прогрессивный (причастие
несовершенного вида + глагол jā- ‛идти, уходить’; при обозначении действия,
предшествующего моменту речи и развивающемуся вплоть до него, используется
глагол ā- ‛приходить’), см. (22); многократный, или фреквентатив (герундий +
глагол kar- ‛делать’), см. (23), а также 2.4.0., таблицу «Характерные вторичные
аналитические формы глагола».
(21) cācā jī bol-t-e rah-e
дядя ГОН.ЧАСТ говорить-НЕСОВ-М.МН ВСПОМ:ДУР-М.МН
aur maı͂ sun-t-ā rah-ā
а я слушать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД ВСПОМ:ДУР-ПРОШ.СОВ.М.ЕД
‛Дядя продолжал говорить, а я продолжал слушать’ или ‛Дядя все говорил
(и говорил), а я все слушал (и слушал)’.
(22) berozgārī baṛh-t-ī jā rah-ī hai
безработица:Ж расти-ПРИЧ.НЕСОВ-Ж идти:ОСН:ДУРПРОГР ВСПОМ:ПРОГР-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Безработица (все время) растет’.
(23) laṛke mohan ko pīṭā kar-t-e th-e
мальчики Мохан ДАТ/АКК бить:ГЕР делать:ФРЕКВ-ПРИЧ.НЕСОВ-М.МН быть:ПРОШ-М.МН
‛Мальчики постоянно били Мохана’.
И н х о а т и в выражается помимо лексических средств (сложно-именные
глаголы со значением «начало делать») сочетанием косвенной формы инфинити-
ва с глаголом lag- ‛прилагаться’:
(24) laṛkī ha͂ s-n-e lag-ī
девочка смеяться-ИНФ-КОСВ прилагаться-ПРОШ.СОВ.Ж
‛Девочка засмеялась’ (т. е. ‛начала смеяться’).
Средством выражения т е р м и н а т и в н о с т и являются сложные (так
называемые сложно-интенсивные) глаголы, представляющие собой переходное
явление между словоизменением и словообразованием. Они образуются присо-
единением к основе (или, что этимологически более точно, к совпадающему с ней
усеченному деепричастию) значащего глагола спрягаемых форм относительно
небольшой группы глаголов, определяемых как «векторные», «модифициру-
ющие», «образующие» и пр., которые подвергаются процессам десемантизации и
грамматикализации, однако сохраняют остаточную собственную семантику (см.
2.5.2.). Векторными они называются потому, что всем им присуща сема движе-
ния, и одно из типичных, хотя и необязательных, значений, которые они сооб-
щают, — направление действия и/или его влияние на участников ситуации. Тер-
мин «модифицирующие» отражает, однако, их функции точнее других. Наиболее
обычны в этой роли глаголы jā- ‛идти, уходить’, de- ‛давать’, ā- ‛приходить’, le-
‛брать’, ḍāl- ‛бросать’. Большинство простых глаголов нейтрально по термина-

тивности и противостоит сложно-интенсивным, однозначно выражающим эту
категорию, ср. (25) и (26). В (25) сказуемое, выраженное простым глаголом со-
вершенного вида, допускает двоякую интерпретацию: действие либо доведено до
своего логического предела, т. е. книга прочитана до конца, либо прервано, т. е.
Мохан не дочитал книгу. В (26) эта двузначность снимается сложно-интенсив-
ным глаголом: Мохан прочел книгу до конца.
(25) mohan ne is kitāb ko paṛhā
Mохан ЭРГ этот:КОСВ книга ДАТ/АКК читать:ПРОШ.СОВ
‛Мохан читал эту книгу’.
(26) mohan ne is kitāb ko paṛh liyā
Mохан ЭРГ этот:КОСВ книга ДАТ/АКК читать:ОСН брать:ПРОШ.СОВ
‛Мохан прочел эту книгу’.
Помимо чисто грамматического сложно-интенсивным глаголам присуще вы-
раженное экспрессивное содержание, что определяет широкое использование их
в разговорной речи. Сложно-интенсивные глаголы могут выступать не только в
словоизменительных формах совершенного вида, которые наиболее обычны для
них, но и в некоторых формах несовершенного вида, обозначая в этом случае по-
следовательность повторных разовых действий:
(27) mohan apnī mā͂ ko ciṭṭhiyā͂ likh detā hai
Мохан своя мать ДАТ/АКК письма писать давать:ПРИЧ.НЕСОВ быть:НАСТ.3ЕД
‛Мохан пишет письма своей матери’.
Сложно-интенсивные глаголы несовместимы с инхоативным значением, фор-
мами продолженного вида, дуративного и дуративно-прогрессивного способа
действия, практически не употребительны во фреквентативе. За редкими исклю-
чениями они не употребляются с отрицанием. Основной принцип сочетаемости
значимых и модифицирующих глаголов — совпадение по переходности/непере-
ходности. Этот принцип иногда нарушается, придавая глагольному композиту
дополнительное экспрессивное значение. Сложно-интенсивные глаголы являют-
ся переходными, если оба их члена переходные.
Сходные сочетания двух глаголов, первый из которых, несущий основную
смысловую нагрузку, выражен основой, образуются регулярно на грамматиче-
ском уровне и зачастую представляют собой сериальные глагольные конструк-
ции, в которых основа проявляет свое исходное значение абсолютива. Различить
эти грамматические образования и в определенной мере лексикализованные
сложно-интенсивные глаголы не всегда возможно.
Значение терминативности выражается также сложным глаголом, состоящим
из основы смыслового глагола и непереходного образующего комплетивного
cuknā ‛заканчивать(ся)’, неспособного употребляться самостоятельно: mohan is
kitāb ko paṛh cukā hai ‛Мохан эту книгу (уже) прочел’.
Значения в р е м е н и и н а к л о н е н и я выражаются средствами одного
порядка — типом личных окончаний синтетической формы или вспомогательно-
го глагола, образующего аналитическую форму. В личных формах изъявительно-
го наклонения темпоральные характеристики связаны с аспектуальными по тому
же структурному принципу, который объединяет модальные и аспектуальные в
косвенных наклонениях, исключая императив и оптатив. Выражение побуждения

структурно обособлено от прочих спрягаемых форм: императив и оптатив не ук-
ладываются в общую симметричную систему. Их выделяет не только неполнота
парадигмы словоизменения по лицам (только 2-е лицо), но и отсутствие аналити-
ческих форм. С местоимением 2-го лица единственного числа соотносится форма
глагола, равная основе, выражающая грубое приказание или ласковое побужде-
ние и противостоящая нейтральной форме, соотносимой с местоимением 2-го
лица множественного числа, ср.:
(28) (tū) yahā͂ se jā
(ты) отсюда ПОСЛ уходить:ИМП.2ЕД
‛Пошел вон /иди отсюда!’
(29) (tum) yahā͂ se jāo
(ты/вы:МН) отсюда ПОСЛ уходить:ИМП.2МН
‛Уходи/уходите (вы все) отсюда!’
В роли императива множественного числа используется также инфинитив,
обозначающий побуждение к немедленному действию, соответственно, менее
вежливое чем нейтральная форма на -о. К императиву примыкают формы повы-
шенной вежливости (оптатив) на -iye и почтительная форма на -iyegā (формально
3-го лица), соотносящаяся с местоимением āр ‛Вы’, а также устаревшая форма на
-iyo (-iyoge), соотносящаяся с tum ‛вы’.
М о д а л ь н о с т ь. Для выражения эпистемической модальности использу-
ются предположительное, сослагательное и условное наклонения, противосто-
ящие изъявительному, которому, в отличие от непрямых наклонений, присуща
дейктическая категория времени (см. 2.3.6.). Они перечислены здесь в порядке
убывания вероятности действия: от высокой, выражаемой предположительным
наклонением, до ее отсутствия, выражающегося условным, или ирреальным, на-
клонением. Их парадигмы включают простые (синтетические) формы, нейтраль-
ные по виду, и аналитические, в которых вид выражается, как и в изъявительном
наклонении, причастиями, а модальность, лицо и число — вспомогательным гла-
голом. В первичных аналитических формах это глагол «быть». Формы продол-
женного вида и вторичные аналитические формы со значением способа действия
в непрямых наклонениях встречаются реже, чем в изъявительном. Формы всех
наклонений подвергаются пассивизации. Основная сфера употребления сослага-
тельного и условного наклонений — сложноподчиненные предложения с услов-
ным придаточным (см. 2.5.4.).
Предположительное наклонение тесно связано с будущим временем. По-
скольку его простая форма совпадает с формой будущего, эта часть его парадиг-
мы представлена лишь несколькими случаями использования глагола ho- ‛быть’
в предположительном значении: ab do baje hõge ‛Сейчас, должно быть, два часа’,
букв. ‛будут’. Вспомогательный глагол, несущий в сложных формах значение
предположительной модальности, также совпадает с формой будущего времени.
Примеры несовершенного (30), совершенного (31) и продолженного (32) вида:
(30) mohan ab apne gā͂v mẽ rah-t-ā h-og-ā
Мохан теперь свой:КОСВ деревня в жить:ПРИЧ.НЕСОВ быть-ПРЕДП.3ЕД-М.ЕД
‛Мохан теперь, скорее всего, живет у себя в деревне’.
(31) cācā jī ne inhẽ das hazār rupaye pakṛā-e

дядя ГОН.ЧАСТ ЭРГ они:ДАТ десять тысяч рупий:М.МН вручать:ПРОШ.СОВ.М.МН
h-õg-e
быть-ПРЕДП.МН-М.МН
‛Дядя им тысяч десять рупий вручил’.
(32) mā͂ so rah-ī h-og-ī
мама спать:ОСН ВСПОМ:ПРОД-Ж быть-ПРЕДП.3ЕД-Ж
‛Мама <сейчас>, должно быть, спит’.
Сослагательное наклонение передает возможность совершения действия
(допустимое будущее), пожелание, намерение, в осуществлении которого гово-
рящий не уверен, опасение, неопределенность, предположительность, редко так-
же нереальность. Синтетические формы, в том числе вспомогательного глагола
«быть», имеют специальный набор личных окончаний (см. 2.4.0.). Приведенные
выше формы предположительного наклонения легко перевести в сослагательное
путем замены вспомогательного глагола в (30) и (32) на ho сослагательного на-
клонения 3-го лица единственного числа, в (31) — на hõ сослагательного накло-
нения 3-го лица множественного числа. Значения пожелания, вежливой просьбы,
опасения, см. (33), неопределенности, в том числе неограниченной дистрибутив-
ности, см. (34), свойственны только сослагательному наклонению; чаще всего
оно употребляется в условных сложноподчиненных предложениях.
(33) kahī͂ baccā bīmār na paṛ jā-e
где-то ребенок больной ОТР падать:ОСН идти-СОСЛ.3ЕД
‛Как бы ребенок не заболел’.
Отметим, что в этой конструкции возможны только сложно-интенсивные гла-
голы, выражающие терминативное значение (ср. соответствующее употребление
глаголов совершенного вида в русском языке).
(34) jo ā-e use andar ā-n-e
кто:ОТНОС.ПРЯМ приходить-СОСЛ.3ЕД он:ДАТ/АКК внутрь приходить-ИНФ-КОСВ
do
давать:ИМП.2МН
‛Впускай каждого, кто придет’.
Синтетические формы усло вного наклонения совпадают (за исключением
формы множественного числа женского рода) с причастием несовершенного ви-
да. Соответственно, в аналитических формах значение условной модальности
(действие, которое мыслится как вообще нереальное или не осуществившееся)
передает вспомогательный глагол ho-t-ā (-e, -ī, -ī͂ ), в окончаниях которого выра-
жены род и число. В простых предложениях значение условного наклонения —
неосуществимое желание или сожаление о чем-то невозможном, как правило,
сопровождается междометием kāś ‛о, если бы!’ в начале предложения, ср. (35) —
пожелание, противоречащее действительности, т. е. сегодня очень жарко:
(35) kāś āj itnī garmī na ho-t-ī
если.бы сегодня такая жара:Ж ОТР быть-УСЛ-Ж.ЕД
‛Вот бы сегодня не было такой жары!’
Интенционально сть выражается помимо простой формы сослагательного
наклонения (maĩ khiṛkī kholū͂ ‛Я, (пожалуй), открою окно’) сочетанием косвен-
ного падежа инфинитива с показателем -vāl-, присоединяющим родо-числовые

окончания:
(36) maĩ unke pās jā-n-e-vāl-īhū͂
я они:АДЪЕКТ.КОСВ рядом идти-ИНФ-КОСВ-ИНТ-Ж
‛Я собираюсь пойти к ним’.
Возможность выражается, помимо сослагательного наклонения и (ин)аби-
литативной конструкции, также сложным глаголом, включающим основу смы-
слового глагола и вспомогательный глагол saknā ‛мочь’, см. (37). В этом случае
модальность обусловлена качествами личности или внешними обстоятельствами.
Аналогично saknā употребляется глагол pānā ‛получать’ (преимущественно с отри-
цанием), изменяющий в этом случае свои лексические и грамматические свойства.
(37) sītā baṛhiyā khānā banā sak-t-ī hai
Сита превосходная еда делать:ОСН мочь-ПРИЧ.НЕСОВ-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Сита может/умеет превосходно готовить’.
Основным средством выражения необходимости служит герундив (причас-
тие необходимости). Он использует тот же суффикс -n-, что и инфинитив, за ко-
торым следуют родо-числовые окончания, определяющиеся при переходных гла-
голах теми же правилами согласования, что и в эргативной конструкции, тогда
как при непереходных глаголах герундив совпадает по форме с инфинитивом
(исход на -nā). В конструкциях необходимости субъект стоит в форме дательного
падежа, герундив вступает в сочетания с а) cāhiye — неизменяемой формой гла-
гола cāhnā ‛хотеть, любить’, см. (38), б) глаголом honā ‛быть’, см. (39), в) глаго-
лом paṛnā ‛падать’, см. (40). Различия в значении: а) действие полезно для субъ-
екта; б) нейтральное отношение субъекта к действию, «осознанная необходи-
мость»; в) принуждение, действие вопреки желанию субъекта. Эти конструкции
выступают в разных временны́х и модальных формах.
(38) mohan ko jānā cāhiye
Мохан ДАТ/АКК идти:ГЕРВ/ИНФ хотеться
‛Мохану надо идти’.
(39) mohan ko jaldī ciṭṭhī likh-n-ī th-ī
Мохан ДАТ/АКК быстро письмо:Ж писать-ГЕРВ-Ж быть:ПРОШ-Ж
‛Мохану надо было срочно написать письмо’.
(40) mohan ko jaldī tīn lekh likh-n-e
Мохан ДАТ/АКК быстро три статья:М.МН.ПРЯМ писать-ГЕРВ-М.МН
paṛ-e
падать-ПРОШ.СОВ.М.МН
‛Мохану пришлось срочно написать три статьи’.
Условное и уступительное значение выражаются преимущественно соответст-
вующими типами сложноподчиненных предложений (см. 2.5.3.). Возможность
выражения условного значения неличными глагольными формами зависит от их
семантического соотношения со сказуемым. Уступительное значение является
производным от отношений таксиса, выраженных инфинитивом или дееприча-
стием в сложной форме (сообщает дополнительное стативное значение) с части-
цей ‛даже’: sun-ne par bhī слышать-ИНФ.КОСВ на:ПОСЛ даже ‛даже услышав’, sun-
te hu-e bhī слышать-ДЕЕПР.НЕСОВ быть:СТАТ даже ‛даже слушая’.
2.3.6. Категория л и ц а, присущая глаголу, выражается в первичных синте-

тических формах императива, сослагательного наклонения и будущего времени,
а в аналитических формах настоящего и будущего времени, а также сослагатель-
ного и предположительного наклонений — через вспомогательный глагол.
В прошедшем времени и в условном наклонении это противопоставление ней-
трализуется, равно как и в формах, требующих эргативной конструкции. В имени
категория лица представлена личными местоимениями (1-го и 2-го лица; в функ-
ции 3-го выступают указательные).
Категория в е ж л и в о с т и (г о н о р а т и в н о с т и) проявляется в упо-
треблении местоимений 2-го лица и соответствующих глагольных, в первую оче-
редь побудительных (см. 2.3.5.) форм: tū ‛ты’ — фамильярное; tum ‛ты’, ‛вы’ —
нейтральное, глагол при нем имеет форму 2-го лица множественного числа; āр
‛Вы’ — почтительное, согласуется с глаголом в 3-м лице множественного числа.
Категория о п р е д е л е н н о с т и в имени находит непосредственно грам-
матическое выражение только через форму прямого дополнения, принимающего
послелог ko в случаях, когда подразумевается определенный (конкретизирован-
ный) объект, в противовес неоформленному неопределенному. Она затемняется,
однако, аналогичным оформлением персональных имен, противостоящих непер-
сональным (см. 2.3.2.). Перифрастическим средством выражения определенности
служат указательные местоименные прилагательные yah ‛этот’ и vah ‛тот’; неоп-
ределенности — местоимение koī ‛какой-то’ и числительное ek ‛один’.
Помимо синтаксических (см. 2.5.3.) и просодических средствами выражения
э м ф а з ы и ф о к у с а служат частицы, располагающиеся за словом, которое
они выделяют (mohan hī āyā ‛Именно/только Мохан пришел’), эмфатические
формы местоимений, повтор и пр.
Средствами п р о с т р а н с т в е н н о й о р и е н т а ц и и служат местоиме-
ния и наречия ближнего (уah ‛этот’, yahā͂ ‛здесь’, ‛сюда’, idhar ‛сюда’) и дальнего
плана (vah ‛тот’, vahā͂ ‛там’, ‛туда’, udhar ‛туда’). К этой группе слов можно отнес-
ти некоторые прилагательные и производные от них наречия, в том числе входя-
щие в состав сложных послелогов (см. 2.3.1.): dāyā͂/dāyẽ ‛правый/справа’, bāyā͂/
bāyẽ ‛левый/слева’, ke nīce ‛под’ (< nīce ‛низко’ < nīcā ‛низкий’), ke sāmne ‛впере-
ди’ (< косв. п. sāmnā ‛противостояние’), глаголы ānā ‛приходить’, jānā ‛уходить’
и др. Простые послелоги mẽ ‛в’, par ‛на’ обозначают местонахождение и движение.
А н а ф о р и ч е с к и м и средствами являются указательно-личные и отно-
сительные местоимения, а также их производные. Переключение референции
Х.я. не свойственно; редкие употребления такого рода принято объяснять влия-
нием английского языка.
Х.я. различает три абсолютных в р е м е н и: настоящее, прошедшее, буду-
щее. Для настоящего и прошедшего характерны структурно аналогичные наборы
первичных аналитических форм, в которых причастия обозначают видовые ха-
рактеристики действия, а временнóе значение выражается вспомогательным гла-
голом. В примерах (41), (42), (43) видовое значение совмещено альтернативно с
настоящим и прошедшим временем вспомогательного глагола:
(41) mer-ī bahin hameśā khūd khānā banā-t-ī hai (th-ī)
моя сестра всегда сам еда:М.ПРЯМ делать-НЕСОВ-Ж быть:НАСТ.3ЕД (ПРОШ-Ж.ЕД)
‛Моя сестра всегда сама готовит (готовила) еду’.
(42) āj mer-ī bahin khūd khānā banā

сегодня моя сестра сама еда делать:ОСН
rahī hai (th-ī)
ВСПОМ:ПРОГР-Ж быть:НАСТ.3ЕД (ПРОШ-Ж.ЕД)
‛Сегодня моя сестра сама готовит (готовила) еду’.
(43) mer-ī bahin ne khūd khānā banā-y-ā hai (th-ā)
моя сестра ЭРГ сама еда:М готовить-СОВ-М быть:НАСТ.3ЕД (ПРОШ-М.ЕД)
‛Моя сестра сама приготовила еду’.
Видо-временные формы: в (41) настоящее/про шедшее о бщее, т. е. дейст-
вие, регулярно совершающееся или совершавшееся; в (42) настоящее/пр о -
шедшее продолженное, т. е. действие представлено как процесс, ограничен-
ный во времени; в (43) настоящее совершенно е (перфект) и предпр о -
шедшее (плюсквамперфект), свидетельствующие о том, что выделяются два
уровня прошедшего времени. В прагматическом дискурсе две формы в послед-
нем примере требуют разных обстоятельств времени или контекстов. Употребле-
ние формы настоящего совершенного предполагает, что результат действия —
приготовленная еда — имеется в момент говорения или из этого действия выте-
кают какие-либо релевантные для настоящего или будущего последствия. Уме-
стно, например, наречие āj ‛сегодня’. Форма предпрошедшего времени нуждает-
ся в отнесенности к отдаленному прошлому, например:
(44) tīn sāl pahle ham merī bahin ke ghar ga-e
три год раньше мы моя:Ж сестра АДЪЕКТ:КОСВ дом идти-ПРИЧ.СОВ.М.МН
th-e
быть:ПРОШ.М.МН
‛Три года назад мы были у моей сестры’.
(45) tab us-ne khūd khānā banā-y-ā th-ā
тогда он(а)-ЭРГ сам еда:М готовить-ПРИЧ.СОВ-М быть:ПРОШ-М.ЕД
‛Тогда она сама готовила /приготовила еду’.
Прошедшее совершенное представлено синтетической формой, совпадающей
с причастием совершенного вида (за исключением выраженного в ней множест-
венного числа женского рода) и лишенной собственно временны́х показателей:
kutt-ā ā-y-ā (м. р. ед. ч.) ‛Пёс пришел’, kutt-e ā-e (м. р. мн. ч.) ‛Псы пришли’, billī
ā-y-ī (ж. р. ед. ч.) ‛Кошка пришла’, billiyā͂ ā-ī͂ (ж. р. мн. ч.) ‛Кошки пришли’. В са-
мостоятельном употреблении эта форма обозначает действие, законченное в
прошлом, тогда как в условных придаточных она передает не временной план, а
таксисное отношение — предшествование сказуемому главного предложения
(см. 2.5.4., пример (64)). Вторая синтетическая форма в сфере настоящего и про-
шедшего совпадает с причастием несовершенного вида (также за исключением
формы множественного числа женского рода), имеет родо-числовую — но не
временную — флексию, выражает хабитуальное значение, относимое к обоим
временным планам, но по большей части к плану прошлого. Смысловое отличие от
простой формы условного наклонения определяется исключительно контекстом.
Будущее время имеет только синтетическую (простую) форму, поскольку
аналитические конструкции, которые могли бы быть соотнесены с ним по соста-
ву (и которые описываются как будущее в некоторых грамматиках Х.я.), имеют
модальное значение и выделяются в предположительное наклонение (см. 2.3.5.).

Синтетическая форма будущего времени (основа + показатель будущего време-
ни, лица, числа + родо-числовое окончание: likh-ū͂g-ā/ī писать-БУД.1ЕД-М/Ж.ЕД
likh-eg-ā/ī писать-БУД.2/3ЕД-М/Ж.ЕД и т.д.), строго говоря, нейтральная по аспек-
ту, воспринимается в первую очередь как совершенная.
Т а к с и с. Относительные темпоральные отношения между не одновремен-
ными действиями могут выражаться иконически — последовательностью лич-
ных глагольных форм (rām (ном.) āyā aur usne (эрг.) kahā... ‛Рам пришел и ска-
зал...’), или же действия, предшествующие сказуемому, передаются абсолютивом
(rāmne (эрг.) ākar kahā ‛Придя, Рам сказал...’), инфинитивом с послелогом par
‛на’ (āne par ‛по приходе’), а также деепричастием несовершенного вида с огра-
ничительно-выделительной частицей hī, что обозначает незамедлительное следо-
вание одного действия за другим (āte hī rām ne kahā ‛Как только Рам пришел, он
сказал...’), реже в этой функции используются еще некоторые неличные формы.
Последовательность личных глагольных форм обычна, если они разносубъектны.
При одном и том же субъекте предшествующее действие редко выражается лич-
ной формой (как в приведенном выше примере при глаголе ānā), обычным сред-
ством выражения таксиса в этом случае служит абсолютив. Действие, одновре-
менное главному, выражается деепричастием несовершенного вида.
Глагольное словоизменение в целом отличается в Х.я. весьма высокой регу-
лярностью, что позволяет рассматривать как словоизменительные все неличные
формы глагола — субстантивные, адъективные и адвербиальные. Это тем более
целесообразно, что на них опираются в значительной своей части аналитические
личные формы.
О т р и ц а н и е. Морфологическая реализация отрицания ограничена конст-
рукцией с послелогами (ke) binā, (ke) baghair ‛без’ при герундии (binā ПОСЛ:без
dāl-roṭī горох-лепешка khā-ye есть-ГЕР.КОСВ = dāl-roṭī khā-ye bagair ПОСЛ:без ‛нe
поев гороха и лепешек’, т. е. вообще не поев), а также заимствованными, пре-
имущественно из санскрита и персидского, отрицательными префиксами, кото-
рые иногда встречаются в сочетании с лексически значимыми морфемами, отно-
сящимися к новоиндоарийской части словаря Х.я. (тадбхава): скр.-хин. an-paṛh
не-читать:ОСН ‛неграмотный’, перс.-хин. be-ghar без-дом ‛бездомный’.
Общее отрицание — nahī̃ ‛нет’. Оно же употребляется приглагольно, обычно
препозитивно, при формах изъявительного наклонения, при этом первичный
вспомогательный глагол часто опускается, особенно в прошедшем времени. За-
прет выражается частицами mat (категоричный), na (нейтральный); использова-
ние при вежливой форме частицы mat противоречит правилам нормативного Х.я.
Частица па употребляется только препозитивно, постпозитивное употребление
nahī̃ и mat является средством эмфазы. Отрицательные формы косвенных накло-
нений используют ту же отрицательную частицу na, что и нейтральная и вежли-
вая побудительные формы. nahī̃ при косвенных наклонениях противоречит нор-
мативному употреблению, но может употребляться при них как эмфатическое
отрицание. Отрицание двух однородных членов предложения выражается час-
тицей na, которая может стоять либо перед каждым из них, либо только перед
вторым: bacce ne (na) dūdh piyā na khicṛī khāī ‛Ребенок ни молока не пил, ни ка-
ши не ел’.
2.3.7. В соответствии со сказанным выше в Х.я. выделяются следующие се-

мантико-грамматические разряды слов (части речи):
— имена: существительные, прилагательные, числительные;
— наречия;
— местоимения, грамматически повторяющие структуру именных разрядов и
наречий;
— глаголы, включая их регулярные неличные формы;
— служебные слова: вспомогательный глагол-связка и частицы, к которым от-
носятся послелоги, союзы, собственно частицы (утвердительные, отрицательные,
эмфатические);
— междометия.
Существительным и прилагательным присущи категории рода, числа и паде-
жа. В сочетании с числительными существительные со значением меры, как пра-
вило, не реализуют форму косвенного падежа множественного числа: do mīl kī
dūrī par ‛на расстоянии в две мили’, тогда как соотношение чисто грамматиче-
ских категорий требует do mīlõ kī. Не принимает форму косвенного падежа мно-
жественного числа и первое слово в парных сочетаниях синонимичных или
близких по значению существительных. Это значение выражено только у суще-
ствительного, стоящего непосредственно перед послелогом, относящимся к обо-
им членам сочетания: laṛk-e laṛkiy-õ ko юноша-МН.ПРЯМ девушка-МН.КОСВ
ДАТ/ВИН ‛юноше и девушке’. Это правило действует и в том случае, если сущест-
вительные соединены союзом. Послелоги (в первую очередь эргативный) могут
быть отделены от существительного, к которому они относятся, придаточным
предложением.
В с р а в н и т е л ь н о й конструкции «эталон», с которым ведется сравне-
ние, оформлен обычно послелогом se, а качественное прилагательное выступает
предикативным членом: hāthī ghoṛe se baṛā hai ‛Слон больше лошади’; yah
imārat sab se ū̃ cī hai ‛Это здание выше всех’. В первом случае это — сравнитель-
ная конструкция, во втором по той же модели выражена превосходная степень
прилагательного: отправным пунктом сравнения являются «все» объекты того же
лексического класса, т. е. ‛все <здания>‘. Вместо местоимения эталоном сравне-
ния может служить то же самое прилагательное: ū̃cī se ū̃cī высокое от высокого
‛самое высокое’. Ограниченно используются также суффиксы степеней сравне-
ния, заимствованные из санскрита (-tar, -tam), и, естественно, соответствующие
формы санскритских и персидских прилагательных.
Х.я. отличается многообразием н е л и ч н ы х ф о р м г л а г о л а. Они ис-
пользуются в составе личных аналитических форм и в функциях, определяющих-
ся их категориальными характеристиками, общими с именами. Имеется два гла-
гольных существительных — инфинитив и герундий, три аспектуальных типа
причастий (совершенное, несовершенное и продолженное/прогрессивное), ге-
рундив, деепричастия совершенного и несовершенного вида, а также абсолютив.
Деепричастия и герундий морфологически связаны с причастиями, инфинитив —
с герундивом. Лишь абсолютив стоит формально особняком, но используется в
ряде контекстов, общих с деепричастием совершенного вида. Причастия совер-
шенного и несовершенного вида имеют простую форму и сложную, включаю-
щую как второй элемент причастие совершенного вида вспомогательного глаго-
ла honā ‛быть’, маркирующее причастие совершенного вида как результативное,

а причастиe несовершенного вида как стативное: mez ke nīce paṛā pen / paṛā huā
pen ‛под стол упавшая ручка’ / ‛под столом лежащая ручка’, сложное (результа-
тивное) причастие передает состояние, длящееся после действия, т. е. «ручка
упала и осталась лежать»; sotā / sotā huā baccā ‛спящий ребенок’, сложное при-
частие подчеркивает продолжительность действия.
Возможно, следует выделять помимо герундия, формально близкого причас-
тию совершенного вида (на -ā), второй герундий, совпадающий с косвенной
формой причастия (или с деепричастием) несовершенного вида. Эта форма на -te,
за которой следует ограничительно-выделительная частица hī, употребляется в
одном-единственном контексте, обозначая действие, немедленно предшествую-
щее другому (см. 2.3.2.). Субъект-личность является определением к этой форме:
mā͂ ke andar āte hī мама ГЕН внутрь входить:ПРИЧ.НЕСОВ.КОСВ ЧАСТ ‛как только
мама вошла’, неодушевленные субъекты стоят в прямом падеже. Следует отме-
тить, что в этой конструкции форма несовершенного вида обозначает завершен-
ное действие. Ср. сходное употребление причастной формы несовершенного ви-
да в значении совершенного: ham cāy pīte jāẽge ‛Выпив чаю, мы пойдем’, что
возможно в некоторых случаях, определяющихся, видимо, глагольной семанти-
кой. Выделяется еще один тип оборотов с причастиями (или деепричастиями),
имеющими самостоятельный субъект: mujhe yahā̃ paṛhte do varṣ ho gaye ‛Уже
два года прошло, как я здесь учусь’, букв. ‛Мне здесь учась...’. Широко употре-
бительные в Х.я. обороты с непредикативными формами глагола в большинстве
случаев могут рассматриваться как развернутые эквиваленты соответствующих
членов предложения. Неличные формы часто используются в адвербиальной
функции.
Н а р е ч и я в Х.я., как уже отмечалось (см. 2.3.1.), малочисленны, и обстоя-
тельственные значения часто выражаются адвербиализованными формами при-
лагательных, существительных и глаголов. Местоименные наречия объединяют-
ся в один разряд по функционально-синтаксическим свойствам, расходясь фор-
мально в зависимости от семантики, пространственной или временной:
— наречия места: yahā͂ ‛здесь’, vahā͂ ‛там’, jahā͂ ‛где’ (относительное), kahā͂
‛где’ (вопросительное), yahī͂ ‛именно здесь’, vahī͂ ‛именно там’ (эмфатические),
kahī͂ ‛где-то’ (неопределенное);
— наречия времени: ab ‛сейчас’, ‛теперь’, tab ‛тогда’, jab ‛когда’ (относитель-
ное), kab ‛когда’ (вопросительное), abhī ‛сейчас же’, tabhī ‛именно тогда’ (эмфа-
тические), kabhī ‛когда-то’ (неопределенное).
Несмотря на некоторые различия, в целом морфологический параллелизм оче-
виден и распространяется также на другие местоименные разряды (ср. 2.4.0., таб-
лица «Система неличных местоимений»). Интересно, что эмфаза и неопределен-
ность выражаются общим показателем, связанным с ограничительной частицей
hī. Отрицательных местоимений нет, в этом значении употребляются неопреде-
ленные, которые входят в сферу предикатного отрицания: kahī͂ nahī͂ ‛нигде’, kabhī
nahī͂ ‛никогда’. Дистрибутивное значение придает относительным и неопреде-
ленным местоимениям частица bhī ‛и’, ‛даже’: jahā͂ bhī ‛где бы ни’, kahī͂ bhī ‛где
бы то ни’, ‛повсюду’. Широко употребительно заимствованное из персидского ме-
стоимение har ‛каждый’, ‛всякий’. Относительные и указательные местоимения
функционируют как координирующий состав в сложноподчиненных предложени-

ях, соответственно относительные — в придаточных, указательные — в главных.
Хотя местоимения представляют собой непродуктивный закрытый класс, в
словообразовательном плане не лишена интереса та высоко симметричная сис-
тема производных, которую образуют неличные местоимения. Значение комму-
никативных разрядов неличных местоимений может быть в целом определено по
их начальной фонеме: неогубленный гласный или среднеязычный глайд — ука-
зательное ближнего плана, огубленный гласный, губно-зубной или переднеязыч-
ный согласный — указательное дальнего плана; палато-альвеолярная аффрика-
та — относительное; заднеязычный — вопросительное.
Рефлексивное местоимение āp ‛сам’ совпадает в прямом падеже с вежливым
местоимением āp, имеющим с ним общее происхождение. У вежливого место-
имения эта форма используется и как номинатив, и как основа косвенных паде-
жей. Рефлексивное āp в соединении с послелогами принимает притяжательную
форму в косвенном падеже (apnе ko ‛себя’), которая часто дополняется прямым
падежом āp: apne āp ko ‛самого себя’. Рефлексивность соотносится с субъектом в
эргативном, прямом и дательном падежах; она действует только в пределах про-
стого предложения.
Устаревшее в стандартном Х.я., но сохранившееся в диалектах указательное
местоимение to перешло в класс союзов (соотносительный) и частиц (контра-
стивно-выделительная). Высоким универсализмом отличается сравнительная
частица -sā (или -jaisā), квалифицируемая также как послелог уподобления,
«сравнительная частица-послелог». В сочетании с существительным (в общекос-
венном падеже или в адъективной форме) она передает значение сходства
(‛похожий на’), с качественным прилагательным — ослабляет его значение (ср.
рус. -оват-), но с количественным наречием — усиливает, например bahut ’мно-
го’ bahut-sā ’очень много’.
2.4.0. Образцы парадигм.
Существительное
1 1а 2 3 3а 4
Падеж Единственное число
‛конь’ ‛дым’ ‛дом’ ‛дядя’ ‛кобыла’ ‛старушка’ ‛ночь’
Прям. ghoṛ-ā dhu-ā̃ ghar cācā ghoṛī buṛhiy-ā rāt
Общекосв. ghoṛ-e dhu-ẽ ghar cācā ghoṛī buṛhiy-ā rāt
Зват. ghoṛ-e/ā [ghar] cācā ghoṛī buṛhiy-ā [rāt]
Множественное число
Прям. ghoṛ-e dhu-ẽ ghar cācā ghoṛiy-ā̃ buṛhiy-ā̃ rāt-ẽ
Общекосв. ghoṛ-õ dhu-õ ghar-õ cācā-õ ghoṛiy-õ buṛhiy-õ rāt-õ
Зват. ghoṛ-o [ghar-o] cācā-o ghoṛiy-o buṛhiy-o [rāt-o]
Прилагательное
kālā ‛черный’, bāyā̃ ‛левый’, lāl ‛красный’
М. р. Ж. р.
Падеж
Ед. ч. Мн. ч. Ед. и мн. ч.
Прям. kāl-ā bāy-ā̃ lāl kāl-e bāy-ẽ lāl kāl-ī bāy-ī̃ lāl
Косв. kāl-e bāy-ẽ lāl kāl-e bāy-ẽ lāl kāl-ī bāy-ī̃ lāl
Зват. kāl-e bāy-ẽ lāl kāl-e bāy-ẽ lāl kāl-ī bāy-ī̃ lāl
Местоимения
Личные
Падеж 1 л. 2 л. 3 л. Почтительное Возвратное
Единственное число
Прям. mãi (mãi hī) tū (tū hī) vah (vahī) āp (āp hī) Āp
Общекосв. mujh (mujhī) tujh (tujhī) us (usī) āp (āp hī) Apne
Направит. mujhe, mujh ko tujhe, tujh ko use, us ko āp ko apne ko
Форма агенса mãi ne tū ne us ne āp ne [āp ne]
Адъект. форма merā terā us kā āp kā Apnā
Прям. ham (hamī̃) tum (tumhī̃) ve, vah (vahī̃) (āp log и т. д.)
Общекосв. ham (hamī̃) tum (tumhī̃) un (unhī̃)
Направит. hamẽ, ham ko tumhẽ, tum ko unhẽ, un ko
Форма агенса ham ne tum ne unhõ ne
Адъект. форма hamārā tumhārā un kā
П р и м е ч а н и е: В скобках приведены эмфатические формы.

Неличные
Указательные Соотно- Отно- Неопре-
Класс, Вопроси-
ближнего дальнего ситель- ситель- делен-
форма тельные
плана плана ные ные ные
Существительные и прилагательные
Ед. ч. прям. п. yah (yahī) 1 vah (vahī) [so] jo kaun kyā 2 koī kuch
косв. п. is (isī) us (usī) [tis] jis kis kisī
Мн. ч. прям. п. yah, ye (yahī) vah, ve (vahī) [so] jo kaun kyā
косв. п. in (inhĩ) un (unhī̃) [tin] jin kin
Прилагательные
Качественные aisā vaisā [taisā] jaisā kaisā,
kaunsā
Количественные itnā utnā jitnā kitnā
Наречия
Места yahā̃ (yahī̃) vahā̃ (vahī̃) jahā̃ kahā̃ kahī̃
Направления idhar udhar jidhar kidhar
Времени ab (abhī) tab jab kab kabhī
(tabhī)
Образа действия yõ (yõhi) aise võ (võhi) vaise tyõ, [tõ] jyõ kyõ [kar]
[taise] jaise kaise
П р и м е ч а н и я: 1. В круглых скобках приводятся эмфатические формы, в квадратных

скобках — устаревшие и малоупотребительные. 2. Вопросительные и неопределенные разли-
чают в прямом падеже местоимения kaun ‛кто?’ и kyā ‛что?’, koī ‛кто-то’ и kuch ‛что-то’; ме-
стоимения-прилагательные: kaisā ‛какой?’, kaunsā ‛который?’.
Глагол
Непредикативные фор мы
calnā ‛идти’, ‛двигаться’
Наименование Словоизме-
и структура Показатель1 Пример нительный Функция
формы класс
Инфинитив -n-ā calnā сущ. субстантивная — имя дейст-
вия; императив; член пер-
миссивной, инхоативной и
др. глагольных конструкций
Герундий -ā2 calā сущ. субстантивная — имя дейст-
вия; с karnā обозначает мно-
гократный способ соверше-
ния действия; с cāhnā — ин-
тенциональность; с послело-
гами binā, baghair — отри-
цание действия, предшест-
вующего главному
Герундив -n-ā calnā прил. в оборотах долженствования3
Продолжение таблицы
Причастие -t-ā caltā прил.4 предикативная (как самосто-
несовершенного ятельно, так и в аналитиче-
вида ских формах); адъективная
Cложное при- t-ā hu-ā caltā huā прил.4 Адъективная
частие несовер-
шенного вида
Причастие (0)-ā calā прил.4 употребляется в личных
совершенного аналитических формах; ад-
вида5 вербиальная; адъективная
Cложное при- (0)-ā hu-ā calā huā прил.4 употребляется в результа-
частие совер- тивных аналитических фор-
шенного вида мах; адъективная
Причастие rah-ā cal rahā прил. употребляется в личных
дуративное аналитических формах;
адъективная (редко)
Деепричастие/ -kar6 calkar (cal, наречие предикативно-адвербиаль-
абсолютив calke) ная (предшествующее и
сопутствующее действие)
Имя деятеля -n-e vāl-ā calne vāl-ā прил. субстантивная; адъективная,
Причастие пер- в том числе в составе
спективное предиката
П р и м е ч а н и я: 1. Показатели присоединяются к основе глагола. 2. Иррегулярные обра-

зования см. 2.2.3. 3. Также при сказуемых типа śurū karnā ‛начинать’, manzūr karnā ‛согла-
шаться’. 4. Имеют неизменяемую («абсолютную») форму на -e (ср. наречия, производные от
изменяемых прилагательных), несущую вербально-адвербиальную функцию сопутствующего
действия (calte, cale; calte hue, cale hue). 5. В отличие от причастия совершенного вида от гла-
гола jānā ‛уходить’ эта форма образуется регулярно (jāyā, ср. gayā). 6. Также -0/-ke (редко).
Л и ч н ы е о к о н ч а н и я п е р в и ч н ы х (с и н т е т и ч е с к и х)
форм глагола
Повелительное Сослагательное Будущее время
наклонение, оптатив наклонение (м. /ж. р.)
1 л. -ū̃ -ū̃g-ā/-ī
2 л. -0 -e -eg-ā/-ī
3 л. -e -eg-ā/-ī
1 л. -ẽ -ẽg-e/-ī
2 л. -o -o -oge/-ī
3 л. -iye(gā)1 -ẽ -ẽg-e/-ī
П р и м е ч а н и е: 1. Приведенные формы противопоставлены как подчеркнуто фамильяр-

ная (ед. ч.) и нейтральная (мн. ч.). Вежливая форма/оптатив (согласуется с āр ‛Вы’) формально
является формой 3-го лица множественного числа, функционально — 2-е лицо множественно-
го числа. Вежливая форма имеет окончание -iye, почтительная — -iyegā: caliye(gā).
П е р в и ч н ы й в с п о м о г а т е л ь н ы й г л а г о л (с в я з к а)
ho- ‛быть’
Изъявительное накл. Сослага-
Условное
тельное
Наст. вр. Прош. вр. Буд. вр. накл.
накл.
Ед. число
м. р. ж. р. м. р. ж. р. м. р. ж. р.
1 л. hū̃ thā thī hū̃gā (hoū̃gā) hū̃gī (hoū̃gī) hõ (hoū̃) hotā hotī
2 л. hai thā thī hogā hogī ho (hove) hotā hotī
3 л. hai thā thī hogā hogī ho (hove) hotā hotī
Мн. число
1 л. hãi the thī̃ hõge hõgī hõ (hovẽ) hote hotī̃
2 л. ho the thī̃ hoge hogī ho (hoo) hote hotī̃
3 л. hãi the thī̃ hõge hõgī hõ (hovẽ) hote hotī̃
П р и м е ч а н и е: В скобках даны устаревшие формы.
Система первичных аналитических

личных глагольных форм
Причастие
Вспомогательный Несовершенного вида Совершенного вида Продолженного
глагол (caltā) (calā) (прогрессивного) вида
(cal rahā)
0 Обычное (хабитуалис); Прошедшее —
вневременная форма, совершенное
чаще прошедшее (претерит, аорист)
caltā calā
Настоящее время Настоящее общее Настоящее совер- Настоящее
hai caltā hai шенное (перфект) продолженное
calā hai cal rahā hai
Прошедшее время Прошедшее общее Предпрошедшее Прошедшее
thā caltā thā (плюсквамперфект) продолженное
calā thā cal rahā thā
Будущее время / Предположительное Предположительное Предположительное
предположительное наклонение, наклонение, наклонение, продол-
наклонение несовершенный вид совершенный вид женный вид cal rahā
hogā caltā hogā calā hogā hogā
Сослагательное Сослагательное Сослагательное Сослагательное
наклонение наклонение, наклонение, наклонение,
ho несовершенный вид совершенный вид продолженный вид
caltā ho calā ho cal rahā ho
Условное Условное наклонение, Условное наклонение, Условное наклонение,
наклонение несовершенный вид совершенный вид продолженный вид
hotā caltā hotā calā hotā cal rahā hotā
П р и м е ч а н и е: Приводятся формы 3-го лица единственного числа мужского рода гла-
гола calnā ‛идти’, ‛двигаться’.
Характерные вторичные аналитические формы

глагола
Форма значащего Вспомогательный
Основное
глагола глагол Примеры
значение
(1-й компонент) (2-й компонент)
Причастие jānā ‛уходить’ длительно- vah likhtā jātā hai ‛Он все
несовершенного ānā ‛приходить’ прогрессивный пишет и пишет’.
вида (-tā) способ действия
длительно- ham yah bāt sālõ se sunte
ретроспективный āye hãi ‛Мы слышим это
способ действия многие годы’.
Причастие несовер- rahnā ‛оставаться’ длительный способ vah rotī rahī ‛Она
шенного вида (-tā) действия продолжала плакать’.
Причастие jānā ‛уходить’ пассивное (от пере- vah (или us ko) mārā gayā
совершенного ходных глаголов); ‛Он побит’ (‛Его побили’);
вида (-ā) (ин)абилитивное us se na rahā gayā
(от непереходных ‛Он не стерпел’.
и переходных mujh se yah nahī̃ dekhā jātā
глаголов) ‛Я не могу этого видеть’.
Герундий (-ā) karnā ‛делать’ многократный спо- vah gāne gāyā karte hãi
соб действия ‛Они постоянно поют
песни’.
Основа saknā ‛мочь’ pānā потенциальное vah uṭh nahī saktā hai ‛Он
‛получать’ не может подняться’.
Основа cuknā ‛кончаться’ комплетивное vah khā cukā ‛Он поел’
(букв. ‛кончил есть’).
Герундий (-ā) cāhnā ‛хотеть’ интенциональное gaṛī jāyā cāhtī hai
‛Поезд отправляется’
(букв. ‛готов пойти’).
Инфинитив (-n-ā/-e) дезидеративное vah likhnā cāhte hãi
‛Они хотят написать’.
Инфинитив lagnā ‛прилагаться’ инхоативное vah bolne lagā
(косв.) (-ne) ‛Oн начал говорить’.
denā ‛давать’ разрешительное jāne denā
‛позволить уйти’
Герундив honā ‛быть’ paṛnā облигаторное mujhe davā pīnī hai ‛Мне
(-n-ā/-e/-ī) ‛падать’ cāhiye надо принять лекарство’.
‛нужно’ mujhe davā pīnī paṛegī
‛Мне придется принять
лекарство’.
mujhe davā pīnī cāhiye
‛Мне нужно принять ле-
карство’.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.

2.5.1. С у щ е с т в и т е л ь н о е. Регулярные формы словоизменения суще-
ствительного (включая аналитические) строятся в Х.я. по схеме последователь-
ного наращения следующих показателей: R (+x)+F + Postp' (+F) + Post'' (где R —
корень, x — суффикс, F — флексия, Postp — послелог). Каждый шаг наращения
дает законченную форму, употребляемую самостоятельно. Исключение состав-

ляют формы общекосвенного падежа, во множественном числе самостоятельно
не встречающиеся вообще, а в единственном употребляемые редко (например,
kone baiṭhnā ‛сидеть в стороне’).
Первообразные послелоги универсальны для всех существительных (их спи-
сок с указанием основных значений см. 2.3.4.). Сочетаемость производных по-
слелогов диктуется семантическими факторами.
П р и л а г а т е л ь н о е. Изменяемые прилагательные (исконные, оканчи-
вающиеся на -ā, ā̃ : kālā ‛черный’, bāyā̃ ‛левый’) повторяют в упрощенном виде
(без обособленных форм звательного падежа, а также общекосвенного во множе-
ственном числе) парадигму первичного словоизменения существительных тема-
тических типов.
М е с т о и м е н и е. Первичное словоизменение местоимений-существитель-
ных обладает помимо супплетивизма основ следующими структурными особен-
ностями: 1) синтетической формой направительного падежа (он же — объект-
ный), служащей альтернантом аналитической формы с послелогом ko; 2) несоот-
ветствием в ряде случаев формы, сочетающейся с послелогом агенса пe, обычной
форме косвенного падежа, выступающей при других первообразных послелогах;
3) синтетической адъективной формой (у местоимений 1-го и 2-го лица и воз-
вратного), на которую опираются третичные формы (с производными послело-
гами); 4) наличием стяженных эмфатических форм с аффиксами единственного
числа -ī (ср. также hī) и множественного числа -ī̃. Функцию местоимения 3-го
лица выполняет указательное дальнего плана (vah).
Г л а г о л. Типичная синтетическая словоформа глагола (I) в Х.я. строится по
следующей схеме:
I. R(+x)+F, например, kar(+ā)+e, исключительный случай — форма будущего
R(+x)+F+y+F, например, kar(+ā)+e+g+ā.
Первичные аналитические формы (II) образуются присоединением к опреде-
ленным непредикативным формам значащего глагола синтетических предика-
тивных форм первичного вспомогательного глагола (основы ho-, h-, th-), образо-
ванных описанным выше образом. Вторичные аналитические формы (III) обра-
зуются присоединением к тем или иным непредикативным формам значащего
глагола синтетических и аналитических предикативных форм ряда вторичных
вспомогательных глаголов.
Развертывание аналитической глагольной формы осуществляется не последо-
вательным линейным наращением иерархически возрастающих компонентов, а
их «вклиниванием» между основой значащего глагола (плюс непредикативный
показатель и именная флексия) и предикативным (видо-временны́м) показателем
формы, носителем которого чаще всего оказывается первичный вспомогатель-
ный глагол. Схематически это выглядит так:
II. R (+x1+x2)+y+F+R'+F', где x1+ x2 — факультативные суффиксы основы,
y — суффикс непредикативной формы, F — именная флексия, далее воспроизво-
дится модель I: R' корень первичного вспомогательного глагола «быть», F'' гла-
гольная (в настоящем времени изъявительного, сослагательном или предположи-
тельном наклонении) или именная (в прошедшем времени изъявительного и ус-
ловном наклонении) флексия вспомогательного глагола.
III. R (+x1+ x2)+y+F+R''+ (y'') +F'' , где ′′ маркирует части формы, оформлен-
ной по моделям I или II.
2.5.2. Словообразование Х.я. характеризуется крайне ограниченной ролью
префиксации и относительно малой продуктивностью новоиндоарийских суф-
фиксов (тадбхава). Более продуктивными в сфере современного терминотворче-
ства оказываются суффиксы, заимствованные из санскрита и сочетающиеся с
санскритскими же корнями. Но и здесь значительное место занимают «новые»
суффиксы, развившиеся из наиболее употребительных конечных компонентов
сложных слов, присоединение которых не связано с морфонологическими пре-
образованиями в корне и на стыке морфем, диктуемыми правилами санскритско-
го словообразования. Это отражает общую тенденцию отхода современного ли-
тературного Х.я. от таких моделей словообразования, которые предусматривают
какие-либо изменения корня (в частности, чередование гласных антепенульти-
ма — ср. 2.2.3.). Примеры: sundar-tā ‛красота’ < скр. sundara ‛красивый’; protsā-
hit (pra+ut-sāh-it) ‛воодушевленный’ < ut-sāh ‛воодушевление’ с санскритским
префиксом, суффиксом перфективного причастия; samāj-vād ‛социализм’ < скр.
samāja ‛собрание’, ‛общество’ + скр. -vād суффикс ‛говорить’. Морфемы в словах
Х.я. могут происходить из разных языков, например, kūṛe-dān хин.-перс. ‛урна
для мусора’, be-ghar перс.-хин. ‛бездомный’.
Тем более значительна роль, которую играет словосложение. Здесь также час-
ты отклонения от канонических классов сложных слов, выделявшихся примени-
тельно к санскриту. В сложных словах также могут сочетаться лексемы, проис-
ходящие из разных источников: rail-gāṛī англ. ‛рельс’ + хин. ‛повозка’ > ‛поезд’,
vidyut-balb скр. ‛молния’ > ‛электричество’ + англ. ‛лампочка’ > ‛электрическая
лампочка’. Наряду со сложными словами в собственном смысле широко распро-
странены различного рода сочетания слов, связанные настолько тесным семанти-
ческим единством, что их можно считать своего рода аналитическими лексема-
ми. Сюда входят как сочетания полнозначных слов с некоторыми служебными,
обычно трактуемыми как частицы, так и сочетания двух полнозначных слов —
существительных, прилагательных, глаголов, одно из которых теряет или ослаб-
ляет свое прямое лексическое значение, выступая модификатором значения вто-
рого, или же все сочетание приобретает новое по сравнению со слагающими его
компонентами значение. В качестве примера можно привести сложно-интенсив-
ные глаголы: ho jānā быть + уходить ‛стать’, cal basnā идти + поселиться
‛умереть’.
Существительные и прилагательные. Среди префиксов относительной продук-
тивностью и способностью сочетаться с этимологически разнородными основа-
ми обладают те, которые образуют прилагательные со значением отрицания: скр.
an-, перс. be-, араб. gair- и некоторые другие. Ряд префиксов иного значения
встречается в заимствованных словах и в новообразованных санскритизмах.
В числе продуктивных суффиксов существительных прежде всего можно на-
звать суффиксы абстрактных имен (-pan, перс. -ī, скр. -tā, -tv), а также суффиксы
имен женского рода (-ī, -in, -nī). Среди суффиксов прилагательных, образующих
также имена деятеля, наиболее продуктивны: -vālā, перс. -dār и -ī (в последнем
совместились функционально близкие суффиксы собственно хинди, санскрита,
персидского и арабского). Первый же из них наряду с адъективирующим после-
логом kā является наиболее универсальным средством образования относитель-

ных прилагательных от существительных и глаголов (инфинитивов). Обращает
на себя внимание то, что -vālā и -dār, подобно kā, сочетаются с именем в форме
общекосвенного падежа: gā-n-e-vāl-ī laṛkī петь-ИНФ-КОСВ-АДЪЕКТ-Ж ‛поющая де-
вочка’, ṭhān-e-dār полицейский.участок-КОСВ-АДЪЕКТ/ДЕЯТ ‛начальник полицей-
ского участка’, букв. ‛держащий полицейский участок’. Распространены разного
рода повторы — синонимические, тавтологические (bāl-bacce ‛дети’: первый
элемент от скр. bāla, второй — новоиндоарийский) и аллитерационные с измене-
нием в редуплицированном элементе первого согласного значимой лексемы
(bacce-vacce ‛дети’, kāghaz-vāghaz ‛бумаги, документы’). Они имеют либо усили-
тельное, либо дистрибутивное значение, нередко служат средством эмфазы. И
все же некоторые из них, в первую очередь синонимические, тоже можно отне-
сти к словообразованию.
Глаголы. В словообразовании глагола сохранились два суффикса: -ā/-lā («кау-
затив I») и -vā/-lvā («каузатив II»). С их помощью от непереходных основ обра-
зуются переходная и каузативная, от переходных — первая и вторая каузативные
(см. 2.3.5.; примеры также в 2.2.3.).
Образование отыменных глаголов путем прямой постфиксации к именной ос-
нове глагольных аффиксов (по типу vicārnā ‛думать’ от скр. vicār ‛мысль’) не-
продуктивно. Активное отыменное словообразование осуществляется сочетани-
ем с именами вспомогательных глаголов, прежде всего karnā ‛делать’ и hoпā
‛быть’, например, vicār karnā мысль делать ‛думать’, prayog karnā использование
делать ‛использовать’, anumān lagānā представление прилагать ‛предполагать’,
dhyān denā внимание давать ‛обращать внимание’. Глагольно-именные сочетания
практически полностью проницаемы для лексики любого происхождения: ара-
бо-перс. intizām ‛система’ + англ. arganāyz (organise) ‛организовывать’ + хин.
karnā ‛делать’ дает сложный глагол со значением ‛организовывать’. Часть такого
рода сочетаний является словарными единицами. Они, однако, открыты для ши-
рокого употребления в них имен и даже словосочетаний, что свидетельствует о
их лексико-грамматической природе.
К словообразованию правомерно отнести и так называемые сложноинтенсив-
ные глаголы — сочетания (как правило, избирательные) основы значащего гла-
гола с небольшим кругом вспомогательных: jānā ‛уходить’, ānā ‛приходить’,
denā ‛давать’, lenā ‛брать’, rakhnā ‛класть’, choṛnā ‛оставлять’, ḍālnā ‛бросать’,
раṛпā ‛падать’, uṭhnā ‛вставать’, ‛подниматься’, baiṭhnā ‛садиться’. Эти глаголы
модифицируют значение основного, внося оттенки интенсификации, эмоцио-
нальной окрашенности или направленности действия, например, kahnā
‛говорить’ — kah denā ‛высказать’, kah ḍālnā ‛ляпнуть’ (ср. 2.3.5.).
2.5.3. Синтаксический строй Х.я. характеризуется р а с щ е п л е н н о й
э р г а т и в н о с т ь ю. При наличии в составе сказуемого формы совершен-
ного вида перехо дно го глагола предложение строится по эргативной
конструкции: агенс принимает особую форму эргативного падежа, выражаемую
послелогом =ne. Объект может иметь форму прямого или дательно-винительного
падежа (см. 2.3.4.). (Поскольку прямой падеж оформляет как субъект, так и объ-
ект, мы называем для удобства номинативом его субъектную функцию, тогда как
термин «прямой падеж» используется для определения формы объекта.) Если
объект неопределенный и неличный, то он, как правило, оформлен прямым па-

дежом, и сказуемое с ним согласуется, как в (46), (47), (48). При определенном
или личном объекте, маркированном послелогом дательно-винительного падежа
=ko, происходит рассогласование: сказуемое принимает так называемую абсолют-
ную форму с окончанием -ā, как в мужском роде единственного числа, см. (49).
Если сказуемое включает перехо дный глагол в форме несовершенно-
го вида, предложение имеет номинативно -аккузативную конструкцию:
агенс в форме номинатива, оформление объекта такое же, как в эргативной кон-
струкции, см. (50), (51), (52). Субъекту непер еходных глаголов присуща по
большей части форма но минатива, и он является формальным подлежащим
предложения, что выражается в субъектном согласовании сказуемого.
(46) laṛk-e ne ciṭṭhī likh-ī hai
юноша-М.КОСВ ЭРГ письмо:Ж.ЕД.ПРЯМ писать-ПРИЧ.СОВ.Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноша написал письмо’.
(47) laṛk-e ne upanyās likh-ā hai
юноша-М.КОСВ ЭРГ роман:М.ЕД.ПРЯМ писать-ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноша написал роман’.
(48) laṛkī ne upanyās likh-ā hai
девушка:Ж ЭРГ роман:М.ЕД.ПРЯМ писать-ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Девушка написала роман’.
(49) laṛk-e ne is ciṭṭhī ko likh-ā hai
юноша-М.КОСВ ЭРГ это:КОСВписьмо:Ж.ЕД ДАТ/АКК писать-ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноша написал это письмо’.
Изменение рода и числа агенса в (46)–(49) не сказывается на форме сказуемо-
го. Иной механизм синтаксических связей в предложениях (50), (51), (52).
(50) laṛkā ciṭṭhiyā͂ likh-t-ā hai
юноша-М.НОМ.ЕД письмо:Ж.МН.ПРЯМ писать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноша пишет письма’.
(51) laṛk-e in ciṭṭhiy-õ ko likh-t-e
юноша-М.НОМ.МН эти:КОСВ письмо:Ж-МН.КОСВ ДАТ/АКК писать-ПРИЧ.НЕСОВ-М.МН
haı͂
быть:НАСТ.3МН
‛Юноши пишут эти письма’.
(52) laṛkī upanyās likh-t-ī hai
девушка:Ж.ЕД.НОМ роман:М.ЕД/МН.ПРЯМ писать-ПРИЧ.НЕСОВ-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Девушка пишет роман’.
В зависимости от синтаксической роли, определяющейся сказуемым, семан-
тический субъект может принимать также формы датива, как в (53), (54), генити-
ва (55), инструменталиса (57), (58) и локатива (56), (59) (ср. 2.3.4.). Различие в
формах субъекта в той последовательности, в которой они приведены здесь, в
целом соответствует степени его контроля над действием/ситуацией (в порядке
убывания).
В конструкции долженствования согласование объектное, если глагол сказуе-
мого переходный:
(53) laṛk-e ko ciṭṭhī likh-n-ī hai

юноша-М.КОСВ ДАТ/АКК письмо:Ж.ЕД.ПРЯМ писать-ГЕРВ-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноше надо (на)писать письмо’.
Аффективная конструкция:
(54) laṛk-e ko sardī lag rah-ī hai
юноша-М.КОСВ ДАТ/АКК холод прилагаться:ОСН ВСПОМ:ПРОД-Ж быть:НАСТ.3ЕД
‛Юноше холодно’.
Типы посессивной конструкции (ср. 2.3.4.):
(55) laṛk-e kī likhī huī ciṭṭhī
юноша-М.КОСВ ГЕН писать:ПРИЧ.СОВ.Ж РЕЗТ.Ж письмо:Ж.ЕД.ПРЯМ
bhej do
отправлять:ОСН давать:ИМП.2МН
‛Отправь письмо, написанное юношей’.
(56) laṛk-e ke pās gilās th-ā
юноша-М.КОСВ ГЕН:КОСВ у стакан быть:ПРОШ-М.ЕД
‛У юноши был стакан’.
Инволитивная конструкция:
(57) laṛk-e se gilās ṭūṭ gay-ā
юноша-М.КОСВ ИНСТР стакан:М.ЕД разбиться:ОСН идти:ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Юноша (нечаянно) разбил стакан’.
(Ин)абилитивная конструкция (ср. 2.3.5., там же пассивная конструкция):
(58) laṛk-e se uṭh-ā nahī͂ gay-ā
юноша-М.КОСВ ИНСТР встать-ГЕР.М ОТР идти:ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Юноша не смог встать’.
В экзистенциальных предложениях сказуемое выражено существительным,
прилагательным (или какими-либо их эквивалентами) в сочетании со вспомога-
тельным глаголом «быть», который, как и предикативный член адъективного ти-
па, согласуется с субъектом: mohan vidyārthī hai ‛Мохан — студент’; dukān baṛī
hai ‛Лавка — большая’. В следующем предложении выражется значение посто-
янного свойства субъекта-локуса:
(59) laṛk-e mẽ sāhas hai
юноша-КОСВ в:ПОСЛ отвага быть:НАСТ.3ЕД
‛(Он) отважный юноша’.
Грамматический порядок слов в предложении — SOV. Это распространяется и
на те случаи, когда логический субъект не является грамматическим подлежа-
щим (см. выше). Хинди — ветвящийся влево язык. Соответственно, определение,
независимо от его типа, предшествует определяемому, причем сложное отстоит
от определяемого дальше, чем простое: laṛkī ke lambe bāl девочка ГЕН длинные
волосы ‛девочка с длинными волосами’. Как разновидность определительной
конструкции, тесно смыкающейся со сложными словами определительного типа,
может рассматриваться соположение двух и более существительных, где каждое
предшествующее служит неоформленным определением к следующему, напри-
мер: vidyut balb (и vidyut-balb) ‛электрическая лампочка’ (‛электричество’ + ‛лам-
почка’), koylā khanan udyog (и koylā-khanan-udyog) ‛угледобывающая промыш-

ленность’ (‛уголь’ + ‛копание’ + ‛промышленность’). Косвенный объект предше-
ствует прямому. При двухобъектном управлении первый обычно оформлен по-
слелогом, второй сохраняет форму прямого падежа. Обстоятельство образа дей-
ствия тяготеет к предикату, обстоятельства времени и места (первое обычно
предшествует второму) либо следуют за субъектом, либо выносятся в начало
предложения. Их позиция обычно связана с актуализацией. Порядок следования
обстоятельств — от более широкого объема понятия к более узкому: is sāl janvarī
mẽ teīs tārīkh ko этот год январь в двадцать третье число ДАТ/АКК ‛23 января этого
года’. Члены глагольной группы располагаются слева направо в порядке убыва-
ния лексической наполненности. Если в предикате есть глагол-связка, он стоит в
крайней правой позиции.
Вопросительные предложения сохраняют обычный порядок слов, отличаясь
интонацией — восходящей к концу. Помимо интонации общий вопрос выража-
ется вопросительной частицей (ослабленное вопросительное местоимение) kyā
‛что?’, ‛ли’, открывающей предложение; частный вопрос — вопросительным ме-
стоимением, замещающим соответствующий член предложения, например: kyā
tum yahā̃ rahte ho? ‛<Что,> вы здесь живете?’; tum kahā̃ rahte ho? ‛Где вы живе-
те?’ Для вопросительных слов более обычна позиция перед сказуемым, что объ-
ясняется коммуникативной структурой предложения хинди (см. ниже). Побуди-
тельные предложения отличаются тем, что в них обычно отсутствует субъект.
Его наличие либо конкретизирует исполнителя, либо смягчает побуждение.
В предложении может быть только одно отрицание. Отрицание, относящееся к
высказыванию в целом, располагается перед сказуемым или — в зависимости от
его структуры — вклинивается между его составляющими. В первичных анали-
тических глагольных конструкциях оно может замещать глагол-связку настояще-
го и прошедшего времени, ср.: mohan is ghar mẽ rahtā hai ‛Мохан в этом доме
живет (живущий есть)’ и mohan is ghar mẽ nahī͂ rahtā ‛Мохан в этом доме не
живет (не живущий)’.
Х.я. допускает широкое варьирование порядка слов. При нормальном порядке
слов самая сильная коммуникативная позиция — перед сказуемым, которую при
переходном глаголе занимает объект; при непереходном, в зависимости от соста-
ва предложения, либо субъект, либо обстоятельства, типично — обстоятельство
образа действия. Такое расположение соответствует обычной темо-рематической
структуре, в которой тематические элементы (известная информация) тяготеют к
началу предложения, рематические (новая информация), связанные, как правило,
со сказуемым, — к его концу. Этой синтаксической структуре соответствует ин-
тонационная. Повышение тона между границами интонационного контура пред-
ложения приходится на информационный фокус, занимающий, как правило, по-
зицию перед сказуемым (ср. 2.1.2.). В эту позицию помещается член предложе-
ния, подлежащий коммуникативному выделению, ср. mohan āj āegā ‛Мохан
сегодня придет’ и āj mohan āegā ‛Сегодня Мохан придет’. Эта же позиция ха-
рактерна для вопросительных слов в частном вопросе: is ghar mẽ kaun rahtā hai?
‛Кто живет в этом доме?’. В варианте kaun rahtā hai is ghar mẽ?, где порядок
слов формально соответствует русскому предложению, эмфаза на вопроситель-
ном слове. Эмфатически выделенные члены предложения оказываются в началь-
ной позиции вследствие вытеснения из нее тематических элементов, которые пе-

ремещаются за правую границу предложения, образуемую финитной формой в
составе сказуемого. Это частое явление в разговорной речи, особенно характер-
ное для вопросов, ср. нейтральный порядок слов usne kyā kahā? ‛Он что сказал?’
(соответствует рус. ‛Что он сказал?’), с инвертированным kyā kahā usne? ‛Что
сказал он?’. Последнее предложение отличается не только стилистически — ха-
рактеристиками неформального регистра, но, главное, изменением темо-
рематических отношений вследствие нарушения нормального порядка слов. Ре-
зультатом этой инверсии является усиленная эмфаза на вопросительном место-
имении. Изменение порядка слов, служащее эмфатическому выделению, часто
мотивируется актуальным членением предложения, в том числе в сложноподчи-
ненных предложениях (см. 2.5.4.).
Сравним нормальный порядок слов (60 а) с инвертированными вариантами
(60 б), (60 в); эмфатически выделенные члены предложений маркированы жирным
шрифтом. Возможны и другие варианты инверсии. В (60 а) нормальный порядок
слов, и объект, располагающийся непосредственно перед сказуемым, является
информационным фокусом. В (60 б) объект (laimp) переходит в тематическую
часть, его выделение имеет контрастивное значение (на что-то другое были по-
трачены деньги из иного источника). Предложение (60 в) имеет двоякую интер-
претацию: 1) вследствие переноса обстоятельства за глагол и перераспределения
интонационно-ритмической структуры предложения объект, занимающий обыч-
ную сильную позицию, получает дополнительное выделение; 2) обстоятельство,
перенесенное за сказуемое, становится коммуникативным фокусом высказывания.
(60) а. mohan ne bace hue rūpayõ se laimp
Мохан ЭРГ сбереженные РЕЗТ деньги ИНСТР лампа:М.ЕД.ПРЯМ
kharīdā
покупать:ПРОШ.СОВ.М.ЕД
б. laimp mohan ne bace hue rūpayõ se kharīdā
в. mohan ne laimp1) kharīdā bace hue rūpayõ se2)
‛Мохан купил на сэкономленные деньги лампу’.
Наряду с изменением порядка слов средством экспрессии служат эмфатиче-
ские частицы.
При нескольких субъектах (или объектах) разного рода, объединенных копу-
лятивной связью, сказуемое либо согласуется с ближайшим к нему (т. е. послед-
ним) членом копулятивного сочетания, либо принимает форму множественного
числа мужского рода. По ближайшему (в этом случае — по первому) согласуется
определение, общее для нескольких определяемых. При нескольких глагольных
сказуемых, имеющих форму совершенного вида, но различающихся по переход-
ности/непереходности, субъект оформляется так, как того требует ближайшее к
нему сказуемое. Если глагол первого сказуемого переходный, а следующего —
непереходный, то субъект сохраняет форму эргативного падежа для всех сказуе-
мых. Если же глаголы-сказуемые расположены в обратном порядке, то происхо-
дит так называемая ломка конструкции: номинатив субъекта первого, непереход-
ного, сказуемого, как правило, замещается эргативным падежом при следующем
переходном сказуемом, требующем объектного согласования; субъект выражен
повторно анафорическим местоимением.
2.5.4. Сложносочиненные предложения образуются из простых, связанных

союзами, реже — бессоюзно. Основные сочинительные союзы: aur, tathā, evam
‛и’; varan/varnа, balki ‛не только, но и’; уā, athavā, kimvā, vā ‛или’; par, parantu,
kintu, lekin, magar ‛но’.
Основные типы сложноподчиненных предложений различаются прежде всего
по способу включения придаточного. Порядок следования частей соответствует
актуальному членению: первое предложение чаще составляет тему, следую-
щее — рему.
Весьма характерны для Х.я. придаточные относительные (определительные, а
также подлежащные, сказуемостные и обстоятельственные), которые вводятся
посредством относительных местоимений разных морфологических классов (см.
2.4.0.); их коррелятами в главном предложении служат соответствующие указа-
тельные (соотносительные) местоимения: jo soyā so khoyā ‛Кто проспал, тот по-
терял’; jahā̃ gul hai vahā̃ kā̃ ṭā bhī hai ‛Где есть роза, там есть и шип’, ср. также
(62) и (63). Если придаточное предложение такого типа включается в главное
(при определяемом слове) или следует за ним, соотносительное слово не обяза-
тельно, см. (61).
(61) kamr-e mẽ sofā paṛā thā j-is par
комната-КОСВ в диван:М.ЕД находившийся был который-КОСВ на
kālīn bichā thā
ковер постеленный был
‛В комнате стоял диван, который был застлан ковром’.
Сложноподчиненные предложения с придаточными определительными (62) и
(63) различаются линейными структурами, которые связаны с различием в их ак-
туальном членении:
(62) jo laṛkī darvāze ke pās baiṭhī hai
которая:ОТНОС девушка дверь АДЪЕКТ у сидящая есть
voh mohan kī bahin hai
она Мохан ГЕН сестра есть
‛Девушка, которая сидит у двери, — сестра Мохана’.
(63) mohan kī bahin voh laṛkī hai jo darvāze ke pās
Мохан ГЕН сестра та девушка есть которая:ОТНОС дверь АДЪЕКТ у
baiṭhī hai
сидящая есть
‛Сестра Мохана — та девушка, которая сидит у двери’.
Близки к относительным по структуре условные и уступительные предложе-
ния. Они предшествуют главному. Условные союзы yadi, agar, jo ‛если’ (которые
могут опускаться) придаточного предложения соотносятся с союзом to ‛то’ в
главном, который практически обязателен. Главные предложения без союза
крайне редки. Сходным образом строятся временные сложноподчиненные пред-
ложения. В обоих типах предложений союзы (или относительное местоимение)
придаточного могут опускаться, особенно в разговорной речи, а также переме-
щаться с обычной начальной позиции вправо, как правило, за первый или второй
член предложения: (jab/agar) mohan jab/agar yahā͂ āegā tab/to bāt karẽge
‛Когда/если Мохан сюда придет, тогда/то поговорим’. Наиболее типичны в ус-
ловных предложениях сослагательное и условное наклонения, их формы в глав-

ном и придаточном сочетаются в разных комбинациях, в том числе с формами
изъявительного наклонения. Характерно использование в придаточном прошед-
шего совершенного при будущем времени в главном для передачи уверенности
говорящего в том, что при осуществлении условия непременно осуществится и
следствие:
(64) agar avakāś mil-ā to mãi
если свободное.время:М.ЕД встретиться-ПРОШ.СОВ.М.ЕД то я
ā-ū̃g-ā
приходить-БУД.1ЕД-М.ЕД
‛Если будет свободное время, то я приду’.
При уступительных союзах yadyapi, cāhe ‛хотя’ союзы главного предложе-
ния — соотносительные to bhī, tathāpi ‛все же’.
Аналогично включается придаточное предложение причины с союзом cū̃ki
‛так как’, которому в главном соответствует isliye ‛поэтому’.
Придаточные изъяснительные (дополнительные, причины, цели, сравнитель-
ные и др.) вводятся (обычно после главного) союзом ki ‛что’ и некоторыми дру-
гими (jo ‛что’, kyõki ‛потому что’, tāki ‛чтобы’, jaise ki, mānõ ‛как’, ‛словно’).
Главное предложение может содержать соотносительные слова isliye ‛поэтому’,
is tarah, is kadar, itnā ‛так’, ‛настолько’ и т. п. Союзом ki вводится также прямая
речь. Косвенной речи в Х.я. нет.
В компонентах сложных предложений соблюдается нормальный порядок слов.
2.6.0. Новоиндоарийская лексика Х.я., в традиционной санскритской терми-
нологии «тадбхава» (tadbhava ‛происходящее от того’, т. е. от санскритского сло-
ва), составляет значительно менее половины современного активного словаря,
употребляемого в художественной литературе и прессе. Кроме того, выделяется
небольшая группа лексики, именуемая «деши» (deśī, deśya ‛местный’). К ней от-
носятся слова, происхождение которых полностью или частично (отдельные
морфемы) неясно, а также такие слова, форма которых отклоняется от установ-
ленных закономерностей исторического развития.
Основным источником внешних заимствований для стандартного Х.я. служит
санскрит. Оттуда практически неограниченно черпаются не только готовые сло-
ва, но также корни и деривационные морфемы, используемые в новом слово-
творчестве, особенно терминотворчестве. Эта лексика носит наименование «тат-
сама» (tatsama ‛такое же, как то’, т. е. как санскритское слово). Существует весь-
ма ограниченный круг ранних (средневековых) заимствований из санскрита,
претерпевших не только фонетические (что в какой-то мере свойственно многим
татсама), но и орфографические изменения; эти заимствования известны как
«ардхататсама» (ardhatatsama ‛наполовину такое, как то’).
Заимствования из неиндийских языков, определяемые как «видеши» (videśī
‛иностранный’), также играют весьма активную роль в современном словаре Х.я.
Здесь выделяются прежде всего арабско-персидские и английские слова. Заимст-
вования из персидского и через него из арабского языка принадлежат к широко-
употребительной обиходной лексике, обросли богатой фразеологией и чаще все-
го не осознаются как чужеродные. Пуристические попытки их вытеснения, пред-
принимавшиеся особенно активно в 50-х гг. XX в., не принесли видимого успеха.

Весьма обширна и группа заимствований из английского, через который в Х.я.
входит международная общественно-политическая и научно-техническая терми-
нология. Особенно употребительны слова, связанные с реалиями европеизиро-
ванного быта, понятиями европейской культуры, техники и науки. Небольшими
группами представлены в Х.я. заимствования из других европейских языков
(португальского, французского, русского), тюркских, а также некоторых родст-
венных индоарийских.
Параллельное функционирование в литературном Х.я. больших групп разно-
родной лексики порождает обилие и разнообразие синонимов и открывает широ-
кие возможности стилистического варьирования.
2.7.0. Численность носителей диалектов Х.я. может быть указана лишь самым
приблизительным образом. Ежедекадные переписи отражают число носителей
диалектов Х.я. совершенно произвольно. Из престижных соображений говоря-
щие на диалектах обычно показывают себя носителями Х.я., а потому данные о
диалектах выглядят крайне заниженными.
Западные диалекты структурно близки к стандартному Х.я., сложившемуся на
основе диалекта кхари боли. Они отличаются от него и друг от друга главным
образом материальной реализацией именных и глагольных словоизменительных
показателей, служебных слов (послелогов, форм вспомогательного глагола) и
местоимений и лишь изредка самим строением словоформ. Отличают их также
некоторые лексические особенности.
Восточные диалекты, напротив, структурно обособлены, что проявляется на
всех основных языковых уровнях: фонетическом, морфологическом и синтакси-
ческом.
Диалекты группы «з а п а д н ы й х и н д и».
Кхари боли. Распространен севернее Дели в двуречье Ганга и Джамны от
Амбалы на западе до Рампура на востоке. Наиболее близок к стандартному хин-
дустани, хотя и не совпадает с ним полностью.
Хариани. Локализован в штате Хариана и прилегающих сельских районах
союзной территории Дели. Обнаруживает некоторые черты сходства с панджаби:
окончание общекосвенного падежа множественного числа -ā̃ ; послелог адресата
и личного и конкретизованного объекта пe; аффикс причастия несовершенного
вида -dā; вспомогательный глагол настоящего времени sā̃ и др.
Брадж. Распространен к югу и востоку от Дели в обширном районе, центром
которого может быть принята Матхура (охватывает юго-западную часть штата
Уттар-Прадеш, включая правобережье Джамны вплоть до пограничных районов
Раджастхана и Мадхья-Прадеш; на востоке доходит до линии Бадаюн — Итава).
Брадж — наиболее характерный представитель группы «западный хинди». Его
отличительный признак — именное окончание мужского рода -o (-аи), соответ-
ствующее -ā литературного Х.я. Выделяется также показателями общекосвенно-
го падежа множественного числа -an, причастия несовершенного вида -tu, -at,
причастия совершенного вида -у- (+ -o/-аи); аффиксом будущего времени -ih-,
присоединяющимся к глагольной основе перед первичными окончаниями
(calihãu ‛я пойду’, calihai ‛ты пойдешь’ и т. д.); формами первообразных после-
логов (эргатив пẽ, nãi; направительный kū̃, kãu; отложительный и орудный sõ, tẽ;
адъективирующий kau) и вспомогательного глагола (прошедшее время ho, на юге

hato); косвенными основами личных местоимений (1 л. тo-, 2 л. to-), дифферен-
циацией указательных местоимений в роде (м. р. уo, vo; ж. р. уā, vā) и др. (см.
также статью «Брадж язык» в наст. издании).
В Позднем Средневековье брадж культивировался как основной литературный
язык кришнаитской поэзии. Как глава поэтической школы особенно известен
Сур Дас (1483–1563). Среди последующих поэтов выделяется Бихари Дал (1603–
1663). В ХX в. брадж, как язык лирики, уступил место литературному Х.я.
Канауджи. Распространен к востоку от браджа (заходит несколько восточнее
Канпура) и по строю смыкается с ним настолько близко, что может квалифици-
роваться как группа его говоров (в самостоятельный диалект он выделяется глав-
ным образом по обиходной традиции).
Бундели. Распространен к югу от браджа и канауджи, покрывая центральную
часть штата Мадхья-Прадеш. Наиболее сильные отличия его от браджа и кана-
уджи лежат в области фонологии.
Диалекты группы «в о с т о ч н ы й х и н д и».
Авадхи. Занимает обширную полосу от Непала на севере до р. Джамны на
юге; западная граница ее проходит к востоку от Канпура, восточная — к востоку
от Илахабада. Это наиболее значительный и характерный диалект группы «вос-
точный хинди»; он распадается на ряд говоров.
В авадхи последовательно действует правило сокращения гласного в антепе-
нультиме не только при словообразовании, но и при словоизменении. Варьиру-
ются по долготе и гласные некоторых послелогов — в соответствии с фонетиче-
ской структурой присоединяющего их имени. Это дает основания полагать, что
долгота гласных из фонологической (смыслоразличительной) превратилась здесь
в фонетическую (позиционную). В западных говорах авадхи сохраняются конеч-
ные неслогообразующие «шепотные» (Б. Саксена) гласные i̥ , e̥ , u̥ .
Грамматически авадхи существенно отклоняется от западных диалектов Х.я.,
причем отклонения эти касаются не только формальных средств выражения, но в
какой-то мере и самой категориальной структуры. Источник этого лежит в рас-
паде первичного (флективного) именного словоизменения, причем интенсивность
этого процесса возрастает при движении с запада на восток. Флективные оконча-
ния множественного числа в прямом падеже либо отмирают, заменяясь агглюти-
нативными показателями (-log, букв. ‛люди’, для персональных существительных
и -pañc, -рā̃ c, букв. ‛пять’, для личных местоимений), либо в этой функции уни-
версализуется -ai (на востоке). В результате именное словоизменение превраща-
ется в монотипное, где исходной форме существительного противостоит единст-
венная флективная производная — общекосвенного падежа множественного числа
(на -an, -n). Круг изменяемых прилагательных (на -ā) в западных говорах заметно
сужен по сравнению со стандартным Х.я., а на востоке прилагательные полностью
утрачивают словоизменение. Аналогичным образом адъективирующий послелог,
изменяемый на западе (прям. п., м. р. kā, kar; косв. п. ед. ч., прям. и косв. п. мн. ч.
м. р. ke, kere; ж. р. kī, kerī), имеет тенденцию унифицироваться на востоке (kar,
kai). He изменяются и адъективные (притяжательные) формы личных местоиме-
ний (тor, tor, hamār, tumār). Причастные формы несовершенного вида лишены
изменяемого окончания (имеют аффикс -at, -t); в разной мере в говорах утрачи-
вает регулярность и изменение причастий совершенного вида (на -ā). Все это
приводит к заметному сужению сферы манифестации категории рода, теряющей
здесь устойчивость (особенно на востоке), хотя ее консервации должно в какой-
то мере содействовать влияние литературного Х.я., служащего основным языком
письменного и формального устного общения для носителей авадхи.
Существительные имеют краткую и долгую формы (ghoṛā и ghoṛavā ‛лошадь’;
naddī и nadiyā ‛река’), последняя носит эмоциональную окраску и воспринимает-
ся как фамильярная.
Простые послелоги выступают в полной (при именах структуры CV̅ , CVC и
CVCV) и краткой (при прочих) формах: kā, ka — направительный; se (sene), se̯ и
te (tene), te̯ — орудийно-социативно-отложительный; тā, та — внутренне-
местный; par, pa — внешне-местный.
От литературного Х.я. авадхи отличает и структура глагольных форм.
Формы претерита присоединяют личные окончания, причем парадигмы пере-
ходных и непереходных глаголов не совпадают, ср., например, формы 1 л. ед. ч.
непереходного глагола marab ‛умирать’ и переходного dekhab ‛видеть’: mareũ:М,
mariũ:Ж — dekheũ:М/Ж.
Парадигма форм, образованных от причастия несовершенного вида (условное
наклонение), наиболее универсальна:
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. dekhatiũ dekhaten (dekhiti̯ )
2 л. dekhati̯ dekhatiu
3 л. dekhati̯ dekhatī̃
Формы будущего времени структурно сходны с наблюдаемыми в брадже

(суффикс -ih-), но в 1-м лице множественного числа они имеют суффикс -ib-
(dekhibā, dekhib ‛мы увидим’), а в 3-м лице единственного числа вообще лишены
специального временнóго показателя (dekhī ‛он/она увидит’).
Вспомогательный глагол прошедшего времени образуется от основы rah- и
спрягается аналогично вспомогательному глаголу настоящего времени (основа h-).
Аналитические формы совершенного вида могут быть образованы двояко: ли-
бо, аналогично литературному Х.я., присоединением к неспрягаемой форме при-
частия спрягаемых форм вспомогательного глагола, либо сочетанием показанных
выше спрягаемых форм претерита с неизменяемой формой вспомогательного
глагола (в 3 л. ед. ч.), например: mai dekhe hãu или mai dekheũ hai ‛я увидел’.
Помимо аналитического страдательного залога, структурно подобного опи-
санному для литературного Х.я. (помимо jāb ‛уходить’, в качестве вспомогатель-
ных выступают глаголы āvab ‛приходить’ и parab ‛падать’), авадхи имеет синте-
тические формы с суффиксом -ā-, образующиеся от ограниченного круга глаго-
лов (преимущественно глаголов восприятия), например, dekhāb ‛видеться’.
Эргативная конструкция авадхи несвойственна. Показатель агенса здесь от-
сутствует, но встречается факультативное употребление субъекта при сказуемом,
выраженном переходным глаголом совершенного вида, в форме не только пря-
мого, но и общекосвенного падежа множественного числа; согласование при
этом сохраняется субъектное, например: bamhanan (или bāmhan) sab kāmu̥ bigāri̯
dilīni̯ ‛Брахманы испортили все дело’ (см. также статью «Авадхи язык» в настоя-
щем издании).
Как и брадж, авадхи в Средние века служил литературным языком. На нем
создавалась преимущественно поэзия рамаитского толка. Наиболее известные
авторы — Джаяси (1499–1542) и Тулси Дас (1532–1623).
Багхели. Распространен к югу от авадхи в центральной и северо-восточной
части штата Мадхья-Прадеш. По строю весьма близок к авадхи.
Чхаттисгархи. Распространен в штате Чхаттисгарх, юго-восточной части
штата Мадхья-Прадеш и на севере Ориссы. Как принципами строя, так и основ-
ными грамматическими показателями мало отличается от авадхи. Распад пер-
вичного словоизменения зашел в этом диалекте дальше: можно говорить о пол-
ной нивелировке здесь грамматического рода и окончательной утрате флектив-
ных падежных форм.
Баранников П.А. Проблемы хинди как на- Кокова Ю.Г., Крылова О.Н., Цветкова С.О.
ционального языка. Л., 1972. Начальный курс языка хинди. СПб., 2007.
Баранников А.П., Баранников П.А. Хинду- Липеровский В.П. Категория наклонения в
стани (хинди и урду). М., 1956. современном литературном хинди. М., 1964.
Бархударов А.С. Словообразование в хин- Липеровский В.П. Сложные предложения в
ди. М., 1963. хинди. М., 1972.
Бескровный В.М. (ред.). Русско-хинди сло- Липеровский В.П. Именные части речи язы-
варь. М., 1957. ка хинди. М., 1978.
Бескровный В.М. (ред.). Хинди-русский сло- Липеровский В.П. Глагол в языке хинди.
варь в двух томах: Около 75 000 слов. М., 1972. М., 1984.
Бескровный В.М. Очерки функциональных Липеровский В.П. Синтаксис современного
стилей хинди. М., 1984. хинди. М., 1987.
Вопросы грамматики языка хинди. М., 1962. Оранская Т.И. Условные конструкции в
Гуру К. Грамматика хинди. М., 1957, ч. I; языке хинди // Типология условных конструк-
1962, ч. II [Изд. 2-е, стереотип. М., 2004]. ций / Под ред. В.С. Храковского. СПб., 1998.
Елизаренкова Т.Я. Об асимметрии в систе- Оранская Т.И. Почему глагол jā- ‛идти’ ис-
ме каузативных глаголов в языке хинди // Во- пользуется как вспомогательный в пассиве
просы грамматики языка хинди. М., 1962. хинди? // Индоиранское языкознание и типо-
Елизаренкова Т.Я. Об эмфатических место- логия языковых ситуаций: Сб. памяти про-
имениях в хинди // Вопросы языкознания, фессора А.Л. Грюнберга (1930–1995) / Отв.
1975, №2. ред. М.Н. Боголюбов. СПб., 2006.
Елизаренкова Т.Я. О морфонологии хинди Ульциферов О.Г. Словосочетания в хинди.
(К постановке проблемы) // Вопросы языко- М., 1971.
знания, 1988, №1. Ульциферов О.Г. Современный русско-хин-
Захарьин Б.А. Введение в историю языка ди словарь. М., 2004.
хинди. М., 1978. Ульциферов О.Г. Учебник языка хинди:
Захарьин Б.А. Теоретическая грамматика Основной курс второго и третьего годов обу-
языков хинди и урду: фонология, морфология чения. М., 2006.
глагола, синтаксис главных членов предло- Ульциферов О.Г. Учебник языка хинди для
жения. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 2008 (Языки студентов III–IV курсов. 2-е изд., испр. и доп.
народов мира). М., 2007.
Зограф Г.А. Хиндустани на рубеже ХVIII и Ульциферов О.Г., Горюнов В.И., Дымшиц З.М.
XIX вв. М., 1961. Учебник языка хинди: Учебник для вузов (пер-
Катенина Т.Е. Язык хинди. М., 1960. вый год обучения). 3-е изд., испр. М., 1999.
Хинди и урду: Вопросы лексикологии и Ed. by M. Butt, T.H. King, G. Ramchand. Stan-
словообразования / Отв. ред. В.М. Бескровный. ford, 1994.
М., 1960. Féry C. Indian Languages as Intonational 'Phrase
Хохлова Л.В. Подлежащные свойства имен- Languages' // Problematizing Language Studies.
ных групп в эргативоидных языках Западной Cultural, Theoretical and Applied Perspectives:
Индии // Вестник МГУ, серия Востоковеде- Essays in Honor of Rama Kant Agnihotri / Ed.
ние, 1989, №4. by S.I. Hasnain, Sh. Chaudhary. Delhi, 2010.
Чернышев В.А. Синтаксис простого пред- Fornell I., Li G. Hindī bolo: Hindi für Deutsch-
ложения в хинди. М., 1965. sprachige. Bremen, 2010.
Чернышев В.А. Диалекты и литературный Gaeffke P. Untersuchungen zur Syntax des
хинди. М., 1969. Hindi. The Hague, 1967.
Чернышев В.А. Динамика языковой ситуа- Gatzlaff-Hälsig M. Handwörterbuch Hindi-
ции в Северной Индии. М., 1978. Deutsch. Hamburg, 2002.
Abbi A. Semantic Grammar of Hindi: A Study Gatzlaff-Hälsig M. Grammatischer Leitfaden
of Reduplication. New Delhi, 1980 (Series in In- des Hindi. 5. Aufl. Hamburg, 2003.
dian Languages and Linguistics, 10). Gatzlaff-Hälsig M. Wörterbuch Deutsch-
Agnihotri R.K. Hindi: An Essential Grammar. Hindi. 6. unveränd. Aufl. Hamburg, 2007.
L.; N. Y., 2007. Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Cal-
Bahl K.Ch. A Reference Grammar of Hindi: cutta, 1905, vol. VI: Indo-Aryan Family, Mediate
A Study of Some Selected Topics in Hindi Group. Specimens of the Eastern Hindi Lan-
Grammar. Chicago, 1967. guage; 1916, vol. IX: Indo-Aryan Family, Cen-
Bahri H. Hindi Semantics. Allahabad, 1959. tral Group. Part. I: Specimens of Western Hindi
Bahri H. Learners’ Hindi-English Dictionary. and Panjabi. Calcutta.
Delhi, 1989. Gurtu M. Anaphoric Relations in Hindi and
Bahri H. Hindī: udbhav, vikās aur rūp. 22. English. New Delhi, 1992.
saṃskaraṇ (Хинди: возникновение, развитие и Hacker P. Zur Funktion einiger Hilfsverben
структура. 22-е изд.). Ilāhābād, 2008 [на хинди]. im modernen Hindi. Wiesbaden, 1958.
Bhatia T.K. A History of the Hindi Grammati- Hindī śabdasāgar (Океан слов хинди). Kāśī,
cal Tradition: Hindi-Hindustani Grammar, Gram- 1926–1930 [на хинди].
marians, History and Problems. Leiden, 1987. Hobbs S. Fiji Hindi-English, English-Fiji Hindi
Bhatia T.K. Colloquial Hindi: the Complete dictionary. Suva, 1985.
Course for Beginners. L., 2008. Hook P.E. The Compound Verb in Hindi. Ann
Bhāṭiyā K. Rājbhāṣā hindī (Главный офици- Arbor, 1974.
альный язык хинди). New Delhi, 2002 [на хинди]. Jaiswal M.P. A Linguistic Study of Bundeli.
Caturvedi M. A Practical Hindi-English Dic- Leiden, 1962.
tionary. Delhi, 1970. Kachru Y. An Introduction to Hindi Syntax.
Choudhary K.K. Incremental Argument Inter- Urbana, 1966.
pretation in a Split Ergative Language: Neuro- Kachru Y. On Relative Clause Formation in
Physiological Evidence from Hindi. Leipzig, 2011. Hindi-Urdu // Linguistics, 1978, vol. 16, iss. 207.
Damsteegt Th. The Present Tense in Modern Kachru Y. Experiencer and Other Oblique
Hindi Fiction. Groningen, 2004. Subjects in Hindi // Experiencer Subjects in
Das P.K. Grammatical Agreement in Hindi- South Asian Languages / Ed. by M. Verma and
Urdu and Its Major Varieties. München, 2006 (Lin- K.P. Mohanan. Stanford et al., 1990 (Center of
com Studies in Indo-European Linguistics, 33). the Study of Language and Information).
Davison A. Phrasal Predicates: How N Com- Kachru Y. Hindi. Amsterdam; Philadelphia, 2006.
bines with V in Hindi/Urdu // The Yearbook of Kelkar A.R. Studies in Hindi-Urdu. I: Intro-
South Asian Languages and Linguistics / Ed. by duction and Word Phonology. Poona, 1968.
R. Singh in coop. with T. Bhattacharya. Berlin; Kellogg S.H. A Grammar of the Hindi Lan-
N. Y., 2005. guage. L., 1893.
Dwivedi V. Topicalization in Hindi and the Kidwai A. XP-Adjunction in Universal Gram-
Correlative Construction // Theoretical Perspec- mar: Scrambling and Binding in Hindi-Urdu.
tives on Word Order in South Asian Languages / Oxford; N. Y., 2000.
Kostić S. A Syntagmaticon of Hindī Verbo- Orsini F. The Hindi Public Sphere 1920–1940:
Nominal Syntagmas. 2nd ed. Prague, 2009. Language and Literature in the Age of National-
Koul O.N. Modern Hindi Grammar. Spring- ism. Oxford; N. Y., 2002.
field, VA, 2008. Pandit I. Hindi English Code Switching:
Kuczkiewicz-Fraś A. Perso-Arabic Hybrids in Mixed Hindi English. Delhi, 1986.
Hindi: The Socio-Linguistic and Structural Patil U., Kentner G., Gollrad A., Kügler F.,
Analysis. New Delhi, 2003. Féry C. and Vasishth S. Focus, Word Order and
Kumar R. Negation and Licensing of Negative Intonation in Hindi // Journal of South Asian
Polarity Items in Hindi Syntax. N. Y., 2006. Linguistics, 2008, vol. 1, №1. Режим доступа:
Kumar U. Status of Hindi in India. New Delhi, http://tiger.sprachwiss.uni-konstanz.de/~jsal/ojs/
2009. index.php/jsal/index
Lienhard S. Tempusgebrauch und Aktionsarten- Platts J.T. A Dictionary of Urdu, Classical
bildung in der modernen Hindi. Stockholm, 1961. Hindi and English. L., 1884 (и др.).
Mahabir K. Dictionary of Common Trinidad Pořízka V. Hindština: Hindi Language Course.
Hindi. 3rd ed., rev. San Juan, 2004. Praha, 1972.
McGregor R.S. The Oxford Hindi-English Schumacher R. Untersuchungen zum Absolutiv
Dictionary. Oxford; N. Y., 2003. im modernen Hindi. Frankfurt am Main, 1977.
McGregor R.S. Outline of Hindi Grammar. 3rd Shapiro M.C. Hindi // The Indo-Aryan Lan-
ed., rev. and enl., 7th imprint. Delhi, 2006. guages / Ed. by G. Cardona, D. Jain. Oxon;
Miltner V. Theory of Hindi Syntax: Descrip- N. Y., 2007 [1st ed. 2003].
tive, Generative, Transformational. The Hague; Sharma A. A Basic Grammar of Modern Hindi:
Paris, 1970. English Version. Agra, 1958 (Government of India,
Ministry of Education and Scientific Research).
Mohanan T. Argument Structure in Hindi.
Shlomper G. Modality in Hindi. München, 2004.
Stanford, 1994.
Sinha K. Konversationskurs Hindi. Hamburg,
Montaut A. Aspects, voix et diathèses en hindi
2010 (inklusive CD) [1. Aufl., 2007].
moderne: syntaxe, sémantique, énonciation,
Smith R.C., Weightman S. Introductory Hindi
Leuven; Paris, 1991 (Bibliothèque de l’Informa-
Course. Mussoorie, 2003.
tion grammaticale, 20).
Snell R. Complete Hindi: Level 4. L., 2010.
Montaut A. A Grammar of Hindi. München,
Snell R., Weigtman S. Teach Yourself Hindi:
2004 (Lincom Studies in Indo-European Linguis-
Complete Course Package (Book + 2 Audio
tics, 2). CDs). 1st ed. N. Y., 2003.
Morphophonology of Hindi // Linguistics. Stasik D. Podręcznik Języka Hindi. Warszawa,
A Soviet Approach / Ed. by Andronov M.S., 2008, część I [4-е изд., испр.]; 2007, część II
Mallik Bhakti P. et al. Indian Journal of Linguis- [2-е изд., испр.].
tics. Calcutta, 1988. Subbarao K.V. Complementation in Hindi
Nardella U. Glossary of Hindi, Urdu and English Syntax. Delhi, 1984.
Linguistic Terminology. 2 vol. New Delhi, 2008. Tivārī Bh. Hindī bhāṣā kā antarrāṣṭrīy san-
Nespital H. Das Futursystem im Hindi und darbh (Хинди на международной арене). Dillī,
Urdu. Wiesbaden, 1981. 1987 [на хинди].
Nespital H. Lokabhāratī Hindī kriyā-koś (Dic- Tivārī Bh. Hindī bhāsā kā itihās (История
tionary of Hindi Verbs: Containing All Simple языка хинди). Naī Dillī, 1987 [на хинди].
and Compound Verbs, Their Lexical Equivalents Topics in Hindi linguistics // Ed. by
in English and Illustrations of Their Usage). Al- O.N. Koul, U.S. Bahri. Chandigarh, 1981–1999,
lahabad, 1997. vol. 1–4.
Oberlies T. A Historical Grammar of Hindi. Trivedī G.M. Gaṅgā ke nicle doāb kā bhāṣā-
Graz, 2005. sarvekṣaṇ (Обзор языков в нижнем течении
Ohala M. Aspects of Hindi Phonology. Delhi, доаба Ганга). Kalkatta, 1997 [на хинди].
1983. Varmā R. et al. (eds.). Mānak hindī koś (Cтан-
Oranskaja T.I. Conditional Constructions in дартный словарь хинди). Rev. ed. 5 vol. Ilāhābād,
Hindi // Typology of Conditional Constructions / 1990 [на хинди] [1-e изд. Prayāg, 1962–1966].
Ed. by V. Khrakovskij. München, 2005 (Lincom Varma V.K. Hindī aur uskī upabhāṣāẽ: ek
Studies in Theoretical Linguistics, 25). saṃkṣipt sarvatomukhī sarvekṣaṇ (Хинди и его
А.И. Коган. Авадхи язык 105
диалекты: Подробный обзор). New Delhi, http://rajbhasha.nic.in/ (страница Отдела

1995 [на хинди]. главного официального языка в Министерст-
Varma V.K. Studies on Hindi: A Comprehen- ве внутренних дел Индии).
sive Bibliography. Varanasi, 2007. http://smartlinkcorp.com/translation-software/
Vasishth S. Working Memory in Sentence about.html (Smart Link Corporation Translation
Comprehension: Processing Hindi Center Em- Software. Компьютерный перевод).
beddings. N. Y., 2003. http://translator.imtranslator.net/default.asp?lo
Verma S. A Course in Advanced Hindi. Delhi,
c=hi (на начальном этапе разработки).
1997.
http://www.columbia.edu/cu/lweb/indiv/southasia
Э л е к т р о н н ы е р е с у р с ы: (SARAI: South Asia Resource Access on the
http://dsal.uchicago.edu (Digital South Asia Internet).
Library). http://www.e-mahashabdkosh.cdac.in/Interface.
http://dsal.uchicago.edu/dictionaries (ряд хин- asp (электронный двуязычный и толковый
ди-, а также хиндустани- и урду-английских хинди-английский и англо-хинди словарь
словарей, существующих в виде печатных (/e-mahashabdkosh)).
книг, опубликован в электронном виде на http://www.nyu.edu/gsas/dept/mideast/hindi
сайте Чикагского университета). http://www.slovarus.info/hin.php (русско-
http://dict.hinkhoj.com/words/ (хинди-англий- англо-хинди словарь: 700 единиц).
ский и англо-хинди). http://www.Sprachenlernen24.de/hindi-
http://pustak.org/home.php?mean=27179 sprachkurs-download
(толковый словарь).
А.И. Коган
АВАДХИ ЯЗЫК
1.0. Авадхи язык (А.я.), другие названия: косали, пурби; англ. Awadhi, другие
варианты: Abadhi, Abadi, Abohi, Ambodhi, Avadhi, Kojali, Kosali; самоназвание
avadhī, производное от названия исторической области Ауд (Аудх, Авадх,
Awadh), где он распространен.
2.0. А.я. распространен в Северной Индии, главным образом в центральных и
восточных районах штата Уттар-Прадеш (округа Лакхнау, Аллахабад, Лакхим-
пур, Ситапур, Джаунпур, Рай-Барели и др. — историческая область Ауд). Неко-
торое количество носителей А.я. проживает в штатах Бихар и Мадхья-Прадеш, а
также на юго-западе Непала (561 тыс. чел., перепись 2001 г.). Согласно переписи
Индии 2001 г., носителями А.я. себя заявили 2,5 млн. чел., однако по некоторым
оценкам, население региона, говорящего на авадхи, составляло около 48 млн. чел.
в 2001 г. и около 58 млн. чел. в 2011 г., или примерно 3/5 всех носителей восточ-
ного хинди. Сильное занижение числа носителей в переписи связано с тем, что
официально А.я. считается диалектом хинди, и именно как хинди определяет
свой родной язык подавляющее большинство его носителей.
3.0. Традиционно А.я. включают в число диалектов восточного хинди. При этом,
однако, вопрос о его месте в кругу индоарийских языков продолжает оставаться
дискуссионным. Часть исследователей относят восточный хинди к центральной
подгруппе (Р.Л. Тёрнер, С.М. Катре, Дж. Кардона, Р. Нигам), часть — к восточ-
ной (С.К. Чаттерджи), часть — считают отдельной, промежуточной подгруппой
(Р. Хёрнле и Дж. Грирсон). Согласно морфологической классификации Г.А. Зогра-

фа, они характеризуются как переходные от западного языкового типа к восточному.
4.0. На А.я. создана богатая литература, представленная главным образом по-
этическими произведениями. Расцвет литературного творчества на А.я. прихо-
дится на XVI–XVII вв. Начиная с XIX в. А.я. начинает активно вытесняться из
литературного употребления стандартным хинди. К настоящему времени по-
следний стал основным письменным языком в регионе. Тем не менее художест-
венные произведения на А.я. (как поэтические, так и прозаические) продолжают
появляться. А.я. использует письмо деванагари.
5.1.0. Выделяют следующие гласные фонемы.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i ĩ i: ĩ: u ũ u: ũ:
Средний закрытый e ẽ o õ
Средний открытый ɛ ɛ͂ ɐ ɐ͂ ɔ ɔ͂
Отмечают также шепотные гласные i̥ , u̥ , e̥ и дифтонги ai и au, фонологически

противопоставленные сочетаниям гласных aї и aü. В некоторых описаниях отме-
чен нейтральный гласный ă. Все гласные, кроме нейтрального, могут быть наза-
лизованными.
Согласные
Переднеязычные
По способу
образования Губ- ретро- палато- Средне- Задне- Глот-
ные зуб- флекс- альвео- язычные язычные тальные
ные
ные лярные
Непридых. p t ʈ k
Гл. h h
Взрыв- Придых. p t ʈʰ kʰ
ные Непридых. b d ɖ g
Зв.
Шумные
Непридых. ʧ
Гл.
каты Непридых. ʤ
Зв.
Придых. ʤʰ
Фрикативные s h
Непридых. m n
Носовые
Сонорные
Придых. mh nh
Боковые l
Дрожащие и одноударные r ɽ
Глайды w j
У фонемы n отмечен заднеязычный аллофон [ŋ] в позиции перед заднеязыч-

ными согласными и среднеязычный аллофон [ɲ] в позиции перед палато-альвео-
лярными согласными.
5.1.1. Структура слога не изучена.
5.1.2. Отмечены чередования гласных при образовании глагольных основ, в
частности, отыменных: dubarā- ‛худеть’ при dūbar ‛худой’, kadarā- ‛терять при-
сутствие духа’ при kādar ‛пугливый’, pitarā- ‛портиться (о продуктах в латунной
посуде)’ при pītari ‛латунь’, а также при образовании основ с переходным, в ча-
стности, каузативным, значением: mar- ‛умирать’ — mār- ‛убивать’, phir- ‛пово-
рачиваться’ — pher- ‛поворачивать’, khul- ‛открываться’ — khol- ‛открывать’.
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Язык преимущественно флективного строя с элементами агглютинации.
5.2.2. Выделяются следующие части речи: существительные, прилагательные,
числительные, местоимения, наречия, глаголы, послелоги, частицы, союзы.
Категория р о д а (мужской/женский) у существительных обычно выражает-
ся их принадлежностью к разным типам склонения. К склонениям II и III отно-
сятся только существительные мужского рода, к склонениям IV и V — только
существительные женского рода. Склонение I включает существительные обоих
родов. Ряд одушевленных существительных различает род при помощи противо-
поставления разных типов основ (ср. bheṛā ‛баран’ — bheṛī ‛овца’, ū ṭ̃ ‛верблюд’ —
ũṭini ‛верблюдица’, telī ‛маслодел’ — telin ‛жена маслодела’, caudharī ‛староста’ —
caudhrāin ‛жена старосты’, hāthī ‛слон’ — hāthinī ‛слониха’, siyār ‛шакал’ —
siyārini ‛самка шакала’). У прилагательных, порядковых числительных, части ме-
стоимений и некоторых нефинитных форм глагола категория рода — словоизме-
нительная. Она выражается при согласовании с существительным видом основы
и типом склонения (ср. kũār ‛холостой, неженатый’ — kũāri̥ ‛незамужняя’, baṛā
‛большой’ — baṛī ‛большая’, pahilā ‛первый’ — pahilī ‛первая’, tuhār ‛твой’ —
tuhāri̥ ‛твоя’, apanā ‛свой’ — apanī ‛своя’, baiṭhā ‛севший’ — baiṭhī ‛севшая’).
Для некоторых говоров А.я. характерно наличие категории рода у указательных
местоимений. У глаголов-связок в прошедшем времени род вместе с числом и (в
некоторых случаях) лицом выражается в специальных окончаниях. Непереходные
глаголы в форме претерита выражают совместно род, число и лицо. Кроме того,
в ряде аналитических форм род субъекта отражается в окончании причастия.
Словоизменительная категория ч и с л а (единственное/множественное) у су-
ществительных, прилагательных, порядковых числительных, причастий и части
местоимений выражается совместно с категорией падежа в парадигме склонения.
У существительных I склонения в прямом падеже противопоставление по числу
остается невыраженным (ср. bhāī ‛брат’ и ‛братья’, bāt ‛дело’ и ‛дела’, parī ‛фея’
и ‛феи’).
Число у личных местоимений выражено лексически (ср. mai ˜ ‛я’ — ham ‛мы’).
В ряде говоров А.я. противопоставление личных местоимений по числу утрачи-
вается или утрачено: местоимения ham и tum, исторически являвшиеся место-
имениями множественного числа, употребляются в единственном числе, вытес-
няя (а в отдельных говорах полностью вытеснив) более старые личные место-
имения единственного числа mai ˜ ‛я’ и tui/twai/tai
˜ ‛ты’. (Косой чертой здесь и
далее разделены формы, характерные для разных говоров.) У притяжательных
местоимений число выражается как лексически (число субъекта обладания), так

и грамматически (число объекта обладания): mōr ‛мой’ — hamār ‛наш’.
В глаголе число выражается совместно с лицом личными окончаниями, а в
аналитических формах — также и формой причастия.
Словоизменительная категория п а д е ж а, представленная прямым и косвен-
ным падежом, характерна для существительных, прилагательных, порядковых
числительных, большинства местоимений и некоторых нефинитных глагольных
форм (герундия, перфективного причастия, глагольного прилагательного, имени
деятеля). У существительных она выражается в падежных окончаниях совместно
с категорией числа. Различаются пять основных типов склонения. К типу I отно-
сятся существительные как мужского, так и женского рода, к типу II — сущест-
вительные мужского рода, оканчивающиеся в прямом падеже единственного
числа на гласный u̥ , к типу III — существительные мужского рода, оканчива-
ющиеся в прямом падеже единственного числа на ā, к типу IV — существитель-
ные женского рода с нулевым окончанием в прямом падеже единственного чис-
ла, к типу V — существительные женского рода, оканчивающиеся в прямом па-
деже единственного числа на гласный i̥ .
Прилагательные, порядковые числительные, перфективные причастия, часть
местоимений выражают совместно категории падежа, числа и рода. Все эти слова
имеют особую (адъективную) парадигму склонения, отличную от парадигмы
склонения существительных (см. ниже). Во множественном числе (а в форме
женского рода на -ī также и в единственном) противопоставление по падежу в
этой парадигме остается невыраженным.
У личных местоимений выделяют три падежа: прямой, общекосвенный и объ-
ектный, у относительных и соотносительных в некоторых говорах — также три:
прямой, общекосвенный и винительно-дательный. Неопределенные местоимения
обычно не различают падежных форм.
Существительные в прямом падеже выполняют функцию субъекта и прямого
объекта. Форма косвенного падежа в свободном употреблении может передавать
обстоятельственное значение: khyāt-an ‛на поля’ (ср. khyāt ‛поле’), wahi din ‛в тот
день’ (ср. ū din ‛тот день’). Отмечена она и в значении неопределенной множест-
венности: baras–an huїge год-КОСВ проходить.ПРОШ ‛прошли годы’. Кроме того,
в восточных говорах А.я. эта форма (особенно косв. п. мн. ч.) маркирует субъект:
gaї-yan khaї-haї̃ корова-КОСВ есть-БУД.3МН ‛коровы будут есть’. Обычно сущест-
вительное в косвенном падеже выступает перед послелогами. Фонетический об-
лик многих послелогов существенно различается в разных говорах А.я. Основ-
ные послелоги: mā /̃ mā/m(a)/maїhā ̃ ‛в’, te/tẽ/ti/tene/tere ‛от’, se ‛от’, par/parihā ̃ ‛на’,
pa(i)/pe ‛на’, tak/talak ‛до, вплоть до’, tar ‛под’, sahit(i) ‛с’. Послелог kā /̃ kā/k(a)/
˜ имеет направительное значение. Он же маркирует прямой и непрямой
kaїhā /̃ kahai
объект. Особняком стоит адъективирующий послелог ker(ā)/kyār/kar/kā. Его ва-
рианты с вокальным исходом изменяются по родам и склоняются по адъективной
парадигме. Наряду с простыми послелогами в А.я. имеются также составные и
сложные послелоги, состоящие из двух компонентов. Составные послелоги пред-
ставляют собой сочетание простых (ср. mā ̃ se в + из ‛из, изнутри’). Первым ком-
понентом сложных послелогов всегда является адъективирующий послелог в
форме косв. п. м. р. ke/kere/kai или ж. р. kī: kī alãg ‛к, в направлении к’, ke hiyā ̃ ‛у,
при’, ke nīre ‛около, возле’, kere khātir ‛ради, для’.
Словоизменительная категория л и ц а у глагола выражается совместно с ка-

тегорией числа в личных окончаниях. В аналитических формах лицо либо выра-
жено только у глагола-связки (настоящее общее время, настоящее продолженное
время, одна из форм прошедшего общего времени, аналитические формы буду-
щего времени, в исключительных случаях — прошедшее продолженное время),
либо не выражено вовсе (прошедшее продолженное время, одна из форм про-
шедшего общего времени).
Личные местоимения имеются в формах 1-го и 2-го лица: mai ˜ ‛я’, ham ‛мы’,
˜ ‛ты’, tum ‛вы’. Как уже говорилось, во многих говорах личные
tui/twai/tū /̃ tū/tai
местоимения единственного числа вытесняются соответствующими местоиме-
ниями множественного числа. Функцию личных местоимений 3-го лица выпол-
няют указательные местоимения ī/iu/yū/yahu/yā ‛этот’ и ū/ō/wai/wahu/wah ‛тот’.
В говорах, где указательные местоимения имеют категорию рода, отмечены спе-
циальные формы женского рода, например, в лакхимпурском диалекте yā/yah
‛эта’ при iu/yahu ‛этот’ и wā/wah ‛та’ при ū/wahu ‛тот’.
Категория з а л о г а. В А.я. имеются аналитические конструкции с инактив-
ным (пассивным) и аффективно-пассивным значением. Инактивные (пассивные)
конструкции представляют собой сочетание перфективного причастия или дее-
причастия (в краткой форме) основного глагола и одной из видо-временных
форм глагола jā- ‛идти’. Аффективно-пассивная конструкция образуется только
от трех глаголов: dēkh- ‛смотреть’, sun- ‛слушать, слышать’, jān- ‛знать’. Она
строится путем сочетания краткой формы деепричастия этих глаголов с одной из
видо-временных форм вспомогательного глагола paṛ- ‛падать, случаться’, ср.
dēkhi paṛ- ‛виднеться’, suni paṛ- ‛слышаться’, jāni paṛ- ‛казаться’.
Категория н а к л о н е н и я у глагола выражается противопоставлением
форм изъявительного, сослагательного, условного и повелительного наклонения.
Простая форма сослагательного наклонения образуется флективно и продолжает
древнеиндийский презенс: 1 л. ед. ч. -aü̃, 2 л. ед. ч. -aї, 3 л. ед. ч. -aї, 1 л. мн. ч. -ī,
2 л. мн. ч. -aü, -ō (для глаголов с основой на гласный -a, -ā, -ē или -ō), 3 л. мн. ч.
-aї̃. Набор личных окончаний нередко различается в разных говорах А.я. Форма
условного наклонения представляет собой имперфективное причастие, ослож-
ненное одной из флексий: 1 л. ед. ч. -iũ, 2 л. ед. ч. -i̥ , 3 л. ед. ч. -i̥ , 1 л. мн. ч. -i̥ , -en,
2 л. мн. ч. -iu, 3 л. мн. ч. -ı̄ .̃ Повелительное наклонение засвидетельствовано толь-
ко во 2-м лице. В единственном числе эта форма имеет показатель -u (у глаголов
с основой на гласный -ā, -ē или -ō) или равна глагольной основе, а во множест-
венном числе — показатель -aü: dēkhu ‛смотри!’, dēkhaü ‛смотрите!’. Имеется
также специальная форма повелительного наклонения будущего времени ед. ч.
-ē, мн. ч. -eu, ср. dēkhē ‛смотри!’, dēkheu ‛смотрите!’. В локальных говорах А.я.
отмечены также показатели повелительного наклонения -yo, -o, -ayo, -ā, -eh.
Категории в и д а и в р е м е н и выражаются совместно в видо-временных
формах глагола при помощи разных типов основ, личных окончаний или формы
связки. Наибольшее разнообразие видо-временных форм обнаруживается в изъ-
явительном наклонении. Формы настоящего общего и прошедшего общего вре-
мени образуются от имперфективного причастия и глагола-связки в форме соот-
ветственно настоящего и прошедшего времени. Претерит образуется флективно.
Исторически его формы восходят к перфективному причастию, осложненному
личными окончаниями.
Различаются парадигмы спряжения переходных и непереходных глаголов.

У непереходных наряду с лицом и числом во флективных окончаниях выражает-
ся род. Окончания непереходных глаголов: 1 л. ед. ч. м. р. -eũ, 1 л. ед. ч. ж. р. -iũ,
2 л. ед. ч. м. р. -ā, 2 л. ед. ч. ж. р. -ī, 3 л. ед. ч. м. р. -ā, 3 л. ед. ч. ж. р. -ī, 1 л. мн. ч.
м. р. -en, 1 л. мн. ч. ж. р. -en, 2 л. мн. ч. м. р. -eu, 2 л. мн. ч. ж. р. -iu, 3 л. мн. ч.
м. р. -ē, 3 л. мн. ч. ж. р. -ı̄ .̃ Окончания переходных глаголов: 1 л. ед. ч. -eũ, 2 л.
ед. ч. -ē, -isi̥ , 3 л. ед. ч. -isi̥ , 1 л. мн. ч. -en, 2 л. мн. ч. -eu, 3 л. мн. ч. -ini̥ . (Набор
личных окончаний различается в разных говорах А.я. Приведенные здесь пара-
дигмы характерны для лакхимпурского говора.)
Перфект и предпрошедшее время представляют собой сочетания формы пре-
терита или перфективного причастия с глаголом-связкой в форме настоящего и
прошедшего времени соответственно. В ряде говоров А.я. в перфекте глагол-
связка выступает неизменно в форме 3-го лица единственного числа в том слу-
чае, если смысловой глагол располагает личным окончанием (см. ниже). Формы
продолженного вида (настоящее продолженное время и прошедшее продолжен-
ное время) образуются от краткой формы деепричастия смыслового глагола, со-
четающейся с перфективным причастием от глагола rah- ‛оставаться’ и глаго-
лом-связкой. В настоящем продолженном времени глагол-связка выступает в
форме настоящего времени, в прошедшем продолженном времени — в форме
прошедшего времени. Будущее простое время строится флективно от специаль-
ной основы, образуемой при помощи суффикса -ih-. В 1-м лице множественного
числа основа образуется особым способом — при помощи суффикса -b-. (Такая
ситуация характерна для части западных говоров А.я., в частности для лакхим-
пурского. На востоке ареала суффикс -b- имеет гораздо более широкое распро-
странение. С другой стороны, в некоторых западных говорах А.я. он отсутствует
вовсе.) Личные окончания в основном совпадают с личными окончаниями сосла-
гательного наклонения. Исключение составляют показатели 3 л. ед. ч. -ī и 1 л.
мн. ч. -ā или -0. Помимо будущего простого распространены также аналитиче-
ские формы будущего времени: будущее имперфективное, будущее перфектив-
ное, будущее продолженное. Модель их образования аналогична таковой для на-
стоящего общего времени, перфекта, и настоящего продолженного времени со-
ответственно, однако глагол-связка выступает в форме простого будущего
времени.
Образцы парадигм. Через косую черту даются варианты, встречающиеся в
разных говорах А.я.
Существительные
Падеж Ед. ч. Мн. ч.
Тип I: cwār ‛вор’ (м. р.), parī ‛фея’ (ж. р.)
Прям. cwār, parī cwār, parī
Косв. cwār, parī cwāran, parin
Тип II (м.р.): hāthu ‛рука’
Прям. hāthu hāth
Косв. hāth(u) hāthan

Тип III (м. р.): larikā ‛мальчик’
Прям. larikā larikai
Косв. larikā larikan
Тип IV (ж. р.): dewāl ‛стена’
Прям. dewāl dewālai
Косв. dewāl dewālan
Тип V (ж. р.): ā k̃ hi̥ ‛глаз’
Прям. ā k̃ hi̥ ā k̃ hī
Косв. ā k̃ hi ā k̃ hin
kũār ‛холостой, неженатый’, baṛā ‛большой’
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Прям. kũār, baṛā kũāri, baṛī kũārē, baṛē kũārī, baṛī
Косв. kũārē, baṛē kũārī, baṛī kũārē, baṛē kũārī, baṛī
Личные
1 л. 2 л.
Падеж
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Прям. ˜
mai ham ˜
tū/tū /̃ twai/tai tum
Косв. mah/m(w)ohi/mō ham toh/tuhi/toh tum
Объектн. ˜
hamai/hamẽ/ham(m)ai ˜
tuhẽ/tuhai tumhẽ
Указательные
Прям. ī/yahu ‛этот’, ū/wahu ‛тот’ ī/ē/yaї, ū/ui/waї
Общекосв. ī/yā/ehi/yahi/ē, ui/wahi/(w)ō ī/in(h)/en/inī, un(h)/on(h)/wan
Относительные
Прям. jō/jē/jī/jaün/jawan ‛который’, ‛тот, кто’ jō/jaün/jawan/jē/jī
Косв. jī/jē/jeh(i)/jahi jin(h)/jen(h)
Вин.-дат. jinhaї 1
П р и м е ч а н и е: 1. Форма характерна лишь для части говоров.

Соотносительные
Прям. sō/sē/tē/taün/tawan ‛тот, то’ sō/tī/tē/taün/tawan
Косв. tī/tē/tehi/tahi/tawanē tin(h)/ten(h)/tawanen
Вин.-дат. tinhaї 1
П р и м е ч а н и е: 1. Форма характерна лишь для части говоров.

Вопросительные

Прям. kō/kē/kaün/kaūn/kawan ‛кто? какой?’ kō/kē/kaün/kaūn
Общекосв. kī/kē/keh(i)/kohi kin(h)/ken(h)
Прям. kē/kā(h)/kāu ‛что?’
Общекосв. kāhe
Неопределенные
Прям. п. koī/koū/kou ‛кто-то’
Косв. п. kohū/kohu/ke(h)u/kihū/kuhū ̃
Прям. п. ku(c)ch(u)/kachu/kichu ‛что-то’
Косв. п. kāheu/ket(t)hū/ketthyau/kethau/kathū
П р и м е ч а н и е: Приведенная здесь парадигма характерна только для части говоров А.я.

В большинстве говоров неопределенное местоимение, указывающее на референта-лицо, не
различает падежных форм.
Глагол
Спряжение глаголов-связок
Все глаголы-связки, за исключением ho-, имеют дефективную парадигму.
Глагол-связка ho- ‛быть’
Настоящее время
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. haü̃ han
2 л. haї haü
3 л. haї haї̃
П р и м е ч а н и е: Личные формы глагола-связки ho- в настоящем времени различны для

разных говоров А.я. Приведенная здесь парадигма характерна для лакхимпурского говора.
Прошедшее время
Ед. ч. Мн. ч.
м. р. hatā hate
ж. р. hatī hatı̄ ̃
Будущее время
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. hoihaü̃ hoib(ā)
2 л. hoihaї/hōī hoihaü
3 л. hōī hoihaї̃
Нефинитные формы
Герундий: hob (косв. п. hoy, hoibe)
Инфинитив: hon
Имперфективное причастие: hot(i)
Перфективное причастие: bh(aw)ā
Деепричастие: hoi, hoikai / hoike / hoika / hoikaihā ̃ / hoikehā ̃
Глагольное прилагательное: hoiwālā
Глагол-связка настоящего времени bāṭ- ‛быть’
Ед. ч. Мн. ч.
м. р. bāṭyeũ bāṭī
1 л.
ж. р. bāṭiũ bāṭin
м. р. bāṭē/bāṭas/bāṭes/bāṭ bāṭew/bāṭyō/bāṭyē
2 л.
ж. р. bāṭis bāṭiw
м. р. bāṭai bāṭē ̃
3 л.
ж. р. bāṭai bāṭı̄ ̃
Глагол-связка настоящего времени ah- ‛быть’

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. aheũ ahī
1 л.
ж. р. ahiũ ahin
м. р. ahē/ahas(i)/ahes ahew/ahyō/ahē /̃ aha
2 л.
ж. р. ahis ahiw
м. р. (a)hai/ā/āy ahı̄ /ahaı
̃ ̄̃
3 л.
ж. р. ahaī ahaı̄ ̃
Глагол-связка прошедшего времени rah- ‛быть’

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. raheũ rahē/rahā
1 л.
ж. р. rahiũ rahī
м. р. rahes/rahis raheu/rahā
2 л.
ж. р. rahis rahı̄ ̃
м. р. rahai/rahā/rahes/rahis ˜
rahen/rahin/rahē/rahai
3 л.
ж. р. rahī rahı̄ ̃
Глагол mar- ‛умирать’

Настоящее общее время
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. marati̥ haü̃ mariti̥ han
ж. р. marati̥ haü̃ mariti̥ han
2 л. м. р. marati̥ haї marati̥ haü
ж. р. marati̥ haї maratī haü
3 л. м. р. marati̥ haї marati̥ haї̃
ж. р. marati̥ haї maratī haї̃
Настоящее продолженное время

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. mari rahā haü̃ mari rahē han
ж. р. mari rahī haü̃ mari rahī han
2 л. м. р. mari rahā haї mari rahē haü
ж. р. mari rahī haї mari rahī haü
3 л. м. р. mari rahā haї mari rahē haї̃
ж. р. mari rahī haї mari rahī haї̃
Прошедшее общее время

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. marati̥ hatā mariti̥ hate
ж. р. marati̥ hatī mariti̥ hatı̄ ̃
2 л. м. р. marati̥ hatā marati̥ hate
ж. р. marati̥ hatī maratī hatı̄ ̃
3 л. м. р. marati̥ hatā marati̥ hate
ж. р. marati̥ hatī maratī hatı̄ ̃
Прошедшее продолженное время

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. mari rahā hatā mari rahē hate
ж. р. mari rahī hatī mari rahī hatı̄ ̃
При образовании прошедшего общего и прошедшего продолженного времени

возможно использование как глагола-связки ho-, так и глагола-связки rah-. Этот
последний омонимичен глаголу rah- ‛оставаться’, функционирующему в качест-
ве вспомогательного при образовании продолженных времен.
Прошедшее совершенное время

Непереходный глагол mar- ‛умирать’
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. mareũ/marā maren
ж. р. mariũ/marī maren
2 л. м. р. marā mareu
ж. р. marī mariu
3 л. м. р. marā marē
ж. р. marī marı̄ ̃
Переходный глагол dēkh- ‛видеть’

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. dēkheũ dēkhen
2 л. dēkhē/dēkhisi̥ dēkheu
3 л. dēkhisi̥ dēkhini̥
Настоящее совершенное время (перфект)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. mareũ haї/marā haü̃ maren haї/marē han
ж. р. mariũ haї/marī haü̃ maren haї/marī han
2 л. м. р. marā haї mareu haї/marē haü
ж. р. marī haї mariu haї/marī haü
3 л. м. р. marā haї marē haї̃
ж. р. marī haї marı̄ ̃ haї̃

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. dēkheũ haї dēkhen haї
2 л. dēkhisi̥ haї dēkheu haї
3 л. dēkhisi̥ haї dēkhini̥ haї
Предпрошедшее время
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. mareũ hatā/marā hatā maren hate/marē hate
ж. р. mariũ hatī/marī hatī maren hatı̄ /marī
̃ hatı̄ ̃
2 л. м. р. marā hatā mareu hate/marē hate
ж. р. marī hatī mariu hatı̄ /marī
̃ hatı̄ ̃
3 л. м. р. marā hatā marē hate
ж. р. marī hatī marı̄ ̃ hatı̄ ̃

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. dēkheũ hatā dēkhen hate
ж. р. dēkheũ hatī dēkhen hatı̄ ̃
2 л. м. р. dēkhisi̥ hatā dēkheu hate
ж. р. dēkhisi̥ hatī dēkheu hatı̄ ̃
3 л. м. р. dēkhisi̥ hatā dēkhini̥ hate
ж. р. dēkhisi̥ hatī dēkhini̥ hatı̄ ̃
В ряде говоров в парадигме предпрошедшего времени личное окончание мо-

жет присоединяться к глаголу-связке: kīnh hatisi ‛(он) сделал’. При образовании
предпрошедшего времени часто используется глагол-связка rah-.
Будущее простое время

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. marihaü̃ marib(ā)
2 л. marihaї marihaü
3 л. marī marihaї̃
Сослагательное наклонение (простая форма)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. maraü̃ marī
2 л. maraї maraü
3 л. maraї maraї̃
Условное наклонение (простая форма)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. marătiũ marăten/mariti̥
2 л. marati̥ marătiu
3 л. marati̥ marătı̄ ̃
Повелительное наклонение
Ед. ч. Мн. ч.
2 л. maru maraü
Повелительное наклонение будущего времени

Ед. ч. Мн. ч.
2 л. marē mareu
Герундий: marab (косв. п. marai, marabe)
Инфинитив: maran
Имперфективное причастие: marat(i̥ )
Перфективное причастие: marā
Деепричастие: mari, marikai/marike/marika/marikaihā /̃ marikehā ̃
Глагольное прилагательное: maraiwālā
5.2.3. Основным способом именного словообразования является суффиксация.

Имеется весьма большое количество суффиксов, не всегда продуктивных, образу-
ющих производные существительные и прилагательные, в том числе и от других
частей речи. Роль префиксации в именном словообразовании менее значительна.
Словообразовательные префиксы характерны прежде всего для заимствований из
санскрита. В системе глагола переходные основы регулярно образуются при по-
мощи суффикса -ā-, а каузативные – также и при помощи суффикса -wā-.
5.3.0. Синтаксис
5.3.1. В отличие от ряда соседних языков и диалектов, для А.я. нехарактерно
противопоставление эргативной и номинативной конструкций предложения. По-
следняя характерна для всех предложений вне зависимости от видо-временной
формы глагола-сказуемого. Тем не менее рудименты существовавшей в прошлом
эргативной конструкции обнаруживаются в целом ряде говоров А.я. К таким ру-
диментам относится употребление существительных и местоимений в форме
косвенного падежа множественного числа в функции субъекта при переходных
глаголах, а также использование в той же функции существительного с флектив-
ным показателем -e или -ai вместо -ā в единственном числе (исторически это
форма косвенного падежа единственного числа). Отмечены случаи маркирования
субъекта заимствованным из литературного хинди послелогом ne (зафиксирован
также фонетический вариант nai).
Порядок основных членов предложения — SOV. Определение всегда предше-
ствует определяемому.
5.3.2. Сложные предложения обычно строятся при помощи союзов. Наиболее
употребительные союзы: au ‛и’, aur(u) ‛и’, mudā ‛но’, yā ‛или’, ki ‛или; что, чтобы’,
cahaї ... cahaї ‛или … или’, jau ‛что’, ‛если’, agar ‛если’, jau … to ‛если … то’,
jaun ‛чтобы’, kāhe te ‛потому что, так как, ибо’, cāhai ‛хотя’. В сложноподчинен-
ных предложениях с ограничительными придаточными определительное прида-
точное предложение предшествует главному и вводится относительным место-
имением. Главное предложение часто вводится соотносительным местоимением:
(1) jauni dhotī cāhau tauni pahiri lew

который:Ж дхоти/сари хотеть:СОСЛ.2МН тот:Ж надевать:ДЕЕПР брать:ИМП.2МН
‛Надень какое хочешь сари’.
Косвенная речь в А.я. отсутствует, прямая вводится союзом ki.
5.4.0. В лексике А.я. обычно выделяют четыре этимологических пласта:
1) слова тадбхава (исконные слова, чье историко-фонетическое развитие поэтап-
но прослеживается от древнеиндийского до современного языкового состояния);
2) слова татсама (заимствования из санскрита); 3) слова видеши (заимствования
из неиндийских языков); 4) слова деши (субстратная лексика). Иногда выделяют
также слова ардхататсама (т. е. «полутатсама») — заимствования из санскрита,
претерпевшие некоторые фонетические изменения.
Исконная индоарийская лексика составляет основу словаря. Отчасти она явля-
ется общей для А.я. и литературного хинди, а также других индоарийских языков,
однако некоторые лексические элементы не встречаются за пределами ареала А.я.
Слова татсама составляют весьма значительную часть культурной лексики А.я.
Основная масса их характерна и для литературного хинди: rājā ‛царь’, pati ‛муж’,
sēwā ‛служба’, ānand ‛радость’, prem ‛любовь’, dayā ‛милосердие’, bhagawān ‛бог’,
pāp ‛грех’, bhojan ‛пища’, santān ‛потомство’. В некоторых говорах слова татсама
мужского рода могут присоединять характерное для А.я. окончание прям. п.
ед. ч. -u: lābhu ‛польза’ (ср. хинди lābh), nāṭaku ‛пьеса, драма’ (ср. хин. nāṭak).
Среди заимствований из неиндийских языков наиболее многочисленны пер-
сидские и арабские лексические элементы. Их проникновение в А.я. является
следствием многовекового господства в Северной Индии мусульманских дина-
стий. Иранизмы и проникшие через персидское посредство арабизмы представ-
лены в самых разных семантических пластах лексики: jawāb ‛ответ’, dalīl ‛довод,
аргумент’, mālik ‛хозяин’, majāl ‛сила, способность’, bakharā ‛доля, часть’, darajā
‛степень’, dil ‛сердце’, dukān ‛лавка, магазин’. Фонетический облик заимствова-
ний нередко изменяется в соответствии с особенностями фонетики и фонологии
А.я.: dusaman ‛враг’ (кл. перс. dušman), bakhatu̥ ‛время’ (кл. перс. vaqt), daphā
‛раз’ (кл. перс. dafā). Как и в случае с санскритизмами, у слов мужского рода от-
мечено появление окончания -u: nuksānu ‛убыток’ (кл. перс. nuqsān), sālu ‛год’
(кл. перс. sāl). Вторую по значимости группу заимствований составляют англи-
цизмы, активно проникающие в А.я., начиная с XIX в. В основном это термины,
а также названия современных и европейских реалий: mem ‛мадам, госпожа’
(< англ. ma’am), painṭ ‛брюки’ (< англ. pants), hoṭal ‛гостиница’ (< англ. hotel), si-
nemā ‛кинотеатр’ (< англ. cinema), ḍipāṭ ‛департамент, ведомство’ (< англ. de-
partment), mainejar ‛управляющий’ (< англ. manager), ḍipṭī ‛представитель, депу-
тат’ (< англ. deputy). Отмечены и отдельные заимствования из других языков, в
частности из португальского.
6.0. А.я. характеризуется наличием весьма большого количества локальных
говоров. Относительно классификации этих говоров у исследователей нет единого
мнения. Некоторые ученые делят их на три группы: западную, центральную и вос-
точную. Иногда в качестве четвертой группы выделяют южный говор багхели.
Целесообразность включения последнего в число говоров А.я. признается, однако,
не всеми, обычно он считается отдельным наречием восточного хинди. В части
работ предлагается деление говоров А.я. на западные, восточные и байсвари —
А.И. Коган. Брадж язык 119
отдельную группу говоров района Байсвара (территория, расположенная между

реками Сай и Ганг). Расхождения между отдельными говорами обнаруживаются
на всех уровнях языка, однако наиболее заметны они в морфологии и лексике.
Липеровский В.П. Очерк грамматики со- Specimens of Eastern Hindi Language. Delhi,
временного авадхи. М., 1997. 1968 (2nd ed.).
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Saksena B. Evolution of Awadhi. Delhi, 1971
Vol. VI: Indo-Aryan Family. Mediate Group. (1937).
А.И. Коган
БРАДЖ ЯЗЫК
1.0. Употребительны следующие названия: брадж (Б.я.) (англ. Braj), брадж-

бхаша (Braj-Bhasha), брадж-бхакха (Braj-Bhakha), реже — фонетический вариант
бридж-бхаша (Brij-Bhasha). Вторая часть в трех последних названиях значит
«язык». Язык называется по исторической области Брадж, примерно совпадающей
с ареалом его распространения. Название аntarvedī/аntarbedī, англ. Antarvedi/
Antarbedi, также соотносится с историческим географическим названием: аntar-
vedа ‛средние пределы (Индии)’.
2.0. Б.я. распространен в Северной Индии в обширном регионе к югу и юго-
востоку от Дели, преимущественно в западной части штата Уттар-Прадеш (окру-
га Матхура, Агра, Алигарх, Барели и др., историческая область Брадж), а также в
прилегающих районах штатов Харияна, Раджастхан и Мадхья-Прадеш. Согласно
переписи Индии 2001 г., носителями Б.я. себя заявили 574 тыс. чел., однако по
некоторым оценкам население региона, говорящего на брадж, составляло около
33 млн. чел. в 2001 г. и около 40 млн. чел. в 2011 г. Значительное занижение ре-
ального числа носителей в переписи цифр связано с тем, что официально Б.я.
считается диалектом хинди, и именно как хинди определяет свой родной язык
подавляющее большинство жителей области Брадж.
3.0. Традиционно Б.я. относят к центральной подгруппе индоарийских языков
и включают в число диалектов западного хинди.
4.0. До сравнительно недавнего времени Б.я. являлся литературным языком.
Литература на Б.я. представлена главным образом поэтическими и некоторыми
прозаическими произведениями — как художественными, так и религиозно-
философского характера. В период Позднего Средневековья (XV–XVI вв.) рели-
гиозно-философская поэзия на Б.я. приобрела широкую известность по всей Се-
верной Индии и создавалась не только в области Брадж, но и за ее пределами.
Однако с XIX в. Б.я. начинает активно вытесняться из литературного употребле-
ния стандартным хинди. Этот процесс в целом завершился в первой половине
XX в., вследствие чего в настоящее время Б.я. употребляется главным образом в
сфере устного бытового общения. Для переизданий старых текстов на Б.я. и из-
дания незначительного количества современных литературных произведений ис-

пользуется письмо деванагари.
5.1.0. Выделяются следующие гласные фонемы.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ ɐ ɐ͂ oõ
Кроме того, отмечены дифтонги ai и au. Долготные противопоставления глас-

ных фонологичны.
Согласные
ные лярные
Шумные
Придых. ʤʰ
Фрика- Гл. s ʃ h
тивные Зв. v
Носовые m n
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и одноударные ɾ (ɽ)
Глайды j
У фонемы n отмечен заднеязычный аллофон [ŋ] в позиции перед заднеязыч-

ными согласными и среднеязычный аллофон [ɲ] в позиции перед среднеязычны-
ми согласными.
5.1.2. Отмечены чередования гласных при образовании глагольных основ с пе-
реходным (в частности, каузативным) значением: mar- ‛умирать’ — mār- ‛уби-
вать’, bãdh- ‛быть связанным’ — bā d̃ h- ‛связывать, завязывать’, ruk- ‛останавли-
ваться’ — rok- ‛останавливать’, gir- ‛падать’ — ger- ‛бросать’. Иногда такое че-
редование сопровождается также чередованием конечного согласного корня:
chūṭ- ‛освобождаться, избавляться’ — choṛ- ‛выпускать, покидать’, phūṭ- ‛разби-

ваться, разламываться’ — phoṛ- ‛разбивать, разламывать’.
числительные, местоимения, глаголы, наречия, послелоги, частицы, союзы.
Категория р о д а (мужской/женский) у существительных выражается их
принадлежностью к разным типам склонения. Так, к склонениям I и II (см. ниже)
относятся только существительные мужского рода. Все существительные жен-
ского рода относятся к склонению III. К склонению III относятся также и некото-
рые существительные мужского рода. Это позволяет считать соотношение рода и
типа склонения в Б.я. более размытым, нежели в целом ряде других индоарий-
ских языков. Многие одушевленные существительные различают род при помо-
щи противопоставления разных типов основ, ср. chorā ‛мальчик, сын’ — chorī
‛девочка, дочь’, kvārau ‛холостяк’ — kvārī ‛незамужняя женщина’, cau ˜ kharau
‛крыса (самец)’ — cukhariyā ‛крыса (самка)’, gadhā ‛осел’ — gadhaiyā ‛ослица’,
pujārī ‛жрец’ — pujārin ‛жрица’, hātī ‛слон’ — hātinī ‛слониха’, seṭh ‛купец’ —
seṭhānī ‛жена купца’. У изменяемых прилагательных, порядковых числительных,
некоторых разрядов местоимений и ряда нефинитных глагольных форм катего-
рия рода — словоизменительная. Она выражается при согласовании с существи-
тельным ср. baṛau ‛большой’ — baṛī ‛большая’, chaṭhau ‛шестой’ — chaṭhī
‛шестая’, merau ‛мой’ — merī ‛моя’, apanau ‛свой’ — apanī ‛своя’, jīmatau
‛живущий’ — jīmatī ‛живущая’, gayau ‛ушедший’ — gaī ‛ушедшая’. Для отдель-
ных говоров Б.я. характерно наличие категории рода у указательных местоиме-
ний. У глаголов в форме будущего времени А род и число субъекта совместно
выражаются в родо-числовых окончаниях. В аналитических глагольных формах
род субъекта или прямого объекта выражается в причастии.
ществительных, изменяемых прилагательных, порядковых числительных, причас-
тий и некоторых разрядов местоимений выражается совместно с категорией па-
дежа в парадигме склонения. У существительных III и (факультативно) II скло-
нения в прямом падеже противопоставление по числу остается невыраженным
(ср. ā k̃ hi ‛глаз’ и ‛глаза’, ādamī ‛человек’ и ‛люди’, kumar ‛сын’ и ‛сыновья’).
Число у личных местоимений выражено лексически (ср. mai ˜ ‛я’ — ham ‛мы’),
у притяжательных — лексически (число субъекта обладания) и грамматически
(число объекта обладания): terau ‛твой’ — tumhārau ‛ваш’. У вопросительных
местоимений kahā и kā ‛что?’ противопоставление по числу не выражено.
В глаголе число выражается совместно с лицом личными окончаниями, а в
аналитических формах — также формой причастия.
ным падежом, характерна для именных частей речи (существительных, изменяе-
мых прилагательных, числительных), большинства местоимений и ряда нефи-
нитных глагольных форм (инфинитива, герундия, причастий, глагольного прила-
гательного, имени деятеля). У существительных она выражается в падежных
окончаниях совместно с категорией числа. Различаются три основных типа скло-
нения (парадигмы см. ниже). К типу I относятся существительные мужского ро-
да, оканчивающиеся на дифтонг au, к типу II — существительные мужского рода

с нулевым окончанием или оканчивающиеся на гласный u, к типу III — прочие
существительные мужского рода и все существительные женского рода.
У изменяемых прилагательных, порядковых числительных и причастий в
форме мужского рода, а также у части местоимений совместно выражаются кате-
гории падежа, числа и рода. В форме мужского рода все эти части речи склоня-
ются аналогично существительным I склонения, в форме женского рода — ана-
логично существительным III склонения. Имперфективное причастие в мужском
роде может также принимать окончание -u и изменяться по парадигме существи-
тельных II склонения. Кроме того, имперфективное причастие способно обходить-
ся без выраженной флексии и таким образом выступать как неизменяемая форма.
У личных местоимений выделяют четыре синтетических падежных формы:
прямой, общекосвенный, агентный и объектный; у указательных, относительного
и соотносительного (в субстантивном употреблении), а также вопросительных
местоимений ko и kaun ‛кто?’ три падежа: прямой, общекосвенный и объектный,
у вопросительных местоимений kahā и kā ‛что? какой? что за?’ – два: прямой и
общекосвенный (парадигмы см. ниже).
Количественные числительные образуют косвенный падеж при помощи пока-
зателей -aun и -n. Форма на -n встречается реже.
Существительные в прямом падеже выполняют функцию субъекта в предло-
жении с номинативной конструкцией (то есть с непереходными глаголами во
всех временах и с переходными глаголами во всех временах кроме перфектных)
и прямого объекта. Форма косвенного падежа в свободном употреблении доста-
точно редка. Она может маркировать объект переходного глагола, а также пере-
давать обстоятельственное значение (ср. tumāre pā ỹ -an ваши нога-МН.КОСВ
‛к вашим ногам’, bin din-ān тот день-МН.КОСВ ‛в те дни’). Обычно существитель-
ное в косвенном падеже выступает перед послелогами. Основные послелоги: mẽ
‛в’, pai ‛на’, tar ‛под’, sunnā (sunnā )̃ ‛с’, lai ‛с’, te ‛от’, sū ̃ ‛от’, tak/talak ‛до, вплоть
до’, а также nẽ, kū ,̃ ai, kau. Послелог nẽ маркирует субъект в предложении с эрга-
тивной конструкцией, то есть с переходными глаголами в перфективных време-
нах. Личные местоимения принимают перед этим послелогом форму агентного
падежа. Объект может маркироваться послелогом kū .̃ Этот послелог имеет также
направительное значение. Во многом аналогично послелогу kū ̃ функционирует
послелог ai. Особняком стоит адъективирующий послелог kau. Он изменяется по
родам и склоняется подобно изменяемым прилагательным. Наряду с простыми
послелогами в Б.я. имеются также сложные послелоги, состоящие из двух ком-
понентов. Первым компонентом всегда является адъективирующий послелог в
форме косв. п. м. р. ke или ж. р. kī, ср. ke kājẽ ‛для’, kī taraph ‛(по направлению)
к’, ke binā ‛без’, kī ṭhaur ‛вместо’. В разных говорах Б.я. системы послелогов за-
метно различаются.
жено только у глагола-связки (в настоящем общем времени А, настоящем про-
долженном времени, прошедшем общем времени А, прошедшем общем време-
ни В, прошедшем продолженном времени А, настоящем совершенном времени,
предпрошедшем времени А), либо не выражено вообще (в прошедшем общем
времени Б, прошедшем продолженном времени Б, прошедшем совершенном

времени, предпрошедшем времени Б).
Личные местоимения имеются в 1-м и 2-м лице: hū ̃ / hau ˜ / mai
˜ ‛я’, ham ‛мы’,
˜ / tai ‛ты’, tum ‛вы’ (косой чертой здесь и далее разделены формы, ха-
tū ̃ / tū / tai
рактерные для основных говоров Б.я.). Функцию личных местоимений 3-го лица
выполняют указательные местоимения ji / ī / yai / yi / je / gi ‛этот’ и bu / ū / vau /
vu / bo / gu ‛тот’.
Категория з а л о г а. В Б.я. имеется аналитическая пассивная конструкция,
состоящая из перфективного причастия основного глагола и видо-временных
форм глагола jā- ‛идти’, ‛уходить’.
Категория н а к л о н е н и я у глагола выражается противопоставлением форм
изъявительного, сослагательного, условного, предположительного и повелитель-
ного наклонения. Простая форма сослагательного наклонения образуется флек-
тивно и продолжает древнеиндийский презенс: 1 л. ед. ч. -ū ,̃ au ˜ , 2 л. ед. ч. -ai, 3 л.
ед. ч. -ai, 1 л. мн. ч. -ai ˜ , 2 л. мн. ч. -au, 3 л. мн. ч. -ai
˜ . Простая форма условного
наклонения совпадает с имперфективным причастием. Единственное отличие в
парадигме наблюдается в форме женского рода множественного числа, где флексией
является -ı̄ ̃ (в отличие от причастия, не различающего формы единственного и
множественного числа женского рода, показателем которых является -ī). Сочетание
глагола-связки в будущем времени может сочетаться с имперфективными и пер-
фективными причастиями, образуя таким образом аналитические формы, выража-
ющие значение предположительного действия. Повелительное наклонение засви-
детельствовано только во 2-м лице. В единственном числе эта форма либо равна
основе глагола, либо образуется от основы при помощи суффиксов -i и -ai, во
множественном числе окончанием является -au (ср. khol ‛Открой!’ — kholau ‛От-
кройте!’, cali ‛Ступай!’ — calau ‛Ступайте!’, rukai ‛Остановись!’ — rukau ‛Оста-
новитесь!’). Имеется также форма императива с окончаниями -iyo, -iyau, -iyõ,
-iyau ˜ , используемая для выражения настоятельной просьбы. Окончание -iyo харак-
терно для единственного числа, остальные окончания — для множественного числа.
формах глагола при помощи разных типов основ, личных окончаний или формы
связки. Наибольшее разнообразие форм обнаруживается в изъявительном накло-
нении.
Формы настоящего общего времени А и прошедшего общего времени А обра-
зуются от имперфективного причастия и глагола-связки в форме настоящего и
прошедшего времени соответственно.
На базе имперфективного причастия строится также прошедшее общее время Б.
От собственно причастия эта форма отличается двумя родо-числовыми оконча-
ниями: ед. ч. м. р. -o и мн. ч. ж. р. -ı̄ .̃
Достаточно редкой формой является прошедшее общее время В. Она пред-
ставляет собой сочетание особой нефинитной формы с суффиксом -ai, присоеди-
няемым к глагольной основе, и глагола-связки.
В образовании форм прошедшего совершенного времени, настоящего совершен-
ного времени, предпрошедших временных форм А и Б участвует перфективное
причастие. Прошедшее совершенное время формально совпадает с последним за
исключением формы множественного числа женского рода, оканчивающейся на -ı̄ .̃
Предпрошедшее время Б отличается от прошедшего совершенного флексией

-o в единственном числе мужского рода.
Настоящее совершенное и предпрошедшее время А (плюсквамперфект) пред-
ставляют собой сочетания перфективного причастия с глаголом-связкой в форме
настоящего и прошедшего времени соответственно.
Формы продолженного вида (настоящее продолженное время и прошедшее
продолженное время А) образуются от краткой формы деепричастия предшест-
вования смыслового глагола, сочетающейся с перфективным причастием от гла-
гола rah-/raih- ‛оставаться’ и глаголом-связкой. В настоящем продолженном
времени глагол-связка принимает форму настоящего времени, в прошедшем
продолженном времени — форму прошедшего времени.
К флективным формам относится настоящее общее время Б, а также два бу-
дущих времени: будущее А и будущее Б. Настоящее общее время Б представляет
собой сочетание формы сослагательного наклонения смыслового глагола с гла-
голом-связкой в настоящем времени. Будущее время А образуется от формы со-
слагательного наклонения путем прибавления к ней суффикса -g-, за которым
следует родо-числовое окончание. В ряде говоров Б.я. личные окончания сосла-
гательного наклонения в позиции перед суффиксом -g- претерпевают фонетиче-
ские изменения.
Будущее время Б является флективной формой от специальной основы, обра-
зуемой при помощи суффикса -ih-. Личные окончания будущего времени Б сов-
падают с личными окончаниями сослагательного наклонения.
О б р а з ц ы п а р а д и г м. Через косую черту даются варианты, встре-
чающиеся в разных говорах Б.я.
Тип I: cūlhau ‛очаг’
Прям. cūlhau cūlhe
Косв. cūlhe cūlhen
Тип II: magaru ‛крокодил’
Прям. magar(u) magar
Косв. magar magaran
Тип III: ā k̃ hi ‛глаз’
Прям. ā k̃ hi ā k̃ hi
Косв. ā k̃ hi ā k̃ hin
acchau ‛хороший’, kurangā ‛блеклый’
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Прям. acchau, kurangā acchī, kurangī acche, kurange acchī, kurangī
Косв. acche, kurange acchī, kurangī acche, kurange acchī, kurangī
Личные
1 л. 2 л.
Падеж Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Прям. ˜ / mai
hū ̃ / hau ˜ ham ˜
tū / tū ̃ / tai / tai tum
Общекосв. mo ham to tum
Агентн. ˜
mai ham / haman ˜ / tū
tai / tai tum/tuman
Объектн. moi / moy ˜
hamẽ / hamai toi / toy ˜
tum(h)ẽ / tumai
Прям. ji ‛этот’, bu ‛тот’ je / ye, be
Общекосв. j(y)ā / yā, b(v)ā jin / in, bin / un
Объектн. j(y)āi / yāi, b(v)āi ˜ / inai
jinai ˜ , binai
˜ / unai
˜
Относительное
Прям. jo ‛который, тот кто’ jo / je
Общекосв. j(y)ā jin
Объектн. jāy / jāi ˜
jinai
Соотносительное
Прям. so ‛тот, то’ so / te
Общекосв. tā tin
Объектн. tāy / tāi ˜
tinai
Прям. ko / kaun ‛кто? какой?’ ko / kaun
Общекосв. kā / kaun kin
Объектн. ˜
kāy / kāe, kaunẽ / kaunai ˜
kinai
Прям. kahā / kā ‛что?’
Общекосв. kā(h)e / kāye
Прям. koī / koū ‛кто-то’ koī/koū
Косв. kā(h)ū / kāī kinaū ̃
Прям. kachū ‛что-то’ kachū
Косв. kachū kachūn
Числительные
Прям. п. dvai ‛два’, sāt ‛семь’
˜ n, sātaun
Косв. п. donau
Глагол
Связка hau- ‛быть’
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ˜
(h)ū ̃ / (h)au ˜
(h)ai
2 л. (h)ai (h)au
3 л. (h)ai ˜
(h)ai
Ед. ч. Мн. ч.
М. р. (h)o / hato (h)e / hate
Ж. р. (h)ī / hatī (h)ı̄ ̃ / hatı̄ ̃
Ед. ч. Мн. ч.
м. р. h(o)uṅgo / hõgo huṅge / ho(i)ṅge / hõyṅge / hoṅge
1 л.
ж. р. h(o)uṅgī / hõgī huṅgī / ho(i)ṅgī / hõ(y)ṅgī
м. р. hogau / hoigau / hoygau ho(u)ge
2 л.
ж. р. ho(i)gī / hoygī hougī / ho(u)gı̄ ̃
м. р. hogau / hoigau / hoygau huṅge / ho(i)ṅge / hõyṅge / hoṅge
3 л.
ж. р. ho(i)gī / hoygī huṅgī / ho(i)ṅgī / hõ(y)ṅgī
Сослагательное наклонение
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. hoũ / hauū ̃ ˜ / hõ / ha͠u˜i
hoĩ / hõy / homai
2 л. hoi / hoy / homai / hobai / ho hou
3 л. hoi / hoy / homai / hobai / ho ˜ / hõ / ha͠u˜i
hoĩ / hõy / homai
Герундий: haibau
Инфинитив: haunau (краткая форма haun)
˜ tau, hautu / hau
Имперфективное причастие: hautau / hau ˜ tu
Перфективное причастие: bhayau, huyau / huvau
Деепричастие сопутствующего обстоятельства: bhayẽ
Деепричастие предшествования: hai, haikai
Глагольные прилагательные: haibebārau, haunbārau, haunhārau
baiṭh- ‛садиться, сидеть’

Настоящее общее время А
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. ˜ / baiṭhatū ̃
baiṭhatu ū ̃ / au ˜ / baiṭhatai
baiṭhat(a) ai ˜
ж. р. ˜ / baiṭhatyū ̃
baiṭhati ū ̃ / au ˜ / baiṭhatyai
baiṭhati ai ˜
2 л. м. р. baiṭhatu ai / baiṭhatvai baiṭhat(a) au / baiṭhatau
ж. р. baiṭhati ai / baiṭhatyai baiṭhati au / baiṭhatyau
3 л. м. р. baiṭhatu ai / baiṭhatvai ˜ / baiṭhatai
baiṭhat(a) ai ˜
ж. р. baiṭhati ai / baiṭhatyai ˜ / baiṭhatyai
baiṭhati ai ˜
Настоящее общее время Б

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ˜ (h)au
baiṭhū ̃ (h)ū ̃ / baiṭhau ˜ ˜ (h) ai
baiṭhai ˜
2 л. baiṭhai (h)ai baiṭhau (h)au
3 л. baiṭhai (h)ai ˜ (h) ai
baiṭhai ˜

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. baiṭhi rahyau ū ̃ ˜
baiṭhi rahe ai
ж. р. baiṭhi rahī ū ̃ ˜
baiṭhi rahī ai
2 л. м. р. baiṭhi rahyau ai baiṭhi rahe au
ж. р. baiṭhi rahī ai baiṭhi rahī au
3 л. м. р. baiṭhi rahyau ai ˜
baiṭhi rahe ai
ж. р. baiṭhi rahī ai ˜
baiṭhi rahī ai
Прошедшее общее время А

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭhatu (h)o / baiṭhatau baiṭhat(a) (h)e / baiṭhate
(h)o (h)e
ж. р. baiṭhati (h)ī / baiṭhatī (h)ī baiṭhati (h)ı̄ ̃ / baiṭhatī (h)ı̄ ̃
Прошедшее общее время Б

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭhato baiṭhate
ж. р. baiṭhatī baiṭhatı̄ ̃
Прошедшее общее время В

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭhai (h)o baiṭhai (h)e
ж. р. baiṭhai (h)ī baiṭhai (h)ı̄ ̃
Прошедшее продолженное время А

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭhi rahyau (h)o / baiṭhi rahyau hato baiṭhi rahe (h)e / baiṭhi rahe hate
ж. р. baiṭhi rahī (h)ī / baiṭhi rahī hatī baiṭhi rahī (h)ı̄ ̃ / baiṭhi rahī hatı̄ ̃

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭh(y)au baiṭhe
ж. р. baiṭhī baiṭhı̄ ̃

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. ˜
baiṭh(y)au (h)ū ̃ / baiṭh(y)au (h)au ˜
baiṭhe (h)ai
ж. р. ˜
baiṭhī (h)ū ̃ / baiṭhī (h)au ˜
baiṭhī (h)ai
2 л. м. р. baiṭh(y)au (h)ai baiṭhe (h)au
ж. р. baiṭhī (h)ai baiṭhī (h)au
3 л. м. р. baiṭh(y)au (h)ai ˜
baiṭhe (h)ai
ж. р. baiṭhī (h)ai ˜
baiṭhī (h)ai
Предпрошедшее время А
Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭh(y)au (h)o / baiṭh(y)au hato baiṭhe (h)e / baiṭhe hate
ж. р. baiṭhī (h)ī / baiṭhī hatī baiṭhī (h)ı̄ ̃ / baiṭhī hatı̄ ̃
Предпрошедшее время Б
Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭh(y)o baiṭhe
ж. р. baiṭhī baiṭhı̄ ̃
Будущее время А
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. м. р. ˜ go / baiṭhuṅgo / baiṭhaṅgo
baiṭhau ˜ ge / baiṭhiṅge / baiṭhaṅge
baiṭhai
ж. р. ˜ gī / baiṭhuṅgī / baiṭhaṅgī
baiṭhau ˜ gī / baiṭhiṅgī / baiṭhaṅgī
baiṭhai
2 л. м. р. baiṭhaigau baiṭhauge
ж. р. baiṭhaigī baiṭhaugī
3 л. м. р. baiṭhaigau ˜ ge / baiṭhiṅge / baiṭhaṅge
baiṭhai
ж. р. baiṭhaigī ˜ gī / baiṭhiṅgī / baiṭhaṅgī
baiṭhai
Будущее время Б
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ˜
baiṭhihau ˜
baiṭhihai
2 л. baiṭhihai baiṭhihau
3 л. baiṭhihai ˜
baiṭhihai
Сослагательное наклонение (простая форма)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ˜
baiṭhū ̃ / baiṭhau ˜
baiṭhai
2 л. baiṭhai baiṭhau
3 л. baiṭhai ˜
baiṭhai
Условное наклонение (простая форма)

Ед. ч. Мн. ч.
м. р. baiṭhatau baiṭhate
ж. р. baiṭhatī baiṭhatı̄ ̃
Ед. ч. Мн. ч.
2 л. baiṭh / baiṭhi / baiṭhai baiṭhau
Повелительное наклонение со значением настоятельной просьбы

Ед. ч. Мн. ч.
2 л. baiṭhiyo / baiṭhiyau ˜
baiṭhiyõ / baiṭhiyau
Герундий: baiṭhibau
Инфинитив: baiṭhanau (краткая форма baiṭhan)
Имперфективное причастие: baiṭhatau, baiṭhatu
Перфектное причастие: baiṭh(y)au
Деепричастие сопутствующего обстоятельства: baiṭhai˜
Деепричастие предшествования: baiṭh(i), baiṭhikai
Глагольные прилагательные: baiṭhibebārau, baiṭhanbārau, baiṭhanhārau.
5.2.3. Основным способом именного словообразования является суффиксация.

Помимо отмеченных выше суффиксов -ī, -iyā, -aiyā, -nī, -in и -ānī, служащих для
образования одушевленных существительных женского рода, в Б.я. имеется так-
же весьма большое количество суффиксов, образующих производные сущест-
вительные и прилагательные, в том числе и от других частей речи. Вопрос о про-
дуктивности этих суффиксов в современном языке не вполне ясен. Роль префик-
сации в именном словообразовании незначительна. Обычно (хотя и не всегда)
словообразовательные префиксы обнаруживаются в заимствованиях из санскри-
та. Для глагола характерно образование переходных (в частности, каузативных
основ) при помощи суффиксов -ā- и -(b)bā-. Как и в случае с именем, отмечен
ряд непродуктивных или малопродуктивных словообразовательных суффиксов.
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1. Язык смешанного номинативно-эргативного типа. Для предложений с
переходными глаголами в перфектных временах (прошедшем совершенном, на-
стоящем совершенном, предпрошедших А и Б) характерна эргативная конструк-
ция предложения: субъект оформляется косвенным или (если он выражен место-
имением) агентным падежом и послелогом nẽ, объект — прямым падежом, гла-

гол согласуется с объектом. Прямой объект, выраженный именем собственным,
местоимением или же существительным, наделенным признаком определенно-
сти, может маркироваться послелогом kū .̃ Существительное или местоимение
при этом принимает форму общекосвенного падежа. Сочетание местоимения в
общекосвенном падеже с послелогом kū ̃ может заменяться местоимением в объ-
ектном падеже без послелога. В таких конструкциях перфективное причастие
всегда стоит в форме единственного числа мужского рода, а глагол-связка — в
форме 3-го лица единственного числа.
Для остальных (имперфективных) видо-временных форм характерна номина-
тивная конструкция предложения. Порядок основных членов предложения —
SOV. Определение всегда предшествует определяемому.
5.3.2. Сложные предложения обычно строятся при помощи союзов. Наиболее
употребительные союзы: aur ‛и’, par ‛но’, yā ‛или’, cā ỹ ... cā ỹ ‛или … или’, nā ...
nā ̃ ‛ни … ни’, kai ‛что’, agar ‛если’, jo ‛если’, jo … tau ‛если … то’, jāte ‛чтобы’,
kyõki ‛потому что, так как, ибо’, hālā k̃ i ‛хотя’. В сложноподчиненных предложе-
ниях с ограничительными придаточными определительное придаточное предло-
жение предшествует главному и вводится относительным местоимением. Глав-
ное предложение часто вводится соотносительным местоимением:
(1) jo mā g̃ ai so duṅgo
что требовать:ПРОШ.СОВ.2ЕД то отдавать:БУД.1ЕД
‛Что (ты) потребуешь, то (тебе) отдам’.
(2) jā ke khet paryau nāı̄ ̃ gobar
кто:КОСВ ГЕН поле падать:ПРОШ.СОВ ОТР навоз
tā kisān kū ̃ ˜
jān-au dobar
тот:КОСВ крестьянин АКК считать-ИМП.2МН никудышный
‛Считайте никудышным того крестьянина, чье поле осталось неунавоженным’.
Косвенная речь в Б.я. отсутствует, прямая вводится союзом kai.
В (1) значение будущего времени в протазисе определяется формой глагола
главного предложения (ср. статью «Хинди язык» в наст. издании).
5.4.0. Традиционно в лексике многих индоарийских языков, включая и Б.я.,
выделяют четыре этимологических пласта: 1) слова тадбхава (исконные индо-
арийские слова, чье историко-фонетическое развитие поэтапно прослеживается
от древнеиндийского до современного языкового состояния); 2) слова татсама
(заимствования из санскрита); 3) слова видеши (заимствования из неиндийских
языков); 4) слова деши (субстратная лексика). Иногда выделяют также слова
ардхататсама (т. е. «полутатсама») — заимствования из санскрита, претерпевшие
определенные фонетические изменения.
Исконная индоарийская лексика составляет основу словаря Б.я. Часть ее явля-
ется общей для Б.я. и литературного хинди, а также для многих других индо-
арийских языков, однако многие исконные лексические элементы обнаруживают
этимологические параллели только в соседних диалектах.
Санскритизмы в Б.я. весьма многочисленны. В основном они относятся к
культурной лексике, ср. vidyā ‛наука’, sundartā ‛красота’, santoš ‛удовлетво-
рение’, āšīrvād ‛благословение’. Часть санскритских заимствований проникла в
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова. Урду язык 131
Б.я. через литературный хинди. Из последнего было усвоено немало новосанск-

ритизмов — новообразований (преимущественно в области терминологии), со-
зданных в современном языке из санскритских элементов или же путем пере-
осмысления реально существовавших санскритских слов, ср. adhunik ‛совре-
менный’, sthiti ‛ситуация’, kāryakartā ‛функционер, активист’.
Заимствования из других языков представлены главным образом словами пер-
сидского, арабского и английского происхождения. Персидская и арабская (усвоен-
ная через персидское посредство) лексика проникла в Б.я. в средние века, когда Се-
верная Индия, включая и область Брадж, находилась под властью завоевателей-
мусульман, использовавших персидский язык в качестве официального. Иранизмы
и арабизмы весьма многочисленны и разнообразны с точки зрения семантики, ср.
dukān ‛лавка’, hukamu ‛приказ’, nisānu ‛знак, метка’, hālati ‛положение, состоя-
ние’, pardā ‛занавеска’, tasvīr ‛картина’. Усвоение Б.я. английских заимствований
началось в XIX в. и продолжается до сих пор ввиду сохраняющегося господства
английского языка в целом ряде сфер общественной жизни Индии. Англицизмы
представлены главным образом различными терминами и названиями современ-
ных реалий, ср. sipaṭṭaru ‛инспектор’ (< англ. inspector), pilasan ‛пенсия’ (< англ.
pension), bāīsikil ‛велосипед’, ḍerīphāram ‛молочная ферма’, rivālvar ‛револьвер’.
6.0. Для Б.я. характерна весьма значительная диалектная расчлененность.
Обычно выделяют восточный, западный и южный брадж, а также периферийные
диалекты на юге: джадобати, сикарвари, бхукса, дунгар-вара и др. Эти разновид-
ности также не являются внутренне едиными: каждая из них делится на целый
ряд говоров и подговоров. Кроме того, отмечаются определенные различия в ре-
чи представителей разных каст. Расхождения между отдельными диалектами и
говорами обнаруживаются на всех языковых уровнях. Нередко они бывают на-
столько велики, что исключают взаимопонимание носителей разных локальных
разновидностей Б.я.
Липеровский В.П. Очерк грамматики со- Part I: Specimens of Western Hindi and Punjabi.
временного браджа. М., 1988. Delhi, 1968.
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Varma D. La langue braj. Paris, 1935.
Vol. IX: Indo-Aryan Family. Central Group.
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова

УРДУ ЯЗЫК

Язык урду́ — национальный язык Пакистана, один из официальных языков
Индии, распространен в Непале, Афганистане, Бангладеш и многих других
странах.
1.1.1. Урду, англ. Urdu (исторически Ordu), франц. urdu, нем. Urdu, является
одной из двух — урду и хинди — стандартизованных форм языка хиндустани,
сложившегося на основе диалекта кхари боли.
Возникновение У.я. (в переводе ‛(язык) армии, лагеря, базара’) связано с за-

воеванием мусульманами Северной Индии в XI–XIV в.: это был разговорный
язык, служивший средством общения местного населения с завоевателями.
1.1.2. У.я. принадлежит к центральной подгруппе индоарийской группы
языков.
1.1.3. В Индии на У.я. говорят в регионах и городах, где проживают или про-
живали мусульманские меньшинства: в некоторых районах штата Уттар-Прадеш,
в городах Дели, Мумбаи, Морадабад, Биджнор, Рампур, Алигарх, Бхопал, Хайде-
рабад, Колката (Калькутта), Майсор, Патна, Аджмер, Ахмедабад и др. Согласно
переписи 2001 г., в Индии насчитывается более 51 млн. носителей У.я. (5% насе-
ления), по оценке на 2011 г. — 59 млн. чел. В Пакистане У.я. является родным
для 10 млн. чел. (7% населения, перепись 1998 г.), в том числе 6,4 млн. чел. в
Синде, 3,3 млн. чел. в Пенджабе. По оценке на 2011 г. — около 13,5 млн. чел.
Ещё около 83% населения (около 147 млн. чел.) владеет им в качестве второго
языка. По данным переписи 2001 г., в Непале на У.я. говорит 175 тыс. чел. По
данным 16-го издания справочника “Ethnologue”, на У.я. говорят также в Афга-
нистане (320 тыс. чел.), Бангладеш (650 тыс. чел.), Бахрейне (80 тыс. чел.), Сау-
довской Аравии (382 тыс. чел.), Объединенных Арабских Эмиратах (600 тыс. чел.),
Омане (90 тыс. чел.), Катаре (70 тыс. чел.), Маврикии (74 тыс. чел.), Южной Аф-
рике (170 тыс. чел.), Великобритании (400 тыс. чел.), США (350 тыс. чел.), Кана-
де (156 тыс. чел.), Германии (50 тыс. чел.), Норвегии (27,7 тыс. чел.), Франции
(20 тыс. чел.), Испании (18 тыс. чел.), Швеции (10 тыс. чел.). Всего в мире насчи-
тывается более 75 млн. чел., для которых У.я. является родным, и еще около
150 млн. знают его как второй или третий язык.
1.2.1. В У.я. выделяются два основных региональных диалекта: северный урду,
грамматически и в части бытовой лексики практически не отличающийся от
хинди, и дакхини, букв. «южный», бытующий на Деканском плато (в индийских
штатах Махараштра, Карнатака, Андхра-Прадеш и Тамил-Наду). Дакхини имеет
ряд специфических грамматических и лексических характеристик. На основе се-
верного урду городов Дели и Лакхнау сложился литературный стандарт совре-
менного языка, используемый в Индии и Пакистане. Кроме того, отмечается ва-
риант под названием пинджари.
На развитие У.я. в Пакистане, носители которого составляли на момент обра-
зования государства в 1947 г. 3% его населения, оказал влияние урду мигрантов-
мусульман из Индии.
1.3.1. У.я. наряду с английским является официальным языком Пакистана и
средством межнационального общения для более чем 150 млн. жителей этой
страны, хотя родным У.я. является не более чем для 8% населения. В Пакистане
распространены также индоарийские языки панджаби, синдхи, потхохари, хинд-
ко, пахари, сирайки; иранские — белуджский и пушту, а также многие другие;
всего насчитывается более 70 языков и диалектов. У.я. используется в образова-
нии, литературе, официальных документах, судопроизводстве, средствах массо-
вой информации. В Индии У.я. объявлен одним из 22 официальных языков, в ка-
честве официального он используется в Дели и в штатах Андхра-Прадеш, Бихар,
Джамму и Кашмир, Уттар-Прадеш. Начиная со второй половины ХХ в. он рас-

пространился за пределы Южной Азии, прежде всего в районы наиболее много-
численной южноазиатской эмиграции — Англию, Северную Америку (США и
Канаду), Ближний Восток (главным образом ОАЕ), а также континентальную,
преимущественно Западную, Европу. На У.я. существует обширная светская и
религиозная литература, в разных странах выходят периодические издания.
В исламском мире У.я. также играет большую роль: в священных для мусуль-
ман городах Мекке и Медине информация для приезжающих дается в основном
на трех языках: арабском, английском и урду.
1.3.2. Начиная с ХII–ХIII вв. на основе диалекта кхари боли (район Мератх —
Агра) начал складываться разговорный язык — лингва франка Северной Индии,
известный первоначально как хиндави (хиндуи), а позднее как хиндустани (хин-
достани, хиндустхани, индустани, гиндустани). На хиндустани опираются два
литературных стандарта — современный литературный хинди (см. статью «Хин-
ди язык» в наст. издании) и урду. Первоначально локальные варианты У.я. силь-
но различались, но с усилением административной политической и экономиче-
ской централизации Индии он постепенно стандартизуется, принимает единую
норму. Поскольку в Северной Индии сложились две крупные религиозно-
культурные традиции — индуизм и ислам, каждая со своим языком культа, то
развились и две стандартизованные разновидности разговорного хиндустани —
хинди и урду. Постепенно начинают складываться две литературные традиции.
Хинди, продолжая литературную традицию классического санскрита, использует
деванагари и большое количество санскритских элементов. Урду же, наследуя
арабскую и персидскую литературные традиции, принял арабско-персидскую
графику, что способствовало массовому проникновению в язык соответствую-
щей лексики. Тем не менее между У.я. и хинди сохраняется высокая степень
взаимопонимания.
Становление У.я. как литературного языка приходится на период XIII–
XVIII вв. Первым значительным поэтом, писавшим на У.я., считают Амира Хос-
рова (1253–1325). Непрерывная литературная традиция на У.я. начинается с
XVI в. на Декане. До конца XVIII в. литература на У.я. была преимущественно
поэтической, затем появляются первые прозаические произведения. Большой
вклад в развитие прозы внес великий поэт Мирза Галиб (1797–1869). В XIX в.
Ост-Индская компания принимает У.я. (то есть хиндустани в арабско-персидской
графике) как официальный язык общения с Могольским двором и дворами про-
чих местных правителей. Еще в 1800 г. англичане основали Колледж в форте
Вильям (Калькутта), сыгравший значительную роль в становлении прозаическо-
го языка и стандартизации У.я. В 1836 г. в Дели начала печататься первая газета
на У.я., и с этого момента периодические издания регулярно выходят во всех
крупных городах Северной Индии. Королева Виктория, в 1876 г. получившая ти-
тул императрицы Индии, знала У.я. и вела на нем дневник. Во второй половине
XIX в. важную роль сыграли творчество и общественная деятельность публици-
ста и реформатора Саида Ахмад-хана (1817–1898), привнесшего в национальную
культуру новые формы. В начале XX в. литература урду развивается под влияни-
ем произведений выдающихся русских и западноевропейских писателей-
реалистов. Ярким примером общности языковой основы хинди и урду может
служить творчество великого индийского писателя-реалиста Прем Чанда (1880–

1936), писавшего на обоих языках.
В числе литераторов, сыгравших важную роль в развитии У.я., следует в пер-
вую очередь назвать идеолога Пакистана — мусульманского государства в Юж-
ной Азии — Мухаммада Икбала (1877–1938), крупнейшего поэта урду ХХ в. Пи-
сатели и поэты, переселившиеся в Пакистан вскоре после его образования в
1947 г., обогатили литературный язык нового государства. Среди них выдающий-
ся поэт Фаиз Ахмад Фаиз (1911–1984), прозаик Саадат Хасан Манто (1912–1955)
и др. Значительные произведения литературы на У.я. создаются и в Индии, где
следует отметить творчество писательницы Куррат-ул-Айн Хайдар (1927–2007).
Между индийским и пакистанским У.я. существуют незначительные различия,
главным образом в лексике, особенно заметные в публицистическом стиле. Они,
однако, не препятствуют взаимопониманию.
1.3.3. В Пакистане на У.я. ведется преподавание в средней школе, он является
обязательным предметом и в школах, где преподают на английском языке. В ре-
зультате миллионы носителей других региональных языков Пакистана умеют чи-
тать и писать только на У.я. В Индии У.я. преподается в школах тех штатов, где
он имеет официальный статус. В некоторых высших учебных заведениях Паки-
стана и Индии также ведется преподавание на У.я.
У.я. изучается в университетах Европы и Америки. В высших учебных заведе-
ниях России У.я. изучается и преподается начиная с XIX в.
1.4.0. У.я. использует арабско-персидскую графику с добавлением трех знаков
для обозначения ретрофлексных звуков и знака, используемого в конце слова для
[e], [ɛ], чтобы отличать их от [ī] (см. статью «Письменности индоарийских язы-
ков» в наст. издании). Всего в алфавите 38 знаков. Направление письма справа
налево, цифры пишутся слева направо.
1.5.0. Прообразом раннего урду можно считать язык придворной поэзии де-
канских княжеств Биджапур и Голконда (конец XVI — XVII вв.), обладающий
рядом диалектных особенностей. Собственно У.я. в его классической форме за-
печатлен в поэзии XVIII–XIX вв. С начала XIX в. складывается и прозаический
стиль языка, окончательно стандартизовавшийся к началу XX в.
1.6.0. Структурные особенности У.я., отличающие его от хинди, обусловлены
воздействием классического персидского языка, а через него и арабского.
2.1.1. Фонемный состав в основном совпадает с системой фонем в хинди (см.
статью «Хинди язык» в наст. издании). Периферийные фонемы в заимствованной
персидско-арабской лексике /q/, /γ/, /χ/, /z/, /f/ в литературной норме произноше-
ния У.я. дифференцируются от их индоарийских коррелятов, соответственно /k/,
/gh/, /kh/, /j/, /ph/, более последовательно, чем в разговорном языке и в хинди.
Глоттальному смычному классического арабского [ʔ] в высоком произноситель-
ном стиле урду может соответствовать (как в персидском) глухая гортанная
смычка с неслышным раствором [ʔ˺], воспринимающаяся как короткая пауза.
Отличия от хинди наблюдаются преимущественно на фонетическом уровне и
выражаются в особенностях позиционной реализации некоторых фонем, прежде
всего центральных гласных. Краткий гласный, предшествующий гортанной смыч-
ке, переходит на более низкую ступень подъема: śuʽbah [ʃǒʔ˺ba:] ‛отдел’, ‛депар-
тамент’; краткий а в такой позиции реализуется обычно как долгий: maʽlūm
[ma:lu:m] ‛известный’. Краткие /i/, /u/ претерпевают сходные изменения перед
/h/: muhammad [mǒɦəmmɐd].
Здесь и в дальнейшем для У.я. используется не транслитерация, а грубая транс-
крипция, в которой не различаются знаки арабского письма, обозначающие разные
фонемы классического арабского, которым в урду соответствует одна фонема
(например, ‫ث‬, ‫س‬, ‫ ص‬обозначаются буквой s). Графические варианты знака ‫( ھ‬hā-e
hawāz) в конце слова передаются по-разному (-ā или -h), отражая произношение.
2.1.2. Правила постановки ударения в основном те же, что описаны для хинди.
2.1.3. Позиционная реализация фонем и просодем в У.я. не отличается от хинди.
2.1.4. Слоговая структура слов аналогична хинди.
2.2.1. Четкого соотношения между слогом и морфемой нет.
2.2.2. Фонологического противопоставления морфологических единиц и кате-
горий в У.я. не отмечено.
2.2.3. Основные типы чередований — те же, что отмечены для хинди.
2.3.1. Разряды слов и грамматические категории в У.я. те же, что и в хинди. Не
отличаются и регулярные парадигмы именного и глагольного словоизменения.
Вместе с лексикой в У.я. заимствованы некоторые персидские и арабские слово-
изменительные модели.
2.3.2. Поскольку грамматический р о д заимствованных неодушевленных и
абстрактных имен существительных определяется в первую очередь их формаль-
ной структурой, в У.я. встречается варьирование типа м. р. iśārā — ж. р. iśārat
‛знак’, а также локальное варьирование taraśśuh ‛просачивание’ — ж. р. в Дели,
но м. р. в Лакхнау. Арабские имена действия второй породы в У.я. являются су-
ществительными женского рода, например, tasvīr ‛картина’, tahrīk ‛движение’:
acch-ī tasvīr хороший-Ж картина ‛хорошая картина’.
Рудиментом арабского словоизменения прилагательных в У.я. являются фор-
мы женского рода на -ā, образующиеся только от арабских основ: ʽāqil
‛умный’ —ʽāqilā ‛умная’, muttahid ‛объединенный’ — muttahidā ‛объединенная’
и т. п. Отсюда и субстантивы типа hasīnā ‛красавица’. Однако значение женского
рода у таких адъективов стерто, и они нередко выступают определениями при
существительных мужского рода. Интересна тенденция к распределению обоих
типов не по роду определяемого, а по синтаксическим позициям самого адъекти-
ва: прилагательные на -ā употребляются чаще в функции определения, прилага-
тельные без него — в функции предикатива. Возможно также использование ро-
да для дифференциации разных семантических отттенков: hāzir ‛присутству-
ющий (-ая)’ — hāzirā ‛современный (-ая)’, причем исходный род, как в
последнем случае, нейтрализуется.
2.3.3. Помимо регулярных форм множественного ч и с л а, общих с хинди, в
У.я. существительные, заимствованные из персидского и арабского языков, мо-
гут принимать формы, свойственные им в этих языках. Персидские окончания -ā̃
(< -ān — для одушевленных существительных), -hā (для неодушевленных суще-
ствительных) используются редко: birādar-ā̃ ‛братья’, banda-gā̃ /banda-hā̃ ‛рабы’,
sāl-hā ‛годы’ и т. п. Более употребительно арабское окончание -āt (превратив-

шееся в У.я. из окончания имен женского рода в универсальное): xidmāt ‛услуги’,
idārāt ‛издательства’, ījādāt ‛изобретения’. Наряду с этим встречается окончание
-īn, служащее в арабском окончанием косвенных падежей: nāzir-īn ‛зрители’.
Наиболее распространены формы внутренней флексии (так называемого ломано-
го множественного), образующиеся по многочисленным моделям: ед. ч.
lafz ‛слово’ — мн. ч. alfāz, ед. ч. hakīm ‛мудрец’ — мн. ч. hukmā, ед. ч. maqsad
‛цель’ — мн. ч. maqāsаd. Во многих случаях такие формы выражают не столько
множественность, сколько собирательность, вследствие чего могут синтаксиче-
ски оформляться как единственное:
(1) wārd-āt huī hai
наличествующий-МН случай быть:НАСТ.3ЕД
‛Случилось одно происшествие’.
Заимствованные формы множественного числа не различаются в прямом и
косвенном падеже множественного числа, то есть они не принимают окончание
косвенного падежа множественного числа -õ: ср. in lafz-õ=se ‛из этих слов’, но in
alfāz=se (с тем же значением). Исключение составляют формы множественного
числа со значением единственного, как, например, axbār ‛газета’, букв. ‛новости’
от xabar ‛новость’: axbār-õ=mẽ ‛в газетах’.
Заслуживает внимания сохранение в У.я. немногочисленных арабских слово-
форм двойственного числа, представляющих здесь лексикализовавшиеся обозна-
чения парных предметов: taraf-ain ‛стороны’ (в суде), vālid-ain ‛родители’ и др.
Большее распространение, чем в хинди, в У.я. имеют нумеративы, среди которых
много персидских и арабских по происхождению. Обычно нумератив, обозначающий
класс исчисляемых предметов, предшествует существительному, называющему эти
предметы, и стоит в форме единственного числа: sau rās ghoṛe сто НУМ лошадь
‛сто голов лошадей’. Если нумератив употребляется в форме множественного
числа, он требует оформления исчисляемого адъективирующим послелогом, в
результате образуется определительная конструкция с инверсией ее членов, ср.:
(2) pacās jild kitāb-ẽ
50 том:ЕД книга-Ж.МН
(3) pacās jild-ẽ kitāb-õ kī
50 том-Ж.МН книга-АДЪЕКТ ПОСЛ
‛пятьдесят томов книг’
2.3.4. Заимствованные арабские косвеннопадежные формы выступают в У.я.
только в лексикализованном виде. Таковы формы винительного неопределенного
(-an) и винительного определенного (al-), ставшие в У.я. наречиями: faur-an
‛быстро’, ittifāq-an ‛случайно’, al-batta ‛конечно’, al-garaz ‛вкратце’ и т. п. Ана-
логичным образом были переосмыслены предложные сочетания, как арабские
(bilkul ‛целиком’, fīlhaqīqat ‛действительно’, hattalimkān ‛по мере возможностей),
так и персидские (ba-xuśī ‛охотно’, ср. xuśī se, bar-vaqt ‛вовремя’, ср. vaqt par).
Арабская форма косвенных падежей множественного числа -īn утратила свое па-
дежное значение, сохранив значение числа.
Лексикализованы также и формы сравнительной и превосходной степеней при-
лагательных, образуемые как по персидской (сравн. ст. -tar, превосх. ст. -tarīn),
так и по арабской (типы afʽal и fuʽlā) моделям. Они образуются только от заимст-
вованных прилагательных, причем персидские суффиксы могут присоединяться
к арабским основам, включая их производные степени: aʽlātarīn ‛наивысочайший’.
Значения сравнительной и превосходной степеней у них стираются — они упо-
требляются в качестве обычных определений или именных членов сказуемого.
В пределах собственно индоарийской грамматической системы можно указать
на отличие урду Пенджаба от стандартногo У.я. (и хинди), которое заключается в
употреблении послелога субъекта эргативной конструкции =ne также при субъ-
екте долженствования. Это объясняется влиянием других языков этого региона.
В стандартном У.я. и хинди та же синтаксическая роль оформляется дательным
падежом. Ср. сев.-пакист. урду alī=ne (станд. урду =ko) jānā hai Али=ЭРГ (/=ДАТ)
идти:ИНФ быть:НАСТ.3ЕД ‛Али надо идти’.
2.3.5. Глагольная система У.я. отличий от хинди не обнаруживает.
2.3.6. В системе местоимений обращает на себя внимание специфическая реа-
лизация указательных yeh и voh. В У.я. они, в отличие от хинди, не имеют формы
множественного числа и используются в обоих числовых значениях. Другие осо-
бенности У.я. касаются большей употребительности заимствованных местоиме-
ний: возвратного xūd ‛сам’, определительных kul ‛весь, все’, fulān, fulānā ‛такой-
то’, неопределенных bāz, bāze ‛некоторые’, cand ‛несколько’. Наблюдается также
использование персидских указательных местоимений īn ‛этот’, ān ‛тот’ и их
производных cunīn/cunī̃ ‛такой (как этот)’, cunānī/cunā̃ ‛такой (как тот)’, hamīn/
hamī̃ ‛этот самый’. Нейтральные местоимения 1-го и 2-го лица могут в высоком
стиле замещаться полнозначными словами разной степени вежливости: уничи-
жительными (для 1-го лица) — bandā ‛раб’, kamtarīn ‛ничтожнейший’, fidvī ‛жерт-
ва’ и почтительными (для 2-го лица) — janāb, sarkār ‛господин’ и др.
2.3.7. Семантико-грамматические разряды слов те же, что выделяются в хинди.
2.4.0. Отклонений в парадигмах от приведенных для хинди нет.
2.5.1. Типичная структура словоформы в У.я. такая же, как в хинди.
2.5.2. Основные способы и правила словообразования совпадают с хинди в
том, что касается новоиндоарийских деривационных элементов. Кроме того, в
У.я. функционирует большое число суффиксов и префиксов, заимствованных из
персидского и арабского языков. Эти аффиксы могут присоединяться как к заим-
ствованным, так и к исконным словам. Например, из персидского: bāġ-bān
‛садовник’, zamiīn-dār ‛землевладелец’, guzar-gāh ‛проход’, āmāda-gī ‛готовность’,
aql-mand ‛умный’, nīm-jān ‛полуживой’; из арабского: intizam-iā ‛администрация’,
muallim-ā ‛преподавательница’, adam-adāegī ‛неуплата’, ġair-qānūniyat ‛беззако-
ние’. Аффикс и корень не обязательно происходят из одного языка, ср. ḍak-khane
‛аптека’, phul-dān ‛ваза’ (урду + перс.), sayns-dān ‛ученый’ (англ. + перс.).
2.5.3. Основным отличием У.я. в синтаксисе является более частая, чем в хин-
ди, инкорпорация управляемого имени между элементами сложного послелога
(bād ek sāat ke после один час ПОСЛ ‛через один час’). Инверсия определения мо-
жет рассматриваться как калька с используемых в У.я. конструкций персидского
и арабского изафета, где определение находится в постпозиции: ср. перс. xāne-ye
pedar дом-ИЗАФ отец ‛дом отца’, араб. dār-ul-ulūm дом-ИЗАФ наука:МН ‛дом наук’
(‛университет’). Большинство изафетных сочетаний представляют собой терми-
нологические (реже — поэтические) клише. Инкорпорация управляемого имени

возникла на основе копирования конструкций с персидскими вторичными иза-
фетными предлогами и касалась прежде всего именно их коррелятов в У.я., на-
пример, basabab badaqlī ke ‛по глупости’, из basabab-e badaqlī, ср. также badaqlī
ke basabab, но затем распространилась и на некоторые другие, тоже, как правило,
заимствованные.
В У.я., особенно классическом, находят употребление практически все персид-
ские предлоги и целый ряд арабских. Они выступают как в основной своей функ-
ции — синтаксической, вводя те или иные члены предложения, так и в словооб-
разовательной — в роли приставок или соединительного элемента словосочета-
ний-клише.
2.5.4. Свободно употребляются в У.я. многие заимствованные сочинительные
союзы: o ‛и’, va ‛и’, nīz ‛тоже’, yā ‛или’, lekīn ‛но’, magar ‛но, разве’, balki ‛(не
только) но и’. Среди подчинительных союзов особенно широкие функции вы-
полняет ki ‛что’, который вводит дополнительные, обстоятельственные и, реже,
определительные придаточные предложения, прямую речь, заменяет раздели-
тельный союз, а также входит в большое число производных союзов: сū̃ki
‛потому что’, kyõki ‛так как’, azbaski ‛так как’, hālānki ‛хотя’, tāki ‛чтобы’, joki
‛который’, jabki ‛когда’; другие заимствованные союзы: agar/gar ‛если’, agаrci
‛хотя’, harcand ‛несмотря на’ и др.
2.6.0. В результате длительного взаимодействия с иранскими языками, осо-
бенно персидским, который довольно долго был официальным языком при дворе
делийских правителей, а с конца XV в. по начало XIX в. и языком местного ад-
министративного управления, школы, науки, литературы, философии, религии и
искусства, в У.я. закрепилось значительное количество лексики из иранских, а
через них и слов арабского языка. Арабский — язык Корана — является также
языком культа. Число заимствований из тюркских языков незначительно.
И р а н с к и е слова занимают главное место среди заимствованной лексики и
имеют самую разнообразную семантику: ābādī ‛население’, āsmān ‛небо’, zamīn
‛земля’, dil ‛сердце’, dost ‛друг’, bāġ ‛сад’.
Т ю р к с к и е заимствования вошли в У.я. в основном через устную речь и
довольно немногочисленны: ḳulī ‛носильщик’, cāḳū ‛нож’, coġā ‛плащ’, top
‛пушка’.
А р а б с к и е слова проникли в У.я. в основном через иранские, в меньшей
степени — через тюркские языки и через тексты религиозного содержания: asar
‛влияние’, ijāzat ‛разрешение’, ḳurān ‛Коран’, jawāb ‛ответ’, zarūr ‛конечно’, śurū
‛начало’, savāl ‛вопрос’, hukm ‛приказ’.
П о р т у г а л ь с к и е и ф р а н ц у з с к и е заимствования относятся к
XVI–XVII вв. Они вошли в язык через устное общение, доля их незначительна:
из португальского kamrā ‛комната’, girjā ‛церковь’, cābī ‛ключ’, pīpā ‛бочка’; из
французского kārtūs ‛патрон’, kūpon ‛купон’, brauc ‛брошь’.
А н г л и й с к а я лексика начинает проникать в индийские языки с XVI в.
Особенно сильным стало влияние с объявлением английского языка официаль-
ным после подавления национального восстания 1857–1859 гг. Таким образом, за
период господства англичан в У.я и другие индийские языки проникло большое
количество слов, связанных с административным управлением, государственным
Г.А. Зограф. Раджастхани язык 139
устройством, прессой, системой образования, наукой, техникой, армией и раз-

ными сферами общественной жизни: ārṭist ‛художник, артист’, aspatāl ‛госпи-
таль’, afsar ‛офицер’, eṭam ‛атом’, eḍiṭar ‛редактор’, ṭren ‛поезд’, pūlīs ‛полиция’,
iskūl ‛школа’, yūnīvarsaṭī ‛университет’ и т. п. Влияние английского усиливается,
английские слова, словосочетания и короткие фразы используются все шире,
причем не только те, что обозначают понятия, принесенные из западных стран,
но и как заместители собственной лексики У.я.
2.7.0. Различия между диалектами У.я., в основном лексические и фонетиче-
ские, обусловлены различным языковым окружением носителей У.я. и влиянием
второго и третьего языков у мультилингвов. Дакхини (дакани, деккани) распро-
странен на Деканском плоскогорье на юге Индии. В его лексике заметно влияние
языков маратхи и телугу, а также следы исторически обусловленного влияния
панджаби. Кроме того, присутствуют арабские, персидские и тюркские слова,
которых нет в стандартном У.я. Звук /q/ в дакхини произносится как [kh].
Баранников А.П. Хиндустани (урду и хин- Шаматов А.Н. Классический дакхини (юж-
ди). Л., 1934. ный хиндустани XII в.). М., 1974.
Городникова С.К., Кибиркштис Л.Б. Учеб- Barker M.A.R. Spoken Urdu: A Course in
ник языка урду. М., 1969, т. 1. Urdu. Ithaka; N.Y., 1975.
Давидова А.А. Учебник языка урду. М., Butt M. Complex Predicates in Urdu // Com-
1970, т. 2. plex Predicates / Ed. by A. Alsina, J. Bresnan,
Дымшиц З.М. Грамматика языка урду. М., P. Sells. Stanford, 1997.
Kelkar A.R. Studies in Hindi-Urdu. I: Intro-
2001.
duction and Word Phonology. Poona, 1968.
Захарьин Б.А. Теоретическая грамматика
Matthews D.J., Dalvi M.K. Complete Urdu:
языков хинди и урду. М., 1989. Teach Yourself. L., 2010.
Зограф Г.А. Хиндустани на рубеже XVIII и Schmidt, R.L. Dakhini Urdu: History and
XIX веков. М., 1961. Structure. New Delhi 1981.
Оранская Т.И. Язык урду // Квантитативная Schmidt, R.L. Urdu – An Essential Grammar.
типология языков Азии и Африки / Касе- N. Y.: Routledge, 1999.
вич В.Б., Яхонтов С.Е. (ред.). Ленинград, 1982. Schmidt, R.L. Urdu // The Indo-Aryan Lan-
Хинди и урду. Вопросы лексикологии и guages / Ed. by G. Cardona, D. Jain. Oxon;
словообразования. М., 1960. N. Y., 2007 [1st ed. 2003].
Г.А. Зограф
РАДЖАСТХАНИ ЯЗЫК
1. Под названием «раджастхани» (rājasthānī) (Р.я.) объединяется обширная

группа диалектов и говоров, распространенных в Индии на территории истори-
ческой области Раджастхан, или Раджпутана (ныне — штат Раджастхан), откуда
и пошло общее наименование этой группы (описываемой в наст. статье по схеме I).
Несмотря на многообразие диалектов, существует представление о языковой
общности, сопутствующей характерным культурным чертам, объединяющим эту
территорию. Р.я. является официальным языком штата Раджастхан.
2. Р.я. распространен в Индии в штате Раджастхан, а также штатах Гуджарат,

Харьяна и Панджаб. Некоторые носители Р.я. проживают в Пакистане и Непале.
В «Обзоре языков Индии» Дж. Грирсон разделил диалекты Р.я., которых он
насчитывал около двух десятков, не включая сюда мелкие говоры, на следующие
группы: 1) группу марвари (или западный раджастхани), занимающую более по-
ловины штата Раджастхан (от его западных границ до 76º восточной долготы) и
включающую собственно марвари, мевари, а также биканери, багри и шекхавати;
2) восточную — джайпури и хараути; 3) северо-восточную — мевати и ахирвати
(хирвати); 4) малви — на крайнем юго-востоке Раджастхана и в прилегающих
районах штата Мадхья-Прадеш. К Р.я. он отнес также нимади, занимающий изо-
лированное положение юго-западнее малви, в языковом окружении бхили, но со-
храняющий с малви тесную структурную близость, и ряд кастовых или племен-
ных диалектов, используемых выходцами из Раджастхана за пределами этого
штата. Среди них нужно в первую очередь назвать ламбади, или банджари (см.
статью «Банджари язык» в наст. издании) — диалект касты носильщиков, рассе-
лившихся по Южной Индии (штаты Махараштра, Андхра-Прадеш, Карнатака,
частично Тамилнаду), и гуджри (гуджари, годжри), носители которого живут на
северо-западных окраинах Индии (главным образом в штате Джамму и Кашмир)
и в Пакистане, но который тем не менее сохраняет структурно полное сходство с
мевати. С.К. Чаттерджи предлагал относить к собственно Р.я. из упомянутых
выше групп только первую (как западную его разновидность) и третью (как вос-
точную), тогда как вторую и четвертую он сближал с диалектами «западного
хинди» и откладывал решение вопроса об их принадлежности к тому или иному
языку до дальнейших, более глубоких исследований.
Справочник “Ethnologue” выделяет в Р.я. группу марвари с диалектами дхатки,
гоариа, лоарки, марвари в Пакистане и дхундари, годвари, марвари, мевари и
шекхавати в Индии, а также отдельные диалекты — багри, гуджри, гургула, ха-
дотхи, ламбади, лохар, малви и нимади, не объединяемые в группы.
3. Справочник “Ethnologue” дает цифру более 30 млн. носителей диалектов
группы марвари и почти 20 млн. носителей остальных диалектов Р.я. во всех
странах. Перепись населения Индии (2001 г.) оценивает количество говорящих
на Р.я. в 50 млн. чел., по некоторым оценкам, количество носителей во всех стра-
нах может достигать 80 млн. чел.
4. Место Р.я. в индоарийской группе не установлено окончательно: Дж. Грир-
сон относит его вместе с хинди к центральной подгруппе, С.К. Чаттерджи —
к западной (вместе с гуджарати). Генетически более оправданным представляет-
ся второе решение, так как расхождение гуджарати и Р.я. произошло, согласно
Л.П. Тесситори, в ХV в., т. е. заведомо позднее отделения их обоих от «цен-
тральной» формы индоарийского языка, представленной ныне хинди. Однако это
справедливо в первую очередь для марвари. Диалектный континуум Р.я. весьма
осложняет однозначное решение вопроса.
5. Самые ранние письменные памятники на старом западном раджастхани
(марвари), носившем тогда название «дингал», восходят к ХIV в. Л.П. Тесситори
установил хронологию перехода от ступени апабхранша к новоиндоарийской
(ХIII–ХIV вв.) и расчленения раджастханско-гуджаратской языковой общности
(ХV в.). Параллельно в качестве литературного языка в Раджастхане в ХIV–
XVII вв. употреблялся и старый хинди (брадж), носивший местное наименование

«пингал».
После обретения независимости и образования штата Раджастхан началась ин-
тенсивная литературная деятельность на раджастхани, повысился научно-
филологический и и общественный интерес к нему. Художественная литература
на литературном раджастхани представлена разными жанрами: поэзией, драма-
тургией, новеллистикой; более «молодыми» жанрами являются романы и эссе.
После того как в 1971 г. раджастхани был включен в число литературных языков
страны, признаваемых и поддерживаемых Литературной академией Индии, суб-
сидируемой правительством, значительно увеличилось число переводов на рад-
жастхани с других языков: санскрита, современных новоиндийских, английского,
немецкого и др. На раджастхани также ведутся радиопередачи и снято несколько
кинофильмов.
Опорным диалектом литературного Р.я. является диалект марвари, прежде
всего — говор Джодхпура. Особая роль марвари объясняется, во-первых, тем,
что на нем говорит большинство носителей Р.я., во-вторых, марвари является lin-
gua franca, связывающим различные области Раджастхана. С давних времен он
служил языком общения на еженедельных базарах в крупных деревнях и на ре-
гулярных городских ярмарках. Активными распространителями марвари издавна
были кочевавшие по всему Раджастхану коробейники-«банджара» и представи-
тели торгово-ростовщических каст «марвари» и «бания». Наконец, этническая
самоидентификация наиболее тесно связана с родным языком прежде всего у но-
сителей марвари, которые предпринимают усилия для сохранения своего языка и
расширения его общественных функций, при этом пользуются марвари во всех
сферах неофициального общения.
В официальном общении преобладает хинди, который является официальным
языком штата Раджастхан и широко используется в административном делопро-
изводстве, средствах массовой коммуникации, народном образовании и т.д.
Для Р.я. используется письменность деванагари, а также различные модифи-
кации построенной на общих с ней принципах скорописи махаджани (см. статью
«Письменности индоарийских языков» в наст. издании).
6. Ф о н о л о г и я. Инвентарем фонем и основными просодическими харак-
теристиками Р.я. в целом сходен с хинди, хотя по диалектам наблюдаются те
или иные вариации, большей частью указывающие на их связи с соседними
языками.
Обычная десятичленная симметричная модель вокализма (см. статью «Хинди
язык» в наст. издании) может деформироваться. Например, в хараути (В. Аллен)
ее симметрия нарушена отсутствием /ι/ и сдвигом /ε/ к центру. Назализация глас-
ных фонологична.
Особенность консонантизма — наличие ретрофлексного /ḷ/ и отсутствие [ɽh].
В марвари неаспирированные звонкие взрывные (но не /j/) обычно реализуются
как инъективные (ср. синдхи), за исключением начального /b/, соответствующего
/v/ других диалектов и таких языков, как хинди, но не исконного. В северо-
западном марвари аффрикаты реализуются как переднеязычные /ts/, /tsh/, /dz/,
/dzh/, а в южном мевари индоарийские глухие аффрикаты перешли в /s/; и тут и
там различаются звонкий (исконный) и глухой придыхательный.
Некоторые специфические особенности позиционной реализации и дистрибу-

ции демонстрируют придыхательные смычные: звонкие придыхательные (и /ɦ/)
сохраняются только в начальной позиции; в неначальной позиции они дезаспи-
рировались, причем аспирация могла перейти на предшествующий глухой смыч-
ный; глухие придыхательные возможны во всех позициях, но не после другого
придыхательного (т. е. в слове допустим только один придыхательный).
Особенность северо-западных говоров марвари — наличие смыслоразличи-
тельных тонов в слове (ср. панджаби).
М о р ф о л о г и я. По морфологическому типу диалекты Р.я. сходны между
собой и мало отличаются от хинди. В них преобладают аналитические формы
словоизменения при относительно скромной роли старых флективных.
Составом морфологических категорий и общими принципами строения форм
диалекты Р.я. также достаточно единообразны и не обнаруживают принципиаль-
ных отличий от хинди. Основные особенности их заключаются в иной реализа-
ции целого ряда конкретных формантов. Немногочисленные структурные отли-
чия будут специально оговорены ниже.
Диалекты Р.я. различают два рода (мужской и женский), два числа (интересен
агглютинативный суффикс множественности hor в малви) и три основных паде-
жа (прямой, общекосвенный, агентивный). Характерное окончание имен темати-
ческого типа мужского рода -о (общекосв. п. ед. ч. и прям. п. мн. ч. -ā;
агент./эрг. п. ед. ч. -е/-ai или аналитический — с послелогом ne); у прочих имен
мужского рода названные производные формы совпадают с исходной — прямого
падежа. Имена женского рода принимают во множественном числе окончание -ā̃
(в марвари может стягиваться с конечным -ī основы в -е). Форма общекосвенного
падежа множественного числа у всех типов имен имеет универсальное окончание
-ā̃ ; она же служит формой агенса (как с послелогом ne, так и без него). Прилага-
тельные изменяемого типа (м. р. на -о) склоняются по сильному тематическому
типу существительных: общекосв. п. м. р. -ā/-е (встречается также форма агенса
на -е (мн. ч. м. р. -ā; ж. р. -ī):
(1) kāḷe ghoḍe lāt mār-ī
черный:М.ЕД.КОСВ конь:М.ЕД.ЭРГ удар.ногой:Ж.ЕД бить-ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД
‛Черный жеребец лягнул’.
В предикативной позиции возможно и согласование в числе, например в джай-
салмерском марвари:
(2) ε ghoṛiã ghəniã bhəliã ãĩ
этот:МН кобыла:Ж.МН очень:Ж.МН хороший:Ж.МН оказаться:ПРОШ.СОВ.Ж.МН
‛Эти кобылы очень хороши’.
Конкретизация косвеннопадежных значений выражается послелогами, среди
которых особенно важны: направительно-объектный — марвари, мевати nai,
джайпури nai/kai, малви ne/ke; отложительный — марвари sū̃/ū̃, малви те же и se,
джайпури sū̃/sãĩ, мевати sãĩ/tãĩ; агентивный (эргативный) — хараути, малви, ме-
вати ne, nai (в марвари более употребительна синтетическая форма — см. выше);
адъективирующий — марвари ro (rā, rī), джайпури и мевати ko (kā, kī), малви
ro/ko (в марвари отмечен также архаичный hando — ср. синдхи). Вторичные по-
слелоги — обычных для близкородственных языков типов.
В части выражения глагольных категорий, в целом общих с хинди (см. статью

«Хинди язык» в наст. издании), обращает на себя внимание следующее.
В марвари употребительна синтетическая форма пассива с суффиксом -īj- (ср.
синдхи, панджаби).
Парадигмы синтетических форм императива и сослагательного наклонения
сходны с показанными для хинди (в последней обращает на себя внимание окон-
чание 1-го лица множественного числа -ā̃ и частое отсутствие назализации в
окончании 3-го лица множественного числа).
Значительным своеобразием выделяется будущее время, образуемое различ-
ными способами. В марвари превалирует будущее время с суффиксом -s- (или
-h-; в мевари замещается повышением тона и удлинением гласного) и первичны-
ми окончаниями, восходящий к древнеиндийской модели (jāsū̃ ‛пойду’ и т. д.; ср.
статью «Гуджарати язык» в наст. издании); наряду с ним в говорах Биканера
употребляются формы, производные от сослагательного наклонения с изменяе-
мым по адъективному типу наращением -lo (-lā, -lī). Аналогичные формы с изме-
няемым -go употребляются в хараути (в отличие от хинди они во множественном
числе не имеют согласования в роде — jāvā̃ gā ‛мы пойдем’ для обоих родов).
В отдельных говорах мевари и малви наращение неизменяемо (-lā и -gā соответ-
ственно).
Формы настоящего несовершенного времени во всех диалектах образуются
присоединением форм вспомогательного глагола «быть» не к причастию несо-
вершенного, а к спрягаемой общей форме настоящего времени (сослагательного
наклонения), как в гуджарати, например, calū̃ hū̃ ‛я иду’. Прошедшее несовер-
шенное в большинстве диалектов — отпричастное (мевари jāvto ho ‛я шел’), но в
джайпури, хараути и мевати причастие заменяется неизменяемым компонентом
на -ai (jāvai ho/cho).
Вспомогательный глагол настоящего времени имеет форму hū̃ и т. п. в боль-
шинстве диалектов (в мевати также sū̃), но chū̃ в джайпури и хараути; кроме того,
в джайсалмерском марвари он выступает неизменяемым — -i (ср. связку ãĩ). Для
прошедшего времени употребляется ho (so), tho, в джайпури и хараути cho, изме-
няющиеся по адъективной парадигме.
Наряду с инфинитивом на -no/-nu повсеместно имеются формы на -bo (-wo).
Последняя служит эквивалентом неизменяемого глагольного имени хинди на -а,
выступая в формах фреквентатива: jābo karṇo ‛хаживать’. Косвенный падеж ин-
финитива на -ṇo усеченный, как в брадже: karaṇ lāgṇo ‛начинать делать’. При-
частие совершенного вида имеет адъективную форму, образующуюся присоеди-
нением изменяемого окончания -ṛo.
Рядом особенностей отличается и система местоимений. Из структурных осо-
бенностей следует отметить, во-первых, различение эксклюзивных (mhe, me,
mhẽ; мевати ham, hamā) и инклюзивных (арā̃ ) форм в 1-м лице множественного
числа; во-вторых, различение форм мужского и женского рода у неличных (глав-
ным образом указательных) местоимений в прямом падеже единственного числа:
yo (o) ‛этот’ — уā (ā) ‛эта’; vo (bo, ū) ‛тот’ — vā (bā, ā) ‛та’; в-третьих, различение
степеней вежливости — например, в центральном марвари для агенса и общекос-
венного падежа во множественном числе по две формы 1-го и 2-го лица: mhe, the
как почтительные для единственного числа (при обычных mhãĩ ‛я’ и thãĩ ‛ты’) и
mhā̃ , thā̃ как собственно множественные.
В словоизменении личных местоимений система мевати очень похожа на ту,
что можно наблюдать в хинди и его диалектах. В остальных диалектах обычны
формы: 1 л. ед. ч. mhū̃, hū̃, mū̃ (джайпури mãĩ), общекосв. п. mha, mhā, mā, mai;
мн. ч. mhe, me, mhẽ, общекосв. п. mhā̃ , mā̃ ; 2 л. ед. ч. tū̃, thū̃ (джайпури tū), обще-
косв. п. tha, thā, tãĩ; мн. ч. — the, tame, thẽ, общекосв. п. thā̃ , tamā̃ .
Отрицанием при аналитических формах глагола служит konai, koni и др., не-
изменяемое в марвари, но спрягаемое в хараути как отрицательная форма связки
(koinū̃, koinai и т. д.). Отрицательное значение имеет также сочетание причастия
несовершенного вида со вспомогательным глаголом rahṇo ‛оставаться’ (gāto
rahṇo ‛не петь’, ср. хинди gātā rahnā ‛продолжать петь’).
С и н т а к с и с. С синтаксической точки зрения диалекты Р.я. занимают про-
межуточное положение между хинди и гуджарати, соединяя в себе черты строя
обоих языков. Отметим важнейшие отличия от хинди.
Структура простого предложения в общем сходна с описанной для хинди. Ос-
новные особенности касаются правил субъектно-объектного согласования в слу-
чае, когда сказуемое выражено формами совершенного вида переходных глаголов.
Для эргативной или, точнее, эргативообразной конструкции здесь характерно не-
соблюдение требования особой формы (не равной форме прямого падежа) для
субъекта при сказуемом. Как было отмечено выше, послелог агенса в одних слу-
чаях необязателен, в других его употребление обусловлено классом и словоизме-
нительными характеристиками самого имени (например, он предпочтителен при
формах множественного числа), в третьих (в хараути, мевати, малви) он совпада-
ет с направительно-объектным. Синтетическая форма агентивного падежа, обычно
идентичная общекосвенному падежу, обособлена от прямого у имен мужского
рода на -о и у местоимений, хотя в последнем случае и не всегда последовательно.
С другой стороны, остальные диалекты, имеющие эту конструкцию, требуют,
как и гуджарати, объектного согласования не только при неоформленном, но и
при оформленном направительным послелогом прямом объекте:
(4) chorī chorā-nai dekhyo
девушка:Ж.АГЕНТ юноша:М.ЕД.ОБЩЕКОСВ-АКК видеть:ПРОШ.СОВ.М.ЕД
‛Девушка увидела юношу’.
(5) chorai chorī-nai dekhī
юноша:М.АГЕНТ девушка:Ж.ЕД.ОБЩЕКОСВ-АКК видеть:ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД
‛Юноша увидел девушку’.
Таким образом, «нейтральная» форма сказуемого возможна лишь в случае
безобъектного предложения: bain kanyo сестра:Ж сказать:ПРОШ.М ‛сестра сказа-
ла’. Интересна возможность двойного согласования, отмеченного В. Алленом в
одном из говоров центрального марвари (причастный компонент сказуемого со-
гласуется в роде и числе с объектом, а связка — в лице с субъектом):
(6) mhãĩ / mhe / mhā̃ o kām kīno hā̃
мы:КОСВ тот работа:М.ЕД делать:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.1МН
‛Я / мы (агенс) сделал(и) то дело’.
Пассивные конструкции, как синтетические, так и аналитические (появившие-

ся здесь, видимо, под влиянием хинди), передают не только страдательное, но и
потенциальное значение (в последнем случае обычно выступают с отрицанием,
выражая невозможность).
Правила построения сложных предложений в принципе те же, что и в хинди.
Основу словарного состава Р.я. представляет исконная лексика (тадбхава), не-
сколько отличающаяся от таковой в родственных языках фонетическим обликом,
а отчасти и самим выбором индоарийских корней. Заимствования из внешних
источников — персидского, английского и т. п. — представлены здесь в мень-
шем объеме, чем в хинди. Санскритская лексика проникала в традиционную
раджастханскую поэзию в ограниченной мере еще в Средние века, ныне приток
ее усилился за счет современной общественно-политической, административной
и т. п. терминологии, поступающей главным образом через хинди.
Хохлова Л.В. Социолингвистический ана- Allen W.S. Aspiration in the Hārautī Nominal //
лиз форм вежливости в языке раджастхани // Studies in Linguistic Analysis. Oxford, 1957.
НАА, 1973, №2. Allen W.S. Notes on the Rājasthānī Verb // In-
Хохлова Л.В. Синтаксическая интерферен- dian Linguistics, 1960, vol. 21.
ция отпричастных конструкций в диалектах Bahl K. Ch. Ādhunik rājasthānī kā saṃrac-
раджастхани // Вестник Моск. ун-та. Сер. nātmak vyākaraṇ. (Теоретическая грамматика
XIV. Востоковедение, 1974, №2. современного раджастхани). Jodhpur, 1989.
Хохлова Л.В. К вопросу о языковой ситуа- Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of India.
ции в штате Раджастхан // Социолингвисти- Vol. IX, pt II. Specimens of Rājasthānī and Guja-
ческие проблемы развивающихся стран. М., rātī. Calcutta, 1908; Vol. IX, pt IV. Specimens of
Наука, 1975. the Pahārī languages and Gujurī. Calcutta, 1916.
Хохлова Л.В. Синтаксическая эволюция за- Gusain L. Bagri Grammar. Munich, 2000.
падных новоиндийских языков в 15–20 в. Orien- Gusain L. Mewari Grammar. Munich, 2005.
talia et Classica: Труды Института восточных Gusain L. Mewati Grammar. Munich, 2003.
культур и античности. Выпуск XI. Аспекты Gusain L. Shekhawati Grammar. Munich, 2001.
компаративистики 2, ред. И.С. Смирнов. М.,
Gusain L. Wagri Grammar. Munich, 2008.
2007.
Gusain L. Dhundhari Grammar. Munich, 2006.
Хохлова Л.В. Эволюция аналитических и
Gusain L. Harauti Grammar. Munich, 2007.
синтетических пассивных конструкций в ин-
Gusain L. Marwari Grammar. Munich, 2004.
доарийских языках Западной Индии. Вопро-
сы филологии, 2008, № 2 (29). Jāńgir Rādheśyām. Dhūndhārī bolī // Rājast-
Хохлова Л.В. Эволюция результативных hānī bhāṣā aur uskī boliyā̃ (Диалект дхундхари.
конструкций в новоиндийских языках Запад- Язык раджастхани и его диалекты.) / Ed. by
ной Индии (XIV– XX вв.) Вестник МГУ, се- Kothārī. Udaypur, 1991.
рия 13, Востоковедение, 2008, №3. Jāvliyā Brajmohan. Mewārī bolī // Rājasthānī
Хохлова, Л.В. Каузативные глаголы в За- bhāṣā aur uskī boliyā̃ (Диалект мевари. Язык
падных новоиндийских языках. Вестник МГУ, раджастхани и его диалекты.) / Ed. by Kothārī.
серия 13, Востоковедение, 2010, №3. Udaypur, 1991.
Agravāl Kailāś C. Śekhāvātī bolī kā varnāt- Kellogg S.H. A Grammar of the Hindī Lan-
mak adhyayan. (Исследование фонологиче- guage. 3rd ed. L., 1938.
ской системы диалекта шекхавати). Lakhnau, Khokhlova L.V. Stative Participles in Western
1964. NIA Languages (Hindi, Urdu, Punjabi, Gujarati
Allen W.S. Some Phonological Characteristics and Rajasthani) // Vidyopaasanaa: Studies in
of Rājasthānī // Bull. of the School of Oriental Honour of Harivallabh C. Bhayani / Ed. by P.J.
and African Studies, vol. 20, 1957, p. 7–11. Mistry, Bharati Modi. Mumbai-Ahmedabad, 1999.
Khokhlova L.V. Ergativity Attrition in the His- Smith John D. An Introduction to the Lan-
tory of Western New Indo-Aryan languages guage of the Historical Documents from Rājast-
(Panjabi, Gujarati and Rajasthani) // The Year- hān. Modern Asian Studies, 1975, vol. 9, №4.
book of South Asian Languages and LInguistics. Smith John D. Epic Rājasthānī // Indo-Iranian
Berlin, N. Y., 2001. Journal, 1992, 35.
Lālas Padmaśri Sītaram. Rājasthānī bhāṣā, sā- Stroński K. History and Distribution of the Er-
hitya evam vyākaran (Язык раджастхани: лите- gative Pattern in Selected NIA Dialects: Rajast-
ратура и грамматика). Jodhpur, 1994. hani // Synchronic and Diachronic Aspects of
Lālas Padmaśri Sītaram. Rājasthānī vyākaran. Ergativity in Indo-Aryan. Poznań, 2011.
(Грамматика раджастхани) Rājasthānī śodh Swāmī Narottamdas. Sankṣipt rājasthānī vyā-
sansthān. 1997. karan. (Краткая грамматика раджастхани) Bī-
Magier D. Topics in the Grammar of Marwari. kāner, 1960.
PhD Diss. Berkley, 1983 (University of Califor- Tessitori L.P. On the Origin of the Dative and
nia). Genitive Postpositions in Gujarati and Marwari //
Pandit B.S. The Syntax of the Past Tense in Journal of the Royal Asiatic Society, 1913.
Old Rājasthānī. Bulletin of the School of Orien- Tessitori L.P. Notes on the Grammar of the
tal Studies, 1936, vol. 8, №2/3. Old Western Rajasthani with Special Reference
Śarmā Kanheyālāl. Pūrvī rājasthānī: udbhav to Apabhraṁça and Gujarati and Marwari // In-
aur vikās (Восточный раджастхани: возникно- dian Antiquary, vol. XLIII–XLV, Bombay,
вение и развитие). Jaypur, 1991. 1914–1916.
Д. Краса
БАНДЖАРИ/ЛАМБАДИ ЯЗЫК
1.1.0. Банджари (Б.я.) — основной разговорный язык некоторых (нынешних и

бывших) кочевых и полукочевых племен, живущих в удаленных областях Рес-
публики Индия. В узком смысле лингвистический термин «банджари» применя-
ется как наименование общего языка племени банджара, однако в более широком
смысле он обозначает совокупность близкородственных диалектов и наречий,
которые большей частью представляют собой «языковые острова», разбросанные
по территории Индии.
1.1.1. В число многочисленных вариантов названия языка входят: банджари,
банджара, банджори, банджури, бринджари, ламбади, ламани, ламади, ламбани,
лабхани, ламбара, лавани, лемади, лумадале, лабхани мука, гохар-херкери, гула,
кора, сингали, сугали, сукали, танда, ванджари и ванджи. Название «банджара»
происходит, по-видимому, от санскритского слова vaṇijya (точнее, незасвиде-
тельствованного варианта *baṇijya) со значением «торговля». Банджара — это
одно из племен (не каста), живущих торговлей. Название «ламбади», распро-
страненное прежде всего на территории плато Декан, вероятно, также происхо-
дит из санскрита, где lavana обозначает «соль», и может относиться к одному из
занятий этноса в прошлом — доставке соли. Однако название «ламбади», кото-
рое используется современными лингвистами, воспринимается большинством
банджара как негативное. Сами банджара называют себя gormatī или gorvaṭ
‛светлокожие’, а свой язык — gor bolī ‛язык светлокожих’.
Д. Краса. Банджари/ламбади язык 147
1.1.2. В составе индоарийской группы языков банджари входит в центральную

подгруппу новых индоарийских языков и близкородствен ряду наречий, таких
как раджастхани (прежде всего его диалектам марвари, малви, багри, хараути
и др.). В области лексики Б.я. обнаруживает определенные сближения с раджаст-
хани; тем не менее ошибочно было бы считать его диалектом раджастхани.
В ходе исследований о происхождении банджари были установлены опреде-
ленные связи с происходящими из Индии европейскими цыганами (синти и ро-
ма). Хотя язык этих народностей, т. е. цыганский, также относится к североин-
дийским языкам, определенно говорить о прямой связи между цыганским и Б.я. в
лингвистическом смысле все же нельзя.
1.1.3. Данные о числе говорящих сильно разнятся, но реалистичной представ-
ляется оценка числа говорящих на Б.я. как на родном языке в 6–10 млн. чел. По
данным переписи 2001 г., Б.я. назвали родным 2,7 млн. чел. Банджара живут
главным образом племенами и родами в поселениях (tāṇḍē) на окраинах деревень
или в качестве кочующих (сезонных) рабочих, все чаще появляются также во
многих городах.
Большинство банджара живут в настоящее время в штате Андхра-Прадеш
(около 20%), Карнатака (около 15%) и Махараштра (около 17%). Помимо этого,
значительное число говорящих отмечено в штате Бихар, Чхаттисгарх, Гоа, Гуд-
жарат, Химачал-Прадеш, Джхаркханд, Мадхья-Прадеш, Орисса, Раджастхан, Та-
милнад, Уттаранчал и Уттар-Прадеш.
1.2.1. Лингвистические сведения о Б.я. в целом немногочисленны; детальных
исследований различных диалектов не предпринималось вовсе. Приведем тем не
менее некоторые основные факты.
Широкое географическое распространение Б.я. объясняет многочисленность
диалектов этого языка, которые, однако, ни в лексическом, ни в грамматическом
плане не обнаруживают серьезных различий, затрудняющих общение носителей
различных диалектов.
Наиболее существенные диалектные различия обнаруживаются на фонетиче-
ском уровне. Во многих случаях они объясняются влиянием контактных языков,
таких как маратхи, урду/хинди, телугу или каннада (см. 2.1.1.).
В области лексики также можно констатировать влияние контактных языков.
В этом отношении особенно интересны диалекты штата Карнатака и Тамилнад,
где значительное количество дравидийских слов надежно утвердилось в разго-
ворном языке.
1.3.1. Б.я. считается языком, однако не имеет официального статуса ни на го-
сударственном, ни на региональном уровне (в административном, образователь-
ном или культурном смыслах). После провозглашения независимости Индии
банджара квалифицировались как лишенная привилегий этническая группа, в
связи с чем им оказывалась официальная помощь и поддержка (впрочем, в раз-
ной степени в зависимости от штата). Акты о перечнях каст и племен от 1950,
1956 и 1976 гг. и связанное с ними укрепление основных прав слаборазвитых
каст и племен в конституции вели к непрерывному улучшению общих условий
для банджара. Благодаря этому во многих штатах страны (прежде всего в Андх-
ра-Прадеш, где банджара пользуются рядом привилегий в качестве зарегистри-

рованного племени) укреплялось этническое самосознание представителей этой
народности, которое проявлялось как в культурном, так и в языковом плане. Эн-
тузиасты и сторонники движения банджара находятся в первую очередь в штате
Андхра-Прадеш и Карнатака, несколько меньше их в штате Махараштра, так как
в этих трех штатах созданы значительные законодательные предпосылки для
равноправной интеграции банджара.
1.3.2. Банджари не является литературным языком, и тем не менее в самое по-
следнее время обнаруживается явная тенденция к созданию письменности и свя-
занная с этим нормализация языка. Эта тенденция, однако, находится пока на на-
чальной стадии и часто подвергается влиянию иностранных организаций, напри-
мер, христианских миссий (при переводе Нового Завета). Какой поддержкой эта
нормализация будет пользоваться среди банджара, на настоящий момент неиз-
вестно.
1.3.3. Б.я. не имеет статуса официального языка и не стандартизован, поэтому
не используется в сфере образования.
Научные работы о Б.я. немногочисленны. Центры, где проводятся исследова-
ния Б.я. находятся в Индии в г. Пуна (Деканский колледж), г. Хайдарабад (Ос-
манский университет Хайдарабада), г. Ченнай (Аннамалайский Университет) и
г. Майсур (Центральный институт индийских языков).
1.4.0. Для передачи Б.я. на письме обычно используется алфавит деванагари.
Наряду с алфавитом деванагари используются также, хотя и реже, алфавиты те-
лугу (в Андхра-Прадеш) и каннада (в Карнатака). Употребление обоих алфави-
тов, однако, сокращается в пользу деванагари.
1.5.0. Б.я., так же как и другие индоарийские языки, восходит к древнеиндий-
скому языку, пройдя в своем развитии ступени санскрита и пракритов. Струк-
турно и в плане лексики он наиболее близок наречиям Раджастхана (прежде все-
го марвари) и гуджарати, поэтому вполне вероятно, что Б.я., так же как и эти два
новоиндийских языка, восходит к «старому западному раджастхани». Эта гипо-
теза поддерживается тем фактом, что сами банджара называют себя потомками
раджпутов, происходящих из области современного Раджастхана. Правда, неяс-
но, когда часть их покинула свою прежнюю родину. Предполагается, что банд-
жара покинули Западную Индию между 800 и 1000 гг. н. э., среди прочего, воз-
можно, из-за наступления мусульманских войск. В это же время, вероятно, поки-
нули Индию предки цыган, направляясь на запад.
В наши дни поселения банджара обнаруживаются почти во всех штатах Юж-
ной, Западной и Северной Индии. Это может обуславливаться в первую очередь
их традиционными занятиями. С самой ранней своей истории (достоверных до-
кументов об этом, к сожалению, нет) банджара отвечали за перевозку товаров
(прежде всего бобовых, зерна, соли и т. д.) на п-ове Индостан. В империи Вели-
ких Моголов (1526–1858), а также после — под британским владычеством
(с конца XVIII в.) — внутренняя индийская торговля и перевозка военного иму-
щества велась в значительной степени именно банджара с их повозками, запря-
женными быками, мулами и верблюдами. Только со строительством железных
дорог (вторая половина XIX в.) и после запрета британцами кочевничества (закон
«О преступных кастах», 1871 г.) все больше банджара становились оседлыми.
Большинство банджара вследствие технического прогресса потеряли свою ис-

конную сферу деятельности в качестве перевозчиков грузов, и поэтому на сего-
дняшний день среди них практически не осталось кочевников. Банджара работа-
ют в сельском хозяйстве наемными рабочими, занимаются сезонными работами
на стройках, в рудниках и в тяжелой промышленности; в связи с сезонностью их
занятий многие семьи вынуждены вести полукочевой образ жизни.
1.6.0. Как и в других новых индоарийских языках, в Б.я. проявляется сущест-
венное структурное влияние неиндоарийских языков. В первую очередь это
влияние дравидийских языков, причем здесь следует различать два исторических
этапа. Во-первых, структурный, приведший, как это было со всеми остальными
новоиндийскими языками, к различным звуковым и структурным изменениям —
например, к возникновению ретрофлексных согласных, изменению грамматиче-
ского статуса имен в сочетании с предлогами и послелогами, появлению сочета-
ний глаголов с аналитической флексией и отчасти к инновациям в словообразо-
вании.
Второй этап касается недавнего лексического влияния дравидийских языков
на наречия Б.я., распространенные на юге Индии — это многочисленные заимст-
вования из телугу, каннада или тамильского.
В штатах, где в качестве языков общения наряду с Б.я. используются другие
индоарийские языки, также обнаруживается значительное лексическое влияние
доминирующих языков.
2.1.1. Гласные в Б.я. могут быть назализованными и неназализованными. Раз-
личаются долгие и краткие ā/a, ī/i, ū/u, причем как в произношении, так и на
письме имеет место четкое разграничение между ними. Гласный o фонетически
долгий и не противопоставлен краткому.
Гласные
Ряд
Подъем Передний Средний Задний
Неогубленные Огубленные
Средний e ẽ ε ε̃ ɐ ɐ͂ o õ ɔ ɔ͂
Наряду с «классическими» гласными в некоторых вариантах языка встреча-

ются кроме того дифтонги ai или aĩ, а также ə и сверхдолгиe ē и ō. Это связано
прежде всего с произносительными моделями контактных языков. Так, ai или
aĩ употребляется преимущественно среди тех говорящих, которые владеют
маратхи, ə —среди тех, кто владеет западными диалектами хинди и раджа-
стхани. Сверхдолгиe ē и ō обнаруживаются в диалектах, подвергшихся влия-
нию телугу.
В Б.я. имеется 30 согласных фонем.
Согласные
ные лярные
Шумные
Придых. ʤʰ
Фрикативные s ʃ h
Носовые m n (ɳ)
Сонорные
Непридых. l
Боковые
Придых. lh
Дрожащие и одноударные ɾ
Глайды υ j
В системе согласных можно установить диалектные различия, которые объ-

ясняются контактными влияниями. Так, у групп, проживающих в областях рас-
пространения маратхи, телугу и каннада, иногда различаются [ʧ] и [ʦ] или [ʤ]
и [ʣ].
Увулярные звуки типа [q], [γ] и [χ], а также [z] и [f] встречаются исключитель-
но в арабо-персидских заимствованиях. Говорящие на Б.я., однако, часто заме-
щают эти звуки звуками [k], [g], [kh], [ʤ] и [ph] соответственно.
2.1.2. Ударение в Б.я. является слабым динамическим и, как следствие, может
падать на разные слоги в слове. В двусложных словах ударение обычно падает на
первый слог: 'rā.jā ‛король’, 'mo.tī ‛жемчужина’. Если в многосложном слове
гласный предпоследнего слога является долгим, то ударение падает на него:
si.'kā.ṇu ‛учить (кого-либо)’, a.'mā.vas ‛новолуние’. Если гласный предпоследнего
слога краткий, а последний — долгий, то ударение падает на последний слог:
bhag.'vān ‛бог’, na.'sīb ‛рок, судьба’. Если гласные двух последних слогов крат-
кие, ударение падает на первый слог: 'has.ta.gat ‛полученный, приобретенный’.
Исключение составляют немногочисленные заимствования и морфемы, несу-
щие ударение на первом слоге, например, различные абстрактные существитель-
ные, заимствованные из санскрита: 'niś.cal.tā ‛простота’, и слова с редупликаци-
ей, например, 'bul.bu.lā ‛пузырь’, в которых на первый слог падает главное уда-
рение. Кроме того, суффигируемые конечные компоненты слова часто являются
носителями главного ударения (ударные суффиксы типа -vāḷo, -hār, -kār, -dār).
2.1.3. Большинство фонем реализуется во всех позициях в слове — начальной,
срединной и конечной. Центральным (кратким) гласным несвойственна конечная
позиция (исключение — несколько односложных слов например, отрицание na

‛не’, личное местоимение ma ‛я’, подчинительный союз kι ‛что’, а также оконча-
ние инфинитива -ṇu). Как и в хинди, долгие гласные в словах редко употребля-
ются в третьем слоге от конца и предшествующих ему слогах. Тенденция фоне-
тического сокращения долгих гласных в таких позициях распространяется и на
заимствованные слова.
2.1.4. Наиболее часто встречающиеся варианты структуры слога: V (ī ‛он, она,
оно’), VC (āv ‛подойди’), CV (tū ‛ты’), CVC (kān ‛ухо’).
В Б.я. группы согласных в заимствованных санскритских, персидских, араб-
ских и английских словах, например, (С)VCC: vakt ‛время’, рatr ‛список’; CCVС,
CCCV, CVCCC: śram ‛работа’, stri ‛женщина’, raśṭr ‛государство’, при произно-
шении разбиваются эпентетическими гласными: vakt/vakit, рatr/patar, patrə,
śram/śaram, stri/stiri, sitiri.
2.2.1. Фонологическая структура морфемы в Б.я. не изучена.
2.2.2. Регулярных фонологических оппозиций, зависимых от морфологических
единиц и классов, не наблюдается.
2.2.3. Сандхи на стыках морфем встречаются в Б.я. редко. В некоторых случа-
ях на стыке гласных фонологических изменений не происходит:
ā + o > āo! (‛подойди!’)
pi + o > pio! (‛пей!’)
В других случаях между следующими друг за другом гласными вставляется
согласный, и тогда может изменяться первый гласный. Многие нерегулярные
причастные формы иллюстрируют такого рода изменения.
ā + V > ā(v/y)V: ā + o > āyo ‛пришел’;
ē + V > idV: lē + o > lido ‛взявший’;
ī, i + V > idV: pi + o > pido ‛выпивший’;
o + V > utV: so + o > suto ‛уснувший’.
При словообразовании может происходить чередование гласных корня: ā > а:
māṅgṇu ‛спрашивать, просить’ > maṅgāṇu ‛посылать, посылать спросить’.
При образовании некоторых каузативных глаголов наблюдается удвоение ко-
нечного согласного основы (см. 2.3.5.).
VC + āv > VCCāv: ūṭ + āv > ūṭṭāv ‛буди’;
CVC + āḍo > CVCCāḍo: sij + āḍo > sijjāḍo ‛вскипяти’, sav + āḍo > savvāḍo ‛усыпи’.
Б.я. — преимущественно агглютинативный язык. Вместе с тем в нем сохрани-
лось некоторое число флексий, играющих важную роль в склонении и спряже-
нии. В глаголе существует развитая система аналитических форм, синтетические
формы редки.
2.3.1. В Б.я. выделяются самостоятельные и служебные части речи. Знамена-
тельные части речи: глаголы, имена существительные, имена прилагательные,
наречия и числительные.
Глаголы выделяются прежде всего на основании морфологических критериев,
по свойственным им парадигмам спряжения (2.4.0.).
Граница между существительными и прилагательными расплывчата. Прилага-
тельные делятся на изменяемые и неизменяемые; синтаксически они использу-
ются в атрибутивной функции или как именные части предиката. Также нет чет-
ких морфологических критериев разграничения прилагательных и наречий. На-
речия в большинстве случаев образуются от прилагательных путем конверсии и
выступают в роли обстоятельств при глаголах (а также при причастиях и абсо-
лютивах), прилагательных и других наречиях.
Различаются личные (для 1-го и 2-го лица) и неличные местоимения. Место-
имения 3-го лица совпадают с указательными местоимениями.
К служебным словам относятся простые и составные послелоги. Управляемое
послелогом существительное и его определения оформляются косвенным падежом.
Кроме того, к служебным словам относят междометия, слова, выражающие
утверждение и отрицание, общие вопросительные слова и вокативная частица.
Отрицательная частица na употребляется препозитивно, другие, такие как bi
‛тоже’, ‛даже’, to ‛то’, ‛же’ — постпозитивно.
2.3.2. Различают два р о д а: мужской и женский. У существительных, обо-
значающих живые существа, грамматический род совпадает с естественным. Для
других существительных могут быть сформулированы лишь приблизительные
правила определения грамматического рода. Существительные могут иметь или
не иметь окончание. Существительные мужского рода, как правило, оканчивают-
ся на -o, -ā или согласный (kukḍo ‛петух’, chorā ‛мальчик’, kor ‛мужчина, не при-
надлежащий к народу банджара’), женские — на -i/-ī (kukḍī ‛курица’, chorī
‛девочка’, korī ‛женщина, не принадлежащая к народу банджара’). Существи-
тельные обеих родовых групп могут иметь, однако, и другие окончания (gurū
‛учитель’, mātā ‛мать’ и т. д.).
По роду с существительным согласуются изменяемые прилагательные (moṭ-o
kukḍ-o большой-М петух-М ‛большой петух’, dhoḷ-ī kukḍ-ī белый-Ж курица-Ж ‛бе-
лая курица’), адъективирующий послелог (родительного падежа) ro/rī (lavār
ro ghar кузнец:М ПОСЛ:М дом ‛дом кузнеца’), причастия и ряд личных глаголь-
ных форм.
В Б.я. преобладают неизменяемые адъективные (притяжательные) формы ме-
стоимений. Наряду с ними встречаются формы на -o (ж. р. -ī), которые ведут себя
как изменяемые прилагательные: māro tāṇḍo мой:М поселение:М ‛мое поселение’,
tārī goṇī твой:Ж жена:Ж ‛твоя жена’.
2.3.3. У имен существительных, прилагательных и глаголов различаются два
ч и с л а: единственное и множественное.
Существительные мужского рода на -o образуют формы множественного чис-
ла опущением конечного -o (ghoḍ ‛жеребцы, кони’). Существительные женского
рода с окончанием на согласный образуют форму множественного числа с по-
мощью окончания -ē (bhēnē ‛сестры’). У остальных существительных форма
множественного числа омонимична форме единственного числа (pitā ‛отец’ или
‛отцы’, ghar ‛дом’ или ‛дома’, bheḍī ‛волчица’ или ‛волчицы’).
В некоторых говорах Б.я. есть специфические формы множественного числа.
У существительных женского рода на -ī, -i — -iye: kānī > kāniye ‛слепые женщи-
ны’; у существительных мужского рода на -ū, -u — -uvũ: vetḍu > vetḍuvũ ‛женихи’;
у существительных мужского рода на -ā — -ā[v/y]V: chorā > chorāvũ (или chorāũ)
‛мальчики, парни’.
Наряду с этим для образования множественного числа персональных сущест-

вительных используются специальные служебные слова со значением совокуп-
ности лиц или предметов: lok ‛люди’, jan ‛люди’ или gaṇ ‛скопление, сборище,
масса’ (kisān-lok ‛крестьяне, фермеры’, при ед. ч. kisān ‛крестьянин’).
Изменяемые прилагательные выражают число только в форме мужского рода
прямого падежа (moṭ khēt ‛большие поля’). В женском роде число нейтрализуется
(nāṅkyī bhēnē ‛молодые сестры’).
Сходным образом в простых глагольных формах число различается только в
мужском роде: āyo приходить:ПРОШ.М ‛он пришел’, chorā āē парень:МН прихо-
дить:М.МН ‛парни пришли’, но āī ‛она пришла’ или ‛они (ж. р.) пришли’. При
употреблении аналитических глагольных форм с глаголом-связкой различие по
числу в женском роде сохраняется, ср., āī chī приходить:ПРОШ ВСПОМ:Ж.ЕД ‛ты
пришла’ и āī cho приходить:ПРОШ ВСПОМ:Ж.МН ‛вы (ж. р.) пришли’.
В Б.я. есть отдельные формы для порядковых и количественных числитель-
ных. В системе количественных числительных присутствуют лексемы для сле-
дующих разрядов: единицы, десятки, сотни (sau), тысячи (hajār), сотни тысяч
(lākh), десять миллионов (karoḍ), миллиарды (arab) и сто миллиардов (kharab).
В сложных числительных от 11 до 99 единицы предшествуют десяткам. В слож-
ных числительных постоянно обнаруживаются нерегулярные фонетические из-
менения. Начиная с 101 сложные числительные снова образуются в обычном по-
рядке (от высшей категории к низшим).
Порядковые числительные образуются от количественных прибавлением суф-
фикса -vo (pāñcvo ‛пятый’); есть исключения: pehlā ‛первый’, dūsro ‛второй’, tīsro
‛третий’, cauthā ‛четвертый’ и cheṭhvo ‛шестой’. Порядковые числительные ведут
себя как изменяемые прилагательные и согласуются по роду и числу с существи-
тельным.
2.3.4. Различаются три п а д е ж а (синтетические формы): прямой, косвен-
ный и звательный. В прямом падеже выступают подлежащее в номинативной
конструкции, прямой объект (безличный и/или неконкретный) и именная часть
составного сказуемого. Кроме того, прямой падеж оформляет агенс в эргативной
конструкции, см. 2.5.3.
Косвенным падежом оформляется имя, управляемое послелогом. Генитивный
послелог (-ro/-rē/-rī), согласующийся по роду и числу с управляемым существи-
тельным, также присоединяется к форме косвенного падежа. Формы вокатива в
единственном числе соответствуют формам прямого падежа. Во множественном
числе они оформляются показателем -o (bhāīo! ‛о братья!’).
2.3.5. В Б.я. существуют два з а л о г а — активный и пассивный. Пассив об-
разуется при помощи перфективного причастия смыслового глагола, согласуемо-
го по роду и числу с объектом (выступающим как формальное подлежащее) и
спрягаемых форм вспомогательного глагола jāṇu ‛идти’.
В и д о - в р е м е н н а я система Б.я. в индикативе состоит из следующих
граммем: настоящее общее, настоящее продолженное, прошедшее совершенное
(претерит), прошедшее общее, прошедшее продолженное, настоящее совершен-
ное (перфект), предпрошедшее (плюсквамперфект), будущее I, а также редко —
будущее II и будущее III. Система наклонений включает граммемы императива,
оптатива, индикатива, конъюнктива и кондиционалиса (используется редко).
В императиве различается 1-е и 2-е лицо, а также единственное и множествен-

ное число. Форма единственного числа совпадает с основой глагола (kar!
‛Делай!’). Формы множественного числа: 1 л. -ā̃ (karā̃ ! ‛Давайте сделаем!’), 2 л.
-o (karo! ‛Делайте!’).
К а у з а т и в н ы е глаголы образуются суффиксами -ka, -āv, -āḍo, -ra, -lāk и
-āro, прибавляемыми к глагольной основе. Они добавляют к значению переход-
ных глаголов оттенок побуждения или поручения. В целом глагольное словоиз-
менение в Б.я. чрезвычайно регулярно (исключения составляют причастные
формы).
Формы п а с с и в а (который употребляется редко) образуются от переход-
ных глаголов с помощью простого перфективного причастия, к которому добав-
ляются соответствующие временны́е формы глагола jāṇu ‛идти’ в изъявительном
или сослагательном наклонении. Подлежащее пассивной конструкции (соответ-
ствующее объекту действия, или пациенсу) стоит в прямом падеже или, как па-
циенс, в косвенном падеже.
2.3.6. Категория л и ц а выражается в синтетических глагольных формах им-
ператива, конъюнктива и будущего времени, а также в формах вспомогательных
глаголов. В условном наклонении и в аналитических конструкциях с перфектив-
ным причастием категория лица не имеет выражения.
Местоимения в Б.я. различают три степени в е ж л и в о с т и: tū ‛ты’ — фа-
мильярная, tam ‛ты’, ‛вы’ — нейтральная, āpaṇ ‛Вы’ — вежливая форма. Ней-
тральная и вежливая формы согласуются с глаголом во множественном числе.
П р о с т р а н с т в е н н ы й д е й к с и с выражается при помощи указа-
тельных местоимений ближнего и дальнего плана ī ‛этот’ и ū ‛тот’ и их произ-
водных форм.
Глагольное о т р и ц а н и е выражается с помощью морфем ni, koni, konti, na
и mаt; все эти показатели, кроме na, обычно располагаются после отрицаемого
глагола. Морфема ni используется с формами презенса: ma mās khāū̃ ni я мясо
есть:НАСТ ОТР ‛Я не ем мяса’. Перфектные формы, а также нередко и будущее
время, используют морфему koni: mār bhāī āyo koni мой брат приходить:ПРОШ
ОТР ‛Мой брат не пришел’. Морфема na является слабой отрицательной части-
цей, которая используется с инфинитивом и кондиционалисом: na karṇu ‛не дол-
жен делать’. С формами императива употребляется отрицание mat:
(1) dāru pi mat!
спиртное пить:ИМП не
‛Не пей спиртного!’
2.3.7. В Б.я. различаются имена существительные, прилагательные (включая
числительные) и наречия, местоимения, глаголы, послелоги, союзы, междо-
метия.
Склоне- 1 (-o) 2 (-0) 3 (-ā) 4 (-u/-ū) 5 (-a) 6 (-ī) 7 (-0)
ние (м. р.) (м. р.) (м. р./ж. р.) (м. р./ж. р.) (м. р./ж. р.) (ж. р.) (ж. р.)
Падеж Ед. число
‛конь’ ‛дом’ ‛мальчик’ ‛учитель’ ‛правда’ ‛кобыла’ ‛ночь’
Прям. ghoḍ-o ghar chorā gurū satya ghoḍ-ī rāt
Общекосв. ghoḍ-ē ghar-ē chorā gurū satya ghoḍ-ī rāt-ē
Зват. (ghoḍ-o) (ghar) chorā gurū (satya) (ghoḍ-ī) (rāt)
Мн. число
ghoḍ-ē / ghoḍ-ī /
Прям. ghar chorā gurū saty-e rāt-ē
ghoḍ ghoḍ-iyē
chorā/
Общекосв. ghoḍ-ē ghar-u gurū saty-e ghoḍ-ī rāt-ē
chorāu
(ghoḍ-ē /
Зват. (ghar-o) chorā-o gurū-o (saty-e) (ghoḍ-ī) (rāt-o)
ghoḍ)
kāḷo‛черный’, halkā ‛легкий’, bēkār‛глупый’
М. р. Ж. р.
Падеж Ед. ч. Мн. ч. Ед. и мн. ч.
Прям. kāḷo (kāḷ); halkā; bēkār kāḷē; halkā; bēkār kāḷī; halkī; bēkār
Общекосв. kāḷ; halkā; bēkār kāḷē; halkā; bēkār kāḷī; halkī; bēkār
Зват.
Личные местоимения
Падеж 1 л. 2 л. 3 л. Почтительное Возвратное
Прям. ma tū (tū̃)1 ī, ū (vū) āpaṇ āp
Общекосв. ma to ē (yē), o (vo) āpaṇē —
Направит.2 mana tona ēna (yēna), ona āpṇēna —
(vona)
Адъект. ф. mār tār ēr (yēr), or (vor) āpēr (āpaṇēr) apṇo
Прям. ham, tam ē (yē), o (vo) (āpaṇ lok) —
hām
Общекосв. hamē͂ tamē͂ (tamṇē) īndū, ūndū — —
Направит. hamēna tamēna īndūna, ūndūna — —
Адъект. ф. hamār tamār īndūr, ūndūr — —
П р и м е ч а н и я: 1. Некоторые личные местоимения имеют диалектные варианты, кото-

рые указаны в скобках. 2. Часто встречаются также сокращенные формы без -a на конце (man,
ton и т. д.).
Неличные местоимения
Относи- Вопроси- Неопреде-
ближнего дальнего тельные тельные ленные
плана плана
Существительные и прилагательные
Прям. п. ī ū (vū) jē, jako kuṇ, kā̃ ī, ko, kuṇso kuṇī, kā̃ ī, koī
Ед. ч.
Косв. п. ē (yē) o (vo) jē, jako kā̃ ī kē —
Прям. п. ē (yē) o (vo) jē, jako kuṇ, kā̃ ī, kuṇsē ko kuṇī, kā̃ ī, koī
Мн. ч.
Косв. п. īndū ūndū jē, jako kā̃ ī kē —
Качественные aso kaso —
Количественные atrā (avḍā) vatrā jatrā katrā, katrāk (kavḍā) —
Наречия
jat (jata),
Места at (ata) ot (vata) kat (kata), kima katī, kimī
jima
Направления ēvaḍī (var) ovaḍī (par) jevaḍī kevaḍī —
Времени ab to, ato janā kanā kabī, kanāī
Образа действия hãi (nu) hãyu (hanu) jũ kũ kũī
П р и м е ч а н и е: В скобках приведены диалектные формы.
Числительные
‛один’ ‛два’ ‛три’ ‛четыре’ ‛пять’
‛ноль’ ēk dī tīn cār pāñc
10 gyārah bārah tērah cauvad pandrah
20 ēkkīs bāvīs tēvīs caubīs paccīs
30 ēktīs battīs tēntīs cauñvtīs pēntīs
40 ēktālīs bayālīs taintālīs cavālīs paintālīs
50 ēkāvan bāvan tirpan caupan pacpan
60 ēksaṭh bāsaṭh tirsaṭh cauṁsaṭh paiṁsaṭh
70 ēkahattar bahattar tihattar cauhattar pacahattar
80 ēkyāsī bayāsī tirāsī caurāsī pacāsī
90 ēkyānavē bānavē tirānavē caurānavē pacānavē
‛шесть’ ‛семь’ ‛восемь’ ‛девять’ ‛десять’

‛ноль’ choh sāt āṭh nau das
10 soḷ satrah aṭhārah vagṇīs vīs
20 chēbbīs sattāvīs aṭṭhāvīs vantīs tīs
30 chēttīs saintīs aḍtīs vancālīs cāḷīs
40 chēyālīs saintālīs aḍtālīs vancās pacās
50 chēppan satāvan aṭhāvan vansaṭh sāṭh
60 chēsaṭh saḍsaṭh aḍsaṭh vanhattar sattar
70 chēhattar satahattar aṭhahattar vanāsī assī
80 chēyāsī satāsī aṭhāsī vannāvad nauvad
90 chēyānavē satānavē aṭhānavē nanyānavē (ēk) sau
Глагол
Словоизменительный
Название Показатель Пример
тип
Инфинитив -ṇu существительное calṇu ‛идти’
Герундив -u неизменяемо calu
Имперфективное причастие -to прилагательное calto
Перфективное причастие -o прилагательное calo
Глагольное имя -ē неизменяемо calē
Причастие будущего времени -ē-vāḷo прилагательное calēvāḷo
Причастие дуратива ro прилагательное cal ro
Деепричастия (конвербы) -tāṇin неизменяемо caltāṇin
конъюнктива -an неизменяемо calan
-ī неизменяемо calī
Финитные формы
Повелительное
Конъюнктив I Будущее I Будущее II
наклонение
Ед. число
1 л. -ũ (calũ) -yũ (calyũ) -ēvāḷo (calēvāḷo)
2 л. 0 (cal) -ēs (calēs) -īs (calīs)2 -ēvāḷo/-ēvāḷī (calēvāḷo/ī)
3 л. -a (cala) -ya (calya) -ēvāḷo/-ēvāḷī (calēvāḷo/ī)
Мн. число
1 л. calā̃ -ā̃ (calā̃ ) -yā̃ (calyā̃ ) -ēvāḷē/-ēvāḷī (calēvāḷē/ī)
2 л. calo -o (calo) -yo (calyo) -ēvāḷē/-ēvāḷī (calēvāḷē/ī)
3 л. -a (cala) -ya (calya) -ēvāḷē/-ēvāḷī (calēvāḷē/ī)
Вспомогательный глагол-связка
Конъ- Герундий в имперфек-
Презенс Перфект Будущее Имперфект
юнктив тивном употреблении
Ед. число
м. р. ж. р. м. р. ж. р. м. р. ж. р.
1 л. chū̃ viũ vũ
2 л. chī to tī vīs vēs huo huī vēto vētī
3 л. cha via (viya) va
Мн. число
1 л. chā̃ viā̃ vā̃
2 л. cho tē tī vio vo huē huī vētē vētī
3 л. cha via (viya) va
Синтетические и первичные аналитические глагольные формы

calṇu ‛идти’, ‛двигаться’
Настоящее Настоящее Настоящее Прошед- Прошед- Прошед- Предпро-
общее продол- совершен- шее шее про- шее совер- шедшее
женное ное общее должен- шенное (плюс-
(перфект) ное (претерит) квам-
перфект)
Ед. число
1 л. calũ chũ cal ro chũ calo chũ calto to cal ro to calo calo to
2 л. calīs chī cal ro chī calo chī calto to cal ro to calo calo to
3 л. cala cha cal ro cha calo cha calto to cal ro to calo calo to
Мн. число
1 л. calā̃ chā̃ cal rē chā̃ calē chā̃ caltē tē cal rē tē calē calē tē
2 л. calo cho cal rē cho calē cho caltē tē cal rē tē calē calē tē
3 л. cala cha cal rē cha calē cha caltē tē cal rē tē calē calē tē
П р и м е ч а н и е: Указываются только формы мужского рода. Образование форм женско-

го рода описано в 2.3.5.
Вторичные аналитические формы

Форма зна- Вспомогатель-
чащего гла- ный глагол Основное
Пример
гола (1-й (2-й значение
компонент) компонент)
Основа jāṇu ‛уходить’ Законченность или ū so jā ro cha
завершенность он спать идти оставаться:СОВ.М
ВСПОМ:3ЕД
‛Он сейчас идет спать’.
Основа paḍṇu ‛падать’ Внезапность или tū dharas paḍo chī
случайность ты войти падать:СОВ.М.ЕД
ВСПОМ:2ЕД
‛Ты неожиданно вошел’.
Основа dēṇu ‛давать’ Действие по направ- mana ke de!
лению от деятеля к я:КОСВ.ДАТ сказать дать
бенефицианту ‛Скажи мне!’
Основа lēṇu ‛брать’ Действие в пользу śarāb pī lē!
производителя дей- вино пить брать
ствия ‛Пей вино!’
Основа lāṇu Добавляет значение mana bādlī bhar lā
‛приносить’ ‛приносить’ к глав- я:КОСВ.ДАТ ведро наполнить при-
ному глаголу нести
‛Наполни ведро и принеси его мне’.
Основа mēlṇu ‛класть, Добавляет значение dukān vāḷēna tār nokar kē mēl
посылать’ ‛помещать, класть, магазин владелец:ДАТ твой слу-
посылать’ к значе- жащий сказать класть
нию главного гла- ‛Пошли своего служащего сказать
гола это владельцу магазина’.
Основа nākṇu ‛бросать’ Полностью закон- ū kām kar nāka cha
ченное действие он работа делать бросать:НАСТ
ВСПОМ:3ЕД
‛Он сделал всю работу’.
Основа lē jāṇu ‛идти Усиление mācḷī pakaḍ lē jā
брать’ рыба ловить идти брать
‛Иди лови рыбу’.
Основа + -ē lāgṇu Начинательность karē lāgo cha
‛казаться’ делать:КОСВ казаться:СОВ.М
ВСПОМ:3ЕД
‛Он начал что-то делать’.

2.5.1. Стандартная словоформа имени существительного в Б.я. имеет следую-
щий вид: исходная форма (совпадает со словарной для всех типов), аффикс, меня-
ющийся в зависимости от числа и падежа, простой послелог, составной послелог.
Комбинации существительных с аффиксами или послелогами строятся в соот-
ветствии с двумя следующими схемами:
1) исходная форма + суффикс общекосвенного падежа -ē + простой послелог
(na ‛к’, ti ‛из’, ma ‛в’, par ‛на’, посессивный показатель ед. ч. м. р. ro / мн. ч. rē /
общекосв. п. rē / ж. р. rī / общекосв. п. rī);
2) исходная форма + суффикс общекосвенного падежа -ē (+ посессивный пока-
затель -r, сокращение от ro) + составной послелог (āṅg ‛перед’ (пространственное
значение), agaḍiyā ‛перед’ (временнóе значение), ūpar ‛над, через’, kan ‛при, у’, jū̃
‛как’, ḍhā̃ ī ‛вблизи от’, paca ‛после’ (временнóе значение), pāc ‛за, сзади’, baṅgar
‛без’, bār ‛снаружи’, bārē mā ‛по отношению к’, māī ‛внутри’, mūṇāṅg ‛перед’
(пространственное значение), lār ‛вместе с ’, vaḍī ‛в направлении’, sām ‛в направ-
лении’, sārū ‛для’, sivā ‛кроме’, heṭ ‛под’, vac ‛между’, vāsa ‛для’.
Склоняемые формы косвенного падежа соответствуют формам, представлен-
ным в 2.4.0. Сочетаемость производных послелогов определяется семантически-
ми факторами. При этом послелог -r обязателен не во всех комбинациях: gharēr
māī ‛внутри дома’, но gharē māī ‛ внутренняя часть дома’.
Изменяемые прилагательные повторяют в упрощенном виде парадигму пер-
вичных флексий существительных тематических типов (см. 2.4.0.). Таким обра-
зом, окончание прилагательного прежде всего выражает род и лишь при формах
мужского рода — падеж: kāḷē gharē ma ‛в черном доме’, kāḷē gharu ma ‛в черных
домах’. Остальные прилагательные (например, bekār ‛глупый’) не изменяются.
Первичное словоизменение местоимений имеет сложную структуру (см. 2.4.0.).
Прямой падеж личных местоимений совпадает с формой агенса. От косвенного
падежа производны две формы; во-первых, «настоящие» объектные падежи (пря-
мого и косвенного объекта, аккузатив и датив, соответственно), к которым прибав-
ляется послелог -na. (Суффиксация -ro приводит к сокращению этого послелога:
mār вм. māro. С -na тоже часто можно наблюдать такое сокращение: man вм. mana.)
Наряду с этим имеется генитив, образующийся при помощи послелога -r. К это-
му сочетанию присоединяются также сложные послелоги (mār sārū ‛для меня’).
Стандартная словоформа глагола состоит из следующих компонентов: основа

глагола (соответствует словарной форме без окончания -ṇu), к которой могут
прибавляться различные окончания; первичное глагольное окончание, перед ко-
торым также могут стоять характерные для будущего времени окончания; аф-
фикс аспекта (-0, -t, -ṇ, -tāṇin, -an, -ī, -ēvāḷ), комбинирующийся с флексиями рода,
числа и падежа (для отглагольных имен); см. 2.4.0.
Основной глагол может быть дополнен вспомогательным, который также об-
разуется путем прибавления к своей основе аспектуального аффикса и/или пер-
вичного глагольного окончания.
2.5.2. В Б.я. новые слова чаще всего заимствуются (из санскрита, персидского
и арабского языков, часто не напрямую, а через контактные языки), а не создают-
ся на базе исконных элементов. Существуют четыре вида сложных слов: с сочи-
нительной, подчинительной и посессивной связью между компонентами, а также
составные наречия.
Наряду с абстрактными словами в узком смысле слова есть различные типы
сложных слов, которые на основании семантического сходства можно объеди-
нить в группу аналитических лексем. При этом встречаются как комбинации
знаменательных слов с частицами, так и комбинации двух знаменательных
слов — существительных, прилагательных или глаголов. В отличие от ситуации
со всеми остальными словоформами, при словообразовании существительных и
прилагательных префиксация играет немалую роль. К важнейшим относятся
префиксы со значением отрицания, отсутствия: an- (из санскрита), bē- (из пер-
сидского) и некоторые другие. Бóльшая часть других префиксов заимствованы из
санскрита.
Для суффиксации существительных имеются прежде всего абстрактные суф-
фиксы, такие как: -ī (из персидского), -pan, или -tā и -tv (из санскрита). Есть так-
же суффиксы, характерные только для определенного рода, например, типичные
для женского рода (-ī, -in, -nī). К словообразовательным суффиксам прилагатель-
ных относятся -vāḷo, -dār (из персидского) и -ī, с помощью которых образуются
прилагательные, используемые для обозначения лиц. Как -vāḷo, так и -dār соче-
таются с именами, стоящими в косвенном падеже.
Наряду с этими суффиксами следует упомянуть «суффикс уподобления» -so
(aso ‛так, как’) и эмфатический суффикс -ī (ājī ‛именно сегодня’).
Хотя местоимения формируют закрытый класс, в словообразовании неличных
местоимений проявляется чрезвычайно симметричная система (см. 2.4.0.).
В словообразовании глаголов сохраняется несколько продуктивных суффиксов:
-ka, -āv, -āḍo, -ra, -lāk и -āro. С их помощью образуется каузатив: āṇu ‛прихо-
дить’ — ākaṇu ‛дать прийти’, soṇu ‛спать’ — savvāroṇu ‛уложить спать, усыпить’.
Словообразование глаголов осуществляется при помощи прибавления к суще-
ствительным глагольных аффиксов (по типу vicārṇu ‛думать’ от скр. vicāra ‛спо-
соб, мысль’). Регулярной является словообразовательная модель, по которой гла-
гольная форма образуется соединением имен существительных со вспомогатель-
ными глаголами, прежде всего с karṇu ‛делать’ и veṇu ‛быть’ (например, vicār
karṇu ‛думать’).
Другими важными при образовании аналитических форм глаголами являются,
среди прочих: jāṇu ‛уходить’, āṇu ‛приходить’, dēṇu ‛давать ‛, lāṇu ‛приносить’,
lēṇu ‛брать’, melṇu ‛класть’, nākṇu ‛бросать’, chuṭṇu ‛оставлять’, gālṇu ‛класть’,
раḍṇu ‛падать’, uṭṇu ‛вставать’, ‛подниматься’, besṇu ‛садиться’. Эти глаголы час-
то меняют свое значение в сочетании с другими глаголами (те в такой ситуации
чаще всего стоят в косвенном падеже): например, jāṇu ‛идти’ — jāe dēṇu ‛каузи-
ровать/заставлять идти’.
2.5.3. В области синтаксиса Б.я. обнаруживает признаки, присущие большин-
ству новоиндийских языков. Порядок слов в предложении SOV. Это верно также
для тех случаев, когда логический субъект не совпадает с грамматическим, как,
например, в конструкциях долженствования, чувственного восприятия или при-
надлежности.
Б.я. — язык с расщепленной эргативностью: с переходными глаголами в видо-
временных формах, образующихся с помощью перфективного причастия (прете-
рит, перфект, плюсквамперфект), используется эргативная конструкция, в ос-
тальных случаях язык следует номинативной стратегии.
В номинативной конструкции подлежащее стоит в прямом падеже, глагол со-
гласуется с подлежащим.
(2) ādmī khiḍkī khola cha
мужчина окно открывать:НЕСОВ ВСПОМ:НАСТ.3ЕД
‛Мужчина открывает окно’.
В эргативной конструкции переходный глагол согласуется в роде и числе с
объектом.
(3) ādmī khiḍkī kholī
мужчина окно:Ж открывать:ПРОШ.СОВ.Ж
‛Мужчина открыл окно’.
(4) ādmī bākal kholo
мужчина дверь:М открывать:ПРОШ.СОВ.М
‛ Мужчина открыл дверь’.
Если объект выражен одушевленным существительным, то он чаще всего
оформляется послелогом -na. С точки зрения структуры граница между прямыми
и косвенными дополнениями довольно расплывчата, так как и те, и другие могут
употребляться с послелогом -na:
(5) mār mātā-na bemārī āv gī
мой мать:КОСВ-ДАТ болезнь:Ж приходить идти:ПРОШ.СОВ.Ж
‛Моя мать заболела’.
При непереходных глаголах со значением чувственного восприятия логиче-
ский субъект принимает форму косвенного падежа, как правило, с дательно-
направительным послелогом -na. Объект переходных глаголов может принимать
форму прямого падежа, либо косвенного падежа с послелогом -na. Прямое до-
полнение всегда следует за косвенным:
(6) ū chorī=na ek pattar lak ro cha
он девочка:КОСВ=ДАТ один письмо писать оставаться:ПЕРФВ.М ВСПОМ-3ЕД
‛Он сейчас пишет девочке письмо’.
Определение (прилагательное, адъективное местоимение, числительное, при-
частие и существительное) стоит перед тем членом предложения, к которому от-
носится. Интересна сравнительная конструкция с двумя существительными и по-

слелогом -ti:
(7) hātī ghoḍē=ti moṭo cha
слон лошадь:КОСВ-от большой ВСПОМ-3ЕД
‛Слон больше, чем лошадь’.
Обстоятельства времени располагаются обычно перед подлежащим или после него:
(8) ma kālē gāmē=na goto
я вчера деревня:КОСВ=ДАТ ходить:НЕСОВ
‛Я вчера ходил в деревню’.
Обстоятельства места, как правило, стоят после подлежащего:
(9) mār bhāī or dostēr kan cha
мой брат его друг:КОСВ.ГЕН около ВСПОМ-3ЕД
‛Мой брат у своего друга’.
Обстоятельства образа действия располагаются в основном перед сказуемым и
после прямого дополнения:
(10) ī chorī ghaṇo kharāb gā rī cha
этот девочка очень плохо петь оставаться:ПРОГР.Ж ВСПОМ-3ЕД
‛Девочка поет очень плохо’.
Канонический порядок слов меняется, если говорящий хочет выделить опре-
деленные фрагменты предложения и потому ставит их либо в начало, либо в ко-
нец предложения:
(11) vāñctu mana āē ni!
читать:ГЕР я:КОСВ.ДАТ прийти-3ЕД ОТР:ВСПОМ-3ЕД
‛Я не могу читать!’
Простые вопросительные предложения следуют в большинстве случаев кано-
нической модели, но отличаются восходящей интонацией на конце предложения.
(12) tū bemār chī
ты болен ВСПОМ-2ЕД
‛Ты болен?’
Кроме того, к обычным утвердительным высказываниям может присоединять-
ся вопросительная частица kā̃ ī ‛что’ или ka (с тем же значением, вероятно, заим-
ствованная из маратхи, встречается прежде всего у банджара Махараштры):
(13) tū bēmār chī kā̃ ī?
ты болен ВСПОМ-2ЕД что
‛Ты болен?’
Вопросительные слова стоят перед подлежащим или после него, но всегда пе-
ред сказуемым:
(14) tam kata ro cho?
Вы где оставаться ВСПОМ-2МН
‛Где Вы живете?’
(Не)возможность осуществления действия выражается с помощью конструк-
ции, включающей глагольное имя (основа глагола + -tu), и глагол āṇu ‛прихо-
дить’. Глагол (часто с отрицанием) может быть как переходным, так и непере-
ходным. Наличие субъекта, оформленного послелогом -na, обязательно:
(15) mana gātu āva cha
я.КОСВ.ДАТ петь:ГЛАГ.ИМЯ прийти:3ЕД ВСПОМ-3ЕД
‛Я умею петь’.
(16) vona gātu āe ni
он.КОСВ.ДАТ петь:ГЛАГ.ИМЯ прийти:3ЕД ОТР
‛Он не умеет петь’.
В конструкциях, выражающих долженствование, глагол в инфинитиве (с ин-
финитивным суффиксом -ṇu) сочетается со вспомогательным глаголом раḍṇu
‛падать’. Подлежащее в косвенном падеже оформлено послелогом -na:
(17) hamēna kām karṇu paḍa cha
мы.КОСВ.ДАТ работать делать:ИНФ падать:3ЕД ВСПОМ-3ЕД
‛Мы должны работать’.
В конструкциях, выражающих чувственное восприятие или эмоциональное со-
стояние, сказуемым чаще всего является форма глагола lāgṇu ‛казаться, чувство-
вать’, а подлежащее в косвенном падеже оформлено послелогом -na:
(18) mana bhuk lāga cha
я.КОСВ.ДАТ голод появляться:3ЕД ВСПОМ-3ЕД
‛Я голоден’.
В конструкциях, выражающих принадлежность, объект обладания всегда
оформляется прямым падежом, а посессор — послелогом -na; в качестве вспомо-
гательного глагола употребляется глагол-связка cha (vēṇu ‛ быть’):
(19) tamēn tīn bhen cha
вы.КОСВ.ДАТ три сестра ВСПОМ-3ЕД
‛Вы (мн. ч.) имеете трех сестер’.
2.5.4. В с л о ж н ы х предложениях сохраняется обычный порядок слов.
Различаются сочинительные и подчинительные союзы. К важнейшим сочини-
тельным союзам относятся: an, ār ‛и’; balki ‛не только …, но и …’, yā ‛или’, paṇ,
paṇan ‛но’.
К наиболее употребительным подчинительным союзам относятся: agar, to
‛когда’, cāhē, cāv ‛либо’, которые, находясь в главном предложении, требуют на-
личия союзов to ‛тогда’, cāhē, cāv ‛или’ в придаточном. Сходным образом ведут
себя в придаточном предложении союзы cū̃ki ‛так как’ и ērsārū ‛поэтому’; по-
следний также может употребляться в главном предложении.
Используемый для присоединения изъявительных придаточных предложений
союз ki ‛что’ также вводит косвенную речь:
(20) ma jaṇũ chũ ki tū bēmār chī
я знать:1ЕД ВСПОМ:1ЕД что ты болен ВСПОМ-2ЕД
‛Я знаю, что ты болен’.
К союзам относятся также: kasena ka to ‛потому что’, tāki ‛чтобы’, jannāki
‛между тем как’.
2.6.0. По составу заимствований лексика Б.я. не отличается от прочих новоин-
дийских языков. Древнеиндийские — в первую очередь санскритские — слова
составляют, по-видимому, значительно меньше половины современного словаря.

К этому следует добавить сравнительно небольшую группу общеиндийских слов,
обозначаемых термином деши.
Основным источником заимствований и новообразований является, несомнен-
но, санскрит. Из него практически неограниченно заимствуются не только мор-
фемы, но и корни слов и дериваты. Эта часть лексикона называется татсама. Дру-
гим источником заимствований являются новоиндийские языки (прежде всего
хинди). В зависимости от диалектной группы наблюдаются региональные влия-
ния контактных языков: маратхи, гуджарати или раджастхани и т. п.
Влияние дравидийских языков на Б.я. весьма неоднородно по характеру и ин-
тенсивности. В то время как в диалектах Северной, Центральной и Западной Ин-
дии обнаруживается лишь минимальное или даже нулевое присутствие драви-
дийской лексики, в диалектах Южной Индии она составляет значительную часть
словаря. При этом дравидийские морфемы заимствуются прежде всего из совре-
менных дравидийских языков: телугу, каннада и тамильского.
Неиндийские заимствования (называемые также видеши), также играют ак-
тивную роль в современном лексиконе Б.я. Здесь следует с первую очередь отме-
тить влияние персидского языка (а через его посредство — арабского и турецко-
го). Заимствования из персидского языка и через его посредство играют важную
роль в разговорном Б.я., эта лексика часто заменяет слова индоарийского проис-
хождения (ср. dost ‛друг’ вместо mitr, или kitāb ‛книга’ вместо pustak).
Многочисленны также заимствования из английского языка, к которым отно-
сится международная общественно-политическая и научно-техническая терми-
нология, т. е. лексика, которая связана с европеизацией повседневной жизни и
технической сферой, а также с понятиями, заимствованными из европейской
культуры и науки.
Заимствования из других европейских языков чрезвычайно редки.
2.7.0. Детальных сведений о диалектной системе Б.я. нет, см. 1.2.1.
Arya R.R. Learn Banjara Language Yourself. Ruplanaik Y. Dictionary of Banjari Language.
Hyderabad, 2002. Bangalore, 1999.
Boopathy S. Lambadi: An Indo-Aryan Dialect. Trail R.L. A Grammar of Lamani. Poona, 1968.
Delhi, 1974. Trail R.L. Lamani: Phonology, grammar and
Murty M.C. Lambāṇi Jana Mattu Avara Bhāse // lexicon: PhD Diss. Poona, 1968 (Deccan
Prabudda Karnataka (Mysore University), 1965. College).
Naik C. Hindī tatha Marāṭhī Mādhyam sē Uma S.U. Descriptive Study of the Banjara
Bañjārā Bolī Sikho. Mumbai, 2001. Language. Hyderabad, 1975.
Radhakrishnan S. Descriptive Study of Lam-
badi. Annamalainagar, 1983.
ДОМААКИ ЯЗЫК
М. Вайнрайх
ДОМААКИ ЯЗЫК

1.1.1. Название языка домааки (Ḍomaakí) происходит от этнонима Ḍóom (мн. ч.
Ḍóoma) — самоназвания носителей языка, связанного со среднеиндоарийским
ḍōmba ‛человек низкой касты, зарабатывающий пением и музыкой’; в новоин-
доарийских языках это слово означает «музыкант, ремесленник, человек низкой
касты». Также используется название Ḍ̣ omaá (по аналогии с шина: Ṣiṇaá ‛язык
племени шин’). В научных публикациях встречаются названия Ḍumāki (Д.Л.Р. Ло-
ример, Р.Л. Тёрнер, Ж. Фуссман, Ḍomáaki (Г. Будрусс), Ḍomaakí (Г. Будрусс,
Б. Тикканен), Ḍ̣ umākī (К. Масика). Варианты названия в русском языке: домаки,
думаки.
1.1.2. С исторической точки зрения язык домааки (Д.я.) является языком равнин
Северной Индии и генетически принадлежит к центральной группе новых индо-
арийских языков. Однако по причине того, что носители Д.я. много веков назад по-
кинули историческую прародину, а также из-за все более тесных контактов с носи-
телями других языков в Д.я. утрачены или трансформированы многие черты, харак-
терные для языков центральной группы. По ряду признаков Д.я. ближе к сосед-
ним дардским, чем к родственным центрально-индоарийским языкам. Поэтому
он рассматривается здесь как отдельная подгруппа новых индоарийских языков.
1.1.3. Д.я. распространен на севере Пакистана. На нем говорят исключительно
люди, принадлежащие к этнической группе дом. Большинство говорящих прожива-
ют в деревнях Домиял и Моминабад (в долинах Нaгeр и Хунза соответственно), а
также в г. Гилгит и его окрестностях. Многие семьи на упомянутых территориях и
все остальные домы к западу (в долинах Пуньял и Ясин) и к югу (в округах Диамер
и Кохистан) полностью перешли на бурушаски и/или шина. В 2002–2004 гг. на-
считывалось менее 350 чел., говорящих на Д.я., и их число быстро сокращалось.
1.2.1. Д.я. можно разделить на два основных диалекта: нагeрский (около 40 но-
сителей) и хунзанский (около 300 носителей). Имеется ряд морфологических,
синтаксических и лексических диалектных расхождений (см. 2.7.0.), однако эти
расхождения не препятствуют взаимопониманию.
1.3.1. Д.я. является родным языком музыкантов и кузнецов, которые прибыли
в долины Нaгeр и Хунза около 200–300 лет назад. Местные жители, говорящие
на бурушаски и/или шина, традиционно рассматривают их как «пришельцев»,
находящихся на социальной периферии. Абсолютное большинство носителей
Д.я. рассматривает свой родной язык как препятствие на пути к полноценной ин-
теграции в сообщество. Таким образом, использование родного языка у говоря-
щих на Д.я. считается нежелательным и строго ограничено рамками домашнего
общения и этнической группой. Более того, многие родители не учат своих детей
166 Домааки язык
родному языку, общаясь с ними на бурушаски или на шина. В итоге Д.я. почти
полностью превратился в язык старшего поколения, и его исчезновение в бли-
жайшие два-три поколения носителей весьма вероятно. Все носители Д.я., как
мужчины, так и женщины, являются би- и мультилингвами (носителями Д.я., бу-
рушаски, шина).
1.3.2. Стандартизованной формы Д.я. не существует. Устная литература (в ос-
новном сказки) передается на соответствующем диалекте.
1.3.3. Д.я. не преподается в школе.
1.4.0. Д.я. — бесписьменный язык.
1.5.0. Доступный языковой материал позволяет выявить по меньшей мере три
периода в истории Д.я.: 1) период, в течение которого Д.я. развивался как язык,
принадлежащий к центральной группе индоарийских языков и закончившийся с
уходом носителей Д.я. с равнин Северной Индии; 2) период влияния дардских
языков — от прибытия дóмов на дардские территории до того момента, как они
осели на территории носителей бурушаски. Влияние гилгитского диалекта языка
шина сохраняется до сих пор; 3) в настоящее время — период языкового контак-
та с бурушаски.
Точная датировка появления конкретных морфологических, синтаксических
черт Д.я. и даже заимствований зачастую затруднительна, поскольку нет надеж-
ных экстралингвистических сведений о времени, путях и способах (одновремен-
но или несколькими волнами) миграции этой этнической группы из Северной
Индии в нынешний ареал распространения.
1.6.0. С момента миграции с равнин Северной Индии Д.я. находился в контакте
со многими языками, оказавшими влияние на его структуру. Как уже было отмечено
выше, в настоящее время все носители Д.я. являются домааки-шина или домааки-
бурушаски билингвами, некоторые — трилингвами. Билингвизм оказывает силь-
ное влияние на все аспекты их родного языка. Так, фонологическая система Д.я.
практически идентична системе бурушаски. На морфологическом и синтаксиче-
ском уровне многие явления также являются не центрально-индоарийскими, а
обусловлены контактами с дардскими языками и бурушаски. К ним относятся,
например, использование эргативной конструкции для переходных глаголов во
всех временах, согласование финитного глагола с подлежащим (агенсом) в эрга-
тивной конструкции (см. 2.5.3.), использование специального маркера вопроса
(см. 2.5.3.), существование постпозиционного цитатива (см. 2.5.4.).
Данное описание основано на материале нагерского диалекта.
Гласные
Ряд
Подъем
Передний Задний
Верхний i u
Средний е o
Нижний ɑ
М. Вайнрайх. Домааки язык 167
Все пять гласных Д.я. могут быть как долгими, так и краткими. Установление
фонологического статуса различий по долготе требует дополнительного иссле-
дования. В настоящем описании долгие гласные записываются как два кратких:
aa, ee, ii, oo, uu (см. 2.1.4.).
Перед ударными гласными и в интервокальной позиции i переходит в глайд y:
máai- ‛мать’ — ном. ед. ч. máaya, эрг.-инстр. maayáa.
Фонологический статус гипотетического дифтонга au, например, в sáu ‛песок’,
máu ‛жир’, неясен.
Согласные
По способу Губ- Средне- Задне- Увуляр- Глот-
образования ные зуб- ретро- язычные язычные ные тальные
ные флексные
Непридых. p t ʈ k q
Взрыв- Гл.
Придых. ph th ʈʰ kh qh
ные
Зв. Непридых. b d ɖ g
Шумные
Аф- Непридых. ʦ ʈʂ tç
Гл.
фри- Придых. ʦh ʈʂh tçh
каты Зв. Непридых. ɖʐ dʝ
Фрика- Гл. [f] s ʂ ç [x] h
тивные Зв. z [ʐ] ɣ
Носовые m n ŋ
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и
r
одноударные
Глайды ʋ j
П р и м е ч а н и е: В примерах используются следующие традиционные обозначения для

фонем Д.я.: ċ [ʦ], ċh [ʦh], ṭ [ʈ], ḍ [ɖ], c ̣ [ʈʂ], c ̣h [ʈʂh], .j [ɖʐ], ṣ [ʂ], ẓ [ʐ], č [tç], čh [tçh], j [dʝ], š [ç], ġ
[ɣ], y [j].
Кроме согласных, представленных в таблице, в Д.я. есть также ретрофлексный

палатализованный фрикативный ỵ [ʐʲ] — звук, средний между ṣ и ẓ и [ʝ] (звонкий
вариант немецкого ich-Laut). Он встречается лишь в нескольких словах, в основ-
ном заимствованных из бурушаски: béepaỵ ‛як’.
Согласный x встречается как вариант qh в начальной и средней позиции: xoloo-
iná = qholooiná ‛смешивать’. Иногда он сохраняется в заимствованиях: xátm
‛конец’ (< урду xatm), но также qhátum и xáatum.
Губно-зубной фрикативный f встречается только как вариант ph и p: faṭháŋ
‛открыто’ = phaṭháŋ, ḍáfos ‛молоток’ = ḍáphos. В заимствованиях исходный со-
гласный f обычно заменяется на ph: phíkar ‛мысль’ (< урду fíkr), takalíip
‛трудность, проблема’ = taklíif (< урду taklīf).
Ретрофлексная аффриката j.̣ в любой позиции может реализовываться как ẓ:
j.óo
̣ j.ị ‛береза’ = ẓóoẓi.
Велярный носовой ŋ не встречается в начальной позиции, может быть аллофо-

ном n: athiŋóo ‛отсюда’ = athinóo. Он может также быть результатом комбинации
n и g; 3 л. мн. ч. общ. несов. giréŋe < girén-ge ‛(они) будут делать’.
Удвоенных согласных нет. Морфологически обусловленное удвоение избега-
ется: 3 л. мн. ч. неопр. перф. danée (< dan-0-née) ‛(они) дали’.
2.1.2. В Д.я. силовое ударение. Все имена в Д.я. могут быть разделены на две
группы согласно тому, как ставится ударение в формах с флексиями (см. 2.3.4.):
1) имена с неподвижным ударением; 2) имена с подвижным ударением — ударе-
ние продвигается с гласной корня на последнюю гласную косвенной основы: ном.
ед. ч. tom ‛дерево’, косв. осн. ед. ч. tom-á-, косв. п. ед. ч. tom-á-s, инесс.-илл. мн. ч.
tom-é-ma; ном. ед. ч. agulí ‛палец’, косв. осн. мн. ч. aguliŋ-é-, ген. мн. ч. aguliŋéŋe.
В номинативе единственного числа имен существительных ударение не фик-
сировано на определенной гласной: jíba ‛язык’, čilkí ‛монета’, bazáar ‛базар’, šáai
‛король’, góċhil ‛водяной канал’. Образцы ударения в формах номинатива мно-
жественного числа мужского и женского рода даны в 2.4.0. В многосложных
словах может появляться вторичное ударение: dàan-o-gaaíŋ ‛скот’.
Большинство прилагательных и нефинитных глагольных форм имеют ударе-
ние на втором слоге. Образцы акцентных структур в финитных глаголах с согла-
совательными суффиксами серии 1, 2 и 3 даны в 2.4.0. Отрицательные формы
финитных глаголов всегда имеют ударение на ní-, см. 2.3.6.
В Д.я. наблюдается оппозиция между восходящим и нисходящим тоном. Вос-
ходящий тон обычно тесно связан с передвижением ударения. Таким образом, он
встречается в ряде существительных с флексиями и прилагательных, функцио-
нирующих как имена. В именах восходящий тон встречается в косвенной основе
единственного числа некоторых существительных 1-го склонения (см. 2.3.4.) с
подвижным ударением: ном. ед. ч. póo ‛нога’, именная основа páa- — косв. осн.
ед. ч. paá-0-.
В агентивных именах и субстантивированных прилагательных восходящий
тон возникает при образовании косвенной основы множественного числа: когда
суффикс косвенной основы множественного числа -e- прибавляется к номина-
тивному суффиксу множественного числа -e, ударение в слове переносится на
суффикс множественного числа косвенной основы, что приводит к возникнове-
нию явления, похожего на восходящий тон: ном. мн. ч. khaané ‛едоки’, косв. осн.
мн. ч. khaane-é-, ген. мн. ч. khaane-é-ŋe.
Восходящий тон также может быть результатом морфофонологических про-
цессов при присоединении генитивного суффикса единственного числа (см.
2.3.4.) к косвенной основе существительных 1-го склонения с подвижным ударе-
нием, оканчивающихся на долгую гласную + -i: ном. ед. ч. biróoi ‛брат’,
косв. осн. ед. ч. birooí-0-, ген. ед. ч. biroóy-0-e.
В глаголах восходящий тон бывает в императиве при присоединении суффик-
са 2-го лица множественного числа -á к основам класса 2a (см. 2.3.5.): 2 л. мн. ч.
имп. čarkaṭa-á ‛разрежьте’.
Восходящий тон в некоторых заимствованиях из шина и бурушаски и соответ-
ствующих им флективных форм в Д.я. не обусловлен морфологически, но явля-
ется характеристикой самой лексемы: ном. ед. ч. bambulaá ‛кот’; косв. п. ед. ч.
bambulaás.
В случаях, когда долгая гласная с ударением на первой море (см. 2.1.4.) обра-
зовалась в результате соединения двух отдельных морфем, две краткие гласные
все же слышны в речи при тщательном произнесении как отдельные единицы:
ген. ед. ч. agulí-i ‛пальца’, 2 л. ед. ч. неопр. перф. girí-i ‛(ты) сделал’.
В Д.я. существует тенденция заменять долгие безударные гласные их кратки-
ми коррелятами. Однако в тщательном произношении разница между a и aa ясно
слышна в минимальных парах, таких как 2 л. мн. ч. имп. mará ‛умрите’ и 2 л.
мн. ч. имп. maará ‛убейте’; ном. ед. ч. batí ‛свеча’ и ном. ед. ч. baatí ‛человек’;
косв. п. ед. ч. šaamás ‛вечером’ и косв. п. ед. ч. šamás ‛чайным листьям’.
2.1.3. В безударных слогах после глайда y гласный i может произноситься как
e: ген. ед. ч. paáye = paáyi ‛ноги́’.
Гласный a/aa перед i или y часто произносится как e/ee: 3 л. ед. ч. м. р. неопр.
перф. gayá = geyá ‛(он) пошел’, 1 л. ед. ч. неопр. перф. khaaím = kheeím ‛(я) съел’.
В случаях, когда конечный гласный косвенной основы единственного числа
комбинируется с генитивным суффиксом -i, получается -ei: ген. ед. ч. bába-i >
bábei ‛отца’, ген. ед. ч. gará-i > garéi ‛до́ма’.
Звонкие смычные и фрикативные в конечной позиции имеют тенденцию к ог-
лушению: 2 л. ед. ч. имп. gaḍ = gaṭ ‛вытащи’, ном. ед. ч. c ̣onj. ̣ = c ̣onc ̣ ‛луна’. В ин-
тервокальной позиции и перед гласным глухой вариант обычно не сохраняется:
2 л. мн. ч. gaḍá имп. ‛вытащите’, ген. ед. ч. c ̣onj. éi
̣ ‛луны́’. Однако в заимствова-
ниях оглушенный вариант фонемы может сохраняться во всех позициях: ном.
ед. ч. ustáat ‛учитель’ (< урду ustād), эрг.-инстр. ед. ч. м. р. ustáatan.
Придыхательные в конечной позиции имеют тенденцию к деаспирации. Деас-
пирированные варианты не сохраняются в интервокальной позиции: ном. ед. ч.
hot = hoth ‛рука’, но ном. мн. ч. hátha, ном. ед. ч. ač ‛глаз’ = ačh, но ном. мн. ч.
ačhíŋ.
2.1.4. Некоторые просодические явления (см. 2.1.2.), связанные с количествен-
ным изменением гласных, могут быть предсказаны на основе морной репрезен-
тации. В настоящем описании долгие гласные рассматриваются как состоящие из
двух мор и записываются соответственно как два кратких: aa, ee, ii, oo, uu.
2.2.1. В Д.я. стечение двух гласных устраняется следующими способами:
1) превращением гласного в соответствующий глайд: 2 л. мн. ч. имп. qholooy-á
‛смешивайте’ (< глаг. основа qholóoi- + суффикс 2 л. мн. ч. имп. -á); 2) слиянием
двух качественно одинаковых гласных в одну: ген. ед. ч. čilkíi ‛монеты’
(< косв. осн. ед. ч. čilkí-0- + суффикс ген. ед. ч. -i), 2 л. мн. ч. имп. ẓakala-á
‛тяните’ (< глаг. осн. ẓakaláa- + суффикс 2 л. мн. ч. имп. -a); 3) вставкой глайда w
(только перед или после o/oo и u/uu) или y (при всех других гласных): косв. п.
ед. ч. ġono-wá-s ‛семени’ (< именная основа ġonó- ‛семя’ + суффикс косв. осн.
ед. ч. -a + суффикс косв. п. ед. ч. -s).
Возможно стяжение слогов под влиянием ударения: ген. мн. ч. čilkíiŋeŋe =
čilkíiŋe ‛монет’.
2.2.2. Фонологические оппозиции морфологических единиц и категорий не за-
свидетельствованы.
2.2.3. В ряде существительных засвидетельствовано чередование гласных
o/oo ~ a/aa в основе. Гласный o/oo встречается в номинативе единственного чис-
ла, a/aa — во всех формах, образованных от именной основы (см. 2.3.3.). Это че-
редование встречается у существительных мужского рода с подвижным ударени-
ем: ном. ед. ч. póo ‛нога’, именная основа páa-, ген. ед. ч. paáye, ном. мн. ч.
páaŋa; ном. ед. ч. gor ‛дом’, именная основа gar-, ном. мн. ч. gára, инесс.-илл.
мн. ч. garéma.
Остатки исторического противопоставления непереходных и переходных гла-
голов «слабая ступень = непереходный ~ сильная ступень = переходный» наблю-
даются в небольшом числе глагольных основ класса 1, см. 2.3.5.: mar- ‛умирать’ ~
máar- ‛убивать’; ugul- (возможно из *ugal-) ‛открываться’ ~ ugáal- ‛открывать’.
Д.я. является флективным языком с большим количеством агглютинативных и
аналитических черт.
2.3.1. В Д.я. выделяются следующие части речи: существительные, прилага-
тельные, глаголы, местоимения, наречия, послелоги, союзы и частицы. Имена и
глаголы характеризуются показателями, которые они присоединяют (например,
суффиксы косвенной основы, падежные суффиксы и суффиксы глагольной осно-
вы, личные окончания). Другие части речи выделяются по синтаксическим и се-
мантическим критериям.
2.3.2. В Д.я. категория р о д а (мужской/женский) является классифицирую-
щей для имен существительных и словоизменительной характеристикой для со-
гласуемых слов.
На синхронном уровне род существительных определяется: 1) эргативно-ин-
струментальным падежным суффиксом единственного числа (см. 2.3.4.);
2) некоторыми номинативными суффиксами множественного числа (см. 2.3.3.);
3) суффиксом женского рода на -a, который добавляется к основам некоторых
существительных (jíb-a ‛язык’, gášk-a ‛веревка’), к числительному ek ‛один’ (см.
2.3.7.) и к форме единственного числа сингулятивно-неопределенного суффикса
(см. 2.3.6.).
Кроме того, род существительных можно установить по флексиям изменяемых
слов, с которыми они сочетаются: kaalá goowá черный:М конь:НОМ.ЕД ‛черный
конь’; háai čidín этот:НОМ.ЕД.Ж кастрюля:НОМ.ЕД ‛эта кастрюля’; éka nimásaka
один:Ж история:НЕОПР.ЕД.Ж ‛одна история’. Некоторые слова могут быть как
мужского, так и женского рода: ipháti ‛лоб’, šéela ‛лавина, ледник’, bóot
‛большой плоский камень’.
Изменяемые слова согласуются в роде с существительными, которые они оп-
ределяют. Изменяемые слова включают: 1) прилагательные (см. 2.3.7.),
2) указательные местоимения серии 1 (см. 2.3.7.), 3) числительное ek ‛один’ (см.
2.3.7.). Финитные глаголы могут различаться по роду согласовательными суф-
фиксами 3-го лица единственного числа (см. 2.3.6.).
2.3.3. В Д.я. категория ч и с л а есть у существительных, местоимений, прила-
гательных и глаголов. В именах число определяется по 1) суффиксам номинатива
множественного числа; 2) соответствующим суффиксам косвенной основы (2.3.4.);
3) падежным суффиксам; 4) сингулятивно-неопределенному суффиксу (2.3.6.).
Маркирование по числу существительных обязательно. Соответствующий
суффикс номинатива множественного числа добавляется к именной основе.
Именная основа не всегда совпадает с формой номинатива единственного числа.
Так, некоторые суффиксы, появляющиеся в форме номинатива единственного

числа, выпадают перед показателем номинатива множественного числа: ном.
ед. ч. jíb-a ‛язык’, именная основа jib- — ном. мн. ч. jib-úŋ; ном. ед. ч. muuš-á
‛мышь’, именная основа muuš- — ном. мн. ч. muuš-é. Кроме того, ряд существи-
тельных с гласной o/oo в номинативе единственного числа имеют основу на a/aa.
(см. 2.2.3.).
Система образования множественного числа довольно сложна, см. 2.4.0. Вы-
бор суффикса номинатива множественного числа существительного может зави-
сеть от его рода, конечной фонемы основы, морфологического класса и слоговой
структуры. Правила типа «существительные мужского рода, оканчивающиеся в
номинативе единственного числа на согласный, в номинативе множественного
числа оканчиваются на -a», «существительные мужского рода, оканчивающиеся
в номинативе единственного числа на -á, в номинативе множественного числа
оканчиваются на -é», «существительные женского рода, оканчивающиеся в но-
минативе единственного числа на -a, в номинативе множественного числа окан-
чиваются на -úŋ», «существительные женского рода, оканчивающиеся в номина-
тиве единственного числа на -í, в номинативе множественного числа оканчива-
ются на -ŋ», связаны с историческими категориями распространенных и
нераспространенных имен. Выбор других моделей, таких как «у существитель-
ных м. р. в ном. ед. ч., оканчивающихся на -á, ном. мн. ч. оканчивается на -aŋa» и
«у существительных ж. р. в ном. ед. ч., оканчивающихся на -í, ном. мн. ч. окан-
чивается на -iŋa», мотивирован фонетически. Происходит, однако, смешение мо-
делей по аналогии, в результате чего большое количество существительных может
сочетаться с несколькими суффиксами множественного числа: при ном. ед. ч.
muušá ‛мышь’ возможен ном. мн. ч. muuš-é от основы muuš- , но также ном. мн. ч.
muušá-aŋa от основы muušá-; при ном. ед. ч. marmá ‛пила’ возможен ном. мн. ч.
marmá-aŋa от основы marmá-, но также ном. мн. ч. marm-é от основы marm-.
Основные суффиксы номинатива множественного числа существительных муж-
ского рода: -a, -é и –a(/u/o)ŋa. Первые два в основном комбинируются с именны-
ми основами на согласный, последний — исключительно с основами на гласный.
Суффикс -uŋ используется только в заимствованных словах, оканчивающихся на
согласную, причем ударение зависит от слоговой структуры соответствующего
существительного. Наиболее продуктивные суффиксы — -a и –a(/u/o)ŋa.
Основные суффиксы номинатива множественного числа существительных
женского рода: -ŋ, -i(/a)ŋa и -úŋ. Первые два в основном комбинируются с имен-
ными основами на гласный, последний — с основами на согласный. Суффиксы
-a и -uŋ используются только в заимствованных словах, в которых именная основа
оканчивается на согласную. Наиболее продуктивные суффиксы — -i(/a)ŋa и -úŋ.
Некоторые имена имеют нерегулярные формы множественного числа,
бóльшая часть их — это термины родства: ном. ед. ч. puc ̣ ‛сын’ — ном. мн. ч. peé;
ном. ед. ч. píya ‛отец’ — ном. мн. ч. piyáara; ном. ед. ч. máaya ‛мать’ — ном.
мн. ч. maairíŋ.
Часть имен (singularia tantum) не имеет формы множественного числа: gomú
‛пшеница’, payú ‛соль’.
В системе личных местоимений число выражается лексическими способами,
см. 2.3.7. В серии 2 указательных местоимений (см. 2.4.0.) число выражается
суффиксом множественного числа -ŋ. Полученные формы множественного числа

также используются для серии 1.
В прилагательных и агентивных существительных число обозначается сле-
дующими суффиксами: ед. ч. м. р. -á, ед. ч. ж. р. -í, мн. ч. -é. Прилагательные и
указательные местоимения, выступающие в атрибутивной функции, обязательно
согласуются по числу с именем, которое они определяют.
Существительные, сочетающиеся с числительными от двух и выше, ставятся
во множественном числе.
В финитных глагольных формах число выражается в согласовательных суф-
фиксах, см. 2.3.6.
2.3.4. В Д.я. категория п а д е ж а есть у существительных, местоимений и
некоторых нефинитных глагольных форм. Кроме того, прилагательные и количе-
ственные числительные также могут маркироваться падежом в тех случаях, когда
они выступают в функции существительного. Падежные суффиксы различаются
для единственного и множественного числа. Эргативно-инструментальный па-
деж единственного числа также различает род. Падежные суффиксы прибавля-
ются к косвенной основе имени (т. е. основе косвенных падежей, для простоты
здесь и далее употребляется термин «косвенная основа»). Косвенная основа об-
разуется прибавлением суффикса косвенной основы к именной основе (см. 2.3.3.)
или к форме множественного числа существительного. Суффикс косвенной ос-
новы имеет разные формы для единственного (-a-/-0-) и множественного (-e-)
числа. Косвенная основа является связанной морфемой и не употребляется вне
системы падежного склонения и без падежных маркеров. Существительные де-
лятся на два склонения в зависимости от финали основы.
1-е склонение (см. 2.4.0.) состоит из существительных, именная основа кото-
рых оканчивается на гласную, но не на -áu, -úu, -ú или -ó. Эти существительные
могут быть мужского и женского рода. 1-е склонение можно разделить на два
подкласса, в зависимости от того, передвигается ли в них ударение при сочета-
нии с суффиксами или нет. В первом, «неподвижном» подклассе косвенная осно-
ва единственного числа образуется добавлением нулевого алломорфа суффикса
единственного числа косвенной основы к именной основе. Имя сохраняет место
ударения: ном. ед. ч. marmá ‛пила’, именная основа marmá- — косв. осн. ед. ч.
marmá-0-. В другом, «подвижном» подклассе косвенная основа единственного
числа образуется добавлением нулевого алломорфа суффикса единственного
числа косвенной основы к именной основе. При этом ударение передвигается на
конечную гласную основы (а если гласная долгая, на ее вторую мору): ном. ед. ч.
biróoi ‛брат’, именная основа biróoi- — косв. осн. ед. ч. birooí-0-; ном. ед. ч. póo
‛нога’, именная основа páa- — косв. осн. ед. ч. paá-0-. Если ударение в «подвиж-
ном» существительном уже стоит на последнем гласном основы, косвенная осно-
ва образуется прибавлением нулевого алломорфа суффикса единственного числа
косвенной основы к именной основе, но без передвижения ударения: ном. ед. ч.
agulí ‛палец’, именная основа agulí- — косв. осн. ед. ч. agulí-0-.
2-е склонение (см. 2.4.0.) образуют существительные, основа которых оканчи-
вается на согласную, а также на -áu или -úu. Существительные могут быть муж-
ского и женского рода. Во 2-м склонении косвенная основа единственного числа
образуется добавлением суффикса -a к именной основе. «Неподвижный» под-
класс сохраняет первоначальное ударение: ном. ед. ч. asmáan ‛небо’, именная ос-
нова asmáan- — косв. осн. ед. ч. = asmáan-a-. «Подвижный» подкласс передвигает
ударение на последнюю гласную косвенной основы: ном. ед. ч. gor ‛дом’, имен-
ная основа gar- — косв. осн. ед. ч. gar-á-. В именах, основа которых оканчивает-
ся на -áu или -úu, при присоединении суффикса единственного числа косвенной
основы конечный гласный переходит в глайд, чтобы избежать стечения двух
гласных: ном. ед. ч. múu ‛лицо’, именная основа múu- — косв. осн. ед. ч. muw-á-.
Существительные на -ú и -ó (все они мужского рода) для образования косвен-
ной основы единственного числа могут использовать модели 1-го или 2-го скло-
нения: ном. ед. ч. khaṭú ‛постель’, именная основа khaṭú- — косв. осн. ед. ч.
khaṭú-0- или khaṭu-wá-. У существительных, использующих модель 2-го склоне-
ния, происходит передвижение ударения.
Косвенная основа множественного числа (см. 2.4.0.) образуется с помощью
суффикса множественного числа косвенной основы -e-. У существительных 1-го
склонения этот суффикс прибавляется к форме множественного числа имени.
У существительных 2-го склонения суффикс прибавляется к именной основе.
В «неподвижном» классе существительных при прибавлении суффикса множест-
венного числа косвенной основы ударение сохраняется в той же позиции: ном.
мн. ч. čilkí-iŋa ‛монеты’ — косв. осн. мн. ч. čilkí-iŋ-e-. В «подвижном» классе су-
ществительных ударение передвигается на суффикс множественного числа кос-
венной основы: ном. мн. ч. agulí-ŋ ‛палец’ — косв. осн. мн. ч. aguli-ŋ-é-; именная
основа jib- ‛язык’ — косв. осн. мн. ч. jib-é-. Существительные на -ú или -ó , обра-
зующие косвенную основу единственного числа по образцу 1-го склонения, не
имеют косвенной основы множественного числа.
При прибавлении суффикса косвенной основы множественного числа конеч-
ный -a номинативного суффикса множественного числа -ŋa исчезает. Обычно
суффикс множественного числа косвенной основы присоединяется к согласному.
При присоединении к гласному в интервокальной позиции возникает глайд: ном.
ед. ч. giryú ‛масло’, именная основа giryú- — косв. осн. мн. ч. giryu-wé-.
Падежные суффиксы, присоединяющиеся к косвенной основе: ген. ед. ч. -i,
мн. ч. -ŋe; косв. п. ед. ч. -s, мн. ч. -ċ; эрг.-инстр. ед. ч. м. р. -n, ед. ч. ж. р. -a, мн. ч.
-e; инесс.-илл. ед. ч. -na, мн. ч. -ma; элат. ед. ч. -no, мн. ч. -mo. Образцы склоне-
ния см. 2.4.0.
Когда падежный суффикс, состоящий из гласной (ген. ед. ч., эрг.-инстр. ж. р. и
мн. ч.), прибавляется к косвенной основе (которая всегда кончается на гласную),
появляется восходящий тон и/или между гласными вставляется глайд: косв. осн.
ед. ч. birooí-0- ‛брат’ — ген. ед. ч. biroóy-0-e; косв. осн. ед. ч. wálgi-0-
‛веревка’ — эрг.-инстр. ед. ч. ж. р. wálgi-0-ya.
В личных местоимениях и рефлексивных местоимениях (2.3.7.) образование
некоторых падежных форм морфологически нерегулярно на синхронном уровне.
Бóльшая часть падежных форм вопросительно-неопределенных и указательных
местоимений (обычно за исключением ген. ед. ч. и косв. п. ед. ч., см. 2.3.7. и
2.4.0.) образуется по вышеописанной модели.
Прилагательные и количественные числительные, выполняющие функцию
имени, могут принимать падежные суффиксы. Числительное ek ‛один’ комбини-
руется только с суффиксом единственного числа косвенной основы и с падеж-
ными суффиксами единственного числа. Числительное ek образует косвенную

основу по образцу 1-го склонения, так как его именная основа оканчивается на
гласный -i: ном. ед. ч. м. р. ek, ном. ед. ч. ж. р. ék-a, именная основа éki- —
косв. осн. ед. ч. ekí-0- — косв. п. ед. ч. ekí-0-s. Все другие числительные комби-
нируются только с суффиксом множественного числа косвенной основы и па-
дежными суффиксами множественного числа: ном. ед. ч. čawúur ‛четыре (чело-
века)’, именная основа čawúur- — косв. осн. мн. ч. čawuur-é- — эрг.-инстр. мн. ч.
čawuur-é-e. Прилагательные ед. ч. м. р. на -á, ед. ч. ж. р. на -í , мн. ч. на -é следу-
ют модели 1-го склонения: ном. ед. ч. šoní ‛красивая’, именная основа šoní- —
косв. осн. ед. ч. šoní-0- — косв. п. ед. ч. šoní-0-s, ном. мн. ч. šon-é ‛красивые’ —
косв. осн. мн. ч. šon-e-é- — косв. п. мн. ч. šon-e-é-ċ.
Инфинитив принимает показатели генитива и косвенного падежа единствен-
ного числа в определенных синтаксических конструкциях; имя деятеля может
принимать любые падежные суффиксы, см. 2.3.7.
Основные функции падежных форм.
Номинатив используется для выражения
— субъекта предложения с непереходным глаголом:
(1) Emilí sikúulas jáagi čhi
Эмили:НОМ.ЕД школа:КОСВ.ЕД идти:ИМПЕРФ.3ЕД.Ж ВСПОМ:НАСТ.3ЕД.Ж
‛Эмили идет в школу’.
— прямого дополнения предложения с переходным глаголом:
(2) tée paní piyíi
ты:ЭРГ/ИНСТР.ЕД вода:НОМ.ЕД пить:ОБЩ.СОВ.2ЕД
‛Ты выпил воду’.
— звательной формы (вокативa):
(3) Šabáan háai ṣapíka kha
Шабан:ПРЯМ.ЕД этот хлеб:ПРЯМ.ЕД есть:ИМП.2ЕД
‛Шабан, съешь этот хлеб!’
Генитив используется в основном для выражения посессивных и сходных с
посессивными отношений: mée piíye gor я:ГЕН.ЕД отец:ГЕН.ЕД дом:НОМ.ЕД ‛дом
моего отца’. Между генитивным именем и словом, которое оно определяет, как
правило, нет согласования по числу: tée beenderiŋéċ ṣapíka de ты:ГЕН.ЕД сест-
ра:КОСВ.МН хлеб:ПРЯМ.ЕД дать:ИМП.2ЕД ‛дай хлеб твоим сестрам!’ Генитив также
обозначает материал, из которого сделан определяемый объект: sanéi tom золо-
то:ГЕН.ЕД дерево:НОМ.ЕД ‛золотое дерево’ или (в сочетании с инфинитивом)
функцию определяемого: kuṭinái boṭ точить:ИНФ.ГЕН.ЕД камень:НОМ.ЕД
‛точильный камень’.
Генитив используется также в конструкциях типа:
(4) mée dúi biráara čhe
я:ГЕН.ЕД два брат:НОМ.МН быть:НАСТ.3МН
‛У меня два брата’.
(5) tumáa búuṭ qhoš huyá
ты:ГЕН.МН очень счастливый стать:ОБЩ.СОВ.3ЕД.М
‛Ты стал очень счастливым’.
(6) tée jaaná hóoga

ты:ГЕН.ЕД идти:ИНФ стать:ОБЩ.НЕСОВ.3ЕД.М
‛Тебе надо идти’.
Генитивная форма используется с послелогом aná ‛внутрь, внутри’: mée bi-
roóye aná я:ГЕН.ЕД брат:ГЕН.ЕД внутри ‛в моем брате’; с суффиксом -ni, выра-
жающим движение вдоль чего-то или сквозь что-то: asmáanai-ni báar не-
бо:ГЕН.ЕД-через ‛по небу’.
Косвенная форма используется для обозначения:
— лица, получающего выгоду от определенного действия, или лица, над кото-
рым совершается действие:
(7) es róše huyé
он:КОСВ.ЕД сердитый стать:ОБЩ.СОВ.3МН
‛(Они) рассердились на него’.
(8) badšáan wazíiras qáo guwaaín
царь:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М визирь:КОСВ.ЕД зов делать:КАУЗ.ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛Царь вызвал своего визиря’.
— косвенного объекта глаголов ‛давать’, ‛смотреть’, ‛говорить’:
(9) tomás dekh
дерево:КОСВ.ЕД смотреть:ИМП.2ЕД
‛Посмотри на дерево!’
(10) mas paaní de
я:КОСВ.ЕД вода:НОМ.ЕД дать:ИМП.2ЕД
‛Дай мне воды!’
— направления с глаголами движения:
(11) mée garás ja
я:ГЕН.ЕД дом:КОСВ.ЕД идти:ИМП.2ЕД
‛Иди в мой дом!’
— инструмента (в этой функции взаимозаменим с эргативом-инструменталисом):
(12) u baṭás ní-te
я: :ПРЯМ.ЕД камень:КОСВ.ЕД не-бить:ИМП.2ЕД
‛Не бей меня камнем!’
— обстоятельственных значений — времени: šaamás вечер:КОСВ.ЕД ‛вечером’.
Косвенный падеж употребляется с послелогами pa ‛возле, к’ aċí, ‛на’, miníin
‛под’, kóoṭ ‛вместе, с’ и др., см. 2.3.7. С суффиксом -mo ‛от’ он выражает сравнение:
(13) búuši goowás-mo čuní čhi
кошка:НОМ.ЕД лошадь:КОСВ.ЕД-от маленький:Ж быть:НАСТ.3ЕД.Ж
‛Кошка меньше лошади’.
Эргативно-инструментальный падеж используется для обозначения:
— субъекта (агенса) при переходном глаголе:
(14) mée kom giráa čhis
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД работа:НОМ.ЕД делать:ИМПЕРФ быть:НАСТ.1ЕД
‛Я работаю’.
— инструмента (в этом значении взаимозаменим с косвенным падежом):

(15) u baṭán ní-te
я:ПРЯМ.ЕД камень:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М не-бить:ИМП.2ЕД
‛Не бей меня камнем!’
Инессивно-иллативная форма обозначает позицию внутри или направление
внутрь: boríiŋema мешок:ИНЕСС/ИЛЛ.МН ‛в мешках’. Она также служит для вы-
ражения фазовых значений: mušána начало:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД ‛в начале’.
Элатив обозначает движение наружу:

(16) garáno báar nikhitá
дом:ЭЛАТ.ЕД снаружи выходить: ОБЩ.СОВ.3ЕД.М
‛Он вышел из дома’.
2.3.5. На основании регулярных фонетических чередований, которые происхо-
дят в результате комбинации с различными суффиксами, глагольные основы
можно разделить на два класса. В класс 1 включаются основы, оканчивающиеся
на согласный, в класс 2 — основы на гласный. Класс 1 можно разделить на два
подкласса: подкласс 1а состоит из основ на согласный (han-iná ‛шагать’), под-
класс 1б — из основ на гласный + -i, который в результате комбинации с суф-
фиксами переходит в глайд y (xolooi-ná ‛смешивать’). Класс 2 также можно раз-
делить на подкласс 2а, содержащий основы на каузативные суффиксы -aa-,
-(u)waa- (čarkaṭaa-ná ‛рубить’), и подкласс 2б, в который входят основы на дол-
гий или краткий гласный, но не с каузативным суффиксом (khaa-ná ‛есть’).
Бóльшая часть глаголов подкласса 2б имеют нерегулярные формы в оптативе и
императиве: опт. khónta; 2 л. ед. ч. имп. kha; 2 л. мн. ч. имп. khóo.
Д.я. различает перфективную и имперфективную основу глагола. Перфектив-
ная основа глагола маркируется суффиксом -i, который прибавляется непосред-
ственно к непроизводной глагольной основе. Перфективные и имперфективные
основы глагола — это связанные формы, не используемые вне спряжения. Ряд
глаголов имеет специальную форму для перфективной основы (чаще всего исто-
рически она связана с перфективным причастием прошедшего времени):
beeṭh-0-á сидеть-ПЕРФ-3ЕД.М ‛(он) сел’ (регулярная глагольная основа beeš-
‛сидеть’); nikhit-0-í выходить-ПЕРФ-3ЕД.Ж ‛(она) вышла’ (регулярная глагольная
основа nikhil- ‛выходить’); ga-í-s идти-ПЕРФ-1ЕД ‛(я) пошел’ (регулярная глаголь-
ная основа jaa- ‛идти’).
Перфективные основы не всегда содержат перфективный суффикс. С основа-
ми, оканчивающимися на согласный, перфективный суффикс -í появляется в
перфективной основе в 1-м, 2-м, 3-м лице единственного числа переходных гла-
голов и в 1-м лице единственного числа непереходных глаголов. Когда основа
оканчивается на гласный, перфективный суффикс –í появляется во всех лицах и
числах кроме 3-го лица множественного числа переходных глаголов. Во всех
других лицах и числах он заменяется своим нулевым алломорфом. В интерво-
кальной позиции перфективный суффикс выступает в форме -y-.
Имперфективная основа образуется от глагольной основы, расширенной за счет
рефлексов тематических флексий исторического настоящего активного времени.
На синхронном уровне эти рефлексы интерпретируются как алломорфы имперфек-
тивного суффикса. Эти алломорфы используются не только с исконными гла-

гольными основами, но и с основами, заимствованными из соседних языков: ġarus-
én-ge чинить-ИМПЕРФ-3МН ‛(они) починят’, ġarus-áa-s чинить-ИМПЕРФ-1ЕД ‛(я)
починю’ (< глагольная основа ġarús- ‛чинить’ < бур. ġarús- ‛в хорошем состоянии’).
В комбинации с глаголами класса 2 имперфективный суффикс представлен ну-
левым алломорфом во всех лицах и числах кроме 3-го лица множественного
числа: čarkaṭáa-0-s рубить-ИМПЕРФ-1ЕД ‛(я) рублю/буду рубить’, lee-n-ge
брать-ИМПЕРФ-3МН ‛(они) берут/возьмут’. Таким образом, форма имперфектив-
ного суффикса изменяется не только в зависимости от лица и числа, но и в зави-
симости от окончания глагольной основы, см. 2.4.0.
Глаголы в Д.я. различают следующие в р е м е н н ы́ е формы: общее несо-
вершенное, настоящее несовершенное, прошедшее несовершенное, общее совер-
шенное, настоящее совершенное (перфект настоящего времени) и предпрошед-
шее (плюсквамперфект). Вероятно, может быть выделена также форма предпо-
ложительного наклонения. Кроме этого, глаголы могут иметь формы императива
и оптатива.
Связка čh- различает только настоящее и прошедшее время. Настоящее время
связки образуется прибавлением согласовательных суффиксов серии 2а к пер-
фективной основе. Прошедшее время образуется прибавлением частицы -ka к
личной форме настоящего времени. Формы связки настоящего времени: 1 л.
ед. ч. čhis, мн. ч. čhóo, 2 л. ед. ч. čháai, мн. ч. čhóot, 3 л. ед. ч. м. р. čha, ед. ч. ж. р.
čhi, 3 л. мн. ч. čhe; формы связки прошедшего времени: 1 л. ед. ч. čhíska, мн. ч.
čhóoka, 2 л. ед. ч. čháaika, мн. ч. čhóotka, 3 л. ед. ч. м. р. čháka, ед. ч. ж. р. čhíka,
3 л. мн. ч. čhéka.
По аналогии с формами 2 л. ед. ч., 1 и 2 л. мн. ч., в формах 1 и 3 л. ед. ч., 3 л.
мн. ч. гласный может удлиняться, что приводит к параллельному существованию
форм связки 1 л. ед. ч. čhíis и čhís; 3 л. ед. ч. čháaka и čháka и т. п.
Формы настоящего и прошедшего времени связки используются также как
вспомогательные глаголы (т. е. как показатели настоящего или прошедшего вре-
мени) в образовании временны́х форм.
Отрицательная форма связки náa (в настоящем времени) и náa-ka (в прошед-
шем времени) не изменяется по лицам и числам:
(17) u baadšáa náa
я:НОМ.ЕД царь:НОМ.ЕД СВЯЗ.ОТР:НАСТ
‛Я не царь.’
(18) amé garána náaka
мы:НОМ.МН дом:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД СВЯЗ.ОТР:ПРОШ
‛Мы не были в доме.’
Общее несовершенное образуется по схеме: «имперфективная основа + согла-
совательные суффиксы серии 1». В основном это время обозначает либо обыч-
ное, повторяющееся, либо еще не начавшееся (т. е. будущее или гипотетическое)
действие:
(19) báapo u giltáas jáas
завтра я:НОМ.ЕД Гилгит:КОСВ.ЕД идти:ОБЩ.НЕСОВ.1ЕД
‛Завтра я поеду в Гилгит’.
Настоящее несовершенное образуется по схеме: «имперфективная основа +

согласовательные суффиксы серии 1 + показатель настоящего времени». Это
время обозначает действие, происходящее в момент речи:
(20) jóṭis dekhée čháai nikí asmáan-eini báar
мальчик:НОМ.ЕД видеть:ИМПЕРФ ВСПОМ:НАСТ.2ЕД нет небо:ГЕН.ЕД-через снаружи
kísek jáaga čha
что идти:ИМПЕРФ.3ЕД.М ВСПОМ:НАСТ.3ЕД.М
‛Мальчик, видишь ли ты, что там летит по небу?’
Форма прошедшего несовершенного времени образуется по схеме: «импер-
фективная основа + согласовательные суффиксы серии 1 + показатель прошед-
шего времени». Это время обозначает действие, происходящее или повторя-
ющееся в прошлом:
(21) ek gúċekina dekhéga-ta
один день:НЕОПР.ЕД.ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД видеть:ОБЩ.НЕСОВ.3ЕД.М-что
paṭháanaara káajiko áaŋe čheeka
пуштун:НЕОПР.МН откуда-то приходить:ИМПЕРФ.3МН ВСПОМ:ПРОШ.3МН
‛Однажды он увидел, что откуда-то прибывали какие-то пуштуны’.
Форма общего совершенного времени образуется по схеме: «перфективная ос-
нова + согласовательные суффиксы серии 2». Это время обозначает результат
действия. Оно, как правило, употребляется в качестве нарратива для описания
событий в прошлом:
(22) tée meelíi sunduqána ek daanuúk čha.
ты:ГЕН.ЕД жена:ГЕН.ЕД ящик:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД один гранат:НЕОПР.ЕД быть:НАСТ.3ЕД.М
héi daanuú leiáao.
этот:НОМ.ЕД.М гранат:НОМ.ЕД нести:ИМП.2ЕД
jéei, éei, daanuú leiaayá.
идти:АБС приходить:АБС гранат:ПРЯМ.ЕД нести:ОБЩ.СОВ.3ЕД.М
leeiaanáŋo héi daanuús dáma danín
нести:КОНВ этот:НОМ.ЕД.М гранат:КОСВ.ЕД выдыхание:МН давать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛«В ящичке у твоей жены лежит один гранат. Принеси <мне> этот гранат!»
<Царь> пошел, вернулся и принес гранат. Когда он <его> принес, <факир>
подул на этот гранат’.
Форма настоящего совершенного времени (перфект) образуется по схеме:
«перфективная основа + согласовательные суффиксы серии 2 + показатель на-
стоящего времени». Это время употребляется для обозначения результата дейст-
вия, который сохраняется в настоящем:
(23) tée kukúruċan haldén leeiaayá
ты:ГЕН.ЕД щенок:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М горный.козел:ПРЯМ.ЕД нести:ПЕРФ.3ЕД.М
čha girín khodaí girí
ВСПОМ:НАСТ.3ЕД.М сказать:ОБЩ.СОВ.3ЕД жертвование:ПРЯМ.ЕД делать:АБС
haldén danín
горный.козел:ПРЯМ.ЕД давать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛«Твоя собака принесла горного козла», — сказала <царевна>. Посвящая
<его> Богу, <царь> отдал горного козла <людям>’.
Форма предпрошедшего времени (плюсквамперфект) образуется по схеме:

«перфективная основа + согласовательные суффиксы серии 2 + показатель про-
шедшего времени». Это время употребляется для обозначения результата дейст-
вия, которое происходило и закончилось в прошлом:
(24) tumáa bában gar irí mas
вы:ГЕН.ЕД отец:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М свадьба:ПРЯМ.ЕД делать:АБС я:КОСВ.ЕД
danín čhaka irín. girnáŋo nikí
давать:ПЕРФ.3ЕД ВСПОМ:ПРОШ.3ЕД.М сказать:ОБЩ.СОВ.3ЕД сказать:КОНВ нет
girín
сказать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛«Разве ваш отец отдал <тебя> мне, сыграв <нашу> свадьбу?» — спросил
<он>. На <его> вопрос <она> сказала: «Нет»’.
Для предполагаемого нашим описанием предположительного н а к л о н е -
н и я (презумптива) в совершенной форме в доступном нам материале нашлись
лишь два примера:
(25) tus dan-0-ó-m
ты:КОСВ.ЕД дать- ПРЕЗУМП-1ЕД
‛Конечно, (я) дам (его) тебе’. (Ироническое высказывание)
(26) u apné aa-y-ó-s
я:НОМ.ЕД сам приходить- ПРЕЗУМП-1ЕД
‛Мне, наверное, нужно прийти самой’.
Возможная схема образования этой формы: «перфективная основа + презум-
птивный суффикс -o- + согласовательные суффиксы серии 2». Однако данная
форма требует дополнительного исследования.
Императив образуется следующим образом: «глагольная основа + согласова-
тельные суффиксы серии 3». Парадигма включает только формы 2-го лица. Для
основ класса 1а, 1б, 2б в единственном числе используется нулевой согласова-
тельный суффикс -0, т. е. формы единственного числа совпадают с глагольной
основой. К основам класса 2а прибавляется суффикс -i. Во множественном числе
используется согласовательный суффикс императива -á, прибавление которого
иногда влечет за собой фонетические изменения, в том числе восходящий тон в
комбинации с основами класса 2а, см. 2.1.2.
Некоторые глаголы с основой класса 1а имеют в единственном числе морфо-
логически нерегулярные формы: 2 л. ед. ч. nikhól от nikhil- ‛выходить’, 2 л. ед. ч.
mor от mar- ‛умирать’. Ряд глаголов с основами класса 2б имеют нерегулярные
формы во множественном числе: 2 л. мн. ч. dóo от dée- ‛давать’, 2 л. мн. ч. khóo
от kháa- ‛есть’, 2 л. мн. ч. jóo от jáa- ‛идти’. Императив используется для выра-
жения повеления, приказа.
Оптатив образуется по схеме: «глагольная основа + оптативный суффикс
-(w)ónta». Парадигма оптатива имеет только формы 3-го лица. Между единст-
венным и множественным числом нет формальных различий:
(27) khodáan tus ša gir-ónta
бог:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М ты:КОСВ.ЕД хорошо делать-ОПТ
‛Да хранит тебя Бог!’
(28) eŋ jangalás jónta

они:НОМ.МН лес:КОСВ.ЕД идти:ОПТ
‛Пусть они идут в лес!’
Некоторые глаголы с основами класса 2б имеют морфологически нерегуляр-
ные формы оптатива: опт. jónta от jáa- ‛идти’, опт. dónta от dée- ‛дать’.
П а с с и в в Д.я. выражается с помощью страдательного причастия (см.
2.3.7.), за которым следует глагол jaaná ‛идти’, в предложении согласующийся с
формальным подлежащим. Пассив образуется как от переходных, так и от неко-
торых непереходных глаголов. В последнем случае он обозначает, что действие
не контролируется или не контролировалось субъектом пассивной (пассивооб-
разной) конструкции:
(29) ag lup-óo ga-y-í
огонь:НОМ.ЕД.Ж зажигать-ПАСС идти-ОБЩ.СОВ.-3ЕД.Ж
‛Огонь был зажжен’.
(30) jaháas apné bešam-óo jáa-0-gi
самолет:НОМ.ЕД сам поставить.на.место-ПАСС идти-ИМПЕРФ-3ЕД.Ж
čh-0-i
ВСПОМ-НАСТ-3ЕД.Ж
‛Самолет приземляется’.
В Д.я. несколько каузативных суффиксов. Суффиксы -aa- , -(u)waa- и -(w)aar-
присоединяются непосредственно к основе:
(31) mée jagrá niš-aa-í-m
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД ссора:ПРЯМ.ЕД уладить-КАУЗ-ОБЩ.СОВ-1ЕД
‛Я уладил ссору’.
(32) mas ní-huṭh-uwаa-i
я:КОСВ.ЕД не-будить-КАУЗ-ИМП.2ЕД
‛Не буди меня!’
(33) heyán jíip ġarus-aar-é-ga
он:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М джип:ПРЯМ.ЕД в.хорошем.состоянии-КАУЗ-ОБЩ.НЕСОВ-3ЕД.М
‛Он починит джип’.
Некоторые глаголы имеют в каузативе морфологически нерегулярные основы:
ср. глагольные основы dakhol-aa- и dakhol-uwaa- ‛показывать’ ~ некаузативная
глагольная основа dekh- ‛смотреть, видеть’, глагольная основа pereešin-uwaa-
‛класть внутрь, сажать’ ~ некаузативная глагольная основа peréeš- ‛входить’.
Суффикс -aa- может превращать непереходные глаголы в каузативно-
переходные: qošul- ‛ломаться’ — qošul-aa- ‛разрушать’. Суффикс -(u)waa- может
быть маркером двойного каузатива:
(34) heyán mas kooṭ bijlí lup-uwaa-í-n
он:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М я:КОСВ.ЕД с свет:НОМ.ЕД включать-КАУЗ-ОБЩ.СОВ-3ЕД
‛Он заставил меня включить свет’.
Суффикс -aa- может присоединяться к основам класса 2, уже имеющим суф-
фикс -(w)aar-, образуя двойной каузатив:
(35) ayáa bábas kooṭ búušis kho-waar-áa-0-gi

она:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.Ж отец:КОСВ.ЕД с кошка:КОСВ.ЕД есть-КАУЗ-КАУЗ-ОБЩ.НЕСОВ-3ЕД.Ж
‛Она с помощью отца покормит кошку’.
П е р е х о д н ы е/н е п е р е х о д н ы е глаголы могут различаться на мор-
фосинтаксическом уровне по следующим признакам: 1) присоединение суффик-
сов серии 2а/2б, см. 2.3.6.; 2) наличие/отсутствие эргативно-инструментального
падежа для выражения подлежащего (агенса), см. 2.5.3.; 3) наличие/отсутствие
каузативных суффиксов.
Для выражения о т р и ц а н и я в финитном глаголе используется префикс
ní-, перетягивающий на себя главное ударение:
(36) mée thaa-háai babaí ní-khaa-ì-m čhiska
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД здесь-это:ПРЯМ.ЕД.Ж яблоко:ПРЯМ.ЕД ОТР-есть-ПЕРФ-1ЕД ВСПОМ:ПРОШ.1ЕД
‛Я не съел это яблоко’.
В Д.я. есть по крайней мере один сложный глагол leeiaaná ‛приносить’. Он со-
стоит из абсолютивного причастия (см. 2.3.7.) leeí (< lee- ‛брать’) и глаго-
ла-интенсификатора aaná ‛приходить’, который спрягается, принимая согласова-
тельные суффиксы соответственно серии 1 и 2а, см. 2.3.6. Синтаксически leiaaná
ведет себя как переходный глагол:
(37) heyán ṣapíka leiaayá čha
он:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М хлеб:НОМ.ЕД приносить:ПЕРФ.3ЕД.M ВСПОМ:НАСТ.3ЕД.М
‛Он принес хлеб’.
2.3.6. Дейктические категории: лицо (для имен, местоимений и глаголов), оп-
ределенность (для имен и некоторых местоимений), время и таксис (в глаголе и в
предложении), директивы и локативы, анафора.
В Д.я. имеются личные местоимения 1-го и 2-го лица единственного и множе-
ственного числа. Для 3-го лица используются две серии указательных местоиме-
ний, см. 2.4.0.
В глаголе категория л и ц а выражается с помощью трех серий согласова-
тельных суффиксов, см. 2.4.0. Серия 1 присоединяется к имперфективной основе,
серия 2 — к перфективной основе, серия 3 присоединяется непосредственно к
глагольной основе, используется для образования императива и имеет только
формы 2-го лица.
Серия 2 согласовательных суффиксов разбивается на две подгруппы: а) для
непереходных глаголов, б) для переходных глаголов. Согласовательные суффик-
сы 3-го лица серий 1 и 2а различают род и число таким же образом, как и прила-
гательные, см. 2.3.7.
Во временах, образующихся с помощью показателей настоящего и прошедше-
го времени (настоящее несовершенное, прошедшее несовершенное, настоящее
совершенное, предпрошедшее, см. 2.3.5.), некоторые согласовательные суффик-
сы полностью или частично опускаются перед вспомогательным глаголом.
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и выражается
морфологически с помощью сингулятивно-неопределенного суффикса. Суффикс
имеет формы единственного и множественного числа. В номинативе единствен-
ного числа различается род: ед. ч. м. р. -(e)k, ед. ч. ж. р. -(e)k-a, мн. ч. -aara. Суф-
фикс единственного числа прибавляется к существительному стоящего в форме

номинатива единственного числа; возможны фонетические изменения в тех случа-
ях, когда имя оканчивается на гласную: м. р. boṭ — bóṭ-ek ‛(какой-то) камень’, ж. р.
jíba — jíba-k-a ‛(какой-то) язык’, ж. р. lóoi — lóoy-ek-a ‛(какая-то) лиса’. Форма
множественного числа сингулятивно-неопределенного суффикса прибавляется к
форме номинатива множественного числа, когда та оканчивается на согласную
или на –ŋa: pan-úŋ — pan-úŋ-aara ‛некоторые дороги’, burí-iŋa — burí-iŋ-aara
‛некоторые мешки’. Если же форма номинатива множественного числа оканчи-
вается на гласную, суффикс прибавляется непосредственно к именной основе:
gár-a — gár-aara ‛некоторые дома’, goow-é — goow-áara ‛некоторые лошади’.
П а д е ж н ы е суффиксы прибавляются к сингулятивно-неопределенному
суффиксу с помощью соответствующего суффикса косвенной основы (см. 2.3.4.),
получившиеся формы не маркированы по роду, в них не происходит передвиже-
ния ударения. В единственном числе суффикс косвенной основы представлен
нулевым алломорфом, сингулятивно-неопределенный суффикс выступает в форме
-eki-: maníš — maníš-ek — maníš-eki-0-s мужчина-НЕОПР.ЕД-КОСВ.ОСН.ЕД-КОСВ.ЕД
‛мужчине’. Во множественном числе форма суффикса косвенной основы -e:
lóoi-ŋa — lóoi-ŋ-aara — lóoi-ŋ-aar-e-ċ лиса-МН-НЕОПР.МН-КОСВ.ОСН.МН-КОСВ.МН
‛некоторым лисам’.
О временах глагола см. 2.3.5.
У д а л е н н о с т ь в пространстве выражается формами номинатива единст-
венного числа указательных местоимений серии 2, см. 2.4.0.: a maníš ‛этот муж-
чина’, e maníš ‛тот мужчина’. Также в качестве определения используется рас-
ширенная конструкция с указательными местоимениями серии 1 и наречиями
tháa ‛здесь’ и túun ‛там’: thaa-héi maníš здесь-он:НОМ.ЕД.М мужчина:НОМ.ЕД ‛этот
мужчина здесь’, tuun-háai muláai там-она:НОМ.ЕД.Ж девушка:НОМ.ЕД ‛та девушка
там’, thaa-éŋ buríiŋema здесь-они:НОМ.МН мешок:МН.ИНЕСС/ИЛЛ.МН ‛в этих меш-
ках здесь’, tuun-éŋ garéċ там-они:НОМ.МН дом:КОСВ.МН ‛к тем домам там’. Эти
формы могут быть также номинализованы:
(38) thaa-éŋ bazáaras jáaŋe čhe
здесь-они:НОМ.МН базар:КОСВ.ЕД идти:ИМПЕРФ.3МН ВСПОМ:НАСТ.3МН
‛Эти (люди) идут на базар’.
(39) thaa-héi tuun-haayás de
здесь-это:НОМ.ЕД.М там-она:КОСВ.ЕД давать:ИМП.2ЕД
‛Отдай это той (женщине)!’
2.3.7. В Д.я. выделяются следующие части речи: существительные, прилага-
тельные (включая числительные), местоимения, глаголы, наречия, послелоги,
союзы и частицы.
С у щ е с т в и т е л ь н ы е имеют категории рода, числа и падежа. Падеж
выражается морфологически падежными суффиксами. Число и род могут выра-
жаться морфологически (с помощью суффиксов косвенной основы, суффиксов
множественного числа, сингулятивно-неопределенного суффикса) и синтаксиче-
ски (согласованием с финитным глаголом и/или с определением). В предложении
имена могут стоять в позиции подлежащего, дополнения, определения (генитив в
посессивной функции), обстоятельства, именной части сказуемого.
П р и л а г а т е л ь н ы е выражают категории рода и числа, согласуясь с су-

ществительным, которое они определяют. Прилагательные имеют следующие
флексии: 1) ед. ч. м. р. -á, ед. ч. ж. р. -í, мн. ч. -é, например, ед. ч. м. р. buḍ-á
‛старый’, ед. ч. ж. р. buḍ-í, мн. ч. buḍ-é; 2) ед. ч. м. р. -o, ед. ч. ж. р. -i, мн. ч. -e,
например, ед. ч. м. р. ašáat-o ‛слабый, тонкий’; ед. ч. ж. р. ašáat-i, мн. ч. ašáat-e.
Прилагательные, оканчивающиеся на согласную, не изменяются. Падеж выража-
ется только в тех случаях, когда прилагательное используется в роли существи-
тельного. В предложении прилагательные занимают позицию определения.
В Д.я. есть количественные и порядковые ч и с л и т е л ь н ы е. Количест-
венные числительные следуют двадцатиричной системе счисления. Числитель-
ное «один» различает род: м. р. ek, ж. р. ék-a. Другие числительные: dúi ‛два’, c ̣ái
‛три’, čawúur ‛четыре’, pói/põi ‛пять’, ṣa ‛шесть’, sot ‛семь’, õṣṭ ‛восемь’, núu/nũũ
‛девять’, dái ‛десять’, ekáai ‛одиннадцать’, báai ‛двенадцать’, c ̣ói /c ̣õi
‛тринадцать’, čõúndei ‛четырнадцать’, panzéi ‛пятнадцать’, ṣõõi ‛шестнадцать’,
satáai ‛семнадцать’, aṣṭããi ‛восемнадцать’, kunií ‛девятнадцать’, bíiš ‛двадцать’,
dúi-biiš ‛сорок’, dùi-biiš-o-ék ‛сорок один’, šóo ‛сто’, hazáar ‛тысяча’. Так же, как
и прилагательные, числительные ставятся перед определяемым словом. Сущест-
вительные, определяемые числительными больше одного, всегда ставятся во
множественном числе.
Порядковые числительные образуются прибавлением суффикса -múuŋo к со-
ответствующему количественному числительному: c ̣ai-múuŋo ‛третий’.
Количественные и порядковые числительные могут функционировать как
имена. Числительное «один» может принимать падежные суффиксы единствен-
ного числа, остальные числительные — суффиксы множественного числа, см.
2.3.4. В сложных числительных суффикс падежа присоединяется к последней со-
ставляющей: dùi-biiš-o-sot-é-ŋe два-двадцать-и-семь-КОСВ.ОСН.МН-ГЕН.МН ‛соро-
ка семи (людей)’.
М е с т о и м е н и я в Д.я. можно разделить на личные, указательные, неоп-
ределенно-вопросительные, рефлексивные и реципрокальные. В Д.я. нет специ-
альных форм притяжательных и относительных местоимений.
Личные местоимения различают лицо, число и падеж: 1 л. ном. ед. ч. u, мн. ч.
amé, 1 л. ген. ед. ч. mée, мн. ч. amáa, 1 л. эрг.-инстр. ед. ч. mée, мн. ч. amée, 1 л.
косв. п. ед. ч. mas, мн. ч. améċ; 2 л. ном. ед. ч. tu, мн. ч. tumé, 2 л. ген. ед. ч. tée,
мн. ч. tumáa, 2 л. эрг-инстр. ед. ч. tée, мн. ч. tumée, 2 л. косв. п. ед. ч. tus, мн. ч.
tuméċ. В предложении они могут быть подлежащим, дополнением, определением
(только генитив в посессивной функции), именной частью сказуемого.
Указательные местоимения представлены двумя сериями, см. 2.4.0. Они раз-
личают лицо и число, а также род (только серия 1) и степень удаленности (только
серия 2). Когда указательные местоимения выступают в функции личных место-
имений 3-го лица, они также присоединяют падежные показатели. В предложе-
нии указательные местоимения могут быть определением. В качестве личных
местоимений они также выступают в роли подлежащего, дополнения и опреде-
ления (только генитив в посессивной функции).
Вопросительно-неопределенные местоимения представлены двумя сериями.
Серия 1, как правило, употребляется по отношению к одушевленным существам,
местоимения этой серии различают число и падеж: ном. ед. ч. kos, ном. мн. ч. ko,
kos, ген. ед. ч. kósei, ген. мн. ч. kóseŋe, косв. п. ед. ч. kos. Серия 2 чаще всего ис-
пользуется для неодушевленных предметов: ном. мн. ч. kis, ген. ед. ч. kísei.
К обеим сериям может присоединяться сингулятивно-неопределенный суф-
фикс. Серия 1: ном. неопр. ф. ед. ч. м. р. kóok, ном. неопр. ф. ед. ч. ж. р. kóoka,
ном. неопр. ф. мн. ч. káara, ген. неопр. ф. мн. ч. káareŋe, эрг.-инстр. неопр. ф.
ед. ч. м. р. kóokin, эрг.-инстр. неопр. ф. мн. ч. káaree, косв. п. неопр. ф. ед. ч.
kóokis, косв. п. неопр. ф. мн. ч. káareċ. Серия 2: ном. неопр. ф. ед. ч. м. р. kísek,
эрг.-инстр. неопр. ф. ед. ч. м. р. kísekin, эрг.-инстр. неопр. ф. мн. ч. kísaare,
косв. п. неопр. ф. ед. ч. kísekis.
В предложении местоимения серии 1 и 2 занимают позицию подлежащего, до-
полнения и определения (генитив в посессивной функции).
Формы рефлексивного местоимения: apné ‛сам/сама себя’, ген. apnéi, косв. п.
apnés. Формы реципрокального местоимения: ekék ‛друг друга’, ген. мн. ч.
ekékeŋe, косв. п. мн. ч. ekékeċ. Рефлексивные и реципрокальные местоимения
различают только падеж. В предложении рефлексивные местоимения могут быть
определением (генитив в посессивной функции), дополнением или обстоятельст-
вом. Взаимные местоимения могут быть определением или дополнением.
В системе г л а г о л а имеются финитные и нефинитные формы. В финит-
ных формах различаются лицо, число, род, аспект, время и наклонение, см. 2.3.5.
В предложении финитные формы глагола выполняют роль сказуемого. К нефи-
нитным формам относятся: инфинитив, имя деятеля, страдательное причастие,
адвербиальное причастие, абсолютивное причастие, конверб переключения ре-
ференции с окончанием -(i)náŋo, конверб переключения референции с окончани-
ем -(i)néebel.
Инфинитив образуется присоединением суффикса -(i)ná к глагольной основе.
Инфинитив может принимать падежные суффиксы генитива и косвенного падежа
единственного числа. В обоих падежах инфинитив выступает в придаточном цели:
(40) eŋée íiċi hoo-iná-0-i sikíim
они:ЭРГ/ИНСТР.МН отделить стать-ИНФ-КОСВ.ОСН.ЕД-ГЕН.ЕД сговор
irnée
делать:ОБЩ.СОВ.3МН
‛Они сговорились отделить (его) (от себя)’.
(41) heyán mas sinís
он:М.ЕД.ЭРГ/ИНСТР я:КОСВ.ЕД река:КОСВ.ЕД
baa-ná-0-s aanín
бросить-ИНФ-КОСВ.ОСН.ЕД-КОСВ.ЕД взять:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛Он взял меня, чтобы бросить в реку’.
В комбинации с 3-м лицом единственного числа мужского рода формы общего
несовершенного времени глагола hooiná ‛быть, становиться’ немаркированный
инфинитив образует безличную конструкцию со значением долженствования:
mée khaa-ná hóoga я:ГЕН.ЕД есть-ИНФ быть:ОБЩ.СОВ.3ЕД.М ‛мне нужно поесть’.
Имя деятеля образуется прибавлением суффикса -(i)n- к глагольной основе.
Оно различает род и число так же, как прилагательные. В мужском роде имя дея-
теля по форме совпадает с инфинитивом (khaa-ná есть-ИНФ ‛есть’ и khaa-n-á
есть-АГЕНТ.ИМЯ-М ‛едок’), однако в отличие от последнего может сочетаться со
всеми падежными суффиксами, а также с сингулятивно-неопределенным суф-

фиксом, см. 2.3.6. В предложении выступает в тех же позициях, что и имя:
(42) thaa-háai móo pii-n-í-ika čhi
здесь-она:НОМ.ЕД.Ж вино:НОМ.ЕД пить-АГЕНТ.ИМЯ-Ж-НЕОПР.ЕД.Ж быть:НАСТ.3ЕД.Ж
‛Вот эта <женщина> — любительница выпить’.
Страдательное п р и ч а с т и е образуется от глагольной основы с помощью
суффикса -óo, не различает род, число и падеж. В предложении используется в
конструкции с глаголом jaaná ‛идти’, см. 2.3.5.
Деепричастие образуется с помощью суффикса -(i)née, в предложении чаще
всего выражает одновременность:
(43) han-inée ṣapíka khaaín
шагать-ДЕЕПР хлеб:ПРЯМ.ЕД есть:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛Он ел на ходу’ (букв. ‛ел хлебʼ).
С глаголом jaaná ‛идти’ деепричастие образует конструкцию со значением
продолжающегося, несмотря на препятствия, действия:
(44) tée mas har waqt madát
ты:ЭРГ/ИНСТР.ЕД я:КОСВ.ЕД все время:НОМ.ЕД помогать:НОМ.ЕД
ir-née jáaya
делать-ДЕЕПР идти:ОБЩ.СОВ.2ЕД
‛Ты и в дальнейшем будешь помогать мне, несмотря на все трудности’.
Та же конструкция может выражать повторяющееся действие:
(45) mée kis-ta aan-inée gaís
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД что-то приносить-ДЕЕПР идти:ОБЩ.СОВ.1ЕД
‛Я <каждый день> приносил что-нибудь <с базара>’.
В комбинации с глаголом beešiná ‛сидеть’ адвербиальное причастие может
иметь дуративно-итеративное значение:
(46) mée tée garána kísta khaa-née beešáas
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД ты:ГЕН.ЕД дом:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД что-то есть-ДЕЕПР сидеть:ОБЩ.НEСОВ.1ЕД
‛Я всегда буду есть в твоем доме’.
Абсолютивное причастие образуется с помощью присоединения суффикса -í к
глагольной основе. Оно не различает род, число, падеж, в предложении чаще
всего выражает последовательное или одновременное действие:
(47) ṣapikéċ šalóo qholooy-í dúi ṣapikóŋ baaín
хлеб:КОСВ.МН тесто:ПРЯМ.ЕД мешать-АБС два хлеб:МН бросать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛После того, как <она> замесила тесто для хлеба, <она> бросила два хлеба
<для испечения на сковороду>’.
(48) jaa-í héi son haayás danín
идти-АБС этот золото:ПРЯМ.ЕД она:КОСВ.ЕД давать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛<Он> пошел и отдал ей это золото’.
Суффикс -(i)náŋo, присоединяясь к глагольной основе, образует к о н в е р б,
переключающий референцию. Конверб не имеет рода, числа, падежа, в предло-
жении выполняет функцию обстоятельства, выражая последовательность или
одновременность. Он также используется в нарративах, где в начале нового

предложения повторяет действие, выраженное личным глаголом в предыдущем
высказывании:
(49) paaní piyín. paaní pii-náŋo
вода:ПРЯМ.ЕД пить:ОБЩ.СОВ.3ЕД вода:ПРЯМ.ЕД пить-КОНВ
ṣapíka khaaín
хлеб:НОМ.ЕД есть:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛<Он> выпил воды. Выпив воды, <он> поел’ (букв. ‛поел хлебаʼ).
Конверб переключения референции с окончанием -(i)néebel также не различает
род, число и падеж, его употребление аналогично употреблению конверба на
-(i)náŋo.
Н а р е ч и я в Д.я. включают: tháa ‛здесь’, túun ‛там’, aná ‛внутрь, внутри’,
jumuṭí ‛завтра’, óče ‛сегодня’, báapo ‛завтра’, apú ‛вверх, вверху’, báar ‛наружу’,
aċí ‛на, наверх, наверху’. Некоторые наречия употребляются также в качестве
послелогов.
В Д.я. есть ряд п о с л е л о г о в. Косвенным падежом управляют послелоги
aċí ‛на, наверх, наверху’ (širooṭás aċi голова:КОСВ.ЕД на ‛на голове’), káaroo/
kaaróo ‛для, ради’ (teenás kaaróo bóṭek áan бить:КОСВ.ЕД для камень:НЕОПР.ЕД.М
принести:ИМП.2ЕД ‛Принеси камень для избиения!’; kóoṭ ‛вместе с’ (zóoras kooṭ
сила:КОСВ.ЕД с ‛с силой, сильно’), meníin ‛под, вниз’ (ẓakáaiŋeċ meniin dekh ве-
сы:КОСВ.МН под смотреть:ИМП.2ЕД ‛Посмотри под весами!’), pa ‛к, около’ (ṣapíka
mas pa áan хлеб:ПРЯМ.ЕД я:КОСВ.ЕД к приносить:ИМП.2ЕД ‛Принеси мне хлеба!’).
Генитивом управляет послелог aná ‛внутри’: mée biroóye ana мой:ГЕН.ЕД
брат:ГЕН.ЕД внутри ‛в моем брате’. Послелог anaró(o) ‛наружу’ ставится после
прямого падежа: e anaró он:ПРЯМ.ЕД наружу ‛из него’. Некоторые послелоги
имеют наречное употребление.
С о ю з ы делятся на сочинительные (-ta ... -ta ‛... так же, как и ...’, yáa ‛или’) и
подчинительные (leekín ‛но’, agár ‛если’ — в условных, -ta ‛тогда’ — в условных
и временны́х предложениях, см. 2.5.4.):
(50) gaaíŋ-ta dáana-ta
коровы:НОМ.МН-и быки:НОМ.МН-и
‛как коровы, так и быки’
(51) goowá yáa ẓakún dóo
лошадь:ПРЯМ.ЕД или осел:ПРЯМ.ЕД дать:ИМП.2МН
‛Дайте лошадь или осла!’
(52) leekín sitáaras šáŋa ger
но лютня:КОСВ.ЕД внимание делать:ИМП.2ЕД
‛Но следи за лютней!’
Ч а с т и ц ы можно разделить на 1) энклитики: =ta ‛даже’ (с именами), =kulo
‛если даже’ (с именами), -e — вопросительный маркер (см. 2.5.3.), -aka — маркер
нереального условия (с глаголами, см. 2.5.4.); 2) независимые слова: awá ‛да’, nikí
‛не, нет’, wáa ‛о!’ (вокативная частица).
Образование множественного числа существительных
Ед. ч. м. р.
Суффиксы -C, -úu, -í, -áu -á -u -ú, -ó
gor múu gunċ muušá čhúmu
Ном. ġonó ‛семя’
‛дом’ ‛лицо’ ‛день’ ‛мышь’ ‛рыба’
Именная múuš- čhúmu-
gar- ном. ед. ч. ном. ед. ч. ном. ед. ч.
основа muušá- čhum-
Мн. ч. м. р.
-oŋa, -uŋa,
Суффиксы -(w/y)a -a, -uŋ, -úŋ -é, -aŋa -uŋa, -e
-(w)a
gunċ-úŋ muuš-é čhúmu-uŋa ġonó-oŋa
Ном. gár-a múw-a
gúnċ-a muušá-aŋa čhúm-e ġonó-wa
Ед. ч. ж. р.
Суффиксы -C -a -í -á -i
góċhil jíba agulí haní šarmá wálgi
Ном.
‛канал’ ‛язык’ ‛палец’ ‛косточка’ ‛ковер’ ‛веревка’
Именная
ном. ед. ч. jib- ном. ед. ч. ном. ед. ч. ном. ед. ч. ном. ед. ч.
основа
Мн. ч. ж. р.
Суффиксы -a, -uŋ, -úŋ -úŋ -ŋ -iŋa -aŋa -iŋa
góċhil-a
Ном. jib-úŋ agulí-ŋ haní-iŋa šarmá-aŋa wálgi-iŋa
góċhil-uŋ
Образование косвенной основы

Склонение 1
Форма Подвижные Неподвижные
póo agulí ač / ačh ġonó wálgi čhúmu
Ном. marmá (м. р.)
(м. р.) (ж. р.) (ж. р.) (м. р.) (ж. р.) (м. р.)
ед. ч. ‛пила’
‛нога’ ‛палец’ ‛глаз’ ‛семя’ ‛веревка’ ‛рыба’
Именная ном. ном. ном. ном. ном.
páa- áčhi-
основа ед. ч. ед. ч. ед. ч. ед. ч. ед. ч.
Косв. осн. ġonó-0
paá-0- agulí-0- ačhí-0- marmá-0- wálgi-0- čhúmu-0-
ед. ч. -
Ном. ġonó-o
páa-ŋa agulí-ŋ ačhí-ŋ marmá-aŋa wálgi-iŋa čhúmu-uŋa
мн. ч. ŋa
Косв. осн. čhúmu-uŋ-e
paa-ŋ-é- aguli-ŋ-é- ačhi-ŋ-é- marmá-aŋ-e- — wálgi-iŋ-e-
мн. ч. -
Склонение 2
Форма Подвижные Неподвижные
muušá gor jíba máu ġonó bíiru asmáan góċhil
Ном. (м. р.) (м. р.) (ж. р.) (м. р.) (м. р.) (м. р.) (м. р.) (ж. р.)
ед. ч.
‛мышь’ ‛дом’ ‛язык’ ‛жир’ ‛семя’ ‛петух’ ‛небо’ ‛канал’
Именная ном. ном. ном. ном.
muuš- gar- jib- bíir-
основа ед. ч. ед. ч. ед. ч. ед. ч.
Косв. осн.
muuš-á- gar-á- jib-á- maw-á- ġono-wá- bíir-a- asmáan-a- góċhil-a-
ед. ч.
Ном. asmáan-a góċhil-a
muuš-é gár-a jib-úŋ máw-a ġonó-wa bíir-e
мн. ч. asmáan-uŋ góċhil-uŋ
Косв. осн.
muuš-é- gar-é- jib-é- maw-é- ġono-wé- bíir-e- asmáan-e- góċhil-e-
мн. ч.
Склонение
Падежный Склонение 1 Склонение 2
суффикс Подвижные Неподвижные Подвижные Неподвижные
Ед. число
póo (м. р.) wálgi (ж. р.) jíba (ж. р.) múu (м. р.) asmáan (м. р.)
Ном./Прям. —
‛нога’ ‛веревка’ ‛язык’ ‛лицо’ ‛небо’
Ген. -i paá-ye wálgi-i jibé-i muwé-i asmáana-i
Косв. -s paá-s wálgi-s jibá-s muwá-s asmáana-s
Эрг.-инстр. м. р. -n paá-n — — muwá-n asmáana-n
Эрг.-инстр. ж. р. -a — wálgi-ya jibá-a — —
Инесс.-илл. -na paá-na wálgi-na jibá-na muwá-na asmáana-na
Элат. -no paá-no wálgi-no jibá-no muwá-no asmáana-no
Мн. число
Ном./Прям. — páa-ŋa wálgi-ŋa jib-úŋ múw-a asmáan-a
Ген. -ŋe paaŋé-ŋe wálgiŋe-ŋe jibé-ŋe muwé-ŋe asmáane-ŋe
Косв. -ŋ paaŋé-ċ wálgiŋe-ċ jibé-ċ muwé-ċ asmáane-ċ
Эрг.-инстр. -e paaŋé-e wálgiŋe-e jibé-e muwé-e asmáane-e
Инесс.-илл. -ma paaŋé-ma wálgiŋe-ma jibé-ma muwé-ma asmáane-ma
Элат. -mo paaŋé-mo wálgiŋe-mo jibé-mo muwé-mo asmáane-mo
Образование имперфективных и перфективных основ

класс 1: xolooi-ná ‛смешивать’, класс 2: čarkaṭaa-ná ‛рубить’
Имперфективная oснова Перфективная oснова
xolooy-áa- xolooy-á- xolooy-í- xolooy-0-
1 л.
čarkaṭáa-0- čarkaṭáa-0- čarkaṭaa-í- čarkaṭaa-y-
xolooy-ée- xolooy-á- xolooy-í- xolooy-0-
2 л.
čarkaṭáa-0- čarkaṭáa-0- čarkaṭaa-í- čarkaṭaa-y-
xoloy-é- xolooy-én- xolooy-í- xolooi-0-
3 л.
čarkaṭáa-0- čarkaṭáa-n- čarkaṭaa-í- čarkaṭaa-0-
Согласовательные суффиксы
Серия 2
Серия 1 Серия 3
С неперех. глаголом С перех. глаголом
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
1 л. -s -m -s -óo -m -óo — —
2 л. -ya -gut -áai -óot -i -óot -0/-i -á
3 л. -ga -gi -ge -á -í -é -n -née — —
Глагол
hooiná/hu- ‛быть, становиться’, girná ‛делать’
Ед. ч. Мн. ч.
Время 3 л.
1 л. 2 л. 1 л. 2 л. 3 л.
м. р. ж. р.
Общее hóos hóoya hóoga hóogi hóom hóogut hóoŋe
несовершенное giráas giréeya giréga girégi girám girágut giréŋe
hóo hóo hóoga hóogi hóom hóogu hóoŋe
Настоящее čhis čhaai čha chi čhoo čhoot čhe
несовершенное giráa girée giréga girégi girám girágu giréŋe
čhis čhaai čha čhi čhoo čhoot čhe
hóo hóo hóoga hóogi hóom hóogu hóoŋe
Прошедшее čhiska čhaaika čhaka čhika čhooka čhootka čheka
несовершенное giráa girée giréga girégi girám girágu gréŋe
čhiska čhaaika čhaka čhika čhooka čhootka čheka
Общее huís huyáai huyá huyí huyóo huyóot huinée
совершенное girím giríi girín giróo giróot girnée
huí huyáa huyá huyí huyóo huyóo huyé
Настоящее čhis čhaai čha čhi čhoo čhoot čhe
совершенное
(перфект) girím giríi girín girín giróo giróot girnée
čhis čhaai čha čhi čhoo čhoot čhe
huí huyáa huyá huyí huyóo huyóo huyé
Предпрошедшее čhiska čhaaika čhaka čhika čhooka čhootka čheka
(плюсквамперфект) girím giríi girín girín giróo giróot girnée
čhiska čhaaika čhaka čhika čhooka čhootka čheka
Указательные местоимения
Серия 1 Серия 2 Серия 1 и 2
Ед. ч.
Падеж
ближний план дальний план Мн. ч.
м. р. ж. р.
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Ном./Прям. héi háai a e eŋ
Ген. heyéi ásei ései eŋéŋe
Эрг.-инстр. heyán heyáa ayán ayáa eyán eyáa eŋée
Серия 1 Серия 2 Серия 1 и 2

Ед. ч.
Падеж
ближний план дальний план Мн. ч.
м. р. ж. р.
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Косв. heyás as es eŋéċ
Инесс.-илл. heyána не зафикс. не зафикс. eŋéma
Элат. heyáno не зафикс. не зафикс. eŋémo

2.5.1. Структуру имени в Д.я. можно изобразить следующим образом: NS +
[w] + [x] + [y] + [z]. Квадратные скобки обозначают необязательность соответст-
вующей морфемы. NS — именная основа, w — суффикс множественного числа,
x — деривационный суффикс, y — суффикс косвенной основы, z — падежный суф-
фикс, например, форма косвенного падежа множественного числа от ṣapíka ‛хлеб’:
(53) ṣapik- (NS) + -úŋ- (w) + -aar- (x) + -e- (y) + -ċ (z)
ṣapik-úŋ-aar-e-ċ
хлеб-МН-НЕОПР.МН-КОСВ.ОСН.МН-КОСВ.МН
Структуру финитного глагола в Д.я. можно представить следующим образом:
[v] + VS + [w] + [x] + z + [y]. Квадратные скобки обозначают необязательность
соответствующей морфемы. VS — глагольная основа, v — отрицательный пре-
фикс, w — деривационный суффикс, x — суффикс имперфективной/перфектив-
ной основы, y — показатель времени/наклонения, z — согласовательный суф-
фикс, например, отрицательная форма каузатива глагола muniná ‛говорить’ в 1-м
лице единственного числа настоящего совершенного времени:
(54) ní- (v) + -mun- (VS) + -uwaa- (w) + -i- (x) + -m (z) čh (y) + ì- (x) + -s (z)
ní-mun-uwaa-i-m čh-ì-s
ОТР-говорить-КАУЗ-ПЕРФ-3ЕД ВСПОМ-НАСТ-1ЕД
‛Я не учил (никого)’.
2.5.2. Основной способ словообразования в Д.я. — словосложение. Дериваци-
онные суффиксы редко используются для образования новых имен. Похоже, что
продуктивных именных деривационных суффиксов на синхронном уровне нет.
Сложные слова образуются по следующей модели: «именная основа + соедини-
тельный элемент + именная основа во множественном числе», например,
hath-o-páaŋa рука:ОСН-СОЕД-нога:ОСН-МН ‛конечности’, dàan-o-gaaí-ŋ бык:ОСН-
СОЕД-корова:ОСН-МН ‛скот’.
Основные деривационные суффиксы глагола используются главным образом
для образования каузативов (см. 2.3.5.) и нефинитных глагольных форм (см.
2.3.7.). Очень продуктивна модель «имя + глагол», по которой образуются слож-
ные глаголы: kóm (g)ir- ‛работать’ (ном. ед. ч. kom ‛работа’; глаг. осн. (g)ir-
‛делать’) , sikíim (g)ir- ‛сговариваться’ (ном. ед. ч. sikíim ‛план, заговор’; глаг. осн.
(g)ir- ‛делать’), kón dee- ‛слушать’ (ном. ед. ч. kon ‛ухо’; глаг. осн. dee- ‛давать’).
2.5.3. Порядок слов в простом предложении — SOV.
(55) u heyéi garás áas
я:НОМ.ЕД он:ГЕН.ЕД дом:КОСВ.ЕД приходить:ОБЩ.НЕСОВ.1ЕД
‛Я приду в его дом’.
В зависимости от эмфатического выделения обстоятельственная группа может

стоять перед или после подлежащего или дополнения:
(56) thaa-háai búuši mas báapo de
здесь-она:ПРЯМ.ЕД.Ж кошка:ПРЯМ.ЕД я:КОСВ.ЕД завтра дать:ИМП.2ЕД
‛Дай мне эту кошку завтра!’
(57) báapo mas thaa-háai búuši de
завтра:АДВ я:КОСВ.ЕД здесь-она:ПРЯМ.ЕД.Ж кошка:ПРЯМ.ЕД дать:ИМП.2ЕД
‛Дай мне эту кошку завтра!’
В именной группе определение всегда предшествует определяемому:
(58) thaa-héi mée baḍá biroóye gor čha
здесь-он:НОМ.ЕД.М я:ГЕН.ЕД большой:М брат:ГЕН.ЕД дом:НОМ.ЕД быть:НАСТ.3ЕД.М
‛Это дом моего старшего брата’.
Вопросительные предложения могут быть маркированы вопросительным по-
казателем -e, который присоединяется к последнему слову предиката:
(59) baṭán tées-e
камень:М.ЕД.ЭРГ/ИНСТР бить:ОБЩ.НЕСОВ 1ЕД-ВОПР
‛(Ну что) тебя камнем ударить?’
(60) Giltáana čhí-ye tée máaya
Гилгит:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД быть:НАСТ.3ЕД.Ж-ВОПР ты:ГЕН.ЕД мать:НОМ.ЕД
‛Твоя мать в Гилгите?’
В предложениях с переходными глаголами используются разновидность эрга-
тивной конструкции, в которой подлежащее (агенс) маркируется эргативно-ин-
струментальным падежом, а прямое дополнение (пациенс) имеет форму номина-
тива. Личная форма глагола (а также вспомогательного глагола, если он при-
сутствует) всегда согласуется с подлежащим. Эргативная конструкция
употребляется при переходных глаголах во всех временах и наклонениях:
(61) mée bóṭek leeím
я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД камень:НЕОПР.ЕД брать:ОБЩ.СОВ.1ЕД
‛Я взял камень’.
(62) jumuṭí heyán baráu kháaga
завтра он:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М гречка:ПРЯМ.ЕД есть:ОБЩ.НЕСОВ.3ЕД.М
‛Завтра он будет есть гречку’.
(63) tée mas paaní de
ты:ЭРГ/ИНСТР.ЕД я:КОСВ.ЕД вода:ПРЯМ.ЕД дать:ИМП.2ЕД
‛Дай мне воды!’
Подлежащее (агенс) может опускаться:
(64) mée puc ̣ kíje pagál urée
я:ГЕН.ЕД сын:ПРЯМ.ЕД почему сумасшедший заставлять:ИМПЕРФ
čháai. dor mal irín
ВСПОМ:НАСТ.2ЕД дверь:НОМ.ЕД открыть:ИМП.2ЕД сказать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛«Почему (ты) сводишь с ума моего сына? Открой дверь (в волшебную
страну)», — сказал (факир)’.
Сложный глагол leiaaná ‛приносить’ (см. 2.3.5.) по формальным признакам

непереходный (т. е. его перфективная основа сочетается с серией 2а личных ме-
стоимений, см. 2.3.6.), но он требует эргативной конструкции:
(65) ek mazdúurekin boṭek
один работник:НЕОПР.ЕД.ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М камень:НЕОПР.ЕД.М
leiaayá
приносить:ОБЩ.СОВ.3ЕД.М
‛Работник принес камень’.
(66) heyán mas paaní leiaawónta
он:ЭРГ/ИНСТР.ЕД.М я:КОСВ.ЕД вода:НОМ.ЕД приносить:ОПТ
‛Пусть он мне принесет воды’.
2.5.4. Условные предложения, описывающие реальные условия, образуются с
помощью союза agár ‛если’ в начале придаточного предложения и союза -ta
‛тогда’, присоединяющегося к концу финитного глагола придаточного предло-
жения. При этом союз agár тоже может опускаться. Финитный глагол придаточ-
ного предложения всегда образуется от перфективной основы (см. 2.3.5.), финит-
ный глагол главного предложения — от имперфективной основы:
(67) agár hagí ṣapíka khaaíi-ta mée
если перед хлеб:ПРЯМ.ЕД есть:ОБЩ.СОВ.2ЕД-СОЮЗ я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД
tée kána poṭuwáas
ты:ген.ед ухо:ПРЯМ.МН крутить.КАУЗ.ОБЩ.НЕСОВ.1ЕД
‛Если <ты> поешь раньше <чем положено>, я надеру (букв. ‛скручуʼ) тебе уши’.
(68) čúuniŋa tée ní-girii čháai-ta
хворост:МН ты :ЭРГ/ИНСТР.ЕД не-делать:ПЕРФ.2ЕД ВСПОМ:НАСТ.2ЕД-СОЮЗ
tus iláaji dées

ты:КОСВ.ЕД лечение дать:ОБЩ.НЕСОВ:1ЕД
‛Если ты не собрал хворост, тебе несдобровать’ (букв. ‛<я> дам тебе лечение’).
Условные предложения, описывающие нереальные условия, образуются ана-
логично конструкциям с реальными условиями. Основное различие — суффикс
-aka, который присоединяется к финитному глаголу главного предложения:
(69) u majána baayóo čhootka-ta
я:ПРЯМ.ЕД середина:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД бросать:ПЕРФ.2МН ВСПОМ:ПРОШ.2МН-СОЮЗ
mée gaaíŋ aanáas-aka

я:ЭРГ/ИНСТР.ЕД корова:ПРЯМ.МН приносить:ОБЩ.НЕСОВ.1ЕД-СОСЛ
‛<Если бы вы> бросили меня на середину <реки>, я бы привел коров <от-
туда>’.
Временны́е придаточные вводятся союзом kabé ‛когда’:
(70) kabé muís-ta heyána aaí
когда умереть:ОБЩ.СОВ.1ЕД-СОЮЗ это:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД приходить:АБС
mas leeí jeeí ḍaŋ irá
я:КОСВ.ЕД брать:АБС идти:АБС захороненный делать:ИМП.2МН
‛Когда <я> умру, приходите сюда, возьмите меня, идите и похороните’.
Придаточные цели образуются с помощью инфинитива (выражающего значе-

ние «для того, чтобы»), который, присоединяясь к финитному глаголу, оформля-
ется суффиксами косвенного падежа или генитива:
(71) hayóon aaninás gaí čhiska
добыча:ПРЯМ.ЕД принести:КОСВ.ЕД идти:ПЕРФ ВСПОМ:ПРОШ 1ЕД
‛Я <тогда> ушел, чтобы принести добычу’.
Для связи в сочинительных предложениях может использоваться абсолютив-
ное причастие:
(72) phákok gaḍí čandás baaí namá
кусок:НЕОПР.ЕД.М брать:АБС карман:КОСВ.ЕД бросать:АБС опять
čúuniŋa girín
хворост:ПРЯМ.МН делать:ОБЩ.СОВ.3ЕД
‛<Он> взял кусок <золота>, положил <его> в карман и <затем> снова стал
собирать хворост’.
Косвенная речь оформляется цитационным показателем (g)irí (т. е. абсолю-
тивным причастием глагола girná ‛сказать’), который ставится в конце соответ-
ствующего утверждения:
(73) čandána baaí son čha irí
карман:ИНЕСС/ИЛЛ.ЕД бросить:АБС золото:ПРЯМ.ЕД быть:НАСТ.3ЕД.М ЦИТ
ní-dašarin čhaka
не-знать:ПЕРФ.3ЕД ВСПОМ.ПРОШ 3ЕД.М.
‛<Он> бросил <кусок> в <свой> карман. “Может, это золото?”, — подумал
<он>. <Но точно> не знал’.
2.6.0. В результате интенсивных контактов с другими языками в Д.я. было за-
имствовано большое количество слов всех частей речи и на всех уровнях слова-
ря, включая базовую лексику, например, tigóon ‛яйцо’ (< бур. tigán), manúšo
‛ягненок’ (< бур. mamúšo), mátu ‛мозг’ (< бур./шина máto), thop ‛ночь’ (< бур.
thap), ustáat ‛учитель’ (< урду ustād), õṣṭ ‛восемь’ (< шина ãṣ < *ãṣṭ), leekín ‛но’
(< урду lekin), -kúlo ‛даже’ (частица) (< бур. kúlo)
Некоторые заимствования, например, c ̣onc ̣ ‛луна’, yánẓa ‛мельница’, ánẓa
‛кишки’, были предположительно взяты из некоторого, пока неизвестного, дард-
ского источника — скорее всего диалекта шина или языка, близкого к шина.
Большинство современных заимствований происходят из бурушаски или из гил-
гитского диалекта языка шина, а также — в меньшей степени — из урду.
2.7.0. В Д.я. два диалекта: нагeрский (Nager Ḍomaakí) в долине Нагeр и хун-
занский (Hunza Ḍomaakí) в долине Хунза. Диалектологические различия имеются
в основном на морфологическом и синтаксическом уровне. Например, хунзан-
ский имеет отдельный падежный суффикс для датива-аллатива: дат.-алл. ед. ч.
-šu, дат.-алл. мн. ч. -ċu, нагeрский использует вместо него косвенный падеж.
В нагeрском суффикс инессива-иллатива множественного числа -ma (см. 2.3.4.),
в хунзанском — -mei. В нагeрском имеются две серии указательных местоиме-
ний (см. 2.3.7.), в хунзанском имеется еще одна: aṣéi (м. р.)/aṣáai (ж. р.) ‛этот’,
uṣéi (м. р.)/uṣáai (ж. р.) ‛тот’. В нагeрском послелог káaroo/kaaróo ‛для, ради’
управляет косвенным падежом (см. 2.3.7.), в хунзанском — генитивом. В 1-м ли-

це множественного числа форма связки в нагeрском čhóo (см. 2.3.5.), в хунзан-
ском — čhóom. В нагeрском подлежащее (агенс) переходного глагола всегда
маркируется эргативно-инструментальным падежом, в хунзанском в этой пози-
ции формы 1-го и 2-го лица единственного числа личных местоимений, как пра-
вило, выступают в номинативе.
Различия в лексике включают: наг. (g)irná ‛делать’ — хунз. irná, наг. čagá
‛плохой’ — хунз. ačagá, наг. šerooṭá ‛голова’ — хунз. ċhúṭo.
Backstrom P.C. Domaaki // Sociolinguistic ries and Their Regional Parallels // Acta Orien-
Survey of Northern Pakistan. Vol. 2: Languages talia, 2007, vol. 68.
of Northern Areas / Ed. by P. Backstrom and Tikkanen B. Domaki Noun Inflection and Case
C.F. Radloff. Islamabad, 1992. Syntax // Pūrvāparaprajñābhinandanam. East and
Berger H. Die Burushaski-Sprache von Hunza West, Past and Present: Indological and Other
und Nager. Teil III: Wörterbuch. Wiesbaden, 1998. Essays in Honour of Klaus Karttunen / Ed. by
Buddruss G. Ḍomáaki čhot “Ton”. Mit Beiträ- B. Tikkanen, A.M. Butters. Helsinki, 2011.
gen zur historischen Lautlehre // Münchner Stu- Tikkanen B. Domaki Converbs // Festschrift
dien zur Sprachwissenschaft, 1983, Heft 42. for Boris Oguibenine [в печати].
Buddruss G. Ḍomaakí-Nachträge zum Atlas Turner R.L. A Comparative Dictionary of the
der Dardsprachen // Münchner Studien zur Indo-Aryan Languages. London, 1966, vols. 1–2;
Sprachwissenschaft, 1984, Heft 43. 1971, vol. 3 (Addenda and Corrigenda).
Buddruss G. Hindi phūl, Ḍomaakí phulé // Weinreich M. Der Ḍomaakí-Dialekt von Na-
Münchner Studien zur Sprachwissenschaft, 1986, ger // Studien zur Indologie und Iranistik, 1999,
Heft 47. Bd. 22.
Fussman G. Atlas linguistique des parlers Weinreich M. Two Varieties of Ḍomaakí //
Dardes et Kafirs. Paris, 1972, vols. 1-2. Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Ge-
Lorimer D.L.R. The Ḍumāki Language. Out- sellschaft, 2008, Bd. 158.
lines of the Speech of the Doma, or Bērīcho, of Weinreich M. Language Shift in Northern
Hunza. Nijmegen, 1939. Pakistan.The Case of Domaakí and Pashto // Iran
Masica C. P. The Indo-Aryan Languages. and the Caucasus, 2010, vol. 14. Режим доступа:
Cambridge, 1991. www.fli-online.org/documents/languages/domaaki/
Tikkanen B. Domaki: an Endangered Archaic language_shift.pdf [Accessed 26.04.1999].
Central Indo-Aryan Language in Karakorum. Yoshioka K. Domaki-Go Gaiyō to Oninron
Some Notes on its Structure and Development: Sukechī [Outline of the Domaki Language and
Hand-out illustrating a lecture at Oslo Univer- its Phonology] // Gengojōhōgaku-Kenkyūhōkoku,
sity, Dated 12.12.1995 [rev. version 11.4.96]. 2006, № 11. Режим доступа: www.coelang.tufs.
Tikkanen B. Burushaski hurúṭas and Domaki ac.jp/common/pdf/research_paper11/327_research_
beeśiná 'to sit, stay, dwell' as Aspectual Auxilia- paper11.pdf [Accessed 07.04.2009].
ЯЗЫКИ ПАХАРИ
К.П. Цоллер
ПАХАРИ ЯЗЫКИ
1. Слово пахари (pahāṛī) означает «относящийся к горам»; это название ис-

пользуется для обозначения большого количества языков, на которых говорят к
югу от Гималаев на территории Индии и Непала — от индийского штата Джамму
и Кашмир на востоке до королевства Бутан на западе. На этих языках говорит и
столь же большое число народностей, причем прямого соответствия между язы-
ками и чрезвычайно заметным этническим разнообразием нет. Типичное для
других языков разграничение языка и диалекта не удается — за исключением не-
пальского — применить к пахари. Понятия «язык» и «диалект» определяются
политическими и социальными категориями в большей степени, чем лингвисти-
ческими. Большие части ареала распространения пахари на протяжении многих
столетий с политической точки зрения характеризовались существованием зна-
чительного числа «маленьких королевств», княжеств и, вероятно, также мелких
племенных сообществ. Это отражается в названиях языков пахари. Четких связей
между этносом и языком не наблюдается, поскольку с социологической точки
зрения этот географический район характеризуется кастовой иерархией. Встре-
чаются обусловленные кастовой принадлежностью диалектные различия, как,
например, в вариантах западного пахари бангани (между вышестоящей кастой
раджпутов и находящейся ниже кастой музыкантов «девал») и в верхнем рудхари
(между вышестоящей кастой раджпутов и нижестоящей кастой «мег-тхакур»).
Для названия «пахари» нет альтернативных лингвонимов. Напротив, некото-
рые отдельные языки имеют более одного названия. Для восточного пахари (не-
пальского) используются также названия горкхали и парбатия («относящийся к
горам»); последнее также применяется (правда, редко) и для некоторых разно-
видностей западного пахари. Примечательно, однако, другое (также редко ис-
пользуемое) название для непальского, а именно кхас-кура, что означает «язык
кхаша, или кхасов» (народность). Известные уже в Древней Индии кхасы состав-
ляли большинство во многих гималайских обществах, и можно предположить,
что экспансия кхасов происходила с северо-запада Южной Азии через горы и до
Непала вместе с распространением западного пахари. Возможным эквивалентом
наименования кхас-кура является кашкари (kāshkārī, qaś'qārī), старое название
для дардского языка кховар, на котором говорят в пакистанском Читрале; первый
элемент можно обнаружить также в названиях вариантов западного пахари —
кхасали, кхашд(х)ари, кхашдхар, (букв. ʽгорный хребетʼ) и кхаси, в названиях
диалектов кумауни кхаспария (букв. ʽязык округа кхасовʼ); последний элемент
содержится и в баскари — названии, употребляемом носителями кховара по от-
ношению к языку калам кохистани, на котором говорят в долине Сват.
2. Языки пахари (П.я.) традиционно подразделяют на три основные подгруп-
пы: западный, центральный и восточный пахари (о сегодняшней оценке этой
196 Языки пахари
классификации см. 4.). Западный пахари включает многочисленные языки в го-

рах примерно между р. Чинаб (равно как и лежащими к северу от нее областями)
на северо-западе и Ямуна на юго-востоке. На большинстве языков западного па-
хари говорят также в индийском штате Химачал-Прадеш, еще на некоторых язы-
ках — в Джамму и Кашмире, а также в штате Уттаракханд. О количестве языков
западного пахари нет единодушного мнения; так как они схожи между собой, в
дальнейшем мы будем употреблять вместо терминов «язык» и «диалект» термин
«наречие» (западного пахари), в составе которого могут быть диалекты. Эта тер-
минология используется еще и потому, что ни один из вариантов западного па-
хари не имеет статуса литературного языка, что отличает его от центрального и
восточного пахари, поэтому для последних мы различаем литературный язык и
диалекты. В литературе встречаются следующие наречия, относящиеся к запад-
ному пахари:
— багхати (Baghāṭī), входит в нижний махасу-пахари — Химачал-Прадеш, ок-
руг Шимла, с диалектами патиальским, пинджаурским — север штата Харьяна, и
дхарампурским;
— багхлиани (Baghliani) — Химачал-Прадеш, округ Солан, техсил Арки (тех-
сил — единица административного деления в ряде стран Южной Азии);
— бангани (Bangāṇī) — Уттаракханд, округ Дехрадун, с диалектом
кхашд(х)арии — в деревне Кхашдхар в штате Химачал-Прадеш, округ Шимла;
— баури (Baurī) — Уттаракханд, округ Дехрадун;
— биласпури (кахлури, пачхми; Bilāspurī, Kahlurī, Pachmī) — Химачал-
Прадеш, округ Биласпур);
— бушахари (Buśahari) (Химачал-Прадеш, округ Шимла, техсил Рампур-
Бушахар;
— бхадравахи (другие названия: бхадербхаи Джамму, бадрохи, брадравах,
бхадрава, бхадри, бахи, бадервали; Bhadrawāhī, Bhaderbhai Jamu, Badrohī,
Bradrawāh, Bhadrava, Bhadri, Bahi, Baderwālī) — южная часть Джамму и Кашми-
ра, в округе Дода в городе Бхадарвах и окрестных деревнях, с диалектами бхат-
тияли (Bhattiyālī) — Химачал-Прадеш, округ Чамба, техсилы Бхаттият и Сихун-
та) и бхалеси (Bhaḷesī) — к северу от Бхадарваха;
— гадди (гади, бхармаури-бхади, гаддьяли, гадиали; Gaddī, Gādī, Bharmauri
Bhadi, Gaddyali, Gadiali, Pahari Bharmauri, Panchi Brahmauri Rajput) — Химачал-
Прадеш, округ Чамба, техсилы Брахмаур и Холи, с диалектами бхармаури
(Bharmauri) и маклаудганджским (Macleod Ganj);
— деогари (Deogārī) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;
— джаунсари (Jaunsārī) — Уттаракханд, округ Дехрадун, техсилы Калси,
Тиуни, Чакрата, область Джаунсар-Бавар;
— дода-сираджи (Ḍoḍā Sirājī) — Джамму и Кашмир, округ Дода; возможно,
относится к языку кашмири;
— кирни (Kīrnī) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;
— киунтхали (кьонтхли, входит в нижний махасу-пахари; Kiũṭhalī, Kiunthali,
Kyoṇṭhli) — Химачал-Прадеш, округ Шимла, с диалектами барари (Barāṛī) и па-
тиала-киунтхали (Patiālā Kiũṭhalī);
— котгархи (Koṭgaṛhī, Sodōcī, Shodochi) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;
— котгуру (Koṭgurū) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;
К.П. Цоллер. Пахари языки 197
— коткхаи (Koṭkhāī) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;

— кочи (входит в верхний махасу-пахари, рампури; Koc(h)ī, Rāmpūrī) — Хи-
мачал-Прадеш, округ Шимла;
— кулуи (каули, куллуи, кулвали, пахари-куллу, пхари-кулу; Kuḷuī, Kaulī,
Kulluī, Kulwālī, Pahāṛī Kullu, Phārī Kulu) — Химачал-Прадеш, север округа Кул-
лу, с диалектами внутренний сираджи (Sirājī, что означает «горная страна») и
внешний сираджи (оба на юге округа Куллу);
— кхасали (Khaśālī) — Джамму и Кашмир, округ Дода, с диалектами рудхари
(Rudhārī, с высоким и низким поддиалектами), мармати (Marmati), сундхласи
(Suṇḍhḷasi) и сеути (Śeuṭi);
— кхаси (Khāśī) — Джамму и Кашмир, округа Удхампур и Раджури;
— мандеали (Maṇḍeaḷī, Mandiyali, Mandalgarhi, Mandigyahri) — Химачал-
Прадеш, округ Манди, с диалектом сукети (Suketī);
— падри (Pāḍrī, Pondri) — юго-запад Джамму и Кашмира;
— пангвали (Paṅgwāḷī) — Химачал-Прадеш, северо-восток округа Чамба;
— рамбани (Rāmbanī, Zundhārī) — юго-запад Джамму и Кашмира, содержит
элементы как западного пахари, так и кашмири и догри;
— саинджи (Sainjī) — Химачал-Прадеш, округ Куллу;
— сатледжская группа (Satlaj group) — Химачал-Прадеш; условное название
наречий, распространенных вдоль реки Сатледж, в частности в округах Шимла,
Солан, Куллу, Манди и Биласпур;
— сирмаури (Sirmaurī) — Химачал-Прадеш, округ Сирмаур и юго-восток ок-
руга Шимла, с диалектами гирипари (северо-восточный, биссау; Girīpārī, Biśśau)
и дхартхи (гиривари, юго-западный, Dhārṭhī).
— сорачоли (Śorācolī, Rohruri) — Химачал-Прадеш, округ Шимла;
— хандури (Haṇḍūrī) — Химачал-Прадеш, округ Солан, техсилы Рамшар, На-
лагарх;
— цинали (цинал, чана, даги, шипи, хариджан, чаннали; Cinali, Tsināli, Cinal,
Cana, Dagi, Shipi, Harijan, Cannali) — Химачал-Прадеш, округ Чамба, долина
Чинаб; Джамму и Кашмир, округ Дода;
— чамеали (чхамбеали; Cameāḷī, Chambeali) — Химачал-Прадеш, округ Чам-
ба, техсил Чамба; Джамму и Кашмир, с диалектами бансбали (Bansbali), бансья-
ри (Bansyari), гади-чамеали (Gadi Chameali);
— чурахи (чаурахи, чурахи-пахари, чураи-пахари; Curāhī, Chaurahi, Churahi
Pahāṛī, Churai Pahāṛī) — Химачал-Прадеш, округ Чамба;
— шимла-сираджи (Shimla Sirājī) — Химачал-Прадеш, округ Шимла, близок
киунтхали;
К западным пахари относится также подгруппа кангри-догри, которую раньше
чаще относили к пенджаби; включает два наречия:
— догри (Ḍogrī) — язык южной части Джамму и Кашмира; 2,3 млн. чел. по
переписи 2001 г.;
— кангри (Kangri) — Химачал-Прадеш, округ Кангри; 1,1 млн. чел. по перепи-
си 2001 г.
Также продолжением западнопахарского континуума иногда считается язык
потхохари (пахари-потвари) в Пакистане к западу от Джамму и Кашмира (см.
статью «Потхохари язык» в наст. издании).
К центральному пахари относятся два языка — гархвали (Gaṛhwālī) и кумауни

(кумаони; Kumaunī), которые вместе с их диалектами распространены между
р. Ямуна и восточной границей Непала и в пределах индийского штата Уттара-
кханд. Хотя литература на гархвали невелика по объему, диалект Сринагара
(Гархвал) считается литературным языком. Диалекты гархвали:
— маджх-кумайя (Mā̃ jh Kumaiyā̃ ), переходный диалект между гархвали и ку-
мауни — округ Чамоли;
— нагпурия (Nāgpuriyā) — округ Чамоли;
— ратхи (ратхвали; Rāṭhī, Rāṭhwālī) — в округах Паури и Чамоли, с поддиа-
лектами лобхья (Lobhyā), бадхани (Badhānī) и дасаулья (Dasaulyā);
— салани (Salānī) — округ Паури;
— сринагарья (Śrīnagariyā) — округ Паури;
— техри-гархвали (гангапария; Ṭehrī Gaṛhwālī, Gaṅgāpariyā), что означает
«язык или страна по ту сторону Ганга» — округ Техри.
Центр стандартного литературного диалекта кумауни — город Алмора; ку-
мауни (вместе с близкородственным диалектом города Найнитал и его окрестно-
стей) употребляется повсюду в Кумауне, а также в довольно скудной по объему
книжной продукции. Очень схожие между собой диалекты кумауни:
— аскоти (Askoṭī) — округ Питхорагарх;
— чаугаркхия (Caugarkhiyā) — округ Алмора;
— данпурия (Dānpuriyā) — округа Багешвар и Питхорагарх;
— гангола (Gaṅgolā) — округ Багешвар;
— джохари (Johārī) — округ Питхорагарх;
— кхаспарджия (Khasparjiyā) — округ Чамоли, с диалектом паччхаи (Pacchāī‚
‛западный’);
— кумайя (Kumaiyā̃ ) — округ Чампават;
— найнитальский (Nainital) — округ Найнитал, очень похож на стандартный
язык, однако в его окрестностях говорят также на следующих диалектах: наряду
с пхалдакотия также на чхакатия (Chakātiyā), рамгархия (Rāmgaṛhiyā) и раутия
(Rautiyā);
— пачхаи (Pachāī̃) — округ Алмора;
— пхалдакотия (Phaldākoṭiyā) — в округе Питхорагарх и паре деревень в ок-
руге Найнитал;
— сорияли (Soriyālī) — округ Питхорагарх, с диалектом сирали (Sirālī).
Согласно справочнику “Ethnologue”, восточный пахари подразделяют на три
ветви, однако о возможных исторических связях практически ничего не известно.
Этими тремя ветвями являются непальский, палпа и джумли. К ним мы добавим
еще раджбанши, на котором говорят на самом юго-востоке Непала, что будет
объяснено в пункте 4. На стандартном непальском говорят от западной границы
Непала в обширной части страны и до восточной границы, а также в Сиккиме.
Непальский служит в качестве lingua franca в большом регионе, в котором гово-
рят как на индоарийских, так и на других языках. Диалекты непальского:
— аччхами (Achhami) — дальний запад Непала, округ Аччхам;
— байтади (соради; Baitadi, Soradi) — дальний запад Непала, округ Байтади;
— баджханги (Bajhangi) — дальний запад Непала, округ Дарчула;
— баджурали (Bajurali) — дальний запад Непала, округ Баджура;
— дарджула (Darjula) — дальний запад Непала, округ Дарчула;

— дотели (дотали, гаунле; Doteli, Dotali, Gaunle) — дальний запад Непала, ок-
руг Доти.
Джумли (который также называют кхас-непальским; Jumli, Khas Nepali) рас-
пространен в округе Джумла и включает следующие диалекты: асси, чаудхабис,
паачсай, синджа (сиджали). На палпа говорят в одноименном городе и округе За-
падного Непала. На раджбанши говорят на самом юго-востоке Непала в округах
Моранг и Джхапа. Хотя, согласно справочнику “Ethnologue”, его классифициру-
ют как принадлежащий к ассамскому и бенгали (К. Уайльд пишет: «Раджбанши
сливается с ассамским на востоке, с майтхили на западе и с бенгальским на
юге»), этот язык обнаруживает субстратные черты северо-западных языков (см.
также статью «Раджбанши язык (в Непале)» в наст. издании).
3. Примерное число носителей: западный пахари — 6 220 000 чел., гархвали —
2 920 000 чел., кумауни — 2 360 000 чел., непальский — 11 100 000 в Непале,
всего 13 875 700 чел., джумли — 40 000 чел., палпа — 7 560 чел., раджбанши —
130 000 чел.
4. Существует традиционная генетическая классификация языков пахари, од-
нако в данной статье мы предлагаем модифицированную версию.
По традиционному делению, известному из «Обзора языков Индии» Дж. Грир-
сона, языки пахари распределяются по трем группам: западный, центральный и
восточный пахари. От этой схемы несколько отклоняется справочник “Eth-
nologue”, устанавливающий четырехчастное деление, отделяя гархвали от цен-
трального пахари (кумауни). Традиционное деление на три части идет, однако, не
от Грирсона. Грирсон констатирует, что «…Пахари, что означает ‛язык горцев’,
был отнесен мистером Бэйнсом ко всей группе арийских языков, на которых го-
ворят в Нижних Гималаях от Непала до Чамбы». Под мистером Бэйнсом подра-
зумевается сэр Джервойс Ательстан Бэйнс, работавший в Индийской граждан-
ской службе помощником сборщика налогов, инспектором образования, уполно-
моченным по переписи населения и опубликовавший в том числе в 1891 г.
«Общий отчет о переписи населения Индии». При этом практически нет сомне-
ний, что трехчастное деление было введено нелингвистом и, таким образом, не
имело лингвистических оснований. Оно скорее отражает существовавшие на мо-
мент проведения переписи политические границы: независимый от Британской
Индии Непал, в отличие от британских Кумаона, Техри и Гархвала (послед-
ний — в составе Объединенных Провинций, ныне относится к штату Уттарак-
ханд), а также находившихся долгое время под властью сикхов Горных княжеств
Пенджаба (Punjab Hill States, ныне штат Химачал-Прадеш и часть штата Утта-
ракханд). Под названием «Горные княжества Шимлы» (территория которых в то
время практически совпадала с областью распространения западного пахари) они
позднее управлялись британской провинцией Пенджаб.
В связи с этим представляется справедливым утверждение Х. Хендриксена:
«…Одно можно сказать с уверенностью: предположение, которого до сих пор
придерживаются некоторые ученые, о существовании крупной группы языков
под названием пахари, состоящей из западного пахари (химачали), центрального
пахари (гархвали и кумауни) и восточного пахари (непальского), ошибочно».
Возникает вопрос: не наблюдаем ли мы просто непрерывный диалектный конти-
нуум в горной области, где распространены языки пахари, общность которых опре-
деляется географической спецификой горного региона? Дж. Грирсон указал на
бросающиеся в глаза черты сходства между центральным пахари (что включает
также восточный пахари) и раджастхани, а Хендриксен — на сходство между за-
падным пахари и дардскими языками: «существуют очевидные, генетически обу-
словленные связи между химачали и северо-западными языками, включая дард-
ские языки в Кашмире, что является примечательным фактом» и «самые много-
численные и самые характерные соответствия обнаруживаются с языками, на
которых говорят в горах между долиной Кулу и Кашмиром, и с дардскими язы-
ками Кашмира; имеются только некоторые соответствия с панджаби, ланда и
синдхи». Эти важные высказывания не только указывают на известный факт, что
индоиранские языки на северо-западе Южной Азии в противоположность другим
индоарийским языкам сохранили явно больше архаичных черт, но и подчерки-
вают не географическую близость, а особое генетическое родство с дардскими
языками. Это, как кажется, противоречит утверждению Г. Моргенстьерне о том,
что «нет одного общего признака, который бы отличал дардские языки как некое
единство от остальных индоарийских… дардские — это всего лишь удобный
общий термин для указания на пучок отклоняющихся от нормы индоарийских
горных языков», а также схожему мнению Ж. Фюссмана, который говорит, что
это понятие «не предполагает на данный момент, что дардские наречия имеют
общее происхождение, отличное от происхождения других индоарийских наре-
чий». Это, однако, не так, что будет объяснено ниже.
Так как для усматриваемого Х. Хендриксеном генетического родства между
дардскими языками и западным пахари в центральном и восточном пахари не
обнаруживается никаких или почти никаких параллелей и, более того, характер-
ными являются аналогии скорее с раджастхани, было бы естественно исходить из
одного западного и одного восточного пахари, причем западный пахари войдет в
одну генетически обоснованную группу с дардскими языками (а также с нури-
станскими) при исключении из нее восточного пахари, который демонстрирует
скорее исторические связи с раджастхани, как показано в недавних работах
К.П. Цоллера и М.П. Джоши. Тем не менее, как будет показано дальше, эта мо-
дель тоже недостаточно адекватно соотносится с языковыми фактами. Нужно
исходить из следующей модели.
Ф. Саутворт вернулся к старому и спорному тезису Дж. Грирсона о бинарном
делении индоарийских языков на внутренние и внешние и привел в его защиту
дополнительные аргументы. Еще один важный отстаиваемый им принцип гласит,
что обе шедшие с северо-запада Южной Азии миграционные волны нужно отли-
чать друг от друга прежде всего по разным инновациям. В соответствии с этой
моделью следует исходить из двух языковых волн, причем более северная волна
(внутренние языки) проходила от верхней долины Инда через долину Ганга, а
южная волна (внешние языки) шла от нижней долины Инда чуть южнее хребта
Аравали на восток.
В данной статье мы придерживаемся тезиса о существовании третьей волны,
которая также брала начало на северо-западе Южной Азии и проходила от Гин-
дукуша через Каракорум и Гималаи примерно до юго-восточной границы Непа-
ла. Мы называем ее волной северо-западных языков. Как будет показано, эта
волна отличается от двух других только ей присущими инновациями и другими

особенностями. Специфическим и не очень простым для понимания является тот
касающийся третьей волны факт, что она ясно видна не во всем географическом
регионе П.я. Ее видно в зоне нуристанского языка, дардских и западного пахари,
а также примерно между Восточным Афганистаном и долиной р. Ямуна, затем
она практически полностью исчезает в центральном и восточном пахари под су-
перстратом П.я., которые скорее обнаруживают известное сходство с раджастха-
ни, чтобы затем снова неожиданно возникнуть в языке раджбанши на юго-востоке
Непала. Раджбанши не является языком пахари, а относится, по классификации
справочника “Ethnologue”, к ассамским и бенгальскому. Однако раджбанши со-
держит субстрат пахари, как будет продемонстрировано ниже. На раджбанши го-
ворят на равнине. Это показывает, что, хотя третья волна преимущественно об-
наруживается в горах, она присутствует не только в горных районах. И наоборот,
на южных отрогах гор Cеверного Пакистана обнаруживаются некоторые языки,
считающиеся пахари, но на самом деле являющиеся диалектами панджаби и по-
этому не рассматривающимися в данной статье. Эти факты показывают, что чер-
ты сходства между нуристанским, дардскими и западным пахари (и раджбанши)
нельзя объяснять только диффузией или заимствованиями, а скорее результатом
языковой экспансии через горы с северо-запада на юго-восток.
Третью волну миграции необходимо также рассматривать с учетом сложных,
зависящих от региона, взаимодействий субстратных и суперстратных языков.
Третья волна миграции намечает движение с северо-запада на юго-восток через
горы, которое, однако, в некоторых местах было прервано «языковыми вторже-
ниями» с североиндийской равнины, в основном с юга на восток. Конечно, нель-
зя с уверенностью сказать, с какими народностями была связана эта третья волна,
но кхасам, как уже было указано выше, явно должна отводиться важная роль.
С другой стороны, нет никаких сомнений, что в северо-западных Гималаях уже в
древности обитало большое число этнических групп, а кхасы представляли собой
лишь одну из многих народностей.
Дж. Грирсон относительно кхасов утверждает: «Чем дальше вглубь мы можем
проследить их историю, тем дальше на северо-запад мы их находим». Также
М. Лекомт-Тилун пишет: «В действительности, про кхасов говорят, что они про-
никли в Гималаи с запада и продолжили миграцию на восток, пройдя по пред-
горьям путь до Бутана и Бирмы. Эта теория подкрепляется многими генеалогия-
ми непальских кланов высших каст, описывающих это движение на восток, и
подтверждается постепенным образованием индийских королевств в этой части
Гималаев. В ходе миграции кхасы, как утверждается, завоевали коренное населе-
ние, говорившее на тибето-бирманских языках, благодаря техническому превос-
ходству, включавшему обработку железа, выращивание риса и обработку земли
сохой. Считается, что они навязали местным жителям свой язык пахари, индуизм
и кастовую систему».
Языковые карты демонстрируют, что на северо-западе в регионе нуристанских
и дардских языков царит сильное языковое разнообразие, которое — если не
принимать во внимание кашмири — продолжается в западном пахари. Начиная с
долины р. Ямуна это разнообразие отчетливо уменьшается — диалекты языков
гархвали и кумауни очень похожи друг на друга, — и эта тенденция усиливается
за западной границей Непала, где, далеко на восток, во многих районах господ-

ствует стандартный непальский. В то же время видно, что описанное М. Лекомт-
Тилуин вытеснение тибето-бирманских языков явно теряет силу далее на восток.
Только что упомянутые «языковые вторжения» с юга ясно различимы по
меньшей мере в двух районах. Как пишет Т. Грэхэм Бейли: «Манди и Cукет —
два важных княжества между Шимлой и собственно Кангрой, на востоке грани-
чащие с округом Куллу. Они формируют часть центрального «клина языков»,
«выступающего» с юга между княжествами Чамба и Шимла, причем стоит упо-
мянуть, что на севере Кангры и на юге Сукета обнаруживаются определенные
лингвистические особенности, которые отсутствуют в центральной области. Хо-
рошим примером является будущее время, выраженное морфемой -l, упоминае-
мое во «Введении в диалекты Чамбы» (см. «Приложение к географическому
справочнику округа Чамба»). В центральном «клине» будущее выражается мор-
фемой -g или -gh, тогда как к северу, югу и востоку — -l». К этому можно с лег-
костью добавить признаки, которые указывают на то, что эти диалекты не при-
надлежали исконно к третьей волне, а, что вероятнее всего, проникли в этот ре-
гион с расположенной южнее равнины. В них отсутствуют такие типичные для
этой волны признаки, как, скажем, разграничение двух или трех сибилянтов, де-
палатализация исконно палатальных аффрикат, порядок слов SVO и т. д.
Типичные для нуристанского, дардских и западного пахари признаки отсутст-
вуют, за исключением немногих особенностей, также в гархвали, кумауни и в
непальском. Они снова появляются только на юго-востоке в раджбанши. (По-
скольку многие малые индоарийские горные диалекты до сих пор недостаточно
изучены, не исключено — и даже напротив, этого следует ожидать, — что кое-
где диалекты были не полностью перекрыты непальским суперстратом.) Почему
они исчезли в этом районе, неясно. Грирсон подчеркивал сходство между цен-
тральным пахари и раджастхани, которое он пытался объяснить вторжениями
раджпутов из Раджастхана. Действительно, на это есть масса более или менее
надежных исторических ссылок, которые, однако, не позволяют сделать каких-
либо ясных выводов о том, как это повлияло на пахари. В эту часть Гималаев, не-
сомненно, мигрировали на протяжении длительных периодов времени по всем
направлениям с североиндийской низменности говорящие на различных языках
группы населения. Но единственное, что можно сказать довольно уверенно отно-
сительно центрального и западного пахари — это то, что они попали под силь-
нейшее влияние внутренних языков с североиндийской низменности. Как из-
вестно, непальский вплоть до XVIII в. был ограничен Западным Непалом. Рас-
пространение, которым он обязан горкхам, из относительно маленького
географического региона далеко на восток объясняет его слабо выраженную диа-
лектную дифференциацию. В самом деле, непальский в ходе этой экспансии
подвергся влиянию тибето-бирманских языков. Обращает на себя внимание тот
факт, что географический район распространения гархвали, кумауни и (исконно
западного) непальского довольно точно совпадает с областью экспансии царства
Малла, или Кхаша, которое существовало с начала XII в. до XIV в. и простира-
лось даже в Южный Тибет. Такое соответствие языковых и государственных
границ заставляет предположить, что в то время сформировался своего рода
официальный язык, или койне. Как пишет Адхикари: «На протяжении раннего
Средневековья главное место расселения кхасо-арийского народа, говорящего на

восточной ветви кхасского языка, было в Синдже (это место находится в бассей-
не реки Карнали в Западном Непале). Поэтому восточный пахари можно также
называть синджали. Кхасские правители внесли большой вклад в развитие синд-
жали, сделав его средством официального общения. Даже после разрушения го-
сударства кхасов он стал государственным языком всех княжеств Байси и Чауби-
си. После завоевания их правителями горкхали синджали начали называть
Gorkhā Bhāṣā (‛язык горкхов’). Позднее ветвь синджали языка кхасов стала на-
циональным языком королевства Непал».
5. Нуристанский сохранил, в отличие от дардских языков и пахари, протоа-
рийские языковые особенности. Однако, как будет подробно показано в следую-
щем разделе, эти три группы идиомов никогда не были географически разделе-
ны, а напротив, были пересечены третьей волной миграции, словно нанизанные
одна за другой жемчужины на нитке. В период древнеиндоарийского (древнеин-
дийского) языка дардские языки и пахари, вероятно, лишь слегка различались.
Но необходимо сделать допущение, что уже в то время третья волна переселен-
цев отделилась от двух других и начала свой путь через горы. В настоящее время
остается неясным, как относятся к этой волне индоевропейские, но не индоарий-
ские слова, которые здесь обнаруживаются (см. ниже).
6. Характерные особенности третьей языковой волны (северо-западные языки).
Языки или группы языков могут считаться единым целым, если они характе-
ризуются общими инновациями. Поэтому здесь не будут рассматриваться под-
робно такие признаки, как частое сохранение начальных групп согласных или
три грамматических рода во многих языках данного региона. Они столь же ти-
пичны для других индоарийских языков на северо-западе и западе Южной Азии
и ничего не говорят об особой генетической близости. Сначала мы остановимся
на трех группах: нуристанские языки, дардские и западный пахари, затем рас-
смотрим раджбанши, чтобы показать, как он связан с северо-западными языками.
Предложенное нами объединение нуристанских, дардских и западного пахари
(и субстрата в раджбанши), по-видимому, противоречит широко признанной
точке зрения на нуристанские языки как на отдельную третью ветвь индоиран-
ских. Мы в целом присоединяемся к той модели, которую предложила А. Деге-
нер, но с небольшими модификациями в нескольких пунктах.
Дегенер делает правильный вывод: «… Нуристанские языки изначально при-
надлежали к индоарийской ветви, но отделились от нее до миграции индоарий-
цев в Индию». Из важнейших отличительных черт нуристанских языков, пере-
численных Дегенер и оправдывающих её суждение, ниже будут кратко обсужде-
ны пять:
1. Арийские глухие палатальные взрывные *k̂ , *k̂ h представлены глухой зуб-
ной аффрикатой ċ, например, камдеши duċ ‛10’, но др.-инд. dáśa-.
Это звуковое изменение происходило в нуристанских следующим образом:
*k̂ > *č > ċ; в индоарийских, напротив, так: *k̂ > *č > ś; в первом случае получен-
ный результат обусловлен депалатализацией, а во втором — уратой аффрикат.
2. Полное исчезновение аспирации.
Есть дардские языки, в которых аспирация смычных согласных и аффрикат
полностью исчезла, как, скажем, пашаи и грангали. С другой стороны, следы
придыхательных смычных, возможно, сохранились в нуристанских языках кати

(башгали) и прасун. Даже в тех случаях, когда С. Конов подчеркивает, что аспи-
рация в кати в основном утрачена, у Дж. Дэвидсона можно найти, к примеру,
следующие формы: bhīm ʽпочва, земля’ < др.-инд. bhūmi- ʽземля’, host ʽрука’ <
др.-инд. hasta- ʽрука’, thū thū междометие ʽстыдно!’ < др.-инд. thūt (звук плевка),
khel ʽспорт, подпрыгивание, скачущая походка’ < др.-инд. *khel- ʽиграть’.
В «Обзоре языков Индии» Дж. Грирсона можно найти такие примеры, как ка-
ти machkuṛ ‛человек’ (ср. также содержащие придыхательный формы: бангани
maṇuch, сирмаури māṇach и непальское mānche ʽчеловек’) и прасун ṭhiṭẽ ʽнога’.
Все эти данные требуют дополнительного изучения. Потеря придыхательности
происходила, предположительно, в два этапа: вначале ее потеряли звонкие, а за-
тем — глухие согласные. Изменения первого этапа во многих дардских языках и
вариантах западного пахари привели к системам t — th — d. Среди дардских это
языки гаварбати, шумашти, кховар, тирахи, дараги, вотапури-катарквалай, шина,
брокскад и сави (в последнем, правда, звонкие утратили аспирацию лишь недав-
но). Среди вариантов западного пахари различная степень утраты аспирации ха-
рактерна для кхаси, киутхали, бангани, багхати и котгуру, а также кашмири. От-
дельные примеры такого развития обнаруживаются также восточнее, у западной
границы Непала, что означает, возможно, то, что системы t — th — d были рань-
ше распространены и дальше на восток. Утрата придыхательности — это не про-
сто сугубо исторический, но также лингвогеографический и, таким образом, от-
части независимый от генетических связей между языками феномен. Нет ника-
ких сомнений, что утрата аспирации произошла сначала в нуристанских языках и
лишь позднее — в дардских и западном пахари; правда, неверно исходить из ди-
хотомии «очень рано» vs. «очень поздно». Скорее всего, утрата придыхательно-
сти, известная уже по среднеиндийскому гандхари, происходила в разных языках
в разное время.
3. Утрата придыхательности и депалатализация — единственные общие осо-
бенности иранских и нуристанских языков.
Депалатализация обнаруживается примерно в том же географическом регионе,
но, разумеется, в гораздо большем числе дардских языков и вариантах западного
пахари. Здесь тоже надо исходить из того, что звуковые изменения происходили
в разных языках в разное время, причем раньше всего — в нуристанских. Упомя-
нутые факты указывают на то, что в нуристанских языках депалатализация про-
тоарийского *č > ċ имела место еще до утраты протоарийской аффрикаты *č > ś.
(Подробнее см. в работах М. Майрхофера). Таким образом, нуристанские (как и
древнеиранский) избежали характерного для индоарийских языков звукового из-
менения. В дардских и в западном пахари все было наоборот: в них сначала про-
изошла утеря аффрикат, а затем депалатализация. Во всех языках региона много
слов с палатальными аффрикатами. Их происхождение или возникновение обу-
словлено различными причинами, которые нужно рассматривать отдельно для
каждого случая. Наряду с недавними заимствованиями, палатальные, например,
в бангани, иногда, возможно, восходят к исконно ретрофлексным аффрикатам
(см. ниже).
Депалатализации часто препятствует гармония согласных. Так, например, в
банг. cɔśṇɔ ‛жечьʼ начальная палатальная аффриката сохранилась под влиянием
палатального ś в том же слоге. Помимо этого, для многих языков верно, что j- не
подвергается депалатализации, если он восходит к др.-инд. y-, как, например,
бангани jɔ̃krɔ ‛близнец’ < др.-инд. yamá- ‛близнец’. Начальный y- перешел в j по-
сле I в. н. э., что подтверждает древний возраст депалатализации. Это неудиви-
тельно, так как относительно времени и последовательности процессов утраты
придыхания, утраты аффрикат и депалатализации на оси с северо-запада на юго-
восток можно только высказывать предположения. Переход палатальной глухой
аффрикаты в соответствующий шипящий продолжался во всем регионе и после
перехода *č > ś, хотя и спорадически. Примеры: дардский язык калаша śuthúr
‛зонт’ < др.-инд. cháttra- ‛парасоль, зонтик от солнца’; дардский язык кохистани
śʌṛʌ̀pʰ и зап. пахари бангани śɔṛɔp ‛звук падающего в воду предмета’, но буруша-
ски jaḍáp man- ‛падать в воду’; бангани śirōḷ ‛абрикос’ (с суффиксом -ōḷ), но
кашмири cer ‛абрикос’ и бхалеси ċeruṇṭi ‛абрикосовое дерево’ (с депалатализаци-
ей). Деаффрикатизация не ограничивается одними палатальными аффрикатами, а
охватывает также зубные и ретрофлексные, причем исчезнуть мог либо взрывной
согласный, либо сибилянт: вайгали saká; дардский язык кохистани iṭh или aṣī
‛глаз’, оба из более раннего *ac̟ i < др.-инд. ákṣi- ‛глаз’; возможно, также бангани
ċhimra или simra ‛пегий (как собака)’. Все это показывает, что описанные фоно-
логические процессы были не единичными событиями, а в течение долгого пе-
риода времени происходили последовательно в различных регионах. Нуристан-
ские языки сохранили благодаря очень ранней депалатализации протоарийское
языковое состояние, но нет никаких указаний на то, что нуристанские и дардские
языки были когда-либо четко отделены друг от друга географически.
4. Ряд общих с индоарийскими языками лексических изоглосс.
Среди этих лексических соответствий значительное количество лексем встре-
чаются только в нуристанских, дардских языках и западном пахари.
5. Некоторые слова не имеют аналогов ни в иранских, ни в индоарийских язы-
ках, но сопоставлялись с формами в других индоевропейских языках.
Этот пункт можно соотнести с многократно высказывавшимися (прежде всего
Г. Могенстьерне) предположениями о том, что на северо-западе Южной Азии
можно обнаружить следы индоевропейских языков, не принадлежащих индоа-
рийским. Из этой гипотезы исходит и автор данной статьи.
Прежде всего, очевидно, что политико-географическое деление языков пахари
на три ветви не может быть обосновано лингвистически. Довольно существен-
ные различия между западным пахари, с одной стороны, и центральным и вос-
точным пахари, с другой, следует объяснять сильным влиянием суперстрата на
последние. Влияние суперстрата заметно местами, однако, также в западном па-
хари. «Исконный» пахари снова появляется, тем не менее, в качестве субстрата
раджбанши на юго-востоке Непала. Было также указано, что западный пахари
генетически связан с дардскими языками и, наконец, с нуристанскими. Из всего
этого нужно сделать вывод, что источник описанной выше волны пахари следует
искать в нуристанских языках. И все же, бесспорно, имеет смысл сохранить по-
нятия «нуристанские языки», «дардские» и «пахари»; в отношении пахари следу-
ет придерживаться точки зрения, что «настоящий пахари» в регионе своего рас-
пространения в Гималаях не везде ясно различим. Далее следуют различные раз-
делы, иллюстрирующие и разъясняющие вышесказанное.
Общие черты на ф о н о л о г и ч е с к о м уровне.

Сохранение сибилянтов и развитие сложных систем аффрикат.
В западном пахари др.-инд. сибилянты ś и ṣ совпали в ś; правда, s сохранился в
качестве отдельной фонемы. В то время как во всех остальных среднеиндийских
языках эти три древнеиндийских сибилянта совпали в одном (либо s, либо ś) уже
в первых исторических документах (надписи Ашоки), в гандхари и почти во всех
современных дардских языках они сохранились. Современные дардские языки
имеют одновременно с тремя сибилянтами более или менее полную подсистему
аффрикат: ċ, č, c̟ — z, j, ẓ и т. д. (графемы z и ẓ обозначают здесь аффрикаты, а не
сибилянты), предшественники которых частично обнаруживаются в гандхари.
Эти подсистемы аффрикат являются инновациями, которые имеются как в нури-
станской, так и в дардской группах языков.
Кашмири, бангани и некоторые другие варианты западного пахари обладают,
наряду со двумя сибилянтами, соответствующими подсистемами аффрикат: ċ,
c — z, j и т. д. Во многих случаях зубные аффрикаты в этих языках восходят к
палатальным аффрикатам, например, кашмири ċōr, бангани ċār ‛четыре’ <
др.-инд. catúraḥ. Если на этом примере было бы трудно показать, что, например,
бангани сохранил следы своей исконной трехсибилянтной системы (Р.Л. Тёрнер
указывает, что основа sájati ‛присоединяется, включает, охватывает’ (слов. статья
13085) предполагает в нуристанских, дардских языках, кашмири и западном па-
хари наличие *ṣay-, *ṣajj-, *ṣacc-, *ṣatta-), то с аффрикатами дело обстоит проще.
Как в дардских, так и в бангани вместе с некоторыми другими вариантами запад-
ного пахари, в которых происходили процессы депалатализации, тоже есть много
слов с палатальными аффрикатами. Их происхождение крайне неоднородно: ис-
точником могут быть, например, заимствования после завершения фазы депала-
тализации или, в случае вариантов западного пахари, определенные группы со-
гласных, как в бангани cīś ‛жажда’ < др.-инд. *tṛṣyā- (во многих дардских языках
из таких же старых групп согласных произошли ретрофлексные аффрикаты, на-
пример, в кохистани c̟ īṣ ‛жажда’). В бангани, однако, есть несколько имеющих
параллели в дардских языках слов с палатальными аффрикатами, которые воз-
никли не из групп согласных и в которых аффрикаты были ретрофлексными. Так
как недавние заимствования в этих случаях можно с уверенностью исключить,
остается единственное объяснение: бангани и многие другие варианты западного
пахари раньше имели трехчленную систему аффрикат. Если бы сокращение
трехчленной системы до двучленной имело место уже ранее, т. е. если бы в про-
то-бангани никогда не существовало трехчленной системы, то эти слова тоже
должны были бы подвергнуться депалатализации, ср. бангани khɔḷjɔ и кохистани
khac̟ úl ‛смола’. В бангани имела место метатеза согласных (*-jḷ- недопустимо с
точки зрения фонотактики) с одновременной ассимиляцией по звонкости.
Сохранение и развитие групп согласных.
Сохранение прежде всего начальных групп согласных, состоящих из взрывно-
го и r, имеет место в обширных областях на северо-западе и западе Южной Азии,
а потому не является диагностическим признаком для определения родства язы-
ков. Это сохранение играет, однако, роль в инновационном формировании слож-
ных систем аффрикат, которые встречаются только в северо-западных языках,
см., например, бангани cīn ‛три’ < др.-инд. trīṇi- ‛три’ (ср. р.) и кохистани c̟ ā̀ то
же < др.-инд. *trāyaḥ ‛три’ (м. р.). Г. Моргенстьерне указывает на то, что во мно-
гих дардских языках -st- и -ṣṭ- частью сохранились, а частью — нет. Это отражает
очень похожие взаимоотношения как в среднеиндийском гандхари, так и в со-
временном западном пахари. Хотя в случае западного пахари Г. Моргенстьерне
ограничивается лишь последней группой согласных, находятся также примеры
сохранения -st-, например, в бангани goṣṭɛṇa ‛друг (поэт.)’ (ṣ в бангани является
не самостоятельной фонемой, а аллофоном ś) < др.-инд. goṣṭhī- ‛собрание’ и кха-
си kuster ‛навозная куча’ < др.-инд. *go-stara- (см. Turner слов. статьи 4255 и
13685; в кхаси нередко наблюдается оглушение).
Сохранение зубных смычных согласных в середине слова.
Зубные смычные, по-видимому, отчасти сохранились в середине слова; едва
ли можно считать заимствованиями по крайней мере следующее слово: цинали
badehal, падри bhadēl, бхадравахи badhel ‛бык’ (возводимое Р.Л. Тёрнером к не
засвидетельствованной в санскрите, но реконструируемой им в «Дополнениях и
исправлениях» к его словарю под № 9175 для праиндоарийского форме
*badhilla-). Здесь следует также указать на наблюдаемый иногда в данном регио-
не морфонологический процесс, при котором консонантный сегмент исчезает,
сокращая трехсложное слово до двух слогов. При др.-инд. aiṣámaḥ ‛в этом году’
у Тёрнера находим кашмири yihus/yuhus, по поводу которого он пишет: «< aiṣa-
masa-, но с необъяснимой утратой -m-. Очень сомнительно». В близкородствен-
ном, распространенном в регионе Джамму наречии погули встречается youmus
‛этот год’. Это показывает, что в кашмири сохранился первый сибилянт (как -h-),
но не носовой согласный, в то время как в погули все произошло с точностью до
наоборот. Согласный -s- или, соответственно, -m- исчез, таким образом, не из-за
«ослабления», а из-за сокращения слова с трех до двух слогов.
Утрата придыхательности звонкими смычными и аффрикатами.
Это явление встречается, как уже было определено, во многих дардских язы-
ках, в кашмири и некоторых вариантах западного пахари, например, бангани gās
‛трава’, но хинди ghās. Утрата аспирации была, несомненно, одним из факторов
при возникновении тоновых систем (регистровых или контурных), которые есть
во многих, хотя и не во всех дардских языках и вариантах западного пахари.
(Подавляющее большинство индоарийских языков не являются тоновыми.)
К. Масика и другие авторы утверждают, что утрата придыхательности в дард-
ских языках и многих вариантах западного пахари является недавним явлением,
основываясь на том, что не все языки данной группы утратили аспирацию и что
об этом говорят некоторые несколько более ранние языковые свидетельства. Та-
кая аргументация, однако, далеко не убедительна. Это явление гораздо легче
объяснить тем, что придыхание в дардских языках и различных вариантах пахари
в комбинации с определенными согласными является нестабильным. Эта неста-
бильность встречается в различных дардских языках и в западном пахари. О за-
падном пахари Х. Хендриксен говорит, что «звонкая аспирация нестабильна или
отсутствует», а Ж. Фюссман в связи с гандхари говорит о «faiblesse de l’aspiration»
(«слабости придыхания»). Как в дардских, так и в западном пахари есть языки и
варианты с аспирированными звонкими, в которых может происходить расщеп-
ление фонем. В дардском языке кохистани слово ghuī (< др.-инд. ghoṭa- ‛лошадь’)
имеет эргативную форму guhē, в варианте западного пахари мармати есть bihā
‛брат’, в сираджи Доды — barhā ‛брат’ (< др.-инд. bhrātr̥ - ‛брат’), а в киутхали —
bāhrā ‛груз’ < др.-инд. bhārá- ‛бремя’. Эта инновация — расщепление аспириро-
ванных звонких согласных фонем — является общей особенностью дардских
языков и западного пахари. Она обнаруживается предположительно в тех языках,
в которых развитие как раз шло от четырехчленной к трехчленной системе со-
гласных. С расщеплением фонем тесно связаны два дальнейших процесса: мета-
теза придыхания и появление аспирации там, где она не является этимологиче-
ской. Оба явления встречаются как в дардских языках, так и в вариантах запад-
ного пахари.
Метатеза придыхания.
Значительное число примеров дардского кохистани содержится в работе
К.П. Цоллера; однако и в западном пахари есть немало примеров: бангани ċhɔkṇɔ
‛наслаждаться’ < др.-инд. cakṣati ‛смотрит, видит, замечает’ через ср.-инд. cakhaï
с последовавшей затем метатезой придыхания (плюс депалатализация); джаунса-
ри dhūdi ‛сосок женской груди’ < др.-инд. dugdhin- ‛молочный’. То, что в случае
с этой метатезой в западном пахари речь тоже идет не о недавнем феномене, по-
казывают средневековые надписи царства Чамба, где, к примеру, есть форма
dheotrā ‛внучка’, восходящая к одной из альтернативных форм др.-инд. dauhitrī-,
а также dhi ‛сокращение для diśā-’ (< др.-инд. díś- ‛направление’ с диссимиляци-
ей двух переднеязычных).
Этимологически не мо тивир ованная аспирация.
Согласно исследованиям Г. Моргенстьерне и К. Масики, исторически не мо-
тивированная аспирация обнаруживается в дардских языках калаша и пхалура у
звонких начальных согласных. В действительности этот феномен встречается в
очень многих дардских языках, и не только у звонких начальных согласных.
Кроме того, он встречается в большом числе различных вариантов западного па-
хари, например, в бхалеси zhʌll ‛пламя’ < др.-инд. jvalá-. Такое же явление встре-
чается в гандахари.
Метатеза r.
Метатеза r широко известна по дардским языкам; она также имеется в синдхи,
лахнда, романских и в западном пахари. Это явление встречается, однако, уже в
гандхари. Так, лексемы относящихся к западному пахари языков чурахи bhraḍḍ и
бхалеси ḍhḷēḍḍ ‛овца’ восходят к др.-инд. bheḍra- ‛баран’. Для банг. cambɔ ‛медь’,
происходящего из др.-инд. tāmrá- ‛медь’, нужно реконструировать в качестве
праформы *trambɔ.
Общие лексемы.
Имеется большое количество лексем, встречающихся только в западном пахари
и дардских языках (а также нередко еще в нуристанских языках и в бурушаски).
Их можно разделить на три группы. Приведем по два примера на каждый случай:
— лексемы с древнеиндийской этимологией (здесь необходимо еще раз отме-
тить различие между теми словами, которые не подтверждены среднеиндийским
материалом, и теми, которые засвидетельствованы в среднеиндийском; в послед-
нем случае нельзя исключить, что лексема ранее имелась и в других индоарий-
ских языках). Примеры: банг. ɔimũ ‛дикий козел (поэт.)’ < *avimaya- ‛овечий’ с
аналогами в нуристанских кати, вайгали и прасун; бангани kevēḷ ‛гималайский
кедр’ (с метатезой согласных из более древнего *keḷēv) < др.-инд. kilima- разно-
видность сосны; Тёрнер перечисляет словоформы в дардских языках кховар,

башкарик, пхалура, шина и кашмири, к которым надо прибавить кохистани: kʌylṑ
‛гималайский кедр’, равно как и следующие варианты из западного пахари:
кхасд(х)ари kēuḷ, баури kēḷō̃, бушахари kēuḷɔ, деогари kɛ̄lō̃ (все означают ‛гима-
лайский кедр’) и бхадравахи kɛlʌũ ‛(эфирное) масло гималайского кедра’; в каче-
стве заимствования это слово обнаруживается в тибетских языках Западных Ги-
малаев каннаури kyalmöṅ ‛кедр (Cedrus libani var. deodara)’, и читкули kɛlmǝṅ
‛гималайский кедр’;
— лексемы, не имеющие древнеиндийской этимологии. Примеры: бангани
bɔṭṭɔ ‛сноп, пучок травы’, кохистани bʌṭū ‛пучок травы’, калаша bháṭi ‛пучок,
связка’, бурушаски báṭo ‛букет, пучок’, шина báṭo ‛пучок’; бангани khɔḷɔtɔ
‛предметы и еда, которую представители низших каст получают во время сбора
урожая от раджпутов’, деогари khɔḷtha ‛съестное, передаваемое один или два раза
в год после сбора урожая членами высших каст представителям низших’,
кхасд(х)ари khɔlɔthi ‛еда, ежегодно подносимая брахманам’, западный непаль-
ский khalo ‛плата зерном, которую патрон отдает кузнецам и другим ремеслен-
никам за год работы’ (пример того, что в центральном и восточном пахари со-
хранялись слова, принадлежавшие к «настоящему пахари»); кохистани khʌlī̃
‛натуральные продукты, которые регулярно выдаются с определенной периодич-
ностью до́мам и кузнецам’;
— лексемы с праиндоевропейской, но не имеющие древнеиндийской этимологии,
причем до сих пор неизвестно, к какой ветви индоевропейских языков эти слова
относятся. Примеры: бангани gesɔ, geslɔ ‛палка погонщика скота; боевая дубинка’,
джаунсари ghesli ‛палка для убийства (в бою)’ < праиндоевр. *ĝhai-sós ‛копье’,
причем в греческом встречается сходное значение «пастушья палка»; бангани
śɔpṇɔ или с суффиксом śɔpkaṇɔ, деогари śepṇɔ и śɔpṇɔ, оба в значении «хлебать,
(громко) глотать; нанести кому-либо вред магическим путем (как ведьма, кото-
рая проглатывает, вытягивает жизненную силу своей жертвы)», кохистани ṣapʌ́ṽ
или ṣúpʰ karʌ́ṽ ‛слизать (например, пролитую жидкость, остатки)’, бурушаски
ṣap-t- ‛заглатывать, хлебать’ (вульг.); кховар śruph ‛хлебать, есть или пить, при-
чмокивая’, калаша śurúp kárik ‛потягивать, прихлебывать’ и кашмири śrapun ‛пе-
ревариваться, усваиваться’ < праиндоевр. *srebh- ‛хлебать; заглатывать, шумно
проглатывать’. Оглушение и потеря придыхательности происходят в конце слов
в нуристанских языках очень часто, в дардских и в западном пахари они встре-
чаются реже (при усилении этой тенденции с северо-запада на юго-восток), во
всяком случае, они всегда имеют место в формах, предположительно унаследо-
ванных из праиндоевропейского. Это указывает на древность обоих процессов.
Следует обратить внимание, что современные рефлексы праиранского *hrab
‛потягивать, сосать, всасывать’ распространены довольно широко и обнаружива-
ются даже в качестве заимствований в бурушаски huúp-t- ‛хлебать, проглатывать,
затягиваться (при курении)’, ‛вдыхать (лекарственные вещества при ингаляции)’ и
шина huúp th- ‛что-л. подтягивать’, хотя точный иранский первоисточник неясен.
Общие инновации на м о р ф о л о г и ч е с к о м уровне.
Причастие пр ошедшего времени, или абсолютив на -t-.
Образуемое с помощью грамматического элемента -t- причастие прошедшего
времени, или абсолютив (функции варьируются от языка к языку), представляет
собой инновацию, которая, насколько нам известно, встречается только в нури-

станских, дардских и западном пахари. Поскольку речь идет, как правило, о про-
дуктивных формах, их не следует путать с окаменевшими формами типа ditta (‛дан-
ный’), которые в ограниченном количестве имеются во многих индоарийских
языках. В нуристанских этот показатель выглядит часто как -ti (например, в кати
kt'i ‛сделавший’), поэтому считается, что эта форма происходит от др.-инд. -tvi.
Можно предположить, что этот показатель со следующими за ней гласными
(преимущественно -a, -e или -o) развился из -tvā (например, дардский язык тор-
вали beśte ‛идущий, ушедший’ и калам кохистани yātə ‛пришедший’). Тем не ме-
нее из-за встречающихся случаев употребления этой граммемы в функции абсо-
лютива нельзя исключить возможность, что она развилась из древнеиндийских
абсолютивов (деепричастий, или конвербов) kr̥ tvī́ или kr̥ tvā́ глагола kr̥ ‛делать’,
которые в результате грамматикализации стали окончаниями. В западном пахари
эта морфема существует в следующих языках: рамбани, рудхари и верхнем руд-
хари, сираджи Доды, гадди, бхалеси, бхадравахи, кхаси, чурахи, бхаттияли и бан-
гани (в последнем, правда, уже непродуктивна), и во многих формах без парал-
лелей в других индоарийских языках, например biṣṭitᴐ ‛отделенный, удален-
ный’ < др.-инд. *vichaṭṭ-, ср. др.-инд. *apacchaṭṭ- ‛разделять’).
Вспо могательный глагол ta, tū и т. д. ‛(он/она/оно) есть; был(а/о)’.
Речь идет о формах, восходящих к др.-инд. sthitá- ‛стоящий, вставший’. В них
примечательно то, что они встречаются во многих дардских языках и в вариантах
западного пахари без ожидаемой аспирации. Поэтому мы имеем дело, вероятно,
с древним заимствованием из какого-либо нуристанского языка. В нуристанских
этот вспомогательный глагол есть в трегами (tu ‛быть’) и вайгали (ti- ‛быть’), из
дардских — в дараги (tu ‛(он/она/оно) есть’) и калам кохистани (tu ‛(он/она/оно)
есть’). В западном пахари, где он как свободная словоформа принял значение
прошедшего времени в связи с расширением функций старого презенса, его
можно найти в гадди tū ‛(я) был(а/о)’ и tiā ‛(они) были’ и т. д., как и в похожих
формах в рудхари, сираджи Доды, чамеали, мандеали, сайнджи, кулуи и внешнем
сираджи, в сатлайской группе, в киутхали, багхати, сираджи Шимлы, сирмаури,
котгархи, котгуру и джаунсари. Кроме того, он встречается в поддиалекте гар-
хвали бадхани (ta ‛был(а/о)’). Старое презентное значение сохранилось, однако, в
ряде вариантов западного пахари в форме сложных вспомогательных глаголов: в
чурахи есть, наряду с aĩ и ā ‛(он/она/оно) есть’, также ā̃ tē и ātē с тем же значени-
ем, равно как и формы женского рода aĩtī (со своего рода «эпентезой») или ā̃ tī.
Эпентеза встречается в одном регионе дардских языков и вариантов западного
пахари и иногда отмечается в раджбанши. Это показывает морфологический со-
став последних форм, которые, таким образом, выводятся из др.-инд. ā́ kṣeti
‛обитает, живет’ + sthitá-. Сходные сложные структуры строятся также с фор-
мами глагола ‛бытьʼ: банг. ᴐsti ‛существует, есть (там)’, кочи asti ‛(там) есть’ и
цинали asti ‛есть (ед. ч. и мн. ч.)’; отрицательные формы, например, суркхули
(диалект кочи, близкородственный бангани) nāsto, nāste, nāsti. Во всяком случае,
формы с ᴐs- бангани восходят к др.-инд. ásti ‛есть’, а не к ā́ ste ‛сидит, существу-
ет’, которое в бангани служит для выражения длительного состояния в качестве
суффикса -asu/-asᴐ. Формы суркхули показывают, что ᴐsti и ее аналоги в кочи и
цинали тоже раньше изменялись по образцу прилагательных. То, что этого
больше не происходит, обусловлено, возможно, влиянием старого презенса, с ко-

торым ᴐs- может крепко связываться, как, например, в кочи ᴐsᴐ ‛есть (ед. ч. и
мн. ч.)’. Четкая параллель к форме ᴐsti сохраняется в случае со вспомогательным
глаголом нуристанского вайгали ti-, например, в tisay ‛(что-то) находится (где-
то)’. Эта форма состоит из трех компонентов ti-s-ay с личным окончанием -ay и
элементом -s-, про который Г. Моргенстьерне пишет: «Происхождение элемента
-s- неясно, но он, возможно, каким-то образом образовался от вспомогательного
корня as-». Итак, в вайгали порядок следования двух соединенных вместе вспо-
могательных глаголов является обратным к порядку их следования, например, в
бангани, но, по-видимому, оба имеют одно и то же происхождение.
Будущее и прошедшее время.
Чаще всего встречающейся в пахари морфемой будущего времени является -l,
которая обнаруживается также в нуристанских языках ашкун, кати и вайгали и,
верятно, в дардском языке шумашти (а также в маратхи, конкани и многих диа-
лектах раджастани). О происхождении этого показателя Х. Хендриксен пишет:
«/lo/ … несомненно, было изначально причастием прошедшего времени. Блок …
предполагает его источником глагол /lā-/ ‛брать, взять’. Возможно, лучше искать
исходное слово в омонимичном глаголе /lā-/ ‛применять, прикреплять’…». Но
этого не может быть, поскольку тогда, к примеру, вместо действительной мор-
фемы будущего времени бангани -l- должна была бы быть морфема -ḷ-; так что -l-
не может восходить к какой-либо лексеме. Поэтому вероятно, что эта морфема
восходит к адъективному среднеиндийскому суффиксу -illa/-alla/-ulla, который
во «внешних языках» функционирует как морфема прошедшего времени (см. ра-
боты Ф. Саутворта). Эта морфема прошедшего времени или, соответственно,
причастия прошедшего времени имеется также (чего не увидел Ф. Саутворт) в
большинстве дардских языков (например, дараги pʌč-ä-l tʌlūn ‛вареный рис’), но
в нуристанских языках и западном пахари она в этой функции не оставила ника-
ких или практически никаких следов, так как здесь она функционирует как пока-
затель будущего времени. Исключение составляет распространенный в области
Лакхамандал диалект джаунсари, в котором показатель -l- используется также
для обозначения прошедшего времени, например в предложении tiṇi saido bᴐjār
khᴐtᴐm kᴐri ga-lo ‛он разрушил весь рынок’. Суффикс -l- в качестве показателя
будущего времени в бангани присоединяется к личным окончаниям, тогда как
следующая за ним (внешняя) флексия несет значения рода и числа (ср. сходную
структуру в хинди): aũ pi-ũ-lɛ ‛я (м. р. и ж. р.) буду пить’, tu pi-ɛ-lᴐ ‛ты (м. р.) бу-
дешь пить’, tu pieli ‛ты (ж. р.) будешь пить’, и т. д. — или в бхадравахи: kuṭ-ma-lē
‛я (м. р.) буду бить’, kuṭ-mai-lai ‛я (ж. р.) буду бить’ и т. д. Обратный (более древ-
ний?) способ образования обнаруживается в некоторых нуристанских и дардских
языках: к основе сперва добавляется -l-, а затем унаследованные личные оконча-
ния, различающиеся по роду: нурист. вайгали tā-l-am ‛я (м. р.) буду сажать’,
tā-l-em ‛я (ж. р.) буду сажать’; схожий принцип образования форм встречается в
камдеши (ōnċ vī-l-am ‛я буду бить’) и в прасун (здесь суффиксы добавляются к
инфинитиву: pəznig-l-am(o) ‛я пойду’). В дардских тот же тип конструкции под-
твержден примерами в шумашти tō thare-l-am-u ‛я (у)вижу тебя’ (thar- ‛видеть’),
в ашкун (ka-l-am ‛я сделаю/буду делать’) и в гавар-бати (ā θ-l-ēmo ‛я буду бить’).
(В других дардских языках, например, в кохистани, будущее время образуется
при помощи суффикса, продолжающего древнеиндийский суффикс буд. времени

-iṣya-.) В нескольких вариантах западного пахари происходящее из древнеиндий-
ского личное окончание 1-го лица было переосмыслено как морфема будущего
времени, так что -m- чередуется с -l- (или какой-либо другой морфемой), напри-
мер, киутхали ṭīp-ū-mā̃ ‛(я) буду бить’, но ṭīp-ē-lā ‛(ты) будешь бить’. Сходная
модель обнаруживается и в раджбанши. В регионе встречается и еще одна мор-
фема -r- с такой же двойной функцией выражения как прошедшего, так и буду-
щего времени. Как морфема будущего она функционирует только в варианте за-
падного пахари сайнджи (ċīk-ū-r ‛я/мы будем ударять’), но в составе причастия
прошедшего времени или абсолютива встречается во множестве вариантов за-
падного пахари, например, в верхнем рудхари bhu-ra ‛ставший’, gʌ-ora ‛ушед-
ший’, boll-ura ‛сказанный’. Другие языки, где встречается эта морфема: бхадра-
вахи, падри, пангвали, кхасали, чурахи, чамеали, гадди, мандеали, киутхали и па-
тиала киутхали, багхати и патиала багхати, сирмаури гирипари и сирмаури
дхартхи. В нуристанских языках она встречается в качестве абсолютива в ашкун,
где -ara ‛сделавший; сделав’ присоединяется к глаголу в прошедшем времени:
istrīma´lī muči-ēra pa mə´rākäi mučī ‛женщина, убежав (убежавшая), убежала с
мальчиком’. Морфема -r- восходит предположительно к близкой к древнеин-
дийскому аористу форме ákarat; ср. калаша káriu ‛он делает’, но á-r-av ‛он/она
сделал(а)’.
С и н т а к с и с.
Частица или послелог со значением «в течение, ко времени чего-либо»
(< *k(h)Vn).
Этот элемент встречается, по-видимому, лишь в немногих нуристанских,
дардских языках и вариантах пахари; к тому же во многих языках он потерял
свое первоначальное значение. В нуристанском вайгали есть послелог -kan, он,
согласно А. Дегенер «… обозначает пространственную, временную или содержа-
тельную близость …»: nāṭa-kan … kaǰaseṛiay-le ‛она кружилась в танце’; в дард-
ском языке шина есть элемент khēn ‛во время; время’, который можно присоеди-
нять к причастиям прошедшего времени: zamītu ‛избиение; состояние после из-
биения’ превращается в zamītei khēn ‛в то время, как его били’. Следующие языки
присоединили такой же элемент к причастиям прошедшего времени или к кон-
вербам, но не передают отчетливо вышеупомянутого значения: в дардском языке
кохистани khʌ̀ỹ, варианты западного пахари мандеали kanē и бангани kẽ, также
гархвали бадхани khan. Такой же элемент есть в раджбанши, где он сохранил ис-
ходное значение; правда, происхождение этого элемента неясно.
Синтаксис, схожий с синтаксисо м языков с порядком слов V2
(глагол во второй позиции).
В ряде вариантов западного пахари встречаются синтаксические структуры,
похожие на структуры, где действует правило «второй позиции глагола», т. е.
прототипической позицией глагола, легкого глагола, вспомогательного или мо-
дального глагола является второе место в предложении. Этот феномен известен
по следующим языкам: бангани, кочи, внутренний и внешний сираджи и сайнд-
жи, а также из каштавари, кашмири, состоящего с ними в близком родстве погу-
ли, и, наконец, из одного из диалектов лахнда потхвари. Ниже будет показано,
что этот тип конструкций имеется также в раджбанши:
(1) бангани: tetkɛ erɔ seu pakṛi tiũɛ

там увидели:ПРИЧ.М.ЕД он:ПРЯМ хватать они:ЭРГ
‛Там они его настигли’.
(2) кашмири: az kor mye baagas manz seer
сегодня сделал(а) я:ЭРГ сад в прогулка
‛Сегодня я гулял(а) в саду’.
«Легкий глагол» erɔ (возводимый Р.Л. Тёрнером к не засвидетельствованному
в санскрите, но реконструируемому им для праиндоарийского под № 14165 гла-
голу *herati ‛смотрит за или на’), стоит здесь на втором месте. В области имен-
ных конструкций бангани и кашмири имеют одну общую черту: оба языка обла-
дают определенным типом разрывных составляющих, который неизвестен нам из
других новых индоарийских языков; при этом в посессивную группу между по-
сессивным местоимением и относящимся к нему существительным вставляется
глагольный элемент:
(3) бангани: tesrɔ dekhɔ gᴐ̄r tiṇi
его увидел дом он:ЭРГ
‛Он увидел его дом’.
(4) кашмири: tem-sund chu asyi makān baḍi pasand
его-ГЕН есть:3ЕД мы:ДАТ дом очень приятный
‛Нам очень нравится его дом’.
Р а д ж б а н ш и.
Следующие лингвистические факты демонстрируют, что распространенный на
юго-востоке Непала раджбанши принадлежит к группе северо-западных языков.
Раджбанши сохранил аспирированные звонкие как таковые, однако в нем (равно
как и в окружающих его языках) имеется только один (зубной) сибилянт.
С л о в а р ь.
В этом языке есть ряд примечательных слов, которые отчасти имеют паралле-
ли в северо-западных (и западных) языках:
— agra di- ‛охранять’, либо из др.-инд. ágra- ‛перед, начало’ с сохранением
группы согласных, либо из семантически более близкого, но предполагающего
метатезу согласных др.-инд. ārakṣa- ‛защита’;
— ʌnch(a)- ‛поиск’ < др.-инд. anvicchati ‛ищет’;
— as- ‛приходить’ < др.-инд. átyeti ‛случайно встречает’ имеет точные аналоги
в бангани aṣṇᴐ, джаунсари āśṇõ ‛приходить’ и maṇḍeāḷī aś- ‛идти’. Вопреки пред-
положению, высказанному в словаре Р.Л. Тёрнера (№ 227), о том, что должны
были бы появиться слова «…с аномальным ś вместо c или ch…», здесь речь идет
о небезызвестном в северо-западных языках (и описанном выше) процессе деаф-
фрикатизации c > ś; очевидно, что это процесс древний, поскольку он происхо-
дил перед депалатализацией;
— ukus ‛сокол, ястреб’ < др.-инд. utkrośa- ‛орлан’ с двумя современными соот-
ветствиями в ассамском ukah ‛орел’ и сингальском ukussā ‛коршун, сокол, ястреб’;
возможно, слово в раджбанши является древним заимствованием из ассамского;
— uja- ‛появляться’ < др.-инд. újjāyate ‛рождается’ с современным аналогом в
кашмири wuzun ‛появляться’; Р.Л. Тёрнер обсуждает и другой вариант происхо-
ждения, из др.-инд. údyāti ‛поднимается, встает’;
— в ei-dhʌr ‛в этом самом направлении’, kun-dhʌr ‛в каком направлении’ и т. д.

второй элемент «направление» происходит от др.-инд. dhúr- ‛ярмо, хомут’ с точ-
ным семантическим аналогом в джаунсари dhūr ‛направление’;
— ekchin ‛один миг’ < др.-инд. *ekka- ‛один’ и kṣaṇa- ‛миг, досуг’; историче-
ский переход kṣ > ch типичен для северо-запада, и в основе kṣaṇa- обнаруживает-
ся лишь один фонетический аналог с пхалура c̟ hāṇ ‛отдых, досуг’;
— eṭhʌ ‛нечистый (в социальном смысле)’, возможно, связан происхождением
с одним из дериватов др.-инд. глагола juṣ ‛вкушать, наслаждаться’ (хотя объяс-
нение этого слова Р.Л. Тёрнером как восходящего к *ājuṣṭa- ‛имеющий вкус (?)’
представляется неубедительным, гораздо вероятнее связь с ajuṣṭa- ‛неприятный’ —
Прим. ред.), ср. соответствия в синдхи auṭho ‛оскверненный, нечистый’ и хинди
achūt ‛неприкасаемый’;
— kʌnek ‛немного’ имеет аналог в бангани kɔṇek `немножко’, но происхожде-
ние неясно;
— kamra- ‛кусать’, ср. дардский язык калаша kham ‛укус’;
— ketrʌ ‛насколько большой’ имеет аналог в бангани ketrᴐ ‛как много, на-
сколько большой’, связано с др.-инд. káti ‛как много’.
— ghudi ‛коза’ имеет соответствие в диалекте синдхи каччхи в виде gidho
‛молодой козел’, dhī ‛молодая коза’; в последнем томе своего этимологического
словаря «Дополнения и исправления», Тёрнер возводит это слово (впрочем, со зна-
ком вопроса) к др.-инд. g̥ r̥ dhra- ‛хищник, стервятник’, что неубедительно; jʌlluk
‛пиявка’ < др.-инд. jalūkā- ‛пиявка’ с оставшимися без изменений (?) согласными;
— nachra- ‛царапать’ < др.-инд. nakhá- ‛ноготь, коготь’ с некоторым дополне-
нием, похожее на следующие формы: бангани nᴐkᴐsᴐ dennᴐ ‛ударять, выпустив
когти (как леопард или медведь)’, дардский язык пасаи nakuċik ‛ноготь’ и т. д.;
— bʌttu ‛козел (некастрированный)’ — бангани bᴐrtāḷu ‛баран, козел’ (с суф-
фиксом -vālā), возможно, от первоначального значения ‛(кто-либо с) яйца(ми)’ <
др.-инд. vartaka- *‛нечто круглое’;
— besi ‛больше’ < др.-инд. vásīyas ‛лучший, более богатый’, с возможным со-
временным соответствием в синдхи vãhyõ ‛богатый’;
— bhabna ‛волноваться’ имеет следующие соответствия: деогари bibralioṇᴐ
‛просыпаться или подпрыгивать в шоке’, бангани bibasᴐ ‛страх’ (с суффиксом
отвлеченности), гархвали bibᴐṇu ‛бояться’ — все соответствуют др.-инд. bibhéti
‛боится’, раджбанши демонстрирует метатезу придыхания;
— mʌgi ‛жена’ < др.-инд. mātr̥ grāma- ‛собрание матерей; женский пол’ с со-
временным аналогом в сингальском māgama ‛женщина, жена’;
— mʌt̃ , mʌt ‛(алкогольный) напиток’, наряду с mʌdhu ‛мед’ (заимствование); ср.
дардский язык брокскад: mətəks ‛мед’ < др.-инд. mádhu- ‛мед, медовуха (?)’. См.
М. Витцель об оппозиции -t- vs. -dh- в лексеме для ‛мед, медовуха’;
— much- ‛вытирать’ < др.-инд. mṛṣṭá- ‛потертый; сладкий’ с инверсией -ṣṭ- >
-ṭṣ- (= c̟ ) с параллелями в дардский язык калам кохистани mīc̟ h, muc̟ ‛сладкий’ и
шина mic̟ o ‛хороший’.
Ф о н о л о г и я.
Оглушение на конце слова.
Известно прежде всего по нуристанским языкам, однако встречается иногда и
в дардских, и в западном пахари. К. Уайльд о раджбанши: «В большинстве слу-
чаев звонкие взрывные оглушаются в абсолютном конце слова…». Вот два при-
мера фонологизированных звуковых переходов:
— ap ‛сейчас’ < др.-инд. evam eva ‛точно так’, ср. бангани ɛbɛ и кочи ebe
‛сейчас’;
— puraṭ ‛твердый’ < др.-инд. prauḍha- ‛сильный’.
Этимологически не мо тивир ованная аспирация.
— thipr- ‛прыгать’ < др.-инд. *tarpati ‛прыгает’; хотя у лексемы есть множест-
во рефлексов в современных языках, формы с начальным аспирированным
взрывным можно найти только на северо-западе: бангани ċhᴐprāḷ dennᴐ ‛пере-
прыгивать’ (с морфемой -rāḷ), деогари и баури с тем же значением chᴐprāḷ deno,
кхасд(х)ари chᴐprāḷ ‛прыжок, скачок’, дардскиe языки кохистани c̟ hʌ̀pʰ ‛прыжок,
скачок’, шина c̟ hup ‛прыжок’ и гавар-бати θlap ‛бежать’, все из более древнего
*thrarp-;
— dhʌkra ‛ковер’ < др.-инд. dukūlá- ‛разновидность растения; тонкая ткань из
сердцевины этого растения’, см. о семантике в словаре Р.Л. Тёрнера под № 14609
в связи с мальд. dūlu ‛ковер’; согласно Майрхоферу, древнеиндийская лексема
заимствована из дравидийских языков, ср. тамильск. tukil, tuyil ‛тонкая ткань’, но
примечательно сохранение велярных смычных;
— dhamma ‛веревка’ < др.-инд. dā́ man- ‛веревка’;
— ghʌssi ‛навоз’ < др.-инд. gośakr̥ t- ‛коровий навоз’;
— ṭheṅg ‛нога’ < др.-инд. ṭaṅka- ‛нога’.
Метатеза придыхания.
— dhudi ‛коза’ < др.-инд. dugdhin- ‛молочный’, ср. джаунсари dhūdi ‛сосок
женской груди’.
Эпентеза.
Эпентеза чаще встречается в части языков северо-западной подгруппы, однако
она есть и в других индоарийских языках. С другой стороны, поскольку в рад-
жбанши не слишком много примеров эпентезы, это явление, вероятно, не зависит
от эпентезы в северо-западных языках:
— gec ‛побег, росток’ < более древн. *gaci < др.-инд. *gakṣa- ‛дерево’; хотя
gech, gach ‛дерево’ имеет тот же корень, его происхождение, вероятно, иное;
— suru ‛тонкий, худой’< др.-инд. saru- ‛тонкий, деликатный’.
Сохранение групп согласных и медиальных смычных:
— kheṭia ‛шакал’ с исконным значением *‛охотник’(?). Ср. др.-инд. kheṭa-
‛охота’;
— gʌrʌl ‛связка, пачка’ < др.-инд. gráha- ‛связывание’ плюс -la-;
— gʌrha ‛палка для трамбовки навозаʼ < др.-инд. grāhá- ‛рукоять меча’.
М о р ф о л о г и я.
Будущее и прошедшее время.
В будущем времени в 1-м лице единственного и множественного числа к ос-
нове (иногда с удлинением гласной) присоединяется морфема -m-, в остальных
случаях -b-. (Согласно выводам К.П. Уайлда, -b- восходит к др.-инд. -(i)tavya и
является обычным для восточных индоарийских языков (но не для непальского)
показателем будущего. Тем не менее неясно, было ли это -b- заимствовано из
языкового окружения или унаследовано, поскольку будущее время с -b- встреча-
ется также в варианте сайнджи западного пахари и в дардских языках гавар-бати
и тирахи. За -m- или, соответственно, -b- следуют различающиеся по лицу и чис-

лу окончания, в которых, возможно, сохраняются следы старого настоящего вре-
мени, однако их происхождение не вполне ясно, поскольку окончание 2-го лица
множественного числа так объяснить не удается. В случае -m- мы снова имеем
дело с личным окончанием 1-го лица, переосмысленным в качестве морфемы бу-
дущего времени. Таким образом, в -m- и -b- мы имеем параллель к -m- и -l- за-
падного пахари. К примеру, в киутхали точно так же в 1-м лице единственного
числа употребляется -m-, в остальных формах — -l-. Если в случае с лично-
числовыми окончаниями в раджбанши мы все же действительно имеем дело с
(частичными) остатками старого презенса, налицо была бы модель, которая по-
ходила бы скорее на нуристанский язык вайгали, в котором личные окончания
следуют за морфемой будущего времени -l-. Морфемами для выражения про-
шедшего времени являются -n (1-е лицо) и -l (2-е и 3-е лицо): kha-n-u ‛я ел’,
kha-l-i ‛она ела’. Последнее функционирует так же, как причастие прошедшего
времени: sar-al alule ‛гнилая картошка’. Таким образом, морфема -l явно иден-
тична морфеме -l северо-западной группы. Так как она, однако, распространена и
в восточных индоарийских языках, нельзя исключить заимствование.
Обстоятельства места.
В раджбанши есть сложные слова — обстоятельства места со вторым компо-
нентом makhe ‛направление’: upʌr-makhe ‛наверх’, kun-makhe ‛в каком-либо на-
правлении’, hi-makhe ‛в этом направлении’ и т. д. Этот компонент происходит из
др.-инд. múkhya- ‛относящийся к лицу или рту’, который можно обнаружить в
довольно большом количестве новоиндоарийских языков в значении ‛лицо’. Как
обстоятельства места, формы раджбанши имеют, по-видимому, аналоги только в
нуристанских языках: камдеши pa-myuk ‛перед’ (в противоположность к
‛позади’) и прасун ti-mikh ‛перед’.
С и н т а к с и с.
Частица или по слелог ‛в течение, ко времени чего-либо’ (< *k(h)Vn).
К.П. Уайльд пишет, что временны́е послелоги khuna ‛в течение’ могут стоять
после имен существительных, глаголов и наречий. Два примера (там же):
sʌtsʌṅg-er khuna ‛во время религиозного собрания’, as-ba-r khuna ‛когда время
приходить’. Здесь речь идет об одном и том же элементе, который, как описано
выше, встречается также в нуристанских, дардских языках и в западном пахари.
Синтаксис, схожий с синтаксисо м языков с порядком слов V2
(глагол во второй позиции).
Вынос вперед частей предиката или синтаксические структуры, сходные со
структурами языков с глаголом во второй позиции, встречаются не только во
многих вариантах западного пахари, но и в раджбанши. Хотя в некоторых случа-
ях могут играть роль топикализация, вынос вправо, скрэмблинг, есть много при-
меров, где дело не в них. Кроме того, в северо-западных языках при выносе
вправо сохраняется флексия личной формы глагола. Два примера из работы
К.П. Уайлда:
(5) ni ja-b-ɪ rʌh-a i-la jhagʌra dʌn-ʌt
ОТР ПАСС.ВСПОМ-БУД-3 оставаться-ПРИЧ.ПРОШ это-МН драка ссора-ЛОК
‛Нельзя оставаться в этой драке’.
(6) ceṅgra-ḍʌ dhʌr-l-ɪ basi bʌl-ba

молодой.человек- КЛАСС начинать-ПРОШ-3 флейта играть-ИНФ
‛Молодой человек начал играть на флейте’.
К. Масика пишет: «Лишенное отчетливых географических единиц европейско-
го типа, в которых диалектальные варианты могут выкристаллизовываться в по-
луизоляции, или долго державшихся политических границ, все индоарийское
царство (кроме сингалов) составляет один гигантский диалектный континуум, в
котором постоянные контакты препятствуют такой кристаллизации, а выделив-
шиеся диалекты продолжают влиять друг на друга». В этом утверждении, конеч-
но, нет ошибки, но, как было продемонстрировано выше при помощи многочис-
ленных изоглосс, представляется возможным идентифицировать историко-
языковые волны — в данном случае северо-западную волну, которая распро-
страняется от нуристанских языков на северо-западе Южной Азии до раджбанши
на юго-востоке Непала. Как было показано, такие волны именно в связи с языко-
вой ситуацией, типичной для Южной Азии, не всегда различимы на всей своей
протяженности. В этом контексте наряду с диалектной непрерывностью играют
также роль такие явления, как суперстраты и субстраты.
Adhikary S.M. The Khaśa Kingdom: a Trans- Grierson G.A. Linguistic Survey of India.
Himalayan Empire of the Middle Age. New Vol. IX. Pt. IV: Specimens of the Pahāṛī Lan-
Delhi, 1997. guages and Gujurī. Calcutta, 1916.
Bailey T.G. The Languages of the Northern Grierson G.A. Linguistic Survey of India.
Himalayas Being Studies in the Grammar of Vol. VIII. Pt. II: Specimens of the Dardic or Piś-
Twenty Six Himalayan Dialects. L., 1908. ācha Languages (including Kāshmīrī). Calcutta,
Baines A. Ethnography (Castes and Tribes): 1919.
With a List of the More Important Works on In- Grierson G.A. The Piśāca Languages of North-
dian Ethnography by W. Siegling // Encyclope- Western India. Delhi, 1969 [1906].
dia of Indo-Aryan Research: Grundriss der indo- Hendriksen H. Himachali Studies. II. Texts.
arischen Philologie und Altertumskunde. Strass- København, 1979.
burg, 1912, Bd. II, H. 5. Hendriksen H. Himachali Studies. III. Gram-
Buddruss G. Archaisms in Some Modern mar. København, 1986.
North-Western Indo-Aryan Languages // German Hook P.E., Kaul O.N. V-2 and the Verb Com-
Scholars on India. 1st ed. New Delhi, 1973. plex in Kashmiri. Paper Presented in VXIII
SALA, Jawaharlal Nehru University, January
Buddruss G. Nochmals zur Stellung der Nu-
1997. Режим доступа: http://www-personal.
ristan-Sprachen des afghanischen Hindukusch //
umich.edu/~pehook/kash.verb.html
Münchener Studien zur Sprachwissenschaft,
Jettmar K. Die Religionen des Hindukusch.
1977, H. 36.
Mit Beiträgen von Schuyler Jones und Max
Davidson J. Notes on the Bashgalī (Kāfir)
Klimburg. Stuttgart, 1975.
Language // Journal of the Asiatic Society of Joshi M.P. On the Origin of the Neo Indo-
Bengal, 1902, vol. LXXI, pt. I, extra № 1 (Cal- Aryan Pahāḍī Language of Uttarakhand and
cutta). Western Nepal Himalaya // Lingua Posnaniensis,
Degener A. The Nuristani Languages // Indo- 2010, vol. LII, № 2.
Iranian Languages and Peoples / N. Sims- Joshi T.R. A Dictionary of the Pahāṛī Dialects
Williams (ed.). Oxford, 2002. as Spoken in the Punjab Himalayas // Journal of
Fussman G. 1972. Atlas linguistique des par- the Royal Asiatic Society of Bengal (New Se-
lers Dardes et Kafirs. Paris, 1972. ries), 1911, vol. VII, № 5.
Joshi T.R. Ethnography of the Bashahr State. Sharma D.D. Linguistic Geography of Ku-
Shimla, 2005 [1911]. maun Himalayas (a Descriptive Areal Distribu-
Kaul P.K. Pahāṛi and Other Tribal Dialects of tion of Kumaoni Language). New Delhi, 1994.
Jammu. 2 vols. Delhi, 2006. Sharma J.C. An Introduction to Sirmauri —
Konow S. Notes on the Classification of Bash- Grammatical Gender // Language in India, 2002,
gali // Journal of the Royal Asiatic Society of vol. 1. Режим доступа: http://www.
Great Britain and Ireland, 1911, vol. 43, iss. 1. languageinindia.com/jan2002/sirmauri.html
Konow S. Bashgali Dictionary: an Analysis of Sharma J.C. Outer Sirājī: An SVO Lan-
Colonel J. Davidson's Notes on the Bashgali guage // International Journal of Dravidian Lin-
Language. Calcutta, 1913 [repr. Delhi, 1986]. guistics, 2003, vol. XXXII, № 2.
Lecompte-Tilouine M. (ed.). Bards and Medi- Sharma S. Kāṅgaṛī: A Descriptive Study of the
ums: History, Culture, and Politics in the Central Kangra Valley Dialect of Himachal Pradesh. Ho-
Himalayan Kingdoms. Delhi, 2009. shiarpur, 1974.
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages. Southworth F.C. Linguistic Archaeology of
Cambridge, 1991. South Asia. Oxford, 2005.
Mayrhofer M. Etymologisches Wörterbuch Strand R.F. Notes on the Nūristānī and Dardic
des Altindoarischen. Heidelberg, 1986–2001. Languages // Journal of the American Oriental
Morgenstierne G. Report on a Linguistic Mis- Society, 1973, vol. 93, № 3.
sion to Afghanistan. Oslo, 1926. Strand R.F. An Overview of the Nuristani
Morgenstierne G. The Linguistic Classificati- Languages. 1997. Richard Strand's Nuristān Site.
on of Dardic and Kafiri // Oostersch Genoot- Режим доступа: http://users.sedona.net/~strand/
schap in Nederland: Verslag van het 5de Congres. Strand R.F. Nurestâni Languages // Encyclopae-
dia Iranica. 2010. (Online Edition). Режим досту-
Leiden, 1927.
па: http://iranica.com/articles/nurestani-languages
Morgenstierne G. Notes on Certain Features in
Turner R.L. Notes on Dardic // Bulletin of the
Western Pahāṛī // Acta Orientalia, 1928, vol. 6.
School of Oriental Studies, 1927, vol. 4 [repr. in
Morgenstierne G. Report on a Linguistic Mis-
Turner R.L. Collected Papers, 1912–1973.
sion to North-Western India. Oslo, 1932.
L.; N. Y., 1975].
Morgenstierne G. Indo-European k' in Kafir //
Turner R.L. A Comparative Dictionary of the
Norsk Tiddskrift for Sprogvidenskap, 1945,
Indo-Aryan Languages. L., 1966; Indexes, 1969;
vol. 13.
Phonetic Analysis, 1971.
Morgenstierne G. Metathesis of Liquids in Turner R.L. A Comparative Dictionary of the
Dardic // Festskrift til Prof. Olaf Broch på hans Indo-Aryan Languages: Addenda and Corri-
80-Årsdag. Oslo, 1947. genda / Ed. by J.C. Wright. L., 1985.
Morgenstierne G. Languages of Nuristan and Varma S. The Dialects of the Khaśālī Group //
Surrounding Regions // Cultures of the Hindu- Journal of the Royal Asiatic Society of Bengal,
kush / K. Jettmar, L. Edelberg (eds.). Wiesbaden, 1938, vol. 4.
1974. Varma S. Notes of a Linguistic Tour in Kash-
Salomon R. Gandhari and the Other Indo- mir // Indian Linguistics, 1940-1944, vol. VIII.
Aryan Languages in the Light of Newly- Varma S. The Bhalesī Dialect // Royal Asiatic
discovered Kharoṣṭhi Manuscripts // Indo-Iranian Society of Bengal Monograph Series. Vol. IV.
Languages and Peoples / N. Sims-Williams (ed.). Calcutta, 1948.
Oxford, 2002. Varma S. Aspiration in North-West Sub-
Satish U.S. A Linguistic Study of Jaunsari. Himalayan Indo-Aryan Dialects // Indian Lin-
New Delhi, 1990. guistics, 1965, vol. 26.
Sharma D.D. A Study of Loan Words in Cen- Varma S. Dardic or Pisacha Languages: A
tral Pahāri. Chandigarh, 1980. Linguistic Analysis. Hoshiarpur, 1978.
Sharma D.D. Dardic Elements in Central Pa- Vogel J.Ph. Antiquities of Chamba State.
hari // Vishveshvaranand Indological Journal, Part I: Inscriptions of the Pre-Mohammedan Pe-
1981, vol. 18. riod. Calcutta, 1911.
Sharma D.D. Linguistic History of Uttarā- Wilde C.P. A Sketch of the Phonology and
khaṇḍa. Hoshiarpur, 1983. Grammar of Rājbanshi. Helsinki, 2008.
К.П. Цоллер. Бангани язык 219
Witzel M. Tracing the Vedic Dialects // Dia- Zoller C.P. Himalayan Heroes // The Concept
lects dans les litteratures indo-aryennes: Actes du of Hero in Indian Culture / H. Brückner, H. van
Colloque International organise par UA 1058 Skyhawk, C.P.Zoller (eds.). New Delhi, 2007.
sous les auspices du C.N.R.S avec le soutien du Zoller C.P. Is Baṅgāṇī a V2 Language? //
College de France, de la Fondation Hugot du European Bulletin of Himalayan Research, 2007,
College de France, de l’Universite de Paris III, № 31.
du Ministre des Affaires Etrangeres / Colette Zoller C.P. Genitive Marking of Subjects in
Caillat (ed.). Paris (Fondation Hugot) 16–18 Sep- West Pahari // Acta Orientalia, 2008–2009,
tembre 1986. Paris, 1989. vol. 69.
Zoller C.P. In Search of Excellence in the Hi- Zoller C.P. Aspects of the Early History of
malayas // Studien zur Indologie und Iranistik, Romani // Acta Orientalia, 2010, vol. 71.
1999, vol. 22. Zoller C.P. Bangani and Languages of North-
Zoller C.P. A Grammar and Dictionary of In- west South Asia: An Exploratory Study. [В пе-
dus Kohistani. Vol. 1: Dictionary. Berlin, 2005. чати].
К.П. Цоллер
БАНГАНИ ЯЗЫК
1.1.0. Описываемый в данной статье вариант западного пахари называется

бангани (Baṅgāṇī, англ. Bangani, нем. Bangani), по названию региона Банган,
именуемого так местным населением. Происхождение этого имени неясно. Язы-
ковые данные взяты из материалов большого числа полевых исследований в ре-
гионе Банган. Многие примеры заимствованы из устной традиции, однако лишь
те, которые могут встретиться в повседневной речи. В некоторых случаях в ста-
тье приводятся также сведения из других вариантов западного пахари для иллю-
страции значимых различий или сходств.
1.1.1. Альтернативных лингвонимов нет.
1.1.2. Язык бангани (Б.я.) — один из вариантов западного пахари. В соответст-
вии с традиционной классификацией пахари подразделяется на западную, цен-
тральную и восточную группы. В статье «Пахари языки» в настоящем издании
приводится ряд аргументов в пользу того, что эта классификация не имеет лин-
гвистических оснований, а языки пахари самым тесным образом связаны с дард-
скими и нуристанскими языками, формируя отдельную ветвь в составе индоа-
рийской, названную автором данной статьи северо-западной ветвью.
1.1.3. На Б.я. говорят в округе Дехрадун индийского штата Уттаракханд. С юга
на север этой территории поднимается длинный горный хребет, на севере при-
мыкающий к главному хребту Гималаев. Этот горный хребет окружен реками
Тонс (приток р. Ямуна) и Пабар (приток р. Тонс). Точное число говорящих неиз-
вестно, оно колеблется между приблизительно 20 и 30 тыс. чел.
1.2.1. Б.я. со всех сторон окружен другими, довольно похожими вариантами
западного пахари. С востока и юго-востока находятся джаунсари и баури, с севе-
ра в верховьях долины Тонс говорят на парвати; варианты, на которых говорят в
лежащих к северу от Бангана деревнях Додра-Квар и Сева, также несколько от-
личаются от Б.я. Южнее Б.я. в Химачал-Прадеш говорят на деогари и кирни, а
западнее — на кочи и котхгархи. Между всеми этими вариантами западного па-

хари едва ли есть существенные диалектные различия. Исключением является
вариант, на котором говорят в деревне Кхашдхар (в Химачал-Прадеш), он арха-
ичнее остальных. Так, в кхашдхари еще частично сохранилась аспирация звон-
ких смычных, исчезнувшая в Б.я.
1.3.0. В Бангане примерно 60% населения составляют раджпуты, 20% — брах-
маны и 20% — представители низших каст, обслуживающих высшие. Каждая из
этих групп распадается на подгруппы. Важной группой раджпутов являются тра-
диционно воинственные кланы кхунд; брахманы различаются по своему проис-
хождению — либо из Кашмира, либо из Северной Индии, а среди обслуживаю-
щих групп встречаются ремесленники, барды и сельскохозяйственные рабочие.
1.3.1. Официальными языками Уттаракханда являются хинди и санскрит. Гар-
хвали и кумауни не имеют официального языкового статуса и не играют в госу-
дарственных сферах никакой роли. Это тем более верно для относительно малых
вариантов западного пахари наподобие бангани или джаунсари. Тем не менее эти
наречия служат не только для повседневного общения, но и имеют важное зна-
чение как средство передачи устной традиции и традиционного знания в целом.
1.3.2. Стандартизации Б.я. не проводилось.
1.3.3. Б.я. не используется в местных школах.
1.4.0. Бангани — бесписьменный язык.
1.5.0. О периодизации истории Б.я. см. статью «Пахари языки» в наст. издании.
1.6.0. Нет ни одного контактного лингвистического феномена, который встре-
чался бы во всех вариантах западного пахари. Возможны, однако, следующие два
типа контактных явлений.
1. Воздействие одного варианта западного пахари на соседний, как, например,
произнесение аспирированных звонких смычных во время исполнения устных
эпических произведений банганскими бардами (бангани не имеет аспирирован-
ных звонких смычных, но они встречаются в соседних диалектах).
2. Воздействие соседних языков/языковых групп, которое можно проиллюст-
рировать следующими примерами:
— в Б.я. функциональный глагол (light verb) goɔ (хинди gayā ‛ушедший’) свя-
зан с недавним влиянием хинди, поскольку он, в противоположность остальным
вспомогательным глаголам Б.я., никогда не появляется на втором месте в пред-
ложении (глагольной позиции), а, как и в хинди, следует после основного глаго-
ла: seu nɔśi goɔ ‛он ушел’;
— в различных западных вариантах западного пахари (например бхалеси,
бхадравахи и падри) обнаруживается традиционно квалифицируемое как эпенте-
за явление, хорошо засвидетельствованное в кашмири и дардских языках (на-
пример бхадравахи khëlo ‛(он) будет играть’ vs. khëili ‛она будет играть’). В дей-
ствительности речь здесь идет не об эпентезе, а о метатезе гласных. Поскольку в
этом случае мы имеем дело с географическим, а не с привязанным к одному язы-
ку феноменом, нельзя исключить, что дело не в заимствовании, а в том, что мета-
теза гласных простирается от дардских языков через кашмири до западных вари-
антов западного пахари;
— более чистый пример воздействия соседних языков/языковых групп:
К. Масика пишет, что озвончение глухих смычных, которым предшествует носо-
вой согласный, преимущественно происходит вне основной области и охватыва-
ет панджаби, синдхи, кашмири, дардские языки, западный пахари, а также гуд-

жри (язык гуджаров в Джамму и Кашмире), цыганский, центральный пахари и
непальский. Однако некоторые языки данной местности — гаварбати (дардский),
бхадравахи и кхашали — устояли перед этим процессом. В Б.я. (и, вероятно,
также во многих вариантах из его окружения) довольно часто встречаются дуб-
леты, например, банг. dɔnd и dɔnt ‛зуб’ (оба происходят из др.-инд. danta-). В то
время как нельзя исключить, что в случае с dɔnt речь идет о недавнем заимство-
вании из хинди, имеются другие случаи, где такой вариант можно исключить с
уверенностью. Так, в Б.я. окончание причастия настоящего времени есть как в
виде -(n)dɔ, так и в виде -ant. Из этого ясно, что озвончение глухих смычных на-
чалось не в западном пахари и осуществилось в нем лишь частично;
— засвидетельствованы также явления, происхождение которых неизвестно.
Например, архаичный цинали — единственный вариант западного пахари, обла-
дающий инфинитивом на -bā (gach-bā ‛идти’), который встречается лишь в язы-
ках на границах индоарийского языкового массива (большая часть которых отно-
сится к «внешней ветви» по классификации Грирсона), таких как гуджарати и
ория; в сайнджи, варианте внутреннего сираджи, равно как и в сирмаури, буду-
щее время может образовываться с помощью морфемы -b — например, в сайнд-
жи ċīkū-b ‛(я) буду бить’, причем морфема -b также имеется лишь во «внешних»
языках.
2.1.1. Система гласных Б.я. состоит из семи или восьми фонем ([ə] является
аллофоном ɔ), что характерно и для многих других вариантов западного пахари;
тем не менее есть сведения, приведенные в работе К. Масики, о том, что рудхари,
мандеали, пангвали, кхашали и чурахи обладают системой из девяти гласных.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u
Средний закрытый е o
Средний открытый ɛ (ə) ɔ
Нижний ɑ
Назализация имеет фонологический статус для всех гласных, например, бан-

гани ɔsɔ ‛смех’ — ɔ̃si, имя богини. Система гласных Б.я. допускает противопо-
ставление по долготе между всеми гласными, причем иногда длительность глас-
ного свободно варьируется (например, ek и ēk ‛один’); слова с более чем одним
долгим гласным чрезвычайно редки (bārūṇ ‛табу’), и в остальном долгота гласно-
го зависит также от длины слова и типа соседних согласных, равно как и от тона.
Слоги, включающие более одного гласного, типичны для всей области распро-
странения западного пахари. В Б.я. обнаруживаются следующие сочетания гласных:
ia, ie, iu, io, iɔ, iɛ, ei, eu, ɛa, ai, ae, aɔ, au, ɔa, ɔi, ɔe, ɔɛ, ɔu, oi, oa, oɔ, ou, ui, ua, uɔ.
Согласные
По способу
Переднеязычные Средне- Задне-
образования Губные
зубные ретрофлексные язычные язычные
Гл.
Взрывные Прид. ph th ʈʰ kh
Шумные
Непридых. ts tç
Гл.
Аффрикаты Придых. tsh tçh
Зв. Непридых. dz dʝ
Фрикативные Гл. s ç
Носовые Непридых. m n ɳ
Сонорные
Боковые Непридых. l ɭ
Дрожащие и
Непридых. r ɽ
Глайды (w) (j)
Аспирированные звонкие смычные встречаются практически только в поэти-

ческой речи профессиональных бардов, в остальном же они исчезли, как, скажем,
в gɔṭṇɔ ‛происходить, случаться’ < др.-инд. ghaṭyate; аспирация исконно приды-
хательных звонких смычных почти исчезла в кхашали и пугали (здесь деаспири-
рованные звонкие смычные встречаются наряду с аспирированными: dūm
‛дым’ < др.-инд. dhūmá-, но dhāvnu ‛бежать’ < др.-инд. dhavate) и полностью ис-
чезла в сираджи Доды, падри, киунтхали, шимла сираджи, котгархи и кочи.
В Б.я. и других вариантах западного пахари действует выраженная тенденция
артикулирования звука ph как фрикативного f.
Зубные аффрикаты обнаруживаются не во всех вариантах западного пахари,
они часто являются результатом депалатализации, как, скажем, в Б.я. ċār
‛четыре’ < др.-инд. catvāraḥ. Депалатализация, кроме того, засвидетельствована в
бхадравахи, падри, рамбани, бхалеси, сираджи Доды, кхашали, рудхари, цинали
(лишь спорадически), котхгархи и кочи. Звонкая зубная аффриката dz реализует-
ся, как правило, внутри и в конце слова в виде звонкого фрикативного z. Во всех
последующих примерах поэтому для всех позиций используется написание z.
Глоттальный фрикативный h в Б.я. отсутствует. Однако есть свидетельства то-
го, что эта фонема утрачена также в базовом лексиконе кашмири (и, по-
видимому, позже была снова заимствована): бангани āth, кашмири athi ‛рука’
(< др.-инд. hásta- ‛рука’).
Звонкая зубная аффриката ʣ произносится внутри и на конце слова как фрика-
тивный z.
В Б.я., за исключением поэтического языка, отсутствует аппроксимант ʋ. В тех
случаях, когда исторически в начале слова находился звук v, он почти всегда
реализовывался как b, а внутри слова — спорадически как u. Для аппроксиманта
y действует похожее правило: он часто произносится как i.
2.1.2. Некоторые варианты западного пахари являются тоновыми языками, то
есть имеют инвентарь тонем. К таковым принадлежат котхгархи, кочи, Б.я., со-
дочи, бишшау, рудхари и кхашали. Насколько известно, они все обладают просо-
дическими системами тонов, то есть реализация тонемы растягивается в много-
сложных словах более чем на один слог. Но и односложные слова могут быть
маркированы тоном. Тем не менее далеко не все слова имеют тон. По всем дан-
ным пунктам указанные варианты западного пахари оказываются типологически
близки тоновому языку панджаби. Относительно числа тонов существуют разно-
гласия, чаще всего противопоставлены два (восходящий и нисходящий тоны) или
три (дополнительный ровный тон на два слога) тона.
2.1.3. В Б.я. у звонких смычных, как во многих вариантах западного пахари,
сохраняется отчетливая тенденция потери придыхательности внутри слова и
прежде всего на конце слов: bēd ‛церемония, ритуал’ (к др.-инд. vidhi-). Глухие
смычные на конце слова, напротив, иногда аспирируются, как в кашмири: birǝth
‛закрытый, скрытый’ < др.-инд. virakta-.
В начале слова в Б.я. лишь изредка встречаются группы согласных, состоящие
из смычного и r: bruslɔ ‛опухший, вздутый’. Однако в идиомах, на которых гово-
рят дальше на запад, они обнаруживаются часто, как, например, в graũ ‛деревня’
(< др.-инд. grāma-) и prauṇɔ ‛гость’ (< др.-инд. prāhuṇa-). Для групп согласных на
конце слова разрешены по большей части лишь смычные, которым предшествует
гоморганный носовой согласный, например, банг. kiṇḍ ‛гнойник, пустула’
(< др.-инд. khiṇḍ). Бóльшие группы согласных очень редки и встречаются лишь
внутри слова, например istrī ‛утюг’.
Удвоение согласных встречается только внутри слова, оно частично унаследо-
вано, частично возникло из-за ассимиляции согласных, например джаунсари
ṭhaṭṭā ‛удовольствие’ (< др.-инд. * ṭhaṭṭha-), банг. kallɔ ‛крапива’ (< др.-инд. karī-
ra- с последующей диссимиляцией *karīla-).
2.1.4. Типичными слоговыми структурами для простых гласных являются V,
CV, CCV, VC, CCVC, CVCC, например банг. u ‛ай!’, ba ‛рука’, химачали bra
‛определенная мера веса’, банг. āṭ ‛базар’, химачали krōc ‛острый камень’, банг.
sɔrg ‛небо’. Отдельные идиомы допускают и более сложные структуры, напри-
мер, химачали kthiṣṭ ‛загрязненный’, кхашали grıṭṭ ‛пядь’.
Как уже было кратко упомянуто выше (см. 2.1.1.), в Б.я. и других вариантах
западного пахари имеется множество восходящих и нисходящих дифтонгов, ино-
гда встречаются также контрасты между краткими и долгими дифтонгами. Бан-
гани ɔi ‛магическая сила’ (в противопоставлении с нисходящим ɔ̀i ‛Живее!’), aisa
‛достойный, почтенный’, ãĩsēṇ ‛забота; страдание’, iaḷɔ ‛грудь’, mɔstaɔ, обраще-
ние к мужчине, nɔrdei ‛мужчина’, deu ‛бог’, boiṇ ‛сестра’, boari ‛невестка’, bou
‛невестка’, uaḷṇɔ ‛рождать’, kai ‛слишком многие’ vs. kāɔ-bāɔ ‛здесь и там’ и т. д.
В Б.я. и других вариантах западного пахари противопоставление гласных по
долготе нейтрализуется в различных окружениях, причем окружение меняется от
диалекта к диалекту, так что сделать какие-либо обобщения невозможно.
2.2.1. У двусложных слов кода расщепляется лишь в очень немногих случаях
(т. е. слог оканчивается на два согласных), например, банг. ɔnd.roḷ.i.ṇɔ ‛путаться’;
у трех- и многосложных слов такой «разветвленной» коды вообще не бывает.
В Б.я. двусложные и многосложные слова могут состоять из цепочек моно-
фтонгов и дифтонгов, но на практике все случаи относятся к сфере словообразо-
вания: siu.ai ‛мост’ (пример из устного эпоса, причем -ai является редко исполь-
зуемым окончанием косвенного падежа), bai.ei ‛брат’ (с эргативным окончанием
-ei), nɔ.ãĩ.e.rɛ ‛(она) дала (себя) искупать’, котхгархи graũ.iɔ ‛житель деревни’
(с -ɔ в качестве посессивного суффикса).
Во многих вариантах западного пахари долгий гласный в односложных мор-
фемах сокращается, если число суффиксов в слове увеличивается, например,
банг. naṭi ‛танец с песней’ > nɔṭua ‛танцор’, джаунсари khāṭṭā ‛кислый’ > khaṭāī
‛кислый вкус, терпкость’. При этом может также меняться качество гласного, на-
пример, банг. ākhɔ ‛глаз’ > ɔkhiarɛ, название глазной болезни.
Если на границе слов оказываются два одинаковых согласных, это в большин-
стве случаев не приводит к геминации, например банг. ċār ‛четыре’ + rāt ‛ночь’ >
ċārāt ‛четыре ночи’; но если один из согласных глухой смычный, а второй —
звонкий, то во многих вариантах это ведет к ассимиляции по звонкости с геми-
нацией, например, в джаунсари ek ‛один’ + gā͂v ‛деревня’ > eggā͂v ‛одна деревня’.
2.2.2. При спряжении, склонении и деривации в большинстве случаев работает
правило, согласно которому связанные морфемы не могут иметь аспирирован-
ных согласных. Исключением являются немногие суффиксы, содержащие -ṭh-,
как, например, в случае с суффиксом -iaṭhɔ, выражающим значение «предмет,
вещь» или, как в следующем примере, метонимическое значение (teg-iaṭhɔ ‛неот-
деланный дом, коробка здания’ < tēgɔ ‛стропило’).
2.2.3. Морфонологические чередования в Б.я. не подвергались специальному
исследованию.
2.3.1. В Б.я. имеются следующие части речи: существительные, глаголы, наре-
чия, местоимения, послелоги, немногочисленные предлоги (часть которых может
употребляться и как послелоги: baz ‛без’, bina ‛без’, sit ‛с’, siũ ‛с’), союзы, числи-
тельные, междометия, частицы.
2.3.2. В Б.я. имеется категория р о д а, которая тесно связана с выражением
категории числа. Новые индоарийские языки разделяются на две группы в зави-
симости от окончания имен мужского рода — языки с окончанием м. р. ед. ч. -ā и
языки с окончанием м. р. ед. ч. -ō/-ū. В западном пахари можно встретить оба
окончания, иногда даже внутри одного языка, например, в Б.я. Эти окончания
могут меняться при образовании множественного числа. Имена женского рода
часто (но не всегда) имеют окончание -ī как в единственном, так и во множест-
венном числе. Некоторые варианты западного пахари (бхадравахи, бхалеси, кха-
шали, рудхари, чинали и распространенный южнее Б.я. деогари) сохранили так-
же средний род. Типичным окончанием среднего рода является -o/-õ, причем на-
зализация отражает древнеиндийское окончание номинатива-аккузатива у имен
среднего рода с основами на -a — -am (Masica 1991: 221). В бхадравахи оконча-
ние среднего рода используется также для образования диминутивов от имен
мужского рода: dzall ‛куст’ vs. dzallõ ‛кустик’.
2.3.3. Категория ч и с л а в Б.я., как и вообще в западном пахари, унаследова-
на из древнеиндийского и тесно связана с категорией рода. Типичные примеры
образования множественного числа в именительном падеже: падри м. р. ед. ч.
ghoṛa ‛лошадь’, м. р. мн. ч. ghoṛe, ж. р. ед. ч. ghoṛi, ж. р. мн. ч. ghuṛi; бхадравахи
м. р. ед. ч. ghoṛo, м. р. мн. ч. ghoṛe, ж. р. ед. ч. ghoṛi, ж. р. мн. ч. ghoṛi ‛лошадь’,
ср. р. ед. ч. phuṛõ ‛цветок’, ср. р. мн. ч. phyṛu; бхалеси ср. р. ед. ч. rullu ghʌr
‛хороший дом’, ср. р. мн. ч. rullã ghʌrã ‛хорошие дома’.
В падри противопоставление по числу у имен женского рода выражается лек-
сически, а не в окончании, однако есть некоторые варианты западного пахари,
выражающие этот контраст окончаниями. Так, в рудхари, кхаши и рамбани есть
ед. ч. ghoṛi и мн. ч. ghoṛia, а в сираджи Доды есть ед. ч. ghoṛi и мн. ч. ghoṛio.
Примеры образования множественного числа и косвенных падежных форм в Б.я.
для разных видов основ см. в 2.4.0.
В Б.я. у прилагательных на -ɔ множественное число образуется так же, как у
существительных; прилагательных на -u не существует; перед именами женского
рода прилагательные, принимающие в форме мужского рода -ɔ, меняют это
окончание на -i, как в baṛi beṭi ‛старшая дочь’. Это в целом верно и для других
вариантов западного пахари, в которых имеется также форма среднего рода при-
лагательных. Ее типичным окончанием является -u, которое во множественном
числе меняется на -ã. Иногда в сложных словах встречается двойное мно-
жественное число: банг. gagrɔ ‛юбка’, kurti ‛блузка’ дает gagria-kurtia ‛юбки и
блузки’.
Коллективное множественное, распространенное не только в западном пахари,
но и во многих новоиндийских языках, образуется при помощи редупликации,
например, банг. danaũ-danaũ ‛все великаны’.
В косвенном падеже (обычно перед послелогами) окончание мужского рода
единственного числа, как правило, совпадает с окончанием именительного паде-
жа множественного числа, при окончании на согласный может добавляться глас-
ный -ɛ/-e, например, банг. darɛ (kɛ) ‛(у) двери’ (от dār ‛дверь’). Единственное
число женского рода в косвенном падеже часто имеет окончание -a, как в банг.
datria (kɔi) ‛серпом’ (от datri ‛серп’) или в рамбани косв. п. kuṛhia (от kuṛhi
‛дочь’). В окончании косвенного падежа множественного числа имен мужского и
женского рода в западном пахари обычно содержится носовой элемент, напри-
мер, банг. dzogṛoũ (от dzogṛɔ ‛йог’) или рамбани kuṛhiaṇ. Сложные слова, со-
стоящие из основ существительных разных родов, ведут себя в целом аналогично
именам мужского рода, как банг. diɛ putrɛ (kɛ) ‛(относительно) дочери и сына’ (от
dī ‛дочь’ и putr ‛сын’).
Многие существительные в западном пахари не имеют особых форм множест-
венного числа, например, банг. riśi ‛один или несколько риши (ведийских по-
этов)’, tiar ‛один или несколько праздников’. Во многих вариантах западного па-
хари есть свои особенные, часто нерегулярные способы образования множествен-
ного числа, например, в сираджи Доды: 1) суффикс -i (bëṇ ‛сестра’ — мн. ч. bëṇi),
2) суффикс -yo (brāli ‛кошка’ — мн. ч. brāliyo), 3) суффикс -ã (grām ‛деревня’ —
мн. ч. grāmã), 4) суффикс -ḍë (fuloṛ ‛цветок’ — мн. ч. fuloṛḍë).
2.3.4. Различаются первичные и вторичные п а д е ж и. В случае первичных
падежей происходит изменение начальной формы (основы) и присоединение
вторичных окончаний; вторичные падежи образуются при помощи послелогов.
Первичными падежами являются: прямой падеж, косвенный падеж, эргатив, во-
катив. Промежуточное положение во многих идиомах занимает генитив.
Прямой падеж является падежом подлежащего при ряде глагольных форм; в
некоторых вариантах западного пахари он также является падежом дополнения.
В прямом падеже форма имени или местоимения идентична начальной форме.

Косвенный падеж во многих языках является падежом дополнения и встречается
перед послелогами, однако он также может служить формой дативного субъекта
для местоимений. Эргатив маркирует, во-первых, субъект переходного глагола в
большинстве прошедших временных форм (иными словами, варианты западного
пахари — это языки с расщепленной эргативностью), а также, в зависимости от
конкретного языка, субъект герундивных конструкций или некоторых форм на-
стоящего времени, изредка он также маркирует подлежащее непереходных гла-
голов или дополнение при глаголах в некоторых временных формах. В отдель-
ных западных и восточных вариантах западного пахари субъект маркируется ге-
нитивом. Варианты западного пахари располагают большим количеством
послелогов, с помощью которых реализуются самые разнообразные падежные
отношения. Важно отметить использование дательного падежа как для маркиро-
вания субъекта в предложениях с непереходными глаголами, так и для маркиро-
вания одушевленного дополнения.
В Б.я. и соседних диалектах имена мужского рода, оканчивающиеся на -ɔ, в
косвенном падеже единственного числа меняют это окончание на -ɛ, имена,
оканчивающиеся на согласный, могут присоединять -ɛ. Имена женского рода на
-i и на согласный чаще всего присоединяют -a: м. р. ном. п. sunɔ ‛золото’ > sunɛ
kɛ ‛из золота’, м. р. ном. п. dār ‛дверь’ > darɛ kɛ ‛у двери’, ж. р. ном. п. datri
‛серп’ > datria rɔ ‛серпом’, ж. р. ном. п. bēṭ ‛дар’ > beṭa khɛ ‛как дар’. В косвенном
падеже множественного числа к именам как мужского, так и женского рода до-
бавляются следующие окончания: -u, -ũ, -oũ: м. р. ном. п. debta ‛бог’ > debtaoũ
khɛ ‛богам’, ж. р. ном. п. bēṛ ‛овца’ > beṛu rɔ ‛овец’.
Формы косвенного падежа местоимений встречаются в тех же контекстах, что
и соответствующие формы существительных, а также функционируют как да-
тивные субъекты и дополнения; кроме того, они являются основой эргативных
форм. Примеры из Б.я.: aũ ‛я’ > косв. п. mũ; tu ‛ты’ > косв. п. tã, taũ; seu ‛тот’ >
косв. п. tɔs, tes, tɔthu; amɛ ‛мы’ > косв. п. amũ; tumɛ ‛вы’ > косв. п. tumũ; sɛ ‛они’ >
косв. п. tĩ, tiã, tiũ:
(1) tumũ neūz biṭāḷɔ aũ tumũ ziɛ zãguli
вы:КОСВ еда портить:ПРОШ.СОВ.М.ЕД я вас:КОСВ жизнь убить:БУД.1Ж
‛(Если) вы испортите еду, я вас убью’.
Косвенный падеж, во-первых, появляется перед большим количеством после-
логов, во-вторых, маркирует прямое и косвенное дополнение. Кроме того, он
служит основой для эргативных форм местоимений.
Одушевленные объекты могут также принимать показатель -s, -es, -us (м. р. и
ж. р.) или -sɛ, -asɛ (только ж. р.): putres ‛сыну’, athīs ‛слонам’, mitiṅgūs ‛труп’,
rãṇḍuṛasɛ ‛бедняжка’.
Функции эргатива в западном пахари намного более разнообразны, чем в хин-
ди. Кроме того, этот падеж образуется при помощи различных суффиксов, а не
одного послелога, как, например, в хинди. Еще одно отличие от хинди заключа-
ется в том, что в модальных конструкциях обязательно используется эргатив.
Существительные, оканчивающиеся в Б.я. на -ɔ или -a, присоединяют в эргативе
ед. ч. -i; к остальным именам добавляются окончания -ei, -ɛ, -a, -aĩ, -iaĩ и т. д.: bai
‛брат’ > baiei; pũzuṛi ‛хвост’ > pũzuṛaĩ; во мн. ч. прибавляется -ũ: bai ‛брат’ > baiũ.
Эргатив маркирует, во-первых, субъект в прошедшем совершенном времени

(претерите) как в активном, так и пассивном залоге, при герундиве II и в настоя-
щем несовершенном времени переходных глаголов. Во-вторых, иногда он, воз-
можно, маркирует также субъект непереходных глаголов в перфективных време-
нах. В-третьих, он может маркировать объект переходных глаголов в перфектив-
ных личных формах. Не исключено, впрочем, что одни и те же формы допускают
интерпретацию в качестве как эргативного, так и других косвенных падежей, в
которых может выступать семантический субъект (ср. (5)). Местоимения имеют
особые формы эргатива: банг. mũĩ ‛я’; taĩ ‛ты’; iṇi ‛он’; amɛ ‛мы’; tumɛ ‛вы’; iũɛ
‛они’; или джаунсари: mɛ͂ ‛я’; tɛ̄͂ ‛ты’; iṇe ‛он’; ami ‛мы’; tumi ‛вы’; inni ‛они’.
Примеры предложений с эргативом (в примерах (2), (3); -i в bēdi, śikai — ста-
рое окончание абсолютива):
(2) mũĩ bēdi bɔḷɔ seu
я:ЭРГ сломить мочь:ПРОШ.СОВ.М.ЕД он
‛Я мог его сломить (покорить)’.
(3) Gobruei thɔ tu śikai
Габар:ЭРГ иметь:ПРОШ.М.ЕД ты обучать
‛Габар тебя обучал’.
Дополнение таких предложений может, однако, без изменения значения стоять
и в эргативе: Gobruei thɔ taĩ śikai ‛Габар тебя обучал’.
С глаголом в форме герундива:
(4) tesrɛ athɛ =di lagṇɔ taĩ
он:ГЕН.КОСВ рука:КОСВ=в попадать:ГЕРВ ты:ЭРГ/(ДАТ?)
‛Ты еще попадешь ему в руки’ (букв. ‛Тебе попасть ему в руки’).
Возможно, хотя и очень редко, употребление эргатива с формами перфектных
причастий непереходных глаголов (5). Не исключено, впрочем, что падежная
форма субъекта в (4) и (5) соответствует значению датива.
(5) gobru-ei koiki khɔri asãd aśiũ
Габар:ЭРГ/ (ДАТ?) где-то плохой трудность приходить.ПРОШ.СОВ
‛Габар где-то попал в трудное положение’ (букв. ‛Габару где-то трудное по-
ложение пришлоʼ).
В вокативе часто различаются мужской и женский род (однако не в диалекте
кочи), а также единственное и множественное число, например baba ‛сын’ — babā
‛о сын!’, gobru — gobrua ‛о Габар!’; ḍaki ‛музыкант’ — ḍakio ‛о музыканты!’, baba
‛сын’ — babaõ ‛о сыновья!’, debta ‛бог’ — debtaoũ ‛о боги!’; dada ‛брат’ — dadua
‛о братья!’, ijɛ ‛мать’ — ijei ‛о мать!’, bɔiṇi ‛сестра’ — bɔiṇiɛ̄͂ ‛о сестра!’, ċheuṛi —
ċheuṛiũo ‛о женщины!’. В Б.я. форму вокатива могут иногда принимать также при-
тяжательные местоимения: meri ċheuṛi ‛моя жена’ — meriɛ ċheuṛiɛ ‛о моя жена!’.
В других вариантах западного пахари часто встречаются весьма похожие
окончания, ср. примеры из джаунсари: chora ‛мальчик’ — chorā ‛о мальчик!’ —
chorāo ‛о мальчики!’, chori ‛девочка’ — choriɛ ‛о девочка’ — choriao ‛о девочки!’.
Кхаши: м. р. ном. п. koṛa ‛лошадь’, вок. ед. ч. koṛu, вок. мн. ч. koṛā; ж. р. koṛi
вок. ед. ч. koṛi, вок. мн. ч. koṛiā.
В качестве формы генитива используется косвенная форма существительных и
местоимений. Эта форма маркирует в некоторых крайних западных и восточных
вариантах западного пахари субъект. Генитив используется в инабилитативной

конструкции (невозможность совершения действия), см. также 2.3.5.
(6) merɛ ṭhaḍɔi nɛ biuzui
я:ГЕН.КОСВ прямо.ЭМФ не встать
‛Я не могу встать’.
Некоторые падежные значения реализуются с помощью послелогов. В Б.я. ко-
личество послелогов, выражающих пространственные отношения, существенно
больше количества послелогов, выражающих временные отношения.
Датив с послелогом kɛ может использоваться для маркирования субъекта не-
переходного глагола или объекта предложения с непереходным глаголом:
(7) tes kɛ khɔbɔr ɔi goi
он:КОСВ ДАТ известие быть идти:ПРОШ.СОВ.Ж
‛Он получил известие’.
(8) merɛ putər kɛ pāśɛ dei-erɛ
мой:КОСВ сын ДАТ кубики дать:ПАСС-ПРОШ.СОВ.МН.М
‛Моему сыну были даны кубики’.
Примеры с другими простыми послелогами:
аллативный «(направление) к»:
(9) sɛ darɛ āgɛ nɔśi goɛ
они дверь:КОСВ к идти идтиПРОШ.СОВ.МН.М
‛Они пошли к двери’.
локативно-направительный «к, в»:
(10) tiṇi paṇi ari cīni paɔ
он:ЭРГ вода в сахар сыпать:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Он бросил сахар в воду’.
локативный «у»:
(11) kūṇ taũ kai
кто ты:КОСВ у
‛Кто рядом с тобой?’
Составные послелоги:
локативный «возле кого-либо, чего-либо»:
(12) mā babɛ rɛ ṭhauṛɛ bośi goi
мать сын:КОСВ ГЕН близко сесть идти:ПРОШ.СОВ.Ж
‛Мать села рядом с сыном’.
локативный «в»:
(13) oḍarɛ rɛ pũḍɛ
пещера:КОСВ ГЕН в
‛в пещере’
элативный «из, наружу»:
(14) seu gɔrɛ maĩ kɔi aɔ
он дом:КОСВ в из приходить:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Он вышел из дома’.
2.3.5. В западном пахари противопоставлены п е р ф е к т и в н ы й и и м -

п е р ф е к т и в н ы й аспект. Варианты западного пахари на этом уровне слиш-
ком различны, чтобы можно было дать здесь их обобщенное описание. Ниже
описан вариант Б.я.
В Б.я. и м п е р ф е к т и в представлен четырьмя типами форм, три из кото-
рых, описанные под номерами 2), 3), 4), осложнены фазовыми значениями и зна-
чением характера протекания действия (Aktionsart), ср. примеры с piṭṇɔ ‛бить’.
1) Форма настоящего несовершенного времени (окончание восходит к древне-
индийскому синтетическому спряжению настоящего времени): aũ piṭũ ‛я бью’;
2) событие охватывает период от подготовки к действию через его начало до
продолжения действия; действие и акт речи по времени не полностью совпадают:
muĩ laɔ piṭi ‛я (в настоящий момент) бью’, ‛я вот-вот начну бить’, ж. р. lai;
3) похоже на предыдущий вариант, однако с более узкой перспективой: собы-
тие охватывает период от начала до своего продолжения; действие и акт речи не
тождественны: aũ piṭdɔ lagɔndi ‛я (в настоящий момент) бью’, ‛я вот-вот начну
бить’ ж. р.: piṭdi lagiɔndi;
4) эта форма описывает действие, происходящее в момент речи; действие и акт
речи одновременны: aũ rɔɔ piṭdɛ lagi ‛я (в настоящий момент) бью’.
В предложениях первого типа субъект стоит в эргативе, объект — в прямом
падеже. К основе смыслового глагола добавляется старое окончание абсолютива
-i; форма прошедшего совершенного времени вспомогательного глагола laṇɔ
‛соединять, приводить в контакт’ причастного происхождения (изменяется как
прилагательное): например tiũɛ roṭi lai baṇi ‛они сейчас делают лепешки’ (с окон-
чанием женского рода при вспомогательном глаголе lai, так как roṭi ‛лепешка’ —
женского рода). В предложениях второго типа смысловой глагол имеет оконча-
ние причастия настоящего времени; lagɔndi, стативное причастие, образовано со-
единением перфективного причастия lagɔ (lagṇɔ ‛присоединяться’) и причастия
настоящего времени ɔndi ‛существующий’. Они также могут употребляться раз-
дельно: seu sutɔndi ‛он заснул’ и seu sutɔ ɔndi ‛он на какое-то время заснул’.
В предложениях третьего типа наряду со смысловым глаголом с окончанием
косвенного падежа причастия настоящего времени и вспомогательным глаголом
со старым окончанием абсолютива -i в качестве третьего компонента предиката
появляется изменяющаяся как прилагательное форма прошедшего времени
вспомогательного глагола rɔ̄ṇɔ ‛оставаться’.
Приведенные здесь разновидности несовершенного вида могут также исполь-
зоваться в других временах. Прошедшее продолженное время: muĩ laɔ thɔ piṭi ‛я
(в тот момент) бил’, aũ thɔ piṭdɔ lagɔndi ‛я (в тот момент) бил’, ср. также пример
из Pɔṇḍuaṇ, устного варианта «Махабхараты» на Б.я.:
(15) Duśaśəṇei dekhierɔ tiã ki baḷu
Духшасан:ЭРГ видеть:СЛ.ИНТ.ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД она:КОСВ что волосы:КОСВ.МН
ki belən rɔi thi dɔnni jiṛĩdi
ГЕН коса оставаться:ПРИЧ.ПЕРФ.Ж быть:ПРОШ.Ж снизу волочить:ПРИЧ.НАСТ
lagi
присоединяться
‛Духшасан увидел, что ее (Драупади) коса волочилась по земле’.
Прочие в и д о в ы е з н а ч е н и я (Aktionsart, категория «совершаемости»):

в Б.я. эти видовые значения выражаются сложными глаголами, содержащими
либо функциональный (так называемый «векторный») глагол, либо функцио-
нальное наречие. Последний способ формообразования, по-видимому, ограничен
восточными вариантами западного пахари. В противоположность перфективу и
имперфективу прочие видовые значения имеют лексико-семантическую природу.
Функциональный элемент, как правило, предшествует смысловому глаголу, од-
нако из-за влияния хинди это правило больше не является строгим.
Примеры лексико-грамматических видовых форм с функциональными (век-
торными) глаголами.
aśṇɔ ‛приходить’ — выражает с непереходными глаголами инхоатив и значе-
ние «без особой цели»:
(16) peṭaṭi (kɛ) aśi bośi
девочка (ДАТ) приходить:НАСТ.Ж сидеть
‛Девочка (ненамеренно) присаживается’.
Послелог kɛ ‛при, посредством’, маркирующий также дательный падеж, обя-
зателен в этих контекстах при переходных глаголах и выражает инволитивный
аспект:
(17) peṭaṭi kɛ kitāb aśi aṇi
девочка ДАТ книга приходить:НАСТ.Ж приносить
‛Девочка нечаянно принесла книгу с собой’.
jaṇɔ — ‛идти’ образует инхоатив или эгрессив (возможно значение действия,
совершающегося вопреки чему-либо): seu ja bośi ‛он сел’, sɛ ja ai ‛они прибыли’.
deṇɔ — ‛давать’ выражает действие, совершаемое субъектом для другого лица:
(18) seu ēk barɔ gās dɛ aṇi
он один пучок трава давать:НАСТ.3ЕД приносить
‛Он приносит пучок травы (для кого-то)’.
kɔrṇɔ — ‛делать’ выражает дуратив:
(19) tiũs kɔria loṛi
они:ОБЪЕКТ делать:ИМП искать
‛Ищи их (пока не найдешь)’.
mɔrṇɔ — ‛умирать’ (только с непереходными глаголами) выражает значение
«резко», «насильно», «ненамеренно»:
(20) e zɔḷi mɔrdɛ
они гореть умирать:БУД.М.МН
‛Они сожгут’.
При этом функциональном глаголе агенс также может маркироваться послело-
гом kɛ для усиления значения ненамеренного действия seu loṭi mɔrɔ ‛Он (нечаян-
но) упал’, tes kɛ loṭui mɔrɔ ‛с ним произошло падение’.
thɔṇɔ ‛держать’ выражает результатив:
(21) tiṇi paṇi thɔɔ aṇi
он:ЭРГ вода держать:ПРОШ.СОВ.М.ЕД принести
‛Он уже принес воды’.
(22) tu khaṇɔ khai thɔu

ты еда есть держать:ИМП
‛Доешь еду!’
paṇɔ ‛бросать’ — придает значение «насильно», «силой»:
(23) amarɛ ṭhakur zãgi pā ɔlɛ
наши хозяева убивать бросать:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД быть:ПРЕДП.М.МН
‛<Они, наверно> убили наших хозяев’.
erṇɔ ‛видеть, смотреть’ — выражает действие, достигшее своего логического пре-
дела. Пример из устной «Махабхараты» на Б.я., описывающий магическое действие:
(24) hã, gɔ̃barɛ na ũzɛ Sɔdeua Pɔ̃ḍua, baũɛ
да опухоль все.же тереть:НАСТ.3ЕД Сахадева Пандава лево:КОСВ
pɔirɛ kɛ gũṭhɛ erɔ aṇi
ступня:КОСВ к палец.ноги:КОСВ видеть:ПРОШ.СОВ.М.ЕД приносить
‛Да, Сахадева Пандава все же стирает опухоль, (он) перенес ее к пальцу
левой ноги’.
Пример из котхгархи:
(25) tḗrɛ ernı sɔ́ gɔl tā̃ = kaɛ bətauı
ты:ГЕН видеть:ИНФ.Ж он речь ты:КОСВ =ДАТ объяснять
‛Он объяснит тебе (это) дело’.
В восточных вариантах западного пахари есть сложные глаголы, образующие-
ся при помощи небольшой группы наречий места. Так же, как в сложных глаго-
лах с функциональными глаголами, наречия места в такой функции утрачивают
свое исконное значение и выражают вместо этого различные аспектуальные зна-
чения, но лишь тогда, когда предшествуют глаголу.
oru ‛сюда’ — действие относится к говорящему:
(26) oru gāṛ satia barɛ
сюда доставать:ИМП все.семь тюки
‛Купи все-все все семь тюков!’
poru ‛туда’, dur ‛прочь’, ubɛ ‛наверх’, ũdɛ ‛вниз’ — комплетив, инхоатив, рез-
кое действие (sɛ poru nɔśi ‛она (внезапно) ушла’).
(27) ṭimraṭhɔ coṛi goɔ dur
скала ломать идти:ПРОШ.СОВ.М.ЕД прочь
‛(Он) отломил кусок скалы (с силой)’.
(28) aũ tɔthei ubɛ ziɔ
я там:ЭМФ наверх жить:ПРОШ.СОВ.М.ЕД
‛Именно там я ожил’.
(29) ũdɛ naĩũ tu bi
вниз мыть:ИМП ты тоже
‛Умойся же и ты!’
В джаунсари тоже имеется похожая конструкция с наречием puṇḍa ‛туда’: sev
mɔra puṇḍa ‛он (неожиданно) умер’ (mɔrṇɔ ‛умирать’).
Н а к л о н е н и е. В данной статье будет использоваться понятие «наклоне-
ние», но не «модальность»; таким образом, здесь будут представлены примеры
только грамматикализованных модальных категорий. Разнообразие форм пока-

зывает, что в западном пахари нет жесткой схемы выражения наклонений.
Презумптив образуется либо с помощью смыслового глагола в одной из
форм прошедшего времени плюс формы I или II будущего глагола ɔṇɔ ‛быть’,
либо с помощью основы глагола и склоняемого по адъективному типу причастия
-dɔ плюс формы будущего глагола ɔṇɔ ‛быть’, к которому может еще добавляться
причастная форма от глагола lagṇɔ ‛присоединяться’ lagɔndi (м. р.) или lagiɔndi
(ж. р.). Разумеется, I и II будущие времена сами по себе тоже иногда имеют
функцию презумптива. Примеры:
(30) tiṇi seu śikhai thɔɔ ɔlɔ
он:ЭРГ он учить держать:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД быть:БПРЕЗУМП.М.ЕД
‛Он его, очевидно, научил’.
(31) se paċiũ ɔ̃di
она взрослеть:ПЕРФ.СТРАД.ПРИЧ быть:ПРЕЗУМП.Ж
‛Она уже, конечно, повзрослела’.
(32) zɛ seu suti goɔ ɔlɔ, tɛ amɛ bi
когда он спать идти:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД быть:БУД.М.ЕД, тогда мы тоже
sutdɛ ɔlɛ
спать:ПРИЧ.НАСТ.М.МН быть:БУД.М.МН
‛Когда он уйдет спать, тогда уж, наверно, и мы пойдем спать’.
(33) zetra seu ḍɛ ɔlɔ, tetra ame sutdɛ
когда он идти быть:БУД.М.ЕД тогда мы спать:ПРИЧ.НАСТ.М.МН
ɔlɛ lagɔndi
быть:БУД.М.МН присоединяться:ПРИЧ. ИМПФВ.М.МН
‛Когда он уйдет, тогда уж, наверно, мы и пойдем спать (букв. ‛начнем идти’).
Контрафактив выражает предупреждение или опасение, что некоторое со-
бытие не должно произойти или могло бы произойти. Грамматические возмож-
ности реализации очень многообразны (см. примеры (34)–(37)), часто содержат
глагол в оптативе или будущем времени и нередко вводятся союзами.
Претерит I:
(34) zɔ mũĩ iũ=ari baċai na gaṛi
если я:ЭРГ они:КОСВ=с речь:ЭМФ не тянуть:ПРИЧ.ПЕРФ.Ж
‛Если я не буду говорить с ними’.
Хабитуальный претерит:
(35) zo bai bãṭ na thi deiɛ
какой брат доля.наследства не быть:ПРИЧ.ПЕРФ.Ж давать:НАСТ.ПАСС
‛Доля наследства, которая не была бы дана (не давалась бы) даже брату’.
Будущее II:
(36) bitrɛ boidɔ ɔ̃di thi
внутрь звать:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД быть:БУД.Ж была:Ж
‛Я бы позвала тебя внутрь’.
Причастие настоящего времени и thɔ ‛быть’ (вероятно, результат недавнего
влияния хинди):
(37) khabɛ poru pãdɔ thɔ

рот туда совать:ПРИЧ.ИМПЕРФ быть:ПРОШ.М.ЕД
‛(Я) сунул бы (это) в рот’.
Значение субъюнктива выражается разными глагольными формами, при-
чем значение долженствования передается лишь интонацией.
С претеритом I:
(38) āg lagi
огонь начинать:ПРОШ.СОВ.Ж
‛Пусть загорится огонь’.
С будущим I:
(39) sɛ na zɔlɛlɛ
они не гореть:БУД.М.МН
‛Пусть они не сгорят’.
Оптатив выражает ожидание или пожелание; образуется при помощи нефи-
нитной глагольной формы ċaĩ ‛должно, желательно’, при формах настоящего
времени сказуемого субъект стоит в косвенном падеже (возможно, это следствие
интерференции с хинди).
Презенс:
(40) taũ kɔśɛ ċaĩ
ты:КОСВ как должно
‛Как, по-твоему, это должно быть?’
Претерит:
(41) tu ċaĩ thi mɔri
ты должно быть:ПРОШ.Ж умереть
‛Чтоб ты умер!’
Концессив выражает концессивное наклонение: разрешение, позволение, ус-
тупку. Образование: смысловой глагол в инфинитиве + deṇɔ ‛давать’ в прямом
падеже или в косвенном падеже.
(42) mũ dɛ doṇɔ
я:КОСВ давать:ИМП мыть:ИНФ
‛Дай мне помыться!’ (в значении «не мешай»).
(43) tiãĩ puzṇɔ zɔḷṇɛ deṇɔ
она:ЭРГ почитание гореть:КОСВ.ИНФ давать:ПРИЧ.ПЕРФ
‛Она дозволила обряд почитания’.
Императив выражает приказание второму лицу в единственном и множест-
венном числе. Образование: основа глагола (со значительными вариациями дол-
готы гласных) + факультативное -ia: nā ‛Мойся!’, kɔr ‛Делай!’, bania ‛Ломай!’,
oru deia ‛Дай сюда!’.
Независимый от времени императив выражает повелительное наклонение, но
немедленного выполнения действия не подразумевает. Образуется при помощи
основы глагола + -iāṇ; в сложных глаголах — основа глагола + -i + основа функ-
ционального глагола + -iāṇ: loṛiāṇ ‛Ищите (при случае)!’, deāṇ dabi ‛Закопайте
(это) (при случае)’.
Инъюнктив выражает требование к исполнителю действия, находящемуся на

более низкой ступени социальной иерархии, чем говорящий. Образуется при по-
мощи основы глагола + -iōṇ.
(44) neūz na biṭaḷiōṇ
пища не загрязнять:ИНЪЮНКТ
‛Не оскверняйте (священную) пищу!’
Герундив I выражает модальность долженствования отчетливее, чем герун-
див II. Здесь речь идет о безличной и при этом похожей на пассив конструкции;
агенс отсутствует, но подлежащее в предложениях часто наличествует.
Презенс: jā (от jaṇɔ ‛идти’) плюс инфинитив смыслового глагола в прямом или
в косвенном падеже.
(45) ek jā bɔḷi denɛ
одна ид(ти) жертва давать:КОСВ.ИНФ
‛Одна жертва должна быть принесена’.
Претерит: jā + склоняемый по адъективному типу thɔ ‛быть’ + инфинитив в
косвенном падеже.
(46) nɔzɔ̄r ũdɛ jā thi thɔ̄ṇɛ
взгляд вниз ид(ти) быть:ПРОШ.Ж держать:КОСВ
‛Взгляд должен был быть опущен’.
Герундив II выражает требование, угрозу. Образование: подлежащее в эрга-
тиве, дативе или генитиве плюс инфинитив в прямом падеже; в претерите ис-
пользуется форма вспомогательного глагола uɔ ‛стал’.
(47) merɛ satɛ aṇɔ
я:ГЕН с пойти:ИНФ
‛(Ты) должен пойти со мной, пожалуйста’.
(48) tesrɛ athɛ lagṇɔ taĩ
он:ГЕН рука:КОСВ приходить:ИНФ ты:ЭРГ
‛Ты еще попадешь ему в руки’.
(49) ṭhikɔ tiũrɔ uɔ darɛ āgɛ pɔĩċɛṇɔ
точно:ЭМФ они:ГЕН стал:М.ЕД дверь:КОСВ к прибывать:ИНФ
‛Именно тогда им следовало подойти к двери’.
Абилитатив (возможность, способность) выражает способность к выполне-
нию действия, но, предположительно, только при отрицании, как в следующем
примере (с типичным двойным отрицанием). Образование: основа глагола + -i +
финитная форма глагола bɔḷṇɔ ‛мочь, быть способным’. Подлежащее стоит в
прямом падеже.
(50) aũ ni boli na thɔ bɔḷũ
я не говорить не был:М.ЕД мочь:НАСТ.1ЕД
‛Не мог же я этого сказать’.
Инабилитатив (невозможность, неспособность). Грамматическим отличи-
тельным признаком этого наклонения и некоторых других, родственных ему, яв-
ляется субъект в генитиве. Как было показано несколькими приведенными выше
примерами, субъект в генитиве, с одной стороны, встречается также в конструк-
циях с другими наклонениями; с другой стороны, наклонения неспособности/не-

волитивности могут выражаться и другими способами. конструкций с генитив-
ным субъектом присутствуют, по-видимому, по всей области распространения
западного пахари. Их главным признаком является в большинстве случаев со-
кращенная валентность. Можно выделить три типа деагентивизации этих конст-
рукций, которые выражают еще и другие значения:
1) наклонение неспособности (инабилитатив): субъект не в состоянии выпол-
нить действие;
2) инволитивное наклонение: субъект не в состоянии контролировать действие;
3) «перфератив», «претерпевательное» наклонение (от латинского perfero
‛претерпевать’): субъект не в состоянии предотвратить кардинальное изменение
ситуации и вынужден переносить это изменение.
Эти три наклонения выражаются тремя различными способами: инабилита-
тив — в отрицательных предложениях, инволитив — в неотрицательных, «пер-
фератив» — только с глаголами, имеющими семантический компонент «стано-
виться». Общим для этих трех наклонений является то, что неспособность всегда
касается только определенных контекстов и, таким образом, ограничивается во
времени. Принципиальная неспособность к совершению действия выражается с
помощью других конструкций. Следующий пример из деогари иллюстрирует это
различие.
Инабилитатив:
(51) mɛrɛ zhuɔṇi zhãv nɛ uṛi-ndɔ
мой:ГЕН Луна до не лететь:ПАСС- НАСТ:М.ЕД
‛Я не могу полететь на Луну’ (пока, но позже я смогу).
(52) aũ zhuɔṇi zhãv uṛi nɛ bɔ̄ḷ-da
я Луна до лететь не мочь- НАСТ:М.ЕД
‛Я не могу полететь на Луну’ (потому что я в принципе не в состоянии).
Пример из котгархи:
(53) tērɛ kiċh bı neĩ śuṇ huɔ
его:ГЕН.КОСВ что-то тоже не слышать :ОСН быть:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Он не мог слышать вообще ничего’ (но только какое-то время).
Инволитив — неотрицательный аналог инабилитатива. Пример из бхалеси:
(54) 'mɛra hęs's-joũ
я:ГЕН смеяться- ПАСС
‛Я невольно рассмеялся’.
Перфератив: следующая пара предложений из деогари поясняет значение это-
го наклонения (56).
(55) se bɔṇ-i durpɔti
она:НОМ стать:ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД Драупади
‛Она (героиня) стала Драупади’ (например, соответственно одевшись).
(56) teski bɔṇ-i durpɔti
она:ГЕН.Ж.ЕД стать:ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД Драупади
‛Она (героиня) стала Драупади’ (потому что дух Драупади вселился в нее).
Категория зало га (диатезы) связана с изменением валентности и потому с

точки зрения типологии довольно близка только что рассмотренным наклонени-
ям, редуцирующим валентности. В некоторых, если не во всех вариантах запад-
ного пахари различаются одушевленный и неодушевленный агенсы. Залоговую
характеристику некоторых конструкций трудно определить. Чаще всего — но не
всегда — глагол содержит инфикс пассива -i-. Первый пример взят из деогари:
(57) ċiṭhi ḍākɔ=di ḍi-a-i-i
письмо почта=ЛОК идти:КАУЗ-ПАСС-ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД
‛Письмо было послано по почте’ (букв. ‛Письмо заставили идти почтой’).
(58) bhāratɔ=di indi bol-i-o ɛ
Индия:КОСВ=ЛОК хинди говорить:ПАСС-ПРОШ.СОВ-СР.ЕД быть:3ЕД
‛На хинди говорят в Индии’.
Примеры из Б.я.: khūnd zāṅgɛ ‛герой убивает (кого-либо)’ vs. khūnd zāṅgiɛ
‛герой будет (кем-либо) убит’
Следующие примеры из джаунсари поясняют различие между одушевленным
и неодушевленным агенсом:
(59) seu ādmi=bēri məroũṇa
он мужчина=АГЕНС убивать:ПРОШ.СОВ
‛Он был убит одним мужчиной’.
(60) seu kuraṛia=lei kɔṭoũṇa
он топор=ИНСТР рубить:ПРОШ.СОВ
‛Он был зарублен топором’.
В Б.я. не всегда четко разграничивают одушевленный и неодушевленный
агенсы, но послелог kɔi преимущественно маркирует неодушевленный агенс и,
соответственно, неличные имена, как в следующем примере:
(61) sɛ athɛ kɔi ṭekieri
она рука:КОСВ через схватить:ПАСС.ПРИЧ.ПЕРФ.М.МН
‛Ее схватили рукой’.
Использование этого же послелога при личных субъектах сообщает конструк-
ции инволитивное значение.
(62) Rām mũ kɔi dɔkiaḷ-i-ṇɔ
Рам я:КОСВ от толкать-ПАСС-ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Я нечаянно толкнул Рама’. (букв. ‛Рам был нечаянно толкнут мной’).
Нужно отметить, что в Б.я., как и в других вариантах западного пахари, эрга-
тив имеет двойственную природу, и конструкция с эргативом может также по-
ниматься как пассивная.
(63) kɔilu-ei thɔ tu śikai
Кайлу:ЭРГ/АГЕНС был:М.ЕД ты учить
‛(Бог) Кайлу учил тебя’. или ‛Ты был обучен (богом) Кайлу’.
Той же морфемой -i может выражаться рефлексивность, т. е. ситуация, когда
подлежащее предложения кореферентно прямому дополнению. Ср.:
(64) seu ṭek-ɛ gɔ̄z
он:НОМ держать-НАСТ.3ЕД шест
‛Он держит шест’.
(65) seu ṭek-i-ɛ gɔ̄z=parɛ

он:НОМ держать-ПАСС-НАСТ.3ЕД шест=ЛОК
‛Он крепко держится за шест’.
П е р е х о д н о с т ь и к а у з а т и в. Широко распространено присоедине-
ние -a-, -ā-, -av- к глагольной основе для образования каузативов, которые отно-
сятся к переходным глаголам. Примеры из Б.я.: khelṇɔ ‛играть’ — khelaṇɔ
‛заставлять играть’, uṭhṇɔ ‛вставать’ — uṭhaṇɔ ‛поднимать’, duṇṇɔ ‛дрожать’ —
duṇaṇɔ ‛сотрясать’ и т. д. Джаунсари: sutṇɔ ‛спать’ — sutavṇɔ ‛усыплять’, bōṭhṇɔ
‛сидеть’ — bōṭhavṇɔ ‛сажать кого-либо’, lɛ̄ṇɔ ‛брать’ — liaṽṇɔ ‛позволять брать’
и т. д. Котхгархи: śʊ́ṇnõ ‛слушать’ —śəṇauṇõ ‛рассказывать’ и т. д.
Те же морфемы используются для образования переходных глаголов от суще-
ствительных и прилагательных: банг. ċuḷaṇɔ ‛собирать рисовые колосья’ от ċuḷu
‛рисовый колос’, ziaḷṇɔ ‛оживлять’ от ziaḷu ‛живой’, riśaṇɔ ‛заставлять кого-либо
ревновать’ от rīś ‛ревность’; котхгархи: pɔḷṛɛuṇõ ‛бить кого-либо ботинком’ от
pʊḷṛɔ ‛ботинок’ и т. д.
Другая каузативная морфема — -aḷ-, например, в бангани iśṇɔ ‛потухать (об
огне)’ — iśaḷṇɔ ‛(огонь) гасить’, uaṇɔ ‛рождать’ (в свою очередь являющийся кау-
зативом от ɔṇɔ ‛родиться, быть рожденным’) — uaḷṇɔ ‛вызвать рождение’, bizṇɔ
‛вставать’ — bizaḷṇɔ ‛будить’.
Кроме того, существуют каузативные образования с -ka-; слово-основа в неко-
торых случаях синхронно не засвидетельствовано и может быть лишь предполо-
жительно реконструировано, причем не всегда ясно, к какой части речи оно от-
носится, ср. банг. phirṇɔ ‛идти, поворачиваться’ — phiraṇɔ ‛бросать, поворачи-
вать’ — phirkaṇɔ ‛с силой отбрасывать’, ṭɔṇkaṇɔ ‛греметь’, вероятно, от др.-инд.
*ṭhan- ‛звенеть’.
Другие морфологические механизмы мены диатезы не являются продуктив-
ными: zɔṛṇɔ ‛спадать’ — zaṛṇɔ ‛стирать, вытирать’, phaṭṇɔ ‛лопаться’ — phaṛṇɔ
‛разрывать’ и т. д.
2.3.6. Категория л и ц а выражается в личных местоимениях. Местоимения
3-го лица множественного числа являются исключительно дейктическими (раз-
личающими приближенность/удаленность объектов), соответствующие место-
имения в единственном числе вдобавок различают род как анафорические место-
имения. В западных вариантах западного пахари (бхадравахи и бхалеси), равно
как и в дардских и нуристанских языках, частично обнаруживаются существенно
более сложные дейктические системы, в которых наряду с противопоставлением
«ближний/дальний» грамматикализовано по меньшей мере еще одно противо-
поставление — «видимый/невидимый». Парадигмы местоимений даны в 2.4.0.
С точки зрения выражения категории о п р е д е л е н н о с т и Б.я. сущест-
венно не отличается от хинди и большинства других индоарийских языков. Не-
определенность может выражаться посредством ēk: ēk gaũ ‛какая-то деревня’, то-
гда как при отсутствии ēk определенность или неопределенность зависит от кон-
текста: ḍãḍɔ ũċɔ ‛гора (опр.) высокая’, ḍãḍɛ kɔi paċhɔ gaũ ‛за горой (опр.) есть
деревня (неопр.)’.
В Б.я. различается настоящее, прошедшее и будущее в р е м я. Синтетически
и аналитически образуются разнообразные в и д о - в р е м е н н ы е формы.
Формы настоящего времени (презенса).

Презенс, перфективный аспект, неотрицательные формы: окончание добавля-
ется к глагольной основе, см. 2.4.0.
Презенс, имперфективный аспект, отрицательные формы сказуемого совпада-
ют с формами имперфективного причастия (суффикс -d-) : aũ zãṇdi na ‛я (ж. р.)
этого не знаю’, na nɔ͂dɔ aũ не идущий я ‛я не иду’.
Презенс I, имперфективный аспект: либо основа переходного глагола + -i +
склоняемое по адъективному типу lāṇɔ ‛собирать вместе’, либо основа непере-
ходного глагола + -i + склоняемое по адъективному типу lagṇɔ ‛быть соединен-
ным вместе’. При lāṇɔ субъект стоит в эргативе, а глагол согласуется с дополне-
нием. Пример:
(66) ċhoṭɛ baiei laɔ bɔṛɔ bai
молодой:КОСВ брат:ЭРГ собирать.вместе:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД старый брат
piṭhi=di kɔri
спина:КОСВ.ПОСЛ=на делать
‛Младший брат сейчас сажает старшего брата себе на спину’.
Презенс II, имперфективный аспект. Формообразование: 1) основа непереход-
ного глагола + -ɔndi (все лица мужского рода) или -iɔndi (все лица женского рода)
выражает инхоатив: seu/ sɛ sutɔndi/sutiɔndi ‛он/она заснул/заснула (и теперь все
еще спит)’; 2) с переходными глаголами соответствующая форма выражается
при помощи образующегося таким же образом пассива с агенсом в эргативе и
пациенсом в номинативе: aũ tiṇi piṭɔndi ‛я ударен им’, т. е. ‛он бьет меня’.
Презенс, имперфективный аспект, эгрессив. Образование: основа глагола +
имперфективная форма на -d-ɔ + lagɔndi (все лица мужского рода) или -lagiɔndi
(все лица женского рода); вместо -lag(i)ɔndi может также стоять -lagiũ. Пример с
zɔ̄ṛ lagṇɔ ‛идти (о дожде)’:
(67) etra zaũ zɔ̄ṛ lagdɔ lagɔndi
сегодня до дождь прилегать:НАСТ:ЕД.М прилегать.(быть):ПРИЧ.ИМПЕРФ.ПАСС
‛До сегодняшнего дня (и уже давно) идет дождь (однако он только что за-
кончился или как раз заканчивается)’.
Презенс, имперфективный аспект, дуратив. Образование: основа глагола + им-
перфективная форма на -d-ɔ + rɔ- ‛оставаться’ (ср. хинди rah- с тем же значени-
ем) изменяющийся по адъективному типу (окончания -ɔ, -ɛ, -i) + lagi (все лица).
В следующем примере с zɔ̄ṛ lagṇɔ ‛идти (о дожде)’ между существительным и так
называемым глаголом-связкой появляется rɔ-:
(68) etra zaũ zɔ̄ṛ rɔɔ lagdɔ lagi
сегодня до дождь остаться:ПРИЧ.ПЕРФ:ЕД.М прилегать:НАСТ:ЕД.М прилегать:ДУР
‛До сегодняшнего дня (и уже давно) идет дождь (и он идет все еще)’.
Презенс со значением хабитуалиса. Образование: перфективный презенс, не-
отрицательные формы от ɔṇɔ ‛быть, иметь обыкновение’ + существительное,
прилагательное или перфективное причастие с -iũ. Примеры: iũrɛ bolu ɔɛ ‛обычно
находится в их власти (bōl)’, paṇɔ ‛поливать, бросать’ > biś ɔɛ paiũ ‛яд разбрызган’.
Предложения с именными сказуемыми образуются без вспомогательных гла-
голов: sɛ bɔṇṭhia ‛Она прелестна’. Несклоняемая форма ɔsti используется в значе-
нии «имеется в наличии». Об отрицательных формах см. ниже.
Формы прошедшего совершенного времени (перфективного претерита).

Образование: основа глагола + адъективные окончания -ɔ, -ɛ, -i. Эргатив упо-
требляется при переходных глаголах, ср. sɛ она:НОМ ai ‛она пришла’, но tiṇi
он:ЭРГ thɔɔ ‛он держал (что-то)’. При основе с исходом на гласный (например de-
‛даватьʼ) перед окончаниями появляется фонетическая вставка ṇ : oru deṇ-ɔ kuch
na сюда дать:ПРОШ.СОВ.ЕД.М что-то не ‛Он ничего не отдал’; пассивная форма
(основа с суффиксом пассива -i-/-i(ṇ)-): tu piṭa-iṇ-ɔ ‛тебя побили’.
Хабитуальный претерит. Образование: основа глагола + окончание неотрица-
тельной формы презенса + склоняемый по адъективному типу thɔ ‛быть’, всегда
согласующийся с подлежащим. Функция: обозначение повторяющегося (при-
вычного) действия в прошлом, а также для подчеркивания характерных свойств
или признаков предмета. Примеры: ɔsɛ ‛имеется в наличии’ (без инфинитива) >
zɔti ɔsɛ thɔ ‛сколько имелось в наличии’; dōṇɔ ‛мыть, стирать’.
(69) tumarɛ laṇkɛ doũ thɔ
ваш одежда стирать:НАСТ.1ЕД быть:ИМПЕРФ.ЕД.М
‛(Я) всегда стирал вашу одежду’.
Имперфективный претерит. Образование: неотрицательные формы имперфек-
тивного презенса + склоняемый по адъективному типу thɔ ‛быть’. Примеры:
bolṇɔ ‛говорить’, āṇɔ ‛приходить’.
(70) boli laɔ thɔ mũĩ
говорить:ПАСС прикреплять:НАСТ.ЕД.М быть:ИМПЕРФ.ЕД.М я:ЭРГ
‛Я как раз говорил’.
(71) barɛ khɛ lagɔ thɔ ai
наружу:КОСВ для прилегать:ПРИЧ.ПЕРФ.ЕД.М быть:ИМПЕРФ.ЕД.М приходить
‛(Он) как раз выходил наружу’.
Интенсивный претерит. Образование: только глагольная основа. Функция: ин-
тенсивная совершаемость. Примеры.
(72) sut tiũ āgɛ
спать:ОСН они:КОСВ у
‛(Он/они) крепко-крепко спали у них’.
(73) nɔś ek khaḷɛ ubɛ
идти:ОСН один желоб:КОСВ верх:КОСВ
‛(Он) быстро пополз вверх по желобу’.
Основа глагола также иногда функционирует в качестве отглагольного имени:
liṇḍaṛṇɔ ‛(кого-либо) побеждать’ — seu liṇḍaṛ ‛он побежден/побежденный’.
Сильный претерит. Образование: основа глагола + -du (при оканчивающихся
на гласный глагольных основах гласный назализуется) + претерит от rɔṇɔ
‛оставаться’. Конструкция является либо переходной, либо непереходной (с со-
ответствующим эргативным маркированием) в зависимости от валентности гла-
гола с маркером -du. Функция: совершаемость, описывающая резкое, отчасти на-
сильно протекающее действие. Примеры: lagṇɔ ‛присоединяться’ > mũ khoḷia parɛ
lagdu rɔɔ ‛голова (mũ) ударилась об (parɛ) дверь (khoḷi)’, ṭekṇɔ ‛хватать’.
(74) tiṇi ċapṛɛ ṭekdu rɔɛ
он:ЭРГ хлеб схватить:ПРИЧ.НАСТ оставаться:ПРИЧ.ПЕРФ.3МН.М
‛Он схватил куски хлеба’.
Перфект. Образование: основа глагола + суффикс перфективного причастия

-iũ. При переходных глаголах субъект стоит в эргативе или генитиве. Функция:
перфективный аспект; время — перфект; завершенное действие. Примеры: aũ
naiũ ‛я искупался’, sɛ merɛ dekhiũ ‛ее (sɛ) я (merɛ) уже видел’.
Так как в случае с -iũ мы имеем дело с перфективным причастием, оно также
может использоваться в атрибутивной функции. Пример: loṇɔ ‛стричь’ > jɔśi loiũ
bēṛ ‛(она) словно остриженная овца (bēṛ)’.
Плюсквамперфект I. Образование: основа глагола + -i + изменяемые по адъек-
тивному типу rɔ- ‛оставаться’ и thɔ ‛быть’. В отличие от перфективного претери-
таобозначает действие, которое происходит всегда перед каким-либо названным
или предполагаемым моментом времени в прошлом. Пример:
(75) peṭaṭi ɔgɔṇikɛ rɔi thi nɔśi
девочка раньше оставаться.ПРИЧ.ПЕРФ.Ж быть:ИМПЕРФ.Ж идти
‛Девочка уже пришла раньше’.
Плюсквамперфект II. Образование: как перфект + склоняемый по адъективно-
му типу thɔ ‛быть’.
(76) kũċi thi oiṛiũ iṇi
сеть.для.переноски быть:ИМПЕРФ.Ж плести:ПРИЧ.ПЕРФ.ПАСС он:ЭРГ
‛Он сплел сеть для переноски’.
Формы будущего времени.
Будущее I. Образование: основа глагола + неотрицательное окончание презен-
са + окончание будущего времени. Функция: будущее время, наклонение вероят-
ности или возможности, иногда также близкое оптативу и презумптиву претери-
та, часто в условных предложениях (при этом один из двух глаголов (основной),
видимо, обозначает будущее время, а второй — наклонение). Пример:
(77) tum khɛ delɔ śikār
ты для дать:БУД:3ЕД.М мясо
‛<Он> даст тебе мясо’.
Форма будущего I может быть осложнена эгрессивным значением, ср. приме-
ры (16)–(20). Образование: будущее I + глагол, входящий в небольшой класс гла-
голов направления типа āṇɔ ‛приходить’ или aṇṇɔ ‛приносить’. Примеры:
(78) zɔ tiũ ḍɔi alɔ
который они:КОСВ.3МН спалить прийти:БУД:3ЕД.М
‛Который их сожжет дотла’ (букв. ‛который придет, спалив их’)
(79) zɔbɛ tiũ aṇulɛ aũ ḍɔi
когда они:КОСВ.3МН принести я спалить:ПАСС
‛Когда я спалю их дотла’ (букв. ‛когда я принесу их, спалив их’)
Будущее II. Образование: основа глагола + личная форма, совпадающая с им-
перфективным причастием (суффикс -d-). Если перед окончанием стоит гласный,
то он назализуется. Функция: будущее время, значение вероятности или возмож-
ности. Пример: nɔśṇɔ ‛идти’ с функциональным наречием poru ‛туда’.
(80) tɔs khɛ bi nɔśdi poru aũ
тот:КОСВ для тоже идти:БУД.Ж на.ту.сторону я
‛И за этим я (ж. р.) пойду’.
Будущее III. Образование: основа глагола + -i + будущее II от ɔṇɔ ‛быть, иметь

обыкновение’. Функция: будущее время, хортатив. Пример со смысловым глаго-
лом ɔṇɔ: ɔi ɔli ɔḷaiti ‛(тогда) должно дойти до сражения (ɔḷaiti)’.
Будущее IV. Образование: основа глагола + будущее I + будущее II от ɔṇɔ
‛быть, иметь обыкновение’. Функция: будущее время, презумптив. Примеры: sezi
zaṇdɔ ɔlɔ ‛(он) узнает об этом’, kɔśɔ siṭãdi ɔli ‛как (они) будут готовить’.
О т р и ц а н и е. В Б.я. нет специальной запретительной частицы (наподобие
mat в хинди).
Наряду с частицей na, nɛ, ni, как правило, предшествующей предикату, для Б.я.
характерно частое употребление двойного отрицания na nɔthi ‛не есть’.
(81) dadā tu bi kuċh na nɔthi!
брат:ВОК ты тоже что.то не не.быть
‛Брат, ты вообще ничто! (т. е. ‛ты ни на что не годен’)
Нередко используется даже тройное отрицание.
(82) tesri koi santān nε nɔthi nāthi
свой:Ж какой.нибудь потомок:Ж не не.быть не.быть
‛У него не было вообще никаких потомков’.
2.3.7. В Б.я. имеются следующие части речи: существительные, глаголы, наре-
чия, местоимения, послелоги, немногочисленные предлоги (часть которых может
также употребляться как послелоги), союзы, числительные, междометия, частицы.
Посессивные местоимения служат, во-первых, для выражения отношений за-
висимости, в том числе отношений принадлежности. Во-вторых, в Б.я. и некото-
рых других вариантах западного пахари они используются так же, как существи-
тельные в генитиве, в определенных конструкциях для маркирования подлежа-
щего. Они изменяются по адъективному типу (окончания -ɔ, -ɛ, -i). По этому типу
изменяются также указательные местоимения: ближний дейксис ezɔ ‛этот’, даль-
ний дейксис sezɔ ‛тот’. Вопросительное местоимение kuṇzɔ ‛какой’ также отно-
сится к этому словоизменительному типу.
Вопросительные местоимения: kūṇ ‛кто’, kā ‛что’, kɔ̄ṇɔ ‛как’, kɔtɔ и ketkɛ ‛где’,
kɔtaĩ `где’ (эмф.), koikei ‛откуда’, koikeĩ ‛откуда’ (эмф.), kɔtra, ketra, kɔdi ‛когда’,
kadu ‛с какого времени’, kɔtkhɔ, kɔthukɔ, kɔthkɔ, kɔlai ‛почему, зачем’, kela
‛почему’. Нужно особо выделить по меньшей мере частично склоняющиеся по
адъективному типу слова с адвербиальным значением: kɔśɔ ‛как’ (образует фор-
мы kɔśɔ, kɔśɛ, kɔśi) и kɔtkhɔ, kɔthukɔ, kɔthkɔ ‛почему, зачем’. Форма kɔtkhɔ функ-
ционирует как вопросительное предложение, иногда также в этой роли выступает
kɔtkhɛ, которое в остальных случаях появляется при существительных мужского
рода (хотя и не только); kɔtkhi при существительных женского рода. Окончание
женского рода равным образом демонстрирует эмфатическая вопросительная
форма khāli ‛о почему?’
Неопределенные местоимения: koiki ‛где-либо, куда-либо’ (с послелогом ki
‛для’), kɔthuĩkhɛ ‛для чего-либо’ (с послелогом khɛ ‛для’ и предшествующей эм-
фатической назализацией), kethīkɛ ‛где-либо’ (с послелогом kɛ ‛для’).
Рефлексивные посессивные местоимения также изменяются по адъективному
типу. Наряду с aprɔ, apṛɔ ‛свой’ имеется также образованное путем редуплика-
ции дистрибутивное местоимение apapṛɔ ‛в каждом случае свой’ и образованное
послелогом mũzɛ ‛в’ местоимение apəs mũzɛ ‛между собой’. Рефлексивным ме-
стоимением является aphu ‛сам’.
Местоименные прилагательные изменяются как по флективному типу (окончания
-ɔ, -ɛ, -i), так и путем изменения гласного первого слога: tɔti ‛так много’ (м. р.),
ete ‛столь многие’ (м. р.), eti ‛столь многие’ (ж. р.). Наряду с вопросительными мес-
тоименными прилагательными keti ‛сколько, сколь многие’ и ketī ‛ сколько, как
много’ есть еще согласующиеся с существительными мужского рода соотноси-
тельные формы zɔti … tɔti ‛сколько … столько’ и соответствующие соотноситель-
ные формы для женского рода zeti ‛сколько’. Другие соотносительные парные мес-
тоименные прилагательные: ɔṇɔ … tɔṇɔ ‛такой и тот’ и eśṇɔ … teśṇɔ ‛такой и тот’.
Соотносительные местоимения: zɔthu ‛где’, zɔtha ‘где бы ни’ (усиленная форма
от zɔthu). У соотносительных местоименных наречий существует тенденция ме-
нять конечный ɔ на ɛ. Эмфатические формы образуются путем назализации ко-
нечного гласного, прибавлением -ĩ или изменением -ɛ на -ei и -ɔ на -ai или -iai,
причем последний гласный здесь тоже может быть дополнительно назализован.
Упомянутые в пункте 2.3.6. парные прилагательные ɔṇɔ … tɔṇɔ и eśṇɔ … teśṇɔ мо-
гут выступать в наречной функции со значением ‛так … как’ или, соответствен-
но, ‛в тот момент … как’, причем в таких случаях один из двух элементов может
коррелировать с относительным местоимением zɔṇɔ ‛как’ или, соответственно, с
jɔśɔ, jeśɔ. Союз со значением интенсивности: jɔśiai … tɔśiai.
Дейктические местоимения: etkɛ ‛здесь’, tetkɛ ‛там’, ɔgɔṇikɛ ‛раньше, прежде’,
eśɔ, eśṇɔ ‛так’ и т. д.
Многие из вышеупомянутых местоимений имеют особую форму генитива, на-
пример, kūṇ — kasrɔ, keti — ketirɔ (ед. ч.) — ketiũrɔ (мн. ч.) и т. д.
Частицы. ō ‛да’, o bɛ ‛да, конечно’, ōi ‛да, пожалуйста’, āmbɛ ‛да, порядок’, na
‛нет’, nɔ, na, ni, nɛ ‛же’, -i, -ai, -ĩ, pɛ все выражают эмфазу.
Междометия. ɔrē ‛о господи!’, a a ha ‛ах, о господи!’, arɛ bɛ ‛дерьмо!’, ã ‛ах!’,
ohō ‛ого!', cia ‛браво!’, ciabē, ciabɛ ‛большой испуг’, jia ‛тьфу!’, phiṭ, phēṭ ‛тьфу!’,
ċhi ‛тьфу!’, thu ‛тьфу!’, harɛ ‛ого’ и т. д.
Ед. число Мн. число
Значение
Прям. п. Косв. п. Прям. п. Косв. п.
-ɔ основы, м. р.
ṭhiɔ ṭhiɛ ṭhiɛ ṭhioũ ‛кремень’
peṭaṭu peṭaṭui peṭarɛ peṭariũ ‛мальчик’
-u основы, м. р.
buṛku buṛkuɛ buṛkuɛ buṛkoũ ‛пузырь’
основы на согласный, м. р.
māṇuś māṇchei māṇuś māṇchũ ‛человек’
pɛn pɛn pɛn pɛnũ ‛письменный прибор’
-i основы, ж. р.
beṭi beṭi(a) beṭia beṭiũ ‛дочь’
peṭaṭi peṭaṭi peṭaṭiɛ peṭaṭiũ ‛девочка’
ċhevēṛ ċheuṛi ċheuṛiɛ ċheuṛiũ ‛женщина’
Личные
Прям. Косв. п. Косв. п. Эрг. п. Прям. Косв. п. Косв. п. Эрг. п.
п. неодуш. одуш. п. неодуш. одуш.
1 л. aũ mũ mū̃s mũĩ amɛ amũ amū̃s amɛ
2 л. tu tã,taũ taũs taĩ, tãĩ tumɛ tumũ tumūs tumɛ
ближн. yeu, ieu es, ethu es, ethūs iṇi yɛ, iɛ yã, yũ yũs iũɛ
м. р. tɔs, tes, tɔs, tes,
дальн. seu tiṇi sɛ, se tĩ, tiã, tiũ tiũs tiũɛ
3 л. tɔthu tɔthūs
ближн. yɛ, iɛ, e, ɛ ĩ iaĩ, iãĩ, ĩɛ yɛ, iɛ yã, yũ iũɛ
ж. р.
дальн. se, sɛ tĩ tiãsɛ tĩ sɛ, se tĩ, tiã, tiũ tiũs 1 tiũɛ
П р и м е ч а н и е: 1. Неясно, есть ли также формы женского рода ближнего плана.
Посессивные
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. merɔ amarɔ
2 л. terɔ tumarɔ
3 л. ближн. esrɔ, eerɔ yũrɔ
дальн. tesrɔ, teerɔ tiũrɔ
Личные окончания
настоящего и будущего времени
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. -u, -ũ 1 -i, -īṇ
2 л. -ɛ -ɛ, -ēṇ
3 л. -ɛ, -i -ɛ, -ĩ, -ēṇ
П р и м е ч а н и е: 1. Назализованный гласный появляется преимущественно после гла-
гольных основ на гласный или на носовой согласный.
Образование других форм настоящего времени (см. 2.3.6.): глагольная основа +
суффикс -d-, к которому присоединяются родо-числовые окончания; если основа
глагола оканчивается на гласный, то он назализуется. Отрицательная частица na
обнаруживает тенденцию к гармонии гласных во множественном числе: nɛ.
Образование других форм настоящего и прошедшего времени (см. 2.3.6.): ос-
нова глагола + окончания -ɔ, -ɛ, -i — форма, сложившаяся на базе перфектного
причастия).
Личные окончания будущего времени
Род Ед. ч. Мн. ч.
1 л. -lɛ -lɛ
2 л. м. р. -lɔ -lɛ
ж. р. -li -li
3 л. м. р. -lɔ -lɛ
ж. р. -li -li
Презенс
sutṇɔ ‛спать’, khaṇɔ ‛есть’
1 л. sutu suti/sutīṇ khaũ khaĩ/khaīṇ
2 л. sutɛ sutɛ/sutēṇ khā khae/khāṇ
3 л. sutɛ sutɛ/sutēṇ khā khae/khāṇ
Претерит
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutɔ sutɛ suti
Перех. piṭṇɔ ‛бить’1 piṭɔ piṭɛ piṭi
П р и м е ч а н и е: 1. Во всех эргативных конструкциях во всех временах сохраняется со-
гласование с объектом.
1 л. sutulɛ sutilɛ
2 л. м. р. sutɛlɔ sutɛlɛ
ж. р. sutɛli sutɛli
3 л. м. р. sutɛlɔ sutɛlɛ
ж. р. sutɛli sutɛli
Н е о т р и ц а т е л ь н а я ф о р м а н а с т о я щ е г о в р е м е н и,
имперфектив
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ lagɔ suti lagɛ suti lagi suti
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ laɔ piṭi lā piṭi lai piṭi
Н а с т о я щ е е в р е м я, и м п е р ф е к т и в, и н х о а т и в
М. р. Ж. р.
Ед. и мн. ч. Ед. и мн. ч.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutɔndi sutiɔndi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭɔndi piṭiɔndi
Н а с т о я щ е е в р е м я, и м п е р ф е к т и в, э г р е с с и в
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutdɔ lagɔndi sutdɛ lagɔndi sutdi lagiɔndi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭdɔ lagɔndi piṭdɛ lagɔndi piṭdi lagiɔndi
Н а с т о я щ е е в р е м я, и м п е р ф е к т и в, д у р а т и в
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutdɔ rɔɔ lagi sutdɛ rɔɛ lagi sutdi rɔi lagi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭdɔ rɔɔ lagi piṭdɛ rɔɛ lagi piṭdi rɔi lagi
Хабитуальный претерит
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutu thɔ suti thɛ sutu thi suti thi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭu thɔ suti thɛ piṭu thi piṭi thi
Имперфективный претерит
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ suti lagɔ thɔ suti lagɛ thɛ suti lagi thi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭi laɔ thɔ piṭi laɛ thɛ piṭi lai thi
Сильный претерит
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutdu rɔɔ sutdu rɔɛ sutdu rɔi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭdu rɔɔ piṭdu rɔɛ piṭdu rɔi
Плюсквамперфект I
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ suti rɔɔ thɔ suti rɔɛ thɛ suti rɔi thi
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭi rɔɔ thɔ piṭi rɔɛ thɛ piṭi rɔi thi
Будущее IV
М. р. Ж. р.
Неперех. sutṇɔ ‛спать’ sutdɔ ɔlɔ sutdɛ ɔlɛ sutdi ɔli
Перех. piṭṇɔ ‛бить’ piṭdɔ ɔlɔ piṭdɛ ɔlɛ piṭdi ɔli

2.5.1. Б.я. не обнаруживает каких-либо характерных черт структуры слово-
формы, отличных от других новоиндоарийских языков.
2.5.2. Основным способом словообразования в Б.я. является суффиксация, в
меньшей степени — префиксация. Ниже перечислены основные словообразова-
тельные аффиксы.
С у ф ф и к с ы.
Суффиксы, не меняющие часть речи.
Имена женского рода на -i обозначают лиц женского пола и противопоставле-
ны соответствующим именам мужского рода. Они часто имеют также димину-
тивное значение: kukṛi ‛курица’ (kukṛɔ ‛петух’), beṭi ‛дочь’ (beṭa ‛сын’), dadi
‛старшая или младшая сестра’ (dada ‛старший брат’), baṇzi ‛племянница’ (baṇzɔ
‛племянник’), ċɔmari ‛сапожница’ (ċɔmarɔ ‛сапожник’).
Имена женского рода на -i с диминутивным значением: kuṭi ‛грабельки’, gũṭhi
‛пальчик’, kɔmḷi ‛маленькое покрывало (kãbēḷ ‛одеяло’), kɔpaḷi ‛черепушка’ (kɔpaḷ
м. р. ном. п. ‛череп’), ukhḷi ‛углубленьице’ (ukhūḷ ж. р. ном. п. ‛углубление’), sũgri
‛дикая свинка’ (sũgūr ‛кабан’).
Имена мужского рода — имена деятелей (nomina agentis) и нарицательные су-
ществительные на -i: maitri ‛член(ы) семьи жены’ (maitēr ‛родительский дом за-
мужней женщины), ḍaki ‛барабанщик, бард’.
Имена мужского рода — имена деятелей (nomina agentis) и нарицательные су-
ществительные на -u, частично с диминутивным или уничижительным оттенком:
ɔiṛu ‛охотник’, bipru ‛чужак’, rɔ͂ku ‛нищий’.
Суффиксы, изменяющие часть речи.
-i. Отыменные прилагательные: āsmāni ‛небесно-голубой’ (āsmān ‛небо’), kɔṛūi
‛горький’ (ср. хинди kaṭu ‛горький’), kāmi ‛индустриальный’ (kām ‛работа’),
zaṅgḷi ‛грубый’ (ср. хинди jaṅgal ‛лес’), nirāzi ‛гневный’ (nirāz ‛гнев’), mɔzaki
‛забавный (mɔzāk ‛удовольствие’), rɔgi ‛героический’ (rɔgɔ ‛герой’).
-ṇi. Отыменные прилагательные: pɔṇḍuaṇi ‛пандавский’ (принадлежащий пан-
давам), śeḷaṇi ‛водка’ (от śeḷɔ ‛холодный’).
-ɔ, -ia, -ui. Отглагольные и отыменные прилагательные: khulɔ ‛открытый’
(khulṇɔ ‛открываться’), juaṛɔ ‛лично принадлежащий кому-либо’ (juaṛ ‛личное
имущество’), ugṛia ‛открытый’ (ugṛɛṇɔ ‛открываться’), zalui ‛сумасшедший’ (zāl
‛вызванное богами-покровителями безумие’)
-alɔ, -lɔ. Отглагольные и отыменные прилагательные: phukalɔ ‛надутый’
(phukṇɔ ‛дуть’), śailɔ ‛трусливый’ (śai ‛трус’, букв. ‛дикобраз’), bukhaḷṭu ‛ненасыт-
ный’ с аугментативным -ṭu (bukhɔ ‛голод’).
-aia, -ia. Отыменные прилагательные: mɔsia ‛плотский’ (mɔsɔũ ‛плоть’), sunaia
‛золотой’ (sunɔ ‛золото’).
-ũ. Отыменные прилагательные: mɔśiũ ‛мучнистая роса’ (от mɔśi ‛пудра; блест-
ки’, т. е. исконно ‛напудренный, обсыпанный’ ).
Суффиксы, содержащие велярный.
Суффиксы этой группы большей частью восходят к плеонастическому -kk- из
санскрита, однако в Б.я. могут, как и суффиксы, содержащие ретрофлексный,
выражать диминутивные и аугментативные значения. В случае суффиксов, окан-
чивающимися на гласные -ɔ и -u, речь идет, как правило, об именах мужского
рода, в случае суффиксов на -i — об именах женского рода; при добавлении этих

суффиксов устраняются конечные гласные исходной основы. При этом действу-
ют — иначе, чем при приведенных ниже ретрофлексных суффиксах, — следу-
ющие закономерности: аугментативный суффикс -kɔ добавляется к бессуфиксной
начальной форме (не всегда засвидетельствованной), а суффикс -ki на втором
этапе деривации уменьшает произошедшее ранее «увеличение».
-kɔ, -gɔ, -khɔ. Аугментатив: подчеркивается величина, полнота, интенсивность,
мощь: mũḍkɔ ‛голова’ (mũḍ ‛голова’), aṛgɔ или aṛkhɔ ‛кость’ (ср. хинди haḍḍī ‛кость’).
-ki. Диминутив, ласкательное значение (начальная форма — с аугментативным
-kɔ): loṭki ‛горшочек для воды’ (loṭkɔ ‛горшок для воды’ и loṭa ‛горшок для воды’),
phɔṛki ‛рейка’ (phɔṛkɔ ‛гонт’), ċoṭki ‛корзина, короб’ (ċoṭkɔ ‛ларь с запасами’).
Суффиксы, содержащие ретрофлексный.
При их добавлении конечные гласные, как правило, выпадают, -a меняется на
-ɔ, долгие гласные сокращаются, а двусложные слова с r во втором слоге стяги-
ваются и теряют этот слог. В противоположность предшествующим суффиксам,
здесь при суффиксах, оканчивающихся на гласный, женский род и диминутив-
ность не всегда коррелируют друг с другом, образование диминутивов тоже
лишь изредка подчинено образованию аугментативов.
-ṛɔ, -ṛi, -uṛɔ, -uṛi. Диминутив, ласкательное значение, усиление основного зна-
чения: oṭhuṛɔ ‛губа’ (ōṭh ‛губа’), gĩḍuṛɔ ‛мяч’ (gĩḍu ‛мяч’), pũzṛi ‛хвост’ (pũċh
‛хвост’), ṭhauṛi ‛место’ (ṭhaɔ ‛место’), nɔguṛi ‛ноготь’ (nɔ̄g ‛ноготь’), adṛɔ ‛пол(у)-’
(adɔ ‛пол(у)-’).
-ṛɔ, -ṛa, -ṛi, -ṛu, -uṛɔ, -uṛi. Аугментатив, подчеркивается величина, полнота, ин-
тенсивность, мощь: ċhum-ċhumṛɔ ‛полная темнота’ (ċhumkɔ ‛вечерние сумерки’,
интенсивность подчеркивается также с помощью редупликации), pe͂ ḍṛɔ ‛живот’
(pēṭ ‛живот’), rãḍuṛɔ ‛оборванец, босяк’ (rãḍɔ ‛оборванец’), rãḍuṛi ‛легкомыс-
ленная девушка, потаскуха’ (rãḍi ‛потаскуха’).
-ṭɔ, -oṭɔ, -auṭɔ, -ṭi, -uṭi. Диминутив, ласкательное значение: kɔṛauṭɔ ‛котелок’
(kɔṛɔ ‛котел’), khopṭɔ ‛дыра’ (khopɔ ‛пещера’), gaguṭi ‛скала’ (gagrɔ ‛скала’), ḍokuṭi
‛булочка с начикой’ (ḍokri ‛булочка с начинкой’), sũguṭi, sũgoṭɔ м. р./ж. р.
‛кабанчик’ (sũgūr ‛кабан’).
-auṭ(ɔ), -ṭu. Аугментатив: kɔṛauṭ ‛большой котел’ (kɔṛɔ ‛котел’), kuaṭu ‛ворона’
(kua ‛ворона’).
-auḷɔ. Диминутив, ласкательное значение: nɔnauḷɔ ‛ребенок’ (nanɔ ‛ребенок’).
-uṭhɔ. Диминутив, ласкательное значение: śĩguṭhɔ ‛маленький и толстый рог’
(śī͂g ‛рог’).
-ũṭɔ, -ḍɔ. Инструментальные имена (nomina instrumenti): khɔḷḍɔ ‛мешок из
шкур’ (khāl ‛кожа’), khelũṭɔ ‛игрушка’ (khēl ‛игра’).
-(a)ḷɔ. Диминутив, ласкательное значение: ṭopḷɔ ‛шляпка’ (ṭopi ‛шапка’),
bɔgraḷɔ ‛бриз’ (bagūr ‛ветер’).
Суффиксы, содержащие ретрофлексные и дентальные носовые согласные.
В противоположность предшествующим группам суффиксов, изменяющих
прежде всего размеры исходных имен, следующие суффиксы часто изменяют
принадлежность к некоторому подклассу или образуют имена существительные
от других частей речи. Отчетливо видна тенденция к обобщению (много абст-
рактных и нарицательных существительных).
-aṇ, -āṇ, -ēṇ, -oṇ, -ṇi. Служат для образования имен существительных, обозна-
чающих место, нарицательных и собирательных имен: pɔ͂ḍuaṇ ‛Махабхарата’
(pɔ͂ḍu ‛Пандавы’), mũṭkēṇ ‛волосы’ (mũḍkɔ ‛голова’, mũḍ ‛голова’), khalɔṇi ‛мех,
шкура, кожа’ (khāl ‛кожа’), loioṇ ‛кузница’ (loɔ ‛железо’), śukuāṇ ‛член группы
раджпутов, раньше занимавшейся охотой за черепами’ (сочетается с оканчива-
ющимися на -āṇ патронимическими именами).
-ṇɔ. Плеонастический суффикс: sukhṇɔ ‛счастье’ (sukh ‛счастье).
-iṇ, -ṇi. Суффиксы, образующие названия людей и животных женского пола:
khɔśṇi ‛кхаса-женщина’ (khɔś ‛кхаса-раджпут’), guaḷṇi ‛пастушка коров’ (guaḷɔ ‛пас-
тух коров’), papṇi ‛грешница’ (pāp ‛грех’), muśṇi ‛мышь-самка’ (muśɔ ‛мышь-самец’).
-ɔṇ, -ṇɔ, -ṇi. Отглагольные имена: ḍɔkɔṇ ‛крышка’ (ḍɔkṇɔ ‛быть закрытым’),
ḍobɔṇ ‛спад, снижение’ (ḍubṇɔ ‛тонуть, погружаться’ [с аблаутом]), nāṇ ‛ванна’
(naiṇɔ ‛купаться, мыться’), buzauṇi ‛объяснение’ (buzaṇɔ ‛быть рассказанным или
доложенным’), sutɔṇ ‛сон, спанье’ (sutṇɔ ‛засыпать, спать’).
-ān, -ni. Отглагольные имена: jɔmān ‛рот’ (вероятно, от zimṇɔ ‛есть’), sārɔni
‛очищение, исправление’ (sariṇɔ ‛излечивать’).
Суффиксы -kɔ и -ku.
Отглагольные имена: buṛkɔ ‛квочка’ (buṛɛṇɔ ‛кудахтать’), ċuṛku ‛капля’ (ċuṛṇɔ
‛капать’), pĩḍkɔ ‛ком’ (pĩḍa ‛жертвенная еда’).
-kɔ. Отглагольные и отыменные прилагательные и наречия: śujkɔ ‛выполни-
мый’ (śujṇɔ ‛подходить’), dūskɔ ‛ежедневно’ (dūs ‛день’).
Суффиксы для образования абстрактных существительных.
В отличие от перечисленных выше групп суффиксов, для которых устанавли-
вается относительно тесная корреляция между морфологией и спектром функ-
ций, в приводимых ниже случаях одна функция реализуется при помощи множе-
ства различных суффиксов. Число примеров сравнительно невелико. Здесь также
действуют обычные морфонологические правила.
-ai (ж. р.), -au (м. р.): ɔkai ‛право, полномочие’ (ср. хинди haq ‛право’), ũċai
‛высота’ (ũċɔ ‛высокий’), ṭhɔkrai ‛подвластная территория’ (ṭhakūr ‛землевла-
делец’, kudusai ‛плохое предзнаменование’ (от отрицательного префикса ku- и
dusai ‛удобный момент’), bɔlai ‛доброта’ (bɔlɔ ‛милый, славный’), śeḷai ‛про-
хлада’ (śeḷɔ ‛холодный’), pɔirau ‛шаг’ (pɔirɔ ‛нога, ступня’).
-aḷ, -aḷɔ: zɔguaḷ ‛караул, охрана’ (zagṇɔ ‛ожидать кого-либо’), soriaḷ ‛родство’
(sorɔ ‛родственник’), mɔṇchaḷɔ ‛человеческая раса’ (maṇuch ‛человек’).
-i: śɔri ‛буря с градом’ (śɔru ‛градина’), niri ‛чистота’ (nīrɔ ‛чистый’), ṭhoki
‛пинок’ (ṭhokṇɔ ‛бить’).
Суффиксы для образования имен деятеля (nomina agentis).
-aḷ(ɔ), -āḷ, -ua\ḷ(ɔ), -uaḷi, -aḷia: gɔruaḷi ‛хозяйка дома’ (gɔ̄r ‛дом’), rɔsuaḷɔ ‛повар’
(rɔsoi ‛кухня’), mũḍaḷ ‛волосы’ (mũḍ ‛голова’), sutaḷia ‛соня (тот, кто много спит)’
(sutṇɔ ‛спать’), gituaḷ ‛певец’ (gīt ‛песня’), ɔsaḷɔ ‛кто-либо, кто всегда смеется’
(ɔsṇɔ ‛смеяться’).
-ua: nɔṭua ‛танцор, акробат’(naṭi ‛танец с песней’), zuṭhɔ khaua ‛доедальщик,
кто-либо, кто подъедает остатки пищи’ (бранное слово от zuṭhɔ ‛нечистый’ и
khāṇɔ ‛есть’).
-iarɔ, -iari, -uarɔ, -uari: gɔsiarɔ ‛тот, кто идет собирать травы’ (gas ‛трава’),
phuluarɔ ‛продавец цветов’ (phūl ‛цветок’), lũgiari ‛свежая трава’ (lū͂g ‛побег, росток’).
Суффиксы для образования «качественных» имен деятеля.

Эти существительные отличаются от собственно имен деятеля тем, что описы-
вают не столько производителя какого-либо действия, сколько носителя какого-
либо качества. Наряду с уже названными выше морфонологическими процессами
здесь отмечаются еще два: выпадение закрытого слога и эпентеза.
-ari: aśũari ‛рева, плакса (букв. ‛кто-либо со слезами’)’ (aśu ‛слеза’), khɔ͂grasari
‛отхаркивающий (букв. ‛кто-либо с мокротой’)’ (khɔṅkāḷṇɔ ‛выплевывать мокроту’
и rɔs ‛сок, влага’), śimaiari ‛сопляк (букв. ‛кто-либо с соплями’)’ (śimāṇɔ ‛сопли’).
-(ũ)dɔ: zĩũdɔ ‛живущий (zīṇɔ ‛жить’), lɔidɔ ‛хороший певец’ (ср. хинди lay
‛мелодия’).
-ṭuṛɔ (м. р.), -ṭuṛi (ж. р.) и -ṭeḷɔ. Диминутив, обозначение детеныша, ребенка:
ḍakṭuṛɔ ‛сын барда’ (ḍaki ‛бард’), thōṭuṛi ‛маленькая ягодица’ (thō ‛ягодица’),
muśṭelɔ ‛мышонок’ (muśɔ ‛мышь’), ċiaḷṭuṛɔ ‛жених’ (ċia ‛свадьба’ + суффикс aḷ-),
de͂ gṭuṛi ‛палочка’ (ḍe͂ gɔ ‛палка’) .
Ниже приводится группа деривационных суффиксов, часть которых могут
рассматриваться как классификаторы (которые, однако, не образуют хорошо раз-
витую систему). Некоторые примеры из Б.я.:
ɔd- ‛много, больше, большой, сильный’ является субстантивным префиксом
(ɔd-bigɔ ‛сильный боец’), глагольным (ɔd-ṛiāṇɔ ‛вынимать больше’), а также пре-
фиксом перфектного и презентивного причастий от ɔṇɔ ‛быть’ (ɔd-ɔnt и ɔd-itɔ
‛очень большой’);
-akɔ ‛ударяющее движение’: ek mɔṇḍakɔ ‛одним ударом при побоях’ < др.-инд.
mṛṇḍati ‛тяжелые удары’, śɔ̃mpakɔ ‛нанесение вреда с помощью ведьмы’ (дослов-
но: ‛глоток-удар’, от śɔ̃mpṇɔ ‛глотать, высасывать’ (ведьма «сосет» из своей
жертвы жизненную силу);
-(a)ṭɔ, -iaṭ(h)ɔ, (м. р.), -(a)ṭi, -aṭhi (ж. р.) ‛вещь, предмет’: ɔḷɔṇṭi ‛(вид ножа)’ <
др.-инд. avalūna- ‛отрубать, отсекать’, repiaṭɔ ‛дубинка’, от repṇɔ ‛бить, ударять’.
-(a)ṭɔ ‛человек, животное’: kuśiaḷṭɔ ‛(вид лисы)’ < др.-инд. śṛgālá- ‛шакал’,
peṭaṭɔ ‛ребенок, мальчик’, kua или kuāṭɔ ‛ворона’ < др.-инд. *kukāka- ‛проклятая
ворона’, bamiṇṭɔ ‛сын брахмана’;
-aṇ, -āṇ, -aikɛ ‛член клана’: Zɔḷiāṇ или Zɔḷiaikɛ, Ṭholiāṇ или Ṭholiaikɛ ‛члены
кланов Zɔḷi и Ṭholi’;
-ṭuṛɔ/-ṭuṛi ‛член (некоторой группы) мужского/женского пола’: diāṇṭuṛi ‛неза-
мужняя девушка из своей деревни’ < др.-инд. *duhitājana- ‛народ дочери’.
-(u)ṛɔ, -(u)ṛi a) ‛диминутив’: oṭhuṛɔ ‛тонкая губа’ от ōṭh ‛губа’, pũzṛi ‛хвостик’ от
pũċh ‛хвост’; b) ‛аугментатив’: rãḍuṛɔ ‛оборванец, босяк’ от rãḍɔ ‛бедный парень’.
Еще одну категорию составляют так называемые термины классов типа хинди
-vālā. В западном пахари они обнаруживаются в большом количестве. Приме-
ры из Б.я.:
-a в ċɔḍḍa ‛тот, кто ворует и болтает’, возможно, < др.-инд. *caḍḍ- ‛есть’;
-aṛia в sutaṛia ‛тот, кто много спит’ от sutṇɔ ‛спать’;
-arɔ, -ārɔ, -ār в gɔsiarɔ ‛тот, кто собирает траву’ < др.-инд. ghāsá- ‛трава’;
-aḷɔ в guāḷɔ ‛пастух коров’ < др.-инд. gopālá- ‛пастух коров’;
-kār(ɔ) в uskārɔ ‛первый луч солнца утром’ от usṇɔ ‛сиять, светить’;
-ṛu в batṛu ‛тот, кто много говорит’ от bāt ‛речь’;
-tɔ в bastɔ ‛послед, плацента’ от basiɛ ‛после’.
Сверх того в различных вариантах западного пахари обнаруживаются еще не-

которые другие формальные элементы, которые все же, по-видимому, потеряли
свои старые классификаторные функции и носят лишь плеонастический харак-
тер, ср. банг. ċɔ̄ ‛лужа’, ċɔ̄r ‛маленький пруд’, деогари ċɔ̄ ‛водопой для скота’, ċɔ̄r
‛полый ствол для охлаждения воды’, джаунсари ċɔ̄l ‛пруд’ и т. д.
П р е ф и к с ы.
Префиксы, не меняющие часть речи.
ku-: kuśɔkun ‛плохой знак’ (ср. хинди śakun ‛предзнаменование’), kuśubɔ ‛су-
лящий несчастье’ (śubɔ ‛сулящий счастье’), kubɔrśɔ ‛затяжной дождь не вовремя’
(bɔrśɛṇɔ ‛дождь’);
su-: subiśṭi ‛поддержка’ (biśṭi ‛помощь’), suḷṭɔ ‛справа, направо’ (uḷṭɔ ‛слева,
налево’).
Префиксы, меняющие часть речи.
В отличие от вышеперечисленных, приводимые ниже префиксы не только из-
меняют значение, но и служат для образования прилагательных. На синхронном
уровне исходная форма не всегда очевидна. При отглагольной деривации в каче-
стве основы используется либо собственно глагольная основа, либо перфектив-
ное причастие.
ɔ-: ɔkhaɔ ‛недоеденный’ (т. е. ‛не съеденный’) (khāṇɔ ‛есть’), ɔgɔmɔ ‛непос-
тижимый, несговорчивый’ (ср. gɔmṇɔ ‛соглашаться’), ɔzɔḷ ‛негорючий’ (zɔḷṇɔ
‛гореть, сжигать’);
ɔmɔ̄r ‛бессмертный’ (mɔrṇɔ ‛умирать’), ɔraḷɔ `несмешанный, чистый’ (raḷṇɔ
‛смешивать’);
ɔṇ-: ɔṇdoɔ ‛немытый’ (doṇɔ ‛мыть’), ɔṇnaɔ͂ ‛немытый’ (nāṇɔ ‛мыться, купать-
ся’), ɔṇnapɔ ‛несоразмерный’ (napṇɔ ‛измерять’);
ni-, nir-: nibapɔ ‛без отца’ (bāp ‛отец’), nirbijɔ ‛без семениʼ (bīj ‛семя’);
nisɔtɔ ‛без правды’ (sɔt ‛правда’).
С л о ж н ы е с л о в а (композиты).
Композиты со связанными метаязыковыми элементами.
Один из компонентов является метаязыковым элементом, т. е. не обладает са-
мостоятельным значением: bɔgmaċhɔ ‛наподобие сома’, ‛амфибия’ (например,
лягушка) от maċhɔ ‛рыба’, nɔrdei ‛мужчина, человек’ (ср. хинди nar ‛человек’).
Композиты со связанными метаязыковыми морфемами.
У представителей данной группы один элемент (а именно, повторенный ком-
понент, «эхо») не обладает ясным значением или грамматической функцией. Ре-
дупликация используется для выражения множественного числа. С ее помощью
из обозначения вещи, предмета получаются значения типа «разные (подобные)
вещи, предметы». Долгий гласный исходной формы иногда сокращается или
подвергается влиянию гармонии гласных.
Идущий первым редупликативный элемент («эхо») имеет меньше слогов, чем
исходная форма: pɔi-pauṇɔ ‛гости’ (pauṇɔ ‛гость’), mɔṭ-mɔsalɔ ‛всевозможные
приправы’ (mɔsalɔ ‛приправа’), śɔṇ-śĩgar ‛прихорашивание (надевать красивую
одежду, украшения, причесываться, наносить макияж)’ от śĩgar ‛макияж’. «Эхо»,
занимающее вторую позицию, имеет больше слогов, чем исходная форма, или
столько же; некоторые из этих сложных слов восходят к двандва, исходное зна-
чение которых иногда частично сохраняется: khēl-khutūḷ ‛всевозможные игры’
(khēl ‛игра’, ср. хинди kutūhal ‛любопытство’), ḍokɔ-ḍɔ͂ĩaḷ ‛осыпь’ (ḍokɔ ‛скала’).
В «эхе» изменяется гласный исходной формы: kãś-kēś, название травы («эхо»

kēś вызывает ассоциации с скр. keśa- ‛волосы на голове’, главная форма <
др.-инд. kāśa- ‛тростник’), sɔdɔ-sadɔ ‛всевозможные магазины’ (sɔ̄dɔ ‛торговля’),
dār-dūr ‛все двери’ (dār ‛дверь’).
В «эхе», стоящем на втором месте, меняется начальный согласный исходной
формы: kãś-pãś название травы (ср. kãś-kēś), gagurɔ-madurɔ ‛миски и горшки’
(gagēr ‛горшок для воды’), khɔtri-mɔtri ‛всевозможные воины’.
В «эхе», стоящем на втором месте, меняется гласный и начальный согласный
исходной формы: anəṇi-zinəṇi ‛тот и этот рис’ (anəṇi ‛священный рис’), mitɔr-
suthɔr ‛все зятья/девери’ (mitɔr ‛зять’, ‛деверь’, здесь также меняется согласный
внутри слова), tiar-bār ‛уже готов (совсем выдохся)’ (tiar ‛готов’).
Композиты с подчинительными отношениями между частями (татпуруша).
Первый компонент определяет второй. Иногда сокращаются долгие гласные,
выпадают суффиксы, определяемые компоненты стоят в косвенном падеже.
Производные формы иногда обнаруживают особый ритмический рисунок и ал-
литерацию (повторение начальных согласных). Примеры: ɔitār-bār ‛воскресенье’
(плеоназм, от хинди itvār ‛воскресенье’ и vār ‛день недели’), kɔndəṛ-kaċhu
‛ремень через плечо на корзине для переноски’ (kā͂dɔ ‛плечо’ и kaċhu ‛ремень’),
kuṭṇari ‛женщина, толкущая ступкой зерно’ (kuṭṇɔ ‛толочь’ и хинди nārī ‛женщи-
на’), bɔs-phũgari ‛метель, буран’ (плеоназм, bɔsṇɔ ‛дуть’ и phũkrɛṇɔ ‛дуть’).
Композиты с сочинительными отношениями между компонентами (двандва).
По своей функции они часто напоминают композиты с метаязыковыми элемен-
тами, также выражая собирательное множественное число соответствующих сущ-
ностей («всевозможные…»). В других случаях они обозначают интенсивность или
аугментативность или же указывают на всех представителей данного класса. Со-
ответствующие отдельные значения могут, однако, сохраняться. С другой стороны,
компоненты многих сложных слов в отдельности не встречаются. В устной лите-
ратуре употребление многих композитов мотивировано стилистически, т. е. сообра-
жениями благозвучия. Окончания множественного числа присоединяются в соот-
ветствии с типом склонения к одному или обоим компонентам или не присоединя-
ются вовсе. Только первый компонент не может иметь окончания множественного
числа. Следующая подборка показывает, что иногда примеры нельзя однозначно
распределить в соответствии с каким-то определенным принципом классификации.
Семантические синонимы: kūṭ-pīś ‛толочь и молоть’, kōṭ-pɛ͂ṭh ‛кофты и штаны’,
gagəria-kurtia ‛юбки и блузки’, zɔn-pɔrza ‛подданные, (все) народы’ (букв.
‛народы-подданные’), ḍerɔ-asrɔ ‛пристанище’ (букв. ‛ночлег-защита’), beria-turia
‛флейты и свирели’, mɔṛ-mɔśāṇ ‛всевозможные демоны’ (букв. ‛мертвецы-духи
мертвых людей’), saki-guai ‛очевидец’ (букв. ‛свидетель-очевидец’).
Семантические антонимы: zōṛ-biċhōṛ ‛ссора’ (букв. ‛соединение-расставание’).
Семантические синонимы с «эхо»-формами: ɔ͂ś-bɔ͂ś ‛династия’ (букв. ‛часть
династии’), ċhār-ɔ͂gār ‛пепел и уголь’, dukh-dɔḷidər ‛горе и нищета’, bãḍɔ-bɔrtən
‛горшки и посуда’, roṭi-rɔsoi ‛еда’ (букв. ‛хлеб-кухня’), sūr-śikār ‛еда и питье’
(букв. ‛выпивка-мясо’).
Редупликация.
Самыми общими функциями повторов являются более длительное протекание
действия или более интенсивное его выполнение.
Неличная глагольная форма в адвербиальной функции:

(83) nɔśdu-nɔśdu gɔrɛ pɔĩċi goɛ
идти:ПРИЧ.ИМПЕРФ-идти: ПРИЧ.ИМПЕРФ дом:КОСВ приходить идти:ПРОШ.М.МН
‛После долгого пути они пришли домой’.
Прилагательное:
(84) taũ=parɛ ċhuṭɛ ḍorāṇ ḍorāṇ gā̃ d
ты:КОСВ=от исходить:НАСТ.3ЕД плохой плохой запах
‛От тебя исходит очень неприятный запах’.
Абсолютивное причастие:
(85) loṛdɔ lagi goɔ, bade=di aɔ
искать:ПРИЧ.НАСТ приходить идти:ПРОШ.М.ЕД все=в приходить:ПРИЧ.ПЕРФ
loṛui-laṛui=kɛ̄͂
искать:АБС-искать:АБС =ЧАСТ
‛(Он) начал искать, (и) пришел (обратно), после того как он везде все осно-
вательно осмотрел’.
Существительное:
(86) nāḷ-ḍāḷ kɔri goɔ
ЭХО-приветствие делать идти:ПРОШ.М.ЕД
‛(Они) бурно приветствовали друг друга’.
Наречие места:
(87) paċhei-paċhɛ nɔzɔr pā
сзади:ЭМФ-сзади взгляд бросать:ПРИЧ.ПЕРФ.М.ЕД
‛(Он) бросил взгляд назад’.
Дистрибутивное значение при редупликации числительных, а также сущест-
вительных:
(88) pãċ-pãċ barɛ lakṛoũ=rɛ deũlɛ aṇi
пять-пять пачки дерево:КОСВ.МН=ГЕН.ПОСЛ давать:БУД.М.1ЕД приносить
‛(Я) принесу для каждого из вас по пять вязанок древесины’.
(89) ḍāḷ-ḍāḷ pāc-pāc bɔrui goɔ makhɔũ=kɔi
ветка-ветка лист-лист наполнять:ПРИЧ.ПЕРФ идти:ПРОШ.М.ЕД муха=ИНСТР
‛Каждая ветка и каждый лист были полны мух’.
Редупликация существительных, при которой редуплицируемая форма содержит
другой гласный, в отличие от исходной формы, для выражения значения ‛и тому
подобное’: śɔṛɔk-śaṛak ‛улица и тому подобное’, gaṽ-gū̃ ‛деревни и тому подоб-
ное’, bamēṇ- bumēṇ ‛брахман и подобные’, ċɔīṇ-ċaīṇ ‛скот и тому подобное’ и т. д.
Редупликация глагольной основы (которая часто уже сама по себе является
ономатопоэтической) с изменением конечного согласного или без изменения:
kuṇmuṇaṇɔ ‛шелестеть’, thumthumaṇɔ ‛спотыкаться’, phɔtphɔtaṇɔ ‛позволить раз-
веваться’, mɔḷmɔḷaṇɔ ‛мерцать’ и т. д.
2.5.3. Нейтральный порядок слов SOV. Б.я., как и ряд других вариантов запад-
ного пахари (и кашмири с некоторыми родственными диалектами), обнаружива-
ет синтаксические структуры, сходные со структурами языков V2 — с глаголом
во второй позиции:
(90) seu thɔ etkε

он быть:ИМПЕРФ.ЕД.М здесь
‛Он был здесь’.
Эти структуры обнаруживаются особенно отчетливо в конструкциях с функ-
циональными или вспомогательными глаголами, которые часто стоят в предло-
жении на втором месте:
(91) tiṇi thɔε dui goṛε kɔśi
он.ЭРГ ставить-ПРОШ.СОВ.М.МН две лошадь:М.МН запрягать
‛Он запряг двух лошадей’.
Одновременно необходимо подчеркнуть, что в Б.я. наряду с конструкциями с
глаголом на втором месте, которые должны считаться каноническими, достаточ-
но часто встречаются также конструкции с глаголом в конце предложения. Та-
ким образом, порядок слов в Б.я. довольно свободный.
Главные члены предложения могут распространяться второстепенными (т. е. не
связанными с валентностями), например, модальными частицами, пространствен-
ными, временными или модальными обстоятельствами. Модальные частицы очень
подвижны, остальные обстоятельства стоят между подлежащим и сказуемым,
кроме тех случаях, когда они специально маркированы. Основное правило: чем
ближе в препозиции перед сказуемым и чем дальше от него в постпозиции, тем
более выделенной является позиция. Позиция сразу после сказуемого может по-
этому рассматриваться как «антиэмфатическая». Не все наречные обстоятельства,
однако, являются второстепенными: в определенных типах предложений с пере-
ходным глаголом они функционируют сходно с объектами и в таких случаях яв-
ляются главными членами. Подобно многим другим индоарийским языкам, в Б.я.
противопоставление индикатива и других наклонений, а также активного и других
залогов не подразумевает никаких особых обязательных изменений порядка чле-
нов предложения. Приведем примеры предложений с различным порядком слов.
Косвенное дополнение — сказуемое — прямое дополнение:
(92) mũkɛ dɛ eśɛ
‛Дай мне такие (вещи)’.
Дополнение — сказуемое (сказуемое выражено глаголом-связкой с прилага-
тельным в качестве главного компонента):
(93) seu sarɔ kām uḷṭɔ kɔrɛ
он весь:ЕД.М работа неправильный:ЕД.М делать:НАСТ.3ЕД
‛Он делает всю работу наоборот’.
Адвербиальная группа — сказуемое:
(94) iũkɛ athɛ lagɛlɔ
‛(Если ты) попал бы в их руки…’
Подлежащее — наречие — сказуемое:
(95) koi jiśɛ aśɔ
‛Кто-то пришел утром’.
Подлежащее (объект) — отрицание — агенс — частица — отрицание — пре-
дикатив — вспомогательный глагол:
(96) gaḷi nɛ teskɛ bi na iċhiɛ thi

букв. ‛ругательства, однако, от него тоже не хотели’
Подлежащее — сказуемое: еk tati ‛одна (сторона) горячая’.
Разрывные глагольные и именные группы.
Глагольные группы.
Существуют определенные синтаксические соответствия между Б.я. и рядом
других вариантов западного пахари, с одной стороны, и кашмири и некоторыми
родственными ему диалектами, с другой. Это касается как сферы глагола, так и
сферы имени. Как уже было сказано, Б.я. и, например, кашмири имеют структу-
ры с глаголом на втором месте, т. е. глагол, функциональный или вспомогатель-
ный, появляются в обычном предложении на втором месте:
(97) бангани: tetkɛ erɔ seu pakṛi tiũɛ
там увидеть:ПРОШ.СОВ.М.ЕД он хватать они:ЭРГ
‛Там они настигли его’.
(98) кашмири: az kor mye baagas manz seer
сегодня сделал я:ЭРГ сад в прогулка
‛Сегодня я ходил гулять в сад’.
Разрывные сказуемые такого рода возможны в Б.я. лишь тогда, когда функ-
циональный или вспомогательный глагол предшествует смысловому. Если
функциональный или вспомогательный глагол следует за смысловым глаголом,
между обоими компонентами сказуемого может появиться только эмфатическая
или отрицательная частица. Различные позиции сказуемого выражают различные
грамматические категории, пример:
(99) а. muĩ pɔṛ-i biaḷε pōthi
я:ЭРГ читать-ПРОШ.СОВ.Ж. вчера книга:Ж
б. muĩ ēr-i biaḷε pōthi pɔṛi
я:ЭРГ смотреть-ПРОШ.СОВ.Ж. вчера книга:Ж читать
в. muĩ biaḷε pōthi pɔṛi ēr-i
я:ЭРГ вчера книга читать смотреть-ПРОШ.СОВ.Ж.
‛Я вчера читал/прочел книгу’.
Важное различие между предложениями (а), с одной стороны, и (б) и (в) —
с другой, заключается в том, что (б) и (в) указывают на терминативность дейст-
вия, доведение его до логического конца, чего (а) не выражает. Важное различие
между (б) и (в): в (б) говорящий охватывает мысленно все развитие действия от
начала до конца, тогда как в (в) внимание говорящего сконцентрировано только
на конце действия. Различие между (б) и (в), таким образом, связано с оппозици-
ей по эвиденциальности.
Именные группы.
Генитивные группы: в Б.я. есть две модели перемещения, приводящие к воз-
никновению разрывных генитивных групп. В первом случае речь идет об извест-
ном синтаксическом типе, который встречается в хинди:
(100) maı͂ ne ghar dekhā us=ke bāp =kā
я:ЭРГ дом:М.ЕД видеть:ПРОШ.СОВ.ЕД.М его:КОСВ отец=ГЕН. ЕД.М
‛Я увидел дом его отца’.
Адъективная фраза, обозначающая субъект обладания в генитивной группе

uske bāp kā ghar перемещается в конец предложения. Такое явление существует и
в Б.я.:
(101) biċhiã nɔ̄g āth merɛ
воспалятьтся:ПРИЧ.ПЕРФ.МН.М ногти рука мой:КОСВ
‛(У меня) воспаленные ногти на руке’.
Здесь слово merɛ следует за āth ‛руки’. Между обоими компонентами могут
вставляться другие слова. Следующий пример состоит из генитивной группы iũrɔ
bɔndēṇ ‛их обещание’, финитного глагола ‛давать’ и функционального наречия
poru ‛там’, причем генитивная и глагольная группы переплетены между собой:
(102) bɔndēṇ dē-ndε iũrɔ poru
обещание давать-КОНТРАФАКТИВ.М.МН их там
‛Если бы они дали обещание (тогда…)’.
В Б.я. (и кашмири) есть и другие возможности перемещения, не встречающи-
еся в хинди:
(103) бангани: tesrɔ dekhɔ gɔ̄r tiṇi
его видеть-ПРОШ.СОВ.М.ЕД дом:М.ЕД он:ЭРГ
‛Он увидел свой дом’.
(104) кашмири: tem-sund chu asyi makān baḍi pasand
его-ГЕН.ПРИЧ.ПЕРФ есть мы:ДАТ дом очень приятный
‛Нам очень нравится его дом’.
Другие примеры из Б.я.:
(105) а. phaḷi dānaũ=ri lāt binu-i
лемех.плуга:Ж великан=ГЕН нога колоть-ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД
б. phaḷi dānaũ=ri binui lāt
‛Лемех плуга уколол ногу великана’.
Последнее слово, выделенное жирным шрифтом, маркирует позицию фокуса,
т. е. это перемещение служит введению дискурсивной функции.
Атрибутивные группы. Слова, выделенные жирным шрифтом, показывают ме-
сто фокуса:
(106) seu puraṇε mãz-ε okhēr
он старый:М.МН чистить-НАСТ.3ЕД горшки
‛Он чистит старые горшки’.
(107) seu gɔrɔ mãz-ε okhēr
он грязный чистить-НАСТ.3ЕД горшок
‛Он чистит грязный горшок’.
(108) seu tati iśaḷ-ε āg
он жаркий:Ж.ЕД тушить-НАСТ.3ЕД огонь
‛Он тушит жаркий огонь’.
В следующем примере также «переплетаются» именная и глагольная группы
(с перемещенным вперед функциональным глаголом «брать» и смысловым гла-
голом в абсолютиве):
(109) puraṇε tε giṇ-ɔ lāṇkε biṛ-iε

старые так брать-ИМП платья надевать-АБС
‛Так дайте нам надеть старые платья’.
2.5.4. Сложные предложения.
Сочинение: союз ɔni ‛и’ (связывает также части простого предложения и мо-
жет функционировать как модальная частица).
(110) eu śikār khelɛlɔ ɔni seu bakrɛ ċarɛlɔ
этот охота играть:БУД.3ЕД.М и тот козы стеречь:БУД.3ЕД.М
‛Этот пойдет на охоту, а тот будет стеречь коз’.
Двойные союзы: bi … bi ‛как … так и’, ki … ki ‛или … или’, na (или nɛ) … na
‛ни … ни’. Эти союзы могут использоваться как для соединения частей предло-
жения с одним сказуемым, так и для соединения целых предложений и, соответ-
ственно, двух предикатов, ср.:
(111) gobru bi ramu bi aśɔ
Габар тоже Рам тоже прийти:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Пришел как Габар, так и Рам’.
(112) ki tiṇi danaũ zãgɔ ki danaũɛ seu
или он:ЭРГ великан убить:ПРОШ.СОВ.ЕД.М или великан:ЭРГ он
zãgɔ
убить:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛Или он убил великана, или великан убил его’.
В разговорном Б.я. и в текстах его устной традиции обнаруживаются большей
частью паратактические структуры; иными словами, гипотактические (подчини-
тельные) конструкции редки. Существует большое количество сложносочинен-
ных предложений.
Союзы: ɔni или ɔ̄r ‛и’, bi … bi ‛как … так и’, zɔtiakhɛ … tɔtiakhɛ ‛в тот же
миг … как’, zɔtra … tɔtra ‛когда … тогда’, zā zaũ … tā zaũ ‛сколько (все то время,
пока) … столько’, jeśɔ … teśɔ ‛когда … то (тогда)’, zoikɛ … toikɛ ‛там … где’:
(113) tu bi aṇia apṛi māi aũ bi aṇũ
ты тоже привести:ИМП собственный:Ж мать я тоже привести:НАСТ:1ЕД
‛Приведи ты свою мать, и я тоже приведу (мою мать)’.
(114) zɔtiakhɛ peṭaṭi ai tɔtiakhɛ bīj
как.только девушка прийти:ПРОШ.СОВ.Ж тогда плод:М.ЕД
rɔɔ bɔṛɔ jai
оставаться:ПРОШ.СОВ.ЕД.М большой:ЕД.М идти
‛В тот момент, как пришла девушка, плод созрел’.
(115) zoikɛ sɛ ɔlɛ toikɛ nɔśia
где они:МН быть:БУД.3МН.М туда идти:ИМП
‛Где они будут, туда иди!’
Модальные отношения (часто имеющие также временны́е оттенки значения):
zɔṇɔ… tɔṇɔ ‛каким образом… так’, zɔthu keĩ ‛вследствие (чего)’, zɔbɛ… tɔbɛ
‛если… то’, zɔśṇɔ… tɔśṇɔ (также zɔśɔ… tɔśɔ) ‛такой же… как’:
(116) zɔṇɔ taĩ thɔɛ merɛ peṭarɛ bɔċai

каким.образом ты:ЭРГ держать:ПРОШ.СОВ.М.МН мои дети спасать
tɔṇɔ deṇɔ mũĩ taũkhi dāṇ
таким.образом давать:ПРОШ.СОВ.М.ЕДя:ЭРГ тебе подарки
‛Как ты спас моих детей, таким же образом я подарил тебе подарки’.
(117) jimka thɔi oṛi, zɔthu keĩ phəṭ
сеть:Ж.ЕД ставить:ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД плести, вследствие чего сразу
mɔrɛ thɔ
умирать3ЕД быть:ПРОШ.М.ЕД
‛(Он) поставил сеть, отчего кто-то сразу умер’.
(118) zɔbɛ esri roṭi thɔi khai tɔbɛ etra esri
если его хлеб держать:ПРОШ.СОВ.Ж.ЕД есть то сегодня его
koṭi bi zagṇi pɔṛɛ
дом тоже охранять:ИНФ.Ж.ЕД должен:НАСТ.3ЕД
‛Если ел его хлеб, то должен сегодня и дом его охранять’.
(119) zɔśṇɔ amarɛ, tɔśṇɔĩ eu bi
как наши точно.такой.же:ЭМФ он тоже
‛Он точно такой же, как любой из нас’ (букв. ‛как (один) из нас, точно та-
кой же он тоже’).
Подчинение возможно и без соотносительных союзов:
(120) tumũ neūz biṭaḷɔ, tumũ ziɛ zãguli
вы:КОСВ пища осквернять:ПРОШ.СОВ вы:КОСВ жизнь:КОСВ убивать:БУД.1.Ж.ЕД
‛Если вы оскверните (священную) пищу, (я) вас убью’.
Местоименные союзные слова: zɔ ‛какой, который’, zuṇzɔ ‛что бы ни’ (склоня-
ется, как прилагательное), zes ‛кого, чего’, zɔichɛ … tɔichɛ ‛сколько … столько’
(также zɔti… tɔti),
(121) zɔ putər deṇi thɔɛ sɛ
которые сыновья давать держать:ПРОШ.СОВ.М.МН они
ɔmɔr baṇṇɛ
бессмертный становиться:ИНФ.М.МН
‛Сыновья, которые были (мне) даны, должны стать бессмертными’.
Для zɔ есть также склоняемые по адъективному типу эргативные формы, ср.:
(122) ziai taĩ khaṇɔ khaɔ
который.Ж ты:ЭРГ еда есть:ПРОШ.СОВ.ЕД.М
‛ты, кто съел еду’
(123) eu, zes=gɔ̄ṭ amɛ etra śunɛ rɔɛ rɔi
он кого=без мы сегодня пустой:М.МН оставаться:НАСТ.3.МН оставаться:АБС
‛Он, без кого мы сегодня остались опустошенными’.
(124) zãgierɛ zɔichɛ ṭikɛ thɛ
убивать:СЛ.ИНТ.ПРОШ.СОВ.М.МН сколько принц:М.МН был:М.МН
tɔichɛ khətəm kɔrierɛ
столько конец делать:СЛ.ИНТ.ПРОШ.СОВ.М.МН
‛Он убил столько принцев, сколько там было, столько он прикончил’.
Дополнительные придаточные имплицитно или эксплицитно выполняют роли

объектов. Подчинение объектных придаточных возможно с помощью союзов ki,
zɔ ‛что’:
(125) kia kām kɔrɛ? ki ċār kədəm aguṛɛ
что работа делать:НАСТ.3МН что четыре шага дальше
ḍei goi
пройти:СЛ.ИНТ.ПРОШ.СОВ.Ж
‛Что она делает? (подразумевается: сделала) (Она сделала так, что) прошла
четыре шага дальше’.
Для введения прямой речи при глаголе говорения:
(126) sɛ bolɛ ki: mukeĩ śuṇ dei eśi bata…
‛Она говорит так (букв. ‛чтоʼ): «Послушай меня, дело в том, что …»’.
Вложенные предложения: союзно-соотносительное подчинение.
Обстоятельственные.
— Временны́е.
Два одновременных действия: zɔtiakhɛ … tɔtiakhɛ (также zetiakhɛ … tetiakhɛ,
zɔtiɛkhɛ … tɔtiɛkhɛ) ‛в тот самый момент … как’, zɔtra … tɔtra (zetra … tetra)
‛если … то’, zā zaũ … tā zaũ ‛пока, в то время как …’, jeśɔ … teśɔ ‛когда … тогда’:
(127) zɔtiakhɛrāt biaṇi, tɔtiakhɛ seu gɔrɛ aśɔ
‛В тот момент, когда ночь подходила к концу, он пришел домой’.
(128) zɔtra taũ khɛ aũ boid deũlɛ tɔtra dēr
если ты:КОСВ для я приглашение давать:БУД:1ЕД.М тогда опоздание
nɛ kɔria
не делать:ИМП
‛Если я тебя приглашу, не опаздывай!’
(129) zā zaũ sɛ ubɛ dekhɛlɛ, tā zaũ ubɛ rɔia
если до они:МН верх:КОСВ видеть:БУД:3МН.М тогда до верх:КОСВ оставаться:ИМП
‛Пока они смотрят вверх, оставайся наверху’.
Синхронизация одного завершенного действия с незавершенным: путем со-
единения одного или двух вышеназванных (или перечисляемых ниже) соотноси-
тельных элементов с bi … bi ‛как … так и’ или bi ‛тоже’ завершенное прежде
действие связывается с тем, которое только что имело место или подходит к концу:
(130) zɔtiɛkhɛ paċhu aśi, tɔtiɛkhɛ beṭi bi
в.тот.момент.как назад прийти:ПРОШ.СОВ.Ж именно.тогда дочь тоже
mɔri rɔi
умереть остаться:ПРОШ.СОВ.Ж
‛В тот момент, когда она вернулась, дочь уже умерла’.
— Пространственные: zoikɛ … toikɛ ‛там … где’:
(131) zoikɛ sɛ ɔlɛ toikɛ nɔśia!
где они:МН быть:БУД:3МН.М туда идти:ИМП
‛Иди туда, где они!’
— Модальные (могут иметь также временной оттенок): zɔṇɔ (также zɔṇɛ) …
tɔṇɔ ‛каким образом … так’, zɔthu keĩ ‛вследствие, из-за’, zɔbɛ … tɔ(bɛ) ‛если …
тогда’, zɔśṇɔ … tɔśṇɔ ‛такой, как … тоже’, kɔśɛ baũ ‛как бы ни, в любом случае’:
(132) zɔṇɛ taĩ thɔɔ merɛ peṭarɛ bɔċai,

как ты:ЭРГ держать:ПРИЧ.ПЕРФ.ЕД.М мои:МН.М сыновья спасти:ПАСС
tɔṇɔ aũ bi kɔrulɛ
так я тоже делать:БУД:1ЕД.М
‛Как ты спас моих сыновей, так же сделаю это и я’.
(133) zɔbɛ sɛ purɔ kɔri paɔ tɔbɛ
если те полностью делать:ПАСС бросить:ПРИЧ.ПЕРФ.ЕД.М тогда
aśɔ seu
прийти:ПРИЧ.ПЕРФ.ЕД.М он
‛Когда они все приготовили, он пришел’.
(134) zɔśṇɔ amarɛ, tɔśṇɔ eu bi
‛Он такой же, как и кто-либо из нас’.
(135) tumũs baũ kɔśɔi dacɛli, ibi nɛ aśia
‛Как бы ни могла она тебя оберегать, не иди теперь с ней!’
Местоименные.
Союзы этой группы образуют атрибутивные придаточные: zɔ … tɔ ‛тот, кото-
рый’, zuṇzɔ ‛что бы ни’ (согласуется, как прилагательное), ziũɔ ‛который’ (согла-
суется, как прилагательное).
(136) zɔ ā tɔ raza ri peṭaṭiɛ thi
‛Те, которые пришли, были дочерями короля’.
У этих относительных местоимений есть также склоняемые по адъективному
типу эргативные формы, например, ziai (ж. р.) ‛который’:
(137) ziai taĩ khaṇɔ khoɔ
‛ты, которая испортила пищу’
(138) rãḍuṛi, ziũɛ ṭukṛa khaṇɔ
‛Бедняки, которые вынуждены есть крошки’.
(139) zuṇzɔ delɛ, tes eikɛ aṇia
‛Что (они) ни дадут, приноси сюда!’
(140) eu, zes gɔ̄ṭ amɛetraśunɛ rɔɔ rɔi
‛Он, без кого мы сегодня осиротели’.
Местоименно-адъективные:
zɔichɛ … tɔichɛ ‛сколько … столько’:
(141) zɔichɛ ṭikɛ thɛ, tɔichɛ zãgierɛ
‛Он убил столько принцев, сколько там было’.
zɔti … tɔti (также zeti … teti) ‛сколько … столько’:
(142) zɔti sēb ċhuṭɛlɛ tɔti khaia
‛Ешь столько яблок, сколько упадет!’
Подчинение дополнительных придаточных. Объектные придаточные импли-
цитно или эксплицитно выполняют функции дополнения: ki ‛что’, zɔ ‛что’:
(143) raza barɛ ai goɔ, ki ḍāl kɔri goi
‛(Когда) вышел король (что сделали? сделали то, что), все друг друга при-
ветствовали’.
ki ‛что’ используется для ввода прямой речи (может также опускаться). Обычно
этому союзу предшествует bolṇɔ ‛говорить’ или dekhṇɔ ‛видеть, отмечать, думать’:
(144) seu bolɛ ki “eśi batā mũkei śuṇ dei”
‛Он говорит, дескать: «Дело вот в чем, послушай меня!»’
(145) seu bolɛ ki “koi bāt nɛ mama”
‛Он говорит, дескать: «Ничего, дядя»’
(146) dekhɛ seu ki “kā kɔrdi ɔli yɛ ijɛ?”
‛(Тогда) он замечает, что: «Что же тогда она делает, эта мать?»’
(147) seu bolɛ ki “masta, ãdɛ bi?”
‛Он говорит, дескать: «Дорогие, хотите ли вы вообще прийти?»’
2.6.0. Взаимоотношения между унаследованной и заимствованной из Северной
Индии лексикой обсуждаются в статье «Пахари языки» в наст. издании. Кроме то-
го, можно констатировать, что примерно с 90-х гг. XX в. влияние хинди на бан-
гани, как и вообще на варианты пахари, значительно усилилось. Во многих рай-
онах в общественных местах говорят преимущественно на хинди, тогда как вари-
анты пахари все больше вытесняются в сферу личного общения. В то время как в
1990-е гг. важные носители устной традиции — группы из низших каст наподо-
бие девал, дом, даки и т. д. — теряли свое прежнее культурное значение, и интерес
к их выступлениям постоянно снижался, в прошедшие годы эта тенденция, к сча-
стью, изменилась. Так что, хотя девалы уже вряд ли сопровождают своих божеств
на их пути от храма к храму, спрос на их выступления на пахари снова возрос,
они участвуют в региональных культурных мероприятиях, свадьбах и т. д.
Abbi A. Debate on Archaism of Some Select Bailey T.G. Studies in North Indian Lan-
Baṅgāṇī Words // Indian Linguistics, 1997, guages. L., 1938.
vol. 58. Bhaskararao P. and Karumuri V.S. (eds.).
Abbi A. Redundancies and Restructuring in Non-nominative Subjects. 2 vol. Amsterdam;
Baṅgāṇī syntax: a Case of Language Contact in Philadelphia, 2004.
Western Himalaya // International Journal of Bhatt R. Covert Modality in Non-finite Con-
Dravidian Linguistics, 2000, vol. XXV, № 1. texts. Berlin; N. Y., 2007.
Abbi A. A Manual of Linguistic Field Work Bhatt R.M. Word Order, Configurationality
and Structures of Indian Languages. München, and the Structure of the Kashmiri Clause // Theo-
2001. retical Perspectives on Word Order in South
Aikhenvald A.Y., Dixon R.M.W. (eds.) Studies Asian Languages / Ed. by M. Butt, T.H. King,
in Evidentiality. Amsterdam, 2003. G. Ramchand. Stanford, 1994.
Aikhenvald A.Y., Dixon R.M.W. and Masa- Butt M. The Light Verb Jungle // Harvard
yuki O. (eds.). Non-canonical Marking of Sub- Working Papers in Linguistics, 2003, vol. 9. Ре-
jects and Objects. Amsterdam; Philadelphia, 2001. жим доступа: http://ling.uni-konstanz.de/pages/
Bailey T.G. The Languages of the Northern home/butt/
Himalayas Being Studies in the Grammar of Butt M., Deo A. Ergativity in Indo-Aryan.
Twenty Six Himalayan Dialects. L., 1908. Konstanz; Stanford, Ms., 2005. Режим доступа:
Bailey T.G. Linguistic Studies from the Hima- http://ling.uni-konstanz.de/pages/home/butt/ia-erg.
layas Being Studies in the Grammar of Fifteen html
Himalayan Dialects. L., 1915 [repr. New Delhi, Butt M., Geuder W. On the (Semi)lexical
1975]. Status of Light Verbs // Semi-lexical Categories:
The Function of Content Words and the Content Berkeley Linguistic Society, February 17–20.
of Function Words / Ed. by N. Corver, University of California, 1984.
H. van Riemsdijk. Berlin; N. Y., 2001. Morgenstierne G. Notes on Certain Features in
Chauhan A.R. The Nonpareil Features of Kan- Western Pahāṛī // Acta Orientalia, 1928, vol. 6.
gri vis-à-vis Western Pahari // Indian Linguistics, Morgenstierne G. Metathesis of Liquids in
1993, vol. 54, № 1–4. Dardic // Festskrift til Prof. Olaf Broch på hans
Dixon R.M.W. Ergativity. Cambridge, 1994. 80-Årsdag, 1947 [repr. in Morgenstierne G. Ira-
Gaeffke P. Untersuchungen zur Syntax des no-Dardica. Wiesbaden, 1973).
Hindi. The Hague, 1967. Onishi M. Non-canonically Marked Subjects
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. and Objects: Parameters and Properties // Non-
Vol. IX. Part IV: Specimens of the Pahāṛī Lan- canonical Marking of Subjects and Objects / Ed.
guages and Gujurī. Calcutta, 1916. by A.Y. Aikhenvald, R.M.W. Dixon, M. Onishi.
Haspelmath M., König E. Converbs in Cross- Amsterdam; Philadelphia, 2001.
Linguistic Perspective. Berlin, 1995. Onishi M. Non-canonically Marked S/A in
Hendriksen H. Himachali Studies II: Texts. Bengali // Non-canonical Marking of Subjects and
København, 1979. Objects / Ed. by A.Y. Aikhenvald, R.M.W. Dixon,
Hendriksen H. Himachali studies III: Gram- M. Onishi. Amsterdam; Philadelphia, 2001.
mar. København, 1986. Poornima S., Painter R. Diverging Pathways:
Hook P.E. Is Kashmiri an SVO Language? // The Current Status of Grammaticalization of
Indian Linguistics, 1976, vol. 37, № 1. Hindi Verbs // Annual Review of South Asian
Hook P.E. On the Compound Verb in Kash- Languages and Linguistics 2010 / Ed. by
miri // International Journal of Dravidian Lin- R. Singh. Berlin, 2010.
guistics, 1992, vol. XXI, № 1.
Raina A.M. The Verb Second Phenomenon in
Hook P.E. Where Do Compound Verbs Come
Kashmiri // Topics in Kashmiri Linguistics / Ed.
From? (and Where are They Going?) // The
by O.N. Koul, K. Wali. New Delhi, 2002.
Yearbook of South Asian Languages and Lin-
Sharma D.D. A Study of Loan Words in Cen-
guistics 2001 / Ed. by P. Bhaskararao,
tral Pahāri. Chandigarh, 1980.
V.S. Karumuri. New Delhi, 2001.
Sharma D.D. Dardic Elements in Central Pa-
Hook P.E., Koul O.N. V-2 and the Verb Com-
hari // Vishveshvaranand Indological Journal,
plex in Kashmiri: Paper Presented in XVIII
1981, vol. 18.
South Asian Language Analysis (SALA), Jawa-
harlal Neru University, January 6–8. New Delhi, Sharma D.D. Linguistic History of
1997. Режим доступа: http://www-personal. Uttarākhaṇḍa. Hoshiarpur, 1983.
umich.edu/~pehook/kash.verb.html Sharma D.D. Linguistic Geography of Ku-
Hume E. Metathesis: Formal and Functional maun Himalayas (a Descriptive Areal Distribu-
Considerations // E. Hume, N. Smith, J. van de tion of Kumaoni Language). New Delhi, 1994.
Weijer. Surface Syllable Structure and Segment Sharma J.C. An Introduction to Sirmauri —
Sequencing. Leiden, 2001. Grammatical Gender. 2002. Режим доступа:
Joshi T.R. A Dictionary of the Pahāṛī Dialects http://www.languageinindia.com/jan2002/sirmauri.
as Spoken in the Punjab Himalayas // Journal of html
the Royal Asiatic Society of Bengal. New Series, Sharma J.C. Outer Sirājī: An SVO Lan-
1911, vol. VII, № 5. guage // International Journal of Dravidian Lin-
Joshi T.R. Notes on the Ethnography of the guistics, 2003, vol. XXXII, № 2.
Bashahr State. Shimla, 2005 [1911]. Sharma S. Kāṅgaṛī: A Descriptive Study of the
Kaul P.K. Pahāṛi and Other Tribal Dialects of Kangra Valley Dialect of Himachal Pradesh. Ho-
Jammu. 2 vol. Delhi, 2006. shiarpur, 1974.
Kaul V.K. Compound Verbs in Kashmiri. Varma S. The Dialects of the Khaśālī Group //
Delhi, 2006. Journal of the Royal Asiatic Society of Bengal,
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages. 1938, vol. IV.
Cambridge, 1991. Varma S. Notes of a Linguistic Tour in Kash-
Mithun M. How to Avoid Subordination // mir // Indian Linguistics, 1940–1944, vol. 8.
Proceedings of the 10th Annual Meeting of the Varma S. The Bhalesī Dialect. Calcutta, 1948.
Varma S. Aspiration in North-West Sub- Zoller C.P. Is Baṅgāṇī a V2 Language? //

Himalayan Indo-Aryan Dialects // Indian Lin- European Bulletin of Himalayan Research, 2007,
guistics, 1965, vol. 26. № 31.
Varma S. Dardic or Pisacha Languages: A Zoller C.P. Himalayan Heroes // The Concept
Linguistic analysis. Hoshiarpur, 1978. of Hero in Indian Culture / Ed. by H. Brückner,
Voegelin C.F., Voegelin F.M. The Dardic H. van Skyhawk and C.P. Zoller. New Delhi,
Branch or Sub-branch of Indo-European // Lan- 2007.
guages of the World: Indo-European Fasc. 1. Zoller C.P. Genitive Marking of Subjects in
Bloomington, 1965. West Pahari // Acta Orientalia, 2008, vol. 69
Wali K., Koul O.N., Koul A.K. The Signifi- [2009].
cance of Topic in a V2 Language: Evidence from Zoller C.P. Aspects of the Early History of
Kashmiri // Topics in Kashmiri Linguistics / Ed. Romani // Acta Orientalia, 2010, vol. 71.
by O.N. Koul, K.Wali. New Delhi, 2002. Zoller C.P. Bangani and Languages of North-
Zoller C.P. In Search of Excellence in the Hi- west South Asia: An Exploratory Study [в пе-
malayas // Studien zur Indologie und Iranistik, чати].
1999, Bd. 22.
Zoller C.P. Die Paṇḍuaṇ: Ein mündliches
Zoller C.P. A Grammar and Dictionary of In-
Mahābhārata-Epos aus dem indischen Garhwal-
dus Kohistani. Vol. 1: Dictionary. Berlin; N. Y.,
Himalaya [в печати].
2005.
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова

НЕПАЛЬСКИЙ ЯЗЫК

1.1.1. Варианты названия: непали, самоназвание nepālī, naipālī, англ. Nepal-
ese. Английское название Eastern Pahari, восточный пахари — сугубо линг-
вистический термин; следующие три — устаревшие названия непальского язы-
ка: гуркхали (gurkhālī, gorkhālī ‛(язык) гуркхов’), кхас-кура (khas-kurā ‛язык
кхасов’), парбатия (parbatiyā ‛горный’); слово pahari также имеет значение
«горный».
1.1.2. Непальский язык (Н.я.) составляет восточную подгруппу языков и диа-
лектов группы пахари. Подробнее о вариантах генетической классификации язы-
ков пахари см. статью «Пахари языки» в наст. издании
1.1.3. Распространен в Непале — свыше 11 млн. чел. (2001 г., перепись), а так-
же в Северной Индии в штатах Западная Бенгалия, Сикким, Ассам, Аруначал-
Прадеш, Бихар, Харьяна, Химачал-Прадеш, Уттар-Прадеш, Уттаракханд, Мани-
пур, Мизорам, Нагаланд, Мегхалая, Трипура (2,5 млн. чел., перепись 2001 г.).
Говорящие на Н.я. проживают также на юге Бутана (265 тыс. чел., 2006 г.) и
Брунее, растёт число непальскоязычных эмигрантов за пределами Южной Азии,
преимущественно в США, Канаде, Англии и странах западной континенталь-
ной Европы. В целом в мире насчитывается около 13,8 млн. (оценка) носите-
лей Н.я.
1.2.1. В Н.я. выделяются следующие диалекты: баджханги (Bajhangi), байтади
(Baitadi), баджурали (Bajurali, Bajura), дотели (Doteli, Dotali, Gaunle), соради
Г.А. Зограф, Ю.В. Мазурова. Непальский язык 263
(Soradi), аччхами (Acchami), дарджула (Darjula). Расхождения между диалектами

не настолько велики, чтобы препятствовать взаимопониманию. Западные говоры
(баджанги и байтади) в большей степени отличаются от стандартного Н.я. Диа-
лекты непали остаются практически не описанными. Письменный стандарт язы-
ка опирается в основном на говор столицы Непала Катманду. Письменный язык
обладает рядом грамматических отличий от разговорного, допускающего широ-
кое варьирование форм.
1.3.1. Н.я. — государственный язык Непала и основное средство устной и
письменной коммуникации разноязычных групп населения этой страны. Соглас-
но переписи 2001 г., в Непале говорят на 92 языках и диалектах индоевропей-
ской, тибето-бирманской, австроазиатской и дравидийской семей, самыми круп-
ными из них являются майтхили, бходжпури, тхару, таманг, невари, магар и
авадхи. Н.я. является родным для 57% жителей Непала (2007 г., оценка). Значи-
тельный процент населения, для которого Н.я. не является родным, владеет им в
разной степени. Свободно владеют Н.я. в качестве второго языка более 2 млн. чел.
В Непале Н.я. служит языком официальной переписки, это язык средств массо-
вой информации, а также обширной литературы. Начало развития литературного
Н.я. связывают с творчеством выдающегося непальского поэта Бхану Бхакта
(1814–1868), использовавшего в своих произведениях разговорный Н.я.
Н.я. имеет также статус официального языка в Индии, в штате Сикким, где его
носители составляют 63% населения.
1.3.2. Хотя первая письменная фиксация образца раннего Н.я. относится к се-
редине XIV в., а отдельные литературные произведения на нем восходят к XVIII
и XIX вв., подлинная стандартизация непальского письменного языка началась
лишь в XX в. и не закончилась поныне. Это выражается не только в неустойчи-
вости орфографии, но и в обилии дублирующих друг друга вариантных форм, и в
широком употреблении разнородных диалектизмов, а также в нередком копиро-
вании моделей, свойственных хинди, что является результатом значительного
расширения индийско-непальских культурных и литературных контактов в по-
следние десятилетия.
Нормализация современной непальской орфографии началась еще в 20-х гг.
XX в. и с 40-х годов осуществляется под руководством Комитета развития не-
пальского языка (Nepālī bhāṣā prakāś samiti). Однако вариативность в написании
до сих пор сохраняется. Характерной особенностью непальской орфографии яв-
ляется использование лигатур для передачи стечений согласных на стыках мор-
фем, исторически разделявшихся редуцированным впоследствии гласным a.
В орфографии сохраняется противопоставление долгих и кратких гласных, утра-
ченное (за исключением /ɑ/ — /ɑ:/) фонологической системой. Соответственно, в
транслитерированных примерах, использованных в настоящей статье, долгота
гласных обозначается.
1.3.3. На Н.я. ведется преподавание на школьном уровне. Он изучается в уни-
верситете Катманду. Организацией, занимающейся стандартизацией и другими
вопросами языкового развития, является Академия языков Непала (Language
Academy of Nepal).
1.4.0. Для Н.я. используется письменность деванагари (см. статью «Письмен-

ности индоарийских языков» в наст. издании), ранее известны случаи употребле-
ния письма такри в западных районах Непала.
1.5.0. В VI–VIII вв. в западной части Гималаев были широко представлены
диалекты восточного пахари. По-видимому, они и составляли пракрит, к которо-
му восходит Н.я., формирующийся начиная с XI в. В конце XI — начале XV в. на
территории Непала существовало государство кхасов, официальными языками
которого были санскрит и Н.я. К этому времени относятся первые дошедшие до
нас письменные памятники раннего Н.я. — дарственные надписи. В XII–XVI в. в
Непал проникают многочисленные разрозненные группы носителей различных
индоарийских диалектов из северо-западной части Индии, в том числе из Синда,
которые привносят в диалекты Н.я. новые языковые элементы. В районе Горкха в
XVI в. начало развиваться и крепнуть княжество пришедших туда раджпутов,
правящая верхушка которого опиралась в военном и политическом отношении не
только на пришельцев, но и на местное население, говорившее на диалектах Н.я.
Хотя центральная непальская долина Катманду оставалась вне пределов терри-
торий, завоеванных правителями княжества Горкха, Н.я. был там уже хорошо из-
вестен. В XVII в. носители Н.я., миновав долину Катманду, проникли далеко на
восток до провинции Моранг, а в XVIII в. они распространились в крайней вос-
точной провинции Дханкута. Покорением в 1768–1769 гг. неваров, населявших
долину Катманду, в основном закончилось объединение непальских территорий
в централизованное государство, столицей которого стал г. Катманду. С этого
времени Н.я., став официальным языком государства, получает все более широ-
кое распространение как средство межэтнического общения.
1.6.0. Ряд структурных особенностей Н.я. обусловлен влиянием соседних ти-
бето-бирманских языков, в первую очередь невари. В их числе можно назвать
оформление субъекта показателем агенса -le при всех формах переходного гла-
гола-сказуемого с сохранением субъектного согласования, постепенную утрату
в разговорном языке категории рода, становление особой системы форм гонора-
тива и др.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i ĩ u ũ
Средний закрытый e ẽ o
Средний открытый ʌ ʌ̃
Нижний ɑ ɑ̃
Долгота гласных не имеет фонологического значения. Общеиндоарийский *а

реализуется большей частью как [ə], в конечной ударной позиции — [ʌ], ино-
гда — как [ɔ] (чаще всего в восточных говорах). Для всех гласных, за исключе-
нием o, существует фонологическая оппозиция по назализации (т. е. противопо-
ставлены неназализованный и назализованный гласные), [õ] встречается только
как аллофон. Наряду с фонологической назализацией часто наблюдается пози-
ционная.
Согласные
По способу Переднеязычные Средне- Задне- Глот
образования Губ-
языч- языч- таль-
ные зуб- ретро- палато-
ные флексные альвеолярные ные ные ные
Взрывные Гл. Непридых. p t ʈ k
Придых. ph th ʈʰ kʰ
Шумные
Аффрикаты Гл. Непридых. ʦ (ʧ)
Придых. ʦʰ (ʧh)
Зв. Непридых. ʣ (ʤ)
Придых. ʣʰ (ʤh)
Фрикативные Гл. s (ʃ) h
Носовые m n (ɳ) (ŋ)
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и Непридых. r (ɽ)
одноударные Придых. (ɽh)
Глайды ʋ j
П р и м е ч а н и е: В качестве основного варианта аффрикат в таблице приведены зубные,

палато-альвеолярные — как аллофоны; в транслитерации по традиции используются, однако,
знаки для палато-альвеолярных аффрикат.
Ретрофлексные ḍ и ḍh могут произноситься как [ɽ] и [ɽh]. Ретрофлексный [ɳ] и

заднеязычный [ŋ] ṅ встречаются как позиционные варианты n и в заимствованиях
из санскрита: [baɳ] ‛стрела’. В Н.я. нет фонологического противопоставления [s]
и [ʃ], [ʃ] встречается только в санскритизмах: [nareʃ] ‛правитель’. Глухой губной
придыхательный ph обычно реализуется как фрикативный [f]. Аффрикаты, осо-
бенно глухие, могут реализоваться двояко — как зубные и как палато-
альвеолярные.
Языковой материал в статье дается в транслитерации и сохраняет особенности
непальской орфографии.
2.1.2. Экспираторное ударение выражено слабо. Наиболее часто выделяется
второй от конца слог, реже — третий, в словах типа ʹba.hi.nī ‛младшая сестра’ и в
каузативных глаголах типа ba.ʹnā.u.nu ‛делать’, но в устной речи при этом на-
блюдается тенденция к стяжению гласных третьего и второго слогов в дифтонг:
[ʹbəjni], [bəʹnəwnu]. При словоизменении возможно выделение последнего слога,
например, в деепричастиях: he.ʹrī ‛глядя’ от ʹher.nu ‛глядеть’.
Удлинение гласного (в открытом слоге) или замыкающего слог согласного мо-

жет служить средством эмфазы, ср. [həriyo] ‛зеленый’ — [həri:yo] ‛очень зеленый’.
2.1.3. Смычные могут терять звонкость и придыхательность в интервокальной
и конечной позиции. Велярный ŋ не встречается в начальной позиции. Придыха-
тельный kh в конечной позиции реализуется как [χ] ([ruχ] < rukh ‛дерево’). Ко-
нечный сибилянт слога ассимилируется последующим латеральным (uslai >
[ullai] ‛ему’). Интервокальный h обычно выпадает (basnu hos > [basnos] ‛садитесь’).
2.1.4. Наиболее распространен тип открытого слога — CV, реже V. Обычны
также закрытые слоги — CVC, VC. Начальные стечения согласных С1С2 в собст-
венно непальских словах имеют в качестве С2 неносовой сонант (или полуглас-
ный у). Прочие стечения согласных, как в начале слова, так и в конце, возможны
только в заимствованных словах, причем в обычном произношении они либо уп-
рощаются, либо разделяются гласными.
2.2.1. Границы слога и морфемы в Н.я. не совпадают.
2.2.2. Фонологических противопоставлений морфологических единиц и кате-
горий в Н.я. не отмечено.
2.2.3. О типах морфологических чередований в Н.я. специальных данных нет.
Н.я. — язык аналитического типа с некоторыми первичными флективными
формами. На базе стяжения как именных, так и (особенно) глагольных аналити-
ческих форм здесь складывается новое синтетическое словоизменение агглюти-
нативного типа. В этом плане Н.я. смыкается с индоарийскими языками восточ-
ной подгруппы (см., например, статью «Бенгальский язык» в наст. издании).
2.3.1. Грамматические классы слов вычленяются на тех же основаниях, что и в
хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании), что дает в целом идентичный
результат (ср. 2.3.7.). Морфологически — по специфической парадигме — четче
всего опознается глагол (регулярные неличные, или именные, образования вос-
принимаются как словоизменительные формы глагола; как и в большинстве род-
ственных языков, на них опирается аналитическая часть парадигмы предикатив-
ных форм). Характерный признак существительного — способность присоеди-
нять полный набор первичных послелогов. Прилагательные и наречия
дифференцируются по преобладающей синтаксической функции — приименного
или приглагольного определения. Порядковые числительные входят в класс при-
лагательных, количественные синтаксически также смыкаются с прилагательны-
ми, но могут быть выделены в особый подкласс по способности присоединять
определительную частицу ṭā и сочетаться с нумеративами. Служебные классы
слов (союзы, вторичные послелоги, нумеративы, частицы) выделяются по их
синтаксической дистрибуции и основной функции.
2.3.2. Категория грамматического р о д а в разговорном непальском и диа-
лектах стирается под влиянием соседних тибето-бирманских языков. Частичную
ее реставрацию в письменном языке объясняют сознательным копированием
узуса литературного хинди. Случаи ее сохранения дают основания выделить два
подкласса существительных: общий (он же мужской) и женский, включающий
только имена одушевленные (наименования лиц женского пола, самок живот-
ных, обладающих хозяйственной значимостью или яркими внешними отличиями
от самцов и т. п.). Многие существительные женского рода оканчиваются на -ī

или -nī: ketị̄ ‛девочка’, śrīmatī ‛жена’, newārnī ‛неварка’.
Словоизменительная категория рода имеется у изменяемых прилагательных на
-о (включая притяжательные местоимения на -ko, адъективную форму имени,
причастия на -to/-do и на -eko) и некоторых на -ā (-hā, -vā, -ṭā), в женском роде
принимающих вместо конечного гласного заднего ряда гласный -ī: sāno keṭā
‛маленький мальчик’ — sānī keṭī ‛маленькая девочка’. Остальные прилагательные
неизменяемые. В разговорной речи Катманду согласование по роду с существи-
тельным реализуется непоследовательно.
Согласование по роду встречается также у ряда глагольных форм 2-го и 3-го
лица. Существуют специальные формы глагола-связки cha ‛быть, находиться’
женского рода: 2 л. ед. ч. нейтр. ф. ches, 2 л. ед. ч. вежл. ф. chyau, 3 л. ед. ч.
нейтр. ф. che, 3 л. ед. ч. вежл. ф. chin. Наиболее регулярно формы женского рода
употребляются в 3-м лице прошедшего времени: м. р. garyo ‛сделал’, мн. ч.
gare — ж. р. garī ‛сделала’, мн. ч. garin. В разговорной речи глагольные формы
женского рода употребляются непоследовательно, в основном их употребляют
мужчины в вежливом стиле по отношению к своим женам и другим родственни-
цам, кроме того, эти формы употребляются в письменной и официальной речи.
Категория о д у ш е в л е н н о с т и выражается в выборе формы объекта —
с направительным аффиксом -lāī для наименований одушевленных объектов, но
без этого аффикса — для неодушевленных.
На одушевленность указывает также оформление сказуемого (особенно свя-
зочного) при подлежащем со значением множественности — оно устойчиво со-
храняет форму единственного числа при неперсональном подлежащем, но может
принимать форму множественного числа при персональном:
(1) mero āmā-kā cār-janā chor-ā thie
мой мать-ГЕН четыре-НУМ.ОДУШ сын-МН быть:ПРОШ.3МН
‛У моей матери было четверо сыновей’.
Этим же параметром диктуется выбор нумеративов (постпозитивных частиц-
классификаторов при числительных): -janā для имен персональных (cār-janā
mānche ‛четыре человека’) и -ṭā (-oṭā, -auṭā, -vaṭā) для неперсональных (сārvaṭā
carā ‛четыре птицы’, sātvaṭā kitāb ‛семь книг’), хотя возможно употребление -ṭā и
с персональными именами. При употреблении числительных с существительны-
ми, обозначающими меры длины, веса, времени, сумм денег и т. п., нумеративы
не употребляются.
2.3.3. Содержание категории ч и с л а сводится к противопоставлению мно-
жественности и единичности. У существительных значение множественности
выражается универсальным агглютинативным аффиксом -harū (māncheharū
‛люди’, nepālīharū ‛непальцы’), санскритизмы могут присоединять слова-аффиксы
-gaṇ ‛множество’, -warg ‛класс’ и др.
У местоимений исконное выражение множественности с помощью супплетив-
ных форм основы (см. 2.4.0.) дополняется, а частично и вытесняется использова-
нием общеименного аффикса -harū: hāmī и hāmīharū ‛мы’, timī и timīharū ‛вы’.
У относительных, вопросительных и неопределенных местоимений множествен-
ность может выражаться редупликацией основы (как прямой, так и косвенной):
ед. ч. ko ‛кто’ — мн. ч. koko.
Существительные на -o (и немногочисленные существительные на -nu) сохра-

няют в письменном языке флективную форму множественного числа, где конеч-
ный гласный меняется на -ā; ее использование не исключает присоединения еще
и суффикса -harū. Формы на -о и на -ā могут выступать в свободном варьирова-
нии в единственном числе, причем в речи Катманду превалируют последние.
Прилагательные на -о (ж. р. -ī) во множественном числе могут принимать
окончание -ā, общее для обоих родов: м. р. ṭhūlo rājā ‛великий раджа’ — ṭhūlā
rājāharū ‛великие раджи’, ж. р. ramrī chorī ‛хорошая дочь’ — ramrā chorīharū
‛хорошие дочери’. Остальные прилагательные не изменяются по числу.
Суффиксы множественного числа могут опускаться, если из контекста ясно,
что речь идет о множестве объектов (при употреблении числительных, количест-
венных определений, местоимений, множественного числа сказуемого и др.).
Так, в предложении hāmī(-harū) śikṣak(-harū) haũ мы(-МН) учитель(-МН)
быть:НАСТ.1МН ‛Мы — учителя’ суффикс -harū употребляется только в случае
эмфатического выделения.
Множественное число в глаголе выражается последовательным противопо-
ставлением личных окончаний, а в письменном языке также и через непредика-
тивный компонент формы, когда им служит причастие на -to/-do или на -eko. Это
противопоставление нейтрализуется в почтительных формах.
Система ч и с л и т е л ь н ы х Н.я. очень похожа на систему хинди (см. ста-
тью «Хинди язык» в наст. издании). Некоторые количественные числительные:
ek ‛один’, duī ‛два’, tīn ‛три’, cār ‛четыре’, pā̃ c ‛пять’, cha ‛шесть’, sāt ‛семь’, āṭh
‛восемь’, nau ‛девять’, das ‛десять’, bīs ‛двадцать’, ekkāis ‛двадцать один’, bāis
‛двадцать два’, tīs ‛тридцать’, tettīs ‛тридцать три’, say ‛сто’, hajār ‛тысяча’, lākh
‛сто тысяч’, koṭi, karoṛ ‛десять миллионов’, arab ‛миллиард’. При употреблении
существительных в сочетании с числительным обязательно употребление нуме-
ративов -janā для одушевленных и -(va)ṭā для неодушевленных: одуш. ek-janā
‛один’, duī-janā ‛два’, неодуш. eu-ṭa ‛один’, dui-ṭā ‛два’, tīnva-ṭā ‛три’ и т. д., см.
2.3.2. Порядковые числительные образуются от количественных с помощью суф-
фикса -ãũ: cār ‛четыре’ — cārãũ ‛четвертый’; некоторые порядковые числительные
имеют особые формы: pahilo ‛первый’, dosro ‛второй’, tesro ‛третий’, cautho ‛чет-
вертый’, chetãũ ‛шестой’, nawãũ ‛девятый’. Разделительные числительные образу-
ются преимущественно редупликацией: ekek ‛по одному’, duidui ‛по два, парами’.
2.3.4. Рудиментом падежного словоизменения в письменном языке является
противопоставление «прямой» основы имен мужского рода на -о (у некоторых
имен – на -u) и «косвенной» основы на -ā, выступающей при присоединении по-
слелогов — ср. аналогичные формы флективного множественного числа, см.
2.3.3. Регулярность этого противопоставления ныне нарушена в результате дву-
стороннего процесса — сохранения формы на -о в косвенных падежах и варьи-
рования с нею формы на -ā в прямом; последовательное противопоставление
прямой и косвенной основ сохраняется в словоизменении местоимений, см. 2.4.0.
П а д е ж н ы е значения в Н.я. передаются послелогами, среди которых вы-
деляется группа первообразных, образующих исторически вторичную парадигму
склонения, которые пишутся слитно с именем.
К таким послеложным аффиксам относятся: агентивный -le, объектный -lāī,
генитивный -ko, локативный -ma.
Агентивный послелог -le маркирует подлежащее при переходном глаголе со-

вершенного вида. Местоимения при присоединении -le принимают форму кос-
венного падежа.
(2) tapāī̃-le un-lāī upahār dinubhayo?
ты:ПОЧТИТ-АГЕНС он(а)-КОСВ подарок подарить:ПРОШ
‛Вы подарили ей подарок?’
Особенностью Н.я. по сравнению с такими родственными языками, как на-
пример, хинди или панджаби, является оформление этим послелогом субъекта
при сказуемом, выраженном переходным глаголом не только в формах совер-
шенного вида, но спорадически и в других, когда важно подчеркнуть роль субъ-
екта или говорится о каких-то присущих ему свойствах, причем во всех случаях
глагол сохраняет субъектное согласование.
(3) bādha-le bākhā khān-cha
тигр-АГЕНС коза есть-НАСТ.3ЕД
‛Тигр ест коз’.
Послелог -le присоединяется также к субъекту неличноглагольного оборота с
причастием или деепричастием совершенного вида. Кроме того, -le выражает ин-
струментальное значение.
(4) nepālī-harū derbe hātā-le bhāt khān-dainan
непалец-МН левый рука-АГЕНС рис есть-НАСТ.ОТР.3МН
‛Непальцы не едят рис левой рукой’.
Исторически -le является реликтом старой пассивной конструкции и выражает
значение инструмента.
Объектный послелог -lāī маркирует объект при переходном глаголе. В пред-
ложениях, где выражен только один объект (прямой или косвенный), послелогом
-lāī маркируются только персональные имена и личные местоимения, см. 2.3.2.
(5) ma timī-lāī bhana-chu
я ты-ОБЪЕКТ говорить:ПЕРЕХ-НАСТ.1ЕД
‛Я говорю (это) тебе’.
(6) ma vahā̃ -lāī sodha-chu
я он-ОБЪЕКТ спросить:НЕПЕРЕХ-НАСТ.1ЕД
‛Я спрошу его’.
В предложениях, где выражен и прямой и косвенный объект, -lāī маркирует
косвенный объект.
(7) ma timī-lāī yo kurā bhana-chu
я ты-ОБЪЕКТ этот вещь говорить:ПЕРЕХ-НАСТ.1ЕД
‛Я говорю это тебе’.
В случае, когда подлежащее маркировано послелогом -le, послелог -lāī может
опускаться.
Послелог -lāī присоединяется к местоимению, выражающему экспериенцер в
конструкциях с глаголом lāgnu ‛влиять, чувствоваться’.
(8) ma-lāī bhok lag-yo
я-ОБЪЕКТ голод чувствоваться-ПРОШ.3ЕД
‛Я был голоден’.
Иногда -lāī присоединяется к инфинитиву глагола для выражения цели:

(9) unī-harū kīnā pokharā jā̃ -dai chan?
они-МН почему Покхара ехать-ПРИЧ.НЕСОВ быть:НАСТ.3МН
sinemā herna-lāī?
фильм смотреть-ОБЪЕКТ
‛Зачем они едут в Покхару? Смотреть фильм?’
В Н.я. нет глагола со значением «иметь, обладать», принадлежность выражается
с помощью послелогов. Генитивный послелог -ko образует адъективную форму
имени, в литературном языке изменяющуюся как прилагательное (ж. р. -kī, мн. ч.
-kā), которая согласуется с определяемым: rāmko kitāb ‛книга Рамы’, rāmkī āmā ‛мать
Рамы’, nepālkā gāũharu ‛деревни Непала’, bindūko sāthīko buvāko ghar ‛дом отца
друга Бинду’. Местоимения имеют специальную притяжательную форму, см. 2.4.0.
В предикативной конструкции принадлежность выражается послелогами -sãga
‛с’ и -sita ‛с’:
(10) tyo mānche-sãga duī rupiā̃ cha
этот человек-с два рупия быть:НАСТ.3ЕД
‛У этого человека есть две рупии’.
Локативный послелог -mā выражает общую идею местонахождения и направ-
ления: saharmā ‛в городе’, ‛в город’, nepālma ‛в Непале’, ṭebulma ‛на столе’.
Для дальнейшей конкретизации пространственных, временных и других отно-
сительных значений служат производные послелоги. Среди них аблативно-
инструментальные — -bāṭa ‛с, от, из’ (в пространственном значении) и -dekhi
(-dekhin) ‛с, от, из’ (в пространственном и временном значении), ‛посредством’
и т. д. — наиболее близки к первообразным, смыкаясь с ними типом управления
именем (однако при -dekhi местоимения обычно сохраняют прямую форму осно-
вы): kāṭhmāḍaũ-bāṭa ‛от Катманду’, hijo-dekhi ‛со вчерашнего дня’. Остальные
послелоги сочетаются либо непосредственно с основой (прямой, реже — косвен-
ной) существительных и местоимений (sãg, sita ‛c’, ‛y’, samet ‛вместе с’, binā
‛без’, paṭṭi, tir ‛к’, nir, ner, najik, cheu ‛около’, māthi ‛на, над, вверху’; muni ‛под’,
tal ‛внизу, вниз’, pachāṛi, pachi ‛за’, ‛после’; agāṛi ‛перед’, ‛до’; bahir ‛извне, сна-
ружи’, pāri, par ‛через, за’, ‛по ту сторону’, bahek ‛кроме’, sari ‛вместо’ и др.),
либо с генитивом (baremā ‛относительно’, nimti, nimitta, lāgi ‛ради’, ‛для’, anusār,
bamojim ‛соответственно’, sāmne, mukhiñji ‛перед’).
2.3.5. Основные глагольные категории выражены системой спрягаемых форм
глагола, среди которых большое место занимают аналитические образования и
опирающиеся на них стяжения, см. 2.4.0.
Категория п е р е х о д н о с т и не только связана с наличием у глагола вто-
рого актанта — прямого объекта, но проявляется и в оформлении субъек-
та послелогом (аффиксом) -le, см. 2.3.4. При формах совершенного вида и ряде
образований с инфинитивным причастием использование -le обязательно; при
прочих формах глагола — факультативно, причем в этом случае его употребле-
ние может рассматриваться как средство эмфазы.
(11) bāhira ke-ko khalbal? karmī-harū-le chānā hālirahe-cha(n)
улица что-ГЕН шум рабочий-МН-АГЕНС крыша класть-НАСТ.3ЕД(МН)
‛Что за шум на улице? — Рабочие крышу кладут!’
Категория з а л о г а находит выражение в противопоставлении активным

формам глагола пассивных форм, образуемых присоединением к исходной или
производной основе суффикса -i-: garnu ‛делать’ — garinu ‛делаться’. Пассив
чаще всего реализуется в безагенсной конструкции, где логический субъект
(агенс) отсутствует, и, соответственно, глагол имеет только форму 3-го лица
единственного числа, которая может быть утвердительной или отрицательной:
yahā̃ pāni pā-i-ncha здесь вода получить-ПАСС-НАСТ.3ЕД ‛Здесь имеется вода’,
т. е. ‛может быть получена’; yahā̃ pāni pā-i-nna здесь вода получить-ПАСС-
НАСТ.3ЕД.ОТР ‛Здесь воды нет’. Появление пассивной конструкции с эксплицитно
выраженным агенсом (оформленным показателем -le) обычно связывают с анг-
лийским влиянием.
(12) śahar-mā guṇḍā-harū-le mānis mār-i-yo
город-ЛОК хулиган-МН-АГЕНС мужчина убить-ПАСС-ПРОШ.3ЕД
‛В городе хулиганами убит мужчина’.
Распространенным значением пассивных (образующихся от переходных гла-
голов) и структурно сходных с ними форм, образующихся от непереходных гла-
голов, является потенциальное. Как и в других близкородственных языках, это
значение реализуется в Н.я. преимущественно при отрицании (инабилитативная
конструкция).
(13) mai-le sut-i-ndaina
я-АГЕНС спать-ПАСС-НАСТ.3ЕД.ОТР
‛Мне не спится’.
(14) ma-bāṭa rātbhari jāg-i-ndaina
я-ЭЛАТ ночь бодрствовать-ПАСС-НАСТ.3ЕД.ОТР
‛Я не в состоянии бодрствовать всю ночь’.
К а у з а т и в н ы е глаголы образуются присоединением к непроизводной
основе суффиксов -āu (-yāu, -wāu, -lāu), реже -ā: dinu ‛давать’ — diāunu, diyāunu,
dilāunu ‛давать через кого-либо’. Семантика и синтаксис таких производных оп-
ределяется значением исходного глагола. Если он переходный, производный гла-
гол означает опосредованную каузацию, и его подлежащее обычно обозначает не
непосредственного исполнителя действия, а лишь его инициатора. Такой глагол
допускает три валентности: субъекта-инициатора, исполнителя (субъект каузи-
руемого действия) и объекта действия; позиция исполнителя, однако, замещается
редко. Если же исходный глагол непереходный, производный глагол с суффик-
сом -āu является простым переходным каузативом: runu ‛плакать’ — ruwāunu
‛заставлять плакать’.
Иерархически каузативность можно считать производностью первого порядка,
а пассивность — второго, поскольку пассивный глагол может быть образован от
каузативного, но не наоборот. Следует иметь в виду, что как те, так и другие об-
разуются не от всех основ.
В и д о - в р е м е н н а я система в Н.я. обладает меньшей устойчивостью и
вместе с тем большей сложностью, чем в близкородственных языках. Ее отлича-
ет обилие форм, часть которых выступает в свободном варьировании.
Категория в и д а выражается противопоставлением тех же типов форм, что и
в хинди. Стройность картины нарушается, с одной стороны, обилием употреби-
тельных стяжений, затемняющих первоначальную структуру аналитических

форм, и, с другой, вариантными формами, структурно несходными с описанными
выше (например, garne bhayo как вариант gareko thiyo/garethyo ‛он сделал’). На-
конец, имеются формы, вообще с трудом укладывающиеся в предлагаемую схе-
му, как, например, формы, образуемые на основе «неопределенного» (или инфи-
нитивного) причастия на -ne: garne cha ‛он придет’ (будущее общее для пись-
менного языка и будущее категоричное для разговорного) и garne thiyo (условное
наклонение с ирреальным условием; находится в вариантном чередовании с ре-
гулярной формой прошедшего несовершенного, принимающей это же значение в
главной части сложноподчиненного условного — …garthyo ‛…он сделал бы’, ср.
…gardainathyo ‛…он не сделал бы’).
Система в р е м е н включает настоящее (показатель — вспомогательный
глагол cha), прошедшее (показатель — вспомогательный глагол thiyo и соответ-
ствующие вторичные личные окончания) и будущее, образуемое двумя способа-
ми: синтетическое с аффиксом -l-, входящим в состав личного окончания (в от-
рицательных формах он выпадает), и вытесняющее его аналитическое — на базе
инфинитивного причастия. Аналитические формы будущего противопоставлены
по виду: соответствующая форма вспомогательного глагола в сочетании с при-
частиями значащего глагола образует будущее несовершенное (gardo hune cha
‛будет делать’) и будущее совершенное (gareko hune cha ‛сделает’; в этом случае
допускается, как вариант, перераспределение причастных показателей между
компонентами формы — garne bhaeko cha).
Категория н а к л о н е н и я, как и в родственных языках, выражается в пер-
вую очередь личными окончаниями, присоединяемыми к основе спрягаемого
глагола, а в аналитических формах — к вспомогательному глаголу. Имеется
шесть наклонений: изъявительное, повелительное, желательное, предположи-
тельное, ирреальное и предположительно-ирреальное. Изъявительное наклоне-
ние имеет 24 видо-временные парадигмы, из которых 10 являются дублетными.
Повелительное наклонение имеет только формы 2-го лица: ед. ч. -0; мн. ч. -a при
основах с согласным исходом, -о/ -ū при основах с исходом на -ā, -i, -u. Сослага-
тельное наклонение имеет одну парадигму синтетических форм, см. 2.4.0. Оно
выражает желание, приказ, потенциальную возможность и неопределенность.
Выделяются также семь парадигм (две из них дублетные) предположительного
наклонения, представленного аналитическими формами с вспомогательным holā.
Предположительное наклонение выражает некоторое сомнение говорящего по
отношению к осуществлению действия. Ирреальное наклонение, выражающее не-
реальное действие, представлено аналитическими формами на базе неопределен-
ного причастия со вспомогательным глаголом в прошедшем времени (garne thiyo
‛он сделал бы’). Предположительно-ирреальное наклонение, обозначающее нере-
альное действие, которое могло бы быть вероятным в определенных условиях, име-
ет одну парадигму аналитических форм (garne thiyo holā ‛он вероятно сделал бы’).
Всего с учетом категории вида в трех основных планах времени — настоящем,
прошедшем и будущем — во всех наклонениях имеется 35 видо-временных па-
радигм, из которых употребительными являются 22 парадигмы полных форм, а
остальные 13 представляют собой их дублеты. Ряд дублетных парадигм являются
диалектными.
Бытийные глаголы cha ‛существовать, быть, находиться’ и ho ‛быть, являться’

употребляются в разных семантических контекстах: cha приписывает сказуемому
некоторый признак или локализацию (mandir ṭhūlo cha ‛храм большой’, ū
kāṭhmāḍaũma cha ‛он в Катманду’), ho употребляется в качестве связки при
именном сказуемом, которое обозначает, кем или чем является подлежащее (yo
kāṭhmāḍaũ ho ‛это Катманду’).
Н.я. — единственный из новых индоарийских языков, обладающий последова-
тельно выраженной категорией э в и д е н ц и а л ь н о с т и: для оформления
информации, которую говорящий получил не непосредственно, а из какого-то
другого источника, используется цитационный маркер re/аre, см. 2.5.3.
2.3.6. Категория л и ц а в имени передается местоимениями (1-го и 2-го лица,
в роли местоимений 3-го лица выступают указательные); в глаголе — личными
окончаниями, имеющимися у подавляющего большинства предикативных форм.
Категория г о н о р а т и в а выражается трехступенчатым противопоставле-
нием местоимений (нейтральных — вежливых — почтительных) во 2-м (tã —
timī — tapāī̃) и 3-м лице (ближний план yo — yinī — yahā̃ , дальний план tyo —
tinī и u — unī — vahā̃ ). Формы глагола-связки ho ‛быть, являться’ также различа-
ют степени вежливости в 3-м лице: ед. ч. нейтр. ф. ho, вежл. ф. hun, почтит. ф.
hunuhuncha; мн. ч. нейтр. ф. hun, вежл. ф. hun, почтит. ф. hunuhuncha (отр. поч-
тит. ф. ед. и мн. ч. hunuhunna). Специфику Н.я. представляет парадигма гонори-
фических форм, образующихся присоединением к имени действия значащего
глагола (форме на -nu) форм первичных вспомогательных глаголов, предикатив-
ных (в форме 3-го лица единственного числа мужского рода) и непредикативных,
например: garnu-hũdo ‛изволящий делать’, garnu-hos или garnu-holā ‛извольте
сделать’, garnu-bhae[ko] cha ‛изволили сделать’ и т. п. Примечательно, что в
формах продолженного (прогрессивного) вида аффикс -nu принимает не знача-
щий глагол, а первый из вспомогательных rahanu, при помощи которого образу-
ется причастие прогрессивного вида : garirahanu-huncha ‛изволите делать’.
П р о с т р а н с т в е н н а я о р и е н т а ц и я осуществляется противопо-
ставлением указательных местоимений ближнего плана yo ‛этот, эта, это’ и даль-
него плана tyo ‛тот, та, то’, u ‛он, она, оно’ (об отсутствующем лице) и их произ-
водных, см. 2.4.0.
Общее о т р и ц а н и е передается частицами hoina, ahā̃ , nāĩ. Приглагольное
отрицание na в сравнительно редких случаях выступает в препозиции к глаголу
(с формами повелительного, сослагательного и предположительного наклонений,
а также в неличных формах глагола), чаще же вставляется между основой и
флексиями (прежде всего вспомогательных глаголов), сливаясь с последними и
модифицируя их различным образом, что дает основания говорить об особом от-
рицательном спряжении. В аналитических формах отрицание может следовать за
смысловым компонентом (garechu ‛я сделал’ — garenachu ‛я не сделал’), но чаще
включается во вспомогательный (например, gareko chu ‛я сделал’ — gareko
chainã ‛я не сделал’).
2.3.7. Выделяются следующие семантико-грамматические разряды слов: име-
на — существительные, прилагательные (с подразрядом порядковых числитель-
ных) и наречия; местоимения; глаголы со всеми их предикативными и непреди-
кативными формами, см. 2.4.0.; послелоги, союзы, частицы; междометия.
Имя существительное обладает грамматической категорией числа (единствен-

ное и множественное) и одушевленности, сохранились остатки морфологических
категорий падежа (прямая и косвенная основа у имен мужского рода на -o, см.
2.3.4.), рода (только одушевленные существительные могут быть женского рода,
большая часть существительных относится к мужскому роду, см. 2.3.2.).
Прилагательные, оканчивающиеся на согласный, как правило, не изменяются
по роду и числу, за некоторыми исключениями. Прилагательные на -o имеют
форму женского рода (см. 2.3.2.) и множественного числа (см. 2.3.3.). Морфоло-
гической сравнительной и превосходной степени у прилагательных нет, соответ-
ствующее значение передается положительной степенью и конструкциями с по-
слелогом -bhandā ‛чем’ (букв. ‛перед’) для сравнительной и сочетанием sabab-
handā ‛чем все’ (букв. ‛перед всеми’) для превосходной степени.
(15) mero ghar timro ghar-bhandā thūlo cha
мой дом твой дом-перед большой быть:НАСТ.3ЕД
‛Мой дом больше твоего’.
Перед прилагательным в сравнительной конструкции могут употребляться на-
речия baḍhī, jayādā ‛больше’.
Прилагательные могут превращаться в наречия с помощью послелогов -sãga
(dhilo ‛медленный’ — dhilosãga ‛медленно’), -le (gāhro ‛трудный’ — gāhrole
‛трудно, с трудом’) и др.
Глагол выражает категории залога (активный и пассивный), переходности, ви-
да (общий, совершенный, несовершенный, длительный), времени (настоящее,
прошедшее и будущее), наклонения (изъявительное, повелительное, желатель-
ное, предположительное, ирреальное и предположительно-ирреальное), см. 2.3.5.,
лица, см. 2.3.6. К неличным формам глагола относятся имя действия, инфинитив,
причастия и деепричастия совершенного и несовершенного вида, см. 2.4.0.
Местоимения в Н.я. делятся на личные, указательные, относительные, вопро-
сительные, см. 2.4.0. Личные местоимения различают лицо, три степени вежли-
вости, близость и удаленность от говорящего, см. 2.3.6., 2.4.0. Местоимения 3-го
лица используются в качестве указательных.
Характерной чертой современного разговорного Н.я. является обилие разно-
образных частиц.
Личные
1 л.
Форма
Ед. ч. Мн. ч.
Прям. ma hāmī, hāmīharū
Объектн. malāī hāmīlāī
Агент. maĩle hāmīle
Притяжат. mero hamro, hāmīharūko
2 л.
Форма Ед. ч. Мн. ч.
нейтр. ф. вежл. ф. почтит. ф. нейтр. ф. почтит. ф.
Прям. tã timī tapāī̃ timī, timīharū tapāī̃harū
Объектн. tãlāī timīlāī tapāī̃lāī timīlāī, timīharūlāī tapāī̃harūlāī
Агент. tãĩle timīle tapāī̃le timīharūle tapāī̃harūle
Притяжат. tero timro tapāī̃ko timro, timīharūko tapāī̃harūko
3 л.
Форма Ед. ч. Мн. ч.
Ближний Дальний Одуш. даль- Ближний Дальний Одуш. даль-
план план него плана план план него плана
Нейтр. форма
Прям. yo ‛этот, tyo ‛тот, ū ‛он, yī tī unī
эта, это’ та, то’ она, оно’
Объектн. yas tyas us yin tin unī
Притяжат. yasko tyasko usko unīharūko
Вежл. форма
Прям. yinī tinī ūni yinī, yinīharu tinī, tinīharū unī, unīharū
Почтит. форма
Прям. yahā̃ vahā̃ yahā̃ harū vahā̃ harū
Неличные
Относи- Вопроси-
Форма Дальний план Дальний план
Ближний план тельные тельные 1
неодуш. одуш.
Субстантивные
yo ‛этот, tyo ‛тот’ ū ‛он, jo ‛кто’, ko ‛кто’,
Прям.
эта, это’ она, оно’ je ‛что’ ke ‛что’
Объектн. yas- tyas- us- jas- kas-
Мн. ч. yiniharū tiniharū uniharū jojo 2, jeje koko 2, keke
Адъективные
Отно- yo 3 ‛этот, tyo 3 ‛тот, u 3 ‛тот, jun kun
шения эта, это’ та, то’ та, то’ ‛который’ ‛который’
yasto ‛такой tyasto ‛такой usto ‛такой
Качества
(как этот)’ (как тот)’ (как тот)’
yatro ‛столь ве- tyatro ‛столь ве- utro ‛столь ве- jatro ‛сколь katro ‛сколь
Размера
ликий (как этот)’ ликий (как тот)’ ликий (как тот)’ великий’ великий’
Коли- yati ‛столький tyati ‛столький uti ‛столький jati kati ‛сколько’
чества (как этот)’ (как тот)’ (как тот)’ ‛сколько’
Адвербиальные
Места yahā̃ ‛здесь’ tyahā̃ ‛там’ uhā̃ , vahā̃ ‛там’ jahā̃ ‛где’ kahā̃ ‛где’
Направ- yatā ‛сюда’ tyatā ‛туда’ utā ‛туда’ jatā ‛куда’ katā’
ления куда’
ahile ‛сейчас’ tahile ‛тогда uhile ‛тогда’ jahile kahile
Времени
(когда...)’ ‛когда’ ‛когда’
Образа yasorī ‛так, tyasorī ‛так, usorī ‛так, тем jasarī kasarī ‛как’,
действия этим способом’ таким образом’ способом’ ‛как’ ‛каким образом’
П р и м е ч а н и я: 1. Имеются также неопределенные местоимения — производные от во-
просительных (одуш. kohī, косв. kasai-; неодуш. kehī). 2. В косвенных падежах — jasjas- и
kaskas-. 3. Обычно неизменяемы, но при определяемом в косвенном падеже могут факульта-
тивно принимать косвенную форму yas, us, tyas.
Глагол
Cинтетические формы
gar- ‛делать’
Утвердительная Отрицательная
форма форма
1 л. garchu garchaũ gardinẽ gardāinaũ
2 л. garchas garchau gardaina gardainau
3 л. garcha garchan gardaina gardaina

1 л. garẽ garyaũ garinẽ garenaũ
2 л. garis garyau garenas garenau
3 л. garyo gare garena garenan
Плюсквамперфект
1 л. garthe garthyaũ gardinathẽ gardaināthyaũ
2 л. garthis garthyau gardāinathis gardaināthyau
3 л. garthyo garthe gardainathyo gardainathe
Будущее неопределенное время

Утвердительная форма Отрицательная форма
1 л. garũlā garaũlā garoina garoinaũ
2 л. garlās garaulā garoinas garoinau
3 л. garlā garlān garoina garoinan
Императив
1 л. garũ garaũ na garũ na garaũ
2 л. gar, gāres gar na gar, na gāres na gar
3 л. garos garun na garos na garun
Аналитические формы
1 л. gardai chu gardai chaũ gardinẽ gardāinaũ
2 л. gardai chas gardai chau gardaina gardainau
3 л. gardai cha gardai chan gardaina gardaina

1 л. gardai thiẽ gardai thiyaũ gardai thiẽ na gardai thiyaũ na
2 л. gardai thiis gardai thiyau gardai thiis na gardai thiyau na
3 л. gardai thiyo gardai thie gardai thiyo na gardai thie na
Неличные формы
Наименование Пока- Словоизмени- Основные
затель тельный класс функции
Субстантивная (имя дейст-
вия); компонент почтитель-
Инфинитив (на -nu) -nu сущ.
ных форм; словарная форма
глагола
Адвербиальная (целевая);
Инфинитив (на -na) -nа неизм. компонент сложных глаголь-
ных сочетаний
Адъективная;
Причастие инфинитивное компонент аналитических
-ne прил. и сущ.
(«неопределенное») форм; компонент сложных гла-
гольных сочетаний
Причастие несовершенного -to/-do
прил. Адъективная
вида
Субстантивная; адвербиальная;
Причастие несовершенного
-tai/-dai неизм. компонент сложных глаголь-
вида (эмфатическое)
ных сочетаний
Причастие совершенного
yo прил. Адъективная
вида (первичное)
Причастие совершенного Адъективная; субстантивная;
-eko прил.
вида (вторичное) компонент аналитических форм
Компонент аналитических
Деепричастие форм и сложных глагольных
-e неизм.
совершенного вида сочетаний (сопутствующее
действие и др.)
Компонент аналитических
Деепричастие
-ī/-i неизм. форм и сложных глагольных
совершенного вида сочетаний
Адвербиальная; выражение од-
Деепричастие новременного с главным дей-
-era/-īkana неизм.
совершенного вида ствия, предшествующего дей-
ствия, см. 2.5.3.
Спряжение первичных вспомогательных глаголов

Сослага-
Настоящее время Прошедшее время тельное
cha ‛существовать, ho ‛быть, cha ‛существовать, ho ‛быть, ho ‛быть,
быть, находиться’ являться’ быть, находиться’ являться’ являться’
Утверд. Отр. Утверд. Отр. Утверд. Отр. Утверд. Отр.
Ед. число
1 л. chu chaina hũ hoinā thiẽ [thẽ] thiinã bhaẽ bhainã hoũ, hū̃
2 л. chas chainas hos hoinas thiis [this] thiinas bhais bhainas bhaes
(ches) 2
3 л. cha (che) chaina ho hoina thiyo [thyo] thiena bhayo, bhaena hos, hovas
(thii) (thiina) bho(bhaī) (bhaina)
Мн. число
1 л. chãũ chainãũ hãũ hoinãũ thiyãũ thienãũ bhayãũ bhaenãũ hoãũ, hãũ
[thyãũ]
2 л. chau chainau hau hoinau thiyau thienau bhayau bhaenau bhae
(chyau) [thyau]
3 л. chan chainan hun hoinan thie [the] thienan bhae bhaenan hoūn, hūn
(chin) (thiin) (thiinan) (bhain) (bhainan)
П р и м е ч а н и е: В квадратных скобках — стяженные варианты форм, в круглых — до-
пустимые формы женского рода.

Форма знача- Вспомогатель-
Основное
щего глагола ный глагол Примеры
значение
mai(-le) jā-nu par-cha
Глагольная parnu облига-
я-АГЕНС идти-ИНФ падать-НАСТ.3ЕД
основа + -nu ‛падать’ торное
‛Мне надо идти’.
lāgnu katā jā-na lag-yau?
Глагольная ‛начинаться’ начина-
основа + -na тельное куда идти- ИНФ начать-ПРОШ.2МН
thālnu ‛начинать’ ‛Куда вы пошли?’
ma pauṛī khel-na
потенци- я плавание действовать-ИНФ
Глагольная saknu
альное (спо- sak-chu
основа + -na ‛мочь’
собность) мочь-НАСТ.3ЕД
‛Я могу плавать’.
потенциаль- ma jā-na pāũ-chu ki?
Глагольная pāunu
ное (наличие я идти-ИНФ получать-НАСТ.1ЕД ли
основа + -na ‛получать’
условий) ‛Могу я уйти?’
chorā-lāī bāhira jā-na
мальчик-ОБЪЕКТ улица идти-ИНФ
Глагольная dinu пермис-
na-deū
основа + -na ‛давать’ сивное
ОТР-давать
‛Не выпускай мальчика на улицу’.
mai-le kām gar-na
я-АГЕНС работа делать-ИНФ
Глагольная choḍnu компле-
choḍ-ẽ
основа + -na ‛прекращать’ тивное
прекращать-ПРОШ.1ЕД
‛Я закончил работать’.
ma belukā belukā hĩḍ-ne
я вечер вечер гулять-ИНФ
Глагольная garnu фреквен-
gar-chu
основа + -ne ‛делать’ тативное
делать-НАСТ.1ЕД
‛Я каждый вечер хожу гулять’.
rahanu bhan-dai gar-chu
Глагольная ‛оставаться’ продол-
говорить-ПРИЧ.НЕСОВ делать-НАСТ.1ЕД
основа + -dai jānu ‛идти’ женное
garnu ‛делать’ ‛Я буду продолжать говорить’.
hālnu ‛бросать’ gar-i hāl-nu
Глагольная интен-
saknu ‛мочь’ делать-ДЕЕПРИЧ бросать-ИНФ
основа + -ī/-i сивное
dinu ‛давать’ ‛сделать мигом, завершить целиком’

2.5.1. Типичная структура именных и глагольных словоформ отличается от та-
ковой в хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании) тем, что у имени прак-
тически утрачено первичное словоизменение (представлено лишь рудиментарно
в одном — «тематическом» — типе склонения, см. 2.3.4.), так что именные фор-
мы имеют тенденцию превращения в последовательно агглютинативные, а ана-
литические глагольные формы, с одной стороны, представлены значительно
большим разнообразием многокомпонентных образований, а с другой, наиболее

употребительные из них демонстрируют ряд последовательных стяжений, см.
2.4.0.; специфична здесь структура отрицательных форм, см. 2.3.6.
2.5.2. Продуктивными средствами словообразования, как и в родственных
языках, служат суффиксация и словосложение, представленные обычными ин-
доарийскими типами (ср. хинди). Префиксы немногочисленны, преимуществен-
но выражают отрицание, отсутствие чего-либо: na-, a-, an-, vi- (< скр.); be-
(< перс.); прочие встречаются главным образом в заимствованиях из санскрита.
2.5.3. Непальский — язык номинативного строя. Следы эргативности прояв-
ляются в оформлении субъекта при ряде форм переходных глаголов инструмен-
тальным послелогом -le (формы, образованные от причастий совершенного вида
на -yo и -eko; деепричастия на -e и -era; менее регулярно — формы будущего
времени с -l- и инфинитивное причастие на -ne; спорадически — как средство
эмфазы — формы с причастием несовершенного вида), но согласование сказуе-
мого при этом остается субъектным повсюду, где оно включает какой-либо со-
гласуемый компонент, ср. 2.3.5.
В случае кореферентности подлежащих двух предикаций, обозначающих по-
следовательные события, используется конструкция с деепричастием совершен-
ного вида на -era.
(16) ma ā-era bas-ẽ
я идти-ДЕЕПРИЧ.СОВ сидеть-ПРОШ.1ЕД
‛Я пришел и сел’ (букв. ‛я придя сел’).
Основной порядок слов SOV. Определение препозитивно, управление имена-
ми послеложное. Изменение основного порядка слов используется как средство
эмфазы; той же цели служат эмфатические частицы pani, po, tā, ta и др.
Основные разновидности конструкции предложения те же, которые описаны
для хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании), за исключением объектной
и нейтральной, отсутствующих в Н.я. (ср. 2.3.5. и 2.5.3.). В пассивной и потенци-
альной конструкциях субъект оформляется послелогом -bāṭa (обычно при отри-
цании) или -le; в конструкции долженствования —послелогами -le (при вспомо-
гательном глаголе parnu) или -lāī (при связке cha/thiyo).
Для указания на то, что говорящий сообщает информацию, которую получил из
какого-то другого источника, используется цитационный маркер re/аre, т. е. в Н.я.
имеется категория эвиденциальности, выражаемая синтаксическими средствами.
(17) āja aphisa jā̃ -daina re
сегодня офис приходить-НАСТ.3ЕД ЦИТ
‛Он сегодня не придет в офис’ (по словам самого сотрудника или кого-то
другого).
2.5.4. Сложносочиненные предложения образуются соположением простых (с
союзом или бессоюзно). Различаются два сочинительных союза: ra ‛и’, служа-
щий для связи между членами именной группы, и ani ‛и’, соединяющий в основ-
ном предложения и вводящий новую тему или вопрос. Другие простые союзы:
tara ‛но’, ki ‛что’, ‛или’, ‛едва’, vā ‛или’. Производные союзы: bhane ‛что’ (с ва-
риантами bhanī, bhanera, bhanne от bhannu ‛сказать’, ‛сообщить’), kinaki ‛потому
что’, jo bhanī ‛потому что’, tyasaile ‛поэтому’, jele ‛вследствие чего’, hoina bhane
‛иначе’, hunata ‛хотя’ и др. В функции союзных слов часто выступают местоиме-
ния: jasto ‛будто, словно’, jati... tyati ‛сколько... столько’, jahā̃ ... kahā̃ ‛где... там’.
Союзы обычно ставятся в конце придаточного за исключением союзов ki ‛что’ и
kinaki ‛так как’. Наиболее характерные типы сложноподчиненных предложений
образуются при помощи —
относительных местоимений разных классов, открывающих придаточное
предложение, стоящее чаще всего в препозиции к главному, которое в этом слу-
чае начинается соотносительным местоимением:
(18) jahā̃ mai-le us-lāī chor-ẽ tyahā̃ u ubhi-eko cha
где я-АГЕНС он-ОБЪЕКТ оставить-ПРОШ там он стоять-ПРИЧ.СОВ быть:НАСТ.3ЕД
‛Где я его оставил, там он и стоит’.
союзных слов bhanera, bhanne, bhani (от bhannu ‛говорить’), замыкающих
придаточное предложение (дополнительное, условное, цели), обычно стоящее
перед главным;
союза ki, вводящего придаточное (дополнительное, изъяснительное, времен-
ное), следующее за главным (модель хинди).
Весьма распространены конструкции с нефинитными формами глагола (при-
частиями, деепричастиями, инфинитивами), служащие эквивалентами придаточ-
ных предложений. При этом подлежащее основного предиката и подлежащее не-
личной формы могут быть некореферентны, например:
(19) timī tyahā̃ āu-na lāg-eko ta pānī po par-yo
вы там приходить-ИНФ начинать-ПРИЧ.СОВ ЭМФ дождь ЭМФ идти-ПРОШ.3ЕД
‛Когда я направился к вам, пошел дождь’.
Базовая синтаксическая формула для оформления косвенной речи: цитируемое
лицо + -le — цитата, оформленная в виде прямой речи — деепричастие совер-
шенного вида глагола bhannu ‛сказать’ (bhanera, а также bhani) — действие ци-
тируемого лица (‛спросил’, ‛сказал’, ‛приказал’ и т. д.):
(20) mero gāīḍ-le tapāī̃-lāī bhakāī lag-yo ki
мой гид-АГЕНС ты:ПОЧТИТ-ОБЪЕКТ усталость чувствоваться-ПРОШ.3ЕД ВОПР
bhan-era sodha-yo
сказать-ДЕЕПРИЧ.СОВ спросить-ПРОШ.3ЕД
‛Мой гид спросил, не устал ли я’.
2.6.0. Словарь Н.я. включает обычные для индоарийских языков лексические
пласты. Значительную часть лексики составляют слова из других новоиндийских
языков и диалектов, в особенности из хинди. Некоторые из этих слов по про-
исхождению являются иранскими, тюркскими или арабскими, например, из
персидского заимствованы darbār ‛царский двор’, kharch ‛расход’, śikār ‛охота’,
śahar ‛город’, из арабского — salām ‛привет’, hukum ‛приказ’, garīb ‛бедняк’. От-
личительной чертой Н.я. является наличие небольшой группы широко употреби-
тельных в быту слов, заимствованных из соседних тибето-бирманских языков,
прежде всего невари: ḍararmī ‛строитель, каменщик’, sikarmī ‛плотник’, pasal
‛магазин, лавка’ и др. Массовое заимствование новой лексики в области науки и
техники, политики, культуры, военного дела происходит из английского: skūl
‛школа’, pensil ‛карандаш’, ṭebul ‛стол’, sṭeśan ‛станция’, ṭikat ‛билет’, injin
‛мотор’, hoṭal ‛отель’ и др. Через хинди и бенгали в Н.я. проникло также неболь-
шое количество португальских слов: kamij ‛рубашка’, ālmārī ‛шкаф’, ispāt ‛сталь’.
2.7.0. Основные диалектные группы перечислены в 1.2.1. Специальному изу-
чению они не подвергались. О диалектном членении непальского языка см. так-
же статью «Пахари языки» в наст. издании.
Королев Н.И. Язык непали. М., 1965. Part IV: Specimens of Pahari Language and Gu-
Королев Н.И. Языковая ситуация в Непа- juri. Calcutta, 1916.
ле // Языки Индии, Пакистана, Непала и Цей- Hutt M., Subedi A. Teach Yourself Nepali.
лона. М., 1968. N. Y., 2003.
Королев Н.И., Кудрявцев Б. В. Русско-не- Manders Ch.J. A Foundation in Nepali Gram-
пальский словарь: ок. 25 000 слов. М., 1975. mar. Bloomington, 2007.
Непальско-русский словарь: 38 000 слов / Matthews D. A course in Nepali. L., 1998.
Сост. И.С. Рабинович, Н.И. Королев, Л.А. Ага- Morland-Hughes W.R.J. A Grammar of the
нина. М., 1968. Nepali language. L., 1947.
Acharya J. A Descriptive Grammar of Nepali Riccardi T. Nepali // Ed. by Cardona G.,
and an Analyzed Corpus. Washington, 1991. Jain D. The Indo-Aryan Languages, L.; N. Y.,
Ayton J.A. A Grammar of the Nepalese Lan- 2007.
guage. Oxford, 1820. Rogers G.G. Colloquial Nepali. New Delhi,
Bendix E.H. Indo-Aryan and Tibeto-Burman 2006.
Contact as Seen Through Nepali and Newari Southworth F.C. Nepali Transformation Struc-
Verb Tenses // International Journal of Dravidian ture. A Sketch. Poona, 1967.
Linguistics, 1974, vol. 3, № 1. Turnbull A. Nepali Grammar and Vocabulary.
Clark T.W. Introduction to Nepali. Cambridge, New Delhi, 1992.
1963. Turner R.L. A Comparative and Etymological
Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India. Dictionary of the Nepali Language. L., 1931.
Vol. IX: Indo-Aryan Languages. Central Group.
Б. Прасайн, Т. Поудел, Й.П. Ядав

БОТЕ ЯЗЫК
1.0. Боте (Б.я.) — один из малых индоарийских языков Непала — является од-
новременно названием языка и этнонимом, обозначающим этническую группу;
англ. Bote. В справочнике “Ethnologue” указываются также альтернативные на-
звания: Bote-Majhi, Kushar, Pakhe-Bote.
2.0. Большинство боте живут вдоль р. Гандаки (или Нараяни) и ее притоков,
в районах Читван, Навалпараси, Парса, Мьягди, Баглунг, Парбат, Гулми, Сьян-
гджа, Палпа и Танаху. Согласно переписи 1991 г., в Непале насчитывалось
11 тыс. носителей, и их количество постоянно уменьшается. Согласно переписи
2001 г., 2823 чел. считают своим родным языком Б.я., а 7969 чел. отнесли себя к
народности боте. Б.я. используется как основной язык внутри этнического сооб-
щества. Традиционные занятия народности боте — рыболовство, перевозка лю-
дей и грузов на лодках, а также промывка золота.
Б. Прасайн, Т. Поудел, Й.П. Ядав. Боте язык 283
3.0. Б.я. близок восточным индоарийским языкам. Поскольку подробное опи-

сание Б.я. отсутствует, определить его точное место в классификации индоарий-
ских языков в настоящее время невозможно. В силу его значительного сходства и
геополитической связи с непальским языком он включен здесь вместе с послед-
ним в группу языков пахари. Вероятно, его среднеиндийской основой является
пракрит ардхамагадхи.
4.0. Б.я. — бесписьменный язык, письменных памятников на нем не существует.
5.1.0. Фонология.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u ũ
Средне-верхний e o
Средне-нижний ə
Противопоставление назализованный/неназализованный имеется только для

фонем u и a. Долгота не фонематична.
Последовательности гласных в Б.я. — нисходящие. Единственную равновес-
ную последовательность, направленную от заднего к среднему ряду, образуют
гласные среднего подъема: dui ‛два’, səbəi ‛все’, dai ‛брат’, nau ‛имя’, bhõe
‛бродить’, ċae ‛смотреть’. Вопрос о том, являются ли эти последовательности
дифтонгами, требует специального анализа.
Согласные
По способу Переднеязычные
образования Губ- Средне- Задне- Глот-
ные зубные (апикально-) язычные язычные тальные
альвеолярные
Непридых. p t t̠ k
Гл.
Придых. ph th t̠ ʰ kʰ
Взрывные
Непридых. b d d̠ g
Зв.
Шумные
Придых. bʰ dʰ d̠ ʰ gʰ
Непридых. t̠ s
Гл.
Придых. t̠ sh
Аффрикаты
Непридых. d̠ z
Зв.
Придых. d̠ zh
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и одноударные r
Глайды w j
П р и м е ч а н и е: В примерах используются следующие обозначения для альвеолярных
аффрикат: ċ [t̠̠̠ s], ċh [t̠ sh], ɉ [d̠ z], ɉh [d̠ zh].
5.1.1. В Б.я. есть открытые и закрытые слоги; наиболее типичная структура

слога (С)V. Примеры: V (i ‛этот’, u ‛тот’), CV (ra.ɉa ‛раджа’, kha.e ‛есть’), CVC
kun.ko ‛кто’, bəd.ko ‛старший’, bir.ɉhin ‛маленький’, CCV (kya ‛что’), CCVC
(pwãkh ‛перо’), VC (ek ‛один’).
5.1.2. Вопрос о типах чередований в Б.я. не изучен.
5.2.1. Б.я. преимущественно агглютинативный язык с остаточной флективностью.
5.2.2. В Б.я. выделяются следующие знаменательные части речи: существи-
тельные, глаголы, прилагательные, местоимения, числительные, а также некото-
рые служебные.
В имени существительном выражаются категории числа и падежа. Категория
р о д а в Б.я. отсутствует. Суффикс множественного ч и с л а -han присоединя-
ется к основе имени: muma ‛дядя’ — мн. ч. muma-han, ċor ‛вор’ — мн. ч. ċor-han.
В глаголе число выражается личными окончаниями.
В Б.я. различаются следующие п а д е ж и: номинатив, эргатив-инструмента-
лис, датив-аккузатив, генитив, комитатив, локатив. Номинатив совпадает с осно-
вой и имеет нулевой показатель -0; эргатив-инструменталис имеет показатель -i;
-ke является показателем датива-аккузатива и передает синтаксические функции
объекта, пациенса, адресата и экспириенцера; -ko служит показателем генитива,
-ma — локатива, -sin — комитатива. Примеры:
(1) ram has-ik
Рам:НОМ смеяться-ПРОШ.3ЕД
‛Рам засмеялся’.
(2) ram-i ċit̠ t̠ hi lekh-ik
Рам-ЭРГ письмо писать-ПРОШ.3ЕД
‛Рам написал письмо’.
(3) ram-i sita-ke pit̠ -ik
Рам-ЭРГ Сита-ДАТ/АКК бить-ПРОШ.3ЕД
‛Рам ударил Ситу’.
(4) ram-i həri-ke maċho deh-ik
Рам-ЭРГ Хари-ДАТ/АКК рыба дать-ПРОШ.3ЕД
‛Рам дал Хари рыбу’.
(5) sita-ko maċho birɉhin bat̠ i
Сита-ГЕН рыба маленький быть:НЕПРОШ.3ЕД
‛Рыбка Ситы маленькая’.
(6) mə-i ċəkku-i hat kat̠ -in
я-ЭРГ нож-ИНСТР рука резать-ПРОШ.1ЕД
‛Я порезал руку ножом’.
(7) mə-i həri-sin ghər a-in
я-ЭРГ Хари-КОМ дом приходить-ПРОШ.1ЕД
‛Я пришел домой с Хари’.
(8) tebəl-ma maċho bat̠ i
стол-ЛОК рыба быть:НЕПРОШ.3ЕД
‛Рыба на столе’.
В глаголе различаются категории залога, времени, вида, наклонения, а также

он согласуется с субъектом в лице, числе и гоноративности.
Морфологический к а у з а т и в образуется наращиванием суффикса -a- на
простую глагольную основу: sun-a- ‛заставить услышать’, pit̠ -a- ‛заставить кого-
то побить кого-то’, khən-a- ‛заставить кого-то копать’.
Морфологический п а с с и в образуется с помощью суффиксов -ih- (в про-
шедшем времени) и -he- (в непрошедшем времени), которые вставляются перед
словоизменительными суффиксами.
(9) bhat kha-ih-ik
рис есть-ПАСС-ПРОШ.3ЕД
‛Рис был съеден’.
(10) himal dekh-he-tai
гора видеть-ПАСС-НЕПРОШ.3ЕД
‛Гора виднеется’.
Пассивизация в Б.я. не очень продуктивна.
Б.я. имеет простые и аналитические финитные формы. В общем виде структу-
ра предиката может быть представлена следующим образом. Синтетическая: (от-
рицание) + основа глагола + время + согласовательные суффиксы. Аналитиче-
ская: (отрицание) + основа глагола + вид + вспомогательный глагол + время + со-
гласовательные суффиксы.
В категории в р е м е н и противопоставлены прошедшее и настоящее (не-
прошедшее) время:
(11) məi bhat khəi-ti
я рис есть-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я ем рис’.
(12) məi bhat kha-in
я рис есть-ПРОШ.1ЕД
‛Я ел рис’.
Непрошедшее время
Форма
вежливости
1 л. -ti -tahu
нейтр. -ter -tau
2 л. вежл. -tahuk -tau
почтит. -hek tyan -hek tyan
нейтр. -tai -tai
3 л. вежл. -tatnik -tai
почтит. -tai -tai
Форма
1 л. -in -hu
нейтр. -er -o
2 л. вежл. -huk -o
почтит. -e khin -e khin
нейтр. -ik -wai
3 л. вежл. -nihik -wai
почтит. -wai -wai
Вспомогательный глагол «быть» в настоящем времени образуется от основ

baṯ- и hokh-, в прошедшем — от основы rəh-.
Будущее время образуется с помощью вспомогательного глагола настоящего
времени. Значение запланированного или ближайшего будущего реализуется в
сочетании причастия намерения и вспомогательного глагола:
(13) aite ghod̠ a ċəd̠ h-lahar bat̠ -i
Аита лошадь залезть-ПРИЧ.БУД быть:НЕПРОШ-3ЕД
‛Аита поскачет на лошади’.
Б.я. различает три в и д а: прогрессивный, имперфективный и перфективный.
Составные личные глагольные формы включают причастие, выражающее видо-
вое значение, и вспомогательный глагол, выражающий временно́е значение.
Различаются следующие видо-временные формы.
Настоящее прогрессивное:
(14) u bhat khəi-tihi bat̠ -i
он рис есть-ПРИЧ.ПРОГР ВСПОМ.НЕПРОШ-3ЕД
‛Он ест рис (в данный момент)’.
Прошедшее несовершенное/хабитуальное:
(15) u iskul ɉi-tə rəh-ik
он школа идти- ПРИЧ.ИМПЕРФ ВСПОМ.ПРОШ-3ЕД
‛Он ходил в школу’.
Прошедшее прогрессивное:
(16) ram-i ċit̠ t̠ hi lekh-tihi rəh-ik
Рам-ЭРГ письмо писать- ПРИЧ.ПРОГР ВСПОМ.ПРОШ-3ЕД
‛Рам писал письмо’.
Предпрошедшее время:
(17) u ge-lo rəh-ik
он идти-ПРИЧ.ПЕРФ ВСПОМ.ПРОШ-3ЕД
‛Он ушел (до какого-то события в прошлом)’.
В Б.я. различаются следующие н а к л о н е н и я: изъявительное, повелитель-
ное, предположительное. Морфологически различаются императив настоящего и
будущего времени. Императив настоящего времени выражает побуждение к не-
медленному действию: ɉhin bhag-0 ОТР убегать-ИМП.НЕПРОШ.ЕД ‛Не убегай (сей-
час)’, ɉhin bhag-o ОТР убегать-ИМП.НЕПРОШ.МН ‛Не убегайте (сейчас)’. Импера-

тив будущего времени выражает побуждение к действию в более отдаленном или
неопределенном будущем: ɉhin bhag-es ОТР убегать-ИМП.БУД.ЕД ‛Не убегай!’, ɉhin
bhag-hyəu ОТР убегать-ИМП.БУД.МН ‛Не убегайте!’.
Императив
Форма Настоящее время Будущее время
вежливости Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Нейтральная -0 -o -es -hyəu
Вежливая -hək -o -hek -hyəu
Почтительная -hem -hem -hem -hem
Показатель предположительного наклонения -b- присоединяется к основе гла-

гола и предшествует личному окончанию.
Предположительное наклонение
a- ‛приходить’
Форма
1 л. au-b-in au-b-hu
2 л. нейтр. au-b-er au-b-o
вежл. 0 0
почтит. 0 0
3 л. нейтр. au-b-i au-b-ai
вежл. au-b-nik au-b-ai
почтит. au-b-ai au-b-ai
(18) həri ghər ɉi-tihi hokh-b-i

Хари дом идти-ПРОГР ВСПОМ-ПРЕДП-НЕЙТР.3ЕД
‛Хари, возможно, идет домой’.
(19) həri ghər ge-lo hokh-b-i
Хари дом идти-ПРИЧ.ПЕРФ ВСПОМ-ПРЕДП-НЕЙТР.3ЕД
‛Хари, возможно, ушел домой’.
Большую роль в образовании видо-временных форм играют неличные формы
глагола, которые образуются присоединением суффиксов к основе глагола.
Инфинитив, показатель -e:
(20) suk maċho mar-e ɉa-ik
Сук рыба убивать-ИНФ идти-ПРОШ.3ЕД
‛Сук пошел на рыбалку’.
Абсолютивное причастие, показатель -i:
(21) sukmaya git ga-i kətha kəh-ik
Сукмайя песня петь-АБС рассказ говорить-ПРОШ.3ЕД
‛Спев песню, Сукмайя рассказала историю’.
Уступительное деепричастие, показатель -nu:

(22) bədri lag-nu pəni pani na pər-ik
облако прилегать-УСТУП но вода ОТР падать-ПРОШ.3ЕД
‛Хотя было облачно, дождь не пошел’.
Имперфективное деепричастие, суффикс -te. Эта форма, производная от при-
частия несовершенного вида, обозначает сопутствующее действие. Ее повтор
имеет значение длительного действия.
(23) ghər ɉi-te mə-i ram-ke dekh-in
дом идти-ИМПЕРФ.ПРИЧ я-ЭРГ Рам-ДАТ/АКК видеть-ПРОШ.1ЕД
‛Идя домой, я увидел Рама’.
(24) maċho mar-te mar-te u bud̠ o
рыба убивать-ИМПЕРФ.ДЕЕПРИЧ убивать-ИМПЕРФ.ДЕЕПРИЧ он старый
hokh-ik
становиться-ПРОШ.3ЕД
‛Он провел жизнь, занимаясь рыбной ловлей’.
Прогрессивное деепричастие, суффикс -tihi: khəi-tihi ‛поедая’, lekh-tihi ‛над-
писывая’.
Перфективное причастие, суффикс -lo: mar-lo ‛убитый’, ge-lo ‛ушедший’.
Причастие будущего времени, а также дуративного и хабитуального аспекта,
суффикс -lahar. В функции предикатива эта форма имеет значение непосредст-
венного будущего:
(25) məi maċho mar-lahar bat̠ -in
я рыба убивать-ПРИЧ.БУД быть-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я буду /собираюсь ловить рыбу’.
Выступая в роли определения в приименной позиции, это причастие имеет
значение прогрессивного или хабитуального аспекта.
(26) məi rəksi khəi-lahar manis dekh-in
я:ЭРГ вино есть.ПРИЧ.ПРОГР человек видеть-ПРОШ.1ЕД
‛Я увидел пьющего вино (в данный момент или регулярно) человека’.
Б.я. имеет две о т р и ц а т е л ь н ы е частицы: na- и ɉhin-. Употребление ɉhin-
ограничено формами повелительного наклонения (выражение запрета), в осталь-
ных случаях употребляется na-.
(27) tebəl-ma kitap na-t̠ -i (< na + bat̠ i)
стол-ЛОК книга ОТР быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Книга не на столе’.
(28) use masu ɉhin kha
тот мясо ОТР есть-ИМП
‛Не ешь то мясо!’
В Б.я. выделяются личные и неличные местоимения. Личные местоимения
различают три лица и два числа, а местоимения 3-го лица — также ближний и
дальний план.
Личные
1 л. məi hami
2 л. təi tahan
Ближнего плана i inhyan
3 л.
Дальнего плана u unhyan
Ближнего плана i ‛он, она’, ise ‛это’ inhyan
Дальнего плана u ‛он, она’, use ‛то’ unhyan
Относительные местоимения: ɉəkhro ‛чей’, ɉunko ‛чьего’, ɉun-ɉun ‛который,

что’, ɉəsno ‛которого’ (ген.).
Вопросительные местоимения: kya ‛что’, kuni ‛когда’, kəsno ‛чей’.
Количественные местоимения: etka ‛насколько’, etkai ‛настолько много’, otkai
‛насколько много’, ɉətka ‛настолько’, ɉətkai ‛столько же, как’, kətka ‛насколько?’,
kətkai ‛насколько много?’.
Возвратное местоимение: aphi/aphno ‛сам, себя’.
Взаимное местоимение: ek arkaa/apəs ‛друг друга’.
(29) ram aphno ghər-ma bis-tai
Рам себя:ГЕН дом-ЛОК сидеть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Рам остается в своем доме’.
(30) sita-i kal bhat aphi rindh-ik
Сита-ЭРГ вчера рис сам готовить-ПРОШ.3ЕД
‛Вчера Сита сама приготовила рис’.
(31) inhyan-i ek.arka-ma pit̠ pit̠ gər-wai
они-ЭРГ друг.друга-ЛОК борьба делать-ПРОШ.3ЕД
‛Они боролись друг с другом’.
(32) ek.arka-ko mədət-i hami-yan-ke sədəi namro hokh-tai
друг.друга-ГЕН помогать-ЭРГ мы-МН-ДАТ/АКК всегда приятно быть-НЕПРОШ.1МН
‛Нам всегда приятно помогать друг другу’.
Примеры количественных числительных: ek ‛один’, dui ‛два’, tin ‛три’; часть:
adha ‛половина’, d̠ ed̠ h ‛полтора’. Примеры порядковых числительных: pəhilo ‛пер-
вый’, dosro ‛второй’; собирательные: ċareu ‛все четверо’, at̠ heu ‛все восемь’.
5.2.3. Основные способы словообразования — те же, что характерны для других
индоарийских языков: в основном используется суффиксация, редко — префиксация.
В Б.я. наряду с простыми существуют сложные глаголы, образующиеся соче-
танием смыслового существительного, прилагательного, наречия или глагола с
простым глаголом, несущим грамматические показатели, например: 1) сущест-
вительное + глагол: yad a- память приходить ‛вспоминать’, səllaha deh- предло-
жение давать ‛предлагать’, bhorosa gər- опора делать ‛полагаться (на кого-либо,
что-либо)’, dhyan deh- внимание давать ‛обращать внимание’; 2) прилагательное +
глагол: namro hokh- лучше становиться ‛выздоравливать’, səpha gər- чистый де-
лать ‛чистить’, ramailo lag- веселье чувствовать ‛развлекаться’, garo lag- труд-
ность чувствовать ‛затрудняться’; 3) наречие + глагол: chəkkə pər- удивленно па-
дать ‛удивляться’, kherə phal- нетронуто бросить ‛оставить нетронутым’; 4) гла-
гол + глагол: khai sək- есть кончить ‛доесть’, bhõikənə a- гуляя прийти ‛прийти
пешком’, suti ghal- спать положить ‛уснуть’.
5.3.1. Основной порядок слов SOV. Изменение порядка слов не сказывается на
основном значении предложения, однако влияет на дискурсивные и прагматиче-
ские параметры. Возможны следующие варианты инверсии основных членов
предложения: OSV, VSO, SVO.
(33) bəcca ro-ik
ребенок:НОМ плакать-ПРОШ.3ЕД
‛Ребенок заплакал’.
(34) ram-i bhat kha-ik
Рам-ЭРГ рис есть-ПРОШ.3ЕД
‛Рам съел рис’.
(35) ram-i bəċċa-ke bhat deh-ik
Рам-ЭРГ ребенок-ДАТ/АКК рис давать-ПРОШ.3ЕД
‛Рам дал ребенку рис’.
5.3.2. Одним из средств синтаксического сочинения служит абсолютив — деепри-
частие совершенного вида, образуемое суффиксом -ikan и обозначающее действие,
предшествующее действию, выраженному личной формой глагола и имеющее
общий с ним субъект. В одной из частей такого предложения субъект опускается.
(36) sitai ghər-ko kam sək-ikən 0i iskul gə-ik
Сита дом-ГЕН работа кончить-АБС школа идти-ПРОШ.3ЕД
‛Сита, закончив домашние дела, пошла в школу’.
Средством оформления относительных придаточных являются относительные
местоимения. Чаще всего используются: ɉuni ‛кто’, ɉun ‛который’, ɉasna ‛какой’
ɉatka ‛насколько’, ɉatro ‛какой большой’, ɉahã ‛где’, ɉahile ‛когда’, ɉəsna ‛как’.
(37) use bela ɉhəile ram-i bhat kha-ik
то время когда Рам-ЭРГ рис есть-ПРОШ.3ЕД
‛Время, когда Рам ел рис’.
(38) use t̠ hau ɉãhã ram bis-təi
то место где Рам сидеть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Место, где Рам живет’.
(39) use manus ɉuni ram-i pit̠ -ik
то человек кто Рам-ЭРГ бить-ПРОШ.3ЕД
‛Человек, которого Рам побил’.
(40) use kam ɉun ram-i gər-tai
то работа который Рам-ЭРГ делать-НЕПРОШ.3ЕД
‛Работа, которую Рам делает’.
Вопросительные предложения имеют тот же порядок слов, что и повествова-
тельные, их отличает интонационный подъем в предикатной части.
Бх. Бхандари, Г. Банджаде, Й.П. Ядав. Данувар язык 291
(41) muma! tohə d̠ ənd̠ a ɉi-tahuk?

дядя (по материнской линии) ты-ВЕЖЛ Данда идти-НЕПРОШ.2ЕД.ВЕЖЛ
‛Дядя! Вы идете к Данде?’
Bandhu C.M. Nepali Bhaasaako Utpatti (Origin plex Predicates / Ed. by A. Alsina, J. Bresnan,
of Nepali Language). 5th ed. Kathmandu, 1995. P. Sells. Stanford, 1997.
Bista D.B. People of Nepal. 4th ed. Kath- Poudel K. Bote Verb Morphology: MA Thesis.
mandu, 1980. Central Department of Lingusitics, Tribhuvan
Bresnan J. Lexical-Functional Syntax. L., 2001. University, 1999 (Kirtipur; Kathmandu).
Butt M. Complex Predicates in Urdu // Com- Prasain B. Complex Predicates in Bote: MA
plex Predicates / Ed. by A. Alsina, J. Bresnan, Thesis. Central Department of Linguistics, Trib-
P. Sells. Stanford, 1997. huvan University, 1999 (Kirtipur; Kathmandu).
Masica C.P. Defining a Linguistic Area: South Prasain B. Complex Predicates: Evidence
Asia. Chicago, 1976. from Kumal Causatives // Nepalese Linguistics,
Masica C.P. Indo-Aryan Languages. Cam- 2001, vol. 18.
bridge, 1991. Sharma H.M. Bote Bhaasaako Adhyayan
Mohanan T. Argument Structure in Hindi. (A Study of Bote Language). Varanashi, 1985.
Stanford (California), 1994. Subba S. Botes — The Ferryman of Tanahun.
Mohanan T. Multidimensionality of Represen- Kathmandu, 1989.
tation: NV Complex Predicates in Hindi // Com- Thapaliya B.R. Bote Jaatiko Parichaya (Bote
People: An Introduction). Dharan, 1988.
Бх. Бхандари, Г. Банджаде, Й.П. Ядав

ДАНУВАР ЯЗЫК
1.0. Данувар (Д.я.) — один из малых индоарийских языков Непала. Так же на-
зывается народность, говорящая на нем. В англоязычной литературе принято на-
звание Danuwar, а также Dhanwar, Dhanvar, Danwar, Denwar и Donwar. Принято
выделять три диалекта Д.я., существенно отличающихся друг от друга: дон-
данувар, качария-данувар и раи-данувар. Данное описание относится к диалекту
раи-данувар, на котором говорят в селении Кавр в Непале.
2.0. Согласно последней переписи населения Непала (2001 г.), число носителей
Д.я. составляло 31 849 чел., и их количество постоянно снижается. Все носители
Д.я. двуязычны, и только 60% представителей дануваров говорят на родном язы-
ке. Данувары проживают главным образом в районах Багмати и Джанакпура и в
зоне Сагамантха в центральной и восточной частях Непала. По числу дануваров
первое место среди всех районов занимает Синдхули, второе — Кабхрепаланчок.
3.0. Подробное описание Д.я. отсутствует, и его положение внутри индоарий-
ской группы неясно.
4.0. Д.я. имеет богатое устное наследие, включающее традиционные фольк-
лорные сказания и песни, передаваемые от родителей к детям. Однако, как и
большинство других малых языков Непала, Д.я. является бесписьменным. По не-
которым сообщениям, у дануваров был свой шрифт, нагариг, которым были на-
писаны древние тексты и исторические документы. Этот шрифт был, однако, ут-
рачен. В настоящее время Д.я. относится к числу вымирающих языков. Он не ис-

пользуется ни в средствах массовой информации, ни в образовании. Некоторые
представители группы дануваров предпринимали попытки публиковать журналы
и статьи, используя шрифт деванагари.
5.1.0. Фонология.
Гласные
Ряд
Подъем
Средне-верхний e ẽ o õ
Средне-нижний ə ə̃
Назализация контрастивна и фонематична, хотя встречается преимущественно

в заимствованных словах, например, bas ‛укрытие’ — bãs ‛бамбук’.
Долгота гласных различительной функции не имеет и используется для смы-
слового усиления, например, taro [taro] ‛далеко’ — [taːro] ‛очень далеко’, bihani
[bihani] ‛утро’ — [bihaːni] ‛раннее утро’.
Кроме того, гласные в отчетливой речи имеют большую длительность, чем в
обычном произношении. Это касается в первую очередь гласных в односложных
словах и открытых слогах, например: mod̠ [moɖ], [moːɖ] ‛пиво’, dhur [dʰuɾ], [dʰuːɾ]
‛пыль’.
Супрасегментные характеристики в Д.я. не исследованы.
Согласные
ные зуб (апикально-) язычные язычные тальные
ные альвеолярные
Гл.
Взрывные
Зв.
Шумные
Гл.
Аффри- Придых. t̠ sh
каты Непридых. d̠ z
Зв.
Сонорные
Боковые l
Глайды w j
аффрикат: ċ [t̠̠̠ s], ċh [t̠ sh], ɉ [d̠ z], ɉh [d̠ zh].
Придыхание несет смыслоразличительную функцию во всех взрывных и аф-

фрикатах, например dər ‛курс, тариф’ — dhər ‛хранить’, pata ‛лист’ — phataa
‛рвать’, khamba ‛собирать’ — khambha ‛подушка’, toro ‛твой’ — thoro ‛черепаха’.
5.1.1. Самый распространенный вариант слога в Д.я. — CV. Общая структура
слога может быть обозначена как (C)(C)V(C). Примеры: V (u ‛тот’), CV (ma.ċho
‛рыба’), CVC (kun ‛кто’),VC (ek ‛один’), CCVC (syag ‛муж’), CCV (kwa
‛кормить’).
5.1.2. Хотя t̠ и t или t̠ h и th (отражающие, соответственно, противопоставление
ретрофлексных и дентальных ṭ — t, ṭh — th) в заимствованных словах являются
различными фонемами, в исконных словах Д.я. они иногда находятся в отноше-
нии свободной дистрибуции. Например, они никогда не чередуются в таких сло-
вах, как ċituva ‛леопард’, ċimt̠ a ‛щипцы, клещи’ или ċit̠ hi ‛письмо’, заимствован-
ных из непали, тогда как в Д.я. возможны оба варианта — pathər и pat̠ hər
‛камень’ или ċutne и ċut̠ ne ‛маленький’. Эта особенность встречается и в других
языках, например в невари, где t̠ (~ ṭ) и t являются аллофонами одной и той же
фонемы. Таким же образом, в Д.я. r и d̠ в некоторых случаях могут находиться в
свободной дистрибуции, особенно если они появляются в интервокальной или
поствокальной конечной позиции, например, lərik/ləd̠ ik ‛река’, kãd̠ /kãr ‛плакать’.
5.2.1. Д.я. является преимущественно агглютинативным языком. Для выраже-
ния грамматических значений в основном используются клитики и другие анали-
тические маркеры.
5.2.2. Существительные имеют категории числа и падежа.
Формальное выражение р о д а у существительных ограничено лексикой, от-
носящейся к биологическому полу, например, mam-a ‛дядя (по матери)’ — mam-i
‛жена дяди’. В глаголах род различается в 3-м лице прошедшего времени при со-
гласовании с одушевленными существительными.
Различается единственное и множественное ч и с л о, например, bərda ‛бык’ —
мн. ч. bərda-lok.
В Д.я. выделяются следующие п а д е ж и: прямой (-0), функционально соот-
вествующий номинативу и аккузативу, эргатив-инструменталис (-e/-i), датив (-ləi),
генитив (-ək/-k), локатив (-ma), комитатив (-səŋe), аблатив (-bate) и аллатив (-pakha).
Показателям комитатива, аблатива и аллатива предшествует маркер генитива.
(1) ma-i kardo barda-ləi ghãs di-lik
мать-ЭРГ черный бык-ДАТ трава дать-ПРОШ.Ж
‛Мать дала травы черному быку’.
(2) sita ram-ək-səŋe ɉai-s
Сита Рам-ГЕН-КОМ идти-НЕПРОШ.3ЕД
‛Сита идет с Рамом’.
(3) sita ghər-ək-bate ai-s
Сита дом-ГЕН-АБЛ приходить-НЕПРОШ.3ЕД
‛Сита идет из дома’.
(4) mui ghər-ək-pakha ɉai-nu
я дом-ГЕН-АЛЛ идти-ПРОШ.1ЕД
‛Я пошел к дому’.
В глаголе различаются категории времени (прошедшее/непрошедшее), вида

(совершенный/несовершенный, или прогрессив), наклонения (изъявительное, ус-
ловное, повелительное). В р е м я выражается согласовательными суффиксами,
различающими также лицо, число, форму вежливости (для 2-го лица) и род (в
3-м лице прошедшего времени). А с п е к т у а л ь н ы е противопоставления в
финитных формах выражаются сочетанием причастия совершенного/несовер-
шенного вида смыслового глагола с вспомогательным глаголом, несущим пока-
затели лица и числа: khai-ti rəi-nu есть-ПРОГР ВСПОМ-ПРОШ.1ЕД ‛я ел (в опреде-
ленный отрезок времени)’.
Форма веж-
Лицо Ед. число Мн. число
ливости, род
1 -nu -nuk
нейтр. -ləs -ləi
2
вежл. -nən -nən
м. р. -lək -la
3
ж. р. -lik -la
Форма
Лицо Ед. число Мн. число
1 -ċhu -ċhuk
нейтр. -ċhəs -ċhəi
2
вежл. -tən -tən
3 -is -ċhət
К нефинитным формам глагола относятся инфинитив, причастие несовершен-

ного вида, причастие совершенного вида и имперфективное деепричастие. Ин-
финитив образуется прибавлением к основе глагола суффиксов -e/-ya/-əi. Суф-
фикс -e присоединяется к глаголам, оканчивающимся на согласный, тогда как
суффикс -ya используется с глаголами, оканчивающимися на гласный, например
mar-e/-əi ‛убивать’, khya ‛есть’ (из kha-ya).
Суффикс -(i)ti используется для образования причастия несовершенного вида,
например, kha-i-ti ‛поедающий’. Показателем абсолютива является -(i)ku; эта
форма указывает на событие, предшествовавшее другому событию: bhat khai-ku
‛съев рис’. Варианты -iti/-iku присоединяются к глагольным основам, оканчи-
вающимся на гласный.
Имперфективное причастие образуется с помощью суффикса -ta. Оно высту-
пает и как деепричастие, обозначая действие, происходящее одновременно с
каким-то другим действием, например mar-ta ‛убивая’.
В Д.я. есть модальная частица -ra, указывающая на возможность действия.
(5) aɉu pani pəris-ra
сегодня вода идти:НЕПРОШ.3ЕД-ВОЗМ
‛Сегодня может пойти дождь’.
В Д.я. имеется три глагола со значением «быть»: rə-, ho- и hokh-. Глагол rə-
может употребляться как вспомогательный при оформлении аналитической гла-
гольной формы как финитной, если смысловой глагол не стоит в абсолютной
форме, например:
(6) ram-e bhat khai-ti rə-is
Рам-ЭРГ рис есть-НЕСОВ быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Рам ест рис’.
Глагол rə может также употребляться и самостоятельно, обозначая существо-
вание чего-либо:
(7) khet-ma ċərəi-lok rə-ċhət
поле-ЛОК птица-МН быть-НЕПРОШ.3МН
‛На поле есть птицы’.
Глагол ho употребляется в предложениях тождества, для идентификации кого-
либо или чего-либо. В предложениях он выполняет функцию связки. Этот глагол
представляет собой форму, не изменяющуюся по лицам и числам. В большинстве
случаев в непрошедшем времени он опускается.
(8) i moro bərda ho
это мой бык есть
‛Это мой бык’.
(9) toro na kina (ho)?
твой имя что (есть)
‛Как твое имя?’
(10) moro na ramɉi (ho)
мой имя Рамджи (есть)
‛Меня зовут Рамджи’.
(11) aɉu moro ɉənmə din (ho)
сегодня мой день.рождения (есть)
‛Сегодня у меня день рождения’.
Глагол hokh употребляется для указания на явления, которые всегда истинны,
или на запланированные действия. Например:
(12) mui d̠ akt̠ ər hokh-ċhu
я доктор быть-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я стану врачом’.
Подобно другим самостоятельным глаголам, hokh может изменяться по време-
нам, числам и лицам.
(13) ləd̠ ik-ma maċho hokh-is
река-ЛОК рыба быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛В реках водится рыба’.
(14) bahun-e rəks pe nəi-hokh-is
брамин-ЭРГ алкоголь пить ОТР-быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Брамину не следует пить алкоголь’.
О т р и ц а н и е выражается префиксами, например, nəi-ɉa ‛не ходит’, boi-ɉəilə
‛не ходил’.
Личные местоимения имеют два падежа: прямой и косвенный. Принадлеж-

ность выражается с помощью притяжательных местоимений, например, moro
‛мой’. Во 2-м и 3-м лице различаются три степени вежливости. Указательные ме-
стоимения ближнего плана i ‛это’ и дальнего плана u ‛то’ используются также как
указательные прилагательные, например i kukra ‛эта собака’, u kukra ‛та собака’.
Форма
1 л. mui haməi
нейтр. tui tolək/torlok
2 л. вежл. tolkhe t̠ olkhelok
почтит. aphnəke aphnəkelok
нейтр. i ilok
3 л. вежл. u olok
почтит. oləkhe oləkhelok
Вопросительные местоимения: kina ‛что’, kəċhi ‛где’, kənku ‛как’, kelai

‛почему’, kun ‛кто, который’.
Неопределенные местоимения: kiċhu ‛что-нибудь, ничего’, kunnu/kunu ‛кто-
нибудь, ничего’.
Относительные местоимения: ɉun ‛который’, ɉəċhi ‛где’.
5.2.3. Бо́льшая часть слов в Д.я. образована с помощью суффиксов, префикса-
ми выражается только отрицание.
Аффиксы являются средством образования глаголов от существительных и
прилагательных, например, rog ‛болезнь’ — rogəi ‛заболеть’, dhipto ‛горячий’ —
dhipa ‛нагреть’. Глаголы могут быть образованы от других глаголов при помощи
чередования гласных корня: mər ‛умирать’ — mar ‛убивать’.
Составные глаголы могут быть образованы следующим образом: 1) существи-
тельное + глагол: bya kər женитьба делать ‛жениться’, git baɉ песня говорить
‛петь’, pani pər дождь падать ‛идти (о дожде)’, suċna de сведения давать
‛осведомлять’, əċəmmə lag сюрприз прикреплять ‛удивлять’; 2) прилагательное +
глагол: ramro lag хорошо прикреплять ‛нравиться’, səpha kər чистый делать
‛чистить’; 3) глагол + глагол: marəi ɉa убить идти ‛пойти убить’.
Составные глаголы, например, bhag ɉao бежать идти ‛убегать’, mar de убивать
давать ‛убивать’ отличаются от соответствующих простых глаголов тем, что ука-
зывают на завершенность действия.
Многие слова в Д.я. могут редуплицироваться, например, bhat-sat ‛рис (и тому
подобное)’, bhãċ-bhũċ ‛ломать (и так далее)’, pata-sata ‛листья (и тому подобное)’.
5.3.1. Д.я. является синтетическим постпозициональным левоветвящимся язы-
ком. Основной порядок слов — SOV.
(15) mui iskul ɉəi-ċhu
я школа идти-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я хожу в школу’.
(16) mui bhat khai-ċhu

я рис есть-НЕПРОШ.1ЕД
Косвенный объект обычно предшествует прямому объекту.
(17) ram-e sita-ləi kələm di-lək
Рам-ЭРГ Сита-ДАТ ручка дать-ПРОШ.3ЕД.М
‛Рам дал Сите ручку’.
Определяющие слова, как, например, прилагательные, указательные место-
имения, генитив и числительные, стоят перед определяемым, наречия предшест-
вуют глаголу: ket̠ i ‛девочка’, ramro ket̠ i ‛хорошая девочка’, ekt̠ a ramro ket̠ i ‛какая-
то хорошая девочка’. В вопросительных предложениях порядок слов такой же,
как в повествовательных. Порядок именных групп во фразе может изменяться в
зависимости от дискурсивных факторов, например:
(18) sita-ləi ram-e kitab dilək
Сита-ДАТ Рам-ЭРГ книга дать-ПРОШ.3ЕД.М
‛Рам дал книгу именно Сите’.
(19) kitab ram-e sita-ləi dilək
книга Рам-ЭРГ Сита-ДАТ дать-ПРОШ.3ЕД.М
‛Рам дал Сите именно книгу’.
В Д.я. имеются стативные конструкции, в которых экспериенцер выражен
именем в дативе.
(20) mə-lai ɉad̠ o lag-ti rə-is
мне-ДАТ холод прилегать-ПРИЧ.НЕСОВ ВСПОМ-НЕПРОШ.3ЕД
‛Мне холодно’.
Характерной чертой синтаксиса Д.я. является номинализация и использование
причастных оборотов вместо придаточных предложений.
(21) moro ghər-ma bas-e ae-ku pahuna-lok
мой дом-ЛОК оставаться-ИНФ приходить-ПРИЧ.СОВ гости-МН
‛Гости приехали побыть в моем доме’.
Отрицательные конструкции образуются с помощью префиксов nəi-, ɉun- и от-
рицательной частицы boi. ɉun- присоединяется к глаголу в форме императива,
например, ɉun-khao ‛не ешь’; nəi- употребляется с глаголами в непрошедшем
времени; частица boi употребляется в прошедшем времени.
(22) mui rəksi nəi-pi-ċhu
я алкоголь ОТР-пить-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я не пью алкоголь’.
(23) kanu u dhulikhel boi ɉəi-lə / ɉəi-lə boi
вчера он(а) Дхуликел ОТР идти-ПРОШ
‛Он вчера не ходил в Дхуликел’.
5.3.2. Сложносочиненные предложения в Д.я. образуются с помощью союзов
rə ‛и’, tərə ‛но’ и др.
(24) moro ba dənuwar ho tərə moro ma newar ho
мой отец данувар есть но мой мать невари есть
‛Мой отец данувар, а моя мать неварка’.
В Д.я. различаются несколько типов сложноподчиненных предложений.

Пример относительного предложения, образованного с помощью союзного
слова ɉəċhi ‛где’:
(25) mui kanu ɉəċhi ɉəi-nu uċhi moro bhai bəs-is
я вчера где идти-ПРОШ.1ЕД там мой брат жить-НЕПРОШ.3ЕД
‛Мой брат живет там, где я был вчера’.
Пример условного предложения:
(26) mui eselsi pas hokh-nya kyampəs-ma pəd̠ h-ċhu
я SLC пройти стать-УСЛ университет-ЛОК учиться-НЕПРОШ.1ЕД
‛Если я сдам выпускной экзамен, я стану учиться в университете’.
5.4. Поскольку бо́льшая часть лексики Д.я. является заимствованной из сосед-
них языков, словарный состав отражает ареальное расположение данной разно-
видности языка. Например, в Кавре большая часть слов заимствована из непали
или приобрела фонетические особенности, свойственные непали, тогда как в Те-
раи словарный состав Д.я. обнаруживает влияние майтхили, бходжпури, тхару
и др. Наибольшее влияние на лексику Д.я. оказывает государственный язык Не-
пала. Примеры заимствований из других языков: iskul ‛школа’ (из английского),
nini ‛тетя (по отцовской линии)’ (из невари), əngul ‛палец’ (из санскрита). Давние
заимствования претерпевают фонетические изменения, подстраиваясь под фоне-
тику Д.я.; новые заимствования используются без изменений.
6.0. Д.я. имеет сильное диалектное варьирование, однако, поскольку его диа-
лекты не описаны, невозможно дать точные сведения о диалектной системе. Не-
сомненно, Д.я., на котором говорят в селении Кавр, отличается от разновидно-
стей Д.я., бытующих в районах Удайпур, Лалитпур, Макаванпур, Нувакот и
Синдхули. К. Куглер упоминает три диалекта: раи-данувар (Синдхули и некото-
рые районы Макаванпура), дон-данувар (Макаванпур) и качария-данувар (Раута-
хат). По списку Сводеша раи-данувар имеет 73% совпадений с непали, дон-
данувар 90%, а качария-данувар — 62%. Между собой дон-данувар и раи-
данувар имеют 41% совпадений, раи-данувар и качария-данувар — 49%. О диа-
лектах дон-данувар и качария-данувар других сведений нет.
Banjade G. Tense, Aspect and Agreement in Greenberg J.H. (ed.) Universals of Language.
Danuwar Verbs: MA Thesis. Kathmandu, 2002 Cambridge (Mass.), 1966.
(Tribhuvan University). Gurung H. Janagananaa-2001 anusaar jaatiya
Bhandari B. An Analysis of Verbal Morphol- tathyaank: prarambhik lekhaajokhaa. Kathmandu,
ogy in Danuwar Language: MA Thesis. Kath- 2002.
mandu, 2001 (Tribhuvan University). Katamba F. Morphology. L., 1996.
Bhandari B. Tense System in Danuwar // Nep- Khanal D. Basic Clause Structures, Tense
alese Linguistics, 2003, vol. 20. and Aspect in Danuwar Language: MA Thesis.
Bhandari B. Aspects in Danuwar // Nepalese 2005 (Kirtipur; Kathmandu. Tribhuvan Uni-
Linguistics, 2003, vol. 21. versity).
Comrie B. Language Universals and Linguistic Kuegler K.P., Kuegler D. Danuwar Rai Pho-
Typology. 2nd ed. Chicago, 1989. nemic Summary. Kathmandu, 1974.
Д.Н. Дхакал, Й.П. Ядав. Дараи язык 299
Masica C.P. Defining a Linguistic Area: South Report of Population Census 2001. Kath-
Asia. Chicago, 1976. mandu, 2001.
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages. Yadava Y.P. Language // Population Mono-
Cambridge, 1991. graph. Kathmandu, 2003, vol. 1, ch. 4.
Д.Н. Дхакал, Й.П. Ядав

ДАРАИ ЯЗЫК
1.0. Дараи (Д.я.) — один из малых индоарийских языков Непала. Термин «дараи»
(Darai) употребляется по отношению к одной из этнических групп в Непале и их
языку. Эта народность в англоязычных работах известна также под названиями
Darbai, Darhi, Daree, Daroe, Daraie и Dry. Сами дараи называют свой язык дараи
кура (Darai Kura). Они считаются раджпутами, мигрировавшими из Дарбханги
(Индия, Бихар) в Непал, чтобы избежать мусульманских гонений. Первое упоми-
нание этого этнонима встречается в историческом документе Lal Mohar в 1827 г.
2.0. Численность народности дараи, согласно данным последней переписи Не-
пала (2001 г.), составляет около 15 тыс. чел., из них около 10 тыс. чел. говорят на
родном языке. Большинство представителей дараи проживают в округах Читван,
Танахун и Навалпараси. Бо́льшая часть поселений расположена по берегам реки
Нараяни и ее притоков. Число говорящих на Д.я. возрастает с увеличением числа
этнических дараи: в 1954 г. насчитывалось всего 3084 носителя, а к 2001 г. это
число возросло до 10 210 чел. Сохранность языка у дараи в 2001 г. составляла
68,7%. Дараи в Навалпараси и Танахуне постепенно утрачивают свой язык и пе-
реходят на непали. В селениях Наябелтари и Гаиндакот в Навалпараси и в се-
лении Гаджаркот в Танахуне этнические дараи уже не говорят на своем искон-
ном языке.
3.0. Антропологически дараи принадлежат к монголоидному типу, однако го-
ворят они на индоарийском языке. О генетических связях Д.я. с другими индо-
арийскими языками нельзя сказать ничего определенного, так как этот язык не-
достаточно изучен и описан.
4.0. Несколько брошюр написано на Д.я. алфавитом деванагари, однако не
разработано никакой специальной орфографической системы, язык не подвер-
гался стандартизации.
Гласные
Ряд
Подъем
Средне-верхний e ẽ o õ
Средне-нижний ə ə̃
Назализация гласных встречается в Д.я., однако варьирует от носителя к носи-

телю. Иногда назализация является смыслоразличительным признаком: bas
‛убежище’ — bãs ‛бамбук’.
У смычных согласных фонологическими являются признаки глухость/звон-
кость и придыхательность/непридыхательность.
Согласные
ные зуб (апикально-) язычные язычные тальные
Гл.
Взрывные
Зв.
Придых.
Шумные
bʰ dʰ d̠ ʰ gʰ
Гл.
Аффри- Придых. t̠ sh
каты Непридых. d̠ z
Зв.
Сонорные
Боковые l
Глайды w j
аффрикат: ċ [t̠ s], ċh [t̠ sh], ɉ [d̠ z], ɉh [d̠ zh].
5.1.1. Базовая структура слога в Д.я. имеет вид (C)(C)V(C), где C является фа-
культативным, например: V (i ‛он, она’, u ‛тот’), VC (ek ‛один’, us ‛вздох’), CV
(ċa ‛чай’, ċha ‛шесть’), CVC (dut ‛молоко’, sur ‛свинья’), CCVC (bwak ‛его отец’,
thwak ‛затычка’).
5.1.2. Выделяются следующие виды чередований: смычные p и b палатализу-
ются перед e (per > pyer ‛одетый’, pellə > pyellə ‛прессованный’); b в интерво-
кальной позиции переходит в mb (labo > lambo ‛длинный’, kabo > kambo ‛столб’).
5.2.1. Д.я. является языком агглютинативного типа: чаще всего одной морфе-
ме соответствует одно значение.
(1) merə hath-em-ṅ
мой рука-1ПРИТЯЖ-ЛОК
‛в моей руке’
5.2.2. Существительные в Д.я. имеют категории числа, падежа и рода. Все
имена существительные в Д.я. относятся к мужскому или женскому р о д у.
В некоторых случаях женский род существительных образуется от мужского с
помощью окончания -i: ċhawo-m ‛мой сын’ — ċha-i-m ‛моя дочь’, d̠ əhəra ‛свинья
(самец)’ — d̠ əhər-i ‛свинья (самка)’.
Множественное ч и с л о выражается суффиксом -səb: dərai ‛дараи’ — мн. ч.

dəraisəb; manus ‛человек’ — мн. ч. manussəb.
В Д.я. выделяются следующие п а д е ж и: номинатив (-0), датив-аккузатив
(-0/-ke), генитив (-kə), эргатив-инструменталис (-ĩ), аблатив (-se), локатив (-ṅ), эр-
гатив (-ĩ). Например:
(2) ram ai-t
Рам:НОМ приходить-НЕПРОШ3ЕД
‛Рам приходит’.
(3) mera-ke aɉu esnahe ɉiu at̠ ə-i
я-АКК сегодня болезнь тело быть-НЕПРОШ1ЕД
‛Я чувствую себя больным сегодня’.
(4) məĩ t̠ aŋi-ĩ kat̠ hi ċir-lə
я:ЭРГ топор-ИНСТР дерево бить-ПРОШ.ЕД.М
‛Я разрубил дерево топором’.
(5) aitaram kəɉiya-se bhag-lə
Аитарам ритуал.оплакивания-АБЛ сбежать-ПРОШ.ЕД.М
‛Аитарам сбежал с каджия (ритуал оплакивания)’.
(6) budhini-kə sor und̠ ə-lə
Будхини-ГЕН свинья падать-ПРОШ.ЕД.М
‛Свинья Будхини упала’.
(7) ċhipa-ṅ ċiċər at̠ ə-i
тарелка-ЛОК рис быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛На тарелке есть рис’.
(8) ram-ĩ meskəiri kər-lə
Рам-ЭРГ шутка делать-ПРОШ.ЕД.М
‛Рам пошутил’.
Глагол в Д.я. выражает категории времени (прошедшее и непрошедшее), вида
(совершенный, несовершенный, длительный), наклонения (изъявительное, сосла-
гательное, условное, императив, оптатив). Глагол также согласуется с существи-
тельным по числу, лицу и роду. Род различается только в единственном числе
3-го лица прошедшего времени и в единственном числе совершенного вида про-
шедшего и непрошедшего времени: м. р. -lə, ж. р. -li.
Морфологический к а у з а т и в образуется с помощью присоединения суф-
фикса -a- к глагольной основе: ghum- ‛бродить’ — ghumaike ‛заставлять бродить’,
ċəd̠ - ‛взбираться’ — ċad̠ aike ‛заставлять взбираться’.
В категории в р е м е н и противопоставлены прошедшее и настоящее (не-
прошедшее) время.
kər- ‛делать’
Утверд. форма Отр. форма
1 л. kər-tə-m kər-ta-hĩ nai-kər-əm nai-kər-ihĩ
2 л. kər-tə-s kər-tah-səb nai-kər-əs nai-kər-əu
3 л. kər-it kər-tah-səb nai-kər-əi nai-kər-ət
Показатели прошедшего совершенного времени: м. р. -lə, ж. р. -li; эти же пока-

затели являются суффиксами причастия совершенного вида, производным кото-
рого является практически совпадающая с ним форма прошедшего совершенно-
го. Формы прошедшего времени, как совершенного, так и несовершенного вида,
по лицам не изменяются, поскольку в их основе лежат причастные формы. Бо́ль-
шая часть видо-временных форм образуется аналитически — с помощью причас-
тия совершенного/несовершенного вида и вспомогательного глагола baṭə- ‛быть’,
принимающего финитную форму.
Сослагательное н а к л о н е н и е выражается маркером -ikun, условное — -ne.
Неличные формы глагола: инфинитив, или словарная форма глагола, образу-
ется с помощью суффикса -ike (khaike ‛есть’); показатель прогрессивного причас-
тия — -tihin, абсолютивного причастия — -i. Нефинитные формы глагола могут
образовывать сложные конструкции со значением завершения действия, необхо-
димости, принуждения, внезапности и т. д.
В Д.я. различаются два глагола со значением «быть»: həkhə- (прош. вр. rəhə-)
‛быть, являться,’ и at̠ ə- (прош. вр. rəhə-) ‛быть, существовать, находиться’.
(9) məĩ nepali həkhə-m
я непалец быть-НЕПРОШ.1ЕД
‛Я непалец ’.
(10) bəndipur-ṅ dərai-kə ghən bəsti at̠ ə-i
Бандипур-ЛОК дараи-ГЕН компактный поселение быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛В Бандипуре есть компактное поселение дараи’.
Вспомогательные глаголы
Непрошедшее время Прошедшее время
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
1 л. həkhə-m həkhi-hĩ at̠ ə-m at̠ i-hĩ rəhə-m rəh-ẽ
2 л. həkhə-s həkhə-səb at̠ ə-s at̠ ə-u rəhə-s rəhə-u
3 л. həkhə-i həkhə-səb at̠ ə-i at̠ ə-i rəhə-i rəhə-səb
Показатели о т р и ц а н и я — nai-, niɉ-, na-, ɉhun-. Префикс ɉhun- употребляет-

ся только в императиве и оптативе; niɉ- — в прошедшем времени в продолженном
и совершенном виде, условном наклонении и с глаголом «быть»; nai- использу-
ется в основном в непрошедшем времени, na- — в сослагательном наклонении.
1 л. 2 л. 3 л.
Падеж
Ном. məĩ hamẽ toṅ toṅsəb u usəb
Дат.-акк. merhake hamrake terhaike teurasəbke ukhraike usəbke
Ген. merə hamrə terə terəsəb ukhrə usəbkə
Особенностью Д.я. являются энклитические притяжательные местоимения,

присоединяющиеся к существительным для выражения посессивных отношений:
Энклитические местоимения
1 л. -m -0
2 л. -r -u, -r
3 л. -k -t, -k
П р и м е ч а н и е: В случаях, когда приводятся два суффикса, первый относится к диалек-
ту Танахуна, а второй — к диалекту Читвана.
5.2.3. Для словообразования в Д.я. употребляются суффиксы и префиксы, а

также словосложение. Используются следующие словообразовательные суффиксы.
Отглагольные существительные образуются с помощью суффикса -aik: hĩt̠ h
‛ходить’ — hĩt̠ haik ‛хождение’, rin ‛готовить’ — rinhaik ‛готовка’. Отглагольные
прилагательные образуются с помощью суффикса причастия прошедшего времени
-lə: suk ‛сушить’ — suklə ‛высушенный’, bəs ‛сидеть’ — bəslə ‛посаженный’. При-
частия совершенного вида образуются с помощью суффикса -kun: bəs ‛сидеть’ —
bəsikun ‛сев’, dekh ‛видеть’ — dekhikun ‛увидев’. Наречия образа действия образу-
ются присоединением суффикса -se к глаголу: namrəse ‛хорошо’, niɉməɉɉase ‛плохо’.
Частичная редупликация в Д.я. используется для выражения значения «все по-
добное», например, ghər ‛дом’ — ghər sər ‛дом и тому подобное’. Редуплициру-
емая часть является связанной морфемой, начинающейся со звука s.
(11) kam sam-niɉ
работа ЭХО-ОТР
‛Там нет работы и все такое’.
Встречается также полная редупликация существительных, прилагательных,
глаголов и наречий: ghər ghər-ṅ ‛в каждом доме’, kon kon ‛кто-кто’, а также в
звукоподражаниях: pyã pyã ‛ме-ме’, ɉhoẽ ɉhoẽ ‛хрю-хрю’, kau kau ‛кар-кар’.
Д.я. разделяет многие синтаксические черты южноазиатских языков: конечная
позиция глагола, послелоги, левое ветвление. Базовый порядок слов SOV, опре-
деление предшествует определяемому. В языке есть непереходные, переходные и
трехвалентные глаголы.
5.3.1. П р о с т о е предложение состоит из именной и глагольной группы.
(12) ċhegri mər-lə
коза умирать-ПРОШ.ЕД.М
‛Коза умерла’.
(13) uhĩ bet̠ imanus-ke t̠ hok-lə
он ребенок-АКК бить-ПРОШ.ЕД.М
‛Он побил ребенка’.
Вопросительного маркера нет, общие вопросы маркируются только восходя-
щей интонацией. Частные вопросы образуются с помощью вопросительных слов.
Однородные члены предложения соединяются с помощью союзов.
(14) ram rə sita bhag-lə
Рам и Сита сбежать-ПРОШ.М
‛Рам и Сита сбежали’.
(15) uhĩ git gəi-li rə meskəri kər-li

она песня петь-ПРОШ.3ЕД и шутка делать-ПРОШ.Ж
‛Она спела песню и пошутила’.
(16) tohẽ nepali kura bora-tə-s ki dərəi
вы непали язык говорить-НЕПРОШ.2ЕД или дараи
‛Вы говорите на непали или на дараи?’
(17) u merə nanu punu niɉ mama punu niɉ
он мой дядя.по.отцовской.линии тоже ОТР дядя.по.материнской.линии тоже ОТР
‛Он мне не дядя ни по отцу, ни по матери’.
(18) khet cisə mətrə nij hila punu at̠ ə-i
поле сырой только ОТР болотистый тоже быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Почва не только сырая, но и болотистая.’
(19) nə gai nə ċhegri at̠ ə-i
ОТР корова ОТР коза быть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Нет ни коровы, ни козы.’
5.3.2. С л о ж н ы е предложения в Д.я. образуются из простых с помощью
сочинительных и подчинительных союзов, а также относительных местоимений
и наречий.
5.4.0. Д.я. имеет примерно 70% общей лексики с непали, большую часть кото-
рой составляет индоарийская лексика, в том числе заимствованная, в частности,
из непали. Часть лексики восходит к древнеиндийскому. Базовая лексика Д.я. яв-
ляется индоарийской по происхождению.
6.0. Диалекты Д.я. имеют небольшие различия на фонологическом и лексиче-
ском уровне. Так, в диалектах Танахуна и Читвана связка «быть» произносится
как [at̠ əm]/[bat̠ əm], а в Навалпараси — как [ad̠ əm]/[bad̠ əm]. Есть также лексиче-
ские расхождения: читв. oralə — тан. səklə ‛законченный’, читв. dhor — тан. ɉono
‛луна’, читв. ləbəhi — тан. khərəi ‛кролик’.
В диалекте Танахуна глагол может согласовываться с субъектом и непрямым
объектом.
(20) məĩ deta-mis ‛я даю тебе’
məĩ deta-mik ‛я даю ему’
məĩ deta-miu ‛я даю им’
Такие конструкции встречаются наряду с обычными:
(21) məĩ ukhraike deta-m ‛я даю тебе’
məĩ tera-ke deta-m ‛я даю ему’
məĩ tera-səb-ke deta-m ‛я даю им’
Adhikary S.M. The Darais of Jivanpur: A Re- Dahal D.R. Social Composition of the Popula-
port Submitted to Tribhuvan University. Kath- tion: Caste/Ethnicity and Religion in Nepal //
mandu, 1985. Population Monograph of Nepal. Kathmandu,
Bista D.B. The People of Nepal. Kathmandu, 2003, vol. 1.
1967.
Бх.Л. Гаутам, К.П. Параджули, Й.П. Ядав. Кумал язык 305
Darai M. et al. An Introduction to Darai Lan- Gurung H. Linguistic Demography of Nepal //

guage, Rituals and Culture: A Report Submitted Contributions to Nepalese Studies, 1997, vol. 24,
to Nepal Indigenous Nationality Council. Kath- № 2.
mandu, 2006. Hodgson B.H. Essays on the Languages, Lit-
Darai R.B. A Sociolinguistic Profile of Darai erature and Religion of Nepal and Tibet. Vara-
Langauge: Unpublished Dissertation. Kath- nasi, 1874 [repr. 1971].
mandu, 1998 (Tribhuvan University). Kotapish C. and Kotapish Sh. Darai English
Dawadi M. A Study of Darai Language: Glossary. Kathmandu, 1973.
A Report Submitted to Tribhuvan University. Kotapish C. and Kotapish Sh. Darai Phonemic
Kathmandu, 1985. Summary. Kathmandu, 1973.
Dhakal D.N. Aspects in Darai // Nepalese Lin- Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
guistics, 2003, vol. 20. Cambridge, 1993.
Dhakal D.N. Endangered Languages: A Cast Neupane M.P. A Comparative Glossary of
Study into the State of Darai Langauge // Nepal- Nepali and Darai Languages: Unpublished Dis-
ese Literature, Art and Culture. 2003, vol. 5, sertation. Chitwan, 2001 (Tribhuvan University).
iss. 1. Pokhrel B. Darai Bhashiharuko Byathlai At-
Dhakal D.N. A Preliminary Analysis of Darai mashath Gernu Jaruri Chha. (Let’s Understand
Grammar as Spoken in the Chitwan Valley: the Conditions of the Speakers of the Darai).
A Report Submitted to Purwanchal Campus. Madhupark, 1995, vol. 8, № 2.
Dharan, 2003. Pokhrel B. Rastra Bhasa. 8th ed. Kathmandu, 1996.
Dhakal D.N. Darai Verbal Morphology: An Statistical Year Book of Nepal. Kathmandu,
Analysis: A Report Submitted to University 2001.
Grants Commission. Kathmandu, 2004. Toba S., Toba I. and Rai N.K. UNESCO Lan-
Gautam R. & Thap-Magar A.K. Tribal Eth- guage Survey Report Nepal. Katmandu, 2002.
nography of Nepal. New Delhi, 1994, vol. 1. Yadava Y.P. Language // Population Mono-
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. New graph of Nepal. Kathmandu, 2003, vol. I,
Delhi, 1968, vol. 9, pt. 4 [1903]. chap. 4.
Бх.Л. Гаутам, К.П. Параджули, Й.П. Ядав

КУМАЛ ЯЗЫК
1. Кумал (К.я.) — один из малых индоарийских языков Непала. Его название

(Kumal) возводят к др.-инд. kumbha-kara ʽгончар’, ‛горшечник’. Это этимологи-
ческое значение соответствует традиционному занятию группы, говорящей на
этом языке. Варианты названия — англ. Kumbhakaraka, Kumhale, Kumhal, Kumhаli
и Kumale — используются для обозначения как языка, так и группы его носите-
лей. Кумалы монголоиды и, возможно, являются потомками древнего населения,
перешедшего на индоарийский язык. Поскольку об этом языке имеется крайне
мало лингвистических данных, статья написана по сокращенной схеме.
2. K.я. относится к числу наименее изученных индоарийских языков. Опреде-
лить его место по отношению к другим языкам этой группы в настоящее время
невозможно. К числу диалектов К.я. относятся диалекты районов Палпа, Навал-
параси, Танахун, Горкха, Ламджунг, Джхапа, Моранг, Сунсари, Дхадинг, Читван,
Рупандехи, Аргакханчи и Капилбасту. Различия между ними касаются словарно-
го состава, морфологии и синтаксиса. Например, отрицательные частицы в диа-
лекте Навалпараси ni- и ɉin-, а в диалекте Аргакханчи na- и nakh-.
К.я. бесписьменный, письменных памятников на нем не существует.

Фонологические сведения.
Гласные
Ряд
Подъем
Противопоставление назализованный/неназализованный имеет фонологическое

значение только для u и a. Фонетическая долгота не является фонологическим
признаком.
Следующие последовательности гласных могут образовывать вершину слога:
ui, əi, ai, oi, ou, iu. Вопрос о том, являются ли они дифтонгами, остается пока от-
крытым. Равновесных дифтонгов в К.я. нет. Примеры: dui ʽдва’, rui ʽхло́пок’, bhəi
ʽбыть’, səbəi ʽвсе’, ċhirail ʽпозволять’, sukail ʽсушить’, paugad̠ i ʽцикл’, dhoulak
ʽвымытый’, siu ʽшить’, piu ʽпить’, moi ʽсыворотка’, poi ʽмуж’.
Согласные
ные зуб- (апикально-) язычные язычные тальные
Гл.
Взрывные
Зв.
Шумные
Придых. bʰ dh d̠ ʰ gʰ
Гл.
Аффрикаты
Зв.
Фрикативные s̠ h
Сонорные
Боковые l
Глайды w j
Вершину слога образуют одиночные гласные или дифтонги. Возможная

структура слога — (C)(C)V(C), например, V (u ʽтот’), CV (tai ʽты’), CVC (bol.lak
ʽсказанный’), CCVC (lwang ‛гвоздика’), VC (ek ʽодин’).
К.я. преимущественно агглютинативный язык с остаточной флективностью.
У существительных различаются категории числа и падежа. Грамматический

р о д отсутствует. Бинарное противопоставление по роду выражается лексически:
в существительных, в которых грамматический род связан со значением биоло-
гического пола, имеется противопоставление имен женского рода с исходом на -i
именам мужского рода с исходом на -ā:
ċhor-a ‛сын’ — ċhor-i ‛дочь’, ɉeth-a ba ‛дед’ (букв. ʽстарший отец’)— ɉeth-i yai
‛бабушка’ (букв. ʽстаршая мать’), ket̠ -a ‛мальчик’, ket̠ -i ‛девочка’.
Единственное ч и с л о противопоставлено множественному, которое выра-
жается суффиксом -haru. Существительные и местоимения, не имеющие флек-
тивной формы множественного числа, присоединяют этот суффикс к основе
единственного числа: kalam ʽручка’ — мн. ч. kalam-haru, tuhure ʽты’ — tuhure-
haru ʽвы’, ċor ʽвор’ — мн. ч. ċor-haru, kaka ʽдядя’ — мн. ч. kaka-haru.
Существительные, образующие формы множественного числа флективно, фа-
культативно присоединяют суффикс -haru к форме множественного числа: ket̠ -o
‛мальчик’ — мн. ч. kot̠ a или kot̠ a-haru (но невозможно *ket̠ o-haru).
П а д е ж н ы е значения передаются послелогами: номинатив (нулевой пока-
затель), эргатив-инструменталис -le, датив -ke, локатив -ma, генитив -ko, комита-
тив -sita, аллатив -tira, аблатив -bata. Эргативный послелог -le употребляется с
существительными и местоимениями 1-го и 2-го лица. К местоимениям 3-го лица
он не присоединяется.
Номинатив: -0
(1) ram bhat kha-la
Рам рис есть-НЕПРОШ.3ЕД
‛Рам ест рис’.
Дaтив: -ke
(2) mаĩ ram-ke kitab di-nu
я Рам-ДАТ книга давать-ПРОШ.1ЕД
‛Я дал Раму книгу’.
Эргатив: -le
(3) ram-le bhat khai-l
Рам-ЭРГ рис есть-ПРОШ.3ЕД
Инструменталис: -le
(4) u-le tor ċakku-le aũla kat̠ a-l
он-ЭРГ твой нож-ИНСТР палец резать-ПРОШ.3ЕД
‛Он порезал палец твоим ножом’.
Комитатив: -sita
(5) mаĩ ram-sitа ghаre аi-nu
я Рам-COM дом приходить-ПРОШ.1ЕД
‛Я пришел домой с Рамом’.
Аблатив: -bata
(6) kamal pokhara-bata kat̠ hmandu ai-l
Камал Покхара-АБЛ Катманду приходить-ПРОШ.3ЕД
‛Камал приехал в Катманду из Покхары’.
Аллатив: -tira
(7) tinahr ghar-tira lag-lan
они дом-АЛЛ двигаться-ПРОШ.3МН
‛Они поехали домой’.
Генитив: -ko
(8) sita-ko ɉhola sano bat̠
Сита-ГЕН сумка маленькая быть:НЕПРОШ.3ЕД
‛Сумка Ситы маленькая’.
Локатив: -mа
(9) khola-ma maċha bat̠
ручей-ЛОК рыба быть:НЕПРОШ.3ЕД
‛В ручье есть рыба’.
Форма
1 л. maĩ hamre
нейтр. taĩ timor
2 л.
вежл. tuhure tuhure-haru
нейтр. одуш. u, неодуш. i tinahar
3 л.
вежл. unke/tinke tinkehar/unkehar
Притяжательные местоимения
1 л. mor hamr
2 л. tor twar
3 л. okar/ukar tinkar/unkar
Указательные местоимения — tyo ʽтот’, ti ʽте’, yo ʽэтот’, i ʽэти’.

Вопросительные местоимения — kya ʽчто’, kun-ko ‛который’, kаsko ʽчей’
kаas-lai ʽкому’.
Временна́я система включает формы прошедшегои непрошедшего в р е м е -
н и. Темпоральные значения выражаются суффиксами. Формы прошедшего вре-
мени согласуются с субъектом по лицу, числу и степени вежливости.
kha- ʽесть’
Форма
1 л. khai-nu khai-li
2 л. нейтр. khai-le khai-lan
вежл. khai-lan khai-lan
3 л. нейтр. khai-l khai-lan
вежл. khai-lan khai-lan
Настоящее и будущее время формально не различаются. Значение будущего

передается лексически, чаще всего наречиями времени.
ɉa- ʽидти’
Форма Ед. число Мн. число
1 л. ɉa-nu ɉa-la
нейтр. ɉa-le ɉa-lo
2 л.
вежл. ɉa-lo ɉa-lo
нейтр. ɉa-la ɉa-la
3 л.
вежл. ɉa-lo ɉa-lo
В К.я. противопоставлены совершенный и несовершенный в и д. Формы со-

вершенного вида распределяются соответственно их использованию в прошед-
шем или непрошедшем перфективных временах. Различные формы несовершен-
ного и продолженного вида передают хабитуальное и прогрессивное, а также
проспективное значения. Суффикс -thə, присоединяющийся к глагольной основе,
обозначает прошедшее хабитуальное время.
Аспектуальные противопоставления
Сов. вид Несов. вид
Хабитуальное Прогрессивное Проспективное
непрош. прош. непрош. прош.
ə/sək- -lək -thə -rəh -rakh ke+lag
К повелительному наклонению относятся два типа форм, которые могут быть

определены как императив и оптатив. Они изменяются по числу и имеют вежли-
вые и нейтральные формы.
(10) ghãs kat̠
трава резать.ИМП.НЕЙТР
‛Срежь траву!’
(11) kitab na-pad̠ h-ə
книга ОТР-читать.ИМП.ВЕЖЛ
‛Не читайте книгу!’
В К.я. сочетания существительных, прилагательных, наречий и глаголов с глаго-
лами образуют сложные глагольные основы: 1) существительное + глагол: kalpana
gar- представление делать ʽпредставлять’, pani par- вода падать ʽидти (о дожде)’,
as gar- надежда делать ʽнадеяться’; 2) прилагательное + глагол: khali gar пустой
делать ʽопорожнять’, banda gar закрытый делать ʽзакрывать’ (букв. ‛делать за-
крытым’), saro par затруднение делать ʽчувствовать затруднение’; 3) наречие +
глагол: mathi ċad̠ h наверх подниматься ʽвзбираться’ (букв. ‛наверх’); 4) глагол +
глагол: gai sak идти заканчивать ʽприйти’, khai sak есть заканчивать ʽдоесть’.
Редупликация глагольного корня имеет ономатопоэтическую функцию:
sum-sumyail ʽмассировать’, bhak-bhakail ʽзаикаться’.
Нормальный порядок слов SOV. Изменение порядка слов не сказывается на

основном значении предложения, однако влияет на дискурсивные и прагматиче-
ские параметры. Вследствие слабой изученности К.я. более подробная характе-
ристика его синтаксических особенностей в настоящее время невозможна.
Лексика К.я. включает преимущественно слова индоарийского происхожде-
ния, а также персидско-арабские, тибетские и английские заимствования.
3. К.я., на котором, согласно последней переписи населения Непала (2001 г.),
говорят 6533 чел. (99 389 чел. в этнической группе), распространен почти на всей
территории страны. Наибольшее число носителей сосредоточено в округах Пал-
па, Навалпараси, Сьянгджа, Танахун, Горкха, Ламджунг, Джхапа, Моранг, Сун-
сари, Дхадинг, Читван, Рупандехи, Аргакханчи, Парбат и Капилбасту. Помимо
непали К.я. соседствует с языками боте и дараи (см. статьи «Боте язык» и «Дараи
язык» в наст. издании).
4. К.я. используется как основной язык внутри этнического сообщества. Прак-
тически все носители К.я. говорят на двух и более языках. Традиционное занятие
кумалов — гончарное дело. В настоящее время среди кумалов есть люди разных
профессий, некоторые из них являются государственными служащими и зани-
мают административные должности.
Bandhu C.M. Nepali Bhasako Utpati (Origin Masica C.P. Defining a Linguistic Area: South
of Nepali Language). 5th ed. Kathmandu, 1996. Asia. Chicago, 1976.
Gautam B.L. Morphology of Kumal Verbs: Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
MA thesis. Katmandu, 2000. Cambridge, 1991.
Gautam B.L. Verbal Affixation in Kumal // Parajuli K.P. A Grammar of Kumal: MA The-
Nepalese Linguistics, 2000, vol. 18. sis. Katmandu, 2000.
Gautam B.L. The Auxiliary ʽBe’ in Kumal // Sharma H.M. Kumal bhasako adhayan. Phale-
Nepalese Linguistics, 2001, vol. 19. bash; Parbat, 1987.
Gautam B.L. Aspect System in Kumal // Nep- Srivastava D. Nepali Language, its History
alese Linguistics, 2002, vol. 20. and Development. Calcutta, 1962.
Gautam B.L. Causative Structure in Kumal // Zograph G.A. Languages of South Asia. L.,
Nepalese Linguistics, 2004, vol. 21. 1982.
Бх. Бхандари, М.К. Чаудхари

ТХАРУ ЯЗЫК
1.0. На языке тхару (Т.я., англ. Tharu) говорит народность тхару. Существует
несколько региональных вариантов этого языка, которые называются в соответ-
ствии с названиями местности, где они распространены (подробнее см. 6.0.)
2.0. Тхару живут в Непале в полосе Тераи от ее восточной до западной грани-
цы, от Джхапа до Канчанпура. Согласно переписи 2001 г., этнических тхару на-
считывалось 1 533 879 чел., а говорящих на Т.я. — 1 331 546 чел. В основном Т.я.
распространен в Джхапе, Моранге, Сунсари, Удайпуре, Саптари, Сирахе, Сарлахи,
Раутахате, Баре, Читаване, Навалпараси, Рупандехи, Капилвасту, Данге, Банке,
Бх. Бхандари, М.К. Чаудхари. Тхару язык 311
Суркхете, Каилали и Канчанпуре. Из них по количеству носителей Т.я. лидируют

Каилали (249 552), Данг (138 988) и Сунсари (97 763). Т.я. представлен также в
Индии, на юго-востоке штата Уттаракханд и на севере штата Уттар-Прадеш.
3.0. Историю развития Т.я. точно проследить довольно сложно, отсюда слож-
ности с точным определением его места в классификации индоарийских языков.
Й. Ядав отводит Т.я. промежуточное положение между восточной и центральной
подгруппами Н.и.я.
4.0. Как и многие языки Непала, Т.я. имеет богатое устное наследие, состоящее
из традиционных народных сказок и песен, передаваемых из поколения в поко-
ление. В настоящее время тхару начали использовать письменность деванагари.
Этот язык не имеет литературного стандарта, однако на нем ведется — хотя и
весьма ограниченная по времени — радиотрансляция. Было издано несколько
словарей Т.я., а на западе Непала напечатаны материалы для программ по обучению
грамотности с использованием локального варианта языка и письма деванагари.
Гласные
Ряд
Подъем
Назализация гласных фонологична, например: mous ‛сестра матери’ — moũs ‛мясо’.

Согласные
ные зуб- (апикально-) язычные язычные тальные
Гл.
Взрывные
Зв.
Шумные
Гл.
Аффрикаты
Зв.
Фрикативные s̠ h
Сонорные
Боковые l
Глайды w j
Как видно из таблицы, все взрывные и аффрикаты имеют придыхательный

коррелят, придыхательность является фонологическим признаком: pet̠ ‛желу-
док’— phet̠ ‛смешивать’, bul ‛гулять’ — bhul ‛забывать’, dur ‛далеко’ — dhur
‛край уступа’, gam ‛деревня’ — gham ‛сладкий’, ɉər ‛лихорадка’ — ɉhər ‛ненуж-
ная вещь’.
5.1.1. В Т.я. можно выделить следующие типы слоговых структур: V (u ‛он/она’),
CV (tu ‛ты’), CVC (kam ‛работа’), CCV (sya ‛да’), CCVC (byah ‛супружество’),
CCCVC (blyah ‛трудный’), VC (am ‛манго’). Наиболее распространена структура
вида CV.
5.1.2. Чередования зависят от местных особенностей Т.я. Так, в восточном
Т.я., особенно в саптари, /d̠ / и /r/, несмотря на то, что они являются разными фо-
немами, выступают в роли аллофонов, когда располагаются на конце слова после
гласной: pəhad̠ /pəhar ‛гора’, had̠ /har ‛кость’. Таким же образом в интервокальной
позиции /b/ чередуется с /g/: sabun/sagun ‛мыло’.
5.2.1. По типу глагольной морфологии Т.я. является агглютинативным языком
с элементами флективности — одна морфема может выражать несколько грам-
матических значений, например:
(1) u-səb ɉe-təi
он-МН идти-ПРЕДП.3МН
‛Они, возможно, идут/пойдут’.
5.2.2. Существительные в Т.я. характеризуются категориями числа и падежа.
Р о д различается только у существительных, обозначающих людей. Иногда
существительные женского и мужского родов различаются гласным в исходе
слова: ċhoura ‛мальчик’ — ċhouri ‛девочка’, bhəgina ‛племянник’ — bhəgini
‛племянница’.
Для образования множественного ч и с л а к существительному в единствен-
ном числе прибавляется суффикс -səb: ċhoura ‛мальчик’ — мн. ч. ċhoura-səb, ċirəi
‛птица’ — мн. ч. ċirəi-səb, gaċh ‛дерево’ — мн. ч. gaċh-səb.
П а д е ж н ы е значения выражаются послелогами: -se — инструменталис,
-ke — датив, -me — локатив и -ke — генитив.
Глагол в Т.я. с помощью личных окончаний может выражать прошедшее, на-
стоящее и будущее в р е м я. Глаголы изменяются только по лицу и не изменя-
ются по числу, роду или степени вежливости.
Показатели прошедшего времени: 1 л. -lie, 2 л. -lihi, 3 л. -kəi. Например, глагол
kha ‛есть’ спрягается в прошедшем времени следующим образом: 1 л. khe-lie, 2 л.
khe-lihi, 3 л. khe-kəi, причем показатель -kəi нейтрален в отношении категории
числа, имеет значение и единственного, и множественного.
Настоящее время образуется аналитически сочетанием смыслового глагола в
форме причастия несовершенного вида на -i и вспомогательного глагола ċh-
‛быть’ с показателями лица, например, kha ‛есть’ спрягается в настоящем
времени следующим образом: 1 л. kha-і ċi-e, 2 л. kha-і ċi-hi, 3 л. kha-і ċh-əi:
(2) həm bhat kha-i ċi-e
я рис есть-ПРИЧ.ИМПЕРФ быть-НЕПРОШ.1
Суффиксы будущего времени: 1 л. -bəi, 2 л. -bihi и 3 л. -təi. Эти суффиксы

также используются для выражения вероятности: həm ɉebəi ‛я пойду/может быть
пойду’, tusəb ɉebihi ‛вы пойдете/может быть, пойдете’, u ɉetəi ‛он пойдет/может
быть, пойдет’.
Основа повелительного наклонения совпадает с глагольным корнем,
суффиксы -u и -ə образуют вежливую форму.
(3) ghũs kat-ə
трава стричь:ИМП.ВЕЖЛ
‛Постригите траву!’
(4) (əpəne) ċit̠ hi likh-u
(Вы:ВЕЖЛ) письмо писать-ИМП.ВЕЖЛ
‛Напишите <пожалуйста> письмо!’
В Т.я. имеются следующие нефинитные глагольные формы: инфинитив, при-
частие совершенного вида, причастие несовершенного вида, отглагольное суще-
ствительное и деепричастие. Показатель инфинитива: -ile (khaile ‛есть’, bəit̠ ile
‛сидеть’). Причастие совершенного вида образуется с помощью суффикса
-ne (khene (< kha+ne) ‛съевший’), несовершенного вида — суффиксом -i (kha-i
‛поедающий’). Отглагольное существительное образуется с помощью суффикса
-ite (khaite ‛поедание’), деепричастие — суффиксом -əke (kəirke ‛сделав’).
Показатель о т р и ц а н и я nəi- ставится всегда перед глагольной основой.
(5) u bhat nəi-kha-i ċh-əi
он(а) рис ОТР-есть-ПРИЧ.ИМПЕРФ быть-НЕПРОШ.3
‛Он(а) не ест рис’.
Формы
1 л. həm həmsəb
нейтр. tu/to/tohe tusəb/tosəb/tohesəb
2 л.
вежл. əpəne əpənesəb
3 л. u, i usəb, isəb
Притяжательные местоимения
Формы
1 л. həmər həmərsəb/həmərke/həmrorke
нейтр. tora/tohər tororərke/tohesəb
2 л.
вежл. əpəne əpənesəb
3 л. okər okrasəb/okrərke
Выделяют два типа указательных местоимений — ближнего (i ‛этот’, isəb/sun

‛эти’) и дальнего (u ‛тот’, usəb/sun ‛те’) плана.
Вопросительные местоимения: ke ‛кто’, koən ‛который’, kəthek ‛сколько’,
kəihiya ‛когда’, kəkər ‛кого, кому’.
5.2.3. Одним из основных средств словообразования в Т.я. является суффиксация.

Наречия образуются от прилагательных путем прибавления суффикса -se:
bənihiya ‛хороший’ — bənihiya-se ‛хорошо’, ɉələdi ‛быстрый’ — ɉələdi-se ‛быстро’.
От глаголов с помощью суффикса -ai могут образовываться существительные,
имена действия: likh- ‛писать’ — likh-ai ‛писание’, khel- ‛играть’ — khel-ai ‛игра
(процесс)’, hãs- ‛смеяться’ — hãs-ai ‛смех (действие)’.
Прибавлением суффикса -iya к существительному получаются прилагатель-
ные: pəhar ‛гора’ — pəhariya ‛горный’, ċitwan ‛Читван’ — ċitwaniya ‛читванский’.
Два и более слова могут складываться вместе, образуя сложные слова: upər-t̠ ər
‛вверх-вниз’, ət̠ ə-ot̠ ə ‛здесь и там’.
Редупликация является одной из важнейших черт Т.я. и одним из наиболее
важных способов словообразования:
(6) u ghəre-ghəre ge-ləi
он дом-дом идти-ПРОШ.3
‛Он пошел (прямо) в дом’.
(7) həm ok-ər səŋge-səŋge ghər gel-lie
я он-ПОСС с-с дом идти-ПРОШ.1
‛Я пошел домой с ним’.
Редупликация обычно используется для эмфатического выделения.
5.3.1. Базовый порядок слов — SOV.
(8) ram bhat khe-kəi
Рам рис есть-ПРОШ.3
(9) həm bidyarthi ċi-e
я студент быть-НАСТ.1
‛Я студент’.
Структуру именной группы в Т.я. можно представить следующим образом:
(указательное местоимение) + (посессив) + (прилагательное) + существительное:
і kitap ‛эта книга’, həm-ər kitap ‛наша книга’, nik kitap ‛хорошая книга’, і həm-ər
kitap ‛эта наша книга’, і həm-ər nik kitap ‛эта наша хорошая книга’.
Именные группы обладают значительной свободой в плане места в предложе-
нии, что может использоваться для выражения дискурсивных функций, таких как
топик, тема или фокус. Т.я. — постпозиционный язык, грамматические функции
в нем маркируются послелогами.
В общих вопросах базовый порядок слов тот же, что и в изъяснительных.
Изъяснительные предложения произносятся с понижающейся интонацией, то
вопросительные — с повышающейся.
Иногда общие вопросительные предложения образуются путем прибавления
частицы ki в начале:
(10) (ki) ram bhat khel-kəi?
ВОПР Рам рис есть-ПРОШ.3
‛Рам ел рис?’
Вопросительными словами в Т.я. являются kəthi ‛что’, ke ‛кто’, koən ‛который’,
kəthek ‛сколько’, kəihiya ‛когда’, kəkər ‛кого, кому’ и kətə ‛где’.
(11) sita kət̠ ə ge-ləi?

Сита куда идти-ПРОШ.3
‛Куда пошла Сита?’
В побудительных предложениях порядок слов остается таким же, если подле-
жащее выражено местоимением, оно опускается.
(12) ghũs kat
трава стричь:ИМП
‛Постриги траву!’
Соединительным союзом является a ‛и’.
(13) ram a həri sut-ləi
Рам и Хари спать-ПРОШ.3
‛Рам и Хари спали’.
В Т.я. есть два типа разделительных сочинительных союзов — ya ‛или’ и kitə
‛или … или’.
(14) u-səb raɉbiraɉ-me ya pokhara–me thəhər-ləi
он-МН Раджбирадж-ЛОК или Покхара-ЛОК останавливаться-ПРОШ.3
‛Они остановились в Раджбирадже или Покхаре’.
5.3.2. Сложные предложения могут быть сложносочиненными и сложнопод-
чиненными.
В Т.я. есть несколько типов подчинительных союзов —причинные (kəthile tə
‛потому что’), условные (yədi ‛если’, əgər ‛если’), уступительные (təbone ‛хотя’,
ke ‛хотя’, bhelpər ‛несмотря на’) и определительные (ɉe ‛который’), а также сою-
зы, вводящие протазис, или главное предложение, как, например, результативные
(teidware ‛поэтому’). Примеры:
(15) u ċənəsgər ċh-əi təidware u bənihiya ənk pabl-kəi
он умный быть-ПРОШ.3 поэтому он хорошие оценки получать-ПРОШ.3
‛Он был умный, поэтому получал хорошие оценки’.
(16) u pəd̠ h-əile iskul nəi- e-ləi kəthile.tə u bimar ċh-əi
он читать-ИНФ школа ОТР-приходить-ПРОШ.3 потому.что он больной быть-ПРОШ.3
‛Он не пришел в школу, потому что заболел’.
(17) yədi həm məma-ke ghər nəi-ge-lie tə i kam
если я дядя-ГЕН дом ОТР-идти-ПРОШ.3 тогда этот работа
nəi-pura kəir sək-ċi-e
ОТР-законченный делать закончить-НАСТ-3
‛Если я не пойду в дом (своего) дяди, я не смогу закончить работу’.
(18) ram dos bhаya ke həmərse ɉhəgəra kərl-kəi
Рам друг быть хотя мне ссора делать-ПРОШ.3
‛Рам ссорился со мной, хотя он был моим другом’.
(19) həm ɉe ċit̠ hi likh-lie u ċit̠ hi nəi pug-ləi
я который письмо писать-ПРОШ.1 тот письмо ОТР дойти-ПРОШ.3
‛Письмо, которое я написал, не дошло’.
Пример подчинительных отношений в предложении, выраженных оборотом с
неличной глагольной формой в отношении к главному предикату:
(20) u pəisa kəma-ike lel perhəl-kəi

он деньги заработать-ИНФ для читать-ПРОШ.3
‛Он учился, чтобы заработать деньги’.
5.4.0. Лексика Т.я. во многом схожа с лексикой языков-соседей, его словарь
перекликается с другими индоарийскими языками, такими как непали, хинди,
майтхили, бходжпури, авадхи. Количество заимствованных слов довольно велико,
например: likh ‛читать’ (< неп. lekh), suruɉ ‛солнце’ (< хинди surəɉ), suit̠ ər ‛свитер’
(англ. sweater).
6.0. Люди народности тхару, живущие в различных частях Тераи, являются
билингвами. Диалекты Т.я. представляют собой региональные варианты, распро-
страненные в различных частях Непала. Хотя специализированных исследований
диалектов Т.я. не проводилось, в настоящее время их выделяется семь: морангия,
саптария (кочила), махотари, читвания, дангаура, катхория и рана. Морангия-
тхару (Morangia Tharu) распространен в районе Моранг зоны Коши. Саптария-
тхару (кочила-тхару, Saptariya/Kochila Tharu) распространен в районах Саптари,
Удайпур и Сираха зоны Сагарматха. На махотари-тхару (Mahotari Tharu) говорят
в районе Махотари зоны Джанакпур. Читвания-тхару (Chitwania Tharu) распро-
странен в районе Читван зоны Нарайани и в районе Навалпараси зоны Лумбини.
На дангаура-тхару (Dangaura Tharu) говорят в районе Данг зоны Рапти. Кроме
того, носители дангаура-тхару живут в индийских округах Кхери и Гонда (штат
Уттар-Прадеш). Катхория-тхару (Kathoriya Tharu) распространен в районе Каи-
лали зоны Сети. На рана-тхару (Rana Tharu) говорят в районе Каилали зоны Сети
и в районе Канчанпур зоны Махакали, а также на юго-востоке штата Уттарак-
ханд (Индия). Видимо, близкий тхару язык или диалект букса (бхокса, Buksa,
Bhoksa) распространен далее на запад, в южном Уттаракханде и соседних рай-
онах Уттар-Прадеш.
Boem E.D. A Phonological Reconstruction of Masica C.P. Defining a Linguistic Area: South
Proto-Tharu: MA Thesis. Arlington, 1997 (Uni- Asia. Chicago, 1976.
versity of Texas). Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
Chaudhary A.K. Tharu Language: a sociolin- Cambridge, 1991.
guistic survey: MA Thesis. Katmandu, 2004 Yadava Y.P. Language // Population Mono-
(Tribhuvan University). graph of Nepal. Kathmandu, 2003, vol. I, ch. 4.
Chaudhary M.K. A Sketch Grammar of Sap-
tariya Tharu: MA Thesis. Katmandu, 2005 (Trib-
huvan University).
ЯЗЫКИ БИХАРИ
Г.А. Зограф
БИХАРИ ЯЗЫКИ
1.0. Наименование бихари (bihārī) — производное от названия области Бихар,

ныне один из штатов Индии, введено в конце XIX в. Дж. Грирсоном для обозна-
чения подгруппы индоарийских языков и диалектов.
2.0. Языки бихари (Б.я.) распространены на территории исторической области
Бихар (современные штаты Индии Бихар и Джаркханд и примыкающая к ним
восточная оконечность штата Уттар-Прадеш). Достаточно прочно закрепившееся в
лингвистической литературе, особенно за пределами Индии, это название так и не
получило признания в практической жизни: покрываемые им основные коммуни-
кативные формы — бходжпури, майтхили и магахи — в обиходе трактуются либо
как самостоятельные языки, либо подводятся как диалекты под общее понятие «хин-
ди» (см. статьи «Хинди язык», «Бходжпури язык», «Майтхили язык» и «Магахи
язык» в наст. издании). При проведении переписи 1961 г. название Б.я. дали своему
языку всего 15 тыс. чел., а в 1971 г. — 23 тыс. чел., причем это были исключи-
тельно лица, проживающие за пределами самого штата Бихар с его 46-миллионным
населением. В результатах переписей 1991 г. и 2001 г. это название не фигурирует.
Каждый из названных языков (диалектов) представлен совокупностью гово-
ров. Для бходжпури это западные, северные и южные (принимаемые в качестве
стандартной разновидности языка и лежащие в основе предлагаемого ниже опи-
сания) говоры и нагпурия, или садани (садри), распространенный к югу от
р. Сон. Стандартной формой майтхили признается диалект северной Дарбханги,
от которого несколько обособлены южные говоры. Выделяются также западный
и восточный диалекты, а на юго-востоке, в правобережье Ганга — диалект анги-
ка (чхикачхики). Магахи сравнительно однороден; отпечаток бенгальского влия-
ния носит его восточный диалект, распространенный на крайнем юго-востоке
ареала бихари и, изолированно, в Западной Бенгалии, по левому берегу Ганга.
Число носителей бходжпури, майтхили и магахи может быть определено толь-
ко ориентировочно. Как показывают цифры, приводимые ниже в таблице, соот-
ветствующие данные резко варьируют от переписи к переписи, отражая тем са-
мым как меняющиеся установки официальных кругов, так и колебания в само-
сознании носителей, одни из которых считают престижным причислить себя к
господствующей на севере Индии общности говорящих на хинди, другие желают
подчеркнуть обособленность своей родной речи.
Таким образом, в общей сложности на языках бихари, по оценке 2011 г., гово-
рят около 171 млн. чел., точное же число носителей по указанным причинам на-
звать невозможно.
3.0. По давней традиции перечисленные языки (диалекты) в обиходе подводят-
ся под понятие «хинди», что обусловлено длительной культурно-исторической
общностью территории современного Бихара с областями, лежащими на запад от
318 Языки бихари
Д а н н ы е о ч и с л е н н о с т и н о с и т е л е й б и х а р и, ч е л.
Бходжпури Магахи Майтхили Всего
Дж. Грирсон (1927) 20 412 608 6 504 817 10 263 357 37 180 782
Перепись 1951 г. 2 164 3 728 97 757 ок. 120 000
7 964 755 2 818 602 4 984 811
Перепись 1961 г. 16 806 772
(8 500 000) (3 200 000) (5 030 000)
14 340 564 6 638 495 6 121 922 27 100 981
Перепись 1971 г.
(15 000 000) (7 200 000) (7 000 000) (29 200 000)
Перепись 1991 г. 23 102 050 10 566 842 7 766 597 41 435 489
33 099 497 13 978 565 80 144 454
Перепись 2001 г. 33 066 392
(36 386 859) (19 324 181) (88 777 433)
Оценка 2001 г. 66 778 790 25 535 138 44 994 762 137 308 690
Оценка 2011 г. 83 349 580 31 673 667 56 221 514 171 244 761
2 797 582
Перепись Непала 2001 г. 1 712 536 — 4 510 118
(3 051 421)
П р и м е ч а н и е: В скобках даны суммарные цифры, включающие диалекты (говоры),

приведенные в переписях обособленно.
него вплоть до Пенджаба. В существующих генеалогических классификациях

(Дж. Грирсона, С.К. Чаттерджи) Б.я. объединяются с индоарийскими языками
восточной подгруппы (бенгальским, ассамским и ория). Более поздние исследо-
вания (Р. Джефферс, М. Тиль-Хорcтманн, Г.А. Зограф) подвергают сомнению
принадлежность Б.я. к восточной группе и отводят им промежуточную позицию
между восточной группой и центральными новоиндоарийскими языками (хин-
ди), оспаривая справедливость генеалогического возведения бихари к пракриту
магадхи. Промежуточное положение Б.я. подтверждается типологическими дан-
ными — морфологическими и фонологическими.
4.0. Литература на Б.я. (исключая майтхили) молода и небогата. Значительное
место в современных публикациях занимает фольклор. Наиболее ранние литера-
турные памятники восходят к XV в. Творческое наследие Видьяпати (Биддепоти)
Тхакура (1352–1448) и его последователей обычно включается в историю как ли-
тературы хинди, так и бенгальской.
Бходжпури и магахи не имеют официального статуса, майтхили в 2004 г.был
включен в Восьмое приложение к Конституции Индии как один из официальных
языков Индии. В качестве официального языка он используется в штате Бихар
наряду с хинди и урду, которые (в первую очередь хинди) служат официальными
языками во всех районах распространения бихари. Бходжпури и магахи являются
в основном языками домашнего общения, их употребление в других сферах ог-
раниченно, преподавания в школе на них не ведется.
Для всех Б.я. используется письмо деванагари (см. статью «Письменности ин-
доарийских языков» в наст. издании) и в обиходе — скоропись кайтхи. В восточ-
ных районах штата Бихар имеет хождение также письмо майтхили, представ-
ляющее собой разновидность бенгальского письма.
Г.А. Зограф. Бихари языки 319

Б.я. обладают заметной структурной общностью, хотя майтхили и магахи об-
наруживают больше сходства с соседним бенгальским, чем бходжпури, во мно-
гом тяготеющий к авадхи.
5.1.0. Фонемный состав Б.я. в основной своей части сходен с описанным для
хинди, за исключением отсутствия противопоставления по количеству гласных
верхнего ряда, что явилось следствием утраты фонологической долготы. Общий
индоарийский *а в магахи и майтхили продвинут назад, но, в отличие от бен-
гальского, еще не перешел в ɔ. В бходжпури богаче, чем в родственных языках,
набор носовых, включающий в качестве самостоятельных фонем заднеязычный ŋ
(и ŋh), а придыхательность распространяется на носовые и плавные согласные.
5.1.1. Допустимые структуры слога те же, что и в хинди, хотя в связи с сохра-
нением кратких гласных в конечной позиции закрытые слоги в Б.я. менее часты.
5.1.2. Долгота гласных утратила смыслоразличительную функцию и преврати-
лась в позиционную. В Б.я. наиболее четко прослеживается выведенная
Дж. Грирсоном именно на бихарском материале закономерность «краткого анте-
пенультима» — сокращения третьего от конца и предшествующих ему слогооб-
разующих гласных при словообразовании и словоизменении, что часто, особенно
в первом случае, отражается также в орфографии (ср. ā̃ gan и ãganā ‛двор’). В ко-
нечной позиции сохраняются краткие гласные: в магахи — в полном, в двух дру-
гих языках — также и в «очень кратком» звучании. Наряду с фонологической на-
зальностью гласных наблюдаются случаи спонтанной назализации.
5.2.1. В Б.я. в большей мере, чем в хинди, проявляется отмирание флективно-
синтетических форм, заменяемых агглютинативными, не достигшими, однако,
такого развития, как в бенгальском. Широкое распространение имеют аналити-
ческие именные (послеложные) и глагольные образования.
5.2.2. Категория р о д а стирается, проявляясь окказионально в согласовании
некоторых прилагательных (главным образом в майтхили, где окончанию муж-
ского рода -а в женском роде соответствует -i, а прилагательные на согласный
могут принимать -i; в стандартном бходжпури и магахи прилагательные неизме-
няемы) и немногочисленных форм глагола (в майтхили и магахи употребляются
факультативно) с именами женского рода, причем только персональными, неко-
торыми одушевленными, когда половая принадлежность четко выражена и акту-
альна для говорящего. Возможно, сохранение рудиментов родового согласования
подкрепляется влиянием литературного хинди.
Категория ч и с л а выражается главным образом присоединением агглюти-
нативных показателей множественности: -sab, -sabh (-sabani) ‛все’, -log (-lokani)
‛люди’; в магахи и бходжпури сохранились также синтетические формы множе-
ственного числа на -an, общие для прямого и косвенного падежей и более упо-
требительные во втором случае. Старые формы множественного числа место-
имений переосмыслены и в настоящее время передают различные степени веж-
ливости, тогда как исконные формы единственного числа либо вышли из
употребления, либо воспринимаются как фамильярно-уничижительные. Совре-
менные формы множественного числа — новообразованные по общеименной
модели (с -an, -ani и агглютинативными показателями). Аналогичное переосмыс-
ление претерпевают и глагольные формы.
П а д е ж н ы е отношения передаются главным образом с помощью послело-

гов, сочетающихся в большинстве случаев с неизменяемой основой существи-
тельного. Основные первообразные послелоги: датив-аккузатив -ke (в майтхили
также -kẽ, -kã), аблатив-инструменталис -se, -sẽ (в майтхили также -sã), локатив
-mẽ и -par, генитив -k, -ke, -ker (варьируются по диалектам). Сохраняются также
синтетические формы инструменталиса и локатива, употребляемые окказиональ-
но, причем только в единственном числе.
Категория л и ц а выражена в местоимении (функцию 3-го лица в Б.я., как и в
других родственных языках, выполняют указательные местоимения) и в глаголе.
В связи с развитием категории г о н о р а т и в а система личных местоимений
и соответствующих глагольных форм расширяется противопоставлением фа-
мильярных, нейтральных и почтительных форм во 2-м и 3-м лице; встречается
также различение двух форм в 1-м лице — уничижительной и высокопарной
(или нейтральной). Особенно сложна система дейктических указаний в глаголе,
согласующемся по лицу и степени вежливости не только с субъектом, но и с объ-
ектом (в майтхили и магахи).
Как и в родственных языках, категория о п р е д е л е н н о с т и выражается
присоединением к имени суффикса определенности -wā (и его вариантов), разли-
чается также оформление определенного и неопределенного прямого дополнения
(определенный объект оформляется аккузативом).
Пространственная ориентация передается указательными местоимениями
ближнего (ī) и дальнего (ū, ō) плана, а также пространственными послелогами.
Система категориальных форм глагола, в целом сходная с системой хинди, об-
ладает некоторыми особенностями.
Страдательный з а л о г образуется аналитически по общим с хинди моделям
«причастие совершенного вида (в Б.я. — на -al) + jana ‛идти’ (реже — hona
‛быть’)», либо «глагольное имя на -nā + jana ‛идти’». Кроме того, окказионально
употребляются синтетические формы с суффиксом -a-.
В и д о в ы е значения передаются парадигматически — выбором причастно-
го компонента аналитических форм (характерно при этом, что формы совершен-
ного и несовершенного вида у переходных и непереходных глаголов могут не
совпадать — см. ниже), а также лексико-грамматически — сложноглагольными
образованиями на базе причастия основного глагола.
В р е м е н н ы́ е формы различаются суффиксами при основе спрягаемого
глагола, основного или вспомогательного. Показателем синтетических форм
прошедшего времени служит -l-, форм будущего — -b-. Элементами того же по-
рядка дифференцируются формы н а к л о н е н и й. Первичные окончания со-
слагательного наклонения присоединяются непосредственно к основе, а в анали-
тических формах — к вспомогательному глаголу ho- (hokh-); признаком условного
наклонения служит суффикс -(i)t- при основе или вспомогательном глаголе rah-.
Категория п е р е х о д н о с т и / н е п е р е х о д н о с т и находит в Б.я.
морфологическое выражение — через некоторые различия в парадигме спряже-
ния: в нейтральных формах 3-го лица прошедшего общего времени (синтетиче-
ских) переходные глаголы присоединяют окончание -e, у непереходных глаголов
обычно отсутствующее. Подкласс переходных глаголов представляют к а у -
з а т и в н ы е глаголы, образуемые с помощью суффиксов -a-, -aw-.
Г.А. Зограф. Бихари языки 321
В целом структура именных и глагольных форм сходна с описанной для хинди,

отличаясь в некоторых частностях. Одна из особенностей Б.я. (разделяемая и
авадхи — см. статью «Авадхи язык» в наст. издании) заключается в различении
трех основ имени: краткой (на согласный и все гласные, кроме a), сильной (на -a)
и усиленной, или избыточной (на -wa, -ba, -ma); в женском роде указанным фор-
мам основ соответствуют окончания -i, -iya, -iwa, у прилагательных — -0, -aka,
-akka, -akawa.
Основные неличные формы имеют следующие аффиксы: инфинитив -al; гла-
гольное имя: -an, -е (бходжпури), -ae, -a, -ahi (майтхили). Причастие несовер-
шенного вида -at, -it, -ait; причастие совершенного вида -al, -āil (в майтхили име-
ется также «абсолютное» причастие совершенного вида на -ne); деепричастие -i
(-ke) (бходжпури), -i (-ka) (майтхили), -0 (-ke/-kar) (магахи). Настоящее время со-
вершенного вида (перфект) имеет, наряду со структурно копирующими хинди
(причастие совершенного вида + вспомогательный глагол, спрягаемый в настоя-
щем времени), альтернативные формы, образуемые присоединением неизменяе-
мой частицы глагольной этимологии (бходжпури hã, ha; майтхили achi и др.) к
спрягаемой форме прошедшего времени. Магахи имеет две своеобразные и ши-
роко употребляемые формы, в которых вспомогательный глагол настоящего и
прошедшего времени сочетается с глагольным именем на -a (настоящее и про-
шедшее «неопределенные»).
5.2.3. Основные способы словообразования идентичны описанным для хинди
(см. статью «Хинди язык» в наст. издании). Характерной чертой Б.я. является по-
следовательное действие при этом правила сокращения гласных в третьем от
конца и предшествующих ему слогах.
5.3.1. Правила построения п р о с т о г о предложения в основном соответству-
ют принятым в хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании) за тем исключени-
ем, что в Б.я. не употребляется эргативная конструкция. Предложение с переходным
глаголом в формах совершенного вида строится точно так же, как и при формах
несовершенного, то есть субъект стоит в прямом падеже и сказуемое согласуется с
ним независимо от отсутствия или наличия прямого объекта и формы последнего.
5.3.2. С л о ж н ы е предложения в основном аналогичны сложным предложе-
ниям хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании).
5.4.0. Лексика Б.я. значительно более гомогенна, чем лексика хинди и других
близкородственных языков с богатой письменной традицией, хотя и не свободна от
заимствований. Сравнительно многочисленны диалектизмы индоарийского проис-
хождения. Современное обогащение словаря идет главным образом через хинди.
6.0. О диалектах см. 2.0.
Зограф Г.А. Морфологический строй новых Grierson G.A. Seven Grammars of the Dia-
индоарийских языков. Москва, 1976. lects and Subdialects of the Bihari Language.
Beames J. Notes on the Bhojpuri Dialect of Calcutta, 1883–1887.
Hindi Spoken in Western Behar // Journal of the Hoernle A.F.R. A Comparative Grammar of
Royal Asiatic Society of Great Britain & Ireland the Gaudian Languages. Lnd., 1880.
(New Series), 1868, vol. III.
Jeffers R. The Position of the Bihārī Dialects Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India.
in Indo-Aryan // Indo-Iranian Journal, 1976, Calcutta, 1927, vol. I, pt. I.
vol. 18. Specimens of the Bihari and Oriya Lan-
Jha S. Maithili Phonetics // Indian Linguistics, guages // Linguistic Survey of India / Grier-
1941, vol. 8. son G.A. (ed.). Calcutta, 1903, vol. V, pt. II.
Jha S. The Formation of the Maithili Lan- Thiel-Horstmann M. On: R.J. Jeffers. The Po-
guage. Lnd., 1958. sition of the Bihārī Dialects in Indo-Aryan: A
Jordan-Horstmann M. Sadani: A Bhojpuri Dia- Phonological Reconsideration // Indo-Iranian
lect Spoken in Chotanagpur. Wiesbaden, 1969. Journal, 1978, vol. 20.
Kellogg S.H. A Grammar of the Hindi Lan- Tiwari U.N. The Origin and Development of
guage. 3rd ed. Lnd., 1938. Bhojpuri. Calcutta, 1960.
Й.П. Ядав
МАЙТХИЛИ ЯЗЫК
1.0. Майтхили (М.я.) является языком Митхилы — древнего королевства, ко-

торым правил король Джанака и где родилась Джанаки, или Сита — жена Рамы,
героя эпоса «Рамаяна», одного из воплощений бога Вишну. Эта область, включа-
ющая в себя районы Дарбханга и Музаффарпур современного индийского штата
Бихар, также была известна под названием Тайрабхукти (современное назва-
ние — Тирхут). Географически Митхила занимает север Бихара и юго-восточную
часть района Тераи в Непале, где люди, говорившие на этом языке, проживают с
незапамятных времен. Другие названия — англ. Mithilā Bhākhā, Tirhutiyā, Dehāti,
Thethi, Maitili, Maitli, Methli, Tirahutia, Tirhuti. Самоназвание — maithilī.
2.0. М.я. распространен в основном в северо-восточной и восточной частях
штата Бихар и северо-востоке штата Джаркханд (область Сантал-Паргана) в Ин-
дии и в восточной части непальского района Тераи. В соседних индийских шта-
тах, таких как Западная Бенгалия и Мадхья-Прадеш, и в центральной части Тераи
также имеются небольшие группы говорящих на этом языке.
Согласно результатам переписи 2001 г., М.я. в качестве родного назвали более
12 млн. чел. в Индии и около 2,8 млн. чел. в Непале. Однако большинство носителей
М.я. в Индии указывают в качестве родного язык хинди. По оценке, население май-
тхилиязычных территорий в штатах Бихар и Джаркханд составило в 2001 г. 46 млн.
чел., в 2011 г. — 57 млн. чел. Кроме того, в Индии и в Непале М.я. распространен в
качестве второго языка. В Непале на М.я. говорит 12% населения, он занимает вто-
рое место по числу говорящих, уступая лишь государственному языку — непали.
Как в Индии, так и в Непале М.я. используется его носителями в качестве основ-
ного языка. В регионах его распространения он выступает также в роли lingua franca.
В 2004 г. М.я. был включен в Восьмое приложение к Конституции Индии как
один из официальных языков Индии. Хотя временная Конституция Непала
(2007) признает М.я., как и ряд других языков жителей страны, официальным
языком, тем не менее на практике он в этом качестве не используется. Сейчас ве-
дется серьезная кампания с целью внести его как официальный язык одной из
провинций в будущую Федеральную Конституцию Непала.
Й.П. Ядав. Майтхили язык 323
3.0. Дж. Грирсон относит М.я. к языкам бихари (см. статью «Бихари языки» в
наст. издании) вместе с бходжпури и магахи, и большинство исследователей с
этим согласны. Однако по поводу генетической принадлежности бихари сущест-
вуют разные мнения. Дж. Грирсон и другие исследователи относят бихари вме-
сте с ория, бенгальским и ассамским языками к восточной подгруппе индоарий-
ской группы. Согласно этой точке зрения, М.я., входящий в одну подгруппу с
бходжпури и магахи,с лингвистической точки зрения ближе к ассамскому, бен-
гальскому и ория, чем к языкам центральной подгруппы, с которыми он грани-
чит, а именно хинди и непали.
М.я. имеет давнюю письменную традицию. М.я. отличается богатым лексико-
ном, зафиксированным в словарях, и имеет грамматический стандарт. Язык, ко-
торый использовался великими майтхильскими писателями, признан в качестве
стандартного. Очевидно, однако, что в качестве стандартного языка следует при-
знать разговорный вариант М.я., используемый большинством носителей, а не
язык элиты. Предпринималась попытка реформы орфографии М.я. с целью при-
близить ее к современному произношению.
В Индии М.я. преподается в качестве отдельного предмета начиная со средней
школы до университетского уровня. В Непале изучение М.я. недавно было вве-
дено на всех уровнях образования — начиная с младших классов до высших
учебных заведений. Согласно непальской национальной программе «Образова-
ние для всех», М.я. также будет использоваться для преподавания в начальных
классах с целью облегчения обучения и повышения качества образования.
4.0. Как в Индии, так и в Непале существует большое количество письменных
литературных памятников на М.я. Самым ранним письменным произведением на
М.я. считается «Вернаратнакара» — прозаический текст, написанный в XIV в.
Джьотдирисвара Кависекхарачария. Наиболее популярным майтхильским писа-
телем является Видьяпати Тхакур, известный также как Махакави Видьяпати
(великий поэт Видьяпати). Помимо того, что он писал на санскрите, он сочинял
стихи на М.я., основной темой которых является любовь Радхи и Кришны. Это
собрание стихов обессмертило его имя.
Расцвет М.я. в этом регионе и за его пределами продолжался вплоть до XVI в.
М.я. был родным языком правящих династий, таких как Карнаты, Оинибары и
Кхандвалы в Митхиле, Маллы в Непале и Сены в Моранге (современная область
в Непале). Во время правления династии Малла в долине Катманду (1200–1769)
М.я. был языком двора. В Национальном архиве в Катманду сохранилось не-
сколько литературных произведений (преимущественно драмы и песни) а также
надписей на М.я. М.я. использовался в качестве lingua franca в юго-восточном
Бихаре, северо-восточном Непале, Бенгалии, Ориссе и Ассаме.
В настоящее время как индийские, так и непальские писатели создают на М.я.
произведения всех литературных жанров. Кроме письменных текстов, на М.я.
существует огромное количество памятников устного народного творчества —
сказки, а также баллады и песни, повествующие о древнем короле Салхесе или же
относящиеся к известному циклу Рас Лила, посвященному любви Радхи и Кришны.
Раньше для М.я. использовалась собственная письменность под названием
митхилакшар, или тирхута, которая произошла от брахми (см. статью «Письмен-
ности индоарийских языков» в наст. издании) через прото-бенгальскую письмен-
ность и напоминает современные системы письма в бенгальском языке и ория.

Кроме митхилакшар, люди, принадлежавшие к касте писцов (каястха), использо-
вали для ведения официальных и частных записей письменность кайтхи. Обе эти
системы письма были постепенно вытеснены письменностью деванагари и в на-
стоящее время практически забыты.
5.1.0. В М.я. насчитывается 26 согласных и восемь чистых гласных, каждый из
которых имеет соотвествующий назализованный вариант.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ ə ə̃ o õ
Средний открытый æ æ̃ ɐ ɐ͂ ɔ ɔ̃
Нижний ɑ ɑ͂
Различия по долготе гласных в М.я. нет. Традиционно выделяют лишь два ди-
фтонга — əi и əu, однако это скорее дань орфографии, чем результат фонологи-
ческого анализа. Дифтонги также назализуются. Некоторые исследователи счи-
тают, что большинство вокалических сочетаний в М.я. подвергаются дифтонги-
зации. Дифтонги в М.я. в основном восходящие, т. е. заканчиваются на гласные
верхнего подъема i и u: bhai ‛брат’, lau ‛принесите’ и т. д.
В транслитерации фонеме [ə] соответствует знак a, фонеме [ɑ] — знак ā, кото-
рый отражает соответствующую графему деванагари, хотя для М.я. долгота фо-
нологически нерелевантна.
Согласные
образования Губ- палато- языч- языч- таль-
ные зуб- ретро-
альвео- ные ные ные
ные флексные лярные
h h
Придых. p t ʈʰ kʰ
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Зв. Непридых. ʤ
Придых. ʤʰ
Фрикативные Гл. s h
Носовые m n ɳ
Сонорные
Боковые l
Вибранты и одноударные r
Глайды ʋ j
5.1.1. Общей структурой слога в М.я. является (C)(C)V(C) и (C)V(C)(C). Кон-

сонантные кластеры редки по составу и ограничены по позиции в слове. Они ха-
рактерны для формальной речи образованного носителя, знающего санскрит и
хинди, но не для обычного разговорного языка. В начальной позиции встречают-
ся лишь сочетания вида «смычный + r или l» и «s + глухой смычный или сонор-
ный», в срединной и конечной позиции возможны разные сочетания.
5.1.2. Согласный удваивается в интервокальной позиции, если предшествую-
щий ему гласный — ударный, например, 'sukkha ‛засуха’, но gi'ra (*girra)
‛вынудить упасть’.
Чрезвычайно продуктивными морфофонемными чередованиями в М.я. явля-
ются опущение шва ə, например, sərək-e > [sərk-e] ‛только дорога’, и переход
a > ə, например, kam-ai > kəm-ai ‛заработная плата’.
Ударение не играет важной роли в М.я. и практически не используется для
дифференциации слов.
5.2.1. М.я. относится к языкам флективного типа с элементами агглютинации.
5.2.2. Категория р о д а в М.я. практически исчезла. Неодушевленные суще-
ствительные не различаются по роду. Для определенного круга существитель-
ных, обозначающих людей, различия по полу выражаются словообразователь-
ными суффиксами, отличающими существительные женского рода, такими как -i
(chaur-ā ‛мальчик’ — chaur-i ‛девочка’), -(a)ain (guru ‛учитель’ — guru-ain
‛учительница’). Местоимения в М.я. не различаются по роду. В формальной речи
род выражен в глагольных формах 3-го лица прошедшего и будущего времени,
если он связан с категорией вежливости: o daur-l-ih/daur-t-ih бежать-ПРОШ-
3Ж.ПОЧТИТ/бежать-БУД-3Ж.ПОЧТИТ ‛она бежала/побежит’, o daur-l-aith/daur-t-ah
бежать-ПРОШ-3М.ПОЧТИТ/бежать-БУД-3М.ПОЧТИТ ‛он бежал/побежит’. Следует
заметить, что в отличие от хинди и непали, притяжательные модификаторы не
согласуются с существительным в роде: okar pati/patni ‛его/ее муж/жена’. Если
же притяжательный модификатор выражен прилагательным, он согласуется в
роде с существительным, обозначающим человека: okar pahilkā betā ‛его/ее пер-
вый сын’ — okar pahilki beti ‛его/ее первая дочь’.
Как существительные, так и местоимения образуют формы множественного
ч и с л а путем прибавления суффикса -sab(h) — грамматикализованной формы
слова -sab(h) ‛все’. Cуществительные и местоимения, соотносимые с категорией веж-
ливости, могут также образовывать множественное число с помощью прибавления
суффикса -lokain. В глаголе единственное и множественное число не различаются.
П а д е ж н ы е значения выражаются тремя способами. Номинатив и аккуза-
тив выражаются нулевым показателем; датив/аккузатив, генитив, инструмента-
лис и локатив маркируются клитиками, прочие значения выражаются послелога-
ми, присоединяющимися к форме генитива.
(1) u daur-l-ak
он:НОМ бежать-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Он побежал’.
(2) u kitāb kin-l-ak
он:НОМ книга:АКК покупать-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Он купил книгу’.
Показатель kẽ маркирует датив/аккузатив:

(3) Ram chaura=kẽ mār-l-ak
Рам мальчик=АКК бить-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Рам побил мальчика’.
(4) hari=kẽ bhukh lāg-al
Хари=ДАТ голод прилагаться-ПРОШ
‛Хари голоден’.
Генитив обозначается клитиками (a)k (существительные и гонорифические
местоимения) и (a)r (негонорифические местоимения):
(5) ham rām=ak ghar dekh-l-i-ainh
я Рам=ГЕН дом видеть-ПРОШ-1-3ПОЧТИТ
‛Я увидел дом Рама’.
(6) ham ahā̃ =k ghar dekh-l-aunh
я ты:ПОЧТИТ=ГЕН дом видеть-ПРОШ-1
‛Я увидел твой дом’.
(7) ham-ar ghar dur aich
я-ГЕН дом далеко ВСПОМ:НАСТ.3
‛Мой дом далеко’.
Клитикой sã маркируется инструмент или источник:
(8) hari pensil=sã likh-l-ak
Хари карандаш=ИНСТР писать-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Хари пишет карандашом’.
(9) hari-ji apan gām=sã ai-l-āh
Хари-ВЕЖЛ сам деревня=ИНСТР приезжать-ПРОШ-3ПОЧТИТ
‛Хари приехал из деревни’.
Клитиками me и par маркируется локатив:
(10) hari-ji kothari=me ch-aith
Хари-ВЕЖЛ комната=ЛОК ВСПОМ-НАСТ.3ПОЧТИТ
‛Хари в комнате’.
(11) hari-ji ghar=par ch-aith
Хари-ВЕЖЛ дом=ЛОК ВСПОМ-НАСТ.3ПОЧТИТ
‛Хари дома’.
В отличие от многих новых индоарийских языков, М.я. не имеет эргативного
падежа.
Глаголы в М.я. делятся на п е р е х о д н ы е и н е п е р е х о д н ы е в за-
висимости от того, имеют ли они валентность на прямой объект. Кроме того, не-
переходные глаголы в отличие от переходных согласуются по роду с одушевлен-
ными субъектами в прошедшем и будущем времени; различаются маркеры пер-
фекта для переходных (-ne) и непереходных (-əl) глаголов.
Непереходный глагол превращается в переходный путем чередования гласных
в основе, а также путем добавления каузативного суффикса:
(12) geetā daur-l-ih
Гита бежать-ПРОШ-3Ж
‛Гита побежала’.
(13) Hari geetā=kẽ daur-au-l-ak

Хари Гита=АКК бежать-КАУЗ-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Хари заставил Гиту побежать’.
Различается первичный (-a) и вторичный (-ba) морфологический к а у з а -
т и в. Первичный каузатив обозначает действие, направленное на объект, которое
выполняется субъектом; субъект же вторичного каузатива является лишь ини-
циатором действия, выраженного глаголом: перех. pərh ‛изучать’ — pərh-a
‛учить’ — pərh-ba ‛заставить кого-либо учить’.
В М.я. выделяются два типа п а с с и в и з а ц и и: морфологическая и пери-
фрастическая. Морфологический пассив образуется путем прибавления к глаголу
суффикса -ā, а перифрастический — путем добавления окончания причастия
прошедшего времени к основному глаголу, за которым следует глагол jā ‛идти’:
(14) ham kitāb kin-l-aunh
я книга купить-ПРОШ-1
‛Я купил книгу’.
(15) ham-rā-sa kitāb kin-ae-l
я-АКК-ПОСЛ книга купить-ПАСС-ПРОШ
‛Книга была куплена мной’.
(16) ham-rā-sa kitāb kin-al ge-l
я-АКК-ПОСЛ книга купить-ПРИЧ идти-ПРОШ
‛Книга была куплена мной’.
Глагол в М.я. выражает категории времени, аспекта, наклонения, а также со-
гласуется по лицу и степени вежливости с субъектом и объектом.
Глаголы в М.я. могут принимать показатели одного из трех в р е м е н — на-
стоящего, прошедшего или будущего: 3 л. наст. вр. likh-ait ‛он пишет’, прош. вр.
likh-l-ak, буд. вр. likh-at.
В каждом времени глагол может, кроме того, принимать одно из четырех зна-
чений а с п е к т а: обычный, имперфектный, длительный или перфектный.
Местоимениями выражается категория л и ц а (три лица с четырьмя степеня-
ми вежливости), в формах 3-го лица также различаются показатели ближнего и
дального плана:
Форма вежливости Удаленность Номинатив Датив Генитив

1 л. ham hamrā hamar
фамильярная tũ torā tohar
нейтральная tõ torā tohar
2 л.
почтитительная ahā̃ ahā=kẽ ahā̃ -k
сверхпочтительная apne apne=kẽ apne-k
ближн. i ekrā ekar
нейтральная
дальн. u okrā okar
3 л.
ближн. i hinkā hinak
почтительная
дальн. o hunkā hunak
Глаголы и местоимения дифференцированы по степени в е ж л и в о с т и.

Глагол в 3-м лице различает две степени вежливости — нейтральную с маркером
-athinh и почтительную с маркером -aith. Во 2-м лице различия между почти-

тельным ahā̃ и сверхпочтительным apne не выражаются в глаголе морфологиче-
ски: apne употребляется с перифрастической конструкцией пассивного типа,
противостоящей активной конструкции, глагол которой согласуется с ahā̃ , ср.:
(17) apne pad́ ḥ -al ge-l-aik
вы:СВЕРХПОЧТИТ читать-ПРИЧ уходить:СЛ.ИНТ-ПРОШ-3
‛Вы читали’.
(18) ahā̃ padh-ait cha-l-aunh
ты:ПОЧТИТ читать-ИМПЕРФ ВСПОМ-ПРОШ-3
‛Ты читал’.
Показатели вежливости 2-го лица — tũ (вежл. ф.) и tõ (нейтр. ф.), однако раз-
личие между ними соблюдается далеко не всегда. Это касается в особенности
языка представителей низших каст.
Различие по степени вежливости не ограничивается только местоимениями.
Имена собственные также могут быть маркированы суффиксом вежливости -ji
или нейтральным суффиксом -jā, -bā, -mā, что влечет за собой соответствующую
форму глагола.
(19) Hari-ji bhajan gab-ait ch-aith
Хари-ВЕЖЛ религиозный.гимн петь-ИМПЕРФ ВСПОМ-3ПОЧТ
‛Хари поет гимн’. (вежл. ф.)
(20) Hari-yā bhajan gab-ait aich
Хари-НЕЙТР религиозный.гимн петь-ИМПЕРФ ВСПОМ:НАСТ.3
‛Хари поет гимн’. (нейтр. ф.)
Немаркированное гоноративным суффиксом имя воспринимается как фамиль-
ярное или нейтральное. Существительные, имеющие общее референциальное
значение, могут различаться по степени вежливости, например почтит. bauā
‛мальчик’ — нейтр. chaurā ‛мальчик’, почтит. daiyā ‛девочка’ — нейтр. chauri
‛девочка’.
В отличие от большинства индоарийских языков, в М.я. присутствует довольно
сложная система полиперсонального согласования: в глагольных аффиксах может
кодироваться до трех участников ситуации. Пример высказывания с непереходным
глаголом, который согласуется с одним аргументом, — ham sut-l-aun я спать-
ПРОШ-1 ‛Я спал’. Переходный глагол может согласовываться с двумя аргументами:
(21) ham hun-kā madat kar-l-i-ainh
я:НОМ 3ПОЧТИТ-КОСВ помощь делать-ПРОШ-1-3ПОЧТИТ.АДР
‛Я помог ему’.
Глагол может также согласовываться с тремя аргументами:
(22) ham to-rā hun-ak kitāb de-l-i-au-nh
я:НОМ 2ВЕЖЛ-АКК 3ПОЧТИТ-ГЕН книга дать-ПРОШ-1-2ВЕЖЛ.АДР-3ПОЧТИТ.ПССР
‛Я дал тебе его книгу’.
Во всех трех типах согласования глагол может контролироваться не только ар-
гументами предиката, но и неаргументами, такими как существительные в пост-
позитивных группах и входящие в них посессоры, а также дейктические рефе-
ренты в дискурсе.
Согласование с неаргументом:
(23) tõ hun-kā-lel kāj kai-l-ah-ũh
ты:ВЕЖЛ.НОМ 3ПОЧТИТ-КОСВ-для работа делать-ПРОШ-2ВЕЖЛ.НОМ-3ПОЧТИТ.БЕНФ
‛Ты работал на него’.
Согласование с посессором:
(24) ham toh-ar ghar-par ge-l ch-al-i-ah
я:НОМ 2ВЕЖЛ-ГЕН дом-в идти-ПРИЧ ВСПОМ-ПРОШ-1-2ВЕЖЛ.ПССР
‛Я был в твоем доме’.
Согласование с дейктическим референтом:
(25) ham o-krā mār-l-i-ah
я 3НЕЙТР-АКК бить-ПРОШ-1-2ВЕЖЛ
‛Я побил его (того, кто относится к тебе)’.
Было обнаружено, что носители языка из низших каст, которые наименее за-
интересованы в сохранении такого стиля, в особенности его эксплицитной ие-
рархичности, частично редуцируют эту систему.
5.2.3. Основные способы словообразования в М.я. аналогичны описанным для
бходжпури и магахи (см. статьи «Бходжпури язык» и «Магахи язык» в наст. из-
дании).
В М.я. имеются аналитические глагольные формы, являющиеся промежуточ-
ным звеном между словом и словосочетанием — так называемые «составные
глаголы» (в русской терминологии «сложно-интенсивные глаголы»): первый из
них предстает в форме деепричастия и несет лексическое значение, а второй
принимает личную форму и является функциональным:
(26) hari-ji kitāb paedh le-l-aith
Хари-ПОЧТИТ книга читать:ПРИЧ брать:СЛ.ИНТ-ПРОШ-3ПОЧТИТ
‛Хари дочитал книгу’.
5.3.1. Немаркированный порядок слов в М.я. SOV, вершина группы располага-
ется после остальных ее элементов:
(27) rām hari=kẽ mār-l-ak
Рам:НОМ Хари=АКК бить-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Рам побил Хари’.
(28) rām kitāb kinat
Рам книга купить:БУД
‛Рам купит книгу’.
(29) nepāl me
Непал в
‛в Непале’
(30) rām-ak kitāb
Рам-ГЕН книга
‛книга Рама’
Порядок слов SOV стилистически нейтрален, остальные варианты обычно со-
провождаются фонологическими и семантическими эффектами, такими как то-
пикализация, фокус, домысливание, определенность и т. д.: kitāb rām kinat (OSV)
‛Книгу Рам купит’, kitāb kinat rām (OVS), kinat rām kitāb (VSO), kinat kitāb rām
(VOS) и rām kinat kitāb (SVO).
Свободный порядок слов также распространяется на непрямое дополнение и
различные типы обстоятельств. Даже прилагательные внутри именных групп и
вспомогательные слова в глагольных группах могут меняться местами с другими
членами предложения:
(31) gitā hariyar sāri pahir-ne aich
Гита зеленый сари носить-ПЕРФ ВСПОМ:НАСТ.3
‛Гита надела зеленое сари’ (т.е. Гита сейчас/сегодня в зеленом сари).
Это предложение может изменяться следующим образом: gitā hariyar pahirne
aich sāri, gitā sāri pahirne aich hariyar.
Субъектные местоимения, местоимения, относящиеся к прямому дополнению,
и местоимения в роли прямого дополнения могут опускаться:
(32) ham torā mār-b-au
я ты бить-БУД-1СУБ.2НЕЙТР.ОБЪЕКТ
‛Я побью тебя’.
Наряду с (32) встречаются варианты torā mārbau, ham mārbau, mārbau.
Как и в непали, хинди и в некоторых других южноазиатских языках, в М.я. нет
однозначного соответствия между падежами и семантико-синтаксическими от-
ношениями в предложении. К примеру, субъект необязательно должен стоять в
номинативе, он может быть в дативе, инструменталисе, генитиве и локативе, а
также выступать логическим субъектом в пассивных конструкциях:
(33) hun-kā bhukh lag-l-ain(h)
он:ПОЧТИТ-КОСВ голод чувствовать-ПРОШ-3ПОЧТИТ.ЭКСП
‛Он проголодался’.
(34) hunkā=sã i kitāb padh-al nahĩ bhe-l-ain(h)
он:ПОЧТИТ=ИНСТР этот книга читать-ПРИЧ ОТР становиться-ПРОШ-3ПОЧТИТ.СУБ
‛Он не мог прочитать книгу’.
(35) hunak paisā harā ge-l-ain(h)
он:ПОЧТИТ.ГЕН деньги терять идти-ПРОШ-3ПОЧТИТ.СУБ
‛Он потерял деньги’.
(36) hunkā-me sāphe dayā nahĩ ch-ain(h)
он:ПОЧТИТ-ЛОК совсем жалость ОТР быть-НАСТ.3ПОЧТИТ.СУБ
‛У него нет жалости’.
5.3.2. В М.я. используются следующие сочинительные союзы: ā ‛и’, ār ‛и’, ki
‛или’, yā ‛или’, mudā ‛но’:
(37) hari āi ā-ot mudā ham ghar par nahĩ rah-ab
Хари сегодня приходить-БУД.3НЕЙТР но я дом в ОТР оставаться-БУД.1
‛Хари сегодня придет, но меня не будет дома’.
В М.я. встречаются следующие типы подчинительных предложений: сентен-
циальные актанты, относительные придаточные, деепричастные и причастные
обороты, обстоятельственные придаточные обороты.
Различаются нефинитные и финитные сентенциальные актанты. Предикат
главного предложения может быть выражен глаголом или именем:
(38) u kah-l-ak je hari bimār aich

он сказать-ПРОШ-3НЕЙТР что Хари больной ВСПОМ.3НЕЙТР
‛Он сказал, что Хари заболел’.
(39) rām ghar par aich se nishcit ai ch
Рам дом в ВСПОМ:НАСТ.3 что точно 3НЕЙТР-ВСПОМ
‛Это точно, что Рам дома’.
Нефинитные сентенциальные актанты в М.я. могут быть инфинитивными и
номинализованными:
(40) ham kitāb kin-a cāh-ait ch-i
я книга покупать-ИНФ хотеть-ИМПЕРФ ВСПОМ-НАСТ.1
‛Я хочу купить книгу’.
(41) hin-kā padh-ab/ padh-nāi nik
он:ПОЧТИТ-КОСВ читать-НОМИН/ читать-НОМИН хорошо
lag-ait ch-ainh
чувствовать-ИМПЕРФ ВСПОМ-НАСТ.3ПОЧТИТ.ЭКСП
‛Ему нравится читать эту книгу’.
Наличие одинакового субъекта при нефинитном и финитном предикате при-
водит к удалению повторяющейся именной группы. Кроме того, при номинали-
зации номинатив субъекта заменяется на косвенный падеж.
Определительное придаточное предложение в М.я. образуется при помощи
относительного местоимения je. Ниже приведены примеры рестриктивного (42)
и нерестриктивного (43) определительных придаточных:
(42) ham je kitāb mahag ch-aek se/u nahĩ le-b
я который книга дорогой быть-НАСТ.3НЕЙТР тот ОТР брать-БУД.1
‛Я не буду покупать ту книгу, которая дорогая’.
(43) mukesh je netā ch-aeth āi bhasan
Мукеш который руководитель быть-НАСТ.3ПОЧТИТ сегодня речь
de-t-āh
давать-БУД.3ПОЧТИТ
‛Мукеш — тот, кто руководит — сегодня произносит речь’.
В рестриктивном определительном придаточном релятивизатор je (в разных
формах) может встречаться как вместе с существительным, так и без него. В слу-
чаях, когда существительное присутствует, релятивизатор выступает в роли де-
терминатора. Именная группа в определительном придаточном и вершинная
именная группа в главном предложении кореферентны. Вершинная именная
группа состоит из коррелятивного местоимения se (в различных формах), кото-
рое либо сопровождается, либо не сопровождается существительным. Как реля-
тивная, так и вершинная именная группа могут присутствовать или опускаться в
зависимости от относительного порядка слов в главном и придаточном предло-
жениях. Далее приведены примеры синтаксических стратегий, используемых для
образования рестриктивных придаточных определительных в М.я.:
(44) [je khet hariyar aich] se o/u ham-ar aich
который поле зеленый ВСПОМ:НАСТ.3 тот он 1-ГЕН ВСПОМ:НАСТ.3
‛Поле, которое зеленое, — мое’.
(45) u vidyārthi [je o rāit pada-l-ak] (se) o

тот студент который тот ночь читать-ПРОШ-3НЕЙТР (тот) он
ekhan sut-al aich
сейчас спящий ВСПОМ:НАСТ.3
‛Тот студент, который читал прошлой ночью, сейчас спит’.
Как и в большинстве южноазиатских языков, в М.я. широко используются не-
финитные конструкции. Одной из конструкций такого типа является конструк-
ция с конвербом (деепричастная), указывающая на одновременность действий в
главном и придаточном предложениях:
(46) padh-aet u bhāt khae-l-ak
читать-КОНВ он рис есть-ПРОШ-3НЕЙТР
‛Он ел рис читая’.
Последовательность действий в конвербах обозначается маркером -ka/-ke, сле-
дующим за основой глагола:
(47) khānā khā-ka(-ke ) sab ādami suit rah-al
еда есть-КОНВ все люди спать оставаться-ПРОШ.3НЕЙТР
‛Поев, все уснули (спали)’.
В М.я. оборот с конвербом, обозначающим действие, предшествующее дейст-
вию, выраженному главным предикатом, обычно располагается слева от главно-
го предложения. В маркированных конструкциях он может также располагаться
в постпозиции для реализации дискурсивных стратегий, выражающих фокус.
Субъектом таких конструкций в М.я. может быть либо нулевая именная груп-
па, либо лексически выраженная именная группа. Однако в определенных случа-
ях ограничение на субъект не соблюдается:
(48) ghar khais-ke das ādmi mair gel
дом падать-КОНВ десять человек умирать ВСПОМ:ПРОШ
‛Дом обрушился, и погибли десять человек’.
Кроме конвербных, в М.я. есть также адвербиальные конструкции, обозна-
чающие время и место.
Придаточные времени образуются с помощью соотносительных местоимений,
таких как jakhan ‛когда’ — takhan ‛тогда’, jahiyā ‛когда’ — tahiyā ‛тогда’ и т. д.:
(49) jakhan ham ghar pug-l-aunh takhan sab sut-al ch-al
когда я дом достигать-ПРОШ-1 тогда все спать-ПРИЧ ВСПОМ-ПРОШ.3НЕЙТР
‛Когда я пришел домой, все спали’.
В оборотах с обстоятельством места используется jata ‛где’ — tata ‛там’:
(50) jata ahā̃ ch-i tata ham ae-b
где ты быть-НАСТ.2 там я приходить-БУД.1
‛Я приду туда, где ты’.
Условные придаточные обычно образуются с помощью местоимений jaun/
jadi ‛если’ — ta ‛то’:
(51) jaun/jadi ahā̃ kāj kar-ab ta saphal hae-b
если вы:ПОЧТИТ работа делать-БУД.2ПОЧТИТ тогда успех быть-БУД.2ПОЧТИТ
‛Если ты будешь работать, то добьешься успеха’.
Образование вопросительных предложений в М.я. не требует изменения по-

рядка слов. В общих вопросах в конце факультативно добавляется частица ki, ин-
тонация таких предложений повышается. В частных вопросах соответствующий
компонент замещается вопросительным словом, позиция которого остается
прежней:
(52) hari ki bech-at?
Хари что продавать-БУД.3НЕЙТР
‛Что Хари продаст?’
Отрицательные предложения образуются путем прибавления отрицательной
частицы nahĩ в превербной позиции:
(53) ham rām-ke kitāb nahĩ de-l-aunh
я Рам-АКК книга ОТР давать-ПРОШ-1
‛Я не давал книгу Раму’.
5.4.0. Большинство иностранных слов в М.я. заимствованы из санскрита. Тех-
нические термины в основном заимствованы из английского языка. Заимствова-
ния из санскрита: adatt ‛крайний’, anargal ‛неуместный’, abastha ‛возраст’, ar ‛и’.
Заимствования из персидского: adna ‛несвязанный’, adalat ‛гражданский суд’,
adami ‛человек’. Заимствования из английского: tisan ‛станция’, pen ‛ручка’ kapi
‛копия, блокнот’, tebul ‛стол’.
6.0. Согласно исследованиям Г. Джха (1968), в Индии насчитывается семь ре-
гиональных разновидностей М.я.: стандартный, южный, восточный (кортха,
кхотта), ангика (чхикачики, анга, бхагалпури), западный (вадджика, бадджика),
джолхи (диалект мусульман) и центральный разговорный (сотипура). На стан-
дартном М.я. говорят на севере округа Дарбханга (север штата Бихар). В Непале,
по предварительным исследованиям, выделяются три региональных диалекта:
восточный (районы Моранг и Сунсари), центральный (Саптари, Сираха, Дхануша
и восточная часть Мохаттари) и западный (Махоттари, Сарлахи и восточная
часть Раутхата). До настоящего времени не предпринималось сколько-нибудь
значимых попыток изучения социальных диалектов М.я. Тем не менее можно
сказать, что в М.я. различия в произношении, словаре и грамматике связаны с
социальными параметрами, такими как принадлежность говорящего к опреде-
ленной касте, его полом, образованием, отношениями между говорящими и дру-
гими социальными факторами.
В Непале выделяются два социальных диалекта: брахманский и все прочие,
т.е. «небрахманский», но и тот, и другой отражают также этнические и прочие
различия. Эта социолингвистическая ситуация требует дальнейшего изучения.
Bickel B., Bisang W., Yadav Y.P. Face vs. Em- Burghart R. Introduction to Spoken Maithili in
pathy: The Social Foundation of Maithili Verb Social Context. Pts. 1–3. Heidelberg, 1992 [Не-
Agreement // Linguistics, 1999, vol. 37, iss. 3. опубликованная рукопись].
Bickel B., Yadav Y.P. A Fresh Look at Gram- Davis A.I. Maithili Sentences // Clause, Sen-
matical Relations in Indo-Aryan // Lingua, 2000, tences and Discourse Patterns / Ed. by A. Hale.
vol. 110 (5). Kathmandu, 1973, vol. 1.
Davis A.I. Basic Colloquial Maithili: A Mai- Yadav Y.P. Aspects in Maithili: A Formal
thili-Nepali-English Dictionary. Delhi, 1984. Analysis // Occasional Papers in Nepalese Lin-
Government of Nepal: Population Census. guistics. Kathmandu, 1980, vol. 1.
Kathmandu, 2001. Yadav Y.P. Question Movement in Maithili
Government of Nepal: Interim Constitution of and Binding Conditions // Indian Linguistics,
Nepal. Kathmandu, 2007. 1982, vol. 42, № 1.
Grierson G.A. An Introduction to the Maithili Yadav Y.P. Maithili Sentences: a Transforma-
Dialect of the Bihari Language as Spoken in Bi- tional Analysis // Indian Linguistics, 1982,
har. Part I: Grammar. Calcutta, 1881. vol. 43, № 3.
Grierson G.A. Bihar Peasant Life. Patna, 1885 Yadav Y.P. The Word Order Phenomenon in
[2nd and rev. ed. 1926]. Maithili Simple Sentences a TG Approach //
Hoernle A.F.R., Grierson G.A. A Comparative Contributions to Nepalese Studies, 1984, vol. 12,
Dictionary of the Bihārī Language. Calcutta, № 1.
1885, vol. 1; 1889, vol. 2. Yadav Y.P. A More Promising Rule for Nomi-
Jha D. Maithili Bhasha Kos (The Dictionary native Case-Assignment // Nepalese Linguistics,
of Maithili Language). Patna, 1950. 1987, vol. 4.
Jha G. Maithili Udgam o Vikas (The Origin Yadav Y.P. Presumptive Pronoun Strategy and
and Development of Maithili). Calcutta, 1968. Island Constraints // Tribhuvan University Jour-
Jha G. Uccatara Maithili Vyakaran (Higher nal, 1987, vol. XIII, № 2.
Maithili Grammar). Patna, 1979. Yadav Y.P. Raising From a Tensed Clause in
Jha G. Maithili-English Dictionary, Darbhanga, Maithili: its Implications for Binding and Case
1999. Theories // Contributions to Nepalese Studies,
Jha S. The Formation of the Maithili Lan- 1989, vol. 16, № 1.
guage. Lnd., 1958. Yadav Y.P. Verb Agreement in Maithili //
Jha S.K. Maithili: Some Aspects of its Phonet- Journal of Nepalese Studies, 1996, vol. 1, № 1.
ics and Phonology. New Delhi, 2001. Yadav Y.P. Constituent Structure and Dis-
Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India. course Strategies in Maithili // Indian Linguis-
Delhi, 1903, vol. V, pt. II. [repr. 1968]. tics, 1997, vol. 58.
Mishra J. Brihat Maithili Sabdkosa (A Com- Yadav Y.P. Issues in Maithili Syntax. Munich,
prehensive Maithili Dictionary). Simla, 1973, 1998.
fasc. I; 1995, fasc. II. Yadav Y.P. Reading in Maithili Language, Lit-
Singh U.N. How to Honor Someone in erature and Culture. Kathmandu, 1999.
Maithili // International Journal of the Sociology Yadav Y.P. The Complexity of Maithili Verb
of Language, 1989, iss. 75. Agreement // The Yearbook of South Asian Lan-
Trail R.L. Word Lists. Kathmandu, 1973. guages and Linguistics / Ed. by R. Singh. Delhi,
Williams J. Clause Pattern in Maithili // Pat- 1999, vol. 2.
terns in Clause, Sentence, and Discourse in Se- Yadav Y.P. Maithili // Facts About the World’s
lected Languages of Nepal and India / Ed. by or Encyclopedia of World’s Languages / Ed. by
R.L. Trail. Norman, 1973. J. Garry and C. Rubino. N. Y.; Dublin, 2000.
Yadav R. Maithili Phonetics and Phonology. Yadav Y.P. Nonnominative Case in Maithili //
Mainz, 1984. Nonnominative Subject / Ed. by Bhaskararao and
Yadav R. A Reference Grammar of Maithili. Subbarao. Amsterdam, 2005.
Berlin; N. Y., 1996. Yadav Y.P. Sequential Converb in Indo-
Yadav S.K. Language Planning in Nepal: An Aryan // Contemporary Issues in Nepalese Lin-
Assessment and Proposal for Reform: Unpub- guistics. Kathmandu, 2005.
lished PhD Dissertation. Jaipur, 1989 (University Yadav Y.P. Anaphoric Relations in Maithili
of Jaipur). and Linguistic Theory // Linguistic Theory and
Yadav Y.P. Time, Tense, and Aspect in English South Asian Languages. Amsterdam, 2007.
and Maithili: a Contrastive Study: Unpublished
MA dissertation. Hyderabad, 1980.
М. Варма. Бходжпури язык 335
М. Варма
БХОДЖПУРИ ЯЗЫК

1.1.1. Варианты названия: бходжпури (Б.я.); самоназвание — bhоjpuri. Назва-
ния англ. Chaparahiya, Gorakhpuri, Sarwariya, Madhesi, Banarasi, Purabi,
Purabiya, Nagpuria, Sadani, Sadri, Diku Kaji относятся, строго говоря, к разным
локальным диалектам, но могут, очевидно, использоваться их носителями
для обозначения своего языка безотносительно к более широкому понятию
бходжпури.
Б.я. получил свое название от г. Бходжпур (ныне так же называется округ, в
котором расположен город) в индийском штате Бихар. Считается, что удджайн-
ские раджпуты, ведущие свой род от Раджи Бходжа из Мальвы, основали здесь
княжество, которое в XVI в. боролось за независимость от династии Моголов, а в
годы Сипайского восстания (1857–1858) — от британского колониального вла-
дычества. Термин «бходжпури» для обозначения соответствующего языка начал
употребляться, очевидно, в XVII в., но впервые встречается в письменных источ-
никах, датированных 1789 г. В отношении географических диалектов употреб-
ляются также другие наименования по названиям местных населенных пунктов
(см. ниже).
1.1.2. Б.я. входит в состав бихарской подгруппы языков, которая, согласно
классификации Дж. Грирсона, относится к восточным индоарийским языкам. В
географическом отношении Б.я. является самым западным представителем этой
группы, ведущей свое начало от таких средних индоарийских языков, как апаб-
хранша магадхи и пракрит магадхи, и включающей в себя также такие современ-
ные восточные индоарийские языки, как бенгали, ассамский и ория. Однако бо-
лее поздние исследователи Дж. Кардона, Р. Джефферс, Т. Дасс подвергли крити-
ке объединение Б.я. в одну группу с восточными индоарийскими языками. В ряде
классификаций языки бихари отнесены к центральной группе. Произведя срав-
нительную реконструкцию на основе общих фонологических инноваций, Т. Дасс
пришел к выводу, что бихари вместе с восточным хинди составляют единую
группу, отличную и от бенгали, и от хинди.
Дж. Грирсон считал бходжпури, магахи и майтхили диалектами языка бихари.
С.К. Чаттерджи и У.Н. Тивари считали эти языки самостоятельными, но относи-
ли магахи и майтхили к отдельной подгруппе, аргументируя это, в частности, на-
личием в них более сложной системы спряжения глаголов.
1.1.3. Ареал распространения Б.я. простирается от районов к западу от р. Сон в
штате Бихар и западных областей плато Ранчи в штате Джаркханд до восточных
районов штата Уттар-Прадеш, где округи Басти, Азамгарх, Варанаси и Мирзапур
обозначают приблизительно его западную границу. В Непале на Б.я. говорят в
области Тераи, которая тянется вдоль индийской границы от Бахрайча в Уттар-
Прадеше до Чампарана в Бихаре. К региону Б.я. относятся Кайлали на западе и
Махоттари на востоке. На западе область распространения Б.я. постепенно пере-
ходит в область распространения авадхи, причем четкой границы между ними
нет и представители обеих групп вполне могут понимать друг друга.
Однозначных сведений о числе носителей Б.я., как и любого другого из языков

бихари, нет. Отчасти это является следствием того, что по той или иной причине
носители, отвечая на вопрос переписчиков, называют свой язык «хинди». Со-
гласно переписи 1961 г., число говорящих составляло 7 964 755 чел., в 1971 г. —
14 340 564 чел., в 2001 г. — 33 099 497 чел. Еще 2 044 776 чел. назвали свой род-
ной язык садан/садри, а 1 242 586 чел. — нагпурия. По оценке, население всех
бходжпуриязычных территорий в Индии составляло около 66 млн. чел. в 2001 г.
и около 83 млн. чел. в 2011 г. В Непале, согласно переписи 2001 г., Б.я. назвали
родным языком 1 712 536 чел. С учетом носителей языка, давно переселившихся
в Маврикий, Тринидад и Тобаго, Гайану и Суринам и использовавших Б.я. в ка-
честве lingua franca, можно добавить к этому числу еще как минимум 2 млн. чел.,
что дает в общей сложности 87 млн. носителей.
В географическом отношении Б.я. является наиболее распространенным из
всех трех бихарских языков. Его ареал охватывает территорию в 73100 кв. км в
западном Бихаре и восточном Уттар-Прадеше, а также в юго-западной части Не-
пала. Кроме того, Б.я. является основным языком общения довольно значитель-
ных общин на Маврикии, в Тринидаде, Гайане и Суринаме. Описано также ис-
пользование Б.я. в Южной Африке; кроме того, индийцы, живущие на Фиджи,
часто указывают, что их «хинди» произошел от Б.я. Все это в некоторой степени
позволяет говорить о Б.я. как о языке международного общения.
1.2.1. Обычно выделяют четыре диалекта Б.я.: стандартный бходжпури (также
южный стандартный), северный бходжпури, западный бходжпури и нагпурия.
Пятым диалектом Б.я. можно считать тхару-бходжпури, на котором говорит око-
ло миллиона человек в непальском районе Тераи и прилегающих территориях на
севере Уттар-Прадеша и Бихара от Бахрайча до Чампарана (см. статью «Тхару
На южном стандартном диалекте говорят в округах Бходжпур, Рохтас, Саран,
Гопалгандж, Сиван, Буксар, Каймур и в некоторых областях Чампарана в Бихаре,
а также в Баллии и Восточном Газипуре в Уттар-Прадеше. Сведения, приведен-
ные в данной статье, относятся прежде всего к этому варианту языка. Разновид-
ность, распространенная в округе Саран, может называться чхапарахия по назва-
нию главного города Чхапра.
На северном Б.я. говорят в округах Деория, Горакхпур, Басти в Уттар-
Прадеше, а также в регионе Чампаран в Бихаре. Местные названия включают го-
ракхпури в Деории и восточном Горакхпуре и сарвария (saruār < sarayu-pār ‛за
рекой Сарайюʼ) в западном Горакхпуре и Басти. Вариант языка, на котором гово-
рят к востоку от р. Гандак, занимающий промежуточное положение между го-
ракхпури и майтхили Чампарана, имеет название «мадхеси» (madhya deshiya
‛(язык) средней области’); число говорящих на нем, по данным 1971 г. (очевидно,
заниженным), составляло 11 029 чел.
На западном Б.я. говорят в округах Варанаси, Азамгарх, Газипур, Мау, Чан-
даули и Мирзапур, на востоке Амбедкарнагара и Джаунпура и на севере Сонб-
хадры в Уттар-Прадеше. Диалект города и округа Варанаси носит название «ба-
нараси» (от названия города на хинди — Banāras), или «кашика» (от другого на-
звания города — Kāśī). Интересен тот факт, что носителями хинди, живущими к
западу от данного региона, для обозначения западного Б.я. (включая западные

говоры северного Б.я.) широко используется название «пураби» или «пурабия»,
что в переводе значит «восточный (язык)».
1.3.1. Б.я. прежде всего является языком повседневного общения необразован-
ных масс, однако образованные люди также используют его во всех ситуациях,
за исключением образовательных и государственных учреждений. Официальным
языком в этом регионе является хинди (а также урду), в высшем образовании и
административном управлении используется также наиболее престижный анг-
лийский язык. В результате многие носители ошибочно считают Б.я. диалектом
хинди. Также интересно заметить, что в кино и театральных постановках на хин-
ди возник стилизованный персонаж — простоватый, но заботливый слуга-
деревенщина в зажиточной семье, который говорит на Б.я. Таким образом, Б.я.
используется для характеристики персонажей, т. е. играет роль, сходную с ролью
пракритов (среднеиндийских разговорных языков в противопоставлении санск-
риту) в классической индийской драме.
1.3.2. Б.я. широко используется в литературных и драматургических кругах.
Хотя стандартным считается южный диалект, на котором говорят в Бходжпуре,
вариант Бенареса, благодаря творчеству Кабира, получил широкую литератур-
ную известность.
1.3.3. На Б.я. не ведется преподавание в школах и высших учебных заве-
дениях.
1.4.0. В литературных целях прежде использовалось письмо кайтхи, в настоя-
щее время используется письмо деванагари. Употребление письма кайтхи ныне
ограничено неформальной перепиской, иногда оно используется в не вполне ле-
гальной деятельности. Термин «кайтхи» происходит от kāyath (< kāyastha) — на-
звания касты писцов в Северной Индии. Это письмо, которое до недавнего вре-
мени было широко распространено в штате Бихар и на востоке штата Уттар-
Прадеш, происходит от раннего нагари, см. статью «Письменности индоарий-
ских языков» в наст. издании.
1.5.0. Некоторые исследователи-энтузиасты прослеживают историю литерату-
ры на Б.я. начиная с ранней литературы сиддхов, относящейся к VIII в. Так назы-
ваемые формы Б.я., которые они якобы находят в столь ранних памятниках, яв-
ляются не чем иным, как общими явлениями, характерными для развития всего
комплекса северных диалектов от средних до восточных земель. Однако несо-
мненным письменным памятником литературы на Б.я. является поэзия «ниргун»
Кабира, относящаяся к XV в. Кабир писал на западном диалекте Б.я., а точнее —
на банараси, несколько видоизмененном в согласии с литературной нормой.
В XIX в. появляются такие произведения, как «Devāksaracarita» (автор Рамдатта
Шукла, 1884), «Badmās′darpan» (автор Тег Али Тег, 1895), а также «Jangal mẽ
Mangal» и «Nāgari Vilāp» (автор Рам Гариб Чаубе, вторая половина XIX в.).
В наше время даже среди носителей других языков популярно народное творче-
ство на Б.я. с использованием таких характерных жанров, как песни «каджари»
(kajari), пьесы «бидесия» (bidesiyā) и поэмы «батохия» (baṭohiyā). Таким образом,
как объем, так и качество публикаций на Б.я. довольно высоки. Кроме того, в от-
личие от других бихарских языков, в широкий прокат выпускаются полноме-
тражные фильмы на Б.я., песни в которых исполняют известные на всю Индию

певцы.
1.6.0. Б.я. находится на стыке сосуществующих языковых систем, которые не
могут не взаимодействовать. Поскольку хинди считается языком более образо-
ванных людей, лексика Б.я. постоянно изменяется под его влиянием, а следова-
тельно, и тех языков, которые повлияли на хинди, а именно санскрита, арабского,
персидского и английского. Изучение общей структуры грамматики Б.я. нагляд-
но демонстрирует верность тезиса об Индии как языковом союзе. По своей сути
многие явления, в особенности в области синтаксиса, являются общими как для
хинди, так и для Б.я. Несмотря на возникшее под влиянием культурных и поли-
тических связей убеждение, что Б.я. является региональным вариантом хинди
(чему также способствовало употребление ранними исследователями термина
«восточный хинди» в отношении Б.я.), по своей морфологической структуре Б.я.
более близок бенгали и другим восточным языкам. С другой стороны, именно
близость фонологической структуры Б.я. и других бихарских языков позволяет
таким исследователям, как Р. Джефферс и Т. Дасс, говорить о необходимости
выделения этих языков в отдельную подгруппу северных индоарийских языков,
в которую не включается бенгали.
2.1.1. В Б.я. имеется 12 гласных, образующих шесть пар, члены которых про-
тивопоставлены по признаку назализованности. Иногда выделяют два дополни-
тельных гласных — краткие гласные верхнего подъема, указанные в таблице в
скобках, характерные для северного Б.я. и, в частности, для горакхпури. По-
скольку их использование четко ограничено позицией, их следует считать алло-
фонами. В вокализме Б.я. меньше фонологических контрастов по сравнению с
типичной для северных новоиндоарийских языков системой: нет контраста по
долготе, который, впрочем, даже в случае с «нормативным» северным индоарий-
ским, характерен только для гласных верхнего подъема и, по всей видимости,
нейтрализуется в финальной позиции в хинди. В Б.я. есть только один краткий
гласный — /a/, и один долгий гласный — /ā/, а для остальных гласных долгота
нефонологична.
Гласные
Ряд
Подъем
iĩ uũ
Верхний
(ĭ) (ŭ)
Средний eẽ ɐ ɐ͂ oõ
Средний гласный /ɐ/ в ударной позиции превращается в [ʌ], а в безударной —

в [ə]. В восточных областях [ə] несколько огублен. Дифтонги ai и au истинные,
первый их элемент имеет средний подъем — фонетически [əı] и [əʊ].
Согласные
По способу Переднеязычные Сред- Задне- Глот-
образования Губ- палато- не- языч- таль-
ные зуб- ретро- альвео- языч- ные ные
ные флексные лярные ные
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Непридых. m n ŋ
Носовые
Придых. mh nh ŋh
Сонорные
Непридых. l
Боковые
Придых. lh
Вибранты и Непридых. ɾ ɽ
одноударные Придых. ɾh ɽʰ
Глайды ʋ j
Несмотря на то, что согласные в Б.я. сходны с согласными в хинди по месту и

способу образования, звонкости и придыхательности, а также положению языка,
общее количество оппозиций в нем меньше. С другой стороны, в Б.я. придыха-
тельность распространяется на носовые и плавные согласные, например: barmā
‛Варма’ (фамилия) и barmhā ‛Брахма’, kānā ‛одноглазый’ и kānhā ‛Господь
Кришна’, kāl ‛смерть’ и kālh ‛вчера’, (mārā)-māri ‛битва’ и mārhi ‛вид зерновых’.
Велярные носовые согласные четко выделяются, например maŋani ‛(я) попросил
что-либо’ и manani ‛(я) согласился’. Утверждения, что в данном случае мы имеем
дело с субфонемным кластером ŋg, опровергаются наличием таких форм, как
phungi ‛кончик ветки’ и kankhi ‛косой’, в отличие от paŋkhi ‛птица’ (хотя эта
форма и является статистически маргинальной). Более того, как и у других носо-
вых, у этого согласного также есть придыхательная форма: siŋh ‛рог’.
2.1.2. Ударение в Б.я. силовое. В Б.я. существует явление, которое можно на-
звать «ослабление гласных». Оно представляет собой сокращение долготы глас-
ных в зависимости от положения в слоге или слове. Явление это имеет непосред-
ственное отношение к ударению, которое, в свою очередь, зависит от структуры
слога, основы или производного слова. Словесное ударение может падать на лю-
бой гласный, и любые гласные при определенных условиях редуцируются. Толь-
ко у ā редуцированный вариант является фонемой — a: rājā ‛(какой-то) раджа’,
но rajawā ‛раджа’ (опр.), другие гласные имеют аллофоны, которые можно обо-
значить символом [˘] над гласным: [moti] ‛(какая-то) жемчужина’, но [mŏtiyā]
‛жемчужина’ (опр.). За исключением отдельных заимствований, а также стати-
стически незначимых вариантов, ударение в Б.я. обычно падает на предпослед-
ний слог в двусложных словах и на третий с конца — в более длинных. На поло-

жение ударения могут влиять также иные фонологические (вес слога) или мор-
фологические (присоединение суффиксов, флексий) факторы. В общем случае
гласный в ударной позиции представлен своим основным аллофоном, а в без-
ударной — редуцированным вариантом.
2.1.3. Слог со структурой CVCC или CVC с ā или дифтонгом всегда является
тяжелым: ʹgi.na ‛считать’, но u.ʹdās ‛грустный’. Слог CVC с a имеет такой же вес,
как и одиночные гласные, но меньший вес, чем слог CVC с любым из других
гласных. Все это имеет важное значение для положения ударения (ʹgo.rakh, имя
собственное, но par.ʹdes ‛другая страна’). В словах со структурой CVC-CV пер-
вый гласный даже под ударением представлен редуцированным аллофоном:
[ʹmoʈ] ‛толстый’, но [ʹmŏʈ-kā] ‛толстяк’.
2.1.4. Канонической структурой слога в Б.я. является (C)V(C)(C). Консонант-
ные кластеры довольно редки как по составу, так и по возможному месту поло-
жения. В начале слова унаследованные и заимствованные кластеры разбиваются
эпентезой (bhram- ‛непонимание’ дает bharam) или протезой (snāna ‛омовение’
дает asnān), либо же происходит конверсия полугласного в гласный (vyavahāra
‛поведение’ дает beohār). В конце слова их употребление тоже ограниченно, осо-
бенно это касается кластеров с взрывными согласными. В речи образованных но-
сителей, однако, встречаются взрывные с предшествующим носовым или сиби-
лянтом или взрывные с последующим сибилянтом в заимствованных словах вы-
сокого стиля.
Б.я. тяготеет к использованию геминат в середине слова и сохраняет их в за-
имствованных словах, в то время как, например, в хинди и бенгальском геминаты
упрощаются с компенсаторным удлинением гласного. Вот некоторые примеры:
бходж. ujjar ‛белый, светлый’, хинди ujlā (бенг. ujɔl, скр. ujjvala); бходж. pittar
‛латунь’, хинди pītal (бенг. pitɔl, пракрит pittala); бходж. bajjar ‛удар молнии’,
бенг. bāj (скр. vajra, пракрит vajja); бходж. buttā ‛сила’, хинди būtā (скр. vr̥ tta,
пракрит vutta); бходж. suttal ‛состояние сна’, бенг. śutā (пракрит sutta). Многим
словам хинди, в которых согласному в середине слова предшествует долгий
гласный, в Б.я. соответствует редуцированный гласный с последующей гемина-
той: бходж. sujji ‛манка’, хинди sūjī; бходж. ghussā ‛удар кулаком’, хинди ghū̃sā;
бходж. banaccar ‛лесной житель, дикарь’, хинди bancar; бходж. juttā ‛ботинок’,
хинди jūtā.
Кластеры «носовой + согласный» преобразуются в Б.я. в носовые геминаты, в
отличие от хинди или бенгальского, где в этих случаях образуются сочетания
одиночного согласного с предшествующим назализованным гласным, как, на-
пример, в следующих тадбхава, не подвергшихся влиянию хинди: бходж. sunnar
‛красивый’, бенг. sũdɔr (хинди sundar); бходж. tammā ‛медь’, хинди tā̃ bā (скр.
tāmra); бходж. alamm ‛поддержка’ (скр. ālamba), а также бходж. punn ‛действие,
достойное одобрения’ (скр. puṇya), бходж. sonnā ‛ноль’ (скр. śūnya) и даже
бходж. innar ‛Индра’ и demennar ‛Девендра’. Придыхательные смычные в такой
ситуации дают в Б.я. придыхательные носовые: хинди ãdherā, бенг. ā̃ dhār, но
бходж. anhār ‛темнота’; хинди bā̃ dh-, бенг. bā̃ dhā-, но бходж. bānh- ‛связывать’;
скр. skambha, хинди khambhā, бенг. khāmbā, но бходж. khāmhā ‛колонна’; скр.
skandha, хинди kandhā, бенг. kādh, но бходж. kānhā ‛плечо’.

2.2.1. Границы слога и морфемы в Б.я. не совпадают. При словообразовании,
если деривационная морфема представляет собой тяжелый слог (это может быть
и одиночный гласный), ударение всегда сдвигается: ʹka.hā̃ ‛где’ — ударение на
обычном месте; однако в причастии совершенного вида, образованном присо-
единением -ā к корню, мы получим ka.ʹh-ā ‛сказанный’, где ударение сдвинуто.
В флективных формах слова ударение не сдвигается, даже если конечный слог
оказывается тяжелым (ʹkar ‛делать’ vs. ʹka.reb ‛буду делать’), в отличие от не-
флективных форм (ha.ʹrek ‛каждый’). Точно так же в слове ma.ʹhin ‛тонкий,
изящный’ ударение не сдвинуто, в отличие от флективных форм ʹra.hit ‛остался
бы’, ʹu.ṭhit ‛встал бы’ от глаголов rah- ‛оставаться’ и uṭh- ‛вставать’.
2.2.2. Наличие фонологических противопоставлений морфологических единиц
и категорий в Б.я. не изучено.
2.2.3. В морфологическом плане глагольные основы в Б.я. довольно часто об-
разуются аналогично хинди: непереходная основа ban- ‛быть сделанным’, пере-
ходный banā-, каузатив banvā-. В то время как большинство основ, оканчива-
ющихся на ā, просто присоединяют флексию без какого бы то ни было измене-
ния (имперфект pakaṛā-t от pakaṛā- ‛быть пойманным’), другие — в основном
переходные — требуют добавления w (имперфект banā-w-at от основы banā-
‛делать’). Флективные формы в данном случае образуются как от обычных основ
на согласный. Непереходные основы на гласный (jā- ‛идти’) или непроизводные
переходные основы на гласный (khā- ‛есть’) не меняются в имперфекте: jā-t,
khā-t. Таким образом, по способу образования флексий глагольные основы в Б.я.
можно разделить на оканчивающиеся на согласный и на гласный. В самом общем
случае основы на гласный приводят к элизии начального гласного в суффиксе
или к образованию гоморганного глайда между гласным конца основы и началь-
ным гласным суффикса (jā-0t, chuw-at, piy-at от jā- ‛идти’, chu- ‛трогать’ и pi-
‛пить’, соответственно).
2.3.1. Разбиение лексики на части речи аналогично тому, которое принято для
хинди, см. статью «Хинди язык» в наст. издании.
2.3.2. В Б.я., в отличие от близкородственного ему языка магахи, одушевлен-
ные существительные имеют р о д. То же касается и некоторых личных место-
имений. Существительные, обозначающие лиц женского пола, относятся к жен-
скому роду, остальные — к мужскому. Различия по роду выражаются с помощью
словообразовательных суффиксов. Наиболее распространенным суффиксом жен-
ского рода является -i, за которым по частотности следуют -in и -ni: dādā
‛дедушка’ — dādi ‛бабушка’, camār ‛сапожник’ — camārin ‛сапожница’ и babuā
‛мальчик’ — babuni ‛девочка’. Суффикс -ni довольно часто используется с заим-
ствованными словами: ḍākṭar ‛врач’ — ḍākṭarni ‛женщина-врач’, māsṭar ‛учи-
тель’ — māsṭarni ‛учительница’. Хотя обычно основой для словообразования яв-
ляется форма мужского рода, в терминах родства в качестве основы используется
форма женского рода: bahin ‛сестра’ — bahnoi ‛муж сестры’, nanad ‛сестра му-
жа’ — nandoi ‛муж сестры мужа’, phuā ‛сестра отца’ — phuphā ‛муж сестры отца’.
Род в глаголе различается только в нейтральной форме 2-го и 3-го лица: tu
gail-a ‛ты ушел’, tu gail-u ‛ты ушла’; u gail-an ‛он ушел’, u gail-i ‛она ушла’.
Категория о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у ш е в л е н н о с т и проявля-
ется в способе оформления прямого дополнения. К неодушевленным дополнени-
ям, в отличие от одушевленных, не присоединяется дативно-аккузативный по-
слелог ke. Этот показатель, однако, выражает также определенность/персональ-
ность и может опускаться для придания одушевленному существительному
общего значения, ср.:
(1) ham torā laṛki ke ṭhik se dekhab
я ваш девочка ДАТ/АКК хорошо АБЛ/ИНСТР смотреть:БУД
‛Я хорошо присмотрю за вашей дочерью’.
(2) ham laṛki dekhe jāt bāni
я девушка смотреть:ИНФ идти:ИМПЕРФ.ПРИЧ ВСПОМ
‛Я собираюсь искать себе девушку (невесту)’.
Напротив, когда неодушевленное существительное играет роль косвенного
дополнения, к нему обязательно присоединяется объектный маркер:
(3) roj paudhā ke pani diha
каждый.день растение ДАТ/АКК вода давать:ИМП
‛Поливай растения каждый день’.
Некоторые показатели определенности (-ā) и множественности (log) присое-
диняются только к одушевленным существительным, обозначающим людей (см.
2.3.3., 2.3.6.). Таким образом, можно отметить в Б.я. тенденцию к разделению
существительных по признаку л и ч н о с т и / н е л и ч н о с т и.
2.3.3. Существительные и местоимения изменяются по ч и с л у. Наиболее
употребительным суффиксом множественного числа является -an (или его вари-
анты), который может прибавляться как к простым, так и производным основам
существительных и местоимений: sonār ‛ювелир’ — sonār-an ‛ювелиры’, sonarā
‛тот ювелир’ — sonar-an ‛те ювелиры’, sonarwā ‛(тот) ювелир’ — sonarw-an ‛(те)
ювелиры’; ham ‛я’ — hamani ‛мы’, u ‛он’ — okani ‛они’. Распространено также
образование множественного числа путем прибавления к существительным, обо-
значающим человека, и личным местоимениям показателя log, сохраняющего
лексическое значение «люди» , а ко всем остальным — собирательного место-
имения sab. Флективный и аналитический способы образования множественного
числа взаимно исключают друг друга, так что образовать множественное число с
помощью вспомогательной частицы от флективной формы невозможно: laṛikā
‛ребенок’ — laṛikan ‛дети’ — laṛikā log ‛дети’, но не *laṛikan log.
Число в глаголе выражается в основном факультативно в некоторых диалектах
с использованием вспомогательных частиц jā и san после глагола.
2.3.4. Изменение существительных по п а д е ж а м с помощью флексий ред-
ко используется в Б.я. и ненамного чаще встречается у местоимений. В основном
для выражения падежных значений используются послелоги. В отличие от хин-
ди, существительное в Б.я. перед послелогом не принимает форму косвенного
падежа, местоимения же — личные, указательные, вопросительные, относитель-
ные и соотносительные — выступают в форме, соответствущей косвенному па-
дежу генитивного показателя.
Используются следующие послелоги: ke (в функции датива, аккузатива и ге-
нитива), lā (датив), se (аблатив–инструменталис), mẽ ‛в’ (локатив), par ‛на’, le
‛до’. Номинатив всегда немаркирован; аккузатив обычно также не имеет показа-

теля, но в некоторых случаях может быть маркирован с помощью ke для обозна-
чения одушевленности или конкретности: rames ke dekha Рамеш АКК смотреть:ИМП
‛Посмотри на Рамеша!’, но juttā mat dekha ботинки ОТР смотреть:ИМП ‛Не смотри
на ботинки!’, однако с ke в: juta-wā ke camkā da ботинки-ОПР АКК начистить
дать:ВСПОМ.ИМП ‛Начисти эти туфли!’. Эти же послелоги используются с место-
имениями, которые в этом случае выступают в притяжательной форме (соответ-
ствие генитиву) в косвенном падеже: ham ‛я’, hamār ‛мой’, hamarā se ‛от меня’.
Различие между отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежностью может вы-
ражаться в Б.я. формой субъекта:
(4) hamarā pās du ṭho kitāb bā
я:ГЕН ПОСЛ два НУМ книга ВСПОМ
‛У меня две книги’.
(5) hamarā du ṭho hāth bā
я:ГЕН два НУМ рука ВСПОМ
‛У меня две руки’.
2.3.5. Глагольные основы в Б.я. могут быть непроизводными, как ban- ‛быть
сделанным’, производными, как banā- ‛делать’, или комплексными, включа-
ющими любой тип основы с различного рода модификаторами.
Производные глагольные основы могут быть образованы от непроизводных
(banā- от ban-), от существительных (khisiyā- ‛злиться’ от khis ‛гнев’) или от при-
лагательных (patarā- ‛худеть’ от pātar ‛тонкий’). В Б.я. также присутствуют ха-
рактерные для индоарийских языков серии т р а н з и т и в н о с т и, включаю-
щие непереходные, переходные и каузативные глаголы (ban- ‛быть сделанным’,
banā- ‛делать’, banwā- ‛заставлять делать’), подчиняющиеся четко определенным
правилам словообразования. В Б.я., в отличие от хинди, п а с с и в (а следова-
тельно, непереходная форма) может быть образована с помощью суффикса -ā:
khĩcā- ‛быть потянутым’ от khĩc ‛тянуть’, banhā- ‛быть связанным’ от bānh-
‛связывать’, sunā- ‛быть слышимым’ от sun- ‛слышать’, kahā- ‛быть названным’
от kah- ‛сказать’.
В Б.я. присутствует развитая система флексий для обозначения времени, в и -
д а и наклонения финитных форм глаголов, которые, кроме того, согласуются в
лице, степени вежливости, а в некоторых случаях также в роде и числе с подле-
жащим. Общая структура финитных глагольных форм в Б.я. такова: основа —
вид/время — лицо. Личное окончание выражает как лицо, так и степень вежли-
вости. Показатель переходности также влияет на выбор флексии. Например,
перфектная форма от непереходного глагола в 3-м лице образуется присоедине-
нием суффикса -al (u baiṭh-al ‛он сел’), однако в случае переходного глагола до-
бавляется суффикс -as (u dekh-al-as ‛он увидел’). В сочетании причастной формы
с вспомогательным глаголом переходный глагол присоединяет суффикс -le: u
baiṭh-al bā он сесть-ПРИЧ ВСПОМ ‛он сел’, но u dekh-le bā он видеть-ПРИЧ ВСПОМ
‛он это видел’ (*u dekh-al bā).
Различается настоящее, прошедшее и будущее в р е м я. Выделяются изъяви-
тельное, сослагательное, условное и повелительное н а к л о н е н и я.
2.3.6. Л и ц о выражается в глаголе личными окончаниями, у местоимений —
специальными формами 1-го и 2-го лица, для выражения 3-го лица используются
указательные местоимения. Кроме того, у глагола и местоимений различаются

степени вежливости.
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и выражается
присоединением к имени суффиксов определенности -yā/-wā/-ā. Суффикс -yā,
имеющий значение определенности, которое может сочетаться со значением
пейоративности, употребляется с основами, оканчивающимися на -i (в число ко-
торых входит большое количество основ существительных женского рода), а так-
же с основами существительных женского рода, не оканчивающихся на -i. В по-
следнем случае основа расширяется элементом -i. Примеры: м. р. māli ‛садов-
ник’ — maliyā, ādami ‛человек’ — admiyā; ж. р. beṭi ‛дочь’ — beṭiyā, bahin
‛сестра’ — bahin-i-yā. Вариант -wā используется во всех остальных случаях. Ино-
гда встречаются дублетные определенные формы: bhaiyā и bhayawā от bhāi
‛брат’. Пейоративный характер суффикса -wā выражается в том, что подлежащее
на -wā не употребляется с глаголом в форме гоноратива: так, можно сказать un-
kar beṭwā āil rahe его сын приходить:ПЕРФ ВСПОМ:ПРОШ.НЕЙТР.3ЕД ‛Его сын
пришел’, но недопустимо *unkar beṭwā āil rahan его сын приходить: ПЕРФ
ВСПОМ:ПРОШ.ВЕЖЛ.3ЕД (с вежливой формой rahan).
Употребление суффикса -ā ограниченно. Семантически этот суффикс добавля-
ет оттенок уменьшительности. Он может присоединяться только к существи-
тельным, удовлетворяющим двум условиям: они должны иметь грамматический
признак одушевленности, а также слоговую структуру CV.CVC. Большинство
этих существительных оканчиваются на -ār (< скр. -kāra), что обозначает про-
фессию: sonār ‛ювелир’ (скр. suvarṇakāra) — sonarā ‛ювелир (опр.)’; komhār
‛гончар’ (скр. kumbhakāra) — komharā ‛гончар (опр.)’. Однако встречаются также
такие примеры, как bānar ‛обезьяна’ — banarā ‛обезьяна (опр.)’, damād ‛зять’ —
damadā ‛зять (опр.)’.
Признак определенности имеет естественные ограничения на сочетаемость,
ср., например u kamij-wā kin la тот рубашка-ОПР купить взять:ВСПОМ.ИМП ‛Купи
ту рубашку’ (с указательным местоимением в качестве определения при сущест-
вительном), при недопустимости *e-go kamij-wā kin la какой.то рубашка-ОПР ку-
пить взять:ВСПОМ.ИМП ‛Купи какую-нибудь рубашку’ (с неопределенным место-
имением в качестве определения при существительном).
Отрицательные предложения в Б.я. могут быть двух видов. Если утвердитель-
ное предложение имеет в своем составе вспомогательный глагол bāṭ- в настоя-
щем времени или глагольную конструкцию с bāṭ-, то в отрицательной форме этот
глагол заменяется на naĩkh-: u ihā̃ bā ‛Он здесь’, u ihā̃ naĩkhe ‛Он не здесь’. Таким
образом, naĩkh- выступает в роли вспомогательного глагола для отрицательных
предложений в настоящем времени и, как и остальные вспомогательные глаголы,
согласуется с субъектом (при этом основной глагол стоит в неизменной причаст-
ной форме после вспомогательного, что, в принципе, для Б.я. нехарактерно).
В предложениях с подобными конструкциями в прошедшем времени, а также во
всех остальных предложениях используется отрицательная частица nā: ham nā jāt
rahĩ я ОТР идти:ИМПЕРФ ВСПОМ.ПРОШ1 ‛Я не шел’.
2.3.7. В М.я. выделяются следующие части речи: существительные, прилага-
тельные, местоимения, числительные, глаголы, наречия. К служебным частям
речи относятся послелоги, союзы, частицы, междометия.
Существительные характеризуются такими категориями, как число, падеж,

род, одушевленность; у местоимений к этим категориям добавляются также кате-
гории лица и гоноративности. Глаголы имеют категории наклонения, вида, вре-
мени, а в финитной форме также согласуются по лицу, числу и степени вежливо-
сти с субъектом. Некоторые адвербы также изменяются в результате согласования.
Важную роль в видо-временной системе играют нефинитные формы глагола:
перфектное причастие (-l), имперфектное причастие (-t), причастие будущего
времени (-b) и нейтральное причастие (-e, -0).
В Б.я. имеется большое количество классов местоимений. Эти классы вклю-
чают в себя личные, указательные, вопросительные, относительные, соотноси-
тельные и возвратные местоимения. Личные местоимения имеют три лица, с раз-
ными степенями вежливости во 2-м и 3-м лице. Местоимения 3-го лица и указа-
тельные местоимения также различаются по степени близости.
Личные и указательные местоимения
1 л. 2 л. 3 л.
Падеж
Ближний план Дальний план
Ед. число
Прям. ham tu i u
Ген. hamār tohār ekar okar
Косв. hamarā toharā ekarā okarā
Мн. число
Прям. hamani tohani ekani okani
Ген. hamani kā/ke tohani kā/ke ekani kā/ke okani kā/ke
Косв. hamani kā/ke tohani kā/ke ekani kā/ke okani kā/ke
В таблице дан список форм стандартного южного Б.я., существует также

большое количество диалектных вариантов. Личное местоимение 3-го лица u
можно рассматривать в качестве нейтрального, i является маркированным чле-
ном пары. Соответствующими местоимениями со значением вежливости являют-
ся u log и i log.
Глагол
Форма вежливости Род
1 л. -ĩ
фам. -e
нейтр. м. р. -a
2 л.
ж. р. -u
вежл. -ĩ
фам. -0, -as
нейтр. м. р. -an
3 л.
ж. р. -i(n)
вежл. -ĩ
Личные окончания имеют также диалектные варианты.

dekh- ‛видеть’, jā- ‛идти’
Форма Простое
Хабитуалис Будущее Контрфактив
вежливости прошедшее
1 л. dekh-e-l-ĩ, jā-l-ĩ dekh-l-ĩ dekh-b-ĩ dekh-t-ĩ
фам. dekh-e-l-e, jā-l-e dekh-l-e dekh-b-e dekh-t-e
м. р. dekh-e-l-a, jā-l-a dekh-l-a dekh-b-a dekh-t-a
2 л. нейтр.
ж. р. dekh-e-l-u, jā-l-u dekh-l-u dekh-b-u dekh-t-u
вежл. dekh-e-l-ĩ, jā-l-ĩ dekh-l-ĩ dekh-b-ĩ dekh-t-ĩ
фам. dekh-e-l(-as), jā-l(-as) dekh-l(-as) dekh-b(-as) dekh-t(-as)
м. р. dekh-e-l-an, jā-l-an dekh-l-an dekh-b-an dekh-t-an
3 л. нейтр.
ж. р. dekh-e-l-i(n), jā-l-i(n) dekh-l-i(n) dekh-b-i(n) dekh-t-i(n)
вежл. dekh-e-l-ĩ, jā-l-ĩ dekh-l-ĩ dekh-b-ĩ dekh-t-ĩ
Вспомогательный отрицательный глагол naĩkh-

Форма
1 л. naĩkhĩ
2 л. naĩkha
нейтр. naĩkhe
3 л.
вежл. naĩkhan

2.5.1. Общая структура именной словоформы: «префикс + основа + словообра-
зовательный суффикс + показатель определенности + показатель множественно-
го числа». Общая структура финитной глагольной формы «основа + видо-
временные показатели + личные окончания».
Для словообразования внутри одной части речи, а также при переходе одной
части речи в другую в Б.я. продуктивно используются префиксы и суффиксы,
причем последние используются гораздо чаще первых.
2.5.2. Наиболее продуктивным способом словообразования является суффик-
сация. Существительные: karani ‛дело’ — karanihār ‛деятель’; прилагательные:
choṭ ‛маленький’ — choṭkā ‛малыш’; наречия: upar ‛наверху’ — upare ‛на самом
верху’; глаголы: paṛh- ‛читать’ — paṛhāw- ‛учить’. Словообразовательные суф-
фиксы могут переводить исходное слово в другую часть речи: laṛāi ‛битва’ от
глагола laṛ- ‛биться’; khusi ‛счастье’ от прилагательного khus ‛счастливый’; khāu
‛прожорливый’ от глагола khā- ‛есть’; beimān ‛бесчестный’ от существительного
imān ‛честь’; latiyā- ‛пинать, оскорблять’ от существительного lāt ‛нога’; moṭā-
‛толстеть’ от прилагательного moṭ ‛толстый’; goṛe ‛пешком’ от существительного
goṛ ‛ступня’ и ihā̃ ‛здесь’ от местоимения i ‛этот’.
Еще одним широко используемым при словообразовании суффиксом является
-wālā, с помощью которого образуются существительные, обозначающие людей
и предметы по характерному признаку. Такой суффикс присутствует также и в

хинди, но в Б.я. он используется гораздо шире. Он также замещает суффиксы
-dār, -bāz, -xor в заимствованных словах высокого стиля, таких как izzat-dār
‛благородный’, daγā-bāz ‛обманщик’, naśā-xor ‛алкоголик, наркоман’, давая в ре-
зультате ijjat-wālā, dagā dewe wālā букв. ‛обман(а) даватель’, nasā kare wālā букв.
‛опьянения делатель’. Другим продуктивным суффиксом является -iyā (и его ва-
рианты -aiyā, -vaiyā и -iyā̃ ): kalkatiyā ‛характерный для Калькутты’, ĩnjoriyā ‛ха-
рактеризующийся наличием света’, laṭpaṭiyā ‛то, что запутывает’, purbaiyā ‛вос-
точный’, paṛhwaiyā ‛тот, кто увлекается чтением’, puraniyā̃ ‛пожилой человек’.
Префиксы в Б.я. используются редко, в основном это заимствованные пре-
фиксы со значением отрицания или отрицательного явления: dharam ‛праведное
дело’ и adharam ‛греховное дело’; lacchan ‛признаки’ и kulacchan ‛грозные при-
знаки’; subh ‛благоприятный’ и asubh ‛неблагоприятный’; bāte ‛разумно’ и bebāte
‛неразумно’.
Промежуточным звеном между сложными словами и аналитическими форма-
ми являются комплексные глагольные основы. Их можно разделить на модаль-
ные, аспектно-модальные, сложные и связки. Во всех комплексных основах пер-
вый элемент передает лексический смысл, а второй несет грамматические значе-
ния. В роли второго элемента может выступать ограниченное число глаголов,
которые добавляют определенную модальность. Представлены следующие типы:
1) глагольная основа + модальный глагол: khā sak есть.ОСН мочь ‛быть в со-
стоянии/иметь возможность есть’;
2) глагол в видо-временной форме + модальный глагол: bol-at rah говорить-
ИМПЕРФ.ПРИЧ оставаться ‛продолжать говорить’; bol-e lag говорить:ИНФ начи-
нать ‛начать говорить’;
3) глагольная основа + глагол: sut jā спать.ОСН идти ‛засыпать’;
4) существительное/прилагательное + глагол: bakheṛā-kar препятствие делать
‛создавать препятствия’.
Важным способом словообразования в Б.я. является словосложение. В особен-
ности это касается так называемых «переводных сложных слов», когда соединя-
ются два слова с тем же или сходным значением, но из разных языков, давая в
результате своеобразное объяснение заимствованного слова: pāw-roṭi ‛буханка
хлеба’ (в противоположность лепешке) от порт. pão ‛хлеб’ + бходж. roṭi ‛хлеб’,
sāg-sabji ‛овощи’ от бходж. sāg ‛зелень’ + перс. sabzi ‛зелень’. Большинство по-
добных сложных слов несут оттенок собирательности (самахара, двандва): kā-
gaj-pattar ‛бумаги, документы’ от перс. kāγaz ‛бумага’ и скр. pattra ‛лист’,
khel-tamāsā ‛представления’ от бходж. khel ‛спорт’ и перс. tamāšā ‛выставка’. По-
добный оттенок собирательности может достигаться также путем сложения ос-
нов, имеющих различные или даже противоположные значения, но тематически
связанных: niman-bāur хороший-плохой ‛разнообразный’, māi-bāp мать-отец
‛защитник, благодетель (такой, как родители)’, dāl-roṭi чечевица-хлеб ‛основная
еда’. Сложные слова двандва чрезвычайно продуктивны в Б.я., однако часто
встречаются также сложные слова бахуврихи (сложные слова, определяющие
предмет или лицо по характерному признаку). Прежде всего это относится к ре-
лигиозным контекстам, а следовательно, к словам, заимствованным из санскрита
через хинди: pitāmbar ‛Вишну-Кришна’, nilkanṭh ‛бог Шива’. Также встречаются
бахуврихи бходжпури общего индоарийского типа: ṭuṭpũjiyā ‛мелкий торговец’

или bahurupiyā ‛актер, выступающий во многих обличьях’.
Для словообразования в Б.я., как и в других южноазиатских языках, характер-
но использование редупликации. В Б.я. это явление довольно продуктивно во
всех знаменательных частях речи. В зависимости от контекста редупликация
может иметь значение множественности или интенсивности.
Примеры: niman ‛хороший’ — niman niman ‛различные хорошие вещи’, hariyar
‛зеленый’ — hariyar hariyar khet ‛очень зеленое поле’, thoṛ ‛немного’ — thoṛ thoṛ
‛понемногу’. Имперфектная форма глагола: u rowat rowat kahlas ‛она сказала это,
плача’ от глагола ro- ‛плакать’; существительные в косвенном падеже: u goṛe
goṛe cal āil ‛ему удалось дойти пешком’ от существительного goṛ ‛ступня’.
Выделяется особый вид сложных слов со значением обоюдности; основа реду-
плицируется с изменением конечного гласного по схеме ā — i: muhā-muhĩ рот-
рот ‛спор, ссора’, jhõnṭa-jhõnṭi ‛потасовка, в которой участники таскают друг
друга за волосы’.
Чрезвычайно продуктивна редупликация имперфективных форм глагола для
образования наречий.
2.5.3. Порядок слов в Б.я. — SOV с послелогами и левосторонним ветвлением,
т. е. с конечным положением вершины группы. Маркированное дополнение ста-
вится перед прямым или перед объектным дополнением:
(6) tu i phul ke gulāb bujhala
ты этот цветок ДАТ/АКК роза думать:ПРОШ.2
‛Ты думал, что этот цветок — роза’.
Порядок слов в утвердительных и вопросительных предложениях одинаковый.
Вопросительные слова занимают в предложении ту же самую позицию, которую
бы занимал элемент, к которому задается вопрос, в утвердительном предложении:
(7) u kalkattā gail
он Калькутта уезжать:ПРОШ.3
‛Он уехал в Калькутту’.
(8) u kahā̃ gail
он куда уехал:ПРОШ.3
‛Куда он уехал?’
Общие вопросы характеризуются повышением интонации на последнем слоге
предложения, имеющего одинаковую структуру с повествовательным. Иногда в
конце предложения может добавляться вопросительная частица kā:
(9) tu jāt bāṛa kā?
ты идти:ИМПЕРФ ВСПОМ ВОПР
‛Ты идешь?’
Аналитический пассив в Б.я. используется относительно ограниченно. Как бы-
ло сказано выше, в Б.я. присутствует продуктивный морфологический способ
образования пассивных глаголов:
(10) unkar nām likhāil bā
его имя писать:ПАСС.ПЕРФ ВСПОМ
‛Его имя было записано’.
Кроме того, пассивизация как структурный способ топикализации в топик-

ориентированном языке (см. ниже) практически не используется, поскольку те
же цели достигаются путем изменения порядка слов.
Синтаксический пассив в Б.я. образуется путем присоединения к перфектной
форме глагола вспомогательного глагола jā- (dekhal jāi ‛будет видно’), однако,
вероятнее всего, такая конструкция используется только в случае, когда подра-
зумевается некое посредничество:
(11) dokān bihān khuli
магазин завтра открываться:БУД
‛Магазин будет открыт завтра’.
(12) dokān bihhān kholal jāi
магазин завтра открывать:ПЕРФ идти:ВСПОМ.БУД
‛Магазин будет (кем-то) открыт завтра’.
В хабитуалисе пассивная конструкция используется для указания на порядок
вещей, а также в специальных «предписывающих» бессубъектных конструкциях:
(13) ghar roj bahāral jālā
дом каждый день убирать:ПЕРФ ВСПОМ:ХАБИТ
‛В доме необходимо убираться каждый день’.
(14) baṛ log se aise bāt
старший МН.ЛИЧН АБЛ/ИНСТР/КОМ так разговор
nā kail jālā
ОТР говорить:ПЕРФ ВСПОМ:ХАБИТ
‛Не следует так разговаривать со старшими’.
Аналитический пассив в Б.я. также продуктивно используется в конструкциях
способности, возможности, причем здесь могут использоваться непереходные
глаголы:
(15) hamarā se etnā jaldi jaldi nā calal jālā
я:ГЕН АБЛ/ИНСТР так быстро быстро ОТР говорить:ПЕРФ ВСПОМ:ХАБИТ
‛Я не могу идти так быстро’.
Пассивная императивная конструкция также очень распространена в Б.я., по-
скольку помогает избежать ненужного высокомерного оттенка приказа: baiṭhal
jāo садиться:ПЕРФ ВСПОМ:ИМП ‛пусть совершится усаживание’ (имеет абстракт-
ный, безличный оттенок). Естественно, в этой конструкции используется вежли-
вая форма личного местоимения 2-го лица apane kā.
Как и в других восточных индоарийских языках, в Б.я. нет отдельных агентив-
ных/эргативных маркеров подлежащего (ср. -ne в маратхи и хинди или -le в не-
пали). Все агентивные подлежащие стоят в прямом падеже. Однако в Б.я. при-
сутствует целый ряд неноминативных, или косвенных, субъектов, маркирован-
ных морфологически. Такие подлежащие в Б.я. (и в новых индоарийских языках
в целом) способствуют различению активных субъектов и пассивных участников
события, в том числе экспериенцеров. Однако, в то время как в хинди и боль-
шинстве других новых индоарийских языков с этой целью используется подле-
жащее в дативе, в Б.я. наряду с дативом используется генитив: hamarā iād bā я-
ГЕН память ВСПОМ ‛я помню’ и hamarā-ke iād kara-wa-l-an я:ДАТ память делать-
КАУЗ-ПРОШ-3МН ‛мне напомнили’, ср. хинди ham-ko yād hai/karāyā (gayā) я-ДАТ
память есть/побуждать делать:ПРОШ (ВСПОМ.ПАСС) ‛я помню/мне напомнили’.
Непроизвольность действия также выражается в использовании субъекта с по-
слелогом при непереходном глаголе (который в отличие от переходного выража-
ет непроизвольность):
(16) hamarā-se pleṭ ṭuṭ gail
я-ИНСТР тарелка разбиваться ВСПОМ:ПРОШ.СОВ
‛Я разбил тарелку (случайно)’.
В случае волевого акта использyeтся переходный глагол и субъект в прямом
падеже:
(17) ham pleṭ tuṛ deni
я тарелка разбить:ОСН дать:ВСПОМ.ПРОШ
‛Я разбил тарелку (нарочно)’.
Конструкции с подлежащим-экспериенцером являются в Б.я. стативными.
Вспомогательный глагол в Б.я. может быть выбран в зависимости от того, нужно
выразить стативность или нет. Вспомогательному глаголу bā- ‛быть’, который
можно назвать «экзистенциональным», противостоит связка ha- ‛являться’, кото-
рая передает «отождествление»: i kā ha это что ВСПОМ ‛Что это?’ vs. i kahā̃ bā это
где ВСПОМ ‛Где это?’.
Б.я. является в большей мере топик-ориентированным языком, чем субъектно-
ориентированным. Подлежащее высказывания может опускаться, в отличие от
субъектно-ориентированных языков типа английского, где наличие субъекта обя-
зательно. Б.я. имеет практически все характеристики топик-ориентированного
языка, перечисленные в работе Ч.Н. Ли и С.А. Томпсон, в том числе маргиналь-
ность пассивных конструкций, отсутствие нулевых подлежащих, тенденция к
финальному расположению предиката, изменение порядка слов для различения
топика и фокуса (без какого-либо дополнительного маркирования). Топик, кото-
рый может как быть грамматическим субъектом, так и не быть им, стоит в начале
предложения и представляет собой именную группу со значением определенности:
(18) capāti ke banā rahal bā
чапати кто делать ВСПОМ:ПРОГР ВСПОМ:НАСТ.3
‛Кто делает эти чапати?’
Кроме того, в Бя. также есть специальный маркер топика — частица ta:
(19) ām ta ājkal nā mili
манго ТОП сейчас ОТР встречаться
‛Что касается манго, сейчас их не найти’.
Местоименная форма je, имеющая функцию относительного местоимения,
также выступает в роли дейктического слова и маркера топика:
(20) ham okarā ke jhā̃ paṛ je deni ta u...
я он АКК.ОПР удар ОТНОС/ТОП дать ТОП то(т):УКАЗ/СОЮЗ он
‛Когда я нанес ему этот сокрушительный удар, он…’
2.5.4. Характерные для Б.я. типы сложных предложений аналогичны основным
типам, выделяемым в хинди, см. статью «Хинди язык» в наст. издании.
2.6.0. Б.я. как язык домашнего общения испытывает значительное влияние бо-
лее крупных языков, используемых в образовании, государственных учреждени-
Ш. Варма. Магахи язык 351
ях и т. д. В зависимости от региона распространения в Б.я. заимствуется лексика

из западного и восточного хинди, бенгали, авадхи, а в последнее время также из
английского языка.
2.7.0. О диалектном членении Б.я. см. 1.2.1.
Beams J. A Comparative Grammar of the Li Ch.N., Thompson S.A. Subject and Topic: a
Modern Aryan Languages of India. Delhi, 1872 New Typology of Language // Subject and
[repr. 1966]. Topic / Ed. by Ch.N. Li. Austin, 1976.
Cardona G. Indo-Aryan Languages // Ency- Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India
clopaedia Britannica. 15th ed. Chicago, 1974, // 12 vols. Delhi, 1903–1928 [rev. 1967–1968;
vol. 9. 2005, 11 vols., 19 pts.].
Chatterji S.K. The Origin and Development of Mesthrie R. Languages in Indenture. A Socio-
the Bengali Language. 3 vols. Lnd., 1926. linguistic History of Bhojpuri-Hindi in South Af-
Damsteegt Th. Sarnami: a Living Language // rica. Lnd., 1992.
Language Transplanted: the Development of Moag R.F. Standardization in Pidgin Fijian //
Overseas Hindi / Ed. by Richard K. Barz and Jeff Second International Conference on Austronesian
Siegel. Wiesbaden, 1988. Linguistics / S.A. Wurm, L. Carrington (eds.).
Dass T. Position of Eastern Hindi-Bihari Dia- Canberra, 1978.
lects in Indo-Aryan: PhD Dissertation. Delhi, Mohan P.R. Trinidad Bhojpuri. A Morfologi-
1976 (University of Delhi). cal Study: Unpublished PhD Dissertation. Ann
Arbor, 1978 (University of Michigan).
Ethnologue: Languages of the World. 16th edi-
Ranjan R. Some Morphological and Syntactic
tion / Ed. by M.P. Lewis. Dallas, 2009.
Features of Mauritian Bhojpuri: PhD Disserta-
Gambhir S.K. The East Indian Speech Com-
tion. Delhi, 1997 (University of Delhi).
munity in Guyana. A Sociolinguistic Study with
Shukla S. Bhojpuri Grammar. Washington, 1981.
Special Reference to Kolne Formation: Unpub- Tiwari U.N. The Origin and Development of
lished PhD Dissertation. Philadelphia, 1981 Bhojpuri. Calcutta, 1960.
(University of Pennsylvania). Upadhyay Krishnadeva. Bhojpuri Sāhitya kā
Grierson G.A. Seven Grammars of the Dia- Itihās. Varanasi, 1972.
lects and Sub-dialects of the Bihari Language. Verma M.K. Experiencer Subjects in Bhojpuri
Calcutta, 1883–1887. and Magahi // Experiencer Subjects in South
Hoernle A.F.R. A Comparative Grammar of Asian Languages / Ed. by M.K. Verma and
the Gaudian (Aryo-Indian) Languages with Spe- K.P. Mohanan. Stanford, 1990.
cial Reference to Eastern Hindi. Lnd., 1880. Verma M.K. Exploring the Parameters of Agree-
Jeffers R.J. The Position of the Bihari Dialects ment // Language Sciences, 1991, vol. 13, iss. 2.
in Indo-Aryan // Indo-Iranian Journal, 1976, vol. 18. Verma M.K. Topic and Subject // An Encyclo-
Kellogg S.H. A Grammar of the Hindi Lan- paedia of the Linguistic Sciences / Ed. by
guage. Lnd., 1875 [repr. 1975]. V. Prakasam. Delhi, 1991.
Ш. Варма
МАГАХИ ЯЗЫК

1.1.1. Варианты названия: магахи; англ. Magahi, Magahi, Magahiya, Magadhi,
Māgadhi. Самоназвание māgahi. Также используются различные названия для
местных вариантов восточного диалекта (см. 1.2.1.).
1.1.2. М.я. наряду с двумя другими языками — бходжпури и майтхили — при-

надлежит к так называемым «языкам бихари». Языки бихари составляют магадх-
скую ветвь восточной подгруппы современных индоарийских языков. Магадх-
ские языки распространены на территории индийских штатов Бихар, Джаркханд,
Западная Бенгалия, Ассам и Орисса. Эта генеалогическая классификация, пред-
ложенная Дж. Грирсоном и поддержанная такими исследователями, как С.К. Чат-
терджи и С.М. Катре, была позднее подвергнута критике со стороны Дж. Кардо-
ны и Р. Джефферса. Дж. Кардона относит эти языки к центральной группе вместе
с восточным хинди и западным хинди, в то время как Р. Джефферс идет еще
дальше и выделяет бихари в отдельную подгруппу среди новых индоиранских
языков, независимую с одной стороны от хинди, а с другой — от бенгали.
Несмотря на спорные вопросы генеалогической близости М.я. к бенгали или
хинди, носители М.я. и других языков бихари считают себя гораздо ближе в бы-
товом и культурном плане к носителям хинди. Очень часто, отвечая на вопрос
переписи, они называют своим языком хинди, что искажает реальные данные об
их численности. Хинди является языком формального общения в данном регио-
не, он используется в школах и судах. В М.я. в настоящее время используется за-
имствованное из хинди письмо деванагари, пришедшее на смену письму кайтхи.
Как в плане лексики, так и в плане фонологии М.я. довольно близок к восточно-
му хинди (кроме того, нельзя забывать о заимствовании лексики из формальных,
административных и литературных вариантов западного хинди, который являет-
ся государственным языком). Что касается близости к бенгали и восточной груп-
пе вообще, то наиболее сильно она проявляется в области морфологии, хотя не-
которые восточные черты есть также в фонологии. В составе группы бихарских
языков М.я. и майтхили образуют восточную подгруппу, в то время как бход-
жпури относится к западной.
1.1.3. В отличие от бходжпури, распространение М.я. ограничено штатом Би-
хар (и выделенным из него в 2000 г. штатом Джаркханд), хотя смешанные вари-
анты этого языка можно встретить в приграничных территориях Западной Бенга-
лии и Ориссы. Название «магахи» (< māgadhī) происходит от названия историче-
ской области Магадха, которая была центральной частью одноименного
государства в Древней Индии. Многие образованные носители предпочитают на-
зывать свой язык «магадхи». Поскольку М.я. по сути является наследником язы-
ка, на котором в древние времена говорили на территории государства Магадха,
можно ожидать, что он будет охватывать современные районы Патна, Гайя, На-
ланда и Навада в штате Бихар (что в целом соответствует историческим грани-
цам той территории), и это на самом деле так. Эта территория является основным
районом распространения так называемого «стандартного магахи».
Общая территория, на которой распространен М.я., сегодня, конечно, гораздо
шире. В качестве очень приблизительной северной лингвистической границы
можно рассматривать р. Ганг, отделяющую южный Бихар и Джаркханд, где го-
ворят на М.я., от северного Бихара, где распространен майтхили. В качестве за-
падной границы выступает р. Сон, за которой начинается территория распро-
странения бходжпури. Таким образом, на запад территория распространения М.я.
простирается до восточной части округа Паламу, на востоке — до округов Мун-
гер и Бхагалпур, на юге — до округа Сингхбхум, а на юго-востоке — до Дханба-
да (последние расположены в новообразованном штате Джаркханд). За предела-

ми штата Бихар М.я. распространен незначительно: в округе Пурулия, штат За-
падная Бенгалия (который был частью штата Бихара до 1956 г.), и в округах Ма-
юрбхандж и Бамра, штат Орисса. Кроме того, в Западной Бенгалии, на севере ок-
руга Малда, М.я. распространен наряду с бенгали.
Количество носителей М.я. определить довольно сложно, поскольку сколько-
нибудь достоверной статистики на этот счет не существует. Этому есть две при-
чины. В регионе распространения стандартного М.я. большинство образованных
носителей в ответ на вопрос переписчиков предпочитают называть своим языком
хинди, поскольку именно его они используют в формальной обстановке. Необра-
зованные же городские жители и жители сельской местности также для обозна-
чения своего языка используют «хинди» как наиболее общее название своего
языка. В районе распространения восточного М.я. (см. 1.2.1.) в переписи чаще
фигурируют названия местных диалектов — курмали, кхотта, панч-паргания, а
также хинди.
По состоянию на 1951 г. С. Ариани оценил количество носителей М.я. при-
мерно в 9,9 млн. человек. Интересно, что, согласно переписи 1971 г., носителями
М.я. заявили себя 6 638 495 чел. Эта разница как раз и объясняется тем, что обра-
зованные жители называют в качестве родного тот язык, на котором они учи-
лись, а именно хинди. Таким образом, число носителей М.я. между 1951 и
1971 гг. не уменьшилось физически, эта разница лишь увеличила официальное
число носителей хинди. По оценкам Р. Бретона (1997), число носителей М.я. рав-
но 9 млн. чел., Б. Граймс же по состоянию на 1994 г. говорит о 10 821 тыс. чел.
По данным переписи 2001 г., М.я. назвали родным языком 13 978 565 чел., еще
4 725 927 чел. назвали родным языком кхортха, 425 920 чел. — курмали-тхар и
193 769 чел. — панч-паргания. По оценке, население магахиязычных территорий
составляло около 25 млн. чел. на 2001 г. и около 31 млн. чел. на 2011 г.
1.2.1. Как Дж. Грирсон, так и С. Ариани выделяют два основных диалекта
М.я.: стандартный и восточный. Стандартный М.я. с возможными местными ва-
риациями простирается от своего основного района распространения (см. 1.1.3.)
до Аурангабада и восточной границы Паламу на западе и до Хазарибагха и Ги-
ридиха на юге и юго-западе. На северо-западе он распространяется до западных
областей округов Мунгер и Бхагалпур. Что же касается говоров на восточной и
южной границах штата Джаркханд, где М.я. соприкасается с бенгальским (в Пу-
рулии) и ория (в Маюрбхандже и Бамре); они носят общее название «восточный
М.я.» Он берет свое начало у восточной границы плато Ранчи, проходит через
область Манбхум, где говорят на бенгали, а затем поворачивает на запад, огибая
плато с юга, по районам Сингхбхума, где распространен ория. М.я. из округа
Малда в верхней Западной Бенгалии также относится Дж. Грирсоном к восточ-
ному диалекту. Кроме того, на восточном диалекте говорят на юго-востоке Хаза-
рибагха, на самом востоке округа Ранчи и в Кхарсаване (округ Сингбхум), при-
чем в этих местах М.я. претерпел довольно сильное влияние языков-соседей.
В то время как региональные варианты стандартного диалекта называются общим
термином «магахи», говоры восточного М.я. имеют свои собственные названия.
Наиболее важными из этих говоров являются курмали, на котором говорят в
Маюрбхандже и Кхарсаване, курмали-тхар и кхотта (кхортха) в округе Манбхум,

садри-кол в округе Бамра, кхонтаи — в Малда и панч-паргания или тамария —
на самом востоке округа Ранчи. У каждого из этих названий — своя логика, ко-
торая допускает также использование наряду с обычным названием «магахи» или
«магахия» (как в области Дханбад) названия «хинди» в Малде (в противополож-
ность бенгали) и «бенгали» — на юго-востоке Хазарибагха (из-за большого ко-
личества заимствований из бенгали вплоть до письменности).
1.3.1. М.я. является в основном языком домашнего общения. В формальных
ситуациях, государственных учреждениях, судах, школах используется хинди.
М.я. довольно богат в фольклорном отношении, а в настоящее время активизиро-
валось издание на нем и художественных произведений. В 1952 г. в Патне была
образована организация «Комитет магахи» (Magahi Parishad), которая позже была
переименована в «Бихарское общество магахи» (Bihar Magahi Mandal). В то же
самое время начал выходить ежемесячный журнал «Магадхи» (Magadhi), позже
сменивший название на «Бихан» (Bihān). Оба эти события отражали заметный
рост интереса как к лингвистическому, так и к литературному продвижению М.я.
М.я. территориально примыкает к другим бихарским языкам: бходжпури на
западе и юго-западе и майтхили — на севере, по р. Ганг. Повсеместное присутст-
вие хинди в качестве языка администрации и образования влияет на М.я. по мно-
гим направлениям, однако наиболее заметно его влияние в области лексики.
В Хазарибагхе (штат Джаркханд) на восточный диалект М.я. большое влияние
оказывает бенгали, используется бенгальское письмо.
1.3.2. Специальных мероприятий по стандартизации М.я. не проводилось.
Стандартным М.я. считается диалект, распространенный в районах Патна, Гайя,
Наланда и Навада в штате Бихар.
1.3.3. На М.я. не ведется преподавание в школах и высших учебных заведениях.
1.4.0. Для М.я. используется четыре системы письма — деванагари, кайтхи,
бенгальское и ория. Бенгальское письмо используется в письменных формах вос-
точного М.я. в области Манбхум (например, в округе Пурулия), а также в юго-
восточной части округа Хазарибагх, который граничит с Манбхумом. Письмо
ория используется в областях распространения соответствующего языка, а имен-
но в Маюрбхандже. Для любых публикаций с начала XX в. и по настоящее время
используется деванагари. Отчасти это произошло из-за отсутствия книгопечата-
ния на кайтхи. Однако более важной причиной этого послужило представление о
деванагари как о системе письма, приспособленной для записи научных текстов
в зоне распространения хинди, поэтому именно это письмо считалось уместным
для любой литературной деятельности. Образованная часть носителей М.я. ис-
пользует деванагари в частной переписке. Деванагари в качестве «столичного»,
или «городского», письма (собственно, так и переводится его название) завоевы-
вало все большую популярность в новой литературе на бихари и прочих «регио-
нальных» языках и со временем заменило такие более ранние виды письма, как
майтхили, невари и догри. Тем не менее использование деванагари для записи
М.я. сопряжено с некоторыми трудностями. В хинди (а также непали) при произ-
ношении опускается конечный краткий гласный a, который в деванагари не обо-
значается графически в положении после согласного, но произносится — за од-
ним исключением — в других позициях, а в санскрите и ранних среднеиндий-

ских произносился и в конечной позиции. Что касается М.я., то здесь большое
количество глагольных форм оканчиваются именно на гласный a, для которого в
современной интерпретации деванагари нет графического обозначения. Таким
образом, деванагари для записи М.я. был слегка изменен путем добавления в не-
го конечного символа «аваграха», который обозначает наличие a в конце слова.
Традиционным письмом для М.я. является кайтхи, которое и по сей день ис-
пользуется в частной переписке и иногда в полуофициальных целях. Свое назва-
ние это письмо получило от слова kāyath < kāyastha, которое обозначало касту
писцов в Северной Индии и до недавнего времени использовалось в Бихаре и на
востоке Уттар-Прадеша. Оно происходит от раннего нагари и сходно с совре-
менным письмом гуджарати, которое пришло на смену деванагари только в
XIX в., см. статью «Письменности индоарийских языков» в наст. издании.
1.5.0. Среди исследователей в регионе Магахи предпринимались попытки про-
следить литературную традицию М.я. вплоть до литературы секты сиддхов, воз-
никшей в VIII в., а также в ответвившихся от нее традициях натхпантх и сантов.
1.6.0. Поскольку хинди является языком более образованных людей, лексика
М.я. постоянно находится под его влиянием. Многие грамматические явления, в
особенности в области синтаксиса, являются общими для хинди и М.я. Так, мож-
но отметить использование типичной для хинди схемы прогрессивной аспектной
конструкции с видовым глаголом rah-. В М.я. есть собственная форма прогресси-
ва (настоящее продолженное, ср. ham jā hiyo ‛я ухожу’), однако в том же значе-
нии может употребляться и форма из хинди с глаголом rah- (ham jā rahaliyo he).
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний iĩ uũ
Средний eẽ ə ə͂ oõ
В М.я. утрачен контраст по долготе между гласными верхнего подъема i и u.

В исконном лексиконе М.я. в односложных словах встречаются только долгие
аллофоны этих гласных. В финальной позиции слова контраст не проявляется,
минимальные пары для остальных позиций также найти довольно сложно. Глас-
ные [ə] и [ɑ] (которые в транслитерации обозначаются как a и ā), хотя и образуют
фонологическую оппозицию, морфонологически ведут себя сходным образом, и
их можно было бы счесть находящимися в дополнительной дистрибуции. Одна-
ко, поскольку a является самостоятельным гласным, у него в определенных фо-
нологических условиях возникает краткий аллофон — [ə]. (Базовый аллофон
центрального гласного a, тогда как долгий аллофон под ударением, представляет
собой слегка огубленный гласный [ɔ], более сходный с соответствующим звуком
в бенгали, чем в хинди, хотя и не настолько огубленный.) Краткие варианты
гласных М.я. лучше рассматривать как «ослабленные» гласные, возникающие в

результате определенных фонологических условий. В данной статье мы будем
обозначать их ĭ, ŭ, ĕ, ŏ и ă. Термин «краткий» мы будем употреблять наряду с
термином «ослабленный». Передний и задний дифтонги ai и au ближе к канони-
ческим дифтонгам, чем в языках типа хинди, и имеют центральный начальный
гласный, как в [əi] и [əu]. Все гласные фонемы и дифтонги имеют чистый и наза-
лизованный вариант.
Согласные
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Носовые Непридых. m n
Придых. mh nh
Сонорные
Непридых. l
Боковые
Придых. lh
Вибранты и Непридых. ɾ ɽ
одноударные Придых. ɾ h
ɽʰ
Глайды ʋ j
В М.я. сохранились типичные для новых индоарийских контрасты по месту и

способу образования согласных, за исключением носовых и фрикативных. Из пя-
ти носовых в М.я. осталось только два — лабиальный m и дентальный n. Другие
носовые встречаются только перед взрывными. В этом отношении их можно рас-
сматривать в качестве аллофонов n. Что касается шипящих, М.я. не остался в
стороне от характерного для новых индоарийских языков совпадения сибилян-
тов, в результате которого остался только один шипящий — дентальный фрика-
тивный s. В результате, например, возникли такие формы, как sankar (скр.
śaŋkara) ‛бог Шива’, kisun (скр. Krṣṇa) ‛бог Кришна’ и т. д. Даже несмотря на до-
вольно большое количество заимствованных арабо-персидских и английских
слов (наряду с санскритом), М.я. в отличие от современного стандартного хинди
не заимствует арабо-персидские или английские фрикативные, такие как f, v, ś, z,
x и γ, или санскритские шипящие ś и ṣ. Слова, содержащие эти звуки, подверга-
ются масштабной фонологической адаптации, в результате которой все глухие
шипящие сливаются в дентальном s, а все остальные фрикативные заменяются
гоморганными взрывными: philam ‛фильм’, bhoṭ ‛голосовать’, sahar вм. перс.

śahr ‛город’, sāsan вм. скр. śāsana ‛власть’, kasṭ вм. скр. kaṣṭa ‛страдание’, janānā
вм. перс. zanānā ‛женский’, jid вм. араб. zidd ‛упрямство’, jon вм. англ. zone
‛зона’, kharāb вм. перс. xarāb ‛плохой’, garib вм. араб. γarib ‛бедный’. В М.я.
также нет глухого увулярного взрывного q, характерного для многих заимство-
ванных арабских слов — он заменяется на k: kisim вм. араб. qism ‛разнообразие’,
kasam вм.араб. qasm ‛клятва’, kasur вм. араб. qusür ‛недостаток’ и т. п.
Глайды y и w встречаются в М.я. исключительно в интервокальной позиции.
Как и в бенгали, практически во всех заимствованных словах с начальным y или
w они заменяются на j и b. Например: jantar ‛инструмент’, jag ‛большая религи-
озная церемония’, jam ‛бог смерти’, jug ‛эра’ вм. скр. yantra, yajña, yama, yuga,
соответственно. Аналогично bans ‛родословная’, bansi ‛флейта’, bacan ‛слово,
обещание’, bajar ‛удар молнии’ и т. д. вместо скр. vaṃśa, vaṃśī, vacana, vajra, со-
ответственно. Глайды, являющиеся вторым элементом кластера согласных, как
правило, заменяются на соответствующую форму гласного i или u (либо в ре-
зультате сингармонизма и понижения гласных верхнего подъема — e или o). Это
явление можно рассматривать как составную часть тенденции к упрощению кла-
стеров согласных в М.я. Например: teohār ‛фестиваль’, piās ‛жажда’, ciũṭi
‛муравей’ вм. стандартного хинди tyohār, pyās, cyũṭi, соответственно. Аналогично
goālā ‛молочник’, kũār ‛холостой’, subhāo ‛натура, характер’ вм. стандартного
хинди gwālā, kwā̃ rā, swabhāwa, соответственно. В более поздних заимствованиях
начальные y и w, как правило, заменяются на соответствующие гласные вариан-
ты: iāri вм. перс. yāri ‛дружба’, ojah вм. араб. wajh ‛причина’ и т. п. В конце слога
(и слова в целом) y и w всегда произносятся как гласные.
В М.я. имеется ретрофлексная одноударная фонема ṛ. Она встречается доволь-
но ограниченно, преимущественно в интервокальной позиции и иногда в конце
слова. За исключением некоторых маргинальных оппозиций, возможных в заим-
ствованных словах, ṛ можно считать аллофоном ретрофлексной взрывной ḍ. Все
плавные и носовые противопоставлены соответствующим придыхательным фо-
немам: rh, ṛh, lh, nh и mh. Все они могут употребляться только в срединной или
конечной позиции: muri, название места, murhi ‛жареный рис’, moṛhā ‛табуретка’,
tilhā ‛курган’, cinhā ‛знак’ и tumhĩ ‛музыкальный инструмент’. Плавные l и r мо-
гут иногда быть взаимозаменимы, поэтому можно встретить как phal, так и phar
в значении «фрукт». Общее правило, по-видимому, следующее: -l- в середине за-
имствованного слова в М.я. (и других бихарских языках) заменяется на -r- или
конечное -r с утратой конечного гласного. Например: karia ‛черный’, har ‛плуг’,
phār ‛лемех’ и т. п. вместо хинди kālā, hal, phāl; соответственно, phal в значении
«фрукт» определенно является заимствованием из хинди. В М.я. также наблюда-
ется некоторая взаимозаменяемость l и n: nẽgā — langā, lãgaṭā ‛обнаженный’,
nukānā — lukānā ‛прятаться’, nā̃ gaṛ — lā̃ gaṛ ‛хромой’ и т. п.
2.1.2. Ударение в М.я. силовое. Долгота гласных тесно связана со структурой
слога и размещением ударения. По общему правилу, ударение падает на предпо-
следний слог в двусложных словах и на третий с конца слог — в словах с бо́ль-
шим числом слогов, если не принимать во внимание другие факторы, такие как
вес слога и деривационную структуру. Обычно гласный под ударением предстает
в виде более долгого аллофона, а без ударения — в виде более краткого. Наибо-
лее тяжелыми слогами являются CVCC, а также CVC, где V — дифтонг или ā.
Тяжелый слог в конце двусложного слова перетягивает ударение на себя, а в
трехсложном слове — на предпоследний слог, ср. ʹka.ha ‛скажи’, ʹsa.ṛal ‛гнилой’,
ʹṭhe.lā ‛тачка’, ʹbo.jhā ‛груз’, ʹko.ṛā ‛хлыст’, но ba.ʹsant ‛весна’, tõ.ʹdail ‛толсто-
пузый’, do.ʹkān ‛магазин’ и т. п. Сдвиг ударения и последующее ослабление глас-
ного можно наблюдать в следующих парах: [ʹlo.hā] ‛железо’, но [lŏ.ʹhār] ‛кузнец’,
[ʹso.nā] ‛золото’, но [sŏ.ʹnār] ‛ювелир’, [ʹɖā.kā] ‛грабеж’, но [ɖa.ʹkait] ‛грабитель’
(здесь, как указывалось выше, a представляет собой краткий аллофон ā при сло-
вообразовании). В трехсложных словах ударение падает на третий слог от конца:
ʹla.ṛi.kā ‛мальчик’, ʹno.ka.ri ‛работа’. При этом гласный в предпоследнем слоге
ослабляется, но если в процессе словообразования предпоследний слог становит-
ся третьим от конца, ударение сдвигается, а гласный заменяется на свой полный
аллофон: [ʹla.ɽi.kā] ‛мальчик’, но [lă.ʹɽi.ka.wā] ‛(этот) мальчик’, [ʹmo.ʈa.ri]
‛сверток’, но [mŏ.ʹʈa.ri.yā] ‛(этот) сверток’, [ʹla.ɽi.ki] ‛девочка’, но [lă.ʹɽi.ki.yā] ‛(эта)
девочка’. Сдвиг ударения и изменение качества гласных можно проследить в се-
риях типа: ʹno.kar ‛слуга’— ʹno.kă.ri ‛служба’ — nŏ.ʹka.ri.yā ‛определенная служба’.
Ослабление гласных в М.я. имеет также морфофонетический характер. В М.я.
существует словообразовательный суффикс -ā, с помощью которого, среди про-
чего, образуются непереходные пассивные глагольные основы и деноминативы,
ср. ʹdho- ‛мыть’ — dhŏ.ʹā- ‛быть мытым’.
Это явление нарушает ожидаемую схему ударения в двусложных словах и
может создавать минимальные пары: ʹjhu.lā- ‛качание’ — jhŭ.ʹlā- ‛заставить ка-
чаться’ от глагольной основы ʹjhul- ‛качание’. Очевидно, так же происходит ос-
лабление гласного в том месте, откуда сдвинулось ударение. Аналогично: bŏ.ʹā-
‛быть посеяным’ от boʹ- ‛сеять’, dĕ.ʹkhā- ‛заставить видеть’ от ʹdekh- ‛видеть’,
lĭ.ʹkhā- ‛быть написанным’ от ʹlikh- ‛писать’; деноминативы от существительных
ṭa.ʹṭā- ‛стать очень сухим и твердым’ от ʹṭāṭ ‛твердое полотно’, cĭ.ʹnhā- ‛быть уз-
наваемым’ от ʹcinh- ‛узнавать’; деноминативы от прилагательных mŏ.ʹṭā- ‛стать
толстым’ от ʹmoṭ ‛жир’ и pĭ.ya.ʹrā- от [ʹpi.yar] ‛желтый’. Другие суффиксы с удар-
ным начальным ā-, такие как -āi в lĭ.ʹkhāi ‛надпись’ от likh- ‛писать’ и -ār в
ca.ʹmār ‛кожевник’ от cām ‛кожа’, вызывают тот же эффект.
Ударный гласный в предпоследнем слоге двусложного слова сохраняет ударе-
ние, если он входит в состав третьего от конца слога в трехсложном слове того
же корня (что не противоречит общему правилу ударения в трехсложных сло-
вах), однако в этом случае даже под ударением он будет ослабленным: ʹde.kha
‛смотри’, ʹde.khă.la ‛(ты) видел’, ʹde.khă.lā отглагольное существительное, ʹmā.li
‛садовник’, но ʹma.liyā ‛определенный садовник’, ʹpā.wa ‛(ты) получаешь’, но
ʹpa.wa.la ‛(ты) получил’ (в последних двух примерах a является редуцированной
версией ā). Во всех этих примерах гласный в предпоследнем слоге ослабленный,
так что в речи, особенно в быстрой речи некоторых носителей, может произойти
полная элизия этого звука: ʹdĕkhla и ʹdĕkhlā. В этом случае слово станет двуслож-
ным с ожидаемым ударением на предпоследнем слоге (но на ослабленном глас-
ном) и будет иметь структуру CVC-CV. Можно сделать вывод, что такая струк-
тура слогов является общим фонологическим условием наличия ослабленного
гласного и ударения в словах, заканчивающихся на слоги такой структуры. ср.:
choṭ ‛маленький’, но ʹchŏ.ṭkā ‛малыш’, [mũh] ‛рот’, но [ʹmŭ ̃ .hwā̃] ‛определенный
рот’, [deh] ‛тело’, но [ʹdĕ.hwā] ‛определенное тело’, [ku.sum] ‛сафлор’, но [ʹkŭ.smi]

‛красно-желтый’ и т. д. Сокращение гласного не происходит, если предпослед-
ний слог в двусложном слове имеет структуру CV, как в слове [ʧ hu] ‛трогать’ и
[ʹʧ hu.la] ‛(ты) потрогал’.
2.1.3. Гласным в М.я. свойствен сингармонизм, при котором верхний гласный
понижается, если за ним следует гласный более низкого подъема. Также харак-
терна трансформация глайдов y и w в соответствующий верхний гласный i и u в
кластерах: pyās ‛жажда’ становится piās, а swabhāwa ‛естественное предрасполо-
жение’ становится subhāw, однако встречается и дублет sobhāw, где верхний
гласный i понизился до среднего e, поскольку за ним следует ā. Примеров по-
добного рода много, ср.: teohār ‛фестиваль’ (< tyohār), goālā (< gwālā
‛молочник’), soāmi вм. swāmi ‛мастер’ и другие, где появляется средний гласный
o вместо верхнего u. Очевидно, это общий процесс, который проявляется и в бо-
лее поздних заимствованиях (где не возникает проблемы кластеров): bemāri вм.
перс. bimāri ‛болезнь’, перс. dokān вм. dukān ‛магазин’.
2.1.4. Канонической формой слога в М.я. является CV или VC, язык стремится
как можно радикальнее упрощать кластеры согласных как в исконных, так и в
заимствованных словах. Можно с уверенностью сказать, что в М.я. нет началь-
ных кластеров в слогах и словах. Конечные кластеры в слогах и в словах пред-
ставляют собой геминаты или имеют тип «шипящий носовой + взрывной». Носо-
вой и взрывной согласные по сути гоморганны, а конечные кластеры с взрывным
в начале слова попросту невозможны. Также недопустимы в М.я. часто встре-
чающиеся кластеры с плавным согласным в качестве первого элемента. Такие
кластеры в заимствованных словах упрощаются с помощью эпентезы: karam
‛судьба’ вм. скр. karma и darad ‛боль’ вм. перс. dard, philam вм. англ. film
‛фильм’ и silik вм. англ. silk ‛шелк’ и т. д. В середине слова кластеры встречаются
на стыке слогов, но все равно имеют тип «шипящий носовой + взрывной». Кла-
стеры в середине слова с взрывным в качестве первого элемента встречаются в
речи образованных людей, знающих хинди, однако в речи сельских жителей та-
кие потенциальные кластеры разбиваются ослабленным ă. Упрощение кластера,
содержащего глайд, уже упоминалось выше. Это происходит путем замены глай-
да на соответствующий гласный: jeonār вм. хинди jyonār ‛праздник’. В процессе
фонологической адаптации недопустимые начальные кластеры в заимствованных
словах (английских или из санскрита) преобразуются с помощью вставного глас-
ного (сварабхакти) или протезы. Если кластер начинается с s, то используется
передний гласный i или e, с помощью которого образуется более допустимый
срединный кластер с s: iskul ‛школа’, isṭesan ‛станция’ и т. п. Кластер, начинаю-
щийся с взрывного, разрывается a: garhan вм. скр. grahaṇạ ‛затмение’, ṭaraikṭar
‛трактор’, balaik ‛черный’ в таких значениях, как «черный рынок» и т. п.
2.2.1. Границы слога и морфемы в М.я. не совпадают. Основы существитель-
ных в М.я. могут заканчиваться как на согласный, так и на гласный, однако глас-
ные e и o в этой позиции редки. Это же правило действует и для производных
существительных, образуемых обычно путем суффиксации. В частности, если в
суффиксе имеется гласный ā под ударением, то в предшествующих слогах будет
происходить сокращение гласных, как это было показано выше: прил. [sāph]
‛чистый’ и сущ. [saʹphāi] ‛чистка’, глаг. [pis] ‛молоть’ и сущ. [pĭʹsāi] ‛помол’, сущ.
[sonā] ‛золото’ и производное сущ. [sŏʹnār] ‛ювелир’, сущ. [gā̃w] ‛деревня’ и про-
изводное сущ. [gãʹwār] ‛деревенщина’ и т. д. Суффиксы с другими начальными
гласными к подобным результатам не приводят: у [ʧor] ‛вор’ и [ʧori] ‛воровство’
(один и тот же гласный без каких-либо сдвигов ударения).
2.2.2. Наличие фонологических противопоставлений морфологических единиц
и категорий в М.я. не изучено.
2.2.3. Глагольные основы в М.я. могут быть базовыми и производными. Про-
стейшие основы включают в себя одну морфему: khā- ‛есть’, dekh- ‛видеть’, sun-
‛слышать’. Производные основы более сложные и образуются путем прибавле-
ния тех или иных суффиксов. В соответствии с обозначенными выше принципа-
ми в производных основах могут происходить процессы морфофонемного чере-
дования и ослабления гласных: lĭʹkhā- ‛быть написанным’ — производный глагол
в пассиве с ослабленным гласным от простейшего глагола ʹlikh- ‛писать’; произ-
водный глагол latiʹyā- ‛пинать’ от сущ. ʹlāt ‛нога’, в котором краткий гласный яв-
ляется ослабленным вариантом долгого.
2.3.1. Разбиение лексики на части речи аналогично тому, которое принято для
хинди, см. статью «Хинди язык» в наст. издании.
2.3.2. Грамматический р о д в М.я. отсутствует, однако различие одушевлен-
ных существительных по роду иногда возможно: maugā (м. р.) ‛женоподобный
мужчина’, maugi (ж. р.) ‛женщина’; buṛhā (м. р.) ‛старик’, buṛhiyā (ж. р.) ‛старая
женщина’.
О д у ш е в л е н н о с т ь / н е о д у ш е в л е н н о с т ь существительного так-
же может быть косвенно выражена показателями множественного числа — sab
для неодушевленных и log для одушевленных существительных.
В М.я. при числительных используются классификаторы go или ṭho. В основ-
ном они употребляются с числительными в функции определения и однозначно
указывают на счетность существительного. Так, выражение pā̃ c rupiyā ‛пять ру-
пий’ подразумевает пять рупий в любой комбинации, в то время как, говоря pā̃ c
ṭho rupiyā, имеют в виду пять монет по одной рупии.
2.3.3. В М.я. различается два ч и с л а: единственное и множественное. Число
является единственной морфологически продуктивной словоизменительной ка-
тегорией существительных. Множественное число образуется с помощью суф-
фикса -an (с необходимыми изменениями в основе): laṛikā ‛мальчик’ — мн. ч.
laṛikan. Также широко используется перифрастическое образование множествен-
ного числа с помощью слова sab для неодушевленных и log для одушевленных
существительных в сочетании с существительным в форме единственного числа:
ādmi log ‛люди’. Форма множественного числа маркирована, формы единствен-
ного числа являются более общими, немаркированными, а также используются
для обозначения родовых понятий.
В глаголе не различаются единственное и множественное число.
2.3.4. Грамматические функции реализуются в основном с помощью послело-
гов, а также при помощи п а д е ж е й у существительных и местоимений.
Система номинативных падежных флексий в М.я. развита слабо; с помощью
флективного показателя (суффикса -e) образуется локатив, что сближает М.я. с
бенгали и отличает его от таких языков, как хинди, ср.: ham ghar-e jā hi я дом-
ЛОК идти ВСПОМ ‛Я иду домой’. Этот суффикс также используется для обозначе-
ния инструмента или причины:
(1) bhukh-e hamar hālat kharāb ho gelo
голод-ЛОК я-ГЕН состояние плохой быть:ОСН уходить:ВСПОМ.ПРОШ
‛Я был в плохой форме из-за голода’.
Прочие падежные функции выражаются с помощью послелогов. Помимо ло-
катива, образующегося с помощью флексии и имеющего общее значение место-
положения объекта, можно выделить еще два пространственных падежных зна-
чения, для выражения которых используются послелоги mẽ ‛в’ и par ‛на’: ghar mẽ
‛в доме’ и mej par ‛на столе’. Имеется также бенефактивный послелог lā. После-
лог ke является наиболее универсальным, он используется для выражения значе-
ний датива, аккузатива и генитива. Еще одним универсальным послелогом явля-
ется se, он используется в нескольких конструкциях, в том числе сравнительных,
а также для выражения инструментального и аблативного значений: hamarā se
‛чем я; мной; от меня’.
2.3.5. Глагольные основы в М.я. можно подразделить на три типа: простые,
производные и комплексные. От простых одноморфемных основ, таких как khā-
‛есть’, dekh- ‛видеть’, sun- ‛слышать’, образуются производные — п е р е х о д -
н ы е и к а у з а т и в н ы е основы. В зависимости от семантики глагола не-
которые непереходные глаголы могут также выступать в роли основ п а с с и -
в а, который образуется с помощью суффикса -ā: dho- ‛мыть’ — dhŏā- ‛быть мы-
тым’. Производные основы являются полиморфемными и образуются путем
прибавления различных суффиксов как к глагольным, так и к неглагольным ос-
новам: khiā- ‛кормить’ от глагола khā- ‛есть’, batiyā- ‛разговаривать’ от сущест-
вительного bāt ‛разговор’, piyarā ‛желтеть’ от прилагательного piyar ‛желтый’.
Комплексные основы образуются путем прибавления к простым и производным
основам различных функциональных и модальных глаголов: mar jā- умирать:ОСН
уходить:ВСПОМ ‛умереть’, paṛh sak- читать мочь:ВСПОМ ‛уметь читать’, biyāh kar-
женитьба делать:ВСПОМ ‛жениться’, jāe da- идти дать:ВСПОМ ‛отпустить’ и т. д.
Комплексные основы можно подразделить на широко распространенные среди
языков Южной Азии типы, а именно: составные именные, составные глагольные,
модальные и аспектуальные. Комплексные основы, несмотря на свой составной
характер, образуют единое целое и точно так же, как простые и производные, из-
меняются по временам и используются в различных конструкциях.
Финитные глаголы содержат суффиксы, выражающие аспект, время, наклоне-
ние, а также флексии для согласования с подлежащим по лицу, степени вежливо-
сти и так называемому «компоненту адресата», который был выделен в качестве
грамматической единицы в работе М. Верма.
Вид выражается с помощью причастных суффиксов: нейтрального -0 или -a
для хабитуалиса, имперфективного -t для прогрессива и перфектного -l для ста-
тива. Различается настоящее, прошедшее и будущее время. Выделяются изъяви-
тельное, сослагательное, презумптивное и повелительное наклонения. Все видо-
временны́е формы имеют названия в соответствии с образующими эти комбина-
ции граммемами: хабитуалис настоящего времени, хабитуалис прошедшего вре-
мени, хабитуалис прошедшего времени сослагательного наклонения, хабитуалис

сослагательного наклонения, хабитуалис презумптива, прогрессив настоящего
времени, прогрессив прошедшего времени, прогрессив сослагательного наклоне-
ния и т. д.
2.3.6. Категория л и ц а выражается у личных местоимений специальными
формами, у глаголов — согласовательными флексиями.
Местоимения в М.я. различают три лица; кроме того, в 3-м лице они различа-
ются по степени удаленности. Местоимения 3-го лица используются также в ка-
честве указательных местоимений: i laṛikā ‛этот мальчик’, u laṛikā ‛тот мальчик’.
Хотя глаголы не согласуются с именами в роде и числе, существует сложная сис-
тема согласования, подразумевающая одновременное согласование с субъектом
и объектом в лице и степени вежливости, что не характерно для индоарийских
языков в целом.
Глагол согласуется по степени вежливости с существительными, обозначаю-
щими имена собственные, и с местоимениями 2-го и 3-го лица:
1) ham ai-l-i я:НОМ приходить-ПРОШ-1 ‛я пришел’
2а) tu ai-l-e ты:НОМ приходить-ПРОШ-2.НЕЙТР ‛ты пришел’ (нейтр. ф.)
2б) tu ai-l-a вы:ВЕЖЛ приходить-ПРОШ-2.ВЕЖЛ ‛вы пришли’ (вежл. ф.)
2в) apne ai-l-thin вы:ПОЧТИТ приходить-ПРОШ-2.ПОЧТИТ ‛вы пришли’ (почтит. ф.)
3а) u ai-l-ai он:НОМ приходить-ПРОШ-3.НЕЙТР ‛он пришел’ (нейтр. ф.)
3б) u ai-l-thin он:ВЕЖЛ приходить-ПРОШ-3.ВЕЖЛ ‛он пришел’ (вежл. ф.)
В случае с переходными глаголами система усложняется. Вместо единого
маркера объекта предикат несет различные маркеры для разных объектов в зави-
симости от их лица и степени вежливости. Морфологическая структура глагола
выглядит следующим образом: «глагольная основа — аспект — суффикс субъек-
та — суффикс объекта»:
1) ham dekha-l-i я видеть-ПРОШ-1.НЕЙТР ‛Я видел его’. (нейтр. ф.).
2) ham okrā dekha-l-i-ai я он:НЕЙТР видеть-ПРОШ-1СУБ-3ОБЪЕКТ.НЕЙТР ‛Я видел
его’. (нейтр. ф.).
3) ham unkā dekha-l-i-ain я он:ВЕЖЛ видеть-ПРОШ-1СУБ-3ОБЪЕКТ.ВЕЖЛ ‛Я ви-
дел его’. (вежл. ф.).
4) ham torā dekha-l-i-au я ты:НЕЙТР видеть-ПРОШ-1СУБ-2ОБЪЕКТ.НЕЙТР ‛Я видел
тебя’. (нейтр. ф.).
5) ham to(h)rā dekha-l-i-o я вы:ВЕЖЛ видеть-ПРОШ-1СУБ-2ОБЪЕКТ.ВЕЖЛ ‛Я видел
вас’. (вежл. ф.).
Однако глагол во всех этих предложениях может заменяться единой формой
dekhalio, которая сохраняет способность выражать различные значения катего-
рий лица и вежливости, например, ham okrā dekha-l-i-o я он:НЕЙТР видеть-ПРОШ-
1СУБ-2ОБЪЕКТ.ВЕЖЛ ‛Я видел его’. (нейтр. ф.).
Во всех вышеуказанных случаях используется объектный согласовательный
суффикс 2-го лица. Таким образом, суффикс -o имеет более широкую функцию,
чем просто обозначение 2-го лица объекта. Наличие этой морфемы свидетельст-
вует о наличии в М.я. некой абстрактной сущности, «компонента адресата», на-
званного так в работе М. Верма: слушатель призывается в качестве соучастника
или свидетеля тому, о чем идет речь, говорящий как бы добавляет: «Позволь мне
рассказать тебе» или «Это может быть тебе интересно».
Необходимо отметить, что даже в том случае, когда формы вежливости во 2-м
и 3-м лице единственного числа не различаются, глагольное согласование все
равно имеет место. Формы вежливости различаются также в генитиве и косвен-
ном падеже. В речи некоторых носителей формы 2-го лица могут иметь варианты
tũ или tõ. Также имеется возвратное местоимение apane ‛сам’, которое использу-
ется для обозначения почтительной формы во 2-м лице и имеет отдельную пара-
дигму глагольного согласования. Таким образом, во 2-м лице можно выделить
три степени вежливости.
О п р е д е л е н н о с т ь существительного выражается суффиксом -wā и его
вариантом -yā: laṛikawā ‛мальчик’ (определенный), laṛikiyā ‛девочка’ (определен-
ная). Вариант -yā встречается в словах, оканчивающихся на -i, а -wā — во всех
остальных случаях. У этого суффикса встречаются и другие маргинальные зна-
чения — например, наряду с определенностью он может выражать уменьши-
тельность и пейоративность. Этот суффикс может присоединяться к любому су-
ществительному как в единственном, так и во множественном числе. В соответ-
ствии с фонологическими правилами, которые обсуждались выше, этот суффикс
может также приводить к ослаблению гласного в предшествующем слоге: [rājā],
но [rajawā] и т. п.
тельные, местоимения, числительные, глаголы, наречия. К служебным частям
речи относятся послелоги, союзы, частицы, междометия.
Личные
Ед. число
1 л. 2 л. 3 л.
Падеж вежл. ф. ближнего плана вежл. ф. дальнего плана
Номинатив ham tu i u
Генитив hamār tor/tohār ekar/inkar okar/unkar
Косвенный hamarā torā/toharā ekarā/inkarā okarā/unkarā
Мн. число
Номинатив hamani tohani i (sab) u (sab)
Неличные
Указа- Вопроси- Относи- Соотноси-
тельные тельные тельные тельные
Падеж
Номинатив i/u kā/ke (одуш.) je se/te
Генитив ekar/okar kekar jekar sekar/tekar
Косвенный ekarā/okarā kekarā jekarā sekarā/tekarā
Аттрибутив i/u ke/kaun je/jaun se
Определительный aisan/oisan kaisan jaisan taisan
Количественные etanā/otanā ketanā jetanā tetan
Образа действия aise/oise kaise jaise taise
Наречия места ihā̃ /uhā̃ kahā̃ jahā̃ tahā̃
Наречия времени ab kab jab tab
‛сейчас’ ‛когда?’ ‛когда’ ‛тогда’
Глагол
Форма вежливости
1 л. -i
нейтральная -e
2 л. вежливая -a
почтительная -thin
нейтральная -ai
3 л.
вежливая -thin
Синтетические формы (2-е лицо)

sun- ‛слышать’
Время
Простое прошедшее sun-l-a
Будущее sun-b-a
Настоящее сослагательного наклонения sun-0-a
Прошедшее сослагательного наклонения sun-t-a
Будущее повелительного наклонения sun-ih-a
Вспомогательный глагол1 (2-е лицо)

Время 2 л.
Настоящее h-0-a
Простое прошедшее ha-l-a
Презумптив ho-b-a
Настоящее сослагательного наклонения ho-0-a
Прошедшее сослагательного наклонения ho-t-a
П р и м е ч а н и е: 1. Используется для образования аналитических форм. Без полнознач-

ного глагола выступает в роли связки.

2.5.1. Общая структура именной словоформы: «префикс + основа + словообра-
зовательный суффикс + показатель определенности + показатель множественного
числа». Общая структура финитной глагольной формы: «основа + видо-времен-
ные показатели + личные окончания».
Для словообразования внутри одной части речи, а также при переходе одной
части речи в другую в М.я. продуктивно используются префиксы и суффиксы,
причем последние используются гораздо чаще первых.
2.5.2. Наиболее продуктивным способом словообразования является суффик-
сация, префиксация используется ограниченно.
Основы существительного могут быть базовыми или производными. Послед-
ние образуются от прилагательных, глаголов и от других базовых существитель-
ных. Выделяют также другие типы основ: основы одушевленных существитель-
ных с различием рода — beṭā ‛сын’ и beṭi ‛дочь’; сложные слова, связанные по
тематическому признаку — dāl-bhāt суп.из.чечевицы-рис ‛ежедневная еда’; пере-
водные сложные слова, представляющие собой два семантически идентичных
или похожих слова из разных языков — sādi-biyāh ‛свадьба и все с этим связан-
ное’ (фонологически измененные формы перс. śādi ‛свадьба’ и скр. vivāha
(> хинди byāh) ‛свадьба’ и т. д.
2.5.3. Синтаксическая структура М.я. во многом сходна со структурой других
новых индоарийских языков. М.я. имеет немаркированный порядок слов SOV с
левосторонним ветвлением и предпочтительным использованием послелогов.
Интересными с типологической точки зрения являются конструкции с субъек-
том-экспериенцером и ориентацией на топик в структуре. Также стоит отметить
общее для новых индоарийских языков использование причастных конструкций
в адвербиальной функции вместо придаточных определительных или обстоя-
тельственных предложений. Относительная доступность морфологического об-
разования пассивно-непереходных глаголов, как и в других бихарских языках,
снижает потребность в перифрастических пассивных конструкциях, распростра-
ненных, например в хинди. Общая для новых индоарийских языков пассивная
конструкция с вспомогательным глаголом jā- используется в М.я. и других би-
харских языках, главным образом в вежливой форме императива: baiṭhal jāe
‛пожалуйста, садитесь’, calal jāe ‛пойдем, пожалуйста’.
Для именной группы в М.я. характерно левостороннее ветвление с конечной
позицией главного существительного, причем все определения, в том числе при-
частные обороты и определительные придаточные, находятся в препозиции.
Как и для большинства южноазиатских языков, для М.я. характерно такое яв-
ление, как конструкции с подлежащим-экспериенцером, которые в типологиче-
ском отношении являются одним из отличительных признаков индийского язы-
кового пространства. Такие конструкции возникают в основном с глаголами вос-
приятия, а также с глаголами состояния. Однако если в большинстве новых
индоарийских языков (таких, как хинди, маратхи, малаялам и др.) подлежащее-
экспериенцер маркируется дативом, в М.я. эту роль играет косвенный падеж.
Подлежащее-экспериенцер является одним из распространенных в южноазиат-
ских языках типов косвенных (неканонических) подлежащих, которые также мо-
гут выражать различную степень «подлежащности» — агентивное (самостоя-
тельное) действие, инструментальное (несамостоятельное) действие, экспериен-
циальное восприятие, отчуждаемую и неотчуждаемую принадлежность и т. д.
Для выражения всех этих косвенных подлежащих общая форма в виде косвенно-
го падежа используется вместе с соответствующими послелогами. Приведем не-
сколько примеров:
Экспериенциальное значение:
(2) hamarā pasand nā ho
я:КОСВ приятный ОТР СВЯЗ
‛Мне это не нравится’.
Инструментальное значение:
(3) hamrā-se pleṭ ṭu:ṭ gelo
я-ИНСТР тарелка разбивать ВСПОМ:ПРОШ
‛Я разбил тарелку (случайно)’.
Неотчуждаемая принадлежность:
(4) hamarā du ṭho hāth bā
я:КОСВ два НУМ рука ВСПОМ
‛У меня две руки’.
Отчуждаемая принадлежность:
(5) hamarā-lage du ṭho kitāb bā
я:КОСВ-ПОСС два НУМ книга ВСПОМ
‛У меня две книги’.
2.5.4. Характерные для М.я. типы сложных предложений аналогичны основ-
ным типам, выделяемым в хинди, см. статью «Хинди язык» в наст. издании.
2.6.0. М.я., как язык домашнего общения, испытывает значительное влияние со
стороны более крупных языков, используемых в образовании, государственных
учреждениях и т. п. В зависимости от региона распространения в М.я. заимствует-
ся лексика из западного и восточного хинди, бенгали, ория, ассамского, бходжпури.
2.7.0. О диалектном членении М.я. см. 1.2.1.
Aryani S. Magahi Vyakaran Kosh. Patna, 1965. Pandeya R.B. Magahi ḅhåṣå ke Ådi Kavi Sara-
Aryani S. Magahi-Bhasha aur Sahitya. Patna, hapåd // Magahi-BhåSå-Såhityik-Nibandhåwali /
1976. Ed. by R.B. Pandeya. Patna, 1982.
Breton R.J.L. Atlas of the Languages and Ethnic Singh T. Siddha Såhitya Aur Magahi // Ma-
Communities of South Asia. Walnut Creek, 1997. gahi-BhåSå-Såhityik-Nibandhåwali / Ed. by
Cardona G. The Indo-Aryan Languages // En- R.B. Pandeya. Patna, 1982.
cyclopaedia Britannica. 15th ed. Chicago, 1974, Sinha L.P. Rupvijñån ki ḍrṣṭi se Magahi aur
vol. 9. Bhojpuri. Patna, 1969.
Chatterji S.K. The Origin and Development of Specimens of the Bihari and Oriya Languages //
the Bengali Language. 3 vols. Lnd., 1926. Linguistic Survey of India / Grierson G.A. (ed.),
Emeneau M.B. India as a Linguistic Area // vol. V, pt. II. Delhi, 1903 [repr. 1967].
Language, 1952, vol. 32. Tiwari U.N. The Origin and Development of
Ethnologue: Languages of the World. 16th edi- Bhojpuri. Calcutta, 1960.
tion / Ed. by M.P. Lewis. Dallas, 2009. Verma M.K. The Notion of Subject and the
Jeffers R.J. The Position of the Bihari Dialects Data from Nepali // The Notion of Subject in
in Indo-Aryan // Indo-Iranian Journal, 1976, South Asian Languages / Ed. by M.K. Verma.
vol. 18. Madison, 1976, № 2.
Katre S.M. Problems of Reconstruction in Verma M.K. Experiencer Subjects in Bhojpuri
Indo-Aryan. Simla, 1968. and Magahi // Experiencer Subjects in South
Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of India. Asian Languages / Ed. by M.K. Verma and
12 vols. Delhi, 1903–1928 [repr. 1967–1968]. K.P. Mohanan. Stanford, 1990.
С. Киран, Дж. Петерсон. Садани/садри язык 367
Verma M.K. Exploring the Parameters of Verma Sh., Verma M.K. The Auxiliary with
Agreement // Language Sciences, 1991, vol. 13, Special Reference to Magahi // Indian Linguis-
iss. 2. tics, 1983, vol. 44.
Verma M.K. Topic and Subject // An Encyclo- Verma Sh. The Structure of the Magahi Verb.
paedia of the Linguistic Sciences / Ed. by New Delhi, 1985.
V. Prakasam. Delhi, 1991. Verma Sh. Magahi // The Indo-Aryan Languages
Verma M.K. Bhojpuri // The Indo-Aryan Lan- / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain. Lnd.; N. Y., 2003.
guages / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain. Lnd.; Zograph G.A. Languages of South Asia. Lnd.,
N. Y., 2003. 1982.
С. Киран, Дж. Петерсон 1

САДАНИ/САДРИ ЯЗЫК
1.0. Термины садани/садри (С.я.) могут употребляться в двух смыслах. В пер-

вом, более общем значении (чаще «садани»), они обозначают ряд близких наречий
в Джаркханде, включая такие, как панч-паргания, кхортха и курмали, которые
обычно считаются независимыми языками или диалектами магахи (см. статью
«Магахи язык» в наст. издании). Этот термин подразумевает, что на всех этих
наречиях говорят саданы (sadān) — внеплеменная этническая группа Джаркхан-
да. Второе, более узкое, значение — наречие, на котором говорят от центрального
до западного Джаркханда, представляющее собой группу близкородственных диа-
лектов, называемых в этих местах садри или нагпури/нагпурия. Это наречие ис-
пользуется также как lingua franca для межплеменного общения на значительной
части Джаркханда и соседних штатов. Термин «садри» (в западных работах также
«садани») будет использоваться в данной статье только в этом узком значении.
Происхождение садани/садри и других связанных с ними терминов (см. ниже)
не вполне ясно. П.С. Науранджи предположительно связывал термин «садан» с
древнеиндоарийским словом niṣāda-, обозначавшим этническую группу на севе-
ро-востоке Индии. Для прояснения этого вопроса требуются дополнительные ис-
следования.
С.я. известен под целым рядом названий. В справочнике “Ethnologue” перечис-
ляются следующие альтернативные названия: Chota Nagpuri, Dikku Kaji, Ganwari,
Gauuari, Gawari, Goari, Jharkhandhi, Nagpuri, Nagpuria, Sadan, Sadana, Sadani,
Sadari, Sadati, Sadhan, Sadhari, Sadna, Sadrik, Santri, Siddri, Sradri. Некоторые из
них связаны с областью распространения — например, джаркханди от Джарк-
ханд, с адъективирующим суффиксом -i, и чота-нагпури(я) от Нагпур или Чота-
Нагпур — альтернативных названий Джаркханда. Другие образованы от назва-
ний этнических групп, говорящих на этом языке, например, садани (от sadan),
1
Дж. Петерсон хотел бы поблагодарить всех тех носителей садри, которые помогали ему в
работе во время его поездки в Джаркханд для изучения садри в марте 2009 г., в особенности
Сунила Барайка, который постоянно сопровождал автора и вел с ним переписку по ряду
вопросов после его возвращения в Германию, а также д-ра Ганеша Мурму за поддержку во
время поездки. Автор выражает благодарность фонду The German Research Foundation (Deutsch
Forschungsgemeinschaft) за грант, позволивший осуществить поездку в Ранчи.
или указывают на тот факт, что на этом языке обычно говорят в деревне, напри-
мер, гавари (gā̃ wārī ‛деревенский (язык)’).
2.0. На С.я. говорят главным образом в Индии, в западном и центральном
Джаркханде, в некоторых областях штатов Орисса, Чхаттисгарх, Западная Бенга-
лия, Ассам, а также в Бангладеш. М.П. Льюис оценивает общее число говорящих
примерно в 1 970 тыс. чел. по состоянию на 1997 г. Согласно переписи населения
Индии 2001 г., 2 044 776 чел. назвали своим родным языком садани/садри, а
1 242 586 чел. — нагпурия. Таким образом, общее число говорящих равно
3 287 362 чел., а по оценке на основе переписи 2011 г. — около 4 млн. чел.
Помимо этой группы говорящих, для которых С.я. является родным языком,
он используется в качестве lingua franca большим числом так называемых пле-
менных групп, к которым относятся кхарья (южные мунда), мундари, бхумидж
(северные мунда) и курукх (северно-дравидийский), причем ряд членов этих
«племенных» групп приняли С.я. в качестве первого языка и больше не говорят
на языке своих предков.
3.0. Начиная по крайней мере с работ Дж. Грирсона, обычно считалось, что
С.я. относится к восточной группе индоарийских языков. Кроме того, С.я. часто
рассматривается в западных работах как диалект бходжпури (см. статью «Бход-
жпури язык» в наст. издании). Однако многие носители С.я. склонны рассматри-
вать его либо как отдельный язык, либо как диалект хинди, а не бходжпури.
В переписи населения Индии С.я. включается в категорию хинди.
4.0. На С.я. опубликовано и публикуется значительное количество литературы,
включая ряд произведений различных жанров Петера Шанти Новранги — как
прозаических, так и поэтических, и переводы частей Нового Завета. Опублико-
ванные тексты включают сборник народных сказок, историческую драму, ряд
переводов с других языков на С.я.
С.я. практически всегда использует письмо деванагари.
В отношении лексики и морфологии С.я. сильно напоминает другие восточные
индоарийские языки, такие как бходжпури. К числу общих восточноиндоарийских
черт относится отсутствие грамматического рода, преимущественное использова-
ние суффиксов и энклитик для грамматического маркирования, числовые класси-
фикаторы, которые могут также использоваться в приименной постпозиции без
числительного, в качестве своего рода определенного артикля, а также разграниче-
ние нейтрального (немаркированного) императива и императива будущего времени.
5.1.0. В области фонологии С.я. остается еще много нерешенных проблем; ни-
же приводятся лишь основные характеристики. Ряд сложностей в описании фо-
нологии С.я. связан с существованием значительного регионального и этниче-
ского варьирования. Ниже приводится обзор системы согласных и гласных С.я.,
основанный на анализе этого вопроса в работе М. Джордан-Хорстман.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний iĩ uũ
Средний закрытый еẽ ʌ ʌ̃ oõ
Нижний aã
Назализация имеет фонологический статус и, по-видимому, совместима со

всеми монофтонгами (и, возможно, со всеми дифтонгами, см. ниже). Ср.: uʈh-
‛возникать’ — ũʈh ‛верблюд’, kha-e есть-СОСЛ.3ЕД ‛он(а) может есть’ vs. kha-ẽ
есть-СОСЛ.3МН ‛они могут есть’, choɖi уходить-БУД.3ЕД ‛он(а) уйдет’ vs. chõɖi
‛девочка’. Долгота, напротив, не является фонологической.
В С.я. есть ряд дифтонгов, однако точное их количество неясно. Приводимый ни-
же список является предварительным; дифтонги, выделенные полужирным шрифтом,
обнаружены в корпусе текстов, собранных Дж. Петерсоном, но не приводятся в ра-
боте М. Джордан-Хорстман либо не трактуются там как дифтонги. Большая часть
дифтонгов, засвидетельствованных в корпусе, встречается также с назализацией.
ʌ̯ a̯ e̯ i̯ o̯ u̯
ʌ — — ʌe̯ ʌi̯ — ʌu̯
a — — ae̯ ai̯ — au̯
e — — — ei̯ — eu̯
i — — — — — —
o — — ˜)
(oe oi̯ — ou̯
u — — — ui̯ — —
Фонологический статус дифтонгов проблематичен по ряду причин. Во-первых,
многие примеры, имеющиеся в нашем распоряжении, взяты из письменных тек-
стов и поэтому не вполне ясны. Во-вторых, некоторые дифтонги могут быть ал-
лофоническими вариантами других дифтонгов, например, au̯ и ʌu̯ часто появля-
ются как до определенной степени свободные (или индивидуально обусловлен-
ные) варианты друг друга. В-третьих, начальные w и y можно интерпретировать
как u̯ и i̯ — в этом случае придется добавить к списку восходящие дифтонги и
общее число дифтонгов существенно возрастет.
Согласные
образования Губ палато- языч- языч- таль-
альвео-
ные флексные лярные ные ные ные
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Носовые m n (ŋ)
Сонорные
Боковые l
Глайды ʋ j
Фонологический статус звуков, приводимых в скобках, неясен. ɽ и ɽh, вероят-

но, лучше рассматривать как интервокальные аллофоны соответственно ɖ и ɖh.
5.1.1. Для исконной лексики С.я. зафиксированы следующие слоговые струк-
туры: V (i ‛этот’, u ‛тот’), CV (ka ‛что’, ni ‛не’), VC (ek ‛один’, mẽ ‛в’), CVC (mor
‛мой’, baʈ ‛путь, способ’), (C)VCC. Последний тип обнаруживается в слогах с но-
совым и смычным: ʌnt ‛конец’, lʌmb ‛длинный’. В прочих случаях, если два со-
гласных встречаются в середине слова, между ними обычно проходит слоговая
граница: hʌl.ka ‛легкий’, khul.la ‛открытый’.
Хотя существуют заимствованные слова с другими слоговыми структурами,
есть тенденция перестраивать их в структуру (C)V(C), ср. prem ~ perem ‛любовь’
(< хинди prem), аналогично pyar ~ piyar ‛любовь’ (< хинди pyār).
5.1.2. Некоторые непереходные глаголы образуют соответствующие переход-
ные (каузативные) глаголы не при помощи каузативной морфемы -a, а путем че-
редования гласных в основе структуры CVC, ср. mʌr-/mor- ‛умирать’ — mar-
‛убивать’; этот морфологический процесс не является продуктивным.
Существует несколько глаголов с супплетивными формами в парадигме, на-
пример, ja- ‛идти’, с нерегулярной основой прошедшего времени ge-. Связочные
глаголы имеют следующие основы в настоящем времени: идентификационная
связка — в настоящем времени утвердительная hek-, отрицательная nʌlag-; экзи-
стенциальная/локативная связка — утвердительная ah-, отрицательная nʌkh-; об-
щая форма — ho-; основы прошедшего времени — rʌh- и bhe- (редко).
5.2.1. С.я. — преимущественно агглютинативный язык, и почти все граммати-
ческие значения выражаются суффиксами и энклитиками (в число которых вхо-
дят послелоги). Существует также морфема, восходящая к конвербному суффиксу
-i/-e, которая в настоящее время функционирует в качестве связующего элемента
в сложных глаголах (см. 5.2.3.). Она выступает в качестве суффикса с основами
на гласный и в качестве инфикса, непосредственно предшествующего конечному
согласному корня, ср. le-i брать-СОЕД — be<i>c- продавать:СОЕД. Флективным
по характеру является только выражение вида, времени и наклонения; все прочие
грамматические значения выражаются агглютинативным способом.
5.2.2. В С.я. есть два основных лексических класса: имена и глаголы, а также
ряд других лексико-грамматических разрядов слов, к которым относятся в пер-
вую очередь послелоги и наречия.
Имена в С.я. могут выступать в функции подлежащего, дополнения или обстоя-
тельства и изменяются по числам и падежам. Имена подразделяются на существи-
тельные, прилагательные и местоимения. Прилагательные могут использоваться в
позиции определения без дополнительных морфологических маркеров, в то время
как существительные и местоимения в этой позиции должны оформляться генитивом.
Глаголы имеют личные и неличные (нефинитные) формы; личные формы из-
меняются по числам и лицам (а также временам и наклонениям), отличаясь этим
от неличных форм. Личные формы могут выступать в функции сказуемого глав-
ного предложения.
Послелоги управляют именными группами.
Существует также небольшой класс наречий, основная функция которых —
модификатор предложения, глагола, прилагательного или другого наречия.
В С.я. нет грамматического р о д а. Различия по полу могут быть обозначены

для некоторых пар существительных при помощи словообразовательных суф-
фиксов, например, ghoɽa ‛конь’ — ghoɽi ‛кобыла’, aja ‛дедушка’ — aji ‛бабушка’,
lohar ‛кузнец’ — loharin ‛жена кузнеца’.
В С.я. у существительных и глаголов два ч и с л а: единственное и множест-
венное. У имен единственное число немаркировано, в то время как множествен-
ное число образуется путем присоединения морфемы -mʌn к последнему элемен-
ту именной группы, например, chʌuwa ‛ребенок’ — chʌuwa-mʌn ‛дети’. Суффикс
-mʌn может также использоваться для выражения большого количества, напри-
мер dhan-mʌn ‛рис’ обозначает большое количество риса. Этот же суффикс ис-
пользуется также в местоименной системе, в 3-м лице единственного числа (фа-
культативно) для выражения категории вежливости.
Помимо числа, местоимения выражают лицо и ряд уровней вежливости. Ниже
приводится система местоимений в том виде, как ее использует носитель садри
Чик Барайк (представитель касты ткачей): все формы даны в немаркированном
падеже; данные, полученные от носителей других этнических групп, могут суще-
ственно отличаться:
Форма вежливости Ед. число Мн. число
1 л. mõe hʌmre
Фам. tõe tohre
Нейтр. tohre tohre-mʌn
2 л.
Вежл. rʌure rʌure-mʌn
Почтит. ʌpne ʌpne-mʌn
Нейтр. ближнего плана i(-go) i-mʌn
дальнего плана u(-go) u-mʌn
3 л.
Почтит. ближнего плана i(-mʌn) i-mʌn
дальнего плана u(-mʌn) u-mʌn
В отличие от существительных, у местоимений первого и второго лица есть две

основы: mõe/tõe (номинативная) vs. mo-/to- (основы генитива и косвенных паде-
жей) и hʌmre/ tohre/ rʌure (номинативная и косвенных падежей) vs. hʌmʌr/tohʌr/
rʌur (генитивная). Все существительные в С.я. имеют одну неизменяемую основу.
В С.я. есть небольшое количество классификаторов, самые частотные из кото-
рых — -o, -ʈho, -go и -jhʌn. Первые три, по-видимому, не различаются по значе-
нию, тогда как -jhʌn используется только с обозначениями людей. Эти классифи-
каторы употребляются после числительных, обозначая дискретные множества,
например cair-ʈho/cair-go kukkur ‛четыре собаки’, ek-jhʌn bhai ‛один брат’. Они
могут также следовать сразу за существительным, обозначая конкретность и оп-
ределенность, как в следующем примере, в котором девочка была уже упомянута
и, следовательно, известна слушающему:
(1) u-kʌr bad dhan-mʌn-ke lʌɽki-go ʌrka-l-ʌk …
то-ГЕН после рис-МН-КОСВ девочка-КЛАСС варить-ПРОШ-3ЕД
‛После этого девочка сварила рис…’
В С.я. три п а д е ж а: немаркированный, или номинатив, родительный и кос-
венный. Немаркированный падеж используется для кодирования подлежащего, а
также с неопределенными и неличными прямыми дополнениями. Энклитический
косвенный падеж на -ke маркирует непрямые дополнения и определенные и лич-

ные прямые дополнения:
(2) sadi ghʌrwala-mʌn u chʌgri-ke kaʈ-l-ʌẽ ʌur kha-l-ʌẽ
свадьба дом-МН что коза-КОСВ резать-ПРОШ-3МН и есть-ПРОШ-3МН
‛Люди из свадебного дома … зарезали ту козу и съели <ее>’.
Родительный падеж выражается одним из следующих показателей — -kʌr, -k,
-ʌk, в зависимости от типа последнего предшествующего ему элемента:
(3) bhai-har-mʌn-ʌk sewa
брат-3ПОСС-МН-ГЕН услуга
‛услуги его/ее братьев’
Другие значения, традиционно относимые к разряду падежных отношений,
выражаются различными послелогами: mẽ ‛в, на’, le ‛до’, se ‛от, из’, tʌk ‛к’ и т. д.
Как показывает пример (3), в С.я. есть также показатель неотчуждаемой при-
надлежности, но только для 3-го лица. Он особенно распространен с терминами
родства, как в (3), и названиями частей тела.
В финитных предикациях выражаются время, вид и наклонение, а также лицо,
число и гонорифический статус подлежащего (категория вежливости).
В С.я. есть два показателя, выражающих главным образом в и д о в ы е зна-
чения. Один из них, суффикс -ʌt (после согласных)/-t (после гласных), безуслов-
но, является видовым и выражает несовершенный вид. Эта форма выступает
также как имя в сочетании с послелогом (ср. (18)) и в сложных предикатах:
nikl-ʌt-he возникать-НЕСОВ-НАСТ.3ЕД ‛он(а) возникает’.
Другой показатель, на -ʌl/-l, с аналогичным распределением вариантов, является
в основном временны́м и используется для выражения простого прошедшего време-
ни, ср. (4). Он также встречается с послелогами, ср. (19), в причастных функциях —
в том числе в атрибутивной, ср. (5), и с вспомогательным глаголом ja- ‛идти’ для
выражения пассива, ср. (6). Для удобства мы будем последовательно глоссиро-
вать этот показатель как «ПРОШ», однако вопрос о его статусе остается открытым.
(4) kha-l-õ
есть-ПРОШ-1ЕД
‛я ел’
(5) mãɽa-l ʈhin
ставить-ПРОШ место
‛место, где (что-то) было поставлено’
(6) bola-l ge-l-ʌk
звать-ПРОШ проходить-ПРОШ-3ЕД
‛(он) был позван’
В С.я. три основных в р е м е н и: прошедшее, настоящее и будущее. В каж-
дом различаются два типа: аналитический, в котором главный глагол выступает в
качестве причастия несовершенного вида со связкой, выражающей время, лицо,
число и форму вежливости, и синтетический, в котором время, лицо, число и
форма вежливости выражаются одной морфемой. В то время как форма несо-
вершенного вида имеет специальный показатель имперфективности, которая со-
ответствует широкому кругу значений, от итеративности и хабитуальности до
прогрессива, немаркированная форма не имеет показателя вида; ja-t-he идти-
НЕСОВ-ПРОШ.3ЕД ‛он(а) идет’ — ja-el/ja-ela идти-НАСТ.3ЕД ‛он(а) ходит’; ja-t-rʌhe

идти-НЕСОВ-ПРОШ.3ЕД ‛ходил’ — ge-l-ʌk идти-ПРОШ.3ЕД ‛ушел’.
Есть три н а к л о н е н и я: индикатив, субъюнктив и императив, с дополни-
тельной дубитативной интерпретацией, часто встречающейся с будущим временем.
Как и многие восточные индоарийские языки, С.я. также различает императив
будущего/небудущего времени. Императив будущего времени идентичен буду-
щему времени, хотя, в отличие от будущего, при котором отрицание выражается
немодальным показателем ni, он использует для выражения отрицания модальный
показатель nʌ: a-b-a прийти-БУД-2НЕЙТР ‛Приходи (позже)!’, ‛ты/вы (нейтр. фор-
ма) придешь/-те’, с отрицанием: nʌ aba! ‛Не приходи!’, ni aba ‛ты не придешь’.
В личной форме глагола выражаются лицо, число и форма вежливости подлежа-
щего. Глагол согласуется по числу, лицу и степени вежливости: в 3-м лице различа-
ются почтительная и нейтральная формы, во 2-м лице — фамильярная, нейтральная,
вежливая и почтительная формы. Лицо, число и форма вежливости выражаются
кумулятивно одной морфемой, которая выбирается в зависимости от времени, ви-
да и наклонения глагола. В отличие от некоторых соседних индоарийских языков,
С.я. не имеет объектного согласования и признаков морфологический эргативности.
Неличные формы глагола подразделяются на следующие категории: инфини-
тив — показатель -ek; причастие кондиционалиса — показатель -le; причастие
несовершенного вида — показатель -(ʌ)t; перфективное причастие — показатель
-(ʌ)l; секвенциальный конверб (конъюнктивное причастие) — выражается зави-
симой глагольной формой (то есть основа + связующий элемент -e/-i, когда-то
сам бывший секвенциальным конвербом) + -ke(r).
Ниже приводится в качестве образца парадигма глагола kha- ‛есть’, основан-
ная главным образом на данных из работы П.С. Науранджи, которая иллюстри-
рует основные категории и соответствующие формы. Из-за ограниченного объе-
ма статьи полная парадигма не приводится, но данного фрагмента достаточно
для того, чтобы дать представление о глагольной системе С.я. Отметим, что от-
дельные формы вежливости даются из соображений экономии места только для
настоящего времени. Прочие формы соответствуют низшему уровню категории
вежливости для соответствующего лица.
Глагол
Индикатив
kha- ‛есть’
Форма вежливости Ед. число Мн. число
1 л. khaon(a) khail(a)
2 л. Фамильярн. khaisla khawal(a)
Нейтральн. khawal(a) khawal(a)
Вежл. khail(a) khail(a)
Почтит. khaen(a) khaen(a)
3 л. Нейтр. khael(a) khaen(a)
Почтит. khaen(a) khaen(a)
Простое прошедшее
1 л. khalõ khali
2 л. khale khala
3 л. khalʌk khalʌẽ
Будущее / Дубитатив
1 л. khabõ / khabũ / khamũ khab(ʌi)
2 л. khabe khaba
3 л. khai khabʌẽ
Аналитические (имперфективные) формы

kha-t + личные показатели для настоящего времени
(образуемые от связочного глагола)
1 л. -hõ -hi
2 л. -his -ha
3 л. -he -hʌẽ
kha-t + личные показатели для прошедшего времени
1 л. -rʌhõ -rʌhi
2 л. -rʌhis -rʌha
3 л. -rʌhe -rʌhʌẽ
kha-t + личные показатели для будущего времени
1 л. -rʌhbõ -rʌhʌb
2 л. -rʌhbe -rʌhba
3 л. -rʌhi -rʌhbʌẽ
Перфект
Формы системы перфекта состоят из основы со связующим элементом -e/-i
(бывшим секвенциальным конвербом) + личные показатели, перечисленные вы-
ше для аналитических имперфективных форм.
Перфект настоящего времени: kha-e-hõ и т. д.

Перфект прошедшего времени: kha-e-rʌhõ и т. д.
Перфект будущего времени: kha-e-rʌhbõ и т. д.
Субъюнктив (настоящее время)

1 л. khaõ khai
2 л. khais khawa
3 л. khae khaẽ
Императив (нейтральный)
1 л. khaõ khau
2 л. kha khawa
3 л. khaok(a) khaõk
П р и м е ч а н и е: Формы императива будущего времени см. в таблице «Будущее вре-

мя / Дубитатив».
Неличные формы глагола
Инфинитив: kha-ek.
Причастие кондиционалиса: kha-le.
Имперфективное причастие: kha-t.
Перфективное причастие: kha-l.
Секвенциальный конверб: kha-e-ke(r).
Связочный глагол
Идентификационная
Ед. число Мн. число Ед. число Мн. число
1 л. hekõ heki nʌlagõ nʌlagi
2 л. hekis heka nʌlagis nʌlaga
3 л. heke hekʌẽ nʌlage nʌlagʌẽ
Экзистенциальная/ Локативная
1 л. ahõ ahi nʌkhõ nʌkhi
2 л. ahis aha nʌkhis nʌkha
3 л. ahe ahʌẽ nʌkhe nʌkhʌẽ
Остальные личные формы связочного глагола, как правило, образуются от

корня rʌh- ‛оставаться’, инфинитив ho-ek.
5.2.3. С.я. использует большое количество суффиксов, но есть также и не-
сколько префиксов (не считая заимствований из санскрита). Помимо словоизме-
нительных показателей вида, времени и наклонения, имеются словообразова-
тельные суффиксы, например, cor ‛вор’ — cor-i ‛воровство’, bec- ‛продавать’ —

bec-uwa ‛продавец’. Редким примером префиксации является nʌ- в отрицатель-
ном связочном глаголе nʌ-lag- (см. 5.2.2.).
В С.я. есть также составные (сложные) глаголы, в которых первый глагол вы-
ражает лексическое значение и маркируется связующим элементом -e/-i (см.
5.2.2.), а второй глагол с широким значением несет грамматическую функцию.
Второй тип глаголов называют векторными глаголами, например, ja- ‛идти’, с его
супплетивной основой прошедшего времени ge- — безусловно, самый частый
векторный глагол, — выражает предельность и/или движение, удаляющееся от
дейктического центра, ср. bila-e ge-l-ʌk растворяться-СОЕД идти-ПРОШ-3ЕД, ‛оно
растворилось (полностью)’, le-i ge-l-ʌẽ брать-СОЕД идти-ПРОШ-3ЕД.ВЕЖЛ ‛он за-
брал <меня> прочь’. Другие векторные глаголы используются реже, например,
de-, который в качестве лексического глагола означает «давать», а в качестве век-
торного обозначает предельность, а также то, что действие было выполнено от
имени какого-то другого лица, ср. gira-e dew-a бросить-СОЕД идти-2МН ‛брось
<одну часть> для меня’. Однако бенефактивная интерпретация не всегда воз-
можна, ср. (12). Эта тема ждет дальнейшего исследования.
Повтор (полная редупликация) форм встречается довольно часто и имеет раз-
личную семантику, требующую дальнейших исследований, ср. doine doine ‛по
полям’, ode ode ‛там’, sapha sapha ‛ясно’.
5.3.1. С.я. — язык номинативно-аккузативного типа с дифференцированным
маркированием дополнения. Агенс и субъект оформляются номинативом, в то
время как оформление прямого дополнения зависит от его семантики и прагма-
тики: личное и/или определенное прямое дополнение маркируется показателем
косвенного падежа -ke — так же, как и цель в предложениях с косвенным допол-
нением. В С.я. нет морфологической эргативности. Местоимения и существи-
тельные ведут себя одинаково в том, что касается падежного оформления.
Немаркированный («номинатив»):
(7) Jharkhʌɳɖ raij mẽ ɖhere jait rʌh-ena
Джаркханд штат ЛОК много каста жить-НАСТ.3МН
‛Много каст проживает в штате Джаркханд’.
Немаркированный агенс, немаркированный пациенс:
(8) hamre-mʌn luga bin-l-i …
1МН-МН одежда ткать-ПРОШ-1МН
‛Мы раньше ткали одежду…’
Немаркированный агенс, маркированный пациенс:
(9) i … sadi-kʌr bad mẽ mo-ke nebhi bʌʈ-e le-i ge-l-ʌẽ
3ЕД свадьба-ГЕН после 1ЕД-КОСВ флот дорога-ЛОК забрать-СОЕД идти-ПРОШ-3ВЕЖЛ
‛… а после свадьбы он забрал меня во флот’.
Немаркированный агенс и пациенс, маркированная цель:
(10) hamre-mʌn-ke Bʌɽaik-kʌr upadhi hĩyã-kʌr raja-mʌn de-l-ʌẽ
1МН-МН-КОСВ Baraik-ГЕН титул здесь-ГЕН царь-МН дать-ПРОШ-МН
‛Здешние (из Джаркханда) цари дали нам титул «Baraik»’.
У вопросительных слов нет специальной позиции в вопросительном предло-

жении. Как и невопросительные элементы, они могут появляться в различных
позициях, ср. два вопросительных слова в следующих вопросах (11), в одном
случае в начальной позиции (ke), в другом — в середине клаузы (ka):
(11) ke hek-i? etʌi rait ka khoj-ʌt-hi?
кто КОП.НАСТ-2ВЕЖЛ этот.много час что искать-ИМПЕРФ-НАСТ.2ВЕЖЛ
‛Кто Вы? Чего Вы хотите в этот поздний час?’
Общие вопросы в корпусе Дж. Петерсона всегда маркируются одним из следу-
ющих вопросительных слов, которые все глоссируются здесь как ВОПР: ka (также
‛что’), ki, kʌhna. Они могут выступать в начале, середине или конце предложе-
ния. В настоящее время неизвестно, каковы семантические различия между ними.
(12) ka mʌcchʌri khoj-ʌt-his?
ВОПР рыба искать-ИМПЕРФ-НАСТ.2ЕД.ФАМ
‛Ты ищешь рыбу?’
5.3.2. В С.я. есть ряд сочинительных союзов, таких как ʌur/aur ‛и’, mudam/
mʌgʌr ‛но’ и т. п., которые не оказывают никакого влияния на порядок слов. Ни-
же приводятся два простых примера.
(13) duy-o gʌɽha ɖeg-ek cʌ<i>l ge-l-ʌẽ
два-КЛАСС канава прыгнуть-ИНФ идти:СОЕД идти-ПРОШ-3МН
aur gʌɽha jʌg-e pohʌc̃ -l-ʌẽ...
и канава место-ЛОК прийти-ПРОШ-3МН
‛Эти двое отправились перепрыгнуть через канаву и подошли к канаве…’
(14) bʌɽ-mʌn to khokhodʌro ce<i>ɽ de-l-ʌẽ
большой-МН ТОП с.трудом влезть :СОЕД давать-ПРОШ-3МН
mʌgʌr choʈka-go to ceɽ-ek ni par-l-ʌk
но маленький-КЛАСС ТОП влезть-ИНФ ОТР смочь-ПРОШ-3ЕД
‛Старшие <дети> с трудом влезли, но младший влезть не смог’.
В С.я. существуют разные типы подчинительных предложений, в них исполь-
зуются и неличные, и личные формы. Ниже дается краткий обзор некоторых
наиболее частых конструкций.
Предложения цели, особенно те из них, которые содержат глагол движения,
обычно используют в подчиненной клаузе простой инфинитив, как в случае с
ɖegek cʌil gelʌẽ в примере (13) выше. Инфинитив может также маркироваться
экстенсиональным показателем le:
(15) ʌur u-ke utʌr-a-ek le sʌub gʌch mẽ ceɽ-l-ʌẽ.
и то-КОСВ спустить-КАУЗ-ИНФ до все дерево ЛОК влезть-ПРОШ-3МН
‛… и все залезли на дерево, чтобы снять его’.
Условные предложения могут образовываться рядом способов; подчиненное
предложение (протасис) может вводиться условными союзами ʌgʌr/ʌgur ‛если’,
hole ‛если’ (условное причастие, образованное от корня связки ho-) с личной
формой глагола. ʌgʌr/ʌgur появляется в начале клаузы, hole — в конце. Союз мо-
жет опускаться, особенно если глагол выступает в субъюнктиве; может также
использоваться условное причастие, как в примере (16). Условное причастие
имеет также ряд других функций, не связанных непосредственно с условным
значением.
(16) … ek tawa ɖabk-a-e de-le bʌdʌk-i uʈh-en

один решетка варить-КАУЗ-СОЕД давать-УСЛ торопиться-СОЕД возникать-НАСТ.3МН
‛… если вы варите их на решетке, они рассыпаются повсюду’.
Причинные предложения оформляются союзом, помещаемым в начале клаузы,
например, kaheki ‛потому что’, kale (ki) ‛потому что’, или постпозитивным сою-
зом cʌlte ‛потому что’; все они присоединяют клаузу с личной формой глагола.
(17) siyar kãd-ek lag-l-ʌk,
шакал кричать-ИНФ начать-ПРОШ-3ЕД
kale ɖhela jʌldi ni nikl-ʌt-he...
потому.что грязь.ком быстро ОТР выходить-ИМПЕРФ-НАСТ.3ЕД
‛Шакал начал кричать, потому что ком грязи не выходил быстро …’
Клаузы, обозначающие событие, предшествующее другому действию/событию,
используют имперфективное причастие, за которым следует послелог le ‛до; до тех
пор’. Агенс или субъект подчиненного глагола оформляется показателем генитива.
(18) raur aw-ʌt le pʌka-e rʌh-bũ
2:ВЕЖЛ.ГЕН прийти-ИМПЕРФ до варить-СОЕД оставаться-БУД.1ЕД
‛Я буду продолжать печь <хлеб> до вашего возвращения’.
Для обозначения действия, происшедшего после другого действия, использу-
ется причастие прошедшего времени, за которым следует слово pache ‛после’.
Отметим, что в (19) субъект имеет форму именительного падежа. В этой области
необходимы дальнейшие исследования.
(19) sikri mil-ʌl pache
цепь.НОМ быть.найденным-ПРОШ после
mor ʈhin ghu<i>r a-b-e
мой место возвращаться:СОЕД прийти-БУД.ИМП-2ЕД
‛После того как цепь будет найдена, возвращайтесь ко мне’.
Для прямой речи и передачи чужих мыслей/высказываний могут использо-
ваться формы kaike (< kʌihke) или boilke — секвенциальные конвербы от глаголов
kʌh- ‛говорить’ и bol- ‛говорить’ соответственно:
(20) ʌur “pache kha-mũ” kʌike ni kha-l-ʌk
и затем есть-БУД.1ЕД ЦИТ ОТР есть-ПРОШ-3ЕД
‛ … и думая: «Я поем позже», он не ел’.
5.4.0. В регионе, где распространен С.я., используют также многие другие
языки, в том числе некоторые языки мунда и курукх (северная группа дравидий-
ских языков). Таким образом, весьма вероятно, что С.я. заимствовал лексику из
соседних языков, но идентифицировать эти элементы часто довольно затрудни-
тельно. В настоящее время ведется работа в этой области.
6.0. Вопрос о диалектной системе С.я. не изучен.
Ethnologue: Languages of the World. 16th edi- Jordan-Horstmann M. Sadani: A Bhojpuri
tion / Ed. by M.P. Lewis. Dallas, 2009. Dialect Spoken in Chotanagpur. Wiesbaden, 1969.
Gaũjhu G.R. («Girirāj») Maraŋ gomke. (jay- Nowrangi P.S. A Simple Sadānī Grammar.
pāl sĩh). Ranchi, 2003. Ranchi, 1956.
Nowrangi P.S. A Sadani Reader, Containing Specimens of the Bihari and Oriya Lan-
Stories, Dialogues and Songs: Companion to guages // Linguistic Survey of India / Grier-
«A Simple Sadani Reader». Ranchi, 1957. son G.A. (ed.). Calcutta, 1903, vol. V, pt. II.
Prasād R. Nāgpurī lok-kathā. Ranchi, 1992. Tiwari U.N. The Origin and Development of
Sadri Homepage: Bhojpuri. Calcutta, 1960.
http://www.southasiabibliography.de/
Bibliography/Indo-European/Sadri/sadri.html
ВОСТОЧНЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
Г.А. Зограф
АССАМСКИЙ ЯЗЫК

1.1.1. Варианты названия: асами, асамия, англ. Assamese, Asamiya, Axamiya.
Самоназвание — охомия (в традиционной, ныне неупотребительной, транслите-
рации ôxômiya [ɒxɒmija]).
1.1.2. Ассамский язык (А.я.) входит вместе в бенгальским и ория в восточную
подгруппу индоарийских языков.
1.1.3. Распространен в Индии, в штате Ассам (13 168 484 чел. по переписи
2001 г., 15 410 тыс. чел. по оценке 2011 г.), небольшие группы носителей прожи-
вают в Западной Бенгалии (9 тыс. чел., 2011 г.), Мегхалае (47 тыс. чел.) и Аруна-
чал-Прадеше (69 тыс. чел.). Значительная часть носителей других языков, про-
живающих в штате Ассам (общее население 31 млн. чел., 2011 г.), понимает А.я.,
т. е. еще несколько миллионов человек используют его как второй язык. Носите-
ли А.я. проживают также в Бангладеш (9 тыс. чел.) и Бутане.
1.2.1. Б. Какати выделял два основных диалекта: восточный, или верхнеассам-
ский, и западный, или нижнеассамский. Они представляют собой группы диалектов,
или наречия. Позднее была предложена классификация, включающая также цен-
тральный (переходный) диалект. Западное наречие делится на несколько диалек-
тов, основными являются гоалпарский (гоалпари) и камрупский (камрупи), ос-
тальные могут считаться их поддиалектами. Так, камрупский диалект включает
севернокамрупский (Kamrupi), налбарийский (Nalbariya), барпетский (Barpetiya)
и южнокамрупский (South Kamrupi) поддиалекты. Восточное наречие делится на
сравнительно однородный верхнеассамский диалект (собственно восточный,
включающий сибсагарский говор, лежащий в основе литературного языка) и
среднеассамский диалект (центральный), ср. статью «Ассамские диалекты» в наст.
издании. Следует иметь в виду, что исторически гоалпарский диалект входил в
языковую общность камта и, хотя позднее под воздействием А.я. он подвергся
многим общим с ним инновациям, лексически и частично структурно гоалпарский
диалект (особенно западные говоры) остается более близким диалектам камта/
раджбанши/рангпури, образующим так называемую севернобенгальскую зону
(см. статью «Раджбанши/камта язык (в Индии и Бангладеш)» в наст. издании).
На основе А.я. возник также нагамский (нага-ассамский) креольский язык,
широко используемый как средство межэтнической коммуникации в штате На-
галенд среди племен нага, родные языки которых относятся к тибето-
бирманским языкам. В городах сложились небольшие группы носителей, для ко-
торых нагамский является родным языком.
Иногда относимый к А.я. диалект маянг, распространенный в штате Манипур,
определяется как отдельный язык бишнуприя(-манипури).
Г.А. Зограф. Ассамский язык 381

1.3.1. А.я. служит официальным языком штата Ассам и в его пределах употреб-
ляется как основное средство общения в различных областях социальной и куль-
турной жизни. Наиболее крупными языками помимо А.я. в этом штате являются
бенгальский (около 9 млн. чел.), хинди (1,8 млн. чел.) и бодо (1,5 млн. чел.).
1.3.2. Литература на А.я. развивается с XIV–XV вв. В ней выделяется специ-
фический на фоне других новоиндийских литератур жанр исторических хроник
(конец XVI в. — начало XIX в.). Современная литература появилась в середине
XIX в.
1.3.3. А.я. служит основным языком школьного обучения в штате Ассам. Ис-
пользуется он и в университете Гаухати.
1.4.0. Для А.я. используется бенгальское письмо (см. статью «Письменности
индоарийских языков» в наст. издании), дополненное двумя графемами. Но зву-
ко-буквенные соответствия здесь существенно изменились в результате коренно-
го преобразования фонемной системы. Важнейшие из таких особенностей:
1) знаками, которые в родственных языках передают согласные дентального и
церебрального рядов, в А.я. обозначаются согласные одного и того же ряда —
альвеолярные; 2) знаки глухих палатальных передают /s/, звонких — /z/;
3) знаки глухих сибилянтов (s, ṣ, ś) передают /x/ (в начальной позиции) и /h/ (по-
сле гласного).
1.5.0. История А.я. по сохранившимся источникам прослеживается с XIV в.,
когда уже можно говорить о его обособлении от бенгальского. Раннеассамский
период (XIV–XVI вв.) характеризуется появлением специфически ассамских ме-
стоименных энклитик при именах родства. Система вторичных личных оконча-
ний при глагольных основах на -ib- (будущее время) и на -il- (прошедшее время)
еще не вполне сложилась, и употребляются эти окончания нерегулярно. Встреча-
ется специфическая форма деепричастия на -ere, -era.
Язык среднеассамского периода (XVII в. — начало XIX в.) богаче всего пред-
ставлен в исторических хрониках, создававшихся при дворе ахомских правите-
лей. По основным своим чертам он приближается к новоассамскому. Завершает-
ся упрощение групп согласных. Впервые появляются агглютинативные аффиксы
множественного числа -bor и -hãt при существительных и отмечаются случаи
употребления -hãk при глаголах.
Начало формированию письменной нормы новоассамского языка положили
появившиеся около 1820 г. миссионерские переводы христианских текстов. С се-
редины XIX в. начинается самостоятельное творчество местных авторов в совре-
менных жанрах.
1.6.0. А.я. функционирует в неродственном языковом окружении (тибето-бир-
манских языков и австроазиатского языка кхаси), что наложило глубокий отпе-
чаток на его фонологическую и грамматическую структуру (см. 2.1.1., 2.3.5.).
Лишь на крайнем западе он соприкасается с близкородственным языком — бен-
гальским.
382 Восточные индоарийские языки
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ o õ
Средний открытый ɛ ɛ̃ ɔ ɔ̃
Нижний a ã ɒ ɒ̃
Особенность вокализма — оппозиция переднего a и заднего ɒ. Представлен-

ные обозначения гласных восходят к работам П.Н. Дутты Баруаха. Некоторые
исследователи по-другому обозначают задние гласные. Так, в работах П.Н. Ладе-
фогеда гласные u, o, ɔ и ɒ обозначаются как u/ʊ, ɒ, o и ɔ, а в работах
Ш. Маханты — как u/ʊ, ʊ/ɤ/ɵ, o и ɔ. В устаревшей практической транскрипции
гласные ɛ, ɒ и o могут обозначаться как ê, ô и û.
Сочетания гласных с безударными i, e, o, u реализуются в А.я. как фонетиче-
ские дифтонги: dui [dui̯ ] ‛два’. Их фонологический статус неодинаково определя-
ется разными исследователями.
Согласные
По способу Передне-
образования Губные язычные
язычные язычные тальные
(альвеолярные)
Взрывные Гл. Непридых. p t k
h h
Придых. p t kʰ
Шумные
Зв. Непридых. b d g
Придых. bʰ dʰ gʰ
Фрикативные Гл. s x h
Зв. z
Носовые n ŋ
Сонорные
Боковые l
Глайды j
В системе согласных обращает на себя внимание отсутствие характерных для

всех родственных языков ретрофлексных и зубных согласных (они совпали в
альвеолярном ряду), а также появление фонемы x, заместившей палатальный и
ретрофлексный сибилянты, и фонем s и z, заместивших аффрикаты (неаспириро-
ванные и аспирированные). Согласно некоторым описаниям, фонема x может
произноситься также как увулярный фрикативный [χ], заднеязычный аппрокси-
мант [ɰ̥] или фарингальный фрикативный [ħ]. Фонемы k, kʰ, x имеют палатализо-
ванные аллофоны перед i, а x также и после этого звука.
2.1.2. Ударение — динамическое позиционное и в стандартном разговорном

языке тяготеет ко второму от конца слогу. В западных диалектах падает на пер-
вый слог.
Долгота гласных нефонематична и обусловлена их позицией (открытостью
слога, особенно конечного), а также фразовым ритмом.
2.1.3. Основные ограничения дистрибуции:
— ε не встречается в открытом слоге, если следующий слог, начинающийся с
одиночного согласного, содержит i или u;
— ɒ противостоит ɔ в односложных и двусложных словах, если за ним не сле-
дует i или u, отделенный одиночным неносовым согласным;
— o не встречается перед слогом с u и чередуется с u в сочетаниях с предше-
ствующими i, u или при следующем i, отделенным одиночным согласным;
— ŋ, w, y не встречаются в начальной позиции;
— придыхательные согласные в конечной позиции редки;
— h, r, w, y и придыхательные согласные не удваиваются;
— начальные сочетания согласных менее обычны, чем срединные, конеч-
ные — редки (допустимы только типа: сонорный + p, t, d, dh, s, z, h).
Согласные палатализуются перед гласными переднего ряда (кроме a). На сты-
ке морфем при словосложении возможна регрессивная ассимиляция смычных.
Придыхательные согласные имеют тенденцию к дезаспирации (особенно в ко-
нечной позиции и на стыке слогов).
2.1.4. Обычная структура слога: V, V, C, CV, CVC; редко — (C)CVC(C).
2.2.1. Морфема, как правило, содержит не менее одного слога. Некоторые
служебные морфемы из разряда именных и глагольных аффиксов могут высту-
пать в неслоговом варианте при основах с гласным исходом (см. 2.4.0.). Если на
стыке морфем встречаются два гласных, то происходит либо элизия одного из
них (nɔ + ahe > nahe ‛не приходит’), либо разъединение их полугласным (y — по-
сле i; w — после u, o), либо стяжение в дифтонг (ɔ + i > oi; ɔ + u > ou).
2.2.2. Фонологические противопоставления морфологических единиц и кате-
горий не отмечены.
2.2.3. При словообразовании и словоизменении гласные корня могут повы-
шаться на одну ступень под влиянием закрытого гласного в следующем слоге
(ср. статью «Бенгальский язык» в наст. издании). Гласный приглагольного отри-
цания (препозитивного) полностью или частично уподобляется корневому глас-
ному (см. 2.3.6.).
А.я. — язык по преимуществу агглютинативного типа. Старые флективные
формы вытеснены на периферию системы.
2.3.1. Грамматические классы слов вычленяются на тех же основаниях, что и в
бенгальском (см. статью «Бенгальский язык» в наст. издании) с тем же результа-
том (см. 2.3.7.). Характерной особенностью А.я. являются энклитические притя-
жательные местоимения при именах родства.
2.3.2. Категория р о д а находит остаточное выражение в противопоставле-
нии местоимений 3-го лица (они же указательные), а также в нерегулярном со-
гласовании с существительным женского рода отдельных прилагательных (пре-
имущественно санскритских, например: śānt-a bālak спокойный-М мальчик

‛спокойный мальчик’, śant-ī bālikā спокойный-Ж девочка ‛спокойная девочка’);
для прилагательных, выступающих в функции предикативного члена, такое со-
гласование менее характерно, чем для препозитивных определений, ср. bag-ī gāi
белый-Ж корова ‛белая корова’, но gāi-jan-ī bag-ā (bag-ī) корова-ОПРЕД.ОДУШ-Ж
белый-М (белый-Ж) ‛корова-то белая’.
Категория о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у ш е в л е н н о с т и морфоло-
гически проявляется: 1) в общем для новых индоарийских языков различии
оформления прямого дополнения (дательный падеж для одушевленных имен,
прямой — для неодушевленных) и 2) в свойственном восточным индоарийским
языкам различии показателей множественного числа. Выбор последних здесь ос-
ложняется параллельным воздействием словоизменительной категории гонора-
тива, см. 2.3.3.
Дальнейшие, более частные, классификационные группы существительных
(в первую очередь неодушевленных) определяются дистрибуцией постпозитив-
ных показателей определенности, см. 2.3.6. Среди одушевленных выделяются
имена родства — способностью присоединять притяжательные местоименные
суффиксы, см. 2.3.4.
2.3.3. Категория ч и с л а (единственное/множественное) присуща главным
образом существительным и некоторым местоимениям. Значение множественно-
го числа выражается агглютинативными аффиксами, среди которых различаются:
1) сочетающиеся с именами персональными и местоимениями суффиксы -hãt (осо-
бенно с наименованиями по принадлежности к профессиональной или иной груп-
пе), -sab (с местоимениями 2-го и 3-го лица), -lok (с местоимениями 1-го и 2-го
лица), -sakal (почтительный), -khen (уничижительно-фамильярный); 2) универ-
сальные: -bilāk — с именами одушевленными (значение нейтральное), а также с
неодушевленными; -bor — с именами неодушевленными (возможен и при одушев-
ленных, привносит пейоративный оттенок); 3) слова-суффиксы избирательной
сочетаемости типа: -gaṇ, -vr̥ nd ‛множество’, -jāk ‛стая’, ‛стадо’ (с одушевленными
неперсональными); -makhā ‛связка’, -samūh ‛собрание’ (с неперсональными) и др.
В отличие от бенгальского, множественное число здесь может выражаться и в
глагольных формах (только 1-го и 2-го лица) факультативным присоединением к
ним агглютинативного постфикса -hãk.
2.3.4. Система п а д е ж е й включает следующие формы: 1) прямой падеж с
нулевым аффиксом -0 — падеж подлежащего при сказуемом, выраженным непе-
реходным глаголом, и падеж неперсонального неконкретизованного объекта (или
соответствующего пациенса в пассивной конструкции); 2) агентивный падеж
(показатель -е, а также -i — при именах на -a, -ā, -u) — агенс при сказуемом, вы-
раженным переходным глаголом и субъект пассивной конструкции. (Показателю
агентивного падежа синонимична эмфатическая частица -e, присоединяющаяся к
имени в прямом и косвенных падежах и имеющая следующие формы: при аф-
фиксе -e — форму -i, при аффиксе -lai — форму -ke); 3) дательный I с аффиксом
-(a)k — адресат, а также прямой объект, одушевленный и/или определенный;
4) дательный II с аффиксом -lai передает чисто направительное и целевое значе-
ния; 5) инструментальный с показателем -ere, -e; 6) местный с показателем -(a)t;
7) родительный или посессивно-притяжательный с аффиксом -(a)r. Дальнейшая
конкретизация падежных значений достигается с помощью послелогов, соче-

тающихся обычно с формой родительного падежа: anusāre ‛в соответствии с’,
āge ‛перед’, diśe ‛к’, dvārā ‛посредством’ и т. д. Специфическим средством вы-
ражения посессивных отношений служат притяжательные местоименные суф-
фиксы, присоединяющиеся только к именам родства: 1 л. -ai (-i, -0) ‛мой’,
2 л. вежл. ф. -(e)r ‛твой’, почтит. ф. -(e)rā ‛Ваш’, 3 л. -(e)k ‛его’, ‛ее’.
2.3.5. Основные категориальные значения глагола выражаются в системе син-
тетических и немногих аналитических форм. Эта система заметно редуцирована
по сравнению с другими родственными языками, и в результате ряд общих для
индоарийских языков категориальных противопоставлений выступает здесь в
стертом виде.
Категория з а л о г а, как и в бенгальском языке, выражена не вполне четко.
В качестве форм пассива здесь интерпретируются сочетания причастия совер-
шенного вида (на -ā) со спрягаемыми формами глаголов jā- ‛идти’ и ha- ‛быть’.
Оформление именных членов конструкции — обычное для индоарийских язы-
ков: агенс — послелогом dvārā ‛посредством’, ‛при помощи’, пациенс — в пря-
мом падеже или дательном I, например: kām(-ak) kar-ā hal работа(-ДАТ) де-
лать-ПРИЧ.СОВ быть:ВСПОМ.ПРОШ.СОВ ‛работа сделана’.
Категория в и д а не выражается здесь той симметричной системой форм, ко-
торая зафиксирована в родственных языках, поскольку третичные предикатив-
ные формы образуются только от деепричастия совершенного вида (на -i) и не
имеют коррелятов несовершенного вида. Эти формы в практических граммати-
ках трактуются как «определенные». Форме настоящего времени присуще значе-
ние продолженности, форма прошедшего времени носит общий характер, а также
выражает значение плюсквамперфекта (в отличие от простой, в которой преоб-
ладает перфектное значение). Для того, чтобы подчеркнуть значение продолжен-
ности действия в прошлом, вместо стяженной третичной формы может употреб-
ляться соответствующая ей аналитическая: kāchaṭowe ekerāhe gai āchil ‛Черепаха
все так же продолжала идти’.
Категория н а к л о н е н и я проявляется, прежде всего, в противопоставле-
нии повелительного, выражаемого синтетическими формами 2-го и 3-го лица,
изъявительному. Другие косвенные наклонения передаются аналитическими
формами, в образовании которых А.я. резко расходится с родственными языка-
ми: их показателями здесь выступают неизменяемые частицы (глагольного про-
исхождения), постфигируемые к значащему глаголу. Как сослагательное накло-
нение интерпретируются сочетания регулярных форм простого прошедшего с
hẽten; как предположительное — сочетание форм настоящего и прошедшего с
haba (и вариантами habalā и haba pāy); как условное — сочетание неизменяемого
глагольного имени на -ā c hẽten (или hale, hali).
Категория в р е м е н и проявляется в противопоставлении форм настоящего,
прошедшего и будущего, маркерами которых выступают следующие аффиксы: -0
или -ich- — для настоящего; -il- или -ichil- — для прошедшего; -ib- (а также
вспомогательный глагол thākib-) — для будущего. Хотя в парадигме императива
принято различать формы настоящего и будущего времени, правомерность вы-
деления последних вызывает сомнение, поскольку они идентичны формам буду-
щего изъявительного наклонения.
Категория п е р е х о д н о с т и выражается не только в валентностных свой-

ствах глаголов, но и в словоизменении: в 3-м лице простого прошедшего времени
непереходные глаголы имеют окончание -(i)l, переходные — -(i)le. При этом, как
и в хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании), границы членения по обо-
им признакам не вполне совпадают: ряд глаголов, не принимающих дополнение
(śo ‛спать’, hā̃ ciyā ‛чихать’, hā̃ h ‛смеяться’, lar ‛бежать’, kānd ‛плакать’), спряга-
ются как переходные.
К а у з а т и в н ы е глаголы (суффикс -ā-, -owā-, -uwā-), как и в других ново-
индоарийских языках, выделяются семантически (значением побуждения к дей-
ствию, в результате чего грамматический субъект выступает не исполнителем, а
инициатором действия) и синтаксически — валентностной связью, допускающей
включение в конструкцию реального исполнителя действия (реализуется редко).
2.3.6. Категория л и ц а в имени выражается личными местоимениями; функ-
цию 3-го лица выполняют указательные местоимения, см. 2.4.0. В глаголе кате-
гория лица находит выражение в спрягаемых предикативных формах.
Как и в бенгальском, наряду с категорией лица имеется категория г о н о -
р а т и в а, регулярно проявляющаяся, однако, только во 2-м лице — противопос-
тавлением нейтральных, вежливых и почтительных форм местоимений и глаго-
лов (у последних в качестве почтительных обычно используются формы 3-го ли-
ца). Частичное отражение категория гоноратива находит в именной сфере —
через некоторые из показателей множественности (ср. 2.3.3.).
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и у сущест-
вительных выражается постпозитивными определительными показателями уни-
версальной (чисто определительный — -ṭo, -ṭi, -ṭā; уменьшительный — -kaṇ,
-kaṇi) и избирательной сочетаемости. Последние носят характер классных пока-
зателей, например, при одушевленных именах персональных — -jan (также
-janā — почтительный, -janī — женского рода), -garākī (почтительный); при име-
нах одушевленных — -goṭ; при именах неодушевленных — -khan, -khani (широ-
кие плоские предметы), -caṭā, -caṭi (длинные плоские расчлененные), -gach,
-gachi (длинные гибкие), -ṭā̃ r, -ṭā̃ ri (продолговатые, собранные в пучок), -ḍāl, -ḍāli
(продолговатые круглые твердые), -pāt (продолговатые тонкие), -pherā (малое
количество вещества); варианты аффиксов с исходом на -i содержат дополни-
тельно уменьшительно-ласкательное значение. Показатели второй группы, соче-
таясь с числительными, выступают в препозиции к существительному как нуме-
ративы. С препозитивной частицей e- они передают значение подчеркнутой не-
определенности (e-jan mānuh ‛какой-то человек’). К ним могут постпозитивно
присоединяться также показатели ограниченного количества -diyek и -cerek
(jan-cerek mānuh ‛несколько человек’).
Эмфатическое выделение имени осуществляется постфиксами -e (-i) и -o, при-
соединяющимися к падежному окончанию.
Средством п р о с т р а н с т в е н н о й о р и е н т а ц и и служит противо-
поставление указательных местоимений ближнего (i) и дальнего (si) плана, а
также анафорического (sau).
Общим о т р и ц а н и е м служит частица ohõ ‛нет’. Приглагольное отрица-
ние na- (ne-) стоит в препозиции как к предикативным, так и к непредикативным
формам глагола; пишется оно с ними слитно, причем гласный (-a-) вступает в
сандхиальные сочетания с начальным гласным корня, а при корнях с начальным

согласным ассимилируется гласным первого слога (na + mila > nimila ‛не согла-
шаешься’ и т. п.; но na + pāwa > nepāwa ‛не получаешь’). Отрицательная связ-
ка — nāi.
2.3.7. Основные семантико-грамматические разряды слов: существительные;
определительные слова, не имеющие словоизменения и по своей преимущест-
венной синтаксической функции разделяющиеся на прилагательные и наречия
(граница между ними нечеткая); к прилагательным примыкают числительные,
обособляющиеся своей счетной семантикой, а количественные — и особенно-
стями дистрибуции; местоимения, выделяемые структурно и семантически и, в
свою очередь, подразделяющиеся на перечисленные выше грамматические раз-
ряды; глаголы с их парадигмой предикативных и непредикативных форм; слу-
жебные слова (послелоги, союзы и частицы); междометия.
Личные
Форма вежливости
прям. п. косв. осн.
1 л. mai mo- āmi, āmā-
фамильярная tai to- tahat
2 л. нейтральная tumi tomā- tomālok
почтитительная āpuni āponā- āponāsakal
Неличные
Указательные Относи- Вопроси- Неопреде-
ближнего плана дальнего плана тельные тельные ленные
поч- поч- не- не- не-
Форма м. р. ж. р. м. р. ж. р. перс. перс. перс.
тит. тит. перс. перс. перс.
i ei eõ si tāi teõ yi yi kon kih kono kichu
Прям. п.
ekhet tekhet
iya- ei- eõ- tā- tāi- teõ- yā- yih- kā- kih- kono- kichu-
Косв. осн.
(eiyā) (seiyā)
Указательные Относи- Вопроси- Неопределенные
ближнего дальнего тельные тельные
перс. неперс.
‛этот’ ei si, sei — kon, ki kono kichu
‛сколь’ — — yei kei — —
‛такой’ ene tene yene kene — —
ближнего дальнего Относительные Вопросительные
Количества etek, imān tetek, timān yetek, yimān ketek, kimān
Времени etiyā, āthāni tetiyā, tāhāni yetiyā, yāhāni ketiyā, kāhāni
Места aht taht yaht kaht
Направления — teni yeni keni
Глагол
Непредикативные формы
Наименование Показатель Примечания
класс
Основа глагола — — Словарная форма глагола
Глагольное имя
(имя действия) или
-ā неизменяемо —
причастие совер-
шенного вида
существительное с не- Употребляется в целевых обо-
Инфинитив -(i)ba полной парадигмой ротах, в оборотах долженст-
(дательный II) вования, начинательных и др.
Обозначает предшествующее
Деепричастие со-
-i неизменяемо действие, также употребляет-
вершенного вида
ся в аналитических формах
Причастие атри-
-i-thakā неизменяемо —
бутивное
Деепричастие не- Обозначает сопутствующее
-õte неизменяемо
совершенного вида действие
Личные окончания предикативных форм

Тип 2 л.
Время 1 л. 3 л.
окончаний нейтр. ф. вежл. ф.
Настоящее -õ -a (-0) -ā (-wā) -e (-y)
Первичные
Императив — -0 -ā, -ā̃ -ak, -ok
неперех. -(i)l
Прошедшее -(i)lõ -(i)li -(i)lā
перех. -(i)le
Вторичные
-(i)m
Будущее -(i)bi -(i)bā -(i)ba
диал. -(i)bõ
Настоящее -ichõ -icha -ichā -iche
«определенное» /-isõ/ /-isɔ/ /-isa/ /-ise/
Третичные
Прошедшее -ichilõ -ichili -ichilā -ichil
«определенное» /-isilõ/ /-isili/ /-isila/ /-isil/
П р и м е ч а н и е: В круглых скобках — варианты окончаний при основах с гласным ис-
ходом; в косых — фонологическая транскрипция.
Некоторые аналитические формы

Форма знача- Вспомогательный
Основное
щего глагола глагол Примеры
значение
pār- ‛мочь’ kām kariba pārim
Инфинитив потенциальное
pā- ‛получать’ ‛смогу сделать’
teõ gīt gāba novāre
Инфинитив novār ‛не мочь’ «импотенциальное»
‛ему не поется’
начинательное, chātre śikṣakak māniba
dhar- ‛начинать’
Инфинитив долженствования lāge ‛ученики должны
lāg- ‛касаться’
(всегда в 3-м лице) слушаться учителяʼ
долженствования mor yāba lagīẏā
Инфинитив lagīẏā ‛нужно’
(безличное) ‛мне нужно уйти’
yāba diyā
Инфинитив di- ‛давать’ разрешительное
‛разрешите идти’
yā- ‛идти’ mok dekhā yāẏ
Глагольное имя пассивное
ha- ‛быть’ ‛меня видно’
marā pare
Глагольное имя par- ‛падать’ возвратное
‛убился’
āhā kare
Глагольное имя kar- ‛делать’ многократное
‛он похаживает’
Деепричастие со- paṛhi ãtālõ
ãtā- ‛кончать’ комплетивное
вершенного вида ‛я кончил читать’
Деепричастие со- kheli thāke
thāk- ‛оставаться’ длительное
вершенного вида ‛продолжает играть’
yā- ‛идти’, di- ‛давать’, khai pelile
Деепричастие со-
la- ‛брать’, pelā- ‛бро- интенсивное
вершенного вида сать’, uṭh- ‛вставать’ и др. ‛съел’
2.5.0. Морфо-синтаксические сведения.

2.5.1. Обычная словоформа существительного складывается из основы (В), яв-
ляющейся и его словарной формой (исключение составляют местоимения — см.
2.3.5., 2.4.0.), и последовательно присоединяющихся к ней показателей четырех
групп: 1) определенности (D) или числа (N), выступающих в дополнительном
распределении; 2) падежа (С); 3) эмфазы (Е); 4) послелога (Р) или сочетания по-
слелогов (Р1Р2). В своей максимальной реализации она имеет структуру
B + D/N + C + E + P(Р1Р2), например mānuh-bilāk-ar-e dvārā человек-МН-ГЕН-ЭМФ
посредством ‛именно людьми’.
Синтетические словоформы глагола складываются из основы и присоединяя-
ющихся к ней первичных, вторичных или третичных окончаний (последние
представляют собой стяженные аналитические формы, образуемые сочетаниями
деепричастия на -i с первичным вспомогательным глаголом). Первичные анали-
тические формы немногочисленны и образуются отлично от других новоиндо-
арийских языков, см. 2.3.6. В результате характерной для последних симметрич-
ной системы видо-временных форм здесь не получается. Вторичные аналитиче-
ские формы, выражающие различные способы действия и др., строятся как и в
родственных языках — на основе различных непредикативных форм, см. 2.4.0.
2.5.2. Принципами словообразования А.я. мало отличается от родственных

языков, в частности, бенгальского. Основными продуктивными средствами
именного словообразования служат суффиксация и словосложение, глагольно-
го — преимущественно словосложение. Из немногочисленных префиксов упо-
требительны главным образом префиксы со значением отрицания, отсутствия че-
го-либо.
2.5.3. А.я. — язык номинативного строя с рудиментами эргативности, прояв-
ляющимися в оформлении субъекта при любой форме переходного глагола пока-
зателем агенса -e (согласование глагола, однако, сохраняется субъектное). Грам-
матический порядок слов SOV. Подчиненные члены в именных и глагольных
синтагмах предшествуют главному. Нередки отклонения от этого порядка, слу-
жащие целям эмфазы. Вопросительные и отрицательные предложения имеют тот
же порядок слов, что и повествовательные. Общий вопрос выражается частицей
ne или neki, заключающей предложение, частный вопрос — вопросительным ме-
стоимением, занимающим обычную для соответствующего члена предложения
позицию. Основные типы конструкции предложения в целом те же, что и в бен-
гальском (см. статью «Бенгальский язык» в наст. издании). При сравнении ис-
пользуется послелог kai.
Особенность активной общеглагольной конструкции — оформление подле-
жащего при переходном глаголе.
Конструкция долженствования выступает в двух разновидностях: 1) субъект в
прямом или эргативном падеже, значащий глагол в форме инфинитива сочетает-
ся с формами 3-го лица вспомогательного глагола lāg:
(1) ami kar diba lāge
мы налог платить нужно:НАСТ.3
‛Нам нужно платить налог’.
2) субъект в родительном падеже, глагол в форме инфинитива с неизменяемым
lagīyā, к которому в прошедшем и будущем временах присоединяются соответ-
ствующие формы глагола-связки ha-, согласующиеся с субъектом:
(2) mor khāba lagīyā
я:ГЕН есть нужно
‛Мне нужно поесть’.
Сюда же примыкает конструкция потребности: субъект в дательном I падеже,
объект — в прямом, сказуемое — глагол lāg-:
(3) mok pānī lāge
я:ДАТI вода нужно:НАСТ.3
‛Мне нужна вода’.
2.5.4. Важным средством распространения предложений служат неличногла-
гольные обороты с деепричастиями (на -i и -õte), причастием (на -ā) и инфинити-
вом (на -iba). Сложносочиненные предложения образуются соположением про-
стых (с союзами или бессоюзно). Подчиненные предложения вводятся союзными
словами местоименной этимологии, с которыми в главном соотносятся соответ-
ствующие указательные местоимения (в этом случае придаточное обычно пред-
шествует главному) и союзами ye ‛что’, yāte ‛чтобы’, kiyano ‛потому что’ (обыч-
но следуют за главным) и yadi ‛если’.
2.6.0. Лексика А.я. в основном формировалась из тех же источников, что и в

родственных языках (см. статью «Хинди язык» в наст. издании). Помимо этого
здесь обращает на себя внимание относительно большое число заимствований из
соседних неиндоарийских языков: кхаси, бирманских, а также тайских. Общая
новоиндоарийская лексика (тадбхава) и санскритизмы (татсама) предстают здесь
в сильно измененной фонетической форме. Орфография заимствований (в
том числе и европеизмов) значительно расходится с принятой в других родст-
венных языках.
2.7.0. Диалектная система А.я. описана в 1.2.1. Диалекты (прежде всего кам-
рупский) отличаются от вышеописанного стандарта следующими чертами. В фо-
нологии: тенденция к сохранению аспирированных согласных; стяжение соседних
гласных в дифтонги (иногда — с выпадением интервокального согласного); пе-
реход ударения в фиксированную начальную позицию. В морфологии: аффиксы
мн. числа: -gilān, -gilāk, -hun, -āhun и др. (вм. -bilāk, -bor); особые формы место-
именных наречий времени — tethen ‛тогда’, kethen ‛когда?’; окончание 3-го лица
прошедшего времени переходных глаголов -ilāk, -ilā (вм. -ile); показатель сосла-
гательного наклонения hãẏ (вм. hẽten). Имеются также некоторые лексические
различия. Подробнее см. статью «Ассамские диалекты» в наст. издании.
Бабакаев В.Д. Ассамский язык. М., 1961. Chaliha, Deveswar. Origin and Growth of the
Бабакаев В.Д. Очерки морфологической Assamese Language and its Literature. Guwa-
структуры ассамского языка. М., 1980. hati, 2000 [2nd ed.].
Карпушкин Б.М. Обороты долженствования Dutta Baruah P.N. Negative Formation in
в восточной группе индоарийских языков // Asamiya and Oriya // Indian Linguistics, 1975,
Краткие сообщения Института народов Азии vol. 36, № 2.
АН СССР, 1964, вып. 62. Dutta Baruah P.N. An Intensive Course in As-
Карпушкин Б.М. О маркировании подле- samese. Mysore, 1980.
жащего в ассамском языке // Ученые записки Goswami G.Ch. An Introduction to Assamese
МГИМО. Вопросы языка и литературы, 1971, Phonology. Poona, 1966.
вып. 7. Goswami G.Ch., Tamuli J. Asamiya // The
Карпушкин Б.М. Неличные глаголы бенга- Indo-Aryan Languages / Ed. by G. Cardona,
ли, ория и ассамского в функции детерминан- D. Jain. New York, 2003. [2nd ed. 2007]
та // Индийское языкознание. М., 1978. Goswami G.S. Classifiers and Qualifiers in
Anglo-Assamese Dictionary (the most up-to- Assamese // Studies in Indian Linguistics. Poo-
date and authoritative dictionary comprising full na; Annamalainagar, 1968.
range of words and phrases with their adequate Goswami S.N. The Sound Attribute in Assa-
and elaborate meanings in Assamese). Gauhati, mese // Bulletin of the Philological Society of
1995 [23th ed.]. Calcutta, 1962, vol. 3, pt. 1.
Barua H.C. The Assamese-English Dictionary. Goswami S.N. The Plural Suffixes in Assa-
Sibsagar, 1965. mese // Bulletin of the Philological Society of
Brown N. Grammatical Notes on the Assamese Calcutta, 1963, vol. 4, pt. 1.
Language. Sibsagar, 1848. Goswami S.N. The Case Suffixes in Assa-
Chandrakānta abhidhān (A Comprehensive mese // Indian Linguistics, 1971, vol. 32, № 2.
Dictionary of the Assamese language). Guvāhāti, Goswami, Upendra. OIA Sibilants in Kam-
1962 [на ассамском языке]. rupi // Bulletin of Deccan College, 1957–1958,
Chaliha, Makhan Lal. English-Assamese Dic- vol. 18.
tionary. New Delhi: Asian Educational Services, Goswami, Upendranath. A Study on Kamrupi:
2002. a Dialect of Assamese. Gauhati, 1970.
Goswami, Upendranath. A Historical Note on Medhi K. Asamīẏā vyākaraṇ āru bhāṣā tattva
the Negative Particles in Asamiya // Indian Lin- (Assamese Grammar and Origin of the Assamese
guistics, 1976, vol. 37, № 2. Language). Gauhati, 1936 [на ассамском
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. языке].
Vol. V: Indo-Aryan Languages. Eastern Group. Medhi K. Assamese Grammar and the Origin
Part I: Specimens of the Bengali and Assamese of Assamese Language. Guwahati, 1988.
languages. Calcutta, 1903. Moral D. A Phonology of Asamiya Dialects:
Haddad, Y.A. Control into Conjunctive Parti- Contemporary Standard and Mayong: PhD The-
ciple Clauses: the Case of Assamese. Berlin [u.a.], sis. Pune, 1992 (Deccan College).
2011. Neog D. Origin and Growth of Asamiya Lan-
Hazarika B. Negative Formation in Assa- guage. Gauhati, 1964.
mese // Indian Linguistics, 1968, vol. 29. Śarmā, Giridhara. Sarma’s Anglo-Assamese
Kakati B. Assamese, its Formation and Devel- Dictionary: English to Assamese & English. 10th
opment. Gauhati, 1962 [1st ed. 1941]. ed., thoroughly rev. & enl. Guwahati, 2001.
Ladefoged P. Vowels and Consonants: An In- Sharma M.M. Language and Literature //
troduction to the Sounds of Languages. Oxford, H.K. Borthakur. The Comprehensive History of
2001 [2nd ed. 2004]. Assam: Ancient Period, I. Guwahati, 1990.
Maral, Bhagaban. Assamese, its Origin and Sarma P.Ch.D. Assamese Tutor. Gauhati, 1962.
Substratum. Assam, 2008. Sarma N. A Guide to Assamese. Gauhati, 1963.
Ш. Маханта
АССАМСКИЕ ДИАЛЕКТЫ
1. Ассамские диалекты географически подразделяются на верхнеассамский

(англ. Upper Assamese), среднеассамский (англ. Middle Assamese) и нижне-
ассамский (англ. Lower Assamese). В данной статье рассматриваются в основном
верхнеассамский (В.-а.д.) и нижнеассамский (камрупи) диалекты.
2. Ассамский является самым восточным языком индоевропейской семьи. До-
лину Ассам населяют люди множества национальностей, разговаривающие на
сино-тибетских, австроазиатских и индоевропейских языках. Ассамский язык иг-
рает важнейшую роль в коммуникации не только между ассамцами, но и между
представителями языковых меньшинств. На ассамском языке, а также на его кре-
ольских производных, таких как нагамский язык, говорят не только в Ассаме, но
и в северо-восточных штатах Индии — Нагаленд, Аруначал-Прадеш, Мегхалая, а
также в Бутане. Точные границы распространения диалектов определить сложно.
На верхнеассамском говорят в Верхнем Ассаме, в верховьях Брахмапутры, на
среднеассамском — между Верхним и Нижним Ассамом, нижнеассамский рас-
пространен в Нижнем Ассаме. Нижнеассамский диалект, в отличие от верхнеас-
самского, раздроблен на отдельные вариации, так как в языке каждой области
этого региона имеются свои местные особенности. Несмотря на то что сейчас
стандартным языком считается разновидность, на которой говорят в крупнейшем
городе региона — Гувахати и примыкающей к нему территориально столице
штата — Диспуре, довольно сложно выделить какие-то характерные для нее осо-
бенности, возможно, потому, что в Гувахати живут люди, переселившиеся сюда
со всех концов Ассама, а также из других индийских штатов.
Ш. Маханта. Ассамские диалекты 393
Под верхнеассамским диалектом понимают разговорный ассамский язык, рас-

пространенный в восточных районах Ассама, а именно в Джорхате, Сибсагаре,
Голагхате, Дибругархе и Лакхимпуре. В Сибсагаре, на востоке, в добританские
времена располагалась столица династии Ахом, правившей Ассамом.
Под камрупским диалектом (К.д.) мы понимаем диалект, на котором говорят в
районах Нижнего Ассама, а именно в Камрупе, Налбари, Барпете, Дарранге, Ко-
краджзхаре и Бонгаигаоне. Однако надо учитывать, что и сам нижнеассамский, в
свою очередь, может быть подразделен на барпетский, гоалпарийский и другие диа-
лекты (по названию местности). Тем не менее имеет смысл классифицировать ниж-
неассамский именно как камрупи, поскольку диалекты, на которых говорят в этих
областях, имеют между собой много общего и отличаются от разговорного В.-а.д.
3. Согласно переписи 2001 г., на ассамском языке говорят 13 168 484 чел., а по
данным 2011 г. — 15 410 тыс. чел. По очень приблизительным оценкам числен-
ность говорящих на верхнеассамском диалекте в 2011 г. составляла свыше
6 млн. чел., на среднеассамском — свыше 3 млн. чел., на камрупском — свыше
3,5 млн. чел. и на гоалпарийском — свыше 2 млн. чел.
4. Согласно исследованию Б.К. Какати, ассамские диалекты делятся на две
группы — верхне- и нижнеассамская, в то время как Г. Госвами выделяет три: от
Садии до западного Нагаона — верхнеассамская, от Нагаона до восточного Гу-
вахати — центральноассамская, от Гувахати до Дхубри — нижнеассамская.
Д. Морал выделяет четыре диалектные группы: от Садии до западного Нагао-
на — верхнеассамский, от Нагаона до восточного Гувахати — восточно-цен-
тральный, в областях Камруп, Налбари, Барпета, Бонгаигаон и Кокраджхар —
камрупи, в областях Дхубри и Гоалпара — гоалпари.
Вслед за Д. Моралом мы склонны рассматривать К.д. в качестве общего тер-
мина для вариантов разговорного языка, используемого в административных
районах Камруп, Налбари, Барпета, Бонгаигаон и Кокраджхар. См. также статью
«Ассамский язык» в наст. издании.
5. Сегодня Камруп — это только один дистрикт, однако в древности это был
важный культурный и административный центр. В санскритской литературе
Камруп, как и более раннее название этой территории Праджйотишпур, относит-
ся к северо-восточной части Индии, которая теперь является штатом Ассам.
В древности территория Камрупа включала в себя всю северную Бенгалию, в том
числе Коч-Бихар и Рангпур, а также район Джалпайгури.
На ассамском языке издавна писались указы, земельные акты и разнообразные
религиозные и светские документы. В ранних документах прослеживается значи-
тельное влияние нижнеассамского диалекта, как, например, в сочинении «Прах-
рада Чаритра» Хема Сарасвати, написанном между 1350 и 1365 гг. В сочинениях
Мадхавы Кандали, первого автора довишнуитской литературы, жившего в
XIV в., это влияние также очень заметно. То же можно сказать и об ассамской
литературе среднего периода (XVI в.), например, жизнеописания вишнуитских
святых («Чаритпутхи»). Однако с изменением социально-политической обста-
новки в регионе роль нижнеассамского диалекта как языка межэтнического об-
щения сошла на нет. С ослаблением династии Коч Ахомы, под властью которых
находилась восточная часть этой территории, стали оказывать все большее влия-
ние на литературный язык. Таким образом, со временем литературной нормой
стали считать язык восточного Ассама. Более того, с приходом британских коло-
низаторов христианские миссионеры организовали первую типографию именно в
Сибсагаре, благодаря чему язык, на котором говорили в этой области, стал стан-
дартом письменности.
Нижнеассамский диалект не является основой литературного стандарта, одна-
ко по некоторым параметрам он ближе к нему, чем верхнеассамский, в силу ис-
торического развития литературы (см. выше). Он служит единственным средст-
вом коммуникации в городской и сельской местности в Камрупе и некоторых
других дистриктах нижнего Ассама. Пока в Ассаме правили Ахомы, этот диалект
считался непрестижным. Правление англичан и получение независимости не из-
менили эту ситуацию. Тем не менее для его носителей нижнеассамский диалект
является родным, а литературный ассамский— вторым языком. Между устным и
письменным верхнеассамским диалектом тоже существуют некоторые неболь-
шие различия, но люди, говорящие на нем, считают эти варианты одним языком.
Таким образом, разница в статусе между этими двумя диалектами проявляется
прежде всего в трактовке понятия «стандартный язык».
6. Состав согласных и гласных звуков в верхне- и нижнеассамском довольно
сильно различается. В В.-а.д. можно выделить восемь гласных i, u, ʊ, e, o, ε, ɔ, ɵ.
Однако распределение ɔ в К.д. не столь очевидно. В.-а.д. /ɵ/ в К.д. соответствует
/ɔ/: в.-ассам. zɵta — камр. zɔta ‛ботинок’, в.-ассам. sɵtal — камр. sɔtal ‛веранда’,
в.-ассам. gɵta — камр. gɔta ‛целый’.
Фонема r в В.-а.д. встречается редко. В интервокальной позиции и в конце
слова r часто опускается. Согласный [ɾ] в К.д. является одноударным и, в отличие
от своего верхнеассамского коррелята, всегда произносится.
Согласно исследованию Б.К. Какати, в В.-а.д. ударение падает на предпослед-
ний слог, а в К.д. — на первый. Г. Госвами, в свою очередь, отмечает, что ударе-
ние всегда падает на первый слог в В.-а.д. и на первый или второй — в нижнеас-
самском. По нашему мнению, для ассамского языка характерен хореический ритм:
ударение в В.-а.д. сдвигается на второй слог, если это закрытый слог. В нижнеас-
самском сдвиг ударения может быть вызван высокой сонорностью гласного a.
В В.-а.д. сингармонизм имеет регрессивный характер и возникает под влияни-
ем гласных /i/ и /u/. В результате этого процесса гласные /ɔ/, /ε/ и /ɵ/ в предыду-
щих слогах изменяются на /o/, /e/ и /u/ соответственно. Для нижнеассамского
сингармонизм не характерен, однако иногда он встречается в результате контакта
с В.-а.д. Иногда в К.д. гласные среднего подъема заменяются гласными верхнего
подъема, что тоже является следствием несистематического сингармонизма, ср.
в.-ассам. xendur ‛алый’ — камр. xindur, в.-ассам. kapor ‛тряпка’ — камр. kapur.
В нижнеассамском часто происходит опущение согласного, в результате кото-
рого утяжеляется начальный слог, вследствие чего он становится ударным. На-
пример, в.-ассам. mo.hu.ra ‛тростник’; в камрупи согласный /h/ опускается, что
дает камр. mou.ra, в первом слоге которого увеличивается количество гласного, и
утяжеленный слог перетягивает на себя ударение. Другие примеры: в.-ассам.
ka.zi.ya ‛борьба’ — камр. kai.za, в.-ассам. ke.wo.li.ya ‛воздержание’ — камр.
keu.la, в.-ассам. kɔ.ta.ri ‛нож’ — камр. kat.ri, в.-ассам. ba.to.ri ‛новости’ — камр.
bat.ri. Систематический процесс опущения гласных в К.д. приводит к тому, что
большая часть трехсложных слов превращается в двусложные.
Ш. Маханта. Ассамские диалекты 395
В К.д. дифтонги /oi/ и /ou/ реализуются как /ε/ и /u/: в.-ассам. hiloi ‛ружье’ —
камр. hilε, в.-ассам. kabou ‛умолять’ — камр. kabu.
В К.д. назализованные гласные могут расщепляться на чистый гласный и —
в зависимости от окружения — на велярный или билабиальный носовой соглас-
ный. Если назализированный гласный в В.-а.д. заднего ряда, то соответствующий
носовой в К.д. — велярный. Если в В.-а.д. назализация распространяется на би-
лабиальный глайд, то соответствующий носовой согласный в К.д. билабиальный:
в.-ассам. zaũ ‛(мы) идем’ — камр. zaŋ, в.-ассам. dhũwa ‛дым’ — камр. dhɔŋa,
в.-ассам. xuw͂ ɔrɔn ‛воспоминание’ — камр. xumɔrɔn, в.-ассам. xuw͂ ori ‛помнить’ —
камр. xumɔri.
В К.д., в отличие от В.-а.д., встречается понижение гласных. В приведенных
примерах можно видеть, что конечный /i/ в В.-а.д. понижается до /a/ в К.д.:
в.-ассам. sati ‛зонтик’ — камр. sata, в.-ассам. bali ‛песок’ — камр. bala, в.-ассам.
maiki ‛женщина’ — камр. maika.
Как в К.д., так и в В.-а.д. есть следующие звонкие и глухие придыхательные:
/bʰ/, /dʰ/, /gʰ/, /pʰ/, /tʰ/ и /dʰ/. Однако существуют такие позиции в слове, в которых
придыхательному в К.д. соответствует непридыхательный в В.-а.д. В К.д. приды-
хательные согласные обычны в середине слова: в.-ассам. xukan ‛сухой’ — камр.
xukʰan, в.-ассам. xuda ‛пустой’ — камр. xudʰa, в.-ассам. pʰapɔr ‛перхоть’ — камр.
pʰapʰar, в.-ассам. xitan ‛изголовье’ — камр. xitʰan.
В К.д. ослабление /kʰ/ до /x/ может происходить в любой позиции: в.-ассам.
kʰuta ‛кол’ — камр. xuta, в.-ассам. akʰɔr ‛алфавит’ — камр. axɔr, в.-ассам. kʰura
‛дядя’ — камр. xura, в.-ассам. kʰal ‛канава’ — камр. xal.
Ассимиляция согласных в сложных словах приводит к удвоению начального со-
гласного второго компонента композит: в.-ассам. bɔrdeka ‛старший сын’ — камр.
bɔddεka, в.-ассам. bɔrzɔni ‛взрослая женщина’ — камр. bɔzzɔni, в.-ассам. bʰatpani ‛ри-
совый отвар’ — камр. bʰappani, в.-ассам. tɵrdɔrε ‛подобный тебе’ — камр. tɔddɔrε.
В К.д. существует ряд морфем множественного числа, уникальных для этого
диалекта и не встречающихся в В.-а.д. Для последнего характерны следующие
морфемы множественного числа, использование которых зависит от типа соот-
ветствующего именного словосочетания:
/-bɵr/, /-bilak/ — сочетается как с неодушевленными, так и с одушевленными
существительными;
/-hɔ̃t/ — сочетается только со словами, обозначающими людей;
/-zak/ — сочетается с одушевленными существительными;
/-xɔkɔl/, /-lɵk/ — сочетается со словами, обозначающими людей (вежливая форма);
/-xɵpa/ — сочетается с неодушевленными существительными;
/-mɔkʰa/ — сочетается со словами, обозначающими людей (нейтральная форма);
В К.д. кроме суффиксов множественного числа, которые встречаются в В.-а.д.,
используется ряд собственных:
/-gilε/, /-gila/, /-gilan/, /-iglε/, /-iŋlε/, /-gulan/, /-gula/ — присоединяются к суще-
ствительным;
/-hamla/, /-hamara/, /-xamra/, /-xamara/, /-hamra/, /-hɵmra/, /-hεmεra/, /-xɔkal/,
/-ahun/, /-hun/, /-ahum/, /-ahɔŋ/, /-huŋ/ — присоединяются к существительным,
обозначающим родство;
/-aha/, /-ha/, /-hɔpa/, /-hɔpra/, /-gilakʰεn/, /-gla/, /-xɵpra/, /-makʰa/ — присоединя-
ются к существительным, обозначающим людей;
Система классификаторов существительных в ассамском языке чрезвычайно

богата. Описание этих классификаторов выходит за рамки данной статьи. Систе-
мы классификаторов К.д. и В.-а.д. имеют некоторые различия.
В сфере синтаксиса можно выделить следующие отличия К.д. от В.-а.д.: да-
тельный падеж в последнем выражается через /-loi/, в то время как в К.д. исполь-
зуется /-ɵk/:
(1) в.-ассам. mɔi ghɔrɔ-loi zam
я:НОМ дом-ДАТ идти:БУД
(2) камр. mɔi ghɔr-ɵk zam
я:НОМ дом-ДАТ идти:БУД
‛Я пойду домой’.
При сравнении спряжения глаголов в В.-а.д. и К.д. можно выделить следую-
щие различия.
— Глагол в 1-м лице в В.-а.д. оканчивается на назализированную гласную /ɵ̃/,
в К.д. — на велярный носовой /ŋ/. Таким образом, форма 1-го лица настоящего
времени от /kɔr/ ‛делать’ в К.д. — /kɔrɔŋ/.
— Окончание сослагательного наклонения в К.д. /ei/, в В.-а.д. — /ε/.
— В будущем времени гласный /i/ опускается, так что в.-ассам. /koribo/ пре-
вращается в камр. /kɔrbɔ/.
В системе глагольного спряжения К.д. отсутствует категория гоноратива.
К примеру, формы /kɔr/, /kɔra/, /kɔrsɔ/, /kɔrsili/ и т. д. могут использоваться для
обозначения любой формы вежливости.
Прошедшее время в В.-а.д. выражается с помощью показателя /-il/, а в К.д. — с
помощью /-lak/. Таким образом, форма 2-го лица прошедшего времени от /kɔr/ в
К.д. — /kɔrlak/ или /kollak/, а в В.-а.д. — /korila/.
Goswami G.C. Structure of Assamese. Gau- Mahanta Sh. Some Aspects of Prominence in
hati, 1982. Assamese and Assamese English: MA Thesis.
Goswami U.N. A Study on Kamrupi, a Dialect Hyderabad, 2001.
of Assamese. Gauhati, 1970. Moral D. A Phonology of Asamiya Dialects:
Kakati B.K. Assamese, its Formation and De- Contemporary Standard and Mayong: PhD Dis-
velopment. 3rd ed. Gauhati, 1941. sertation. Pune, 1992 (Deccan College).
Г.A. Зoгрaф, Е.Р. Крючкова, Ю.В. Мазурова

БЕНГАЛЬСКИЙ ЯЗЫК

1.1.1. Варианты названия: бенгальский язык (Б.я.), бенгали, англ. Bengali,
Bangla, самоназвание Bangla [baŋla], Bangala, официально Banga-Bhasa [bɔŋgo
bhaʃa].
1.1.2. Принадлежит к восточной подгруппе индоарийской группы языков.
Г.A. Зoгрaф, Е.Р. Крючкова, Ю.В. Мазурова. Бенгальский язык 397
1.1.3. Б.я. распространен в северо-восточной части субконтинента Южной

Азии, в первую очередь в Бангладеш (около 160 млн. чел., оценка по переписи
2011 г.), в Индии (98 млн. чел., оценка по переписи 2011 г.) в штатах Западная
Бенгалия, Ассам, Трипура, Джаркханд, Бихар, Мегхалая, Мизорам, Нагаланд, в
Непале (23,6 тыс. чел., 2001 г., перепись), а также в Малави, Сингапуре, Саудов-
ской Аравии, ОАЭ, Канаде, Великобритании, США. Всего в мире насчитывается
около 260 млн. чел., говорящих на Б.я. Из них примерно для 40 млн. чел. родным
является один из местных языков, часто трактуемых как диалекты Б.я. (камта/
раджбанши, читтагонгский, силхетский), впрочем, большинство носителей этих
языков владеют также и стандартным Б.я.
1.2.1. Разговорный Б.я. представляет собой диалектный континуум; лингвис-
тами предлагалось множество альтернативных диалектных классификаций. Так,
согласно Дж. Грирсону, основная масса языковых разновидностей Б.я. может
быть объединена в две группы диалектов: западную (стандартная форма — диа-
лект района Навадвип) и восточную (стандартная форма — диалект района Дак-
ки). Граница между ними в основном совпадает с современной западной грани-
цей Бангладеш, отклоняясь от нее на 100–150 км к востоку в районе Пабна —
Сираджгандж — Богра, где она доходит до Джамуны. Дальнейшее членение,
предлагавшееся Дж. Грирсоном, различало четыре западных диалекта (центральный,
или стандартный, собственно западный, юго-западный и северный) и три восточ-
ных (раджбанши — на севере, собственно восточный и юго-восточный); соглас-
но подсчетам Грирсона, две пятых тогдашних носителей Б.я. приходилось на
собственно восточный диалект и одна пятая — на центральный. С.К. Чаттерджи
выделяет четыре группы диалектов: радха, варендра (северо-центральную), ка-
марупа и ванга. Группа радха (Rāḍha) делится на юго-западные диалекты и за-
падные диалекты (собственно радха), которые в свою очередь делятся на крайне-
западный (зап. радха) и западно-центральный диалекты (вост. радха). Последний
(в частности, говор района Навадвип/Надия) лег в основу современного стан-
дартного Б.я. (чолит-бхаша). Группа камарупа делится, по С.К. Чаттерджи, на
восточную (ассамские диалекты) и западную (севернобенгальскую) подгруппы.
Группа ванга делится на западную (включая говор Дакки) и восточную (включая
силхетский, читтагонгский и др.) подгруппы. С. Сен выделяет пять основных
диалектных групп: две на территории Индии — собственно западную (рархи, или
радха) и юго-западную (дхаракханди); три на территории, относящейся ныне к
Бангладеш, — северную (барендри, варендра, или пундра), северо-восточную
(камарупа) и восточную (бенгали, или ванга). Диалекты различаются в основном
на фонетическом уровне, как правило, они взаимопонимаемы, многие носители
Б.я. владеют несколькими диалектами (обычно стандартным и одним из местных).
Существенно отклоняются от основных периферийные диалекты и говоры, ко-
торые часто считаются отдельными языками. Это прежде всего читтагонгский, а
также родственный ему и соседствующий с ним чакма — на юго-востоке Бангла-
деш; силхетский, хаджонг и раджбангси (см. статьи «Раджбанши/камта язык
(в Индии и Бангладеш)» и «Раджбанши язык (в Непале)» в наст. издании) — на
востоке и севере Бангладеш; малпахария, кайварта и кайра — по западной грани-
це Западной Бенгалии; кхария-тхар — в районе Ранчи (Бихар).
Соответствия между диалектными классификациями

бенгальского языка
Дж. Грирсон С.К. Чаттерджи С. Сен
Юго-западная
Юго-западный диалект Юго-западная группа
(дхаракханди) группа
Собственно западный Крайне-западный диалект
диалект (зап. радха) Собственно западная группа
Центральный, или Западно-центральный диалект (рархи, или радха)
стандартный диалект (вост. радха)
Группа варендра Северная группа
Северный диалект
(северо-центральная) (барендри, варендра, пундра)
Западно-камарупская под- Северо-восточная
Раджбанши диалект
группа (севернобенгальская) (камарупа) группа
Восточный диалект Подгруппа западная ванга Восточная группа
Юго-восточный диалект Подгруппа восточный ванга (бенгали, или ванга)

1.3.1. Б.я. служит государственным языком Народной Республики Бангладеш и
наряду с английским и хинди является официальным языком штатов Западная
Бенгалия и Трипура в Индии. Б.я. используется во всех сферах общественной и
политической жизни, средствах массовой информации, на нем существует об-
ширная литература.
1.3.2. Как письменный язык Б.я. развивается с XI–XII вв. Литературная норма
представлена двумя сильно расходящимися стилями: «классическим» — шадху-
бхаша (букв. ‛чистый язык’), опирающимся на западный диалект и обладающим
архаичной структурой, и «разговорным» — чолит-бхаша (букв. ‛ходячий язык’),
совмещающим черты современного западного диалекта Б.я. и калькуттского го-
вора. Шадху-бхаша, до 20-х гг. XX в. безраздельно господствовавший в печат-
ных изданиях и формальном устном общении, сейчас употребляется только в
официальных документах, специальной литературе и отчасти в прессе, но основ-
ной формой современного литературного языка стал чолит-бхаша. Различия ме-
жду стилями проявляются как в фонетике (например, в сдвигах гласных по сту-
пеням раствора, последовательно реализующихся в чолит-бхаша), так и в морфо-
логии (в чолит-бхаша обычны стяжения, особенно глагольных и местоименных
форм). В этой статье представлена лингвистическая характеристика современ-
ного Б.я. с некоторыми сведениями о его классической форме, при этом фор-
мы шадху-бхаша даются курсивом, чолит-бхаша — прямым шрифтом в косых
скобках.
Бенгальская литература представлена большим количеством памятников, со-
хранившихся начиная с XII в. Последовательная литературная традиция просле-
живается с конца XIV в. — это поэтические произведения преимущественно ре-
лигиозного характера, черпающие традиционные сюжеты и мотивы главным об-
разом из древнеиндийского эпоса и пуран. С XVI в. в бенгальской литературе
распространяется своеобразный агиографический жанр, восходящий к жизнеопи-
саниям местного проповедника учения бхакти — Чайтаньи. Современная бен-
гальская литература по устойчивости традиции, богатству и жанровому разнооб-

разию занимает одно из первых мест в Индии. Творчество Р. Тагора принесло ей
мировую известность еще в начале XX в.
1.3.3. Как в Западной Бенгалии, так и в Бангладеш Б.я. служит языком препо-
давания на всех ступенях обучения, выступая в сфере высшего и специального
образования все более серьезным конкурентом английского. Основные центры
его изучения — Калькуттский и Даккский университеты. Существуют организа-
ции, занимающиеся научным исследованием, преподаванием и распространени-
ем Б.я. Они публикуют словари, энциклопедии, художественные произведения на
Б.я., занимаются переводом произведений мировой литературы на Б.я. и произ-
ведений бенгальской литературы на другие языки, вручают премии за вклад в
развитие Б.я. — это Академия Бангла (Bangla Academy) в Бангладеш и Академия
Пошчимбонго Бангла (Paschimbanga Bangla Academy) в Западной Бенгалии.
1.4.0. Бенгальская графика восходит к письму брахми и сходна с деванагари,
будучи организована по общим с ним принципам (см. статью «Письменности
индоарийских языков» в наст. издании).
1.5.0. В истории Б.я. выделяются три основных периода: старобенгальский
(Х–ХIII вв.), среднебенгальский (ХIV–ХVIII вв.) и новобенгальский (с начала
XIX в.).
Первый является периодом начального формирования Б.я. Наиболее ранние
образцы связных текстов — 50 гимнов, созданных сиддхачарьями — проповед-
никами средневекового сектантского учения сахадж, — дошли до нас в виде
сборника X–XII вв. «Чорджапод» (из скр. caryā ‛благочестие; поведение’, pada-
‛стихотворная строкаʼ, ʽшаг’). Фонологическая система здесь еще являет черты
поздней среднеиндийской: завершается упрощение геминат с компенсирующим
удлинением предшествующего гласного; неясно, завершился ли переход a в
огубленный гласный заднего ряда ɔ; стечения гласных разобщаются вставными у
и w. В именном словоизменении сохраняются синтетические падежные формы:
родительный на -ā, -āha (наряду с ними появляются аффиксы послеложной эти-
мологии -era, -ara, -ka), инструментальный на -ẽ, локативный на -i, -ahĩ, -ahi;
вместе с тем уже складывается и система послелогов. Формы множественного
числа личных местоимений (amhe, tumhe) переосмысливаются в формы единст-
венного числа (хотя наряду с amhe продолжает употребляться и hāũ ‛я’). В фор-
мах прошедшего времени преобладает причастие с -l-, но нередки и формы на -ā.
Последние сохраняют объектное согласование (ср. хинди), совершенно исчез-
нувшее в восточных новоиндоарийских языках впоследствии. Этот факт, как и
сама форма причастия (наряду с некоторыми другими особенностями старобен-
гальского), позволяет усматривать здесь западное влияние (со стороны пракрита
шаурасени и шаурасени-апабхранша). Сохранились следы формы будущего вре-
мени с суффиксом -h-. Обычное явление — синтетический пассив с -ā-, с кото-
рым чередуются, однако, и аналитические формы (с глаголом уā- ‛идтиʼ).
Начало среднебенгальского периода знаменует появление поэмы «Шрикриш-
накиртана» Чандидаса (конец ХIV в.), единственной в своем роде с точки зрения
лингвистической сохранности текста. Язык этого периода уже обладает всеми
характерными чертами Б.я. Фонемный инвентарь принимает современный вид:
утрачивается фонологическое противопоставление гласных верхнего подъема по

долготе, появляется открытый æ, согласный ɽh утрачивает аспирацию. В морфо-
логии сужается область использования первичных синтетических падежных форм,
стабилизируются вторичные формы и складывается близкая к современной сис-
тема послелогов. Вторичные синтетические глагольные формы современного ти-
па становятся вполне регулярными. Появляются аналитические глагольные фор-
мы. Начинается заимствование лексики из персидского, достигшее особенно ши-
роких масштабов в XVIII в.
В среднебенгальскую эпоху (с ХVI в.) сформировался искусственный диалект
вишнуитской поэзии — «браджа-були» (не путать с браджем — диалектом хин-
ди). На нем сильно сказалось влияние основных языков поэтического творчества,
имевших в ту пору распространение в Северной Индии — санскрита, майтхили, а
в ограниченной мере и западного хинди.
Период новобенгальского языка отмечен стандартизацией форм современного
типа, представленных в полном объеме с самого его начала. В начале XX в. скла-
дывается новая норма — чолит-бхаша (см. 1.3.2.), в признании которой в качест-
ве средства литературного творчества большую роль сыграл Р. Тагор. Официаль-
ный статус Б.я. получил сначала в Пакистане в 1956 г., а в 1971 г. — в Бангладеш
(после отделения Восточного Пакистана и образования самостоятельного госу-
дарства).
1.6.0. Изменение типа акцентуации, развитие агглютинации и сопровождавшие
этот процесс изменения в системе грамматических категорий могут в немалой
степени объясняться дравидийским и тибето-бирманским влиянием.
Формы чолит-бхаша в статье даются прямым шрифтом в фонологической
транскрипции, а формы шадху-бхаша — курсивом в транслитерации.
2.1.1. В чолит-бхаша насчитывается 14 гласных: семь простых, каждая из ко-
торых имеет назализованный коррелят.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i ĩ uũ
Средне-верхний e ẽ oõ
Средне-нижний æ æ̃ ɔ ɔ̃
Для вокализма характерны отсутствие общего индоарийского *а /ə/, которому

здесь исторически соответствует ɔ, и низкая частотность æ.
У исследователей нет единого мнения относительно количества и статуса ди-
фтонгов в современном Б.я. Некоторые выделяют 16, 19 и даже более дифтонгов,
другие же определяют такие сочетания гласного и полугласного как «ложные
дифтонги». Для двух дифтонгов, /oi/ и /ou/, есть специальные графемы, которые
на письме используются только в санскритизмах.
Согласные
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Фрикативные Гл. s ʃ h
Непридых. m n ŋ
Носовые
Придых. mh nh (ŋh)
Сонорные
Непридых. l
Боковые
Придых. lh
одноударные Придых. (ɾh) (ɽʰ)
Глайды ʋ j
П р и м е ч а н и е: В транскрипции примеров из чолит-бхаша используются следующие

обозначения: č [ʧʰ], čh [ʧʰ], ǰ [ʤ], ǰh [ʤʰ], ph [ph] (аналогично другие придыхательные), y [j].
Система согласных Б.я. основными принципами строения отвечает обычной

для индоарийских языков (в скобках приведены маргинальные фонемы неустой-
чивого статуса). Единственный сибилянт ʃ относится здесь к палато-альвео-
лярному ряду (в заимствованных словах, в сочетаниях с t, th, p, r, 1, п реализуется
как s). Характерен велярный носовой ŋ. Фонемный статус ɽ (обычно позиционно
чередуется с ɖ, исключением служат англицизмы) спорен.
2.1.2. Ударение в Б.я. динамическое фиксированное синтагматическое; падает
на первый слог значимого слова ритмической группы; последующие нечетные
слоги несут второстепенное ударение. Долгота гласных нефонематична и обу-
словлена позиционно (долгие — в односложных словах и на конце многослож-
ных), а также ритмическим строем фразы.
2.1.3. Основные ограничения дистрибуции фонем: 1) æ не встречается в ко-
нечной позиции (кроме случаев аффектированного «книжного» произношения);
2) h и придыхательным смычным несвойственна конечная позиция; в срединной
позиции противопоставление по аспирации ослаблено; в чолит-бхаша интерво-
кальный h обычно выпадает; 3) ŋ и ɽ не встречаются в начальной позиции; 4) ŋ, h,
ɽ и r не геминируются; 5) сочетания согласных в одном слоге (начальные и ко-
нечные) возможны как исключение — в заимствованных словах; при этом допус-
тимы начальные сочетания следующих типов: а) взрывной (редко также носо-
вой) + r или l; б) ʃ (s) + взрывной (или r, l, n); в обычном произношении они ра-
зобщаются.
2.1.4. Бенгальским словам свойственны слоги структуры V, VC, CV, CVC,
CCV, например, /a.mi/ ‛я’, /a.lo/ ‛свет’, /aǰ/ ‛сегодня’, /bhay/ ‛брат’, /ʃiŋ.gho/ ‛лев’,
/nri.po/ ‛король’, /bri.ʃo/ ‛бык’. Преобладающим типом слога является CV.
2.2.1. В шадху-бхаша, для которого обычны морфемы объемом не менее слога,
господствует конкатенация. Превалирует она и в чолит-бхаша, где, однако, мор-
фемные швы выражены менее четко в результате сандхиальных преобразований
(стяжений) на стыке (см. 2.2.3.).
2.2.2. Последовательные фонологические противопоставления морфологиче-
ских единиц и категорий не отмечены.
2.2.3. При словообразовании и словоизменении в Б.я. происходит чередование
гласных в корне — гармония гласных: гласные средне-нижнего и средне-верхнего
подъема односложных корней повышаются на одну ступень перед аффиксами,
содержащими гласный верхнего подъема, т. е. перед i и u происходит частичная
прогрессивная ассимиляция:
æ > e: dekhādekhi /dækhadekhi/ ‛переглядывание’;
ɔ > o: naṭ /nɔʈ/ ‛танцор’ — naṭī /noʈi/ ‛танцовщица’;
o > u: ghoṛā /ghoɽa/ ‛конь’ — ghuṛī /ghuɽi/ ‛кобыла’;
e > i: śekho /ʃekho/ ‛вы учитесь’ — śikhi /ʃikhi/ ‛я учусь’.
Различаются первичная и вторичная основы глагола. Выделяют три типа пер-
вичных глагольных основ: 1) тип А: основы, состоящие из одного закрытого сло-
га и в форме глагольного имени имеющие суффикс /-a/ (/ǰan-a/ ‛знать’, /thak-a/
‛оставаться’, /kɔr-a/ ‛делать’, /ken-a/ ‛покупать’); 2) тип B: основы, состоящие из
одного открытого слога и в форме глагольного имени имеющие суффикс -oyā
/-wa/ (khā-oyā /kha-wa/ ‛есть’, de-oyā /de-wa/ ‛давать’, ne-oyā /ne-wa/ ‛брать’);
3) тип С: основы, состоящие из двух слогов и в форме глагольного имени име-
ющие суффикс /-no/ или /-nɔ/ (/paʈha-no/ ‛посылать’, /khawa-no/ ‛кормить’,
/gumo-no/ ‛спать’, /boʃa-no/ ‛сидеть’). Первичная и вторичная основы глаголов
типа C совпадают, хотя имеются некоторые нерегулярные чередования.
Первичная основа употребляется для образования форм настоящего простого
времени и императива настоящего времени, в них под влиянием личных оконча-
ний происходят чередования гласного корня: /ɔ/ > /o/, /æ/ > /e/, /e/ > /i/, /o/ > /u/,
/a/ > /e/. Эти чередования в глагольной основе являются инновацией и характер-
ны для диалекта, на котором основан стандартный чолит-бхаша. Первичная ос-
нова образует также глагольное имя, чередований в корне при этом не происхо-
дит. Вторичная основа используется для образования всех остальных личных и
неличных форм, она всегда имеет более высокий вариант гласного.
По морфологическому типу Б.я. относится к языкам с преобладанием агглю-
тинации.
2.3.1. Среди частей речи по морфологическим признакам (парадигме спряже-
ния) четко выделяется класс глагола, словоизменительными формами которого
признаются глагольные имена и причастия. Среди именных классов способно-
стью изменяться по числу и падежу обособляется существительное. Классы не-
изменяемых определительных слов: приименные, т. е. прилагательные, пригла-

гольные, т. е. наречия, и счетные (количественные и порядковые), т. е. числи-
тельные. Четких морфологических границ между ними нет: последние выделя-
ются семантически, а прилагательные и наречия различаются главным образом
синтаксически — по преимущественной функции, например, /bɔɽo/ ‛большой’ и
‛очень’. Однако существуют и специальные суффиксы для образования наречий,
например, /ʃɔhoǰ/ ‛легкий’ — /ʃɔhoǰ-e/ ‛легко’, /moun/ ‛тихий’ — /mounbhabe/ ‛ти-
хо’. Структурно и семантически обособлен замкнутый класс местоимений, чле-
нящийся на те же подклассы, что и нарицательные имена. Различаются место-
имения личные и неличные, в свою очередь делящиеся на разряды указательных
ближнего плана и дальнего плана, соотносительных (они же местоимения 3-го
лица), относительных, вопросительных, неопределенных.
Среди служебных слов функционально различаются: 1) послелоги (в значи-
тельной части производные от имен и глаголов); 2) союзы, с которыми смыкают-
ся союзные слова, восходящие большей частью к относительным и соотноси-
тельным местоимениям; 3) частицы; 4) междометия, слова утверждения, отрица-
ния, общего вопроса и некоторые другие.
2.3.2. Категории р о д а в современном Б.я. нет. Реликтом ее служит допус-
тимое в сфере заимствованной из санскрита лексики (и крайне редко вне ее)
формальное согласование прилагательного с определяемым — существительным
женского рода:
/ʃundor manuʃ/ ‛красивый человек’ — /ʃundori nari/ ‛красивая женщина’;
/pagol puruʃ/ ‛глупый мужчина’ — /pagoli meye/ ‛глупая девушка’.
Основная классификационная категория существительных — о д у ш е в -
л е н н о с т ь / н е о д у ш е в л е н н о с т ь — выражается в выборе предпочти-
тельной формы прямого дополнения (прямой падеж для неодушевленных и да-
тельно-винительный для одушевленных) и показателей множественного числа
(/-ra/ для одушевленных, /-gulo/ для неодушевленных, см. 2.3.3.). Категория
п е р с о н а л ь н о с т и / н е п е р с о н а л ь н о с т и не имеет последователь-
ного выражения в Б.я., однако есть тенденция оформлять множественное число
персональных имен аффиксом /-ra/, тогда как неперсональные имена получают
такое оформление только в стилистических целях.
Можно говорить также о намечающемся дальнейшем членении существитель-
ных (в первую очередь неодушевленных) на предметные классы по их сочетае-
мости с различными частными показателями определенности (см. 2.3.6.) и мно-
жественности (см. 2.3.3.). Однако границы таких классов весьма расплывчаты и
последовательно полного разбиения имен они не дают.
2.3.3. Категория ч и с л а (единственное/множественное) свойственна только
существительным и местоимениям. Множественное число выражается у персо-
нальных имен в прямом падеже аффиксом /-ra/, в косвенных падежах — показа-
телем /-der/ (из стяжения -dig- + -er); у неперсональных и неодушевленных —
аффиксом /-gulo/, /-guli/. Суффикс /-gulo/ при персональных существительных
указывает на определенность, конкретность, ср.:
(1) bie-r rattre mee-ra gan gai-b-e
свадьба-ГЕН вечер девушка-МН песня петь-БУД-3
‛В вечер свадьбы девушки (некоторые или все) будут петь’.
(2) bie-r rattre mee-gulo gan gai-b-e

свадьба-ГЕН вечер девушка-МН песня петь-БУД-3
‛В вечер свадьбы девушки (эти конкретные) будут петь’.
Наряду с названными универсальными аффиксами в стилистических целях
могут употребляться слова-аффиксы избирательной сочетаемости: /-sɔb/ ‛все’,
/-gɔn/ ‛группа’, ‛множество’, /-bɽndo/ ‛группа’ (уважительно), /samuha/ ‛множест-
во’ (для неодушевленных), /-mala/ ‛гирлянда’, ‛ряд’ и др. Показатели множест-
венного числа в Б.я. не обязательны, особенно у неодушевленных существитель-
ных: /phul phoʈe/ ‛цветок цветет’ и ‛цветы цветут’. У одушевленных показатель
множественности также может отсутствовать, если речь идет о неопределенном
множестве или о ситуации, имеющей место обычно: /čhele khæle/ ‛мальчик игра-
ет’ и ‛мальчики играют’. Обычно показатель множественного числа опускается,
если значение множественности выражено контекстуально (числительным, ко-
личественным определением и др.). В цепочке имен во множественном числе по-
казатель множественности ставится только у последнего существительного: /am
kɔla ar ǰam-gulo/ манго банан и ягода-МН ‛манго, бананы и ягоды’. Число выража-
ется обязательно только у местоимений. Согласования по числу в глагольных
формах нет: в процессе исторического развития Б.я. показатели числа глагола
стали выражать категорию вежливости, см. 2.3.6.
2.3.4. В Б.я. выделяются следующие п а д е ж н ы е показатели: 1) прямой па-
деж — падеж субъекта предложения — не имеет специального оформления, за
исключением /-ra/ во множественном числе у персональных имен; иногда в един-
ственном числе используется также архаичный показатель /-te/ или /-e/, если су-
ществительное обозначает класс предметов; 2) аккузатив-датив на /-ke/ маркирует
прямой и косвенный объект; у неодушевленных существительных аккузатив часто
немаркирован; 3) генитив, или посессивно-притяжательный, на /-r/ (с вариантами
/-er/, /-yer/) используется для выражения широкого круга значений, в частности,
посессивных, атрибутивных и других, а также в ряде синтаксических конструкций:
генитив употребляется для выражения субъекта пассивного отглагольного прила-
гательного, с санскритскими пассивными причастиями, временными и локатив-
ными наречиями и послелогами (в форме /-kar/) и др.; 4) локатив-инструменталис
с показателями /-e/, /-у/, /-ye/, /-te/ используется для обозначения места и движе-
ния по направлению к ориентиру, инструмента, средства, причины, а также мар-
кирует косвенный объект. Выбор варианта аффикса определяется типом исхода
именной основы, но в какой-то мере может быть произволен. Аффикс /-e/, восхо-
дящий к флективному окончанию, связан с именной основой теснее, чем осталь-
ные: хотя, согласно общему правилу, этот аффикс отделим от основы показате-
лями множественности и определенности, он не оформляет копулятивные сочета-
ния в целом (т. е. повторяется при каждом их члене, а не «выносится за скобки»,
как это обычно для прочих падежных аффиксов). Локативно-инструментальный
показатель /-e/ (реже — /-te-/) также может оформлять подлежащее, выступая в
этом случае показателем обобщенности или неопределенности имени.
Во множественном числе в разговорной речи стяжение /-der/ (-dig- + -er) стало
общим показателем косвенных падежей; формы с ним свободно чередуются с
присоединяющими регулярные косвеннопадежные показатели формами с нере-
гулярными аффиксами множественности или вообще без таковых. В цепочке
существительных показатель падежа присоединяется только к последнему.
Конкретизации падежных значений служит система послелогов, большинство

которых присоединяется к форме родительного падежа (/parbɔt-er upɔr/ гора-РОД
на ‛на горе’, /debta-r čeye/ божество-РОД сравнение ‛по сравнению с божеством’
и т. п.). Ряд послелогов присоединяется, регулярно или альтернативно, к форме
прямого падежа (/ami-čhaɽa/ я:ПРЯМ кроме ‛кроме меня’). Отдельные послелоги
сочетаются с именами в других косвенных падежах (/gadha-ke diye/ осел-ДАТ/АКК
посредством ‛с помощью осла’). Дальнейшая конкретизация значений достигает-
ся сочетанием некоторых послелогов: /mɔddho-diye/ ‛через (некоторое замкнутое
пространство)’, /kačh-theke/ ‛от’, букв. ‛из близости к’.
2.3.5. Категория з а л о г а не имеет регулярного морфологического выраже-
ния. Как пассивные обычно трактуются конструкции с вспомогательными глаго-
лами /ǰawa/ ‛идти’ (пассив с потенциальным значением ‛может быть’,
‛возможно’), /hɔwa/ ‛становиться’, /čɔla/ ‛двигаться’ (со значением собственности
или возможности, часто употребляется с отрицанием), /pɔɽa/ ‛падать’, /dewa/
‛давать’ в форме 3-го лица. Одушевленный субъект, если он указан, принимает
форму аккузатива.
(3) e dokan-e baŋla bɔy ken-a ǰay
этот магазин-ЛОК бенгальский книга покупать-ГЛАГ.ИМЯ идти:НАСТ
‛В этом магазине можно купить бенгальские книги’.
(4) ama-ke dækh-a hoy
я-АКК видеть-ГЛАГ.ИМЯ СВЯЗ
‛Меня видно’.
Вид и время в Б.я. тесно связаны и выражаются кумулятивно формой глагола.
Противопоставляются формы настоящего, прошедшего (аффикс /-l-/) и будущего
(аффикс /-b-/) в р е м е н и. Противопоставление по в и д у морфологически
выражается типом основы глагола: формы несовершенного вида образуются от
основы глагола (в шадху-бхаша от причастия несовершенного вида на -ite), а
формы совершенного вида — от причастия совершенного вида на /-e/ (в шадху-
бхаша от причастия совершенного вида на -iyā). Видовые противопоставления
имеют и другие — аналитические и лексические способы выражения. Формы
плана прошедшего времени часто взаимозаменимы. В парадигме императива
принято различать формы настоящего и будущего времени, однако среди по-
следних выделяется лишь одна самостоятельная форма — нейтральная 2-го лица,
тогда как остальные дублируются регулярными формами настоящего или буду-
щего времени изъявительного наклонения. В изъявительном наклонении выде-
ляются следующие в и д о - в р е м е н н ы е ф о р м ы.
Настоящее о бычное время имеет широкий спектр употребления: выражает
обычное или повторяющееся действие, действие или состояние, начавшееся в
прошлом и продолжающееся в настоящем, используется в различных конструк-
циях со значением пожелания, возможности, а также в других контекстах, выра-
жающих модальные значения (в других языках, например в хинди, в таких слу-
чаях используется сослагательное наклонение).
(5) ami maŋʃo kha-i
я мясо есть:НАСТ-1
‛Я ем мясо’.
(6) apni kɔto din ačh-en?

вы как день быть.НАСТ-ПОЧТИТ3
‛Как давно вы здесь?’
(7) ami aǰ ʃara din khub klanto ačh-i
я сегодня весь день очень уставший быть:НАСТ-1
‛Я сегодня весь день чувствовал себя очень уставшим’.
Очень распространено употребление настоящего обычного времени в качестве
исторического настоящего в нарративах, ср.:
(8) ʃap-ʈa čhele-ke kaʈ-e
змея-ОПР мальчик-АКК/ДАТ кусать:НАСТ-3
‛Змея укусила мальчика’.
Настоящее пр огрессивное время используется для описания действия,
происходящего в момент речи. Кроме того, глагол в настоящем несовершенном
указывает на состояние или свойство, описывает ближайшее будущее, а также
действие, начавшееся в прошлом и продолжающееся в настоящем. В стилистиче-
ских целях настоящее прогрессивное употребляется в нарративах.
(9) ki ho-ččh-e? — ami ǰan-i na.
что становиться:НАСТ-НЕСОВ-3 я знать:НАСТ-1 ОТР
ama-r mone hɔ-y ǰe čhoʈo čhele-ra
я-ГЕН ум СВЯЗ что маленький мальчик-МН.ОДУШ
lɔɽai kor-čh-e
борьба делать:НАСТ-НЕСОВ-3
‛Что происходит? — Я не знаю. Думаю (букв. ‛в моем уме есть’), что малень-
кие мальчики дерутся’.
(10) ekhane eʃ-o! — aččha, ami aʃ-čh-i
сюда идти-ИМП2 хорошо я идти:НАСТ-НЕСОВ-1
‛Иди сюда! — Хорошо, уже иду’.
Настоящее совершенное время используется для описания действий, про-
изошедших в прошлом, результат которых сохраняется в настоящем, а также
описывает состояние в настоящем. Так же, как прошедшее совершенное время
(см. ниже), оно используется в нарративах для придания живости стилю.
(11) tumi ki boy-khana poɽ-ečh-o? — na poɽ-i ni.
ты ВОПР книга-ОПР читать-НАСТ.СОВ-2 ОТР читать.НАСТ-1 ОТР.СОВ
tɔbe ʃun-ečh-i ǰe boy-ʈa khub bhalo.
но слышать-НАСТ.СОВ-1 что книга-ОПР хороший очень
‛Ты читал эту книгу? — Нет, я ее не читал, но я слышал, что книга очень
хорошая’.
Прошедшее со вер шенное время употребляется для описания действий в
прошлом, особенно для указания на внезапные и неожиданные действия, для вы-
ражения ближайшего (запланированного) будущего, с отрицанием /nai/ — для
отрицательного предположения.
(12) apni ki ækhon nodi-r dhar theke e-l-en?
вы:ПОЧТИТ ВОПР сейчас река-ГЕН берег от приходить-ПРОШ-ПОЧТИТ2
‛Вы пришли с берега реки?’
(13) ami khabar khe-e ekʈu ʃu-e čhi-l-am

я еда есть-ДЕЕПР.СОВ немного лежать-ДЕЕПР.СОВ быть-ПРОШ-1
kintu hɔʈhat ghumi-e poɽ-l-am
но неожиданно спать-ДЕЕПР.СОВ падать-ПРОШ-1
‛После того, как я поел, я полежал немного и неожиданно уснул’.
Прошедшее про грессивное время используется для описания длящегося
действия в прошлом, иногда — для выражения происходящего одновременно с
другим действием.
(14) tumi ǰɔkhon baŋla bhaʃa ʃikh-čhil-e
ты когда бенгали речь учить-ПРОШ.НЕСОВ-2
tɔkhon tumi ki čolit bhaʃa ʃikh-čhil-e
тогда ты ВОПР ходячий речь учить-ПРОШ.НЕСОВ-2
na ʃadhu bhaʃa ʃikh-čhil-e?
или чистый речь учить-ПРОШ.НЕСОВ-2
‛Когда ты учил бенгальский, ты учил разговорный или литературный язык?’
Предпрошедшее время указывает на действие в прошлом, завершившееся
до другого действия в прошлом, на действие или состояние в далеком прошлом.
Отрицательная его форма образуется с помощью форм простого настоящего и
отрицания /ni/, см. 2.3.3.
(15) gɔto maʃe čhuʈi ʃuru ho-le-i
прошедший месяц каникулы начало становиться-ДЕЕПР.УСЛ-ЭМФ
ami dilli-te gi-ečhil-um
я Дели-ЛОК идти-ПРЕДПРОШ -1
‛В прошлом месяце, как только начались каникулы, я поехал в Дели’.
(16) ʃe baɽi-te gi-ečhil-o
он дом-ЛОК идти-ПРЕДПРОШ -3
‛Он давным-давно ушел домой’.
Прошедшее обычно е, или многократное, время употребляется для выраже-
ния обычных, многократных, повторяющихся действий или состояний в прошлом:
(17) ami age ʃambaǰar-e thak-t-um
я раньше Шамбазар-ЛОК оставаться-ПРОШ.ОБЫЧ-1
ækhon bhobanipur-e thak-i
сейчас Бхованипур-ЛОК оставаться.НАСТ-1
‛Раньше я жил в Шамбазаре, а сейчас живу в Бхованипуре’.
(18) tumi kɔleǰ-e kobita likh-t-e?
ты колледж-ЛОК стихи писать- ПРОШ.ОБЫЧ-2
‛В колледже ты имел обыкновение писать стихи?’
Будущее время используется для указания на будущее действие или состоя-
ние, а также в модальных контекстах разрешения, пожелания, повеления, наме-
рения, возможности, предположения, способности.
(19) agami maʃe bie hɔ-b-e
следующий месяц свадьба быть-БУД-3
‛В следующем месяце будет свадьба’.
(20) — apni ki ækhon boy-gulo-r dam de-b-en?

вы ВОПР сейчас книга-МН-ГЕН цена давать-БУД-ПОЧТИТ2
— na amar bhay-ke paʈha-b-en, ʃe dam de-b-e
нет мой брат-ДАТ посылать-БУД-ПОЧТИТ2 он цена давать-БУД-3
‛Вы сейчас будете платить за книги? — Нет, пошлите их моему брату, он
заплатит’.
(21) ʃe tar bon-er baɽi-te ǰa-b-e
он(а) ее сестра-ГЕН дом-ЛОК идти-БУД-3
‛Она пойдет к своей сестре’.
(22) tumi ki gi-e dekh-b-e ki ho-ččh-e?
ты ВОПР идти-ДЕЕПР.СОВ смотреть-БУД-2 что становиться:НАСТ-ПРОГР-ПОЧТИТ2
‛Сходи, пожалуйста, посмотри, что там происходит’.
Категория н а к л о н е н и я проявляется преимущественно в противопостав-
лении индикативу императива. Другие косвенные наклонения, характерные для
большинства новых индоарийских языков, в Б.я. самостоятельного морфологиче-
ского выражения не имеют. Формы с аффиксом /-t-/ полифункциональны. В ин-
дикативе они имеют значение прошедшего обычного времени. Кроме того они
выступают как формы условного (ирреального) наклонения и используются в
сложных предложениях с ирреальной условно-следственной связью с союзами
/ǰɔdi … tɔbe/ или /ǰɔdi … tahɔle/, а также в предложениях с условными (дее)при-
частными оборотами:
(23) æto lok-er bhiɽ na ho-le
столько люди-ГЕН толпа ОТР становиться-ДЕЕПР.УСЛ
ʃohor æto noŋra ho-t-o na
город такой грязный становиться-УСЛ-3 ОТР
‛Если бы не стало столько народу, город не был бы таким грязным’.
(24) ǰɔdi tar ʃɔmɔy thak-t-o, tahɔle ʃe ekhane aʃ-t-o
если его:ГЕН время быть-УСЛ-3 тогда он сюда приходить-УСЛ-3
‛Если бы у него было время, то он пришел бы сюда’.
Формальная обособленность императива настоящего времени выражается
специфическими личными окончаниями (см. 2.4.0.): /čɔlo dekh-i/ идти.ИМП.НАСТ3
смотреть-ИМП.НАСТ1 ‛пойдем посмотрим’. Императив с отрицанием может вы-
ражать вежливую просьбу: /aʃ-un na/ приходить-ИМП ОТР ‛Приходите, пожалуй-
ста!’ (‛Почему бы вам не прийти?’). В грамматиках принято в таких случаях
трактовать частицу /na/ не как отрицательную, а как усилительную. Отрицатель-
ные формы настоящего времени императива не употребительны (как невежли-
вые). Императив будущего времени имеет только одну специальную форму —
нейтральную 2-го лица (суффикс /-o/), прочие формы совпадают с формами про-
стого будущего времени, ср.:
(25) aʃ-ba-r age ama-ke phon kor-b-en
приходить-ГЛАГ.ИМЯ-ГЕН перед я-ДАТ телефон делать-БУД/ИМП.БУД-ПОЧТИТ2
‛Позвоните мне, пожалуйста, перед своим приходом’.
Категория п е р е х о д н о с т и в Б.я. морфологически выражена крайне сла-
бо (ср. ассамский язык). Следы словоизменительных различий переходных и не-
переходных глаголов сохранились лишь в отдельных диалектах. Переходность/

непереходность в аналитических глагольных формах — отыменных глаголах —
различается употреблением глагола /kɔra/ ‛делать’ (для переходных) или /hɔwa/
‛быть’ (для непереходных), например, /tɔrɔl kɔra/ ‛плавить’ — /tɔrɔl hɔwa/ ‛таять’
от tɔrɔl ‛жидкий’, /milito kɔra/ ‛объединять’ — /milito hɔwa/ ‛объединяться’;
/mukto kɔra/ ‛освобождать’ — /mukto hɔwa/ ‛освобождаться’ и т. п.
По валентностному признаку в классе переходных выделяются к а у з а -
т и в н ы е глаголы. Конструкция с ними помимо субъекта (в данном случае
инициатора или побудителя к действию) и объекта предусматривает аргумент
для указания на непосредственного исполнителя действия, выражаемого косвен-
ным дополнением (с послелогами /diye/, /dvara/ или другими). Каузативные осно-
вы образуются от переходных основ с помощью суффикса /-a/ (для основ на со-
гласный) или /-wa/ (для основ на гласный): /kar-/ ‛делать’ — /kara-/ ‛заставлять
делать’, /pɔɽ-/ ‛читать’ — /pɔɽa-/ ‛учить’, /kha-/ ‛есть’ — /khawa-/ ‛кормить’, /ǰa-/
‛идти’ — /ǰawa-/ ‛заставлять идти’. Присоединение этого суффикса к непереход-
ным основам дает обычные переходные, ср. каузативный глагол /čɔʃana/ от пере-
ходного /čɔʃa/ ‛пахать’ и переходный глагол /ʈhɔkana/ ‛обманывать’ от непере-
ходного /ʈhɔka/ ‛быть обманутым’:
(26) ʃe ʃɔbai-ke diye khet čɔʃa-t-o
он все-АКК ПОСЛ поле пахать:КАУЗ-ПРОШ.ОБЫЧ-3
‛Он всех заставлял пахать (свое) поле’.
(27) ʃe ta-ke ʈhɔka-yečh-e
она он-АКК обмануть:КАУЗ-ДЕЕПР.СОВ-3
‛Она его обманула’.
(28) ʃureʃ, koyek-ʈa gan-ʈan ʃona-b-i na-ki
Шуреш несколько-ОПР песня-РЕДУПЛ слушать:КАУЗ-БУД-2ФАМ ОТР-ВОПР
‛Шуреш, ты не исполнишь (букв. ‛дашь послушать’) несколько песен?’
Вторичного каузатива в Б.я. нет.
2.3.6. Категория л и ц а выражается в личных местоимениях 1-го и 2-го лица
(функцию местоимения 3-го лица выполняет соотносительное /ʃe/) и во всех пре-
дикативных формах глагола.
Кроме этого, глагольные формы и местоимения различаются формами вежли-
вости, образующими категорию г о н о р а т и в а. Полный набор таких форм —
фамильярная, нейтральная и почтительная — представлен во 2-м лице, в 3-м ли-
це нет нейтральной формы, в 1-м употребительна только нейтральная. Почти-
тельные формы 2-го и 3-го лица идентичны, т. е. противопоставление по лицу в
глаголе в них нейтрализуется.
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и в имени
выражается специальными определительными постфиксами. Помимо универ-
сального показателя /ʈa/ (с вариантом /ʈe/) имеется ряд специфических («класс-
ных») показателей, обладающих избирательной сочетаемостью, например:
/khana/, /khani/ — при наименованиях предметов, причем преимущественно пло-
ских, /gačh/, /gačha/, /gačhi/ — при наименованиях узких и длинных предметов,
/ǰɔn/ служит нумеративом для персональных имен, /khanek/ — для обозначения
единиц времени и расстояния, /ʈu/, /ʈuku/ — для обозначения небольшого количе-
ства и т. д. (варианты аффиксов, оканчивающиеся на -i, дополнительно имеют

уменьшительно-ласкательное значение). Определенность/неопределенность име-
ни выражается, кроме того, наличием или отсутствием показателя множествен-
ного числа, см. 2.3.3.
Определенность неперсонального прямого дополнения маркируется употреб-
лением датива-аккузатива. В свою очередь, значение неопределенности для оду-
шевленных существительных во множественном числе может выражаться упо-
треблением подлежащего с показателями /-e/ или /-te/ (т. е. в форме локатива-
инструменталиса), см. 2.3.4.:
(29) pagol-e ki na bɔl-e, čagol-e ki na kha-y
глупец-СУБ.МН что не говорить-НАСТ.3 коза-СУБ.МН что не есть НАСТ.3
‛Чего только не говорят глупцы, чего только не едят козы’. (пословица)
(30) bagh-e goru-te æk ghat-e ǰɔl kha-y
тигр-СУБ.МН корова-СУБ.МН один берег-ЛОК вода есть-НАСТ.3
‛Тигры и коровы пьют воду на одном берегу’. (пословица)
Средствами п р о с т р а н с т в е н н о й о р и е н т а ц и и служат указа-
тельные местоимения: ближнего плана — /e/, среднего плана — /o/ и дальнего
плана — /se/, а также их производные, см. 2.4.0.
Общим о т р и ц а н и е м служит частица /na/. Это приглагольное отрицание
употребляется постпозитивно с предикативными формами в самостоятельных
предложениях: /ami ǰani/ ‛я знаю’ — /ami ǰani na/ ‛я не знаю’. В придаточных
предложениях, а также с непредикативными формами и императивом отрица-
тельная частица используется препозитивно. В целях эмфатического выделения
/na/ может использоваться препозитивно и в других случаях. Отрицательная
форма настоящего и прошедшего совершенного времени образуется с помощью
форм простого настоящего времени и отрицательной частицы /ni/: /ami ǰen-ečh-i/
я знать-НАСТ.СОВ-1 ‛я узнал’ — /ami ǰan-i ni/ я знать.НАСТ-1 ОТР.СОВ ‛я не узнал’.
Отрицательная связка выступает как в неизменяемой форме nāi /nei/, так и в
спрягаемой, см. 2.4.0.
2.3.7. Части речи в Б.я.: существительные, прилагательные, числительные
(система количественных числительных построена по тем же принципам, что и в
хинди; порядковые начиная с пяти образуются суффиксом /-i/, /-e/, но наиболее
употребительны заимствованные из санскрита), наречия, местоимения, глаголы.
Служебные части речи: послелоги, союзы, частицы, междометия.
В Б.я. имеются следующие собственно бенгальские неличные глагольные формы:
1) глагольное имя I (герундий I, совершенное причастие): /kɔra/ ‛делание’,
‛сделанный’;
2) глагольное имя II (герундий II, причастие будущего времени): /korba-/
‛делание’;
3) совершенное деепричастие: /kore/ ‛сделав’, ‛делая’;
4) несовершенное деепричастие (инфинитив): /korte/ ‛делая’, ‛делать’;
5) условное деепричастие: /korle/ ‛(если) сделав’.
Глагольное имя I является словарной формой глагола, может функциониро-
вать как имя действия (субстантивное употребление) и как причастие (адъектив-
ное употребление). В субстантивном употреблении герундий I обладает призна-
ками и глагола, и имени. Как существительное он изменяется по падежам, соче-
тается с послелогами, принимает некоторые определительные частицы, может

иметь определения, выраженные прилагательным или существительным (место-
имением) в генитиве. Как глагол герундий I может иметь при себе второстепен-
ные члены предложения (дополнение, обстоятельство), которыми он управляет
так же, как и глагол в личной форме. Функции в предложении те же, что и у име-
ни существительного — подлежащее, дополнение, определение в родительном
падеже, обстоятельство.
(31) e rasta diye ǰawa ǰay na
этот дорога ПОСЛ идти:ГЛАГ.ИМЯI идти:НАСТ.3 ОТР
‛По этой дороге не ходят’.
(32) toma-r e kaǰ kɔra-te ʃɔb maʈi ho-l-o
твой-ГЕН этот дело делать:ГЛАГ.ИМЯI-ЛОК всё прах стало-ПРОШ-3
‛Все испортилось из-за того, что ты это сделал’.
В адъективном употреблении данная форма обозначает состояние, наступив-
шее в результате совершения действия, причем это состояние может относиться
к любому временному плану в зависимости от времени личного глагола. При
этом она может выполнять в предложении две основных функции — определе-
ния и именного сказуемого.
(33) pa-ye čɔla pɔth
нога-ЛОК ходить:ГЛАГ.ИМЯI дорога
‛Дорога, пройденная пешком’.
Субъект действия при причастиях переходных глаголов имеет форму роди-
тельного падежа:
(34) ami tar lekha æk-khana bɔy poɽ-ečh-i
я его-ГЕН писать:ГЛАГ.ИМЯI один-ОПР книга читать-НАСТ.СОВ-1
‛Я прочитал книгу, написанную им’.
Объект действия при причастиях обычно выступает без падежного показателя:
(35) manuʃ khawa haŋor
человек есть:ГЛАГ.ИМЯI акула
‛поедающая людей акула’
Обычно причастия переходных глаголов имеют пассивное значение, а причас-
тия непереходных глаголов — активное:
(36) tar hat-er lekha čiʈhi
его рука-ГЕН писать:ГЛАГ.ИМЯI письмо
‛Его рукой написанное письмо’.
(37) tar ʃamne dãɽano meye
его перед стоять:ГЛАГ.ИМЯ девочка
‛Стоящая перед ним девочка’.
Отрицательная форма глагольного имени образуется с помощью отрицательной
частицы /na/, которая помещается перед ним: /na bɔla/ ‛не говорение, не сказанный’.
Отглагольные прилагательные, хотя и имеют иное происхождение, чем
глагольные имена, совпадают с ними по форме. Отглагольные прилагательные
употребляются в атрибутивной и предикативной позиции.
Герундий II, так же, как и герундий I, выполняющий функцию отглагольно-

го существительного, образуется с помощью суффикса /-(i)ba/: /kor-ba/ ‛делание’.
Употребляется только в косвенных падежах с окончаниями или послелогами:
(38) ama-r ɔnek kaǰ kor-ba-r ačhe
мой-ГЕН многий работа делать-ГЕРII-ГЕН быть:НАСТ
‛У меня много работы, которую надо сделать’.
(39) toma-ke e kɔtha bol-ba-r ǰɔnno eʃ-ečh-i
ты-АКК/ДАТ этот слово говорить-ГЕРII-ГЕН для пришел-НАСТ.СОВ-1
‛Я пришел, чтобы сказать тебе это’.
Совершенное деепричастие образуется с помощью суффикса -(y)e: /kɔr-e/
‛сделав’, /khe-ye/ ‛съев’. Обычно оно выражает совершенное действие, предшест-
вующее другому действию в предложении:
(40) apna-r prɔʃno-ʈi ʃun-e ami uttor de-b-o
Вы:ПОЧТИТ-ГЕН вопрос-ОПР слышать-ДЕЕПР.СОВ я ответ давать-БУД-1
‛Выслушав Ваш вопрос, я отвечу’.
Несовершенное деепричастие, или инфинитив, образуется с помощью
суффикса /-te/: /kɔ-ra/ — /kor-te/ ‛делать’, /ǰa-wa/ — /ǰe-te/ ‛идти’. Эта форма мо-
жет функционировать и как деепричастие (обозначая длительное действие или
состояние), и как инфинитив. Как деепричастие она выступает в редуплициро-
ванной форме, что подчеркивает длительность действия:
(41) khabar ranna kor-te kor-te ʃɔmoy čɔl-e
пища готовка делать-ДЕЕПР.НЕСОВ делать-ДЕЕПР.НЕСОВ время идти-НАСТ.3
‛Пока занимаешься готовкой еды, время идет’.
Как инфинитив эта форма только называет действие, но не соотносит его с ли-
цом или временем:
(42) e kaǰ kor-te ɔnek ʃɔmoy lag-b-e
этот работа делать-ИНФ много время требоваться-БУД-3
‛Чтобы сделать эту работу, потребуется много времени’.
Условное деепричастие образуется с помощью суффикса /-le/: /korle/
‛(если) сделает’, /likhle/ ‛(если) запишет’ и т. п. Основное значение формы —
обозначение предшествующего действия, выполнение которого является услови-
ем для совершения последующего действия:
(43) ami čiʈhi pe-le toma-ke ǰana-b-o
я письмо получать-УСЛ.ДЕЕПР ты-АКК/ДАТ знать:КАУЗ-БУД-1
‛Получив письмо, сообщу тебе’.
Условное деепричастие употребляется как во временных, так и в условных
контекстах:
(44) taɽataɽi khæla ʃeʃ ho-le amra ʃɔhor-e ǰa-b-o
быстро игра конец становиться-УСЛ.ДЕЕПР мы город-ЛОК идти-БУД-1
‛Если игра быстро закончится, мы пойдем в город’.
(45) ami čar ʈaka pe-te par-le-i
я четыре деньги получить-ПРИЧ.НЕСОВ мочь-УСЛ.ДЕЕПР-ЭМФ
boi-ʈa kin-b-o
книга-ОПР покупать-БУД-1
‛Если бы я только мог достать четыре рупии, я бы купил эту книгу’.
В Б.я. функционируют также заимствованные из санскрита частично видоиз-
мененные (татсама и ардхататсама) неличноглагольные формы, которые широко
употребляются в литературном языке: 1) причастие прошедшего времени (со-
вершенное): /krito/ ‛сделанный’, /dɔgdho/ ‛сожженный’; 2) причастие настоящего
времени (несовершенное): /čɔlonto/ ‛движущийся’; 3) причастие будущего вре-
мени (долженствования): /kɔrtɔbbo/ ‛должное быть сделанным’.
В Б.я. большую роль играют аналитические формы, состоящие из нефинитной
формы глагола и различных вспомогательных глаголов. Они выражают широкий
круг пространственных, модальных и аспектуальных значений. Некоторые при-
меры аналитических глагольных форм приведены в 2.4.0. и 2.5.3.
В Б.я. используются следующие энклитические частицы: /i/ — употребляется
для эмфатического выделения, часто с указательными местоимениями, /o/ ‛и’,
‛даже’, ‛также’, /ta/, /to/ — выражают сомнение, удивление, одобрение, настой-
чивость, /ye/ — выражает удивление, /ya/ — используется в восклицаниях. В со-
четании с нефинитными формами глагола эмфатические частицы могут прида-
вать значения уступки, условия и т. д.
Так, совершенное деепричастие с усилительной частицей /-i/ передает допол-
нительное значение ‛как только’:
(46) ami ta-r kačhe eʃ-e-i ʃɔb bɔl-b-o
я его-ГЕН рядом приходить-ДЕЕПР.СОВ-ЭМФ все говорить-БУД-1
‛Как только я приду к нему, я все расскажу’.
С усилительной частицей /-о/ совершенное деепричастие передает уступи-
тельное значение ‛хотя и’:
(47) ami ʃekhane gi-ye-o kičhu kor-te par-l-am na
я туда идти-ДЕЕПР.СОВ-ЭМФ что-то делать-ИНФ мог-ПРОШ-1 ОТР
‛Хотя я туда и пришел, но ничего не смог сделать’.
Сочетанием несовершенного деепричастия с эмфатической частицей /-i/ обо-
значается действие, которое начало совершаться ранее главного действия:
(48) ami ta-ke dekh-te-i ʃɔb kɔtha buǰh-l-am
я его-АКК/ДАТ видеть-ДЕЕПР.НЕСОВ-ЭМФ все слово понимать-ПРОШ-1
‛Как только я его увидел, я все понял’.
mānuṣ /manuʃ/ ‛человек’, ‛мужчина’, bāgān /bagan/ ‛сад’
Прям. mānuṣ /manuʃ/ bāgān /bagan/
Акк.-дат. mānuṣ-ke /manuʃ-ke/ bāgān-ke /bagan-ke/
Лок.-инстр. mānuṣ-e /manuʃ-e/, mānuṣ-ete /manuʃ-ete/ bāgān-e /bagan-e/
Ген. mānuṣ-er /manuʃ-er/ bāgān-er /bagan-er/
Мн. число
mānuṣ-erā /manuʃ-ra/ bāgān-guli
Прям.
или /manuʃ-ʃɔkol/
̣ /bagan-guli/
mānuṣ-digā-ke /manuʃ-der-ke/ bāgān-guli-ke
Акк.-дат.
или /manuʃ-ʃɔkol-ke/
̣ /bagan-guli-ke/
mānuṣ-dige-te /manuʃ-der moddhe/ bāgān-guli-te
Лок.-инстр. /bagan-guli-te/
и с др. послелогами
mānuṣ-dig-er /manuʃ-der/ или bāgān-guli-r
Ген.
/manuʃ-ʃɔkol-er/
̣ /bagan-guli-r/
Личные
2 л.
1 л.
фам. ф. нейтр. ф. почтит. ф.
Ед. число
āmi tui1 tūmi āpni
Прям. п.
/ami/ /tui/ /tumi/ /apni/
āmā- to- tomā- āpnā-
Косв. осн.
/ama-/ /to-/ /toma-/ /apna-/
Мн. число2
āmrā torā tomrā āpnārā
Прям. п.
/amra/ /tora/ /tomra/ /apnara/
āmādig- todig- tomādig- āpnādig-
Косв. осн.
/amader-/ /toder-/ /tomader-/ /apnader-/
П р и м е ч а н и я: 1. Симметричное местоимение 1-го лица mui воспринимается как диа-
лектизм. Его формы (mor, morā, moder и др.) встречаются в поэзии. 2. Допустимы альтерна-
тивные формы с показателем -sab (āmrā-sab и т. п.). 3. Рефлексивное местоимение nije ‛сам’,
‛себя’ не изменяется по лицам.
Указательные Относи- Вопро- Неопре-
ближнего плана среднего плана дальнего плана тельные ситель- делен-
нейтр. почтит. нейтр. почтит. нейтр. почтит. нейтр. почтит. ные ные
Субстантивные одушевленные
uni se /ʃe/ tini ke /ke/ keho
Прям. e /e/ ini /ini/ o /o/ ye /ǰe/ yini
/uni/ /tini/ /keu/
п. ‛он(а)’ ‛он(а)’ ‛он(а)’ ‛он(а)’ ‛он(а)’ ‛он(а)’ ‛кто’ /ǰini/ ‛кто?’ ‛кто-то’
Косв. ihā- ĩhā- uhā- ũhā- tāhā- tā̃ hā- yāhā- yā̃ hā- kāhā- kāhā-
осн. /e-/ /ẽ-/ /o-/ /õ-/ /ta-/ /tã-/ /ǰa-/ /ǰã-/ /ka-/ /ka-/
Субстантивные неодушевленные
tāhā /ta/, kichu
Прям. yāhā /ǰa/ ki /ki/
ihā /e/ ‛это’ uhā /o/ ‛то’ /kiču/
п. se /ʃe/ ‛то’ ‛который’ ‛что?’
‛что-то’
Косв. kis- kichu-
ihā- /e-/ uhā- /o-/ tāhā- /ta-/ yāhā- /ǰa-/
осн. /kiʃ-/ /kiču-/
Указательные Относи- Вопроси-
ближнего плана среднего плана дальнего плана тельные тельные
eman aman teman yeman keman
‛такой’
/æmon/ /ɔmon/ /tæmon/ /ǰæmon/ /kæmon/
eta ata tata yata kata
‛столький’
/æto/ /ɔto/ /tɔto/ /ǰɔto/ /kɔto/
времени tabe /tɔbe/ yabe /ǰɔbe/ kabe /kɔbe/
ekhāne okhāne sekhāne yekhāne
места
/ekhane/ /okhane/ /ʃekhane/ /ǰekhane/
П р и м е ч а н и е: 1. Указательные местоимения во многих современных грамматиках Б.я.
трактуются также как личные местоимения 3-го лица.
Глагол
Видо-временная 2 л.
форма 1 л. 3 л.
фам. ф. нейтр. ф. почтит. ф.2
Присоединяются к первичной основе
Настоящее -i /-i/ -(i)s -o -(e)n /-(e)n/ -e /-e/
общее /-(i)ʃ/ -y /-y/
Императив -i /-i/ -0 -o /-o/ -(u)n /-(u)n/ -(u)k /-(u)k/
Присоединяются ко вторичной основе
Императив буду- -ib-o -is -io -ib-en -ib-e
щего времени /-b-o/ /-(i)ʃ/ /-o, -yo/ /-b-en / /-b-e /
Прошедшее -il-ām -il-i -il-e -il-en -il-a
совершенное /-l-am; -l-um/ /-l-i/ /-l-e/ /-l-en/ /-l-o/
Будущее -ib-a /-bo/ -ib-i /-bi/ -ib-e /-be/ -ib-en /-ben/ -ib-e /-be/
Прошедшее -it-ām -it-is -it-e -it-en -it-a
обычное /-t-am; -t-um/ /-t-iʃ/ /-t-e/ /-t-en/ /-t-o/
Настоящее -itech-i -itech-is -itech-o -itech-en -itech-e
прогрессивное /-čh-i/ /-čh-iʃ/ /-čh-o/ /-čh-en/ /-čh-e/
Настоящее -iẏāch-i 3 -iẏāch-is -iẏāch-a -iẏāch-en -iẏāch-e
совершенное /-ečh-i/ /-ečh-iʃ/ /-ečh-o/ /-ečh-en/ /-ečh-e/
Прошедшее -itechil-ām- -itechil-i -itechil-e -itechil-en -itechil-a
прогрессивное /-čhil-am/ /-čhil-i/ /-čhil-e/ /-čhil-en/ /-čhil-o/
Предпрошедшее -iẏāchil-ām -iẏāchil-i -iẏāchile -iẏāchil-en -iẏachil-a
/-ečhil-am; /-ečhil-i/ /-ečhil-e/ /-ečhil-en/ /-ečhilo/
-ečhil-um;
-ečhil-em/
П р и м е ч а н и я: 1. Варианты флексий для разных типов основ даются через точку с за-
пятой. 2. Почтительные формы 3-го лица идентичны почтительным формам 2-го лица. 3. Зна-
ком ẏ в транслитерации здесь и далее передается [j].
Личные формы глагола

karā /kɔra/ ‛делать’, dekhā /dækha/ ‛видеть’, pāṭhāna /paʈhano/ ‛посылать’
План настоящего времени
Простое Несовершенное Совершенное
1 л. kar-i /kor-i/, kar-iteсh-i /kor-čh-i/, kar-iẏāch-i /kor-ečh-i/,
dekh-i /dekh-i/, dekh-iteсh-i /dekh-čh-i/, dekh-iẏāch-i /dekh-ečh-i/,
pāṭhā-i /paʈha-i/ pāṭhā-iteсh-i /paʈha-ččh-i/ pāṭhā-iẏāch-i /paʈh-iyečh-i/
2 л. kar-is /kor-iʃ/, kar-iteсh-is /kor-čh-iʃ/, kar-iẏāch-is /kor-ečh-iʃ/,
фам. ф. dekh-is /dekh-iʃ/, dekh-iteсh-is /dekh-čh-iʃ/, dekh-iẏāch-is /dekh-ečh-iʃ/,
pāṭhā-is /paʈha-ʃ/ pāṭhā-iteсh-is /paʈha-ččh-iʃ/ pāṭhā-iẏāch-is /paʈha-iyečh-iʃ/
2 л. kar-o /kɔr-o/, kar-iteсh-o /kor-čh-o/, kar-iẏāch-o /kor-ečh-o/,
нейтр. ф. dekh-o /dækh-o/, dekh-iteсh-o /dekh-čh-o/, dekh-iẏāch-o /dekh-ečh-o/,
pāṭhā-o /paʈha-o/ pāṭhā-iteсh-o /paʈha-ččh-o/ pāṭhā-iẏāch-o /paʈha-iyečh-o/
2 л. kar-en /kɔr-en/, kar-iteсh-en /kor-čh-en/, kar-iẏāch-en /kor-ečh-en/,
почтит. ф. dekh-en /dækh-en/, dekh-iteсh-en /dekh-čh-en/, dekh-iẏāch-en /dekh-ečh-en/,
pāṭhā-n /paʈha-n/ pāṭhā-iteсh-en /paʈha-ččh-en/ pāṭhā-iẏāch-en /paʈha-iyečh-en/
3 л. kar-e /kɔr-e/, kar-iteсh-e /kor-čh-e/, kar-iẏāch-e /kor-ečh-e/,
нейтр. ф. dekh-e /dækh-e/, dekh-iteсh-e /dekh-čh-e/, dekh-iẏāch-e /dekh-ečh-e/,
pāṭhā-y /paʈha-y/ pāṭhā-iteсh-e /paʈha-ččh-e/ pāṭhā-iẏāch-e /paʈha-iyečh-e/
3 л. kar-en /kɔr-en/, kar-iteсh-en /kor-čh-en/, kar-iẏāch-en /kor-ečh-en/,
почтит. ф. dekh-en /dækh-en/, dekh-iteсh-en /dekh-čh-en/, dekh-iẏāch-en /dekh-ečh-en/,
pāṭhā-n /paʈha-n/ pāṭhā-iteсh-en /paʈha-ččh-en/ pāṭhā-iẏāch-en /paʈha-iyečh-en/
План прошедшего времени

Совершенное Обычное (многократное)
kar-il-ām /kor-l-am/, kar-it-ām /kor-t-am/,
1 л. dekh-il-ām /dekh-l-am/, dekh-it-ām /dekh-t-am/,
pāṭhā-il-ām /paʈha-l-am/ pāṭhā-it-ām /paʈha-t-am/
kar-il-i /kor-l-i/, kar-it-is /kor-t-iʃ/,
2 л.
dekh-il-i /dekh-l-i/, dekh-it-is /dekh-t-iʃ/,
фам. ф.
pāṭhā-il-i /paʈha-l-i/ pāṭhā-it-is /paʈha-t-iʃ/
kar-il-e /kor-l-e/, kar-it-e /kor-l-e/,
2 л.
dekh-il-e /dekh-l-e/, dekh-it-e /dekh-t-e/,
нейтр. ф.
pāṭhā-il-e /paʈha-l-e/ pāṭhā-it-e /paʈha-t-e/
kar-il-en /kor-l-en/, kar-it-en /kor-t-en/,
2 л.
dekh-il-en /dekh-l-en/, dekh-it-en /dekh-t-en/,
почтит. ф.
pāṭhā-il-en /paʈha-l-en/ pāṭhā-it-en /paʈha-t-en/
Совершенное Обычное (многократное)
kar-il-a /kor-l-o/, kar-it-a /kor-t-o/,
3 л.
dekh-il-a /dekh-l-o/, dekh-it-a /dekh-t-o/,
нейтр. ф.
pāṭhā-il-a /paʈha-l-o/ pāṭhā-it-a /paʈha-t-o/
kar-il-en /kor-l-en/, kar-it-en /kor-t-en/,
3 л.
dekh-il-en /dekh-l-en/, dekh-it-en /dekh-t-en/,
почтит. ф.
pāṭhā-il-en /paʈha-l-en/ pāṭhā-it-en /paʈha-t-en/
Прогрессивное Предпрошедшее
1 л. kar-iteсh-il-ām /kor-čh-il-am/, kar-iẏāch-il-ām /kor-ečh-il-am/,
dekh-iteсh-il-ām /dekh-čh-il-am/, dekh-iẏāch-il-ām /dekh-ečh-il-am/,
pāṭhā-iteсh-il-ām /paʈha-ččh-il-am/ pāṭhā-iẏāch-il-ām /paʈha-iyečh-il-am/
2 л. kar-iteсh-il-i /kor-čh-il-i/, kar-iẏāch-il-i /kor-ečh-il-i/,
фам. ф. dekh-iteсh-il-i /dekh-čh-il-i/, dekh-iẏāch-il-i /dekh-ečh-il-i/,
pāṭhā-iteсh-il-i /paʈha-ččh-il-i/ pāṭhā-iẏāch-il-i /paʈha-iyečh-il-i/
2 л. kar-iteсh-il-e /kor-čh-e/, kar-iẏāch-il-e /kor-ečh-e/,
нейтр. ф. dekh-iteсh-il-e /dekh-čh-e/, dekh-iẏāch-il-e /dekh-ečh-e/,
pāṭhā-iteсh-il-e /paʈha-ččh-il-e/ pāṭhā-iẏāch-il-e /paʈha-iyečh-il-e/
2 л. kar-iteсh-il-en /kor-čh-il-en/, kar-iẏāch-il-en /kor-ečh-il-en/,
почтит. ф. dekh-iteсh-il-en /dekh-čh-il-en/, dekh-iẏāch-il-en /dekh-ečh-il-en/,
pāṭhā-iteсh-il-en /paʈha-ččh-il-en/ pāṭhā-iẏāch-il-en /paʈha-iyečh-il-en/
3 л. kar-iteсh-il-a /kor-čh-il-o/, kar-iẏāch-il-a /kor-ečh-il-o/,
нейтр. ф. dekh-iteсh-il-a /dekh-čh-il-o/, dekh-iẏāch-il-a /dekh-ečh-il-o/,
pāṭhā-iteсh-il-a /paʈha-ččh-il-o/ pāṭhā-iẏāch-il-a /paʈha-iyečh-il-o/
3 л. kar-iteсh-il-en /kor-čh-il-en/, kar-iẏāch-il-en /kor-ečh-il-en/,
почтит. ф. dekh-iteсh-il-en /dekh-čh-il-en/, dekh-iẏāch-il-en /dekh-ečh-il-en/,
pāṭhā-iteсh-il-en /paʈha-ččh-il-en/ pāṭhā-iẏāch-il-en /paʈha-iyečh-il-en/
jānā /ǰana/ ‛знать’, gāoyā /gawa/ ‛петь’
1 л. jān-ib-a /ǰan-b-o/, gā-ib-a /ga-ib-o/
фам. ф. jān-ib-i /ǰan-b-i/, gā-ib-i /ga-ib-i/
2 л. нейтр. ф. jān-ib-e /ǰan-b-e/, gā-ib-e /ga-ib-e/
почтит. ф. jān-ib-en /ǰan-b-en/, gā-ib-en /ga-ib-en/
нейтр. ф. jān-ib-e /ǰan-b-e/, gā-ib-e /ga-ib-e/
3 л.
почтит. ф. jān-ib-en /ǰan-b-en/, gā-ib-en /ga-ib-en/
karā /kɔra/ ‛делать’, khāoyā /khawa/ ‛есть’
Форма Настоящее время Будущее время
kar-i /kor-i/, kar-ib-o /kor-b-o/,
1 л.
khā-i /kha-i/ khā-ib-o /kha-b-o/
kar-a /kor/, kar-is /kor-iʃ/,
фам. ф.
khā /kha/ khā-s /kha-ʃ/
kar-o /kɔr-o/, kar-io /kor-o/,
2 л. нейтр. ф.
khā-o /kha-o/ khā-io /khe-o/
kar-un /korun/, kar-ib-en /kor-b-en/,
почтит. ф.
khā-un, khā-n /kha-n/ khā-ib-en /kha-b-en/
kar-uk /kor-uk/, kar-ib-e /kor-b-e/,
нейтр. ф
khā-uk, khā-k /kha-k/ khā-ib-e /kha-b-e/
3 л.
kar-un /kor-un/, kar-ib-en /kor-be-n/,
почтит. ф.
khā-un, khā-n /kha-n/ khā-ib-en /kha-b-en/
Глагол-связка
āсh- /ačh-/ ‛быть’, nah- /nɔ-/ ‛не быть’
Настоящее Прошедшее Настоящее
Форма простое время простое время простое время
āch- nah-
1 л. āch-i /ačh-i/ ch-il-ām /čh-il-am/ nah-i /no-i/
фам. ф. āch-is /ačh-iʃ/ ch-il-i /čh-il-i/ nah-is /no-ʃ/
2 л. нейтр. ф. āch-a /ačh-o/ ch-il-e /čh-il-e/ nah-a /nɔ-o/
почтит. ф. āch-en /ačh-en/ chi-le-n /čh-il-en/ nah-en /nɔ-n/
3 л. нейтр. ф. āch-e /ačh-e/ ch-il-a /čh-il-o/ nah-e /nɔ-æ/
П р и м е ч а н и я: Глагол /ačh-/ ‛быть, находиться’ имеет только формы настоящего про-

стого и прошедшего простого времени. В других временах и нефинитных формах используют-
ся соответствующие формы глагола /thaka/ ‛оставаться’.
В настоящем времени глагол-связка обычно опускается.
В посессивной конструкции в качестве отрицательной формы глагола /ačh-/ в значении
‛иметься, быть’ используется глагол /nei/ ‛не быть, не иметься’, имеющий одну форму во всех
лицах: amar bai aсhe я:ГЕН книга СВЯЗ ‛У меня книга есть’ — amar bai nei я:ГЕН книга ОТР.СВЯЗ
‛У меня книги нет’.
Нефинитные формы глагола

Словоизмени-
Форма Показатель Примеры
тельный класс
Герундий I -ā /-a/ — для однослож- существительное /aʃa/ ‛приход’,
(глагольное ных закрытых основ; (полная парадигма /thaka/ ‛оставление’,
имя) -oẏā /-wa/ — для одно- регулярного слово- /ǰana/ ‛знание’,
сложных открытых основ; изменения) /gawa/ ‛пение’,
-na /-no / — для произ- /paʈhano/ ‛посылка’,
водных основ. /khawano/
Присоединяются к пер- ‛кормление’
вичной основе 1.
Герундий II -bā /-ba/ Неполная парадигма: /dækhba-matro-i/
(глагольное Присоединяются к пер- употребляется только ‛едва увидев’,
имя) вичной основе. в прямом падеже с /lekhba-r pɔre/
частицей matra(-i) ‛после написания’,
‛только’ и в генитиве /khaba-r ǰɔl/ ‛вода для
с послелогами или питья’, /pɔɽbar boy/
как определение ‛книга для чтения’
Несовер- -ite /-te/; /-ite/ неизменяемо /korte/ ‛делать’,
шенное дее- В чолит-бхаша /-te/ — /ǰante/ ‛знать’,
причастие для закрытых и много- /gaite/ ‛петь’,
(имперфек- сложных основ, /-ite/ — /ghumote/ ‛спать’,
тивное при- для односложных от- /khawate/ ‛кормить’
частие; ин- крытых основ.
финитив) Присоединяются ко вто-
ричной основе.
Совершен- -iyā /-e/; /-ye/; /-iye/ неизменяемо /eʃe/ ‛пришедший’,
ное деепри- (вторичная основа с /ǰene/ ‛узнавший’,
частие суффиксами -e — после /kheye/ ‛съевший’,
(перфектив- согласных, -ye — после /paʈhiye/ ‛послав-
ное причас- гласных, -iye — при ший’, /khaiye/
тие) производных основах) ‛покормивший’
Условное -ile /-le/; /-ile/ неизменяемо /korle/ ‛(если) сде-
дееприча- В чолит-бхаша /-le/ — лав’,
стие для закрытых и много- /thakle/ ‛оставшись’,
сложных основ, /-ile/ — /khele/ ‛поесть’,
для односложных от- /gaile/ ‛спев’,
крытых основ. /ghumole/ ‛поспав’,
Присоединяются ко вто- /khawale/ ‛покормив’
ричной основе.
П р и м е ч а н и е: 1. О первичных и вторичных основах глагола см. 2.2.3.

Аналитические конструкции с нефинитными глагольными формами
Герундий I
Вспомогательный глагол
Основное значение
(2-й компонент)
/hɔwa/ ‛становиться’, пассивное
/ǰawa/ ‛идти, уходить’ пассивное потенциальное
/čɔla/ ‛идти, двигаться’ посессивное, возможность
Несовершенное деепричастие
/čawa/ ‛хотеть’ желание
/para/ ‛мочь’ возможность, разрешение, посессивное
/pawa/ ‛получать’ внутренняя возможность
/laga/ ‛ударять’ инхоативное
/dewa/ ‛давать’ разрешение
/čɔla/ ‛идти, двигаться’ ‛чуть не’, ‛вот-вот’
/ǰawa/ ‛идти, уходить’ ‛собираться сделать что-то’
/bɔʃa/ ‛сидеть’ ‛заниматься чем-либо’
/thaka/ ‛быть, оставаться’ длящееся действие или процесс
/hɔwa/ ‛становиться’ (3 л.) долженствование
/ačh-/ ‛быть’, разрешение/запрещение
отрицательная форма /nei/
Совершенное деепричастие
/ǰawa/ ‛идти, уходить’ с глаголами движения — движение от говорящего; закон-
ченное действие; в прогрессивных временах — длящееся
действие или процесс
/aʃa/ ‛приходить’ с глаголами движения — движение к говорящему; с непе-
реходными глаголами — постепенное изменение; в про-
грессивных временах — действие, начавшееся в далеком
прошлом и продолжающееся до сих пор
/čɔla/ ‛идти, двигаться’ с глаголами движения — движение от; в перфекте —
длящееся или повторяющееся действие или процесс, час-
то возобновляемый
/dewa/ ‛давать’ действие, направленное от говорящего
/newa/ ‛брать’ действие, направленное к субъекту переходного глагола;
бенефактивное значение
/oʈha/ ‛подниматься’, /tola/ движение вверх, рост; увеличение; уменьшение; внезап-
‛поднимать’ ность
/pɔɽa/ ‛падать’ движение вниз; неожиданное, резкое движение
/ačh-/ ‛быть’ со стативными глаголами — состояние
/thaka/ ‛быть, оставаться’ со стативными глаголами — длительное состояние; в на-
стоящем обычном времени — обычные или повторяющиеся
действия, модальные значения: надежда, желание, пред-
положение; в будущем времени — действие, которое пред-
положительно уже совершилось в будущем; в прошедшем
обычном — обычное или предположительное действие
/rakha/ ‛держать, сохра- с переходными глаголами — продление действия, выражен-
нять’ ного смысловым глаголом, или результат этого действия
/phela/ ‛бросать’ с переходными глаголами — интенсивное действие; за-
конченность действия; насильственное действие; непред-
виденное, неожиданное действие
/bɔʃa/ ‛сидеть’ резкое, неожиданное действие, зачастую имеющее отри-
цательную коннотацию

2.5.1. Словоформа существительного складывается из его основы (В), обычно
равной словарной форме (исключение составляют местоимения), и последова-
тельно (но необязательно) присоединяющихся к ней показателей трех групп:
1) показатель определенности (D) или числа (N), выступающие в дополнитель-
ном распределении; 2) показатель падежа (С); 3) послелог (Р) или сочетание по-
слелогов (Р1Р2). Общий вид словоформы В + D/N + С + Р1P2. Примеры:
bai-khāni-te /boi-khani-te/ ‛в (этой) книге’ (В + D + С); bāgān-er madhya diẏā ‛через
сад’ (В + С + Р1 + Р2); meye-diga-ke /meye-der-ke/ ‛девушкам’, ‛девушек’ (B + N + C).
Наряду со спрягаемыми формами, глагол имеет ряд непредикативных форм, об-
разуемых присоединением к основе соответствующих аффиксов, а в ряде случаев и
именных окончаний. Их образование и основные функции показаны в 2.3.7. и 2.4.0.
Остальные части речи и служебные слова неизменяемы.
2.5.2. В словообразовании Б.я. преобладают суффиксация и словосложение.
Характерно при этом, что исконные бенгальские суффиксы (тадбхава), как при-
глагольные, так и приименные, в большинстве своем малопродуктивны. Более
продуктивны суффиксы, заимствованные из санскрита в неизмененном виде или
с некоторыми изменениями, и персидского, причем среди последних особенно
выделяются новообразованные на базе конечных компонентов сложных слов.
Таковы, например, суффиксы отвлеченных имен: из санскрита — /-ta/, /-tto/,
/-ikɔron/, из персидского — /-giri/ (со значением ‛занятие, профессия’), из санск-
рита —/-bad/ (со значением ‛учение’) и др.; суффиксы названий места: из санск-
рита — /-aloy/, из пepсидского — /-khana/; суффиксы прилагательных из санск-
рита — /-mɔy/ и т. д. Среди суффиксов выделяется /-i/, в котором совместились
бенгальские, санскритские и персидские суффиксы отвлеченных имен, названий
профессии и относительных прилагательных; будучи противопоставлен /-a/, он
выражает значения женского рода и уменьшительности.
Из префиксов сохранились очень немногие — со значением отрицания, отсут-
ствия, недостатка чего-либо: из санскрита — /ɔ-/, /ɔn-/, /niʃ-/; из персидского —
/be-/ ‛без’, /na-/ ‛не’; из арабского — /gɔr-/ (< gāir); достаточно употребительны
также префиксы со значением совместности из санскрита — /ʃɔ-/, /ʃɔho-/.
Помимо сложных слов традиционных типов, следующих санскритским моде-
лям, широко распространены новообразования, занимающие промежуточное по-
ложение между сложными словами и словосочетаниями. Такое аналитическое
словообразование ныне весьма продуктивно, особенно в сфере глагола. Здесь
выделяются два основных типа образований: отыменные — образованные с по-
мощью вспомогательных глаголов (например, /baʃ kɔra/ место.жительства делать
‛жить, обитать’, /hat čɔlano/ рука двигать ‛управлять, обращаться’), и сложно-
глагольные, среди которых центральное место занимают сочетания совершенно-
го деепричастия значащего глагола на -iyā /-e/ со служебными глаголами: āsā
/aʃa/ ‛приходить’, yāoẏā /ǰawa/ ‛уходить’, uṭhā /uʈha/ ‛подниматься’, рaṛā /pɔɽa/
‛падать’, laoẏā /lɔwa/ и neoẏā /newa/ ‛брать’, deoẏā /dewa/ ‛давать’, tulā /tula/
‛поднимать’, rākhā /rakha/ ‛класть’, phelā /phela/ ‛бросать’, ānā /ana/ ‛приносить’,
basā /bɔʃa/ ‛садиться’, dā̃ ṛāna /dãɽano/ ‛вставать’, calā /čɔla/ ‛двигаться’ и др.; эти
глаголы привносят значения направленности, интенсивности и завершенности
действия, например: /uɽa/ ‛летать’ — /uɽe uʈha/ ‛взлететь’ (т. е. ‛улетев поднять-
ся’), /uɽe ǰawa/ ‛улететь’; /baǰha/ ‛бить (о часах)’ — /baǰhe uʈha/ ‛зазвонить (вне-
запно)’ (т. е. ‛звоня подняться’), /baǰhe ǰawa/ ‛отзвонить’ (букв. ‛звонив уйти’) и т. п.
Широко распространена редупликация слов разных классов, имеющая значе-
ния множественности (/ki ki?/ ‛какие (разные предметы)?’, /ke ke?/ ‛какие (разные
люди)?’), дистрибутивности (/dine dine/ ‛день за днем’, /ped ped/ ‛шаг за шагом’),
интенсивности (/æto ʃɔkal ʃɔkal?/ ‛так рано’), взаимного действия (/laʈhalaʈhi/
‛сражение на палках’), значение действия, одновременного с другим (с редупли-
кацией несовершенного деепричастия: /bhabte bhabte/ ‛думая’, /beɽate beɽate/
‛гуляя’). Еще одна разновидность редупликации — использование «слова-эхо»,
т. е. такого слова, которое самостоятельно не употребляется и является искажен-
ным отражением первого компонента. Подобные повторы особенно широко
употребляются в разговорном языке и обычно имеют значение ‛(что-то) и тому
подобное’. При этом в повторяющемся элементе происходит замена начального
согласного, чаще всего на /ʈ/: /dækha-ʈækha/ ‛глядеть вокруг и тому подобное’,
/ãttio-ʈãttio/ ‛родственники и тому подобное’ и т. д.
2.5.3. Б.я. — язык номинативного типа.
Грамматический порядок слов SOV, управляющее слово следует за управляе-
мым. Нарушение этого порядка, служащее средством эмфазы, допускается по
большей части в тех случаях, когда грамматические связи имеют формально-
морфологическое выражение. Определение предшествует определяемому, за исклю-
чением местоимений /ʃɔkole/ ‛все’ и /niǰe/ ‛сам’ (/ami niǰe/ ‛я сам’, /amra ʃɔkole/
‛мы все’), а также числительных со значением приблизительного количества (/din
dui/ ‛дня два’, но /dui din/ ‛два дня’). Существительные управляются послелога-
ми, которые, равно как и многие агглютинативные суффиксы, при оформлении
копулятивного словосочетания обычно присоединяются к последнему члену.
Вопросительные и отрицательные предложения сохраняют порядок слов,
обычный для повествовательных. Частный вопрос выражается вопросительными
местоимениями, занимающими позицию соответствующего члена предложения,
общий вопрос — частицей /ki/, не имеющей строго фиксированного места (/tumi
ki ǰabe?/ и /tumi ǰabe ki?/ ‛Ты пойдешь?’).
Основные типы конструкции предложения.
Именная: в качестве предикативного члена выступают существительные в
прямом или косвенных падежах, прилагательное, наречие и непредикативные
формы глагола. В отличие от большинства близкородственных языков, в Б.я.
связка настоящего времени обычно опускается: /tini ʃukhi/ ‛oн счастлив’. В про-
шедшем времени используется основа связки /čhil-/, в других временах и нефи-
нитных конструкциях в качестве связки используются соответствующие формы
глагола /thaka/ ‛оставаться’.
Разновидностью именной является конструкция сравнения, где «эталон»
оформлен послелогом /čeye/:
(49) tumi ama-r čeye bhalo
ты:НЕЙТР я-ГЕН ПОСЛ лучше
‛Ты лучше меня’.
Посессивная: подлежащее оформлено родительным падежом, объект имеет
форму прямого, и с ним согласуется связка, в этом случае обязательная:
(50) ama-r ʈaka ačh-e

я-ГЕН деньги быть.НАСТ-3
‛У меня есть деньги’.
Глагольная: подлежащее стоит в прямом падеже, прямой объект — в прямом
или аккузативе-дативе, глагол-сказуемое согласуется в лице с подлежащим:
(51) ami boy-ʈa ɖhak-i
я книга-ОПР прятать:НАСТ-1
‛Я прячу книгу’.
(52) ami čhele-ʈa-ke ɖhak-i
я мальчик-ОПР-АКК/ДАТ прятать:НАСТ-1
‛Я прячу мальчика’.
Пассивная: подлежащее оформлено родительным падежом (реализуется ред-
ко), объект — в прямом или дательном, сказуемое в форме глагольного имени на
/-a, -na/ со вспомогательными глаголами уāoẏā /ǰawa/ ‛идти, уходить’ или haoẏā
/hɔwa/ ‛становиться’ или же в форме санскритского перфектного причастия с
haoẏā, см. 2.3.5.
Долженствования: субъект имеет форму дательного или родительного падежа,
сказуемое — в форму инфинитива со вспомогательным haoẏā /hɔwa/ ‛становиться’:
(53) ta-ke ǰai-te hɔi-b-e
он-ДАТ идти-ИНФ становиться-БУД-3
‛Ему нужно будет пойти’.
Большую роль в Б.я. играют различные конструкции с нефинитными формами
глагола. Так, герундий I образует следующие виды конструкций.
— Конструкция долженствования с модальными словами: /dɔrkar/ ‛необходи-
мость’, /učit/ ‛дóлжный’ и др. В таких конструкциях герундий I является подле-
жащим, а модальное слово — сказуемым, субъект действия выступает в форме
родительного падежа:
(54) amar ǰa-wa dɔrkar
я:ГЕН идти-ГЛАГ.ИМЯ необходимость
‛Мне нужно уйти’.
— Конструкция с глаголом /ǰawa/ ‛идти, уходить’ передает наряду с пассив-
ным (ср. пример (3)) значение возможности, допустимости, может указывать на
обычность действия:
(55) e dokan-e bibhinno bɔy kena ǰay
этот магазин-ЛОК различный книга покупать:ГЛАГ.ИМЯ идти:НАСТ.3
‛В этом магазине можно купить различные книги’.
— Конструкция с глаголом /hɔwa/ ‛быть’, ‛становиться’ имеет значение кон-
статации факта совершения действия, часто без указания на субъект действия:
(56) ekhane khawa hɔy
здесь есть:ГЛАГ.ИМЯ быть:НАСТ.3
‛Здесь едят’.
— Конструкции с глаголами бытия /ačh-/, /thaka/, /rɔha/ передают пассивное
значение:
(57) tritiyo paʈh tader ʃekh-a čhi-l-o na

третий урок он:ГЕН учить-ГЛАГ.ИМЯ быть-ПРОШ-3 ОТР
‛Третий урок не был выучен им’.
Сочетание совершенного деепричастия с глаголом /ačh-/ выражает со-
стояние, наступившее после совершения действия:
(58) khub khuʃi ho-ye ačhi ami
очень радостный стать-ДЕЕПР.СОВ быть:НАСТ я
‛Я очень рад’.
Несовершенное деепричастие (инфинитив) употребляется преимущест-
венно в сочетании с глаголами, помещаясь перед тем глаголом, с которым соче-
тается:
С глаголом /ǰawa/ ‛идти, уходить’ — в значении ‛идти что-л. делать’, ‛соби-
раться’:
(59) ami tar ʃɔŋe dekh-a kor-te ǰa-i
я он:ГЕН вместе видеть-ГЛАГ.ИМЯ делать-ИНФ идти:НАСТ-1
‛Я собираюсь (иду) его навестить’.
С глаголом /hɔwa/ ‛быть’, ‛становиться’ — в значении ‛нужно’, ‛приходится’:
(60) mačh dhor-te gi-ye kada makh-te hɔy
рыба хватать-ИНФ идти-ДЕЕПР.СОВ грязь пачкаться-ИНФ быть:НАСТ.3
‛Когда идешь ловить рыбу, приходится пачкаться в грязи’.
С глаголом /čawa/ ‛хотеть’ — в значении ‛хотеть’, ‛собираться’:
(61) ʃe baɽi ǰe-te čay
он дом идти-ИНФ хотеть:НАСТ.3
‛Он хочет поехать домой’.
С глаголом /para/ ‛мочь’ — в значении ‛мочь’, ‛быть в состоянии’:
(62) tomar bɔyoʃ-er čhele-meye-ra æto bhalo
ты:ГЕН возраст-ГЕН мальчик-девочка-МН.ОДУШ так хорошо
kɔr-e likh-te poɽ-te par-e-na
делать-ДЕЕПР.СОВ писать-ИНФ читать-ИНФ мочь:НАСТ-3-ОТР
‛Мальчики и девочки твоего возраста так хорошо писать и читать не могут’.
С глаголом /dewa/ ‛давать’ — в значении ‛давать возможность’, ‛позволять’:
(63) amake e katha bol-te da-o
мне-АКК/ДАТ этот слово говорить-ИНФ давать-ПОВ.НАКЛ.2
‛Позвольте мне об этом сказать’.
С глаголом /pawa/ ‛получать’ — в значении ‛мочь’, ‛получать возможность’:
(64) ami e kaǰ kor-te pa-i
я этот работа делать-ИНФ получать-НАСТ.1
‛Мне разрешили это сделать’.
С глаголом /ǰana/ ‛знать’ — в значении ‛уметь’:
(65) ʃe baŋla pɔɽ-te ǰan-e
он бенгальский читать-ИНФ знать:НАСТ-3
‛Он умеет читать по-бенгальски’.
С глаголом /ačh-/ ‛быть’ — в значении ‛можно’:

(66) e kaǰ kor-te ačhe
этот работа делать-ИНФ быть:НАСТ.3
‛Эту работу делать можно’.
С глаголом /nay/ ‛не быть’ — в значении ‛нельзя’:
(67) e kaǰ kor-te nay
этот работа делать-ИНФ не.быть:НАСТ.3
‛Эту работу делать нельзя’.
С глаголом /lagilo/ ‛начал’ — в значении ‛начинать’ (только в прошедшем
времени):
(68) ʃe kãd-te lagi-l-o
он(а) плакать-ИНФ начинать-ПРОШ-3
‛Он(а) начал(а) плакать’.
2.5.4. Сложносочиненные предложения строятся с помощью сочинительных
союзов и бессоюзно. Подчиненные предложения вводятся относительными ме-
стоимениями (обычно с соотносительным местоимением в главном), реже — с по-
мощью неместоименных союзов и бессоюзно. В них сохраняется обычный поря-
док слов. Используются следующие союзы и союзные слова: /ar/ ‛и’, /o/ ‛и’, /ebɔŋ/
‛и’, /ba/ ‛или’, /kimba/ ‛или’, /na/ ‛или’, /ki/ ‛или’, /ʃutɔraŋ/ ‛таким образом’,
/eǰɔnno/ ‛так’, ‛таким образом’, /tai/ ‛так’, ‛поэтому’, /kintu/ ‛но’, /karɔn/ ‛потому
что’, /kenɔ na/ ‛потому что’, /pačhe/ ‛как бы ни’, /ǰeno/ — отрицание при выраже-
нии желания, команды, /ǰate/ ‛чтобы’, /ǰodi/ ... /to/ ‛если ... то’.
В условных придаточных, вводимых союзом /ǰodi/ ‛если’, в случае реального
условия используются простое настоящее, будущее время или императив; при
выражении нереального условия используется прошедшее обычное (многократ-
ное) время, которые может относиться и к будущему, и к прошедшему. Главное
предложение вводится союзами /ta be/, /ta hole/, /to/ ‛то’.
(69) amar a͂ ttio-ra ǰodi aʃ-en
я-ГЕН свой-МН если приезжать.НАСТ-ПОЧТИТ3
ta hole toma-r ɔʃubidhe hɔ-b-e ki?
то тогда вы-ГЕН неудобство становиться-БУД-3 ВОПР
‛Если приедут мои родственники, это не доставит вам неудобство?’
(70) apni ǰodi ponero bɔčhor age kolkata-e aʃ-t-en
вы:ПОЧТИТ если 15 лет назад Калькутта-ЛОК идти-УСЛ-ПОЧТИТ2
ta hole æmon kɔtha bol-t-en na
то тогда такой вещь сказать-УСЛ-ПОЧТИТ2 ОТР
‛Если бы Вы приехали в Калькутту 15 лет назад, Вы бы не говорили таких
вещей’.
В условных предложениях отрицание всегда ставится перед глаголом:
(71) tumi ǰodi ʃekhane na ǰa-o ta hole ami ǰa-b-o na
ты если там ОТР идти.НАСТ-2 то тогда я идти-БУД-1 ОТР
‛Если ты туда не пойдешь, то и я не пойду’.
Относительные предложения чаще всего вводятся парой соотносительных ме-

стоимений: /ye/ ‛кто’ — /ʃe/ ‛он, она’; /ǰa/ ‛который’ — /ta/ ‛тот’; /ǰɔkhɔn/
‛когда’ — /tɔkhɔn/ ‛тогда’; /ǰemɔn/ ‛так’ — /temɔn/ ‛как’; /ǰekhane/ ‛где’ —
/ʃekhane/ ‛там’ и др.
(72) tumi ǰa bɔl-o ta ami buǰ-čh-i
ты что говорить.НАСТ-2 то я понимать-НАСТ.ПРОГР-1
‛Я понимаю то, что ты говоришь’.
(73) ǰara ei baɽi-te thak-e tara čhattro
кто:МН этот дом-ЛОК оставаться.НАСТ-3 те студент
‛Те, кто живет в этом доме, — студенты’.
Более предпочтительным способом распространения предложения в Б.я. слу-
жат неличноглагольные обороты. Так, вместо сочинительной связи используется
конструкция с перфективными (дее)причастиями, вместо придаточных причи-
ны — глагольное имя в локативе-инструменталисе, вместо временных придаточ-
ных — конструкции с глагольным именем или совершенным, несовершенным
или условным деепричастием с соответствующими послелогами, вместо услов-
ных придаточных — конструкция с условным деепричастием.
(74) kolkata-e gi-e ækʈa boy likh-b-e
Калькутта-ЛОК приезжать-ДЕЕПР.СОВ какой-то книга писать-БУД-3
‛Когда он приедет в Калькутту, он напишет (какую-нибудь) книгу’.
(75) tumi kaǰ ʃeʃ kor-e
ты:НЕЙТР работа конец делать-ДЕЕПР.СОВ
ama-r ʃoŋge abar dækh-a kor-b-e ki?
я-ГЕН с снова видеть-ГЛАГ.ИМЯ делать-БУД-2 ВОПР
‛Когда ты закончишь работу, ты сможешь снова со мной встретиться?’
(76) gan-ʈa ʃun-e ʃe ama-r kačhe e-l-o
песня-ОПР слышать-ДЕЕПР.СОВ он я-ГЕН к приходить-ПРОШ-3
‛Услышав эту песню, он пришел ко мне’.
Субъекты главного предиката и нефинитной глагольной формы могут не сов-
падать:
(77) tumi ekhane aʃ-le ami ʈaka de-b-o
ты сюда приходить-ПРИЧ.УСЛ я деньги дать-БУД-1
‛Если ты придешь сюда, я отдам (тебе) деньги’.
(78) ama-r ma-baba kolkata-у thak-le-o
я-ГЕН мать-отец Калькутта-ЛОК оставаться-ПРИЧ.УСЛ-ЭМФ
ami dilli ar agra-te bæɽa-te gie-čhil-um
я Дели и Агра-ЛОК посещать-ПРИЧ.НЕСОВ идти-ПРЕДПРОШ-1
‛Хотя мои родители остались в Калькутте, я поехал посмотреть Дели и Агру’.
2.6.0. Помимо собственно бенгальской — индоарийской и субстратной — лек-
сики в словаре широко представлены заимствования. Наиболее многочисленны
санскритизмы, пропорция которых в литературном Б.я. выше, чем в каком-либо
другом современном индоарийском языке. Сохраняя традиционную орфогра-
фию, они очень существенно изменяются в произношении, адаптируясь бенгаль-
ской фонологической системой. Широко представлены иранизмы и арабизмы;

особенно заметную роль они играют в «мусульманском стиле» языка. Среди ев-
ропеизмов преобладают англицизмы, представляющие как бытовую лексику, так
и международную терминологию.
2.7.0. Наибольшими отличиями от стандартного Б.я. обладают диалекты Дакки
и Читтагонга. В последнем они настолько велики, что затрудняют взаимопони-
мание с носителями чолит-бхаша.
Д а к к с к и й диалект функционирует прежде всего как язык внутрисемейно-
го и неформального внешнего общения. Сведения о границах распространения и
числе говорящих отсутствуют. Характерные отличия от чолит-бхаша в фоноло-
гии и фонетике: 1) отсутствуют назализованные гласные; 2) полугласные могут
трактоваться как позиционные варианты соответствующих гласных /i/, /u/, /e/, /o/;
3) нет ретрофлексного /ɽ/; 4) обычен гортанный фрикативный /Н/ (соответствует
начальному /ʃ/ и интервокальным /k/, /kh/); 5) аффрикаты /ʧ/ и /ʤ/ часто реализу-
ются как апико-дентальные /ʦ/ и /ʣ/, /ʧh/ — как /s/; 6) интервокальные глухие
смычные обычно озвончаются; 7) аспираты сохраняются преимущественно в на-
чальной позиции (исключение — /ph/, обычный и для других позиций).
В морфологии обращает на себя внимание противопоставление местоимений
3-го лица по роду: нейтр. ф. м. р. /hæe/ — ж. р. /tai/, почтит. ф. м. р. /te, tani/ —
ж. р. /hatai, hætai/. Местоименное окончание дательного падежа единственного
числа — /-re/, дательного и родительного падежей множественного числа —
/-gɔ/. Среди личных глагольных флексий особенно выделяются третичные окон-
чания несовершенного (1 л. наст. вр. /-tæsi/, прош. вр. /-tæsilam/) и совершенного
вида (/-si/, /-silam/ и т. п.); варьируются и окончания других форм.
Ч и т т а г о н г с к и й язык/диалект (англ. Chittagonian, Chatgaya, самона-
звание /čaʈgãia buli/) распространен на юго-востоке Бангладеш в прибрежной по-
лосе области Читтагонг. Число носителей около 14 млн. чел. Служит средством
местного общения на неофициальном уровне. Взаимопонимание с носителями
Б.я. отсутствует. Язык бесписьменный, обучение в школах ведется на Б.я.
В вокализме читтагонгского диалекта сомнителен фонемный статус /æ/. Наза-
лизация гласных распространена шире, чем в стандартном Б.я. Для консонантиз-
ма характерно замещение среднеязычных аффрикат сибилянтами /s/ и /z/; отсут-
ствует /ɽ/; аспираты сохраняются только в начальной позиции (Н. Учида трактует
их как аллофоны непридыхательных); часто, особенно в интервокальной позиции,
происходит спирантизация взрывных. Наблюдается выпадение интервокальных
смычных (особенно перед /i/ и /a/). Обычен согласный исход слова, причем на
стыке происходит ассимиляция (чаще всего регрессивная). Подобная ассимиля-
ция наблюдается и внутри слова как результат эпентетического передвижения /i/
в предшествующий слог (/xoitte/ < korite). Имеются три смыслоразличительных
тона: восходящий, нисходящий и ровный (или «двухфокусный»).
Падежные аффиксы: родительный /-(ɔ)r/, дательный /-(ɔ)re/, местный /-(ɔ)t(te)/,
инструментальный (для неперсональных имен) и агентивный /-e/ (при сказу-
емом — переходном глаголе в формах совершенного вида). Показатели множе-
ственного числа: /-ɔl/ (< /hɔ:ol/ < sakal) — для персональных имен; эту же функ-
цию выполняют показатели определенности /iyun/ (для одушевленных) и /in/ (для
неодушевленных), выступающие как в постпозиции, так и в препозиции к имени.
Читтагонгский диалект в ряде черт сближается с ассамским языком (см. ста-

тью «Ассамский язык» в наст. издании). Доступные его описания заметно расхо-
дятся в интерпретации как фонологической системы, так и некоторых особенно-
стей морфологии, в первую очередь — глагольного словоизменения.
Р о х и н г ь я (Rohingya, самоназвание Ruáiŋga) — один из южных читтагонг-
ских диалектов, носители которого несколько веков назад переселились в об-
ласть Аракан (ныне штат Ракхайн) соседней Мьянмы. Часть из них в XX в. вер-
нулась в Читтагонг. Численность говорящих около 1,5 млн. чел., в том числе в
Мьянме свыше 1 млн. Используются арабское письмо с дополнительными бук-
вами и алфавит на латинской основе.
Ч а к м а (Chakma, самоназвание /čaŋma/) — один из читтагонгских диалектов
или близкородственный язык, распространенный в Читтагонгском горном районе
(Chittagong Hill Tracts, ныне округа Кхаграчхари, Рангамати и Бандарбан) и со-
седних районах Индии среди местных племен, многие из которых полностью пе-
решли на чакма. Численность говорящих около 300 тыс. чел. Характерной осо-
бенностью является использование особого письма, близкого бирманскому.
C и л х е т с к и й язык/диалект (силхети, силоти; англ. Sylheti, самоназвание
/silɔʈi/) распространен на северо-востоке Бангладеш (область Силхет) и в сосед-
них районах индийских штатов Ассам (округа Качар, Каримгандж и Хайлаканди)
и Трипура. Число говорящих около 10 млн. чел., в том числе около 3 млн. чел. в
Индии и около 0,5 млн. чел. в Великобритании.
Алексеева Е.А. Учебник бенгальского язы- Bandyopādhyāy H. Baṅgīya ṡabdakoṣ. Niu
ка. 2-е изд. М., 2002, ч. 1; 2003, ч. 2 [1-е изд. Dillī, 1966, khaṇḍ 1; 1967, khaṇḍ 2 [на бенгаль-
М., 1976]. ском языке].
Бенгальский язык. Вопросы грамматики. Bykova E.M. The Bengali Language. Moscow,
М., 1962. 1981.
Бенгальско-русский словарь: 38 000 слов / Cattopādhyāy S. Saral bhaṣa-prakaš baṅgala
Сост. E.М. Быкoвa, М.A. Eлизaрoвa, И.С. Кo- byakaran. Kalikata, 1960 [на бенгальском языке].
лoбкoв. М., 1957. Chatterji S.K. Bengali Phonetics // Bulletin of
Библиография работ по бенгальскому язы- the School of Oriental Studies, 1921, vol. II, №. 1.
кознанию / Сост. К.Л. Чижикова. М., 1974. Chatterji S.K. The Origin and Development of
Быкoвa E.М. Подлежащее и сказуемое в со- the Bengali Language. Calcutta, 1926 [2nd ed.
временном бенгальском языке. М., 1960. London, 1970–1971].
Быкoвa E.М. Бенгальский язык. М., 1966. Dakshi A. Learning Bengali. A Self Tutor on a
Быкова Е.М. Факультативность? // Восточ- Phonetic Basis. 2nd ed. Calcutta, 2003.
ное языкознание. Факультативность. М., 1982. Dimock E.G. Notes on Stem Vowel Alterna-
Вопросы грамматики бенгальского языка. tion in the Bengali Verb // Indian Linguistics,
М., 1964. 1957, vol. 17.
Русско-бенгальский словарь: ок. 24 000 Dimock E.G. Introduction to Bengali. Chicago,
слов / Сост. Дж. Литтoн; Под ред. Н. Бхoу- 1964, pts. I–II.
микa и Ш. Гхoшa. М., 1966. Ferguson Ch.A. The Basic Grammatical Cate-
Чeвкинa Л.М. Языковая ситуация и языко- gories of Bengali // Proceedings of the Ninth In-
вая политика в Бангладеш // Языковая поли- ternational Congress of Linguists. The Hague,
тика в афро-азиатских странах. М., 1977. 1964.
Anderson J.D. А Manual of the Bengali Lan- Ferguson Ch.A., Chawdhry M. The Phonemes
guage. Cambridge, 1920. of Bengali // Language, 1960, vol. 36.
М. Тулмин. Раджбанши/камта язык (в Индии и Бангладеш) 429
Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of In- Radice W. Teach Yourself Bengali: Complete
dia. Vol. V: Indo-Aryan Languages. Eastern Course. L.; Chicago, 2003.
Group. Part I: Specimens of the Bengali and As- Ray P.S., Hai M. A., Ray L. Bengali Language
samese Languages. Calcutta, 1903. Handbook. Washington, 1966.
Hai M.A. A Phonetic and Phonological Study Seely C.B. Intermediate Bangla. 2006 [Элек-
of Nasals and Nasalization in Bengali. Dacca, тронный ресурс]. Режим доступа: http://home.
1960. uchicago.edu/~cbs2/banglainstruction.html.
Milne W.S. A Practical Bengali Grammar. Sen S. A Grammatical Sketch of Bengali //
Calcutta, 1913. Grammatical Sketches of Indian Languages with
Mitra S.Ch. The Student’s Bengali-English Comparative Vocabulary and Texts. Delhi, 1975
Dictionary. 2nd ed. Calcutta, 1924. (Census of India, 1971. Series 1: India. Language
Mukkerji T. The Old Bengali Language and monographs, № 2).
Text. Calcutta, 1963. Smith W.L. Bengali Reference Grammar.
Page W.S. An Introduction to Colloquial Ben- Stockholm, 1997.
gali. Cambridge, 1934. Uсida N. Der Bengali-Dialekt von Chittagong.
Probal Dasgupta. Bangla // The Indo-Aryan Wiesbaden, 1970.
Languages / Ed. by G. Cardona, D. Jain. N. Y., Zbavitel D. Non-Finite Verbal Forms in Ben-
2003. [2nd ed. 2007] gali. Prague, 1970.
М. Тулмин
1
РАДЖБАНШИ/КАМТА ЯЗЫК (В ИНДИИ И БАНГЛАДЕШ)
1.0. Несколько миллионов человек, проживающих на севере штата Бенгалия и

западе штата Ассам, говорят на индоарийском идиоме, который жители Бенгалии
и Ассама считают диалектом своих литературных языков. Однако среди носите-
лей ширится движение за признание его отдельным языком. Вопрос о статусе
языка является социально-политическим и в данной статье рассматриваться не
будет за исключением проблемы, связанной с названием данного идиома.
Дж. Грирсон называет этот идиом «раджбанши», что означает ‛потомки рад-
жиʼ, а также ‛<язык> потомков раджи’. Этот название критиковалось и как
слишком емкое, и как слишком узкое. С одной стороны, существуют — даже в
пределах только Бенгалии — другие социальные группы, не имеющие отноше-
ния к носителям данного идиома и также называемые раджбанши. С другой сто-
роны, это название относится к определенной индусской касте на севере Бенга-
лии и Ассама, тогда как на раджбани/камта языке (Р.я.) говорят также представи-
тели других социально-религиозных групп этого региона, в том числе местные
мусульмане, по отношению к которым термин «раджбанши» не употребляется.
Существует также вариант «кочский раджбанши» (Koch Rajbanshi).
Несколько названий этого идиома не имеют религиозных коннотаций. В За-
падной Бенгалии встречается название «камта» или «камтапури». Так называлось
царство, существовавшее в этом регионе с XIII в. до образования Бенгалии и Ас-
1
Автор выражает благодарность Шри Дхарме Нараяну Барме за комментарии к ранним
версиям статьи, а также Суджану Барману за отдельные примеры.
сама. Употребление термина «камта», однако, затруднено по политическим мо-

тивам, поскольку он исторически связан с автономностью этого региона. Неко-
торые из ведущих общественных деятелей утверждают, что вариант названия
«камта» имеет менее глубокие политические ассоциации, чем «камтапури». Ме-
нее образованные и политически просвещенные индийцы предпочитают термин
«местный язык» (deshi bhasha), однако такие же или аналогичные названия рас-
пространены и в других регионах Индии. В Бангладеш, где отсутствует общест-
венное движение за признание данного идиома языком, используются следую-
щие названия (сведения добавлены редакцией):
— rauṅpuri [rɔŋpuri] «рангпурский (рангпури)» (это же название, Rangpuri, ис-
пользуется в справочнике “Ethnologue” как основное название для обозначения
всего Р.я.);
— ḍekri/ḍekia [ɖʱekri/ɖʱekia] «декри», распространен в округе Динаджпур
(Бангладеш); первый вариант используется мусульманами, второй —индусами;
— bahe «бахе», происходит от местного приветствия, используемого в основ-
ном мужчинами; встречается также в Индии, в частности, в округе Дарджилинг.
Из-за отсутствия общепринятого названия используют также составное назва-
ние: Kamta, Rajbanshi, and Northern Deshi Bangla (аббревиатура KRNB).
Политическое разделение Индии и Бангладеш оказало пока в основном только
социолингвистическое влияние на этот идиом, практически не сопровождаемое
собственно лингвистическими изменениями.
В этом очерке описывается разновидность Р.я., на которой говорят в округе
Коч-Бихар штата Западная Бенгалия, и которая весьма схожа с разновидностью,
распространенной в округе Джалпайгури того же штата и в округе Дхубри штата
Ассам, а также в Бангладеш в округах Рангпур, Лалмонирхат и Нилпхамари. Эта
разновидность К./Р.я. сильно разошлась с диалектом сурджапури, на котором го-
ворят в Индии в округе Кишангандж штата Бихар, и с диалектом раджбанши, на
котором говорят в Непале в районах Джхапа и Моранг (см. статью «Раджбанши
язык (в Непале)» в наст. издании).
2.0. Районы распространения Р.я. с запада на восток:
— районы Джхапа и Моранг, Непал;
— округ Кишангандж и прилегающие районы округов Арария, Пурния и Ка-
тихар, штат Бихар, Индия (диалект сурджапури);
— округа Северный Динаджпур, Дарджилинг, Джалпайгури и Коч-Бихар,
штат Западная Бенгалия, Индия;
— округа Рангпур, Лалмонирхат и Нилпхамари, Бангладеш;
— округа Дхубри, Кокраджхар, Бонгаигаон и Гоалпара, штат Ассам, Индия.
Разновидности Р.я. начиная с округа Бонгаигаон весьма близки ассамскому
языку (о диалекте гоалпари см. статьи «Ассамский язык» и «Ассамские диалек-
ты» в наст. издании).
По данным “Ethnologue” на 2007 г., на Р.я. говорило свыше 16 млн. чел., из них
10 млн. чел. в Бангладеш, 5 млн. чел. в Индии.
3.0. Принадлежит к восточной подгруппе индоарийских языков, близок ассам-
скому, бенгальскому, ория. Историческая близость Р.я. к ассамскому языку от-
мечалась Дж. Грирсоном и С.К. Чаттерджи, хотя специальных доказательств они
не приводили.
4.0. На Р.я. существует богатая устная традиция, есть также письменные па-
мятники. К устной традиции относятся сказки, стихи, а также народные песни
бхавоя (bhawoya), представляющие собой особый музыкальный жанр раджбан-
ши/камта, который очень популярен в Западной Бенгалии и Ассаме. Сюжеты
этих песен исполнены драматизма: возлюбленный отправляется в путешествие,
из которого может не вернуться; аист пойман в ловушку, из которой не может
выбраться, и т. п.
С. Чаудхури наиболее древним из письменных памятников на Р.я. называет са-
гу «Māṇikcandra», а также упоминает «Adbhutācāryyer Rāmāyaṇ», «Caṇḍikā-vijay»,
«Manasā-maṅgal» и др. К письменным источникам на Р.я. можно также отнести
письмо царя Наранараяна из династии Коч ахомскому царю Сукхампхе (в транс-
литерации Chukhampha, индийский вариант имени Сваргадев (< скр. Svargadeva),
написанное в 1555 г. до н. э. Однако бенгальские исследователи считают это
письмо самым ранним прозаическим произведением на бенгальском языке —
точка зрения, согласно которой Р.я. является диалектом бенгали.
Правители царства Камта из династии Коч по большей части предпочитали
поддерживать письменный язык, возникший из языка жителей г. Гаур, средневе-
ковой столицы Бенгалии, нежели родные языки жителей их собственного царст-
ва. Этим, по крайней мере отчасти, объясняется низкая социальная позиция Р.я. и
его диалектный статус.
В настоящее время рост грамотности и политического самосознания населения
привел к возникновению народного движения за признание Р.я. стандартизован-
ной общепринятой формой письма. Существуют три журнала на этом языке:
েডগর Ḍaigaur [ɖɛgɔr], জললয় Jaulaulaui [ʤɔlɔlɔi] и রায়ডাক Raiḍak [raiɖak].
Существуют также многочисленные поэтические сборники, короткие рассказы,
пьесы, фильмы, музыкальные клипы, созданные местными авторами. В данный
момент идет работа над четырьмя словарями, есть завершенный глоссарий
рангпури Rangpuri-SCB. Существует «Литературное общество камта».
Предлагаемое описание Р.я. в основном сосредоточено на фонологии и мор-
фологии с некоторыми элементами синтаксиса.
5.1.0. В Р.я. семь гласных, гласная a имеет аллофон [ɐ]. Долгота не является
различительным фонологическим признаком ни в одной из разновидностей Р.я.,
назализация отсутствует в диалекте Коч-Бихар, но имеется в диалектах на юге
Рангпура.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u
Средний закрытый e o
Средний открытый ɛ [ɐ] ɔ
Нижний ɑ
Необходимо заметить, что в западных разновидностях Р.я. не различаются фо-

немы e и ɛ, и следовательно, система гласных содержит на одну фонему меньше.
Это фонологическое противопоставление можно продемонстрировать на приме-
ре диалекта Коч-Бихар: kene [ken-e] ‛он покупает’, kaine [kɛne] ‛почему’. Фонем-
ные противопоставления ɛ : e и ɔ : o встречаются только в начальном слоге. Дру-
гие фонетические процессы, затрагивающие гласные, описаны в 5.1.2. Дифтонги
в Р.я. можно рассматривать как сочетания гласного и глайда j или w.
Система согласных Р.я. близка к среднему индоарийскому стандарту, в ней от-
сутствуют радикальные изменения, произошедшие в ассамском. В Р.я. 29 со-
гласных, указанных в таблице, в квадратных скобках указаны основные аллофоны.
Согласные
По способу Переднеязычные Сред-
Задне- Глот-
образования Губ- палато- ретро- не- языч- таль-
ные зуб- альвео- альвео- флекс- языч-
ные лярные лярные ные ные
ные ные
Взрывные
Гл. Непридых. ʦ [ʦʲ]
Шумные
ʦʰ
Придых.
[s], [sʲ]
Аффрикаты
ʣ
Непридых.
[z], [zʲ]
Придых. ʣh
Фрикативные Гл. ʃ [ʃj] h
Зв. v
Носовые m n ŋ [ŋʲ]
Сонорные
/l/
Боковые
[lʲ], [ʎ]
Дрожащие и одноударные /r/ [rj] (ɽ)
Глайды ʋ j
Палатальным/палато-альвеолярным аффрикатам других новых индоарийских

языков в Р.я. соответствуют альвеолярные. Эти аффрикаты ослабляются до фри-
кативных аллофонов после гласного. Звук [ɽ] встречается только в интервокаль-
ной позиции как аллофон ɖ и в этой позиции часто совпадает с r. Звук [ɭ] являет-
ся вариантом [ɽ], условия его возникновения пока неясны. О других аллофонах,
возникших в результате фонологических процессов, см. 5.1.2. Звонкие придыха-
тельные встречаются только в начале слова в диалекте Коч-Бихара; велярные но-
совые [ŋ], [ŋʲ] встречаются во всех позициях, кроме начальной.
5.1.1. Структура слога: V, CV, VC, VCV. Ударение в Р.я. падает на начальный
слог, что привело к сокращению трехсложных слов до двусложных. Образовав-
шиеся в результате этого процесса сочетания согласных, в свою очередь, часто
подвергаются ассимиляции: *[báriʃa] > *[báirʃa] > bayśa [baiʃa] > [bɐiʃʲɛ] ‛сезон
дождей’. Это стяжение, видимо, связано с i-метатезой, которая встречается также
в некоторых двусложных словах: *[rati] > *[rait] > ayt [ait] ‛ночь’; *[kʰali] ‛пус-
той’ > khayl [kʰail] ‛пещера’. Редукция некоторых слогов является, кроме того,
результатом нерегулярного ослабления смычных в срединной позиции в некото-
рых служебных словах: *[ɛ-bɛla] ‛в этот раз’ > *[ɛβla] > aila [ɛla] ‛сейчас’. После-
довательность гласных возможна перед согласным, что необычно для индоарий-
ских языков: śaiota [ʃɛota] ‛поток’, poeṭa [poeʈa] ‛сандал’.
5.1.2. Необычным для индоарийских языков этого ареала является процесс па-
латализации согласных после гласных верхнего подъема /i/ или /u/ и перед /a/.
Наиболее сильно этот процесс затрагивает латеральный согласный, переходящий
в [lʲ] или [ʎ], например, pachila [pɐs(i)ʎɛ] ‛зад’. В этом и в других случаях фонема
/i/, которая влечет палатализацию /l/, факультативно подвергается редукции. По-
ка редукция /i/ факультативна, [ʎ] считается аллофоном /l/, однако если выпаде-
ние /i/ станет регулярным, а [ʎ] при этом останется как фонетическая реализация
латерального /l/, то это будет означать возникновение — в ограниченном числе
контекстов — отдельной фонемы /ʎ/.
Все согласные, встречающиеся в данной позиции, подвергаются палатализа-
ции: śipa [ʃipʲɛ] ‛корень дерева’, dhuma [dʱumʲɛ] ‛дым’, misa [misʲɛ] ‛ложный’
и т. п. Встречается даже лабиовелярный глайд, палатализующийся в этой пози-
ции: kavva [kɐuwʲɛ] ‛ворон’. Специфический аллофон [ɮ] возникает в результате
палатализации сочетания /ldz/: koilja [koiɮɛ] ‛печень’.
Палатализация согласного влечет за собой подъем следующего за ним /a/ и его
переход в [ɛ] (хотя это явление можно также объяснить влиянием предшеству-
ющего гласного верхнего подъема). В пользу последней интерпретации говорит
историческая прогрессивная ассимиляция *o > /u/ после гласных верхнего подъ-
ема: *[tui ʣaibo] > tui jaibu [tui ʣaibu] ‛ты пойдешь’. Этот переход уже не про-
дуктивен на синхронном уровне, тогда как переход /a/ > [ɛ] встречается и в со-
временной речи, причем чаще в сельской местности.
Аналогично бенгальскому и ассамскому языкам (и, возможно, ория) Р.я. унас-
ледовал явление регрессивной гармонии гласных: гласные не нижнего и не верх-
него подъема поднимаются на один уровень, если в последующем слоге есть
гласный верхнего подъема. Таким образом, /ɛ/ > [e]: /ʣɛʈi/ > [ʣeʈi] ‛ящерица, гек-
кон’; /e/ > [i]: /ken-i/ > [kini] ‛мы покупаем’; /ɔ/ > [o]: /mɔdʱu/ > [modʱu] ‛мед’; /o/ >
[u]: /tsʰor-/ > [tsʰorɐ, tsʰuri] ‛нож’. Хотя общая тенденция к подобному фонетиче-
скому переходу, скорее всего, существует еще со среднеиндийского (магадхско-
го) периода, охват этим процессом фонемы /e/ является инновацией.
Еще одно фонетическое чередование — ассимиляция /r/ последующим назальным,
латеральным или сибилянтом. Ассимиляция распространяется через границы слов
и морфем, например, /rn/ > [nn]: /zar nagse/ > [zɐn nɐgse] ‛замерзнуть’; /rl/ > [ll]:
/mɔr-le/ > [mɔlle] ‛он умер’; /rs/ > [ss]: /pani bar-se/ > [pɐni bɐsse] ‛вода поднимается’.
Лабиальные и велярные смычные спирантизируются в интервокальной позиции:
/pʰ/ > [ɸ], /b/ > [β], /g/ > [ɣ], /kʰ/ > [x]. Конечные согласные часто оглушаются.
Разновидность Р.я., бытующая в дистрикте Бонгаигаон, к востоку от округа
Коч-Бихар, с фонологической точки зрения очень близка ассамскому языку, од-
нако и в ней также имеются интересные чередования. В начальной позиции
звонкие придыхательные смычные и аффрикаты теряют звонкость смычного

компонента: /bʱul/ > [pʱul] ‛ошибка’. Это может быть результатом влияния тибе-
то-бирманских языков. При таком оглушении совпадение с глухим придыхатель-
ным не происходит, так как сохраняется звонкость придыхательного компонента:
[ʰ] vs. [ʱ]. Оглушение непридыхательных согласных в начальной позиции встре-
чается в речи необразованных носителей Р.я.
5.2.0. Морфологические сведения.
5.2.1. Именная и глагольная морфология Р.я. в основном агглютинативного
типа без явлений фузии. Исключением является личное глагольное окончание
1 л. ед. ч. буд. вр. -im, которое диахронически получилось из слияния личного
окончания и показателя будущего времени *-ib-.
5.2.2. К именным морфологическим категориям Р.я. относятся падеж и опре-
деленность/класс. Имеются следующие п а д е ж и: номинатив немаркирован;
датив и дискурсивно выделяемый аккузатив выражаются показателем -(o)k (-ok
после согласного; -k после гласного):
(1) śujon ram-ok daikh-ch-e
Суджан Рам-ДАТ видеть-СОВ-3
‛Суджан увидел Рама’.
Генитив имеет показатель -(e)r: ram-er kaulaum Рам-ГЕН ручка ‛ручка Рама’.
Локатив выражается показателем -(o)t:
(2) ram bari-t ache
Рам дом-ЛОК быть:НАСТ.3ЕД
‛Рам в (своем) доме’.
Значение инструменталиса передается послелогом diai, а аблатива — послело-
гами hate или thaki:
(3) naṭi diai goru ḍaṅa-il
палка ИНСТР корова ударить-ПРОШ
‛Он ударил корову палкой’.
(4) ram gauc thaki porige-il
Рам дерево АБЛ упасть:СЛ.ИНТ-ПРОШ
‛Рам упал с дерева’.
Сравнение маркируется послелогом tshaya после имени в генитиве:
(5) ram mor tshaya boro
Рам я.ГЕН СРАВ большой
‛Рам больше меня’.
Имена в Р.я. маркируются суффиксами о п р е д е л е н н о с т и, которые
также служат именными классификаторами. Именной класс маркируется только
в единственном числе, все имена во множественном числе имеют показатель
-gula. Эти суффиксы обязательно присоединяются к числительным, а в отсутст-
вие числительного — к вершинному имени или к модификатору вершинного
имени: ei-ṭa kaulom этот-ОПР ручка, ei kaulom-ṭa этот ручка-ОПР ‛эта ручка’.
Множественное число выражается суффиксом -gula, который имеет варианты
-gla и -la: manśi-gula, manśi-gla, manśi-la ‛люди’. Стяженная форма -la регулярно
употребляется в западной разновидности Р.я. Непала и Бихара, но в диалекте
Коч-Бихара сохраняется варьирование за исключением указательных местоиме-

ний, например, ei-la ‛эти’, где всегда используется форма -la.
Основные варианты суффиксов в Р.я. Коч-Бихар приведены в таблице, в дру-
гих разновидностях идиома суффиксы могут варьировать.
Суффиксы определенности/классификаторы
Неопре- Определенные / специфицированные имена
деленные
имена -ṭa -khan -kutura -phala -saio -ghor
nak nak-ṭa
‛нос’ ‛(этот) нос’
am-ṭa am-kutura ‛(этот) am-phala
am маленький кусо- ‛(этот) лом-
‛манго’ ‛(это)
манго’ чек манго’ тик манго’
doṛi-khan doṛi-saio
doṛi ‛(эта)
‛веревка’ ‛часть (этой)
веревка’ веревки’
mao-ghor
mao
‛мать’ ‛(эта) мать’,
‛(эти) матери’
Система личных местоимений различает три лица и два числа. Все местоиме-
ния имеют прямую (совпадающую с номинативом) и косвенную основы, напри-
мер, ед. ч. ном. п. mui ‛я’, дат. п. mo-k. Система местоимений значительно проще,
чем в бенгальском и ассамском языках, поскольку в ней отсутствует категория
гоноратива — сложная система степеней вежливости.
Ном. п. Косв. осн. Ном. п. Косв. осн.
1 л. mui mo- (h)amra (h)ama-
2 л. tui to- tomra toma-
Ближн. план iṅaiy, iyaiy iṅai-, iyai- aimra, imrai imai-
3 л.
Дальн. план uṅaiy, uvaiy uṅai-, uyai- umrai umai-
Ном. п. Косв. осн. Ном. п. Косв. осн.
kay ka- kay kay kaka-
определенные
kaṅo, kayo kaṅ-...-o kaṅo kaṅo kaṅ-...-o kaṅ-...-o
неопределенные
jay ja- jay jay ja- ja-
определенные
jaṅo
неопределенные
П р и м е ч а н и е. Многоточие обозначает позицию падежного маркера.
В глаголе Р.я. различаются финитные и нефинитные формы.

pa- ‛получать’ aś- ‛приходить’ dɛkh- ‛видеть’
Причастие совершенного вида pa-i aś-i dɛkh-i
Деепричастие совершенного вида pa-ia aś-ia dɛkh-ia
Деепричастие несовершенного вида pa-ite aś-ite dɛkh-ite
Условное деепричастие pa-ile aś-ile dɛkh-ile
Инфинитив pa-bar aś-ir dɛkh-ir
Причастие совершенного вида на -i и деепричастие совершенного вида на -ia

похожи по своим функциям, но различаются по синтаксической дистрибуции.
Причастия на -i употребляются в сложных глагольных конструкциях перед фи-
нитным глаголом. Деепричастия на -ia употребляются как предикат подчиненной
фразы, тогда как основной предикат выражен финитным глаголом.
Инфинитив имеет два алломорфа: -bar ~ -ir. Первый употребляется после ос-
нов на гласный, второй — после основ на согласный. Простой глагол в Р.я. со-
стоит из основы, суффиксов, выражающих время/вид, и окончаний, которые со-
гласуются с грамматическим субъектом в лице и числе. Эта система спряжения
характерна и для других восточных индоарийских языков, однако Р.я. отличается
от бенгальского и ассамского тем, что различает число в личных окончаниях (за
исключением 3-го лица).
Императив Ia Ib IIa IIb IIc
ед. ч. -(o)ṅ -(o)ṅ -(u)ṅ -uṅ -0
1 л.
мн. ч. -i -i -oṅ -o
как IIa
ед. ч. -0, -aik -iś -u как IIa
2 л. как IIa
мн. ч. -o -ɛn -ain
3 л. -uk -ɛ -aik, -0 -ai -o
Эти окончания присоединяются к следующим видо-временным глагольным

формам.
Основные видо-временные формы
Определенные
Совершенный вид Длительный вид
H
Настоящее V-Ia V -tsh-Ib Инфинитив + dhaurtsh-Ib
Прошедшее VH-il-IIa VH-tshil-IIc Инфинитив + dhaurtsh-il-IIc
Будущее VH-ib-IIb
Личные окончания типа Iа присоединяются непосредственно к основе и обра-

зуют формы настоящего неопределенного, например mui khaṅ ‛я ем’. Тип Ib от-
личается от Iа только формой 1-го лица единственного числа, где в окончании
гласный высокого подъема /u/. Надстрочный H обозначает подъем гласного при
регрессивной гармонии гласных, см. 5.1.2.
Видо-временные формы настоящего совершенного и настоящего длительного ис-

пользуются также для выражения прошедшего времени в случае, если отнесенность
дискурсивного контекста к плану прошедшего времени задана другими средствами.
В Р.я. Коч-Бихара существует инновационная длительная конструкция со
вспомогательным глаголом dhaur ‛ловить’. Она происходит из сложной начина-
тельной конструкции, но в настоящее время имеет значение прогрессивного ас-
пекта как в настоящем, так и в прошедшем времени:
(6) mui ram-ok dekh-ir dhaurts-uṅ
я Рам-ДАТ/АКК смотреть-ИНФ ловить-1ЕД
‛Я смотрю на Рама (в данный момент)’.
В Р.я. существует модальный суффикс -ke, присоединяющийся к конструкции
с финитным глаголом, который выражает уверенность говорящего в том, что ка-
кое-то действие произойдет: mui dza-im-ke ‛Я обязательно пойду’.
5.2.3. В Р.я. существуют следующие части речи: имена существительные, при-
лагательные, наречия, числительные, местоимения, глаголы, междометия и час-
тицы. Имена могут принимать показатели падежа и определенности. Существи-
тельные образуются от глаголов с помощью разных номинализирующих морфем.
Показатели -on и -a, присоединяемые к глаголу, образуют отглагольное имя, с
помощью суффикса -ayya (после гласного -voiya) образуется имя деятеля:
(7) bhal rand-on/rand-a śoja nova-e
хороший готовить-ГЛАГ.ИМЯ легкий не.быть-3ЕД
‛Хорошо готовить нелегко’. (букв. ‛хорошее приготовление нелегко’)
(8) bhal rand-ayya hova śoja nova-e
хороший готовить-ДЕЯТ быть:ГЛАГ.ИМЯ легко не.быть-3ЕД
‛Быть хорошим поваром нелегко’.
Каузативная форма глагола образуется с помощью суффикса -a-: dekh-il-uṅ ви-
деть-ПРОШ-1ЕД ‛я видел’ vs. daikha-il-uṅ показать-ПРОШ-1ЕД ‛я показал’. Финит-
ные глаголы принимают показатели времени и вида, а также личные окончания,
согласующиеся с субъектом. Так же, как и в других восточных индоарийских
языках, прилагательные не согласуются по роду, числу и падежу. Наречия пред-
ставлены специальной лексической группой, а также образуются от прилагатель-
ных и существительных.
5.3.1. Порядок слов определяется скорее прагматическими, нежели синтакси-
ческими факторами. Нейтральный порядок слов SOV, однако на уровне предло-
жения возможен любой порядок составляющих в зависимости от контекста. Из-
вестная информация обычно предшествует новой. Внутри именной группы поря-
док следования составляющих более жесткий: посессор — демонстратив —
нумератив — определение — существительное-КЛАССИФИКАТОР-ПАДЕЖ (PossPhr
DEM NUM ADJ N-CLF-Case) или посессор — демонстратив — определение —
существительное — нумератив-КЛАССИФИКАТОР-ПАДЕЖ (PossPhr DEM ADJ N
NUM-CLF-Case). Составляющие именной группы предшествуют вершине; чис-
лительные могут как предшествовать, так и следовать за вершиной, ср.: tin-ṭa
kala goru три-КЛАСС черный корова ‛три черных коровы’ и kala goru tin-ṭa чер-
ный корова три-КЛАСС ‛(эти) три черных коровы’. Позиция числительных-клас-
сификаторов различает неопределенный (предшествование) и определенный

(следование) прагматический статус именной группы.
Адъективные и стативные, а также предикаты тождества выражают отрицание
с помощью глагола nova-:
(9) eiṭa bhal nova-e
это хорошо не.быть-3ЕД
‛Это нехорошо’.
Отрицание в предложении выражается двумя частицами в сочетании с про-
стым глаголом. Отрицательная частица na аспектуально нейтральна. Она занима-
ет позицию в предложении в зависимости от видо-временной формы глагола.
В настоящем обычном времени na предшествует глаголу, в будущем и прошед-
шем времени она может как предшествовать глаголу, так и следовать за ним:
(10) mui mauśauṅ na kha-ṅ
я мясо ОТР есть:НАСТ-1ЕД
‛Я не ем мяса’.
(11) ram śiliguri ge-il na
Рам Шилигури идти-ПРОШ ОТР
‛Рам не поехал в Шилигури’.
Отрицательная частица nay ставится до или после глагола в той же форме, что
и в настоящем обычном времени, и придает ему значение прошедшего времени:
(12) mui mauʃauṅ nay kha-ṅ
я мясо ОТР есть:НАСТ-1ЕД
‛Я не ел мяса’.
Конструкция долженствования включает три компонента: имя, значащий гла-
гол и глагол долженствования. Имя деятеля оформляется дативом или генити-
вом, действие выражается номинализованной группой, в качестве глагола дол-
женствования в диалекте Коч-Бихара используется глагол khabar ‛есть’, в других
разновидностях Р.я. — глагол hobar ‛быть’:
(13) mok oiṭe dzaov-a khayb-e
я:ДАТ туда хождение-ГЛАГ.ИМЯ есть-3ЕД
‛Я должен пойти туда’.
5.3.2. Сложные предложения состоят из главного и придаточного, значение
которого может быть также выражено оборотом с неличной формой глагола. От-
носительные придаточные вводятся относительными местоимениями, например
jae ‛тот, кто’. Пример придаточных, выраженных деепричастными оборотами:
(14) badzar dza-ite (идти-ДЕЕПР.НЕСОВ) mui aik-ṭa śap daikh-il-uṅ
‛Идя на рынок, я увидел змею’.
(15) badzar dza-ia (идти-ДЕЕПР.СОВ) kitshu dhan kin-il-uṅ
‛Сходив на рынок, я купил немного риса’.
5.4.0. Г. ван Дрием и С.Ч. Чаудхури предполагают тибето-бирманский суб-
страт лексики Р.я., но этот вопрос требует изучения. Однако Р.я. содержит боль-
ше лексики тадбхава, чем бенгальский и ассамский, в которых больше слов тат-
сама. Контакт с тибето-бирманскими языками — вероятная причина возрастания
Т. Поудел, Й.П. Ядав. Раджбанши язык (в Непале) 439
сложности системы именной классификации от округа Коч-Бихар на восток к

штату Ассам.
6.0. Основные диалектные различия Р.я. имеются в разновидностях, бытую-
щих в округах Бонгаигаон и Дхубри штата Ассам. К востоку от округа Бонгаига-
он Р.я. претерпел значительное влияние ассамского языка в области фонологии,
именной и глагольной морфологии. Возможное влияние тибето-бирманских язы-
ков на эту восточную разновидность Р.я. отмечена в 5.1.2. Другая диалектная
граница проходит по старому течению р. Тиста к западу от Коч-Бихара. Чем
дальше на запад, тем больше ощущается влияние хинди и майтхили в лексиче-
ских и морфологических заимствованиях (например, появление инструменталь-
ного и аблативного маркера sai). Западные разновидности Р.я. с лексической и
грамматической точек зрения практически являются смешанными языками. Не-
большие различия, связанные с историческим влиянием назализации, существу-
ют также в центральном регионе распространения Р.я. между округами Коч-
Бихар и Рангпур.
Barma D.N. A Step to Kamata-Behari Lan- Driem G. van. Languages of the Himalayas: an
guage. Adhikari, 1991. Ethnolinguistic Handbook of the Greater Hima-
Barma D.N. কামতাপুরী ভাষা-সািহেতয্র পেরখা layan Region. Leiden; Boston, 2001.
Kamt̪ apuri bʰaʃa-ʃahit̪ t̪ er rupɔrekʰa. Tufanganj, Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India.
2000. Calcutta, 1903–1928 [переизд. Delhi, 1967].
Chatterji S.K. The Origin and Development of Toulmin M. Reconstructing Linguistic History
the Bengali Language. New Delhi, 1926 [пере- in a Dialect Continuum: the Kamta, Rajbanshi,
изд. 1985].
and Northern Deshi Bangla Subgroup of Indo-
Chaudhuri S.Ch. Notes on the Rangpur Dia-
Aryan: PhD Dissertation. Canberra, 2006.
lect // Indian Linguistics, 1939, vol. 7.
Das N. utরবে র ভাষাpস ut̪ t̪ ɔrbɔŋger bʰaʃa Toulmin M. From Linguistic to Sociolinguistic
prɔsɔŋg: A Collection of Investigative Papers on Reconstruction: The Kamta Historical Subgroup
Some Sociolinguistic Situations of North Bengal. of Indo-Aryan. Canberra.
Kolkata, 2001.
Т. Поудел, Й.П. Ядав

РАДЖБАНШИ ЯЗЫК (В НЕПАЛЕ)
1.0. Раджбанши (Р.я.) — один из малых языков Непала. Носители Р.я. были
коренным населением районов Джхапа и Моранг, пока их не ассимилировали
индоарийские племена из горного Непала. В 1515 г. царь Бишвасингх из дина-
стии Коч, правивший в этой области, назвал себя и своих людей «раджбанши»,
что значило ‛потомки раджи’. С тех пор язык, на котором они говорили, получил
название «раджбанши». Когда правители этого народа приняли индуизм, они на-
делили своих подданных раджбанши особым социальным статусом. Поэтому та-
кие этнические группы, как таджпурия, ханди и т. д., также говорящие на Р.я.,
считают себя принадлежащими к другим культурным сообществам. Согласно ле-
гендам, правители называли раджбанши только тех людей, которые были спо-
собны заплатить в казну определенную сумму, а остальные не получили этого
названия, хотя и говорили на том же языке. Р.я. также имеет и другие названия,
совпадающие с этнонимами: коче, таджпурия, ханди, однако большинство носи-
телей предпочитают наименование раджбанши. Название «коче» возникло бла-
годаря историческим связям с народностью коч, проживавшей в Ассаме и Запад-
ной Бенгалии. Некоторые носители Р.я. называют себя «таджпурия», поскольку
верят, что их предки пришли из района Теджпур. Название «ханди» употребляет-
ся носителями Р.я. низших каст.
2.0. Раджбанши — коренные жители юго-восточных непальских районов
Джхапа и Моранг. Они также живут в индийских штатах Бихар, Западная Бенга-
лия, Ассам и некоторых регионах Бангладеш и Бутана. Большинство раджбанши
исповедуют индуизм. Они поклоняются верховному божеству — Тхакуру Брах-
мани, богам и богиням, а также явлениям природы.
Предполагается, что раджбанши относятся к смешанному европеоидно-монго-
лоидному типу, однако достаточного подтверждения эта гипотеза пока не полу-
чила. Отчетливо выражены монголоидные антропологические признаки. Счита-
ется, что язык, на котором говорили их предки, вымер, не выдержав мощного
влияния со стороны индоарийцев, вынужденных мигрировать начиная с VII в. н.э
из долин Инда и Ганга в долину Брахмапутры под натиском мусульман.
Согласно переписи 2001 г., число носителей Р.я. в Непале составляло
95812 чел. Число людей, для которых Р.я. является родным языком, растет. В со-
ответствии с отчетом Центрального статистического бюро Непала от 1995 г.,
число носителей Р.я. составляло в 1991 г. 0,46% общего населения Непала, а в
2001 г. оно выросло до 0,58%.
3.0. Р.я. принадлежит к восточной подгруппе индоарийских языков. Однако по
вопросу о месте Р.я. внутри этой подгруппы среди ученых нет единого мнения.
Дж. Грирсон считает его отдельным языком, в то время как К. Масика называет
его одним из диалектов бенгали. При ближайшем рассмотрении становится ясно,
что для этого языка характерны как черты бенгали, так и ассамского. М. Тулмин
выделяет в Западной Бенгалии и прилегающих районах Ассама и Бангладеш осо-
бый идиом под названием камта, или раджбанши (см. статью «Раджбанши/камта
(в Индии и Бангладеш)» в наст. издании). Ближайшим к нему является диалект
сурджапури на северо-востоке штата Бихар. Вопрос о том, считать ли Р.я. от-
дельным языком или одним из диалектов ассамского или бенгали, зависит от то-
го, какие критерии мы полагаем первостепенными для отличия языка от диалек-
та. В настоящей статье мы считаем Р.я. самостоятельным языком.
4.0. В Непале, как и в других местах своего распространения, Р.я. является
языком домашнего и внутриэтнического общения. Вследствие этого он испыты-
вает сильное влияние доминирующих в регионе языков — непали и майтхили.
Р.я. перенял письменность этих языков, а его носители являются в большинстве
случаев билингвами.
Носители используют Р.я. для общения внутри сообщества. Многие предста-
вители других народностей, обитающие в этих районах, также говорят на Р.я.
Среди носителей Р.я. использование непали или английского является признаком
высокого социального статуса. Учащиеся непальских или английских средних
школ, общающиеся с носителями непали, также предпочитают использовать не-

пали. У Р.я. нет богатой письменной литературной традиции, однако в последнее
время появляется все больше текстов с использованием письменности деванагари.
До сих пор не предпринималось серьезных попыток стандартизации Р.я. После
того как в столице Джапы Бхадрапуре под председательством Пхул Сингха Рад-
жбанши был образован Комитет по распространению языка раджбанши (Rajban-
shi Bhasa Prachar Samiti), местные ученые стали публиковать газеты, стихи, рас-
сказы на Р.я., а также статьи о языке, культуре и традициях. В процессе нашего
исследования мы не нашли ни одного учебника непальского варианта Р.я. Все
дети носителей Р.я. ходят либо в непальские, либо в английские школы. Тем не
менее в последнее время среди молодого поколения раджбанши растет интерес к
собственному языку и культуре. Появляется большое количество статей, антоло-
гий и сборников рассказов. Эти книги и газеты используются многими раджбан-
ши для самообразования.
5.1.0. В Р.я. 29 согласных и 6 гласных звуков.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u
Нижний ɑ
Назализация гласных не фонологична. В Р.я. допустимы цепочки гласных; ди-
фтонги не являются фонемами.
Согласные
По способу Переднеязычные Средне- Задне- Глот-
Губ-
образования зуб- альвео- палато- языч- языч- таль-
ные
ные лярные альвеолярные ные ные ные
Гл. Непридых. p t̪ t k
Придых. ph t̪ h th kʰ
Взрывные
Зв. Непридых. b d̪ d g
dh
Шумные
Придых. bʰ d̪ ʰ gʰ
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Непридых. ʤ
Придых. ʤʰ
Сонор-
Боковые l
ные
Глайды ʋ j
П р и м е ч а н и е: Обычная для новых индоарийских языков оппозиция зубного и ретрофлекс-

ного рядов согласных представлена в Р.я. противопоставлением зубного и апикально-
альвеолярного ряда. В транскрипции, используемой в примерах, знаки для (апикально-)аль-
веолярных взрывных подчеркнуты: t̠ , t̠ h, d̠ , d̠ h.
5.1.1. Общая структура слога: (C)(C)V(C), например, V (i ‛этот’), CV (na ‛де-

вять’), VC (ek ‛один’), CVC (dem.bra ‛распухший’), CCV (kya ‛почему’, swə.sthə
‛здоровый’). Второй согласный в кластере — либо полугласный, либо вибрант, а
первый — либо непридыхательный смычный, либо s.
5.1.2. Вопрос о типах чередований в Р.я. не изучен.
5.2.1. Р.я. преимущественно агглютинативный язык с остаточной флективностью.
5.2.2. В Р.я. существительные и местоимения имеют категории класса, числа,
падежа.
Существительные, обозначающие одушевленные объекты, могут быть муж-
ского или женского р о д а, однако согласование по роду между субъектом и
глаголом в предложении отсутствует. Некоторые существительные женского ро-
да морфологически противопоставлены существительным мужского рода с по-
мощью суффиксов -i, -(a)ni: dada ‛дедушка’ — dadi ‛бабушка’, kaka ‛дядя’ — kaki
‛тетя’, nepali ‛непалец’ — nepalini ‛непалка’.
В Р.я. есть и м е н н ы е к л а с с и ф и к а т о р ы, присоединяющиеся к су-
ществительным с определенными семантическими свойствами, например:
— -khan — для обозначения плоских объектов, жидкости, частей тела и абст-
рактных понятий;
— -jhəna — нумератив при счете людей (больше единицы);
— -t̠ ə/-d̠ ə — для персональных существительных в единственном числе и для
неодушевленных существительных, кроме тех, к которым присоединяется клас-
сификатор -khan.
Классификаторы могут присоединяться к существительным, а также к прила-
гательным и указательным местоимениям. О д у ш е в л е н н о с т ь / н е -
о д у ш е в л е н н о с т ь выражается выбором соответствующего именного
классификатора, а также оформлением прямого дополнения: суффиксами -d̠ ək,
-k — для одушевленных, и -0 — для неодушевленных.
Множественное ч и с л о существительных образуется с помощью суффикса
-la: ghər ‛дом’ — мн. ч. ghərla. Местоимения образуют формы множественного
числа супплетивно, к этим формам факультативно может добавляться суффикс
-la: əmha(-la) ‛они’. Форма множественного числа местоимений используется
также в качестве гоноративной. Глагол согласуется в числе с субъектом предло-
жения.
Выделяются следующие п а д е ж и: номинатив (-0), датив-аккузатив (-d̠ ək,
-k — для одушевленных, -0 — для неодушевленных), аблатив (-se, -thense), гени-
тив (-er, -r), локатив (-tat, -at, -t), инструменталис (-de), комитатив (-saŋer). При-
меры употребления падежных форм:
(1) ãe ek-ta pakhi-d̠ ək dhər-il
он один-КЛАСС птица-ДАТ/АКК ловить-ПРОШ
‛Он поймал птицу’.
(2) mui gətlae jinis kin-n-u

я все вещи купить-ПРОШ-1ЕД
‛Я купил все эти вещи’.
(3) ram-d̠ ə bəjar gə-el
Рам-КЛАСС базар идти-ПРОШ
‛Рам пошел на базар’.
(4) ram-d̠ ə rabhən-d̠ ək mar-il
Рам-КЛАСС Раван-ДАТ/АКК убивать-ПРОШ
‛Рам убил Равана’.
(5) parəs paket̠ -se rumal nikəla-ene bet̠ a-d̠ ək di-l-e
Парас карман-АБЛ платок вынимать-КОНВ сын-ДАТ/АКК дать-ПРОШ-3ЕД
‛Парас, вынув из кармана носовой платок, дал его сыну’.
(6) subərnə bap-er angul-də dhəri-e bəjar-khan-ət gə-el
Субарна отец-ГЕН палец-КЛАСС держать-ЭМФ рынок-КЛАСС-ЛОК идти-ПРОШ
‛Держась за отцов палец, Субарна пошел на рынок’.
(7) u-d̠ ə lok ek-khan lat̠ hi-de u-d̠ ə sap-ək mar-il
тот-КЛАСС мужчина один-КЛАСС палка-ИНСТР тот-КЛАСС змея-ДАТ/АКК убить-ПРОШ
‛Тот мужчина убил змею палкой’.
(8) tui ram-sənger bhat kha-l-e
ты Рам-КОМ рис есть-ПРОШ-2ЕД
‛Ты ел рис вместе с Рамом’.
Глагол в Р.я. имеет категории времени, аспекта, залога и наклонения.
Пассивный з а л о г в Р.я. маркируется суффиксом перфектного причастия -a,
после которого идет вспомогательный глагол ja- ‛идти’ в личной форме:
(9) ram-d̠ ək kitap pəd̠ h-a ge-l
Рам-ДАТ/АКК книга читать-ПРИЧ идти-ПРОШ
‛Книга прочитана Рамом’.
Морфологический к а у з а т и в образуется с помощью суффикса -a/-la и его
алломорфов, а также чередованием гласного корня: mər- ‛умирать’ — mar-
‛убивать’, kha- ‛есть’ — khila- ‛кормить’, ro- ‛плакать’ — rula- ‛заставить пла-
кать’. Образование каузатива в Р.я. возможно также с помощью сложных гла-
гольных конструкций с вспомогательным глаголом laga-: bera- ‛ходить’ — bera
laga- ‛заставлять ходить’.
С помощью временных суффиксов различается прошедшее, настоящее и бу-
дущее в р е м я:
Прош. вр. Наст. вр. Буд. вр.

1 л. -n- -c- -m-
2 – 3 л. -l- -c- -b-
В и д о - в р е м е н н ы е формы образуются сочетаниями нефинитных форм

глагола с вспомогательными глаголами ha- ‛быть, являться’, ch- ‛быть, находить-
ся’. Глаголы-связки различаются только в настоящем времени, в прошедшем и
будущем их формы одинаковы:
Прош. вр. Буд. вр.

1 л. chi-n ha-m
2–3 л. chi-l ha-b
Имеются следующие нефинитные формы глагола: имперфективное причастие

(-ite, -te), перфективное причастие (-a), инфинитив (-bar).
Личные местоимения различают три л и ц а и два числа:

1 л. mui hama
2 л. tui təmha
3 л. ãe əmha
В глаголе лицо различается с помощью личных окончаний.

Указательные местоимения различают ближний (i) и дальний (u) план, они
присоединяют классификаторы -də, -khan и форму множественного числа -la.
В повелительном наклонении в глаголе различается три степени в е ж л и -
в о с т и: нейтральная (-0), вежливая (-ek) и почтительная (-a), ср. bhitrət
as ‛войди’ — bhitrət asek ‛войдите’ — bhitrət asa ‛извольте войти’. У местоиме-
ний множественное число является также вежливой формой.
О т р и ц а н и е в Р.я. выражается с помощью показателя ni (na). Этот маркер
может использоваться как в виде суффикса, так и в виде префикса. В суффик-
сальной форме он располагается после маркеров времени и согласования.
5.2.3. Основные способы словообразования — те же, что характерны для дру-
гих восточных индоарийских языков: в основном используется суффиксация,
редко — префиксация.
5.3.1. Немаркированный порядок слов — SOV, косвенный объект предшеству-
ет прямому.
(10) mast̠ ər-la bidhyarthi-d̠ ək pəd̠ ha-l
учитель-МН студент-ДАТ/АКК учить-ПРОШ
‛Учителя учили студентов’.
(11) ləkhən-d̠ ə iskul ge-l
Лакхан-КЛАСС школа идти-ПРОШ
‛Лакхан пошел в школу’.
(12) ram-d̠ ə sitaa-d̠ ək ek-t̠ a kitab de-l
Рам-КЛАСС Сита-ДАТ/АКК один-КЛАСС книга давать-ПРОШ
‛Рам дал Сите книгу’.
Для Р.я. характерны неличные конструкции с субъектом, выраженным суще-
ствительным или местоимением в дативе-аккузативе — экспериенциальные, кон-
струкции долженствования и др.:
(13) mok sərdi lag-ic -e
я:ДАТ/АКК простуда пристать-НАСТ-1ЕД
‛Я простудился’.
(14) təmhak kalhi as-ba-e hə-b-e

вы:ДАТ/АКК завтра приходить-ИНФ-ЭМФ ВСПОМ-БУД-3ЕД
‛Вам нужно прийти завтра’.
Вопросительные предложения образуются с помощью интонации и вопроси-
тельных слов, порядок слов остается тот же.
5.3.2. Для Р.я. характерны те же типы сложного предложения, что и для других
индоарийских языков восточной группы:
(15) jeirə cengra jər as-is-l-e
который мальчик лихорадка приходить-СОВ-ПРОШ-3ЕД
ər kalhi mər i ge-l
тот вчера умирать идти-ПРОШ
‛Мальчик, у которого была лихорадка, умер вчера’.
Вместо придаточных предложений широко используются обороты с нелич-
ными глагольными формами:
(16) jər as-bar cengra-d̠ ə kalhi mər i ge-l
лихорадка приходить-ИНФ мальчик-КЛАСС вчера умирать идти-ПРОШ
‛Мальчик, у которого была лихорадка, умер вчера’.
(17) sisa bhəng-bar cengra d̠ ak -a
стекло разбивать-ИНФ мальчик звать-ИМП
‛Позовите мальчика, разбившего стекло’.
Условное придаточное в сложном предложении предшествует главному:
(18) mok besati ni-di-bo-te mui kan di-m
я:ДАТ/АКК сладости ОТР-давать-БУД-УСЛ я плакать давать-БУД
‛Если ты не дашь мне сладости, я буду плакать’.
5.4.0. Лексический состав Р.я. пополняется за счет доминирующих в регионе
языков — непали и майтхили, а также английского, имеющего высокий статус.
6.0. В Р.я., распространенном в Непале, не отмечено большое количество ва-
риаций. Носители считают, что стандартным вариантом является тот, на котором
говорят в центральном регионе района Джхапа (возможно, потому что здесь но-
сители Р.я. проживают наиболее компактно). Есть мнение, что вариант, на кото-
ром говорят в районе Моранг, подвергся сильному влиянию майтхили.
Central Bureau of Statistics Report. Nepal, 1995. Poudel T. Rajbanshi Grammar and Interlin-
Census Report. Nepal, 2001. earized Text. München: LINCOM Europa, 2006.
Grierson G.A. (ed.) The Linguistic Survey of Srivastava D. History and Development of
India. Vol. V: Indo-Aryan Languages. Eastern Nepali Language. Calcutta, 1962.
Group. Pt. I: Specimens of the Bengali and As- Toulmin M. Reconstructing Linguistic History in
samese languages. Delhi, 1916. a Dialect Continuum: the Kamta, Rajbanshi, and
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages. Northern Deshi Bangla Subgroup of Indo-Aryan:
Cambridge, 1991. PhD Dissertation. Canberra, 2006 (School of Lan-
Poudel T. The Rajbanshi Verbs: MA Thesis. guage Studies, Australian National University).
Kirtipur, 2005 (Department of Linguistics, Trib- Wilde Ch. Notes on Rajbanshi Phonology and
huwan University). Orthography Development // Contemporary Is-
sues in Nepalese Linguistics / Ed. by Y. Yadava sity of Helsinki, Department of General Linguis-
et al. Kathmandu, 2005. tics, Publication No 43).
Wilde Ch. A Sketch of the Phonology and Wong Y.L. Rājavaṃśī śabdakośa: Rājavaṃśī —
Grammar of Rājbanshi. Helsinki, 2008. (Univer- Nepālī — Aṅgrejī. Lalitpur: Nepali National
Languages Preservation Institute, 2009.
Г.А. Зограф
ОРИЯ ЯЗЫК

Ория (О.я.) — один из 22 официально признанных языков Индии, официаль-
ный язык штата Орисса. Имеет собственную письменность и 800-летнюю лите-
ратурную традицию.
1.1.1. Помимо термина ория (oṛiyā), существуют также менее распространен-
ные наименования: одри (oḍrī) и уткали (utkalī).
1.1.2. О.я. принадлежит к восточной подгруппе индоарийской группы языков.
1.1.3. О.я. распространен в штате Орисса Индии, где сосредоточено более 90%
его носителей. Незначительная часть носителей проживает также в соседних
штатах. По данным индийской переписи 2001 г., число носителей О.я. составляло
33 017 446 чел., и еще свыше одного миллиона человек пользуются им как вто-
рым языком. По оценке переписи 2011 г. число носителей составляло
37,8 млн. чел., в том числе 34,9 млн. чел. в штате Орисса, остальные — в Чхат-
тисгархе (около 1 млн. чел. в 2011 г.), Джаркханде (свыше 570 тыс. чел.), Андх-
ра-Прадеше (свыше 370 тыс. чел.), Ассаме (свыше 270 тыс. чел.), Западной Бен-
галии (210 тыс. чел.), Гуджарате (свыше 140 тыс. чел.).
1.2.1. О.я. обладает сравнительной диалектной однородностью. Стандартным
признается так называемый прибрежный диалект (мугхалбанди), распространен-
ный в районе г. Пури и г. Каттака, от него отклоняются диалекты ганджамский (к
юго-западу) и самбалпурский (на северо-западе). Заметно выделяется бхатри (на
крайнем западе штата Орисса и в соседних районах штата Чхаттисгарх), обнару-
живающий черты сходства с соседними диалектами маратхи; десия (дешия, ко-
рапутский; на юго-западе Ориссы и в соседних районах Андхра-Прадеша); релли
(между десия и ганджамским диалектами). В соседних штатах также распростра-
нены диалекты сингхбхумский (на юго-востоке штата Джаркханд); миднапурский
(на юге штата Западная Бенгалия) и котия (адиваси-ория; на северо-востоке штата
Андхра-Прадеш). Северо-восточные говоры (баласорские, балесвари) могут рас-
сматриваться как формы перехода к близкородственному бенгальскому языку.
1.3.1. О.я. — официальный язык штата Орисса. Около 900 тыс. его носителей
были в 1961 г. двуязычны; вторыми языками служили хинди (250 тыс. чел.), анг-
лийский, телугу, бенгальский, ассамский, в меньшей мере некоторые другие.
С 2011 г. О.я. стал также вторым официальным языком штата Джаркханд наряду
с еще пятью региональными языками.
Г.А. Зограф. Ория язык 447
1.3.2. Литературный стандарт опирается на диалект г. Каттака и прилежащих

районов. На О.я. создается современная поэзия и проза различных жанров.
1.3.3. О.я. служит языком массовой коммуникации и административного
управления в пределах штата. На нем ведется преподавание в начальной и сред-
ней школе, а отчасти и на университетском уровне (главным образом в области
гуманитарных наук).
1.4.0. О.я. пользуется собственной письменностью, восходящей к брахми и
близкой к деванагари и бенгальской. Ее отличительный признак заключается в
том, что верхняя горизонтальная черта букв заменяется здесь полуокружностью,
охватывающей букву (это было обусловлено исторически — использованием в
качестве основного писчего материала пальмового листа, который не выдержи-
вает длинных продольных линий, грозя расщепиться по волокну).
1.5.0. Предысторию О.я., когда он еще не вполне обособился от бенгальского,
возводят к сборнику «Чорджапод» (XII в.; см. статью «Бенгальский язык» в наст.
издании). Ранний период развития О.я. находит отражение в надписях ХII в. —
начала ХV в. Средний этап его истории представлен переложениями «Махабха-
раты» и «Рамаяны» и поэтическими сочинениями на традиционные сюжеты
(ХV–ХVIII вв.). Интенсивное формирование современного языка начинается с
конца XIX в., и его истоки связываются с такими именами, как Факирмохан Се-
напати, Радханатха Рай и Мадхусудана Рао.
1.6.0. Возможность субстратного влияния на О.я. языков малых аборигенных
народностей, проживающих на территории штата, т. е. мунда и дравидийских
гондванской и в меньшей степени центральной подгрупп, исследована недоста-
точно. Бесспорно воздействовали на него телугу и маратхи, что явилось резуль-
татом длительного владычества над Ориссой иноязычных завоевателей: сначала
правителей Телинганы, а в новое время (ХVIII в.) маратхской нагпурской дина-
стии Бхонсле. Воздействием телугу можно, в частности, объяснить наблюдаемые
в О.я. рефлексы сингармонизма. С раннего средневековья вплоть до нового вре-
мени сохранялись культурные, временами подкреплявшиеся политическими,
связи Ориссы с Бенгалией, что оказывало значительное влияние на развитие ли-
тературного О.я., особенно учитывая его генетическую близость к бенгальскому.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ o
Средний открытый ɔ ɔ̃
В конечной позиции исторические краткие гласные (включая ɔ < *а) не реду-

цируются, в отличие от многих других индоарийских языков.
Согласные
образования Губ- палато- языч- языч- таль-
флекс- альвео- ные ные ные
ные ные лярные
Взрывные
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Носовые m n ɳ ɲ ŋ
Сонорные
Боковые l ɭ
Дрожащие и Непридых. ɾ ɽ
одноударные Придых. ɽʰ
Глайды υ j
В юго-западных говорах аффрикаты перед гласными среднего и заднего рядов

реализуются как переднеязычные — [ʦ], [ʦʰ], [ʣ], [ʣʰ].
2.1.2. Просодические характеристики О.я. изучены недостаточно. Редкие слу-
чаи смыслоразличительного противопоставления долгих гласных кратким (час-
тотно преобладающим) могут трактоваться как стечения двух однородных глас-
ных. Как рефлекс сингармонизма (возможно, под влиянием телугу) следует рас-
сматривать варьирование формы направительно-объектного аффикса -ku при
основах с исходом на гласный переднего ряда: nāti-ki ‛внука’, baṛa-ṭi-ki
‛старшего’, но strī-goṭi-ku ‛некую женщину’ и т. п.
2.1.3. Гласные среднего подъема понижаются перед низкими и повышаются
перед высокими гласными. В соседстве с ретрофлексными согласными гласные
верхнего и среднего подъема понижаются.
В интервокальной и конечной позициях ретрофлексные взрывные ḍ и ḍh чере-
дуются с ṛ и ṛh, которые реализуются как одноударные [ɾ] и [ɾʰ]. Исторически ṛ и
ṛh являются аллофонами указанных взрывных, однако синхронно имеются при-
меры, где ṛ и ṛh встречаются в иных позициях из-за выпадения гласных, напри-
мер coṛcoṛi ‛молния’ и ghoṛghoṛi ‛гром’. И наоборот, взрывные ḍ и ḍh также сей-
час встречаются между гласными, в частности на границе морфем: niḍara (< ni +
ḍara) ‛бесстрашный’, и в заимствованиях: reḍio ‛радио’.
Сочетания согласных с глоттальным спирантом h (C + h или h + C) обычно
реализуются как соответствующий аспират — Ch; m + h дает [mbh].
Позиционные ограничения дистрибуции фонем:
— ṇ, ṅ и ḷ в начальной позиции не встречаются;
— gh, th, bh, y и w не встречаются в конечной позиции (фонема w крайне редка

и реализуется только в консонантных сочетаниях, а также в немногих заимство-
ванных словах).
2.1.4. В О.я. встречаются слоги следующей структуры: CV, CCV, реже V и
CVC (последнее — почти исключительно в середине слов, причем главным обра-
зом заимствованных).
2.2.1. Границы слога и морфемы в О.я. не совпадают.
2.2.2. Фонологических противопоставлений морфологических единиц и кате-
горий в О.я. не отмечено.
2.2.3. Об исторических и морфологических чередованиях в О.я. специальных
данных нет.
Морфологический строй языка может быть определен как преимущественно
агглютинативный. Рудименты первичной флексии немногочисленны. В словоиз-
менении, как именном, так и глагольном, обильно представлены аналитические
формы.
2.3.1. Среди полнозначных слов (частей речи) морфологически (по характер-
ной парадигме) выделяются глагол и существительное. Прилагательные неизме-
няемы, но граница между ними и существительными не вполне четка, как в силу
возможности субстантивации первых, так и вследствие нередких случаев адъек-
тивного употребления вторых (формально выглядят как приложения). Наречия
обособляются от прилагательных по преобладающей функции и дистрибуции,
причем оба эти класса, пересекаясь, образуют подкласс слов адъектив-
но-адвербиального употребления. Счетной семантикой (а также некоторыми ди-
стрибутивными ограничениями) обособляется от них подкласс числительных.
Замкнутый класс местоимений выделяется семантически и структурно (см.
2.4.0.). Среди служебных слов отмечены послелоги, союзы и частицы. За преде-
лами этих классов остаются междометия.
2.3.2. Категория грамматического р о д а современным О.я. утрачена, но в
письменном языке допускается окказиональное согласование в женском роде за-
имствованных (санскритских) прилагательных с заимствованными же существи-
тельными — именами лиц женского пола (bhāgyavatī ramaṇī ‛счастливая краса-
вица’).
Указанием на классификационное противопоставление п е р с о н а л ь н ы х
(личных) имен н е п е р с о н а л ь н ы м (неличным) служит предпочтительное
оформление первых в объектной позиции показателем -ku, а также распределе-
ние маркеров множественности (см. 2.3.3.). Однако ни тот, ни другой признак не
дает строгого членения — они демонстрируют лишь преобладающую тенден-
цию. Наименее устойчиво положение одушевленных неперсональных имен, ко-
торые по более обычному оформлению все же тяготеют к неодушевленным.
2.3.3. Обычным средством выражения множественного ч и с л а в имени
служат агглютинативные показатели, в большинстве своем сохранившие семан-
тику самостоятельных слов. Наиболее универсальны: для персональных имен —
-māne (-māna), для неперсональных — -guṛika (-guṛaka, -guṛie). Среди прочих за-
служивают упоминания: -gaṇa, -varga, -loka, -samāja, -kuḷa, -mahal (преимущест-
венно для персональных); -sabu, -sakaḷa (для одушевленных); -luca, -taka, -āvaḷī,
-guccha, -rāśi, -samūha, -samasta, -ādi (преимущественно для неодушевленных)
и др. Малоупотребительным способом передачи множественности служат арха-
ичные флективные окончания -е (оно же в -māne, -sakale и др.) и -ṅ-, -ṅku (для
косвенных падежей). Все перечисленные показатели обычно опускаются, если
множественность выражена контекстуально — числительным или другим коли-
чественным определением, повтором и т. п.
Категория числа не находит выражения в глаголе — старые формы согласо-
вания по числу переосмыслены здесь в иерархически субординационные
(см. 2.3.6.).
2.3.4. Обычная парадигма склонения существительного состоит из прямого и
четырех косвенных п а д е ж е й, образуемых агглютинативными аффиксами: да-
тельный (-ku), локатив-инструменталис (-rе), аблатив (-ru), генитив (-rа). При
оформлении цепочки однородных членов эти показатели обычно «выносятся за
скобки». Рудиментом флективного словоизменения служит косвенная основа
множественного числа (образуется суффиксом -ṅ- при направительном показате-
ле и суффиксом -ṅka- при прочих). Форма на -ṅka употребляется и самостоятель-
но — в притяжательном значении. Она же, наряду с прямым падежом и генити-
вом (на -ra), служит основой, к которой присоединяются послелоги, используе-
мые для конкретизации падежных значений. Как и в других родственных языках,
большинство из них имеет субстантивную и адвербиальную этимологию. Пред-
ставление об их характерной структуре дают приводимые ниже примеры: ṭhũ
(< ṭhāru) ‛из’, ṭhāku ‛к’, ṭhāre ‛в’, dvārā ‛посредством’, chaṛā, vyatīta ‛кроме’, pā̃ i,
lāgi, sakāśe, nimante ‛для’, pari, bhali ‛подобно’, paryyanta, yāe ‛до’, binā ‛без’,
yogũ ‛из-за’, upare ‛на’, taḷe ‛под’ (местоположение), uparaku ‛на’, taḷaku ‛под’
(направление), āga ‛до’, āgare, age ‛перед’, uttāre, para, pare ‛после’, sahita, saha,
saṅge ‛с’ и т. д.
2.3.5. Инвентарь глагольных категорий и их содержание в О.я. сужены по
сравнению с западными индоарийскими языками.
Н е п е р е х о д н о с т ь / п е р е х о д н о с т ь различаются здесь исключи-
тельно синтаксически — по способности или неспособности глаголов принимать
прямое дополнение; различий в оформлении они не обнаруживают. Последова-
тельной системы образования каузативных глаголов, формально противостоящих
переходным, здесь нет.
Категория з а л о г а в О.я. также практически отсутствует — здесь нет регу-
лярно образуемых пассивных форм, ни синтетических, ни аналитических.
Выражение категории в и д а можно усмотреть в противопоставлении трех
рядов предикативных форм: синтетических (общий вид); аналитических, обра-
зуемых с помощью деепричастия несовершенного вида на -u (несовершенный
вид), и аналитических, образуемых с помощью деепричастия совершенного вида
на -i (совершенный вид).
Категория в р е м е н и выражается выбором специальных суффиксальных
показателей (-(i)l- — для прошедшего, -ib- — для будущего) или личных оконча-
ний (для настоящего), а в аналитических формах — выбором соответствующих
типов вспомогательного глагола: ach- — для настоящего времени и thibā — для
прошедшего и будущего.
Теми же формальными средствами выражаются косвенные н а к л о н е н и я,

набор которых в О.я. сужен: повелительное и сослагательное-условное (суффикс
-ant- или соответствующие формы вспомогательного thibā).
2.3.6. Категория л и ц а, как и во всех новых индоарийских языках, выражается
в противопоставлении местоимений 1-го и 2-го лица и указательных (выступают
в роли 3-го лица) и согласующихся с ними предикативных глагольных форм. Про-
тивопоставление в лице расширяется категорией в е ж л и в о с т и, сложившей-
ся на базе исконных форм множественности и позволяющей различать в рамках
личных форм глаголов и местоимений фамильярные, нейтральные и почтитель-
ные формы. Категория вежливости в системе местоимений находится в процессе
становления: первичное местоимение 1-го лица единственного числа mũ может
употребляться как в уничижительном, так и в нейтральном значении, а āme вос-
принимается как регулярная форма множественного числа (при наличии высоко-
парного āmhe ‛Мы’); но местоимение tume (формальный коррелят āme во 2-м лице)
почти полностью переосмыслено в нейтральную форму единственного числа, хотя
и допустимы случаи его употребления как формы множественного числа. Обраща-
ет на себя внимание параллельное существование двух почтительных форм 2-го
лица. Почтительные формы появились и в 3-м лице. Та же иерархия наблюдается
в спряжении глагола, где почтительные формы для 2-го и 3-го лица совпадают.
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и, как и в бен-
гальском, находит специальное выражение в определительных показателях,
имеющих постоянное место в словоформе — между основой и падежным аффик-
сом (таким образом, они оказываются в дополнительном распределении к пока-
зателям множественности). В словосочетаниях, включающих числительное, они
обычно присоединяются к нему. Важнейшие из таких показателей: 1) ṭā, ṭāe; 2) ṭi,
ṭie (имеют уменьшительно-ласкательное значение); 3) ṭikaka, ṭika, ṭiki (имеют
уменьшительно-ограничительное значение).
Показатели неопределенности (могут стоять как в постпозиции, так и в препо-
зиции к существительному): 1) goṭāe, goṭie, goṭika (универсальные); 2) jaṇe (при
именах персональных; с дополнительным значением почтения); 3) khaṇḍe,
khaṇḍie, khaṇḍi (при названиях плоских, круглых или продолговатых предметов).
При употреблении с числительными они могут трактоваться как нумеративы.
Средством п р о с т р а н с т в е н н о й о р и е н т а ц и и служат указатель-
ные местоимения ближнего и дальнего плана и их производные (см. 2.4.0.).
В качестве приглагольного о т р и ц а н и я используются: 1) nāhĩ — постпо-
зитивно при предикативных формах (замещая вспомогательный глагол ach-, из-
меняется в 1-м лице в nāhũ, во 2-м и 3-м почтительных лицах — в nāhanti);
2) nа — препозитивно, в придаточных предложениях и при инверсии; 3) nā —
препозитивно при непредикативных формах или постпозитивно (в чередовании с
nāhĩ ) при формах повелительного наклонения.
2.3.7. Основными семантико-грамматическими классами слов в О. являются
имена (существительные, прилагательные, наречия и числительные; границы
между первыми тремя классами не вполне четки), местоимения (повторяют
функциональные классы имени) и глаголы (вычленяются однозначно по специ-
фичной парадигме спряжения), а также классы служебных слов (послелогов,
союзов, частиц) и междометий.

Падеж
manuṣya ‛мужчина’ gacha ‛дерево’
Прям. manuṣya manuṣyamāne gacha gachaguṛika
Дат./Акк. manuṣyaku manuṣyamānaṅku gachaku gachaguṛiku
Лок.-инстр. manuṣyare manuṣyamānaṅkare gachare gachaguṛikare
Абл. manuṣyaru manuṣyamānaṅkaru gacharu gachaguṛikaru
Ген. manuṣyara manuṣyamānaṅkara gachara gachaguṛikara
Личные
1 л. 2 л.
Па- фам. нейтр.
почтит. ф. нейтр. ф. почтит. ф.
деж ф. ф.
Прям. tu mũ āmhe tume tumhe āpaṇa
mo(ra)
Ген. to(ra) āmha(ra) tuma(ra) tumha(ra) āpaṇaṅka(ra)
mohara
Дат./ mote
tote āmha(ṅ)ku tumaku tumhaṅku āpaṇaṅku
Акк mate
Прям. (tume) āme āmhemāne tumemāne tumhemāne āpaṇamāne
Ген. āma(ra) āmhamānaṅka(ra) tumamānaṅka(ra) tumhamānaṅka(ra) āpaṇamānaṅka(ra)
Дат. āmaku āmhamānaṅku tumamānaṅku tumhamānaṅku āpaṇamānaṅku
Неличные
Указательные Вопросительные
Относи- Неопреде-
ближнего дальнего тельные ленные
Форма перс. неперс.
Прям. п. ehā, ihā, yā tāhā, tā, se ye, yā(hā) kie, keũ ki, kana kehi, kichi
Косв. осн.
ehā-, yā- tā(hā)-, tahĩ- yā(hā)- kā(hā)- kāhĩ kā(hā)-, kāhāri-
нейтр.
Косв. осн. ehāṅ(ka)-
tā(hā)ṅ(ka)- yā(hā)ṅka-
почтит. yāṅ(ka)-
ehi, ei, e sehi, sei, se ye, yā(hā), yeũ keu, kou kisa kehi, kichi
Относи- Вопроси-
ближнего дальнего тельные тельные
Форма
Количе-
ete tete yete kete
ства
Времени ebe tebe yebe kebe
teṇe, tahĩ,
Места eṇe yeũṭhi, yatra kahĩ
tatra
Направ-
yuāṛe kuāṛe
ления
Образа
emanta temanta yemanta kemanta
действия
П р и м е ч а н и е: Формы множественного числа неличных местоимений образуются при-

соединением именных аффиксов -māne (при персональных именах) и -guṛika (при неперсо-
нальных): seguṛika ‛те <вещи>’, yemāne ‛те <люди>, кто’. Значение множественности может
передаваться повтором местоимения: kie kie ‛кто’.
Личные окончания предикативных форм

Изъявительное наклонение Сослагательно-
Форма Повелительное
условное
вежливости Наст. вр. Прош. вр. Буд. вр. наклонение
1 л. фам. -e -(i)li -ibi — -anti
нейтр. -ũ -(i)lũ -ibũ, -iba — -antu
2 л. фам. -u -(i)lu -ibu -0 -antu
нейтр. -a -(i)la -iba -a -anta
почтит. -anti -(i)le -ibe -antu -ante
3 л. нейтр. -e -(i)lā -iba -u -antā
почтит. -anti -(i)le -ibe -antu -ante
Глагол
Система основных видо-временных форм
karibā ‛делать’ (3 л.)
Время/ Вспом. Общий Несов. вид Сов. вид
наклонение глагол вид (karu) (kari)
karuachi kariachi
Настоящее achi kare
(karuchi) (karichi)
Прошедшее thilā kalā karu thilā kari thilā
Будущее thiba kariba karu thiba kari thiba
Сослагательно-
thāantā karantā karu thāantā kari thāantā
условное
Наименование Показатель Примечание
класс
существительное (пол-
(герундий- -ibā Словарная форма глагола
ная парадигма в ед. ч.)
причастие)
-lā существительное
(причастие)
-ā неизменяемо
(причастие)
Причастие -antā/-anti неизменяемо
Деепричастие не- Выражает сопутст-
-u/-ũ неизменяемо
совершенного вида вующее действие
Деепричастие со- Выражает предшест-
-i/-ĩ неизменяемо
вершенного вида вующее действие
Абсолютное Выражает сопутст-
-ante неизменяемо
причастие вующее действие
Условное Выражает обусловли-
-ile неизменяемо
деепричастие вающее действие
Некоторые аналитические формы

Форма значащего гла- Вспомогательный Основное
Примеры
гола (1-й компонент) глагол значение
Причастие на -ā yibā ‛уходить’ пассивное deula tolā heuthilā
hebā ‛быть’ ‛воздвигался храм’
Деепричастие на -i pāribā ‛мочь’ потенциальное hansa pānire pahā̃ ri pāre
‛Гусь может плавать по
воде’
Деепричастие на -i sāribā ‛кончаться’ комплетивное paṛhi sāribā ‛прочитать’
Деепричастие на -i rahibā ‛оставаться’ продолженное semāne vanare luci rahile
‛Они прятались в лесу’
Деепричастие на -i yibā ‛уходить’ интенсивное parhāi debā ‛обучать’
āsibā ‛приходить’
debā ‛давать’
nebā ‛брать’
āṇibā ‛приносить’
rakhibā ‛класть’
pakāibā ‛бросать’
uṭhibā ‛поднимать’
basibā ‛садиться’
paṛibā ‛падать’

2.5.1. Типичные структуры именных и глагольных словоформ идентичны опи-
санным для бенгальского языка (см. статью «Бенгальский язык» в наст. издании).
2.5.2. Как и в других близкородственных языках, основными способами сло-
вообразования служат суффиксация и словосложение. Наиболее продуктивные
компоненты сложных слов могут переосмысливаться в новые суффиксы и, из-

редка, префиксы (общие для новых индоарийских языков, поскольку они восхо-
дят к этимологически сходному материалу, преимущественно заимствованному).
2.5.3. О.я. — язык номинативного строя.
2.5.4. Грамматический порядок слов SOV. Определение препозитивно, зави-
симый член словосочетания предшествует управляющему. Основные конструк-
ции простого предложения, правила включения зависимых оборотов и построе-
ния сложных предложений сходны с описанными для бенгальского языка.
2.6.0. Источники формирования словаря те же, что и в большинстве родствен-
ных языков (ср. хинди, бенгальский). Специфику О.я. составляют заимствования
из телугу и маратхи, играющие, правда, весьма скромную роль.
2.7.0. О диалектах О.я. см. 1.2.1.
Карпушкин Б.М. Язык ория. М., 1964. Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of In-
Карпушкин Б.М. Безличные предложения в dia. Vol. V: Indo-Aryan Languages. Eastern
восточной группе новоиндоарийских язы- Group. Part II: Specimens of the Bihari and
ков // Односоставные предложения в восточ- Oriya Languages. Calcutta, 1903.
ных языках. М., 1976. Maltby T.J. Practical Handbook of the Oriya
Карпушкин Б.М. Номинативные предложе- Language. Cuttack, 1945.
ния с детерминантами в восточной группе Misra H. Historical Oriya Morphology. Vara-
новоиндоарийских языков // Односоставные nasi, 1975.
предложения в восточных языках. М., 1976. Pattanayak D.P. A Controlled Historical Re-
Das Gupta В.В., Das B. Oriya Self-taught. construction of Oriya, Assamese, Bengali and
Calcutta, 1968. Hindi. The Hague; Paris, 1966.
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
Л.В. Хохлова
ПАНДЖАБИ ЯЗЫК

В ходе исторического развития панджабцы оказались разделенными между
тремя религиозными общинами: индуистской, мусульманской и сикхской. Рели-
гиозно-общинные настроения препятствовали формированию единого нацио-
нального самосознания. После раздела Индии в 1947 г. панджабцы-мусульмане,
составившие большинство населения Пакистана, наиболее активно ратовали за
принятие в качестве государственного языка урду, в то время как панджабцы-
индуисты под влиянием пропаганды индуистских коммуналистских организаций
отдавали предпочтение хинди. При этом все три религиозные общины иденти-
фицировали язык панджаби прежде всего как язык сикхов. Языковое размежевание
религиозных общин панджабцев никогда не было абсолютным. Такие панджаб-
ские поэты-индуисты, как Амрита Притам или Шив Кумар Баталви, пользуются
популярностью среди представителей всех религиозных общин. В современном
Пакистане на П.я. печатаются книги и журналы, ведутся передачи по лахорскому
радио и телевидению, снимаются кинофильмы, однако ведущая роль в сохране-
нии и развитии языка П.я. по-прежнему принадлежит сикхской общине.
1.1.1. Варианты названия на русском языке: пенджаби, пенджабский, панджаб-
ский; самоназвание — панджаби. На английском употребляются два варианта:
Panjabi и Punjabi. Название языка производно от названия географического ре-
гиона. Панджаб обозначает «пять вод» от перс. panj ‛пять’, āb ‛вода’. «Пять вод»,
или «Пятиречье», — район протекания пяти основных притоков реки Инд: Сат-
леджа, Биаса, Рави, Чинаба и Джелама. Амир Хусро (1252–1325) описывал П.я.
под названием «лахори» (от названия крупнейшего города региона Лахора).
1.1.2. По классификации Дж. Грирсона язык панджаби (П.я.) включается в
центральную группу внутренней ветви новых индоарийских языков, по класси-
фикации С.К. Чаттерджи принадлежит к северной группе.
1.1.3. В Пакистане на стандартном П.я. говорит более 78 млн. чел., или 44%
населения. Если прибавить к ним 18 млн., или примерно 10% населения, говоря-
щих на сирайки — западном панджаби, то общее число говорящих на всех раз-
новидностях П.я. составит более половины населения Пакистана (оценка на
2011 г.) В Индии носители панджаби составляют более 33 млн. чел., или 2,8 %
населения (оценка на 2011 г.). Значительная часть панджабцев живет за предела-
ми основного ареала расселения: 1 млн. 600 тыс. в Великобритании, 800 тыс. в
Канаде, 720 тыс. в Объединенных Арабских Эмиратах, 700 тыс. в США, 270 тыс.
в Гонконге, 180 тыс. во Франции, 120 тыс. в Австралии и др.
В Индии П.я. является родным языком населения в основном в штате Пенд-
жаб, но на нем говорят также в штатах Харьяна, Уттар-Прадеш, Мадхья-Прадеш,
Джамму и Кашмир, союзных территориях Дели и Чандигарх.
Л.В. Хохлова. Панджаби язык 457

1.2.1. П.я. представлен двумя группами диалектов: восточной, или собственно
П.я., и западной, которую многие лингвисты относят к самостоятельной, отлич-
ной от П.я. диалектной общности. Последнюю обычно делят на северную и юж-
ную группы. Диалекты южной группы распространены на юге и западе паки-
станской провинции Пенджаб. К ним относятся джханги-лаялпури (включая
джангли, джатки, чинавари, нисвани, каччхри, округ Файсалабад (бывший Лаял-
пур), Джханг и Тобатексингх), мултани (округа Мултан, Лодхран, Вихари, Хане-
вал, Музаффаргарх, включая диалект деравал к западу от Инда в округах Дерага-
зихан и Раджанпур), бахавалпури (округа Бахавалпур, Бахавалнагар, Рахимъяр-
хан), синдхский сирайки (синдхи-сирайки, сирайки-хиндки, иммигранты из
Пенджаба на севере Синдха) и тхали (округа Миянвали, Хушаб, Бхаккар и Леях;
к западу от Инда в округе Дераисмаилхан он также называется деравал, или
хиндко; на юго-западе округа Джханг — тхалочхри). К западу от мултани, на се-
вере Белуджистана, бытуют еще два диалекта: кхетрани и джафири. Северная
группа включает языки (диалекты) хиндко, сохайн-дханни и потхохари. На хинд-
ко говорят в провинции Хайбер-Пахтунхва (см. подробнее в статье «Хиндко
язык» в наст. издании). Сохайн-дханни состоит из двух диалектов: сохайнского
(савайн, восток округа Атток провинции Пенджаб) и дханни (восток округа Чак-
вал). Потхохари (пахари-потвари) распространен на севере Пенджаба и в Азад-
Кашмире (см. подробнее в статье «Потхохари язык» в наст. издании). Западную
группу диалектов называют лахнда/ленди. Термин лахнда (lahndā, lahndī), что
значит «западный», был введен в употребление Дж. Грирсоном (первым его упо-
требил У. Тисдалл в 1889 г.), полагавшим, что лингвистически лахнда сущест-
венно отличается от восточного П.я. С точки зрения самоидентификации носите-
лей в западном П.я. выделяются три крупные диалектные общности: 1) южная —
сирайки (сарайки, серайки)/мултани с центрами Мултан и Бахавалпур; 2) северо-
западная — хиндко с центром в Пешаваре; 3) северо-восточная — потхохари с
центром в Равалпинди. Иногда все западные диалекты ошибочно объединяются
под общим названием «сирайки». В 70-х гг. XX в. существовало активное дви-
жение за расширение функций сирайки, которое, однако, не привело к серьезным
результатам. Тем не менее начиная с 1982 г. сирайки выделен отдельной позици-
ей в переписях Пакистана (до этого включался в состав панджаби), и на нем су-
ществует письменность. В настоящее время это языковое движение возрождается.
В восточную группу входит прежде всего маджхи, распространенный на вос-
токе провинции Пенджаб в Пакистане и на северо-западе штата Пенджаб в Индии.
Основные культурные центры маджхи — Лахор (Пакистан) и Амритсар (Индия).
Маджхи составляет основу литературного языка. Все другие крупные диалекты
восточной группы распространены на территории индийского штата Пенджаб.
К ним относятся малваи (юг и юго-запад штата Пенджаб), доаби (междуречье рек
Сатледж и Биас), пуадхи (повадхи, округа Рупнагар, Фатехгарх-Сахиб и Мохали)
с поддиалектами патиалви (округа Патиала и восток Сангрура), и лудхияни (восток
округа Лудхияна). Диалект шахпури (к северо-западу от маджхи), включавшийся
Грирсоном в состав западной группы, был признан Шэклом входящим в вос-
точную группу, хотя и с западными переходными чертами. В связи с политической
нестабильностью в Амритсаре — центре маджхи — в 70–80-х гг. XX в. центр ли-
458 Северо-западные индоарийские языки
тературной активности, институты по изучению и преподаванию П.я. постепенно

сдвигались на восток (в Патиалу, Чандигарх), при этом восточные диалекты ока-
зывали все большее влияние на развитие литературного языка в Индии.
Переход от западных диалектов к восточным является плавным, фактически
наблюдается континуум диалектов, меняющихся «от деревни к деревне», однако
между типичным восточным (маджхи) и типичными западными диалектами
группы ленди/сирайки различия довольно существенные.
1.3.1. В Индии П.я. является официальным языком штата Пенджаб. Наряду с
хинди и английским он используется в дело- и судопроизводстве, администра-
ции, образовании, прессе, на радио и телевидении.
Большинство населения, получившего среднее образование, владеет также
хинди — официальным языком Республики Индия, растет число панджабцев,
особенно с высшим образованием, знающих английский.
За пределами штата Пенджаб язык П.я. преподается в школах, колледжах и
университетах штата Харьяна и союзной территории Чандигарх.
В современном Пакистане, преимущественно в провинции Пенджаб, на П.я.
печатаются книги и журналы, ведутся передачи по лахорскому радио и телевиде-
нию, снимаются кинофильмы.
Как в Индии, так и во всех государствах за ее пределами, П.я. является языком
сикхского богослужения и ритуала.
1.3.2. Основу панджабского литературного языка составляет диалект маджхи.
Стандартизации литературного языка не придается столь большого значения, как
в Европе. Допускается варьирование в орфографии, грамматике и синтаксисе.
Например, в пределах литературной нормы сосуществуют разные способы
оформления местоимений 3-го лица в эргативной конструкции, аналитический и
синтетический пассив, различные типы результативных конструкций.
1.3.3. В индийском штате Пенджаб П.я. является, наряду с хинди и английским,
языком начального, среднего и высшего образования. Обучение на английском
языке является более престижным. Преподавание естественных и технических
наук ведется, как правило, на английском языке. В других индийских штатах П.я.
преподается как предмет, если в школе насчитывается необходимое количество
учащихся-панджабцев.
В Лахорском университете Пакистана изучается панджабская литература.
В Англии и США при гурдварах (сикхских храмах) открываются воскресные
школы для детей, где язык П.я. преподается преимущественно для чтения рели-
гиозной литературы.
1.4.0. В Пакистане тексты на П.я. записыают арабским шрифтом, модифици-
рованным для урду (так называемый шахмукхи), индуисты в Индии иногда ис-
пользуют шрифт деванагари (особенно за пределами штата Пенджаб), официаль-
ным шрифтом, принятым для записи текстов на П.я., в Индии является гурмукхи,
букв. ‛из уст Гуру’. Иногда гурмукхи называют «пенти-аккхри» (‛тридцатипяти-
буквенница’), так как по традиции считается, что он состоит из 35 основных зна-
ков. Вплоть до первой половины XX в. в Пенджабе были широко распростране-
ны местные разновидности письма ланда, особенно для ведения торговых дел
(см. подробнее статью «Письменности индоарийских языков» в наст. издании).
Письмо гурмукхи было введено сикхами в XVI в. на основе местной разно-

видности письма ланда, развившегося из письма шарада. Считается, что его ос-
новой, как и основой многих других индийских алфавитов, была северная разно-
видность брахми. Письмо гурмукхи преимущественно фонематическое.
Согласно традиционной классификации, алфавит гурмукхи содержит три ос-
новных символа гласных:
Символ Название символа

M J~ ūṛā
E E~ aṛā
L H īṛī
Только одна из приведенных букв — E aṛā является самостоятельным симво-

лом гласного ([a]). Остальные два знака становятся символами гласных только в
сочетании с определенными строчными, надстрочными и подстрочными симво-
лами. Гласные имеют два варианта написания, один из которых (полный) ис-
пользуется в начале слова и после гласных, другой (краткий) после согласных.
Краткий Порядок сочетаемости

Транс-
символ Название символа знаков для написания
крипция
полного символа
~ Uh~ kannā E + ~ = E~ ā
xy~p síārī + L = G i
ly~p bíārī L + = H ī

EµUp ɔnkaṛ M + = I u

fr´U dulænkṛe M + =+ J ū
r² lā̃ L + = O e
fr~u² dulāwā̃ E + = P æ
y~ hoṛā S* o
Uh~ kanɔṛā E + =
T ɔ
П р и м е ч а н и е: Символ не сочетается со знаком M. Полный гласный [o] обозначается
знаком S, называемым S~ ɔṛa.
Гласные в алфавите гурмукхи располагаются в следующем порядке:

M J E E~ P T G H
Большинство панджабских согласных располагается в алфавите в соответст-
вии с местом образования (см. 2.1.1.). Они составляют пять горизонтальных ря-
дов, каждый из которых состоит из согласных одного места образования: заднея-
зычные — палатальные — церебральные — зубные — губные. Внутри каждого
ряда сохраняется следующий порядок: глухой непридыхательный — глухой при-
дыхательный — звонкий непридыхательный — (исторический) звонкий приды-
хательный — носовой. Только первый и последний ряды согласных составлены
произвольно.
x s y h
sassā háhā
U k V kh W g X gh Y ŋ
kakkā khakkhā gaggā kàgga ŋaŋā
Z c [ ch \ j ] jh ^ ñ
caccā chacchā jajjā càjjā ñañā
_ ṭ ` ṭh a ḍ b ḍh c ṇ
ṭaŋkā ṭhaṭṭhā ḍaḍā ṭàḍḍā ṇáṇā
d t e th f d g dh hn
tattā thatthā daddā tàddā nannā
j p k ph l b m bh n m
pappā phapphā babbā pàbbā mammā
o y p r r l u w ṛ
yayā rárā lallā wawwā ṛárā
Исходные элементы для обозначения гласных: M, E, L и приведенные выше

графемы согласных составляют «тридцатипятибуквенницу» — принятый тради-
цией базовый алфавит гурмукхи. Каждый символ в начале и середине слова обо-
значает сочетание согласного с последующим кратким /a/. Значимое отсутствие
знака после знака согласного называется muktā: nr mal ‛речной ил’ UU kukaṛ
‛петух’.
Помимо основных, в алфавите гурмукхи употребляется несколько дополни-
тельных символов. Для них используются имеющиеся в основном алфавите зна-
ки с точкой внизу: две графемы — для обозначения исконных фонем: s ḷ и v š,
и четыре для обозначения звуков, пополнивших инвентарь фонем благодаря
адаптации арабско-персидских заимствований: V̩ k̊ h, W̩ g̊, \̩ z, k̩ f.
В отличие от деванагари, лигатуры в гурмукхи не употребляются. Два под-
строчных символа — · w и ¶r, обозначают слитное (без краткого /а/) чтение обо-
значенных звуков с предшествующим согласным: x · sw, » kr, j¶ pr.
Графемы, соответствующие историческим звонким придыхательным в начале
слова, служат для обозначения глухого непридыхательного + нисходящий тон:
Xp kàr ‛дом’.
В поствокальной позиции исторические звонкие придыхательные обозначают
восходящий тон: r~m láb ‛получи’. Графема y h после гласных также обозначает
восходящий тон: dy tī́ ‛тридцать’.
В следующих случаях графема y h помимо тона обозначает также изменение
качества гласного:
Сочетание графем Транскрипция Пример

Gy ih é Uyc~ kéṇā, Gy é
Iy uh ó Uy~ kóṛā, Iy ó
Ey ahi ǽ lyc bǽṇ
Ey ahu ɔ́ lyd bɔ́ t
Для обозначения тонов используется также подстрочный знак h¸ , присоеди-

няемый к графемам сонорных согласных, не имеющих придыхательных корреля-
тов: h¸ nh, p¸ rh, ¸ ṛh, r¸ lh, n¸ mh. В препозиции к гласной согласные со знаком h¸
обозначают нисходящий, в постпозиции — восходящий тон: h¸~H nàī, r¸~H lhàī,
n¸h mī̀n, j¸ páṛ, Zr¸ cúl.
Для обозначения назализованных гласных, а также носовых согласных, пред-
шествующих гоморганному консонантному звуку, употребляются символы ṭippī
и ± bindī. Первый пишется в случае, если ему предшествуют краткие графиче-
ские варианты гласных /a/, /i/, /u/, /ū/, а также полный вариант /ī/: Eg, lf, xX,
U\~, W\, Gd\̩~n, второй — после всех остальных знаков гласных:
x°f, _~u², P£lx , U´j, ZµU~, j³f~.
Удвоение согласного обозначается символом adhak: yx~, W`.
1.5.0. В истории языка П.я. выделяют четыре основных периода.
I. Cтарый П.я. (XI–XIV вв.) представлен в основном поэтическими произведе-
ниями поэтов-суфиев и бхактов на западном диалекте (мултани). К наиболее из-
вестным поэтам этого периода относится суфийский поэт-мистик Фарид Шакар-
гандж (1173–1266).
II. Средневековый П.я. (XV–XVII вв.). Основное литературное произведение
этого периода — сикхский канон «Ади Грантх», составленный в 1604 г. пятым
сикхским гуру Арджаном. «Ади Грантх» включает стихотворные произведения
основателя сикхизма гуру Нанака и других сикхских гуру, а также известных по-
этов — суфиев и бхактов: Кабира, Намдева, Фарида и др. «Ади Грантх» неодно-
роден в языковом отношении. Он содержит грамматические формы, синтаксиче-
ские конструкции и лексику как браджа, так и восточных и западных панджаб-
ских диалектов. Помимо «Ади Грантха», к значительным произведениям этого
периода относятся стихи суфийского поэта Шаха Хусейна из Лахора. В XVII в.
появляются также прозаические произведения на П.я., прежде всего «Джанам
сакхи» — жизнеописания гуру Нанака. Считается, что в XV–XVII вв. начинается
формирование литературного стандарта на основе диалекта маджхи с центрами в
Лахоре и Амритсаре.
III. П.я. Нового времени (XVIII–XIX вв.). В этот период создаются романтиче-
ские поэмы светского содержания таких известных исламских поэтов, как Варис
Шах, Ахмад Яр, Хашим и др. Эти поэмы составляют общее литературное насле-
дие современных панджабцев, независимо от их религиозной принадлежности.
Поэмы содержат большое число арабских и персидских заимствований, многие
из которых легко адаптируются, и в описываемый период, очевидно, уже не вос-
принимались носителями как чужеродный элемент. Кроме того, продолжается
развитие религиозной литературы разных жанров, авторами которой были сикхи
и индуисты. Религиозная литература сикхов и в особенности индуистов содержа-
ла большое число санскритских заимствований. Этот период характеризуется
стандартизацией литературного языка на основе диалекта маджхи.
IV. Современный П.я. (XX–XXI вв.). Современная литература представлена
разнообразными жанрами: поэзией, прозой, публицистикой, драматургией, фи-
лософскими и религиозными сочинениями, текстами по литературоведению,
языкознанию, юриспруденции, естественным и техническим наукам и т. д. Про-
изведения таких панджабских писателей, как Амрита Притам, Притам Сингх Са-
фир, Картар Сингх Дуггал и др., переведены на многие языки мира. В начале сво-
его становления современная панджабская литература испытывала сильное
влияние английской литературной традиции, позднее на авторитетное левое кры-

ло панджабских писателей значительное влияние оказала русская литература.
1.6.0. В течение всего современного периода П.я. продолжает находиться под
влиянием английского языка, которое проявляется в употреблении большого ко-
личества в разной степени адаптированных английских заимствований, а также в
скрытой синтаксической интерференции.
Фонетическая, синтаксическая и лексическая система П.я. испытывают также
значительное влияние близкородственного хинди. Так, под влиянием одновре-
менно хинди и английского языка церебральные /ṇ/ и /ḷ/ замещаются дентальны-
ми /n/ и /l/. Такие замены характерны прежде всего для языка образованной мо-
лодежи города, в особенности женщин. Замещение церебральных /ṇ / и /ḷ/ их ден-
тальными коррелятами является престижным и наблюдается в официальных
ситуациях общения.
Типичным примером влияния хинди в морфологии является образование при-
частий совершенного вида от основ, оканчивающихся удвоенным согласным. В
формах мужского рода единственного числа возможно варьирование окончаний
iā ~ ā, lábbiā ~ lábbā ‛полученный’, при этом все чаще выбирается сходный с
хинди второй вариант.
Примером синтаксического влияния английского служит формирование трех-
членного (с выраженным субъектом) аналитического пассива, используемого в
основном в научном и публицистическом стиле.
Ниже описывается стандартный литературный П.я., основанный на диалекте
маджхи. В случаях варьирования на разных уровнях языка, находящихся в пре-
делах литературной нормы, указываются диалектные источники варьирования.
2.1.1. В таблице приведены 20 гласных П.я. Каждый чистый гласный имеет на-
зализованный коррелят и может произноситься с ровным, восходящим или нис-
ходящим тоном (см. 2.1.2.).
Гласные
Ряд
Подъем
ī ī̃ ū ū̃
Верхний
i ĩ uũ
Средне-верхний e ẽ oõ
Средне-нижний æ æ̃ ɐ ɐ̃ ɔ ɔ̃
Относительная длительность звучания центральных гласных несколько мень-

ше длительности звучания периферийных гласных звуков, поэтому в парах ī/i,
ū/u, ā/a периферийные гласные описываются традиционно как «долгие», проти-
вопоставленные «кратким» центральным. Однако для смыслоразличения более
важными по сравнению с их относительной длительностью оказываются такие
характеристики центральных гласных, как их «сдвинутость» к центру по ряду и
подъему, а также менее напряженное произношение по сравнению с произноше-

нием их периферийных коррелятов. Знак n обозначает назализацию гласного в
середине слова или носовой согласный, гоморганный последующему смычному
или фрикативному.
В П.я. 29 согласных звуков и два глайда: /j/ и /w/.
Согласные
ные зуб ретро- палато- язычные язычные тальные
ные флексные альвеолярные
Взрыв- h
ные Придых. p th ʈʰ kʰ
Шумные
Аффри-
каты Придых. ʧh
Фрика- Гл. f s ʃ h
тивные Зв. (v) z
Носовые m n ɳ (ɲ) (ŋ)
Сонорные
Боковые l ɭ
Дрожащие и
одноударные ɾ ɽ
Глайды ʋ j
«Широкий» и «узкий» инвентарь фонем П.я.

Из пяти носовых звуков три — m, n и ɳ — являются самостоятельными фоне-
мами: они встречаются в интервокальном положении, m и n — также в начале
слова. Два носовых звука — [ŋ] и [ɲ], как правило, встречаются только перед го-
морганными смычными, находятся в этой позиции в отношениях дополнитель-
ной дистрибуции с m, n, ɳ и, таким образом, не обладают самостоятельным фо-
немным статусом. Звук [f] встречается в основном в арабских и персидских за-
имствованиях. Контраст f и ph регулярно поддерживается в речи образованных
носителей языка. В небрежной речи, а также в речи малообразованных носителей
наблюдается свободное варьирование [f] и [ph], при этом [f] может замещать [ph]
и в исконной лексике. Как в исконных, так и в заимствованных словах в начале
слова предпочтительно [f], в остальных позициях оба звука свободно варьируются.
Звук [z], так же как и [f], встречается в заимствованиях из арабского и персид-
ского языков. В разговорной речи и в речи малообразованных носителей он часто
замещается звуком [ʤ].
Фонема ʋ реализуется как [v] в начале слова и как [ʋ] — в остальных позициях.
2.1.2. Панджабское слово характеризуется смыслоразличительным контрастом
трех тонов: ровного, восходящего и нисходящего. Тон реализуется в двух сосед-
них слогах. Фонологически значимый отрезок тонового контура приходится на
первый слог. Обычно этот слог и воспринимается носителями как выделенный.
Если выделенный слог оказывается не последним в слове, то замыкающая часть

тонового контура приходится на следующий слог того же слова. В случае ровно-
го тона оба слога произносятся с одинаково ровным тоном, либо второй слог
реализуется с легким подъемом. Нисходящий тон характеризуется падением на
гласном первого слога и восходящей концовкой, восходящий тон — повышением
в первом слоге и падением во втором.
Если основной тонированный слог последний в слове, то замыкающая тоново-
го контура реализуется на первом слоге следующего слова при условии, что этот
первый слог не является основным тонированным. В последнем случае весь то-
новый контур реализуется в пределах основного тонированного слога первого
слова. Во всех случаях, когда тоновый контур ограничивается лишь одним сло-
гом — последним во фразе или в слове, в этом слоге наблюдается удлинение ко-
нечного гласного, если слог открытый, и появление вокалического призвука по-
сле конечного согласного, если слог закрытый.
2.1.3. Гласные произносятся более напряженно в слоге с нисходящим тоном,
менее напряженно — в слогах с ровным и восходящим тоном.
«Настоящие» назализованные гласные, противопоставленные неназализованным,
встречаются только в конце слова, ср. sɔ ‛сто’ — sɔ̃ ‛Спи!’. В середине слова на-
зализованный гласный обычно переходит в носовой согласный, гоморганный по-
следующему смычному или фрикативному: [kanṇḍa] ‛шип, колючка’, [banns] ‛бам-
бук’. Позиция перед носовым согласным является слабой для оппозиции назали-
зованный/неназализованный гласный: в результате регрессивной аккомодации
гласный, предшествующий носовому согласному, всегда назализуется: kam [kanm]
‛работа’. Гласный также назализуется после носовых согласных в конце слова:
[samā̃] /samā/ ‛время’. Прогрессивная аккомодация не наблюдается в том случае,
если носовой согласный + гласный входят в основной тонированный слог: nā̀ ‛Ис-
купайся!’. Ср. также [samā̃] /samā/ ‛время’, где основным тонированным является
первый слог, и императив [samā] ‛положи внутрь’ c тонированным вторым слогом.
Первым членом дифтонга обычно бывает центральный, вторым может быть
как центральный, так и периферийный гласный: ia, io, iɔ, ia, ua, aī, ae, au.
Допустимые сочетания гласных состоят обычно из двух периферийных звуков,
распределенных между двумя слогами: īe, īo, īū, eī, āī, āe, āo, āū, oī, oe, oā, oū, ūī,
ūe, ūā, ūo; æ и ɔ не могут быть членами вокалических сочетаний.
Перед геминатами возможны только центральные гласные. После гласных /e/
и /i/ перед последующими гласными слышен глайд [j]: [ej], [ij], после гласных /o/,
/ɔ/ и /u/ — глайд [ʋ ]: [oʋ], [ɔʋ ], [uʋ]. Согласные /ṇ/, /ḷ/, /ṛ/ не встречаются в начале
слова; /ṇ/, /ḷ/, /ṛ/, /r/ и /š/ не удваиваются; /h/ встречается, как правило, в начале
слова. Исторический /h/ в середине слова был элиминирован с компенсаторным
повышением тона предшествующего гласного: rāh > rā́ ‛путь’. Интервокальный
/h/ произносится только в неполностью адаптированных заимствованиях типа
[ahimsā] ‛ненасилие’. Произношение некоторых слов допускает варьирование:
[kahānṇī] ~ [kā̀ ṇī] ‛рассказ’.
В начале слова допустимы сочетания типа «смычный + дрожащий». В речи
некоторых носителей начальные консонантные сочетания разбиваются кратким
гласным /ə/: /driš/ ~ /dəriš/ ‛вид, зрелище’. В середине и в конце слова возможны
два типа консонантных сочетаний, которые не разбиваются кратким гласным /ə/:
носовой + гоморганный смычный и фрикативный + смычный. Эти сочетания со-

гласных, входящие в один слог, встречаются после любых гласных — как цен-
тральных, так и периферийных.
В середине слова допустимы также сочетания согласных, входящих в разные
слоги. Часто внутри таких сочетаний проходит и морфемная граница. Двучлен-
ные сочетания типа «смычный + боковой или дрожащий» и трехчленные сочета-
ния типа «носовой + гоморганный смычный + боковой или дрожащий» никогда
не разделяются гласным /ə/. Остальные медиальные консонантные сочетания при
медленном темпе могут разделяться кратким гласным /ə/. Ограничения на соче-
таемость согласных на границе слогов и морфем в середине слова не выявлены.
Помимо перечисленных выше, в конце слова, но только после центральных
гласных, допускаются также следующие типы консонантных сочетаний:
1) смычный + смычный; 2) /ḷ/ + смычный, фрикативный, носовой; 3) /r/ + смыч-
ный, фрикативный, боковой, носовой; 4) /ṛ/ + смычный; 5) носовой + гетерорган-
ный смычный; 6) фрикативный + носовой. Сочетания типа «r + смычный» в речи
многих носителей разделяются гласным /ə/: [ʋart] ~ [ʋarət] ‛пост’. Гласный /ə/
включается в фонологическую структуру слова в том случае, если он является
аллофоном фонемы /a/, присутствующей в сильной позиции, ср. [garj] ~ [garəj],
фонологически /garaj/ ‛громʼ, ʽгрохот’ < garajṇā ‛греметьʼ, ʽгрохотать’ и [arj] ~
[arəj], фонологически /arj/ ‛просьба’, так как во втором случае, в отличие от пер-
вого, нет однокоренных слов с /a/ в сильной позиции.
2.1.4. Основные типы структуры слога: V, V̄, CV, CV̄ , VC, V̄C, CVC, CV̄ C,
VCC, CVCC. Локализация основного тонированного слога определяется слого-
вой структурой слова. Различаются легкие — (C)V, средние — (C)VC, (C)V̄, и
тяжелые — (C)V̄C, (C)VCC слоги, где C — согласный, V — центральный, V̄ —
периферийный гласный. Основным тонированным является наиболее тяжелый
слог в слове, а из двух равных по тяжести — предпоследний от конца, например,
'tī.rā, a.'mīr, la.'bɔ.ṇā, pan.'jat.tar. Единственная слоговая структура, в которой ме-
сто основного тонированного слога определяется морфологическими характери-
стиками слова, — это двуслог CVCV̄ . В существительных, прилагательных и
перфективных причастиях основным тонированным является первый, в импера-
тиве глагола — второй слог, ср. 'ku.ṛī ‛девушка’ и bi.'ṭ hā ‛усади’.
Противопоставление ровного, восходящего и нисходящего тона служит для
смыслоразличения: kòṛā ‛лошадь’, kóṛā ‛прокаженный’, koṛā ‛кнут’.
2.2.1. Морфема может быть равна слогу, одиночному гласному или согласно-
му, в некоторых описаниях выделяются несегментные морфемы, равные диффе-
ренциальному признаку, например, окончания 2-го (-ẽ) и 3-го (-e) лица единст-
венного числа сослагательного наклонения различаются только наличием/отсутст-
вием назализации фонемы, составляющей морфему личного окончания. В исходе
слова бывают, как правило, периферийные гласные.
2.2.2. Нетипичная для фонологической системы П.я. дистрибуция фонем (цен-
тральный гласный в исходе слова) наблюдается в некоторых союзах: ki ‛что’,
kionki ‛потому что’, tāki ‛чтобы’, и частицах: wāngu/wā́ nju ‛подобно’. Нехарактер-
ное для П.я. употребление внутри одного корня и при редупликации двух слогов
с нисходящим тоном встречается в звукоподражаниях: tæ̀tæ̀ ‛звук канонады’.
2.2.3. Фонетически обусловленные чередования.

1. Назализация распространяется на любую последовательность гласных, не
разделенных согласным; например, перед окончанием множественного числа на-
зализуется конечный гласный существительных женского рода: kuṛī [kuṛī]
‛девушка’ — kuṛīā̃ [kuṛīnā̃] ‛девушки’. Глайд w не является барьером для распро-
странения назализации, поэтому для П.я. характерно явление регрессивной дис-
тактной ассимиляции, например, конечные гласные глагольной основы приобре-
тают назализацию перед личными окончаниями, начинающимися с гласного:
láwānge [lánʋānge] ‛(мы) возьмем’.
2. При присоединении аффикса, начинающегося с гласного, к двусложным
корневым морфемам, /a/ во втором слоге не произносится: saṛak [saṛak] ‛ули-
ца’ — saṛakā̃ wic [saṛkā̃ vic] ‛на улицах’, posṭar ‛плакат’ — posṭarā̃ (wic) [posṭrā̃
(vic)] ‛на плакатах’. Интервокальные геминаты перед элиминированным /a/ упро-
щаются: kukkaṛ [kukkaṛ] ‛цыпленок’ — kukkaṛo [kukṛo] ‛эй, цыплята!’.
3. Исторические геминаты не реализуются в исходе слова, но проявляются в
интервокальном положении, ср. hath ‛рука’, но hatth-ā̃ wic ‛в руках’; kuṭ ‛бей’, но
kuṭṭo ‛бейте’.
4. Конечный i- основы, присутствующий в исходной форме существительных
мужского рода единственного числа с окончанием -ā, переходит в /a/ перед окон-
чанием -e и выпадает перед окончанием -iā (ср. ниже формы словоизменения
существительного jiā́ ‛способ’).
5. Геминаты в конце первичной глагольной основы перед суффиксом причас-
тия несовершенного вида -d- упрощаются: diss-ə-əṇā ‛быть видимым’ dis-d-ā
‛виднеющийся’.
6. Следующие сочетания на стыке морфем варьируются в зависимости от сти-
ля речи:
Сочетание на Чередо-
стыке морфем вание Пример Примечание
ā+ā āwā ~ ā pā́ wānge ~ pā́ nge ‛(мы) положим’ Отсутствие глайда более
o+o owo ~ o hówoge ~ hóge ‛ (вы) будете’ характерно для разговор-
ного языка, последова-
e+e ewe ~ e déwegā ~ déga ‛(он) даст’ тельность с глайдом —
a+o awo ~ ɔ lawoge ~ lɔge ‛(вы) возьмете’ для формальных стилей
Для литературного стан-
ā+e ae ~ awe pā́ egā ~ pā́ wegā ‛(он) положит’ дарта предпочтительно
отсутствие глайда
Помимо фонетически обусловленных (комбинаторных и позиционных), суще-

ствуют также морфонологические чередования, которые будут рассматриваться
при описании морфологических парадигм (см. 2.4.0.).
П.я. преимущественно аналитический язык (индекс синтеза — отношение чис-
ла морфов к числу слов по Гринбергу — 1,7).
2.3.1. По грамматическим и семантическим признакам выделяются знамена-
тельные части речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числитель-
ное, местоимение, наречие, глагол. К служебным частям речи относятся после-
лог, союз, частица, междометие (см. 2.3.7.).
2.3.2. Существительное характеризуется классификационными категориями

рода (мужской, женский) и одушевленности/неодушевленности, словоизмени-
тельными категориями числа (единственное, множественное), падежа (прямой,
косвенный, отложительный, местный, звательный) и определенности/неопреде-
ленности.
Прилагательные делятся на два класса: изменяемые (имеющие в мужском роде
единственного числа окончание -ā) и неизменяемые — все остальные. Изменяе-
мые прилагательные и все классы слов, имеющие сходную с прилагательными
парадигму словоизменения: порядковые числительные, вопросительные, относи-
тельные, определительные местоимения (см. 2.4.0.), причастия в атрибутивной
функции характеризуются словоизменительными категориями рода (мужской и
женский), числа (единственное и множественное) и падежа (прямой и косвен-
ный). Личные местоимения 1-го и 2-го лица не противопоставляются по роду,
прямой падеж противопоставлен косвенному только в формах множественного
числа. В функции личных местоимений 3-го лица употребляются указательные
местоимения ближнего и дальнего плана. Они не противопоставлены по роду, в
прямом падеже не противопоставлены также по числу. Оппозиция единственного
и множественного числа находит выражение только в формах косвенного паде-
жа. Личные и указательные местоимения имеют также специальные эмфатиче-
ские формы. Количественные и собирательные числительные не имеют форм
словоизменения и принадлежат к разряду имен только по своим синтаксическим
свойствам (выполняют атрибутивную функцию). В том случае, если количест-
венные числительные определяют имя в косвенном падеже, они иногда также
(факультативно) употребляются в косвенном падеже, ср. cār (четыре:ПРЯМ) prā̀ -
wā̃ dā kàr или cārā̃ (четыре:КОСВ) prā̀ -wā̃ dā kàr ‛четырех братьев дом’.
2.3.3. Число, род и падеж существительных выражаются, во-первых, морфоло-
гически — разными словоизменительными парадигмами (см. 2.4.0.), во-вторых,
синтаксически — формами согласуемых слов. Род, число и падеж изменяемых
прилагательных и других классов слов, имеющих сходную с прилагательными
парадигму словоизменения, выражаются морфологически — окончаниями, син-
кретически соединяющими значения рода, числа и падежа: м. р. ед. ч. им. п.
cang-ā munḍ-ā ‛хороший мальчик’; м. р. мн. ч. им. п. cang-e munḍ-e ‛хорошие
мальчики’; м. р. ед. ч. косв. п. cang-e munḍ-e nāl ‛с хорошим мальчиком’; м. р.
мн. ч. косв. п. cang-e munḍ-iā̃ nāl ‛с хорошими мальчиками’; ж. р. ед. ч. им./косв. п.
cang-ī kur-ī ‛хорошая девочка’; ж. р. мн. ч. им./косв. п. cang-ī-ā̃ kuṛ-ī-ā̃ nāl ‛с хо-
рошими девочками’.
Ряд существительных в прямом падеже не участвует в числовых противопос-
тавлениях. К ним относятся некоторые термины родства: prā̀ ‛брат’, не полно-
стью адаптированные заимствования: dariā ‛река’ (перс.), ряд имен singularia tan-
tum: tarā́ ‛способ’ и pluralia tantum: tarkālā̃ ‛вечер’. Существительные — названия
единиц измерения времени, расстояния или денежных единиц употребляются в
косвенном падеже единственного числа после количественных числительных:
pānj sau rupae dā (рупия АДЪЕКТ.ПОСЛ:М.ЕД.КОСВ) noṭ ‛ассигнация достоинством в
500 рупий’; bārā̃ mīl dī (миля АДЪЕКТ.ПОСЛ:Ж.ЕД.КОСВ) dūrī ute ‛на расстоянии
12 миль’; das bī́ge dā (бигх АДЪЕКТ.ПОСЛ:М.ЕД.КОСВ) khet ‛поле площадью в
10 бигхов’(бигх — единица площади, равен 0,1338 га).
2.3.4. У большинства имен существительных выделяются две основные флек-

тивные п а д е ж н ы е ф о р м ы — прямого и косвенного падежа. Кроме того,
есть звательный падеж, который употребляется с существительными, обозна-
чающими младших родственников или некоторых лиц, как правило, находящих-
ся ниже говорящего в социальной иерархии: beṭiā ‛сынок!’, beṭīe ‛доченька!’,
muṇḍio ‛эй, мальчики!’, kumārā ‛эй, горшечник!’, kumāro ‛ эй, горшечники!’, kuṛīe
‛эй, девочка!’, kuṛīo ‛эй, девчонки!’.
Функции прямого падежа: 1) субъектная: munḍā (мальчик:М.ЕД.ПРЯМ) giā
‛мальчик ушел’; 2) объектная (в случае неодушевленного и немаркированного
объекта): kitāb (книга:Ж.ЕД.ПРЯМ) páṛo ‛читай книгу’; 3) именной части сказуемо-
го: ó ḍākṭar (доктор:М.ЕД.ПРЯМ) baṇiā ‛он стал врачом’; 4) обстоятельственная (в
случае существительных, обозначающих отрезок времени): ó sārā din (день:М.ЕД
ПРЯМ) othe riá ‛он весь день там оставался’, asī̃ kaī kàṇṭe (час:М.МН.ПРЯМ) uḍīkiā
‛мы несколько часов ждали’; 5) форма существительных, имеющих значение ме-
ры или единицы измерения, и сочетающихся с ними существительных, обозна-
чающих измеряемый объект: do tole sonā ‛две толы золота’ (тола — мера веса,
равна 12 г); cār bī́ge zamīn ‛четыре бигха земли’.
Косвенный падеж (см. 2.4.0.), как правило, употребляется перед послелогами.
Употребления косвенного падежа без послелога ограничиваются в основном сле-
дующими случаями: 1) при обозначении направления движения: ó kalkatte (Каль-
кутта:КОСВ) giā ‛он в Калькутту поехал’; места: bāp de sarhāne (изголо-
вье:М.ЕД.КОСВ) ‛у изголовья отца’; времени: mt de kàṇṭe (час:М.ЕД.КОСВ) ‛в
смертный час’, har kàṇṭe (час:М.ЕД.КОСВ) ‛каждый час’; 2) в обстоятельственных
оборотах: sāḍe (наш:М.МН.КОСВ) hundiā̃ (быть:ИМПЕРФ.АБС.ПРИЧ.) tænū̃ koī ṭeḍhīā̃
(кривой:КОСВ.МН) akkhā̃ (глаз:КОСВ.МН) naī̃́ wekh sakdā ‛пока мы существуем,
никто не осмелится косо (букв. ‛кривыми глазами’) на тебя посмотреть’.
Послелоги, употребляемые после косвенного падежа существительных и ме-
стоимений, традиционно делятся на простые (состоящие из одного слова) и
сложные (состоящие более чем из одного слова).
Генитивный послелог dā (единственный изменяемый послелог) согласуется с
последующим определяемым в роде, числе и падеже: mā̃ d-ā tóf-ā мать АДЪ-
ЕКТ.ПОСЛ-М.ЕД.ПРЯМ подарок-М.ЕД.ПРЯМ ‛подарок матери’; kuṛī d-e supn-e де-
вушка АДЪЕКТ.ПОСЛ-М.МН.ПРЯМ мечта-М.МН.ПРЯМ ‛мечты девушки’; prā̀ d-e khiāl
брат АДЪЕКТ.ПОСЛ-М.ЕД.КОСВ мнение:М.ЕД.КОСВ wic ‛по мнению брата’; nānī
d-e/d-iā̃ sandūkā̃ wic бабушка АДЪЕКТ.ПОСЛ-М.МН.КОСВ сундук:М.МН.КОСВ в ‛в ба-
бушкиных сундуках’; deś d-ī tārīkh страна АДЪЕКТ.ПОСЛ-Ж.ЕД.ПРЯМ история:
Ж.ЕД.ПРЯМ ‛история страны’; bacc-e d-īā̃ kitābā̃ ребенок АДЪЕКТ.ПОСЛ- Ж.МН.ПРЯМ
книга:Ж.МН.ПРЯМ ‛книги ребенка’; das wáriā̃ d-īā̃ kuṛīā̃ nāl десять год
АДЪЕКТ.ПОСЛ- Ж.МН.КОСВ девочка:Ж.МН.КОСВ ‛с десятилетними девочками’.
Существительные могут образовывать с послелогом dā конструкцию со значени-
ем «очень много», сходную с суперлативом прилагательных. В этом случае по-
слелог dā оформляет имя в косвенном падеже множественного числа, за послело-
гом следует то же имя в прямом падеже множественного числа: kàṛiā̃ de kàre wik
gae ‛было продано очень много кувшинов’ (букв. ‛кувшинов кувшины’).
Послелог dā не употребляется с косвенным падежом личных местоимений, по-
скольку они имеют синтетические притяжательные формы (см. 2.3.7.).
Послелог nū̃ оформляет прямой объект, выраженный одушевленным сущест-

вительным: kuṛī nū̃ wekhṇā ‛видеть девочку’, или, реже, коммуникативно выде-
ленным неодушевленным существительным: saṛak nū̃ pār karnā ‛пересекать
улицу’; послелог nū̃ также маркирует роли адресата: prā̀ nū̃ tār kàlṇā ‛посылать
брату телеграмму’, реципиента: beṭe nū̃ asīs deṇā (букв. ‛сыну благословление
давать’) ‛благословлять сына’, цели: sǽr nū̃ jāṇā ‛в город идти’. Послелог nū̃
употребляется также при обозначении дат: wī́ akṭūbar nū̃ ‛двадцатого октября’
или akṭūbar dī wī́ tarīk nū̃ ‛октября (месяца) двадцатого числа’.
Послелог nāl имеет прежде всего инструментальное: pænsal nāl likhṇā ‛писать
карандашом’ и социативное: dostā̃ nāl safar karnā ‛с приятелями путешество-
вать’ значение.
Послелог tõ обозначает начальную точку во времени: rāt de nɔ waje tõ (‛вечера
девять часов с’) uḍīk karnā ‛ждать с девяти часов вечера’ или в пространстве:
śǽr tõ āuṇā ‛из города приезжать’, а также источник (лицо или объект): dost tõ
khat milnā ‛от друга письмо получить ’.
Послелог tak маркирует предел во времени и пространстве: asī̃ kalkatte tak
gaḍḍī nāl gae ‛Мы до Калькутты поездом доехали’; mæ̃ kaī kàṇṭiā̃ tak uḍīkiā
‛Я несколько часов прождал’.
Послелог te/ute обозначает нахождение на поверхности: sir te ‛на голове’. По-
слелог wic обозначает нахождение внутри замкнутого пространства: kamre wic
‛в комнате’.
Послелог ne маркирует субъект эргативной конструкции: caran ne sárhõ dā sāg
h
k āiā ‛Чаран съел <овощное блюдо, приготовленное> из стеблей горчицы’.
Сложные послелоги состоят из двух компонентов. Первым компонентом
сложного послелога большей частью бывает адъективирующий послелог dā в
форме мужского рода косвенного падежа, вторым компонентом — другой после-
лог, существительное или наречие: de nāl ‛вместе’ — gurū de nāl ‛вместе с учите-
лем’; de kol ‛возле, рядом’ — ḍākṭar de kol ‛рядом с доктором’; de wic ‛внутри’ —
skūl de wic ‛в школе’; de neṛe ‛рядом, близко’ — kàr de neṛe ‛возле дома’; de pare
‛напротив’ — saṛak de pare ‛на противоположной стороне улицы’; de sāmne
‛перед’ — mǽl de sāmne ‛перед дворцом’; de wāste/de laī ‛для, ради’ — beṭe de
wāste ‛ради сына’; de wāng ‛подобно’ — mor de wāng ‛подобно павлину’; de andar
‛внутри’ — imārat de andar ‛внутри здания’; de rā́ ī̃ ‛посредством, с помощью’ —
wakīl de rā́ ī̃ ‛с помощью адвоката’; de wal ‛в сторону, по направлению’ — bāg de
wal ‛в сторону сада’; de ute ‛на поверхности’ — mez de ute ‛на столе’; de cār cufere
‛с четырех (со всех) сторон’ — hoṭal de cār cufere ‛вокруг отеля’.
Если вторым компонентом является существительное женского рода, послелог
dā употребляется в форме женского рода единственного числа: dī khātir ‛для’ —
bacciā̃ dī khātir ‛для детей’; dī th ā̃ ‛вместо’ — kuṛī dī th ā̃ ‛вместо девушки’. После-
лог de/dī в качестве первого элемента сложного послелога может опускаться.
Реже при передаче локальных и временных значений в качестве первого эле-
мента сложного послелога употребляется аблативный послелог tõ , который на-
ходится в свободном варьировании с адъективирующим послелогом dā: tõ/de pic-
che ‛сзади’ — munḍe tõ/ de picche ‛позади мальчика’; tõ/de bā́ r ‛вне’, ‛снаружи’ —
daftar tõ/de bā́ r ‛вне офиса’.
Ограниченное употребление имеют сохранившиеся синтетические формы от-
ложительного, местного и звательного падежей. Все они употребляются только с
ограниченными семантическими классами существительных и не употребляются

с местоимениями.
Отложительный падеж (-õ) обозначает начальную точку в пространстве: pinḍõ
‛из деревни’, kàrõ ‛из дома’, šǽrõ ‛из города’, gaḍḍiõ ‛из автомобиля’. Помимо
существительных, аблативные формы имеют и некоторые наречия, употребля-
емые также как вторая часть сложного послелога: picche ‛позади’, picchõ ‛из-
за’ — gaḍḍī nukkar picchõ niklī ‛автомобиль из-за угла показался’; bā́ r ‛вне’, ‛сна-
ружи’, bā́ rõ ‛извне’ — nɔkar bā́ rõ āiā ‛слуга снаружи вошел [в дом]’; wic ‛внутри’,
wicõ ‛изнутри’ — darāz wicõ kāgaz káḍo ‛вытащи из ящика бумагу’; nāl ‛вместе’,
nālõ ‛по сравнению’ — beṭā apṇe bāp nālõ lammā hæ ‛сын выше своего отца’; agge
‛впереди’, aggõ ‛спереди’ — duśman ne aggõ hamlā kītā ‛противник атаковал спе-
реди’.
Синтетический местный падеж (-ī̃) маркирует какую-либо точку в пространстве
или, реже, во времени. Число существительных, способных присоединять окон-
чания местного падежа, ограничено. Наиболее часто в местном падеже употреб-
ляются следующие существительные: kàr ‛дом’, piṇḍ ‛деревня’, šǽr ‛город’, khet
‛поле’, rāt ‛ночь’ — kàrī̃ rǽo ‛оставайся дома’; rātī̃ uthe nā jāṇā ‛Ночью туда не
ходи!’.
В П.я. нет глагола со значением «иметь». Принадлежность выражается тремя
основными типами конструкций с глаголом hoṇā ‛быть’. В случае отчуждаемой
принадлежности существительное–название обладателя оформляется послелогом
(de) kol ‛рядом’: aśok de kol nawẽ jūte han ‛У Ашока новые ботинки’; в случае
неотчуждаемой принадлежности — названий частей тела и терминов родства —
адъективирующим послелогом dā (в 1-м и 2-м лице — притяжательное место-
имение): merī/us dī sirf ikk beṭī hæ ‛У меня/у него (букв. ‛моя/его’) только одна
дочь’; kúj kīṛe-makoṛiā̃ de bɔ́ t pær han ‛У некоторых насекомых много ножек’;
is butt de tinn sir han ‛У этой статуи три головы’. Послелог dā употребляется
также в случае обладания большим неподвижным объектом: mere cācā jī dā nawā̃
cangā makān hæ ‛У моего дяди новый хороший дом’.
Если обладаемое принадлежит к семантическим классам мысли, эмоций,
ощущений, обладатель маркируется послелогом дательного падежа nū̃: karanjīt
nū̃ šak/icchā/bukhār/ās/khuśī hæ ‛У Каранджита (букв. ‛Каранджиту’) сомне-
ние/желание/жар, лихорадка/надежда/радость’. Обладание некими качествами,
свойствами имплицирует маркирование существительного-названия обладателя
послелогом местного падежа wic: us wic koī šaktī naī̃́ ‛В нем нет силы’.
2.3.5. Для финитных форм глагола характерны категории времени, вида, на-
клонения, способа глагольного действия, залога, лица и числа, а также скрытые
лексико-грамматические категории переходности/непереходности, предельности
и волитивности.
Среди нефинитных форм глагола выделяются: причастия, для которых харак-
терна глагольная категория вида и именные категории рода, числа и падежа; дее-
причастия, характеризующиеся категорией вида; герундий — неизменяемое от-
глагольное имя, совпадающее с причастием совершенного вида в форме мужско-
го рода единственного числа, и инфинитив, обладающий глагольной категорией
залога и именными категориями рода, числа и падежа.
Инфинитив в П.я. является отглагольным именем. Он не только изменяется по
падежам, но и способен иметь определение.
(1) ónū̃ āpṇe muṇḍe dā hasṇā

он:ДАТ/ВИН свой:КОСВ сын:КОСВ АДЪЕКТ.ПОСЛ смеяться:ИНФ. ПРЯМ
burā lagiā
плохой казаться:АОР.М.ЕД
‛Ему не понравились насмешки сына’.
К глагольным свойствам инфинитива относится его способность управлять
прямым, см. (2), (3), и косвенным, см. (4), дополнением, при этом инфинитив по-
добно прилагательному согласуется с прямым дополнением в роде и числе. Та-
ким образом, инфинитив от переходных глаголов является одновременно глав-
ным (управляет прямым дополнением) и зависимым (согласуется с прямым до-
полнением в роде и числе) членом синтагмы.
(2) inne choṭe munḍe laī khud āpṇ-e
такой маленький мальчик для сам свой-М.МН.ПРЯМ
kapṛ-e pāu-ṇ-e muškal han
одежда-М.МН.ПРЯМ надевать-ИНФ-М.МН.ПРЯМ трудный быть:НАСТ.3МН
‛Такому маленькому мальчику трудно самому одеваться’.
(3) caran nū̃ rūsī sikkh-ṇ-ī cang-ī
Чаран ДАТ/ВИН русский <язык:Ж.ЕД.ПРЯМ> изучать-ИНФ-Ж хороший-Ж.ЕД
lagd-ī hæ
казаться-НЕСОВ.ПРИЧ.Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Чарану нравится изучать русский язык’.
(4) agg nāl kheḍṇā khatarnāk hæ
огонь с играть:М.ЕД опасный есть
‛Опасно играть с огнем’.
Грамматическая категория в и д а конституируется оппозицией граммем со-
вершенного, несовершенного и процессивного вида. Она охватывает формы на-
стоящего и прошедшего времени изъявительного наклонения, а также аналити-
ческие формы сослагательного, условного и предположительного наклонений.
В пределах изъявительного наклонения категория вида выражается причастием,
а время — с помощью глагола-связки. Большинство в и д о - в р е м е н н ы х
форм настоящего и прошедшего времени строятся аналитически: сочетанием
имперфективного, перфективного или процессивного причастия с формами
вспомогательного глагола hoṇā ‛быть’ в настоящем или прошедшем времени.
Причастие в составе финитной формы глагола характеризуется словоизмени-
тельными категориями рода и числа, вспомогательный глагол — словоизмени-
тельными категориями времени, лица и числа.
В системе п р е з е н с а выделяются три видо-временные формы:
На стояще е н ес ов е ршен н ое время образуется сочетанием причастия несо-
вершенного вида с формами настоящего времени вспомогательного глагола
«быть». Формы настоящего несовершенного описывают регулярно повторя-
ющееся в настоящем действие, процесс или событие.
(5) har sāl is likhārī dī nawī̃ kitāb
каждый год этот:КОСВ писатель АДЪЕКТ.ПОСЛ.Ж.ЕД новый:Ж.ЕД книга:Ж.ЕД
nikaldī hæ
выходить:ПРИЧ.НЕСОВ.Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Каждый год выходит новая книга этого писателя’.
Кроме того, они употребляются для описания вневременных сообщений, к ко-

торым относятся:
— сообщение о постоянных свойствах однородных субъектов, при этом сво-
бодно варьируется единственное и множественное число субъекта и предиката
(6) hindustānī (hindustānī) log āpṇe mādar watan nāl piār
индиец:М.ЕД индийцы М.МН свой-М.КОСВ родной родина ИНСТР любовь
kardā hæ (karde han )
делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД делать-ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Индиец (индийцы) любит (любят) свою Родину’.
— сообщение о типичных свойствах индивидуализированного субъекта
(7) rawindar sādī pušāk pāun-d-ā hæ
Равиндар:М.ЕД простой:Ж.ЕД одежда:Ж.ЕД носить-ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Равиндар носит простую одежду’.
— описание ментальных или эмоциональных состояний субъекта
(8) rām āpṇe dušmanā̃ nāl nafrat kar-d-ā
Рам свой-М.КОСВ враг-М.МН.КОСВ ИНСТР ненависть делать-ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД
h-æ
быть:НАСТ.3ЕД
‛Рам ненавидит своих врагов’.
(9) čaranjīt socdā hæ ki é makān
Чаранджит думать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД что этот дом
bɔ́ t mǽngā hæ
очень дорогой быть:НАСТ.3ЕД
‛Чаранджит полагает, что это очень дорогой дом’.
Форма настоящего общего времени глагола «быть» имеет значение обычности,
типичности и/или регулярной повторяемости какого-либо факта, события или
свойств субъекта.
(10) hindustāni mahilā šarmīlī hundī hæ
индийский-Ж.ЕД женщина застенчивый-Ж.ЕД быть:ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Индийская женщина (обычно) застенчива’.
(11) do ate do cār hunde han
два и два четыре быть:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Дважды два четыре’.
На стояще е п роц ес си вн ое время образуется сочетанием основы смыслово-
го глагола с причастием совершенного вида от вспомогательного глагола rǽṇā
‛оставаться’ и формами глагола «быть» в настоящем времени. Формы настояще-
го процессивного описывают в основном действие или процесс, наблюдаемые в
фиксированный момент настоящего времени.
(12) tusī̃ kī likh rǽe ho? mæ̃ āpṇe
ты/вы что писать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.2МН я свой:М.КОСВ
dost nũ khat likh rǽā hā̃
друг ДАТ/ВИН письмо писать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.1ЕД
‛Что ты пишешь? — Я пишу письмо другу’.
Реже настоящее процессивное обозначает действие или процесс, происходящие

в течение длительного периода и не обладающие свойством перцептивности.
(13) ajj kall mere bacce panjābī
сегодня завтра/вчера мои дети панджаби
sīkh ráe han
изучать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.1МН
‛В настоящее время мои дети изучают панджаби’.
Настоящее процессивное употребляется также в значении близкого будущего.
(14) ajj rātī̃ asī̃ dillī jā ráe hā̃
сегодня ночью мы Дели ехать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.1МН
‛Cегодня вечером (ночью) мы едем в Дели’.
Н а с т о я щ е е с о в е р ш е н н о е время (перфект), образуется сочетанием
(перфективного) причастия совершенного вида основного смыслового глагола с
глаголом-связкой «быть» в настоящем времени. Перфект обозначает действие,
завершившееся в прошлом, результат которого актуален для настоящего. Формы
перфекта употребляются преимущественно в разговорных контекстах.
(15) hazūr, mæ̃ jotšī nū̃ miliā hā̃ .
господин я звездочет ДАТ/АКК встречаться:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.1ЕД
jotšī ne kǽā ki jis ne hīre
звездочет ЭРГ говорить:АОР.М.ЕД что кто ЭРГ алмаз:М.МН
curāe han us dī dā́ ṛī wič
красть-ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН его АДЪЕКТ.ПОСЛ борода в
tīlā howegā
соломинка быть:БУД.3ЕД
‛Господин, я встретился со звездочетом. Звездочет сказал, что у того, кто
украл алмазы, будет в бороде соломинка’.
К особенностям перфекта П.я., как и в других новоиндийских языках, относит-
ся способность сочетаться с обстоятельствами, относящими действие к прошло-
му, даже к далекому прошлому.
(16) gurū nānak dewjī ne sā̃ nū̃ ṭhīk rā́
гуру Нанак ВЕЖЛ ЭРГ мы:КОСВ ДАТ/ВИН правильный путь:М.ЕД
darsāiā hæ
указывать:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Гуру Нанак указал нам правильный путь’.
Следует также отметить способность перфекта сочетаться с лексическими
элементами, указывающими на кратность действия.
(17) tusī̃ kinnī wārī imtihān pās kīte han,
ты/вы сколько раз экзамен:М.ЕД.МН сдача делать-ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
phir wī ḍar lagdā hæ?
после/снова ЭМФ страх:М.ЕД касаться:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Сколько раз ты сдавал экзамены и все равно боишься?’
Система п р о ш е д ш е г о в р е м е н и время характеризуется противо-
поставлением четырех видо-временных форм.
Проше дше е н ес ове рш ен н ое (имперфект) образуется путем сочетания им-

перфективного причастия смыслового глагола с глаголом «быть» в форме им-
перфекта. Имперфект употребляется в следующих значениях.
Действие, регулярно повторявшееся в прошлом:
(18) pichle sāl mæ̃ roz ajīt páṛdā sī
прошлый:М.КОСВ год я каждый.день «Аджит» читать:ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛В прошлом году я ежедневно читал газету «Аджит»‘.
Непрерывное действие в прошлом:
(19) pǽlā̃ har ik āpṇā kanm kardā sī (работа делать:ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД
быть:ПРОШ.3ЕД): darzī kapṛe sīūndā sī, nāī wāl kāṭdā sī, ḍāktar ilāj kardā sī,
cittarkār cittar baṇāundā sī. huṇ har ik dūje dā kanm karnā cā́ undā hæ
‛Раньше каждый занимался своим делом: портной шил одежду, парик-
махер стриг, врач лечил, художник писал картины. Теперь каждый хочет
делать работу другого’.
Проше дше е п роц ес си вн ое время образуется сочетанием основы смысло-
вого глагола с причастием совершенного вида от глагола rǽṇā ‛оставаться’ с
вспомогательным глаголом «быть» в форме прошедшего времени. Эта видо-вре-
менная форма обозначает процесс, протекавший в определенный момент в прошлом.
(20) jad mæ̃ kamre wic āiā pæ̀ṇ kitāb
когда я комнату в входить-АОР.М.ЕД сестра книга
pár ráī sī
читать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Когда я вошел в комнату, сестра читала книгу’.
Проше дше е с ов е ршен н ое время (аорист) совпадает по форме с перфек-
тивным причастием. Наиболее характерно использование этой формы в повест-
вовательной функции — для обозначения ряда действий в прошлом, последова-
тельно сменявших друг друга.
(21) bārā̃ wáre bīte, tā̃ pūran pòre wicõ bā́ r
12 лет прошло тогда Пуран подземелье из наружу
nikliā. ó āpṇe bāp dī kacǽrī pɔ́ nciā
выходить-АОР.М.ЕД он свой отец АДЪЕКТ.ПОСЛ двор прибывать:АОР.М.ЕД
‛Прошло двенадцать лет — тогда Пуран вышел из подземелья. Он явился
ко двору отца...’
Аорист может указывать на неограниченную кратность действия, передавая
значение множества одинаковых действий, сведенных к единству.
(22) gurū jī ne ek ek cele nū wārī wārī āpṇe kol
Гуру ВЕЖЛ ЭРГ один один ученик:ДАТ/ВИН раз раз себе рядом
bulāiā
звать-АОР.М.ЕД
‛Гуру по одному по очереди звал к себе учеников’.
Аорист указывает также на предстоящее действие, предшествующее другому
действию, например, в различных придаточных предложениях, описывающих
тесную связь между действиями главного и придаточного предложения.
(23) jis dī soṭī bākīā̃ nālõ lammī hoī

который АДЪЕКТ.ПОСЛ палочка других от длинная быть:АОР.Ж.ЕД
ó cor howegā
он вор быть:БУД.3ЕД
‛Чья палочка окажется (букв. ‛оказалась’) длиннее, тот и вор’.
Аорист употребляется также в придаточных условия.
(24) je prā̀ wā̃ ne picchā kītā tā̃
если брат:МН ЭРГ преследование делать-АОР.М.ЕД тогда
ṭākrā ho pæṇā sī
столкновение быть:ОСН падать:ИНФ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Если бы братья стали преследовать, должно было бы произойти столкно-
вение’.
Глаголы движения употребляются в аористе в значении намерения совершить
действие.
(25) ṭhīk hæ, mæ̃ cal-ī
правильно есть я идти-АОР.Ж.ЕД
‛Ладно, я пошла’.
Да вн оп роше дше е время (плюсквамперфект) образуется сочетанием причас-
тия совершенного вида спрягаемого глагола с вспомогательным глаголом «быть»
в форме прошедшего времени. Глагол-связка в форме 3 л. ед. ч. может употреб-
ляться также в значении множественного числа. Плюсквамперфект обозначает
осуществленное в прошлом действие, отделенное от настоящего временны́ м
промежутком или каким-либо событием в прошлом:
(26) tulsīdās de samẽ wic kāšī wic mahāmarī
Тулсидас АДЪЕКТ.ПОСЛ время в Каши в эпидемия
phailī sī
распространяться-ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Во времена Тулсидаса в Каши разразилась эпидемия’.
(27) muṛ āṇde wele kise bande ne pūchiā
обратно хождения во.время какой.то. человек ЭРГ спрашивать-АОР.М.ЕД
“kithe gae sī?”
куда ходить-ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:ПРОШ.3ЕД=МН.
‛Когда (он) возвращался, один человек спросил: «Куда ты ходил?»’ (первое
действие, о котором задается вопрос, отделено от времени, когда задается
вопрос, «промежуточным» действием — возвращением).
Плюсквамперфекту свойственна функция «зачина» текста, повествующего о
прошлом:
(28) krišan candar dā janam 1913 wic panjab wic
Кришан Чандар АДЪЕКТ.ПОСЛ рождение 1913 в Пенджаб в
hoiā sī
быть:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Кришан Чандар родился в Пенджабе в 1913 году’.
Плюсквамперфект, как правило, употребляется также в придаточных предло-
жениях, указывающих на внезапность или преждевременность действия, описан-
ного в главном предложении. В таких предложениях перфективное причастие и

глагол-связка обычно разделяются эмфатической частицей hī:
(29) bādšā́ ne é gallā̃ suṇīā̃ hī san ki
падишах ЭРГ эти слова слышать-ПРИЧ.СОВ.Ж.МН ЭМФ быть:ПРОШ.3МН как
ikdam samáj giā ki é lok bīrbal nāl khār
сразу понимание идти-АОР.М.ЕД что эти люди Бирбал ИНСТР зависть
khānde han
есть-ПРИЧ.НЕСОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Как только падишах услышал эти слова, он тут же понял, что эти люди за-
видуют Бирбалу’.
В формах б у д у щ е г о времени изъявительного наклонения отсутствуют
видовые противопоставления. Будущее время описывает действие или процесс,
соотносимые с планом будущего.
(30) sāḍī gaḍḍī panj minṭā̃ wic tur paegī
наш поезд пять минут в отправляться:ОСН падать:БУД.Ж.ЕД
‛Наш поезд отправится через пять минут’.
Помимо описанных выше основных видо-временных значений, в П.я. выража-
ется также линейная и количественная аспектуальность. Среди количественной
группы значений выделяются длительный, длительно-прогрессивный и много-
кратный с п о с о б ы д е й с т в и я.
Форма дли т ельн ог о способа действия образуется сочетанием причастия не-
совершенного вида основного смыслового глагола с формами вспомогательного
глагола rǽṇā ‛оставаться’. Форма длительного способа действия употребляется в
различных видо-временных формах изъявительного наклонения, а также в косвен-
ных наклонениях. Исключение составляют формы процессивного вида, которые не
могут сочетаться с длительным способом действия. Невозможно также построение
форм длительного способа действия от интенсивных глаголов. Длительный способ
действия предполагает непрекращающееся действие, охватывающее более или
менее продолжительный отрезок времени. При этом действие в течение этого от-
резка времени может протекать непрерывно (31) или регулярно повторяться (32).
(31) sārī rāt ó jāgdā rǽā
вся ночь он бодрствовать-ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД оставаться-ПРИЧ.СОВ.М.ЕД
‛Всю ночь он бодрствовал’.
(32) sāḍā adhiāpak bārambār kǽndā
наш учитель раз.за.разом говорить-ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД
rǽā sewā wic mewā
оставаться-АОР.М.ЕД служение в плод
‛Наш учитель постоянно говорил: «Труд дает плоды»’.
Формы дли тел ьн о-п рог ре сси вн ог о способа действия образуются сочета-
нием причастия несовершенного вида смыслового глагола с формами вспомога-
тельного глагола jāṇā ‛идти’. Невозможно образование этих форм от основ ин-
тенсивных глаголов. Формы длительно-прогрессивного способа действия обо-
значают нарастание или ослабление какого-либо признака, характеризующего
субъект; интенсивность признака, характеризующего качественное обстоятельст-
во при глаголе-сказуемом; нарастание интенсивности действия, выраженного

глаголом-сказуемым.
(33) pānḍaw din badin mazbūt hunde
Пандавы день за.днем сильный быть:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН
jā rǽe san
идти:ОСН оставаться-ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:ПРОШ.3МН
‛Пандавы с каждым днем становились сильнее’.
(34) uh baṛe afsos nāl ṭuṭṭīhoī mūrtī wal
он большой сожаление ИНСТР разбитый статуя сторона
wekhdā jā rǽā sī
смотреть-ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД идти:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Он со все большим сожалением смотрел на разбитую статую’.
(35) hɔlī hɔlī kɔrawā̃ ate pānḍawā̃ dī dušmaṇī
медленно медленно Кауравы и Пандавы АДЪЕКТ.ПОСЛ вражда
wáddī gaī
расти- ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.ЕД идти-АОР.Ж.ЕД
‛Вражда между Пандавами и Кауравами постепенно усиливалась’.
Часто указывается на корреляцию в развитии двух взаимосвязанных действий
или процессов. Соотнесенность действий и процессов может обозначаться лекси-
чески при помощи местоименных наречий типа jiũ jiũ ... tiũ tiũ ‛по мере того как’.
(36) jiũ.jiũ pānḍawā̃ dī šuhrat ate zor wáddā
по.мере.того.как Пандавы АДЪЕКТ.ПОСЛ слава и сила расти-ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД
jāndā sī, tiũ.tiũ kɔrawā̃ dī
идти-ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД по.мере.этого Кауравы АДЪЕКТ.ПОСЛ
īrkhā wī wáddī jā ráī sī
зависть тоже расти-ПРИЧ.НЕСОВ.Ж.ЕД идти:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛По мере того как росли слава и могущество Пандавов, увеличивалась за-
висть к ним Кауравов’.
Соотносительные местоименные наречия tiũ tiũ могут опускаться.
(37) jiũ jiũ wiāh dī tiārī wáddī gaī, (tiũ tiũ) sāhibā dā jīā kàṭdā giā
‛Чем активнее шли приготовления к свадьбе, тем большее отчаяние испы-
тывала Сахиба’.
Формы длительно-прогрессивного способа действия могут также описывать
смену субъектов или объектов, которые один за другим подключаются к дейст-
вию (процессу).
(38) wáre bītde gae
годы проходить:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН идти:АОР.М. МН
‛Шли (один за другим) годы’.
(39) ádiāpak ikk tõ picche ikk bacce de piāle wic dúdd
учитель один АБЛ после один ребенка АДЪЕКТ.ПОСЛ чашка в молоко
pāundā jā rǽā sī
наливать-ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД идти:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Учитель одному за другим наливал детям в чашки молоко’.
Существует вариант длительно-прогрессивного способа действия, образуемый

сочетанием причастия совершенного вида с глаголом jāṇā ‛идти’. Помимо опи-
санных выше, он имеет также значение «вот-вот»:
(40) é sabh khātardārī utõ.utõ hī sī wicõ ó
это все радушие поверхностный ЭМФ быть:ПРОШ.3ЕД внутри она
namošī nāl marī jāndī sī
позор ИНСТР умирать:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД идти:ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Все это радушие было поверхностным, на самом деле она вот-вот готова
была умереть от позора’.
Мн ог ок ра тн ый способ действия, обозначающий регулярную повторяемость
действия, образуется сочетанием герундия основного смыслового глагола с фор-
мами вспомогательного глагола karnā ‛делать’.
(41) garmīā̃ wic uh kašmīr jāiā karde han
лето:КОСВ.МН в они Кашмир ездить:ГЕР делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Летом они регулярно ездят в Кашмир’.
(42) jū̀ ṭh mat boliā kar
ложь не говорить:ГЕР делать:ИМП.ЕД
‛Не лги’ (букв. ‛Не имей обыкновения говорить неправду’).
Формы многократного способа действия не сочетаются с формами процессив-
ного вида.
Длительность или повторяемость действия передается также повтором при-
частий несовершенного вида.
(43) sær kardā kardā merā dost
прогулка делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД мой:М.ЕД друг
mere kol āiā
мой:М.КОСВ рядом приходить:АОР.ЕД.М
‛Гуляя, мой друг зашел ко мне’.
Из компонентов л и н е й н о й а с п е к т у а л ь н о с т и в П.я. граммати-
кализованы фазовые значения начала и конца действия, а также обозначение ре-
зультирующей стадии.
На ча ло дей стви я обозначается сочетанием косвенного падежа инфинитива
смыслового глагола с вспомогательным глаголом lagṇā ‛касаться’.
(44) akbar bīrbal nū̃ kǽṇ lagā
Акбар Бирбал ДАТ/ВИН говорить:ИНФ.КОСВ ВСПОМ :АОР.М.ЕД
‛Акбар обратился к Бирбалу’ (букв. ‛начал говорить’).
Законченность действия, его исполнение до логического предела обозначается
сочетанием основы глагола с вспомогательным глаголом cukṇā ‛заканчивать’.
(45) merī tī̀ é kitāb páṛ cukī hæ
мой:Ж.ЕД дочь этот книга читать:ОСН ВСПОМ :ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Моя дочь уже прочла эту книгу’.
Начало и за вершен н ос ть действия выражаются также так называемыми
«интенсивными» глаголами, образуемыми сочетанием основы смыслового глаго-
ла с видо-временными формами некоторых образующих глаголов, наиболее рас-
пространенными из которых являются āuṇā ‛приходить’, jāṇā ‛идти, уходить’,

læṇā ‛брать’, deṇā ‛давать’, pæṇā ‛падать’. Статистически преобладает сочета-
емость основного смыслового и образующего глагола по переходности. Интен-
сивы от непредельных глаголов обозначают начало действия: ro pæṇā
‛заплакать’; интенсивы от предельных — законченность действия: læ læṇā
‛взять’; sīkh læṇā ‛изучить’; ā jāṇā ‛прийти’; de deṇā ‛отдать’.
Ре з ульта ти в образуется сочетанием причастия совершенного вида основно-
го спрягаемого глагола с причастием совершенного вида от глаголов hoṇā ‛быть’
или pæṇā ‛падать’. В П.я. употребляются все три вида результативных конструк-
ций: субъектный (46), объектный (47) и посессивный (48) и (49) результатив.
(46) surjīt baṛā thakiā hoiā hæ
Сурджит большой:М.ЕД уставать:М.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.М.3ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Сурджит очень устал’.
(47) bistre dīā̃ caddarā̃ badlīā̃
постель:М.ЕД.КОСВ АДЪЕКТ.ПОСЛ :Ж.МН простыня:Ж.МН менять:ПРИЧ.СОВ.Ж.МН
paīā̃ san
падать:ПРИЧ.СОВ.Ж.МН быть:ПРОШ.3МН
‛Простыни на постели поменяли’.
Есть два вида посессивного результатива:
— с переходным глаголом:
(48) óne paise chupāe hoe han
он:ЭРГ деньги:М.МН прятать:ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:ПРИЧ.СОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Он спрятал деньги’ (деньги находятся у него).
— с непереходным глаголом:
(49) kuṛīā̃ de sóṇīā̃ sāṛīā̃ sajjīā̃
девушка:Ж.МН.КОСВ АДЪЕКТ.ПОСЛ.посл красивый:Ж.МН сари:Ж.МН быть.наряженным
hoīā̃ san
быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.МН быть:НАСТ.3МН
‛На девушках были красивые сари’.
Послелог de в форме мужского рода косвенного падежа в этих конструкциях
является неизменяемым.
Результирующее состояние может передаваться также причастием совершенно-
го вида в функции зависимого предиката, а также деепричастием с суффиксом -ī.
(50) mæ̃ sītā nū̃ lāl sā́ ṛī pāī hoī
я Сита ДАТ/ВИН красный сари надевать:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД
wekhiā
видеть:АОР.М.ЕД
‛Я видел Ситу в красном сари’. (букв. ‛надевшую красное сари’)
(51) skūl de kol ciṭṭī dúd ṭopī sir te
школа АДЪЕКТ.ПОСЛ возле белый молоко шляпа голова на
rakhī ikk ādmī khaṛā sī
надевать:ДЕЕПРИЧ IV один человек стоять:ПРИЧ.М.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛Возле школы стоял человек в белой как молоко шляпе’.
Антирезультатив выражается сочетанием повтора причастия несовершенного ви-

да с видо-временными формами десемантизированного глагола bacṇā ‛спасаться’.
(52) ó ḍigdā ḍigdā bac giā
он падать:ПРИЧ.НЕСОВ.М.ЕД (то же) спасаться:ОСН идти:АОР.М.ЕД
‛Он чуть не упал’.
Модальность в П.я. выражается вспомогательным глаголом sakṇā ‛мочь’, при-
соединяемым к основе глагола (bol ‛говоритьʼ: ó bol sakdā hæ ‛он может говорить’),
пассивными конструкциями с модальным значением (см. ниже), конструкциями
долженствования, а также категорией наклонения, которая конституируется про-
тивопоставлением граммем изъявительного, повелительного, предположительно-
го, сослагательного и условного н а к л о н е н и й.
Формы повелительного наклонения противопоставляются по числу: формы
единственного числа равны основе глагола, формы множественного числа обра-
зуются присоединением к основе суффикса -o.
Формы единственного числа: páṛ ‛читай’, khā ‛ешь’ используются при обраще-
нии к маленьким детям, при различных видах интимного общения, а также при
обращении к собеседнику низкого социального статуса. Формы множественного
числа: páṛ-o ‛читайте’, khā-o ‛ешьте’ используются при обращении как к одному,
так и ко многим лицам, равным или высшим в возрастной или социальной иерархии.
Предположительное наклонение обозначает граничащее с уверенностью пред-
положение относительно возможности/невозможности осуществления действия.
В П.я. противопоставлены три аналитические видовые формы предположитель-
ного наклонения: формы несовершенного, совершенного и процессивного видов,
образуемые соответственно соединением причастий несовершенного, совершен-
ного и процессивного видов с будущим временем вспомогательного глагола
«быть».
Несовершенный вид:
(53) tusī̃ socde howoge (думать:ПРИЧ.НЕСОВ.М.МН быть:БУД.2МН) ki is film laī
ṭikaṭ læṇā sɔkhā kanm hæ?
‛Ты, вероятно, думаешь, что легко взять билеты на этот фильм?’
Cовершенный вид:
(54) usne é kitāb páṛī howegī (читать:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:БУД.3Ж.ЕД)
‛Он, вероятно, прочел эту книгу’.
Процессивный вид:
(55) huṇ tusī̃ mere bāre soc ráe howoge (думать:ОСН оставаться:ПРИЧ.СОВ.М.МН
быть:БУД.2МН)
‛Сейчас вы, скорее всего, думаете обо мне’.
Будущее время изъявительного наклонения глагола «быть» наряду со значени-
ем будущего также может иметь значение предположения.
(56) us samẽ us-dī umar nɔ sāl
это:КОСВ время:М.ЕД.КОСВ он:КОСВ-АДЪЕКТ.ПОСЛ.Ж.ЕД возраст:Ж.ЕД девять год
dī howegī
АДЪЕКТ.ПОСЛ.Ж.ЕД быть:БУД.Ж.3ЕД
‛В то время ему, должно быть, было лет девять’.
Сослагательное и условное н а к л о н е н и я имеют одинаковую структуру:

они включают одну синтетическую, нейтральную в видовом отношении форму и
три аналитические: совершенного, несовершенного и процессивного видов.
Синтетическая форма с осла га тельн ог о наклонения в независимом предло-
жении и в главной части сложноподчиненного предложения имеет следующие
значения:
— предположение
(57) šāid tænū̃ is ute yaqīn nā howe (вера ОТР быть:СОСЛ.3ЕД) ki šīlā túāḍī pæ̀ṇ hæ
‛Вероятно,тебе не верится, что Шила — твоя сестра’.
— сомнение:
(58) šāid hī us nū̃ é mālūm howe (известный быть:СОСЛ.3ЕД) ki tusī̃ kɔṇ ho
‛Вряд ли он знает, кто ты’.
— испрашивание разрешения: mæ̃ āwā̃ ? я входить:СОСЛ.1ЕД ‛Можно войти?’
— приглашение к совместному действию:
(59) calīe (двигаться:СОСЛ.1МН) nawī̃ film wekhīe (смотреть:СОСЛ.1МН)
‛Пошли, посмотрим новый фильм’.
— опасение:
(60) mere prāwā̃ nāl tænū laṛnā nā pawe (сражаться:ИНФ ОТР падать:СОСЛ.3ЕД)
‛Как бы тебе не пришлось сражаться с моими братьями!’
— риторический вопрос:
(61) iko ik sāḍī tī̀ æ, éde rā́ ī̃ hor waḍā kàr kiũ na apnāīе (почему нет де-
лать.своим:СОСЛ.1МН)
‛У нас только одна дочь, почему бы с ее помощью не породниться с более
знатным домом?’
Синтетическая форма сослагательного наклонения употребляется в придаточ-
ном предложении, если в главном выражается:
— пожелание:
(62) asī̃ cā́ unde hā̃ ki tusī̃ panj waje āwo
‛Мы хотим, чтобы ты пришел в пять часов’.
— необходимость:
(63) zarūrī hæ ki ó turt qadam cukkaṇ
‛Необходимо, чтобы они немедленно приняли меры’.
— приказ:
(64) pulas dā hukam hæ ki é makān khālī kītā jāwe
‛Полиция велела освободить этот дом’.
— предложение:
(65) usne tajwīz peš kītī ki is māmle ute aglī mulāqāt wele bǽs kītī jāwe
‛Он предложил обсудить эту проблему при следующей встрече’.
— условие:
(66) mæ̃ us šart te tænū̃ kitāb dewāngā ki agle hafte é mænū̃ wāpas mile
‛Я дам тебе книгу при том условии, что на следующей неделе она будет мне
возвращена’.
— в уступительных придаточных предложениях:

(67) mæ̃ kinnā wī masrūf kiū̃ nā howā̃ túāḍe wāste zarūr wakt káḍāngā
‛Как бы я ни был занят, для тебя всегда найду время’.
Синтетическая форма сослагательного наклонения употребляется также в при-
даточной части сложноподчиненных предложений:
— в придаточных условия:
(68) ó nū̃ kī howe je huṇ mirzā ó de móḍe ute hatth tàr dewe
‛Что с ней случится, если Mирза положит ей руку на плечо?’
— в придаточных цели:
(69) asī̃ māl tirpāl nāl ṭàk dītā tā̃ jo ó mī́ nāl nā pìjje
‛Мы покрыли товар брезентом, чтобы он под дождем не промок’.
— в придаточных времени:
(70) jadõ tāī ̃ ó kúj bole faqīr gāib ho giā
‛Прежде чем он успел что-нибудь сказать, факир исчез’.
— в придаточных сравнения:
(71) ó nū̃ laggā jiwẽ ḍākṭar kàṛī howe
‛Ему показалось, будто доктор превратился в часы’.
— в придаточных изъяснительных, когда в главном присутствует отрицание
или вопрос:
(72) asī̃ ewẽ kade náī ́ ̃ karde ki kise dī mérbānī pùl jāīe
‛Мы никогда не забываем чьего-либо великодушия’. (букв. ‛никогда так не
делаем, чтобы забыть’.)
(73) us wic innī himmat kithõ hæ ki túāḍe warge pǽlwā̃ dā sāmnā kare
‛Откуда у него смелость, чтобы противостоять такому силачу, как ты?’
Три видовые формы сослагательного наклонения образуются сочетанием при-
частий несовершенного, совершенного и процессивного вида с формами сослага-
тельного наклонения глагола «быть». Они подчеркивают соответственно предпо-
ложение о повторяющемся, завершившемся или длящемся действии, процессе
или состоянии. Видовые формы сослагательного наклонения в основном упот-
ребляются в сложноподчиненных предложениях:
— в главной части сложноподчиненных предложений с изъяснительным ти-
пом связи:
(74) šāid (šāid hī) tusī̃ socde howo (sociā howe) ki ó waḍḍā ādmī hæ
‛Вероятно (вряд ли), ты думаешь (подумал), что он большой человек’.
— в придаточной части сложноподчиненных предложений с изъяснительным
типом связи:
(75) ho sakdā hæ rā́ njā hī jogī baṇke ā giā howe
‛Возможно, пришел Ранджха, ставший йогином’.
— в придаточной части условных предложений:
(76) je tusī̃ socde howo ki mæ̃ túāḍā dušman hā̃ tā̃ tusī̃ galat samájde ho
‛Если ты полагаешь, что я твой враг, то заблуждаешься’.
— в придаточной части предложений со значением нереального сравнения:

(77) rām nū̃ laggā jiwẽ sūraj wī wik giā howe
‛Раму показалось, будто и солнце продано’.
(78) mænū̃ laggā jiwẽ bā́ r koī gā riā́ howe
‛Мне показалось, что снаружи кто-то поет’.
— в уступительных придаточных предложениях:
(79) tankhwā́ pā̀ wẽ ziādā nā mildā howe par bandā khušqismat hæ jo innī sóṇī kuṛī
milī hæ
‛Хоть он большую зарплату не получает, но ему повезло, раз досталась та-
кая красивая девушка’.
(80) usdī nigā́ merī taraf uṭhī howe jā̃ nā uṭhī howe, merī ṭikṭikī us wakt tāī̃ us ute lagī
raī́ jadõ tāī̃ ó nazarõ óle nā hoī
‛Подняла она на меня взгляд или нет — (не важно), но я провожал ее
взглядом, пока она не скрылась из вида’.
— в придаточных, предполагающих отрицание в главной части:
(81) koī din naī̃́ guzardā ki ó pustakāle nā jāndā howe
‛Не проходит и дня, чтобы он не пошел в библиотеку’.
В простых предложениях видовые формы сослагательного наклонения упо-
требляются реже, большей частью в предложениях со значением опасения:
(82) kite ó bīmār nā piā howe
‛Уж не заболел ли он?’
Усл овн ое наклонение, как и сослагательное, представлено в П.я. одной син-
тетической и тремя аналитическими формами. Формы условного наклонения
обозначают действие, процесс или состояние, возможность реализации которых
не превращется в действительность. Большей частью условное наклонение упот-
ребляется в сложноподчиненных предложениях с условно-следственным типом
связи, с союзами или без союзов, ср. ниже употребление в условном предложе-
нии синтетической формы, совпадающей с простым причастием несовершенного
вида, и трех аналитических, образуемых соединением причастий несовершенно-
го, совершенного и процессивного вида с формой условного наклонения от гла-
гола «быть».
Синтетическая форма:
(83) mæ̃ túāḍī jagā́ hundī tā̃ é tajwīz zarūr manzūr kardī
‛Будь я на твоем месте, тогда обязательно принял бы это предложение’.
Форма совершенного вида в придаточном и несовершенного в главном пред-
ложении:
(84) je us wele tusī̃ merī slā́ mannī hundī tā̃ huṇ sukkī roṭī nā khānde hunde
‛Если бы ты меня тогда послушался, тогда сейчас не ел бы сухой хлеб’.
Форма процессивного вида в придаточном и совершенного в главном предло-
жении:
(85) túānū̃ sardī tā̃ naī̃́ lagdī? sā̃ nū̃ sardī lag raī́ hundī tā̃ asī̃ bārī band nā kītī hundī?
‛Вам не холодно? — Будь нам холодно, тогда разве мы не закрыли бы окно?’
В простых предложениях условное наклонение употребляется реже, в основ-

ном со значением риторического вопроса или неосуществимого пожелания/совета.
(86) ó jāṇā naī̃́ sī cā́ undā. tā̃ kī mæ̃ usnū̃ zabardastī le āundā?
‛Он не хотел идти. Так что, мне его насильно было приводить?’
(87) kāš tusī̃ mere prā̀ hunde
‛О если бы ты был моим братом!’
(88) bewaqūfā ethe āuṇ dī kī jaldī sī? tusī kàrī̃ rǽnde
‛Дурак! Зачем было сюда приходить! Оставался бы дома!’
З а л о г о в а я оппозиция складывается в П.я. противопоставлением активно-
го и пассивного залогов. В П.я. употребляется два вида пассивных конструкций:
синтетический и аналитический пассив. Синтетический пассив (показатель -i-)
возможен только в видо-временных формах настоящего несовершенного и, как
правило, имеет модальные значения. Он образуется соединением причастия пас-
сивного залога с вспомогательным глаголом «быть» в настоящем времени. Син-
тетический пассив образуется как от переходных, так и от непереходных глаго-
лов. Формы синтетического пассива не допускают сохранения агенса активного
предложения. В современном литературном языке синтетический пассив упо-
требляется преимущественно в значении необходимости (долженствования).
(89) choṭe bacciā̃ nū is tarah dīā̃ gallā̃
маленький ребенок ДАТ/ВИН этот способ АДЪЕКТ.ПОСЛ слова
naī̃́ kah-ī-dī-ā̃
ОТР говорить-ПАСС-ПРИЧ. НЕСОВ.Ж-МН
‛Маленьким детям таких вещей не следует говорить’.
Преимущественно в западных диалектах, реже в литературном языке, синтетиче-
ский пассив употребляется также в значении возможности: socе binā naī ́ ̃ rahīdā
(ОТР жить:ПАСС.ПРИЧ.М.ЕД) ‛Невозможно жить не думая’. В отличие от аналити-
ческого пассива, образуемого только от волитивных глаголов, синтетический
пассив в редких случаях образуется также от инволитивных глаголов.
Аналитический пассив образуется сочетанием причастия совершенного вида
спрягаемого глагола с видо-временными формами вспомогательного глагола jāṇa
‛идти’. Пассив от переходных глаголов может быть модальным и немодальным.
Немодальный пассив выполняет типичную для пассива функцию передвижения
или устранения агенса из позиции главного актанта. Преобладают пассивы без
агенса.
(90) is karke mænū̃ pasand naī ́ ̃ kītā giā
‛Поэтому меня невзлюбили’.
Если агенс в пассивной конструкции выражен, он оформляется послелогом
walõ.
(91) é jagīr mahānrājā ranjīt síng walõ šām síng nū̃ ditī gaī sī
‛Этот джагир был подарен (дан) Шьяму Сингху махараджей Ранджитом
Сингхом’.
Модальный пассив имеет два основных значения: долженствования и возмож-
ности. Конструкции со значением долженствования образуются, как правило, от
переходных глаголов, употребляются только в настоящем времени и без агенса.

Преобладают долженствовательные конструкции с отрицанием.
(92) is tarah widešī zabānā̃ naī ́ ̃ sīkhīā̃ jāndīā̃ han
‛Так иностранные языки не следует учить!’
Аналитический пассив со значением возможности употребляется как от пере-
ходных, так и от непереходных глаголов. Они содержат обычно отрицание или
вопросительное слово. Преобладают конструкции с выраженным агенсом, кото-
рый в отличие от нейтрального пассива маркируется послелогами tõ, kolõ: rām
tõ/kolõ uṭhiā naī ́ ̃ jāegā ‛Рам не сможет встать’, однако возможны и конструкции
без агенса: ethe saṛak kiwẽ pār kītī jāwegī ‛Как здесь (можно) перейти улицу?’
2.3.6. Категория л и ц а выражается в формах настоящего времени глагола
hoṇā ‛быть’, в формах будущего времени, а также в тех видо-временных формах
изъявительного и видовых формах других наклонений, в которые включается
глагол hoṇa ‛быть’ (см. 2.4.0.). У местоимений лицо является словоклассифици-
рующей категорией.
выражается синкретически с категорией о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у -
ш е в л е н н о с т и. Показателем определенности является послелог nū̃, марки-
рующий имя в позиции прямого объекта. Поскольку этот же послелог маркирует
также одушевленные существительные и местоимения в позиции прямого объек-
та, то определенность/неопределенность эксплицитно выражается только в слу-
чае неодушевленных существительных.
Основные д е й к т и ч е с к и е показатели в П.я. — указательные местоиме-
ния é ‛этот, эти’, ó ‛тот, те’, местоименные наречия ethe ‛здесь’, othe ‛там’, а также
образующие интенсивных глаголов, которые противопоставляют значения ‛со-
вершение действия в интересах агенса/бенефицианта’, ср. ниже противопостав-
ление глаголов deṇā ‛давать’ и læṇā ‛брать’, маркирующих эту оппозицию, ср.
merī ḍāirī wicc āpṇā nām likh do ‛Напиши в моей записной книжке свое имя’ и
āpnī ḍāirī wic merā namlikh lo ‛Напиши в своей записной книжке мое имя’.
Дейктические местоимения и наречия в П.я. выполняют также анафорическую
функцию, отсылая к антецеденту, находящемуся обычно за пределами высказы-
вания. Анафорические местоимения-существительные āp ‛сам’ и его усилитель-
ные варианты āpī/āpe ‛сам же’, местоимения khud ‛сам’, āpṇe āp ‛сам собой’, а
также местоимение-прилагательное āpṇā ‛свой’ указывают на антецедент —
субъект данного предложения: bandūk āpṇe āp cal gaī ‛Ружье само по себе вы-
стрелило’; mohan ne sáb kū́ j āpī/āpe kītā sī ‛Мохан исключительно сам все сде-
лал’; munḍe ne khud āpṇī bīwī cuṇī ‛Юноша сам выбрал себе жену’; kuṛī ne āpṇā
nām batāiā ‛Девушка назвала свое имя’.
В предложении возможно только одно отрицание. Перед финитной глагольной
формой в изъявительном наклонении обычно употребляется отрицание naī̃.́ При
нейтральном порядке слов оно, как правило, предшествует всей аналитической
глагольной форме, при этом в настоящем несовершенном глагол-связка «быть»
большей частью опускается, а в прошедшем несовершенном глагол-связка пред-
шествует причастию: garīb ṭabbrā̃ de bacce skūl naī ́ ̃ jānde ‛Дети из бедных семей
не ходят в школу’; ó is hoṭal wic kadī wī naī ́ ̃ sī ṭhǽrdā ‛Он никогда в этом отеле не
останавливался’.
Отрицание nā употребляется с нефинитными глагольными формами: kúj nā

bolṇā hī sahī ‛Правильно будет ничего не говорить’. Отрицание nā с дееприча-
стиями имеет значение «вместо»: hindī nā sīkhkar ó panjābī sīkh rǽā hæ ‛Вместо
того, чтобы учить хинди, он учит панджаби’. Для выражения значения «не вы-
учив хинди» используется конструкция «причастие совершенного вида в косвен-
ном падеже + послелог (de/tõ) binān/bagær» (первая часть послелога обычно опус-
кается): hindī sīkhe (de/tõ) binā̃ hindustā̃ wic rǽṇā muškil hæ ‛В Индии трудно жить,
не выучив хинди’.
Отрицание nā может повторяться при употреблении с однородными членами
предложения: ó bandā nā bɔ́ t cangā nā bɔ́ t mandā, æsā wæsā hæ ‛Этот парень и не
очень хороший и не очень плохой, средний’.
Отрицание nā употребляется также в косвенных наклонениях: сослагательном
(93) и условном (94).
(93) merī sáb tõ waḍḍī icchā hæ ki us warge lok phir ethe nā āuṇ
‛Мне больше всего хочется, чтобы такие, как он, люди сюда больше не
приходили’.
(94) tusī̃ nā āunde tā̃ mæ̃ kī kardā ?
‛Что бы я делал, если бы ты не пришел?’
В повелительном наклонении наряду с nā возможна также запретительная час-
тица mat, обе частицы часто ставятся после глагола: ro nā/mat ro/ ro mat ‛Не
плачь!’ Частица mat имеет значение более категорического запрета.
Интенсивные глаголы обычно не употребляются с отрицанием, ср. rām ā
giā? — naī̃́ ó huṇ tak naī ́ ̃ āiā ‛Рам пришел? — Нет, он до сих пор не пришел’. Ос-
новными исключениями являются конструкции со значением опасения: kite ó
bīmār nā pæ giā howe ‛Уж не заболел ли он?’, а также конструкции, в которых
глагол-сказуемое является фокусом высказывания: usne āpṇā kàr wec tā̃ naī ́ ̃ ditā,
pèṭ kītā hæ ‛Он свой дом не продал, а подарил’.
Предикаты «казаться», «думать», «хотеть» пропускают через себя отрицание,
ср. ниже синонимичные высказывания: mæ nū̃ lagdā hæ ki rām āj naī̃́ āwegā ‛Мне ка-
жется, Рам сегодня не придет’ и mæ nū̃ naī̃́ lagdā ki rām āj āwegā ‛Мне не кажется,
что Рам сегодня придет’; ó naī̃́ cā́ undā ki mæ̃ sacc dassā̃ ‛Он не хочет, чтобы я сказал
правду’ и ó cā́ undā hæ ki mæ̃ sacc nā dassā̃ ‛Он хочет, чтобы я не говорил правду’.
В П.я. нет отрицательных местоимений и наречий. Отрицательные значения
передаются конструкциями с неопределенными местоимениями и наречиями и
отрицанием при глаголе.
(95) koī kise nū̃ kadī kúj naī̃́ dasegā
кто.то кто.то:КОСВ ДАТ/ВИН когда.то что.то ОТР сообщать:БУД.Ж.3ЕД
‛Никто никому никогда ничего не скажет’.
При необходимости передать значения типа «кто-то когда-то кому-то чего-то
не сказал» используются более развернутые конструкции, например, с придаточ-
ным определительным.
(96) koī bandā hæ jis ne kúj naī̃́ dasiā
какой.то человек быть:3ЕД который:КОСВ ЭРГ что.то ОТР сообщил:АОР.М.ЕД
‛Есть такой человек, который ничего не сказал’.
2.3.7. В П.я. можно выделить следующие части речи.

С у щ е с т в и т е л ь н о е. Прототипическое значение предметности реализу-
ется в классификационных категориях рода и одушевленности/неодушевленно-
сти, а также в словоизменительных категориях определенности/неопределенности,
числа и падежа; первичная функция — зависимый от глагола главный член
именной группы.
П р и л а г а т е л ь н о е. Прототипическое значение вневременного признака
реализуется в словоизменительных категориях рода, числа и падежа, первичная
функция — зависимый член именной группы.
Ч и с л и т е л ь н о е. Прототипическая функция — называние количества.
Количественные и дробные числительные не имеют морфологических категорий.
В некоторых случаях количественные числительные могут факультативно при-
обретать словоизменительную категорию падежа; помимо общепринятой суще-
ствует вигезимальная система счета, используемая в разговорном языке в основ-
ном деревенскими жителями. Субстантивированное числительное wī́ ‛двадцатка’
используется большей частью в форме множественного числа wī́ā̃ ‛двадцатки’:
cār wī́ā̃ ‛восемьдесят’, che wī́ā̃ te das ‛сто тридцать’. При счете употребляется
также слово kàṭ ‛меньше’: do kàt wī́ ‛восемнадцать’ (на два меньше двадцати), cār
kàt do wī́ā̃ ‛тридцать шесть’ (на четыре меньше двух двадцаток). Порядковые и
множительные числительные характеризуются словоизменительными катего-
риями рода, числа и падежа. Первичная синтаксическая функция числитель-
ных — зависимый член именной группы.
Г л а г о л. Значение действия, процесса или состояния реализуется в словоиз-
менительных грамматических категориях времени, вида, глагольного количества,
залога, наклонения, лица и числа, а также в скрытых категориях волитивности,
транзитивности/интранзитивности и предельности, выражаемых в финитных
формах. Первичная функция финитных форм — главный конституирующий член
предложения. Преобладают аналитические финитные формы глагола, граммати-
ческое значение которых связано с грамматическими значениями составляющих
их компонентов, однако не является механической суммой значений.
Внутри класса глагола можно выделить несколько подклассов: 1) подкласс
словоформ, употребляемых только в составе финитных глагольных форм; они
обычно характеризуются словоизменительными категориями времени и/или лица;
к ним относятся глагольные формы будущего времени, нейтральная в видовом
отношении форма сослагательного наклонения, формы изъявительного и повели-
тельного наклонения вспомогательного глагола «быть»; 2) подкласс словоформ,
употребляемых как в составе финитных форм, так и в других синтаксических
функциях: а) причастия совершенного и несовершенного вида, употребляемые
также в функции определения и предикативно-обстоятельственной функции: по-
мимо глагольных, они характеризуются также именными словоизменительными
категориями рода, числа и падежа; б) инфинитив, употребляемый, помимо фи-
нитных форм, также в функции косвенного дополнения и характеризующийся
именными категориями рода, числа и падежа; в) форма, традиционно называемая
герундием, — неизменяемое отглагольное имя, совпадающее по форме с причас-
тием совершенного вида мужского рода единственного числа; 3) подкласс сло-
воформ, употребляемых только в нефинитных глагольных формах: деепричастия
совершенного и несовершенного вида, для которых характерна функция зависи-

мого предиката.
М е с т о и м е н и е. Дейктические и анафорические слова с различными син-
таксическими функциями; выделяются местоимения-существительные и место-
имения-прилагательные. К первым относятся местоимения, характеризующиеся
словоизменительной категорией падежа: личные местоимения 1-го и 2-го лица
единственного и множественного числа mæ̃ ‛я’, tū̃ ‛ты’, asī̃ ‛мы’ tusī̃ ‛вы’; указа-
тельные местоимения ближнего и дальнего плана, употребляемые также в функ-
ции личных местоимений 3-го лица: é ‛он,этот’ и ó ‛он, тот’; относительное ме-
стоимение jo ‛который’, вопросительные местоимения kɔn/kɔṇ ‛кто’ и kī ‛что’,
неопределенные местоимения koī ‛кто-то’ kaī ‛несколько’ kúj ‛что-то, нечто’,
рефлексивное местоимение khūd, его синоним āp и эмфатическое āpṇe āp ‛сам’.
Ко второй группе относятся местоимения, копирующие морфологические ка-
тегории прилагательных: притяжательные местоимения merā ‛мой’; terā ‛твой’,
sāḍā ‛наш’, tuàḍā ‛ваш’, édā ‛его/ее’, énādā [énāndā] ‛их, этих’, ódā ‛его, того’,
ónādā/ónāndā ‛их, тех’, рефлексивное местоимение āpṇā ‛свой’, вопросительные
местоимения kídā/kisdā/kāsdā/kā́ dā ‛чей’, kío jíā ‛какой (по качеству)’ — (мн. ч.
kío jáe ‛какие’), kinnā/kiḍḍā ‛какой (по количеству)’, kéṛā ‛который (по счету, вы-
бору), относительные местоимения jídā ‛чей’, jéṛā ‛который (по счету, выбору)’,
jéo jiā́ , jæsā ‛какой (по качеству)’, определительные, а также соотносительные
местоимения éo jíā, æsā ‛такой (как этот)’, óo jíā ‛такой (как тот)’.
Н а р е ч и е. Первичная функция — обстоятельственная. Как и в других ново-
индийских языках, в П.я. сравнительно мало качественных наречий. Их функции
выполняют именные группы типа cangī tarā́ ‛хорошо’ (хорошим образом)’, zor
nāl ‛сильно, громко’ (с силой).
Среди служебных слов выделяются послелоги, союзы, частицы, междометия.
Основные парадигмы словоизменения существительных мужского рода:
1) с окончанием -ā: muṇḍ-ā, koṭh-ā; 2) без окончания, с основой на гласный (не
-ā): darzī ‛портной’ или согласный: kàr ‛дом’ 3) с окончанием -ā и внутренней
флексией: jíā ‛способ’.
Падеж muṇḍā koṭhā darzī kàr jíā

‛мальчик’ ‛мансарда’ ‛портной’ ‛дом’ ‛способ’
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Прям. muṇḍā muṇḍe koṭhā koṭhe darzī darzī kàr kàr jiā́ jaé
Косв. muṇḍe muṇḍiā̃ koṭhe koṭhiā̃ darzī darziā̃ kàr kàrā̃ jaé jiā́
Отложит. — — koṭhiõ — — — kàrõ — — —
Местн. — — — koṭhī̃ — — kàrī̃ kàrī̃ — —
Зват. muṇdiā muṇḍio — — darziā darzio kàrā — — —
Основные парадигмы словоизменения существительных женского рода: 1) с

основой на -ī: beṭī ‛дочь’; 2) с основой на -ā или -ā̃ : mā̃ ‛мать’; 3) с основой на со-
гласную: pæ̀ṇ ‛сестра’.
Падеж beṭī ‛дочь’ mā̃ ‛мать’ pæ̀ṇ ‛сестра’ saṛak ‛улица’

Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Прям. /косв. beṭī beṭīā̃ mā̃ māwā̃ pæ̀ṇ pæ̀ṇā̃ saṛak saṛkā̃
Отложит. — — — — — — saṛkõ —
Местн. — — — — — — — saṛakī̃
Зват. beṭīe beṭīo māẽ māõ pæ̀ṇe pæ̀ṇo — —
П р и м е ч а н и е: Слова с конечным гласным основы ā/ā̃ имеют фонетические варианты:
māwā̃ ~ mā̃. Последний характерен для неформальных стилей речи.
Изменяемые прилагательные
(окончание м. р. ед. ч. -ā)
kālā ‛черный’
М. р. Ж.р М. р. Ж. р.
Прям. kālā kālī kāle kālīā̃
Косв. kāle kālī kāle/kāliā̃ kālīā̃
Личные
mæ̃ ‛я’, tū̃ ‛ты’, asī̃ ‛мы’, tusī̃ ‛вы’
1 л. 2 л.
Падеж
Ед. ч. Мн. ч Ед. ч. Мн. ч.
Прям. mæn asī̃ tū̃ tusī̃
Косв. mæ asā̃ /sā̃ tū̃ tusī̃/tusā̃ /tuā̃̀ ̀
Дат./вин. mænū̃ sā̃ nū̃ tænū̃ tuā̀ nū̃
Отложит. mæthõ sāthõ tæthõ tuā̀ thõ
é ‛онʼ, ʽэтот’, ó ‛онʼ, ʽтотʼ
Падеж Ближний Дальний Ближний Дальний
план план план план
Прям. é ó é ó
Косв. é/is ó/us énā̃ ónā̃
Употребляются также в функции личных местоимений 3-го лица.

Вопросительные и относительные местоимения-существительные

kɔn/kɔṇ ‛кто’, kī ‛что’, jo ‛который’
Вопросительные местоимения Относительное
Падеж
Одуш. Неодуш. местоимение
Прям. kɔn/kɔṇ kī jo
Косв. kis, kās, kā́
kis kinnā̃́ jis/jí jinnā̃́
koī ‛кто-то’ kaī ‛несколько’ kúj ‛что-тоʼ, ʽнечто’
Падеж Одуш. Одуш./Неодуш. Неодуш.
Прям. koī kaī kúj
Ед. ч. Мн. ч.
Косв. kaī kúj
kise kinnā́
Регулярные соотношения
внутри классов наречий
Ближнего Дальнего плана
плана и соотносительные Относительные Вопросительные
éthe ‛здесь’ óthe ‛там’ jitthe ‛где’ kítthe ‛где’
éthõ ‛отсюда’ óthõ ‛оттуда’ jitthõ ‛откуда’ kítthõ ‛откуда’
édar ‛здесь’ ódar ‛там’ jíddar ‛где’ kíddar ‛где’
ewẽ ‛так’ owẽ ‛так’ jiwẽ ‛как’ kiwẽ ‛как’
inj ‛так’ unj ‛так’ — kinj ‛как’
Глагол
Непредикативные формы глагола.
Основа глагола. Первичная глагольная основа совпадает с корнем либо бывает
расширена суффиксами, в том числе суффиксом каузатива I -ā- и каузатива II
-wā-: uṭṭh-ṇā ‛вставать’ — uṭhāu-ṇā (uṭhɔ-ṇā) ‛поднимать (самому)’ — uṭhwāu-ṇā
(uṭhwɔ-ṇā) ‛велеть поднять’. Образование каузатива может сопровождаться изме-
нением гласного корня: khā-ṇā ‛есть’ — khu(w)ɔ-ṇā ‛кормить’.
Инфинитив образуется присоединением к основе глагола суффикса -ṇ и родо-
числовых окончаний прилагательных, при этом происходят следующие морфо-
нологические изменения:
— геминаты в конце глагольной основы перед суффиксом инфинитива -ṇ со-
храняются, глагольная основа и суффикс разделяются гласным /ə/: основа kuṭṭ
‛бить’ > kuṭṭ-ə-ṇā;
— суффикс инфинитива /ṇ/ после согласных /r/, /ṛ/, /ṇ/ переходит в /n/, ср.
mil-ṇ-ā ‛встречаться’, но páṛ-n-ā ‛читать’, baṇ-n-ā ‛становиться’, kar-n-ā ‛делать’;
— конечный /ā/ основы перед суффиксом инфинитива переходит в /ɔ/:

pā+ṇ+ā > pɔṇā ‛класть’. Два глагола: jā-ṇā ‛идти’ и khā-ṇā ‛есть’ сохраняют перед
суффиксом инфинитива конечный /ā/ основы.
Причастие несовершенного вида образуется присоединением к основе глагола
суффикса -d- и родо-числовых окончаний, при этом:
— гласные в исходе основы перед суффиксом -d- назализуются: основа læ
‛брать’ > læn-d-ā ‛берущий’;
— конечный /ā/ основы перед суффиксами -n- и -d- переходит в /ɔ/ или /au/: pā´
‛класть’ > pɔn-d-ā/pāun-d-ā и pɔ-n-ā/pāu-n-ā ‛кладущий’. Исключения — глаголы
khāṇā ‛есть’ и jāṇā ‛идти’, где этого изменения перед суффиксами причастия не-
совершенного вида не происходит: khān-d-ā, khā-n-ā ‛едящий’, jā-n-d-ā, jā-n-ā
‛идущий’;
— геминаты перед суффиксами -n- и -d- упрощаются: kuṭṭ-ṇ-ā ‛бить’ — kuṭ-n-ā,
kuṭ-d-ā ‛бьющий’.
Причастие совершенного вида образуется присоединением к основе глагола
родо-числовых окончаний, при этом:
— если основа причастия оканчивается удвоенным согласным, в формах муж-
ского рода единственного числа варьируются окончания -iā ~ -ā: ṭuṭṭ-ṇā
‛ломаться’ > ṭuṭṭ-iā ~ ṭuṭṭ-ā ‛сломанный’;
— конечный -æ- основы > /i/ перед окончанием м. р. ед. ч. -ā, перед остальны-
ми окончаниями /æ/ >/a/: rǽ-ṇ-ā ‛жить, оставаться’ > rí-ā ‛живущий’, м. р. мн. ч.
rá-e ‛живущие’, rá-ī ‛живущая’, ж. р. мн. ч. rá-īā̃ ‛живущие’.
Существует также несколько типов нерегулярного образования причастий со-
вершенного вида:
— с суффиксом -t-: sīu-ṇā ‛шить’ > sī-tā ‛сшитый’; некоторые из этих глаголов
имеют также стандартные формы причастий: nā̀ u-ṇā ‛купаться’ nā̀ -iā ~ nā̀ -t-ā
‛искупавшийся’;
— с суффиксом -t- и изменением гласного корня: de-ṇā ‛давать’ > di-tt-ā
‛данныйʼ;
— с суффиксом -dd-: bán-ṇ-ā ‛связывать’ > bá-dd-ā ‛связанный’;
— с суффиксом -ṭṭh-: nass-ṇā ‛бежать’ > na-ṭṭh-ā ~ nassiā ‛убежавший’;
— наиболее употребительные причастия имеют индивидуальные нерегуляр-
ные формы образования: kar-nā ‛делать’ > kīt-ā ‛сделанный’, khā-ṇ-ā ‛есть’ >
khā́ -d-ā ‛съеденный’, jā-ṇā ‛идти’ > gi-ā ‛пошедший’.
Причастия несовершенного вида и совершенного вида употребляются в соста-
ве предикатов, а также в функции определения и в обстоятельственно-
предикативной функции.
Деепричастие несовершенного вида образуется присоединением к основе при-
частия несовершенного вида суффикса -iā̃ : bol-d-iā̃ ‛говоря’.
Деепричастие совершенного вида I омонимично глагольной основе.
Деепричастие совершенного вида II образуется присоединением к основе при-
частия несовершенного вида -iā̃ (образуются только от предельных основ): kīt-iā̃
‛сделав’.
Деепричастие совершенного вида III образуется присоединением к основе гла-
гола суффикса -ke: kar-ke ‛сделав’.
Деепричастие совершенного вида IV образуется присоединением к основе гла-

гола суффикса -ī: kar-ī ‛сделав’.
Все деепричастия употребляются в предикативно-обстоятельственной функции.
Предикативные формы глагола

Изъявительное наклонение
Настоящее несовершенное
Ед. ч. Мн. ч.
Вариант 1 Вариант 2 Вариант 1 Вариант 2
1 л. boldā/boldī hā̃ bolnā/bolnī hā̃ bolde/boldīā̃ hā̃ bolnā/bolnī hā̃
2 л. boldā/boldī hæn bolnā/bolnī hæn bolde/boldīā̃ ho bolnā/bolnī ho
3 л. boldā/boldī hæ bolnā/bolnī hæ bolde/boldīā̃ han/ne bolnā/bolnī han/ne
П р и м е ч а н и е: Здесь и далее в таблицах через косую черту даются формы мужского/
женского рода.
Настоящее процессивное
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. bol riā́ /raī́ hā̃ bol raé/raī́ā̃ hā̃
2 л. bol riā́ /raī́ hæn bol raé/raī́ā̃ ho
3 л. bol riā́ /raī́ hæ bol raé/raī́ā̃ han/ne
Настоящее совершенное (перфект)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boliā/bolī hā̃ bole/bolīā̃ hā̃
2 л. boliā/bolī hæn bole/bolīā̃ ho
3 л. boliā/bolī hæ bole/bolīā̃ han/ne
Прошедшее несовершенное (имперфект)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boldā/boldī sā̃ bolde/boldīā̃ sā̃
2 л. boldā/boldī sæn bolde/boldīā̃ so
3 л. boldā/boldī sī bolde/boldīā̃ san
Прошедшее совершенное (аорист)

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boliā/bolī bole/bolīā̃
Прошедшее процессивное
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. bol riā́ /raī́ sā̃ bol raé/raī́ā̃ sā̃
2 л. bol riā́ /raī́ sæn bol raé/raī́ā̃ so
3 л. bol riā́ /raī́ sī bol raé/raī́ā̃ san
Давнопрошедшее (плюсквамперфект)
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boliā/bolī sā̃ bole/bolīā̃ sā̃
2 л. boliā/bolī sæn bole/bolīā̃ so
3 л. boliā/bolī sī bole/bolīā̃ san
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. bol-ā̃ -g-ā/bol-ā̃ -gī bol-ā̃ g-e/bol-ā̃ -g-īā̃
2 л. bol-en-g-ā/bol-en-g-ī bol-o-g-e/bol-o-g-īā̃
3 л. bol-en-g-ā/bol-en-g-ī bol-aṇ-g-e/bol-aṇ-g-īā̃
Форма будущего времени изъявительного наклонения образуется присоедине-

нием к основе глагола лично-числовых окончаний, суффикса-показателя «бу-
дущности» -g- и родо-числовых окончаний, аналогичных окончаниям изменяе-
мых прилагательных.
Лично-числовые окончания будущего времени могут иметь варианты: в 3-м
лице множественного числа выбирается окончание -aṇ, если глагольная основа
оканчивается на согласный, и -ṇ-, если основа оканчивается на гласный, ср.
pī-ṇ-g-e ‛(они) выпьют’, но bol-aṇ-g-e ‛(они) скажут’. В первом лице обоих чисел
консонантный вариант окончания -wā̃ - допускается только после глагольных ос-
нов, оканчивающихся на -ā- или -a-, в остальных случаях употребляется оконча-
ние -ā̃-, ср. pī-ān-g-e ‛(мы) выпьем’ bol-ān-g-e ‛(мы) скажем’, но pā-wān-g-e ‛(мы)
положим’, san-wā n-g-e ‛(мы) будем спать’.
Глагольные основы перед лично-числовыми окончаниями претерпевают неко-
торые изменения:
— основы глаголов с ровным тоном приобретают восходящий тон: kár-ān-g-ā
‛(я) сделаю’ (это позиционное изменение не несет смыслоразличительной функ-
ции, не обозначается на письме и в транскрипции примеров);
— конечный -æ- основы во всех формах кроме 3-го лица множественного чис-
ла замещается на -a-, ср. основа læ- ‛брать’, la-wān-gā ‛(я) возьму’, la-we-g-ā ‛(он)
возьмет’, но læ-ṇ-g-e ‛(они) возьмут’;
— конечный -ā- основы в формах 3-го лица множественного числа замещается
дифтонгом -āu-, который в произношении часто стягивается в монофтонг [ɔ]:
pāuṇge [pɔ́ ɳge] ‛(они) положат’;
— из сочетания двух гласных в конце основы может выпадать второй элемент,
при этом первый гласный перед окончаниями всегда долгий: sīūṇā ~ siūṇa ‛шить’
> sī-āngā ‛(я) буду шить’, sī-ṇge ‛(они) будут шить’;
— конечный ретрофлексный /ṇ/ основы заменяется зубным [n] перед вокали-

ческими окончаниями 3 л. мн. ч.: jāṇ-nā ‛знать’, jāṇ-āngā ‛(я) буду знать’, но jān-
aṇge ‛(они) будут знать’.
Предположительное наклонение
Несовершенный вид
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boldā hówāngā/boldī hówāngī bolde hówānge/boldīā̃ hówāngīā̃
2 л. boldā hóengā/boldī hóengī bolde/hówoge/ boldīā̃ hówā̃ gīā̃
3 л. boldā hóega /boldī hóegī bolde hóṇge /boldīā̃ hóṇgīā̃
Совершенный вид
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. boliā hówā gā/bolī hówāngī
n
bole hówā ge/bolīā̃ hówāngīā̃
n
2 л. boliā hóengā/bolī hóengī bole hówoge/bolīā̃ hówāngīā̃

3 л. boliā hóegā /bolī hóegī bole hóṇge/bolīā̃ hóṇgīā̃
Процессивный вид
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. bol riā́ hówāngā/bol raī́ hówāngī bol raé hówānge/bol raī́ā̃ hówāngīā̃
2 л. bol riā́ hóengā/bol raī́ hóengī bol rae hówoge/bol raī́ā̃ hówogīā̃
3 л. bol ria hóegā/hóegī bol rae hóṇge/ bol raī́ā̃ hóṇgīā̃
Нейтр. ф. Несов. в.
1 л. bolā̃ bolīe boldā/boldī hoā̃ bolde/boldīā̃ hoīe
2 л. bolẽ bolo boldā/boldī hoẽ bolde/boldīā̃ howo
3 л. bole bolaṇ boldā/boldī hoe bolde/boldīā̃ hoṇ

Сов. в. Проц. в.
1 л. boliā/bolī hoā̃ bole/bolīā̃ hoīe bol riā́ /raī́ hoā̃ bol raé/raī́ā̃ hoīe
2 л. boliā/bolī hoẽ bole/bolīā̃ howo bol riā́ /raī́ hoẽ bol raé /raī́ā̃ howo
3 л. boliā/bolī hoe bole/bolīā̃ hoṇ bol riā́ /raī́ hoe bol raé/raī́ā̃ hoṇ
Условное наклонение
Вид Ед. ч. Мн. ч.
Нейтральный boldā/boldī bolde hunde/boldīā̃ hundīā̃
Несовершенный boldā hundā /boldī hundī bolde/boldīā̃
Процессный bol riā́ hundā /bol raī́ hundī bol raé/raī́ā̃
Совершенный boliā hundā/bolī hundī bole/bolīā̃

2.5.1. Слово понимается как совокупность морфем, не допускающая вставок и
перестановок.
Префиксация не характерна для панджабских слов. Немногие заимствованные
из санскрита, арабского или персидского префиксы сочетаются в основном с за-
имствованными именами существительными того же происхождения, например,
a-satt (скр.) ‛ложный (без истины)’; ‛неофициальный’ bilā-šakk (араб.) ‛без со-
мнения, несомненно’. Арабские префиксы легко присоединяются также к пер-
сидским корням: gær-sarkār-ī (араб. + перс.) букв. ʽне-правительственный’ и на-
оборот — персидские префиксы к арабским: be-qusūr (перс. be- + араб. qus̩ ūr
‛вина’) ‛невинный’. Реже арабские и персидские префиксы присоединяются к
корням иного происхождения: gær-kāngrās-ī (араб. + англ. + пандж.) ‛не член
партии Индийский национальный конгресс’.
Наиболее характерные для П.я. служебные морфемы — суффиксы и флексии.
Суффиксы служат как для слово-, так и для формообразования. Формообразова-
тельные суффиксы, как правило, исконные, например суффикс причастий несо-
вершенного вида -d-: kar-d-ā ‛делающий’; словообразовательные могут быть как
исконными, например, суффикс имен деятеля -ū: kamā-ū ‛работникʼ, ʽтруженик’,
так и заимствованными, например, продуктивный персидский суффикс прилага-
тельных -dār: kirāi-dār ‛арендатор’. Присоединение словообразовательного суф-
фикса может сопровождаться внутренней флексией: sonā ‛золото’ — sun-iār-ā
‛ювелир’; loṭ-ā ‛кружка’ — luṭ-ī-ā ‛маленькая кружечка’.
Помимо префиксов, суффиксов и флексий в П.я. употребляются также антефик-
сы, ср. структуру глагольной формы будущего времени: bol-ān-g-ā (R+F+Sf+F).
Наиболее распространенные морфологические модели — R: mez ‛стол’; R+F:
kamr-ā ‛комната’; R+Sf: šikār-ī ‛охотник’; R+Sf+F: bol-d-ā ‛говорящий’;
R+Sf+Sf+F: khu-āu-ṇ-ā ‛кормить’.
2.5.2. П р е ф и к с ы. Употребляются санскритские префиксы, в некоторых
случаях, например, в результате падения конечного краткого гласного: ap- < apa-,
at- < ati- и пр., незначительно изменившие фонетическую форму.
Отрицательные префиксы присоединяются к существительным, прилагатель-
ным и причастиям. При присоединении к существительным они большей частью
играют адъективирующую роль: niā̃ ‛справедливость’ — a-niā̃ ‛несправедливость’,
puran ‛полный’ — a-puran ‛неполный’, khaṇḍ ‛часть’ ‛кусок’ — a-khaṇḍ ‛неде-
лимый’, bal ‛сила’ — nir-bal ‛бессильный’; tàn ‛богатство’ — nir-tàn ‛бедный’,
mol ‛цена’ — an-mol ‛бесценный’, pìjj ‛мокрый’ — an-pìjj ‛сухой, лишенный вла-
ги’, likhiā ‛написанный’ — an-likhia ‛ненаписанный’, khalas ‛чистый’ — ni-khalas
‛нечистый, запятнанный’, ḍar ‛страх’ — ni-ḍar ‛бесстрашный’.
Префиксы, присоединяемые только к существительным. Ниже приводятся их
прототипические значения, которые могут стираться.
— ap-, aw- ‛противоположность’ или ‛отсутствие’: šagan ‛хорошее предзнаме-
нование’ — ap-šagan ‛дурное предзнаменование’, jas ‛слава’ — ap-jas ‛позор’;
— guṇ ‛положительное качество (характера)’ — aw-guṇ ‛отрицательное ка-
чество’;
— pra- ‛интенсивность действия или признака’; присоединяется преимущест-
венно к существительным, обозначающим действие: gati ‛движение’ — pra-gati
‛прогресс’, bal ‛сила’ — pra-bal ‛сильный’; прототипическое значение часто ут-

рачивается: wacan ‛обещание’ — pra-wacan ‛лекция’;
— anu- ‛соответствие’, ‛следование за’; может служить не только адъективато-
ром, но и адвербиализатором: wād ‛диалог’ — anu-wād ‛перевод’, rūp ‛форма’ —
anu-rūp ‛похожий’, sār ‛сущность’ — anu-sār ‛согласно’, ‛соответственно’;
— up- ‛часть чего-либо’, ‛заместитель, помощник’: pā̀ g ‛часть, раздел’ —
up-pā̀ g ‛подраздел’, pardā̀ n ‛президент’ — up-pardā̀ n ‛вице-президент’, nām
‛имя’ — up- nām ‛псевдоним’;
— prati- ‛против, в обратном направлении’: tùni ‛звук’ — prati-tùni ‛эхо’;
— par- ‛невключенность в сферу субъекта’: jātī ‛каста’ — par-jātī ‛чужая кас-
та’, ‛чужое племя’;
— wi- ‛противоположность’, ‛специфичность’, ‛отсутствие’: des ‛страна’ — wi- des
‛зарубежье’, pā̀ g ‛часть’ — wi-pā̀ g ‛подразделение’, ‛департамент’, giā̃ ‛знание’ —
wi-giān ‛наука’, arth ‛смысл’, ‛значение’ — wi-arth ‛напрасный’, ‛бессмысленный’;
— sam- ‛равенство’, ‛одинаковость’, ‛совместность’: tal ‛уровень’ — sam-tal
‛находящийся на том же уровне’: arth ‛смысл’ — sam-arth ‛того же смысла, одно-
значный’;
— punar- ‛повторность’: janm ‛рождение’ — punar-janm ‛перерождение’, wiá
‛замужество (женитьба)’ — punar-wiá ‛повторное замужество (женитьба)’;
— sá- ‛совместность’: khaṇḍ ‛фактор’ — sá-khaṇḍ ‛сопутствующий фактор’,
yogtā ‛способность’ — sá-yogtā ‛кооперация’, ‛совместная деятельность’, pāṭhī
‛учащийся’ — sá-pāṭhī ‛однокашник’.
В некоторых случаях прототипическое значение приставки трудно опреде-
лить: adhi-ātmak ‛духовный’ — adhi-ātmak ‛идеалистический’.
Префиксы, присоединяемые к существительным и прилагательным (присо-
единяясь к существительным, могут играть адъективирующую роль).
— dur- ‛негативный признак’: kàtṇā ‛происшествие’ — dur-kàtṇā ‛несчастный
случай’; lább ‛достижимый’, ‛досягаемый’ — dur-lább ‛труднодостижимый’, bal
‛сила’ — dur-bal ‛слабый’;
— su- ‛позитивный признак’: pā̀ g ‛доля’, ‛судьба’ — su-pā̀ g ‛счастливая судь-
ба’; cajj ‛разум’, ‛ум’ — su-cajj ‛благоразумный’; lább ‛достижимый’ ‛дося-
гаемый’ — su-lább ‛легко достижимый’;
— ku- ‛негативный признак’: rá ‛путь’ — ku-rá ‛дурной, ложный путь’; rit
‛обычай’ — ku-rit ‛дурной обычай’; rūp ‛форма’ — ku-rūp ‛уродливый’; sóṇā ‛кра-
сивый’ — ku-sóṇā ‛некрасивый, уродливый’;
— pari- префикс с трудно определяемым прототипическим значением: cālak
‛водитель’ — pari-cālak ‛проводник, гид’.
Префикс at- со значением высшей степени признака, присоединяемый только
к прилагательным: tibar ‛быстрый’ — at-tibar ‛очень быстрый’; komal ‛мягкий’,
‛нежный’ — at-komal ‛мягчайший’, ‛нежнейший’.
Среди санскритских заимствований существуют также морфемы, сохраняю-
щие конкретное лексическое значение, однако самостоятельно не употребля-
ющиеся. Такие слова-морфемы обычно присоединяются к существительным, ре-
же к прилагательным, например, sawæ- ‛свой’. Некоторые грамматисты описы-
вают их как префиксы: kurbānī ‛жертва’ — sawæ-kurbānī ‛самопожертвование’.
Персидские префиксы.
— nā- отрицательный префикс, присоединяется к существительным и прила-
гательным; играет адъективирующую роль: khuš ‛радостный’ — nā-khuš ‛печаль-
ный’, umīd ‛надежда’ — nā-umīd ‛безнадежный’;
— be- ‛отсутствие чего-либо’; присоединяется, как правило, к существитель-
ным, играет адъективирующую роль: parwā́ ‛забота’, ‛беспокойство’ — be-parwā́
‛беззаботный’, jān ‛жизнь’, ‛душа’ — be-jān ‛безжизненный’; вместе с суффикса-
ми образует производные существительные: šarm ‛стыд’ — be-šarm ‛бесстыд-
ный’ — be-šarmī ‛бесстыдство’;
— bā- ‛совместность’; присоединяется, как правило, к существительным, игра-
ет роль адъективатора или адвербиализатора: zor ‛сила’ — bā-zor ‛с силой’,
‛насильно’, ‛принудительно’, taswīr ‛картина’, ‛иллюстрация’ — bā-taswīr ‛иллю-
стрированный’.
Арабские префиксы. Перечисленные ниже префиксы присоединяются к суще-
ствительным и прилагательным, могут играть роль адъективатора или адвербиа-
лизатора.
— lā-/bilā- ‛лишенный чего-либо’: jawāb ‛ответ’ — lā-jawāb ‛несравненный’,
ilāj ‛лечение’ — lā-ilāj ‛неизлечимый’, šak ‛сомнение’ — bilā-šak ‛несомненно’,
šānī ‛подобный’, ‛похожий’ — bilā-šānī ‛бесподобный’, ‛непохожий’;
— gær- ‛лишенный чего-либо’: insāf ‛справедливость’ — gær-insāf ‛неспра-
ведливый’, kanūnī ‛законный’ — gær-kanūnī ‛незаконный’, kudratī ‛природный,
естественный’ — gær-kudratī ‛неестественный’;
— bar- ‛отделенный от чего-либо’: taraf ‛сторона, направление’ — bar-taraf
‛отдельный’, ‛уволенный’, khilāf ‛противоположный’ — (de) bar-khilāf ‛напротив’,
‛в противоположность’;
— dar- ‛находящийся внутри’: asal ‛подлинный’ — dar-asal ‛в действительно-
сти’, pardā ‛парда’, ‛завеса’ — dar-pardā ‛тайный, секретный’, ‛тайно, секретно’.
С у ф ф и к с ы.
I. Суффиксы, маркирующие переход слов из одной части речи в другую. Ниже
панджабские суффиксы приводятся без всяких помет, специально отмечаются
заимствованные суффиксы.
Суффиксы, образующие абстрактные имена существительные от глагольных
основ: -ṇ/-aṇ: lagā- ‛взимать арендную плату’ — lagā-ṇ ‛налог’, uḍ- ‛летать’ uḍ-aṇ
‛полет’; -āp: mil- ‛встречаться’ — mil-āp ‛соглашение’; -āwaṭ/-āoṭ: thak- ‛уста-
вать’ — thak-āwaṭ/-āoṭ ‛усталость’; -ɔt-ā: samaj- ‛понимать’ — samj-ɔt-ā ‛договор’;
-ɔt-ī: kaṭ- ‛вычитать’ — kaṭ-ɔt-ī ‛вычет’; -āwā: pǽṇ- ‛надевать’ — pǽṇ-āwā ‛одеж-
да’; -ā́ ṭ: kàbrā- ‛беспокоиться’ — kàbrā-ā́ ṭ ‛беспокойство’; -tī: giṇ- ‛считать’ —
giṇ-tī ‛счет’; -at: bac- ‛экономить’ — bacc-at ‛экономия’; -er-ā: bas- ‛жить’ —
bas-er-ā ‛жилище’; -kī: ḍub-kī ‛ныряние’.
Суффиксы, образующие имена деятеля от глагольных основ: -ū: bigāṛ- ‛пор-
тить, губить, ссорить’ — bigāṛū ‛интриган’; -āk/-ākā/-ākū: laṛ- ‛воевать’ —
laṛ-āk/ākā/ākū ‛агрессор, милитарист’.
Суффиксы, образующие абстрактные имена существительные от глагольных
основ, имен существительных и прилагательных: -āī: laṛ- ‛воевать’ — laṛ-āī
‛война’, sac ‛правда’ — sac-āī ‛правильность, истинность’, mǽng-ā ‛дорогой’ —
mǽng-āī ‛дороговизна’; -(ā)pā: kuṭṭ- ‛бить’ — kuṭṭ-ā-pā ‛битье’, moṭ-ā ‛полный,
толстый’ — muṭ-ā-pā ‛полнота’ (если основа оканчивается на -ī-, суффикс при-

нимает форму -(e)pā: ranḍī ‛вдова’ — ranḍ-(e)pā ‛вдовство’).
Суффиксы, образующие конкретные имена существительные от глагольных
основ: -ṇ-ā/-ṇ-ī: wel- ‛отжимать сахарный тростник’; ‛очищать хлопок’ — wel-ṇ-ā
‛пресс для очистки сахара’, wel-ṇ-ī ‛хлопкоочистительная машина’; -an/ṇī: óṛ-
‛покрывать’ — óṛ-aṇ ‛покрывало’, ‛накидка’, óṛ-ṇī ‛небольшое женское покрыва-
ло’, ‛чадра’.
Суффиксы, образующие прилагательные от глагольных основ: -akaṛ: pùll-
‛забывать’ — pùl-akaṛ ‛забывчивый’; -ū/-āū: kamā- ‛зарабатывать’ — kamā-ū ‛за-
рабатывающий’; bik- ‛продаваться’ — bik-āū ‛хорошо продающаяся вещь’; -ial:
mar- ‛умирать’ — mar-ial ‛полумертвый, едва живой’.
Суффиксы, образующие абстрактные имена существительные от имен прила-
гательных и числительных: -ās: miṭṭh-ā ‛сладкий’ — miṭh-ās ‛сладость’; -ān: niw-ā̃
‛склоненный, наклоненный’ — niw-ān ‛склон, наклон, долина, низина’; -pan:
kāl-ā ‛черный’- kāl-ā-pan ‛чернота’; -æt/-āīt: apṇā ‛свой’ — apṇ-æt ‛родство’, panj
‛пять’ — panc-æt/āīt ‛панчаят, деревенский суд общины’; -attaṇ: kāl-ā ‛черный’ —
kal-attaṇ ‛темнота’.
Санскритские суффиксы: -tā: sundar ‛красивый’ — sundar-tā ‛красота’; -puṇ-ā:
aṇjāṇ ‛незнающий’ — aṇjāṇ-puṇ-ā ‛ незнание’
Персидские суффиксы: -gī: pecīdā ‛трудный, запутанный’ — pecīdā-gī ‛слож-
ность, запутанность’; -īat: kabūl ‛принятый’ — kabūl-īat ‛принятие обязательств’.
Суффиксы, образующие относительные прилагательные от имен существи-
тельных: -ī: jangal ‛лес’ — jangl-ī ‛дикий’, ‛лесной’; -īl-ā: rang ‛цвет’ — rang-īl-ā
‛цветной’; -ū: bazār ‛базар’ — bazār-ū ‛базарный’; -el-ū: kàr ‛дом’ — kàr-el-ū
‛домашний’; -er-ā: cācā ‛дядя (младший брат отца)’ — cāc-er-ā ‛относящийся к
дяде’ — cāc-er-ā prā̀ ‛двоюродный брат’; -wālā: ṭopī ‛шляпа’ — ṭopī-wālā ‛человек
в шляпе’; -kā: nānā ‛дедушка (по материнской линии)’ — nāna-kā ‛родители ма-
тери’, dādā ‛дедушка (по отцовской линии)’ — dāda-kā ‛родители отца’, gā̃
‛корова’ — go-kā ‛теленок’; -ā: pùkh ‛голод’ — pùkh-ā ‛голодный’ (-ā является
деривационной морфемой в оппозиции pùkh ‛голод’ — pùkh-ā ‛голодный’ и одно-
временно реляционной морфемой в системе родовых, числовых и падежных про-
тивопоставлений имен прилагательных, ср. м. р. ед. ч. pùkh-ā, ж. р. ед. ч. pùkh-ī,
м. р. мн. ч. pùkh-e, ж. р. мн. ч. pùkh-īān).
Санскритские суффиксы: -ik: tàrm ‛религия’ — tārm-ik ‛религиозный’, lok
‛люди, народ’ — lɔk-ik ‛публичный’; -wān: dayā ‛милость сострадание’ —
dayā-wān ‛милостивый, сострадательный’; -want: tàn ‛богатство’ — tàn-want ‛бо-
гатый, счастливый, довольный’.
Персидские суффиксы: -ānā: sāl ‛год’ — sāl-ānā ‛годовой’; -īn/īnā: namak
‛соль’ — namk-īn ‛соленый, подсоленный’, zar ‛золото’ — zar-īn/īnā ‛золотой’;
-mand: akal ‛ум, разум’ — akal-mand ‛умный’; -nāk: dard ‛боль’ — dard-nāk ‛бо-
лезненный’; -sār: khāk ‛пыль, прах’ — khāk-sār ‛низкий, ничтожный, смиренный,
покорный’; -gīn: gam ‛печаль’, ‛горе’ — gam-gīn ‛печальный, грустный, скорб-
ный’.
Суффикс, образующий прилагательные от существительных и наречий: -lā:
heṭh ‛внизу’ — heṭh-lā ‛нижний’, lāḍ ‛любовь, привязанность’ — lāḍ-lā ‛лю-
бимый’.
II. Словообразовательные суффиксы внутри подкласса имен существительных.

Cуффиксы, маркирующие род существительных. Ниже приводятся корреля-
тивные противопоставления суффиксов, маркирующих мужской и женский род
существительных.
-0 — -ī: luh-ār-0 ‛кузнец’ — luh-ār-ī ‛жена кузнеца’ (loh-ā ‛железо’);
-ā — -ī: cāc-ā ‛дядя (младший брат отца)’ — cāc-ī ‛жена дяди (младшего брата
отца)’;
-0 — -ā: gā- ik-0 ‛певец’ — gā- ik-ā ‛певица’ (gā- ‛петь’);
-0 — -ik-ā: bāl-0 — bāl-ik-ā;
-0 — -nī / ṇī: ūṭh-0 ‛верблюд’ — ūṭh-ṇī ‛верблюдица’;
-0 — -āṇī: paṇḍit-0 ‛пандит, ученый’ — paṇḍit-āṇī ‛жена пандита’;
-0 — -ṛī: bāl-0 ‛мальчик’ — bāl-ṛī ‛девочка’;
-ī — -aṇ: pāp-ī ‛грешник’ — pāp-aṇ ‛грешница’ (pāp ‛грех’);
-ī — -āṇī: coúdr-ī ‛староста’ — coúdr-āṇī ‛жена старосты’ (coúdar ‛руководство’);
-ī — -ṇī: hāth-ī ‛слон’ — hāth-ṇī ‛слониха’ (hāth — рука, с которой сравнивается
хобот слона), ī — iṇ: kasā-ī ‛мясник’ — kasā-iṇ ‛жена мясника’.
Оппозиция мужской/женский род часто коррелирует с противопоставлением
большой (м. р.) — маленький (ж. р.): manj-ā ‛большая кровать’ — manj-ī ‛кроватка’.
Суффиксы, образующие абстрактные существительные от других абстрактных
существительных или имен собственных.
Санскритские суффиксы: -īkaraṇ: kɔm ‛нация’ — kɔm-īkaraṇ ‛национализация’;
-taw: hindu ‛индус’ — hindu-taw ‛индуизм’;
-wād: gándī ‛Ганди’ — gándī-wād ‛гандизм’, pūnjī ‛капитал’ — pūnjī-wād ‛капи-
тализм’. От абстрактных существительных с суффиксом -wād образуются прила-
гательные с суффиксом -ī, которые также имеют значение имен деятеля: pūnjī-wād
‛капитализм’ — pūnjī-wād-ī ‛капиталистический’ и ‛капиталист’, gándī-wād-ī ‛ган-
дистский’ и ‛приверженец учения Ганди’.
Персидский суффикс -šāhī/šā́ ī: nɔkar ‛слуга, служащий’ — nɔkar-šā́ ī/šāhī ‛бю-
рократия’.
Суффиксы, образующие имена деятеля от абстрактных существительных: -iā:
makhɔl ‛насмешка’ — makhɔl-iā ‛насмешник’.
Персидский суффикс: -gar/gār: jādū ‛волшебство’ — jādū-gar ‛волшебник’,
gunā́ ‛вина’ — gunā́ -gār ‛виновный’.
Суффиксы, образующие имена деятеля от конкретных существительных: -ār:
lóā/lohā ‛железо’ — lú-ār/luh-ār ‛кузнец’; -er-ā: kanc ‛стекло’ — kanc-er-ā
‛стеклодув’.
Персидские суффиксы: -bān/wān: dar ‛дверь’ — dar-bān ‛привратник, швей-
цар’; -dār: dukān ‛магазин’ — dukān-dār ‛владелец магазина, продавец’; thān-ā
‛полицейский участок’ — thān-e-dār ‛начальник полицейского участка’; -sāz: kàṛī
‛часы’ — kàṛī-sāz ‛часовщик’.
Суффиксы уменьшительных и ласкательных имен: -oṭ- ā: háṛ ‛наводнение’ —
háṛ-oṭ-ā ‛небольшой поток’; -ī-ā: loṭ-ā ‛кружка’ — luṭ-ī-ā ‛маленькая кружечка’;
-or-ā: kass-ā ‛чашка’ — kass-or-ā ‛чашечка’; -ṛ/ūngṛ-ā/-ī: bacc-ā ‛мальчик, дете-
ныш’ — bac-ṛ-ā/bac-ūng-ṛ-ā ‛мальчишка, сыночек’, bacc-ī ‛девочка, дочка’ —
bac-ṛ-ī / bac-ūngṛ-ī ‛ девчонка, девчушка’; -ol-ā/-ī: khaṭṭ ‛кровать’ — khaṭ-ol-ā ‛кроват-
ка’, khaṭ-ol-ī ‛маленькая кроватка’; -el-ā: mor ‛павлин’ — mor-el-ā ‛птенец павлина’.
Персидские суффиксы: -ak: ṭòl ‛барабан’ — ṭòl-ak ‛маленький барабан’; -c/-īc-

ā/-ī: kamāṇ ‛лук’ — kamāṇ-c-ā ‛дуга, стянутая тетивой (для вращения плотничь-
его сверла)’; bāg ‛сад’- bag-īc-ā ‛садик’, bag-īc-ī ‛маленький садик’.
Суффикс с увеличительным значением -aṛ: pagg ‛тюрбан’ — pagg-aṛ ‛большой
тюрбан’.
Суффикс с собирательным значением -āwalī: šabd ‛слово’ — šabd-āwalī ‛сло-
варный запас’.
Суффиксы, образующие имена, обозначающие «место» или «вместилище»:
-dān: namak ‛соль’ — namak-dān ‛солонка’; -dānī: macchar ‛москит’ — mac-
char-dānī ‛полог от москитов’; -sāl: kòṛ-ā ‛лошадь’ — kùṛ-sāl ‛конюшня’.
Санскритский суффикс -šālā: pāṭh ‛урок’ — pāṭh-šālā ‛школа’ (ср. -sāl).
Персидский суффикс: -zār: gul ‛цветок’ — gul-zār ‛клумба’.
Суффиксы, маркирующие географические названия (город, страна):
Санскритский суффикс: -pur (город): jæ-pur ‛Джайпур’ (букв. ‛город победы’).
Персидские суффиксы: -stān/-istān: pāk ‛чистый’ — pāk-istān ‛Пакистан’ (букв.
‛страна чистых’), -ābād: hædar-ābād ‛Хайдарабад’.
Суффиксы, образующие имена — названия учреждений: -kàr: ḍāk ‛почта’ —
ḍāk-kàr ‛почтовое отделение’.
Персидский суффикс: -khān-ā: kār ‛работа, труд’ — kār-khān-ā ‛фабрика’.
Суффикс, маркирующий название языка: -wī: patiāl-ā ‛Патиала’ — patiāl-wī
‛язык Патиалы’.
III. Словообразовательный суффикс внутри подкласса прилагательных: -kār
bad ‛плохой’ — bad-kār ‛развратный, безнравственный’.
IV. Суффиксы, присоединяемые к «квазиморфам».
Некоторые панджабские суффиксы невозможно вычленить по правилу «квад-
рата Гринберга». К ним относятся, например, имена действия, целиком заимст-
вованные из персидского языка. В персидском они были образованы присоеди-
нением суффикса -iš к основе настоящего времени. Суффикс -iš повторяется во
многих панджабских словах, ср. koš-iš ‛попытка’, sāz-iš ‛заговор’, parwar-iš ‛по-
кровительство, воспитание’. Суффикс -iš маркирует женский род и принадлеж-
ность к именам действия, однако оставшаяся после его отделения часть слова
(koš-, sāz-, parwar-) не повторяется в других окружениях с тем же значением и,
таким образом, является квазиморфом.
Другой тип представлен суффиксами, присоединяемыми как к полноценным
морфам, так и к квазиморфам. Например, персидский суффикс -ār может присо-
единяться не только к употребляемым в П.я. персидским глагольным основам:
kharīd- ‛покупать’ — kharīd-ār ‛покупатель’, но также и к «квазиморфам»: raft-ār
‛скорость’, girift-ār ‛арестованный’.
Важным средством словообразования является также с л о в о с л о ж е н и е.
Связь между соединяемыми словами может быть сочинительной и подчинитель-
ной. При сочинительной связи обычно соединяются слова-синонимы: tàn ‛богат-
ство’ + dɔlat ‛богатство’ — tàn-dɔlat ‛богатство, процветание’; слова-антонимы
burā ‛плохой’ + pàlā ‛хороший’ — burā-pàlā ‛плохой-хороший’ (т.е. ‛и плохой, и
хороший’); слова с различными ассоциативными связями: dānā ‛зерно’ + pāṇī
‛вода’ — dānā-pāṇī ‛еда и питье, пропитание’; слова, в которых второе является
«эхом» первого, т. е. десемантизировано, при этом его начальные элементы свя-

заны по правилам аллитерации с начальными элементами первого слова: pāṇī-
wāṇī ‛вода и другие напитки’.
В то время как сочинительная связь характерна для слов, принадлежащих к
одной и той же части речи, подчинительной связью соединяются слова, принад-
лежащие как к одной (два существительных ), так и к разным частям речи:
— прилагательное/числительное + существительное. Два существительных,
как правило, связываются генитивными отношениями, при этом первое служит
определением ко второму: pān ‛бетель’ + wāḍī ‛поле, сад’ — pānwāḍī ‛плантация
бетеля’; katal ‛убийство, казнь’ + gā́ ‛место’ — katalgā́ ‛место казни’;
— прилагательное или числительное + существительное: do ‛два’ + nālī
‛ствол’ — dunālī ‛двустволка’; máā̃ ‛великий’ + sāgar ‛море’ — máānsāgar ‛океан’.
В результате соединения прилагательных или числительных с существительными
могут также образовываться слова, выполняющие функцию определения к дру-
гим существительным: bad ‛плохой, дурной, порочный’ + akal ‛ум’ — badakal
‛обладающий плохим умом’, т. е. ‛глупый, бестолковый’; для образования нового
существительного используется суффикс -ī: badakalī ‛глупость, бестолковость’;
— прилагательное + прилагательное: máā̃ ‛великий’ + balī ‛сильный’ — máān-
balī ‛очень сильный, могучий’.
2.5.3. П.я. является номинативно-эргативным языком. К базовым типам преди-
катно-аргументной структуры относятся аккузативно-номинативная и эргативная
конструкции.
Аккузативно-номинативная конструкция употребляется в видо-временных
формах несовершенного вида и в формах совершенного вида при интранзитив-
ном глаголе-сказуемом. Глагол-сказуемое в аккузативно-номинативной конст-
рукции согласуется с подлежащим.
(97) bacce skūl jānde han
ребенок:ПРЯМ.М.МН школа идти:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН быть:НАСТ.3МН
‛Дети ходят в школу’.
(98) bacce skūl gaye
ребенок:ПРЯМ.М.МН школа идти:ПРИЧ. НЕСОВ.М.МН идти:АОР.М.МН
‛Дети пошли в школу’.
(99) tarkhān kursiā̃ banāundā hæ
плотник стул:Ж.МН делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Плотник делает стулья’.
Эргативная конструкция употребляется в формах совершенного вида при
транзитивном глаголе-сказуемом. Агенс, выраженный именем существительным,
оформляется в эргативной конструкции послелогом ne, глагол-сказуемое согла-
суется с прямым дополнением в роде и числе.
(100) tarkhān ne kursiā̃ banāīā̃
плотник ЭРГ стул:Ж.МН делать:АОР.Ж.МН
‛Плотник сделал стулья’.
В том случае, если прямое дополнение маркировано дативно-аккузативным
послелогом nū̃, глагол-сказуемое употребляется в «нейтральной» форме м. р. ед. ч.
(101) sītā ne āpṇī pæ̀ṇ nū̃ wekhiā

Сита ЭРГ свой:Ж.ЕД сестра ДАТ/ВИН видеть:АОР.М.ЕД
‛Сита увидела свою сестру’.
Личные местоимения в функции прямого дополнения никогда не употребля-
ются в прямом падеже, но маркированы послелогом nū̃, поэтому в П.я. невоз-
можно согласование глагола-сказуемого с прямым дополнением в лице.
Личные местоимения в функции агенса эргативной конструкции употребляют-
ся в прямом или (реже) в косвенном падеже без послелога, контролером согласо-
вания при этом остается прямое дополнение.
(102) mæn/tū̃/asī̃ (asā̃ / sā̃ )/ tusī̃ kitāb páṛī
‛Я/ты/мы/вы прочли книгу’.
Указательные местоимения, употребляемые также в функции личных место-
имений 3-го лица, используются в функции агенса эргативной конструкции в
трех варьирующихся морфологических формах: 1) в прямом падеже; 2) в косвен-
ном падеже без послелога; 3) в косвенном падеже с эргативным послелогом ne.
(103) é/is/isne galtī kītī
‛Он совершил ошибку’.
К базовым относятся, кроме того, посессивная (см. 2.3.4.), экзистенциальная и
аффективная конструкции, а также конструкция долженствования.
В экзистенциальной конструкции сказуемым является глагол-связка «быть»:
rabb hæ ‛Бог существует’.
Аффективная конструкция строится с глаголами чувствования и внешнего вос-
приятия, причем аффективный субъект (экспериенцер) маркируется послелогом nū̃.
(104) rām nū̃ afsos hæ ki tusī̃ naī̃́ āe
Рам ДАТ/ВИН сожаление быть:НАСТ.3ЕД что вы ОТР приходить:АОР.М.МН
‛Рам сожалеет, что вы не пришли’.
Конструкции долженствования представлены в П.я. двумя основными типами.
К первому типу относятся конструкции, в которых не заполнена позиция субъек-
та долженствования и глагол не обозначает активного действия (большей частью
используется глагол hoṇā ‛быть’). Эти конструкции описывают ситуации, кото-
рые, по мнению говорящего, должны иметь место в силу их целесообразности,
разумности, соответствия традиции и т. д. Показателем долженствования высту-
пает прилагательное cā́ īdā, согласующееся с подлежащим в роде и числе.
(105) kuṛī sóṇī ate šarmīlī hoṇī cā́ īdī
девушка красивый:Ж.ЕД и застенчивый:Ж.ЕД быть:ИНФ.Ж.ЕД должный:Ж.ЕД
‛Девушка должна быть красивой и скромной (застенчивой)’.
Ко второму типу относятся конструкции, описывающие ситуацию, осуществ-
ление которой связано с активной деятельностью субъекта долженствования.
В П.я. употребляются три разновидности конструкций, имплицирующих субъект
долженствования.
1) Субъект долженствования маркируется послелогом nū̃; сказуемое состоит из
инфинитива основного смыслового глагола в сочетании с прилагательным cā́ īdā
и глаголом-связкой hoṇā ‛быть’. Эта конструкция обычно обозначает моральные
обязанности.
(106) beṭe, tæ-nū̃ cangī tarā́ páṛnā cā́ īdā

сын:ЗВАТ ты-ДАТ/ВИН хороший:Ж.ЕД способ:Ж учиться:ИНФ должный:М.ЕД
hæ
быть:НАСТ.3ЕД
‛Сынок, тебе надо хорошо учиться’.
Инфинитив в конструкциях долженствования всегда согласуется с прямым до-
полнением.
(107) ónān-nū̃ panjābī sīkh-ṇī cā́ īdī hæ
они:КОСВ-ДАТ/ВИН панджаби:Ж учить:ИНФ.Ж.ЕД должный:Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Им надо учить панджаби’.
2) Субъект маркируется тем же послелогом, что и субъект эргативной конст-
рукции — ne (в случае личных местоимений прямой или косвенный падеж без
послелога), сказуемое состоит из инфинитива основного смыслового глагола в
сочетании с глаголом-связкой hoṇā ‛быть’. Эта конструкция обычно обозначает
«запланированное» долженствование.
(108) Jasbīr ne (asī̃) tere bāp nāl gallā̃
Джасбир ЭРГ мы твой:М.ЕД.КОСВ отец ИНСТР слово:Ж.МН
karnīā̃ han
делать:ИНФ.Ж.МН быть:НАСТ.3МН
‛Джасбиру (нам) надо поговорить с твоим отцом’. (т. е. у него/нас заплани-
рован разговор).
(109) tusī̃ sawere šǽr jāṇā hæ
ты рано.утром город ехать:ИНФ.М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛Тебе рано утром надо поехать в город’.
3) Субъект маркируется послелогом nū̃, сказуемое состоит из инфинитива ос-
новного смыслового глагола в сочетании с десемантизированным глаголом pæṇā
‛падать’, принимающим различные видо-временные формы.
(110) usnū̃ é kamm karnā pawegā
он:ДАТ/ВИН этот работа делать:ИНФ.М.ЕД падать:БУД.3ЕД.М
‛Ему придется выполнить эту работу’.
П о р я д о к с л о в в простом предложении. Общий вопрос обычно предва-
ряет местоимение kī, которое выступает как вопросительная частица и, соответ-
ственно, не является членом предложения. В вопросительном предложении со-
храняется порядок слов утвердительного предложения, ср. ó kal āwegā ‛Он завтра
приедет’ и kī ó kal āwegā ‛Что, он завтра приедет?’
Порядок слов в частном вопросе также соответствует порядку слов в утверди-
тельном предложении: вопросительные слова (вопросительные местоимения и
наречия), как правило, занимают ту же позицию, что и соответствующие им чле-
ны предложения-ответа в утвердительных предложениях.
(111) ó kadõ āwegā? — ó kal āwegā
‛Когда он придет?’ — ‛Он придет завтра’.
(112) tusī̃ kɔṇ ho? — mæ̃ ḍākṭar hā̃
‛Кто Вы?’ — ‛Я врач’.
(113) tusī̃ kī (что) párɔnde ho mæ̃ panjābī párɔndā hā̃

‛Что Вы преподаете?’ — ‛Я преподаю панджаби’.
(114) bacce nū̃ kiwẽ pālnā cā́ īdā? — bacce nū̃ piār nāl pālnā cā́ īdā
‛Как надо воспитывать ребенка?’ — ‛Ребенка надо воспитывать с любовью’.
(115) é kuṛī kiū̃ ro raī́ hæ? — é kuṛī is laī ro raī́ hæ ki bacce is nāl kheḍṇā naī̃́ cā́ unde
Почему плачет эта девочка?’ — ‛Эта девочка плачет оттого, что дети не
хотят с ней играть’.
Базовый порядок слов SOV. Косвенное дополнение предшествует прямому.
(116) asī̃ bacciā̃ nū̃ panjābī páṛɔnde hā̃
мы дети ДАТ/ВИН панджаби учить быть:НАСТ.1МН
‛Мы преподаем детям язык панджаби’.
Определение, выраженное прилагательным, притяжательным местоимением,
порядковым числительным, а также адъективирующим послелогом dā-, в имен-
ной группе предшествует определяемому: merī choṭī beṭī ‛моя маленькая дочка’;
daswī̃ manzil ‛десятый этаж’; ḍākṭar dā (врач АДЪЕКТ.ПОСЛ) munḍā ‛сын врача’.
В случаях, когда к одному определяемому имеется несколько определений,
они располагаются в следующем порядке: максимально удалено от определяемо-
го определение, выраженное притяжательным местоимением или существитель-
ным с послелогом dā; за ним следует определение, выраженное личным или ука-
зательным местоимением; далее идет определение, выраженное количественным
числительным, потом определение, выраженное порядковым числительным;
максимально близко к определяемому располагаются качественные прилагатель-
ные. Примеры: terī nawī̃ kamīz ‛твоя новая рубашка’; kuẽ dā (колодец АДЪ-
ЕКТ.ПОСЛ); suādī (вкусная) pāṇī ‛вкусная колодезная вода’; merī (моя) é (эта) kitāb
‛эта моя книга’; merā (моя) ikk (одна) wicār ‛одна моя мысль’.
В глагольной группе основной смысловой глагол предшествует вспомогатель-
ному.
Обстоятельства располагаются в следующем порядке: 1) обстоятельства вре-
мени; 2) обстоятельства места; 3) обстоятельства образа действия: rātī̃ jangal wic
zor nāl bolṇā ṭhīk naī̃́ hæ (правильно не быть:НАСТ.3ЕД) ‛Ночью в лесу громко го-
ворить нехорошо’.
Изменение базового порядка слов служит средством актуального членения
предложения. Так, перемещение обстоятельства времени в позицию перед пре-
дикатом превращает его в коммуникативный фокус предложения.
(117) kal merī beṭī dillī jāwegī
завтра мой:Ж.ЕД дочь Дели ехать:БУД.Ж.3ЕД
‛Завтра моя дочь поедет в Дели’.
(118) merī beṭī dillī kal jāwegī
‛Моя дочь поедет в Дели завтра’.
Ту же роль выполняет перемещение косвенного дополнения в начало предло-
жения.
(119) mæ̃ is kuṛī nāl wiā́ naī̃́ karāngā
я этот:КОСВ девушка ИНСТР свадьба ОТР делать:БУД.М.1ЕД
‛Я не женюсь на этой девушке’.
(120) is kuṛī nāl (на этой девушке) mæ̃ (я) wiā́ naī̃́ karāngā
‛На этой девушке я не женюсь’.
Субъект в функции ремы перемещается с первой позиции в предложении
вправо, в позицию непосредственно перед или даже за предикатом.
(121) māriā pæ̀ṇ ne prā̀ nū̃
бить:АОР.М.ЕД сестра ЭРГ брат ДАТ/ВИН
‛Побила сестра брата’.
(122) é imtihān mæ̃ pās karnā jā̃ tusī ̃ pās karne jāwoge?
‛Этот экзамен мне надо сдавать или ты пойдешь сдавать?’
Маркером темы является частица tā̃ .
(123) asī ̃ tā̃ āpṇe bacciā̃ nū̃ bɔ́ t piār karde hān
‛Если говорить о нас, то мы очень любим своих детей’.
(124) tusī̃ badmāšī naī̃́ kītī? badmāšī tā̃ sab lokā̃ ne kītī: mæ̃ tusī̃ món
‛Разве ты не совершил подлость?’ — Что касается подлости, то мы все ее
совершили: я, ты, Мохан’.
Частица hī маркирует рему.
(124) ḍākṭar sā́ b, tusī̃ wakat sir nā āunde tā̃ ó mar hī gaī hundī
‛Господин доктор, если бы Вы не пришли вовремя, она бы уже наверняка
умерла’.
Типы синтаксической связи внутри предложения.
Согласование характерно для предикативных и части атрибутивных синтагм.
В предикативных синтагмах эргативных конструкций наблюдается объектное,
неэргативных — субъектное согласование. В атрибутивных синтагмах «слуга»
согласуется с «хозяином» в том случае, если первый выражен изменяемой ча-
стью речи (изменяемые прилагательные, порядковые числительные, притяжа-
тельные местоимения).
Управление типично для синтагм, где глагол определяет форму прямого или
косвенного дополнения. Послелоги управляют существительными, требуя кос-
венного падежа.
Примыкание характерно для атрибутивных синтагм, где определение выраже-
но неизменяемой частью речи (неизменяемые прилагательные, количественные
числительные). Примыкают также наречия к глаголу и прилагательному.
2.5.4. Части с л о ж н о с о ч и н е н н о г о предложения могут связываться
как без союзов (а), так и при помощи сочинительных союзов.
(125) gītā ā gaī, sītā kiũ naī̃́ āī?
‛Гита уже пришла, Сита почему не пришла?’
Сочинительные союзы: te/ate/tā̃ ‛и, а’; jā̃ ‛или’, jā̃ tān…jā ‛либо...либо’; naī̃́ tā̃ ‛в
противном случае’; par/lekin/magar/parantu ‛но’; hī naī́n... sagõ ...wī ‛не только, но
и’; nā…nā/nā tān…nā ‛ни...ни’.
(126) pǽlā̃ rām kanm tõ jī curāundā sī te/ate/tā̃ huṇ dasā̃ nahuā̃ dī kamāī kardā hæ
‛Раньше Рам увиливал от работы, а теперь трудится в поте лица’.
(127) tusī̃ sāḍe kol āuṇwāle ho jā̃ sānnū̃ tuàḍe kol jāṇā cā́ īdā hæ?
‛Вы к нам приедете или нам следует к вам приехать?
(128) jā̃ tā̃ tusī̃ gāṇā gāo, jā̃ mæ̃ nū̃ gāṇ dio
‛Либо сам пой, либо позволь мне спеть’.
(129) mæ̃ dillī calā giā sī, naī ́ ̃ tā̃ tere kol zarūr āundā
‛Я (еще раньше) уехал в Дели, не то непременно зашел бы к тебе’.
(130) ó kúj naī̃́ jāndā par/lekin/magar/parantu har wiše ute lagātār āpṇī rāi dindā hæ
‛Он ничего не знает, но по любому вопросу высказывает свое мнение’.
(131) ó widwān hī náī ̃ sagõ wīr wī hæ
‛Он не только ученый, но и герой’.
(132) nā tā̃ mæ̃ ódī madad karāngā nā tusī̃ ódī madad karan dī košiš karo
‛Ни я не стану ему помогать, ни ты не пытайся ему помочь’.
Части сложноподчиненного предложения также могут соединяться как бессо-
юзной связью, так и при помощи союзов и союзных слов. Ср. два сложноподчи-
ненных предложения с изъяснительным типом связи, в (133) главное и придаточ-
ное связаны бессоюзной связью, в (134) — с помощью союза ki.
(133) tuànū̃ patā hæ mæ̃ kiõ āiā
‛Ты знаешь, почему я пришел’.
(134) mæ̃ socdā hā̃ ki rām kanmcor hæ
‛Я думаю, что Рам лентяй’.
Союзы и союзные слова, присоединяющие придаточное предложение к глав-
ному, часто имеют соотносительные корреляты в главном предложении. Соотно-
сительные слова в главном предложении могут быть обязательными (как в слу-
чае придаточных места), однако большей частью являются факультативными.
Ниже приводятся основные союзы и союзные слова, связывающие главное и
придаточное предложения.
Придаточное места: jitthe ‛где, куда’ — главное предложение utthe ‛там’.
(135) jitthe gītā jāndī hæ utthe surjīt wī jāwegā
‛Куда идет Гита, туда непременно пойдет и Сурджит’.
Придаточное условия: je ‛если’ — главное tā̃ ‛тогда’.
(136) je rām enā bekār nā hundā (tān) huṇ takk ónū̃ koī nā koī kanm zarūr mildā
‛Не будь Рам таким никчемным, он бы уже до сих пор нашел какую-
нибудь работу’.
Придаточное причины: kiunki ‛потому что’ — главное islaī ‛поэтому’.
(137) surjīt (islaī) ajj daftar naī ́ ̃ āiā kiunki ó bimār hæ
‛Сурджит сегодня не пришел в офис, так как он болен’.
Придаточное уступительное: pā̀ wẽ, cā́ e, kiū̃ nā ‛пусть, хоть и’ — главное tā̃ wī,
phir wī ‛все же’.
(138) pā̀ wẽ (cā́ e) tusī̃ āpṇā kanm na karo, mænū̃ kī farak pændā
‛Хоть ты и не будешь работать, мне что за дело?’
(139) asī̃ āpṇe āp nū̃ spašt karan dīā̃ kinnīā̃ wī košīšā̃ kiū̃ nā kītīā̃ han rām nū̃ kúj wī
samáj náhī̃ āiā
‛Сколько бы мы ни пытались объясниться, Рам ничего не понял’.
Факультативно употребляемые в главном предложении союзные слова могут

служить маркером ремы, ср.:
придаточное времени ‛когда’ — главное ‛тогда’
(140) jad/jadõ kanm mukā (tad/tadõ) ó calā jāegā
‛Когда работа закончится, (именно тогда) он уйдет’.
Некоторые союзы придаточных предложений не могут иметь соотносительных
слов в главном:
придаточное цели: tānjo ‛для того, чтобы’
(141) chetī calo tānjo wakt sir skūl pujj sako
‛Иди быстрее, чтобы вовремя прийти в школу’.
придаточное следствия yāniki, is laī ‛следовательно, поэтому’
(142) ó bimār hæ yāniki (is laī) ajj ā naī̃́ sakegā
‛Он болен, следовательно (поэтому), сегодня не сможет прийти’.
Определительные придаточные предложения делятся на «рестриктивные» и
«нерестриктивные». Рестриктивные придаточные предложения ограничивают об-
ласть возможных референтов существительного главного предложения, опреде-
ляемого придаточным. Нерестриктивные придаточные лишь сообщают некото-
рую дополнительную информацию о существительном главного предложения,
определяемом придаточным.
Рестриктивные придаточные предложения могут предшествовать главному
предложению, следовать за ним или разрывать его.
(143) jo kuṛī othe khaṛī hæ
который девушка там стоять:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
ó merī sǽlī hæ
она мой:Ж.ЕД подруга быть:НАСТ.3ЕД
‛Девушка, которая там стоит, — это моя подруга’.
(144) ó kuṛī merī sǽlī hæ jo othe khaṛī hæ
‛Та девушка является моей подругой, которая стоит там’.
(145) ó kuṛī jo merī sǽlī hæ othe khaṛī hæ
‛Та девушка, которая является моей подругой, стоит там’.
Нерестриктивные придаточные предложения всегда следуют за главным пред-
ложением. Они обычно присоединяются к главному с помощью союзного слова
jo ‛который’.
(146) kamre wic ik kuṛī āī
комната:М.ЕД.КОСВ в один девушка входить:АОР.Ж.ЕД
jo bɔ́ t sóṇī sī
который очень красивый:Ж.ЕД быть:ПРОШ.3ЕД
‛В комнату вошла девушка, которая была очень красива’.
Для соединения частей сложноподчиненного предложения с придаточным
«ограничительным» в придаточной части используются относительные союзные
слова: местоимения jo ‛который’, jéṛā ‛который’, jéo jéā ‛какой’, jinnā ‛сколький’,
в главной части — соотносительные союзные слова: ó ‛тот’, óo jéā ‛такой’, unnā
‛столький’.
(147) jo (jéṛā) ādmī túāḍā ilāj kardā hæ ó merā prā̀ hæ

‛Человек, который тебя лечит, мой брат’.
(148) jéo jéā rājā óo jaī́ parjā
‛Каков раджа, таков и народ’. (ср. «Каков поп, таков и приход»)
(149) jinnā cādar hæ unne hī pair pasāro
‛Насколько хватает простыни, настолько протягивай ноги’. (ср. «По
одёжке протягивай ножки»)
«Свернутые предложения» — распространенные синтаксические обороты.
Инфинитивные обороты с инфинитивом в прямом падеже употребляются в
предложении в функциях подлежащего.
(150) tuā̀ nū̃ merā gāṇā gāṇā kiõ pasand naī̃́ āiā?
‛Отчего тебе не понравилось, как я пою?’
именной части сказуемого:
(151) sāḍā kanm netā dā hukam māṇnā hæ
‛Наша работа — слушаться приказов вождя’.
прямого дополнения:
(152) asī̃ usnū̃ é gal dasṇī pùll gae
‛Мы забыли сообщить ему это’.
Инфинитивные обороты с инфинитивом в косвенном падеже употребляются в
предложении в функции косвенного дополнения.
(153) rūsī sikkhaṇ tõ bād caran māsko jāwegā
‛Изучив русский язык, Чаран отправится в Москву’.
Инфинитив употребляется также в конструкциях долженствования (см. выше)
и в конструкциях с глаголом «хотеть».
(154) caranjīt cangī kā̀ ṇī páṛnī cā́ undā hæ
‛Чаранджит хочет прочесть хороший рассказ’.
Обороты с причастиями совершенного и несовершенного вида употребляются
в функции определения, а также в предикативно-обстоятельственной функции.
Обороты с причастиями совершенного вида употребляются также в предикатив-
ной функции (см. 2.3.5.)
Причастия в функции определения согласуются с определяемым в роде, числе
и падеже: м. р. ед. ч. прям. п. sāḍe kol āundā (hoiā)/āiā (hoiā) mǽmān ‛приходя-
щий/пришедший к нам гость’; м. р. ед. ч. косв. п. sāḍe kol āunde (hoe)/āe (hoe)
mǽmān nāl ‛с приходящим/пришедшим к нам гостем’; м. р. мн. ч. косв. п. sāḍe kol
āunde (hoe ) āe (hoe ) mǽmānā̃ nāl ‛с приходящими/пришедшими к нам гостями’;
ж. р. ед. ч. прям. п. sāḍe kol āundī (hoī )āī (hoī) kuṛī ‛приходящая/ пришедшая к
нам девушка’; м. р. мн. ч. прям. п. sāḍe kol āundīā̃ (hoīā̃ ) āīā̃ (hoīān) kuṛīā̃ ‛прихо-
дящие/пришедшие к нам девушки’.
Управляемые причастием существительные, обозначающие субъект действия, а
также средство или материал, оформляются послелогом родительного падежа dā.
(155) siāṇe kārīgarā̃ dā baṇāiā hoiā mandar
‛построенный искусными ремесленниками храм’.
(156) ciṭṭe te kāle sangmarmar dā baṇiā pul

‛построенный из белого и черного мрамора мост’.
Если управляемое существительное обозначает субъект действия, использует-
ся причастие от переходной основы; в случае, когда управляемое существитель-
ное обозначает материал, как правило, употребляется причастие совершенного
вида от непереходной основы, ср.: rām dā (Рам АДЪЕКТ.ПОСЛ) baṇā-iā (строить-
ПРИЧ.СОВ) kàr ‛дом, построенный Рамом’ и iṭṭā̃ dā (кирпичи АДЪЕКТ.ПОСЛ) baṇ-iā
(строиться-ПРИЧ.СОВ) kàr ‛дом, построенный из кирпича’.
Причастия совершенного вида от переходных основ, как правило, определяют
объект действия, но в большинстве случаев не могут выступать определениями к
имени субъекта действия, ср.:
(157) munḍe dī páṛī hoī
мальчик:М.ЕД.КОСВ АДЪЕКТ.ПОСЛ :Ж.ЕД читать:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД
kitāb
книга:Ж.ЕД
‛прочитанная мальчиком книга’
Оборот, который соответствовал бы русскому «прочитавший книгу мальчик»,
невозможен: *kitāb páṛiā hoiā munḍā (читать:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД
мальчик:М.ЕД. ПРЯМ).
Исключения к этому правилу составляют причастия совершенного вида от не-
которых переходных основ, обозначающих действия, осуществление которых
предполагает существенные изменения в состоянии субъекта — в основном та-
кие изменения, которые могут восприниматься внешним наблюдателем:
(158) harī pagṛī bániā hoiā ādmī
зеленый:Ж.ЕД тюрбан:Ж.ЕД завязывать:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД человек
‛человек в зеленом тюрбане’
Причастия от одних и тех же глаголов с одними дополнениями описывают из-
менения в состоянии субъекта, с другими — нет, ср.: šarāb pītā hoiā ādmī
‛напившийся вина (т. е. пьяный) человек’, но *dúd pītā hoiā ādmī ‛выпивший мо-
лока человек’.
Причастные обороты в предикативно-обстоятельственной функции могут от-
носиться как к субъекту, так и к объекту. Причастия обычно согласуются с опре-
деляемым словом независимо от падежного оформления последнего. Причастия
несовершенного вида в предикативно-обстоятельственной функции свободно
варьируются с деепричастиями несовершенного вида с суффиксом -īā̃ . И те, и
другие обозначают одновременную реализацию действий, описываемых глаго-
лом-сказуемым и зависимым предикатом.
(159) auratā̃ saṛak te jāndīā̃ (hoīā̃ ) /
женщина:МН улица на идти:ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.МН (быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.МН)
jāndiā̃ wekhīā̃ jā sakdīā̃
идти:ДЕЕПР.НЕСОВ видеть:ПРИЧ.СОВ.Ж.МН идти:ОСН мочь:ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.МН
han
быть:НАСТ.3МН
‛Можно увидеть, как женщины идут по улице’.
(160) kuṛī ne rondī (ho-ī) / rondiā̃

девочка ЭРГ плакать:ПРИЧ. НЕСОВ.Ж.ЕД (быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД) / плакать:ДЕЕПР.НЕСОВ
jawāb di-t-ā
ответ:М.ЕД дать:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД
‛Девочка плача ответила’.
(161) kál mæ̃ rām nū̃ takrīr kardā (hoiā) /
вчера я Рам ДАТ/ВИН речь делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД (быть:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД)
kardiā̃ suṇiā
делать:ДЕЕПР.НЕСОВ слышать:АОР.М.ЕД
‛Вчера я слышал, как Рам произносил речь’.
Причастия совершенного вида в предикативно-обстоятельственной функции
могут замещаться деепричастиями совершенного вида с суффиксом -iā̃ только в
том случае, если они образованы от непереходных глаголов, ср.:
(162) āpṇī pæ̀ṇ nū̃ thak-ī (ho-ī ) /
свой сестра ДАТ/ВИН уставать:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД (быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД)
thak-iā̃ wekh-ke rām ne ónū̃ ārām
устать:ДЕЕПРIV.СОВ видеть:ДЕЕПРIII.СОВ Рам ЭРГ он:ДАТ/ВИН отдых
karan dī slā́ dittī
делать:ИНФ.КОСВ АДЪЕКТ.ПОСЛ :Ж совет:Ж.ЕД давать:АОР.Ж.ЕД
‛Увидев сестру уставшей, Рам посоветовал ей отдохнуть’.
(163) almārī dī thā̃ badl-ī ho-ī /
шкаф АДЪЕКТ.ПОСЛ :Ж.ЕД место:Ж.ЕД менять:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД быть:ПРИЧ.СОВ.Ж.ЕД
h
*badliā̃ wek ke rām nārāz ho giā
менять:ДЕЕПРII.СОВ видеть:ДЕЕПРIII.СОВ Рам сердитый быть:ОСН идти:АОР.М.ЕД
‛Увидев, что шкаф не на месте, Рам рассердился’.
Деепричастие, омонимичное основе глагола, как правило, обозначает завер-
шенное действие, дополнительное по отношению к действию глагола-сказу-
емого. В современном П.я. оно используется достаточно редко.
(164) páṛnā chaḍḍ (бросать:ДЕЕПР I.СОВ) sundar wǽlā phiraṇ lagg piā
‛Бросив учебу, Сундар стал слоняться без дела’.
Деепричастие с суффиксом -ī̃ обычно характеризует состояние субъекта, кото-
рое стало результатом побочного действия, завершившегося ранее действия или
процесса, представленного ведущим глаголом.
(165) mæ̃ us wal pīṭh kar-ī ̃ (спина делать-ДЕЕПРIV.СОВ) leṭiā riā́
‛Я продолжал лежать, повернувшись к ней спиной’.
Деепричастие с суффиксом -ke, образованное от предельного глагола, обозна-
чает завершенность действия, предшествующего действию глагола-сказуемого.
(166) ó kanm kar-ke (делать-ДЕЕПР III.СОВ) calā giā
‛Он ушел, сделав работу’.
Образованное от непредельного глагола деепричастие с суффиксом -ke указы-
вает на незавершенный характер побочного действия.
(167) usne hass-ke kǽā
‛Он сказал, смеясь (засмеявшись)’.
Повтор деепричастий указывает обычно на интенсивность, многократность или

непрерывность побочного действия, членимого на отдельные завершенные акты.
(168) mæ̃ soc soc sārā din bitāiā
‛Я провел целый день в размышлениях’.
(169) munḍā cīkh cīkh-ke andar āiā
‛Мальчик, громко всхлипывая, вошел внутрь’.
(170) sāḍe kol bæṭh bæṭh-ke o kúj bolaṇ dī košiš kar riā́ sī
‛Снова и снова подсаживаясь к нам, он пытался что-то сказать’.
Суффикс -ke при повторах «выносится за скобки», демонстрируя таким обра-
зом свое промежуточное положение между отдельным словом и аффиксом.
Контролером деепричастий является как правило агенс, который может быть
даже эксплицитно не выражен, реже — экспериенцер.
(171) sāre lokā̃ nū̃ barābar hakk de-ke
весь:М.МН.КОСВ люди:КОСВ.МН ДАТ/ВИН одинаковый право давать:ДЕЕПРIII.СОВ
āpṇī zamīn de puttrā̃ ate pardesīā̃
свой:Ж.ЕД земля АДЪЕКТ.ПОСЛ :М.МН.КОСВ сын:М.МН.КОСВ и иностранец:М.МН.КОСВ
nū̃ samān adhikār dītte gae
ДАТ/ВИН одинаковый права давать:ПРИЧ.СОВ.М.МН идти:ПРИЧ.СОВ.М.МН
san
быть:ПРОШ.3МН
‛(Поскольку) равные права были даны всем людям, одинаковые права были
предоставлены сыновьям своей земли и иностранцам’.
(172) darbār wic bæṭhiā̃ mullā nū̃ patā naī̃́
дарбар в сидеть:ДЕЕПРII. СОВ мулла ДАТ/ВИН известно ОТР
kī sujjī
что приходить.в.голову:АОР.Ж.ЕД
‛Неизвестно, что пришло в голову мулле, пока он сидел в дарбаре’.
Предложения с пациенсом — контролером абсолютива принимаются не всеми
носителями языка.
(173) ?jālī passport banwākе rām
фальшивый паспорт заказывать:ДЕЕПРIII. СОВ Рам
pakṛiā giā
ловить:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД идти:АОР.М.ЕД
‛Рам был пойман, заказав фальшивый паспорт’.
Субъект деепричастия может не совпадать с субъектом глагола-сказуемого.
В таких случаях деепричастный оборот описывает, как правило, протекание
времени.
(174) mæ̃ nū̃ dillī wic āiā̃ do sāl ho gae
я ДАТ/ВИН Дели в приходить:дее ПРИЧ II. СОВ два год быть:ОСН идти:АОР.М.МН
‛С тех пор, как я приехал в Дели, прошло два года’.
(175) rāmnū̃ dillīwic rǽndiā̃ (жить:ДЕЕПР.НЕСОВ) do sāl ho gae
‛Вот уже месяц, как Рам живет в Дели’.
Средства оформления косвенной речи.

При передаче чьей-либо речи последняя может передаваться как прямая речь,
но может также трансформироваться в косвенную, в любом случае придаточное
предложение, передающее чье-либо высказывание, соединяется с главным с по-
мощью союза ki.
(176) jasbīr ne kíā ki mæ̃ basant nālõ
Джасбир ЭРГ говорить:АОР.М.ЕД что я весна по.сравнению
n
patcā̀ r nū̃ ziādā pasa d kardā hā̃
листопад ДАТ/ВИН больше приятный делать:ПРИЧ. НЕСОВ.М.ЕД быть:НАСТ.1ЕД
‛Джасбир сказал <что>: «Я люблю время листопада больше весны»‘.
(177) jasbīr ne kíā (говорить:ПРИЧ.СОВ.М.ЕД) ki ó basant nālõ patcā̀ r nū̃ ziādā
pasand kardā hæ (быть:НАСТ.3ЕД)
‛Джасбир сказал, что он любит время листопада больше весны’.
Как видно из приведенного выше примера, в П.я. отсутствует согласование
времен между главным (прошедшее) и придаточным (настоящее) предложением.
2.6.0. Словарь П.я. состоит из разных пластов лексики.
И с к о н н а я лексика — слова, восходящие к санскриту и прошедшие сред-
неиндийский путь развития, например, kanm ‛работа’ из скр. karma ‛деяние’; kàr
‛дом’ из скр. gr̥ ha ‛дом’. Исконная лексика составляет в среднем половину слова-
ря разговорного языка, около 20% лексики публицистических и научных текстов.
Заимствования из с а н с к р и т а. Они относятся в основном к XIX–XX вв. —
времени формирования современного литературного языка. Составляют 10–15%
слов разговорного языка, 70–80% лексики индуистских и сикхских религиозных
сочинений, а также публицистических и научных текстов. В отличие от литера-
турного хинди, где санскритская лексика сохраняет большую часть фонетиче-
ских и графических особенностей языка-источника, в П.я. санскритские заимст-
вования используются в адаптированном виде: как правило, сокращается долгий
гласный первого слога, если второй слог является закрытым с долгим слогоноси-
телем: скр. ākāša > akāš; скр. /i/ > /a/ в конечном слоге, в том числе и в санскрит-
ском суффиксе прилагательных: pandit > pandat; краткие гласные в конце слова
удлиняются: скр. gati ‛движение, скорость’ > gatī (с тем же значением), скр. guru
‛учитель, духовный наставник’ > gurū (с тем же значением); начальные звонкие
придыхательные оглушаются с утратой придыхания, результатом чего является
нисходящий тон на следующем гласном: скр. bhārat > pā̀ rat; поствокальные звон-
кие придыхательные теряют придыхание, при этом предшествующий гласный
приобретает восходящий тон: aparādh > aprád. Начальный /y/ >/j/: yātrā >jātrā.
Начальные группы согласных разбиваются большей частью гласным /a/: šloka >
šalok, spašṭ > sapašṭ.
А р а б с к и е и п е р с и д с к и е заимствования. Арабские заимствования
пришли в П.я. через персидский язык, который был официальным языком двора,
администрации, судопроизводства и образования в период правления моголов.
Они составляют 25–30% слов разговорного языка, 75–80% словаря администра-
ции и судопроизводства, более 90% словаря мусульманских религиозных текстов
и 15–20% словаря сикхских религиозных текстов. Арабские и персидские заим-
ствования так же, как и санскритские, употребляются в адаптированной форме:
разбиваются нехарактерные для П.я. консонантные сочетания, иноязычные со-

гласные заменяются исконными: /f/ >/ph/: lifāfā > liphāphā ‛конверт’; /q/ (увуляр-
ный смычный) > /k/: yaqīn > yakīn ‛вера, уверенность’; /x/ (глухой заднеязычный
фрикативный) > /kh/: xālī > khālī ‛пустой’; [ɣ] (звонкий заднеязычный фрикатив-
ный) > /g/: ɣarīb > garīb ‛бедный’; /z/ > /j/: zaxm > jakham ‛рана’.
Заимствования из а н г л и й с к о г о языка, как и санскритские, относятся к
XIX в. — времени выработки общественно-политической и научной терминоло-
гии, необходимой для создания современного литературного языка. В отличие от
санскрита, арабского и персидского, английский и в настоящее время является ис-
точником активных заимствований в области бытовой лексики, научной и обще-
ственно-политической терминологии. Англицизмы составляют в среднем 5–10%
лексики разговорного языка, 4–5% словаря общественно-политических текстов.
Поскольку использование заимствований как в устных, так и в письменных
текстах в значительной мере варьируется в зависимости от участников акта ком-
муникации и темы, средние цифры не очень информативны по отношению к за-
имствованиям из всех перечисленных источников, однако наиболее существен-
ное варьирование наблюдается в области английских заимствований. Они могут
составлять до 80% существительных в непринужденной речи интеллигенции на
общественно-политические темы и снижаться до 5% в официальных радио- и те-
леновостях на ту же тему, где будут преобладать санскритские лексемы. Так же
трудно найти среднюю частотность английских заимствований в научных тек-
стах (их сравнительно немного в гуманитарных областях, намного больше в об-
ласти естественных и технических наук). Употребление заимствований в адапти-
рованном виде облегчает их усвоение большинством населения.
2.7.0. Как говорилось в 1.2.1., П.я. представлен двумя группами диалектов:
восточной, или собственно П.я., и западной, которую многие лингвисты относят
к самостоятельной, отличной от П.я. диалектной общности (лахнда). Часто ис-
пользуемое для юго-западной диалектной общности название с и р а й к и от
слова синдхи «сиро» («северный») связано с географическим расположением за-
падного П.я. к северу от Синда. Термин «сирайки» часто используется при само-
идентификации носителей юго-западнопанджабских диалектов, причисляющих
свой родной язык к данной диалектной общности. При переписи населения рес-
пондентов, называющих родным языком мултани, бахавалпури и некоторые дру-
гие, также объединяют под общим названием «сирайки». На сирайки ведутся те-
ле- и радиопередачи, устраиваются поэтические вечера. Печатных изданий в Па-
кистане выходит сравнительно немного, так же, как и на стандартном П.я.
Поскольку языком преподавания в средних и высших учебных заведениях Паки-
стана является урду или английский, население психологически не готово к чте-
нию письменных текстов на своем родном языке, поэтому последние не пользу-
ются спросом. Для записи текстов на сирайки используется модифицированный
арабский шрифт. Последний является для интеллигенции не только символом
ислама, но и носителем традиции, так как многие литературные произведения на
П.я. были впервые записаны именно этим шрифтом.
Сирайки существенно отличается от литературного стандарта — восточного
м а д ж х и — на всех уровнях языка. В фонетике различия наблюдаются как в
инвентаре фонем (в сирайки существует фонематическая оппозиция имплозив-
ных/неимплозивных согласных), так и в просодической системе: в сирайки два

тона: ровный и восходящий, в маджхи три: ровный, восходящий и нисходящий.
В морфологической системе сирайки широко используются неупотребительные в
маджхи прономинальные суффиксы; в сирайки преобладает синтетический, в
маджхи — аналитический пассив. В западных и восточных диалектах различа-
ются способы образования настоящего и прошедшего процессивного и будущего
времени, в сирайки, в отличие от маджхи, не употребляется послелог эргативно-
сти при субъекте переходного глагола в совершенном виде. В сирайки по срав-
нению с маджхи больше синтетических форм в склонении имени и спряжении
глагола, в том числе существуют синтетические формы отрицательного спряже-
ния глагола «быть». Наблюдаются также существенные лексические различия.
Помимо диалектных различий, в П.я. различаются два литературных стандар-
та, сложившихся на базе одного и того же опорного диалекта — маджхи. Индий-
ский П.я. использует в основном адаптированные санскритские заимствования
или лексику, прошедшую весь путь развития от санскрита через пали — пракри-
ты — апабхрамша — к новоиндийским языкам. В пакистанском П.я. большая
часть политической, научной и культурной терминологии состоит из арабских и
персидских заимствований. Оба варианта П.я. практически не различаются меж-
ду собой при общении на семейные или бытовые темы (за исключением лексики,
связанной с религиозной практикой сикхов, индуистов и мусульман); взаимо-
непонимание может возникнуть, если речь идет, например, о политике или ис-
кусстве.
Аксенов А.Т. Краткий очерк грамматики Аспекты компаративистики. 2 / Ред. И.С. Смир-
языка панджаби: Приложение к панджабско- нов. М., 2007.
русскому словарю // Сост. И.С. Рабинович, Хохлова Л.В. Эволюция аналитических и
И.Д. Серебряков М., 1961. синтетических пассивных конструкций в ин-
Зограф Г.А. Морфологический строй новых доарийских языках Западной Индии // Вопро-
индоарийских языков. М., 1976. сы филологии, 2008, № 2 (29).
Панджабско-русский словарь: 35 000 слов / Хохлова Л.В. Эволюция результативных
Сост. И.С. Рабинович, И.Д. Серебряков. М., конструкций в новоиндийских языках Запад-
1961. ной Индии (XIV–XX вв.) // Вестник МГУ.
Русско-панджабский словарь / Сост. Ф.Ф. Ану- Серия 13: Востоковедение, 2008, № 3.
фриев; Ред. Гурбахш Сингх. М., 1979. Хохлова Л.В. Каузативные глаголы в Запад-
Смирнов Ю.А. Язык ленди. М., 1970. ных новоиндийских языках // Вестник МГУ.
Смирнов Ю.А. Грамматика языка панджаби. Серия 13: Востоковедение, 2010, № 3.
М., 1976. Хохлова Л.В., Дулаи Н., Коул О.Н. Учебник
Толстая Н.И. Язык панджаби. М., 1960. языка панджаби. М., 1990.
Хохлова Л.В. Подлежащные свойства имен-
Angrezi-Punjabi kosh / Ed. by Singh Atam et
ных групп в эргативоидных языках Западной
al. Patiala, 1974.
Индии // Вестник МГУ: Серия Востоковеде-
Arabi-Farsi wicon utpann Punjabi shabdavali /
ние, 1989, № 4б.
Comp. A. Singh. Patiala, 2003 (Арабские и
Хохлова Л.В. Синтаксическая эволюция за-
падных новоиндийских языков в 15-20 вв. // персидские заимствования в панджаби).
Orientalia et Classica: Труды Института вос- Arun. Punjabi bhasha da itihas. Patiala, 1996
точных культур и античности. Выпуск XI: [на панджаби].
Bahl K.C. Panjabi // Current Trends in Lin- The Yearbook of South Asian Languages and
guistics: Linguistics in South Asia / Ed. by Linguistics. New Delhi; London, 2001.
T.A. Sebeok. The Hague, 1969. Khokhlova L.V. The Distributuon of Analytic
Bahri U.S. Introductory Course in Spoken and Synthetic Passives in Indo-European Lan-
Punjabi. Chandigarh, 1973. guages of Western India (Hindi/Urdu, Punjabi,
Bailey T.C. Panjabi Grammar: a Brief Gram- Gujarati and Rajasthani) // Perspectives in Lin-
mar of Panjabi as Spoken in Wazirabad District. guistics: Papers in Honour of P.J. Mistry. New
Lahore, 1904 [repr. 1977]. Delhi, 2003.
Baily T.G. An English-Punjabi Dictionary. Khokhlova L.V. Infringement of Morphological
Delhi, 1919 [repr. 1976]. and Syntactic Operations’ Pairing in “Second
Bhatia M. An Intensive Course in Punjabi. Causative” Formation. (Hindi-Urdu, Punjabi,
Mysore, 1985. Gujarati, Rajasthani) // Indian Linguistics, 2003,
Bhatia T.K. Punjabi: A Cognitive-Descriptive vol. 64, № 1.
Grammar, London, 1993. Khokhlova L.V., Charanjit S. Resultative Con-
Bhushan B. Hindi Punjabi kriya padbandh: structions with Overt Agent/Possessor in West-
Vyatireki vishleshan. Agra, 1984 (Система ern NIA Languages (Hindi-Urdu, Punjabi, Guja-
глагола в хинди и панджаби: Сравнительное rati, Rajasthani // Old and New Perspectives on
исследование) [на панджаби]. South Asian Languages: Grammar and Seman-
Chand D. Panjabi bhasha da vikas. Chandi- tics / Ed. by C. Masica. Delhi, 2007.
garh, 1959 (История языка панджаби) [на Koul O.N., Bala M. Modes of Address and
панджаби]. Pronominal Usage in Punjabi. Mysore, 1989.
Cummings T.F., Bailey T.G. Panjabi manual
Malwai shabd kosh / Ed. by M. Singh. Patiala,
and grammar. Calcutta, 1925 [repr. Patiala, 1961].
2007 (Cловарь диалекта мальваи/мальви).
Gill H.S., Gleason Jr.H.A. A Reference
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
Grammar of Panjabi. Hartford, 1963.
Cambridge, 1991.
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Cal-
Newton E.P. Panjabi grammar. Sialkot, 1896
cutta, 1916, vol. IX, pt. I.
[repr. Patiala, 1961].
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Cal-
Puar J.S. The Panjabi Verb. Form and
cutta, 1919, vol. VIII, pt. I.
Function. Patiala, 1990.
Dulai N.K. Punjabi Phonetic Reader. Mysore,
1980. Puar J.S., Chima B.S., Sangha S.S. Punjabi
Dulai N.K. A Pedagogical Grammar of Pun- bhasha da viakaran. Jalandhar, 1991 (Граммати-
jabi. Patiala, 1989. ка языка панджаби) [на панджаби].
Khokhlova L.V. Trends in the Development of Punjabi-English Dictionary / Ed. by G. Singh
Ergativity in New Indo-Aryan (Hindi, Urdu, et al. Amritsar, 1978.
Punjabi, Gujarati and Rajasthani) // Osmania Pa- Punjabi kosh. Patiala, 1955, vol. 1; 1967,
pers in Linguistics, 1992, vol. 18. vol. 2; 1970, vol. 3; 1971, vol. 4 (Толковый
Khokhlova L.V. The Development of Patient- словарь в 4-х томах на языке панджаби).
Oriented Constructions in Late Western NIA Punjabi Muhavra Kosh / Comp. T. Singh,
Languages (Hindi, Urdu, Punjabi, Gujarati and S. Singh. Chandigarh, 1964 (Толковый словарь
Rajasthani) // Osmania Papers in Linguistics, панджабских идиом на панджаби).
1995, vol. 21. Schackle C. Punjabi. London, 1972.
Khokhlova L.V. Stative Participles in Western Schackle C. The Siraiki Language of Central
NIA Languages (Hindi, Urdu, Punjabi, Gujarati Pakistan. London, 1976.
and Rajasthani). Vidyopaasanaa: Studies in Hon- Schackle C. Panjabi // The Indo-Aryan Lan-
our of Harivallabh C. Bhayani / Ed. by P.J. Mistry, guages / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain. Lon-
Bharati Modi. Mumbai; Ahmedabad, 1999. don; New York, 2007.
Khokhlova L.V. Typological Evolution of Singh S. Panjabi Phonology: A Sociolinguistic
Western NIA Languages // Berliner Indologische Study. Delhi, 2006.
Studien, 2000, Bd. 13/14. Wilson J. Shahpuri Kangri Glossary: a Gram-
Khokhlova L.V. Ergativity Attrition in the His- mar and Glossary of the Dialects as Spoken in
tory of Western New Indo-Aryan Languages Shahpur and Kangra Districts. Repr. Patiala,
(Hindi/Urdu, Punjabi, Gujarati and Rajasthani) // 1962.
А.И. Коган
ПОТХОХАРИ ЯЗЫК
1.0. Употребительны два названия языка — потхохари (англ. Pothohari,

Potohari, Poṭhohārī) и потвари (англ. Potwari). В англоязычной литературе также
встречается название пахари-потвари (англ. Pahari-Potwari).
2.0. Язык потхохари (П.я.) распространен на северо-западе пакистанской про-
винции Пенджаб в исторической области Потвар, расположенной к западу от
р. Джелам в районе гг. Исламабад и Равалпинди. Ряд близких к П.я. диалектов
(см. 6.0) распространен на юго-востоке провинции Хайбер-Пахтунхва (юго-
восток округа Абботтабад) и на юге контролируемой Пакистаном части штата
Джамму и Кашмир (так называемый Азад-Кашмир). Согласно справочнику “Eth-
nologue”, примерное число носителей П.я. составляет 50 тыс. чел. Совокупное
количество говорящих на П.я. и близкородственных диалектах, по консерватив-
ной оценке М. Лотерса и Л. Лотерс, в Пакистане превышает 1 млн. чел. (на осно-
ве данных переписи 1998 г.), в Азад-Кашмире — свыше 1,5 млн. чел., в Велико-
британии — свыше 500 тыс. чел. Таким образом, общее число носителей состав-
ляет около 3 млн. чел.
3.0. Относительно генетического положения П.я. внутри индоарийской группы
существуют разные точки зрения. Чаще всего его относят к северо-центральным
диалектам западного панджаби (лахнда), однако в ряде работ П.я. классифициру-
ется как один из языков западной подгруппы группы пахари.
4.0. До недавнего времени П.я. был бесписьменным и функционировал ис-
ключительно как язык устного бытового общения. После создания в конце XX в.
письменности на П.я. стали издаваться художественные произведения, главным
образом поэтические. Для П.я. используется арабское письмо в модификации
урду.
5.1.0. Фонологические сведения. Вокализм П.я. изучен слабо. При нынешнем
уровне исследования можно с разной степенью вероятности выделить следую-
щие гласные фонемы.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний ī ī̃ ū ū̃
i ĩ uũ
Средний e ẽ ɐ ɐ̃ oõ
Кроме того, отмечены дифтонги ai и au. В конечной и (факультативно) в сре-

динной позиции дифтонг ai реализуется как [ä]. Все гласные могут быть назали-
зованными. Долготные противопоставления гласных фонологичны.
А.И. Коган. Потхохари язык 517
Согласные
По способу Губные Переднеязычные Сред- Зад- Уву- Глот
образования губно- губно- зуб- ретроф- палато- не- не- ляр- таль
губные зубные ные лексные альвео- языч- языч ные ные
лярные ные ные
Гл. Непридых. p t ʈ k (q)
Шумные
Аф- Гл. Непридых. ʦ
фри- Придых. ʦʰ
каты Зв. Непридых. ʣ
Фрика- Гл. s ʃ (χ) h
тивные Зв. v z ʒ (γ)
Сонорные
Боковые l ɭ
Дрожащие
и одноударные r ɽ
Глайды j
Фонемы q, χ, γ и ž встречаются исключительно в заимствованиях из арабского

и персидского и характерны только для речи образованных носителей. Фонема n,
по-видимому, имеет аллофон [ŋ] в позиции перед заднеязычными согласными.
Ларингальный h в начале слова реализуется как звонкое придыхание. В интерво-
кальной и конечной позиции он может переходить в ноль звука, приводя при
этом к появлению восходящего тона. Звонкие придыхательные невозможны в
анлауте. Ударение не изучено. Характерно наличие тоновых оппозиций. Проти-
вопоставлены ровный, восходящий и нисходящий тон (ср. kar ‛делай!’ — kàr
‛дом’ — káḍh ‛вытащи!’).
5.1.2. Отмечены чередования гласных при образовании глагольных основ с
каузативным значением, ср. mar- ‛умирать’ — mār- ‛убивать’, ṭur- ‛гулять’ — ṭor-
‛выводить на прогулку’, pī- ‛пить’ — pivā- ‛поить’, vec- ‛продавать’ — vicā-
‛заставлять продавать, продавать через посредника’.
числительные, местоимения, глаголы, наречия, послелоги, союзы, частицы.
Категория р о д а (мужской/женский) у существительных выражается их
принадлежностью к разным типам склонения. Существительные мужского рода
относятся к склонениям I и II, существительные женского рода — к склонениям
III и IV (см. ниже). Некоторые существительные (обычно одушевленные) разли-
чают род при помощи противопоставления разных типов основ (ср. bakrā
‛козел’ — bakrī ‛коза’, lohār ‛кузнец’ — lohārī ‛жена кузнеца’, telī ‛маслодел’ —
telin ‛жена маслодела’, mocī ‛сапожник’ — mociyāṇī ‛жена сапожника’). У изме-

няемых прилагательных, порядковых числительных, некоторых разрядов место-
имений и ряда нефинитных глагольных форм категория рода — словоизмени-
тельная. Она выражается при согласовании с существительным видом основы и
типом склонения (ср. baṛā ‛большой’ — baṛī ‛большая’, panjvā̃ ‛пятый’ — panjvı̄ ̃
‛пятая’, sāṛā ‛наш’ — sāṛī ‛наша’, apṇā ‛свой’ — apṇī ‛своя’, karnā ‛делающий’ —
karnī ‛делающая’, dittā ‛данный’ — dittī ‛данная’). У глагола-связки род выража-
ется в формах 3-го лица (ср. oh telī ā ‛он маслодел’ — oh telin e ‛она жена масло-
дела’, oh lohār sā ‛он был кузнецом’ — oh lohārī sī ‛она была женой кузнеца’).
В аналитических глагольных формах род субъекта или прямого объекта выражен
у причастия.
ществительных, изменяемых прилагательных, порядковых числительных, причас-
тий и некоторых разрядов местоимений выражается совместно с категорией падежа
в парадигме склонения. У существительных II склонения и указательных место-
имений в прямом падеже противопоставление по числу остается невыраженным
(ср. kàr ‛дом’ и ‛дома’, šahar ‛город’ и ‛города’, eh ‛этот’ и ‛эти’, oh ‛тот’ и ‛те’).
Число личных местоимений выражено лексически (ср. mä ‛я’ — assā ̃ ‛мы’),
притяжательных — лексически (число субъекта обладания) и грамматически
(число объекта обладания): mahāṛā ‛мой’ — sāṛā ‛наш’. У неопределенных ме-
стоимений koī ‛кто-то’ и kújh ‛что-то’ противопоставление по числу не выражено.
В глаголе число и лицо выражаются личными окончаниями, а в аналитических
формах — также формой причастия.
Система числительных П.я. исторически организовывалась по десятичному
принципу. Числительные от 10 до 100 (исключая обозначения круглых десятков)
некогда представляли собой композиты, строившиеся по схеме «единицы + де-
сятки». Однако вследствие имевших место в прошлом интенсивных звуковых
изменений эти композиты превратились в морфологически нечленимые на син-
хронном уровне слова (ср. pacattar ‛семьдесять пять’ при panj ‛пять’ и sattar
‛семьдесят’). Обозначения чисел больше десяти, оканчивающихся на 9, восходят
в древним образованиям, построенным по модели «на один меньше, чем X» (ср.
untālī ‛тридцать девять’ — cālī ‛сорок’, unattar ‛шестьдесят девять’ — sattar ‛семь-
десят’). Числительные свыше 100 представляют собой словосочетания, в кото-
рых обозначения сотен предшествуют обозначениям десятков и единиц (ср. panj
sau che ‛пятьсот шесть’, che sau pacattar ‛шестьсот семьдесят пять’). Имеются
специальные обозначения для больших чисел от тысячи и выше (см. ниже). По-
рядковые числительные образуются от количественных при помощи суффикса
-vā ̃: panj ‛пять’ — panjvā ̃ ‛пятый’, pacattar ‛семьдесять пять’ — pacattarvā ̃ ‛семь-
десят пятый’. Нерегулярно образуются порядковые числительные pailā ‛первый’
(ср. hik ‛один’), dūā ‛второй’ (ср. do ‛два’), triyā ‛третий’ (ср. trä ‛три’), cauthā
‛четвертый’ (ср. cār ‛четыре’). Порядковые числительные склоняются и изменя-
ются по родам подобно изменяемым прилагательным.
ным падежом, характерна для именных частей речи (существительных, изменяе-
мых прилагательных, числительных), местоимений и ряда нефинитных глаголь-
ных форм (инфинитивов, причастий, имен деятеля). У существительных она вы-
ражается в падежных окончаниях совместно с категорией числа. Различаются че-

тыре основных типа склонения (парадигмы см. ниже). К типу I относятся суще-
ствительные мужского рода, оканчивающиеся на долгий гласный ā, к типу II —
остальные существительные мужского рода, к типу III — существительные жен-
ского рода, оканчивающиеся на долгий гласный ī, к типу IV — остальные суще-
ствительные женского рода. Имеется также ряд существительных, склоняемых
нерегулярно.
У изменяемых прилагательных, порядковых числительных, причастий, притя-
жательных местоимений и относительного местоимения jehṛā, употребляемого в
адъективной функции, совместно выражаются категории падежа, числа и рода.
В форме мужского рода все эти части речи склоняются аналогично существи-
тельным I склонения, в форме женского рода — аналогично существительным
III склонения.
У личных местоимений (за исключением местоимения 2-го лица единственно-
го числа) формы прямого и косвенного падежей совпадают: mä̃ ‛я’ (прям. и
косв. п.), assā ̃ ‛мы’ (прям. и косв. п.), tussā ̃ ‛вы’ (прям. и косв. п.), но tū ̃ ‛ты’
(прям. п.) — túddh ‛тебя’ (косв. п., употребительна также и форма tū )̃ . Парадигмы
указательных и вопросительных местоимений, а также относительного место-
имения jehṛā, употребляемого в субстантивной функции, характеризуются нере-
гулярностью образования форм, которую на синхронном уровне можно рассмат-
ривать как супплетивизм (см. ниже).
У количественного числительного «один», а также у числительных от 19 до
30, от 49 до 60 и от 90 до 100 формы прямого и косвенного падежа совпадают.
Остальные числительные образуют косвенный падеж при помощи показателя -ā̃.
Примеры числительных: hik ‛один’, do ‛два’, trä ‛три’, cār ‛четыре’, panj
‛пять’, che ‛шесть’, sat ‛семь’, aṭṭh ‛восемь’, naũ ‛девять’, das ‛десять’; yārā ̃
‛одиннадцать’, bārā ̃ ‛двенадцать’, terā ̃ ‛тринадцать’, caudā ̃ ‛четырнадцать’, pan-
drā ̃ ‛пятнадцать’, solā ̃ ‛шестнадцать’, stārā ̃ ‛семнадцать’, aṭṭhārā ̃ ‛восемнадцать’,
unnī ‛девятнадцать’; vī ‛двадцать’, ikkī ‛двадцать один’, bāī ‛двадцать два’, treī
‛двадцать три’, cavvī ‛двадцать четыре’, panjī ‛двадцать пять’, chabbī ‛двадцать
шесть’, stāī ‛двадцать семь’, aṭṭhāī ‛двадцать восемь’, unatī ‛двадцать девять’;
(hik) sau ‛сто’, hik sau hik ‛сто один’, hik sau ikkī ‛сто два’, do sau ‛двести’, (hik)
hazār ‛тысяча’, (hik) lakh ‛сто тысяч’, (hik) karoṛ ‛десять миллионов’, (hik) arab
‛миллиард’, (hik) kharab ‛сто миллиардов’.
Существительные в прямом падеже выполняют функцию субъекта в предло-
жении с номинативной конструкцией (т. е. с непереходными глаголами во всех
временах и с переходными глаголами во всех временах, кроме перфективных) и
прямого объекта. Косвенный падеж маркирует субъект в предложении с эргатив-
ной конструкцией, т. е. с переходными глаголами в перфективных временах. Па-
дежная система дополняется многочисленными послелогами: vic ‛в’, appar ‛на’,
koḷ ‛около’, nāḷ ‛с’, tõ ‛от’, dar ‛(по направлению) к’, tak ‛до’, ‛вплоть до’, vāste
‛для’. Послелог nāḷ используется также как маркер инструмента. Непрямой объ-
ект, а также прямой объект, выраженный местоимением, маркируется послело-
гом kī. Особняком стоит адъективирущий послелог nā. Он изменяется по родам и
склоняется подобно изменяемым прилагательным. Перед послелогами существи-
тельные и местоимения выступают в форме косвенного падежа.

жено только у глагола-связки (в презенсе, имперфекте, прошедшем продолжен-
ном времени, перфекте, плюсквамперфекте), либо не выражено вообще (в на-
стоящем продолженном времени и претерите).
Личные местоимения имеются в 1-м и 2-м лице (mä̃ ‛я’, assā ̃ ‛мы’, tū ̃ ‛ты’, tussā ̃
‛вы’). Функцию личных местоимений 3-го лица выполняют указательные место-
имения eh ‛этот’ и oh ‛тот’. В глагольных формах объект (как прямой, так и не-
прямой) 3-го лица может выражаться суффигированным местоимением -s (ср. oh
taknā-s он видеть:НАСТ.2ЕД-КОСВ.3ЕД ‛он видит ее’; kaṛā lavā-s браслет на-
деть:ИМП.2ЕД-КОСВ.3ЕД ‛надень ему (на руку) браслет’). У переходных глаголов
в перфективных временах, однако, суффигированное местоимение маркирует
субъект, причем этот последний может одновременно выражаться также и указа-
тельным местоимением: oh ākhyā-s он сказать:ПРОШ.3ЕД-ПРЯМ.3ЕД ‛он сказал’.
Категория з а л о г а (активный/пассивный) не имеет морфологического вы-
ражения. При этом в П.я. имеется аналитическая пассивная конструкция, со-
стоящая из перфективного причастия основного глагола и одной из видо-
временных форм глагола gas- ‛идти’. Эта конструкция, однако, малоупотреби-
тельна.
Категория н а к л о н е н и я у глагола выражается противопоставлением
форм индикатива, императива, конъюнктива и кондиционалиса. Императив за-
свидетельствован только во 2-м лице. В единственном числе он равен основе гла-
гола, во множественном числе имеет окончание -o (ср. dauṛ ‛беги!’, dauṛo
‛бегите!’). Известна также вежливая форма императива множественного числа с
окончанием -iyāe. Простая форма конъюнктива образуется флективно и продол-
жает древнеиндийский презенс: 1 л. ед. ч. — -ā̃, 2 л. ед. ч. — -ẽ, 3 л. ед. ч. — -e,
1 л. мн. ч. — -ā ̃, 2 л. мн. ч. — -o, 3 л. мн. ч. — -an. Кондиционалис имеет две
формы, одна из которых совпадает с причастием настоящего времени и исполь-
зуется исключительно в условных придаточных предложениях, вводимых сою-
зом je ‛если’. Вторая форма образуется от формы конъюнктива добавлением
вспомогательного слова ar.
(1) je mikī tuhāṛā patā mālūm hoṇā tä mä̃ tukī khat
если мне твой адрес известный связ:КОНД то я тебе письмо
likhā ̃ ar
писать:КОН.1ЕД ВСПОМ
‛Если бы я знал твой адрес, я написал бы тебе письмо’.
Для отрицательных форм императива, конъюнктива и кондиционалиса характер-
на особая отрицательная частица nā ̃ в отличие от nı̄ ̃, употребляемой в индикативе.
формах глагола при помощи разных типов основ, личных окончаний или глаго-
ла-связки. Наибольшее разнообразие видо-временных форм обнаруживается в
индикативе. Формы настоящего времени и имперфекта образуются от причастия
настоящего времени и глагола-связки в форме настоящего и прошедшего време-
ни соответственно. От того же причастия при помощи вспомогательного глагола
päṇā ‛падать’, ‛выпадать на долю’ образуются и формы продолженного вида —
настоящее продолженное и прошедшее продолженное. Глагол päṇā выступает в

форме перфективного причастия (м. р. ед. ч. peā, м. р. мн. ч. pe, ж. р. ед. ч. peī,
ж. р. мн. ч. pīā̃ ). В прошедшем продолженном времени ему предшествует глагол-
связка в форме прошедшего времени. Формы претерита, перфекта и плюсквам-
перфекта образуются от перфективного причастия. Претерит формально совпа-
дает с последним. Перфект и плюсквамперфект представляют собой сочетания
причастия с глаголом-связкой в форме настоящего и прошедшего времени соот-
ветственно. Кроме того, существуют две формы, синонимичные перфекту и плю-
сквамперфекту и образуемые от деепричастия смыслового глагола при помощи
вспомогательного глагола räṇā ‛оставаться’ в форме перфекта или плюсквам-
перфекта. Будущее время строится флективно от специальной основы, образуе-
мой при помощи суффикса -s-. Личные окончания совпадают (за исключением
окончания 3-го лица единственного числа) с личными окончаниями конъюнкти-
ва. Данная форма не может использоваться в отрицательных предложениях. При
отрицании выступает форма будущего II, представляющая собой сочетание ос-
новного глагола в особой краткой форме инфинитива (с показателем -aṇ) и пер-
фективного причастия от глагола laggṇā ‛приставать’, ‛присоединяться’;
‛начинать’ (ср. mä̃ dauṛsā ̃ ‛я побегу’, но mä̃ nı̄ ̃ dauṛan laggā ‛я не побегу’).
Образцы парадигм.
Тип I: tārā ‛звезда’
Прям. tārā tāre
Косв. tāre tāriyā ̃
Тип II: kàr ‛дом’
Прям. kàr kàr
Косв. kàre kàrā̃
Тип III: rassī ‛веревка’
Прям. rassī rassīā̃
Косв. rassī rassīā̃
Тип IV: rāt ‛ночь’
Прям. rāt rātā ̃
Косв. rāt rātā ̃
Нерегулярное склонение
puttur ‛сын’, peo ‛отец’, tı̄ ̀ ‛дочь’, pä̀ ṇ ‛сестра’
Прям. puttur, peo, tı̄ ,̀ pä̀ ṇ puttar, pīū, tı̄ à ̄ ,̃ pä̀ ṇā̃
Косв. puttre, pīū, tı̄ ū̀ , pä̀ ṇū puttrā ,̃ peoā /̃ peoriyā ,̃ tı̄ à ̄ ,̃ pä̀ ṇā̃
nikkā ‛маленький’
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Прям. nikkā nikkī nikke nikkīā̃
Косв. nikke nikkī nikkiyā ̃ nikkīā̃
Личные
Падеж Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
1 л. 2 л.
Прям. mä̃ assā ̃ tū ̃ tussā ̃
Косв. mä̃ assā ̃ túddh, tū ̃ tussā ̃
Прям. eh ‛этот’, oh ‛тот’ eh, oh
Косв. is, us in(h)ā,̃ un(h)ā̃
Относительное
(в субстантивном употреблении)
Прям. jehṛā, jo ‛который, тот кто’ jehṛe, jo
Косв. jis jinhā ̃
Прям. kuṇ ‛кто?’, käh ‛что?’ kuṇ, käh
Косв. kis kinhā ̃
Неопределенное
Прям. п. koī ‛кто-то’
Косв. п. kussä
Глагол
Связка ho-
1 л. ā̃ ā̃
2 л. ẽ o
м. р. ā, vā ä̃
3 л.
ж. р. e yā ̃
1 л. sā ̃ sā ̃
2 л. sä̃ so
м. р. sā se
3 л.
ж. р. sī siyā ̃
Инфинитив: hoṇā (краткая форма hoṇ)
Имя деятеля: hoṇeālā
Причастие настоящего времени: hoṇā
Перфективное причастие: hoiyā
Деепричастия: hoī, hoīke
dauṛ- ‛бежать’
м. р. dauṛnā ā̃ dauṛne ā̃
1 л.
ж. р. dauṛnī ā̃ dauṛnīā̃ ā̃
м. р. dauṛnā ẽ dauṛne o
2 л.
ж. р. dauṛnī ẽ dauṛnīā̃ o
м. р. dauṛnā vā dauṛne ä̃
3 л.
ж. р. dauṛnī e dauṛnīā̃ yā ̃
Имперфект
м. р. dauṛnā sā ̃ dauṛne sā ̃
1 л.
ж. р. dauṛnī sā ̃ dauṛnīā̃ sā ̃
м. р. dauṛnā sä̃ dauṛne so
2 л.
ж. р. dauṛnī sä̃ dauṛnīā̃ so
м. р. dauṛnā sā dauṛne se
3 л.
ж. р. dauṛnī sī dauṛnīā̃ siyā ̃

м. р. dauṛnā peā dauṛne pe
ж. р. dauṛnī peī dauṛnīā̃ pīā̃

м. р. dauṛnā sā ̃ peā dauṛne sā ̃ pe
1 л.
ж. р. dauṛnī sā ̃ peī dauṛnīā̃ sā ̃ pīā̃
м. р. dauṛnā sä̃ peā dauṛne so pe
2 л.
ж. р. dauṛnī sä̃ peī dauṛnīā̃ so pīā̃
м. р. dauṛnā sā peā dauṛne se pe
3 л.
ж. р. dauṛnī sī peī dauṛnīā̃ siyā ̃ pīā̃
Претерит
М. р. dauṛiyā dauṛe
Ж. р. dauṛī dauṛīā̃
Перфект
м. р. dauṛiyā ā̃ dauṛe ā̃
1 л.
ж. р. dauṛī ā̃ dauṛīā̃ ā̃
м. р. dauṛiyā ẽ dauṛe o
2 л.
ж. р. dauṛī ẽ dauṛīā̃ o
м. р. dauṛiyā vā dauṛe ä̃
3 л.
ж. р. dauṛī e dauṛīā̃ yā ̃
м. р. dauṛiyā sā ̃ dauṛe sā ̃
1 л.
ж. р. dauṛī sā ̃ dauṛīā̃ sā ̃
м. р. dauṛiyā sä̃ dauṛe so
2 л.
ж. р. dauṛī sä̃ dauṛīā̃ so
м. р. dauṛiyā sā dauṛe se
3 л.
ж. р. dauṛī sī dauṛīā̃ siyā ̃
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. dauṛsā ̃ dauṛsā ̃
2 л. dauṛsẽ dauṛso
3 л. dauṛsī dauṛsan
Будущее время с отрицанием

м. р. nı̄ ̃ dauṛan laggā nı̄ ̃ dauṛan lagge
ж. р. nı̄ ̃ dauṛan laggī nı̄ ̃ dauṛan laggīā̃
Императив
Ед. ч. Мн. ч.
2 л. dauṛ dauṛo, (вежливая форма) dauṛiyāe
Конъюнктив
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. dauṛã ̄ ̃ dauṛã ̄ ̃
2 л. dauṛẽ dauṛo
3 л. dauṛe dauṛan
Инфинитив: dauṛnā (краткая форма — dauṛan)
Имя деятеля: dauṛneālā
Причастие настоящего времени: dauṛnā
Перфективное причастие: dauṛiyā
Деепричастия: dauṛī, dauṛīke
5.2.3. Именное словообразование развито слабо. Отмечены суффиксы -ī, -nī,

-iṇ и -āṇī, служащие для образования одушевленных существительных женского
рода (см. выше). Для глагола характерно образование переходных (в частности,
каузативных основ) от непереходных при помощи суффиксов -ā- и -vā-.
5.3.1. Язык смешанного номинативно-эргативного типа. Для предложений с
переходными глаголами в перфективных временах (перфекте, плюсквамперфек-
те, претерите) характерна эргативная конструкция предложения: субъект оформ-
ляется косвенным падежом, объект — прямым, глагол согласуется с объектом.
Прямой объект, выраженный местоимением, маркируется послелогом kī (место-
имение при этом принимает форму косвенного падежа). В таких случаях перфек-
тивное причастие всегда стоит в единственном числе мужского рода, а глагол-
связка — в форме 3-го лица единственного числа. Для остальных видо-времен-
ных форм характерна номинативная конструкция предложения. Порядок ос-

новных членов предложения — SOV. Определение всегда предшествует опреде-
ляемому.
5.3.2. Сложные предложения чаще всего строятся при помощи союзов. Наибо-
лее употребительные союзы: te ‛и’, yā ‛или’, yā ... yā ‛либо … либо’, ñā ̃ ... ñā ̃
‛ни … ни’, par ‛но’, vī ‛тоже, также’, ‛даже’, ki ‛что’, je ‛если’, je … tä ‛если …
то’, kyõki ‛потому что’, ‛так как’, ‛ибо’, pã̀ vẽ ‛хотя’, ‛пусть даже’. В сложно-
подчиненных предложениях с ограничительными придаточными определи-
тельное придаточное предложение предшествует главному и вводится относи-
тельным местоимением. Главное предложение часто вводится указательным ме-
стоимением.
(2) jehṛā ādmī andar āiyā ā oh
который человек внутрь войти:ПРИЧ.ПЕРФ СВЯЗ:НАСТ. 3ЕД.М тот
afsar ā
офицер СВЯЗ:НАСТ.3ЕД.М
‛Человек, который вошел, офицер’.
Косвенная речь отсутствует, прямая вводится союзом ki.
5.4.0. Основу словаря составляют исконные индоарийские слова, историко-фо-
нетическое развитие которых поэтапно прослеживается от древнеиндийского до
современного языкового состояния. Огромная часть такой лексики является об-
щей для П.я. и других индоарийских языков (панджаби, синдхи, хинди-урду
и т. д.), однако отмечен также ряд лексических изоглосс, характерных только для
потхохари и близких языков Северного Пенджаба и смежных территорий (ср.,
например, потх. gas- ‛идти’ при пунчхи gach-, но пандж., хинди-урду jā-, то же).
Доля заимствований в лексике П.я. весьма велика. Наиболее значительную их
часть составляют п е р с и д с к и е и а р а б с к и е элементы. Проникновение
их в П.я. началось в XI в., когда Пенджаб оказался под властью завоевателей-
мусульман. Результатом завоевания стало утверждение персидского (точнее, клас-
сического новоперсидского) языка в качестве официального. Вследствие этого
административная терминология представлена главным образом иранизмами или
проникшими через персидское посредство арабизмами (ср. hukūmat ‛правитель-
ство, правление’, vazīr ‛министр’, nigrānī ‛надзор, контроль’, qānūn ‛закон’).
Многовековое правление мусульман привело к исламизации большинства насе-
ления Северного Пенджаба. Вместе со сменой религии произошла смена религи-
озной терминологии. Последняя в П.я. полностью заимствована из персидского и
(через последний) из арабского (ср. χudā ‛Бог’, gunāh ‛грех’, rozā ‛пост’, duā ‛мо-
литва’, mazhab ‛религия’, muqaddas ‛священный’). Многочисленные иранизмы и
арабизмы отмечаются и в других сферах лексики (ср. dost ‛друг’, dil ‛сердце’,
kitāb ‛книга’). Немало персидских и арабских заимствований проникло в П.я. че-
рез посредство урду, причем в настоящее время этот процесс усиливается.
Вторая по значимости группа заимствований представлена а н г л и ц и з -
м а м и. В основном это разного рода терминология (научно-техническая, поли-
тическая, военная, спортивная) и названия современных реалий (ср. reḍiyo ‛радио’,
karaṇṭ ‛(электрический) ток’, pārṭī ‛(политическая) партия’, voṭ ‛голос (на выбо-
рах)’, afsar ‛офицер’, janral ‛генерал’, hākī ‛хоккей’, bas ‛автобус’, ṭikaṭ ‛билет’).
Х. Рехман, М.А. Робинсон. Хиндко язык 527
Поскольку английский язык в Пакистане сохраняет статус одного из официаль-

ных и монопольно господствует в целом ряде сфер общественной жизни, его
влияние на все языки страны, включая и П.я., продолжает возрастать.
6.0. Диалектное членение не изучено. Ряд исследователей склонны относить
сам П.я. к северо-центральной группе диалектов западного панджаби (лахнда).
Известны следующие диалекты этой группы (сведения добавлены редакцией):
— дхунди-кайрали (косари, мари-пахари; Dhundi-Kairali, Kohsari, Pahāṛī,
Dhundi-Karlali, Murree (Pahari), Dhondi) — горный район Мари между Абботта-
бадом (провинция Хайбер-Пахтунхва) и Равалпинди (провинция Пенджаб);
— потвари (Pothwari, Jhelumi) — плато Потвар на севере провинции Пенджаб
(между Равалпинди и Соляным хребтом, округа Равалпинди и Джелам);
— мирпури (Mirpuri) — южная часть Азад-Кашмира (округ Мирпур);
— чибхали (Chibhali, Cibhālī) — средняя часть Азад-Кашмира.
— пунчский диалект (пунчхи; Punchī, Punchhi, Poonchi, Puncchi), распростра-
ненный в округе Пунч, разделенном между Азад-Кашмиром и Индией (штат
Джамму и Кашмир), довольно близок к П.я., но испытал определенное влияние
языка кашмири.
Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India. Lothers M., Lothers L. Pahari and Pothwari: a
Vol. VIII: Indo-Aryan Languages, North- Sociolinguistic Survey. SIL Electronic Survey
Western Group. Part. I: Specimens of Lahnda Report 2010–2012. Dallas, 2010. Режим доступа:
and Sindhi. Delhi, 1968. http://www.sil.org/silesr/2010/silesr2010-012.pdf.
Х. Рехман, М.А. Робинсон

ХИНДКО ЯЗЫК
1.0. Хиндко (Х.я.) (в литературе иногда употребляется для обозначения всей

группы лахнда) — индоарийский язык, на котором говорят более 4 млн. чел., в
том числе пуштуны и другие этнические группы на севере Пакистана. Впервые
термин «хиндко» (англ. Hindko), вероятно, использовали носители иранского
языка пашто (пушту) по отношению к этническим пуштунам, которые гово-
рили на западных индоарийских языках. Х.я. издавна бытовал в г. Пешавар, и его
носители постепенно продвигались на восток с каждой волной миграции пуш-
тунов.
Меньшая диалектная группа — южный Х.я. — распространена в г. Старый
Пешавар, Кохат и окрестных селах, а также в округах Атток и Западный Чаквал.
Носители северного Х.я. проживают в северо-восточной части провинции Хай-
бер-Пахтунхва (бывшая Северо-Западная Пограничная провинция) и Азад-
Кашмире. В этой статье описывается северная диалектная группа Х.я.
2.0. Северный Х.я. распространен на территории, которая с запада примерно
ограничивается р. Инд, с юга — Великим колёсным путем, с востока — подно-
жием Западных Гималаев и хребтом Пир-Панджал, а с севера — округом Кохи-

стан. В округах Харипур, Абботтабад и Мансехра Х.я. является родным языком
большей части населения и языком межэтнического общения носителей других
языков (1998, перепись Пакистана). Меньшая часть населения говорит на гуджри
(годжри, гуджари) и пушту. В Каганской долине (верхнее и среднее течение
р. Кунар) большинство говорит на гуджри, а остальные — на Х.я. Недавние ис-
следования К. Рехмана и Дж. Баарта подтвердили, что Х.я. также широко распро-
странен в округах Мазаффарабад и Нилам на севере Азад-Кашмира. В тех случа-
ях, когда южный Х.я. значительно отличается от северного, варианты форм да-
ются в скобках.
Территория распространения северного Х.я. граничит с территорией южной
диалектной группы в округах Атток и западный Чаквал (Пенджаб), Кохат и Пе-
шавар (Хайбер-Пахтунхва).
3.0. Х.я. относится к северо-западной подгруппе языков лахнда.
4.0. Первое описание Х.я. было представлено Дж. Грирсоном в «Обзоре язы-
ков Индии», где были даны некоторые сведения о языке и текст с переводом.
Дальнейшие исследования были посвящены языку г. Кохат (С. Шэкл) и г. Пеша-
вар (Е. Аван). В 1990 г. была закончена до сих пор не опубликованная диссерта-
ция Д. Маршала, посвященная фонологической реконструкции протохиндко.
Третий том «Социолингвистического обзора Северного Пакистана», посвя-
щенный языку хиндко, был завершен организацией SIL International и На-
циональным институтом исследования Пакистана в университете Каид-и Азам в
Исламабаде.
В Х.я. 32 согласных фонем и 9 чистых гласных.
Гласные
Ряд
Подъем
ī ī̃ ū ū̃
Верхний
i ĩ uũ
ē ē̃
Средний ɐ ɐ̃ oõ
e ẽ
Все гласные, кроме o, могут быть долгими и краткими. Все гласные имеют
чистый и назализованный варианты.
Согласные
По способу Губные Переднеязычные Сред- Зад- Уву- Глот
образования губно- губно- зуб- ретроф- палато- не- не- ляр- таль
губные зубные ные лексные альвео- языч- языч ные ные
лярные ные ные
Гл. Непридых. p t ʈ k (q)
Взрыв-
ные Придых. ph th ʈʰ kʰ
Шумные
Аф- Гл. Непридых. ʧ

фри- Придых. ʧh
Фрика- Гл. f s ʃ χ h
тивные Зв. z γ
Носовые m n ɳ ŋ
Сонорные
Боковые l
Дрожащие
и одноударные ɾ ɽ
Глайды ʋ j
В Х.я. три смыслоразличительных тона: нисходящий, восходящий и ровный.

Например: нисходящий — kòṛa [kòɽǝ] лошадь’, восходящий — kóṛa [kóɽǝ]
‛прокаженный’, ровный — koṛa [koɽǝ] ‛горький’.
Восходящий и нисходящий тоны являются результатом утраты исторических
звонких придыхательных смычных. В позициях, где придыхательный сегмент
предшествовал долгому гласному, современные носители произносят гласный с
нисходящим тоном. Там, где придыхательный сегмент предшествовал краткому
гласному, произносится гласный с восходящим тоном. В обоих случаях переход
придыхательности в тон обычно сопровождается оглушением смычного.
5.1.1. Общая структура слога в Х.я. — (C)(C)V(C)(C). Слог всегда содержит
гласный и может начинаться и заканчиваться одним или двумя согласными.
Типы слогов
V ē ‛это’, ū.tē ‛вверх’
VC ōṇ ‛сейчас’, ūs.tra ‛бритва’
CV bū ‛̃ очень’, mā.sı̄ ‛сестра матери’
CCV tre ‛жаждущий’, blā ‛монстр’
CVC pēṇ ‛сестра’, bāǰ.ra ‛ячмень’
CCVC swār ‛понедельник’, šṇı̄ ̃k ‛слизистый’
CVCC dand ‛бык’, mund.rı̄ ̃ ‛кольцо’
Начальные консонантные кластеры обычно состоят из смычного/фрикативного,

за которым следует сонант. Конечные кластеры обычно представляют собой по-
следовательность носового и смычного/фрикативного. Любые согласные, кроме
ṛ, ṇ, r, š, могут удваиваться, например, buḍḍi ‛старуха’, čhiṭṭa ‛белый’, gallā ‛горло’.
5.1.2. Глайд [ʋ] свободно варьирует с [v] как реализация фонемы ʋ. Одноудар-
ный r в окружении гласных может произноситься с вибрацией. В некоторых диа-
лектах звонкие смычные могут произноситься как придыхательные, но в речи
большинства носителей, (см. 5.1.0.), они произносятся с нисходящим тоном и не-
значительным придыханием или вообще без придыхания. Ретрофлексные ṛ и ṇ
произносятся как латеральный [ɭ] в группах согласных, например, pleṭṇa [ple:ʈɭa]
‛оборачивать’. Распространена ассимиляция по назализации. В заимствованных
словах q обычно произносится как [k], ʤ — как [j].
5.2.1. Х.я. с морфологической точки зрения является флективным языком. Су-
ществительные и прилагательные присоединяют флексии рода и числа; падеж
выражается послелогами. Финитные формы глагола маркируются показателями
лица, числа, вида; вспомогательные глаголы выражают время и число. Согласо-
вание обязательно.
5.2.2. Имена существительные в Х.я. маркируются показателями рода, числа и
падежа. Различается мужской и женский р о д: ном. п. ед. ч. м. р. -a, ж. р. -i;
мн. ч. м. р. -e, ж. р. -iã. Биологический пол референтов одушевленных существи-
тельных не всегда совпадает с грамматическим родом лексемы, ср. nai ‛цирюль-
ник’ (м. р.) и dhobi ‛(мужчина) прачка’ (ж. р.). Род существительного не всегда
можно определить по его форме, он проявляется только при согласовании: ж. р.
khaṭ ‛загон’, kand ‛стена’, м. р. paṛ ‛скала’, mez ‛стол’.
Все имена имеют форму номинатива (-0) и косвенного п а д е ж а. Имена,
присоединяющие показатели эргатива, аккузатива, датива и генитива, принима-
ют косвенный падеж. Имена женского рода с окончанием -i имеют одну и ту же
форму для номинатива и косвенного падежа, прочие имена женского рода ведут
себя так же, как имена мужского рода.
bačč- ‛ребенок’
Падеж Род Ед. ч. Мн. ч.
Ном. м. р. bačča bačče
ж. р. bačči baččiã
Косв. м. р. bačče bačče
ж. р. bačči baččia
Падежные значения в Х.я. выражаются с помощью послелогов. Послелоги

присоединяются к имени в косвенном падеже.
Послелоги
Падеж Послелог Синтаксическая роль
Эрг. sʊṇ субъект/агенс
Акк. ã (ko) прямой объект
Дат. ã (ko) субъект/косвенный объект
Ген. da/di/de субъект/объект
Эрга ти в. Показатель эргатива sʊṇ, присоединяется к косвенному падежу.

Этот маркер опускается в неформальной речи. В конструкциях с инфинитивом
субъект может оформляться как дативом, так и эргативом.
(1) usā ̃ āǰ kitāb pàṛnī e
3ЕД:ДАТ сегодня книга читать:ИНФ быть:НАСТ.ЕД
‛Сегодня ему/ей нужно прочитать книгу’.
(2) ūs suṇ āǰ kitāb paṛnī e
3ЕД ЭРГ сегодня книга читать:ИНФ быть:НАСТ.ЕД
‛Сегодня он/она хочет прочитать книгу’.
Ак к уза ти в. Употребление аккузативного показателя обычно факультативно.
Аккузативный послелог появляется в случаях, когда использование местоиме-
ний, отсутствие определенных артиклей или нетривиальная ситуация, описывае-
мая в предложении, не позволяют однозначно идентифицировать объект. Если
субъект маркирован эргативом, показатель аккузатива необязателен.
(3) o mā ̃ dextā e
3ЕД я:АКК видеть:НАСТ.ЕД.М быть:НАСТ.ЕД
‛Он смотрит на меня’. (аккузатив обязателен при местоимении).
(4) āfriika bič būǰē insānā ̃ khā ̃den
Африка в обезьяны люди.АКК есть:НАСТ.М.МН
‛В Африке обезьяны едят людей’. (аккузатив обязателен при описании не-
тривиального события).
Пространственные значения также выражаются с помощью послелогов. Наибо-
лее употребительные из них: bič ‛в’, nāl ‛с’, kol ‛у’, ‛около’, tē ‛на’, ā(̃ ko) ‛к’, to ‛от’.
Некоторые послелоги изменяются по роду и числу: tala ‛под’, ūta ‛над’, da ‛из’, ‛от’.
Различаются м е с т о и м е н и я 1-го и 2-го лица и указательные, которые
также выполняют функцию указательных местоимений 3-го лица.
Местоимение 1-го лица mẽ принимает номинативный падеж в эргативных кон-
струкциях. В отличие от хинди, где употребление эргативного маркера ne обяза-
тельно, в Х.я. эргативный маркер sʊṇ не используется с местоимением 1-го лица
единственного числа. В отличие и от панджаби, и от хинди, в Х.я. есть форма
личного местоимения 2-го лица единственного числа для эргативных конструк-
ций tʊd, которая отличается от формы номинативного и косвенного падежей.
Личные и указательные местоимения
Номинатив Эргатив Косвенный
ед. ч. mē ̃ mā̃ mērē
1 л.
мн. ч. ası̄ ̃ asā̃ asā̃
ед. ч. tū /̃ tū tud tērē
2 л.
мн. ч. tūsı̄ ̃ tusā̃ tusā̃
3 л. ближнего ед. ч. ē is isā̃
плана мн. ч. ē ɪnā̃ ɪnā̃
3 л. дальнего ед. ч. o us usā̃
плана мн. ч. o unã unã
П р и л а г а т е л ь н ы е в Х.я. делятся на два класса в зависимости от того,

принимают ли они флексию. Традиционно изменяемые прилагательные называ-
ются «черными», поскольку в урду kala ‛черный’ является прототипическим
представителем класса изменяемых прилагательных. Неизменяемые прилага-
тельные называются «красными» также по аналогии с неизменяемым прилага-
тельным урду lal ‛красный’.
«Черные» прилагательные согласуются с определяемым существительным в
роде и числе.
М. р. čaŋga ǰ ̣aṇa ‛хороший человек’ čaŋɡē ǰaṇē ‛хорошие люди’
Ж. р. čaŋgī kuṛī ‛хорошая девочка’ čaŋgīã kuṛīã ‛хорошие девочки’
Все прилагательные, которые не заканчиваются на -a, являются неизменяемы-

ми. В Х.я. этот класс прилагательных в основном состоит из заимствований. Са-
мо прилагательное rata ‛красный’ относится к группе «черных» прилагательных.
Г л а г о л. Есть глагольные корни с конечной гласной (khā- ‛есть’, pī- ‛пить’,
rō- ‛плакать’, de- ‛давать’, re- ‛оставаться’, kuma- ‛зарабатывать’) и конечной со-
гласной (sīx- ‛учить’, bol- ‛говорить’, dab- ‛покрывать’, čīr- ‛трещать’).
Глаголы в личной форме согласуются с подлежащим по лицу, числу и роду.
Инфинитив образуется с помощью аффикса -ṇa к корню или первичной основе
с некоторыми морфофонетическими чередованиями: deṇa (de-) ‛давать’, oṭhṇa
(oṭh-) ‛поднимать(ся)’, ḍakṇa (ḍak-) ‛останавливать’, ‛закрывать’, kìnṇa (kìn-)
‛брать’. Если корень или основа заканчивается на ṇ или ṛ, инфинитив принимает
суффикс -na. Если корень или основа заканчивается на r или l возможны оба ва-
рианта, но чаще используется -na: suṇ-na ‛слышать’, baaṛ-na ‛вставлять’,
mar-na/mar-ṇa ‛умирать’, jul-na ‛идти’.
Обычно инфинитивы не имеют флексии, однако в конструкции «инфинитив +
вспомогательный глагол» инфинитив маркируется флексиями числа и рода. Та-
кое согласование возможно только в эргативной конструкции с переходным гла-
голом, когда глагол согласуется с прямым объектом.
В Х.я. в и д играет более важную роль, чем в р е м я. Так, большинство гла-
голов могут быть маркированы показателями вида, ирреалиса, а также рода и
числа. Глагольные формы, не имеющие показателей вида, маркируются по лицу
и числу. Простое прошедшее и настоящее время могут выражаться в смысловом
или вспомогательном глаголе.
Примеры стандартных видовых форм глагола показаны в таблице. Нерегуляр-
ные глаголы не рассматриваются в данной статье из-за ограничений по объему.
Вид
jag- ‛просыпаться’, ro- ‛плакать’
Несов. вид м. р. ǰaɡna (ǰaɡda) ǰaɡdē rōna rōnē
ж. р. ǰaɡdi ǰaɡdian rōndī rōndīan
Сов. вид м. р. ǰaɡēā̃ ǰaɡē roēā̃ roē
ж. р. ǰaɡī ǰaɡīan roī roīan
В типичных случаях формы сослагательного н а к л о н е н и я и ирреалиса

имеют похожий набор флексий, за исключением форм 3-го лица единственного
числа. Форма сослагательного наклонения чаще всего используется для вежли-
вой просьбы, а также выражает намерение.
Г л а г о л h e ‛б ы т ь’
ж. р. м. р. ж. р. м. р.
1 л. (h)ā̃ (h)ā̃ (h)ā̃ (h)ā̃
2 л. (h)ē ̃ (h)ē ̃ (h)o (h)o
3 л. (h)e (h)e (h)in (h)in
ж. р. м. р. ж. р. м. р.
1 л. ēã īã ēã īã
2 л. ē ̃ īẽ ēo īao
3 л. e īe an īan
В работе К. Шэкла форма глагола he ‛быть’ в южном Х.я. называется «сла-

бой», поскольку она часто сливается с предшествующими гласными. В «сред-
ней» форме, когда глагол должен быть эксплицитно выражен, между гласными
вставляется v-. «Сильная» форма hevā- используется в экзистенциальных и эмфа-
тических контекстах. Это типично также и для северного Х.я. В разговорной
речи вспомогательный глагол he часто сливается со смысловым глаголом, а h
выпадает.
ǰag- ‛просыпаться’, ro- ‛плакать’
1 л. ǰaɡā̃ ǰaɡā̃ roā̃ roā̃
2 л. ǰaɡē ̃ ǰaɡo roē ̃ royo
3 л. ǰaɡē ̃ ǰaɡan roē ̃ roan
Форма ирреалиса указывает на более определенное потенциальное действие,

чем форма сослагательного наклонения. Отдельно она имеет значение про-
стого будущего времени, а с вспомогательным глаголом в прошедшем времени
она может обозначать невыполненное намерение. Формы ирреалиса не различа-
ют род.
И р р е а л и с (и р р е а л ь н о е п р о д о л ж е н н о е)
1 л. ǰaɡsā̃ ǰaɡsā̃ rosā̃ rosā̃
2 л. ǰaɡsē ̃ ǰaɡso rosē ̃ roso
3 л. ǰaɡsī ǰaɡsan rosī rosan
Императив
Невежливая форма Вежливая форма Почтительная форма
ǰaɡ ǰaɡo ǰaɡeo
ro royo roēo
Категория вида, как и в других языках региона, чрезвычайна важна с синтак-

сической и морфологической точки зрения. Эргативное маркирование расщепля-
ется согласно виду глагола: при глаголах совершенного вида в настоящем и про-
шедшем времени субъект (агенс) переходной конструкции маркируется эргативом,
тогда как субъект при глаголах несовершенного вида остается немаркированным.
Таким образом, несовершенный вид глагола влечет номинативно-аккузативную
стратегию, а совершенный — эргативно-абсолютивную.
5.2.3. В основном переходные глаголы образуется от непереходных путем уд-
линения гласного или прибавлением гласного -ā к корню: saṛ ‛гореть’ — sāṛ
‛сжигать’, ūbal ‛кипеть’ — ūbāl ‛кипятить’, mar ‛умирать’ — mār ‛убивать’, baṇ
‛развиваться’ — baṇā ‛делать’, gum ‛теряться’ — gumā ‛терять’, mok ‛заканчи-
ваться’ — mokā ‛заканчивать’. Некоторые исключения: pàǰ ‛ломаться’ — pàn
‛ломать’, ā ‛приходить’ — āṇ ‛приносить’. Наличие пар совершенного/несовер-
шенного вида также описано для диалекта сирайки в исследовании К. Шэкла.
Исторический процесс, породивший эту регулярную систему, на синхронном
уровне уже не действует.
В Х.я., как и во многих других языках региона, часто используются каузативы.
Каузативные основы образуются от корней/основ переходных и непереходных
глаголов. Глагольные корни, заканчивающиеся на согласный, принимают суф-
фикс -āl (-a), у корней, основа которых заканчивается на гласный, между последним
гласным и суффиксом -āl вставляется протетический глайд ʋ или w: tò- ‛мыть’ —
tòwāl-/tòwā-, khā- ‛есть’ — khawāl-/khawā-, rō- ‛плакать’ — rowāl-/rowā-, lix-
‛писать’ — lixāl-/lixā-, kaḍ- ‛убирать’ — kadāl-, kap- ‛резать’ — kapāl-/kapā-.
Именное причастие образуется путем прибавления суффикса -da к глагольной
основе причастия настоящего времени. В причастии прошедшего времени тот же
суффикс присоединяется к смысловому глаголу совершенного вида. В причастии
прошедшего времени формант -da ведет себя как отдельная частица, которая не
присоединяется к основе. Более того, и глагол, и частица, когда они выступают в
форме совершенного вида или в качестве прилагательного, изменяются по роду и
числу как прилагательные.
П р и ч а с т н а я ч а с т и ц а -da
М. р. da de
Ж. р. dī dīā̃
5.3.1. Основной порядок слов SOV, но вследствие развитой системы падежно-
го маркирования этот порядок слов не жесткий, поскольку показатели падежа
помогают идентифицировать грамматические и семантические функции состав-
ляющих вне зависимости от их позиции в предложении.
(5) šāzia suṇ kāpi lixi
Шазия ЭРГ тетрадь:НОМ написал
‛Шазия сделала запись в своей тетради’.
(6) kāpi šāzya suṇ lixi
тетрадь:НОМ Шазия ЭРГ написал
‛В своей тетради Шазия сделала запись’.
В дативных конструкциях дативный аргумент также обычно предшествует
прямому объекту, хотя другой порядок также возможен.
(7) mē ̃ usā ̃ kitāb desā ̃
1ЕД.НОМ 3ЕД.ДАТ книга:НОМ давать:БУД.1ЕД
‛Я дам ему книгу’.
(8) usā ̃ mē ̃ kitāb desā ̃
3ЕД.ДАТ 1ЕД.НОМ книга:НОМ давать:БУД.1ЕД
‛Я дам книгу ему’.
В Х.я. существует развитая система сложных глагольных конструкций. Для
выражения вида, наклонения и времени используются модальные (предшест-
вующие смысловому глаголу) и вспомогательные (следующие за смысловым)
глаголы.
Н а к л о н е н и я, в и д о - в р е м е н н ы е ф о р м ы,
выражаемые аналитическими конструкциями
ānā ‛приходить’
Видо-временная форма Пример
Настоящее продолженное o pea ānda e ‛он приходит’ (в настоящий момент)
Прошедшее продолженное o pea ānda ea ‛он приходил’
(в некоторый период в прошлом)
Условное продолженное (kadē) o pea and (h)ove ‛(если) он приходит’
(в настоящий момент)
Ирреальное продолженное (kadē) o pea anda (h)ove a ‛(если бы) он приходил’
(в некоторый период в прошлом)
Простое настоящее o ānda e ‛он приходит’
Простое прошедшее o ānda (h)onda ea ‛он приходил’
Гипотетическое прошедшее o āya (h)osi ‛он должен был приходить’
Вопросительные предложения образуются с помощью вопросительных слов kē

‛что’, kidar ‛куда’, kithē ‛где’, koṇ ‛кто’, kis ‛кого’, kadõ ‛когда’. Обычно вопроси-
тельные слова ставятся после первой именной группы предложения, однако этот
порядок слов нежесткий, встречаются предложения, начинающиеся вопроси-
тельным словом. Вопросительные предложения могут образовываться из утвер-
дительных с помощью вопросительной интонации.
В Х.я. отрицательная частица nā ставится перед смысловым глаголом. Возмо-
жен также вариант с отрицательной частицей в начале предложения.
(9) kàr nā ǰulo
дом не идти
‛Не иди домой’.
(10) mē ̃ aǰ ruṭi nā khāsā ̃
1ЕД.НОМ сегодня еда не есть:ИРР
‛Он не будет сегодня есть’.
Комбинация частица nā с вспомогательным глаголом he ‛быть’ в настоящем
времени переходит в ni.
(11) o krāči e
3ЕД.МЕСТН Карачи быть:НАСТ.3ЕД
‛Она в Карачи’.
(12) o krāči ni
3ЕД.МЕСТН Карачи не.быть:НАСТ.3ЕД
‛Она не в Карачи’.
5.3.2. В Х.я. существуют различные типы сложных предложений: сочинитель-
ные, цели, условные, обстоятельственные.
5.4.0. Так же как в панджаби и сирайки, в Х.я. присутствует ряд ареальных яв-
лений, например: переход от придыхательных к тону, противопоставление крат-
ких и долгих гласных и др. В лексике Х.я. можно отметить многочисленные за-
имствования из пушту и персидского языка.
6.0. Северный Х.я. граничит с группой диалектов южного Х.я., носители кото-
рого проживают в округах Атток, Чаквал (штат Пенджаб, Индия), Кохат и Пеша-
вар (провинция Хайбер-Пахтунхва, Пакистан). Расхождение между южной и се-
верной группами диалектов подтверждается сравнением базовой лексики.
Выделяются четыре разновидности южных диалектов Х.я.: городской пешавар-
ский (peshāwarī, piśaurī, г. Пешавар), сельский пешаварский (села в округах Пе-
шавар и Наушахра вдоль Великого колёсного пути), кохатский (kohāṭī, г. Кохат)
и аттокский с диалектами чачхи (cachī, север округа Атток), гхеби (ɣēbī, юг окру-
га Атток) и аванкари (awāṇkārī, техсил Талаганг на западе округа Чаквал).
Северная группа диалектов Х.я. (хазара-хиндко, Hazara Hindko) делится на че-
тыре диалекта по названиям районов распространения: харипурский (Haripur),
абботтабадский (Abbottabad), мансехрский (Mansehra) и таноли/тинаули (tanoli,
tināulī). Это разделение признают сами носители Х.я., и оно также подтверждает-
ся лексическими схождениями.
Каганский (kāɣānī, долина р. Кунар) и кашмирский/ниламский (округа Му-
заффарабад и Нилам на севере Азад-Кашмира) диалекты сходны с мансехрским
диалектом.
Г.А. Зограф, А.И. Коган. Синдхи язык 537
Смирнов Ю.А. Язык ленди. М., 1970. Electronic Working Papers 2005-008. Dallas,
Akhtar R.N. Aspectual Complex Predicates in 2005. Online. Режим доступа: http://www.sil.
Punjabi: PhD Dissertation. Colchester, 1999 org/silewp/2005/008/.
(University of Essex). Shackle C. The Siraiki Language of Central
Awan E.B.A. Phonology of Verbal Phrase in Pakistan: a Reference Grammar. London, 1976.
Hindko. Peshawar, 1992 [2004]. Shackle C. Hindko in Kohat and Peshawar //
Butt M. The Structure of Complex Predicates Bulletin of the School of Oriental and African
in Urdu. Stanford, 1995. Studies, 1980, vol. 43.
Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of Shackle C. Panjabi // The Indo-Aryan Lan-
Language. Cambridge, 1997. guages / Ed. by G. Cardona, D.K. Jain. New
Ethnologue: Languages of the World. 16th edi- York, 2003. [2nd ed. 2007]
tion / Ed. by M.P. Lewis. Dallas, 2009.
1998 District Census Report of Abbottabad.
Grierson G.A. (ed.) Linguistic Survey of India.
Islamabad, Pakistan: Population Census Organi-
Vol. I: Introductory. Delhi, 1973.
Hindko and Gujari // Sociolinguistic Survey of zation, Statistics Division, Government of Paki-
Northern Pakistan. Vol. 3 / Ed. by Calvin R. stan, 1999.
Rensch, Calinda E. Hallberg and Clare F. O’Laery. 1998 District Census Report of Haripur. Is-
Islamabad, 1992. lamabad, Pakistan: Population Census Organiza-
Marshall D.L. Phonological Reconstruction of tion, Statistics Division, Government of Pakistan,
Proto-Hindko: MA Thesis. Arlington, 1990. 2000.
(University of Texas.) 1998 District Census Report of Mansehra. Is-
Masica C.P. The Indo-Aryan Languages. lamabad, Pakistan: Population Census Organiza-
Cambridge, 1993. tion, Statistics Division, Government of Pakistan,
Rehman K., Baart J.L.G. A First Look at the 2000.
Language of Kundal Shahi in Azad Kashmir. SIL
Г.А. Зограф, А.И. Коган

СИНДХИ ЯЗЫК

1.1.1. Вариантов названия нет. Англ. Sindhi, самоназвание sindhī.
1.1.2. Язык синдхи (С.я.) принадлежит к северо-западной подгруппе индоарий-
ской группы языков.
1.1.3. Распространен в Пакистане, главным образом в провинции Синд
(186 млн. носителей — перепись 1998 г., 25 млн. по оценке на 2011 г.) и в Индии,
где на нем говорит 2,0 млн. выходцев из Синда и их потомков (в основном в го-
родах штатов Махараштра, Раджастхан, Мадхья-Прадеш, Гуджарат и ряда дру-
гих) и около 0,98 млн. носителей диалекта каччхи в округе Кач на северо-западе
штата Гуджарат (оценка по переписи 2011 г.).
1.2.1. Традиционно выделяют шесть диалектов С.я.: вичоли (в центральных
районах провинции Синд), сирайки (в области к северу от ареала вичоли), ласи
(в округе Ласбела провинции Белуджистан), лари (в нижнем течении р. Инд), тха-
рели (дхатки, в пустыне Тхар в смежных районах Пакистана и индийского штата
Раджастхан), иногда рассматриваемый как форма, переходная к диалектам рад-
жастхани, и каччхи (на северо-западе индийского штата Гуджарат), подвергший-

ся заметному влиянию языка гуджарати, см. 2.7.0.
1.3.1. С.я. является официальным языком провинции Синд в Пакистане, а в
Индии он включен в число официальных языков страны, поименованных в При-
ложении 8 к конституции Республики Индия. С.я. используется в прессе, на ра-
дио, отчасти в административной сфере на местах, но в то же время с ним конку-
рируют в Пакистане урду и английский, а в Индии — хинди и языки штатов, в
которых он имеет распространение.
1.3.2. Современный литературный стандарт формируется на основе диалекта
вичоли со второй половины ХIX в., когда наряду с традиционной поэзией начала
развиваться проза на С.я., появились первые грамматики и словари. После разде-
ла Индии наметилось некоторое расхождение между пакистанским и индийским
С.я., проявляющееся прежде всего в лексике и отчасти в фонетике.
1.3.3. С.я. служит языком обучения в начальных и средних школах провинции
Синд (Пакистан), он также допущен как язык школьного и отчасти университет-
ского преподавания в штатах Махараштра, Гуджарат и административном округе
Дели (Индия). Основные центры изучения С.я. сосредоточены в Пакистане — в
Карачи и Хайдарабаде (Синд); С.я. изучается также в университете г. Мумбаи
(Индия).
1.4.0. Основная письменность С.я. — разновидность арабского алфавита, до-
полненная большим числом новых знаков — для аспирированных, ретрофлекс-
ных, имплозивных и др. групп согласных.
В Индии наряду с арабским письмом употребляется также письменность дева-
нагари (имплозивные передаются знаками соответствующих экспираторнных со-
гласных с подчеркиванием). До первой половины XX в. при ведении записей в
торговле использовались различные варианты местной скорописи ланда. На ос-
нове одной из них в 1868 г. был создан стандартный шрифт (см. статью «Пись-
менности индоарийских языков» в наст. издании).
1.5.0. История С.я. изучена слабо, поскольку ранний период его развития до-
кументирован недостаточно. Достоверные образцы суфийской поэзии на С.я вос-
ходят к началу XVIII в. (Шах Абдул Латиф и др.). В своей структуре С.я. обна-
руживает больше архаических черт, чем многие родственные ему языки.
1.6.0. Специфических конвергентных черт в С.я. не выявлено.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ e: ẽ: o o͂
Средний открытый ɛ ɛ͂ ɔ ɔ͂
Нижний ɑ ɑ̃ ɑ: ɑ̃:
Гласный o фонетически долгий, однако краткого коррелята не обнаруживает.

Гласные [ɛ] (ai) и [ɔ] (au) представляют собой единые фонемы (дифтонги), а не
сочетания двух фонем. Назализация носит фонологический характер.
Согласные
образования Средне- Задне- Глот-
Губ- ретро- палато- языч- языч- таль-
ные зуб флекс- альвео-
ные ные ные ные
ные лярные
h h h
Придых. p t ʈ kh
Взрывные
Придых. bh dh ɖh gh
Шумные
Придых. ʧʰ
Аффрикаты
Придых. ʤʰ
Имплозивные ɓ ɗ ʄ ~ jˀ ɠ
Гл. f s ʃ x h
Фрикативные
Зв. z γ
Непридых. m n ɳ ɲ ŋ
Носовые
Придых. mh nh ɳh
Сонорные
Непридых. l
Боковые
Придых. lh
Дрожащие и Непридых. r ɽ
одноударные Придых. ɽʰ
Глайды ʋ
Всего насчитывается 45 согласных фонем. Наличие некоторых рядов соглас-

ных (в частности, ретрофлексного) и фонемных оппозиций (например, оппози-
ции по придыхательности) роднит С.я. с большинством индоарийских языков.
Особенность консонантизма С.я. — наличие серии имплозивных согласных ɓ,
ɗ, ʄ, ɠ, противостоящих взрывным по способу размыкания.
2.1.2. Просодические черты С.я. изучены недостаточно. Долгота гласных игра-
ет роль различительного признака, дополняющего качественные характеристики:
периферийные гласные противостоят центральным как долгие кратким. Ударе-
ние динамическое, выражено слабее, чем в русском языке, и, по-видимому, не
фонологично. Ударение тяготеет ко второму от конца (долгому) слогу.
2.1.3. В отличие от многих других индоарийских языков, в С.я. краткие a, u, e
часто встречаются в конце слова.
В интервокальной позиции ɖ и ɖʱ выступают в одноударных вариантах [ɽ] и [ɽʱ].
В начальной позиции невозможны ɳ, ɲ и ŋ.
Сочетания согласных редки (встречаются преимущественно в заимствованных
словах), один из согласных в кластере обязательно должен быть сонорным.
2.1.4. Преобладают открытые слоги структуры СV̄ и CV̆ , реже V̄. Закрытые
слоги — CVC, VC — в исконных словах не могут заканчиваться взрывными со-
гласными.
Краткие гласные в конечной позиции выступают в «очень кратких» (или при-
глушенных) вариантах с сохранением, однако, соответствующей артикуляцион-
ной установки произносительных органов, чем обуславливается специфическая
окраска предшествующего слога. Участвуя в словоизменении, они сохраняют
смыслоразличительные функции и в случае необходимости обозначаются на
письме. Наибольшему ослаблению краткие гласные подвергаются после n и s.
2.2.1. Вопрос о соотношении слога и морфемы в С.я. не изучен.
2.2.2. Вопрос о фонологическом противопоставлении морфологических еди-
ниц и категорий в С.я. не изучен.
2.2.3. При сочетании гласных на стыке морфем нередко появляется полуглас-
ный w, например, a + a > awa, a + ā > awā (tao ‛кастрюля’ + -wā — tawā
‛кастрюли’), ā̃ + a > ā̃ wa, i + ā > iwā/iā, u + ā > uwā/uā. В неличноглагольных
окончаниях это правило соблюдается не для всех гласных, ср. a, i + a > awa, iwa,
ī + a > awa, iwa, но u, o + a > ua. При сочетании долгого гласного с кратким или
двух долгих гласных может происходить редукция: ī + a > īa/ia, ī + u > iu, ī + i > ī,
ī + ā, o > iā, io, ū + ā, o > uā, uo, ī (ī̃) + ā̃ > iā̃ , ū (ū̃) + ā̃ > uā̃ . При образовании мно-
жественного числа существительных женского рода происходят редукция и стя-
жение гласных: ī + ū > iū̃/iyū̃/yū̃, u, a + ū̃ > ū̃, ci/cī, ji/jī, hi/hī + ū > сū̃, jū̃, hū̃.
В повелительном наклонении на стыке гласных появляется полугласный y:
V (отличное от a, ī) + o > Vyo. При образовании герундива с помощью показателя
-iɳo вместо i появляется гласный a: i, ī + iɳo > iaɳo, īaɳo. При образовании форм
3-го лица множественного числа наблюдаются чередования гласных: o, a +
an[i] > ūn[i] (< uan[i], awan[i]), i, ī + an[i] > īn[i]/ian[i]; во 2-м лице единственного
числа сочетание i, ī + ẽ переходит в ī̃/iẽ.
Нерегулярные чередования наблюдаются при образовании причастий совер-
шенного и несовершенного вида: acaɳu ‛приходить’ — несов. в. īndo, сов. в. āyo;
vaɲaɳu ‛уходить’ — несов. в. vendo, сов. в. viyo; huaɳu ‛быть’ — несов. в. hūndo,
сов. в. ho; thiaɳu ‛становиться’ — несов. в. thīndo, сов. в. thiyo, thyo; gaɖʱjaɳu
‛встречаться’ — несов. в. gaɖʱbo, сов. в. gaɖʱyo; pariɳjaɳu ‛жениться’ — несов. в.
parnbo, сов. в. parnyo; thakjaɳu ‛уставать’ — несов. в. thakbo, сов. в. thako;
kāviɽjaɳu ‛сердиться’ — несов. в. kāviɽbo, сов. в. kāvɽiyo.
Характерны также следующие типы иррегулярного образования причастий со-
вершенного вида: 1) veʈho (от vihaɳu ‛сидеть’), bīʈho (от bīhaɳu ‛стоять’), ɖʱiʈho
(от ɖʱisaɳu ‛видеть’) и т. п., 2) pīto (от pīaɳu ‛пить’), jˀāto (от jˀāɳaɳu ‛знать’),
dhoto (от dhoaɳu ‛мыть’) и т. п., 3) ɓudho (от ɓudhaɳu ‛слышать’), khādho (от
khāiɳu ‛есть’), ɠidho (от ɠinhaɳu ‛покупать’) и т. п., 4) ɖʱino (от ɖʱiyaɳu ‛давать’)
и т. п., 5) cayo (от cavaɳu ‛говорить’) и др.
С.я. сохраняет больше элементов флективного строя, наблюдаемых как в
именном, так и в глагольном словоизменении (см. 2.4.0.), чем какой-либо другой
из новых индоарийских языков, исключая маратхи (см. статью «Маратхи язык» в
наст. издании). К первичной глагольной флексии в С.я. добавляется вторичная.
Кроме того, за счет местоименных энклитик формируется своеобразная система

аффиксации (см. 2.3.6. и 2.4.0.). В то же время расширение системы именного и
глагольного словоизменения идет путем образования аналитических форм по
общим для новых индоарийских языков моделям, но с некоторыми специфиче-
скими отклонениями, которые будут отмечены ниже.
2.3.1. Членение слов по грамматическим разрядам (частям речи) производится
на тех же основаниях, что и в родственных языках (см. статьи «Хинди язык»,
«Маратхи язык» в наст. издании) и дает сходные результаты. Формальное раз-
граничение существительных и прилагательных осложнено тем, что последние в
подавляющей своей массе сохраняют способность хотя бы частичного изменения
в падеже. В то же время не все они изменяются в роде. Таким образом, невоз-
можно говорить о каких-то диагностических формах, целиком обособляющих
один разряд от другого, приходится опираться параллельно и на преобладающую
синтаксическую функцию. Числительные смыкаются с прилагательными в каче-
стве их подкласса, причем порядковые (на -о) изменяются в роде, числе и паде-
же, а количественные — только в падеже (прямом и косвенном множественного
числа). Наречия неизменяемы; подавляющее большинство их составляют произ-
водные, представленные лексикализовавшимися косвеннопадежными формами
существительных и прилагательных, сочетаниями существительного с послело-
гом, повторами имен. Глагол характеризуется набором присущих ему граммати-
ческих категорий, включающих лицо, время, вид, залог, наклонение. К именным
грамматическим категориям относятся одушевленность/неодушевленность, род и
падеж. Следует, однако, отметить, что в С.я. две последние категории характер-
ны как для именных частей речи (существительных, прилагательных, числитель-
ных, местоимений), так и для некоторых нефинитных форм глагола (инфинитива,
причастий, герундива). Категория числа имеется как у именных частей речи, так
и у глагола.
2.3.2. В С.я. различается мужской и женский р о д. Различие в роде выражает-
ся в: типах словоизменения существительного, см. 2.4.0.; в изменении прилага-
тельных «сильного» (на -о) и «слабого» (на -u) тематических типов (как сущест-
вительные типов 1, 2, 6 и 7) и соответствующих им адъективов (порядковых чис-
лительных, местоименных прилагательных, причастий, адъективной формы
имени); в изменении предикативных форм глагола (вторичных синтетических
причастной этимологии; аналитических с причастным компонентом и/или вспо-
могательным глаголом причастной этимологии, а также tho). У существительных
категория рода словоклассифицирующая, у прилагательных и других частей ре-
чи, изменяющихся по адъективной парадигме, — словоизменительная.
Категория о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у ш е в л е н н о с т и проявля-
ется в предпочтительном оформлении персонального объекта направительным
послелогом khē, тогда как неперсональный (и неопределенный) сохраняет форму
прямого падежа (ср. sipāhī khē māriɳu солдат ОБЪЕКТН.ПОСЛ убить ‛убить солда-
та’, но cā h̃ e pianɳu чай пить ‛пить чай’).
2.3.3. Множественное ч и с л о выражается флективными окончаниями: у
существительных и прилагательных большинства типов (кроме типов 3, 4 и 5; в
косвенном падеже — во всех типах) и во всех формах глагола, непредикативных
и предикативных; в личных местоимениях число передается супплетивизмом ос-
нов. Согласование прилагательного с существительным по числу в непрямом па-

деже факультативно. Количественные числительные, кроме hiku ‛один’, ведут
себя как атематические прилагательные во множественном числе. Структура
числительных — обычная для новых индоарийских языков (ср. хинди).
2.3.4. С.я. имеет три регулярных п а д е ж н ы х формы — прямую, общекос-
венную (она же — падеж агенса — см. 2.5.3.) и звательную (реализуется пре-
имущественно у персональных имен). Склонение характерно как для существи-
тельных, так и для прилагательных. Прилагательные обоих тематических типов
согласуются с существительными в падеже в обоих числах, прилагательные на -ū
и на -ā — только во множественном (по типам 3, 4 и 7; аффикс варьируется —
-an(i)/-in(i)/-un(i)). Количественные числительные также имеют форму общекос-
венного падежа на -an(i), -in(i).
Кроме названных, рудиментарно сохранились три нерегулярных падежа суще-
ствительного: отложительный на -ā̃ (может нести также инструментальное зна-
чение; во множественном числе аффикс -ā̃ , по аналогии с послелогами, сочетает-
ся с формой косвенного падежа ), местный на -i (только в единственном числе) и
инструментальный на -е (только во множественном числе). Аффиксы названных
форм, свойственных узкому кругу имен, имеют жесткие ограничения на дистри-
буцию: они сочетаются только с исконной лексикой (тадбхава), причем употре-
бительны главным образом в устойчивых словосочетаниях, пословицах и т. п., а
в остальных случаях чередуются с имеющими сходные значения послелогами
(khā̃ ‛от’, mẽ ‛в’, sā̃ ‛с’), сочетающимися с формой общекосвенного падежа.
Для имен мужского рода выделяются пять типов склонения: два «тематиче-
ских» — (1) «сильный» на -о и (2) «слабый» на -u; (3) на -ī, -ū; (4) заимство-
ванных имен на -ā, -i; (5) заимствованных имен на -ai. Последние три могут рас-
сматриваться как варианты одного типа. Для имен женского рода существуют
два мало различающихся между собой типа склонения: (6) на -ī и (7) все прочие.
Специфичный для С.я. по сравнению с остальными родственными языками,
кроме западнопанджабских диалектов (см. статью «Панджаби язык» в наст. из-
дании), способ выражения субъектно-объектных и посессивных отношений
представляют местоименные энклитики (см. 2.3.6.).
Конкретизация падежных значений достигается с помощью послелогов. Фор-
мальных критериев разграничения первообразных послелогов от тех производ-
ных, которые сочетаются непосредственно с общекосвенным падежом существи-
тельного, не существует (ср. хинди, панджаби), а потому предлагается разграни-
чение на функционально-семантических основаниях — по степени
обобщенности передаваемого значения.
К первообразным послелогам можно отнести: направительно-объектный khe ‛к’,
внутренне-местный mẽ ‛в’, внешне-местный te ‛на’, аблативные корреляты трех
перечисленных — khā̃ ‛от’, mā̃ ‛из’ и tā̃ ‛с’, инструментально-социативный sā̃ ‛с’.
К послелогам примыкает показатель адьективной формы существительного jo,
изменяющийся по парадигме прилагательного сильного тематического типа.
Производные (вторичные) послелоги, сочетающиеся с общекосвенным падежом
имени: vaʈi ‛у’, vaʈā̃ ‛от’, ɖʱāh[ã], ɖʱe ‛к’, ‛до’, tāī̃ ‛до’ (предел), lāi ‛для’, ‛ради’,
baad ‛после’, bābat ‛около’, tarafā̃ ‛со стороны’, zariyae ‛посредством’ и др.
Производные послелоги, сочетающиеся с общекосвенным падежом адъектив-

ной формы имени: aɠiyā̃ ‛перед’, andar ‛внутри’, pāri ‛через’, puʈhiyā̃ ‛позади’,
badirā̃ ‛вместо’, ɓāhirā̃ ‛вне’, mathā̃ ‛над’, rūbarū ‛против’, vāste ‛для’, vica mẽ
‛между’, vejho ‛около’, heʈhā̃ ‛под’ и т. д.
Через послелог khā̃ ‛от’ с именем сочетаются: savāi ‛без’, ‛кроме’, vaʈhī ‛с’,
‛начиная с’ aɠe ‛перед’, poi ‛после’ и др.
2.3.5. Инвентарь глагольных категорий в С.я. в целом тот же, что и в ближай-
ших родственных языках, но форма их выражения отличается некоторыми част-
ностями, которые будут отмечены ниже.
Классы п е р е х о д н ы х и н е п е р е х о д н ы х глаголов различаются
как валентностными характеристиками (наличие или отсутствие валентности
прямого объекта), так и в плане словоизменения: в формах совершенного вида
переходные глаголы не изменяются в лице (согласуются в роде и числе с прямым
неоформленным объектом или сохраняют «нейтральную» форму 3 л. ед. ч. м. р.).
Граница членения по обоим критериям не вполне совпадает (ср. хинди). С проти-
вопоставлением по непереходности/переходности грамматическая традиция С.я.
обычно соотносит различие типов спряжения: I — a-спряжение (преимуществен-
но непереходные глаголы) и II — i-спряжение (переходные, но со значительным
числом исключений).
Как подкласс переходных могут трактоваться каузативные глаголы (суффикс
-ā-, -ār-, -rā-, иногда морфонологическое чередование в основе: a/ā, i/e, u/o; вто-
ричный каузатив — -ārā-). К непереходным примыкают пассивные глаголы
(суффикс -(i)j-).
Значение страдательного залога передается как синтетическими пассивными
глаголами, так и аналитической конструкцией, которая образуется из причастия
совершенного вида переходного глагола и спрягаемых форм глагола vaɲaɳu
‛идти’; тот и другой способы могут свободно взаимозаменяться.
Категория в и д а (совершенный/несовершенный), как и в прочих новых ин-
доарийских языках, выражается совместно с категорией в р е м е н и в видо-
временных формах глагола при помощи разных типов основ, личных окончаний
или формы вспомогательного глагола. Характерно, что будущее время выража-
ется в С.я. специфически — синтетической формой, восходящей к причастию не-
совершенного вида, и соответствующей формой связки.
При общем с хинди наборе н а к л о н е н и й С.я. отличается способом выра-
жения условного наклонения: соответствующее значение передается присоедине-
нием к личным формам сослагательного наклонения неизменяемой частицы hā.
Система видо-временных форм, помимо обычной для других новых индоарий-
ских языков структуры — причастных и связочных конструкций (ср. хинди),
расширяется в С.я. специфическими аналитическими образованиями, в которых
участвуют неизменяемые или частично изменяемые (по парадигме прилагатель-
ного «сильного» типа) частицы глагольной этимологии. Помимо упомянутой
выше формы условного наклонения так строятся «настоящее общее время» (про-
стые формы сослагательного наклонения + вспомогательный глагол tho, изме-
няющийся по роду и числу) и «прошедшее повторно-длительное» (синтетические
формы прошедшего + неизменяемый вспомогательный элемент the).
Примеры вторичных аналитических форм.
Длительно-прогрессивное значение:
(1) asī̃ halandā viyā
мы двигаться:ПРИЧ.НЕСОВ.МН.М идти:ПРОШ. СОВ.МН.М
‛Мы все шли и шли’.
Продолженное значение:
(2) hū parhīndo rahe tho
он читать:ПРИЧ. НЕСОВ.ЕД.М оставаться:НАСТ.ОБЩ.3ЕД.М ВСПОМ
‛Он продолжает читать’.
Пассивное значение:
(3) huna khe māribo rahe tho
он:КОСВ.ЕД ОБЪЕКТН.ПОСЛ бить:ПАСС.ПРИЧ.НЕСОВ оставаться:НАСТ.ОБЩ.3ЕД.М ВСПОМ
‛Его продолжают бить’.
(4) khata likhyā viyā
письмо:ПРЯМ.МН писать:ПРИЧ.СОВ.МН.М идти:ПРОШ. СОВ.3МН.М
‛Письма были написаны’.
Потенциальное значение:
(5) mā ɖʱisī saghā̃ tho
я видеть:ДЕЕПР мочь:НАСТ. ОБЩ.1ЕД.М ВСПОМ
‛Я могу видеть’.
Комплетивное значение:
(6) rāti guzarī cukī āhe
ночь проходить:ДЕЕПР кончать:НАСТ.СОВ.3ЕД.Ж ВСПОМ
‛Ночь прошла’.
Интенсивное значение:
(7) khāī viyo
есть:ДЕЕПР идти:ПРОШ. СОВ.3ЕД.М
‛съел’
Дезидеративное значение:
(8) likhaɳu cāhyo
писать:ИНФ хотеть:ПРОШ.СОВ.3ЕД.М
‛захотел писать’
Разрешительное значение:
(9) likhaɳu ɖʱiɳo
писать:ИНФ давать:ПРОШ. СОВ.3ЕД.М
‛разрешил написать’
Долженствовательное значение:
(10) huna khe acaɳu ghurje
он:КОСВ.ЕД ОБЪЕКТН.ПОСЛ приходить:ИНФ желать:СТРАД.СОСЛ.3ЕД
‛Он должен прийти’.
(11) huna khe vaɲiɳo ho / pyo
он:КОСВ.ЕД ОБЪЕКТН.ПОСЛ идти:ГЕРУНДИВ быть:ПРОШ.3ЕД.М / падать:ПРОШ.СОВ.3ЕД.М
‛Ему нужно пойти’.
(12) huna khe vaɲiɳo pavando

он:КОСВ.ЕД ОБЪЕКТН.ПОСЛ идти:ГЕРУНДИВ падать:БУДI.3ЕД.М
‛Ему придется пойти’.
Начинательное значение:
(13) hū khāiɳa laɠo
он есть:ИНФ.КОСВ приставать:ПРОШ.СОВ.3ЕД.М
‛Он начал есть’.
Помимо перечисленных выше видо-временных форм, в С.я. существуют дура-
тивные формы, образуемые по той же модели, что и в хинди: сочетанием деепри-
частия на -ī/-е спрягаемого глагола с причастием совершенного вида от rahaɳu
‛оставаться’ и соответствующими формами вспомогательного (связки), например:
(14) hū koī kitābu paɽhe rahyo ho
он:ПРЯМ некий книга:ПРЯМ читать:ДЕЕПР оставаться:ПРИЧ.СОВ ВСПОМ :ПРОШ.3ЕД
‛Он читал какую-то книгу’.
Кроме вторичных аналитических форм, в С.я. весьма употребительны сочетания
с частицами, восходящими к глаголу pavaɳu ‛падать’ и образующими «продол-
женные» или «интенсивные» модификации тех видо-временных форм, к которым
эти частицы присоединяются: pie (неизменяемая частица, может присоединять
эмфатическую частицу -ī) сочетается с формами, включающими причастие со-
вершенного вида, и pyo (изменяется в роде и числе), которая употребляется с
прочими предикативными формами. Эти частицы обычно предшествуют спря-
гаемому глаголу:
(15) mā̃ pie-ī haliusi
я ЧАСТ -ЭМФ уходить:ПРОШ.СОВ.1ЕД.М
‛Я ушел’.
(16) hū piyū̃ halandiyū̃ huyū̃
они ЧАСТ :МН.Ж ходить:ПРОШ. НЕСОВ.3МН.Ж ВСПОМ
‛Они (ж. р.) ходили’.
2.3.6. Категория л и ц а находит выражение в личных местоимениях (1-го и
2-го лица, для 3-го лица используются указательные местоимения дальнего пла-
на) и глагольных окончаниях, свойственных всем без исключения предикатив-
ным формам (в отпричастных синтетических формах окончания 3-го лица нуле-
вые). Специфику С.я. составляют местоименные энклитики, способные сочетать-
ся с предикативной формой глагола (в этом случае они несут функцию
субъекта — при формах совершенного вида переходных глаголов — или же пря-
мого или косвенного объекта), а также с существительным и архаичным гени-
тивным послелогом sando (в этом случае они выражают притяжательное значе-
ние). Сочетаясь друг с другом, эти энклитики могут несколько видоизменять
свою форму, например: ɖʱino athein(i) / to hunan(i) khe ɖʱino ‛ты дал им’,
āndomā̃ s(i) / mū̃ huna khe āndo ‛я его принес’, khes / huna khe ‛его’, ‛ему’, mā̃ ū̃ / asā̃
mā̃ ‛среди нас’, ɖʱāɖʱumi / mũhĩjo ɖʱāɖʱo ‛мой дед’, sandan(i) ācāra / hunan(i) jā
ācāra ‛их обычаи’ и т. п. Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е -
л е н н о с т и не имеет специальных показателей и выражается синтаксически —
оформлением прямого объекта (который в случае определенности присоединяет
направительно-объектный послелог khe) или лексически — указательным место-

имением (определенность) и числительным hiku ‛один’ (неопределенность).
П р о с т р а н с т в е н н ы е о т н о ш е н и я выражаются главным образом
послелогами с локативным, направительным или отложительным значением (khe
‛к’, mẽ ‛в’, te ‛на’, khā̃ ‛от’, mā̃ ‛из’, tā̃ ‛с’, ɖʱe ‛до’ и т. д.), реже — локативными
падежными формами. В системе местоимений противопоставлены указательные
местоимения ближнего и дальнего плана.
Общим и приглагольным о т р и ц а н и е м служит частица na, употребляе-
мая в препозиции к синтетическим глагольным формам, а в аналитических стоя-
щая обычно перед вспомогательным глаголом.
2.3.7. Семантико-грамматические разряды слов (части речи) в С.я. в целом те
же, что в хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании). В качестве особого
разряда частиц в С.я. можно выделить местоименные энклитики.
Скло- (1) (2) (3) (4) (5) (6) (7)
нение ‛конь’ ‛дом’ ‛слон’ ‛раджа’ ‛библиотека’ ‛кобыла’ ‛земля’

Прям. ghoɽ-o ghar-u hathī rājā pustakālai ghoɽī zamīn-a
Косв. ghoɽ-e ghar-a hathī-a rājā pustakālai ghoɽī-a zamīn-a
Зват. ghoɽ-ā ghar-a hathī rājā pustakālai ghoɽī zamīn-a
Местн. (ghoɽ-e) ghar-i
Отлож. ghar-ā̃
Мн. число
Прям. ghoɽ-ā ghar-a hathī rājā pustakālai ghoɽi-ū̃ zamīn-ū̃
Косв. ghoɽ-an 1 ghar-an hathy-un rājā-un pustakālay-an ghoɽi-un zamīn-un
Зват. ghoɽ-o 2 ghar-o hathy-o rājā-o pustakālay-o ghoɽi-ū̃ zamīn-ū̃
Отлож. ghar-an-ā̃
Инстр. ghar-e
П р и м е ч а н и я: 1. Окончания общекосвенного падежа множественного числа могут
иметь в исходе ослабленный -i. Встречаются также вариантные окончания: -ẽ, реже -ā̃, особен-
но в конструкциях, не требующих послелога, а также в диалектах. 2. Также ghoh-au, ghoh-ā.
Личные
1-е лицо mā̃ , āũ ‛я’, asī̃ ‛мы’
Прям. mā̃, āũ asī̃
Косв. mū̃, mu 1 asā̃
Притяжат. ф. mũhĩjo asā̃ jo
П р и м е ч а н и е: 1. При направительно-объектном послелоге khe.
2-е лицо tū̃ ‛ты’, tavhī̃ ‛вы’

Прям. tū̃ (t)avhī̃
Косв. to (t)avhā̃
Притяжат. ф. tũhĩjo (t)avhā̃ jo
3-е лицо hū ‛он’, hūa ‛она’, hū ‛они’

Падеж Род Ед. ч. Мн. ч.
Прям. м. р. hū hū
ж. р. hūa
Косв. huna hunan
Притяжат. ф. hunajo hunanjo
Возвратное
Прям. п. pāɳa ‛себя’, косв. п. pāia, притяжат. ф. pãhĩjo
Местоименные энклитики
1 л. 2 л. 3 л.
Форма
Ед. ч.
Агенсная -m, -mā̃ 1 -ī -ī̃
Объектная -m -i, -ī -s
Притяжат. -m -ãhi, -ī, -(h)ẽ -s, -(h)ãs
Мн. ч.
Агенсная -sī̃, -sū̃ -va -ū̃
Объектная -ū̃ -va -n
Притяжат. -n
П р и м е ч а н и е: 1. Форма употребляется перед следующей за ней объектной энклитикой.
Падеж Род Ближнего плана Дальнего плана
Ед. ч.
м. р. hīu (iho) ‛это, этот’ hū (uho) ‛то, тот’
Прям.
ж. р. hīa (ihā) ‛эта’ hūa (uhā) ‛та’
Косв. hina (inhe) huna (unhe)
Мн. ч.
Прям. hī (ihe) hū (uhe)
Косв. hinan(i) (inhan(i)) hunan(i) (unhan(i))
П р и м е ч а н и е: В скобках приведены эмфатические формы.

Соотноси- Относи- Вопроси-
Падеж Род Неопределенные
тельные тельные тельные
Ед. ч.
so ‛тот’ jo ‛кто, keru ‛кто?’, ko ‛кто-то’,
м. р. который’
Прям. chā ‛что?’ kujhu, kuchu ‛что-то’
ж. р. sā jā kera kā
Косв. tãhĩ jãhĩ kãhĩ kãhĩ
Мн. ч.
Прям. se je ker ke
Косв. tin(i) jin(i) kin(i) kin(i)
ahiɽo, ihaɽo, tehaɽo ‛такой’ jehaɽo ‛какой, kehaɽo
Качественные uhaɽo ‛такой’ который’ ‛какой?’
(h)etro, (h)otro tetro ‛столь jetro ‛сколь ketro ‛сколь
Количественные
‛столь многий’ многий’ многий’ многий?’
(h)eɖʱo, (h)oɖʱo teɖʱo ‛столь jeɖʱo‛сколь keɖʱo‛сколь
Размера
‛столь большой’ большой’ большой’ большой?’
(h)ite ‛здесь’,
Места (h)ute ‛там’ tite ‛там’ jite ‛где’ kithe ‛где’
(h)eɖʱe ‛сюда’,
Направления teɖʱe ‛туда’ jeɖʱe ‛куда’ keɖʱe ‛куда’
(h)oɖʱe ‛туда’
Времени — taɖʱahĩ ‛тогда’ jaɖʱahĩ ‛когда’ kaɖʱahĩ ‛когда’
Образа действия (h)īã, (h)ūã ‛так’ tīã ‛так’ jīã ‛как’ kīã ‛как’
Глагол
Словоизмени-
Наименование Показатели тельный класс Функция Примечания
субстантивная (имя
Инфинитив -ai/-iɳ + -u сущ. м. р. тип (2)
действия)
предикативный -aɳo — при ос-
Герундив -iɳ/(-ai) + -o прил. тип (1) член в оборотах новах с исхо-
долженствования дом на -i/-ī
иррегулярные
Причастие ак-
-and/-īnd + -o прил. тип (1) вербальная формы см. в
тивное несов. в.
2.2.0.
Адъективное
-and/-īnd +-a
причастие не- прил. тип (2) адъективная
hu
сов. в.
частотны ирре-
Причастие
-yo (-io) прил. тип (1) вербальная гулярные фор-
сов. в.
мы, см. 2.2.0.
Адъективное
причастие -(y)alu прил. тип (2) адъективная
сов. в.
-ai/-iɳ + -a + прил. типы (1) и адъективная;
Имя деятеля
-vāro/-hāru (2) субстантивная
образуется от
Причастие пас- предикативный
-ibo прил. тип (1) переходных
сивное несов. в. член
глаголов
Абсолютное
причастие не- -and/-īnd + -e неизм. адвербиальная
сов. в.
Абсолютное
причастие -ye (-ie) неизм. адвербиальная
сов. в.
Деепричастие /
абсолютив (I) -ī/-e (+ -kare) неизм. адвербиальная
Деепричастие /
абсолютив (II) -(i)jī /-(i)je неизм. адвербиальная
Сложное при- предикативный
частие сов. в. -yo + -pyo прил. тип (1)
член
Окончания личных форм

Первичные
Вторичные1
Повелит. накл. Сослагат. накл.
I II вежливые I II м. р. ж. р.
Ед ч.
1 л. -ā̃ -yā̃ -us(i) -as(i)
2 л. -u -i iji, -ijā̃ i -ī̃ -ī̃ -ẽ -ã
3 л. -e -e -o -ī
Мн. ч.
1 л. -ū̃ -yū̃ -āsī̃, -āsū̃ -iū̃sī̃, -iū̃sū̃
2 л. -o -yo (-io) -ijo -o -yo -ā, -aū -iū̃
3 л. -an(i) -in(i), -īn(i) -ā -iū̃
П р и м е ч а н и е: 1. Присоединяются к основам причастий при образовании прошедшего

совершенного и простого будущего времени.
Спряжение вспомогательного глагола huaɳu ‛быть’

Изъявительное наклонение Сослага-
Прош. вр. Буд. вр. тельное
Наст. вр. наклонение
М. р. Ж. р. М. р. Ж. р.
Ед ч.
1 л. āhyā̃ hos huyas hūndus hūndyas huā̃
2 л. āhī̃ huẽ huīã hūndẽ hūndīã huī̃
3 л. āhe ho huī hūndo hūndī hue
Мн. ч.
1 л. āhyū̃ huāsī̃/-sū̃ huyū̃sī̃/-sū̃ hūndāsī̃ hūndyū̃sī̃ hū̃
2 л. āhyo huā huyū̃ hūndā/-aū hūndyū̃ ho (huo)
3 л. āhin huā huyū̃ hūndā hūndyū̃ huan (hūn)
Изъявительное наклонение
Настоящее общее время
ɖoɽaɳu ‛бежать’
м. р. ɖoɽā̃ tho ɖoɽū ̃ thā
1 л.
ж. р. ɖoɽā̃ thī ɖoɽū ̃ thiū ̃
м. р. ɖoɽē ̃ tho ɖoɽo thā
2 л.
ж. р. ɖoɽē ̃ thī ɖoɽo thiū ̃
м. р. ɖoɽē tho ɖoɽane thā
3 л.
ж. р. ɖoɽē thī ɖoɽane thiū ̃
Настоящее обычное время

м. р. ɖoɽando āhiyā ̃ ɖoɽandā āhiyū ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽandī āhiyā ̃ ɖoɽandiū ̃ āhiyū ̃
м. р. ɖoɽando āhē ̃ ɖoɽandā āhiyo
2 л.
ж. р. ɖoɽandī āhē ̃ ɖoɽandiū ̃ āhiyo
м. р. ɖoɽando āhē ɖoɽandā āhine
3 л.
ж. р. ɖoɽandī āhē ɖoɽandiū ̃ āhine
Прошедшее несовершенное время

м. р. ɖoɽando hose ɖoɽandā huası̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽandī huyase ɖoɽandiū ̃ huyū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽando huē ̃ ɖoɽandā huo
2 л.
ж. р. ɖoɽandī huiã ɖoɽandiū ̃ huyū ̃
м. р. ɖoɽando ho ɖoɽandā huā
3 л.
ж. р. ɖoɽandī hī ɖoɽandiū ̃ huyū ̃

м. р. ɖoɽiusi ɖoɽiāsı̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽiasi ɖoɽiū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽē ̃ ɖoɽiaū
2 л.
ж. р. ɖoɽiã ɖoɽiū ̃
м. р. ɖoɽyo ɖoɽiā
3 л.
ж. р. ɖoɽī ɖoɽiū ̃
Прошедшее повторно-длительное время

м. р. ɖoɽiusi thē ɖoɽiāsı̄ ̃ thē
1 л.
ж. р. ɖoɽiasi thē ɖoɽiū s̃ ı̄ ̃ thē
м. р. ɖoɽē ̃ thē ɖoɽiaū thē
2 л.
ж. р. ɖoɽã thē ɖoɽiū ̃ thē
м. р. ɖoɽyo thē ɖoɽiā thē
3 л.
ж. р. ɖoɽī thē ɖoɽiū ̃ thē

м. р. ɖoɽyo āhiyā ̃ ɖoɽyā āhiyū ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽī āhiyā ̃ ɖoɽiyū ̃ āhiyū ̃
м. р. ɖoɽyo āhē ̃ ɖoɽyā āhiyo
2 л.
ж. р. ɖoɽī āhē ̃ ɖoɽiyū ̃ āhiyo
м. р. ɖoɽyo āhē ɖoɽyā āhine
3 л.
ж. р. ɖoɽī āhē ɖoɽiyū ̃ āhine
Предпрошедшее время
м. р. ɖoɽyo hose ɖoɽyā huası̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽī huyase ɖoɽiyū ̃ huyū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽyo huē ̃ ɖoɽyā huo
2 л.
ж. р. ɖoɽī huiã ɖoɽiyū ̃ huyū ̃
м. р. ɖoɽyo ho ɖoɽyā huā
3 л.
ж. р. ɖoɽī hī ɖoɽiyū ̃ huyū ̃
Простое будущее время (будущее время I)

м. р. ɖoɽandusi ɖoɽandāsı̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽandiasi ɖoɽandiū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽandē ̃ ɖoɽandaū
2 л.
ж. р. ɖoɽandiã ɖoɽandiū ̃
м. р. ɖoɽando ɖoɽandā
3 л.
ж. р. ɖoɽandī ɖoɽandiū ̃
Будущее время II
м. р. ɖoɽando hūndusi ɖoɽandā hūndāsı̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽandī hūndiasi ɖoɽandiū ̃ hūndiū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽando hūndē ̃ ɖoɽandā hūndaū
2 л.
ж. р. ɖoɽandī hūndiē ̃ ɖoɽandiū ̃ hūndiū ̃
м. р. ɖoɽando hūndo ɖoɽandā hūndā
3 л.
ж. р. ɖoɽandī hūndī ɖoɽandiū ̃ hūndiū ̃
Будущее время III

м. р. ɖoɽyo hūndusi ɖoɽyā hūndāsı̄ ̃
1 л.
ж. р. ɖoɽī hūndiasi ɖoɽiyū ̃ hūndiū s̃ ı̄ ̃
м. р. ɖoɽyo hūndē ̃ ɖoɽyā hūndaū
2 л.
ж. р. ɖoɽī hūndiē ̃ ɖoɽiyū ̃ hūndiū ̃
м. р. ɖoɽyo hūndo ɖoɽyā hūndā
3 л.
ж. р. ɖoɽī hūndī ɖoɽiyū ̃ hūndiū ̃
Ед. ч. Мн. ч.
2 л. ɖoɽu, ɖoɽije ɖoɽo, ɖoɽijo
Формы повелительного наклонения, содержащие суффикс -ij-, являются веж-

ливыми формами.
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ɖoɽā̃ ɖoɽū ̃
2 л. ɖoɽē ̃ ɖoɽo
3 л. ɖoɽē ɖoɽane
Условное наклонение
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. ɖoɽā̃ hā ɖoɽū ̃ hā
2 л. ɖoɽē ̃ hā ɖoɽo hā
3 л. ɖoɽē hā ɖoɽane hā

Формы значащего Вспомогательный
Примеры
глагола глагол Основное значение см. в 2.3.5.
Прич. активн.
несов. в. на -ando vaɲaɳu ‛идти’ длительно-прогрессивное (1)
Прич. активн.
несов. в. rahaɳu ‛оставаться’ продолженное (2), (3)
на -ando и на -ibo
Прич. сов. в. на -yo vaɲaɳu ‛идти’ пассивное (4)
Дееприч. на -ī/-e
(абсолютив) saghaɳu ‛мочь’ потенциальное (5)
Абсолютив cukaɳu ‛кончать’ комплетивное (6)
acaɳu ‛приходить’
vathaɳu ‛брать’ интенсивное (с дополнитель-
ными частными значениями;
Абсолютив ɖʱiaɳu ‛давать’ (7)
может трактоваться как слово-
chaɖʱiɳu ‛бросать’ образовательный тип)
vaɲaɳu ‛идти’ и др.
Инфинитив на -aɳu cāhiɳu ‛хотеть’ дезидеративное (8)
Инфинитив на -aɳu ɖʱiaɳu ‛давать’ разрешительное (9)
ghuraɳu ‛желать’
Инфинитив на -aɳu долженствовательное (10)
khapaɳu ‛теряться’
huaɳu ‛быть’ долженствовательное (необхо-
Герундив на -aɳo димости или неизбежности) (11), (12)
pavaɳu ‛падать’
Инфинитив в косв. п. laɠaɳu ‛приставать’ начинательное (13)

2.5.1. Типичные структуры именной и глагольной словоформ идентичны опи-
санным для хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании), с тем отличием,
что в С.я. и та, и другая могут получать дальнейшее развертывание за счет ме-
стоименных энклитик (см. 2.3.6.).
2.5.2. Основные способы и правила словообразования — общие с близкород-
ственными языками (см. статью «Хинди язык» в наст. издании). Особенностью
именного словообразования является широкое распространение уменьшитель-
ных суффиксальных производных. Специфическую черту глагольного словооб-
разования представляют пассивные глаголы с суффиксом -(i)j-.
2.5.3. Типичные структуры п р о с т о г о предложения и способы выражения
субъектно-объектных и посессивных отношений (включая правила порядка слов)
в целом те же, что и в хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании). В каче-
стве особенностей С.я. следует назвать: 1) возможность не только частичного (в

роде и падеже), но факультативно и полного (также и в числе) согласования из-
меняемого определения с определяемым, стоящим в непрямых (т. е. косвенном и
звательном) падежах множественного числа, 2) отсутствие специального аген-
тивного показателя при имеющем форму общекосвенного падежа субъекте объ-
ектной и нейтральной конструкции, 3) свободная замена (особенно в разговор-
ном стиле речи) нормативных предикативных (субъектно-объектных) и посес-
сивных конструкций с участием личных местоимений их трансформами с
местоименными энклитиками (см. 2.3.6.), причем субстандартная разговорная
речь допускает и «избыточные» конструкции с двойным (регулярно-местоимен-
ным и энклитическим) выражением субъекта и/или объекта.
(17) mū̃ huna khe cayo-mā̃ -s
я он:КОСВ ОБЪЕКТН.ПОСЛ сказать-1ЕД.ЭНКЛ-3ЕД.ЭНКЛ
‛Я ему сказал’.
2.5.4. Основные правила построения с л о ж н ы х предложений сходны с
описанными для хинди (см. статью «Хинди язык» в наст. издании). Сложносочи-
ненные предложения образуются из простых, связанных сочинительными сою-
зами (aẽ ‛и’ и др.), или бессоюзно. В последнем случае между компонентами
сложного предложения могут усматриваться отношения временнóго или при-
чинного (целевого) следования. Сложноподчиненные предложения по типу связи
членятся на: 1) соотносительные, которые связываются обычно парными союз-
ными словами местоименной этимологии — относительным (в придаточном
предложении, обычно предшествующем главному) и соотносительным (в глав-
ном предложении, может опускаться), 2) пояснительные, где придаточное обычно
следует за главным и вводится союзом ta или некоторыми другими. Например:
(18) jo ɖoɽando so thakibo
кто бежать:БУДI.3ЕД.М тот уставать: ПРИЧ. ПАСС.НЕСОВ
‛Кто побежит, тот устанет’.
(19) ɖākʈar sāhiba ɓudhāyo
доктор господин:КОСВ.ЕД рассказывать:ПРОШ.СОВ.3ЕД.М
ta hūa karācīa vēī āhē
что она Карачи:КОСВ ехать:ПЕРФ.3ЕД.Ж ВСПОМ
‛Господин доктор рассказал, что она уехала в Карачи’.
2.6.0. Важнейшие этимологические группы лексики те же, что и в прочих но-
вых индоарийских языках, но в С.я. они имеют несколько иные пропорции: на-
пример, в С.я. менее значительна роль с а н с к р и т и з м о в и, напротив,
большее место занимают и р а н и з м ы и а р а б и з м ы, часть которых пре-
терпела фонетические изменения, отразившиеся и в орфографии. Несколько от-
личается от обычного для центральных и восточных индоарийских языков и со-
став употребительнейших корней тадбхава, ср. acaɳu ‛приходить’, ср. хинди ānā,
панджаби āuɳā, vaɲaɳu ‛идти’, ср. хинди jānā, панджаби jāɳā, jero ‛печень’, ср.
хинди, панджаби kalejā, sāo ‛зеленый’, ср. хинди harā, панджаби hariā.
2.7.0. Общая диалектная система описана в 1.2.1. В данном разделе дается
описание диалекта каччхи.
К а ч ч х и (kacchī) является одним из шести основных диалектов С.я. Диалект

каччхи распространен на крайнем юго-востоке лингвоареала С.я. в непосредст-
венном соседстве (частично в окружении) западных диалектов языка гуджарати.
Последний оказал и продолжает оказывать на каччхи весьма существенное влия-
ние. Среди других диалектов С.я. наибольшую близость к каччхи обнаруживает
диалект лари, распространенный в районах по нижнему течению р. Инд. Сам
каччхи не является однородным в диалектологическом плане и делится на под-
диалекты. В современных работах обычно выделяют три поддиалекта: северный
(банни-каччхи), юго-восточный (вагди-каччхи) и юго-западный (мандви-каччхи).
Иногда выделяют также поддиалект каястхи. Для последнего характерно особен-
но сильное влияние гуджарати. Приводимое ниже описание посвящено главным
образом юго-западному поддиалекту (мандви-каччхи).
Фонологическая система диалекта каччхи отличается от фонологической сис-
темы стандартного С.я. прежде всего инвентарем согласных фонем. Для юго-
западного и юго-восточного поддиалектов характерно меньшее количество имп-
лозивных (инъективных) согласных: в мандви-каччхи их два (ɓ и ɗ), в вагди-
каччхи — один (ɓ). Северный поддиалект располагает четырьмя имплозивными
(ɓ, ɗ, jˀ, ɠ), не отличаясь в этом отношении от стандартного С.я. Аналогичные
различия обнаруживаются в системе носовых: в банни-каччхи, как и в стандарт-
ном языке, имеется пять носовых фонем (m, n, ɳ, ɲ, ŋ), в то время как в юго-
западном поддиалекте их четыре (m, n, ɳ, ŋ), а в юго-восточном поддиалекте —
три (m, n, ɳ). Звонкие придыхательные в каччхи могут факультативно терять ас-
пирацию. С другой стороны, более старые простые звонкие (в частности, в заим-
ствованиях) могут произноситься с факультативным придыханием. На этом ос-
новании можно говорить об отсутствии оппозиции звонких согласных фонем по
признаку придыхательности и, как следствие, об отсутствии фонологически не-
зависимой звонкой придыхательной серии. Ларингальный h в каччхи неустойчив
и часто опускается. В ряде случаев (например, в парадигме одного из глаголов-
связок) h стандартного С.я. соответствует y диалекта каччхи.
Вокализм каччхи характеризуется некоторыми особенностями дистрибуции
фонем. Так, краткие гласные i и u (в отличие от соответствующих гласных в
стандартном языке) невозможны в конце слова.
Морфология имени в каччхи весьма близка к таковой в стандартном С.я. От-
личие обнаруживается лишь в форме косвенного падежа множественного числа,
имеющей в каччхи окончание -ẽ при -an(i)e/-in(i)/-un(i) в стандартном языке.
Числительное «один» имеет вид hikɽo (при hiku в стандартном С.я.) и склоняется
аналогично прилагательному в единственном числе. Значительная часть числи-
тельных от 20 до 100, по-видимому, заимствована из гуджарати. У числительных
от 2 до 100 имеется форма косвенного падежа множественного числа, однако ее
употребление факультативно, она может свободно заменяться формой прямого
падежа. Личное местоимение 1-го лица единственного числа ā̃ū,̃ продолжающее
соответствующее древнеиндийское местоимение в форме номинатива (ahaṃ), яв-
ляется в каччхи единственным, в то время как в стандартном С.я. в той же функ-
ции используется также местоимение mā ̃, отличающееся большей частотностью.
В 1-м лице множественного числа имеется инклюзивное местоимение pāɳ
(косв. п. pā ̃). Местоимение 2-го лица множественного числа имеет вид aı̄ ̃ и соот-
ветствует местоимению avhı̄ ̃ стандартного С.я. Местоимение 2-го лица множест-

венного числа tavhı̄ ̃, употребительное в стандартном языке, в каччхи соответст-
вий не имеет. Притяжательные местоимения образуются от регулярных форм
косвенного падежа личных местоимений присоединением показателя -jo. Воз-
вратное местоимение piɳḍ является общим для каччхи и соседнего диалекта лари,
при том, что в стандартном С.я. в данной функции используется местоимение
pāɳa иного происхождения. Местоименные энклитики достаточно широко ис-
пользуются при глаголе, однако их использование при имени не отмечено. В гла-
гольной системе обращает на себя внимание специфичный для каччхи фонетиче-
ский облик некоторых широкоупотребительных глаголов. Глаголу-связке āh-
стандартного С.я. соответствует глагол-связка āy- в диалекте каччхи. Вспомога-
тельные глаголы tho и the, используемые в стандартном языке для образования,
соответственно, настоящего общего и прошедшего повторно-длительного време-
ни, обнаруживают в каччхи соответствия с начальным непридыхательным — to и
te. Особенностью системы видо-временных форм глагола каччхи является упо-
требление форм продолженного вида, образуемых с участием вспомогательного
глагола ve- ‛садиться, сидеть’. Последний выступает в форме перфективного
причастия, изменяющегося по родам и числам: м. р. ед. ч. veʈho, ж. р. ед. ч. veʈhī,
м. р. мн. ч. veʈhā, ж. р. мн. ч. veʈhyū .̃ Личные окончания сослагательного наклоне-
ния совпадают с таковыми в стандартном С.я., за исключением окончания 1-го
лица множественного числа непереходных глаголов -õ (при -ū ̃ в стандартном
языке). Основы флективных форм страдательного залога образуются при помо-
щи одного из двух суффиксов: -j- или -ā-. Последний суффикс отсутствует в
стандартном С.я. Суффиксы строго распределены. От основ на -j- образуются
формы повелительного и сослагательного наклонения, от основ на -ā — импер-
фективное и перфективное причастия и строящиеся на их базе формы будущего
и прошедших времен. Перфективное причастие страдательного залога образуется
при помощи специального суффикса -ɳ-, прибавляемого к пассивной основе на
-ā-. Пассивный суффикс -ā- предположительно заимствован из гуджарати.
Характерное для стандартного С.я. пассивное причастие несовершенного вида
на -ibo в каччхи не отмечено. Некоторые послелоги каччхи фонетически отлича-
ются от этимологически родственных послелогов стандартного языка: sẽ ‛с, вме-
сте с’ (ср. sā ̃ в стандартном С.я.), объектный послелог ke (ср. khe в стандартном
С.я.). Отдельные послелоги, употребительные в каччхи, в стандартном С.я. от-
сутствуют: thī ‛от’, nū ̃ ‛от’ (в стандартном С.я. khā ̃).
Особенностью синтаксиса каччхи является наличие в перфективных глаголь-
ных временах (т. е. в глагольных временах, образованных с участием перфектив-
ного причастия) наряду с эргативной также и номинативной конструкции пред-
ложения. Сказуемое, выраженное переходным глаголом в одной из перфектив-
ных форм, может согласовываться как с субъектом, так и с объектом. В
последнем случае субъект выражен существительным в прямом падеже. При
субъектном согласовании во 2-м и 3-м лице личные окончания глагола-связки
присоединяются не только к самой связке, но и к перфективному причастию
(вместо родо-числовых окончаний).
Этимологическая характеристика лексики мало отличается от таковой в стан-
дартном С.я. Единственной существенной особенностью словаря каччхи являет-
ся обилие заимствований из языка гуджарати, особенно многочисленных в юго-

западном и юго-восточном поддиалектах. Гуджаратский лексический пласт охва-
тывает слова разнообразной семантики, относящиеся большей частью к знамена-
тельным (ср. gām ‛деревня’, kheɽū ‛крестьянин’, bāyɽī ‛женщина’, nīlo ‛зеленый’),
но также и к служебным частям речи (ср. anẽ ‛и’, thī ‛от’).
По данным на начало XXI в., общее число говорящих на диалекте каччхи со-
ставляло около 1 040 тыс. чел. Большинство из них (981 тыс. чел. по оценке на
основе переписи 2011 г.) проживает в Индии, главным образом в округе Кач на
западе шт. Гуджарат. В северной части округа, непосредственно примыкающей к
индо-пакистанской границе, носители каччхи составляют большинство населе-
ния. В южных же районах они являются языковым меньшинством, живущим в
окружении носителей языка гуджарати. Этим объясняется широкое распростра-
нение каччхи-гуджаратского билингвизма и значительное влияние гуджарати на
каччхи. Около 60 тыс. носителей каччхи (1997 г., оценка) проживает вне округа
Кач: в других районах Гуджарата и за пределами Индии. Довольно крупные тор-
говые общины выходцев из Кача имеются в Пакистане (в основном в г. Карачи) и
в некоторых странах Восточной Африки: Кении, Танзании, Малави. Члены этих
общин, хотя и пользуются в быту диалектом каччхи, нередко называют свой
родной язык мемони (от «мемон» — названия мусульманской религиозной об-
щины, к которой принадлежат многие носители диалекта каччхи; название вос-
ходит в конечном итоге к араб. muˀmin ‛правоверный’).
Диалект каччхи функционирует главным образом как средство устного быто-
вого общения. Основным литературным языком является официальный язык
штата — гуджарати. Сведениями о степени распространения среди носителей
каччхи стандартного С.я. мы не располагаем. Письменности диалект каччхи не
имеет, хотя в прошлом предпринимались отдельные попытки записи текстов на
нем с помощью арабского и гуджаратского письма, а также письма деванагари.
Кроме того, имеется ряд религиозных текстов, написанных мусульманами-
исмаилитами общины ходжа письмом «ходжки». Эта письменность восходит к
одной из разновидностей письма ланда и, в конечном итоге, к древнеиндийскому
письму брахми. К настоящему времени письмо ходжки полностью вышло из
употребления.
Егорова Р.П. Местоименные энклитики, Bordie J.G. A Descriptive Sindhi Phonology.
присоединяемые к глаголу в языке синдхи // PhD. Dissertation. Austin, 1958 (University of
Индийская и иранская филология. М., 1964. Texas).
Егорова Р.П. Формы пассива в синдхи // Bughio, M.Q. Sociolinguistics of Sindhi
Краткие сообщения Института народов Азии (Study of Language Variation and Change in
АН СССР, 1964, вып. 62. Sindhi Spoken in Sindh, Pakistan). München:
Егорова Р.П. Язык синдхи. М., 1966. LINCOM EUROPA 2001.
Егорова Р.П. К вопросу о сложных гла- Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of In-
гольных образованиях с pio в языке синдхи // dia. Vol. VIII: Indo-Aryan Languages. North-
Ученые записки МГИМО. Вопросы языка и Western Group. Part. I: Specimens of Lahnda
литературы, 1971, вып. 7. and Sindhi. Calcutta, 1919 [repr. Delhi, 1967].
Bailey T.G. The Sindhi Implosives // Bulletin Jetley M.K. Morphology of Sindhi: A Descrip-
of the School of Oriental Studies, 1923, vol. II. tive Analysis of Vicoli, the Standard Sindhi Dia-
lect: Thesis Submitted for the Degree of Doctor Rohra S.K. Descriptive Analysis of Kachi
of Philosophy in Linguistics. Poona, 1964. (Kacchi). PhD Dissertation. Poona, 1965 (Deccan
Khubchandani L.M. Pronominal Suffixes in College, Post-Graduate and Research Institute).
Sindhi // Indian Linguistics, 1962, vol. 23. Trumpp E. Grammar of the Sindhi Language.
Khubchandani L.M. Noun Declension in Sindhi London; Leipzig, 1872.
and Hindi // Indian Linguistics, 1964, vol. 25. Turner R.L. The Sindhi Recursives or Voiced
Khubchandani L.M. Sindhi // The Indo-Aryan Stops Preceded by Glottal Closure // Bulletin of
Languages / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain. Lon- the School of Oriental Studies, 1924, vol. III.
don; New York, 2007. Vermeer H.J. Untersuchungen zum Bau zent-
ral-süd-asiatischer Sprachen. Heidelberg, 1969.
ПАРЬЯ ЯЗЫК
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская

ПАРЬЯ ЯЗЫК
1.0. Парья (П.я.) — самоназвание и название языка небольшой этнической

группы, открытой И.М. Оранским в 1950-х гг. на территории Таджикской ССР,
ныне Таджикистана. Слово восходит, очевидно, к названию одной из земледель-
ческих каст джатов Пенджаба bharyā, с характерным для панджаби переходом
общеиндоарийского звонкого придыхательного в глухой непридыхательный (со-
провождающийся в панджаби возникновением высокого тона). Как наименова-
ние П.я. используется также термин парья-сази, этимология второй части которо-
го неясна. Другие, более редкие, наименования представляют собой определения
языка по различным этнонимам, употребляющимся окружающим населением по
отношению к этой группе: забон-и лагмани, т. е. «язык лагманцев», забон-и нос-
фуруш, т. е. «язык продавцов жевательного табака» (одно из типичных занятий
парья); см. 3.0. Окружающее население называет их, как и прочих выходцев из
Афганистана, «афгоно».
2.0. Носители П.я., которых по оценке И.М. Оранского насчитывалось в конце
1950-х гг. около тысячи, по оценке Т.И. Оранской в 1977 г. — около двух тысяч
человек, по оценке справочника “Ethnologue” на 2008 г. (только для Таджикиста-
на) — три тысячи человек, в советский период были расселены среди таджико- и
узбекоязычного сельского населения по всей Гиссарской долине (Таджикская
ССР), а также в районах по верхнему течению р. Сурхандарья — от пригородов
Душанбе на северо-востоке до района Сары-Асия — Денау (Узбекская ССР) на
юго-западе. Достоверных сведений о территории расселения парья после распа-
да Советского Союза нет.
3.0. Внутри индоарийской группы П.я. должен быть отнесен к центральной
подгруппе (по классификации Дж. Грирсона), так как по частным признакам он
обнаруживает регулярные соответствия с диалектами панджаби, раджастхани,
западного пахари и хинди. Как место, так и время исхода носителей П.я. из Ин-
дии не может быть определено точно. Несомненно, что это произошло уже в но-
воиндийский период, т. е. во II тыс., причем, вероятнее всего, во второй его по-
ловине, насколько можно судить по фактам исторической типологии новоиндоа-
рийских языков. Несомненно также, что миграция на территорию Афганистана
произошла из северо-западных пределов Индии (в историческом понимании это-
го названия). Сами парья отчетливо сознают себя выходцами из Афганистана
(Лагмана), тогда как воспоминания о их связи с Индией весьма слабы.
4.0. Собственной письменности П.я. не имеет; соответственно нет и письмен-
ных памятников. Образцы сказочного фольклора, собранные И.М. Оранским, но-
сят печать среднеазиатского и афганского влияния; в некоторых сюжетах местом
действия является Индия.
5.1.0. Фонемный состав не определен. Все записи проводились в фонетической
транскрипции. Существует один короткий текст — опыт фонологической транс-
560 Парья язык
крипции. Очевидно, что нет последовательного противопоставления гласных по

долготе/краткости, что характерно для ряда новых индоарийских языков, осо-
бенно для нестандартизованных, а тем более бесписьменных. В соответствии с
общими новоиндоарийскими тенденциями прослеживается противопоставление
/ə/ : /ā/ (ср. mar1/mər ‛умирать’ и mar2 ‛бить’, ‛убить’), тогда как противопостав-
ление гласных высокого подъема определяется, по-видимому, позиционными
факторами. Для консонантизма особенно характерно отсутствие звонких аспи-
рат. Вопрос о существовании в П.я. системы тонов, компенсирующих утрату ас-
пирации (ср. панджаби, пахари), требует дальнейшего исследования.
5.1.1. Обычные структуры слога CVC, CV, VC, V.
На фонетическом уровне можно отметить оглушение конечных звонких со-
гласных, ослабление (вплоть до утраты) аспирации глухих придыхательных, час-
тое ослабление или утрата начального и интервокального индоарийского h. В по-
следнем случае возможна назализация предшествующего гласного, ср. хин. pahāṛ —
пар. pā̃ ṛ ‛гора’. Интересны случаи дистантной регрессивной ассимиляции глас-
ных (корневого аффиксальными). Ассимиляция, которая может быть полной
(nuko ‛маленький’ — niki ‛маленькая’) и частичной (turo ‛твой’ — təri/tiri ‛твоя’),
проявляется в словоизменении адъективов, но, очевидно, не при словообразова-
нии субстантивов (ср. buḍo ‛старик’ — buḍi ‛старуха’).
5.1.2. Вопрос о чередованиях в П.я. требует дополнительного изучения.
5.2.0. Морфологические сведения.
5.2.1. Морфологическим типом язык мало отличается от близкородственных
индийских. В словоизменении небогатый набор первичных синтетических форм
сосуществует с аналитическими, на базе стяжения которых образуются новые
синтетические.
5.2.2. Система основных морфологических категорий в принципе соответству-
ет описанной для хинди, но реализуется в заметно редуцированном виде. Это
особенно касается глагольного словоизменения.
Категория р о д а (мужской/женский) подвержена стиранию, о чем говорит
как непоследовательность согласования изменяемых определений (ayi=mr-i
мать=1ЕД.ПРИТ-Ж и ayi=muro мать=1ЕД.ПРИТ-М.ЕД ‛моя мать’) и форм сказуемого
(pâčâ-ke ran saisxane-me giy-o падишах-ГЕН жена конюшня-в:ПОСЛ ид-
ти:ПРОШ.СОВ-М ‛жена падишаха пошла в конюшню’, букв. ‛пошел’), так и регу-
лярное несогласование предикативного члена, выраженного прилагательным, ср.
ti-mər-o nuk-o-i̯ дочь-1ЕД.ПРИТ-М маленький-М-быть:НАСТ.3ЕД ‛Моя дочь — ма-
ленькая’ при nik-i ungli маленький-Ж палец:Ж ‛мизинец’. Характерным окончани-
ем адъективов мужского рода служит -о; показатель -i, как и в хинди, является
показателем не только женского рода, но и уменьшительности. В однокоренных
существительных, противопоставленных по значению биологического рода или
величине, грамматическая оппозиция выражена окончанием мужского рода -о (в
прямом падеже) и показателем основы женского рода -i, присоединяющимся к
консонантной основе: kuro ‛конь’ — kuri ‛кобыла’.
В П.я. сохранились два словоизменительных типа: 1) «сильный» — имена
мужского рода с изменяемым окончанием -о и 2) «общий» — все прочие. Силь-
ный тип имеет синтетические формы косвенного падежа единственного ч и с -
л а и прямого падежа множественного числа (обе на -е); косвенный падеж мно-
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Парья язык 561
жественного числа у обоих типов образуется окончанием -un/-ũ. Перечисленные

формы, как и формы рода, употребляются непоследовательно. О д у ш е в -
л е н н ы е имена могут присоединять агглютинативный показатель множест-
венного числа -xel.
Основные послелоги: направительно-объектный и отложительный -ta (в по-
следнем значении выступает также в сочетании с локативным ma — mata (ср.
хинди mẽ se); инструментально-комитативный nala; локативный ma; адъектив-
ный послелог — ko (kâ и ki — его варианты, утратившие прямую соотнесенность
с падежом, числом и родом определяемого); адресат оформляется послелогом le;
агенс — na. Как рудимент синтетической локативной формы с пространствен-
ным и временны́м значением можно трактовать формант -a: kar-a ‛в доме’,
‛дома’. На то, что это не послелог, а суффикс, указывает позиция этого аффикса
по отношению к местоименным энклитикам: kar-a-se ‛в его дом(е)’, но
havli-sə-ma ‛в их дворе’, ср. также kale-sə-ta ‛его голову’, beṭa-se-ko ‛его сына’.
Используются также сложные послелоги, причем лексически значимый элемент
часто присоединяется непосредственно к существительному, без соединительно-
го элемента: us dev-kul ‛к тому диву’.
П.я. отличает от прочих новых индоарийских языков наличие глагола «иметь»,
с которым строится посессивная конструкция, существующая в П.я. наряду с ти-
пичной для индоарийской языковой группы модели «быть у».
Числительные П.я. являют черты вигезимального счета: tin-bisi ‛три двадцат-
ки’, т. е. «шестьдесят», čar-bisi ‛четыре двадцатки’, т. е. «восемьдесят», sare tin-
bisi ‛с половиной три двадцатки’, т. е. «семьдесят».
Глагольная система предстает как редуцированный вариант обычной для цен-
тральных индоарийских языков. Наибольшее сходство как в структурном, так и в
формальном плане обнаруживается здесь с диалектами раджастхани. Пассивная
конструкция в доступных текстах не встречается.
В личных формах предстает типичная для большинства новоиндоарийских
языков тройная в и д о в а я оппозиция: совершенный, несовершенный, про-
долженный. Ее формальную реализацию отличают некоторые специфические
черты. Совершенный вид являет тот же тип, что и другие центральные новые ин-
доарийские языки; он образуется присоединением родо-числового окончания к
основе: utar-y-o/utur-o ‛спустился’, ut-y-o/ut-o ‛встал’, ki-y-o ‛сказал (-а, -и)’,
geyo/gi/ge ‛ушел, ушли’. Различие между оформлением основ с исходом на со-
гласный (суффикс -0) и гласный (суффикс -y-) перед вокалическим окончанием,
последовательно реализующееся в других языках, например, хинди, в П.я. ней-
трализуется. Значение несовершенного вида присуще формам настоящего-
будущего времени (см. ниже), которым соответствуют отрицательные формы на
-t-: tar-ai̯ ‛имеет’ — ni-tartā ‛не имеет’. Продолженный вид образуется по двум
моделям: 1) постфиксацией частицы -de к регулярным формам настоящего и про-
шедшего общего (имперфекта) времен: ya anmi gazet parái̯ -de ‛этот человек чита-
ет газету’, me kar-ma ǰuva šo-de ‛я шел домой’ (ср. формы с thō и thē в синдхи) и
2) сочетанием причастия несовершенного вида с суффиксом -t- с формами гла-
гола lag- ‛прилагаться’: me kam karto lagaı̯ ̃ (lagi č ho) ‛я работаю (работал)’ (ана-
логичное сочетание отмечено, в частности, в разговорном панджаби).
Система н а к л о н е н и й та же, что и в хинди, исключая предположитель-

ное, которое в текстах не представлено, как и вообще аналитические формы кос-
венных наклонений (надо отметить, что и синтетические их формы редки и не
дают полной парадигмы). Окончания императива: ед. ч. -0, мн. ч. -o, -ou̯ . Сосла-
гательное наклонение представлено в текстах формами 3-го лица единственного
числа на -а и 1-го лица множественного числа на -ã; остальные могут быть ре-
конструированы на основе форм настоящего-будущего времени изъявительного
наклонения, которые являются стяжениями, восходящими к аналитическим соче-
таниям форм сослагательного наклонения с вспомогательным глаголом-связкой i
в единственном числе и 1-м лице множественного числа (ср. аналогичный свя-
зочный и вспомогательный глагол в джайсалмерском говоре марвари — см. ста-
тью «Раджастхани язык» в наст. издании). Правомерность такой трактовки под-
тверждается появлением вспомогательного глагола-связки č hi(n) в форме 3-го
лица множественного числа и спорадически в форме 2-го лица множественного
числа č ho, а главное — заменой спрягаемой формы значащего глагола причастной
(на -to) в отрицательных коррелятах рассматриваемых форм (maré-nala yaké ya
ǰavái̯ , yake ni ǰata? ‛Она с нами едет туда или не едет?’), что вполне соответствует
обычной раджастханско-гуджаратской модели. По общему новоиндоарийскому
типу, как форма условного наклонения, может функционировать причастие на -to.
В целом система в р е м е н изъявительного наклонения в П.я. выглядит сле-
дующим образом:
1) настоящее-будущее со следующими вторичными (ср. выше) окончаниями:
1 л. ед. ч. -ũi̯ (-ũ/-un; -ai), 2 и 3 л. -ai̯ ; 1 л. мн. ч. -ãi̯ (-ai̯ ), 2 л. -au̯ (-au č ho), 3 л. -ĩ/-in
č hi (назальность, распространяющаяся на все гласное окончание, может перехо-
дить на основу: рãṛai̯ < paṛãi̯ ‛мы читаем’);
2) будущее (категорическое), употребляемое сравнительно редко (его вытесня-
ет настоящее-будущее), сходно с хинди: 1 л. ед. ч. -õgu (?), 2 л. -ago/-ogo, 3 л.
-ago (ж. р. -ingi); 1 л. мн. ч. -ange, 2 л. -agе, 3 л. -inge;
3) прошедшее (претерит) — причастие на -о/-yo (мн. ч. -е): me ayo ‛я пришел’,
ham aye ‛мы пришли’; ср. аналогичное употребление деепричастия на -i, особен-
но от переходных глаголов: minǰa mari ‛я убил’, tam-na ma-ta izat kari ‛вы меня
уважили’;
4) прошедшее (имперфект): причастная форма на -а (-о?) со связкой прошед-
шего времени (me pará č ho ‛я учился’);
5) перфект: причастная форма на -е (ж. р. -i; мн. ч. -e/-i) со связкой настоящего-
будущего времени (tu ka ayi č he? ‛Ты зачем пришла?’);
6) плюсквамперфект: та же причастная форма со связкой прошедшего времени
(tu kai̯ -le aye č ho? ‛Ты зачем приходил?’).
В с п о м о г а т е л ь н ы й г л а г о л - с в я з к а č h-
Настоящее время Прошедшее время
ед. ч мн.ч ед. ч мн. ч.
1 л. č hũ č he, č ha, č hĩ č ho č he
2 л. č he č ho, č hĩ h
č o —
h
3 л. č e č he, č hi, č hĩ č ho č he, č hi
Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Парья язык 563
О функциональной равнозначности этой связки и неспрягаемой связки i сви-

детельствует такой пример: o pâdšâi̯ , me pâdšâ č hũ ‛Он — падишах и я — пади-
шах’. Прослеживаются остаточные формы вспомогательного глагола «быть»,
восходящего к др.-инд. bhava- (хин. ho-): turš u giyo ‛<молоко> прокисло’ (букв.
‛кислое стало’), где u giyo — сложно-интенсивный глагол, соответствующий хин.
ho gayā.
Характерные н е п р е д и к а т и в н ы е формы помимо упомянутых выше
причастий: инфинитив на -no/-ṇo (косв. п. -ne/-ṇe) и производные от него причас-
тие намерения на -nẽko (адъективная форма) и имя деятеля на -nalo/-nyalo (ср.
хинди nē-wālā, лахнда nēālā); абсолютивы на -ke/-ki (karke ‛сделав’) и -ketə
(le-ketə ‛взяв’).
В П.я. прослеживается целый ряд обычных для других новоиндоарийских язы-
ков сложноглагольных сочетаний (вторичных аналитических форм), хотя упот-
ребительность их здесь невелика. Среди таковых можно назвать начинательные
формы (инфинитив + lag-: farno lagé ‛начали гулять’), потенциальные (основа +
sag-: čap ni sakta ‛не может прожевать’), интенсивные (основа + ǰa-, saṭ-, le- и др.:
so ge ‛уснули’, mar saṭyo ‛убил’, pi lineo ‛выпил’).
Система местоимений построена по общим новоиндоарийским принципам.
1 л. 2 л. 3 л. (указательные)
Падеж
ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч.
Прям. me ham tu tam ya ye u (ō) u (ō)
Косв. с ta mama- ta- — is- in- us- un-
Косв. общий məre- mare- t[ə]re- tare — — — —
Агентивн. minǰa ham-na tinǰa tam-na iz-na in[n]a uz-na un[n]a
Притяжат. muro maro turo taro is-ko in-ko us-ko un-ko
Обращает на себя внимание различие косвенных основ: одна выступает при

объектно-направительном послелоге, вторая (адъективно-притяжательная) — при
остальных (ср. гуджарати, маратхи). Специфично оформление агенса в 1-м и 2-м
лице единственного числа. Особенность П.я., сближающая его с синдхи и лахнда
(а также с такжикским), — определительные местоименные энклитики 3-го лица,
согласующиеся с определяемым: -so/-su (м. р.), -si (ж. р.), -se/-sə/-si (косв. п.):
beṭa-so ‛его сын’, rani-si ‛его жена’, hata-se ‛в его руке’, posta-se ‛в ее чреве’,
ranun-se-na ‛его жены’ (агенс).
Отрицание при глаголе выражается препозитивной частицей na или постпози-
тивной ni.
5.2.3. Специфических особенностей словообразования не наблюдается. Отме-
чены обычные для индоарийских (и иранских) языков аналитические типы оты-
менных (например, kam kar- ‛работать’) и сложновербальных глаголов. Каузати-
вы обычного типа — с суффиксом -а-: uṭyo ‛встал’ — uṭ-a-yo ‛поднял (ото сна)’.
5.3.0. Синтаксические сведения.
5.3.1. Обычные для индоарийских языков синтаксические структуры допуска-
ют отклонения, обусловленные, по-видимому, таджикским влиянием. Довольно
часта инверсия определения, в том числе местоименного (особенно при именах

родства): aba muro ‛мой отец’, ср. muro poṭo ‛мой внук’.
Типичная индоарийская конструкция обладания с глаголом «быть» (is-ke do
beṭâ č he ‛у него было два сына’) чередуется с построенной на глаголе «иметь»
(pâšâ tin beṭá tarái̯ č ho ‛падишах имел трех сыновей’).
Специфическую особенность синтаксиса П.я. представляет рефлекс эргатив-
ной конструкции, выражающийся в оформлении субъекта при переходном глаго-
ле в любых формах прошедшего времени, в условном наклонении и в дееприча-
стных оборотах послелогом агенса (-na; местоимения 1-го и 2-го лица единст-
венного числа имеют специфическую форму). Однако согласование глагола (в той
мере, в какой оно способно здесь реализоваться) всегда остается субъектным.
5.3.2. Сложные предложения в П.я. специально не изучались.
5.4.0. Все парья как минимум двуязычны (парья и таджикский), нередко —
особенно мужчины — трех- и даже четырехъязычны (русский и/или узбекский).
Основное ядро лексики П.я. представлено словами индоарийского происхожде-
ния, находящими прямые соответствия в родственных языках. По наблюдениям
И.М. Оранского, они составляют около половины активного словаря носителей
языка и являются наиболее употребительными. Вторую по значению группу со-
ставляют таджикские слова, имеющие два источника: таджикские диалекты Аф-
ганистана и таджикский язык Гиссарской долины. Из последнего источника лек-
сика заимствуется практически неограниченно, через него проникли в парья и
русские слова, обозначающие важнейшие предметы и понятия современного бы-
та и общественной жизни. Число заимствований из узбекского сравнительно не-
велико. Во второй половине XX в. доля русизмов, особенно в речи учащейся мо-
лодежи, неуклонно возрастала.
Оранская Т.И. Язык парья. Языки Россий- Parya of Tajikistan // Studies in Languages of
ской Федерации и соседних государств. Энцик- Tajikistan / Ed. by J.M. Clifton. Dushanbe, Taji-
лопедия. В 3-х томах. T. II. K-Р. М., 2001. kistan and St. Petersburg, Russia: National State
Оранский И.М. Фольклор и язык гиссар- University of Tajikistan and North Eurasia
ских парья. М., 1977. Group, SIL International, 2005.
Оранский И.М. Таджикоязычные этнографи- Payne J. Indic Languages Outside India: Ro-
ческие группы Гиссарской долины. М., 1983. mani, Parya and Dumaki // Languages and
Abbess E., Müller K., Paul D., Tiessen C., Ti- Scripts of Central Asia / Ed. by Akiner and Sims-
essen G. Language Maintenance Amongst the Williams. L., 1997.
ЮГО-ЗАПАДНЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
П.Дж. Мистри
ГУДЖАРАТИ ЯЗЫК

Гуджарати — один из 22 официальных языков Индии. Его литературная тра-
диция насчитывает около тысячи лет.
1.1.1. Самоназвание — gujarātī [ɡudʒ(ə)ˈɾati]. В настоящее время у Г.я. нет дру-
гих названий, однако существуют различные варианты его написания по-анг-
лийски: Gujerati, Gujrati, Guzratē, Gūjaratē, Gujarathi. Наиболее раннее упомина-
ние названия «гуджарати» относится к концу XVII в. Древний Г.я. также назы-
вают «древний западный раджастхани». Название как языка, так и штата
происходит от «гуджар» — этнической группы, пришедшей в V в. в этот регион
Индии. К этой группе относятся несколько династий, правивших в отдельных ре-
гионах Северной Индии в Средневековье, в том числе династия Гурджара-Прати-
хара, основавшая мощное царство, существовавшее в VI–XI вв.
1.1.2. Г.я. принадлежит к центральной группе индоарийских языков.
1.1.3. Г.я. является седьмым по числу носителей среди индийских языков. По
данным переписи 2001 г., на нем говорят 45 906 197 чел. (за вычетом носителей
саураштра). По оценке переписи 2011 г., число носителей Г.я. увеличилось до
54,8 млн. чел., в том числе 51 млн. чел. в штате Гуджарат, 2,7 млн. в штате Маха-
раштра (в основном в Мумбаи), 240 тыс. в штате Мадхья-Прадеш, 230 тыс. в
штате Тамилнад. Кроме того, 236 тыс. носителей Г.я. проживают в США (пере-
пись 2000 г.), 105 тыс. в Канаде (перепись 2006 г.), 140 тыс. в Великобритании,
150 тыс. в Уганде, 250 тыс. в Танзании, 50 тыс. в Кении и около 100 тыс. в Паки-
стане. Таким образом, общее количество носителей Г.я. во всем мире превышает
56 млн. чел. Большое количество говорящих на Г.я. обосновались в больших го-
родах по всему миру (Гонконг, Лондон, Найроби, Нью-Йорк, Сидней, Торонто),
где действуют культурные центры, поощряющие распространение печатной про-
дукции на Г.я. В некоторых регионах Африки на банкнотах есть надписи на Г.я.
1.2.1. Г.я. — основной язык в штате Гуджарат на юго-западе Индии. С юга он
соседствует с языком маратхи, с востока — с малви (диалект раджастхани), а с
севера — с марвари (диалект раджастхани) и языком синдхи.
Более тысячи лет назад группа носителей Г.я. из г. Саураштра переселилась в
Мадурай на юге Индии. Для их языка — саураштра — характерны специфиче-
ские черты, не встречающиеся в других диалектах Г.я., см. статью «Саураштра
язык» в наст. издании.
На стандартном Г.я. говорят в г. Мумбаи и окрестностях г. Ахмадабад. В Г.я.
четыре основных диалекта: на севере — паттани, на юге — сурати, в централь-
ных областях — чаротари и на п-ве Катхиявар — катхиявари. Отличительные
566 Юго-западные индоарийские языки
черты имеет Г.я., на котором говорят парси — группа зороастрийцев, более ты-
сячи лет назад переселившихся из Ирана на юг Гуджарата.
Можно обнаружить сходство Г.я. с языком парья в Таджикистане и Узбеки-
стане, который был описан в 50-е гг. XX в. И.М. Оранским (см. статью «Парья
1.3.1. Г.я. — официальный язык штата Гуджарати. На нем ведется дело- и су-
допроизводство, радио- и телевещание, публикуются книги различных жанров,
журналы, газеты. На Г.я. говорят герои пьес и фильмов. Махатма Ганди написал
большинство своих трудов на Г.я.
1.3.2. Г.я. является одним из немногих новых индоарийских языков с устояв-
шимся литературным стандартом. Способ выражения мыслей, который исполь-
зовал Махатма Ганди и для которого характерны простые синтаксические конст-
рукции, а также разговорная лексика, получил название гандианского стиля в Г.я.
В 1936 г. Ганди как президент Литературного совета гуджарати («Гуджарати Са-
хитья Паришад») инициировал стандартизацию орфографии, которая использу-
ется и по сей день. Однако в результате некоторых несоответствий между звука-
ми и знаками алфавита возникают различные отклонения от стандартного напи-
сания. Социальные факторы, такие как этническая принадлежность, возраст,
образование и т. п., также являются причиной фонологического, синтаксического
и лексического варьирования.
Вариативность произношения. В стандартном Г.я. существует два сви-
стящих: дентальный s и палато-альвеолярный ś. Некоторые носители не разли-
чают их в речи; кроме того, есть варианты, где вместо s и ś используется h. Эти
варианты коррелируют с уровнем образования.
Уровень образования носителя

образованный малообразованный необразованный
‛женитьба’ śadi sadi hadi
‛простой’ sadi sadi hadi
Еще один пример вариативности произношения — назализация. Из назализо-

ванных гласных только ã и ũ встречаются в окончаниях слов, состоящих из двух
и более слогов. Однако назализация гласных также зависит от места проживания
носителя (город/деревня), уровня образования и принадлежности к нагарам (под-
каста брахманов). Гласные чаще назализуются в речи нагаров, немного реже — в
речи городских жителей и реже всего — в речи деревенских жителей. Назализа-
ция наиболее часто встречается в речи образованных людей. П. Пандит также
подметил, что отсутствие/наличие назализации коррелирует с наличи-
ем/отсутствием ассимиляции d в первом слоге последующему ретрофлексному
согласному (т. е. d > ḍ, если в следующем слоге есть ретрофлексный согласный),
ср. ḍaḍhi и ḍaṭ- вместо станд. гудж. daḍhi ‛борода’ и daṭ- ‛закапывать’.
1.3.3. На стандартном Г.я. преподают в образовательных учреждениях всех
уровней, за исключением инженерных, юридических и медицинских дисциплин
(она преподаются на английском языке). В качестве второго языка Г.я. изучают в
некоторых школах в Канаде и Великобритании.
П.Дж. Мистри. Гуджарати язык 567
1.4.0. С XVI в. для письма на Г.я. используется модифицированный алфавит

деванагари (без верхней черты и с изменениями некоторых символов). Классиче-
ский алфавит деванагари параллельно использовался до XIX в. писателями и
учеными, см. статью «Письменности индоарийских языков» в наст. издании.
1.5.0. Развитие Г.я. можно разделить на три стадии — древний Г.я. (XII–
XV вв.), средний Г.я. (XV в. — начало XIX в.) и новый Г.я. (с начала XIX в. по
настоящее время).
В период древнего Г.я. геминаты превращаются в одиночные согласные с уд-
линенным предшествующим гласным (rəttə > ratũ ‛красный’). Возникают назали-
зованные гласные. Появляется вспомогательный глагол ch-, который присоеди-
няется к причастиям, выражая аспектуальные и модальные значения.
В средний период долгота гласных в Г.я. перестает быть фонематической. Диф-
тонги становятся гласными среднего подъема. Новый рефлексив pote приходит
на смену старому apəṇ и получает новые синтаксические свойства. В это время в
языке появляется большое количество арабо-персидских заимствований. Интерес
к религиозной литературе на санскрите способствует появлению заимствований
из него.
В современный период можно отметить следующие структурные изменения: в
фонологии — опущение ə (см. 2.2.5.); в морфологии — появление показателя
множественного числа -o; в синтаксисе — возникновение перифрастического
пассива. Появляется множество заимствований из английского языка.
В числе прочих изменений можно отметить следующие: превращение гласных
верхнего подъема в гласные среднего подъема (ji > je ‛который’, sui > soy ‛игла’);
изменение показателя аблатива (təu, thəu > thi); изменение рода некоторых су-
ществительных (среднего на мужской: pətrə ‛буква’, мужского на средний: nam
‛имя’).
1.6.0. В Г.я. есть большое количество арабо-персидских, а также английских
заимствований. Из первого источника появился звук z, из второго — f. В слово-
образовании Г.я. также используются арабские и персидские деривационные аф-
фиксы, например: cəṇ- ‛строить’ — cəṇ-tər ‛строение’, miṭh- ‛сладкий’ — miṭh-aś
‛сладость’, rəs ‛сок’ — rəs-vaḷ- ‛сочный’, səməj ‛понимание’ — ger-səməj ‛недо-
понимание’, cal ‛поведение’ — bəd-cal ‛плохое поведение’, din ‛день’ — hər-din
‛каждый день’. Английский, в свою очередь, послужил источником лексических
калек (pəglã le- шаги делать ‛принимать меры’) и перифрастических пассивных
конструкций. Заимствования из английского языка также привели к более часто-
му использованию гласных ε и ɔ, в результате чего потребовалось ввести в алфа-
вит дополнительный диакритический знак.
Под влиянием дравидийских языков произошло разделение эксклюзивного и
инклюзивного местоимений 1-го лица множественного числа.
Явления, описанные в данном разделе, касаются прежде всего стандарт-
ного Г.я.
2.1.1. Для фонологии Г.я. характерны такие явления, как противопоставление
обычных и приглушенных гласных; нефонематическая долгота гласных; специ-
фические условия ударения.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i: ɪ u: ʊ
Средний закрытый е o
Средний открытый ɛ ə ɔ
Нижний ɑ
Гласные различаются по назализации (vas ‛запах’ — vãs ‛бамбук’) и приглу-

шенности (taro ‛звезда’ — tahro ‛твой’). Гласные ε и ɔ встречаются в английских
заимствованиях.
Согласные
губно- губно- зуб
ные лярные
Взрывные Гл. Непридых. p t ʈ k
Придых. ph th ʈʰ kh
gh
Шумные
Прид. bʰ dʰ ɖʰ
Аффрикаты Гл. Непридых. ʧ
Придых. ʧʰ
Придых. ʤʰ
Фрикативные v s (ȿ) ʃ h
Сонорные
Боковые l ɭ
Дрожащие и одноударные r ɽ
Глайды j
Смычные различаются по придыхательности и звонкости (tav ‛жар’ — thav

‛быть’, dav ‛подача’ — dhav ‛кормить грудью’). В Г.я. имеются два латераль-
ных — зубной l и ретрофлексный ḷ (sal ‛год’ и saḷ ‛ткацкий станок’).
2.1.2. В словах из двух и более слогов позиция ударения зависит от сонорной
иерархии гласных (a — высшая, ə — низшая), а также от порядка слогов. В слове
ʹdi.wəs ‛день’ ударение падает на первый слог, а в слове di.ʹwal ‛стена’ — на вто-
рой из-за разной степени сонорности гласных. Если гласные в слогах одинаковы
по сонорности, ударение падает на первый слог: ʹko.ro ‛пустой’, ʹki.ḍi ‛муравей’ и
ʹjə.gət ‛мир’.
2.1.3. Ретрофлексные ṇ и ḷ не встречаются в начале и в качестве второго члена
согласного кластера.
Примеры аллофонических вариантов: ḍ в интервокальной позиции произно-
сится как одноударный сонорный (ghoḍo [ghoɽo] ‛лошадь’); [v] встречается в на-
чале слова, [ʋ] — в остальных позициях ([vat] ‛история’ — [taʋ] ‛жар’); назаль-
ный гоморганен следующему согласному ([pəŋkhi] ‛птица’, [səɲʧo] ‛машина’);
гласная удлиняется при назализации (həs ‛улыбка’ — hə̃s [hə:̃ s] ‛лебедь’) или в
конечных слогах (pichi [pichi:] ‛щетка’, guru [guru:] ‛учитель’).
2.1.4. Слог в Г.я. состоит из гласного или дифтонга в качестве ядра с факульта-
тивными начальными и конечными согласными. Наиболее обычным типом слога
является CV. Долгота гласного нефонематична и зависит от назализации и позиции
в слове (см. 2.1.3.). Различие между долгими и краткими слогами, однако, дела-
ется в стихосложении, где открытые слоги с ə (реже с i и u) считаются краткими.
2.2.1. В односложных словах встречаются все варианты сочетаний (C)(C)(C)V(C):
a ‛этот’, aw ‛приходить’, ma ‛мать’, law ‛приносить’, pyar ‛страсть’, stri ‛женщина’.
Три согласных в начальной позиции характерны для заимствований из англий-
ского и санскрита. Для более длинных слов без кластеров характерна структура
CV.CV.CV: ci.ta.ro ‛художник’. Кластеры в середине слова разбиваются между
слогами, за исключением тех случаев, когда вторым членом кластера является y:
bhəl.mən.sai ‛доброта’, nas.to ‛завтрак’, но na.syo ‛бежать’. Слоги и морфемы мо-
гут не совпадать. Односложная морфема rəm- ‛играть’ при присоединении номи-
нализирующего суффикса -ət дает следующую разбивку по слогам: rə.mət ‛игра’.
Трехсложное слово kə.ra.vo разбивается по морфемам на kər-av-o делать-КАУЗ-2МН
‛добиться завершения’.
2.2.2. Фонологическая оппозиция в Г.я. не влияет на морфологические катего-
рии. Однако есть изолированные и непродуктивные примеры производного кау-
затива, основанного на чередовании гласных: ukəl ‛решаться, быть решеннымʼ —
ukel ‛решать’, khul ‛открыватьсяʼ — khol ‛открывать’, cər ‛пастисьʼ — car ‛пасти’.
2.2.3. Среди наиболее типичных морфонологических феноменов стоит отме-
тить следующий: ḍ на конце основы превращается в [ɽ ], если за ним следует
флексия с начальным гласным: ləḍ ‛борьба’ — 2 л. мн. ч. ləḍ-o [ləɽ-o]. Если в по-
следнем слоге основы присутствует долгий гласный, то при добавлении еще од-
ного слога он сокращается: məjur [məʤu:r] ‛рабочий’ — [məʤuri] ‛труд’.
Среди чередований часто встречается опущение ə — оно опускается в послед-
нем закрытом слоге неодносложных основ, если за ним следует глагольный или
деривационный суффикс, начинающийся на гласный: utər ‛опускаться’ — 3 л.
мн. ч. utre; dərəd ‛боль’ — dərdi ‛пациент, больной’. Еще одним чередованием
является редукция a > ə в первом слоге корня перед суффиксом, содержащим a:
law ‛приносить’ — ləw-a ‛принесенный’, lamb- ‛длинный’ — ləmb-ai ‛длина’, vapər
‛использовать’ — vəpər-aś ‛использование’, rat ‛красный’ — rət-as ‛покраснение’.
2.3.1. Существительные изменяются по роду, числу и падежу: ghoḍ- ‛лошадь’ —
ghoḍ-i-o-ne лошадь-Ж-МН-АКК/ДАТ ‛лошадей’.
У местоимений различают лицо, число и падеж: mə-ne 1ЕД-АКК/ДАТ ‛меня’,
təm-ne 2ЕД-АКК/ДАТ ‛тебя’. Указательные местоимения, числительные и прилага-
тельные занимают позицию перед существительными в именных группах:
(1) peli car ũci ghoḍi-o
тот четыре высокий лошадь-МН
‛те четыре больших кобылы’
Местоимения и именные группы с существительными могут выступать как в

качестве субъекта, так и в качестве объекта, а также входить в послеложные
группы.
В Г.я. имеются прилагательные двух видов — изменяемые (по роду, числу,
часть также по падежу) и неизменяемые. Оба вида прилагательных встречаются
как в атрибутивной, так и предикативной позиции, ср.:
(2) nəv-o pul akərśək che
новый-М.ЕД мост:М.ЕД красивый есть
‛Новый мост красивый’.
(3) akərśək pul nəv-o che
красивый мост:М.ЕД новый-М.ЕД есть
‛Красивый мост новый’.
Наречия, такие как kədac ‛возможно’, əhĩ ‛здесь’, ətyare ‛сейчас’ и др., не из-
меняются и могут занимать любую позицию в предложении.
Глаголы могут принимать показатели каузатива и пассива, имеют категории
времени, вида, а также согласуются по лицу и числу с субъектом.
2.3.2. Г.я. имеет три грамматических р о д а. Характерные окончания темати-
ческих типов существительных и всех согласуемых адъективов: мужской род —
-о, женский — -ī, средний — -ũ (есть исключения: в частности, большая группа
имен деятеля на -ī — существительные мужского рода). Род остальных сущест-
вительных определяется по согласованию изменяемых определений и предика-
тивов. Имена одушевленные в среднем роде воспринимаются как нейтральные,
или немаркированные. Различие между мужским и женским родом одушевлен-
ных существительных выражается:
— лексически: bəḷəd ‛бык’ — gay ‛корова’, puruś ‛мужчина’ — stri ‛женщина’;
— морфологически: bəkr-o ‛козел’ — bəkr-i ‛коза’, chokr-o ‛мальчик’ — chokr-i
‛девочка’; vagh ‛тигр’ — ж. р. vagh-əṇ, hathi ‛слон’ — ж. р. hath-əṇ, dərji ‛порт-
ной’ — ж. р. dərj-əṇ, śeṭh ‛землевладелец’ — ж. р. śeṭh-aṇi, gor ‛священник’ —
ж. р. gor-aṇi.
Глагол согласуется с подлежащим по роду и числу:
(4) raj aw-t-o
Радж приходить-ПРОШ-3М.ЕД
‛Радж приходил’.
(5) uma aw-t-i
Ума приходить-ПРОШ-3Ж.ЕД
‛Ума приходила’.
Существительные подразделяются на личные, одушевленные/неодушев-
ленные, абстрактные и собирательные, а также на исчисляемые и неисчисля-
емые. Так, chokri ‛девочка’ и raj ‛Радж’ — личные, но chokri исчисляемое, а имя
собственное raj — неисчисляемое. Таким же образом различаются ghoḍo
‛лошадь’ и cetək (кличка лошади), неодушевленные pen ‛ручка’ и gũdər ‛жева-
тельная резинка’, абстрактные aśa ‛надежда’ и lobh ‛жадность’, собирательные
sena ‛армия’ и ghəu ‛пшеница’, где первое слово является исчисляемым и может
принимать показатели числа. Количество у собирательных существительных
может быть выражено числительным и нумеративом, например, car məṇ cokha

четыре НУМ рис ‛четыре мана (мера веса) риса’, car rətəl ghi четыре НУМ масло
‛четыре фунта масла’.
Любое заимствованное слово в Г.я. наделяется категорией рода. Род перено-
сится с уже существующего исконного синонима. Так, слова car ‛автомобиль’ и
school ‛школа’ имеют женский род, потому что такой род у исконных существи-
тельных gaḍi ‛автомобиль’ и niśaḷ ‛школа’. По такому же принципу, glass и pyalo
‛стекло’, coat и ḍaglo ‛пальто’ — мужского, а painting и citrə ‛картина’, pant и
paṭlun ‛брюки’ — среднего рода. Это не относится к существительным, оканчи-
вающимся на -i, которые всегда относятся к женскому роду.
2.3.3. Существительные и местоимения различаются по ч и с л у (gam ‛дерев-
ня’ — мн. ч. gam-o). Для 1-го и 2-го лица местоимений эти различия имеют лек-
сический характер (hũ ‛я’, əme ‛мы’, tũ ‛ты’, təme ‛вы’), для 3-го — морфологиче-
ский (te ‛он’, te-o ‛они’). У местоимения 3-го лица te есть две формы множест-
венного числа — te-o и te-m-, которые также используются для выражения
гоноративности. Различие по числу проводится также при согласовании глаголов
и прилагательных.
Использование показателя множественного числа при существительных в Г.я.
необязательно. Множественное число выражается квантификатором (car gam
‛четыре деревни’) и специальными формами для существительных мужского и
среднего рода (ghoḍo ‛лошадь’ — мн. ч. ghoḍa; səslũ ‛кролик’ — мн. ч. səslã).
Иногда множественность выражается собирательными существительными, на-
пример səmaj ‛общество’, səmuday ‛группа’, sə̃gh ‛союз’ и т. п.
Неисчисляемые собирательные существительные грамматически относятся к
множественному числу, что отражается в личных окончаниях глагола; остальные
неисчисляемые существительные относятся к единственному числу, ср.:
(6) tyã ghəũ (cokha) no-h-t-a
там пшеница (рис) ОТР-быть-ИМПЕРФ-М.МН
‛Там не было риса (пшеницы)’.
(7) tyã raj (cetək, gũdər, lobh) noh-t-o
там Радж (Четак, смола, жадность) ОТР-быть-ИМПЕРФ-М.ЕД
‛Там не было Раджа (Четака, смолы, жадности)’.
2.3.4. П а д е ж и выражаются следующими показателями: эргатив -e (с алло-
морфом -ṇe в некоторых местоименных формах), аккузатив/датив -ne, инстру-
менталис -thi, локатив -mã, генитив -n- и номинатив -0. Вокатив также имеет ну-
левой показатель.
С неодушевленными существительными показатели -e и -mã имеют локативное
значение (ghər-e ‛до́ма’, ghər-mã ‛в доме’), а показатель -thi — аблативное (ghər-thi
‛из дома’). Локативный показатель -mã передает значение ‛внутри’; сочетание -mã
или -e с суффиксом инструменталиса -thi дает элативную конструкцию, т. е. вы-
ражает значение удаления (ghər-mã-thi ‛изнутри дома’, ghər-e-thi ‛из дома’); суф-
фикс эргатива -e не используется в сочетании с географическими названиями:
(8) uma dukan-e (asam) jə-ś-e
Ума-3ЕД магазин-ЛОК (Ассам) идти-БУД-3ЕД
‛Ума поедет в магазин (в Ассам)’.
Генитив 1-го и 2-го лица местоимений образуется с помощью суффикса -r-:

əma-r- ‛наш’, təma-r- ‛твой’. Эта форма является основой для образования инст-
рументалиса и локатива: əma-ra-thi ‛нами’, əma-ra-mã ‛среди нас’.
Формы генитива согласуются по роду и числу с объектом обладания, как и из-
меняемые прилагательные. Показатели генитива также присоединяются к наре-
чиям и послелогам, переводя их в морфологический класс изменяемых прила-
гательных:
(9) tyã-n-o hathi
там-ГЕН-М.ЕД слон
‛слон оттуда’
(10) ghər-mã-n-o kəcro
дом-ЛОК-ГЕН-М.ЕД мусор
‛мусор из дома’
У номинатива и вокатива отсутствуют эксплицитные показатели, однако вока-
тив отличается от номинатива по влиянию на суффиксацию. По общему правилу
в Г.я. суффиксы мужского рода -o и среднего рода -ũ при сочетании с другими
суффиксами переходят в -a и -ã соответственно:
(11) pel-o nan-o chokr-o
тот-М.ЕД маленький-М.ЕД мальчик-М.ЕД
‛тот маленький мальчик’
(12) pel-a nan-a chokr-a-ne
тот-М.ЕД маленький-М.ЕД мальчик-М.ЕД-ДАТ
‛к тому маленькому мальчику’
В вокативе chokro меняется на chokra, как и при присоединении суффикса, а в
номинативе существительное не изменяется:
(13) nan-a chokr-a, əhĩ aw
маленький-М.ЕД мальчик-М.ЕД.ВОК сюда приходить:ИМП
‛Маленький мальчик, пойди сюда!’
Некоторые другие падежи выражаются с помощью послелогов: sthe ‛с’, vin ‛без’,
mṭe ‛для’, pse ‛около’, viśe ‛о, об’ и т. д. (см. 2.3.7.)
2.3.5. В Г.я. глаголы подразделяются на глаголы действия (kər ‛делать’) и гла-
голы состояния, которые, в свою очередь, также делятся на фактивные (jaṇ
‛знать’) и нефактивные (man ‛верить’). Глагольные корни делятся на непереходные
(aw ‛приходить’), переходные (law ‛приносить’) и трехвалентные (ap ‛давать’), а
также допускают две степени каузатива и пассив. Каузатив увеличивает валент-
ность на один аргумент. Таким образом, непереходный глагол в каузативе стано-
вится переходным.
Глагольные основы имеют показатели в р е м е н и, а с п е к т а и н а -
к л о н е н и я: настоящее время -0, будущее -ś-, перфект -y-, имперфект -t-, им-
ператив -0/-j-0, конъюнктив -i(ne), дезидератив -v- и кондиционалис -ət.
Императив имеет только форму 2-го лица единственного и множествен-
ного числа настоящего и будущего времени: aw-o ‛приходи’, aw-j-o ‛приходи
(в будущем)’.
В Г.я. существуют синтетические и аналитические глагольные конструкции, ср.:
(14) raj aw-ś-e (aw-y-o)

Радж приходить-БУД-3ЕД (приходить-ПРОШ.СОВ-М.ЕД)
‛Радж придет (пришел)’.
(15) raj aw-y-o che (hə-t-o, hə-ś-e)
Радж приходить-ПЕРФВ-М.ЕД ВСПОМ:НАСТ (ВСПОМ-ПРОШ-М.ЕД, ВСПОМ-БУД-3ЕД)
‛Радж пришел (приходил, наверно приходил)’.
(16) raj awi gə-y-o
Радж приходить идти-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Радж пришел’.
Глагол ho ‛быть’ выступает в качестве вспомогательного после имперфектной,
перфектной или плюсквамперфектной форм смыслового глагола; ho не встреча-
ется с глаголами в будущем времени и не изменяется в перфективе. Первая часть
конструкции передает смысл и аспект, в то время как вспомогательный глагол
выражает время: наст. вр. -0, прош. вр. -t, буд. вр. -ś (в настоящем времени ho ме-
няется на ch-), ср.:
(17) aw-y-o che
приходить-ПЕРФВ-М.ЕД быть:НАСТ.3ЕД
‛(Он) пришел’.
(18) aw-y-o hə-t-o
приходить-ПЕРФВ-М.ЕД быть-ПРОШ-М.ЕД
‛(Он) приходил’.
(19) aw-y-o hə-ś-e
приходить-ПЕРФВ-М.ЕД быть-БУД-3ЕД
‛(Он) (скорее всего) придет’.
К а у з а т и в и п а с с и в образуются в Г.я. морфологически, например, от
глагола rem ‛играть’: пассив rəm-a, каузатив rəm-aḍ, каузатив-пассив rəm-aḍ-a,
двойной каузатив rəm-aḍ-aw, двойной каузатив-пассив rəm-aḍ-aw-a.
В Г.я. допустимы двойные каузативные конструкции: ‛B заставляет A делать X’
и ‛C делает так, чтобы B заставил A сделать X’.
(20) uma kam kər-ś-e
Ума работа делать-БУД-3ЕД
‛Ума сделает эту работу’.
(21) raj uma-ne kam kər-aw-ś-e
Радж Ума-АКК/ДАТ работа делать-КАУЗ-БУД-3ЕД
‛Радж заставит Уму сделать эту работу’.
(22) te raj pase uma-ne kam kər-aw-ḍaw-ś-e
он Радж около Ума-АКК/ДАТ работа делать-КАУЗ-КАУЗ-БУД-3ЕД
‛Он сделает так, чтобы Радж заставил Уму сделать эту работу’.
Кроме того, существуют с л о ж н о - и н т е н с и в н ы е г л а г о л ы, где
первый элемент передает смысл, а второй — образ действия или состояние. В та-
ких конструкциях могут встречаться лишь некоторые глаголы. Первый элемент
принимает фиксированную форму, а второй изменяется по времени и виду: uṭh
‛просыпаться’, pəd ‛падать’ — uṭh-i pəd ‛просыпаться внезапно’; kap ‛резать’, mar
‛бить’ — kapi mar ‛резать небрежно’; kər ‛делать’, reh ‛оставаться’ — kəri rəh
‛доделывать’; rakh ‛держать’ — kərye rakh ‛продолжать держать’; lag ‛чув-

ствовать’ — kərva lag ‛начать делать’.
2.3.6. Проявлением социальных факторов в грамматике является к а т е г о -
р и я в е ж л и в о с т и в системе местоимений. Для обращения к младшим,
равным по возрасту и социальному статусу или близким родственникам исполь-
зуется местоимение 2 л. ед. ч. tũ; к старшему по возрасту собеседнику обращают-
ся, используя местоимение 2 л. мн. ч. təme (некоторые носители в этом контексте
используют ap). Это же различие подчеркивается использованием термина род-
ства вместо личного имени собеседника как отдельно, так и в качестве энклитики
(для равных: bhai ‛брат’, ben ‛сестра’; для старших: kaka ‛дядя по отцовской ли-
нии’, phoi ‛тетя по отцовской линии’, mama ‛дядя по материнской линии’, masi
‛тетя по материнской линии’). Термины родства используются при уважитель-
ном обращении к равным или старшим собеседникам, даже если те не являются
родственниками. Существует вежливая форма императива на -o: kər-o, kər-j-o
‛пожалуйста, сделайте’, в отличие от форм kər-/kər-j-e, которые используются по
отношению к равным или близким:
(23) uma, tũ ja
Ума ты:ЕД идти:ЕД
‛Ума, иди’.
(24) uma-ben (-masi) təme ja-o
Ума-сестра (-тетя) вы идти-2МН
‛Ума, идите, пожалуйста’.
То же различие прослеживается в употреблении местоимений 3-го лица, см. 2.4.0.
Для 1-го лица множественного числа различаются эксклюзивная (əme) и инк-
люзивная (apṇe) формы.
Местоименные наречия ətyare ‛сейчас’ и tyare ‛теперь’ являются временны́ми,
əhĩ (hyã) ‛здесь’ и tyã ‛там’ — пространственными дейктическими показателями.
В пространственном отношении указательные местоимения имеют три степени
удаленности: a ‛этот, близкий к говорящему’, pelũ ‛тот, удаленный’ и te ‛тот,
удаленный от говорящего, но близкий к адресату’. Местоимение te употребляет-
ся как местоимение 3-го лица единственного числа, указательное местоимение со
значением ‛тот’ и коррелят относительного местоимения je ‛который’.
Взаимные местоимения (ekbija, ənyonyə, pərəspər ‛друг друга’) и возвратные
местоимения (pote, jate, pə̃ḍe, khud ‛сам’) также являются референтно-
зависимыми. Первые наследуют свои референциальные свойства от любого
предшествующего слова во множественном числе. Возвратное местоимение pote
отличается от остальных, так как сочетается только с субъектом в 3-м лице и не-
сколькими субъектами в сложных предложениях.
В Г.я. нет фразового отрицания. Отрицание в предложении выражается с по-
мощью показателя na/nəhĩ перед глаголом или nəhĩ после глагола:
(25) raj na/nəhĩ aw-y-o
Радж ОТР приходить-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
(26) raj aw-y-o nəhĩ
Радж приходить-ПРОШ.СОВ-М.ЕД ОТР
‛Радж не пришел’.
Отрицательная форма глагола будущего времени образуется с помощью пока-

зателя na/nəhĩ и глагола в настоящем времени, ср.:
(27) raj aw-ś-e
Радж приходить-БУД -3ЕД
‛Радж придет’.
(28) raj nəhĩ aw-e
Радж ОТР приходить-НАСТ.3ЕД
‛Радж не придет’.
Глагол-связка имеет специальные отрицательные формы: наст. вр. nəthi,
прош. вр. noh.
2.3.7. В Г.я. выделяются те же части речи, что и в хинди. Вспомогательные
слова делятся на послелоги, союзы и эмфатические частицы.
Послелоги: maṭe ‛для’, viśe ‛о’, pase ‛около’, nice ‛под’, upər ‛над’, sathe ‛с’, ləgi
‛до’, vəḍe ‛с помощью’, bhaṇi ‛к’, vəcce ‛между’, vina ‛без’, sthane/bədle ‛вместо’,
lidhe/karəṇe ‛из-за’ и т. д. Местоимения в сочетании с послелогом принимают по-
казатель падежа (для существительного это факультативно: te-ni sathe ‛с ним’ —
uma(-ni) sathe ‛с Умой’).
Эмфатические частицы jə ‛только’, pəṇ/ye ‛также’ и suddhã ‛даже’ могут соче-
таться с любым членом предложения.
ben ‛сестра’, kako ‛дядя’
Падеж Ед. число Мн. число
Ном. ben kako beno kaka-o
Эрг. ben-e kaka-e beno-e kakao-e
Акк.-дат. ben-ne kaka-ne beno-ne kakao-ne
Инстр. ben-thi kaka-thi beno-thi kakao-thi
Лок. ben-mã kaka-mã beno-mã kakao-mã
Ген. ben-n- kaka-n- beno-n- kakao-n-
Вок. ben kaka beno kakao
Личные
1 л. 2 л. 3 л.
1 л. экс- 1 л. инк- 2 л. 3 л. 3 л.
клюзивное люзивное почтит.
Ном. hũ tũ te əme apəṇe təme te-o —
Эрг. mẽ tẽ te-ṇe əme apəṇe təme te-o-e tem-ṇe
Акк.-дат. məne təne tene əmne apəṇne təmne teone temne
Инстр. mara-thi tara-thi tena-thi əmara-thi apəṇa-thi təmara-thi teo-thi temna-thi
Лок. mara-mã tara-mã tena-mã əmara-mã apəṇa-mã təmara -mã teo-mã temna-mã
Ген. mar- tar- ten- əmar- apəṇ- təmar- teon- temn-
Неличные
Способ Качество Количество Мера Место Время
te ‛он, тот’ tem tev- teṭl- tevḍ- tyã tyare
je ‛который’ jem jev- jeṭl- jevḍ- jyã jyare
a ‛это’ am av- aṭl- avḍ- əhĩ/hyã ətyare
koṇ ‛кто?’ kem kev- keṭl- kevḍ- kyã kyare
Глагол
Род и число
М. р. -o -a
Ж. р. -i -i
Ср. р. -ũ -ã
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л.
Наст. вр. -ũ -e -e -ie -o -e
Буд. вр. -0 -e -e -ũ -o -e
нейтр. ф. — -0 — — -o —
Императив
вежл. ф. — -e — — -o —
rəm ‛играть’
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л.
Наст. вр. rəm-ũ rəm-e rəm-e rəm-ie rəm-o rəm-e
Буд. вр. rəm-ś rəm-ś-e rəm-ś-e rəm-ś-ũ rəm-ś-o rəm-ś-e
нейтр. ф. — rəm — — rəm-o —
Императив
вежл. ф. — rəm-j-e — — rəm-j-o —
Неличные формы глагола: инфинитив rəm-vũ, причастие несовершенное м. р.

ед. ч. rəm-t-o, причастие совершенное м. р. ед. ч. rəm-y-o, причастие совершенное
прошедшего времени м. р. ед. ч. rəm-el-o, дезидеративное причастие м. р. ед. ч.
rəm-v-o, конъюнктивное причастие rəm-i(ne), условное причастие rəm-ət.
2.5.1. Порядок морфем в сложных словах линейный; словообразовательные
суффиксы предшествуют словоизменительным. Например, ləkhaṇmã ‛в письме’:
«əkh ‛писать’ + номинализатор -aṇ + падежный показатель -mã»; tikhaśthi ‛пря-
ностью’: «tikh- ‛пряный’ + номинализатор -aś + падежный показатель -thi»; kərawe
‛заставляет делать’: «kər ‛делать’ + каузатив -aw + показатель 3-го лица -e».
2.5.2. Основным способом словообразования в Г.я. является суффиксация,
префиксация распространена значительно меньше. Такие префиксы, как sə- ‛с’ и
nir- ‛без’ образуют прилагательные: sə-coṭ с-удар ‛поразительный’, nir-doś
без-вина ‛невинный’, а также наречия: sə-prem с-любовь ‛любовно’. Большинство

префиксов придают значение отрицания или усиления качества, не меняя часть
речи: guṇ ‛качество’ — dur-guṇ плохой-качество ‛порок’, səd-guṇ хороший-ка-
чество ‛добродетель’, labh ‛достоинство’ — ger-labh ‛недостаток’, gnan ‛зна-
ние’ — ə-gnan ‛невежество’, layək ‛ценный’ — na-layək ‛негодный’, səmju ‛разум-
ный’ — əṇ-səmju ‛глупый’. Некоторые префиксы сочетаются с существительными
(ṭev ‛привычка’ — ku-ṭev ‛плохая привычка’, gəndh ‛запах’ — su-gəndh ‛аромат’),
а некоторые — с прилагательными (layək ‛подходящий’ — na-layək ‛негодный’,
khyat ‛известный’ — vi-khyat ‛известнейший’).
Некоторые аффиксы являются омонимами. Например, префиксы vi- и sə- име-
ют по два значения. Префикс vi-1 изменяет значение существительных на проти-
воположное (rag ‛прикрепление’ — vi-rag ‛открепление’); vi-2 добавляет значе-
ние усиления качества (śuddhə ‛чистый’ — vi-śuddhə ‛очень чистый’). Префиксы
sə-1 и kə- образуют антонимичную пару (sə-put ‛честный сын’ — kə-put ‛бесчест-
ный сын’). Префикс sə-2 участвует в образовании прилагательных и наречий от
существительных (bəḷ ‛сила’ — sə-bəḷ ‛сильный’, citrə ‛картина’ — sə-citrə
‛иллюстрированный’; vinəy ‛вежливость’ — sə-vinay ‛вежливо’; prem ‛любовь’ —
sə-prem ‛любовно’).
Посредством некоторых словообразовательных суффиксов меняется часть ре-
чи: от глаголов и прилагательных образуются существительные (ləḍ-ai ‛война’ от
ləḍ ‛воевать’, ləkh-aṇ ‛письмо’ от ləkh ‛писать’; nəmrə-ta ‛вежливость’ от nəmrə
‛вежливый’, sad-ai ‛простота’ от sad- ‛простой’), от существительных — прила-
гательные и глаголы (dhən-ik ‛богатый’ от dhən ‛богатство’, dəya-ḷu ‛сочувству-
ющий’ от dəya ‛сочувствие’, hərkh-a ‛веселиться’ от hərəkh ‛веселье’, lobh-a ‛жад-
ничать’ от lobh ‛жадность’). Есть несколько суффиксов абстрактных существи-
тельных (duśmən-avət ‛вражда’ — duśmən ‛враг’, maṇəs-ai ‛человечность’ —
maṇəs ‛человек’).
Сложные слова могут образовываться из словосочетаний. Существительные:
ma-bap мать-отец ‛родители’, nokri-dhəndho работа-бизнес ‛работа или бизнес’,
sneh-ləgnə любовь-свадьба ‛любовь-свадьба’, kənya-rətnə невеста-драгоцен-
ный.камень ‛невеста как драгоценность’, amba-vaḍi манго-роща ‛манговая роща’,
svərgə-vas рай-жилище ‛смерть’. Числительные: ek-vis один-двадцать ‛двадцать
один’, ek-be один-два ‛один или два’. Прилагательные: kəm-jor недостаток-сила
‛слабый’. Наречия: hər-din каждый-день ‛ежедневно’.
Семантически значение некоторых сложных слов близко к значению их со-
ставляющих, однако у многих из них значение лексикализовано (svərgə-vas рай-
жилище ‛смерть’). В грамматическом отношении второй член сложного слова
является главным. В слове nokri-dhəndho ‛работа или бизнес’ первое слово жен-
ского рода, а второе — мужского, в результате, сложное слово имеет мужской
род. Грамматически и семантически главные элементы не всегда совпадают.
В словах sneh-ləgnə ‛любовь-свадьба’ и kənya-rətnə ‛невеста как драгоценность’
грамматически главные элементы — вторые (ləgnə ‛свадьба’ и rətnə ‛драгоцен-
ный камень’), а семантически главные — первые. Лексикализованное значение
также возникает в сложных словах, образованных от глагольных основ: ja-av
приходить-уходить ‛движение’, maramari (редупликация mar ‛бить’) ‛борьба’;
или наречий: jaṇi-joi-ne знание-видение-после ‛намеренно’.
Конверсия особенно часто встречается у прилагательных, в том числе произ-

водных и сложных, которые выполняют функцию существительных и глаголов.
Они изменяются по числу и падежу.
Процесс сокращения слов также используется для словообразования. Часто со-
кращаются личные имена и обращения (‛дорогой’, ‛милый’): viren (< virendra) и
damu (< damodor) у мужчин, mənju (< mənjri) и jəśu (< jəśoda) у женщин и dhiru
(< dhirəj) у мужчин и женщин.
2.5.3. Простое предложение имеет фиксированный порядок слов SOV. Кос-
венное дополнение предшествует прямому. Прямые дополнения обычно не име-
ют падежных маркеров. Косвенные дополнения маркируются суффиксом -ne.
(29) uma raj-ne pustək ap-ś-e
Ума Радж-ДАТ книга давать-БУД-3ЕД
‛Ума даст книгу Раджу’.
Субъект может быть как номинативным, так и неноминативным в зависимости
от глагола и глагольных форм.
Составные именные сказуемые образуются с помощью глагола ho ‛быть’:
(30) raj nano (dukane, vepari) che
Радж молодой (в.магазине, продавец) быть:НАСТ.3ЕД
‛Радж молод (в магазине, продавец)’.
Каузатив добавляет аргумент глагола и меняет агенс на пациенс и номинатив
на аккузатив. Только субъект в номинативе может выступать в роли контролера
согласования глаголов. Если субъект не стоит в номинативе, как в случае пасси-
ва, перфектива и дезидератива, он теряет контроль над согласованием и передает
его другому аргументу, ср.:
(31) uma kagəḷ pach-i ləkh-t-i həti
Ума:НОМ.Ж письмо:М.ЕД снова-Ж писать-ПРОШ-Ж быть:Ж
‛Ума снова писала письмо’.
(32) uma-e kagəḷ pach-o ləkh-y-o həto
Ума:Ж-ЭРГ письмо:М.ЕД снова-М.ЕД писать-ПЕРФВ-М.ЕД быть:М
‛Ума снова написала письмо’.
В Г.я. нет глагола со значением ‛иметь’. Принадлежность выражается глаголом
ho ‛быть’ и различными суффиксами: -ne (термины родства, неотчуждаемая при-
надлежность), -mã (свойства объекта), pase ‛около’ (отчуждаемая принадлежность):
(33) raj-ne ek ben (aśa) che
Радж-АКК/ДАТ один сестра (надежда) быть:НАСТ
‛У Раджа есть сестра (надежда)’.
(34) raj-mã dhirəj (səməj) che
Радж-ЛОК терпение (понимание) быть:НАСТ
‛У Раджа есть терпение (понимание)’.
(35) raj pase be pen che
Радж около два ручка быть:НАСТ
‛У Раджа есть две ручки’.
В именных конструкциях принадлежности во всех трех случаях используется
генитивный маркер:
(36) raj-ni ben (dhirəj, pen)

Радж-ГЕН сестра (терпение, ручка)
‛сестра (терпение, ручка) Раджа’
Определенные предикаты, например, глаголы, выражающие психологическое
состояние (‛нравиться’, ‛понимать’, ‛беспокоить’ и т. д.), требуют экспериенцера
в дативе:
(37) raj-ne te dəlil gəm-ś-e (səmjha-ś-e)
Радж-АКК/ДАТ тот аргумент нравиться-БУД-3ЕД (понимать-БУД-3ЕД)
‛Раджу понравится (он поймет) этот аргумент’.
(38) raj-ne te dəlil khũc-ś-e (pəjəv-ś-e)
Радж-АКК/ДАТ тот аргумент беспокоить-БУД-3ЕД (ранить-БУД-3ЕД)
‛Раджа обеспокоит (ранит) этот аргумент’.
В пассивных, перфективных и дезидеративных конструкциях субъект не может
оформляться номинативом. В пассивной конструкции субъект оформляется показа-
телем инструменталиса -thi, в конструкции с перфективным причастием — эргати-
вом -e, а в дезидеративной конструкции принимает суффикс аккузатива/датива -ne:
(39) raj-thi pen khərid-a-ś-e
Радж-ИНСТР ручка:3ЕД купить-ПАСС-БУД-3ЕД
‛Ручка куплена Раджем’.
(40) raj-e pen khərid-y-i
Радж-ЭРГ ручка:Ж.ЕД купить-ПРОШ.СОВ-Ж.ЕД
‛Радж купил ручку’.
(41) raj-ne pen khərid-v-i che
Радж-АКК/ДАТ ручка:Ж.ЕД купить-ДЕЗ-Ж.ЕД ВСПОМ
‛Радж сможет купить ручку’.
Пассивная конструкция имеет также потенциальное значение и может исполь-
зоваться с непереходными глаголами:
(42) raj-thi doḍ-a-ś-e
Радж-ИНСТР бежать-ПАСС-БУД-3ЕД
‛Радж сможет бежать’.
Перифрастическая пассивная конструкция образуется с помощью суффикса
-vamã, присоединяемого к смысловому глаголу, и вспомогательного глагола av
‛приходить’. Субъект в такой конструкции не выражен:
(43) pen khərid-vamã av-ś-e
ручка купить-ПАСС приходить-БУД-3ЕД
‛Ручка будет куплена’.
Вопросительные предложения образуются с помощью интонации и путем до-
бавления вопросительных частиц ke или ne в конце предложения (для общих во-
просов) и вопросительных слов (koṇ ‛кто’, kyã ‛где’, kyare ‛где’ и т. д.) перед гла-
голом (для частных вопросов):
(44) raj ↑ kale aw-ś-e
Радж завтра приходить-БУД-3ЕД
‛Радж придет завтра’.
(45) raj aw-ś-e ↑ ke?

Радж приходить-БУД-3ЕД ВОПР
‛Придет ли Радж?’
(46) raj ↑ kyare aw-ś-e?
Радж когда приходить-БУД-3ЕД
‛Когда придет Радж?’
Суперлативные, компаративные и эквативные конструкции оформляются пери-
фрастически.
(47) raj səu-thi sukhi (sukhi-mã ) sukhi che
Радж все-из счастливый счастливый-ЛОК счастливый быть:НАСТ
‛Радж самый счастливый (из всех)’.
В этой суперлативной конструкции определению suhki предшествует səu ‛все’
с суффиксом -thi. Определение suhki может быть редуплицировано, причем пер-
вое слово в этом случае получает суффикс -mã:
(48) raj jəy-thi (jəy kərtã) (vədhare) sukhi che
Радж Джей-из (Джей ПОСЛ) (усиленный) счастливый быть:НАСТ
‛Радж счастливее Джея’.
(49) raj jəy jeṭlo sukhi che
Радж Джей такой.же счастливый быть:НАСТ
‛Радж такой же счастливый, как Джей’.
Местоимение или именная конструкция (с определяющим словом, квантифи-
катором или прилагательным в качестве опциональной составляющей) могут вы-
полнять функцию субъекта или объекта:
(50) [pela car ũca maṇəso] [a nava məkan-mã]
те четыре высокий мужчина:МН этот новый здание-ЛОК
əm-ne məl-ś-e
мы-АКК/ДАТ встречать-БУД- ЕД
‛Те четверо высоких мужчин встретят нас в этом новом здании’.
2.5.4. Сложные предложения в Г.я. образуются с помощью союзов: chatã
‛пока’ и eṭle ‛таким образом’, əne ‛и’ и др.
Сложносочиненные предложения содержат два или более глагола в личных
формах. Идентичные составляющие в подчиненном предложении опускаются.
Предикат придаточного предложения может быть выражен причастием.
(51) raj aw-y-o əne jəm-y-o
Радж приходить-ПРОШ.СОВ-М.ЕДи есть-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Радж пришел и поел’.
(52) raj awine jəm-y-o
Радж приходить:КОН есть-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Придя, Радж поел’.
В Г.я. определительное придаточное предложение начинается относительным
местоимением je, которое употребляется вместе с парным союзом te в главном
предложении. Иногда это местоимение может опускаться.
(53) je maṇəs doḍ-y-o te khub ũgh-y-o

который человек.М.ЕД бежать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД тот много спать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Человек, который бежал, много спал’.
Временны́е придаточные вводятся союзом jyate ... tyare.
(54) jyate uma aw-ś-e tyare kam thə-ś-e
когда Ума приходить-БУД-3ЕД тогда работа происходить-БУД-3ЕД
‛Работа начнется, когда придет Ума’.
Условное придаточное предшествует главному.
(55) jo uma aw-ś-e to a kam thə-ś-e
если Ума приходить-БУД-3ЕД тогда этот работа происходить-БУД-3ЕД
‛Работа начнется, если придет Ума’.
Дополнительные придаточные ставятся вводятся союзом ke после глагола, ли-
бо могут помещаться перед глаголом, и в этом случае придаточное офомляется
союзом em.
(56) uma-e ləkh-y-ũ ke raj khub doḍ-y-o
Ума-ЭРГ писать-ПРОШ.СОВ-СР.ЕД что Радж много бежать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД
‛Ума написала, что Радж много бегал’.
(57) uma-e raj khub doḍ-y-o em ləkh-y-ũ
Ума-ЭРГ Радж много бежать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД что писать-ПРОШ.СОВ-СР.ЕД
‛Ума написала, что Радж много бегал’.
Дополнительное придаточное перед глаголом может вводиться существитель-
ным vat ‛факт, дело’:
(58) uma [[raj khub doḍ-y-o] te vat] jaṇ-e che
Ума Радж много бежать-ПРОШ.СОВ-М.ЕД тот факт знать-3ЕД ВСПОМ
‛Ума знает, что Радж много бегал’.
В примере (59) фраза, содержащая глагол в инфинитиве и субъект с маркером
генитива, выступает в роли объекта:
(59) uma [raj-nũ doḍ-vũ] dhikkar-ś-e
Ума Радж-ГЕН бежать-ИНФ ненавидеть-БУД-3ЕД
‛Ума возненавидит то, что Радж бегает’ (букв. ‛беготню Раджа’).
Придаточное причины в (60) имеет субъект и предикат, оформленный перфек-
тивным суффиксом -ya- и суффиксом инструменталиса -thi:
(60) uma [raj gə-ya-thi] gəbhra-ś-e
Ума Радж идти-ПЕРФВ-ИНСТР бояться-БУД-3ЕД
‛Ума испугается того, что Радж уйдет’.
В придаточном времени (61) субъект присутствует, а глагол стоит в перфек-
тивной форме и оформляется послелогом pəchi:
(61) uma [raj av-ya pəchi] jəm-ś-e
Ума Радж приходить-ПЕРФВ после обедать-БУД-3ЕД
‛Ума поест, когда Радж придет’.
В одном сложном предложении допускается комбинация нескольких опреде-
лительных и дополнительных придаточных.
2.6.0. Выделяют несколько лексических источников Г.я. Главный источник —

санскрит, который, во-первых, является языком-предком Г.я., а во-вторых, всегда
был языком науки и литературы. Так, в Г.я. можно выделить такие заимствова-
ния, как smruti ‛память’, kavyə ‛стихотворение’, əkəsmat ‛несчастный случай’, а
также исконные слова əhĩ ‛здесь’, ghi ‛масло’ и kumbhar ‛гончар’. Многие заим-
ствованные из санскрита и этимологические производные от них новоиндоарий-
ские слова сосуществуют в Г.я. как лексические дублеты: dvitiyə — bijũ ‛второй’;
suvərṇə — sonũ ‛золото’; citrəkar — citaro ‛художник’; śitəl — śiḷũ ‛холодный’;
śətək — so ‛сто’. Некоторые недавние заимствования образуют варианты, в ре-
зультате чего появляются триплеты. К примеру, заимствование из санскрита
kriśṇə, его модифицированная версия kərsən и исконное слово kahn являются в
настоящее время личными мужскими именами. То же касается трех синонимов
слова ‛сердце’ — həiyũ, hrudəy и rədəy (həiyũ — исконное слово, hrudəy — заим-
ствование, а rədəy — его модифицированная версия).
В языке науки используется особенно много заимствований, в том числе не-
адаптированных. Некоторые санскритские аффиксы до сих пор участвуют в сло-
вообразовании.
Большое количество слов в Г.я. — дравидийского (cikṇũ ‛скользкий’, śeṭh ‛зем-
левладелец’), австроазиатского (koḍi ‛двадцать’, naḷiyer ‛кокос’) и другого проис-
хождения (chĩk ‛чихать’, kotər ‛пещера’, dũgər ‛холм’, jhaḍ ‛дерево’). В исследова-
нии Б. Моди утверждается, что из 9100 проанализированных им слов 4250 отно-
сятся к различным заимствованиям, 2363 — к исконным словам и 2487 — взяты
из санскрита. В Г.я. также много слов персидского и арабского происхождения.
Носители арабского языка начали внедряться в этот регион с начала VII в. Их
контакты с местным населением послужили причиной проникновения арабских и
персидских слов во все сферы жизни: məhel ‛дворец’, badśah ‛император’, ədalət
‛суд’, kanun ‛закон’, karkun ‛служащий’, caku ‛нож’, dival ‛стена’, əttər ‛духи’
и т. д. Г.я. позаимствовал некоторые арабо-персидские деривационные аффиксы:
hajər ‛присутствующий’ — ger-hajər ‛отсутствующий’; nəśib ‛судьба’ — be-nəśib
‛неудачливый’; gunḍo ‛жулик’ — gunḍa-giri ‛жульничество’; dhup ‛благовония’ —
dhup-dani ‛коробочка для благовоний’.
В процессе ассимиляции такие слова, как aina ‛зеркало’, dərvaja ‛ворота’, taluka
‛район’, irada ‛намерение’ и др., получили маркер мужского рода -o вместо -a.
Португальцы были первыми европейцами, появившимися в этом регионе. Заим-
ствования из португальского: pəgar ‛зарплата’, padri ‛священник’, pistol ‛ружье’,
təmaku ‛табак’, cavi ‛ключ’.
На протяжении более чем двух веков сильное влияние на лексику Г.я. оказы-
вал английский язык. Из него заимствовано огромное количество слов, исполь-
зуемых как в языке образования и науки, так и в повседневной жизни: kəbaṭ
‛буфет’, baṭli ‛битва’, ispital ‛больница’, rəsid ‛чек’, korəṭ ‛суд’, mail ‛миля’, kar
‛автомобиль’, pensil ‛карандаш’ и др.
Также встречаются композиты смешанного происхождения, такие как fẽkology
‛похвальба’ (гудж. fẽk ‛хвалиться’), bhukəmpə-prōf ‛защищенный от землетрясе-
ний’ (скр. заимствование bhukəmpa ‛землетрясение’) и bomb-visphot ‛взрыв бомбы’.
Личные имена могут свидетельствовать об этнической принадлежности, обра-
зовании, возрасте носителей Г.я. Для индусов, например, характерны мужские
имена mohən, ənil, ənənt, женское śila; для мусульман — мужские rəjəb, əbdul,
husen, женское jhubeda; для парсов — мужские sorab, kavəs и jəhãgir, женское
śirin. Имена часто состоят из двух компонентов, например, мужские mohən-das и
ənənt-rai, женские bhanu-məti и mədhu-kanta. В настоящее время представители
молодого поколения, обращаясь друг к другу, обычно используют только первый
компонент имени.
2.7.0. О диалектном членении Г.я. см. 1.2.1. В таблице для сравнения приведе-
ны слова из разных диалектов.
Диалект ‛не’ ‛маленький’ ‛дома’ ‛девушка’

стандартный гуджарати nəhĩ nanũ ghəre chokri
паттани nãĩ nεnũ ghəri chori
сурати ni nallu ghere pori
чаротари nəhi nɔnũ gher chokri
катхиявари nɔ nanũ gherye dikri
В катхиявари существительные женского рода во множественном числе

оканчиваются на -u (nə di-ũ — станд. гудж. nədio ‛реки’), в перфективе имеется
-ṇ- (kər-a-ṇũ — станд. гудж. kər-a-y-ũ ‛был сделан’). В сурати в будущем времени
имеются окончание -a (av-a — станд. гудж. aviś ‛я приду’) и метатеза в перфек-
тиве (ayvo — станд. гудж. av-y-o- ‛пришел’). Г.я. этнических групп, таких как
дубла, коли, варли, бхил, мер, имеет свои особенности.
Характерные черты диалекта парсов: 1) ретрофлексный согласный вместо зуб-
ного смычного: poṭe — станд. гудж. pote ‛сам’, ḍaḍo — станд. гудж. dado ‛дедуш-
ка’; 2) слияние смыслового и вспомогательного глаголов: kərech — станд. гудж.
kare che ‛делает (в данный момент)’; 3) экватив ghani вместо jem ‛такой же, как’;
4) эмфатическая частица bi (от скр. əpi) — станд. гудж. pəṇ ‛также’.
Bhayani H.C. Thoḍoka vyākaraṇa vicāra (Some Desai U. VyakərəNvimaršə (A Study of Gram-
Thoughts on Grammar). Ahmedabad, 1969 [на mar). Ahmedabad, 1992 [на гуджарати].
гуджарати]. Deshpande P.G. A Modern English-Gujarati
Bhayani H.C. Tajikistan əne uzbekistanni ek Dictionary. Bombay, 1982.
pəścimi rajəsthani boli: parya (Parya, a Western Fischer-Jorgensen E. Phonetic Analysis of
Rajashtani Dialect in Tadjikistan and Uzbeki- Breathy Vowels in Gujarati // Indian Linguistics,
stan). bhaśavimərś 2.1, 1979 [на гуджарати]. 1967, vol. 28, № 2.
Bhayani H.C. Gujərati bhaśanũ əitihasik Khokhlova L.V. Typological Evolution of
vyakərəN (A Historical Grammar of Gujarati). Western NIA Languages // Berliner Indologische
Gandhinagar, 1988 [на гуджарати]. Studien (BIS), 2000, v. 13/14.
Cardona G. A Gujarati Reference Grammar. Khokhlova L.V. Infringement of Morphological
Philadelphia, 1965. and Syntactic Operations’ Pairing in “Second Cau-
Cardona G., Suthar B. Gujarati // The Indo- sative” Formation. (Hindi-Urdu, Punjabi, Gujarati,
Aryan Languages / Ed. by G. Cardona, D. Jain. Rajasthani) // Indian Linguistics, 2003, vol. 64, № 1.
N. Y., 2007 [1st ed. 2003]. Khokhlova L.V., Charanjit Singh. Resultative
Dave J. Colloquial Gujarati. N. Y., 1995. Constructions with Overt Agent/Possessor in West-
Dave T. The Language of Maha-Gujarat. ern NIA Languages (Hindi-Urdu, Punjabi, Guja-
Bombay, 1948. rati, Rajasthani) // Old and New Perspectives on
South Asian Languages. Grammar and Semantics / Modi B. Gender in Gujarati // Perspectives in
Ed. by M. C. Masica. Delhi, Motilal Banarsidass, Linguistics: Papers in Honor of P.J. Mistry / Ed.
2007. by R. Laury et al. New Delhi, 2003.
Kothari J. Mədhyəkalin gujərati śəbdəkoś Pandit P. E and O in Gujarati // Indian Lin-
(Medieval Gujarati Dictionary). Ahmedabad, guistics, 1956, vol. 16.
1995 [на гуджарати]. Pandit P. Nasalization, Aspiration and Murmur
Masica C. The Indo-Aryan Languages. Cam- in Gujarati // Indian Linguistics, 1957, vol. 17.
bridge, 1991. Pandit P. Historical Phonology of Gujarati
Mistry P.J. The Gujarati Writing // The World’s Vowels // Language, 1961, vol. 37.
Writing Systems / Ed. by P. Daniels, W.Bright. Pandit P. Gujərati bhasa nũ dhvəni-svərup əne
Oxford, 1996. dhvəni-pərivərtən (Sound System and Sound
Mistry P.J. Gujarati Phonology // Phonologies Changes in Gujarati). Ahmedabad, 1966 [на
of Asia and Africa / Ed. by A.S. Kaye. Winona гуджарати].
Lake, 1997. Pandit P. Bilingual Grammar: Tamil-Saurashtri
Mistry P.J. Objecthood and Specificity in Gu- Grammatical Convergence // India as a Sociolin-
jarati // The Life of Language: Papers in Honor of guistic Area. Poona, 1972.
William Bright / Ed. by J. Hill et al. Berlin, 1998. Pandit P. Gujərati bhaśana vidhayək bəLo
Mistry P.J. 2000. Lexical Anaphors and Pro- (Factors in Historical Evolution of Gujarati) //
nouns in Gujarati // Lexical Anaphors and Pro- Gujərati sahityəno itihas (History of Gujarati Lit-
nouns in Selected South Asian Languages / Ed. erature) / Ed. by V. Joshi, A. Rawal, Y. Shukla.
by B. Lust, Kashi Wali, J. Gair, K.V. Subbarao. Ahmedabad, 1973 [на гуджарати].
Berlin, 2000. Pandit P. A Grammatical Sketch of Gujarati //
Mistry P.J. Gujarati // International Encyclo- Grammatical Sketches of Indian Languages / Ed.
pedia of Linguistics / Ed. by W. Frawley. Ox- by A. Mitra, R.C. Nigam. Calcutta, 1976.
ford, 2003, vol. 2. Shastri K.K. Bruhəd gujərati koś (A Compre-
Mistry P.J. Subjecthood of Non-nominatives hensive Gujarati Dictionary). Ahmedabad, 1976,
in Gujarati // Non-nominative Subjects / Ed. by pt. I; 1981, pt. II [на гуджарати].
P. Bhaskararao, K.V. Subbarao. Amsterdam, Tessitori L.P. Notes on the Grammar of the
2004, vol. 2. Old Western Rajasthani with Special Reference
Mistry P.J. Gujarati Morphology // Morpholo- to Apabhramsha and to Gujarati and Marwari //
gies of Asia and Africa / Ed. by A.S. Kaye. Wi- Indian Antiquary, 1914–1916, vol. XLIII–XLV.
nona Lake, 2007, vol. 2. Trivedi K. Gujərati bhaśanũ bruhəd vyakərəN
Modi B. Rethinking of “Murmur in Gujarati” // (Higher Grammar of the Gujarati Language).
Indian Linguistics, 1986, vol. 47. Bombay, 1919 [на гуджарати].
Я.Р. Смит
САУРАШТРА ЯЗЫК
1.0. Варианты названия: савраштра, саураштра, соураштра. Самоназвание,

употребляемое носителями языка — [saυrāȿtra]. Англ. Sourashtra, Saurashtra,
Saurashtri, в англоязычной литературе встречается также Paḷkār по названию на-
родности, говорящей на этом языке, или Paṭnūli по тамильскому названию.
2.0. На языке саураштра (С.я.) говорят в основном в штате Тамил-Наду и в не-
которых общинах в штате Андхра-Прадеш. Община, говорящая на С.я. в Банга-
лоре (штат Карнатака), по-видимому, появилась в результате недавней миграции.
Народ саураштра, согласно традиционным представлениям, в XI в. покинул свое
прежнее место обитания, которое находилось на территории современного штата
Гуджарат. После пяти веков, проведенных в регионе Мальва (юго-запад совре-
Я.Р. Смит. Саураштра язык 585
менного штата Мадхья-Прадеш), где С.я. находился в тесном контакте с маратхи,

а затем в царстве Виджаянагар, где он контактировал с телугу, примерно в XVI в.
народ саураштра поселился на территории современного штата Тамил-Наду.
На С.я. говорят в основном в городах. Самые большие группы носителей про-
живают в округах Мадурай, где они составляют 20–33% населения, Танджавур,
Рамнатапурам, Салем и Тиручирапали. Общее количество носителей на 1997 г.
составляло 310 тыс. чел. (согласно данным справочника “Ethnologue”). В перепи-
си Индии 2001 г. 185 420 чел. указали С.я. в качестве родного языка.
Предлагаемое описание основано на большом корпусе разговорных текстов,
собранном в г. Мадурай в 1989–1990 гг.: это диалоги на разные темы, записанные
и расшифрованные носителями языка. Все примеры в этой статье взяты из упо-
мянутого корпуса.
3.0. Наиболее близкий родственный язык — гуджарати, насколько можно су-
дить по сохранившимся в С.я. морфологическим характеристикам, таким как
каузатив на -əɖ и следы пассива на -ā, а также косвенной именной основы на -ā.
Народ саураштра провел много веков среди носителей маратхи, телугу и тамиль-
ского, поэтому влияние этих языков на С.я. значительно. Тем не менее, насколь-
ко можно судить, С.я. всегда был языком довольно многочисленного сообщества
и передача его из поколения в поколение никогда не прерывалась.
С.я. является языком домашнего общения в большинстве семей и первым ус-
военным языком для всех, говорящих на С.я. Встречаются дошкольники-
монолингвы, но в школе дети быстро становятся многоязычными, поскольку
обучение ведется на тамильском и английском.
4.0. До образования штата Тамил-Наду носители С.я. обучались грамоте на те-
лугу. Затем тамильский стал доминирующим литературным языком сообщества,
поскольку на нем преподавали в школе; английский используют люди с высшим
образованием. Тем не менее на С.я. существуют письменные памятники, самые
ранние из них относятся к концу XIX в. Собственная письменность для С.я. сущест-
вует с 1880 г., но ее мало кто знает. Алфавиты телугу и деванагари также использо-
вались для передачи С.я., однако чаще всего употребляется тамильский алфавит с
некоторыми надстрочными знаками (для передачи четырех рядов смычных в С.я.).
Интернет-сообщества, общающиеся на С.я., в основном пользуются латиницей.
В С.я. проявляются унаследованные черты гуджарати, влияние маратхи
(в первую очередь в лексике), также дравидийских языков (лексическое, фоноло-
гическое и морфосинтаксическое).
Фонемы С.я. (в речи носителей языка г. Мадурай) приведены в таблицах. Звуки
типа [f] и [æ], встречающиеся только в английских заимствованиях, не включаются.
Гласные
Подъем Ряд
Верхний i i: u u:
Средний e ẽ e: ɐ o õ o: õ:
Противопоставление гласных среднего подъема по долготе развилось под

влиянием дравидийских языков. Часто встречается варьирование [o]/[ɐ] в конеч-
ной позиции, в этой же позиции бывают варианты [ɐ]/[e].
Согласные
образования Губ- ретро- палато- Средне- Задне- Глот-
ные зуб- флекс альвео- язычные язычные тальные
ные
ные лярные
Гл.
Придых. ph th kʰ
Взрывные
Непридых. b d ɖ g
Зв.
Шумные
Непридых. ʧ
Гл.
Придых.
Аффрикаты
Зв.
Придых. ʤʰ
Фрикативные Гл. s (ȿ) h
Непридых. m n ɳ
Носовые
Придых. mh nh
Сонорные
Непридых. l ɭ
Боковые
Придых. lh
Дрожащие и Непридых. r
одноударные Придых. rh
Глайды υ j
Фонологическая система отличается от типичной индоарийской вследствие

тесного контакта С.я. с дравидийскими языками. Четыре ряда смычных различа-
ются только в начальной позиции. Глухие придыхательные [ʈh] и [ʧh] даже в этой
позиции исчезли.
5.1.1. Структура слога — C(L)V(W)(C), где L = /j/ или /r/; W = /j/ или /ʋ/. В та-
мильских заимствованиях в срединной позиции могут встречаться сочетания ти-
па [rtt] и [ytt], но, по-видимому, они не противопоставлены сочетаниям [rt] и [yt].
Типы слогов
sin.ɡyār ‛счастливый’ ays.tu ‛слон’
som.mal.lo ‛перед’ baɖ.ke ‛рента’
ay.dār(u) ‛воскресенье’ beyn ‛младшая сестра’
ayn.ɡer ‛дом матери’ pããy ‛нога’
kyā вопросительная частица ɡaɳ.ʈri ‛зад’
aʋn.ki ‛толкать’ men.kyān ‛люди’
jar.kem ‛роды’ ji.traʋ ‛жизнь’
poɖ.se ‛простуда’ saʋ.ɭo ‛сари’
5.1.2. В неначальной позиции встречаются только непридыхательные звонкие

и глухие смычные, и даже это противопоставление ослаблено: в некоторых лек-
семах имеется варьирование.
Нейтрализация противопоставления смычных в неначальной позиции

sikkatte/siɡɡatte ‛учить’ < *sikh
likkatte ‛писать’ < *likh
dūt ‛молоко’ < *dūdh
Четыре ряда смычных в начальной позиции

kām ‛работа’
khāɖ ‛брать, покупать’
ɡām ‛город’, ‛прочь’
ɡhāl ‛класть’
5.2.1. С.я. является преимущественно языком агглютинативного строя, но в
некоторых случаях границы морфем могут быть неразличимы в результате мор-
фонологических процессов.
5.2.2. Морфологические категории.
И м е н а. В С.я. есть два типа основ — независимая и зависимая (косвенная),
т. е. встречающаяся только в сочетании с морфологическими показателями. Кос-
венная основа используется для образования множественного числа, а также
предшествует падежным аффиксам, некоторым послелогам, используется для
образования сложных слов. Косвенная основа существительных может употреб-
ляться без специальных показателей в функции вокатива и генитива. Имена в
номинативе единственного числа, заканчивающиеся на -o, и некоторые имена на
-u имеют косвенную основу на -a(a): beʈko ‛мальчик’ — косвенная основа beʈkā-,
bheynu ‛дочь’ — косвенная основа bheynā-; имена на -e в номинативе единствен-
ного числа образуют косвенную основу на -yā: natte ‛внук’ — косвенная основа
nattyā-. У остальных имен номинативная и косвенная основы совпадают. Формы
генитива местоимений отличаются от косвенной основы (для 3-го лица они сов-
падают с формой датива/аккузатива).
Показатель множественного ч и с л а -n(u) добавляется к косвенной основе.
Множественное число, которое также используется как маркер вежливости, вы-
ражается чаще, чем в тамильском.
П а д е ж н ы е суффиксы всегда добавляются к косвенной основе в единст-
венном числе. Как и в тамильском, одни и те же аффиксы используются как для
единственного, так и для множественного числа; номинативная форма во множе-
ственном числе служит основой для форм множественного числа.
mhaɖo ‛месяц’
Падеж Суффикс Ед. число Мн. число
Ном. -0 mhaɖo mhaɖān(u)
Дат.-акк. -ku mhaɖā-ku mhaɖānuku
Ген. -0 mhaɖā mhaɖān(u)
Лок. -m mhaɖām(u) mhaɖānum(u)
Личные местоимения 1-го лица

Дат.-акк. moko aʋnko
Ген. more aʋre
Хотя датив и аккузатив выражаются одним и тем же показателем -ku, все же

следует различать эти падежи, так как маркирование всех именных групп, вы-
ступающих в дативной функции, является обязательным, а употребление аккуза-
тива ограничено не вполне ясными причинами. К.С. Рамасубраманиан считает,
что аккузативом маркируются только прямые дополнения, обозначающие оду-
шевленные объекты, а К. Пасумпон утверждает, что такого ограничения нет.
Послелоги выполняют как лексические (khaɭɭo ‛внизу’), так и грамматические
функции: jōɭ ‛у’, ‛с’, sēērāɖi ‛с’, hāl ‛с помощью’, ‛посредством’, kucci ‛ради’, rhī
‛от’, ‛из’, sommar ‛по сравнению с’, ‛чем’.
У глаголов в С.я. есть следующие категории: время, вид, залог, наклонение.
Глагол
sanɡ- ‛говорить, сказать’
Формы глагола в главном предложении
Время Словоформа Перевод
настоящее sanɡ-aratte ~ sanɡ-ares 1 ‛говорит’ (вообще; в данный
момент)
прошедшее sanɡ-es 2 ‛сказал’
будущее sanɡ-ay 3 ‛скажет’
будущее определенное sanɡ-as(u) ‛скажет’ (обязательно)
Вид
прогрессив sanɡ-i-lē(du) sē/hod-es(i)/ ‛говорит’/‛говорил’/‛скажет’
(наст./прош./буд. вр.) rha-ay(i) (в данный момент)
перфект sanɡ-i-r(h)es ~ sanɡ-i-ra-tte / ‛сказал’/‛сказал’ (ранее)/
(наст./прош./буд. вр.) sanɡ-i hodes(i)/sanɡ-i rha-ay(i) ‛скажет’ (имеется результат)
перфектив sanɡ-ud-ares/sanɡ-id-ires/ ‛говорит’/‛сказал’/‛скажет’
наст./прош./буд. вр. sanɡ-ud-ay (завершенное действие)
Наклонение
императив sanɡ-i ‛скажи!’
дебитив sanɡ-uno (sētte) ‛должен сказать’
пермиссив sanɡ-uʋāy(i) ‛может сказать’,
‛ему разрешено сказать’
гортатив sanɡ-enɡo ‛давай скажем’
оптатив sanɡ-anda(-ɡu) ‛хорошо бы он сказал’
хабилитатив sanɡ-āy(i) ‛может сказать’
пробабилитив sanɡ-atta mus-ay(i) ‛возможно скажет’
Залог
каузатив sanɡ-aɖ-ares ‛заставляет сказать’
рефлексив khaɭ-ɭ-ares 4 ‛покупает (для себя)’
Формы глагола в подчиненном предложении
Условная форма sanɡ-et(i) ~ sanɡ-edi ‛если сказал/скажет’
Прошедшее время sanɡ-i ‛сказав’
(сослагательное)
Отглагольное прилага- sanɡ-ariyo/sanɡ-e ‛говорящий’/‛сказавший’
тельное наст. / прош. вр.
Отглагольное имя sanɡ-atte/sanɡ-eyo ‛говорение’
наст. / прош. вр. (в настоящем/прошлом)
Инфинитив sanɡ-an ‛сказать’
П р и м е ч а н и я: 1. Через тильду даны варианты глагольных форм. Видимо, между этими

формами нет различия в значении, возможно, это диалектное варьирование. 2. Там, где требу-
ется глагольное согласование, дается форма 3-го лица единственного числа мужского рода,
нейтральная по степени вежливости. 3. Существует также перифрастическое будущее время,
которое образуется инфинитивом и глаголом jā- ‛идти’. 4. Глагол sanɡ- заменен в таблице на
khaɖ- ‛брать, покупать’ там, где по смыслу значение ‛говорить’ не подходит.
Как и в дравидийских языках, отрицательные формы представляют отдельную

систему, независимую от утвердительных форм, и в ней категории вида и накло-
нения играют бóльшую роль, нежели время глагола.
Отрицательные формы
Формы глагола в главном предложении
Вид Словоформа Перевод
пунктивное отрицание sanɡ-e-ni ~ ‛не говорил’, ‛не говорит’, ‛не ска-
sanɡ-eyo nhī жет’ (в данный момент)
хабитуальное отрицание sanɡ-ariyo nhī ‛не говорит’, ‛не говорил’ (вообще)
экспериенциальное отрицание sanɡ-iriyo nhī ‛никогда не говорил’
Наклонение
потенциальное отрицание sanɡ-unā ‛не скажет’, ‛не хочет говорить’
настойчивое отрицание sanɡ-are-ni ‛отказывается говорить’; ‛(вопреки
ожиданиям) не говорит’
прохибитив sanɡa hō-nā ‛не должен говорить’
хабилитативное отрицание sanɡ-ā-nā ‛не может сказать’
Формы глагола в подчиненном предложении
Условное отрицание sanɡ-unā jiy-et(i) ‛если он не говорит/не говорил’
Отрицательное деепричастие sanɡ-unā-tto(ku~ɡu) ‛не говоря’
Отглагольное отрицательное sanɡ-unā-tte ‛не говорящий, не говоривший’;
имя ‛неговорение’
Большое количество перифрастических конструкций строится с помощью

причастия прошедшего времени. Например, для образования перфекта использу-
ется в качестве вспомогательного глагол rhā ‛быть, оставаться’ или ho-/hod- ~
hot- ‛быть, становиться’. В перфекте настоящего времени вспомогательный гла-
гол слился с причастием. Такие агглютинативные формы являются характерной
чертой тамильской глагольной морфологии, и в С.я. они, скорее всего, являются
результатом тамильского влияния. Возможно, показатель прогрессива -lē(du) и
перфектива -ud ~ -id отражает агглютинацию бывшего вспомогательного глагола;
например, в тамильском перфективный маркер -ʈ ~ -ɖ в solli-ʈ-ʈ-ān ‛(он) сказал’
отражает бывший вспомогательный глагол ʋiɖ- ~ ʋiʈ-.
Вспомогательный глагол может принимать показатели наклонения вместо по-
казателей времени. Каузатив и рефлексив могут сочетаться не только друг с дру-
гом, но и с показателями времени, залога и наклонения.
С о ч е т а н и я к а у з а т и в а, р е ф л е к с и в а и п е р ф е к т и в а
khaɖ- ‛брать, покупать’
Время /
Корень Каузатив Рефлексив Перфектив личные окончания/
khaɖ — — — -ares
khaɖ aɖ- — — -ares
khaɭ — -ɭ- — -ares
khaʈ — — -ʈ- -ares
khaɖ aɭ- -ɭ- — -ares1
khaɖ aʈ- — -ʈ- -ares
khaɭ — -ɭu- -ɖ- -ares
khaɖ aɭ- -ɭu- -ɖ- -ares
П р и м е ч а н и е: 1. Не все носители находят форму ?khaɖaɭɭares грамматически правиль-

ной для этого глагола, однако для полноты информации она включена в парадигму. В речи эта
форма употребительна с другими глаголами, например, rūs aυ-aɭ-ɭ-itte гнев идти-КАУЗ-РЕФЛ-
ПРОШ.СР ‛рассердился’.
В глаголе С.я. две системы согласования: 1) по роду, числу в настоящем и

прошедшем времени, а также в императиве и 2) по роду, числу и лицу в будущем
и определенном будущем. Формы множественного числа 3-го лица являются го-
норативными.
Ед. ч. Мн. ч.
М. р. -ares(i)/-aratte
-arās(i)
Ж. р. -aris(i)/-aritte
Ср. р. -ares(i)/-aratte
Ед. ч. Мн. ч.
М. р. -es(i)
-yās(i)
Ж. р. -is(i)
Ср. р. -es(i)
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. -u -uʋe
2–3 л. м. р./ж. р. -ay(i) -an
3 л. ср. р. -ay(i)
Будущее определенное время

Ед. ч. Мн. ч.
1 л. -us(u) -uʋēs(i)
2–3 л. м. р./ж. р. -as(u) -asun
3 л. ср. р. -as(u)
Императив
Ед. ч. Мн. ч./Гоноратив
-i -uʋo
Перфект настоящего времени

sang- ‛говорить, сказать’
Ед. ч. Мн. ч.
М. р. sang-ires(i)/sang-iratte
sang-iryās(i)
Ж. р. sang-iris(i)/sang-iritte
Ср. р. sang-ires(i)/sang-iratte
5.2.3. Основные способы словообразования те же, что в близкородственных

языках.
С.я. подвергся сильному влиянию дравидийских языков в области синтаксиса,
хотя многие черты, унаследованные от индоарийских языков, были параллельны
дравидийским, например, порядок слов SOV, NP P и Det Adj N. Однако специфи-
ческие черты индоарийских языков, такие как эргативное падежное маркирова-
ние, грамматический род, соотносительные местоимения и сложная система чис-
лительных, были утрачены. Сейчас в С.я. мало конструкций, не имеющих соот-
ветствий в тамильском.
5.3.1. Существует два типа простых предложений — с именным и глагольным
сказуемым. В первом типе предикат выражен именной группой, во втором —
глаголом в личной форме.
(1) mi-s nhanno aski mhoʈʈo
1ЕД-ЭМФ маленький все большой
‛Я самый младший. Все другие старше’.
В тамильском прилагательное не может быть сказуемым, поэтому прилага-
тельные либо номинализуются, либо адвербиализуются. В С.я. также происходит
адвербиализация прилагательного в предикативной позиции:
(2) lhoɡaɳ paʈre mhoʈʈa-ɡan sētte
железо завод большой-АДВ быть
‛Металлообрабатывающий завод большой’.
5.3.2. В С.я. существуют союзные и бессоюзные сложные предложения. Союз-
ные придаточные, использующие причастие прошедшего времени, распростра-
нены по всей Южной Азии:
(3) tenu sanɡ-e thām ji-i
3МН сказать-ПРОШ.АДЪЕКТ место идти-ПРИЧ.ПРОШ
ket-t-i aʋ-ɖ-an
делать-ПЕРФВ-ПРИЧ.ПРОШ приходить-ПЕРФВ-БУД.СОГЛ
‛Он пойдет в то место, которое они указали, сделает <работу> и вернется’.
(4) telle phalār hand-i ʋikk-ariyo
тот идли готовить-ПРИЧ.ПРОШ продавать-НАСТ.АДЪЕКТ
ɡhēr leɡutto kyā?
дом около ВОПР
‛Возле дома, где они готовят и продают лепешки идли?’
(5) tunko pūs men-atte pus-unān
2ВЕЖЛ.ДАТ слушать.ИМП ЦИТ-НАСТ.НОМИН слушать-БУД.ОТР.СОГЛ
‛Не слушай никого, кто тебе будет говорить’
(букв. ‛Ты не слушай никого, говорящего тебе «слушай»’).
В бессоюзных подчинительных предложениях глагол в зависимой клаузе ста-
вится в форме отглагольного прилагательного или имени.
П. Пандит указывает, что относительные предложения С.я. больше похожи на
тамильские, нежели на гуджарати. Характерные черты синтаксической струк-
туры сложного предложения дравидийского типа — отсутствие относитель-
ного местоимения и форма глагола в зависимой клаузе, маркированная показа-
телями времени, но не личными окончаниями. Похожая конструкция с причасти-
ем возможна и в гуджарати, но только тогда, когда главное имя кореферентно

субъекту или объекту зависимой клаузы. Эта конструкция не является основ-
ной в С.я., для которого характерно использование в относительных придаточ-
ных новых отглагольных прилагательных. Отглагольное прилагательное про-
шедшего времени на -e произошло от формы единственного числа прошедшего
времени на -es.
(6) ilekʈrik cer-e kām pūra ker-an
электричество соединять-ПРОШ.АДЪЕКТ работать все делать-БУД.СОГЛ
‛Он будет проводить все работы, связанные с электричеством’.
Две формы — с суффиксами -ariyo и -atte — могут функционировать как от-
глагольные прилагательные (причастия) настоящего времени. Они используются
не только как зависимые формы, но и как самостоятельные.
(7) tu coʋd-ariyo beʈki nā
2ЕД учиться-НАСТ.АДЪЕКТ девушка не.так.ли
‛Ты девушка, которая учится, не так ли?’
(8) macc-i phil-l-atte saʋlo pay-et khaʈ-ʈ-uʋāy
менять-ПРИЧ.ПРОШ носить-РЕФЛ-НАСТ.АДЪЕКТ сари хотеть-УСЛ покупать-ПЕРФВ-ПЕРМ
‛Если ты хочешь сари, <мы> можем купить’ (букв. ‛сари, которое ты носишь,
поменяв’).
(9) ēɖ rhī ɖarek-ɡan ja-atte māri nhī
здесь от прямой-АДВ идти-НАСТ.АДЪЕКТ путь ОТР
‛Отсюда нельзя дойти туда напрямик’ (букв. ‛нет пути, по которому идти’).
Морфема -atte является результатом энклитизации указательного местоимения
tē ‛тот’ к глагольной основе.
В прошедшем времени используется отглагольное прилагательное на -e. Эта
конструкция является основным средством выражения определительных прида-
точных.
(10) dekk-et-ten-ko pūrā boʋd-ariyo
видеть-ПРОШ.АДЪЕКТ-3МН-АКК все есть-НАСТ.НОМИН
aʋ-at-tenu aʋ-an
приходить-НАСТ.АДЪЕКТ-3МН приходить-БУД.СОГЛ
‛Мы пригласим тех, кого увидим. Те, кто обычно приходит, придут’.
(11) teɡo senɡāɖi kām ker-ariyo-tteno
3ЕД.ДАТ с работать делать-НАСТ.АДЪЕКТ-3ЕД.НОМ
‛Тот, кто с ним работает’.
Как и в тамильском, относительные придаточные в С.я. могут присоединять-
ся не только к местоимениям, но и грамматикализованным именным группам.
В С.я. некоторые лексемы со значением времени приобрели служебные функ-
ции: присоединяясь к глаголу в виде энклитики, они указывают на аспектуаль-
ные характеристики действия, выражаемого глаголом. Сочетание глагола с та-
кими служебными словами употребляется в различных придаточных предло-
жениях.
Н е к о т о р ы е к о м б и н а ц и и г л а г о л а s a n g - ‛г о в о р и т ь’
с грамматикализованными именными группами
sanɡ-at-to(ɡu) ‛чтобы сказать’
sanɡ-at-t(em)ām(u) ~ sanɡ-et-t(em)ām(u) ‛в говорении’/‛сказав’
sanɡ-at-toɡucci ‛для говорения’
sanɡ-at-te-υēɭ(ā(ɡu)) ~ sanɡat-te-υēɭuɡu ‛во время говорения’
sanɡ-a-lenɡu ~ sanɡ-a-lentu ~ sanɡ-a-renɡu ‛пока не сказал’
sanɡ-e-hāl ‛поскольку сказав’
sanɡ-e-yāɡu(m(u)) ‛с тех пор, как сказал’
sanɡ-et-te-hollāt ‛после того, как сказал’
Примеры временны́х придаточных предложений:

(12) diʋaɭi mus-at-tēr ɡaʋunc-at-tokucci
Дипавали кончить-НАСТ.АДЪЕКТ-после улаживать-НАСТ.АДЪЕКТ-УКАЗ.ЦЕЛИ
kāy kāy oɳɖa ērpāɖu ker-an
что что один урегулирование делать-БУД.СОГЛ
‛После того как Дипавали закончит, они сделают всё, что нужно, чтобы
уладить дело’.
(13) soɭabhār niɭ-atte-υēɭu [eʈʈ-ē mu-kkaёal] hoy-yo
утро уезжать-НАСТ.АДЪЕКТ-время [тамил. 8:45] стать-ПРОШ.НОМИН
‛Утром, когда мы уезжали, было 8:45’.
Бессоюзные придаточные с номинализованным глаголом также являются ре-
зультатом дравидийского влияния в С.я. Глаголы прошедшего времени номина-
лизуются с помощью суффикса -eyo. Как и в тамильском, номинализованный
глагол может функционировать и как предикат главного предложения. Примеры
номинализованных придаточных:
(14) enjinīr-kan hoyya-an ja-artte yā mhoɖa mhoɖa
инженер АДВ стать-ИНФ идти-НАСТ.СОГЛ ВОПР большой большой
bilɖiŋ bhand-atte palam bhand-atte telle mādiri yā
здание строить-НАСТ.НОМИН мост строить-НАСТ.НОМИН тот путь ВОПР
‛Ты собираешься быть инженером, так? Строить большие здания и мосты,
и все такое, да?’
(15) cek pōsʈ men-ariyo mhoʈʈa sirama
чек почта ЦИТ-НАСТ.НОМИН большой затруднение
‛Посылка по почте чека, говорят, большая морока’.
(16) elle ʈēp ker-eyo likk-at toɡu
тот пленка делать-ПРОШ.НОМИН писать-НАСТ.АДЪЕКТ УКАЗ.ДАТ
jhuɡu dī laʋ-ay
много день занимать-БУД.СОГЛ
‛Расшифровка пленки, которую мы печатаем, займет много дней’.
(17) tellaʈ phalār ɡilār hand-i ʋikk-ariyo kāy
там идли ЭХО готовить-ПРИЧ.ПРОШ продавать-НАСТ.НОМИН что
‛Там они готовят и продают лепешки идли и все такое, не так ли?’
(18) kaɡa rā jheɖa mall-ariyo

почему ФАМ ссора начинать-НАСТ.НОМИН
‛Почему ты начинаешь ссору?’
(19) kōɖ ja-atte bā
куда идти-НАСТ.НОМИН НЕЙТР
‛Куда пойдем, приятель?’
5.4.0. Лексика С.я. состоит из исконных новоиндоарийских слов и большого
количества заимствований из других индоарийских, а также дравидийских язы-
ков (телугу, тамильского и т.д.) Индоарийские заимствования в основном из сан-
скрита и, возможно, маратхи. По мнению Н. Учиды, точное место происхожде-
ния С.я. неизвестно, поэтому лексика, совпадающая с маратхи, но не с гуджара-
ти, не обязательно заимствована. Приблизительные подсчеты по словарю
Н. Учиды дают следующую статистику: 36% — индоарийская лексика, 20% —
заимствования из тамильского (в том числе и санскритские слова, пришедшие в
С.я. через тамильский), 8% — телугу, 6% — английские, 2% — другие заимство-
вания, 28% — слова неизвестного происхождения.
6.0. Существует два основных диалекта С.я.: основной, южный, представлен-
ный в этом очерке, и небольшой северный, представленный диалектом тирупати
(в городе Тирупати на юге штата Андхра-Прадеш), описанным Н. Учидой.
Dave I.R. Dakṣina Bhāratanā Saurāṣtrīyo: Randle H.N. The Saurashtrans of South India //
emanī Saurāṣtrī Bhāṣā, Sāhitya-paraṃparā ane Journal of the Royal Asiatic Society, 1944.
Saṃskāra-praṇāli (The Saurashtrians in South Saunders A.J. The Sourashtra Community in
India: Their Language, Literature and Culture). Madura. South India. Madurai, s.a.
Rajkot, 1955. Smith I.R. Convergence in South Asia: A Cre-
Ethnologue: Languages of the World. 16th edi- ole Example // Lingua, 1979, vol. 48, iss. 2–3.
tion / Ed. by M.P. Lewis, Dallas, 2009. Smith I.R. On the Source and Function of
Neethivanan J. Saurashtra Language: Phonol- Grammatical Morphemes in Convergence and
ogy and Morphology. Annamalainagar, 1962. Pidginization/Abrupt Creolization: Paper pre-
Pandit P.B. Bilingual’s Grammar: Gutajarati- sented at South Asia Language Analysis Round-
Tamil-Saurashtri Number Names // India as a table, XVI. Philadelphia, 1994.
Sociolinguistic Area / Ed. by P.B. Pandit. Poona, Smith I.R. Creolization and Convergence in
1972. Morphosyntax: Sri Lanka Portuguese and
Pandit P.B. Bilingual’s Grammar: Tamil-Sau- Sourashtra Nominal Marking Typology // The
rashtri Grammatical Convergence // India as a Yearbook of South Asian Languages and Lin-
guistics, 2001 / Ed. by P. Bhaskararao,
Sociolinguistic Area / Ed. by P.B. Pandit. Poona,
K.V. Subbarao, 2001.
1972.
Smith I.R. Dravidian Negatives in Sourashtra
Pasumpon K. A Contrastive Study of Case in
and Sri Lanka Portuguese: Paper presented at the
Tamil and Sourashtri. Madurai, s.a.
Linguistic Society of America annual meeting,
Ramasubramanian K.S. A Linguistic Study of 2001. Washington, 2001.
Saurasthri [sic] Language. Poona, 1968 (Deccan Učida N. Oral Literature of the Saurashtrans.
College, University of Poona). Calcutta, 1979.
Randle H.N. An Indo-Aryan Language of Učida N. A Saurashtra-English Dictionary.
South India: Saurastra-bhasa // Bulletin of the Wiesbaden, 1990.
School of Oriental and African Studies, 1943, Učida N. The Language of the Saurashtrans of
vol. 11, pt. 1; 1944, vol. 11, pt. 2. Tirupati. 2nd ed. Bangalore, 1991.
Г.А. Зограф, Н.Г. Краснодембская

МАРАТХИ ЯЗЫК

1.1.1. Язык маратхи, или маратхский язык (М.я.), англ. Marathi, Marāthī. Само-
название: marāṭhī, архаичные местные названия: mahārāshtrī, marhāttī, mahrattī.
1.1.2. М.я. принадлежит к южной подгруппе индоарийской группы языков.
1.1.3. М.я. распространен преимущественно в Индии, в основном в пределах
штата Махараштра. По современным данным, на М.я. говорит 94 млн. чел. Со-
гласно переписи Индии 2001 г., 71 936 894 чел. (по оценке на основе данных пе-
реписи 2011 г. — 83,6 млн.) назвали его родным языком, для остальных он явля-
ется вторым языком. В Индии носители М.я. также проживают в штатах Гуджарат,
Мадхья-Прадеш, Карнатака, Тамилнад, Керала, Андхра-Прадеш. Известно, что но-
сители М.я. есть на о-ве Маврикий, а также в таких странах, как Пакистан (провин-
ция Синд), ОАЭ, ЮАР, Израиль, Великобритания, Германия, Нидерланды, США,
Канада, Суринам, Гайана, Тринидад и Тобаго, Сингапур, Австралия и Новая Зелан-
дия. По распространенности М.я. занимает четвертое место в Индии и 15-е — в мире.
1.2.1. Традиционно различают две основных группы диалектов М.я.: деши (ох-
ватывает бóльшую часть территории Махараштры восточнее гор Гхаты) и стан-
дартный, или северный, конкани, точнее, кокни (в прибрежной полосе). К деши
на северо-востоке примыкают вархади (исторический регион Берар, ныне об-
ласть Амравати) и нагпури (область Нагпур), на крайнем востоке — халби (явля-
ет значительное сходство с языками восточной подгруппы новых индоарийских,
сближается с чхаттисгархи — одним из восточных диалектов хинди), а также ряд
менее значительных диалектных разновидностей в районах, граничащих со шта-
том Гуджарат (варли и др.). Обособлен южный конкани, или собственно конкани
(штат Гоа и соседние районы штатов Махараштра, Карнатака и Керала; 3,6 млн.
носителей, 2000 г.), квалифицируемый ныне как самостоятельный язык (см. ста-
тью «Конкани язык» в наст. издании). В исследованиях выделяются как особые
диалекты ахирани/кхандеши, вархади (иначе вайдарбхи), вадвали, самаведи,
тхакри, аре, танджавур, намдев и некоторые другие. Ряд исследователей насчи-
тывает более 40 диалектов М.я.
Диалект ахирани (кхандеши, данги; около 2,5 млн. чел. носителей), на котором
говорит малочисленная этническая группа ахиров (преимущественно скотово-
дов), распространен главным образом на севере и западе штата Махараштра. Все
чаще его относят к самостоятельным языкам. Словарь ахирани, кроме собствен-
ных оригинальных и общемаратхских слов, содержит лексемы, заимствованные
из языков гуджарати и хинди. Ахирани имеет несколько субдиалектов. В основ-
ном он существует в разговорной форме, для записи используется письмо дева-
нагари. На ахирани писала поэтесса Бахинабаи Чаудхари (1880–1951), однако
язык ее произведений заметно отличается от разговорного.
Диалект вадвали тяготеет к говору касты рыбаков коли, он сохраняется в ос-
новном местными католиками. На диалекте тхакри говорят представители абори-
генного населения в округе Райгарх. Диалект аре распространен главным образом
Г.А. Зограф, Н.Г. Краснодембская. Маратхи язык 597
среди маратхов, проживающих на территории штата Андхра-Прадеш. Диалекты

танджавур и намдев употребительны преимущественно в южных штатах Индии.
1.3.1. М.я. — официальный язык штата Махараштра и союзных территорий
Дадра, Нагар Хавели, а также Даман и Диу. Как второй язык его используют
преимущественно этнические меньшинства штата. Варианты двуязычия: маратхи
и хинди, маратхи и английский, маратхи и конкани, а также маратхи и языки со-
седних штатов. В г. Мумбаи нередки случаи трехъязычия: маратхи, хинди/гуджа-
рати и английский.
1.3.2. Истоки литературы на М.я. восходят к рубежу I и II тыс. н. э. Современ-
ная маратхская литература, формирующаяся с XIX в., принадлежит к числу наи-
более богатых и развитых в Индии, не уступая в этом отношении литературе на
бенгальском и хинди. Литературный стандарт М.я. опирается на говор г. Пуна
(группа диалектов деши). От сравнительно консервативного письменного языка
заметно отличается разговорный язык, изобилующий стяжениями, особенно в
части аналитических глагольных форм. До середины XX в. в письменном языке
последовательно отражалась назализация гласных, игравшая смыслоразличи-
тельную роль, но в современных диалектах и стандартной разговорной речи она
утрачена — это нужно учитывать, изучая приводимые ниже примеры и парадиг-
мы, где назализация сохранена, чтобы показать существование в еще недавнем
прошлом формально-морфологических противопоставлений. В последние деся-
тилетия назализацию перестали обозначать и на письме.
1.3.3. На М.я. ведется преподавание на всех уровнях обучения в штате Маха-
раштра, включая университетский, где также употребляется английский. Вопро-
сы использования английского языка иногда приобретают политическую окраску
и в разных учебных заведениях решаются по-разному. В университете имени
Б.С. Амбедкара в г. Аурангабад все дисциплины, кроме собственно английского
языка, преподаются на маратхи. В университете Мумбаи все гуманитарные
предметы преподаются на маратхи, а точные и естественно-научные дисципли-
ны — на английском; однако в некоторых колледжах все обучение ведется толь-
ко на М.я. В начальных классах общеобразовательных школ в качестве предмета
преподают язык хинди, а в специальных школах — английский.
1.4.0. Для М.я. используется письменность деванагари, именуемая «бал-бодх»
(букв. ‛понятная детям’) и включающая специфический знак для церебрального ḷ.
Существует также местная скорописная разновидность письма — «моди» (букв.
‛изогнутое’, ‛ломаное’), построенная на той же основе, что и деванагари, но бо-
лее трудная для прочтения; она зафиксирована в надписях начиная с XV в. (см.
статью «Письменности индоарийских языков» в наст. издании).
1.5.0. Исторически различаются ранний М.я. (XI в. — середина ХIV в.), сред-
ний (середина ХIV в. — ХVIII в.) и новый (с XIX в.).
Ранний М.я., представленный рядом поэтических текстов, среди которых вы-
деляется «Днянешвари» Дняндева (конец XIII в.), и немногочисленными надпи-
сями и документами; по своему он строю близок позднему среднеиндийскому.
В именном словоизменении еще играют существенную роль флективные косвен-
нопадежные формы, составляющие достаточно целостную систему (о ее пере-
житках в современном М.я. см. 2.3.4.). Развивающиеся послеложные образования
скорее дополняют, чем вытесняют ее. Прилагательные всех типов (не только те-
матического) имеют тенденцию сохранять словоизменение, причем по полной
именной парадигме, согласуясь с существительными в косвенных падежах. Два
современных типа спряжения (переходное/непереходное) дифференцируются в
раннем М.я. нечетко. Первичные синтетические личные формы глагола сохраня-
ют свое исходное значение настоящего времени и еще не переосмыслены как
прошедшее обычное (см. 2.3.6.). Уже в ранних текстах появляются характерные
для М.я. формы будущего времени и все три основных типа вторичных синтети-
ческих (отпричастных) личных форм: 1) прошедшее общее с -l-, 2) настоящее
общее с -t- (условное наклонение со специфическим набором окончаний выделя-
ется из него в среднем М.я.) и 3) сослагательное наклонение с -āv-. Аналитиче-
ские формы на базе причастий немногочисленны и первоначально выступают ва-
риантами вторичных синтетических.
В среднем М.я., о начальном периоде развития которого (середина ХIV в. —
середина ХVI в.) сохранилось мало письменных свидетельств, происходит фор-
мирование основных черт той системы именных и глагольных аналитических
форм, которая превалирует в М.я. поныне, а также вытеснение старых синтети-
ческих форм. Для этой эпохи характерно проникновение в М.я. многочисленных
заимствований из персидского языка, а через его посредство — и из арабского.
Новый М.я. характеризуется стандартизацией современной грамматической
системы литературного языка. В то же время в нем наблюдаются инновации, за-
хватывающие в первую очередь разговорный язык, но имеющие тенденцию рас-
пространяться и на письменный. Наиболее значительные из них: в фонологии —
утрата смыслоразличительной назализации гласных, в морфологии — тенденция
к стяжению наиболее употребительных аналитических образований, прежде все-
го глагольных, и возникновению на этой основе новых аналитических форм.
Большое влияние на лексику М.я. в этот период оказал английский язык.
1.6.0. Характерные особенности строя М.я., существенно отличающегося от
родственных ему языков Северной Индии, включая его ближайших соседей, в
значительной мере могут быть объяснены дравидийским влиянием. Это в первую
очередь особенности синтаксиса (широкое распространение оборотов с непреди-
кативными формами глагола), а также такие региональные черты, как категория
инклюзивности/эксклюзивности местоимений 1-го лица, развитие второго ряда
аффрикат — переднеязычных, выступающих в фонологическом противопостав-
лении среднеязычным, и др.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u
Средний закрытый e o
Средний открытый (æ) ə (ɔ)
Нижний ɑ
Назализация гласных в современном стандартном М.я. и диалектах деши утра-

тила фонематичность, сохранившись как позиционное явление в соседстве с носо-
вым согласным или в качестве спонтанного изменения. С 50–60-х гг. XX в. наза-
лизацию перестали обозначать на письме. Фонологическая назализация сохраня-
ется в конкани и некоторых других диалектах (например, в варли). В английских
заимствованиях представлены также фонемы /æ/ и /ɔ/: ḍɔkṭar ‛доктор’, hæṭ ‛шляпа’.
В М.я. существуют два дифтонга. Дифтонг əi — нисходящий, второй элемент
приближается к сонанту. Дифтонг əu — также нисходящий, второй элемент ко-
леблется между гласным и сонантом.
Согласные
Средне- Задне- Ларин-
образования ретро- палато- языч- языч- галь-
ные лярные
h h
Придых. p t ʈʰ kʰ
Взрывные
Шумные
Гл. Непридых. ʦ (ʧ)

Аффри- Придых. (ʦʰ) ʧʰ
каты Зв. Непридых. ʣ ʤ
Придых. (ʣʰ) ʤʰ
Гл. f s (ȿ) ʃ h
Фрика-
Зв. Непридых. (v) (z)
тивные
Придых. vh zʰ
Носовые
Придых. mh nh
Сонорные
Боковые
Придых. lh
Дрожащие и Непридых. r
одноударные Придых. rh
Глайды ʋ j
Особенность консонантной системы М.я. — наличие второй серии аффрикат

(однофокусных зубных). Придыхательные ʦh и ʣh дезаспирировались, при этом
ʦh совпало с s, а ʣh в большинстве случаев перешло в придыхательный фрика-
тивный zh (в транслитерации передается как jh). Фонемы ʣ и ʤ между гласными
имеют аллофоны [z] и [ʒ] соответственно. Фрикативный v реализуется либо как
губно-губной сонорный [w], либо (обычно перед гласными переднего ряда и со-
гласными) как губно-зубной шумный [v]; v с придыхательностью реализуется
только как [vh]. Имеется назализованный сонант w̃ , встречающийся преимущест-
венно в заимствованиях из санскрита.
2.1.2. Долгота гласных нефонематична и обусловлена позиционно: долгий ва-

риант обычен в конечной позиции слова и в односложных словах, оканчиваю-
щихся одиночным согласным.
Ударение в М.я. силовое, но, будучи сопряжено интонацией фразы с фонети-
ческой долготой гласных, выражено значительно менее четко, чем в русском
языке. В двусложных словах ударение падает на первый слог, в многосложных —
на второй от конца, если он содержит исторически долгий гласный; в противном
случае — на третий или четвертый слог от конца слова. Видимо, это дало повод
появлению мнения о том, что М.я. имеет «легкое ударение на первом слоге».
2.1.3. Зубные аффрикаты (в том числе [zʰ] < ʣh и [s] < ʦh) графически (и соот-
ветственно в транслитерации) не отличаются от палатальных. Аффрикаты реали-
зуются как палатальные перед i и e (в том случае, если -e или -i не представляет
собой именную флексию, как в rāje [raʣe] ‛раджи’); при необходимости передать
на письме палатальный после знака аффрикаты ставится непроизносимый знак
для y. Зубной сибилянт s переходит в палатальный ʃ перед именными окончания-
ми -ī, -уā. [ʂ], как вариант ʃ, встречается только в подчеркнуто «санскритском»
произношении соответствующих заимствованных слов.
Перед окончанием косвенного падежа -ā зубные аффрикаты и сибилянт в име-
нах на -са, -ja, -jha и -sa палатализуются и переходят соответственно в [ʧa], [ʤa],
[ʤha], [ʃa]. Ретрофлексный ḷ возможен только в интервокальной позиции; ḍ (ис-
ключая заимствования из английского) и ḍh в интервокальной и конечной пози-
циях реализуются как одноударные ретрофлексные [ɽ] и [ɽh]; ñ и ṅ в начальной
позиции невозможны.
2.1.4. Обычная структура слога — V, CV, VC, CVC. Стечения согласных, один
из которых обычно сонант или сибилянт, в начале или конце слога встречаются
по преимуществу в заимствованных словах (в разговорной речи они разделяются
гласными).
2.2.1. О фонологической структуре морфемы специальных данных нет.
2.2.2. Фонологические противопоставления морфологических единиц и кате-
горий не отмечены.
2.2.3. Типы чередований в М.я. не изучены.
М.я. отличается от других новоиндоарийских языков сохранением значитель-
ного числа флективных форм, что сказывается в многотипности склонения и
спряжения. В парадигмах имени и глагола наряду со сравнительно немногочис-
ленными старыми синтетическими формами широко представлены новые, воз-
никшие из стяжений как ранних (видимо, еще среднеиндоарийских), так и позд-
них аналитических образований.
2.3.1. Грамматические классы слов членятся в М.я. в целом так же, как в дру-
гих близкородственных языках (ср. хинди). По специфической парадигме наибо-
лее четко вычленяется глагол, нефинитные формы которого служат своего рода
мостом к именным классам, разделяя общие c ними черты словоизменения. Бога-
тая морфология способствует более последовательному формальному разграни-
чению существительных и прилагательных (последние отличаются сокращенной
парадигмой склонения — см. 2.4.0. — или же неизменяемостью), которые разли-
чаются также по синтаксическому поведению. Морфологический подкласс изме-

няемых прилагательных может быть расширен за счет других согласуемых адъек-
тивов: адъективных местоимений, полных причастий, адъективированных суще-
ствительных и порядковых числительных (количественные числительные при-
мыкают к неизменяемым прилагательным).
На основании синтаксических критериев от прилагательных могут быть обо-
соблены наречия; тесная связь обоих классов подкрепляется в М.я. тем, что неко-
торые качественные и количественные прилагательные, употребляясь пригла-
гольно, сохраняют способность изменяться в роде, согласуясь с субъектом или
объектом (например, to cāṅglā vācto он хорошо:М читать:НАСТ ‛он хорошо чи-
тает’), хотя допустима, но в таких случаях малоупотребительна, и альтернатив-
ная несогласуемая форма (to cāṅglẽ vācto он хорошо:СР читать:НАСТ). Имеются
случаи обязательного согласования и таких наречий, которые не соотносятся с
прилагательными (например, tī nuktī-c ālī она только.что:Ж приходить:ПРОШ.Ж
‛она только что пришла’). Формальным отличительным признаком группы наре-
чий, образованных от прилагательных, являются суффиксы -раṇẽ и -раṇāпẽ.
Многие функциональные наречия представляют собой застывшие косвеннопа-
дежные формы существительных (инструментальный с -ẽ, местный с -ī̃, датель-
ный с -lā) и адвербиальные формы глагола.
М.я. имеет личные, возвратно-определительные, притяжательные, указатель-
ные, вопросительные, относительные, неопределенные и определительные ме-
стоимения. Система местоимений отличается тем, что в подклассе личных ме-
стоимений имеется инклюзивная форма 1-го лица множественного числа (āраṇ),
противопоставляемая эксклюзивной форме (āmhī); в подклассе неличных указа-
тельные и относительные местоимения различают три рода (см. 2.4.0.).
Служебные слова делятся на три класса — послелоги, союзы и частицы. Обо-
собленным классом выступают междометия.
2.3.2. М.я. сохраняет все три грамматических р о д а, имевшихся в древнеин-
дийском: мужской, женский и средний. Формальных родовых признаков имена
существительные в их словарной форме не имеют, хотя можно выделить значи-
тельные по объему группы имен, обладающих характерными окончаниями: муж-
ской род — на -ā, женский — на -ī, средний — на -ẽ (так называемые тематиче-
ские типы имен). Те же окончания характерны для всех согласуемых адъективов
(см. 2.3.1.). В согласовании по роду участвуют изменяемые адъективы и некото-
рые личные глагольные формы: nav-ī motar новый-Ж.ЕД автомобиль:Ж.ЕД ‛новый
автомобиль’; sakāḷǰhālī hone утро:Ж.ЕД.ПРЯМ становиться:3Ж.ЕД ‛Наступило утро’.
Противопоставление о д у ш е в л е н н ы й / н е о д у ш е в л е н н ы й, по-
мимо обычного для родственных языков предпочтения оформлять одушевленный
прямой объект направительным послелогом (-lā/-nā, -s), выражается в М.я. и дру-
гими средствами: 1) реализацией исторической назализации окончания косвен-
ного падежа множественного числа в виде -n- не только перед аффиксами, начи-
нающимися с -n- (как у всех существительных), но и перед адъективным (-са и др.)
и совместным (-śī̃ ) суффиксами; 2) присоединением послелогов не к косвенному
падежу, а к адъективной форме имени, ср., например, ṭеblā-śī̃ стол:ОБЩЕКОСВ-
СОВМЕСТН ‛за столом’, но mūlī-cyā-śī̃ девочка:ОБЩЕКОСВ-АДЪЕКТ-СОВМЕСТН ‛y
девочки’, tyā-cyā-śī̃ он:ОБЩЕКОСВ-АДЪЕКТ-СОВМЕСТН ‛c ним’.
2.3.3. Форма множественного ч и с л а с флективным показателем противо-

стоит форме немаркированного единственного числа подавляющего большинства
типов существительных (как в прямом, так и в косвенном падеже), согласуемых
адъективов (только в прямом падеже) и предикативных форм глагола; противо-
поставлены по числу и отдельные послеложные показатели (направительные —
ед. ч. -lā, мн. ч. -nā; инструментальные — ед. ч. -nẽ, мн. ч. -nī̃; вокативные —
ед. ч. -0, мн. ч. -no). У личных местоимений различия по числу выражаются суп-
плетивизмом основ. Как и в других родственных языках, формы множественного
числа в М.я. имеют вторичное значение почтительности. В этом случае согла-
суемые с существительным в единственном числе определения и глагольные
формы ставятся во множественном числе.
2.3.4. П а д е ж н ы е значения передаются флективно-cинтетическими фор-
мами и аналитическими формами с первообразными и производными послелож-
ными аффиксами. Противопоставляются прямой (падеж субъекта и одушевлен-
ного, а также определенного, прямого объекта) и косвенный (или послеложный,
он же звательный; в последнем случае во множественном числе имя принимает
аффикс -no) падежи. Кроме того, в устойчивых сочетаниях или в виде наречий
сохраняются нерегулярные (архаичные) флективные формы инструментального
(ед. ч. на -ẽ, мн. ч. на -ī̃), отложительного (на -un) и местного (на -ī̃) падежей.
От форм косвенного падежа путем присоединения первообразных послелож-
ных аффиксов образуется вторичная парадигма падежных форм: 1) направитель-
но-объектный (датив) — -lā (мн. ч. -nā) или -s (только в формальном стиле),
2) инструментальный — -nẽ (мн. ч. -nī̃ ), 3) совместный — -śī̃, 4) местный (лока-
тив) — -~t (~ — историческая назализация конечного гласного косвенной осно-
вы), 5) отложительный (аблатив) — -hūn и -~tūn, 6) притяжательный, или посес-
сивный (генитив) — -сā. Суффикс -сā является адъективизатором и изменяется
по парадигме согласуемых адъективов.
Обращает на себя внимание тот факт, что принцип агглютинации здесь нару-
шается несовпадением некоторых показателей для единственного и множествен-
ного числа, например, направительно-объектный падеж — ед. ч. -lā, мн. ч. -nā.
Многочисленные производные послелоги сочетаются с косвенным падежом
существительного (и пишутся слитно с ним) или же с косвенным падежом
адъективной формы на -сā (пишутся обычно раздельно), ср. bhiñtī-pāśī̃
стена:ОБЩЕКОСВ-возле ‛у стены’, tyāñcyā-pāśī̃ они:ОБЩЕКОСВ.МН-возле ‛у них’.
Меньшая часть послелогов сочетается только с адъективной формой, единич-
ные — с формами прямого, инструментального или направительного падежей.
2.3.5. Категория л и ц а в имени представлена местоимениями 1-го и 2-го ли-
ца; в функции 3-го лица выступают указательные местоимения. В 1-м лице мно-
жественного числа различаются эксклюзивная и инклюзивная формы. В глаголе
категория лица выражается личными окончаниями. Категория лица в глаголе
М.я. менее подвержена нейтрализации, чем в хинди, благодаря не только вторич-
ным личным окончаниям отпричастных форм, но и сохранению частичного
субъектного согласования (во 2-м лице) в эргативообразной конструкции с объ-
ектным согласованием глагола.
Иерархическое соотношение форм в е ж л и в о с т и проявляется в употреб-
лении местоимений 2-го лица: tū̃ ‛ты’ — фамильярное, tumhī ‛ты’, ‛вы’ — ней-
тральное (единственное и множественное число), āраṇ ‛Вы’ — почтительное (со-
гласуется, как и tumhī, с глаголом во 2-м лице множественного числа, а не в 3-м

лице, как в хинди).
выражается предпочтительным оформлением определенного прямого объекта
направительным показателем (ср. 2.3.2.).
П р о с т р а н с т в е н н а я о р и е н т а ц и я осуществляется противопос-
тавлением указательных местоимений ближнего (основа y-/h-) и дальнего (основа
t-, оно же — местоимение 3-го лица и анафорическое местоимение) плана; оба
имеют развитую систему адъективных и адвербиальных производных (см. 2.4.0.).
Общим о т р и ц а н и е м служит слово nāhī̃ ‛нет’. Приглагольное отрицание
выбирается в соответствии с конкретной видо-временной формой, при этом в
письменном и разговорном языке могут употребляться различные его варианты.
Частица па выступает препозитивно с формами будущего времени (в разговор-
ном языке их заменяет проспективное причастие на -ṇār с отрицательной связкой
nāhī̃) и непредикативными формами; пā присоединяется постпозитивно к синте-
тическим формам прошедшего обычного (редко — будущего) времени; отрица-
тельная связка nāhī̃ выступает в отпричастных и аналитических формах настоя-
щего времени (отрицательные корреляты настоящего простого и продолженного
времени совпадают) и претерита (совпадает с перфектом); navhtā — в аналитиче-
ских формах прошедшего времени; различные формы связки nаsпẽ употребляют-
ся в настоящем обычном времени и в косвенных наклонениях (см. 2.4.0.).
2.3.6. Основные глагольные категории находят выражение в развернутой сис-
теме видо-временных и прочих спрягаемых форм, среди которых преобладающее
место занимают аналитические образования (см. 2.4.0.).
Категория з а л о г а выражается в противопоставлении активных и пассив-
ных форм, образуемых по двум моделям: 1) сочетанием локативной формы ин-
финитива (на -ṇā̃ t) с уеṇẽ ‛приходить’ и 2) сочетанием причастия совершенного
вида с jāṇẽ ‛уходить’ (ср. хинди). В старом М.я. имелась синтетическая форма
пассива с суффиксом -ij-.
Категория в и д а наиболее последовательно выражается в противопоставле-
нии форм, опирающихся на причастие совершенного вида с аффиксом -l- (пер-
фективное), причастие несовершенного вида с аффиксом -t- (неперфективное), и
«непричастных», т. е. иррелевантных по этому признаку (общий вид) (см. 2.4.0.).
Значение перфективности также присуще так называемым сложноинтенсивным
глаголам (сочетаниям ряда образующих, или векторных, глаголов с деепричасти-
ем совершенного вида значимого глагола), но здесь оно осложнено добавочными
значениями направленности действия, его результативности, насыщенности
и др.; обладая выраженной эмоциональной окраской, эти формы чаще встречают-
ся в разговорной речи (ср. lihiṇẽ ‛писать’, ‛написать’ — lihūn ṭākṇẽ ‛отписаться’,
букв. ‛написав, бросить’).
Категории времени и наклонения проявляются в выборе личных окончаний
синтетических форм или вспомогательных глаголов, входящих в состав аналити-
ческих (см. 2.4.0.).
В р е м е н н ы́ е формы изъявительного наклонения в М.я. образуют более
сложную систему, чем в каком-либо другом из новых индоарийских языков. Они
разделяются на три основных группы: настоящего, прошедшего и будущего.
В настоящем времени различаются формы:

— продолженного (краткое причастие несовершенного вида с вспомогатель-
ным глаголом настоящего времени āhe; его эмфатическая форма, более свойст-
венная разговорному М.я., образуется присоединением того же вспомогательного
глагола к личным формам «настоящего общего»);
— совершенного, или перфекта (личные формы прошедшего общего с āhe);
— обычного (краткое причастие несовершенного вида с вспомогательным гла-
голом asṇẽ в формах настоящего общего — asto и т. д.).
В прошедшем времени различаются формы:
— несовершенного, или имперфекта;
— предпрошедшего, или плюсквамперфекта (образуются присоединением
вспомогательного глагола hoṇẽ в формах прошедшего времени — hotõ и т. д. — к
краткому причастию несовершенного вида и личным формам прошедшего общего);
— прошедшего обычного (синтетические личные формы с первичными окон-
чаниями, соответствующие простым формам сослагательного наклонения хинди
и других новоиндоарийских языков; в разговорном М.я. — сочетание краткого
причастия несовершенного вида с соответствующими формами вспомогательно-
го глагола asṇẽ).
В будущем времени — форма общего вида, образуемая присоединением спе-
цифических окончаний (см. 2.4.0.).
Можно говорить также о формах общего времени:
— несовершенная (причастие несовершенного вида с вторичными окончания-
ми типа I), обычно интерпретируемая как настоящее общее или неопределенное
настоящее;
— совершенная (причастие совершенного вида с вторичными окончаниями
типа II), обычно интерпретируемая как прошедшее общее, или претерит; в на-
стоящем издании определяется как прошедшее совершенное.
В М.я. можно выделить шесть н а к л о н е н и й. Помимо изъявительного в
их число входят повелительное (имеет полную парадигму синтетических личных
форм), предположительное (аналитические формы несовершенного и совершен-
ного вида со вспомогательным глаголом asṇẽ в формах будущего времени — asel
и т. д.), сослагательное, или желательно-предположительное (специфическая об-
щая форма принимает суффикс причастия необходимости -āv- и вторичные
окончания типа III; в образовании аналитических форм участвуют соответст-
вующие формы от asṇẽ), условное (общая форма — от причастия несовершенно-
го вида, но, в отличие от настоящего общего, с окончаниями типа II; аналитиче-
ские — с соответствующими формами от asṇẽ) и условно-предположительное
(синтетическая форма идентична прошедшему общему, аналитические присо-
единяют вспомогательный глагол в форме aslā и т. д.). В разговорном М.я. слож-
ные формы косвенных наклонений малоупотребительны; например, сослагатель-
ное выражается неизменяемой в лице формой на -āvẽ.
Категория п е р е х о д н о с т и находит частичное выражение в уже стира-
ющемся различии двух словоизменительных типов (ныне оно регулярно прояв-
ляется только в формах 1-го и 3-го лица единственного числа прошедшего обыч-
ного и будущего времени):
— I спряжение (непереходные глаголы), которому были свойственны гласные
-е-, -а- в суффиксах непредикативных форм и первичных личных окончаниях;
— II спряжение (переходные глаголы), которому был свойствен гласный -i-.

Кроме того, переходные глаголы, ввиду их объектного согласования, имеют
неполную парадигму личных форм совершенного вида (ср. хинди) и сослага-
тельного наклонения.
С классом переходных смыкаются так называемые к а у з а т и в н ы е глаго-
лы (образуются присоединением к непроизводной основе суффикса -av-, реже
-āv-, -īv-, -vi-), имеющие, как и в других новых индоарийских языках, побуди-
тельное значение и соответствующие валентностные характеристики в том слу-
чае, когда они образованы от исходной переходной основы; если же исходная
основа непереходная, производные с -av- и т. д. имеют по большей части обыч-
ное переходное значение. В этом случае от них теоретически может быть образо-
ван практически неупотребительный вторичный каузатив (суффикс -viv-, -vav-),
например, basṇẽ ‛сидеть’ — basavṇẽ ‛усаживать’ — basvavṇẽ ‛велеть усадить’.
С помощью суффикса -av- (-vav- — с основами на гласный) образуются потен-
циальные глаголы. От каузативных они отличаются тем, что их суффикс не име-
ет варианта -viv-; они употребляются в конструкции с субъектом, оформленным
направительным падежом, ср.:
(1) tyā-lā hẽ kām kar-av-tẽ
он-ДАТ это:СР.ЕД работа:ЕД.ВИН делать-КАУЗ-НАСТ.3ЕД.СР
‛Он может выполнить эту работу’.
(2) mālak kāmgārāñ-cyā-kaḍūn kām kar-viv-to
хозяин:ЕД.ПРЯМ рабочие-АДЪЕКТ-посредством работа:ЕД.ВИН делать-КАУЗ-НАСТ.3ЕД.М
‛Предприниматель выполняет работу силами рабочих’.
2.3.7. В М.я. выделяются следующие семантико-грамматические разряды слов:
имена — существительные, прилагательные (с семантическим подразрядом чис-
лительных), наречия, местоимения (грамматически повторяющие структуру
именных классов), глаголы (включая их регулярные непредикативные, или
именные, формы), служебные слова — послелоги, союзы, частицы (утвердитель-
ные, отрицательные, эмфатические), междометия.
Род Склонение Ед. число Мн. число
прям. п. косв. п. прям. п. косв. п.
М. р. 1 ghoḍā ‛конь’ ghoḍyā ghoḍe ghoḍyā̃
1а rājā ‛раджа’ rājā rāje rаjā̃
2 vāgh ‛тигр’ vāghā vāgh vāghā̃
2а māḷī ‛садовник’ māḷyā māḷī māḷyā
2б sāḍū ‛шурин’ sāḍvā sāḍū sāḍvā̃
Ж. р. 3 ghoḍī ‛кобыла’ ghoḍī ghoḍyā ghoḍyā̃
4 vāṭ ‛путь’ vāṭe vāṭā vāṭā̃
4а śāḷā ‛школа’ śāḷe śāḷā śāḷā̃
4б sāsū ‛свекровь’ sāsve sāsū sāsvā̃
5 bahīṇ ‛сестра’ bahiṇī bahiṇī bahiṇī̃
Ср. р. 6 ghoḍẽ ‛лошадь’ ghoḍyā ghoḍī̃ ghoḍyā̃
7 ghar ‛дом’ gharā gharẽ gharā̃
7а vāsrū̃ ‛теленок’ vāsrā vāsrẽ vāsrā̃
8 motī̃ ‛жемчужина’ motyā motyẽ motyā̃
8а tarū̃ ‛лодка’ tārvā tārvẽ tārvā̃
М. р. 9 cākū ‛нож’ cākū cākū cākū̃
Ж. р. bājū ‛рука’ bājū bājū bājū̃
М. р. 9а kavi ‛поэт’ kavī kavi kavī̃
Ж. р. budhi ‛ум’ buddhī buddhi buddhī̃
Ср. р. 9б guru ‛учитель’ gurū guru gurū̃
Ж. р. vastu ‛вещь’ vastū vastu vastū̃
Ср. р. 10 āte1 ‛тетка’ āte āte āte
П р и м е ч а н и е: Имена на -e, -ai, -o, -au не изменяются.
Изменяемые прилагательные
cāñglā ‛хороший’
Прям. п. Косв. п. Прям. п. Косв. п.
М. р. cāñglā cāñglyā cāñgle cāñglyā
Ж. р. cāñglī cāñglyā cāñglyā cāñglyā
Ср. р. cāñglẽ cāñglyā cāñglī̃ cāñglyā
Личные и возвратные
Падеж 1 л. 2 л. Возвратные
Прям. mī āmhī tū̃ tumhī āраṇ 1 svataḥ
Косв. ma 2 (maj) 3 amhā̃ 4 tu (tuj) tumhā̃ āpṇā svataḥ/svatā̃
Инстр.5 mī̃ (myā̃ ) āтhī̃ tū̃ (tvā̃ ) tumhī̃ āpaṇ svataḥ
тājhā āтcā tujhā tumcā āplā svataḥcā
П р и м е ч а н и я: 1. Во всех своих формах также функционирует как инклюзивное 1-го

лица множественного числа и как почтительное 2-го лица. 2. Местоимения ma, tu сочетаются
только с направительно-объектным послелогом; при остальных послелогах выступает соответ-
ствующее прилагательное в косвенном падеже (например mājhyā-śī̃ ‛со мной’). 3. В скобках —
архаичные формы. 4. При всех послелогах, кроме направительно-объектного, amhā̃ , tumhā̃ ,
āpṇā чередуются с формой косвенного падежа соответствующего прилагательного (āmcyā,
tumcyā, āplyā). 5. Отличается от прямого только в старой орфографии.
Падеж Относительные Вопро- Неопре-
ближнего плана дальнего плана ситель- делен-
м. р. ср. р. ж. р. м. р. ср. р. ж. р. м. р. ср. р. ж. р. ные ные
Ед. число
koṇ koṇī
Прям. hā hẽ hī to tẽ tī jo jẽ jī
kāy kā̃ hĩ
hyā/уā hi/i tyā ti koṇā
Косв. jyā ji koṇā
(hyāj/yāj) (hij/ij) (tyāj) (tij) kaśā
Инстр. koṇī̃
Мн. число
Прям. he hī̃ hyā te tī̃ tyā je jī̃ jyā — —
hyā̃ /yā̃ tyā̃
Косв. jyā̃ — —
(hyāṅj/yāṅj) (tyāṅj)
Указательные Относи- Вопроси- Неопре-
ближнего плана дальнего плана тельные тельные деленные
Указание hyā (уā) tyā jyā
— —
(косв.1) ‛этот’ ‛тот’ ‛который’
kasā kasā-tarī ‛ка-
asā ‛такой’ tasā jasā
Качество ‛какой’ кой-нибудь’
aslā ‛этакий’ taslā jaslā kaslā kaslā-tarī
itkā titkā (kitkā) kiti kityek
Количество ‛такой (по ‛такой (по ко- jitkā ‛какой (по
количеству)’ личеству), тот’ количеству)’ ‛несколько’
Itkāvā ‘такой
Порядок titkāvā jitkāvā (kitvā) koṇtā —
(по порядку)’
evḍhā ‛такой
Размер tevḍhā jevḍhā kevḍhā —
(по размеру)’
П р и м е ч а н и е: 1. Прямой падеж — как у соответствующих субстантивных местоиме-

ний в единственном и множественном числе.
Указательные Относи- Вопроси- Неопре-
ближнего плана дальнего плана тельные тельные деленные
Кратность itpat titpat jitpat kitpat —
Место yethẽ tethẽ jethẽ kothẽ kothẽ
Направление ikḍe tikde jikḍe koṇīkḍe koṇīkḍe
Время ātā̃ (evhā̃ ) tevhā̃ jevhā̃ kevhā̃ (kadhī̃) kadhī̃
Образ действия asā (evī̃) tasā (tevī̃) jаsā (jevī̃) kasa (kevī̃) —
Глагол
Словоиз-
Основные
Наименование Показатель менитель- Примечания
функции
ный класс
Герундий -ṇ + -ẽ сущ. ср. р. субстантивная словарная форма
(имя действия); глагола
компонент гла-
Инфинитив -ū̃ неизм. компонент гла-
—
Супин -āy(ā)/ -āvyā сущ. с субстантивная; имеет две изолиро-
неполной адъективная; ванных формы: на-
парадигмой предикативная правительную (на
(в форме на -сā) -lā) и адъективную
(на -сā); в разговор-
ном языке часто за-
меняет герундий
Причастие -ṇār сущ. именная часть со связкой nāhī̃ обра-
проспективное составного зует регулярную от-
сказуемого рицательную форму
будущего времени
Имя деятеля/ -ṇā + -ā прил. субстантивная;
причастие адъективная
—
несовершенного
вида I
Причастие -āv + -ā прил. предикативная образует форму со-
необходимости слагательного на-
клонения
Причастие -(a)t сущ. предикативная; ад- исторически: непе-
несовершенного вербиальная реходные — на -at,
вида II (краткое) переходные на -īt
(только на письме)
Причастие -(i)t + -ā прил. адъективная исторически: непе-
несовершенного реходные — на -tā,
вида II (полное) переходные — на
-itā (-i- только на
письме)
Причастие -(i)l + -ā1 прил. предикативная исторически: непе-
совершенного реходные — на -l-,
вида -lel-, переходные —
(первичное) на -il-, -ilel- (только
на письме)
Причастие со- -(i)lel + -ā прил. адъективная
вершенного ви- —
да (вторичное)
Деепричастие -(i)tā̃ неизм. адвербиально- сопутствующее дей-
несовершенного предикативная ствие
вида
(первичное)
Деепричастие -(i)tāṅnā неизм. адвербиально- сопутствующее
несовершенного предикативная действие
вида (вторичное) (продолженное)
Деепричастие -ūn неизм. адвербиально- предшествующее
совершенного предикативная действие
вида
П р и м е ч а н и е: 1. Важнейшие случаи нерегулярного образования причастия совершен-
ного вида (приводится только первичная форма): kelā — от karṇẽ ‛делать’, gelā — от jāṇẽ
‛идти’, melā — от marṇẽ ‛умирать’, ālā — от уеṇẽ ‛приходить’, jhālā — от hoṇẽ ‛становиться’,
khāllā — от khāṇẽ ‛есть’, dilā — от deṇẽ ‛давать’, lyālā — от leṇẽ ‛надевать’. Случаи нерегуляр-
ного образования некоторых групп глаголов по типам: nighālā — от nighṇẽ ‛выходить’ и т. п.,
pyālā — от piṇẽ ‛пить’ и т. п., gāylā — от gāṇẽ ‛петь’ и т. п., ghetlā — от gheṇẽ ‛брать’ и т. п.,
mhaṭlā — от mhaṇṇẽ ‛говорить’ и т. п.
Личные формы
Первичные Вторичные
Пове- Прош. Буд. вр. I тип II тип III тип1
лит. обычн. вр. м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
Ед. число
1 л. -ū̃ -ẽ, ī̃ -en, īn -õ -ẽ -ẽ -õ -ẽ -ẽ -ā -ī -ẽ
2 л. -0 -es (-as), -īs -(i)śīl -os -es -ẽs -ās -īs -ẽs -ā(s) -ī(s) -ẽ(s)
3 л. -o -e, -ī -el, -īl -o -e -ẽ -ā -ī -ẽ -ā -ī -ẽ
Мн. число
1 л. -ū̃ -ū̃ -ū̃ -õ -õ -e -yā -ī̃
2 л. -ā -ā̃ -āl -ā̃ -ā̃ -e(t) -yā(t) -ī̃(t)
3 л. -ot -t, -īt -(i)tīl -āt -e -yā -ī̃ -e -yā -ī̃
П р и м е ч а н и е: 1. В окончаниях 2-го лица -s и -t реализуются только при вспомогатель-
ном глаголе аналитических форм непереходных глаголов.
Первичные вспомогательные глаголы (связки)
Настоящее время Прошедшее
утв. ф. отр. ф. утв. ф. отр. ф. время
Ед. число
1 л. āhẽ ‛есть’, nāhī̃ hoy ‛есть’, navhẽ astõ/nastõ 1 hotõ/navhtõ
‛имеюсь’ ‛наличествую’, ‛бываю’/ ‛был, стал’/‛не
‛становлюсь’ ‛не бываю’ был, не стал’
2 л. āhes nāhī̃s hos navhes (окончания (окончания
3 л. āhe nāhī̃ hoy navhe I типа) I типа)
Мн. число
1 л. āhõ(t) nāhī̃ vhõ navhõ/navhe
2 л. āhā̃ (t) nāhī̃ vhā̃ navhā̃
3 л. āhet nāhī̃t hot navhet
П р и м е ч а н и е: 1. Эти, а также все остальные формы вспомогательного глагола asṇẽ
‛быть’ регулярно образуются присоединением вторичных окончаний к соответствующей при-
частной основе.

Форма значащего Вспомогатель-
Основное
глагола ный глагол Примеры
значение
Причастие не- rāhṇẽ продолженное to pahāt rāhilā
сов. в. II (краткое): ‛оставаться’ он смотреть:ПРИЧ.НЕСОВ оста-
глагольная основа ваться:ПРОШ.СОВ
+ a/ī + t ‛Он продолжал смотреть’.
jāṇẽ ‛уходить’ длительно- samp pasrat cāllā
уеṇẽ ‛приходить’ прогрессивное стачка:ПРЯМ расширять-
cālṇẽ ‛идти’ ся.ПРИЧ.НЕСОВ идти:ПРОШ. СОВ
‛Стачка всё разрасталась’.
basṇẽ ‛сидеть’ интенсивно- śikat bas ṇẽ
sutṇẽ ‛пускаться’ продолженное учиться:ПРИЧ.НЕСОВ сидеть:ГЕР
‛упорно учиться’
Причастие сов. в. pāhije ‛нужно’ долженствова- tumhā̃ lā (tumhī̃) yāylā pāhije
(первичное): тельное Вы:ДАТ приходить:СУПИН1
глагольная основа нужно
+ -(i)lā ‛Вам нужно прийти’.
jāṇẽ ‛уходить’ пассивное varṇ uccārile jātāt
звуки:ПРЯМ.МН
произносить:ПРИЧ.СОВ
уходить:НАСТ.ОБЩ.3МН
‛Звуки произносятся’.
Герундий: yeṇẽ ‛приходить’ пассивное dive band ṭhevṇyā̃ t ale
глагольная осно- огни закрытый
ва + -ṇ + -yā̃ t класть:ГЕР.МЕСТН
приходить:ПРОШ.СОВ.3.МН
‛Освещение прекращено’.
Инфинитив: lāgṇẽ ‛прилегать’ начинательное tī raḍū̃ lāglī
глагольная основа она:ПРЯМ плакать:ИНФ
+ -ū̃ (или глаголь- прилегать:ПРОШ.СОВ.3ЕД
ная основа + -āy + разг. tī rāḍāylā lāglī
-lā) она:ПРЯМ плакать:СУПИН
прилегать:ПРОШ.СОВ.3ЕД
‛Она заплакала’.
śakṇẽ ‛мочь’ потенциальное te yaśasvī hoū̃ śaktil
pavṇẽ ‛мочь’ они:ПРЯМ успешные стать:ИНФ
мочь:БУД.ПРОСТ.3МН
‛Они могут добиться успеха’.
icchiṇẽ ‛хотеть’ желательное amhī śravaṇ karū̃ icchitõ
pahṇẽ ‛смотреть’ мы:ПРЯМ слушать:ИНФ
baghṇẽ хотеть:НАСТ.ОБЩ.3МН
‛смотреть’ ‛Мы хотим послушать’.
pāvṇẽ ‛получать’ объективной amhī hā̃ sū̃ pāvlõ
возможности мы:ПРЯМ смеяться:ИНФ
получать:ПРОШ.СОВ.3МН
‛Нам удалось посмеяться’.
Деепричастие yeṇẽ ‛приходить’ возможности, tumhā̃ lā hindī boltā̃ yetẽ kāy?
несов. в. умения вы:ДАТ хинди:ВИН
(первичное): говорить:ДЕЕПР.НЕСОВ
глагольная основа приходить:НАСТ.ОБЩ.3.СР.ЕД ВОПР
+ -(i)tā̃ ‛Вы говорите на хинди?’
Деепричастие cukṇẽ ‛упускать’ комплетивное khāūn cuklā
сов. в.: soḍṇẽ ‛оставлять’ есть:ДЕЕПР.СОВ
глагольная основа упускать:ПРОШ.СОВ.3ЕД.М
+ -ūn ‛закончил есть’
jāṇẽ ‛уходить’ интенсивное1 dūdh piūn ṭāk
yeṇẽ ‛приходить’ молоко:ПРЯМ пить:ДЕЕПР.СОВ
deṇẽ ‛давать’ бросать:ПОВЕЛ.2ЕД
gheṇẽ ‛брать’ ‛Выпей молоко!’
ṭākṇẽ ‛бросать’
ṭhevṇẽ ‛класть’
basṇẽ ‛садиться
paḍṇẽ ‛падать’
П р и м е ч а н и е: 1. Такие сочетания, особенно с jāṇẽ, могут также толковаться как фор-
мы совершенного вида.

2.5.1. Типичная словоформа имени существительного слагается из основы,
присоединяющей флективный показатель общекосвенного падежа, и послелож-
ных аффиксов; между первым и вторыми нередко включается (обязательно или
факультативно) адъективирующий аффикс -cyā- (см. 2.3.4.). Глагольные формы
строятся синтетически и аналитически.
Синтетические формы образуются присоединением к основе либо первичных
личных окончаний (сохраняют остаточное различение двух типов спряжения),
либо аффиксов непредикативных форм, часть которых (на -t-, -l- и -āv-), в свою
очередь, присоединяет вторичные личные окончания.
Аналитические формы слагаются из сочетания причастного компонента (ха-
рактерно, что здесь в совершенном и одной из форм несовершенного вида он со-
храняет личные окончания) и первичного вспомогательного глагола. В разговор-
ном языке система форм такого типа реализуется неполно, причем наиболее
употребительные из них подвергаются стяжению. Для М.я. характерна неполная
симметрия отрицательных и утвердительных форм. Вторичные формы (иначе
трактуемые как сложноглагольные сочетания) образуются путем присоединения
к тем или иным непредикативным формам значащего глагола вторичных вспомо-
гательных глаголов в личной форме.
2.5.2. В современном М.я. словообразование осуществляется путем суффиксации
и словосложения. Исконными являются суффиксы относительных прилагатель-
ных (-ī и др.), имен деятеля (-ā, -уā, -āḍū, -ū и др.), абстрактных существительных
(-āī, -ī, -vā, -vī, -kī и др.), например, sarkār-ī ‛правительственный, государствен-
ный’, kheḷ-ā, kheḷ-yā ‛участник праздника холи’, kheḷ-āḍū ‛член команды’, ‛спорт-
смен’, khā-ū ‛едок’, laḍh-āī ‛борьба, сражение’, lāmb-ī ‛длина’, gar-vā ‛холод’,
thor-vī ‛величие’, māṇus-kī ‛человечность’, ‛вежливость’. Значительное число
продуктивных суффиксов заимствовано из персидского языка (-ī, -dār и др.; осо-
бенно широко используются в новом терминотворчестве), а отчасти из хинди

(-vālā): tel-ī ‛маслодел’, bātmī-dār ‛корреспондент’, dūdh-vālā ‛продавец молока’.
Префиксация развита крайне слабо; среди исконных и заимствованных наибо-
лее употребительны отрицательные префиксы (bin-, а-, nā-, nis-) и санскритские
префиксы качественной оценки (su-, duḥ-); другие санскритские префиксы могут
использоваться при образовании терминов. Особенностью словосложения М.я., в
целом следующего принципам, принятым в хинди, является конечный -е первого
компонента сложных слов (исторически — окончание косвенного падежа муж-
ского и среднего рода). К сложным словам также примыкают широко распро-
страненные повторы и парные сочетания.
2.5.3. М.я. — язык номинативного строя, допускающий эргативную конструк-
цию в формах, включающих причастие совершенного вида или причастие необ-
ходимости от переходных глаголов.
Грамматический порядок слов (для нейтрального стиля) — SOV, субъект мо-
жет быть выражен косвеннопадежной формой (примеры см. ниже). Зависимое
слово предшествует вершине, определение — определяемому (цепочка опреде-
лений выстраивается в порядке возрастания конкретности и существенности пе-
редаваемых ими признаков), предикативный член — связке. Косвенные дополне-
ния предшествуют прямому; обстоятельства образа действия тяготеют к сказуе-
мому, обстоятельства места и времени открывают группу сказуемого или
выносятся в препозицию к субъекту и его определениям, являясь пропозицией
предложению в целом. Тот же порядок соблюдается в отрицательных и вопроси-
тельных предложениях. При общем вопросе и отрицании соответствующие час-
тицы (kāy, kā; nāhī̃) открывают предложение; общий вопрос может также выра-
жаться повышением интонации к концу предложения.
Изменение названного порядка слов является средством экспрессии. Той же це-
ли служат эмфатические частицы (-с ‛именно’, hī, bī ‛также’, ‛даже’, tar ‛-то’ и др.).
Основные типы конструкций простого предложения следующие.
И м е н н а я конструкция, где предикативным членом служат существительное,
прилагательное или их эквиваленты (обычно в сопровождении глагола-связки):
(3) to dhobī āhe
он прачка:ПРЯМ быть:НАСТ.ОБЩ.3ЕД
‛Он — прачка’.
Именная часть сказуемого, выраженная согласуемым адъективом, согласуется
с субъектом:
(4) hī̃ ghar-ẽ cāñglī̃ āhet
этот:МН.СР дом:СР-МН хороший:МН.СР быть:НАСТ. 3МН.СР
‛Эти дома хороши’.
В остальных случаях подлежащее согласуется с глаголом-связкой; как исклю-
чение встречается его согласование с именной частью сказуемого:
(5) hī bahulī ticẽ āvaḍtẽ kheḷṇẽ jālẽ
этот:Ж кукла:Ж.ЕД ее:СР.ЕД любимый:СР.ЕД играть:ГЕР быть:ПРОШ.СОВ.3СР.ЕД
‛Эта кукла стала ее любимой игрушкой’ (букв. ‛любимое развлечение стало’).
П о с е с с и в н а я конструкция. Субъект-обладатель оформлен направитель-
ным послелогом (реже — адъективным) или производными послелогами -javaḷ,
-рāśī̃ ‛у’, ‛близ’; объект обладания оформлен прямым падежом, глагол-связка со-
гласуется с объектом:
(6) tyā-lā guru navhtā
он-ДАТ учитель:ПРЯМ быть:ОТР.ПРОШ.3ЕД.М
‛У него не было наставника’.
(7) ma-lā tāp ālā āhe
я-ДАТ жар:М.ЕД.ПРЯМ приходить:НАСТ.СОВ.3ЕД.М быть:НАСТ.3ЕД.М
‛У меня жар’.
А к т и в н а я (общеглагольная) конструкция имеет три реализации:
— номинативная, или субъектная, употребляется с непереходными глаголами,
а также с переходными во всех формах, кроме производных от причастия совер-
шенного вида и причастия необходимости (включая адъективную форму супи-
на); субъект офомлен прямым падежом, глагол-сказуемое согласуется с ним:
(8) mulī baslī
дочка:Ж.ЕД .ПРЯМ сидеть:ПРОШ.СОВ.3ЕД.Ж
‛Дочка села’.
(9) mī patr lihītāhẽ
я:ПРЯМ письмо:ПРЯМ.СР.ЕД писать:НАСТ.ПРОДОЛЖ.1ЕД
‛Я пишу письмо’.
— эргативная объектная употребляется с производными от причастия совер-
шенного вида и причастия необходимости (включая адъективную форму супина)
формами переходного глагола; субъект оформлен послелогом с инструменталь-
ным значением, объект — прямым падежом; глагол согласуется с объектом:
(10) mī̃ don bāуkā pāhilyā
я:ИНСТР два женщина:ПРЯМ.МН.Ж видеть:ПРОШ.СОВ.3МН.Ж
‛Я увидел двух женщин’.
— эргативная нейтральная употребляется с производными от причастия со-
вершенного вида и причастия необходимости (включая адъективную форму су-
пина) формами переходного глагола; субъект оформлен послелогом с инстру-
ментальным значением, прямой объект отсутствует или оформлен направитель-
ным послелогом; глагол принимает несогласованную форму 3-го лица
единственного числа среднего рода:
(11) tyā-nẽ ti-lā pāhilẽ
он-ИНСТР она-ДАТ видеть:ПРОШ.СОВ.3ЕД.СР
‛Он увидел ее’.
В эргативной конструкции возможно сохранение частичного согласования
глагола с субъектом, если последний выражен местоимением 2-го лица, ср. (12),
где имеется согласование с объектом по роду и числу, с субъектом — по лицу:
(12) tū̃ pustkẽ vāclī̃s
ты:ИНСТР книга:СР.МН читать:ПРОШ.СОВ.2МН.СР
‛Ты прочел книги’.
П а с с и в н а я конструкция. Для нее характерно отсутствие субъекта; объект
оформляется либо прямым падежом, либо косвенным на -lā. В первом случае
вспомогательный глагол согласуется c объектом, во втором — имеет нейтраль-

ную форму (3-го лица единственного числа среднего рода).
П о т е н ц и а л ь н а я конструкция. Субъект оформляется косвенным паде-
жом, а также направительным или инструментальным послелогом (личные ме-
стоимения могут присоединять инструментальный послелог и к адъективной
форме); сказуемое выражено потенциальным глаголом, согласующимся с пря-
мым дополнением, а при отсутствии такового принимающим нейтральную фор-
му. Кроме того, сказуемое может выражаться герундием с прилагательным śakya
‛возможный’, ср.:
(13) mа-lā (mājhyā-nẽ, mājhyā-cyā-nẽ) he
я-ДАТ мой:ОБЩЕКОСВ-ИНСТР мой:ОБЩЕКОСВ-АДЪЕКТ-ИНСТР этот:СР.ЕД
kām karavtẽ
дело:СР.ЕД.ПРЯМ делать:ПОТЕН.НАСТ.ОБЩ.3ЕД.СР
‛Я могу сделать это дело’.
(14) tya-lā tethẽ jāṇẽ śakya nāhī̃
он-ДАТ туда идти:ГЕР мочь:НАСТ.ОБЩ.3ЕД ОТР
‛Он не может туда идти’.
Конструкция д о л ж е н с т в о в а н и я сходна с предыдущей; сказуемое вы-
ражено сочетанием причастия совершенного вида или направительной формы су-
пина с дефектным глаголом pāhije ‛нужно’ или притяжательной формой супина, ср.:
(15) tyā-nẽ (tyā-lā) gelẽ pāhije
он-ИНСТР он-ДАТ уходить:ПРИЧ.СОВ. ЕД.СР нужно
‛Он должен уйти’.
(16) ovyā mulīnī̃ mhaṇācyā
гимн:МН.Ж дочь:ИНСТР.МН произносить:СУПИН2.МН.Ж
‛Декламировать гимны надлежит дочерям’.
2.5.4. Важнейшим средством распространения предложений в М.я. служат
обороты с неличной формой глагола. Непредикативная форма глагола, с помо-
щью которой строится оборот, управляет подчиненными ей членами, в свою оче-
редь, оформляясь как самостоятельный член предложения. Такие обороты заме-
няют многие типы придаточных предложений — времени, причины, цели и др.
Особенно употребительны обороты с деепричастиями несовершенного и совер-
шенного вида, причастиями совершенного вида, герундием, именем деятеля и
притяжательной формой супина; часто имеют субъект, отличный от субъекта
главного предложения:
(17) tyā-lā yethẽ yeūn kitī divas
он-ДАТ сюда приезжать:ДЕЕПР.СОВ сколько день:МН.М
jhāle?
становиться:ПРОШ.СОВ.3МН.М
‛Сколько дней прошло, как он сюда приехал?’ (букв. ‛ему сюда приехав…’)
(18) to jāṇyā-pūrvī̃
он:ПРЯМ уходить:ГЕР-до
‛до его отхода’
Сложносочиненные предложения строятся соположением простых как с по-

мощью союзов (āṇī, va, tathā ‛и’; paṇ paraṅtu, kiṅtu ‛но’; agar, kiṁvā, athvā ‛или’),
так и бессоюзно. Сложноподчиненные предложения представлены рядом типов,
среди которых обычно выделяются:
1) предложения с придаточными относительными, вводимыми (обычно в пре-
позиции к главному) относительным местоименным союзом; в главном предло-
жении с придаточным обычно соотносится указательное местоимение;
2) предложения с придаточными непосредственного следования, вводимыми
(в постпозиции к главному) союзом kī̃ или бессоюзно:
(19) ek dukkh alẽ kī̃ tyācā pāthopāth
один беда:ПРЯМ.Ж.ЕД пришла так/что его:СР.ЕД после
ānakhi yāyacī-c
другая приходить:СУПИН2-УСИЛИТ
‛Пришла одна беда, так за ней и другая должна явиться’.
2.6.0. В словаре М.я. представлены те же слои лексики, что и в других новых
индоарийских языках. Наряду с исконной лексикой (тадбхава) широко употреби-
тельна санскритская, заимствование которой началось еще в раннем М.я. и про-
должалось в ходе всей истории языка, особенно усилившись в нашу эпоху (тра-
диционная орфография санскритизмов выдерживается здесь не так строго, как в
хинди, отражая некоторые фонологические и морфонологические особенно-
сти — см. 2.1.2., 2.1.3.). В среднемаратхский период обильно заимствовалась
персидская (а также опосредованная персидским языком арабская) лексика, со-
храняющаяся и поныне. Конец XIX в. — первая половина XX в. отмечены широ-
ким проникновением в М.я. англицизмов. Характерной особенностью М.я. явля-
ется наличие в нем существенной группы заимствований из языков доарийского
населения Индии (дравидийских, мунда и др.), многие из которых относятся к
базовой лексике: doḷā ‛глаз’, akkā ‛старшая сестра’, aṇṇā ‛брат’. В этой группе
слов много названий растений и животных: uḍīd ‛фасоль’, mugūs ‛мангуст’.
2.7.0. О системе диалектов М.я. см. 1.2.1. Специальной характеристики заслу-
живает южный конкани, обособившийся от М.я. в период португальского прав-
ления в Гоа, когда его стали записывать латиницей и письмом каннада и на нем
начала развиваться литература. В сопоставлении со стандартным М.я. конкани
интересен рядом архаических черт. Описание этого идиома см. в статье «Конка-
ни язык» в наст. издании.
Бархударова Л.А. Падежные формы в Кузнецов Б.И. Глагольные имена языка ма-
функции подлежащего и дополнения в марат- ратхи. М., 1978.
хи // Индийская и иранская филология: Во- Bhagvat Sh.V. Phonemic Frequencies in Mara-
просы грамматики. М., 1976. thi and Their Relation to Devising a
Глушкова И.П. Фонетическая парадигмати- Speed-script. Poona, 1961.
ка и синтагматика языка маратхи: Дис. ... Bloch J. La formation de la langue marathe.
канд. филол. наук. М., 1980 (МГУ). Paris, 1920.
Катенина Т.Е. Очерк грамматики языка Ghatage A.M. A Survey of Marathi Dialects.
маратхи. М., 1963. Bombay, 1963, pt. I: Koṅkani of the South Kanara;
Катенина Т.Е. Язык маратхи. М., 1963. 1965, pt. II: Kudālī; 1966, pt. III: Kuṇabī of Ma-
had; 1967, pt. IV: Cochin; 1968, pt. V: Koṅkaṇī Lambert H.M. Marathi Language Course. L.,
of Kankon; 1970, pt. VI: Marathi of Kasargod; 1943.
1969, pt. VII: Wārlī of Thana. Master A. A Grammar of Old Marathi. Oxford,
Ghatage A.M. The Present Tense in Some 1964.
Marathi Dialects // Studies in Indian Linguistics. Navalkar G.R. Marathi Grammar. 3rd ed.
Poona; Annamalainagar, 1968. Bombay, 1894.
Dāmle M.K. Śāstrīya marāṭhī vyākaraṇ. Puṇe, Molesworth J.T. A Dictionary, Marathi and
1966. English. 2nd ed. Bombay, 1857.
Godbole Kr.Sh. A New Grammar of the Mara- Navalkar G.R. The Student’s Marathi Gram-
thi Language. Bombay, 1874. mar. Poona, 1925.
Grierson G.A. (ed.). Linguistic Survey of India. Padmanji B. A Compendium of Molesworth’s
Vol. VII: Indo-Aryan Languages. Southern Group: Marathi and English Dictionary. Bombay, 1863.
Specimens of the Marathi Language. Calcutta, 1905. Padmanji B. A Comprehensive Dictionary,
Katre S.M. The Formation of Koṅkaṇī. Poona, English and Marathi. 3rd ed. Bombay, 1889.
1966. Pandharipande, R.V. Marathi. L.; N. Y., 1997.
Kavadi N.В., Southworth F.O. Spoken Mara-
Pandharipande, R.V. Marathi // The Indo-
thi. Philadelphia, 1965, book I.
Aryan Languages / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain.
Keḷkar A.R. The Category of Case in Marathi.
L.; N. Y., 2007 [1st ed. 2003].
A Study in Method // Indian Linguistics, 1959,
Southworth F.C. The Marathi Verbal Se-
vol. II (Turner Jubilee vol.).
quences and Their Co-occurences // Language,
Keḷkar G.H. Marāṭhī vyākaraṇācī mūltattve.
Puṇe, 1966. 1961, vol. 37.
Дж. Петерсон
1
КОНКАНИ ЯЗЫК

1.1.1. Самоназвание, используемое большинством носителей — конкни [kɔ̃kɳi],
по названию региона Конкан в штате Гоа. Р.В. Миранда отмечает, что в колони-
альный период португальцы называли этот язык канарим [kanarĩ]. Дело в том, что
когда в начале XVI в. португальцы прибыли в этот регион, для местного языка
использовался алфавит каннада; таким образом португальцы приняли конкани за
дравидийский язык каннада.
1.1.2. Самый близкий родственный конкани (К.я.) язык — маратхи. Во всех
классификациях оба языка относятся к южной подгруппе новых индоарийских
языков. К.я. также совпадет по ряду характерных особенностей с гуджарати.
Р. Гордон выделяет следующие идиомы в подгруппе конкани: каткари, конкани,
гоанский конкани, кукна, пхудаги, самведи и варли. Термин «конкани» применя-
ется, таким образом, и к подгруппе в целом, и к разновидности конкани, быту-
ющей на побережье штата Махараштра. В этой статье под «конкани» понимается
гоанский конкани в терминах Р. Гордона.
1.1.3. На К.я. говорят на западном побережье Индии — от штата Гоа на севере
(некоторые носители живут и в Мумбаи) до г. Кочин на юге. Это основной язык
1
Автор выражает признательность Роки Миранде, консультациями которого он пользовал-
ся при написании этой статьи.
Дж. Петерсон. Конкани язык 617
штата Гоа, см. 1.3.1. Согласно двум последним переписям населения Индии, чис-
ло носителей К.я. составляло в 1991 г. 1 760 607 чел., а в 2001 г. — 2 489 015 чел.,
причем в 2001 г. 30,9% из них проживали в штате Гоа, почти столько
же (30,85%) — в штате Карнатака, 26,4% — в штате Махараштра; в штатах Гуд-
жарат и Керала зарегистрированы 7,6% и 2,5% носителей К.я. соответственно
(статистические данные на 2001 г. приведены редакцией). Менее значительные
группы носителей К.я. проживают в других, примущественно южных, штатах и
на союзных территориях Индии. В работе Р. Гордона количество носителей К.я.
на 2000 г. оценивается в 3 632 174 чел. в Индии и 3 636 074 чел. во всем мире.
1.2.1. О диалектах см. 2.7.0.
1.3.1. С 1987 г. К.я. является единственным официальным языком штата Гоа, а
в 1992 г. он был включен в Восьмое приложение к Конституции Индии. К.я. ис-
пользуется в школах Гоа (см. 1.3.3.) и наряду с английским в административном
управлении. Как отмечает Р.В. Миранда, согласно переписи населения Индии
1981 г., 68,4% носителей К.я. были многоязычны, используя также малаялам
(штат Керала), каннада и/или тулу (штат Карнатака), маратхи (штат Махараштра)
и «базарный» хинди в г. Мумбаи.
1.3.2. По мнению Р.В. Миранды, индусский гоанский диалект де факто утвер-
дился в качестве стандартного в штате Гоа. Варде Валауликар, также известный как
Шеной Гоембаб (1877–1946), считается основателем литературной традиции на К.я.
Художественные произведения на индусском гоанском более совершенны по срав-
нению с текстами на других разновидностях К.я., например, на христианских диа-
лектах. Таким образом, можно считать, что индусский гоанский выступает в роли
стандартного диалекта литературы, образования и административного управления.
1.3.3. Индусский гоанский служит в Гоа языком обучения в школах, на нем
публикуются учебники и пособия. К.я. изучается в Университете Гоа. В штате
Керала К.я. начали преподавать в начальной школе.
1.4.0. К.я. использует как минимум четыре разных типа письменности. В Гоа
индусы, как правило, используют деванагари, а христиане — латиницу. Девана-
гари также используется в штате Махараштра, в Карнатаке — алфавит каннада, а
в штате Керала — алфавит малаялам.
1.5.0. Краткая периодизация истории языка. Историю К.я. можно проследить
только с начала XVI в., т. е. после прибытия в Гоа португальцев. На основании
данных Р.В. Миранды в ней можно выделить два периода — ранний и новый К.я.
Ранний К.я. документирован начиная с появления португальцев. Христианские
миссионеры были авторами первых грамматик и словарей всех новых индоарий-
ских языков. В этот период на К.я. был написан ряд религиозных трактатов.
К этому же времени относятся самые ранние памятники индуистской традиции
на К.я. — версии эпосов «Рамаяна» и «Махабхарата», записанные латиницей.
Португальские власти были, однако, менее терпимы к местному языку, и пе-
риод жесткого подавления К.я. продолжался почти два века. На К.я. повлияла не
только агрессивная языковая политика: эдикт инквизиции 1736 г. вынудил мно-
гих индусов бежать в соседние области — Карнатаку, Махараштру и даже Кера-
лу и тем самым способствовал распространению К.я.
По мнению Р.В. Миранды, с морфологической и синтаксической точки зрения

различия между ранним и новым К.я. незначительны. С изгнанием португальцев
в 1961 г. начался новый этап в развитии К.я. (см. 1.3.1.–1.3.3.). Этот период ха-
рактеризуется «индианизацией» языка и постепенным очищением К.я. от черт,
появившихся под влиянием португальского (см. 1.6.0.).
1.6.0. По мнению Р.В. Миранды, а также М.В. Надкарни, на К.я., распростра-
ненный в штате Карнатака, существенное влияние, особенно в области синтакси-
са, оказывает язык каннада. Португальский язык оказал слабое влияние на К.я.,
основном в области лексических заимствований в христианских диалектах Гоа,
см. 2.6.0. Другие контактные черты, возникшие в период португальского правле-
ния, как, например, порядок слов, в настоящее время или совсем исчезли, или на-
ходятся на периферии языка.
2.0.0. Этот грамматический очерк основан на описании М. Альмейды. В нем
представлены две основных разновидности К.я. — стандартный индусский гоан-
ский и христианский диалект центрального побережья штата Карнатака (на ны-
нешний день это самый хорошо документированный диалект с морфонологиче-
ской и синтаксической точки зрения). Морфосинтаксические различия между
этими двумя диалектами незначительны. Все примеры даны в соответствии с
описанием (за исключением унифицированных глосс и перевода).
2.1.1. В работе Р.В. Миранды представлен следующий инвентарь гласных фо-
нем (фонемы в скобках взяты из описания М. Альмейды).
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый e ẽ ə ə̃ (ɵ ɵ̃) oõ
Средний открытый ε ɛ̃ ʌ ʌ̃ ɔ ɔ̃
М. Альмейда считает, что долгие и краткие /i/ ~ /iː/, /u/ ~ /uː/ и /ɑ/ ~ /ɑː/, как и
их назализованные корреляты, противопоставлены фонологически. Однако все
приведенные им примеры на долгие гласные представляют собой односложные
слова, а при присоединении к ним суффиксов гласный корня сокращается, см.
2.1.3. Таким образом, предположение о том, что долгота гласных не является фо-
нологическим признаком в К.я., высказанное Р.В. Мирандой, представляется бо-
лее обоснованным. (Однако в примерах, заимствованных из описания
М. Альмейды, диакритические обозначения долгих гласных сохранены.) Фоно-
логические системы гласных, представленные в этих двух работах, различаются
также тем, что в описании Р.В. Миранды по подъему противопоставляются глас-
ные среднего ряда /ə/ ~ /ʌ/, тогда как М. Альмейда только гласный /ɵ/ выделяет
как фонему, а [ʌ] считает аллофоном /a/.
Дифтонги, каждый из которых имеет также назализованный коррелят, представ-
лены в таблице как в работе М. Альмейды (с незначительными изменениями).
Дифтонги
i u
i — iu̯
u ui̯ —
ɵ ɵi̯ ɵu̯
a ai̯ au̯
o oi̯ ou̯
Согласные
По способу
образования Губ- палато- Средне- Задне- Глот-
ные зуб- ретро- альвео- язычные язычные тальные
ные флексные
лярные
Гл.
Придых. th ʈʰ kʰ
Взрывные
Непридых. b d ɖ g
Зв.
Шумные
Непридых. ts (ʧ)
Гл.
Аффри- Придых. tsʰ (ʧh)
каты Непридых. dz (ʤ)
Зв.
Придых. dzʰ (ʤh)
Гл. f s ʃ h
Фрика-
тивные Непридых. v
Зв.
Придых. vh
Носовые
Придых. mh nh
Сонорные
Боковые
Придых. lh
Глайды j
Все смычные согласные противопоставляются по глухости/звонкости и, за ис-

ключением p, по придыхательности/непридыхательности. Фонема f исторически
восходит к *ph, и в речи иногда встречается звук [ph].
Придыхание в К.я. встречается обычно только в начальной позиции, а в заим-
ствованиях при тщательном произношении может быть различимо также в ин-
тервокальной позиции. В конечной позиции придыхание не отмечено.
В исследовании Р.В. Миранды почти для всех согласных также постулируется
фонологическое различие по палатализованности/непалатализованности, однако мы
вслед за М. Альмейдой считаем палатализацию согласных результатом сочета-
ния согласного с глайдом j. Этот вопрос требует дополнительного исследования.
Примеры фонологических противопоставлений (из работы М. Альмейды).

Г л а с н ы е. Неназализованные: peɖ ‛костлявая рыба’ — pεɖ ‛подножие’, tor
‛башня’ — tɔr ‛зеленое манго’; чистые — назализованные: а:t ‛анона’ (тропиче-
ский фрукт) — ã:t ‛внутренности’, i:d ‛мусульманский праздник’ — ĩ:d ‛саговая
пальма’, ū:ɖ ‛прыгать’ — ũ:ɖ ‛сердце’, peɖ ‛костлявая рыба’ — pẽɖ ‛жмых’, pεdɔ
‛пеон’ — pɛ̃dɔ ‛фаланга краба’, pɵt ‛еда’ — pɵ̃t ‛пари’.
Д и ф т о н г и: pɵili ‛первый’ — paili ‛мера’, pauli ‛25 пайс’ (пайса — одна со-
тая рупии) — pouli ‛оболочка плода арековой пальмы’.
С о г л а с н ы е: pa:r ‛косточка манго’ — ta:r ‛проволока’ — ka:r ‛автомо-
биль’ — ʈa:r ‛смола’ — sa:r ‛суть’ — ʃa:r ‛город’ — fa:r ‛удар’ — ha:r ‛пораже-
ние’, ba:g ‛сад’ — ga:g ‛заикание’ — va:g ‛тигр’ — ja:g ‛пробуждение’, vha:ɳ
‛сандал’ — lhan ‛маленький’, mi:t ‛предел’ — ni:t ‛справедливость’, kɔlɔ ‛лиса’ —
kɔrɔ ‛грубый’, kaɳi ‛рассказ’ — kaɭi ‛черная’ — kaɽi ‛палка’, urɵi ‛спасать’ — uɽɵi
‛бросать’, lai ‛применять’ — lhai ‛попкорн’, palɔ ‛листья’ — paɭɔ ‛ответ’, tɵr ‛то’
(союз) — thɵr ‛тип’, dɵr ‛судьба’ — dhɵr ‛держать’, jɵr ‛если’ — jhɵr ‛весна’.
Долгота согласных имеет фонологический статус для p, t, ʈ, k, d, ɖ, m, n, ɳ, s, ʃ,
c, č, j, l, ɭ: sɵtɔ ‛дубина’ — sɵttɔ ‛лотерея’, mhuɳi ‛низкий табурет’ — mhuɳɳi
‛пословица’, khɵɖɔ ‛наручники’ — khɵɖɖɔ ‛лысый’.
Фонологический статус палатальных аффрикат сомнителен, так как они обыч-
но встречаются перед передними гласными среднего и верхнего подъема (см.
2.1.3.). Однако есть несколько примеров палатальных перед гласными среднего и
заднего ряда нижнего подъема, что говорит в пользу их фонемного статуса: tsa:r
‛кожура плода’ — tʃa:r ‛четыре’, atsʌr ‛суеверие’ — atʃʌari ‛плотник’, a:dz
‛сегодня’ — ra:dʒ ‛княжество’.
2.1.2. Описание просодии и позиционной реализации фонем дается по работе
М. Альмейды.
Ударение в К.я. нефонематично, его позиция зависит от последовательности
слогов сильного и слабого типа в фонологическом слове. В данной статье рас-
сматриваются только простые дву- и трехсложные слова. Если в двусложном
слове оба слога либо слабые, либо сильные, то ударение падает на последний
слог; если один из слогов сильный — ударение падает на него: pa.ʹkɔ ‛летучая
мышь’, u.ʹɖi ‛прыгать’, ʹkhar.vi ‛рыбак’, ma.ʹnai ‛работник’, ʹpau.lɔ ‛прибывший’,
ʹmas.ɭi ‛рыба’.
Если в трехсложных словах средний слог является сильным, на него падает
ударение; последний слог получает вторичное ударение: ghi.ʹrɵi. ta ‛двигается’.
ʹ
Если первый и третий слоги одинаковые, то третий получает первичное, а пер-
вый — вторичное ударение: a.va.ʹɭo ‛крыжовник’, sɵu.ka.ʹsai ‛тихий, мирный’.
ʹ ʹ
Если только первый или только последний слог является сильным, на него падает
первичное ударение, другой слог получает вторичное ударение: ʹghɵɖ.gɵ. ɖɔ
ʹ
‛гром’, ʹsam.bar. ɖɔ ‛коробка для пряностей’, e.li.ʹsãu ‛выборы’, rɵ.gɵɖ.ʹtai ‛(ты)
ʹ ʹ ʹ
массируешь’.
2.1.3. Гармония гласных встречается только в пределах корня и флексий, но не
распространяется на послелоги, отрицания, усилительные частицы и, возможно,
даже на некоторые деривационные аффиксы. Сфера действия гармонии гласных
и ударения будет обозначаться термином «фонологическое слово». Принцип
действия гармонии гласных: гласный нижне-среднего подъема переходит в глас-
ный верхнего ряда среднего подъема, если последующий слог содержит гласный
среднего или верхнего подъема: прям. п. ед. ч. м. р. mɔʈɔ ‛жирный’, мн. ч. м. р.
mɔʈε, ед. ч. ж. р. moʈi, мн. ч. ж. р. moʈjo (< *moʈio); прям. п. ед. ч. м. р. čεɖɔ
‛мальчик’, ‛проститутка’, мн. ч. м. р. čεɖɛ, ед. ч. ж. р. čeɖi, мн. ч. ж. р. čeɖjo (< *čeɖio).
Фонемы v и j подчиняются гармонии гласных так же, как u и i, но с одним ог-
раничением: [j] ведет себя как гласный верхнего подъема, если он является ре-
зультатом взаимодействия исходного [i] с последующим гласным: ср. прош. вр.
ед. ч. м. р. [mεlɛ] ‛умер’, мн. ч. м. р. [mεljat] ([j] < [ɛ] + [a]), но ед. ч. ж. р. [meli],
мн. ч. ж. р. [meljo] ([j] < [i] + [o]).
Слова, которые различаются только корневым гласным среднего подъема, не
подчиняются гармонии гласных: mɔɖ ‛разбиваться’ — moɖ ‛разбивать’.
Долгие гласные, долгота которых нефонологична, встречаются только в одно-
сложных словах в закрытом слоге и переходят в краткие, когда слово становится
двусложным при присоединении к нему флексий: pi:k ‛урожай’ — pikã ‛урожаи’,
ku:ɖ ‛тело’ — kuɖi ‛тела́’.
Фонемы i и u перед гласным реализуются как полугласные: raɳi ‛королева’ +
мн. ч. -o > raɳjo, natu ‛внук’ + дат. п. -ak > natwak.
Дентальные аффрикаты c [ts], ch [tsh], j [dz], jh [dzh] реализуются как палаталь-
ные č [tʃ], čh [tʃh], ǰ [dʒ], ǰh [dʒh] перед гласными переднего ряда среднего и верх-
него подъема и перед [j]: ср. [dzalɔ] ‛он стал’, [lɵdz] ‛стыд’, [adzɔ] ‛дедушка’, но
[dʒivɔ] ‛живущий’, [tudʒi] ‛твой’, [radʒi] ‛согласный (с чем-нибудь, кем-нибудь)’.
[s] встречается, как правило, перед гласными заднего ряда нижнего и среднего
подъема, перед другими гласными он реализуется как [ʃ]. Ср. прям. п. ед. ч. ж. р.
[bhas] ‛язык’, мн. ч. [bhaso], но косв. п. ед. ч. [bhaʃe]. В некоторых позициях, одна-
ко, могут встречаться оба варианта, ср. [asa] ‛он(а) есть’ — [aʃa] ‛надежда’, [sa:r]
‛суть’ — [ʃa:r] ‛город’ и т. д.
2.1.4. В К.я. любой слог содержит вокалическое ядро (в том числе и дифтонги).
CV — наиболее распространенная структура слога, также встречаются слоги
CVC, VC и V: a.ga ‛господин’, a.bak ‛дедушке’, bhau ‛брат’, bhaiɳ ‛сестра’. Слоги
CVCC и VCC встречаются редко.
Слоги делятся на сильные и слабые, от их соотношения по силе зависит место
ударения в слове, см. 2.1.2. Cогласно точке зрения М. Альмейды, cильные слоги
содержат долгий гласный, дифтонг или краткий гласный за которым следует
консонантный кластер, завершающий слог, или консонантный кластер, вклю-
чающий конечный согласный этого слога и начальный согласный следующего
слога. Слабые слоги содержат краткий гласный, за которым в пределах данного
слова не следует консонантный кластер.
2.2.1. О фонологической структуре морфемы и слова в К.я. нет данных.
2.2.2. Вопрос о фонологических противопоставлениях морфологических еди-
ниц и категорий в К.я. не изучен.
2.2.3. Аблаут в К.я. непродуктивен. Изменение качества гласного корня, или
внутренняя модификация (в терминологии М. Альмейды), служит для обозначения
категорий числа, переходности, а также некоторых семантических противопостав-
лений. Например, число: [por] ‛ребенок’ — [pɔr] ‛дети’, [cor] ‛вор’ — [cɔr] ‛воры’;
переходность: [mɵr] ‛умирать’ — [mar] ‛убивать’, [mɔɖ] ‛ломаться’ — [moɖ]
‛ломать’; плод — дерево: [bɔr] ‛ягода’ — [bor] ‛ягодный куст’, [pεr] ‛гуава’ — [per]
‛дерево гуавы’. Аблаут может сопровождаться другими чередованиями, напри-
мер, изменением конечного согласного: [suʈ] ‛ослабляться’ — [soɖ] ‛ослаблять’.
Следующие глаголы стандартного индусского гоанского имеют нерегулярные
формы в эргативной конструкции (см. 2.5.3.): yε ‛приходить’ — ai, vʌcʌ ‛идти’ —
gε, mʌrʌ ‛умирать’ — mε, vhʌrʌ — vhε ‛нести’, kəri ‛делать, производить’ — kε
(ср. работу М. Альмейды где дается несколько иной список форм в христианском
диалекте К.я. в штате Карнатака).
К.я. в значительной мере агглютинативный язык, хотя в нем присутствуоют и
явления фузии, например: лицо, число и род глагола, а также число, род и падеж
существительного выражаются кумулятивно одной морфемой. Бо́льшая часть ут-
вердительных глагольных форм выражается синтетически, отрицательные гла-
гольные формы — аналитически, см. 2.3.6.
2.3.1. Части речи в К.я. определяются по морфосинтаксическим признакам, но
отдельные вопросы их таксономии требуют более детального исследования. Не-
которые аффиксы употребляются и с именами, и с глаголами. Например, суф-
фикс -cɔ образует посессивные прилагательные и другие дериваты от имен, а
также встречается с нефинитными глагольными формами. В этой статье такие
аффиксы будут считаться омофоничными, хотя они связаны между собой этимо-
логически.
Существительные могут выступать в качестве подлежащего, дополнения и об-
стоятельства, они маркируются показателями рода, числа и падежа. Категория
падежа отличает существительное, прилагательное и местоимение от других час-
тей речи. У глаголов различаются финитные и нефинитные формы. Финитные
формы, выступающие как сказуемое, могут принимать показатели временны́х
значений, числа, лица и рода. Наречия могут относиться к глаголу, прилагатель-
ному, другому наречию, а также предложению в целом. В функции наречия так-
же могут выступать имена (именные группы) в форме косвенных падежей или
прилагательные, см. 2.3.4.
Послелог управляет именной группой; многие послелоги совпадают по форме
с союзами, см. 2.3.7.
Класс частиц включает разнообразные энклитические показатели, такие как
маркер фокуса (2.3.6.), вопросительные и вокативные частицы (2.3.7.).
2.3.2. Все существительные в К.я. относятся к одному из трех р о д о в —
мужскому, женскому или среднему. У одушевленных существительных грамма-
тический род обычно соотносится с полом: м. р. bapui ‛отец’, bhau ‛брат’, ж. р.
avɵi ‛мать’, bhaiɳ ‛сестра’. Часть лексем, относящихся к терминам родства или
названиям животных, использует одну и ту же основу для мужского и женского
рода: ajɔ ‛дедушка’ — aǰi ‛бабушка’, paɖɔ ‛вол’ — paɖi ‛телка’, bɵkɖɔ ‛козел’ —
bɵkɖi ‛коза’, kɔlɔ ‛лис’ — koli ‛лисица’.
Существительные, обозначающие лиц мужского пола, последовательно отно-
сятся к мужскому роду, однако лица женского пола часто обозначаются сущест-
вительными среднего рода, особенно когда речь идет о женщинах низших соци-
альных слоев: м. р. bhurgɔ ‛мальчик’ — ср. р. bhurgɛ̃ ‛девочка’, м. р. camar ‛ко-
жевник’ — ср. р. camarlɛ̃ ‛кожевница’.
У неодушевленных существительных мужской или средний род может обо-

значать больший размер, а женский род — меньший: м. р. fãʈɔ ‛ветка’ — ж. р. fãʈi
‛веточка’, м. р. nɵɭ ‛трубка’ — ж. р. nɵɭi ‛трубочка’, ср. р. dalɛ̃ ‛корзина’ — ж. р.
dali ‛цветочная корзинка’, ср. р. pɔtɛ̃ ‛сумка’ — ж. р. poti ‛сумочка’.
Имена мужского рода часто оканчиваются на -ɔ, женского — на -i, среднего —
на -ɛ̃; однако не все они имеют такие окончания — существительные, оканчи-
вающиеся на согласный, могут относиться к любому роду: м. р. maɖ ‛кокосовое
дерево’, ж. р. vat ‛фитиль’, ср. р. jhaɖ ‛дерево’. Прилагательные согласуются с
существительным по роду: м. р. bɵrɔ ghɔɖɔ ‛хороший жеребец’, ж. р. bɵri ghɔɖi
‛хорошая кобыла’, ср. р. bɵrɛ̃ ghɔɖɛ̃ ‛хороший жеребенок’.
В именных группах прилагательные употребляются в среднем роде. Это отно-
сится и к глагольному маркированию (см. 2.5.3.).
(1) pai ani mãi ai-l-ĩ
отец и мать приходить-ПРОШ-3СР.МН
‛Отец и мать пришли’.
Интересно, что многие заимствованные португальские слова женского рода,
оканчивающиеся на -a, были интерпретированы как имена среднего рода, а окон-
чание -a — как показатель косвенного падежа: fest ‛праздник’ (порт. festa), mis
‛месса’ (порт. missa).
2.3.3. Все существительные и финитные глаголы могут принимать показатели
единственного или множественного ч и с л а. Прилагательное согласуется по
числу с определяемым существительным.
Форму количественных числительных в К.я., как и в большинстве индоарий-
ских языков, трудно предсказать. М. Альмейда считает, что числительные, унас-
ледованные из средних индоарийских языков, регулярно употребляются только
от одного до пятидесяти, тогда как числительные до девяноста девяти, как пра-
вило, заменяются конструкциями типа «пятьдесят и два».
Количественные числительные: ek ‛один’, don ‛два’, tiːn ‛три’, čaːr ‛четыре’,
pãːc ‛пять’, sɵu ‛шесть’ (станд. sa), saːt ‛семь’, aːʈ ‛восемь’, nɵu ‛девять’ (станд.
ɳau), dha ‛десять’, ikra ‛одиннадцать’, bara ‛двенадцать’, tɛ̃ra ‛тринадцать’, cɵuda
‛четырнадцать’, pɵ̃dra ‛пятнадцать’, sɔɭa ‛шестнадцать’, sɵtra ‛семнадцать’, ɵʈra
‛восемнадцать’, ekuɳiːs ‛девятнадцать’, vis ‛двадцать’, tiːs ‛тридцать’, caɭiːs
‛сорок’, pɵnnas ‛пятьдесят’, saːʈ ‛шестьдесят’, sɵttɵr ‛семьдесят’, ɵiʃ ĩ ‛восемь-
десят’, nɵvɵd ‛девяносто’, (ek) ʃ ɛ̃/ʃembɵr ‛сто’, hɵjar ‛тысяча’, dha hɵjar ‛десять
тысяч’, (ek) laːk ‛сто тысяч’, dha laːk ‛миллион’, kɵroɖ/koʈi ‛десять миллионов’,
dha kɵroɖ/dha koʈi ‛сто миллионов’.
Существуют числительные с нерегулярным склонением (субстантивные и адъ-
ективные) для обозначения двух, трех и четырех людей: прям. п. ед. ч. м. р. dɔg
‛двое’, tɛ̃g ‛трое’, coug ‛четверо’. Самые употребительные дроби: ɵrdɔ̃ ‛половина’,
kaldɔ̃ ‛четверть’, которые изменяются как прилагательные; deɖ ‛полтора’ и ɵɖej
‛два с половиной’; sɵvai- ‛плюс четверть’, pauɳɛ̃- ‛минус четверть’ и saɖe- ‛плюс
половина’, которые ставятся перед другими числительными и не изменяются.
Порядковые числительные имеют те же флексии, что и изменяемые прилага-
тельные. Порядковые числительные от одного до четырех имеют нерегулярные
формы: poilɔ ‛первый’, dusrɔ ‛второй’, tisrɔ ‛третий’, coutɔ ‛четвертый’. Суффикс
-vɔ присоединяется к числительным от пяти до восемнадцати, начиная с девятна-

дцати порядковые числительные принимают суффикс -avɔ.
Дистрибутивность выражается редупликацией, полной или частичной: ek
‛один’ — ekek ‛по одному’, don ‛два’ — dodon ‛по два’, ti:n ‛три’ — titi:n ‛по три’.
2.3.4. В К.я. две синтетические падежные формы — прямого и косвенного
п а д е ж а. Прямой падеж используется для маркирования формального подле-
жащего, а также неодушевленного и/или непределенного объекта. К косвенному
падежу существительных присоединяется большинство послелогов. Без послело-
га косвенный падеж используется в устойчивых выражениях, например ghɵr-a
‛дома, домой’ (согласно индологической традиции показатель -a считается па-
дежным). Показатель -ã, являющийся функциональным показателем множест-
венного числа косвенного падежа, также образует наречия от существительных:
falyã ‛завтра’ (ср. falɛ̃ ‛рассвет’), coryã ‛воровато’ (ср. cori ‛воровство’). В той же
функции встречается датив/аккузатив: sasɳak ‛навечно’ (ср. sasaɳ ‛постоянство’).
Другие падежные значения выражаются послеложными клитиками (см. 2.4.0.),
которые присоединяются к существительным в форме косвенного падежа. Сле-
дует оговорить, что статус этих формантов неясен.
Падеж, который мы будем называть генитивом, на самом деле является не па-
дежом, а формой, переводящей существительное в разряд прилагательных (пока-
затель: м. р. =cɔ, ж. р. =či, ср. р. =čẽ). Формы в генитиве согласуются с вершин-
ным существительным именной группы по роду, числу и падежу. (Имеется также
альтернативный набор форм м. р. =lɔ, ж. р. =li, ср. р. =lẽ, которые, по-видимому,
не отличаются по значению.)
Показатели генитива присоединяются к форме косвенного падежа, что приво-
дит к двойному падежному маркированию. Первичная функция этих форм —
выражение принадлежности: м. р. ʃejari ‛сосед’, ʃejary-a=č-ĩ bhurg-ĩ сосед-
М.ЕД.КОСВ=ГЕН-СР.МН.ПРЯМ ребенок-СР.МН.ПРЯМ ‛соседские дети’ (см. 2.5.3 о
предикативном выражении принадлежности).
Генитив может быть использован для образования прилагательных от косвен-
ного падежа существительных и местоимений: ghɵr-ãt=l-ɔ дом:КОСВ-
ЛОК=ГЕН-М.ЕД.ПРЯМ ‛<один> из дома’, am=č-ya=c-ɔ мы=ГЕН-М.ЕД.КОСВ=ГЕН-
М.ЕД.ПРЯМ ‛одного из нас (то что принадлежит/относится (к) одному из нас)’.
Инструменталис/эргатив часто используется для выражения адвербиальных
значений: mɔʈ-ya=n большой-М.ЕД.КОСВ=ИНСТР ‛громко’ из mɔʈɔ ‛большой’.
Локативные падежи также выражают обстоятельственные значения. Можно
отметить, что суффикс -ĩ, этимологически являющийся показателем локативного
падежа, встречается в ряде устойчивых наречных выражений: vegĩ ‛быстро’,
sɵkaɭĩ ‛утром’, purvĩ ‛раньше’.
Наречия, в том числе функциональные, и немногие существительные могут
входить в состав сложных послелогов, первую часть которых составляет, как
правило, генитивный послелог. Примеры: adĩ ‛прежде’, bhitɵr ‛в’, ‛среди’, khatir
‛для’, lagĩ ‛около’, pasun ‛от’, pɵiki ‛среди’, sɵkla ‛под’, sɵrĩ ‛вместе с’.
Класс наречий состоит из неизменяемых форм, например, aːj ‛сегодня’, atã
‛сейчас’, fɵkɵt ‛только’, kaːl ‛вчера’. Прилагательные также могут выступать в
наречной функции; изменяемые прилагательные при этом, как правило, оформ-
ляются показателем среднего рода: bɵrɛ̃ ‛хорошо’, pɵiɛ̃ ‛во-первых’, khɵrɛ̃ ‛по-
настоящему’, bεʃʈɛ̃ ‛бесполезно’. Такие прилагательные согласуются с подлежа-

щим по роду:
(2) ʃama bɵr-ɔ kaːm kɵr-ta
Шама:М хороший-М.ЕД работа:СР делать-НАСТ.3ЕД
‛Шама работает хорошо’.
(3) ta=č-i avɵi bɵr-i bhiye-l-i
3М.ЕД.КОСВ=ГЕН-Ж.ЕД.ПРЯМ мать:Ж.ЕД хороший-Ж.ЕД бояться-ПРОШ-3Ж.ЕД
‛Его мать была очень напугана’.
2.3.5. В К.я. з а л о г и п е р е х о д н о с т ь не выражаются морфологиче-
ски в глаголе. Имеются, однако, два морфологических к а у з а т и в а, обра-
зующихся как от переходных, так и непереходных глаголов: суффикс -ɵi обычно
присоединяется к основам, заканчивающимся на согласный, а -vɵi — к основам
на гласный, например, kɵr- ‛делать’ — kɵrɵi- ‛заставлять делать’, kha- ‛есть’ —
khavɵi- ‛кормить’. Суффикс -vɵi может также использоваться как вторичный
суффикс каузатива в глаголах, присоединяющих суффикс -ɵi: rig- ‛входить’, пе-
рех. rigɵi- ‛передавать’, rigvɵi- ‛заставлять передавать’.
Система глагола К.я. сложна, соотношение ее формальных и функциональных па-
раметров требует подробного исследования. Личные формы глагола выражают грам-
матические категории вида, времени и модальности, а также лица, числа и рода.
Категории настоящего, прошедшего и будущего в р е м е н и обозначают аб-
солютное время. К несовершенному в и д у в К.я. относится настоящее простое
и прошедшее незавершенное; будущее время нейтрально по виду. К совершенному
виду относятся прошедшее простое, настоящее завершенное, прошедшее завершен-
ное, прошедшее ирреальное. Настоящее завершенное время обозначает действие
в прошлом, которое имеет связь с настоящим; прошедшее завершенное время обо-
значает действие, которое завершилось до начала другого действия в прошлом.
В К.я. выделяют три н а к л о н е н и я: индикатив, императив и сослагатель-
ное наклонение. Сослагательное наклонение встречается в протазисе условных
предложений, тогда как прошедшее ирреальное употребляется только в контр-
фактических предложениях.
Нефинитные формы описаны в 2.3.7. и 2.5.4.
2.3.6. В К.я. категория л и ц а включает первое, второе и третье лицо в един-
ственном и множественном числе. Первое и второе лицо выражаются личными
местоимениями, третье лицо выражается указательными местоимениями.
Личные формы глаголов несовершенного вида согласуются в лице с агенсом
переходных глаголов и субъектом непереходных глаголов. В этом случае синтак-
сическая роль и агенса, и пациенса может быть определена как подлежащее.
Личные формы совершенного вида переходных глаголов согласуются с неоп-
ределенным объектом (т. е. без маркера косвенного падежа) или субъектом непе-
реходных глаголов.
Указательные местоимения также используются как прилагательные; кроме
дейктической и анафорической функций они могут указывать на о п р е д е -
л е н н о с т ь. Неопределенность может выражаться числительным ek ‛один’.
Местоимения различаются по степени удаленности — вблизи говорящего
(hɔ/hi/hɛ̃) и вдали от говорящего (tɔ/ti/tɛ̃).
Степень в е ж л и в о с т и во втором лице передается множественным чис-

лом: tũ ‛ты’ ~ tumi ‛вы’ (мн. ч.),‛Вы’ (ед. ч. вежл. ф.).
Фокус может быть выражен рестриктивным энклитическим маркером -c или
одним из аддитивных энклитических маркеров фокуса — -y(i) или -bi.
(4) tɔ=yiː ghɵr-a vε-tɵl-ɔ
М.ЕД.ПРЯМ=ФОК дом-КОСВ идти-БУД-3М.ЕД
‛Он тоже пойдет домой’.
Все финитные формы глагола имеют специальную форму отрицания, состоя-
щую из основы, причастия или инфинитива в сочетании с отрицательной формой
связки, см. 2.4.0.
2.3.7. В К.я. выделяются следующие части речи: имена существительные, при-
лагательные и местоимения; глаголы; наречия, послелоги, союзы и неизменяе-
мые частицы.
Служебные слова в К.я.: послелоги, которые управляют косвенным падежом
имен (реже прямым); союзы, например, ani/anik ‛и’, yaː/vɵ ‛или’, pɵɳ/puɳ ‛но’,
dekun ‛поэтому’, kityak ‛потому что’ (< дат. п. kitɛ̃ ‛что?’), mhɵɳ ‛так как’ (подчи-
нительный союз < mhɵɳ ‛сказать’), в том числе соотносительные jɵr ... tɵr ‛если ...
то’; вокативные частицы, выбор которых зависит от социального статуса, пола,
диалекта, касты, религии и возраста собеседников, а также вопросительные vɵi,
gi, kai, gai:
(5) gaɖi ai-l-i vɵi?
поезд приходить-ПРОШ-3Ж.ЕД ВОПР
‛Пришел ли поезд?’
В К.я. различаются личные, соотносительные и рефлексивные местоимения.
Вместо соотносительных в относительных придаточных могут употребляться
также вопросительные местоимения, см. 2.5.4.
Существуют два рефлексивных местоимения третьего лица — apɵɳ и svɵta
‛сам’ и рефлексивное прилагательное aplɔ ‛свой’, которые относятся только к
субъекту. Рефлексивные местоимения относятся только к субъекту, независимо
от того, главное это предложение или придаточное, тогда как для рефлексивного
прилагательного такого ограничения нет.
(6) anton apɳ-a=k ek ghɵr ban-ta
Антон 3РЕФЛ-КОСВ=ДАТ один дом строить-НАСТ.3ЕД
‛Антон строит себе дом’.
(7) ap=l-ɛ̃ pεn mɔɖ-l-ɛ̃ mhɵɳ uʃa rɵʈ-ʈa
РЕФЛ=ГЕН-СР.ЕД.ПРЯМ ручка ломаться-ПРОШ-3СР.ЕД ПОДЧ Уша плакать-НАСТ.3ЕД
‛Уша плачет, потому что ее ручка сломалась’.
Рефлексивные формы 1-го и 2-го лица включают личное местоимение и при-
тяжательное прилагательное, а также рестриктивный маркер фокуса -c, употреб-
ление которого обязательно с местоимениями и факультативно с притяжатель-
ным прилагательным.
(8) hãu mha=ka=c fɵʈɵi-tã
1ЕД.ПРЯМ 1ЕД.КОСВ=АКК=ФОК обманывать-НАСТ.1ЕД
‛Я обманываю себя’.
Рефлексивное местоимение apɵɳ может употребляться логофорически:

(9) apɵɳ yε-tã (mhɵɳ) tũ saŋ-tal-oi
РЕФЛ приходить-НАСТ.1ЕД (ПОДЧ) 2ЕД сказать-НЕСОВ.ПРОШ-2ЕД
‛Ты говорил: «Я приду» ’ (букв. ‛что ты придешь’).
Н е ф и н и т н ы е формы глагола. Показатели инфинитива: -ũk ~ -č(y)ak, а
также -ũ. Показатель -ũk этимологически представляет собой датив/аккузатив от
инфинитива на -ũ. В современном языке -ũ обычно встречается только как со-
единительный гласный в некоторых нефинитных глагольный формах (герундиях
от основ, оканчивающихся на -əy, -ay, -ε или в односложных основах типа CV, а
также, видимо факультативно, в причастии будущего времени). Показатель
-č(y)ak этимологически является дативом от адъективного/генитивного маркера
co/čɛ (см. 2.3.4.), возможно произошедшего от герундия. Инфинитив может упо-
требляться при сочинительном сокращении, в придаточных цели (см. 2.5.4.) и
выполнять функцию имени.
Пермиссив с показателем -yet ~ -yεta присоединяется непосредственно к ос-
нове, придает модальное значение возможности. Термин «пермиссив» взят из ра-
боты М. Альмейды, хотя эта форма обозначает скорее внутреннюю возможность
сделать что-либо, нежели разрешение. Вопрос требует более детального иссле-
дования.
Конвербы. Различаются конвербы несовершенного вида -tã ~ -tana ~ -tastana
‛делая что-либо’; общего вида -un (возможна интерпретация и как совершенного,
и как несовершенного вида); совершенного вида -tɵc ‛сделав что-либо’; условные
-lyar ‛если’. Этимологически эта форма развилась из формы в косвенного падежа
перфективного причастия на -lɔ/-lɛ̃ с суперэссивным маркером -r.
Причастия употребляются в основном в атрибутивной функции, например в
относительных предложениях (2.5.4.), и принимают окончания изменяемых при-
лагательных:
— настоящее время: основа + -t(ɵ)l-ɔ (-i, -ɛ̃);
— будущее время: основа (+ -ũ) + -cɔ, -či, -čɛ̃;
— имперфект: основа + -tal-ɔ (-i, -ɛ̃);
— прошедшее время: основа + -l(ɵ)l-ɔ (-i, -ɛ̃).
Существуют также две отглагольных именных формы. Суффикс супина: -ʌp
(индусский гоанский), гер ундий: основа + -cɔ, -či, -čɛ̃ (основы на -əy, -ay, -ε и
односложные основы типа CV присоединяют суффикс -ũcɔ, -ũči, -ũčɛ̃). Герундий
образуется так же, как причастие будущего времени, хотя это и не влечет сходст-
ва в семантике этих форм (вопрос об отношении между ними требует дополни-
тельного исследования).
Степени сравнения. У прилагательных в К.я. нет сравнительной формы,
сравнение выражается оборотом: объект сравнения в косвенном падеже + после-
лог pɵrɵs, vɵrn, vɵrniː или ki + прилагательное:
(10) Rama ta=č-ya pɵrɵs lhan
Рама 3М.ЕД.КОСВ=ГЕН-М.КОСВ от маленький
‛Рама меньше него’.
М. р. Ж. р. Ср. р.
Падеж
ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч.
Прям. -ɔ -ε -i -yo -ɛ̃ -ĩ
Косв. -ya -yã -ye -yã -ya -yã
ghɔɖɔ ‛жеребец’, ghoɖi ‛кобыла’, ghɔɖɛ̃ ‛жеребенок’

Падеж М. р. Ж. р. Ср. р.
Прям. ghɔɖɔ ghɔɖε ghoɖi ghoɖyo ghɔɖɛ̃ ghoɖĩ
Косв. ghɔɖya ghɔɖyã ghoɖye ghoɖyã ghɔɖya ghoɖyã
Энклитические послелоги
Датив/аккузатив =k =k
Инструменталис/эргатив =n =ni
Инессив -t =ni
Суперэссив =r/=čer =r/=čer
Вокатив =0 =no
П р и м е ч а н и е: Название «датив/аккузатив» является общепринятым в литературе по

языкам Южной Азии, хотя более подходящим был бы термин «объектный падеж». В глоссах
используются пометы ДАТ или АКК в зависимости от функции форманта в предложении.
Женский род ед. ч. -0, -i, мн. ч. -o, -ã
vaːʈ ‛путь’, bɵɖi ‛палка’
Прям. vaːʈ bɵɖi vaʈo bɵɖyo
Косв. vaʈe bɵɖye vaʈã bɵɖyã
Женский род ед. ч. -0, мн. ч. -i

ka:t ‛кожа’
Прям. kaːt kati
Косв. kati katĩ
Средний род ед. ч. -0, мн. ч. -ã

ghɵr ‛дом’, tarũ ‛корабль, лодка’
Прям. ghɵr tarũ ghɵrã tarwã
Косв. ghɵra tarwa ghɵrã tarwã
Женский род ед. ч. и мн. ч. -a

kɵlpɵna ‛идея, воображение’
Прям. kɵlpɵna kɵlpɵna
Косв. kɵlpɵne kɵlpɵnã
Мужской род ед. ч. и мн. ч. -a

mama ‛дядя по материнской линии’
Прям. mama mama
Косв. mama mamã
Мужской род ед. ч. и мн. ч. -0

puːt ‛сын’, natu ‛внук’
Прям. puːt natu puːt natu
Косв. puta natva putã natvã
Личные
1 лицо 2 лицо
Падеж
ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч.
Прям. hãu ami tũ tumi
Инстр. hãvɛ̃ ami tũvɛ̃ tumi
Объектн. mhaka amkã tuka tumkã
Посессивное прилагатель-
mhɵjɔ amcɔ tujɔ tumcɔ̃
ное (м. р. ед. ч. прям. п.)
Падеж
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
Прям. tɔ ti tɛ̃ tε tyo tĩ
Инстр. taɳε tiɳε taɳε taɳi
Объектн. taka tika taka tãkã
П р и м е ч а н и е: В таблице даны только местоимения дальнего плана.
Глагол
Несовершеный вид
rig- ‛входить’
Индусский гоанский Христианский диалект Карнатаки
ед. ч. мн. ч. ед. ч. мн. ч.
1 л. rigtã rigtat rigtã rigtãu
2 л. rigta rigtat rigtai rigtat
3 л. rigta rigtat rigta rigtat
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. rigtã rigtat
2 л. rigta rigtat
3 л. rigta rigtat
Хр истианский диалект Карнатаки

м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. rigtɵlɔ̃ rigtɵlĩ rigtɵlɛ̃ rigtɵlyãu
2 л. rigtɵloi rigtɵlii rigtɵlɛ̃i rigtɵlyat
3 л. rigtɵlɔ rigtɵli rigtɵlɛ̃ rigtɵlε rigtɵlɔ rigtɵli
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. rigtalɔ̃ rigtalĩ rigtalɛ̃ rigtalyãu
2 л. rigtaloi rigtalii rigtalɛ̃i rigtalyat
3 л. rigtalɔ rigtali rigtalɛ̃ rigtalε rigtalyo rigtalĩ
Прошедшее ирреальное
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. rigtɔ̃ rigtĩ rigtɛ̃ rigtyãu
2 л. rigtoi rigtii rigtɛ̃i rigtyat
3 л. rigtɔ rigti rigtɛ̃ rigtε rigtyo rigtĩ
Совершенный вид
Простое прошедшее
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. riglɔ̃ riglĩ riglɛ̃ riglyãu
2 л. rigloi riglii riglɛ̃ riglyat riglyãt
3 л. riglɔ rigli riglɛ̃ riglε riglyo riglĩ
Прошедшее завершенное
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. riglɵlɔ̃ riglɵlĩ riglɵlɛ̃ riglɵlyãu riglɵlyãt
2 л. riglɵloi riglɵlii riglɵlɛ̃i riglɵlyat riglɵlyãt
3 л. riglɵlɔ riglɵli riglɵlɛ̃ riglɵlε riglɵlyo riglɵlɔ
Настоящее завершенное
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. riglã riglyã riglã riglyãu
2 л. riglai riglyai riglãi
riglyat riglyãt
3 л. rigla riglya riglã
Индусский гоанский
Будущее время, прошедшее незавершенное, простое прошедшее,
прошедшее завершенное, прошедшее ирреальное
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. -ɔ̃ -ĩ -ɛ̃ -ĩ
2 л. -ε
-o -i -ɛ̃ -yo -ĩ
3 л.
Настоящее завершенное
м. р. ж. р. ср. р. м. р. ж. р. ср. р.
1 л. -ã -yã -ã -yat -yãt
2 л.
-a -ya -ã -yat -yãt
3 л.
Императив
Ед. ч. Мн. ч.
1 л. — rigyã
2 л. rig riga
3 л. rigũdi rigũdit

Инфинитив rig-ũk, rig-čak.
Причастия: настоящего времени rig-tɵl-ɔ (-i, -ɛ̃); rig-t-ɔ (-i, -ɛ̃); будущего времени
rig-cɔ (-či, -čɛ̃), имперфектное rig-tal-ɔ (-i, -ɛ̃), прошедшего времени rig-lɵl-ɔ (-i, -ɛ̃).
Герундий rig-cɔ (-či, -čɛ̃).
Супин rig-ʌp (индусский гоанский).
Пермиссив rig-yet, rig-yεta.
Конвербы: несовершенного вида rig-tã, rig-tana, rig-tastana; общего вида
rig-un; совершенного вида rig-tɵc.
Условная форма rig-lyar.
Отрицательные формы
Вид Время Примеры
Несов. настоящее rigɵ-nã
прошедшее rigɵ-natl-ɔ̃ (инд. гоан. -nasl-ɔ̃)
будущее rig-cɔ-nã
Сов. (простое) прошедшее
rig-ũk-nã
настоящее завершенное
прошедшее завершенное rig-ũk-natl-ɔ̃ (инд. гоан. -nasl-ɔ̃)
П р и м е ч а н и е: В таблице приведены формы 1-го лица единственного числа мужского рода.
Императив
2 л. ед. ч. rig-ũ naka
2 л. мн. ч. rig-ũ nakat
3 л. ед. ч., 1 и 3 л. мн. ч. rig-ũ nayɛ

2.5.1. В К.я. для словообразования и словоизменения используются почти ис-
ключительно суффиксы и энклитики. Общая схема словоформы: основа + суф-
фикс + энклитика.
2.5.2. В К.я. существует значительное количество деривационных суффиксов,
которые не составляют с корнем единое фонологическое слово, см. 2.1.2. Неко-
торые суффиксы образуют абстрактные существительные от других имен (dusman
‛враг’ — dusman-kai ‛вражда’), от прилагательных (vhɵɖ ‛большой, великий’ —
vhɵɖ-pɵɳ ‛величие’), от глаголов (rãd ‛готовить’ — rãd-pi ‛готовка’). Неабстракт-
ные вербализующие суффиксы встречаются редко: mɔl ‛цена’ — mɔl-ai
‛устанавливать цену’.
Существует ряд суффиксов, образующих прилагательные: от существитель-

ных (mɔg ‛любовь’ — mɔg-aɭ ‛любимый’, gulab ‛роза’ — gulab-i ‛розовый’, bɵl
‛сила’ — bɵɭ-adik ‛сильный’); от глаголов (bhɵr ‛наполнять’ — bhɵr-it ‛полный’).
Словосложение встречается довольно часто, хотя не всегда ясно, являются ли
такие конструкции сложными словами или они представляют собой сочетания
независимых элементов: bhau bɵ̃d (‛брат’ + ‛связь’) ‛близкие отношения’, cɵl vɵs
(‛двигаться’ + ‛идти’) ‛отправиться (в путь)’. Иногда первое имя стоит в косвен-
ном падеже: suɳ-ya ʃempɖi собака-КОСВ хвост ‛собачий хвост’, mas-a ǰεvɵɳ мя-
со-КОСВ еда ‛мясное блюдо’.
Глаголы также могут образовываться путем словосложения. В этом случае
первый элемент имеет форму конверба общего вида на -un, за которым следует
один из вспомогательных глаголов, таких как kaɖ ‛брать’, di ‛давать’, ghε ‛брать’,
которые модифицируют значение глагола. Примеры сложных глаголов: sod-un
kaɖ искать-КОНВ брать ‛обнаружить’, dhaɖ-un di слать-КОНВ давать ‛послать’,
vop-un ghε соглашаться-КОНВ брать ‛принять’.
2.5.3. Порядок слов в предложении нефиксированный и отражает прагматиче-
ский статус: новая информация обычно предшествует уже известной. В конст-
рукции с переходным глаголом и косвенным дополнением типичный порядок
неместоименных элементов SOV, косвенное дополнение предшествует прямому:
(11) ramu suɳ-ya=k ũɖ-ɔ di-ta
Раму собака-М.ЕД.КОСВ=ДАТ хлеб-М.ЕД.ПРЯМ давать-НЕСОВ
‛Раму дает хлеб собаке’.
К.я. характеризуется расщепленной эргативностью: при сказуемом в форме
совершенного вида, а также с герундием, кондиционалисом и пермиссивом агенс
маркируется инструменталисом/эргативом, с другими глагольными формами
агенс, как и любое подлежащее, не маркируются. Неопределенный и/или неоду-
шевленный объект не маркируется, в остальных случаях объект оформляется по-
казателем датива/аккузатива.
(12) cakɵr put-a=k apɵi-ta
слуга:М.ЕД.ПРЯМ сын-М.ЕД.КОСВ=АКК звать=НАСТ.3ЕД
‛Слуга зовет сына’.
В эргативной конструкции агенс маркируется инструменталисом/эргативом, а
финитный глагол согласуется с прямым дополнением, если оно выступает в пря-
мом падеже и является формальным подлежащим. Если же дополнение маркиро-
вано дативом/аккузативом, то глагол обычно ставится в нейтральной форме 3-го
лица единственного числа среднего рода. В христианском диалекте Карнатаки
глагол может также согласовываться с дополнением, маркированным дативом/
аккузативом.
(13) ta=ɳε put-a=k haɖ-l-ɔ (haɖ-l-ɛ̃)
3М.ЕД.КОСВ=ИНСТР сын-М.ЕД.КОСВ=АКК приводить-ПРОШ-3М.ЕД (приводить-ПРОШ-3СР.ЕД)
‛Он привел сына’.
Если агенс немаркирован и является формальным подлежащим, глагол согла-
суется с агенсом.
Неотчуждаемая принадлежность в предикативной конструкции выражается
постановкой обладателя в дативе/аккузативе и предмета обладания в прямом па-
деже. Связка в этой конструкции обязательна, если обладаемое является опреде-

ленным, в противном случае она факультативна:
(14) ta=ka dubaw (as-a)
3М.ЕД.КОСВ=ДАТ сомнения (быть-НАСТ.3ЕД)
‛У него есть сомнения’.
(15) ta=ka dɔg bhaw (as-at)
3М.ЕД=ДАТ два.ПЕРС брат.М.МН.ПРЯМ (быть-НАСТ.3МН)
‛У него два брата’.
(16) ta=ka bhaw as-at
3М.ЕД=ДАТ брат.М.МН.ПРЯМ быть-НАСТ.3МН
‛У него есть братья’.
Пример предикативной конструкции с отчуждаемой принадлежностью:
(17) ta=č-ya hat-ãt=biː pɵisɔ na
3М.ЕД.КОСВ=ГЕН-М/СР.ЕД.КОСВ рука:КОСВ-ЕД.ЛОК=ФОК деньги быть:ОТР.3ЕД
‛У него (в руке) тоже нет денег’.
2.5.4. Основным видом сложного предложения в К.я. являются два и более не-
зависимых предложения, соединенных союзом или бессоюзно:
(18) forsu nha-l-ɔ ani lorsu taːk piyε-l-ɔ
Френсис купаться-ПРОШ-3М.ЕД и Лоренс пахта пить-ПРОШ-3М.ЕД
‛Френсис купался, а Лоренс пил пахту’.
Некоторые типы придаточных предложений, например, сентенциальные ак-
танты при глаголах чувственного восприятия, могут употребляться как с союза-
ми, так и бессоюзно:
(19) ghɔɖ-ɔ pɵɖ-lɵl-ɔ ta=ka
лошадь-М.ЕД.ПРЯМ упасть-ПРОШ.СОВ-3М.ЕД 3М.ЕД.КОСВ=ДАТ
dis-l-ɔ
быть.увиденным-ПРОШ-3М.ЕД
‛Он увидел, (что) лошадь упала’ (букв. ‛Лошадь упала, увиделось ему’).
(20) ghɔɖ-ɔ pɵɖ-lɵl-ɔ mhuɳ ta=ɳe
лошадь-М.ЕД.ПРЯМ упасть-ПРОШ.СОВ-3М.ЕД ПОДЧ 3М.ЕД.КОСВ=ИНСТР
aikɵ-l-ɛ̃
слышать-ПРОШ-3СР.ЕД
‛Он услышал, что лошадь упала’.
Обычно подчинение выражается либо подчинительными союзами, либо нефи-
нитной формой глагола, либо и тем, и другим одновременно. Например, конвер-
бы могут выражать обстоятельственное значение и обозначать действие, сопут-
ствующее главному, без использования подчинительного союза.
Несовершенный вид:
(21) Pedru vε-tana Paulu yε-ta
Педру идти-НЕСОВ.КОНВ Паулу приходить-НАСТ.3ЕД
‛Как только уходит Педру, приходит Паулу’.
(22) Rama rãd-un ǰeu-ta
Рама готовить-КОНВ обедать-НАСТ.3ЕД
‛Приготовив еду, Рама обедает’.
Совершенный вид:
(23) tε vε-tɵc tã=č-ε
3М.МН.ПРЯМ идти-СОВ.КОНВ 3МН.КОСВ=ГЕН-М.МН.ПРЯМ
iːʃʈ ai-l-ε
друг приходить-ПРОШ-3МН.М
‛Когда они ушли, пришли их друзья’.
Временны́е отношения между предикатами сложного предложения могут быть
выражены различными способами, включая в дополнение к конвербам причастие
или инфинитив с временны́м послелогом:
(24) pedru gε-l-ya uprãt priska pidest ja-l-ã
Педру идти-ПРИЧ.СОВ-М.ЕД.КОСВ после Приска больная стать-ПРОШ-3СР.ЕД
‛Когда Педру ушел, Приска заболела’.
Форма gε-l-ya в (24) выглядит как косвенный падеж от gɛlɔ. Однако gɛlɔ счита-
ется финитной формой. Поскольку падежная форма финитного глагола теорети-
чески невозможна, gε-l-ya трактуется здесь как косвенный падеж причастия со-
вершенного вида (или прошедшего причастия). Не исключено, впрочем, что это
диалектная форма прошедшего причастия gɛlɵlɔ (косв. п. gɛlɵlya).
Придаточные цели образуются тремя способами: а) сочетанием нефинитного
глагола или причастия + подчинительный союз mhɵɳ или mhɵɳun (оба происхо-
дят от формы конверба общего вида от глагола mhɵɳ ‛сказать’), б) инфинитивом,
в) комбинацией первого и второго способов, ср.:
(25) а. ti=ka pɵlε-tɵl-ɔ mhɵɳ ai-l-ɔ
3Ж.ЕД.КОСВ=ОБЪЕКТ видеть-НАСТ.ПРИЧ-М.ЕД.ПРЯМ ПОДЧ приходить-ПРОШ-3М.ЕД
б. ti=ka pɵɭε-ũk ai-l-ɔ
3Ж.ЕД.КОСВ=ОБЪЕКТ видеть-ИНФ приходить-ПРОШ-3М.ЕД
в. ti=ka pɵɭε-ũk mhɵɳ ai-l-ɔ
3Ж.ЕД.КОСВ=ОБЪЕКТ видеть-ИНФ ПОДЧ приходить-ПРОШ-3М.ЕД
‛Он пришел навестить ее’.
Условные предложения образуются с помощью условного конверба в протазисе.
Глагол в аподозисе обычно употребляется в настоящем времени или сослагательном
наклонении в зависимости от степени возможности осуществления этого действия:
(26) tũvɛ̃ saŋ-lyar tɔ patyε-na
2ЕД.ИНСТР сказать-УСЛ.КОНВ 3М.ЕД.ПРЯМ верить-ОТР.НАСТ.3ЕД
‛Если ты скажешь (ему) он не поверит’.
Протазис и аподозис могут вводиться соотносительным союзом jɵr … tɵr ‛ес-
ли ... то’, тогда в протазисе используется финитный глагол в настоящем времени:
(27) а. tũ saŋ-tai tɵr tɔ patyε-na
2ЕД.ИНСТР сказать-НАСТ.2М.ЕД то 3М.ЕД.ПРЯМ верить-ОТР.НАСТ.3ЕД
б. jɵr tũ saŋ-tai tɵr tɔ patyε-na
если 2ЕД.ИНСТР сказать-НАСТ.2М.ЕД то 3М.ЕД.ПРЯМ верить-ОТР.НАСТ.3ЕД
в. jɵrtɵr tũ saŋ-tain tɔ patyε-na
если.то 2ЕД.ИНСТР сказать-НАСТ.2М.ЕД 3М.ЕД.ПРЯМ верить-ОТР.НАСТ.3ЕД
‛Если ты скажешь (ему), он не поверит’.
Сложноподчиненные предложения с придаточными относительными образуются

несколькими способами. Наряду с общеиндийской конструкцией (относительное
местоимение jɔ в придаточном и указательное tɔ в главном предложении), в относи-
тельном придаточном К.я. используются также вопросительные местоимения, на-
пример, kɔɳ ‛кто’. Оба способа могут сочетаться для выражения неопределенности:
(28) jɔ kaːl mε-l-ɔ tɔ mɵnis cɵɖ girest
который:М.ЕД.ПРЯМ вчера умереть-ПРОШ-3М.ЕД 3М.ЕД.ПРЯМ мужчина очень богатый
‛Человек, который умер вчера, был очень богат’.
(29) kɔɳ-a=č-ε pɵiʃε sãɖ-l-yat
кто-КОСВ=ГЕН-М.МН деньги:М.МН потеряться-ПРОШ-3МН
ta=ɳε firyad di-ũ-č-i
3М.ЕД.КОСВ=ИНСТР жалоба.Ж.ЕД.ПРЯМ давать-СОЕД-ПРИЧ.БУД-Ж.ЕД.ПРЯМ
‛Тот, кто потерял деньги, должен пожаловаться’.
(30) jɔ kɔɳ mhɵ=j-ɔ mɔg kɵr-ta
который:М.ЕД.ПРЯМ кто 1ЕД=ГЕН-М.ЕД.ПРЯМ любовь делать-НАСТ.3ЕД
ta=ka pεl-ya=c-ɔ mɔg as-a
3М.ЕД.КОСВ=ДАТ другой-КОСВ=ГЕН-М.ЕД.ПРЯМ любовь быть:НАСТ.3ЕД
‛Каждый, кто любит меня, любит и других’.
Причастия чаще всего употребляются в атрибутивной функции. Агенс относи-
тельного придаточного принимает в этом случае форму инструменталиса/эргатива:
(31) aǰ-e=n pɔs-lɵl-ɔ
бабушка-Ж.ЕД.КОСВ=ИНСТР воспитывать-ПРИЧ.ПРОШ-М.ЕД.ПРЯМ
čεɖɔ kaĩ=c kɵri-na
мальчик.М.ЕД.ПРЯМ что=ФОК делать-ОТР.НАСТ.3ЕД
‛Мальчик, воспитанный бабушкой, ничего не делает’.
Прямая и косвенная речь передаются в К.я. придаточным предложением с фи-
нитным глаголом и следующим за ним союзом (цитационным маркером) mhɵɳ
или начальным союзом ki:
(32) gɔpal ǰik-l-ɔ mhɵɳ tɔ saŋ-ta
Гопал выиграть-ПРОШ-3М.ЕД ЦИТ 3М.ЕД.ПРЯМ сказать-НАСТ.3ЕД
(33) tɔ saŋ-ta ki gɔpal ǰik-l-ɔ
3М.ЕД.ПРЯМ сказать-НАСТ.3ЕД ПОДЧ Гопал выиграть-ПРОШ-3М.ЕД
‛Он говорит, что Гопал выиграл’.
На косвенную речь указывает употребление таких слов как gɵjal ‛новость’,
kaɳi ‛история’ и т. п. Содержание передаваемой речи либо ставится перед таким
словом, либо встраивается в ту же именную группу с помощью причастия от гла-
гола mhɵɳ ‛говорить’:
(34) sunil gε-l-ɔ ti khɵbɵr
Сунил идти-ПРОШ-3М.ЕД УКАЗ.Ж.ЕД.ПРЯМ новость:Ж.ЕД.ПРЯМ
tɔ aikɵ-ta
3М.ЕД.ПРЯМ слышать-НАСТ.3ЕД
‛Он узнал о том, что Сунил ушел’.
(35) tɔmas mε-l-ɔ mhuɭ-ɭ-i khɵbɵr
Томас умирать-ПРОШ-3М.ЕД сказать-ПРИЧ.ПРОШ-Ж.ЕД.ПРЯМ новость:Ж.ЕД.ПРЯМ
ta=ka meɭ-ɭ-i
3М.ЕД.КОСВ=АКК достигать-ПРОШ-3Ж.ЕД
‛До него дошла новость, что Томас умер’.
2.6.0. В христианских диалектах Гоа много португальских заимствований. На-
чиная с 1961 г., когда Гоа стал одним из штатов Индии в К.я. появилось большое
количество неологизмов на основе санскрита, которые адаптируются к фонетике
К.я. (появляются эпентетические гласные и т. д.). Некоторое количество слов
также заимствовано из дравидийского языка каннада (bɵrɵi ‛писать’).
2.7.0. Диалекты К.я. различаются по трем признакам: географическому (Гоа —
не Гоа, а также северный — южный), религиозному и кастовому. Р.В. Миранда
выделяет пять основных диалектов К.я., главным образом по религиозно-
географическому признаку: 1) индусский гоанский (Goa Hindu Konkani), на кото-
ром с небольшими вариациями говорят повсюду в Гоа; 2) южносарасватский
(Southern Saraswat Konkani), на котором говорят брахманы сарасват прибрежных
районов штатов Карнатака и Керала; 3) христианско-бардесский диалект (Bardes
Christian Konkani), распространенный в старой части Северного Гоа в талуках
Бардес и Тисвади, на север от р. Зувари, 4) сашти-христианский диалект (Saxtti
Christian Konkani) распространенный в старой части Южного Гоа в талуках Сал-
сет и Мармаган, на юг от р. Зувари, 5) христианский диалект Карнатаки (Karna-
taka Christian Konkani), на котором говорят на побережье штата Карнатака.
Хотя различия между диалектами имеют фонологический характер, есть и су-
щественные расхождения в морфологии и лексике. С одной стороны, фонология
южных диалектов более консервативна, так как конечный гласный основы в них
часто сохраняется и играет роль в именной морфологии, тогда как в северных
диалектах он появляется спорадически. Глагольная морфология южных диалек-
тов также отличается рядом архаизмов. С другой стороны, южные диалекты под-
верглись сильному влиянию языка каннада, см. 1.6.0.
Подробный очерк диалектов см. в исследовании С.М. Катре. Р.В. Миранда
также описывает систематические различия между выделяемыми им диалектами.
Некоторые различия в глагольной морфологии между индусским гоанским и
христианским диалектом Карнатаки описаны в 2.4.0.
Almeida M.S.J. A Description of Konkani. Maffei A.F.X. An English-Konkani and Kon-
Panaji, 1989 (Thomas Stephens Konkani Kendr kani-English Dictionary. New Delhi, 1883.
Linguistic Series, 2). Miranda R.V. Konkani // Facts About the
Borkar S.J., Thali M.P., Ghanekar D.K. Ra- World’s Languages: An Encyclopedia of the
jhaums New Generation Konkani-English Illus- World’s Major Languages, Past and Present / Ed.
trated Dictionary. Panaji, 2004. by J. Garry, C. Rubino. N. Y.; Dublin, 2001.
Ghatage A.M. Konkani of South Kanara. Miranda R.V. Konkani // The Indo-Aryan
Bombay, 1963 (A Survey of Marathi Dialects, 1). Languages / Ed. by G. Cardona, Dh. Jain.
Ethnologue: Languages of the World. 16th ed. / L.; N. Y., 2007 [1st ed. 2003].
Ed. by M.P. Lewis, Dallas, 2009. Nadkarni M.V. Bilingualism and Syntactic
Katre S.M. The Formation of Koṅkaṇī. Poona, Change in Konkani // Language, 1975, vol. 51.
1966 (Deccan College Building Centenary and
Silver Jubilee Series, 23).
ОСТРОВНЫЕ ИНДОАРИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
Н.Г. Краснодембская
СИНГАЛЬСКИЙ ЯЗЫК

1.1.1. Сингальский язык (устар. сингалезский) — язык основного населения
о-ва Шри-Ланка (устар. Цейлон) в Индийском океане, расположенного у южной
оконечности п-ова Индостан. Сингальский язык (С.я.) имеет самоназвание син-
хала (siňhala [ˈsiŋɦələ]); англ. Sinhala, Sinhalese, нем. Singhalesish, порт. cingalês,
língua cingalesa, нид. Singalees.
1.1.2. С.я. занимает изолированное положение в пределах индоарийской груп-
пы языков (аналогично цыганскому языку); до сих пор не удалось доказать его
близость ни к одной из подгрупп новых индоарийских языков. Исследование
Б.М. Волхонского выявило некоторую схожесть разговорной формы С.я. с бен-
гальским языком. Очевидно, С.я. включил в себя элементы языка веддов — ма-
лой этнической группы Шри-Ланки, которые считаются потомками древнейшего
автохтонного населения. В частности, следы влияния языка веддов обнаружива-
ются в так называемых магических языках, прежде всего «языке леса». С.я. также
испытал существенное влияние дравидийских языков, распространенных на юге
Индии и отчасти на Шри-Ланке.
1.1.3. На С.я. говорят сингалы (основное население о-ва Шри-Ланка), предки
которых были выходцами из Северной Индии. Они поселились там не позднее
середины I тыс. до н. э., создали свое государство и около III в. до н. э. приняли
буддизм южного толка (хинаяна, или тхеравада). Буддизм — государственная
религия и в современной Шри-Ланке.
В настоящее время в Шри-Ланке проживает около 20 млн. чел., из которых
почти 75% составляют сингалы (15,5 млн. чел., 2007). Сингалов отличает глубо-
кое этническое самосознание, в том числе в отношении языковой общности.
1.2.1. Существуют небольшие диалектные различия, преимущественно в фоне-
тике и лексике, между языком равнинных и горных сингалов (живущих соответ-
ственно в прибрежных и центральных районах острова), отдельные особенности
отмечаются и в языке жителей юга страны. Диалектные различия в основном
воспринимаются как местный колорит и не мешают взаимопониманию.
1.3.1. С.я. является государственным языком Шри-Ланки и главным из офици-
альных языков, принятых для дело- и судопроизводства, наряду с английским и
тамильским. Тамилы — вторая по численности группа населения Шри-Ланки,
которая составляет 18% населения (3,7 млн. чел., 2007). Тамилы делятся на две
заметно различающихся группы — «ланкийских», чьи предки жили на острове в
течение многих веков, и «индийских», мигрировавших сюда из Индии в XX в.
Кроме сингалов и тамилов, на Шри-Ланке проживают мавры (потомки смешанных
браков местных жителей с арабскими и персидскими купцами), потомки смешан-
Н.Г. Краснодембская. Сингальский язык 639
ных браков местных жителей с европейцами, а также ведды, малайцы, кафиры

(потомки метисов афро-португальского происхождения), европейцы и малочис-
ленные группы индийских народов. Отдельные группы носителей С.я. встреча-
ются на Мальдивских о-вах, а в результате миграционных процессов позднейших
десятилетий они появились в Таиланде, Сингапуре, ОАЭ, Канаде и даже в России.
Большинство носителей С.я. — монолингвы. Среди сингалов высок уровень
грамотности: более 90% носителей языка старше 15 лет умеют читать и писать на
родном языке. Основные варианты двуязычия в стране — сингальско-английское
(характерно для сингалов) и тамильско-сингальское (характерно для тамилов).
В областях тесного совместного проживания представители разных этнических
групп иногда имеют некоторое представление о языке соседей.
У сингалов существуют отдельные социальные языки (например, у касты ро-
диев — язык гади), а также «магические языки» («язык леса», «язык тока», «язык
шри пада» и т. д.), употребляемые в соответствующих хозяйственных, магиче-
ских и религиозных контекстах.
1.3.2. В современном С.я. значительно различаются разговорная и литератур-
ная формы. Разговорный С.я. представляет собой современную ступень развития
языка, а литературный язык, изобилующий фонетическими, грамматическими и
лексическими архаизмами, в значительной мере отражает его более раннее со-
стояние, и проявляет бóльшую зависимость от традиционных письменных язы-
ков науки — санскрита и пали. Литературный С.я., формировавшийся с XIII в.
(см. 1.5.0.), был не вполне однороден, поскольку включал элементы разговорного
языка. В сингальской филологической традиции принят термин «элу» (eḷu <
heḷu < sihala), которым обозначаются слова собственно С.я. (закономерно раз-
вившиеся из древнеиндийских), а не заимствованные из пали и санскрита (тад-
бхава в индийской традиции).
Литературная традиция на острове первоначально развивалась на пали и сан-
скрите. Ранние образцы сингальской поэзии (VIII–IX вв.), где встречается много
слов элу, запечатлены в настенных надписях скального дворца-крепости Сигири.
К этому же периоду относится сингальский трактат по риторике и поэтике «Сия-
баслакара». Первое целостное поэтическое произведение, поэма «Мувадевдавата»,
восходит к ХII в., «Кавсилумина» — стихотворный пересказ истории царя Кусы
из соответствующей джатаки (истории перерождений Будды) — приписывается
царю Паракрамабаху II (1236–1270). В XIII в. возникают прозаические формы.
Важным этапом в развитии литературного стиля и языка явилось составление в
XIV в. сборника джатак «Пансияпанасджатака-пота». Творениями поэтов Шри
Рахулы («Сялалихини-сандешая, «Кавья-шекхарая» и др.) и Вяттяве-тхеро («Гут-
тила-кавьяя») отмечен XV в. В колониальный период (XVI–XIX вв.) сингальская
литература, как и вся национальная культура, находилась в упадке. Новая лите-
ратура начинает развиваться с середины XIX в. вместе с ростом национального са-
мосознания, расширением просветительской деятельности и подъемом освободи-
тельного движения. В 1860 г. вышла первая газета на С.я. В начале XX в. сингаль-
ская литература обогатилась такими прозаическими жанрами, как роман и рассказ.
Нормы литературного языка до сих пор не устоялись, велико разнообразие ин-
дивидуальных стилей, проявляющееся в выборе лексики и грамматических форм
(от глубоких архаизмов, санскритизмов до живых разговорных новообразова-
640 Островные индоарийские языки
ний). Существенно различаются стили религиозной и светской литературы, по-

эзии и прозы. В то же время заметна тенденция сближения разговорного и лите-
ратурного языков, сингальские исследователи иногда говорят о так называемом
третьем языке. Некоторые писатели создают произведения на разговорном С.я.,
употребляя его не только в диалогах, но и в авторской речи.
1.3.3. На С.я. ведется преподавание в начальной и средней школе, в колледжах
и университетах (в высших учебных заведениях на С.я. преподаются гуманитар-
ные дисциплины). Главными центрами изучения С.я. в Шри-Ланке являются фи-
лологический факультет университета Джаяварденапура в Нугегоде и кафедра
лингвистики при университете Коломбо; он также изучается в Индии, США,
Германии. Первые исследователи С.я. в России появились в конце XIX в. — нача-
ле XX в. (И.П. Минаев, Л.А. Мерварт). В СССР С.я. активно изучался в 60–70-е гг.
XX в. В настоящее время эта традиция продолжается в Москве и Санкт-Петер-
бурге (МГУ, МГИМО, СПбГУ).
1.4.0. С.я. пользуется собственным письмом, сходным с южноиндийскими сис-
темами письма, развившимся из брахми через его южную разновидность грантха.
Самые ранние надписи датируются III в. до н. э., близкие к современным формы
алфавит принимает с IX–XI вв., см. статью «Письменности индоарийских язы-
ков» в наст. издании.
1.5.0. Историю С.я. делят на четыре этапа: сингальский пракрит (III в. до н. э. —
IV–V вв. н. э.), старосингальский (V–VIII вв.), средневековый (VIII–XIII вв.) и
современный. Первые два периода засвидетельствованы лишь в эпиграфике.
Сингальский пракрит фонетическими и морфологическими чертами сходен с
другими среднеиндийскими языками. Характерные особенности языка склады-
ваются в старосингальский период и во всей полноте проявляются в средневеко-
вом сингальском. Рубеж между ним и современным С.я. обозначен появлением
классической грамматики «Сидат-сангарава», сыгравшей важную роль в стан-
дартизации литературного языка.
До настоящего времени не удалось установить, из какой части Индии пришли
на Шри-Ланку носители того среднеиндийского языка, который стал предком С.я.
Неизвестна и степень влияния на С.я. последующих волн миграции из Индии.
1.6.0. В С.я. всеми исследователями постулируется веддийский языковой суб-
страт. Поскольку современный язык веддов изобилует заимствованиями из С.я.,
это затрудняет опознание веддизмов. Tаковыми предположительно считаются
слова типа koḷa(ya) ‛лист’, riḷavā ‛обезьяна’ и др.
Связи сингалов с дравидийским югом Индии, начавшиеся, по-видимому, еще
до их переселения на остров, были постоянны и разнообразны. В С.я. дравидий-
ское влияние более всего заметно в синтаксисе, в частности, оно сказывается на
употребительности зависимых оборотов c участием неличных глагольных форм.
Дравидийские языки оказали влияние и на словарный состав С.я., и на его фоне-
тику (например, оглушение звонких согласных в начале слова, ср. синт. kurullā
‛птица’ < пали garuḷa).
Влияние тамильского языка на С.я. осуществлялось как в процессе языковых
контактов, так и в результате нормализаторской деятельности грамматистов: об-
разцом такой деятельности можно считать классический труд XIII в. «Сидат-
сангарава», служивший на протяжении многих веков грамматическим справоч-
ником для большинства сингальских авторов. Он был написан в традициях та-

мильской грамматической школы.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний закрытый е e:
Средний открытый ɐ ɐ: o o:
Нижний ɑ ɑ:
Каждый гласный имеет долгий коррелят (см. 2.1.2.). Дифтонги ai, au встреча-
ются только в словах, заимствованных из пали и санскрита. Назализованных
гласных нет.
Согласные
По способу ретро- палато- Средне- Задне- Глот-
Губные зуб-
образования флекс- альвео- язычные язычные тальные
ные
ные лярные
Взрывные Гл. p t ʈ k
Зв. b d ɖ g
Шумные
Аффрикаты Гл. ʧ
Зв. ʤ
Фрикативные Гл. (f) s ʃ h
Зв. v (z)
Носовые m n
Полуносовые m̌ b ňd
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и
r
Глайды j
П р и м е ч а н и е: В скобках даны заимствованные фонемы.
В собственно сингальских словах нет придыхательных звуков. Фонемы ṇ и ḷ

реализуются как апикальные. Особенностью С.я. являются так называемые полу-
носовые согласные, начинающиеся с m̌ и ň, произношению которых предшеству-
ет замыкание входа в носовую полость нёбной занавеской, а размыкание артику-
ляторных органов происходит одновременно с основным согласным; полуносо-
вые встречаются только в середине слова.
2.1.2. Ударение в С.я. динамическое, падает на первый слог, если в слове нет
долгих звуков, или на первый долгий слог (долгота гласных, при сохранении ка-
чества, увеличивается в закрытом слоге). При попадании на долгий слог ударе-
ние более «концентрированное»; если же в слове равные по долготе слоги (все
краткие или все долгие), ударение несколько рассредоточено: сильнее оно выра-
жено в самом начале слова, но частично переносится и на всю группу корневых
слогов. В сложных словах каждая часть имеет собственное ударение. Иногда ос-
таются безударными некоторые служебные аффиксы. По-видимому, следует
также признать наличие интонационной ударности, обозначающей конец слова и
конец предложения. В целом очевидно влияние тамильского языка, где противо-
поставление словесного ударения и интонационного акцента ярко выражено.
В С.я. наблюдается явление сингармонизма: kurullā ‛птица (самец)’ — kirillī
‛птица (самка)’, cp. kärälla ‛восстание’; ūrā ‛кабан’ — īrī ‛свиноматка’; käbälla
‛частица’ наряду c käbella; puluvan ‛возможный’ наряду с вариантом pilivan. Ум-
лаут (изменение высоты гласного под влиянием соседнего гласного переднего
ряда) — явление историческое: puranavā ‛выполнять’ — pirenavā ‛наполняться’
(см. 2.2.3.).
Краткий a редуцируется в неударных открытых слогах, за исключением пози-
ции после h — тогда он удлиняется: gasa [gəsə] и gaha [gəha:] ‛дерево’; gasanavā
[gəsənəva] и gahanavā [gəha:nəva] ‛бить, ударять’; ср. чередование в правописа-
нии maha и и mahā — оба слова означают ‛великий’, и оба написания возможны.
В конце слова e, o произносятся, как правило, долгими, что отражается, в частно-
сти, в нестабильности правописания: boho и bohō ‛много’. Из двух e или ä в со-
седних слогах первое произносится кратко.
Фонетическими закономерностями объясняются следующие чередования:
группа yi в конечной позиции и перед ya произносится как [y]; группы aya, eyi
часто переходят в [e:] (характерно для разговорного языка): [ha:le:] < hālaya
‛рис’, [abe:sekara] < abayasekara < abhayaśekhara ‛Абесекара’ (фамилия), [ve:] <
veyi (3-е л. ед. ч. наст. общ. вр. от venavā ‛быть, становиться’); iyi переходит в ī:
[biňdi:] < biňdiyi ‛он разбивает’.
2.1.3. В начальной и срединной позиции s и h могут нейтрализоваться (в на-
правлении s > h): sītala > hītala ‛холодный’, minisā > minihā ‛человек, мужчина’.
В конечной позиции и при удвоении употребление h невозможно, таким образом,
существительные литературного и разговорного стилей (где употребляется в ос-
новном h) противопоставляются только в единственном числе: лит. gasa — разг.
gaha ‛дерево’, но только gas ‛деревья’, лит. minisā — разг. minihā ‛человек, муж-
чина’, но только minissu ‛люди, мужчины’.
Согласный h имеет тенденцию к выпадению между одинаковыми гласными
(при этом гласный нередко удлиняется): boho — bō ‛много’, gähäṇī — gäṇī —
gänī ‛женщина’, а также иногда в начальной позиции: heḷa — eḷa ‛белый’, hira —
ira ‛солнце’. Поэтому оказываются возможными ряды: sindinavā — hindinavā —
indinavā ‛быть, сидеть’; säki — häki — äki ‛возможный’.
Звуки c и j в словах собственно сингальских обычно переходили в s и d соот-
ветственно: candra — sanda — handa ‛луна’; anjali — adili(ya) ‛анджали’.
Для собственно сингальских слов (кроме сложных) нехарактерно сочетание
согласных, а в начале и конце слова кластеры недопустимы. В заимствованных
словах с начальным кластером возникает протетический гласный (синг. istuti

вместо скр. stuti ‛спасибо’), консонантные группы в середине слова разбиваются
вставным гласным.
Исторически консонантные группы превращались в геминаты в результате ас-
симиляции, преимущественно прогрессивной: mahatmayā > mahattayā ‛госпо-
дин’, śabda > sadda ‛слово’, hätäpma > hätämma ‛миля’, редко — регрессивной:
policcā ‛сорочий дрозд’, наряду с polkiccā. Геминаты возникают иногда как ре-
зультат ассимиляции на границе слов (возможно, также под влиянием тамиль-
ского с его правилами сандхи): mokadda вм. mokak da ‛что’, potattiyenavā вм. po-
tak tiyenavā ‛некая книга находится’, что особенно часто проявляется в разговор-
ном языке. Согласные h и r не удваиваются.
При делении на слоги геминаты рассматриваются как двойные согласные.
В сингальской традиции, так же как в индийской, принято деление слов на акша-
ры (в санскритской лингвистической традиции — единица, состоящая из гласной
и группы предшествующих ей согласных; так же называется передающее эту
единицу на письме начертание, складывающееся из знака для согласного или ли-
гатуры согласных и постконсонантного знака для гласного). Слоги не всегда сов-
падают с акшарами — преимущественно только открытые. Геминаты составляют
одну акшару с опорным гласным, ň и m̌ являются границей слога, но началом
акшары.
Для просодии важно различие долготы и краткости слога: кратким является
лишь открытый слог с кратким гласным, все остальные слоги — долгие (ср. 2.1.2.).
Обычно удлиняется последний слог и повышается интонация в конце синтагмы.
2.1.4. Слог в С.я. может иметь вид V (e), VC (aṇ, ul, äng, ir и др.), VCC (all, äll, ell),
CV (ka, bä, bo, de), CVC (mad, mud, mäd, mid и др). Самым распространенным яв-
ляется тип CVC; в системе глагола тип V в современном языке представлен
единственным случаем — глаголом e.na.vā ‛приходить’; немногочисленная груп-
па глаголов (преимущественно неправильных) образуется слогами типа CV.
2.2.1. Морфологические единицы в С.я. преимущественно состоят из двух сло-
гов, при этом служебные морфемы могут быть представлены одним слогом, кор-
невые — не больше, чем тремя слогами (чаще всего из производных морфем: ge-
dara ‛дом’ < ghardvāra ‛дверь дома’, ‛при доме’). Для начала морфемы (так же,
как слога и слова) нехарактерны сочетания двух согласных. Начальный гласный
морфемы составляет слог с конечным согласным предшествующей морфемы:
bä.l-ī.ma, pe.n-u.ṇu. Между гласными на границе морфем вставляется y или v: liyā,
livvā (разг. претерит от liyanavā ‛писать’).
2.2.2. Как правило, слова, оканчивающиеся на согласный, в С.я. являются чис-
лительными, местоимениями, существительными, прилагательными, наречиями
или послелогами именного происхождения: rakka tunakin ‛с трех полок’, magen
‛от меня’, atin ‛рукой’, akkāgen ‛от старшей сестры’, ayyā visin ‛старшим братом’,
mamat obāt ‛и я, и вы’, piṭu pahak ‛пяток страниц’, potak ‛некая книга’, minihek
‛некий человек’, ek < eka ‛один’, pot ‛книги’, ‛книжный’ < pota ‛книга’, visal
‛большой’, alut ‛новый’, rōmavat ‛волосатый’, semin ‛медленно’, lajjāven ‛стыд-
ливо’, mahadaval ‛средь бела дня’, obā samagin ‛вместе с вами’. Из многочислен-
ных глагольных форм на согласный оканчиваются деепричастие несовершенное
(balamin ‛глядя’) и герундий в обобщенной (или плюрально-атрибутивной) фор-

ме (kiyavim от kiyavima ‛чтение’).
В конечной позиции невозможны одиночные g, ṭ, ḍ, b, r.
2.2.3. К характерным особенностям С.я. относится наличие морфологического
чередования типа умлаута при образовании совершенной (речь идет о вре-
меннóм, а не видовом понятии) основы, когда корневые гласные изменяются по
следующим правилам: Ca, Cā и Со в случае правильных глаголов переходят со-
ответственно в Cǟ и Cī, (C)aC > (C)äC, (C)āC > (C)ǟC, (C)uC > (C)iC, (C)ūC > (C)īC,
(C)oC > (C)eC, (C)ōC > (C)ēC, (C)aCaC > (C)äCaC, (C)aCāC > (C)äCǟC, (C)aCuC >
(C)äCiC, [C]uCuC > [C]iCiC. Сходные закономерности имеют место при образо-
вании одушевленных имен женского рода от существительных мужского рода:
mahallā ‛старик’ — mähälla ‛старуха’, sōrā ‛вор’ — sera ‛воровка’ (с сокращени-
ем долгого конечного ā) или daruvā ‛мальчик’ — däri ‛девочка’ (с конечным
кратким i); в редких случаях чередования такого рода имеют место при образо-
вании формы множественного числа: udalu ‛мотыги’ > udälla ‛мотыга’.
Сингармонизм используется как морфологический прием образования плю-
рально-атрибутивной формы (см. 2.3.1., 2.3.3.): purudda ‛привычка’ — purudu
‛привычки’, ‛привычный’; näkata ‛звезда’ — näkät ‛звезды’, ‛звездный’.
Литературный С.я. в отличие от разговорного архаичен. Глагольные формы
сохранили старую флексию, стадиально соответствующую пракриту, тогда как в
разговорном языке глагол не спрягается. В имени флексия сохраняется в боль-
шей степени: так, для имени характерны флексия дательного (-ṭa), инструмен-
тального (-en, -in), а для имен неодушевленных — местного падежа (-ē). Агглю-
тинативными аффиксами выражаются родительный (-gē) и отделительный (-gen)
падежи одушевленных имен. В целом для С.я. характерно сосуществование ста-
рой флексии наряду с флексией и агглютинацией более позднего происхождения.
Есть элементы аналитического строя — послелоги.
2.3.1. Существительные обладают большим количеством словоизменительных
форм (парадигмы агглютинативного склонения, особая форма имен неодушев-
ленных, в функции определения омонимичная плюрально-атрибутивной).
Личные формы глагола немногочисленны и встречаются только в литератур-
ном языке (в разговорном полностью отсутствуют). Набор неличных глагольных
образований чрезвычайно богат (см. 2.4.0.), но значительно различается в лите-
ратурном и разговорном языке: именно в выборе нефинитных форм глагола раз-
личия столь существенны, что позволяют некоторым исследователям рассматри-
вать литературный и разговорный С.я. как два разных языка. В то же время про-
сматривается очевидный параллелизм между литературными и разговорными
неличноглагольными конструкциями с точки зрения их функций.
Наречия различаются на основании синтаксических и отчасти морфологиче-
ских критериев (некоторые наречия образуются от имен существительных, чис-
лительных и прилагательных с помощью аффиксов винительного, дательного и
отделительного падежей). Прилагательные отличаются лишь по синтаксическим
и семантическим признакам, морфологически они неизменяемы. Числительные
ведут себя как существительные, в частности, имеют субстантивную и атрибу-
тивную формы, ср. tuna(yi) ‛<число> три’, tun gedi ‛три плода’, pahalosa(yi)
‛<число> пятнадцать’, pahalos lamayi ‛пятнадцать мальчиков’. Разряды место-

имений можно соотнести как с именем существительным (личные, некоторые
указательные), так и с прилагательным и наречием (возвратные, некоторые ука-
зательные, вопросительные), см. 2.4.0. Вместо притяжательных местоимений
употребляются личные в родительном падеже или атрибутивной форме. Служеб-
ные части речи (артикль, послелоги, союзные послелоги, союзы и частицы) вы-
деляются в основном семантически и синтаксически.
2.3.2. Сингальские существительные составляют два класса и делятся на
о д у ш е в л е н н ы е и н е о д у ш е в л е н н ы е, которые различаются пара-
дигмой (см. 2.4.0.), употреблением артикля, выбором нумеративов. Имена оду-
шевленные обозначают людей (а также сверхъестественные существа) и живот-
ных. Выражение категории одушевленности/неодушевленности проявляется
также в выборе классифицирующего глагола: для одушевленных — лит.
(h)iňdinavā — разг. innavā ‛быть, иметься’, лит. siṭinavā — разг. hiṭinavā ‛быть,
находиться’, для неодушевленных — лит. tibenavā — разг. tiyenavā с тем же зна-
чением.
Имена одушевленные различаются по р о д у (мужской и женский) и
п е р с о н а л ь н о с т и / н е п е р с о н а л ь н о с т и (лицо/не лицо). Имена,
обозначающие неодушевленные предметы, по роду не различаются — этой чер-
той С.я. напоминает дравидийские языки. Показателем рода являются падежные
суффиксы (см. 2.4.0.), а также форма артикля (м. р. -ek; ж. р. -ak; в падежной
форме -eku, -aku соответственно). Различие по роду отражается в парадигме лич-
ных форм глагола — в 3-м лице настоящего конкретного и прошедшего II време-
ни (см. 2.4.0.), а также в образовании причастия несовершенного полного.
В качестве нумератива употребляется слово denā ‛личность, персона’ (оно же в
форме denek, т. е. с артиклем), сопровождающее (обычно вместе с числительным)
имена существительные, обозначающие живые существа: goviyan tun denā ‛три
крестьянина’, букв. ‛три персоны крестьян’, koṭiyan panas denek ‛пятьдесят тигров’.
2.3.3. Формы единственного и множественного ч и с л а различаются в пара-
дигме склонения имен существительных, в личных формах глагола, а также в
формах полных причастий.
Для имен существительных мужского рода можно выделить следующие ос-
новные способы образования множественного числа: 1) переход конечного ā > ō
(если -ā предшествуют y, v или удвоенный согласный): goviyā ‛крестьянин’ —
мн. ч. goviyō, vaḍuvā ‛плотник’ — мн. ч. vaḍuvō, kaṭussā ‛хамелеон’ — мн. ч.
kaṭussō; yā иногда переходит в yi: ḷamayā ‛мальчик, ребенок’ — мн. ч. ḷamayi
‛дети’; 2) переход конечного ā > ō или u (если -ā предшествует r): bamarā
‛пчела’ — мн. ч. bamarō, bamaru, miturā ‛друг’ — мн. ч. miturō, mituru; 3) переход
конечного ā > ū при сопутствующем удвоении последнего согласного (способно-
го к удвоению; h в таких случаях переходит в s): kokā ‛журавль’, ‛цапля’ — мн. ч.
kokku, minihā ‛человек’ — мн. ч. minissu.
Для женского рода характерен переход конечного -ī/-iya в -iyō (более редкое
окончание женского рода единственного числа -āva изменяется в -āvō): ätinī ‛сло-
ниха’ — мн. ч. ätiniyō, kāntāvā ‛женщина’ — мн. ч. kāntāvō. Несколько архаичен
вариант, когда окончания мужского рода единственного числа -ā (с предшест-
вующим y) и женского рода единственного числа -ī/-iya во множественном числе
изменяются на -hu. Некоторые одушевленные имена существительные образуют

множественное число нерегулярно, например, eḷadena ‛корова’ — мн. ч. eḷadennu.
При образовании множественного числа терминов родства, титулов, почетных
имен употребляется аффикс -lā: ammā ‛мать’ — мн. ч. ammālā, bābā ‛ребенок’ —
мн. ч. bābālā, sādhu ‛садху, буддийский монах’ — мн. ч. sādhulā.
Для образования множественного числа имен неодушевленных (типичное
окончание для них -a) существенны качество последнего согласного и характер
корневого гласного (гласных). В связи с этим выделяются следующие типы обра-
зования множественного числа:
1) если в имени с корневым гласным a последний согласный может встречать-
ся в конечной позиции (см. 2.1.3.), то множественное число образуется редукци-
ей конечного -a: dama ‛цепь’ — мн. ч. dam, savasa ‛вечер’ — мн. ч. savas, pata
‛лист’ — мн. ч. pat, pahana ‛лампа’ — мн. ч. pahan;
2) если в имени неодушевленном с корневым гласным a последний согласный
невозможен в конечной позиции, то к имени добавляется аффикс множественно-
сти -val: baḍa ‛живот’ — мн. ч. baḍaval, para ‛дорога’ — мн. ч. paraval;
3) в именах с корневыми гласными i, u конечный -a заменяется на -i и -u соот-
ветственно: keviṭa ‛стрекало, бодец’ — мн. ч. keviṭi, lakuṇa ‛знак’ — мн. ч. lakuṇu,
muhuda ‛море’ — мн. ч. muhudu, katura ‛резак’ — мн. ч. katuru; исключение со-
ставляют слова с последним согласным -l — они образуют множественное число
по первому типу: midula ‛двор’ — мн. ч. midul, kuhula ‛сомнение’ — мн. ч. kuhul;
4) если конечному -а предшествуют у или v (т. е. в заимствованных словах), то
множественное число образуется редуцированием последнего слога: mihiniya
‛зрачок’ — мн. ч. mihini, baḍuva ‛товар’ — мн. ч. baḍu, hetuva ‛причина’ — мн. ч.
hetu, koṭuva ‛участок, двор’ — мн. ч. koṭu, porova ‛топор’ — мн. ч. porō, vaṭṭiya
‛(плетеный) поднос’ — мн. ч. vaṭṭi;
5) если конечному -a предшествует удвоенный согласный, то во множествен-
ном числе он становится одинарным (сочетание -nd- в таких случаях переходит в
полуносовой -ňd-), конечный -а переходит в -i, -u в соответствии с доминирую-
щим гласным корня: avurudda ‛год’ — мн. ч. avurudu, ср. существительное с тем
же значением aviridda — мн. ч. aviridi, patta ‛доска’ — мн. ч. patu, valla ‛пучок,
гроздь’ — мн. ч. valu, sevilla ‛крыша’ — мн. ч. sevili, kanda ‛гора’ — мн. ч. kaňdu.
Правила образования множественного числа в С.я. еще не устоялись оконча-
тельно, встречаются исключения (pihiya ‛нож’ — мн. ч. pihiyā), а также параллель-
ное образование форм по разным типам: patara ‛лист’ — мн. ч. paturu и pataraval;
имена на -ňd перед конечным -a, кроме описанного выше способа, могут образо-
вывать множественное число также по второму и пятому типу: äňda ‛постель’ —
мн. ч. äňdaval, а также присоединением аффикса -n: kaňda ‛ствол’ — мн. ч. kaňdan.
Форма множественного числа имен неодушевленных омонимична обобщен-
ной (плюрально-атрибутивной) форме, в которой слово может употребляться в
атрибутивной функции, при нумеративах, а также при образовании отыменных
глаголов. Некоторые неодушевленные имена (чаще всего неисчисляемые или
обозначения веществ, а также некоторые абстрактные) употребляются только в
этой форме: kiri ‛молоко’, sini ‛сахар’, mäti ‛глина’, pol ‛кокосы’, mǟ ‛бобы’, nu-
vana ‛рассудительность’. Некоторые неисчисляемые имена переводятся в разряд
исчисляемых с помощью нумеративов: pol geḍiya кокосы НУМ ‛кокосовый орех’,
kesel geḍi pahak бананы НУМ пять ‛пять бананов’; другие употребляются в обеих
формах — единственного и множественного числа: ед. ч. välla ‛песок’ и мн. ч.
väli, ед. ч. hēvisiya ‛барабанный бой’ и мн. ч. hēvisi; абстрактные имена употреб-
ляются только в единственном числе: pudumaya ‛удивление’ (обобщенная форма
этого имени — puduma — участвует лишь в образовании сложноотыменных гла-
голов). Модель образования множественного числа нередко воспроизводится и в
случае заимствованных слов: заимствованное из португальского patarōn ‛патрон,
заряд’ в этой форме употребляется в значении множественного числа, в единст-
венном числе имеет форму patarōnaya; в разговорном это существительное адап-
тировано еще больше: ед. ч. рataroma — мн. ч. patarom.
Неопределенная множественность одушевленных существительных выража-
ется с помощью местоимения kenek ‛некто’ (помещается после имени существи-
тельного в общекосвенной форме множественного числа): minisun kenek ‛не-
сколько мужчин’. Неопределенная множественность неодушевленных выражает-
ся с помощью слова vagaya ‛масса, множество’ + неопределенный артикль -ak:
pot vagayak ‛несколько книг’. Числительное с неопределенным артиклем -ak, по-
мещенное после имени существительного в общекосвенной (или обобщенной)
форме множественного числа, выражает «замкнутую» множественность (одина-
ково для одушевленных и неодушевленных): goviyan pahak ‛пятеро (пятерка)
крестьян’, pot siyak ‛сто (сотня) книг’.
2.3.4. В С.я. два типа склонения — для одушевленных и неодушевленных
имен, с двумя подтипами в каждом: в первом типе различаются парадигмы муж-
ского и женского рода; во втором — две парадигмы множественного числа в за-
висимости от плюрально-атрибутивной формы неодушевленного существитель-
ного (см. 2.3.3. и 2.4.0.).
Имена одушевленные оформляются аффиксами следующих п а д е ж е й:
прямого (оформляет подлежащее в активном залоге, дополнение в пассивном за-
логе и пассивном результативе), общекосвенного (подлежащее при неконечном
предикате, выраженном неличными формами глагола), винительного (подлежа-
щее при глаголах типа lässenavā ‛поскользнуться’, прямое дополнение, обозна-
чающее одушевленный объект), дательного (имеет общее значение направления,
цели; оформляет подлежащее при глаголах типа pänenavā ‛видеться’, häňgenavā
‛чувствоваться’; оформляет дополнение при глаголах типа gahanavā ‛бить’), от-
делительного (означает лицо, от которого исходит или ожидается действие, по-
ступок, например, ohugen illanavā ‛просить у него’, букв. ‛просить от него’), ро-
дительного (выражает значение принадлежности и в этом смысле фактически
равнозначен притяжательным местоимениям, которых в С.я. нет), звательного.
Противопоставление первых трех падежей не всегда наглядно реализуется вслед-
ствие частичной омонимии форм.
Для имен неодушевленных набор падежей иной: прямой, общекосвенный
(совпадает с винительным), дательный, инструментально-отделительный (с его
же помощью могут быть выражены причина, источник, орудие действия); мест-
но-посессивный. В случае имен неодушевленных значение посессивности не на-
ходит специального выражения, совмещаясь либо со значением множественно-
сти (эту форму иначе называют плюрально-атрибутивной), либо со значением
локативности (эту форму иначе называют локативно-атрибутивной).
Личные и указательные местоимения имеют два типа склонения в зависимости

от одушевленности или неодушевленности референта. Местоимения «я», «ты»,
«он», «она» склоняются по типу одушевленных имен; местоимение «оно» — по
типу неодушевленных.
2.3.5. Глагольные формы в С.я., за исключением инфинитива, герундия, импе-
ратива и оптатива, являются временны́ми. Различаются два в р е м е н и: общее
(представлено парадигмами настоящего общего и настоящего конкретного) и
прошедшее (также две парадигмы).
Система в и д о в о г о противопоставления отсутствует, однако видовые
различия выражаются в частных случаях: в деепричастиях (bala-min ‛глядя’,
bal-ā ‛поглядев’), перифрастических образованиях, при этом значение совершен-
ного вида чаще всего совмещается со значением результативности (см. 2.4.0.).
Категория з а л о г а не имеет морфологического выражения. Пассивное зна-
чение выражается аналитической конструкцией «субъект действия в общекос-
венном падеже с послелогами -visin, -magin ‛посредством’ + объект действия в
прямом или общекосвенном падеже + основной глагол в форме имени действия
краткого на -nu + вспомогательный глагол labanavā», см. 2.4.0. С категорией за-
лога тесно связана характерная для С.я. категория в о л и т и в н о с т и / и н -
в о л и т и в н о с т и, которая покрывает также категорию переходности/непере-
ходности. Формально все глаголы разделяются на три группы (три спряжения в
соответствии с тематическим гласным), что в общих чертах, однако, не полно-
стью отражает распределение глаголов по двум названным категориям. Все гла-
голы I спряжения (тематический гласный -a-) — волитивные, переходные и обра-
зуют каузатив; все глаголы III спряжения (тематический гласный -e-) — инволи-
тивные, непереходные и не образуют каузативных форм; однако во II спряжении
(тематический гласный -i-) такого разграничения нет.
В С.я., помимо изъявительного, можно выделить повелительное (императив),
желательно-повелительное (оптатив), желательно-предположительное, условное
и уступительное н а к л о н е н и я. Для передачи значений императива исполь-
зуются: для 2-го лица — глагольная основа, различные формы инфинитива, имя
действия краткое; для 1-го и 3-го лица — формы оптатива. Для выражения запре-
та используется сочетание инфинитива со словом epā ‛не следует’, ‛не нужно’.
В парадигме оптатива аффикс vā (исторически, вероятно, одна из форм импера-
тива от глагола venavā ‛быть, становиться’) присоединяется к усеченным личным
формам глагола настоящего времени. Этот способ выражения желательности
действия оценивается как литературный. Другой способ выражения этого значе-
ния (с оттенком желательности и предположительности) — употребление форм
настоящего конкретного времени: balannemi, balannehi и т. д., которые иногда
описываются как формы будущего времени.
Условные и уступительные формы образуются присоединением соответст-
вующих частиц к причастиям, см. 2.4.0.
2.3.6. Категория л и ц а выражается личными и указательными местоимения-
ми. В указательных местоимениях различаются три основных плана приближен-
ности: ближе к говорящему (meya, mē ‛этот’), ближе к собеседнику (oya ‛тот’) и в
равной удаленности от того и другого (eya ‛тот’).
Некоторые указательные местоимения употребляются вместо личных: в лите-

ратурном и разговорном — eуa ‛оно’, в разговорном языке — eyā ‛он, она’ и oyā
‛ты, Вы’, оба оформленные субстантивирующим аффиксом -ā; мн. ч. неодуш. ēvā
‛они’, одуш. eyā lā ‛они’ и oyā lā ‛вы’. Для выражения категории г о н о р а -
т и в а существует набор специфических местоимений 2-го и 3-го лица — уни-
чижительных, вежливых и почтительных. Имеются и другие средства: лексиче-
ские — особые слова высокого и низкого стиля, употребляющиеся в зависимости
от социального статуса тех, кто ведет и о ком идет речь; специальные граммати-
ческие показатели, частицы sēka и dǟ(ya), оформляющие имя (подлежащее) и
глагол (сказуемое).
Категория н е о п р е д е л е н н о с т и выражается с помощью неопределен-
ных местоимений (см. 2.4.0.), a в единственном числе также посредством артикля:
-ek — для мужского рода, -ak — для женского рода и для имен неодушевленных.
Лексическое от р и ц а н и е в С.я. — nä, nähä, оно служит постпозитивным
отрицанием при сказуемом; препозитивными отрицательными частицами явля-
ются no, ne. Отрицательным коррелятом связки äti ‛есть, имеется’ является näti.
2.3.7. В С.я. на основании морфологических и синтаксических критериев мо-
гут быть выделены три класса знаменательных слов: имена (существительные и
числительные, характеризующиеся изменяемостью форм), адвербы (прилага-
тельные и наречия), отличающиеся отсутствием парадигм, и глаголы (включаю-
щие предикативные и непредикативные формы).
Местоимения делятся на личные и неличные. Среди неличных различают ука-
зательные, вопросительные, неопределенные, определительные, возвратные, вза-
имные. Употребительность указательных местоимений различна.
Вопросительные местоимения по синтаксическому поведению подразделяют-
ся на несколько групп: 1) атрибутивные (неизменяемые): kavara ‛какой’ (одуш.),
mona, koyi ‛какой’ (неодуш.); 2) субстантивные: kavuda, kavarekda, kavurudu ‛кто’
(о людяx), mokāda ‛кто’ (о животных), monavāda, mokada, mokakda, kumakda
‛что’; 3) нарeчные: kohēda ‛где’, kavadāda ‛когда’, keseda, kohomada ‛как’, äyi
‛почему’, kīyada ‛сколько’, kopamaṇada ‛в какой степени’. Некоторые местоиме-
ния второй и третьей групп частично изменяются по падежам (падежные аффик-
сы ставятся перед вопросительной частицей da), иногда при этом образуются во-
просительные местоимения с другими значениями: kohinda ‛откуда’, kumaṭada
‛зачем’, kumakinda ‛чем’, ‛отчего’.
Неопределенные местоимения: kisi, yam ‛некий’, samahara ‛некоторый’,
kisivek, yamek, samaharek ‛некто; кто-то’, kisivak, yamak, samaharak ‛нечто; что-
то’, ср. samaharaviṭa ‛иногда’ (viṭa ‛раз’).
Определительные местоимения: 1) атрибутивные: siyalu ‛все’, ‛каждый’,
säma/häma ‛каждый’, mulu ‛весь; целый’; 2) субстантивные: siyallō ‛все’ (одуш.),
siyalla, okkoma ‛все; всё’ (неодуш.). Возвратные: tama, siya ‛свой’. Взаимные: eki-
nekā, ovunovun ‛друг друга’.
Служебные слова представлены артиклем, послелогами, союзными послело-
гами, союзами, частицами и междометиями. В разговорном языке глаголы по
синтаксическим функциям (полное отсутствие личных форм) сближаются с ад-
вербами.

Одушевленные
mitura ‛друг’, ätinî, ätiniya ‛слониха’
Падеж
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Прямой miturā ätinī, ätiniya miturō/mituru ätiniyō
Общекосв. miturā ätiniya mituran/miturun ätiniyan
Вин. miturā(va) ätiniya(va) miturun(va) ätiniyan(va)
Дат. miturāṭa ätiniyaṭa miturunṭa ätiniyanṭa
Отделит. miturāgen ätiniyagen miturungen ätiniyangen
Род. miturāgē ätiniyagē miturungē ätiniyangē
Зват. miturā ätiniya mituruni ätiniyani
Неодушевленные
pata ‛лист’, baḍa ‛живот’
Падеж
I подтип II подтип I подтип II подтип
Прямой pata baḍa pat baḍaval
Общекосв. pata baḍa patval baḍaval
Дат. pataṭa baḍaṭa patvalaṭa baḍavalvalaṭa
Инструм.-отделит. paten baḍen patvalin baḍavalvalin
Местно-посессивный patē badē patvala badavalvala
Личные
лит. разг. лит. разг.
1 л. mama man api api
2 л. oba1 —2 oba lā —
указат. oyā указат. oyā lā, oyā gollō
3 л. м. р. и ohu — ovuhu —
ж. р. ǟ/äya1 указат. eyā указат. eyā lā, ē gollō
ср. р. — — — —
указат. eya указат. eya указат. ēvā указат. ēvā
неопр. ēka неопр. ēka
П р и м е ч а н и я: 1. Исторически, по-видимому, указательные. 2. Прочерк означает, что

соответствующее личное местоимение отсутствует, вместо него употребляется местоимение
другого разряда.
Атрибу- Одушевленные Неодушевленные
тивные Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Ближнего mē meyā meyā lā/mēvā lā meya/mēkā mēvā
плана mēkā mēkī mēkālā mēkīlā
Среднего o eyā oyālā/ovālā oya/ōka ovā
плана ōkā ōkī ōkālā ōkīlā
ē ēyā eyālā/evālā eya ēvā
Дальнего
arā ēkā ēkī ēkālā ēkīlā ēka
плана
ara arakā arakī arakālā arakīlā araka aravā
Глагол
Образование глагольных основ
С неизменяемыми корневыми
С чередованием корневых гласных
гласными ä, ǟ, i, ī, e, ē
Несовершенная Совершенная основа Несовершенная ос- Совершенная ос-
основа образу- совпадает с глаголь- нова образуется при- нова совпадает с
ется прибавле- ным корнем, корневые бавлением к корню глагольным корнем
нием к корню -a гласные изменяются -a,-i и -e
и -i (I и II спр.) по правилам, см. 2.2.3. (I, II и III спр.)
Неличные формы
Элементарные
Словоиз-
Наимено- Основные
Структура менитель- Примечания
вание функции
ный класс
атрибутивная
Причастие функция;
несовершенное предикат при-
краткое Несов. основа + -na неизм. даточного
предложения
Причастие одуш. сущ. с субстантивная,
несовершенное неполной предикативная
полное Несов. основа + -nnā парадигмой функция
I спр.
Сов. основа + -ū/-uva
II спр. атрибутивная
Сов. основа + -i/-iya функция;
Причастие со-
Сов. основа c удвоенной
вершенное неизм. предикат при-
конечной согласной + -a
краткое III спр. даточного
лит. Сов. основа + предложения
-uṇu/-uṇa
разг. Сов. основа + -icca
I спр.
Сов. основа + -uvā В разговор-
Причастие II спр. ном языке
сущ. с не- субстантивная, употребляет-
совершенное Сов. основа + -iyā
полное полной па- предикативная ся вместо
Сов. основа с удвоенным радигмой функция личных форм
конечным согласным + -a прошедшего
III спр. времени
Сов. основа + -uṇā
Употребляет-
ся в предло-
жениях с от-
Причастие
эмфатический рицанием, ча-
несовершенное Прич. несов. эмф. + -nnē неизм.
предикат стным вопро-
эмфатическое
сом, эмфати-
ческим
выделением
I спр.
Сов. основа + -uvē Употребляет-
II спр. ся в предложе-
Причастие ниях с отри-
совершенное а) Сов. основа + -iyē
эмфатический цанием, част-
эмфатическое б) Сов. основа с удвоен- неизм.
предикат ным вопро-
ной конечной соглас- сом, эмфати-
ной + -ē ческим
III спр. выделением
Сов. основа + -uṇē
Архаично,
предикат характерно
Причастие не-
для литера-
совершенное Несов. основа + -ta неизм. придаточного турного язы-
парциальное предложения ка, некоторых
диалектов
Архаично,
предикат характерно
Причастие со- Сов. основа + -iya для литера-
вершенное неизм. придаточного турного язы-
парциальное предложения ка, некоторых
диалектов
предикативная
Имя действия функция (по-
Несов. основа + -nu неизм. Архаизм
краткое велительная
форма)
Словарная
форма; в раз-
говорном язы-
Имя действия Несов. основа + -navā предикативная ке употребля-
неизм.
полное (< nu + ā) функция ется вместо
личных форм
общего вре-
мени
употребляется
В разговор-
для обозначе-
ном языке —
лит. Несов. основа + -nna сущ. с реду- ния цели;
почти един-
Инфинитив разг. Несов. основа + цированной предикативная
ственная по-
-nṭa, -ṇḍa парадигмой функция (по-
велительная
велительная
форма
форма)
субстантивная
употребляется
для обозначе-
лит. Сов. основа + -īma неодуш.
Герундий ния цели;
разг. Сов. основа + -illa сущ.
предикат при-
даточного
предложения
предикат при-
даточного
Деепричастие предложения;
Несов. основа + -min/-ddī неизм.
несовершенное
адвербиальная
функция
I спр. предикат при-
Сов. основа + ā даточного
Деепричастие II спр. предложения;
неизм. адвербиальная
совершенное Сов. основа + -a
III спр. функция
Сов. основа + -ī
Сложные
Сложное при-
частие совер- Характерно
атрибутивная
шенное атри- Дееприч. сов.1 + -pu неизм. для разговор-
бутивное функция
ного языка
Характерно
для разговор-
Сложное при- I, II спр.
предикативная ного языка:
частие совер- Дееприч. сов. + -pi выражает
неизм. функция
шенное преди- III спр. действие еди-
кативное Прич. сов. кратк. + -i новременное,
с оттенком не-
ожиданности
Сложное дее- Характерно
предикативная для разговор-
причастие со-
вершенное Дееприч. сов.1 + lā неизм. функция ного языка в
значении ре-
зультатива
П р и м е ч а н и е: 1. С сокращением конечного долгого гласного.

Сложновербальные образования
Форма знача-
щего глагола Вспомогатель- Основное
Примеры
(основной ком- ный компонент значение
понент)
igena gattā
учить:ПРИЧ.НЕСОВ.КРАТК брать:
Дееприч. сов. gannavā ‛брать’ действие для себя
ПРИЧ.СОВ.ПОЛН
‛выучил, заучил для себя’
ämätituma ohuṭa hamuvīma
piṇisa dinayak yodā duṇi
министр:ПРЯМ ему встреча для
действие для
Дееприч. сов. denavā ‛давать’ день назначать:ДЕЕПР.СОВ да-
другого
вать:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН
‛Министр назначил ему день
встречи’.
haraka apa uyanē tibū malpäla
pāgā dämuvēya
бык:ПРЯМ наш сад:МЕСТН на-
лит. damanavā /
повышенная ак- ходиться:ПРИЧ.СОВ.КРАТК цвет-
Дееприч. сов. разг. dānavā
тивность ник: ВИН топтать:ДЕЕПР.СОВ
‛ставить, класть’
ставить:ПРЕТ
‛Бык вытоптал весь цветник в
нашем саду’.
mēsa puṭu dirā giyēya
полнота и необ- стол:ЕД.ПРЯМ стул:МН.ПРЯМ
Дееприч. сов. yanavā ‛уходить’
ратимость развалиться:ПРЕТ
‛Стол и стулья развалились’.
punci daruyō muḷu havasama
aňḍa aňḍā innavā
маленький весь ве-
длительность
Дееприч. несов. глаголы бытия чер:ПРЯМ.УСИЛИТ плакать:СОВ.
процесса
ДЕЕПР плакать:СОВ.ДЕЕПР
быть:НАСТ.ОБЩ
‛Малыши ревут весь вечер’.
лит. pota rākkiyē tibenu äta,
Лит. имя дейст-
разг. pota rākkiyē tiyenavā äti
вия краткое связка äta, äti неопределен-
‛есть, имеется’ ность книга:ПРЯМ полка:ЕД.МЕСТН
Разг. имя дейст-
иметься СВЯЗКА
вия полное
‛Книга вроде бы на полке’.
yedīma vuvāya
готовить.пищу:ГЕР становить-
Лит. герундий ся:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН
venavā ‛быть,
Разг. инфинитив начинательность ‛начала готовить’,
становиться’
(c аффиксом -ṭa) sinasenṭa vuṇā
смеяться:ИНФ становиться:ПРЕТ
‛засмеялся’
kambiya käḍī tibuṇā
провод:ПРЯМ рвать-
ся:ДЕЕПР.СОВ иметься:ПРЕТ
‛провод оборвался’,
Дееприч. сов., peṭṭiy-ak vattē pol gah-ak laňga
связки, частицы
Сложное дее- результативность vaḷalā äti
и глаголы бытия ящик:ПРЯМ-АРТ сад:МЕСТН ко-
прич. сов.
косовая.пальма:ПРЯМ-АРТ око-
ло копать:ДЕЕПР.СОВ.СЛОЖН
СВЯЗКА
‛Ящик зарыли в саду под коко-
совой пальмой’.
apavisin ovuhu yāḷuvan lesa
takanu labati
labanavā, мы:ТВОР они:ПРЯМ
Имя действия läbenavā друг:МН.ОБЩЕКОСВ как счи-
пассив
краткое ‛получать’, тать:ИМЯ.ДЕЙСТВ.КРАТК полу-
‛получаться’ чать:НАСТ.3МН
‛Мы считаем их за друзей’.
(букв. ‛они считаются нами’).
rankaruvā visin muduva sadana
ladī (неправиль- ladī
ное совершенное ювелир:ПРЯМ ИНСТР коль-
Прич. несов. пассивный ре-
причастие пре- цо:ПРЯМ/ВИН изготовлять:ПРИЧ.
кратк. зультатив
дикативное от НЕСОВ.КРАТК
глагола labanavā) получать:СОВ.ПРИЧ
‛Кольцо изготовлено ювелиром’.
Прич. сов. кратк., bäluva häka ‛можно увидеть’,
модальные слова
Прич. сов. парц., возможность läbiya häki ‛можно получить’,
häka, häki
Прич. несов. парц. liyata no häka ‛нельзя писать’
лит. livīmaṭa puluvani ‛можно
писать’,
Герундий (с аф-
фиксом -ṭa), разг. maṭa ätulaṭa eṇḍa puluvan
puluvan(i) возможность
da? Мне внутрь войти можно
инфинитив ВОПР
‛Можно мне войти?’
kirīmaṭa bäri unā
Герундий (с аф-
фиксом -ṭa), модальные слова делать:ГЕР.ДАТ невозможный
невозможность
bäri, bäha быть:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
инфинитив
‛нельзя было сделать’
livva yutuyi ‛нужно написать’,
Прич. сов. кратк., модальное слово
долженствование kiyaviya yutuyi ‛следует про-
прич. сов. парц. yutu (yi)
честь’
obaṭa ṭik-ak kanna ōnä
вы:ДАТ немножко-АРТ
есть:ИНФ нужно
Герундий ‛вам следует немного поесть’,
(с аффиксом -ṭa), модальное слово необходимость maṭa yam-ak kīmaṭa ōnä
ōnä
инфинитив я:ДАТ что-АРТ говорить:ГЕР.ДАТ
надо
‛Мне необходимо кое-что ска-
зать’.
ohu yanava-lu
он:ПРЯМ ухо-
Имя действия дить:ИМЯ.ДЕЙСТВ.ПОЛН-ЧАСТ
полн. (в наст. вр.), ‛говорят, он уходит’,
прич. сов. полн. пересказывание с
частица -lu issara kāle … kävva-lu
(в прош. вр.); ко- чужих слов
нечный ā сокра- прежний время:МЕСТН
щается есть.ПРИЧ.СОВ.ПОЛН-ЧАСТ
‛в прежние времена … ели, го-
ворят’
Неличные формы глагола в придаточных оборотах

Неличная форма Служебное слово Значение оборота
Имя действия полн.
Прич. сов. полн.
союзная частица -nam ‛если’ условное
Прич. несов. эмф.
Прич. сов. эмф.
Прич. несов. парц.
союзная частица -ot ‛если’ условное
Прич. сов. кратк.
Прич. несов. кратк. союзные частицы -namut/-namudu, -t/-da
уступительное
Прич. сов. кратк. ‛хотя’
Прич. несов. кратк.
Прич. несов. полн.
Герундий; послелоги -nisā, -hindā ‛из-за’ причинное
Герундий и прич. сов.
полн. в инстр.-отд. п.
послелоги, союзные послелоги, частицы
viṭa и koṭa ‛когда’, vat ekkamam, gaman ‛в
Прич. несов. кратк. течение, в продолжение’, pasu, passe
временно́е
Прич. сов. кратк. ‛после того, как’, turu, tek ‛пока’, ‛до тех
пор пока’, vahā ma, häṭiyē (ma) ‛как
только’, ‛едва’ и др.
Прич. несов. кратк. союзные послелоги vidihaṭa/vidiyaṭa
образа действия
Прич. сов. кратк. ‛согласно, в соответствии’
Прич. несов. кратк. союзные послелоги -lesa, -sē ‛подобно’ сравнительное
Имя действия полн.
частица vāgē ‛как, будто’ сравнительное
Прич. несов. полн.

частица -men ‛как, словно’ сравнительное
Прич. несов. кратк.
Прич. сов. кратк. союзный послелог bava ‛что’ изъяснительное
Герундий
Личные формы
balanavā ‛смотреть’, väṭenavā ‛падать’
Настоящее общее время Настоящее конкретное время
(от несов. основы) (с прич. несов. эмф. и прич. несов. полн.)
1 л. bala-mi bala-mu balanne-mi balanne-mu
bala-m balanne-m
2 л. bala-hi bala-hu balanne-hi balannā-hu
3 л. bala-yi bala-ti (ohu) balannē-ya balanno-ya

bala-t (äya) balanni-ya
Прошедшее I Прошедшее II
(со стяженной формой прич. сов. эмф. (с прич. сов. парц. и прич. сов. кратк.)
и прич. сов. полн.)
1 л. bälī-mi bälī-mu/bälū-mu bäluve-mi bäluve-mu
bäluve-m
2 л. bälī-hi (ohu) bälī-hu/bälū-hu bäluve-hi bäluve-hu

bälī-ya (äya) bälī-ha/bälū-ha baluvehiya bäluve-huya
bäluva-hu
3 л. (eya) vätī-ya (evā) ätī-ya (ohu) bäluvē-ya bäluvō-ya
(äya) bäluvā-ya väṭuṇē-ya
(eya) väṭuṇē-ya
Разница в употреблении прошедших времен практически неопределима, вы-

бор, видимо, произволен.
2.5.1. Типичная структура словоформы в С.я. имеет вид: «корень + аффикс ос-
новы + аффиксы c грамматическими значениями». Преобладает суффиксация;
префиксация используется редко, за исключением префиксов отрицания (собст-
венно сингальские: ni-, nu-, no-; все остальные, как правило, в словах, заимствован-
ных из санскрита или пали). Специфичны явления внутренней флексии, см. 2.2.3.
Среди звукоподражательных слов распространены комплексы, состоящие из
самого звукоподобного элемента в изолированном виде (например dommā ‛бах’) +
глагол или глагольное словосочетание. Пример: gоjo galanavā ‛литься булькая’
(о воде, льющейся из крана), где gojo — звукоподражание, galanavā ‛течь’.
2.5.2. Продуктивными словообразовательными суффиксами для неодушевлен-

ных имен существительных являются -ya и -va (с их помощью в язык вводятся
заимствованные слова), суффиксы абстрактных существительных (-tava, -tvaya,
-bava, -kama, -bhāvya, -vādaya, часть которых исторически восходит к полнознач-
ным словам — все они санскритизмы). Имена одушевленные образуются с по-
мощью суффиксов -kārayā, -karuvā, -varayā, изменяющихся в роде и числе. Суф-
фиксы образования прилагательных: -mat, -vat. Наречия образуются от имен су-
ществительных и числительных преимущественно с помощью аффиксов
инструментального падежа (-en, -in): ikmanin ‛быстро’ от ikmana ‛скорость, быст-
рота’, passen ‛после, затем’ от passa ‛задняя часть’, āḍambarayen ‛гордо’ от
āḍambaraya ‛гордость’; palamuven ‛сначала’ от раlаmu ‛первый’ (с появлением
эвфонического -v-). От прилагательных наречия чаще всего образуются с помо-
щью аффиксов дательного падежа -ṭa (agēṭa ‛хорошо’ < agē ‛хороший’) и -va,
омонимичных аффиксу винительного падежа имен одушевленных (nisolmanva
‛тихо, спокойно’ < nisolman ‛тихий, спокойный’). В образовании наречий также
участвуют послелоги lesa ‛подобно’, ‛как’ (ekatu lesa < ekatu ‛связанный, с’,
‛вспомогательный’). Способы образования наречий от существительных и при-
лагательных частично смешиваются: ср. ikmanaṭа ‛быстро’ наряду с ikmanin
(разг.), hoňdin наряду с hoňdaṭa ‛хорошо’ < hoňda ‛хороший’, pahasuven ‛легко’ <
pahasu ‛легкий’. В роли наречного суффикса может выступать одна из форм дее-
причастия совершенного kara от неправильного глагола karanavā ‛делать’: ik-
mankara ‛быстро’.
В системе глагола следует упомянуть суффикс каузатива -va и морфологиче-
ские чередования в корне (cм. 2.2.3.). Очень продуктивен способ образования
отыменных глаголов с помощью обобщенной (плюрально-атрибутивной) формы
имени и вспомогательных глаголов (прежде всего karanavā ‛делать’ и venavā
‛быть, становиться’). Интенсивно-комплетивные образования употребительны в
С.я., хотя сравнительно меньше, чем в некоторых родственных новоиндийских
языках. Отглагольные субстантивы образуются от совершенной основы добав-
лением аффикса -uma, их словоизменение происходит по типу имен неодушев-
ленных.
2.5.3. С.я. — язык преимущественно номинативного типа, однако в нем (осо-
бенно в разговорном языке) прослеживаются также черты активного строя. Уда-
ется обнаружить следы эргативной конструкции. Типичная структура п р о -
с т о г о предложения — SOV. Определение (по форме неизменяемое) предше-
ствует определяемому. Обстоятельства места и времени, как правило,
помещаются перед подлежащим (исключение составляют эмфатические выска-
зывания и предложения с частным вопросом, в которых после предиката следует
вопросительное слово). Синтаксические отношения в именной синтагме выра-
жаются с помощью падежных аффиксов и послелогов.
(1) minisaku gamanak giyā
человек:ПРЯМ.АРТ путешествие:ПРЯМ.АРТ отправляться:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
‛Один человек отправился в путешествие’.
(2) pasugiya badādā kumāra upan.dinaya viya
прошлый среда:ПРЯМ Кумар:ПРЯМ день.рождения:ПРЯМ быть:ПРЕТ
‛В прошлую среду у Кумара был день рождения’.
(3) mehi pinturayak penenavā

там картина:ПРЯМ.АРТ виднеться:ИМЯ.ДЕЙСТВ.ПОЛН
‛Там видно рисунок/картину’.
(4) ägē nama mokak-da?
она:РОД имя:ПРЯМ какой-ВОПР
‛Как ее зовут?’
(5) ohugē gedara kohe-da?
он:РОД дом:ПРЯМ где-ВОПР
‛Где его дом?’
(6) ēma nisā ohu mē pota sakas kaḷā
этот:УСИЛИТ из-за он:ПРЯМ этот книга:ПРЯМ/ВИН подготовить:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
‛Поэтому он подготовил эту книгу’.
Основные типы конструкции предложения: именная, субъектная, субъектно-
направительная, пассивная и каузативная. Именная конструкция характеризуется
отсутствием согласования субъекта и неизменяемого глагола-связки. В субъект-
ной конструкции согласование происходит только в тех случаях, когда предикат
выражен личными формами глагола или изменяемыми по роду и числу причас-
тиями несовершенным/совершенным полными (см. 2.4.0.). В субъектно-
направительной конструкции (выражение чувственного восприятия, непроиз-
вольного действия, долженствования, возможности) субъект оформляется да-
тельным падежом, в пассивной (включая пассивный результатив) — послелогами
-visin, -magin, в каузативной (с субъектом — исполнителем действия) — после-
логом -lavā ‛через посредство’.
(7) dän apaṭa noyek dē dakinṭa läbenavā
сейчас мы:ДАТ несколько вещь:ПРЯМ виднеться:ИМЯ.ДЕЙСТВ.ПОЛН ВСПОМ:НАСТ.ОБЩ
‛Теперь нам видно несколько предметов’.
(8) mā visin mē sisuhu pāsäḷaṭa
я:КОСВ посредством этот ученик:ПРЯМ.МН школа:ДАТ
kandavanu läbūha
приглашать:СОВ.ПАСС.3МН ВСПОМ
‛Эти ученики приглашены в школу мной’.
Специфическая конструкция обладания, с субъектом в дательно-направитель-
ном падеже, распространенная в некоторых индийских языках, в С.я. отсутству-
ет, субъект обладания оформляется с помощью послелога laňga ‛у, возле’; преди-
кат согласуется с объектом в тех случаях, когда согласование требуется. В то же
время удается обнаружить следы эргативной конструкции, в которой субъект
оформляется общекосвенным (эргативным) падежом, а предикат имеет оконча-
ние 3-го лица единственного числа, как при согласовании с именем неодушев-
ленным. Этот падеж оформляет субъект при глаголе в конъюнктиве, результати-
ве, а также в оборотах с участием неличных форм глагола.
2.5.4. Сложносочиненные предложения в С.я. отсутствуют, не считая редких
бессоюзных; бóльшая часть с л о ж н ы х предложений образуется с помощью
оборотов, эквивалентных придаточным предложениям (с участием причастий,
деепричастий, герундия, инфинитива), — определительных, условных, уступи-
тельных, причины, изъяснительных, цели и некоторых других, обстоятельств

времени и образа действия. В образовании таких оборотов участвуют послелоги,
союзные послелоги и частицы.
(9) ovun yanavā poḍi ugatāṭa
oни:ОБЩЕКОСВ уходить:ИМЯ.ДЕЙСТВ.ПОЛН/НАСТ.ОБЩ маленький умник:ДАТ
penuṇa
виднеться:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
‛Маленький умник видел, что/как они уходили’.
(10) liňda laňga bōhō senaga siṭi nisā
колодец:ПРЯМ около много толпа:ПРЯМ находиться:ПРИЧ.СОВ.КРАТК из-за
aya āpasu āvā
она:ПРЯМ назад приходить:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
‛Так как у колодца было много народу, она вернулась назад’.
(11) ovun gedara pämiṇi viṭa kääma
они:ОБЩЕКОСВ дом:ПРЯМ приходить:ПРИЧ.СОВ.КРАТК когда есть:ГЕР
sudānam vī tibuṇi
быть.приготовленным быть:ПРЕТ
‛Когда они пришли домой, обед был готов’.
(12) sevanällak bima divvā vāgē maṭa
тень:ПРЯМ.АРТ пол:ПРЯМ бежать:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН как.будто я:ДАТ
dänuṇi
узнаваться:ПРИЧ.СОВ.ПОЛН/ПРЕТ
‛Тень, бежавшая по полу, как будто была мне знакома’.
(13) mama ohugē gedara giya namut maṭa ohu
я:ПРЯМ он:РОД дом:ПРЯМ ходить:ПРИЧ.СОВ.КРАТК хотя я:ДАТ он:ПРЯМ
samu no vīya
встречаться:ПРЕТ ОТР
‛Хотя я сходил к нему домой, он мне не повстречался’.
2.6.0. Основные лексические заимствования (не считая заимствованиий из
языка веддов, а также санскрита и пали) — из т а м и л ь с к о г о (tuttanāgam
‛цинк’, pacca ‛зеленый’, ‛свежий’, tuṇḍuva ‛кусочек’, ‛билет’, aḍayāḷama ‛знак’,
‛эмблема’, noṇḍi ‛хромой’, ohoriya, вид женской одежды) и других дравидийских
языков (исчисляются сотнями слов), из европейских языков — португальского,
нидерландского, английского (исчисляются десятками). Заимствования из драви-
дийских разнообразны по тематике (термины родства, социальных рангов, назва-
ния профессий, растений, животных, реалий быта, терминология, связанная с ре-
лигиозной сферой, также многие абстрактные понятия, отдельные местоимения,
восклицания и т. п.). Из п о р т у г а л ь с к о г о: istōppuva ‛веранда’, nōnā ‛госпо-
жа’, mēsaya ‛стол’, tinta ‛чернила’, pāpus notāris ‛нотариус’. Из н и д е р -
л а н д с к о г о: kantōruva ‛контора’, pirikidäla ‛фрикасе’, beliyata ‛плакат’,
‛объявление о продаже’, būdalaya ‛владение, собственность’. Из а н г л и й -
с к о г о — административные, технические, бытовые термины, многие научные
понятия. Некоторые европейские заимствования в современном языке заменяют-
ся собственными неологизмами. Заимствования из с а н с к р и т а характери-
зуют высокий стиль речи.
2.7.0. Диалекты С.я. пока практически не изучены. Язык сингальских неприка-

саемых — р о д и е в — некоторые исследователи называют диалектом. Мы от-
носим его к социальным языкам, поскольку родии используют разговорный син-
гальский, а специфические слова относятся, по-видимому, к «тайному» языку,
связанному с их видом деятельности (воровство и попрошайничество). Часть
лексики в этом языке составляют слова неизвестного происхождения.
Диалектом С.я. можно считать язык в е д д о в, общая численность носителей
которого в середине XX в. достигала трех тысяч человек. Собственно веддов, оби-
тающих в основном в Северо-Центральной провинции о-ва Шри-Ланка, уже и
тогда насчитывалось не более тысячи человек. Далекие предки веддов, видимо,
жили на о-ве Шри-Ланка еще до заселения его представителями индоарийских и
дравидийских племен. Исторически основным занятием веддов считались охота и
собирательство, но к настоящему времени этот образ жизни остался уделом край-
не немногочисленных представителей этого племени. Многие из веддов давно
занимаются земледелием или рыболовством. Проживая по соседству с сингалами
и тамилами, ведды заметно ассимилировались с ними и восприняли их языки.
Ассимиляции веддов способствуют также специальные усилия государства: в те-
чение ряда десятилетий веддов переселяют на вновь осваиваемые территории и
наделяют землей. Сферы, где, по-видимому, продолжают употребляться искон-
ные элементы языка веддов, — охота, пчеловодство и ритуальная сфера (ведды
почитают предков и демонов). Специфической является терминология родства.
Некоторые исследователи высказывали предположение, что ведды не имеют
собственных числительных и не владеют счетом, а сингальские числительные
употребляют ограниченно и не вполне понимают их значение. Отмечается свое-
образие произношения и интонации веддов, а также особенности употребления
сингальских слов: так, самец оленя обозначается словом kan-kuṇā ‛грязноухий’
вместо общего для самцов крупного рогатого скота термина gōṇā ‛бык’, свинья —
hocca-dikkā ‛длиннорылая’. Очевидно, что это факты словесного табуирования.
Видимо, наиболее близкими к языку веддов являются заклинания, используе-
мые в культе почитания предков и демонов, а также лексика одного из магиче-
ских языков сингалов — «языка леса». Все обычные названия предметов, су-
ществ и явлений заменяются эвфемизмами. Этот «перевернутый» язык был, ви-
димо, заимствован сингалами у веддов. Однако и в этом языке тоже непросто
отличить элементы оригинального языка веддов от сингальских по происхожде-
нию. Причина заключается в том, что эти языки находились в тесном контакте в
течение более двух тысячелетий. Даже современное самоназвание веддов (väddā)
и название их языка (vädi bāsāva) происходят от индоарийских корней. Возмож-
ности изучения культуры веддов и их языка сокращаются из-за процессов асси-
миляции и уменьшения числа носителей традиционных знаний.
Белькович А.А. Краткий очерк грамматики Волхонский Б.М. К контенсивно-типологи-
сингальского языка // Сингальско-русский ческой характеристике разговорного сингаль-
словарь: ок. 35 000 слов / Сост. А.А. Белько- ского языка // Вестник Моск. ун-та. Востоко-
вич, В.В. Выхухолев. М., 1970. ведение. 1979, № 2.
Выхухолев В.В. Сингальский язык. M., 1964. Chandralal D. Sinhala. Amsterdam, 2010.
Елизаренкова Т.Я. К описанию системы Chater J. A Grammar of the Singalese Lan-
фонем сингальского языка // Языки Индии, guage. Ceylon, 1815.
Пакистана, Непала и Цейлона. Памяти А.П. Ба- Current Trends in Linguistics. The Hague;
ранникова. М., 1968. Paris, 1969, vol. 5.
Краснодембская Н.Г. Парадигматика не- Gair J.W. Colloquial Sinhalese Clause Struc-
личных форм глагола в сингальском языке // tures. The Hague; Paris, 1970.
Народы Азии и Африки. 1972, № 1. Geiger W. A Grammar of the Sinhalese Lan-
Краснодембская Н.Г. О синтаксических guage. Colombo, 1938.
функциях неличных форм глагола в сингаль- Geiger W. An Etymological Glossary of the
ском языке // Индийское языкознание. M., Sinhalese Language. Colombo, 1941.
1978. Gunasekera A.M. A Comprehensive Grammar
Минаев И.П. Очерки Цейлона и Индии: Из of the Sinhalese Language. Colombo, 1891.
путевых заметок русского. Часть первая. Lambrick S. A Grammar of the Sinhalese Lan-
Санкт-Петербург, 1878. guage, as it is now Written and Spoken by Men
Рубакин А.Н. Классификация именных ос- of Learning and Others. 2nd ed. Ceylon (Cotta),
нов разговорного сингальского языка // Вест- 1834.
ник МГУ. Востоковедение. 1972, № 2 Matzel K. Einführung in die singhalesische
Alwis J. de. The Brief Sketch of the History of Sprache. Wiesbaden, 1966.
the Sinhalese Language // Introduction to the Si- Munidasa K. Vyäkaraṇa vivāraṇaya. (Исследо-
dat-sangarava. Colombo, 1852. вание/описание грамматики.) Colombo, 1958.
Вhat D.N. Shankara. Verb Morphology of Sorata Thera W. Sri Sumangala Sabdakosaya.
Spoken Sinhalese // Bulletin of the Deccan Col- (Словарь Шри Сумангалы) A Sinhalese-
lege Research Institute, 1968–1969, vol. XXIX Sinhalese Dictionary. Pts. I–II. Colombo, 1952.
(parts I to IV). Poona, 1970. Tenbadu P. Sinhala racanaya hā sāhitya rasās-
Carter Ch. A Sinhalese-English Dictionary. vādaya. (Сингальский язык и литература). Co-
Colombo, 1924 (ок. 60 000 слов). lombo, 1964.
Л.И. Куликов
МАЛЬДИВСКИЙ/ДИВЕХИ ЯЗЫК

1.1.1. Оба названия — мальдивский язык (М.я.) и самоназвание дивехи — свя-
заны по происхождению с санскритским словом dvīpa- ‛остров’ (происхождение
англ. the Maldives иногда связывают с санскритским сложным словом mālādvīpa-
‛гирлянда островов’). Написание Dhivehi, распространенное в западной литера-
туре, не предполагает никакого придыхания и связано с не слишком удачной
традицией передачи обычного дентального звонкого [d] при помощи dh, чтобы
отличить его от ретрофлексного ḍ.
1.1.2. М.я. вместе с сингальским языком образует островную подветвь индо-
арийских языков. Диалекты, распространенные на южных атоллах, более арха-
ичны и обнаруживают больше сходства с сингальским. На о. Миникой (атолл
Малику; Индия, союзная территория Лакшадвип) употребляется особый диалект
махл, который принадлежит к северной группе диалектов М.я.
1.1.3. На М.я. говорит население Мальдивской Республики. Распространен
также в Индии, главным образом на о. Миникой (в составе Лаккадивских о-вов).
Л.И. Куликов. Мальдивский/дивехи язык 663
Общее число говорящих около 360 тыс. чел. (оценка, 2011), в том числе на
Мальдивах около 350 тыс. чел., в Индии около 10 тыс. чел.
1.2.1. Выделяются две основные группы диалектов: северная (куда входит и
столичный диалект, Мале-Бас) и южная. Последняя представлена диалектами
трех южных атоллов — Хуваду, Фуа Мулаку и Адду, которые существенно от-
личаются от лингвистически гораздо более однородной северной группы. Разли-
чия между северными и южными диалектами настолько велики, что могут пре-
пятствовать взаимопониманию.
1.3.1. М.я. является официальным языком Мальдивской Республики и имеет
статус национального языка.
1.3.2. Существует стандартизованная форма М.я.
1.3.3. М.я. преподается в школе, на нем ведется обучение.
1.4.0. Древнейшие памятники письменности (XII в.) сохранили вышедшее из
употребления письмо эвела акуру и развившееся из него письмо дивес акуру (ди-
вехи акуру). Эвела акуру, очевидно, восходит к сингальскому письму X–XII вв.
Современный М.я. использует собственную письменность тана (габули тана),
сложившуюся под влиянием арабской письменности и получившую распростра-
нение около XVII в. (см. статью «Письменности индоарийских языков» в наст.
издании.)
1.5.0. М.я. отделился от сингальского языка ранее X в., когда переселенцы с
о-ва Шри-Ланка заселили Мальдивские о-ва; по другим предположениям
(М. де Силва), заселение островов происходило около V–IV вв. до н. э., одновре-
менно с заселением Шри-Ланки.
Древнейшие письменные памятники (надписи на статуях и документы на мед-
ных табличках — ломафану) относятся к XII в. и используют письмо эвела акуру.
Период до XIV–XV вв. можно называть старомальдивским; язык этого време-
ни (засвидетельствованный главным образом в табличках ломафану) характери-
зуется целым рядом особенностей, например, отсутствием закрытых слогов.
1.6.0. На протяжении своей истории М.я. испытывал влияние сингальского,
арабского (после принятия в XII в. ислама), а с XVI в. — португальского и анг-
лийского языков.
Гласные
Ряд
Подъем
Средний e e: o o:
Нижний ɑ ɑ:
В стандартном М.я. имеются дифтонги, но их фонемный статус не вполне

ясен. Фонологический статус имеют дифтонги ai и au в южных диалектах; в
стандартном М.я. существует тенденция к реализации ai как открытого гласного
переднего ряда [ε]; дифтонг au может реализовываться как [ɑ:].
В диалекте Фуа Мулаку сохранились назализованные гласные, утраченные в
других диалектах, ср. bą̄śi ʽбаклажан’ (baśi в диалекте Адду и в стандартном
М.я., ср. также синг. baṭu) < скр. bhaṇṭākī-, ką̄śi ʽшип’ (kaśi в диалекте Адду и в
стандартном М.я.) < скр. káṇṭaka-.
Согласные
По способу Губ- Переднеязычные Средне- Задне- Глот-
ные зуб- альвео- ретро- палато- язычные языч- таль-
образования
ные лярные флексные альвео- ные ные
лярные
Гл. p t ʈ k
Взрыв- Зв. b d ɖ g
ные Преназали- m̌ b ňd ňɖ ňg
Шумные
зованные
Аффри- Гл. ʧ
каты Зв. ʤ
Фрика- Гл. f s ʃ χ h
тивные Зв. z
Носовые m n ɳ ɲ
Сонорные
Боковые l ɭ
Дрожащие и ɾ
Глайды ʋ j
Ретрофлексный носовой ɳ имеет фонемный статус только в южных диалектах,

ɲ имеется только в заимствованиях. Только в арабских и персидских заимствова-
ниях встречаются фонемы χ и z (в персидском произношении).
Все согласные (кроме преназализованных смычных, ś и h) могут быть удвоен-
ными. Удвоение часто является результатом ассимиляции, как в случае evvana <
ek-vana ʽпервый’, fattanī < fat-vanī ʽтопить’ (каузатив глагола fatanī ʽплыть’).
2.1.2. В М.я. силовое ударение. Ударение падает чаще всего на один из первых
двух слогов. Ударение падает на первый долгий слог (т. е., например, на второй
слог, когда этот слог долгий, ср. ti.'mā ʽсам’); в словах, где все слоги краткие,
ударным является первый слог.
2.1.3. В конце слова ś и k реализуются как [ʔ]; t — как [iʔ] или [i] (например, foi
ʽкнига’, ср. неопределенную форму fot-eʔ). Конечное l в стандартном М.я. (в от-
личие от южных диалектов) исчезает с удлинением предшествующего гласного,
ср. mā < /mal/ ʽцветок’ (-al > -au > -a, ср. mau в диалекте Адду).
2.1.4. Допустимые слоговые структуры: CV, VC, CVC. В старомальдивском до-
пускались только открытые слоги. В южных диалектах часто встречается хиатус.
Оппозиция гласных по долготе имеет фонологический статус.

2.2.1. В то время как в южных диалектах хиатус встречается довольно часто,
в стандартном М.я. есть тенденция избегать его путем вставки глайда y или глот-
тальной смычки [ʔ], ср. hiyā ʽтень’ — диал. Адду hiau, tariʔeʔ ʽзвезда’ (неопр. ф.) —
диал. Адду, Фуа Мулаку tarieʔ.
2.2.2. Фонологические оппозиции морфологических единиц и категорий не за-
свидетельствованы.
2.2.3. Существует явление обратного сингармонизма (умлаута): гласные задне-
го ряда a, o, u переходят в e, i в первом (корневом) слоге, если последующие сло-
ги содержат гласный i или глайд y. В морфологии умлаут используется при обра-
зовании непереходных («медиопассивных») глаголов (ср. faśanī ‛начинать’ — fe-
śenī ‛начинаться’) и при образовании основы прошедшего времени (ср. bala-nī
‛смотреть’ — основа прош. вр. beli-). Наиболее продуктивен a/e-умлаут; примеры
o/e-умлаута и u/i-умлаута (ср. lē, диал. Адду, Фуа Мулаку lei ‛кровь’ < скр. lóhita-
; bin ‛земля’ < скр. bhū́ mi-) немногочисленны.
2.2.4. На морфонологическом уровне связаны между собой p и f, ṭ и ś, посколь-
ку в интервокальной позиции (как и в большинстве других фонологических кон-
текстов) p и ṭ переходили соответственно в f и ś, в то время как двойные pp и ṭṭ
сохранялись, ср. kafanī ‛резать’ — (двойной) каузатив kappavanī (< *kapvavanī <
*kapa-va-va-nī) ‛заставлять <кого-либо, имеющего низкий социальный статус>
резать’; kośanī ‛рубить’ — (двойной) каузатив koṭṭavanī (< *koṭvavanī < *koṭa-va-
va-nī) ‛заставлять <кого-либо, имеющего низкий социальный статус> рубить’
М.я. является флективным языком с рядом агглютинативных и аналитических
черт.
тельные, глаголы, местоимения, наречия, послелоги, союзы и частицы. Имена и
глаголы характеризуются показателями, которые они присоединяют (суффиксы
косвенной основы, падежные суффиксы и суффиксы глагольной основы, личные
окончания соответственно). Другие части речи выделяются по синтаксическим и
семантическим критериям.
2.3.2. В М.я. категория р о д а, в отличие от сингальского, утрачена. Противо-
поставление по о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у ш е в л е н н о с т и (персо-
нальности) проявляется в выборе показателя множественного числа, а также в
выборе окончаний некоторых падежей.
2.3.3. В М.я. категория ч и с л а есть у существительных, местоимений и гла-
голов. В существительных число сложным образом взаимодействует с категори-
ей определенности/неопределенности, причем наблюдаются значительные раз-
личия между диалектами; южные диалекты более архаичны, а исходная система
сохранилась в наиболее полном виде в диалекте Адду.
Маркирование по числу существительных обязательно. В стандартном М.я.
наиболее распространенным показателем множественного числа является суф-
фикс -taʔ /-tak/, ср. bakari- ‛козел’ — мн.ч. bakari-taʔ. Со многими именами, обо-
значающими людей, используется суффикс множественного числа -in/-un (dari
‛ребенок’ — мн. ч. darin), с некоторыми терминами родства и личными место-
имениями — суффикс -men. Множественность может также маркироваться реду-

пликацией, которая дополнительно придает дистрибутивное значение, например
в диалекте Фуа Мулаку: rad-raśo /raś-raś/ ‛от острова к острову’.
2.3.4. В М.я. категория п а д е ж а есть у существительных, местоимений и
некоторых нефинитных глагольных форм. Падежные суффиксы прибавляются к
косвенной основе, которая представляет собой собственно основу имени; к ней
присоединяются окончания косвенных падежей: генитив -ge, локатив -gā /-gai/,
датив -aʔ /-aś/, аблатив-инструменталис -in, -un (с обозначениями людей аблатив-
инструменталис образуется от формы генитива при помощи послелога farātun).
Иногда в качестве особых падежей рассматриваются вокативная форма на -ā (ср.
darifuḷ-ā ‛о дитя!’) и форма с социативной энклитикой =āi, ср.:
(1) aharen zūnāy=ā inī
я Зуна=СОЦ сесть:ПРИЧ.ПРОШ
‛Я женился на Зуне’.
Имеется также так называемая «эмфатическая» форма на -akī, использующаяся
в качестве маркера фокуса.
Косвенная основа является связанной морфемой и не употребляется без па-
дежных суффиксов. Существительные делятся на два склонения в зависимости
от того, на что заканчивается их именная основа: 1) склонение на гласный и
2) склонение на согласный. Внутри первого типа различаются основы на -a и на -i.
Основные функции падежных форм.
Номинатив используется для выражения 1) субъекта предложения с непере-
ходным глаголом; 2) прямого дополнения предложения с переходным глаголом.
Генитив используется в основном для выражения посессивных отношений.
Датив используется не только для маркирования непрямого дополнения — ад-
ресата, но и для обозначения направления движения и временно́го предела, т. е.
маркирует обстоятельства места и времени, отвечающие на вопросы ‛куда?’, ‛до
какого времени?’. Датив используется также для оформления главного аргумента
«безличных» конструкций (соответствующего подлежащему индикатива) в кон-
струкциях с потенциалисом, ср. пример (6).
2.3.5. Глагол имеет категории в р е м е н и и н а к л о н е н и я.
В качестве словарной формы глагола используется причастие настоящего вре-
мени на -nī.
Формы глагольной парадигмы образуются от двух основ: основы настоящего
времени и основы прошедшего времени. У большинства глаголов основа на-
стоящего времени оканчивается на -a или (у медиопассивных глаголов) на -e;
существует также небольшой класс архаичных основ на -n. От основы настояще-
го времени образуются личные формы и причастия настоящего и будущего вре-
мени, императив, деепричастия (абсолютивы, конвербы) и инфинитив. От осно-
вы прошедшего времени образуются личные формы и причастие прошедшего
времени, а также отглагольное имя.
Основа прошедшего в р е м е н и образуется: 1) от основы настоящего вре-
мени на -a присоединением гласного -i, причем в неодносложных основах конеч-
ное -a основы настоящего времени отбрасывается, а корневой гласный a заменя-
ется на e (умлаут), ср. bala-nī ‛смотреть’: основа наст. вр. bala- — основа
прош. вр. beli-; 2) от (медиопассивных) основ настоящего времени на -e путем

замены конечного гласного на основообразующий суффикс -un, ср. teme-nī ‛на-
мокать’: основа наст. вр. teme- — основа прош. вр. temun-; 3) глаголы с основой
настоящего времени на -n образуют основу прошедшего времени весьма нерегу-
лярным образом: ряд глаголов использует суффикс -t, ср. gannanī ‛покупать’ —
gai /gat-/; у нескольких глаголов с корнем на -n основа прошедшего времени сов-
падает с корнем, ср. vanna-nī ‛входить’ — van-.
Формы настоящего времени образуются от основы настоящего времени при
помощи личных окончаний: 1 л. ед. ч. -n, 2–3 л. ед. ч. и 3 л. мн. ч. образуются удли-
нением конечного гласного основы, 1–2 л. мн. ч. -mu. Сходная система оконча-
ний используется для образования прошедшего времени. Диалекты южных атол-
лов сохраняют более архаичную систему спряжения, с разграничением всех трех
лиц множественного числа, как в диалекте Фуа Мулаку (1 л. мн. ч. -mā, 2 л. -va,
3 л. -tta).
Формы будущего времени образуются от основы настоящего времени при по-
мощи удлинения конечного гласного основы и присоединения личных оконча-
ний: 1 л. ед. ч. -nan, 2–3 л. ед. и мн. ч. -ne, 1–2 л. мн. ч. -nū. Как и в парадигме на-
стоящего времени, степень синкретизма форм меньше в диалектах южных атол-
лов; в частности, в диалекте Фуа Мулаку различаются все шесть форм
парадигмы (например, в парадигме глаголов с основой на -a: 1 л. ед. ч. -nnen(in),
2 л. -nnē/-nneyye, 3 л. -nnen, 1 л. мн. ч. -nnā, 2 л. -nnēva, 3 л. -nnenā).
Существует также ряд вспомогательных глаголов, которые присоединяются к
деепричастию (конвербу) предшествования (см. 2.3.7.) и образуют сложные гла-
гольные формы с различными а с п е к т у а л ь н ы м и значениями. К ним от-
носятся:
— формы -fānan и -fānu (вероятно образованные от вышедшего из употребле-
ния глагола *fianī ‛кластьʼ, ‛ставить’) имеют результативное значение, ср. dakkanī
‛показывать’ — dakkā-fānan ‛я покажу’ (эти сложные формы соответственно на-
зываются будущее I, абсолютив I и т. д.);
— глагол lanī ‛надеватьʼ, ‛класть’ выражает значение завершения действия,
иногда с оттенком срочности; особое значение выражается редко используемыми
сложными формами с lanī в будущем времени, ср. nimmā-lānan ‛я закончу (что-л.)
как обычно’ от nimmā ‛заканчивать’ (будущее II, прошедшее время II и т. д.);
— глагол gannanī ‛покупать’ выражает значение, которое в грамматиках ха-
рактеризуется как медиально-рефлексивное, иногда с результативным оттенком
(формы имеют названия прошедшее время III и т. д.). Некоторые примеры свиде-
тельствуют о том, что формы с gannanī выражают значение, передаваемое в рус-
ском языке эмфатическим рефлексивным местоимением (интенсификатором)
«сам», ср.:
диалект Адду
(2) ava nukumi-gatin
я:НОМ выходить:АБС.ПРОШ-покупать:ПРОШ:1ЕД
‛Я вышел сам’.
— глагол danī ‛идти’ выражает терминативно-результативное значение, ср. nimenī
‛заканчивать’ — nimijjain (< nimi-diain) ‛я закончу’ и т. д. (прошедшее время IV).
Система н а к л о н е н и й включает, помимо индикатива, императив и по-

тенциалис. В диалекте Адду имеется также особая парадигма вопросительных
форм — вопросительное наклонение.
Синтетический императив образуется от основы настоящего времени путем
удлинения последнего гласного основы; основы на -n присоединяют окончание
-ē, ср. bala-nī ‛смотреть’ — balā ‛смотри(те)!’, vannanī ‛входить’ — vadē ‛вхо-
ди(те)!’. Некоторые южные диалекты различают формы единственного и множе-
ственного числа, например, диалекты Адду, Фуа Мулаку: bala ‛Смотри!’ — balau
‛Смотрите!’.
Отрицательные формы императива различают значение запрещения действия,
еще не начатого (превентив), и запрещение действия, уже начатого (ингибитив):
nuhadāti ‛не делайʼ, ‛не начинай делать’ (превентив) — nuhadā ‛не делайʼ,
‛перестань делать’ (ингибитив).
Существует также ряд аналитических («перифрастических») императивов, об-
разующихся сочетанием конверба предшествования (абсолютива прошедшего
времени) смыслового глагола и формы императива глаголов denī ‛давать’,
devvanī (каузатив от denī) и balanī ‛смотреть’. Эти формы различаются степенью
вежливости и категоричностью просьбы/приказа. Возможны следующие комби-
нации: «конверб + dī» (нейтральная просьба, ср. (3)); «конверб + dī (абсолютив
прошедшего времени от глагола denī, совпадающий с формой императива) +
balā» (строгий приказ, ср. (4)); «конверб + devvā» (вежливая просьба вне зависи-
мости от социального статуса адресата, ср. (5)):
(3) ahannaʔ goňḍieʔ genes dī
я:ДАТ стул:НОМ.НЕОПР принести:АБС.ПРОШ дать:ИМП
‛Дай мне стул!’
(4) mi ahannaʔ kiālā dī balā
это я:ДАТ читать:АБС.ПРОШ дать:АБС.ПРОШ смотреть:ИМП
‛Прочитай это мне!’
(5) e dakkālā devvā
то показать:АБС.ПРОШ дать:ВЕЖЛ.ИМП
‛Покажи то, пожалуйста!’
Потенциалис выражает способность/неспособность к совершению действия.
Форма настоящего/будущего времени потенциалиса образуется от конверба ме-
диопассивного (инактивного) залога при помощи суффикса -dāne, представляю-
щего собой грамматикализованную форму 3-го лица единственного числа буду-
щего времени глагола danī ‛идти’ (в диалекте Фуа Мулаку — -ennen, от глагола
enī ‛приходитьʼ, ‛идти’; в диалекте Адду используется суффикс -ēhe, возможно,
восходящий к оптативу связочного глагола). В северных диалектах (включая
столичный диалект) существует также особая отрицательная форма потенциали-
са, представляющая собой форму 3-го лица единственного числа будущего вре-
мени соответствующей медиопассивной (инактивной) основы, чаще всего обра-
зованной от каузативного глагола: vanna-nī ‛входить’ — nu vadevēne ‛невозмож-
но войтиʼ.
В качестве формы прошедшего времени потенциалиса используется медиопас-
сивное (инактивное) причастие прошедшего времени: balanī ‛смотретьʼ, ‛ви-
деть’ — belunu ‛мог видеть’ (букв. ‛увиден(ный)’). Прошедшее время потенциа-

лиса обычно используется в функции ирреалиса.
Потенциалис образует конструкцию с главным синтаксическим аргументом
(соответствующим подлежащему индикатива) в дательном падеже и использует
одну форму (3-го лица единственного числа) для всех лиц (ср. рус. Мне не спит-
ся, Им не спится и т. п.):
(6) ahannaʔ belunu
я:ДАТ смотреть:МЕДИОПАСС.ПРИЧ.ПРОШ
‛Я мог видеть’ (букв. ‛Мне было видно (это)’, ‛Мне виделось (это)’).
В диалекте Адду имеются особые формы вопросительного наклонения. В на-
стоящем времени они отличаются от утвердительных форм только в 1 л. ед. ч. (у
небольшого числа глаголов с основой на -n — в других лицах единственно-
го числа), а в прошедшем и будущем времени все вопросительные формы имеют
особые окончания: в единственном числе на -ī, во множественном числе на -ā.
Специальных форм условного наклонения нет; в условных предложениях ис-
пользуются, как правило, причастия, сопровождаемые условными союзами
(nama, (i)yā ‛если’, в диалекте Адду — fehē(nnā), ettennā и т. д.).
Глаголы медиопассивного (или инактивного) з а л о г а образуются путем
замены последнего гласного основы настоящего времени на -e, с сопутствующим
умлаутом (a > e) в корне. В этот класс входят как собственно пассивы (hada-nī
‛строить’ — hede-nī ‛строиться’), так и непассивные непереходные глаголы (ан-
тикаузативы), такие как teme-nī ‛намокать’.
К а у з а т и в образуется присоединением суффикса -va, перед которым ко-
нечный гласный основы a либо заменяется на u, либо просто исчезает, а обра-
зующаяся консонантная группа превращается в удвоенный согласный, ср.: faśanī
‛начинать’ — faśu-vanī ‛заставлять начинать’, jahanī ‛бить’ — jassanī (< jas-
vanī < jasa-va-nī) ‛заставлять бить’.
Примечательной и типологически редкой особенностью М.я. является наличие
двойных каузативов, которые используются в столичном диалекте в качестве
вежливой и почтительной гонорифических форм. Примеры: нейтр. ф. fihanī
‛жарить’, ‛варить’, ‛печь’ — вежл. и почтит. ф. fissavanī, морфологически яв-
ляющаяся двойным (вторым) каузативом к fihanī (простой каузатив *fissanī <
fisa-va-nī ‛заставлять варить’ не употребляется в современном языке); hafanī
‛жевать’ — вежл. и почтит. ф. happavanī (простой каузатив *happanī < hapa-va-nī
‛заставлять варить’ не употребляется в современном языке).
2.3.6. Дейктические категории М.я.: лицо (для имен, местоимений и глаголов),
определенность (для имен), степень вежливости (важная типологическая особен-
ность М.я., отличающая его от большинства других языков региона; отсутствует
в южных диалектах), время и таксис, директивы и локативы, анафора.
В М.я. имеются л и ч н ы е местоимения 1-го и 2-го лица единственного и
множественного числа. Для 3-го лица используются две серии указательных ме-
стоимений. Местоимения различают до трех степеней вежливости: первая — не-
формальная (нейтральная); вторая используется в разговоре лиц высокого проис-
хождения (вежливая); третья (почтительная) первоначально использовалась
только при обращении к султану и его супруге, а в настоящее время употребля-
ется по отношению к президенту и руководителям высшего ранга.
В глаголе категория лица выражается с помощью согласовательных суффик-

сов, см. 2.4.0.
Категория о п р е д е л е н н о с т и / н е о п р е д е л е н н о с т и выражает-
ся морфологически с помощью суффикса неопределенности -eʔ /-ek/.
У д а л е н н о с т ь в пространстве выражается формами номинатива единствен-
ного числа указательных местоимений: mi ‛этот’, ti ‛вот этот’, e ‛тот’ (см. 2.3.7.).
тельные (включая числительные), местоимения, глаголы, наречия, послелоги,
союзы и частицы.
С у щ е с т в и т е л ь н ы е имеют категории рода, числа и падежа. Падеж
выражается морфологически падежными суффиксами. Число и род могут выра-
жаться морфологически (с помощью суффиксов косвенной основы, суффиксов
множественного числа, неопределенного суффикса) и синтаксически (согласова-
нием финитного глагола).
П р и л а г а т е л ь н ы е не изменяются по форме (как и в сингальском).
Специальных адъективных суффиксов в М.я. очень мало; практически все имен-
ные основы (т. е. основы косвенного падежа существительных) могут использо-
ваться в функции прилагательного, ср. ran ‛золото’, ‛золотой’, hūnu ‛жар’,
‛горячий’, bali ‛болезнь’, ‛больной’. К немногочисленным адъективным суффик-
сам относится -veri, образующий прилагательные главным образом от основ
арабского происхождения, ср. adabu-veri ‛вежливый’ (от adabu от араб. adab
‛хорошие манерыʼ, ‛хорошее поведение’), nasību-veri ‛счастливый’ (от nasību от
араб. naṣīb ‛доля (в прибыли)ʼ, ‛счастьеʼ, ‛удача’). Реже встречаются суффиксы
-teri и -veti, ср. lōbi-veti ‛дорогой’ (lōbi ‛любовьʼ, ‛милый’).
В М.я. есть количественные и порядковые ч и с л и т е л ь н ы е: ek ‛один’, de
‛два’, tin ‛три’, hataru ‛четыре’, fas ‛пять’, ha ‛шесть’, hai ‛семь’, aʔ ‛восемь’, nuva
‛девять’, diha ‛десять’. Числительные начиная с «одиннадцати» не имеют прямых
этимологических соответствий в современном сингальском, в некоторых случаях
представляя собой более архаичные (и/или непосредственные) рефлексы соответ-
ствующих среднеиндийских (пракритских или палийских форм): eňgāra
‛одиннадцать’, bāra ‛двенадцать’, tēra ‛тринадцать’, sāda ‛четырнадцать’, fanara
‛пятнадцать’, sōḷa ‛шестнадцать’, satāra ‛семнадцать’, aśāra ‛восемнадцать’,
ona-vihi ‛девятнадцать’. Обозначения десятков: vihi ‛двадцать’, tirīs ‛тридцать’,
sāḷīs ‛сорок’, fansās ‛пятьдесят’, fas-doḷas ‛шестьдесят’, hai-diha ‛семьдесят’,
aḍḍiha ‛восемьдесят’, nuva-diha ‛девяносто’. Другие числительные: satēka ‛сто’
(санскритизм), hās ‛тысяча’. В качестве счетной формы используется основа ко-
личественного числительного с неопределенным суффиксом -eʔ /-ek/.
В южных диалектах сохраняются отдельные реликты двенадцатеричной сис-
темы счета, ср. числительное fas-doḷas ‛шестьдесят’ (букв. ‛пять на двенадцать’).
Порядковые числительные образуются прибавлением суффикса -vana к соот-
ветствующему количественному числительному: tin-vana ‛третий’.
М е с т о и м е н и я в М.я. можно разделить на личные, указательные, вопро-
сительные, неопределенные, взаимно-возвратные (реципрокальные).
Личные местоимения различают лицо, число, падеж и степень вежливости, ср.
kalē ‛ты’ (нейтр. ф.), tia bēkalā, tia bēkalē ‛Вы’ (вежл. ф.), tia bēfuḷā, tia manikufānu
‛Вы’ (почтит. ф.); см. 2.4.0.
Указательные местоимения различают три степени удаленности: mi ‛этот’ (на-

ходящийся в непосредственной близости к говорящему), ti ‛этот, (вон) тот’ (на-
ходящийся в непосредственной близости к адресату речи) и e ‛тот’ (удаленный и
от говорящего, и от адресата речи). Когда указательные местоимения выступают
в функции личных местоимений 3-го лица, они присоединяют падежные показа-
тели. В предложении указательные местоимения могут быть определением. В ка-
честве личных местоимений они также выступают в роли подлежащего, допол-
нения и определения.
Вопросительные местоимения в М.я., как и во многих индоарийских языках,
образуются от основ на k-: ki-, kon ‛какой’ и т. д. Субстантивное вопросительное
местоимение имеет две формы — kāku ‛кто’ (морфологически — неопределенная
форма косвенного падежа: *kV-ak-u) и kon ecceʔ ‛что’ (< *kon eti-ek ‛Что за
вещь?’), различающиеся по персональности: kāku преимущественно использует-
ся применительно к лицам (названиям людей), но также к обозначениям живот-
ных (т. е. к одушевленным существительным в целом), если они индивидуализи-
рованы. В столичном диалекте субстантивное вопросительное местоимение не
различается по числам, но в южных диалектах есть особые формы для единст-
венного и множественного числа, например, в диалекте Адду: ед. ч. key(y)e
‛кто’ — мн. ч. kom̆ bākin.
К вопросительным местоимениям относятся также kon kahala ‛какой’ (kahala
‛такой’), kīnē ‛что’; kīkē ‛что(-что)’ (используется при переспросе). Местоимение
kīʔ ‛что’ используется для постановки вопроса к глагольной группе:
(7) ēnā kīʔ kuranī
он(а) что делать:ПРИЧ.НАСТ
‛Что он(а) делает?’
Локативное вопросительное местоимение образуется путем соединения осно-
вы kon ‛какой’ с неноминативными формами существительного tan (tān) ‛место’:
kontāku (< kon-tan-aku) ‛где’ и т. д.; темпоральное вопросительное местоиме-
ние — путем соединения основы kon с элементом -ira (в столичном диалекте)
или -kala ‛время’ (в южных диалектах): koniraku ‛когда?’; диал. Адду, Фуа Мула-
ку konkalaki ‛когда’ и т. д.
Неопределенные местоимения образуются главным образом от основы вопро-
сительного местоимения kon ‛какой’. В этот класс входят: komme ‛каждый’, eki
‛каждый по отдельности’, komme (ves) ecceʔ ‛что-то’, komme tāneʔ ‛всюду’ и не-
которые другие.
К взаимно-возвратным (реципрокальным) местоимениям относятся ekaku ane-
kakaʔ, букв. ‛один другому’ (неопределенная форма косвенного падежа числи-
тельного ek- ‛один’ + неопределенная форма дательного падежа неопределенного
местоимения anek- ‛другой’), употребляющееся с личными (персональными) ан-
тецедентами, и ekati anekaccaʔ (вероятно, из ek-eti anek-eti-aś, с диссимиляцией
гласных, букв. ‛одна-вещь другой-вещи’) — с неперсональными антецедентами:
(8) ekati anekaʔcaʔ bunā aḍu ive eve
друг другу говорить:ПРИЧ.НАСТ звук слышать:НАСТ:3ЕД ЦИТ
‛Он слышит, как один (голубь) говорит другому…’
Статус местоимения timā, иногда определяемого как возвратное (рефлексив-

ное), не вполне ясен.
В системе г л а г о л а имеются финитные и нефинитные формы. В финитных
формах различаются лицо, число, время и наклонение. В предложении финитные
формы глагола выполняют роль сказуемого.
К нефинитным формам относятся: причастия, инфинитив, отглагольное имя
и два деепричастия (конверба), выражающие одновременность или предшество-
вание по отношению к главному действию (категория таксиса). Первое деепри-
частие называют также герундием, или абсолютивом настоящего времени (абсо-
лютив I); второе — абсолютивом прошедшего времени (абсолютив II, герундий II).
Существуют причастия настоящего, прошедшего и будущего времени. Разли-
чаются также краткая и долгая форма причастия. Краткая форма почти во всех
случаях идентична форме 3-го лица единственного числа соответствующего вре-
мени, а долгая («эмфатическая») форма образуется от краткой присоединением -ī
(если краткая форма оканчивается на согласный), -nī (для причастий настоящего
времени, с сокращением долготы конечного гласного основы) или путем замены
конечного гласного на -ī (в прочих случаях). Долгая форма используется в пре-
дикативной функции и служит для рематизации (или фокусного выделения) со-
ответствующей синтаксической группы, см. пример (9).
Отглагольное имя образуется от основы прошедшего времени при помощи
суффикса -un, ср. bala-nī ‛смотреть’ — bel-un, vanna-nī ‛входить’ — van-un,
teme-nī ‛намокать’ — tem-un.
Деепричастие одновременности (абсолютив настоящего времени) образуется
от основы настоящего времени при помощи суффикса -mun, ср. bala-nī ‛смо-
треть’ — bala-mun, vanna-nī ‛входить’ — vanna-mun, teme-nī ‛намокать’ —
teme-mun. Пример:
(9) ēnā bai ka-mun fen bonī
он рис есть:НАСТ-АБС.НАСТ вода пить:ПРИЧ.НАСТ.ЭМФ
‛Когда он ест рис, он пьет воду’.
Полная редупликация деепричастия одновременности выражает значение ин-
тенсивности действия, ср.:
(10) ēnā lia-mun lia-mun gos
он писать-АБС.НАСТ писать-АБС.НАСТ идти:АБС.ПРОШ
varubali vejje
усталый стать:ПРОШIV.3ЕД
‛Он устал, потому что много писал’.
Деепричастие предшествования (абсолютив прошедшего времени) идентично фор-
ме 3-го лица единственного числа настоящего времени: bala-nī ‛смотреть’ — balā.
Инфинитив образуется присоединением суффикса -nī к основе настоящего
времени.
В М.я. есть ряд п о с л е л о г о в: аблативно-инструментальный послелог
farātun, аблативный послелог kuren ‛от’, menuvī ‛кроме’ и др.
Имеются с о ю з ы: подчинительные (iru ‛когдаʼ, ‛в то время как’, hen ‛как (ес-
ли)’), сочинительные (adi ‛и’); к этому классу примыкает социативная постпози-
тивная частица (клитика) =āi ‛вместе с’.
Определенная форма
Падеж- Согласное Гласное склонение
ный
склонение основы на -i основы на -a
Падеж суффикс
‛дерево’ ‛комната’ ‛рот’ ‛человек’ ‛отцы’
Ед. число
Ном. -Ø gas koṭari aňga mīhā bappa
Основа
gahu- koṭarī- aňgā- mīhā- bappa-
косв. п.
Ген. -ge gahu-ge koṭarī-ge aňgā-ge mīhā-ge bappa-ge
Дат. -aʔ /-aś/ gah-aʔ koṭarī-aʔ aňgāʔ mīhāʔ bappa-aʔ
mīhā-ge bappa-ge
Абл.-инстр. -un, -in gah-un koṭarīn aňga-in
farātun farātun
Лок. -gā /-gai/ gahu-gā koṭarī-gā aňgā-gā mīhā-gā bappa-gā
Мн. число
Ном. -taʔ /-tak/ gas-taʔ koṭari-taʔ aňga-taʔ mīhun bappa-men
Основа
gas-taku- koṭari-taku- aňga-taku- mīhun- bappa-men-
косв. п.
Ген. -taku-ge gas-taku-ge koṭari-taku-ge aňga-taku-ge mīhun-ge bappa-men-ge
Дат. -tak-aʔ gas-tak-aʔ koṭari-tak-aʔ aňga-tak-aʔ mīhunnaʔ bappa-men naʔ
mīhun-ge bappa-men-ge
Абл.-инстр. -tak-un gas-tak-un koṭari-tak-un aňga-tak-un
farātun farātun
Лок. -taku-gā gas-taku-gā koṭari-taku-gā aňga-taku-gā mīhun-gā bappa-men-gā
Неопределенная форма
Ном. gah-eʔ gas-tak-eʔ
Основа косв. п. gah-aku-
Ген. gah-egge gas-tak-egge
Дат. gah-ak-aʔ gas-tak-ak-aʔ
Абл.-инстр. gah-ak-un gas-tak-ak-un
Лок. gahu-eggā gas-tak-eggā
Личные и указательные
Нейтральная форма Вежливая форма Почтительная форма
Ед. число
1 л. aḷugaňḍu — aharen
2 л. kalē tia bēkalā, tia bēkalē tia bēfuḷā, tia manikufānu
3 л. одуш. ēnā e bēkalā e bēfuḷā
неодуш. e, eā, ēti
Мн. число
1 л. aḷugaňḍumen aharemen
2 л. kalēmen tia bēkalun tia bēfuḷun
3 л. e mīhun, e bai mīhun e bēkalun e bēfuḷun
e taketi, e ecceti
Локативные Темпоральные
Падеж ‛кто’ ‛что’
местоимения местоимения
kon ecceʔ, kōce;
Ном. kāku — —
kīkē; kīnē; kīʔ
Косв. — — kontāku ‛где’ koniraku ‛когда’
диал. Адду kontāki диал. Адду, Фуа
kākuge, kāge kon etīge
Ген.(-лок.) ‛где’ (ед. ч.), Мулаку konkalaki
‛чей’ ‛чего, в/на чем’
kontantāki ‛где’ (мн. ч.) ‛когда’
kon ecca’ ‛для диал. Адду kon-
Дат. kākaʔ ‛кому’ kontākaʔ ‛куда’
чего, к чему’ kalaka’ ‛до когда’
konirakun, диал.
kon etīn Адду, Фуа Мулаку
kākun
Абл.-инстр. ‛чем, каким kontākun ‛откуда’ konkalakun ‛когда’
‛от кого, кем’
способом’ (начиная с сейчас);
‛начиная с когда’
Глагол
Настоящее и прошедшее время
bala-nī ‛смотреть’ (основа на -a), vanna-nī ‛входить’(основа на n),
teme-nī ‛намокать’ (основа на -e)
bala-n beli-n belī-mu
1 л. vanna-n vanī-n vanī-mu
bala-mu
teme-n temunī-n
vanna-mu
teme-mu belī-mu
2 л. vanī-mu
balā beli
temunī-mu
vade van
temē balā temunu beli
3 л. vade van
temē temunu
bala-nī ‛смотреть’ (основа на -a), vanna-nī ‛входить’(основа на -n),
Диалект Мале Диалект Фуа Мулаку
balā-nan balā-nan / balā-nū bala-nnen(in) bala-nnā
1 л. vannā-nan vannā-nan vanną̄hinin vanną̄himmā
temē-nan temē-nan temennę̄ temennā
balā-ne / balā-nū bala-nnē / bala-nnēva
vannā-ne bala-nneyye vanną̄himva
2 л. temē-ne vanną̄hinne temennēva
balā-ne
temennē /
vannā-ne temenneyye
temē-ne
balā-ne bala-nnen bala-nnenā
3 л. vannā-ne vanną̄hin vanną̄hinna
temē-ne temennen temennenā
Прошедшее время IV
nimenī ‛заканчивать’
1 л. nimijjain (< nimi-diain)
nimijjaimu (< nimi-diaimu)
2 л.
nimijje (< nimi-dye < nimi-dia)
3 л. nimijje
Потенциалис
bala-nī ‛смотреть’ (основа на -a), vanna-nī ‛входить’ (основа на n),
Диалект Фуа Мулаку Диалект Мале
Наст./буд. Прошедшее Наст./буд. время Прошедшее
время время Утверд. форма Отриц. форма время
(ni) belīennen belun beli-dāne nu belēne belunu
(ni) veňdevīennen veňdun vadevi-dāne nu vadevēne vedeṇe
(ni) temį̄ennen temun temevi-dāne nu temevēne temunu
Утвердительные и вопросительные формы

(в о п р о с и т е л ь н о е н а к л о н е н и е) в д и а л е к т е А д д у
bala-nī ‛смотреть’ (основа на -a)
Настоящее время Прошедшее время Будущее время
Утверд. Вопр. Утверд. Вопр. Утверд. Вопр.
форма форма форма форма форма форма
Ед. число
1 л. bala-n bala-mī beli-n beli-mī balā-śun balā-śumī
2 л. balai balai beli belī balā-he balā-śī
3 л. balai balai beli belī balā-he balā-śī
Мн. число
1 л. bala-mā bala-mā belīmu beli-mā balā-śumā balā-śumā
2 л. bala-tā bala-tā belīmu beli-vā balā-śie /-śia/ balā-śiā
3 л. bala-tā bala-tā beli beli-ā balā-śie /-śia/ balā-śiā
Причастия
bala-nī ‛смотреть’ (основа на -a), vanna-nī ‛входить’(основа на -n),
Настоящее время Будущее время Прошедшее время
кратк. ф. долг. ф. кратк. ф. долг. ф. кратк. ф. долг. ф.
balā bala-nī balāne balānī beli belī
vanna vanna-nī vannāne vannānī van vanī
temē teme-nī temēne temēnī temunu temunī

2.5.1. Как и в других индоарийских языках, суффиксация распространена зна-
чительно больше, чем префиксация (которая практически ограничивается отри-
цательным префиксом, см. 2.5.3.). Встречается также полная редупликация —
чаще всего в дистрибутивной (диалект Фуа Мулаку rad-raśo /raś-raś/ ‛от острова
к острову’) или интенсивной функции (lia-mun lia-mun — деепричастие от глаго-
ла ‛писать’, передающее значение частого/интенсивного выполнения действия).
В ряде случаев в результате лексикализации и некоторых фонетических процес-

сов редуплицированные формы не воспринимаются как таковые, ср. e ecceti ‛они,
те’ < e eti-eti (букв. ‛тот/те вещь-вещь’).
2.5.2. Словообразование представлено главным образом суффиксацией. К не-
многочисленным словообразовательным суффиксам относятся адъективные
суффиксы -veri (образующий прилагательные от основ арабского происхожде-
ния) и -teri (см. примеры в 2.3.7.), а также субстантивный суффикс, образующий
имена с абстрактным значением, ср. rīti ‛красивый’ — rīti-kan ‛красота’, ufāveri
‛радостный’, ‛счастливый’ — ufāveri-kan ‛счастье’. Имеется также два гонорифи-
ческих суффикса (постепенно выходящих из употребления): -fuḷu (-puḷu) (с обо-
значениями неотчуждаемых предметов) и -koḷu (с обозначениями отчуждаемых
предметов) iňgili-fuḷu ‛палец’ (человека с высоким социальным статусом), appuḷu
(< at-puḷu) ‛рука’ (человека с высоким социальным статусом), gamīs-koḷu ‛рубаш-
ка’ (человека с высоким социальным статусом), galam-koḷu ‛ручка’ (человека с
высоким социальным статусом).
Засвидетельствовано также словосложение разных типов, ср. dom-veli ‛тонкий
белый коралловый песок’ (< don ‛яркий, светлый’ + veli ‛песок’), aḍu-gada ‛гром-
кий, шумный’ (< aḍu ‛шум, голос’ + gada ‛сильный, богатый’).
2.5.3. Порядок слов в п р о с т о м предложении — SOV. Прямое дополнение
выражается чаще всего номинативом, реже — косвенным падежом. Непрямое
(дативное) дополнение чаще всего располагается между подлежащим и прямым
дополнением, ср.:
(11) Hassan Alīy-aʔ /-aś/ fot-eʔ /-ek/ din
Хасан:НОМ Али-ДАТ книга:НОМ-НЕОПР дать:ПРОШ:3ЕД
‛Хасан дал книгу Али’.
Определение (прилагательное, генитивная группа) предшествует определяемому.
Приглагольное отрицание выражается префиксом (препозитивной частицей)
nu- (ni- в диалектах Адду и Фуа Мулаку). Интересной синтаксической особенно-
стью именных предложений с отрицанием является постановка слова, которое
находится в сфере действия отрицания, в неопределенную форму, ср.
(12) Mi dōni varaʔ /-aś/ boḍu
этот лодка очень большой
‛Эта лодка очень большая’.
(13) Mi dōni varaʔ /-aś/ boḍ-eʔ /-ek/
этот лодка очень большой-НЕОПР
‛Эта лодка не очень большая’.
2.5.4. Предложение в М.я., как правило, содержит только одну финитную пре-
дикацию; глагол зависимого предложения представлен в большинстве случаев
нефинитными формами: причастием, деепричастием (конвербом), отглагольным
именем, инфинитивом. В частности, в условных предложениях глагол выражен
причастием (см. 2.3.5.), в целевых — инфинитивом; относительные предложения
представлены причастными конструкциями, ср.:
диалект Адду
(14) mi siṭī lēna (leʔ, lēnaṇe)
этот письмо писать:ПРИЧ.НАСТ (писать:ПРИЧ.ПРОШ писать:ПРИЧ.БУД)
mīhā-ī χādima
человек-ЭМФ слуга
‛Человек, который пишет (писал, будет писать) это письмо — слуга’.
Придаточные предложения времени образуются с помощью отглагольного
имени, за которым следует постпозитивная частица (послелог) mā (в диалекте
Фуа Мулаку) или mai (в диалекте Хуваду) ‛когда’, ср.:
диалект Фуа Мулаку
(15) beṇum mā beṇi ai
сказать:ОТГЛАГ.ИМЯ когда сказать:ПРОШ:3Л.ЕД ЦИТ
‛Когда он (это) сказал, тот ответил так …’
2.6.0. М.я. имеет довольно большое число заимствований из а р а б с к о г о
(majlis ‛меджлис, парламент’, gamīs ‛рубашка’ < араб. qamīṣ, tārīχ ‛дата, хрони-
ка’ < араб. tārīḫ ̮ ; ilmu ‛знание’ < араб. ʔilm, fagīru ‛бедный’ < араб. faqīr) и х и н -
д и / у р д у (siṭī ‛неделя’ < хинди ciṭṭhī, īṭu ‛черепица (на крыше)’ < хинди īṭ),
несколько меньше — из п е р с и д с к о г о (miskit ‛мечеть’, haftā ‛неделя’ <
перс. hafta, tāzā ‛свежий’ < перс. tāza). Сравнительно невелико число заимство-
ваний из европейских языков: п о р т у г а л ь с к о г о (arumādu ‛флотилия’) и
а н г л и й с к о г о (ofīs ‛офис’). Крайне незначительное число слов (в отличие
от сингальского) М.я. заимствовал из с а н с к р и т а.
2.7.0. Диалектологические различия между двумя группами диалектов — се-
верной и южной, прослеживаются на всех уровнях: фонологическом, морфоно-
логическом, морфологическом, лексическом. В частности, в диалекте Фуа Мула-
ку имеются назализованные гласные, отсутствующие в других диалектах (см.
2.1.1.); в южных диалектах, в отличие от стандартного М.я., допустим хиатус; от-
сутствует категория вежливости; сохраняется более архаичная система спряже-
ния, с разграничением всех трех лиц во множественном числе, как в диалекте
Фуа Мулаку (1 л. мн. ч. -mā, 2 л. -va, 3 л. -tta); в диалекте Адду имеется особая
парадигма вопросительных форм — вопросительное наклонение.
Зограф Г.А. Языки Южной Азии. М., 1990. Fritz S. The Dhivehi Language: A Descriptive
Куликов Л.И. Мальдивская Республика // and Historical Grammar of Maldivian and its
Этногенез и этническая история народов Dialects. Würzburg, 2002.
Южной Азии. М., 1994. Fritz S., Gippert J.G. Towards a Historical
Bell H.C.P. The Maldive Islands: Monograph Phonology of Maldivian // 125 Jahre Indogerma-
on the History, Archaeology, and Epigraphy. Co- nistik in Graz. Festband anläßlich des 125jähri-
lombo, 1940 [repr. Male, 1985]. gen Bestehens der Forschungsrichtung "Indo-
Cain B. Maldivian Prototypical Passives and germanistik" an der Karl-Franzens-Universität
Related Constructions // Anthropological Lin- Graz. Graz, 2002.
guistics, 1995, vol. 37. Geiger W. Māldivische Studien II // Zeitschrift
Cain B., Gair J. Dhivehi (Maldivian). Mün- der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft.
chen, 2000. Leipzig, 1901. Bd. 55.
De Silva M.W.S. Some Observations on the Geiger W. Māldivische Studien I, III // Sit-
History of Maldivian // Transactions of the Phi- zungsberichte der philosophisch-philologischen
lological Society, 1970 [1971]. und der historischen Classe der Wissenschaften.
München, 1900–1902.
Geiger W. Etymological Vocabulary of the Maniku H.A., Disanayaka J.B. Say it in Mal-
Maldivian Language // Journal of the Royal Asi- divian. Colombo, 1990.
atic Society of Great Britain and Ireland. L., Reynolds C.H.B. Linguistic Strands in the
1902. Maldives // Language and Civilization Change in
Historical and Linguistic Survey of Dhivehi: South Asia. Leiden, 1978.
Final Report / S. Wijesundera, G.D. Wiyayawar- Reynolds C.H.B. Maldives. Oxford, 1993.
dhana, J.B. Disayanaka, H.A. Manik and Reynolds C.H.B. A Maldivian Dictionary.
M. Luthfie. Colombo, 1988 (Sri Lanka, Univer- L.; N. Y., 2003.
sity of Colombo) [photocopied]. Zuhair M. Practical Dhivehi. Male, 1991.
Maloney C. People of the Maldive Islands.
Bombay, 1980.
ЦЫГАНСКИЕ ЯЗЫКИ
А.Ю. Русаков
1
ЦЫГАНСКИЙ ЯЗЫК (ЦЫГАНСКИЕ ДИАЛЕКТЫ ЕВРОПЫ)

Под цыганским языком (Ц.я.) или цыганскими диалектами Европы понимают-
ся близкородственные, индоарийские по своему происхождению диалекты, пред-
ки носителей которых оторвались в I тыс. н. э. от основного индоарийского ареа-
ла, мигрировали на запад, оказались в начале II тыс. н. э. в зоне контактов с гре-
ческим языком, а затем расселились по всей Европе, а далее и по всему миру
(традиционно диалекты проживающих в настоящее время в разных частях света
цыган, предки которых мигрировали туда из Европы, причисляются к цыганским
диалектам Европы, т. е. к Ц.я.). Невзирая на чрезвычайно сильное контактное
влияние со стороны языков окружающего населения, цыганские диалекты Евро-
пы сохраняют значительную структурную близость. В последнее время предпри-
нимаются усилия по созданию единой литературной нормы для Ц.я. (см. 1.3.2.).
В целом носители Ц.я. характеризуются и общим этническим самосознанием.
Таким образом, употребление термина «цыганский язык» правомерно и с лин-
гвистической, и с социолингвистической точек зрения.
Время ухода предков носителей Ц.я. с Индийского субконтинента не поддает-
ся точному определению (об этом и об определении области, из которой началась
миграция, см. 1.1.2.). По всей вероятности, оно определяется интервалом VI–
X в. н. э. Миграционные пути предков цыган пролегали через зоны распростра-
нения персидского и армянского языков, об этом свидетельствуют лексические
заимствования, общие для всех цыганских диалектов Европы (см. 1.6.0., 2.6.0.),
однако место и время этих контактов точной локализации не поддаются. Время
прибытия цыган на территорию Византийской империи также определяется
весьма приблизительно: упоминание о цыганах в Константинополе в 1050 г.
(грузинский агиографический текст) интерпретируется со значительными труд-
ностями, более однозначно свидетельство конца XII в. (Феодор Бальсамон), с
XIV в. цыгане достоверно фиксируются в самых разных частях Византийской
империи и Балканского полуострова в целом: 1321 г. — Константинополь,
1323 г. — Крит, 1348 г. — Призрен, 1362 г. — Рагуза, 1378 г. — Болгария,
1384 г. — Модон, западный Пелопоннес, поселение цыган у этого города назы-
валось «Малым Египтом». Лингвистические соображения (сильное греческое
влияние на все Ц.я.) указывают, однако, на XI в. как на весьма вероятное время
прибытия цыган — или по крайней мере их части — в Византию (возможно, пер-
воначально в ее относительно отдаленные восточно-анатолийские области).
В начале XV в. цыгане появляются в Западной Европе (о поздних миграциях цы-
ган см. 1.1.3.).
1
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 11-04-00231а «Островные и перифе-
рийные диалекты балканских языков: грамматика и лексика».
А.Ю. Русаков. Цыганский язык (цыганские диалекты Европы) 681
Этнонимы, обозначающие цыган у окружающего населения, часто связаны с

фантастическими представлениями об их происхождении. Один из наиболее рас-
пространенных этнонимов трактует цыган как выходцев из Египта (греч. Γύφτοι,
англ. Gypsies, итал. gitani, франц. gitans и др.). Вероятно, это и другие подобные
названия связаны с легендами, распространявшимися самими цыганами. Из дру-
гих названий такого типа можно упомянуть франц. bohemiens, швед. tattare. Дру-
гое распространенное именование цыган (греч. Ατσιγγάνοι, болг., серб. цигани,
рум. ţigani, нем. Zigeuner), по всей видимости, восходит к названию религиозной
гностической секты (греч. Αθίγγανοι), происходившей с территории Фригии.
Подавляющее большинство носителей Ц.я. называют себя rom ‛цыган’
(< др.-инд., ср.-инд. ḍomba ‛член одной из низших каст, занимающихся пением и
музыкой’, о диалектных вариантах произношения начального сонанта см. 2.1.1),
romni ‛цыганка’, свой язык romani čhib ‛цыганский язык’. Существует также раз-
ветвленная система самоназваний представителей различных цыганских субэт-
нических групп и — соответственно — диалектов (см. 2.7.0.).
Ц.я. представляет собой едва ли не самый яркий пример языка, существующе-
го преимущественно в диаспоре. Высокий уровень билингвизма среди цыганско-
го населения и, как следствие, сильное интерференционное воздействие, которое
испытывали различные цыганские диалекты Европы под влиянием языков окру-
жающего населения — языков разной генетической принадлежности и типологи-
ческого строя, привели к достаточно сильным языковым различиям между от-
дельными диалектами. Велики и культурно-бытовые различия между группами
европейских цыган, также во многом определяемые контактами с окружающим
населением. Существуют и конфессиональные различия между группами цыган:
как правило, цыгане исповедуют религию, господствующую на данной террито-
рии (иногда — господствовавшую в сравнительно недавнем прошлом). Тем не
менее можно утверждать, что цыгане Европы представляют собой определенное
этническое единство, определяемое целым рядом факторов.
Для этнического самосознания цыган чрезвычайно важно находящее четкое
языковое выражение противопоставление себя окружающему, нецыганскому на-
селению. Представители последнего в большинстве диалектов называются gadžo
(< др.-инд. gaya- ‛дом’ или gārhya- ‛домашний’) ‛мужчина-нецыган’, gadži ‛жен-
щина-нецыганка’, ср. также raklo, rakli ‛юноша-нецыган, девушка-нецыганка’
(< др.-инд. laḍḍa ‛парень’, с дальнейшей метатезой, ср. хинди laṛkā ‛юноша’) при
čhavo, čhaj ‛юноша-цыган’, ‛девушка-цыганка’ (< ср.-инд. chāva- ‛звереныш’).
Носители Ц.я., несмотря на многовековые традиции билингвизма, в целом доста-
точно стойко сохраняют свой язык, служащий важным маркером этнической са-
моидентификации и зачастую выполняющий функции профессионального тайно-
го языка. Надо отметить, однако, что существуют группы цыганского населения,
перешедшие на местные языки, но воспринимающие себя и/или воспринимаю-
щиеся местным населением как цыгане. В последнее время на западных Балканах
(Македония, Косово, Албания) усиливается тенденция к своеобразному этниче-
скому конструированию: цыганские по своему происхождению, но перешедшие
на язык окружающего населения (прежде всего албанский) группы объявляют
себя особыми этносами с собственной этнической историей — такими группами
являются египтяне (Албания, Македония, Косово, Черногория, позиционируют
682 Цыганские языки
себя в качестве потомков древних египтян) и ашкали (Косово, считают себя по-
томками выходцев из Ирана, переселившихся на Балканы в IV в. н. э., имеются и
другие этногенетические легенды).
Своеобразное как в лингвистическом, так и в социолингвистическом плане яв-
ление представляют собой так называемые «смешанные цыганские диалекты»,
характеризующиеся сочетанием цыганского по своему происхождению лексико-
на и грамматики языков окружающего населения (см. 1.3.1., 1.6.0., 2.7.0.).
Важным обстоятельством, способствовавшим обособленности цыган от насе-
ления стран, в которых они оказывались, и укреплению цыганской идентичности,
являлись их специфические профессиональные занятия (музыка, лошадничество,
определенные виды ремесел, у женщин — ворожба и гадание и др. — конкрет-
ные наборы занятий варьируют у разных цыганских групп, для некоторых из них
«ведущее» занятие является основой для самоидентификации), большинство ис-
следователей связывает эти виды деятельности с «кастовым прошлым» предков
цыган в Индии. Несмотря на поверхностно усвоенные элементы внешней куль-
туры окружающих народов, цыгане во многом сохраняют свои обычаи (см., на-
пример, до сих пор присутствующую у разных цыганских групп систему правил
и запретов, связанных с ритуальной чистотой/нечистотой). В качестве важного
отличительного свойства цыганского населения часто называется также нома-
дизм (кочевничество), однако в настоящее время подавляющее большинство (по
некоторым подсчетам, до 95%) носителей Ц.я. ведет оседлый образ жизни, а для
некоторых областей Европы (прежде всего для Балкан) тенденции к седентериза-
ции (переходу к оседлому образу жизни) фиксируются уже в XIV в.
1.1.1. Варианты названия: цыганский язык; нем. Zigeunerish; англ. Gypsy language,
Romani; франц. la langue tsigane; самоназвание: romani čhib, romanes (т. е. «по-цы-
гански», о произношении начального сонанта см. 2.1.1). В настоящее время в науч-
ной литературе на европейских языках принято обозначать Ц.я. термином Romani.
1.1.2. Ц.я. принадлежит к индоарийской ветви индоевропейской языковой семьи.
Статус живого языка и хронологические рамки (первые письменные свидетельства
относятся к XVI в., см. 1.3.2.) определяют отнесение Ц.я. к новым индоарийским
языкам. Ц.я. демонстрирует, однако, значительные отличия от языков основного
новоиндоарийского ареала. С начала возникновения научного цыгановедения
(конец XVIII в., см. 1.3.2.) проблема определения места Ц.я. среди индоарийских
находилась в центре внимания исследователей. Первая серьезная (базирующаяся
на изучении прежде всего исторической фонетики Ц.я.) гипотеза в этой области
была выдвинута Ф. Миклошичем и поддержана такими крупными индологами,
как Дж. Грирсон, Р. Пишель и Ж. Блок; эта гипотеза постулировала дардское
происхождение Ц.я. В противовес дардской гипотезе Р. Тёрнер в своей известной
статье 1926 г. «Положение цыганского среди индоарийских языков» выдвинул
идею о генетической близости Ц.я. новым индоарийским языкам центрального
ареала и сравнительно поздних языковых контактах Ц.я. с дардскими языками.
Аргументы, выдвинутые Р. Тёрнером, в целом сохраняют свою силу до настояще-
го времени, и большинство исследователей в целом принимает его точку зрения.
Другим важным вопросом, существенным для прояснения ранней, в том числе
«внутрииндийской» истории Ц.я., является его взаимоотношение с двумя други-
ми идиомами, определявшимися в европейской лингвистической традиции как
«цыганские» — диалектом армянских цыган ломаврен (см. статью «Ломаврен

язык» в наст. издании) и диалектом/диалектами цыган Передней Азии домари
(см. статью «Домари язык» в наст. издании). Эти языки/диалекты генетически
являются индоарийскими, а их носители в этнографическом плане до определен-
ной степени близки цыганам Европы. Самоназвания носителей ломаврен (lom) и
домари (dōm) возводятся к тому же этимону, что и rom. Главным в определении
взаимотношения этих трех идиомов является ответ на вопрос об их связях в на-
чале миграции из Индии: представляли ли они в этот момент 1) один язык (или
группу близкородственных диалектов) (Дж. Сэмпсон), 2) уже разошедшиеся, но
связанные генетически особенно тесными отношениями языки/диалекты (Р. Тёрнер)
или 3) диалекты, не демонстрирующие особенно тесной генетической близости.
Ниже с опорой на классическую работу Р. Тёрнера и ее интерпретацию совре-
менными языковедами (прежде всего Я. Матрасом) приводятся некоторые изо-
глоссы, релевантные для определения генетического и ареального положения
Ц.я. среди индоарийских языков, а также его отношений с домари и ломаврен
(основные звуковые соответствия, связывающие Ц.я. с древнеиндийскими, см.
также в 2.1.1.). Лексемы Ц.я. (а также домари и ломаврен) приводятся в транс-
крипции, принятой в научных описаниях цыганских диалектов (см. 1.4.0.). Сло-
воформы Ц.я. без указания на принадлежность какому-то конкретному цыган-
скому диалекту представляют собой максимально архаичные засвидетельство-
ванные формы, близкие «общецыганскому» состоянию. Формы с указанием
диалектной принадлежности взяты из существующих описаний цыганских диа-
лектов и цыганской диалектной базы данных, разработанной Манчестерским
университетом (далее обозначается как RMS).
Г л а в н ы е ф о н е т и ч е с к и е и з о г л о с с ы, связывающие Ц.я. с цент-
ральными индоарийскими языками:
— др.-инд. /ṛ/ > u, i (puč- ‛спрашивать’ < др.-инд. pṛcchāti, (j)ilo ‛сердце’ <
др.-инд. hṛdayam), то же в домари (hri ‛сердце’) и ломаврен (pučav- ‛спрашивать);
— др.-инд. /kṣ > kh (jakh ‛глаз’ < др.-инд. akṣi), домари: /kṣ/ > /k/ (iki ‛глаз’),
ломаврен: /kṣ/ > /kh/ (akhi ‛глаз’);
— др.-инд. /sm, ṣm/ > /hm/ > /mh/ > m (amen ‛мы’ < др.-инд. asmān), то же в до-
мари (eme ‛мы’);
— др.-инд. /tm/, /tv/, /dv/ > p (pe(s) ‛себя’ < др.-инд. ātman; -ipen — суффикс аб-
страктных существительных < др.-инд. -tvana), ср. переход /dv/ > d в домари и
ломаврен (дом. bară ‛снаружи’, лом. bar ‛дверь’ < др.-инд. dvāram);
— др.-инд. /y/ > dž (dža- ‛идти’ < др.-инд. yāti), то же в домари (dža-), ломаврен
(dža-);
— др.-инд. /-m-/ > -v- (giv ‛пшеница’ < др.-инд. godhūmaḥ), то же в ломаврен
(giu). Не засвидетельствовано в домари (имеется два ненадежных примера сохра-
нения -m-);
— др.-инд. /v-/ > b (beš ‛сидеть, оставаться’ < др.-инд. viś-), эту инновацию не
разделяют домари (/v/ > w: wēs-) и ломаврен (сохраняет /v/: ves-), возможно, раз-
витие в Ц.я. является поздним.
Приведенные изоглоссы указывают на достаточно тесную близость Ц.я. с цент-
ральными новыми индоарийскими языками. Большинство этих изоглосс разде-
ляют также и домари и ломаврен.
Существуют, однако, звуковые черты, отделяющие Ц.я. от центральных новых

индоарийских языков, большая их часть представляет собой консервативные яв-
ления.
— Сохранение сочетания «дентальный + r» (trin ‛три’ < др.-инд. trīṇi; drakh
‛кисть винограда’ < др.-инд. drākṣā). Ц.я. разделяет этот архаизм с домари (taran
‘три’, drakh ‛кисть винограда’), но не с ломаврен (см. mur- ‛мочиться’, ср. Ц.я.
muter ‛моча’ < др.-инд. mūtrā), дардскими языками и синдхи.
— Сохранение сочетания «лабиальный + r» (phral ‛брат’ < др.-инд. bhrātā;
pras- ‛дразнить’ < др.-инд. prahasati), архаизм присутствует в дардских и северо-
западных новых индоарийских языках, домари (bar ‛брат’) и ломаврен (phal
‛брат’) демонстрируют потерю r.
— Сохранение групп «сибилянт + дентальный» в инлауте (mišto ‛хороший’ <
др.-инд. miṣṭa; vast ‛рука’ < др.-инд. hasta), архаизм присутствует в домари
(na-mišta ‛больной’, xast ‛рука’) и в части дардских языков, в ломаврен сибилянт
ассимилируется (hath ‛рука’).
— Инлаутные дентальные дают в Ц.я. /l/ (gelo ‛ушедший’ < др.-инд. gata; (j)ilo
‛сердце’ < др.-инд. hṛdayam; khul ‛экскременты’ < др.-инд. gūtha; šulav- ‛мести’ <
śodhayati; такой же рефлекс зафиксирован в ломаврен (phal ‛брат’ < др.-инд.
bhrātā) и в дардском северном калаша (для /-t-/). В домари инлаутные дентальные
сохранились как /r/ (bar < др.-инд. bhrātā), так же как в южном калаша и кховар
(для /-t-/).
— Различение двух сибилянтов (др.-инд. /s/ > /s/: khas ‛сено’ < др.-инд. ghāsa;
/ṣ/ > /š/: berš ‛год’ < др.-инд. varṣa; beš- ‛сидеть’ < др.-инд. upa-viśati), различие
между сибилянтами утрачено в новых индоарийских языках, но сохраняется в
части дардских; в ломаврен все древнеиндийские сибилянты дают s (khas ‛сено’,
ves- ‛сидеть’, manus ‛человек’ < др.-инд. manuṣ); в домари рефлексы сибилянтов
также совпали (sap ‛змея’ < sarpa; wars ‛год’; siri ‛голова’ < ṣira), кроме рефлек-
сов групп st, ṣṭ.
— Сохранение и озвончение смычных в группах nC, свойственное ряду дард-
ских и северо-западных новых индоарийских языков: dand ‛зуб’ < др.-инд. danta,
pandž ‛пять’ < др.-инд. pancan, то же самое мы наблюдаем в домари (dand,
pʌndžes) и ломаврен (pendž). Таким образом, если с центральными новыми ин-
доарийскими языками Ц.я. (а также домари и ломаврен) объединяют общие ин-
новации, то с дардскими (а иногда и с северо-западными новоиндийскими) язы-
ками — исключительно архаизмы (озвончение смычных в группах nC является
типологически чрезвычайно распространенным, естественным процессом). На
основании фонетических архаизмов невозможно с уверенностью утверждать, что
предки носителей Ц.я. находились в контакте с носителями дардских языков, од-
нако общие историко-географические соображения делают эту гипотезу вполне
правдоподобной. Что касается времени миграции предков цыган из Индии, то
ключевым здесь является сохранение консонантных групп (st, ṣṭ, «смычный + r»),
упростившихся еще в надписях Ашоки (по крайней мере в центральной зоне их
распространения, при сохранении, в частности, на северо-западе). Со времени
Р. Тёрнера считается, что предки цыган должны были покинуть центрально-
индийский ареал до царствования Ашоки (III в. до н. э.), т. е. в раннесреднеин-
дийский период. При этом ни общецентральноиндийские инновации, ни архаиз-
мы, разделяемые Ц.я. c дардскими языками, ничего не говорят о характере гене-

тических взаимоотношений между Ц.я., домари и ломаврен.
Ниже приводятся некоторые существенные ф о н е т и ч е с к и е и н н о -
в а ц и и Ц.я.
— Оглушение аспирированных смычных. Здесь Ц.я. (phen ‛сестра’ < др.-инд.
bhaginī; thov- ‛мыть’ < др.-инд. dhāvati; khas ‛сено’ < др.-инд. ghāsa) смыкается с
ломаврен (phen, thov, khas) и оба они противопоставляются домари (ben, dɔv-,
gas), где соответствующие согласные сохранили звонкость, но потеряли аспира-
цию. Это обстоятельство привело Дж. Сэмпсона к идее о большей близости Ц.я.
к ломаврен (которые он объединил под названием «phen-цыганские языки» от
phen ‛сестра’), чем к домари («ben-цыганские языки»), и к постулированию со-
вместного проживания предков носителей Ц.я. и ломаврен после отделения
предков носителей домари. Р. Тёрнер, однако, доказал (базируясь на наличии в
Ц.я. метатезы аспирации, отсутствующей в ломаврен: thud ‛молоко’ < др.-инд.
duddha, ср. лом. luth), что эти процессы происходили в двух языках независимо.
— Сложное развитие в Ц.я. древнеиндийских церебральных, дающих разные
рефлексы в зависимости от позиции и от того, какие среднеиндийские звуки и
консонантные группы они продолжают. Ц.я. демонстрирует три различных реф-
лекса интервокальных смычных церебральных (излагается по реконструкции
Я. Матраса с некоторыми изменениями):
1) /l/ < др.-инд. /-ḍ-/: khel- ‛играть’ < др.-инд. krīḍati;
2) /r/ < др.-инд. /-ṭ-/ (> ср.-инд. /-ḍ-/), /-ṭh-/ (> ср.-инд. /-ḍh-/), /-ḍ-/, /-ḍḍ-/, /-ḍr-/
(> ср.-инд. /ḍḍ/), т. е. из звонкого среднеиндийского церебрального, возникшего
из разных источников и не перешедшего в среднеиндийский период в /-l-/: čingar
‛битва’ < др.-инд. ciṇghāta; piri ‛горшок’ < др.-инд. piṭharī; bero ‛лодка’ < др.-инд.
beḍā; heroj ‛нога’ < др.-инд. haḍḍa; baro ‛большой’ < др.-инд. vaḍra;
3) /ř/ (о конкретных реализациях в различных диалектах этого рефлекса, по
всей видимости, сохранявшего в общецыганском свой ретрофлексный характер,
см. 2.1.1.) < др.-инд. /-ṭṭ-/, тот же рефлекс дают начальные др.-инд. /ḍ-/, /d-/
(> ср.-инд. /ḍ-/): ařo ‛мука’ < др.-инд. aṭṭa; řom ‛цыган’ < др.-инд. ḍom; řan ‛ветвь,
палка’ < др.-инд. daṇḍa.
В домари распределение рефлексов в целом совпадает с Ц.я., но рефлекс
третьего типа (/ř/) сохраняет более архаичный смычный характер: kel- ‛играть’,
xar ‛нога’, aṱa ‛мука’, dom ‛носитель домари’.
В ломаврен первые два рефлекса совпадают с Ц.я. (khel- ‛играть’; vor(ov)
‛большой’), однако рефлексы звонкого и глухого церебральных совпали (ara
‛мука’), а рефлекс начального звонкого церебрального /ḍ-/ совпал рефлексом /d-/
(lom ‛носитель ломаврен’, ср. le- ‛брать’ < др.-инд. dā).
Близость трактовки церебральных в Ц.я. (и домари) с центральными новоин-
дийскими языками заключается: 1) в совпадении рефлексов /-ḍ-/ и /-ḍḍ-/ (свойст-
венно части новых индоарийских языков), 2) в различении рефлексов звонкого и
глухого церебрального (общеновоиндийская черта). При этом Ц.я. демонстриру-
ет более инновативные черты, чем новые индоарийские языки: рефлекс звонкого
церебрального потерял ретрофлексный характер, а рефлекс глухого церебрально-
го — смычность. Отражение церебральных в домари несколько более архаично,
развитие в ломаврен, возможно, имеет сравнительно поздний характер.
— Древнеиндийская группа /ṇḍ/ дает в Ц.я. рефлексы, достаточно сильно раз-

личающиеся по отдельным диалектам: mandřo, mando, manřo, manro, mařo,
manro, mařno и др. ‛хлеб’ < др.-инд. maṇḍa, ср. дом. mana, лом. mala.
— К инновациям в области вокализма относят потерю противопоставления
гласных по долготе и довольно сложные рефлексы др.-инд. /ă/ (но не /ā/): /а/ пе-
ред консонантной группой (dand ‛зуб’ < др.-инд. danta), /e/ перед одиночным со-
гласным (ker ‛делать’ < др.-инд. karati), /o/ как результат действия ассимиляции,
прежде всего в соседстве с лабиальными согласными (thov ‛мыть’ < dhāvati), по-
следний процесс, действующий также в домари (dɔw-) и ломаврен (tov), по всей
видимости, никак не связан с аналогичным изменением в некоторых новых ин-
доарийских языках. Развитие a > e для домари и ломаврен не характерно.
Таким образом, какие бы то ни было яркие фонетические инновационные изо-
глоссы, которые указывали бы на совместное бытование Ц.я., домари и ломаврен
в постиндийский период, отсутствуют. Возможным исключением является лате-
ральное отражение инлаутных дентальных (Я. Матрас), однако аналогичное раз-
витие наблюдается и в дардских языках, в частности в калаша.
В области м о р ф о л о г и и ареально значимыми являются следующие кон-
сервативные черты Ц.я.:
— сохранение консонантной формы старых окончаний генитива, служащих
маркером основы косвенного падежа: м. р. ед. ч. -es < -asya, мн. ч. en < ānām, что
объединяет Ц.я. с домари (соответственно, -as, -an) и с дардскими языками (а так-
же с некоторыми другими новыми индоарийскими языками), подробнее см. 2.3.4.;
— сохранение «первичных синтетических личных глагольных форм» (Г.А. Зо-
граф): 1 л. ед. ч. -av < -ami, 2 л. ед. ч. -es < -asi, 3 л. ед. ч. -el < -ati, 1 л. мн. ч. -as <
āmas, 2 и 3 л. мн. ч. -en < -anti, что свойственно периферийным новым индоарий-
ским языкам, а также отчасти и дардским, это явление также разделяется домари.
К числу существенных морфологических инноваций относятся следующие:
— высокий уровень синтетичности именных словоформ, образованных с по-
мощью вторичных падежных показателей (наряду с особо последовательным
противопоставлением прямой и косвенной форм); синтетичность выражения
«вторичных» падежей свойственна и домари, сам набор падежных аффиксов
имеет общеиндийский характер;
— вторичные синтетические формы претерита, восходящие либо к форме при-
частия в сочетании с глаголом-связкой (традиционная точка зрения), либо к фор-
ме причастия в сочетании с энклитическим личным местоимением (Я. Матрас),
во втором случае возможны ареально-типологические параллели с дардскими
языками, в частности кашмири, подробнее см. 2.3.6.;
— специфический способ выражения временных отношений с помощью суф-
фикса, расположенного после личных окончаний и выражающего значения «рет-
роспективного сдвига» (термин В.А. Плунгяна) или «временной отдаленности»
(remoteness, Я. Матрас): kera-v-as делать-1ЕД-РЕТР ‛я делал’, см. 2.4.0.), в домари
аналогичный аффикс имеет форму -a. Эту инновацию пытаются объяснить иран-
ским влиянием, возможно, это совместная инновация Ц.я. и домари.
Исследования л е к с и к и Ц.я. (в частности, лексикостатистические, см. ра-
боты А. Фрейзера и др.) указывают на его более тесные отношения с централь-
ными новоиндийскими языками, нежели с дардскими. Существуют небольшие
группы индоарийских слов, объединяющих Ц.я. с ломаврен, но отсутствующих в

домари, с другой стороны, некоторые лексемы присутствуют в домари и ломав-
рен, но отсутствуют в Ц.я. В ареальном плане более показательными являлись бы
общие заимствования, однако исследования И. Хэнкока показали, что общих
иранских заимствований в трех упомянутых индийских идиомах чрезвычайно
мало. В цыганологии большое значение придается факту практически полного
отсутствия в Ц.я. арабских заимствований. Это обстоятельство, однако, не нахо-
дит однозначного ареально-исторического объяснения: обычно оно используется
либо хронологически как доказательство прохода носителями Ц.я. персоязычной
территории до арабского завоевания, либо географически как аргумент в пользу
сравнительно северного пути цыган (Я. Матрас).
В целом приведенный выше материал относительно ясно указывает на сле-
дующие выводы, касающиеся генеалогического и ареального положения Ц.я.:
— Ц.я., так же как и домари и ломаврен, первоначально сформировался в цент-
ральном индоарийском ареале; указаний на специальную, более тесную генеало-
гическую и ареальную близость этих идиомов нет;
— в начале среднеиндийского периода носители этих языков/диалектов миг-
рировали (возможно, в разное время) на северо-запад, где они, скорее всего, на-
ходились в контакте с носителями дардских языков;
— точное время и порядок миграции из индоарийского (в широком смысле
слова) ареала неизвестны; есть определенные основания полагать, что на северо-
западе Индии могли происходить контакты между носителями Ц.я. и домари
(возможно, и ломаврен), аргументом в пользу этого могут являться общие мор-
фологические инновации (возможно, также отражение дентальных в качестве ла-
теральных);
— на ираноязычной территории тесных контактов между носителями Ц.я., до-
мари и ломаврен, скорее всего, не происходило.
1.1.3. Ц.я. существует исключительно в диаспоре.
О ранних миграциях цыган см. 1.1.0. В конце XIV в. цыгане появляются в Ду-
найских княжествах — Валахии и Молдавии, где они вскоре попадают в рабство,
продолжавшееся до середины XIX в. В начале XV в. первые волны цыганской
миграции достигают Западной Европы. В 1417 г. (а возможно, ранее, в 1407 г.)
цыгане появляются в Германии, в 1418 г. — в Швейцарии, в 1420 г. — в Брюссе-
ле. В 1425 г. наличие цыган фиксируется во Франции и Испании, в начале XVI в.
цыгане появляются в Англии и Скандинавии. В России первое упоминание о цы-
ганах относится к XVII в., а активное их появление на севернорусских террито-
риях — к началу XVIII в. (из Германии через Польшу, на украинских и южно-
русских территориях цыгане появились, по всей видимости, раньше: на террито-
рию южной Украины они могли попасть из Дунайских княжеств, на территорию
северной Украины — из южной Польши). В середине XIX в. в только что объе-
динившейся Румынии было окончательно отменено рабство цыган, после чего
значительное количество румынских цыган переселилось оттуда, а также из
Трансильвании и Баната в Западную и Восточную Европу, а также в Америку
(так называемая «вторая миграционная волна»). Трагическим событием, изме-
нившим демографию цыганского населения в Европе, явился гитлеровский гено-
цид, в результате которого погибло, по разным оценкам, от 200 000 до 500 000 цы-
ган. Стабилизация государственных границ в Европе естественным образом ог-

раничила масштаб миграций цыганского населения, но не прекратила их полно-
стью: так, значительная волна цыганских переселений вследствие балканских
войн относится уже к 90-м гг. XX в., сказывается на перемещениях цыган и от-
крытие границ в рамках Шенгенского пространства, см. также 1.2.1.
Число говорящих на Ц.я. не поддается сколько-нибудь точному определению,
что объясняется несколькими причинами. Во-первых, во многих странах (по
преимуществу западноевропейских) в понятие «цыгане» входят, помимо носите-
лей Ц.я., также и другие группы, традиционно ведущие кочевой образ жизни, не-
которые из этих групп представляют собой генетических потомков цыган, пере-
шедших на язык окружающего населения или сохранивших в качестве тайного
языка смешанные цыганские диалекты, другие вообще не имеют к собственно
цыганам прямого отношения. Во-вторых, лишь в немногих странах (например, в
СССР) в материалах переписей отмечалось, помимо национальности, и владение
родным языком. Между тем в разных странах процент людей, не владеющих
Ц.я., среди лиц, считающих себя цыганами, достаточно сильно колеблется (по
некоторым сведениям, от 20 до 80%).
Всего, по примерным оценкам, в мире насчитывается более 4 млн носителей
Ц.я., наиболее крупные группы носителей проживают в Румынии (возможно, до
миллиона носителей), Болгарии (около 700–800 тыс.), Венгрии (более 450 тыс.),
Словакии (около 300 тыс.), Сербии (более 200 тыс.), Турции (400–500 тыс.), Ма-
кедонии (около 240 тыс.), Чехии (около 150 тыс.), Греции (200–250 тыс.), США
(до 250 тыс.). Общее количество «европейских» цыган (независимо от родного
языка) в мире определяется как 8–9 млн чел. По переписи 2002 г., в России про-
живает 182 766 цыган (в переписи 2002 г. вопрос о родном языке в прямом виде
не задавался, по результатам переписи 1989 г., Ц.я. считали родным 84% цыган-
ского населения СССР).
1.2.1. Первая серьезная попытка классифицировать цыганские диалекты при-
надлежала Ф. Миклошичу и строилась на основании историко-географического
принципа. Рассмотрев заимствования из разных европейских языков в Ц.я.,
Ф. Миклошич выделил в нем 13 диалектных групп (греческая, румынская, вен-
герская, чешская, немецкая, польская, русская, финская, скандинавская, итальян-
ская, баскская, английская и испанская). При этом набор заимствований, демон-
стрируемый каждой группой, представлял собой отражение миграционного пути
ее носителей.
Следующий шаг в диалектной классификации был сделан в 1915 г.
Б. Джильэт-Смитом, разделившим Ц.я. на две большие диалектные группы:
влашскую и невлашскую. Подобное разделение базируется как на историко-
географических основаниях (влашские диалекты объединяют говоры цыган, на-
ходившихся в течение длительного времени на румынских территориях и испы-
тавших сильное воздействие румынского языка), так и на лингвистических при-
знаках, по всей видимости, не обязанных своим возникновением непосредствен-
ным языковым контактам (например, окончание 1 л. ед. ч. прош. вр. -em во
влашских диалектах, -om в остальных диалектах). Реальность влашских диалек-
тов как отдельной диалектной группы признается в настоящее время всеми ис-
следователями, однако в том, что касается невлашских диалектов, сейчас обще-

признанно, что они подразделяются на ряд групп такого же таксономического
уровня, как и влашская.
В последние десятилетия было предложено несколько вариантов диалектной
классификации Ц.я. (Я. Кохановский, Т.В. Вентцель и Л.Н. Черенков, Т. Кауф-
ман, М. Куртиад, П. Баккер, Я. Матрас, Н. Борецки, Б. Игла). В результате в
классификации цыганских диалектов был достигнут определенный консенсус.
Существует проблема выделения диалектных изоглосс. Цыганская диалекто-
логия сталкивается с рядом трудностей как практического (сложность полевой
работы по крайней мере с некоторыми группами цыганского населения; впрочем,
подобная ситуация в настоящее время становится все менее характерной), так и
методологического характера. Последние обусловлены в первую очередь чрез-
вычайно сложным характером цыганского диалектного ландшафта. Современное
распределение диалектов определяется прежде всего миграциями цыганского на-
селения (начиная с появления на территории Византии). В этом плане, казалось
бы, Ц.я. представляет собой идеальный плацдарм для применения модели родо-
словного древа в ее классическом виде. Реально ситуация является значительно
более сложной. В результате многочисленных разновременных миграций на од-
них и тех же или близлежащих территориях оказывались группы носителей раз-
ных цыганских диалектов. В этих условиях происходила диффузия диалектных
признаков, как бы накладывающаяся на более раннее диалектное членение (см.
об этом работы Я. Матраса). Часто вследствие этой диффузии объединенными
этими признаками оказываются изначально достаточно далекие друг от друга
диалекты.
Ситуация осложняется и тем, что мы не знаем, в каком состоянии находился
Ц.я. к моменту прибытия его носителей на территорию Византии, представлял ли
он более или менее единый диалект или группу различающихся говоров.
Вышесказанное определяет трудности, возникающие при диалектной класси-
фикации Ц.я. и особенно при исследовании истории диалектного членения.
В современном цыгановедении представлены два различных ракурса рассмот-
рения истории формирования современного диалектного членения Ц.я. Н. Бо-
рецки придерживается представлений о том, что основу этого членения опреде-
ляют раздельные (и часто разновременные) волны миграций групп носителей
диалектов Ц.я. из «вторичной» цыганской прародины, т. е. из Малой Азии или
(южных) Балкан, на север и северо-запад (при этом предполагается, что ряд изо-
глосс существовал еще до начала миграций). Я. Матрас в своей реконструкции
истории диалектного членения исходит из понимания общецыганского как срав-
нительно единого идиома (который мог, тем не менее, демонстрировать унасле-
дованные из среднеиндийского состояния языковые варианты) и опирается в ос-
новном на представление о диффузии языковых явлений, выделяя три основных
центра распространения инноваций — Балканы, северо-западную часть Цент-
ральной Европы и область распространения влашских диалектов Ц.я.
Следует помнить при этом, что для характеристики реальных диалектов (а
также наиболее гомогенных диалектных групп), как правило, используются не
только и не столько характеризующие их внутриструктурные инновации, сколь-
ко вся совокупность доступной лингвистической и социолингвистической ин-
формации, включая набор лексических заимствований из окружающих языков,

степень потери исходного языкового материала под интерференционным воздей-
ствием (т. е. интерференционные изоглоссы), наличие/отсутствие явлений пере-
ключения кодов, самосознание носителей диалекта и т. д.
Ниже приводится краткая схема к л а с с и ф и к а ц и и ц ы г а н с к и х
д и а л е к т о в, базирующаяся на самом масштабном исследовании по цыган-
ской диалектологии — «Комментированном диалектном атласе цыганского язы-
ка» Н. Борецки и Б. Иглы (2004), в дальнейшем используется и система диалект-
ной нотации, принятая этими авторами:
I. Северная диалектная конгломерация (СД);
II. Северо-восточная группа (СВД);
III. Северные центральные диалекты (СЦД);
IV. Южные центральные диалекты (ЮЦД);
V. Влашская диалектная группа (ВД), подразделяется на достаточно сильно
различающиеся северные и южные влашские диалекты;
VI. Южнобалканские диалектная конгломерация I (ЮБД 1);
VII. Южнобалканская диалектная группа II (ЮБД 2).
Кроме того, существует ряд диалектов, не укладывающихся полностью в дан-
ную схему (см. 2.7.0.).
Разные цыганские диалекты и диалектные группы описаны в различной степе-
ни. Основную библиографию по диалектам см. в разделе «Литература». Неопуб-
ликованные данные по многим диалектам доступны в компьютерных базах дан-
ных, разрабатываемых в университетах Манчестера и Граца.
В разделе 2.7.0. приводятся краткие лингвистические описания диалектных групп,
а также приводятся основные изоглоссы, их разделяющие. Там же излагаются
соображения об истории формировании современного диалектного ландшафта.
1.3.1. Официально-юридический статус Ц.я. не совпадает в различных госу-
дарствах, где проживают его носители. В ряде европейских стран (Македония,
Австрия, Венгрия, Финляндия) статус Ц.я. как языка национального меньшинст-
ва определен конституцией или соответствующим конституционным законом,
такая же ситуация существовала в Югославии до ее распада в 1991 г. В принятой
в 1992 г. и ратифицированной восемнадцатью государствами Европейской хар-
тии миноритарных и региональных языков Ц.я. приводится в числе «нетеррито-
риальных языков». Однако не все государства, ратифицировавшие хартию, экс-
плицитно упоминают Ц.я. в указаниях к ее применению. Согласно отчету, пред-
ставленному в Совет Европы Я. Матрасом, в настоящее время выходит (с той или
иной степенью регулярности) около 50 периодических печатных изданий на Ц.я.
(большей частью двуязычных), существует несколько цыганских веб-изданий.
В ряде стран проводятся радиопередачи на Ц.я. (в наибольшем объеме в Македо-
нии, также в Финляндии, Венгрии, Германии, Болгарии и др.). В Македонии и
ряде других стран существуют и телепрограммы на Ц.я. В довоенной Югославии
цыганоязычное телевидение было представлено также в Косово. О педагогиче-
ском статусе Ц.я. см. 1.3.3.
Вопросы статуса Ц.я. находились и находятся в сфере интересов цыганских
национальных организаций, появление первых из которых относится еще к кон-
цу XIX — началу XX в.: 1879 — съезд венгерских цыган; 1919 — организация

болгарских цыган «Будущее»; 1933 — Всеобщий союз румынских цыган; с 1925
по 1928 гг. функционировал Всероссийский союз цыган, последний, впрочем, не-
смотря на свой «общественный статус», представлял собой организацию, полно-
стью контролировавшуюся партийными и государственными органами. К дово-
енному времени относятся и первые, достаточно разрозненные попытки создать
международную цыганскую организацию (например, на цыганском съезде в Ру-
мынии в 1933 г.).
После Второй мировой войны деятельность по созданию международной цы-
ганской организации усилилась. Эта деятельность привела в конечном итоге к
созыву в 1971 г. I Международного цыганского конгресса и созданию в 1978 г.
Международного союза цыган — организации, долженствующей представлять
интересы цыган всех стран (см. также 1.3.2.).
В реальной жизни цыганские диалекты функционируют почти исключительно
как устный язык внутригрупповой коммуникации, исполняя, тем самым, роль ба-
зилекта. В некоторых ситуациях функции Ц.я. могут расширяться до мезолект-
ных, это происходит, как правило, при интенсивных междиалектных контактах
носителей цыганских диалектов, например, на Балканах или при общении носи-
телей разных влашских диалектов в различных европейских регионах. В подоб-
ных ситуациях наиболее престижные цыганские диалекты (например, кэлдэрар-
ский среди влашских или арли в западной части Балкан) могут выступать в
функции своего рода койне, провоцируя аккомодацию других диалектов. Другой
зоной повышения функционального статуса Ц.я. является фольклор, где часто
сохраняются архаичные языковые элементы, выходящие из употребления в уст-
ной повседневной речи.
Практически все цыгане являются билингвами. Степень владения языком ок-
ружающего населения, как правило, высокая. Тем не менее для групп цыганского
населения, сохраняющих родной язык, характерна передача его детям как мате-
ринского (первого) языка. В дальнейшем, при взрослении детей, цыганские диа-
лекты часто сдают свои позиции функционально теснящим их языкам окружаю-
щего населения, порою проникающим и в базилектную сферу; в некоторых цы-
ганских группах языки местного населения используются наряду с собственным
цыганским диалектом и во внутригрупповом общении. Тем самым язык окру-
жающего населения для многих цыганских сообществ становится основным, до-
минирующим языком, что приводит к далеко идущим лингвистическим послед-
ствиям (см. 1.6.0.). Соотношение между материнским языком и языком окру-
жающего населения в плане баланса языковой доминации довольно сильно
варьирует в различных цыганских сообществах. В целом зоной, где Ц.я. в наи-
большей степени сохраняет свои функциональные позиции, являются Балканы
(Болгария, Македония, Косово, Албания).
В последнее время происходит процесс расширения функций Ц.я. Это связано
как с активной деятельностью цыганских международных организаций (отра-
жающих устремления и позицию по крайней мере части цыганской интеллиген-
ции), так — еще в большей степени — и с модификацией информационного про-
странства. Появление Интернета и сопутствующих коммуникативных возможно-
стей повлекло за собой создание цыганских форумов и чатов, в которых Ц.я. в
специфическом варианте письменной формы используется как реальное средство

общения. Происходящие при этом процессы междиалектной аккомодации чрез-
вычайно интересны и нуждаются в изучении.
Часто носители Ц.я. являются мультиязычными, используя наряду со своим
диалектом несколько других языков. Это имеет место в зонах, где билингвизм
распространен среди окружающего населения (например, в Косово), а также в
моменты смены языка окружающего населения в результате миграций: так, к
примеру, группы цыганского населения, покинувшие территорию бывшей Юго-
славии в последние десятилетия, уже овладев немецким языком, продолжают ис-
пользовать сербский или македонский.
Выше (1.1.0, 1.1.3.) уже говорилось о группах цыганского населения, пере-
шедших на языки окружающего населения.
В целом степень сохранности цыганских диалектов определить достаточно
сложно. Можно предположить, что для отдельных диалектов она колеблется в
диапазоне от исчезающих до нестабильных.
Совершенно особыми социолингвистическими характеристиками обладают
так называемые «смешанные цыганские диалекты» («парацыганские» диалекты,
англ. Pararomani, о возможных сценариях их происхождения см. 1.6.0.), вклю-
чающие в себя англоромани (Великобритания), скандоромани (скандинавские
страны), кало (Иберийский полуостров) и некоторые другие (подробнее см.
2.7.0.). В настоящее время функционирование этих языковых форм практически
сводится к вставке некоторых лексических элементов, по преимуществу цыган-
ского происхождения, в грамматически правильно оформленные предложения на
языке окружающего населения, тем самым они приближаются к арго (отличаясь
от последних высокой степенью этимологического единства лексики и наличием
некоторых служебных слов цыганского происхождения). Согласно наиболее рас-
пространенной точке зрения, эти идиомы следует рассматривать как особый дис-
курсивный регистр соответствующих языков окружающего населения (соответ-
ственно английского, испанского и др.), служащий для выражения внутригруп-
повой самоидентификации, солидарности (включая и секретные функции) и
относящийся прежде всего к эмотивной сфере функционирования языка. Эти ре-
гистры находятся в состоянии постепенного исчезновения и представляют собой
(если приписывать им статус особых языковых образований) исчезающие (а в
некоторых случаях почти вымершие) идиомы.
1.3.2. Первая письменная фиксация Ц.я. представлена, по всей видимости, в
рукописи, относящейся приблизительно к 1515 г., составленной неким Иоганном
из Графинга (вероятно, учеником И. Рейхлина) и содержащей, в частности, ла-
тинско-цыганский словарик (61 цыганское слово, не все лексемы интерпретиру-
ются). Фрагмент рукописи с цыганским языковым материалом опубликован в
2010 г. Образцы цыганской речи приводятся в своеобразной этнографической
энциклопедии «Первая книга вступления к знанию», написанной английским
врачом Эндрю Бордом (Andrew Borde) (1542 г., опубликована в 1547 г.). Раздел,
посвященный цыганам и их языку, содержит 13 коротких предложений с перево-
дом на английский язык. Следующая запись, включающая 53 слова и предложе-
ния, была сделана в 1560-е гг. голландцем Йоханном фан Эвсумом, но опублико-
вана только в начале XX в. Список из 71 цыганского слова был опубликован в
1597 г. Бонавентурой Вулканиусом (цыганским материалом его снабдил Й. Ска-

лигер); так же как и список Борда, словарик Бонавентуры был переиздан в XIX в.
Ф. Миклошичем. Более 100 цыганских слов содержат так называемые «Винче-
стерские показания» («Winchester confessions») — собрание юридических доку-
ментов, относящихся к 1616–1617 гг. (опубликовано только в 1996 г.). К 1639 г.
относятся уникальные записи двух коротких цыганских песен из Трансильвании
(«Кайонский кодекс», Kaioni codex, публикация 1994 г.). Диалог на Ц.я. содер-
жится в итальянской театральной пьесе, опубликованной в 1646 г. Образцы диа-
лекта балканских цыган были представлены в знаменитой «Книге путешествий»
турка Эвлии Челеби (записаны в 1668 г.). В XVIII в. появляются первые научные
работы, посвященные Ц.я. и содержащие слова и грамматические формы, в XIX в.
начинается довольно широкая публикация цыганского фольклора. К этому же
времени относится и начало перевода на Ц.я. библейских текстов (первый — пе-
ревод Евангелия от Луки, выполненный Дж. Борроу в 1837 г.).
Первая попытка стандартизации Ц.я. была предпринята в 1920-е гг. в СССР в
рамках проводившейся тогда политики развития языков малых народностей. В
1926 г. под руководством проф. М.В. Сергиевского создается кириллическая цы-
ганская письменность. В основу литературного языка был положен севернорус-
ский диалект Ц.я. В 1927–1932 гг. выходят два цыганских общественно-полити-
ческих журнала «Романы зоря» («Цыганская заря») и «Нэво дром» («Новый
путь»); за период с 1927 по 1938 г. было издано более 250 книг на Ц.я. — в ос-
новном общественно-политическая литература, но также учебники, переводы ху-
дожественной литературы с русского (Пушкин, Толстой, Горький и др.) и ино-
странных языков, а также оригинальные художественные произведения молодых
цыганских писателей — всего в этот период в цыганской литературе выступило
более двадцати писателей. Литературный Ц.я. преподавался в ряде учебных заве-
дений. В 1938 г. в связи с резким изменением сталинской национальной полити-
ки вся эта деятельность заканчивается, цыганская письменность запрещается.
В целом эксперимент по стандартизации Ц.я., предпринятый в СССР, невозмож-
но признать удачным, при этом неудача объяснялась как лингвистическими (за
основу был взят диалект, чуждый большой части цыганского населения СССР),
так и общественно-политическими причинами (эксперимент был и начат, и за-
кончен «сверху», без малейших попыток учесть реальные культурные и образо-
вательные потребности цыганского населения).
После Второй мировой войны в ряде стран Европы (Польше, Чехословакии,
Венгрии, Болгарии, Югославии, Франции, Италии) появляются писатели, пишу-
щие на Ц.я. и, тем самым, придающие своим диалектам письменный статус. Это-
му же способствуют и использующие Ц.я. периодические издания (см. 1.3.1.,
первые попытки издания цыганских журналов в странах Центральной Европы
относятся еще к довоенному периоду), также имеющие по большей части нацио-
нально-региональный характер.
Начиная с 80-х гг. XX в. проводятся попытки централизованной кодификации
Ц.я., различающиеся по своим целям и подходам. Так, региональный характер
имеет выработанный австрийскими лингвистами проект кодификации диалекта
цыган провинции Бургенланд (роман, ЮЦД), базирующийся на графико-орфо-
графической системе, близкой к немецкой. Напротив, в Македонии, характери-
зующейся достаточно большим разнообразием присутствующих там цыганских

диалектов разных групп (ЮБД1, ЮБД2, ВД), начиная с 80-х гг. ведется активная
работа по созданию национальной нормы Ц.я. В качестве радикального случая
можно упомянуть разработку Х. де Диосом Рамиресом-Эредией искусственного
литературного языка для испанских цыган (в Испании сохранились только сме-
шанные цыганские диалекты), базирующегося на лексике и грамматике, заимст-
вованной из разных цыганских диалектов Европы.
Наряду с этими национально (а иногда и индивидуально) ориентированными
попытками кодификации отдельных диалектов или диалектных групп, сущест-
вуют и проекты создания единого цыганского стандартного (литературного) язы-
ка. Разработка подобного языка сталкивается со значительными трудностями, в
какой-то степени присущими процессам ускоренного создания литературной
нормы вообще, но в случае Ц.я. приобретающими особый масштаб. К числу этих
трудностей относятся:
— необходимость выбора диалектной базы, что в случае Ц.я. осложняется
уникальным диалектным разнообразием (резко усиленным наличием разнооб-
разного суперстрата окружающих языков) и отсутствием диалекта, престижного
для всего ареала распространения Ц.я. (такая ситуация характерна в некоторых
случаях и для создания национальной нормы);
— необходимость выработки системы графики и орфографии, диктующая от-
каз от естественного стремления приблизить цыганскую письменную систему к
соответствующей системе окружающего языка (в случае цыганских диалектов
такое стремление поддерживалось бы сильной фонетической интерференцией со
стороны местных языков); существенно и то, что часть цыганских диалектов на-
ходится в окружении языков с кириллической, а часть — с латинской графикой;
— необходимость создания единой лексической базы, при том что цыганские
диалекты обогащают свой словарный запас за счет совершенно разных языков.
Тем не менее попытки создания в той или иной степени единого языка пред-
принимаются. Самый решительный шаг в этом направлении был предпринят на
IV Cъезде Международного союза цыган (Варшава, 1990), где был принят еди-
ный цыганский алфавит, разработанный французским цыгановедом и активистом
цыганского движения М. Куртиадом (см. 1.4.0.), а также были высказаны реко-
мендации относительно обогащения цыганского лексического состава (при этом
предполагается отказ от использования интернационализмов и ориентация на
собственно цыганские словообразовательные возможности). Невзирая на при-
знание органами Евросоюза системы письма, принятой Международным союзом
цыган, реальная письменная практика, развивающаяся в отдельных странах, ис-
пользует ее крайне ограниченно (единственным исключением является Румыния,
где международный алфавит был официально принят). По всей видимости, более
перспективным является выдвигаемый многими цыгановедами (Я. Матрас и др.)
плюралистический подход, предусматривающий свободный выбор носителем
Ц.я. диалектных, графико-орфографических и лексических вариантов в зависи-
мости от собственных интенций и конкретных ситуаций общения.
1.3.3. История преподавания Ц.я. началась только в XX в. По-видимому, пер-
вый опыт такого преподавания имел место в СССР в 1920–30-х гг. в рамках упо-
минавшейся выше (1.3.2.) политики развития языков малых народов. В СССР
было открыто некоторое количество начальных школ, где созданный в это время
«литературный» цыганский был языком преподавания, цыган-учителей готовило
специальное отделение педагогического техникума. В 1938 г. преподавание на
Ц.я. в СССР было прекращено.
Переход к преподаванию — как правило, достаточно эпизодическому — Ц.я. в
европейских странах относится уже к 90-м гг. XX в. и связан с поворотом внима-
ния к проблемам национальных меньшинств в Евросоюзе, с одной стороны, и с
падением коммунистического режима в Восточной Европе — с другой. Исклю-
чением тут является бывшая Югославия, где Ц.я. преподавался в отдельных шко-
лах еще в 80-х гг. (прежде всего, в Косово и Македонии). Как отмечается в док-
ладе Я. Матраса, наиболее последовательно Ц.я. преподается в Румынии (где за
последние годы его изучали более 25 тыс. учеников), Швеции, Финляндии и Ав-
стрии (Бургенланд). Эти же страны характеризуются наиболее активной государ-
ственной поддержкой выпуска цыганских учебных материалов. Во всех случаях
речь идет о преподавании Ц.я. как предмета, а не об использовании его как языка
обучения. Проблема с преподаванием Ц.я. часто заключается не только в недос-
таточности государственной или общественной материальной и организацион-
ной поддержки, но и в отсутствии активного интереса к подобной деятельности
со стороны самого цыганского населения. В России в последние годы функцио-
нирует несколько классов с преподаванием Ц.я.
В настоящее время Ц.я. (в практическом аспекте) или цыганология препода-
ются в ряде европейских университетов (Прага, Бухарест, Грац, Манчестер, Ам-
стердам, Барселона и др.).
Начало научного цыгановедения восходит ко второй половине XVIII в. От-
крытие индийской природы Ц.я. связывают прежде всего c именем Й. Рюдигера,
опубликовавшего в 1782 г. статью на эту тему, хотя одновременно работу в этом
направлении вели несколько ученых. В XIX в. начинается интенсивное изучение
цыганских диалектов, тогда же интерес к Ц.я. проявляют такие выдающиеся лин-
гвисты, как А. Потт, опубликовавший в 1844–1845 гг. первое сравнительно-
историческое исследование Ц.я., Ф. Миклошич, обобщивший в серии работ
(1872–1881) имевшийся диалектный материал и написавший цыганскую истори-
ческую фонетику и морфологию, и крупнейший итальянский лингвист XIX в.
Г.И. Асколи. О развитии представлений о классификации цыганских диалектов
см. выше (1.2.1.).
В 1926 г. выходит в свет исследование цыганского диалекта Уэльса, выпол-
ненное Дж. Сэмпсоном и до сих пор остающееся самым масштабным описанием
одного диалекта. Книга содержит и важные соображения относительно индий-
ских связей Ц.я. (см. 1.1.2.). В 1926 г. появляется и знаменитая статья Р. Тёрнера
о положении Ц.я. внутри индоарийских языков.
Новый интерес к Ц.я. вспыхивает в 1960-е гг. (описание кэлдэрарского диалек-
та О. Йердманом и Э. Люндбергом, работы К. Костова, Я. Кохановского, И. Хэн-
кока). Настоящий взрыв происходит в цыгановедении во второй половине
80-х гг. За последние два десятилетия появилось значительное количество диа-
лектных описаний, выполненных на новом качественном уровне (Н. Борецки,
Б. Игла, П. Чех, М. Хайшинк и др.), появился цыганский диалектный атлас (Н. Бо-
рецки и Б. Игла), идет процесс интенсивного теоретического осмысления накоп-
ленного материала (Я. Матрас, В. Фридман, П. Баккер, В. Бубеник, В. Элшик и др.).

Важной вехой, подводящей итог предшествующего этапа развития цыгановеде-
ния, стал выход в 2002 г. обобщающей монографии Я. Матраса «Цыганский язык.
Лингвистическое введение».
Наступление XXI в. ознаменовано разработкой крупнейших компьютерных
баз данных по лексике и грамматике цыганских диалектов (университеты Ман-
честера и Граца).
Научное цыгановедение в России начало развиваться в конце XIX в. и в ос-
новном было сосредоточено на изучении диалектов, распространенных на тер-
ритории Российской империи, а затем Советского Союза: севернорусского
(К. Патканов, В.Н. Добровольский, М.В. Сергиевский, Т.В. Вентцель), балтийских
(П. Аристэ, Л. Мануш/Белугин), украинского и южнорусского (А.П. Баранников),
кэлдэрарского (Л.Н. Черенков), крымского (В.Г. Торопов). В 2004 г. опубликова-
на фундаментальная обобщающая монография Л.Н. Черенкова и С. Лэдерига о
цыганском языке и цыганах.
1.4.0. Ц.я. не обладает единой общепринятой письменной системой. В совре-
менной научной литературе (в том числе и в данной статье) используется более
или менее единая письменная транскрипция, она приводится в разделе 2.1.1.
В ряде стран используются конвенциональные системы письма, часто незначи-
тельно отличающиеся от научной транскрипции (в случае необходимости разли-
чия приводятся в разделе 2.7.0.). В некоторых странах, использующих кириллицу
(Болгария, Македония), цыганские тексты печатаются латиницей. В России ис-
пользуется кириллическая графическая система, восходящая (иногда в слегка
модифицированном виде) к алфавиту, разработанному в 1926 г. (см. 1.3.2.), о ней
также см. 2.7.0.
Алфавит, разработанный М. Куртиадом и одобренный в 1990 г. Международ-
ным союзом цыган (а также используемый в цыганских текстах, издаваемых в
Румынии), в некоторых существенных моментах отличается от научной транс-
крипции. Прежде всего — и в этом заключается его основная особенность — он
использует своеобразный морфологический принцип: фонемы, исторически че-
редующиеся в рамках одной морфемы (это касается в основном вторичных па-
дежных аффиксов, см. 2.3.4., 2.4.0.), обозначаются одной графемой, при этом не
совпадающей ни с одной из чередующихся фонем. Графемы должны по возмож-
ности покрывать и спектр реализации отдельной фонемы в разных диалектах,
т. е. играть роль своего рода диаграфов. Так, графема ç используется для обозна-
чения различающихся по диалектам и соответствующих друг другу фонем /c/, /s/,
/h/ в показателе инструменталиса rome-sa ‛c цыганом’ в диалектах, сохраняющих
-s-, и rome-ha, то же, в диалектах с -h- в нотации Куртиада будет передаваться
как romeça, а romen-ca ‛с цыганами’ — как romença. Тем самым, соблюдается
графическое единство окончания инструменталиса. Точно так же графема q пе-
редает морфонему k/g в показателях датива и генитива (romes-ke ‛цыгану’ =
romesqe, romen-ge ‛цыганам’ = romenqe), а графема θ — морфонему t/d в показа-
телях локатива и аблатива (romes-te ‛у цыгана’ = romesθe, romen-de ‛у цыган’ =
romenθe).
Имеются и некоторые другие отличия алфавита Куртиада (Международного
союза цыган, МСЦ) от научной транскрипции:
Транскрипция Алфавит Куртиада/МСЦ

č ć
čh ćh
dž ʒ
ř rr
š ś
ǝ ä
ž ź
Все символы в алфавите Куртиада/МСЦ имеют последовательно диафониче-

ский характер: ʒ обозначает этимологическую звонкую двухфокусную аффрика-
ту независимо от ее произношения в конкретном диалекте, для передачи которо-
го используется алфавит.
1.5.0. Общепринятой периодизации истории Ц.я. не существует. Я. Матрас
предлагает выделять следующие этапы его развития.
П р о т о ц ы г а н с к и й (Proto-Romani) — период от выделения Ц.я. как са-
мостоятельного индоарийского идиома до попадания предков цыган на террито-
рию Византийской империи. Характерные черты протоцыганского реконструи-
руются на основе сравнения его с другими индоарийскими языками. О фонетиче-
ских особенностях протоцыганского см. 1.1.2. В этот период сформировались, по
всей видимости, и существенные морфологические особенности цыганского:
агглютинативная падежная система, вторичная флексия в формах претерита,
специфический способ выражения значения прошедшего времени в имперфекте
и плюсквамперфекте с помощью неизменяющихся аффиксов, расположенных
после личных окончаний (подробнее см. в 2.3.5.). Протоцыганский испытал ино-
язычные влияния, в частности влияние армянского и иранских языков.
Р а н н и й ц ы г а н с к и й (Early Romani) — Ц.я. в период его существова-
ния в качестве относительно единого идиома на территории Византийской импе-
рии (XI–XIV вв.). В этот период Ц.я. испытал глубокое влияние греческого языка
и приобрел некоторые черты, сближающие его с языками Балканского языкового
союза.
Говоря о периодизации истории Ц.я., Я. Матрас вводит также понятие
«о б щ е ц ы г а н с к о г о» (Common Romani), под которым понимается сово-
купность общих форм и структур, сохранившихся в большинстве цыганских диа-
лектов. Общецыганский выводится на основании сравнения цыганских диалек-
тов и представляет собой, тем самым, реконструкцию последнего этапа развития
раннецыганского.
В дальнейшем при описании языковых уровней Ц.я. мы будем использовать
понятие «общецыганский» как своего рода точку отсчета, прежде всего описывая
явления, общие для всех Ц.я., и далее указывая на то, как они развиваются в от-
дельных диалектах.
Далее следует продолжающийся до настоящего времени период существова-
ния Ц.я. в виде с о в о к у п н о с т и о т д е л ь н ы х д и а л е к т о в.
1.6.0. В плане интерференционных явлений Ц.я. занимает совершенно особое
положение среди языков мира. Ни один другой язык не испытал столь разнооб-
разного контактного воздействия со стороны языков различной генетической
принадлежности и типологических характеристик. Это требует особого способа

изложения, поэтому конкретные контактные явления будут по необходимости
рассматриваться в соответствующих разделах, здесь же мы упомянем лишь неко-
торые общие моменты.
В истории Ц.я. выделяется несколько хронологических срезов контактного
воздействия: это доевропейские языковые контакты на пути следования цыган к
территории Византийской империи; контактное воздействие греческого языка на
Ц.я. как целое (= ранний цыганский) и воздействие отдельных европейских язы-
ков на отдельные цыганские диалекты или диалектные группы.
Что касается д о е в р о п е й с к и х контактов, то Ц.я. демонстрирует опре-
деленное количество иранских и армянских лексических заимствований (см.
2.6.0.), за пределами лексической сферы влияние это однозначной интерпретации
не поддается. Из двух грамматических явлений, в которых исследователи хотят
видеть наиболее явное иранское влияние (компаративы на -eder и наличие пока-
зателя «ретроспективного сдвига», расположенного после личных окончаний, см.
1.1.2.), первое может быть объяснено как индоарийский архаизм, а второе типо-
логически похоже на аналогичные способы выражения временных отношений
как в индоарийских, так и в иранских языках, но, по всей видимости, представляет
собой собственно цыганскую инновацию. Ряд других явлений (начало формиро-
вания предложной системы, ограничение дистрибуции инфинитива) могли воз-
никнуть под иранским влиянием, но никаких прямых доказательств этому нет.
Г р е ч е с к о е влияние на Ц.я. широко, многообразно и пронизывает всю
языковую систему. Среди процессов, связанных с греческим влиянием, можно
назвать следующие:
— внедрение в цыганский лексикон чрезвычайно значимого пласта греческих
заимствований, в том числе элементов базового лексикона (см. 2.6.0.);
— заимствование ряда деривационных морфем (суффикс абстрактных существи-
тельных -imo, суффикс порядковых числительных -to, диминутивные суффиксы);
— формирование под греческим влиянием и с использованием морфем, заимст-
вованных из греческого, сложной и во многом уникальной системы морфологи-
ческой адаптации заимствований (включая их словоизменение по особым моделям);
— устранение инфинитива и замена его финитной формой, управляемой по
балканской модели;
— грамматикализация определенного артикля;
— формирование системы предлогов;
— переход к порядку VO;
— формирование некоторых особенностей устройства относительных и до-
полнительных придаточных предложений (см. 2.5.4.).
В результате всех этих процессов Ц.я. приобрел определенные структурные
сходства с языками Балканского языкового союза, не войдя, впрочем, в его ядро.
Я. Матрас отмечал, что «балканизация раннего цыганского вызывает одновре-
менно европеизацию многих его черт». Таким образом, многие черты, получен-
ные Ц.я. в Малой Азии и на Балканах, укладываются в общее движение балкан-
ских языков к среднеевропейскому стандарту (Standard Average European).
Другие е в р о п е й с к и е я з ы к и влияли уже не на все цыганские диа-
лекты. Тут прежде всего выделяются языки, оказавшие влияние на большие
группы Ц.я. и во многом способствовавшие их консолидации, — это румынский

язык для ВД, венгерский для ЦД, немецкий для cинти и, в меньшей степени,
СВД, для ЮБД роль таких языков частично играли турецкий и южнославянские,
во многом в зависимости от вероисповедания носителей конкретного диалекта.
По мере дальнейших миграций многие цыганские диалекты продолжали смену
языков окружающего населения. В результате в большинстве цыганских диалек-
тов наблюдается наслоение пластов интерференционного влияния разных язы-
ков, с которыми данный диалект вступал в последовательные ситуации контакта.
Особенно хорошо видно это на примере лексики. Так, СРД демонстрирует, по-
мимо неограниченного количества заимствований из русского, ясно различимые
группы греческих, немецких и польских заимствований.
При этом язык актуального контакта играет, как правило, особую роль, явля-
ясь своего рода резервуаром, из которого диалект может практически неограни-
ченно заимствовать языковые элементы, а также копировать структурные модели.
Важно отметить, что влияние определенных языков часто перекрывает изна-
чальное диалектное деление. См., например, развитие фонологических долгот в
контактировавших с венгерским языком цыганских диалектах, принадлежащих к
ВД и ЮЦД.
И н т е р ф е р е н ц и о н н о е в о з д е й с т в и е проявляется в Ц.я. на раз-
ных языковых уровнях.
В фонетике интерференция проявляется в высокой степени уподобления зву-
ковой реализации фонем цыганских диалектов соответствующим звукам языков
окружающего населения. Происходит и значительное сближение самих фоноло-
гических систем Ц.я. с системами окружающих языков. Заимствования из языка
актуального контакта, часто не подвергающиеся полной фонетической адапта-
ции, приносят с собой в цыганские диалекты практически все представленные в
этом языке фонемы. Наиболее стойкими оказываются синтагматические, дистри-
буционные свойства фонем: в целом мы можем говорить о сохранении в боль-
шинстве Ц.я. общецыганских морфонологических особенностей. В ряде диалектов
(в частности, в ЦД, в части СВД) под влиянием окружающих языков произошел
акцентный сдвиг, а также другие просодические изменения, подробнее см. 2.1.2.
Характеризуя интерференционные процессы в лексике Ц.я., необходимо отме-
тить два момента.
— Важной особенностью строения лексикона в цыганских диалектах Европы
является последовательное противопоставление двух частей лексикона: искон-
ной лексики и заимствований. Эти части лексикона различаются в двух аспектах.
Во-первых, исконные лексические элементы и заимствования обладают разной
степенью устойчивости. Исконная лексика относительно устойчива и сравни-
тельно хорошо сохраняется в цыганских диалектах. Совсем по-другому ведут се-
бя заимствования. Неоднократно отмечалось, что замене прежде всего подверга-
ются слова, заимствованные из языка предыдущего языкового контакта данного
диалекта. Во-вторых, заимствованная лексика оформляется особыми граммати-
ческими аффиксами, несвойственными исконной лексике, и входит в особые
словоизменительные классы. Как правило, эти адаптационные форманты либо
являются заимствованными (прежде всего из греческого), либо представляют со-
бой контаминацию исконных и заимствованных элементов. Уникальность Ц.я.
заключается в том, что выработанный им адаптационный механизм продолжает

действовать в большей части диалектов уже в течение нескольких столетий и
применяется к лексике, заимствованной и заимствующейся из самых разных
языков. В результате цыганский лексикон оказывается разделенным на два фор-
мально различающихся компонента. Любопытно отметить, что бóльшая часть
заимствований из греческого (так же как ранние иранские и армянские заимство-
вания) трактуется в Ц.я. как исконная лексика. Это указывает на то, что адаптаци-
онный механизм в современном виде возник не на начальном этапе контактов с
греческим, но уже после того, как была заимствована часть греческих лексических
элементов. Конкретное описание действия адаптационного механизма см. в 2.4.0.
— Билингвизм с доминацией языка окружающего населения приводит к тому,
что носители Ц.я. используют в своей речи по-цыгански практически неограни-
ченное количество лексических единиц из языка актуального контакта. В связи с
этим перед исследователем цыганских диалектов встает проблема отграничения
собственно заимствований от явления, называемого разными исследователями
заимствованиями ad hoc (nonce-borrowing) или смешением кода (code mixing),
т. е. от лексических элементов языка окружающего населения, используемых не-
посредственно в момент речи. Ситуация осложняется тем, что часто подобные
элементы подвергаются действию тех же адаптационных правил, что и обычные
заимствования. С другой стороны, в ряде цыганских диалектов имеется тенден-
ция использовать грамматически неадаптированные словоформы языка окру-
жающего населения. Такую ситуацию мы имеем в севернорусском диалекте
(СВД), а также в южнорусских и украинских диалектах с русскими и в некото-
рых ЮБД (кабуджи в Албании, диалект Айи Варвары в Греции) с турецкими гла-
гольными формами.
Грамматическая интерференция в Ц.я. богата, многообразна и охватывает весь
спектр известных в контактологии явлений. Ц.я. демонстрируют многочислен-
ные случаи контактно обусловленного семантического сдвига, структурных ка-
лек (в том числе изменения в синтаксисе порядка слов) и заимствования грамма-
тических морфем.
Можно выделить фрагменты грамматической системы Ц.я., в большей степени
затронутые интерференционным воздействием.
Для Ц.я. характерен семантический сдвиг в сфере падежных и предложно-
падежных конструкций (при этом сама по себе общецыганская падежная система
сохраняется достаточно последовательно, см. 2.3.4.) и копирование аналитиче-
ских конструкций окружающих языков. Среди последних выделяются следую-
щие зоны, где иноязычное влияние проявляется особенно сильно:
— образование будущего времени — по преимуществу в диалектах, контакти-
рующих с языками с аналитическим будущим (см. 2.3.5.);
— пермиссивные конструкции и периферийные формы императива;
— образование аналитических форм превосходной степени сравнения прила-
гательных;
— способы образования некоторых типов сложноподчиненных предложений.
Синтаксис порядка слов сильно зависит от языка окружающего населения.
При этом, как отметил Н. Борецки, при иноязычном влиянии в области порядка
слов в языке-реципиенте не столько закрепляются жесткие синтаксические огра-
ничения, свойственные языку-донору, сколько под влиянием последнего появ-

ляются альтернативные варианты. Почти независимо от степени свободы поряд-
ка слов в языке-доноре степень свободы в Ц.я. увеличивается.
Заимствованные служебные слова, как правило, инкорпорируются в состав
калькированных конструкций, наибольшее их количество наблюдается в супер-
лативных конструкциях, а также при образовании периферийных форм импера-
тива. Часто заимствуются модальные слова.
Заимствованные деривационные морфемы представлены в основном суффик-
сами существительных и прилагательных с диминутивным и ласкательным зна-
чением (что, по-видимому, объясняется сочетанием их семантической прозрач-
ности и особой прагматической выразительности); также заимствованы некото-
рые суффиксы, образующие слова женского рода, суффиксы абстрактных
существительных, т. е. элементы, при помощи которых образуются дериваты, ха-
рактеризующиеся высоким уровнем композициональности. Распространено гиб-
ридное (калька + заимствование) образование неопределенных местоимений (на-
пример, севернорусский диалект: со-нибудь ‛что-нибудь’).
Заимствования флективных показателей редки и носят единичный характер
(например, заимствование славянских глагольных окончаний в диалекте гопти,
ср. формы бытийного глагола sja-mo ‛мы есть’ и sja-te ‛вы есть’). Особняком сто-
ят случаи заимствования славянских префиксов в некоторых диалектах, контак-
тировавших со славянскими языками (см. 2.3.5.). О других случаях заимствова-
ния грамматических элементов см. в 2.4.0., 2.7.0.
В большинстве случаев интерференционного воздействия речь идет не о фор-
мировании новых категорий, а скорее о появлении новых способов выражения
грамматических значений, уже выражаемых каким-то образом в конкретном диа-
лекте еще до контактно обусловленного изменения. Примером образования дейст-
вительно новой категории является возникновение в цыганских диалектах Болга-
рии категории пересказывательности под явным болгарским влиянием (см. 2.3.5.).
Экстремальным следствием языковых контактов является образование сме-
шанных цыганских диалектов (см. 1.1.0, 1.3.1, 2.7.0). Восстановить сам процесс
возникновения подобных языковых состояний не представляется возможным из-
за отсутствия достоверных материалов. Однако имеющиеся отрывочные данные
(прежде всего относящиеся к англо-романи и кало) позволяют предположить, что
данные идиомы возникли достаточно давно (в интервале от XVII в. до середины
XIX в.) и что (по крайней мере в Великобритании) традиционный и смешанный
цыганские диалекты могли сосуществовать в одно и то же время. В самом общем
плане сценарии формирования смешанных цыганских диалектов можно разде-
лить на две группы. Некоторые исследователи (Д. Кенрик, С. Томасон и
Т. Кауфман, до известной степени У. Крофт) предполагали, что смешанные диа-
лекты возникли из традиционных в результате все более усиливающихся интер-
ференционных процессов. Тем самым, между традиционными и смешанными
диалектами устанавливается определенная языковая непрерывность. Другие
(Н. Борецки и Б. Игла, Я. Матрас) считают, что при возникновении смешанных
языковых состояний имел место языковой сдвиг и переход на язык окружающего
населения с сохранением — в силу определенных социолингвистических факто-
ров — доступа к цыганскому лексикону.
Ни один из этих сценариев нельзя считать доказанным. Аргументом против

первого является отсутствие надежных примеров языковых состояний, промежу-
точных между сильно интерферированными диалектами, сохраняющими цыган-
скую грамматику, и смешанными диалектами. Приводимые в описаниях англо-
романи конца XIX в. примеры своего рода континуума между традиционными и
смешанными диалектами, проявляющегося в том, что одни и те же носители по-
рождали фразы с разным грамматическим оформлением, не поддаются одно-
значной интерпретации. Остается неясным, можем ли мы говорить о действи-
тельно диахроническом континууме — постепенном изменении языковой систе-
мы с сохранением старых и новых элементов в состоянии вариативности — или о
своего рода дискурсивном континууме — возможности не полностью мотивиро-
ванного перехода с одного кода на другой.
В любом случае ясно одно: смешанные диалекты должны были возникнуть в
очень специфической социолингвистической ситуации, характеризующейся, с
одной стороны, возрастающей доминацией языка окружающего населения и по-
степенной утратой родного языка по крайней мере у части цыганского социума, а
с другой — высоким уровнем потребности сохранения своего родного языка для
выражения внутригрупповой самоидентификации, а также, вероятно, как средст-
ва секретной коммуникации.
Гласные
Ряд
Подъем
Верхний i u
Средний e o
Нижний a
П р и м е ч а н и е: В таблице представлена общецыганская вокалическая система, являв-

шаяся, по всей видимости, исходной для всех цыганских диалектов.
В Ц.я. утеряны древне- и среднеиндийские противопоставления гласных по

долготе (о вокалической долготе, развившейся в отдельных цыганских диалектах,
см. ниже), отсутствует противопоставление гласных по назализованности. О не-
которых рефлексах древних индоарийских гласных в Ц.я. см. 1.1.2.
Вокалическая система, отраженная в таблице, представлена в ряде современных
цыганских диалектов (в ЦД, не обладающих противопоставлением по долготе, в
некоторых СВД, в частности в диалекте чухны, в ряде балканских диалектов и др.).
Изменения этой исходной системы, происходящие в отдельных диалектах,
имеют в основном контактно обусловленный характер. Это интерференционное
воздействие в области вокализма (как и в фонетической сфере в целом) проявля-
ется в уподобления звуковой реализации фонем цыганского диалекта соответст-
вующим звукам языков окружающего населения (этот аспект звукового строя
Ц.я. изучен недостаточно) и в сближении фонологических систем Ц.я. с соответ-
ствующими системами окружающих языков. Новые фонемы обычно проникают

вместе с заимствованиями, не полностью адаптирующимися вследствие высоко-
го уровня билингвизма цыганского населения и распространенности явлений пе-
реключения кодов, а затем часто начинают проникать в исконную лексику. Про-
цесс этого распространения облегчается интерференцией на звуковом уровне.
Важнейшие контактно обусловленные д и а л е к т н ы е и з м е н е н и я в
области вокализма.
— Появление фонологических противопоставлений по долготе наблюдается в
тех (но не во всех) диалектах, которые контактируют (или контактировали в
прошлом) с языками с фонологической долготой. Это прежде всего цыганские
диалекты Центральной и Западной Европы, контактировавшие с немецким, фин-
ским, чешским, словацким, венгерским, словенским и некоторыми другими язы-
ками и принадлежащие к СД, СВД, ЮЦД и СЦД диалектам. При этом ряд диа-
лектов, относящихся к этим группам и пребывавших в контакте с языками с
квантитативными противопоставлениями, подобной оппозиции не развил (на-
пример, диалект литовских цыган, СВД, впрочем, возможно, в данном случае
сыграли роль контакты этого диалекта с русским и польским языками, см. также
отсутствие долгот во влашских диалектах, контактирующих в настоящее время с
сербским). Цыганские диалекты, принадлежащие к другим группам, но нахо-
дившиеся в течение долгого времени в контакте с «квантитативными» языками,
также могут развить фонологически значимые долготы (например, диалект авст-
рийских ловара, ВД, в течение примерно 150 лет находящийся в контакте сперва
с венгерским, а затем с немецким).
Квантитативные противопоставления реализуются в диалектах по-разному —
затрагивают разные слова, появляются в разных фонетических позициях (в неко-
торых диалектах развиваются, к примеру, заместительные долготы, например,
dēl < devel, западный румунгро, Словакия, ЮЦД, RMS), несут разную нагрузку
(см., например, выражение с помощью квантитативных оппозиций определенных
морфологических и даже синтаксических противопоставлений в некоторых
ЮЦД Словакии, В. Элшик) и не копируют реализацию соответствующих проти-
вопоставлений в контактных языках. Все это подтверждает мнение Н. Борецки о
том, что в данном случае мы имеем дело не с заимствованием (копированием)
правила, существующего в языке, оказывающем контактное воздействие, а пре-
жде всего с усвоением произносительных навыков. Такое усвоение делает воз-
можным реализацию в процессе говорения на Ц.я. иноязычных заимствований с
сохранением противопоставления долгих и кратких гласных, а затем и перенос
этого противопоставления на исконную лексику.
— В некоторых диалектах происходит заимствование гласных фонем из язы-
ков окружающего населения.
Гласный среднего ряда верхнего подъема /ɨ/ получил широкое распростране-
ние в большинстве СВД, где его появление объясняется влиянием польского и
русского языков. Этот звук встречается как в исконной, так и в заимствованной
лексике, его проникновение связано с очень сильным уподоблением звуковой
системы СВД звуковой системе славянских языков, в частности с развитием в
этих диалектах консонантной корреляции по палатальности. В исконной цыган-
ской лексике /ɨ/ является результатом развития /i/, а его дистрибуция (и, соответ-
ственно, фонемный статус) в самых общих чертах близка к той, что мы имеем в
русском языке: /ɨ/ употребляется только после твердых согласных (/dɨkh/ < /dikh/
‛смотри’). В ряде СВД (например, в некоторых разновидностях диалекта латвий-
ских цыган, в диалекте чухны, Эстония) звук /ɨ/ отсутствует. Неясно, является ли
это отсутствие сравнительно поздней инновацией или архаизмом.
Другим ареалом проникновения в звуковую систему цыганских диалектов
гласного среднего ряда верхнего подъема /ɨ/ является зона контактов цыганских
диалектов с румынским языком. Этот гласный присутствует в большинстве ВД,
продолжающих находиться в контакте с румынским языком, в диалектах других
групп, носители которых проживают в румыноязычной области (например синти,
СД; балканские диалекты), но, как правило, отсутствует во влашских диалектах,
носители которых достаточно давно прервали языковой контакт с румынским
(ловара, южные ВД Сербии и других областей бывшей Югославии, см., однако,
сохранение звуков среднего ряда в калдерашских говорах сербской части Баната,
и северной Сербии, в настоящее время отрезанных от контактов с румынским, но
прекративших эти контакты относительно поздно). Гласный /ɨ/, обязанный своим
появлением румынскому влиянию, также проникает и в исконную цыганскую
лексику: (von) sy < si ‛он, она, они есть’ (кальдераш, Румыния, ВД, RMS).
Наряду с гласным /ɨ/ в звуковую систему диалектов, контактировавших с ру-
мынским, проник гласный среднего ряда и среднего подъема /ə/, развившийся в
исконной лексике из фонемы /e/ и употребляющийся как в ударной, так и в без-
ударной позиции. Интересно, что фонетические позиции, где во влашских диа-
лектах развиваются оба звука среднего ряда, напоминают исторические условия
появления этих же звуков в дакорумынских диалектах: это прежде всего соседст-
во спирантов, аффрикат и /r/ (Н. Борецки), например: šəl < šel ‛сто’, sy < si ‛он,
она, они есть’, кальдераш (ВД, Банат, Н. Борецки). По всей видимости, тут также
следует говорить не о копировании правил морфонологической дистрибуции в
языке-доноре, а об общих процессах уподобления звукового строя, приведшего
не только к расширению фонемного инвентаря, но и к частичному уподоблению
дистрибуции фонем.
Не ясен вопрос о фонемном статусе заимствованных звуков в диалектах, кон-
тактировавших с румынским. Хотя минимальные пары в строгом смысле слова
подобрать практически невозможно, звуки /e/ и /ə/ встречаются во влашских диа-
лектах в сходных фонетических позициях, например: mutər < muter ‛моча’, tover
‛ось’, кальдераш (ВД, Н. Борецки). Ситуация со звуками /i/ и /ɨ/ в том же диалек-
те является более сложной: на основании анализа только исконной лексики фо-
немный статус /ɨ/ установить не удается, это становится возможным лишь с при-
влечением заимствований из румынского (ср. kɨmpo ‛поле’ < рум. cɨmp, но kinel
‛покупать’). По всей видимости, обоим звукам можно приписать статус перифе-
рийных фонем.
Ударный гласный среднего ряда среднего подъема /ə/ независимо развился
также в диалектах (в основном принадлежащим к ЮБД1 и ЮБД2 группам, но
также и некоторым влашским), контактировавших с другими балканскими язы-
ками, прежде всего болгарским и албанским. Тут /ə/ также развивается из /e/.
В отдельных диалектах, например в диалекте родопских эрли (ЮБД1, Болгария,
Б. Игла), все исконные /e/ перешли в /ə/. Таким образом, мы можем констатиро-
вать, что в диалектах Ц.я., продолжающих контактировать с балканскими языка-

ми, развился специфический фонетический балканизм — наличие ударного цент-
рализированного гласного /ə/.
Другие вокалические фонемы, проникшие в диалекты Ц.я. под иноязычным
влиянием, имеют более узкое распространение. Большая часть таких фонем не
выходит за пределы пласта лексических заимствований, см., например, употреб-
ление /y/ и /ø/ в венгерских и немецких заимствованиях в диалекте ловара (ВД,
Австрия, П. Чех и М. Хайшинк); /y/, /ø/ и /ɨ/ в турецких заимствованиях в диалек-
те сепечидов (ЮБД1, Турция, П. Чех и М. Хайшинк); /y/ и /ø/ в турецких заимст-
вованиях в диалекте Айя-Варвара (ВД, Греция, Б. Игла). Иногда фонемы окру-
жающего языка влияют на аллофонические реализации цыганских гласных. Так,
в некоторых цыганских диалектах Словакии, находящихся в постоянном контак-
те с местными венгерскими диалектами, возникают передние (под влиянием вен-
герского /æ/) или, напротив, задние (под влиянием венгерского диалектного /ɒ/)
аллофоны фонемы /a/ (ЮЦД, В. Элшик и М. Хубшманова). Для исчезнувшего
диалекта валлийских цыган (СД, Дж. Сэмпсон) постулировался целый ряд алло-
фонических вариантов гласного, возникших под влиянием английского и вал-
лийского.
— Влияние языков окружающего населения может приводить к определенным
изменениям в дистрибуции фонем, в частности, воздействовать на определенные
чередования или нейтрализации фонем в безударной позиции. Так, в диалектах, в
которых имеется возникший под контактным влиянием ударный гласный /ə/, он
обычно употребляется и в безударной позиции, чередуясь с фонемами (или ал-
лофонами) /ə/ ~ /e/. Безударное /ə/ представлено как результат редукции ряда
гласных фонем (прежде всего /e/, но также /a/, /o/) в диалектах синти (Германия)
и мануш (Франция, ударное /ə/ в этих диалектах не представлено, иногда процесс
редукции может привести к полному исчезновению гласного), см., например, ва-
рианты показателя временной дистанции /-es/, /-əs/ и /-s/ (синти, Н. Борецки).
Другой тип редукции мы встречаем в некоторых балканских диалектах. Так, в
дриндари (ЮБД2, Болгария, Н. Борецки и Б. Игла) мы имеем переход безудар-
ных /e/, /o/ в /i/, /u/ соответственно: rumjá (< romnja) цыганка:КОСВ.Ж.ЕД
‛цыганку’; rakl-ís-ti (< rakléste) парень-КОСВ.М.ЕД-ЛОК ‛у парня’. Этот переход
можно приписать воздействию окружающих болгарских диалектов, где наблю-
даются сходные процессы качественной редукции (имеющие ареально ограни-
ченный балканский характер). В дриндари, однако, переход /e/ > /i/, /o/ > /u/ на-
блюдается и под ударением (что не свойственно окружающим языкам): dikhíl
(< dikhél) ‛он видит’, nasfalú (< nasvaló) ‛больной’. Качественная редукция без-
ударного o засвидетельствована и для других балканских диалектов: бугурджи
(ЮБД2, Косово, Н. Борецки), сепечидов (ЮБД1, Турция, ранее в контакте с гре-
ческим языком, П. Чех и М. Хайшинк). Интересно, что подобная редукция встре-
чается и далеко за пределами балканского ареала. Так, она распространена в СВД
диалектах, в частности в севернорусском (foru < foro ‛город’), где ее никак нельзя
объяснить влиянием окружающих языков. Любопытно, что, несмотря на сильное
уподобление в фонетическом и фонологическом плане русскому языку, северно-
русский цыганский диалект не демонстрирует редукции, подобной русской, даже
в тех говорах, которые в течение длительного времени контактировали с ака-
ющими диалектами. Редукция безударных /e/ > /i/, /o/ > /u/ засвидетельствована
также для валлийского диалекта (СД, Дж. Сэмпсон).
В общецыганскую фонологическую систему не входили истинные дифтонги
как отдельные фонемы. Дифтонгообразные сочетания гласного с согласным j по-
являются в Ц.я. в результате действия различных фонетических процессов, на-
пример выпадения согласных. В некоторых случаях эти процессы действовали в
протоцыганский период (см., к примеру, čhaj < čhavi ‛девушка’), в других — на
диалектном уровне (см. phej < phen ‛сестра’ в кэлдэрарском диалекте, ВД, под
влиянием ассимилятивных процессов в косвенной форме; в ловарском диалекте,
ВД, наблюдается и двусложная реализация возникающего сочетания /ai/: pai
‛вода’ < pani, наряду с paj, RMS). Дифтонгоидное произношение согласных в ис-
конной лексике наблюдается в диалектах, контактирующих с языками, обладаю-
щими соответствующими фонетическими особенностями, как правило, дифтон-
гизация представляет в данном случае способ реализации фонетической и/или
фонологической долготы. Такова ситуация, к примеру, в диалекте Прекмурья
(ЮЦД, Словения, Н. Борецки и Б. Игла), который находится в контакте с пре-
кмурскими словенскими диалектами, демонстрирующими дифтонгическое про-
изношение долгих гласных (phejnel ‛он, она говорит’ < phenel и др.); в диалектах,
контактирующих с немецким, румынским, венгерским и некоторыми другими
языками.
Согласные
По способу Губ- Переднеязычные Задне- Глот-
образования ные зуб- ретро- палато- языч- таль-
ные флексные альвеолярные ные ные
Непридых. p t k
Гл.
Взрывные Придых. ph th kh
Зв. b d g
Шумные
Непридых. (c) č
Гл.
Аффрикаты Придых. čh
Зв. (ʒ) ǯ
Гл. f s š x h
Зв. v z ž
Носовые m n
Сонорные
Боковые l
Дрожащие и одноударные r ṛ
Глайды j
Общецыганская консонантная система изменилась по диалектам в значительно

большей степени, чем вокалическая. В связи с этим приведенная выше таблица
достаточно условна, в нее включены все этимологически восходящие к древне- и
среднеиндийскому периоду согласные, различающиеся в каких-либо цыганских
диалектах, и согласные, проникшие в звуковую систему вместе с ранними заим-
ствованиями и имеющие диалектное распространение, дающее основания припи-
сывать им общецыганский характер. К последним относятся фонемы /z/ (по всей

видимости, вошла в цыганский вместе с иранскими заимствованиями, ср. zor
‛сила, могущество’ < перс. zōr, то же), /ž/ (единственный пример этой фонемы в
исконной лексике представлен лексемой užo ‛чистый, ясный’ < ср.-инд. ujju-,
др.-инд. ṛju ‛прямой, правильный, честный’), /f/ (в основном из греческих заим-
ствований: foro ‛город’ < греч. φόρος ‛рынок, площадь’; единственный пример в
исконной части лексикона — feder ‛лучше’ < др.-инд. bhadra ‛хорошо, счастли-
во’). Из греческих заимствований пришла и аффриката /c/: cipa ‛кожа’ < греч.
τσίπα ‛кожа, кора’, — встречающаяся в чрезвычайно ограниченном числе обще-
цыганских лексем. Общецыганский статус имеющейся в ряде диалектов аффри-
каты /ʒ/ неясен.
Классификационные определения в этой таблице тоже условны, особенно в
том, что касается места образования согласных. Так, восходящие к древнеиндий-
ским палатальным аффрикаты /č/, /ǯ/ и /čh/ весьма сильно изменились по диалек-
там, так что определить их артикуляционный статус на общецыганском уровне
достаточно сложно. Ниже будут приведены лишь самые существенные сведения
о диалектных изменениях, касающихся отдельных фонем и фонемных классов.
В диалектах достаточно хорошо сохраняется ряд аспирированных смычных
(происходящих из древнеиндийских звонких аспирированных, см. 1.1.2.), фоне-
матический статус этих звуков бесспорен и подтверждается наличием минималь-
ных пар: perel ‛он падает’ — pherel ‛он наполняет’; tava ‛сковородка’ — thava ‛я
ставлю’; ker! ‛делай!’ — kher ‛дом’, диалект Айя-Варвара (ВД, Б. Игла). Фонети-
ческая реализация аспирации варьируется по диалектам, во многом под влиянием
окружающих языков. Наибольшие изменения аспираты претерпели в северно-
русском и некоторых других СВД, где они произносятся как сочетания соответ-
ствующего глухого смычного и фрикативного заднеязычного /x/ (/px, tx, kx/) и,
вероятно, представляют собой с фонологической точки зрения двухфонемные
сочетания. Меняется и позиционная дистрибуция аспират, в диалектах они теря-
ют аспирацию в различных фонемных сочетаниях (см., например, переход в
СВД — по всей вероятности, под влиянием польского — группы /phr-/ в /pš-/, ог-
раничивающийся одним, но весьма распространенным словом: pšal ‛брат’ < phral.
Другим своеобразным фонетическим индоарийским архаизмом является со-
хранение в ряде диалектов рефлексов двух вибрантов: собственно /r/, восходяще-
го к др.-инд. /r/, а также к смычным церебрального ряда в определенных позици-
ях и ретрофлексного /ṛ/, также восходящего к древнеиндийским церебральным
(минимальная пара: /baṛ/ ‛камень’ — /bar/ ‛сад, забор’; подробнее об истории
этих двух рефлексов см. 1.1.2.). Оба вибранта различаются в настоящее время в
сравнительно небольшом числе диалектов, причем фонетически это различие
реализуется по-разному. В ряде диалектов (в частности, в ЮБД2 Болгарии) со-
храняется ретрофлексная артикуляция /ṛ/ (Б. Игла), в других диалектах она заме-
няется увулярной или заднеязычной (некоторые кэлдэрарские диалекты, ВД,
Н. Борецки) или геминированной (ловара, ВД, П. Чех и М. Хайшинк, некоторые
гурбетские диалекты, ВД, Я. Матрас). В одном из изолированных ЮБД1 про-
изошел переход /ṛ/ > /l/ (И. Сехиду). В целом различение двух вибрантов доста-
точно последовательно сохраняется во влашских диалектах (прежде всего кэлдэ-
рарских, в меньшей степени ловарских и южных влашских), ЮБД2, а также не-
которых СЦД. Важно отметить, что мы имеем здесь процесс наподобие лексиче-
ской диффузии: /ṛ/ представлен в относительно ограниченном наборе слов, и
многие диалекты реализуют архаическое произношение лишь в некоторых из них.
О том, что различение двух вибрантов является общецыганской чертой, свиде-
тельствует то, что одном из слов, содержащих этимологический ретрофлекс-
ный, — aṛo ‛мука’ (форма засвидетельствована, в частности, в кэлдэрарском диа-
лекте, Румыния, ВД, RMS) — во многих диалектах (не сохранивших для прочих
лексем различие /ṛ/ и /r/) фиксируются особые рефлексы /ṛ/, например: сев.-рус.
цыг. (СВД) jaržo.
Особую проблему представляет собой отражение древнеиндийской группы /ṇḍ/,
дающей разнообразные рефлексы по диалектам, например: mařo ‛хлеб’ (мечкари,
Болгария, ЮБД1); mandro (калайджи, Болгария, ВД); marno (калбурджи, Болга-
рия, ВД); mano (решитари, Болгария, ВД); maru (музикантска рома, Болгария,
ЮБД2); mangro (гурбетский, Сербия, ВД); maro (литовский диалект, СВД); man-
dro (восточнословацкий диалект, СЦД); máro (центральный румунгро, Словакия,
ЮЦД) (все примеры из RMS). Эти примеры показывают достаточно хаотичную
картину распределения рефлексов группы /ṇḍ/, позволяющую все же сделать вы-
вод о преобладании относительно архаичных рефлексов во влашской зоне и рас-
пространении инновативного упрощения консонантного кластера, с одной сто-
роны, в северных, а с другой — в балканских диалектах (Н. Борецки).
Достаточно сильно варьирует по диалектам распределение рефлексов общецы-
ганских фонем /h/ (продолжает др.-инд. *h- в очень ограниченном количестве
слов, встречается в многочисленных заимствованиях, а также как протетический
звук, во многих диалектах является продуктом развития интервокального или
конечного /s/, см. 2.2.3., 2.4.0., 2.7.0.) и /x/ (< др.-инд. *kh). В ряде диалектов это
противопоставление снимается в пользу той или другой фонемы. Отмечается, что
на распределение обоих звуков влияют фонологические системы окружащих
языков (прежде всего наличие или отсутствие соответствующих фонем). Так, в
диалектах, контактировавших с некоторыми македонскими говорами (в которых
отсутствуют соответствующие звуки), обе фонемы не представлены. В северно-
русском (СВД) и некоторых украинских диалектах имеется переход (СВД) h > γ.
Диалекты Ц.я. демонстрируют различные рефлексы исконных аффрикат /č/, /ǯ/
и /čh/. /č/ в большей части диалектов сохраняется (в редких случаях она может
переходить в /c/, например, в некоторых СЦД и в диалектах, контактировавших с
греческим). /čh/ в ряде диалектов теряет аспирацию и, соответственно, совпадает
с /č/, это характерно практически для всех СД, большой части СВД и части СЦД
и ЮЦД. Аффриката /ǯ/ также сохраняется в большом числе диалектов, переходя
в /ž/ в некоторых ЮЦД и ЮБД2.
Радикальные изменения общецыганские аффрикаты претерпели в северных
ВД. Здесь /čh/ и /ǯ/ перешли соответственно в палатальные спиранты /ś/ и /ź/:
/śavo/ ‛юноша’ < /čhavo/; /źukel/ ‛собака’ < /ǯukel/ (в ловарских диалектах эти аф-
фрикаты совпали с /š/ и /ž/). Это одна из основных изоглосс, разделяющих север-
ные и южные влашские диалекты и одновременно отделяющая северные ВД от
остальных диалектов Ц.я.
Аффрикаты возникают в различных диалектах в результате палатализации
смычных согласных (см. ниже).
Явлениями, чрезвычайно распространенными в развитии диалектов Ц.я., были

палатализации дентальных (шумные /t/, /th/, /d/ и сонанты /n/, /l/) и велярных
(/k/, /kh/, /g/) согласных. Результаты палатализаций принадлежат к важным диаг-
ностическим изоглоссам, разделяющим диалектные группы, однако и в рамках
одной и той же группы процессы и результаты палатализаций часто различаются.
Можно предположить, что палатализация дентальных и велярных в целом была
общецыганским процессом, определявшимся внутренними причинами, однако
конкретные особенности протекания этого процесса и его результаты зависели от
языкового окружения.
В диалектах палатализации происходят в позиции перед /j/ и гласными перед-
него ряда /i/, /e/. Согласные реагируют на палатализирующее окружение различ-
но. Условно можно выделить следующие основные типы палатализаций.
— Палатализация согласных, прежде всего дентальных, перед /j/. Данный тип
палатализации исторически был обусловлен морфонологическими процессами,
возникавшими на стыке основы и некоторых именных и глагольных словоизме-
нительных формантов (подробнее см. 2.4.0.), и привел к разнообразным типам
звуковых изменений. Так, в диалектах, контактировавших с согласными с разви-
той консонантной корреляцией по палатальности, по крайней мере в дентальном
ряду (включая /n/), возникло противопоставление мягких и твердых согласных,
ср. сев.-рус. цыг. kerd’om ‛я сделал’ < kerd-jom (СВД). Наличие развитого проти-
вопоставления по палатальности свойственно большей части СВД диалектов и
диалектов Украины. Это противопоставление фонологично для дентальных со-
гласных, если мы будем учитывать только исконную лексику, и охватывает все
шумные (кроме аффрикат и шипящих), если учитывать заимствования.
Отсутствие палатализации дентальных в этой позиции ограниченно встречает-
ся в СД (а также в некоторых ВД и ЮБД1), для других диалектных групп харак-
терны процессы палатализации, аффрикатизации и перехода групп /tj/, /th/, /d/ в
/k’/, /kh’/, /g’/ соответственно.
Велярные перед /j/, как правило, не палатализуются, /n/ палатализуется в
большинстве диалектов, причем ВД и ЮБД2 обычно демонстрируют переход
/nj/ > /j/. Палатализация /l/ перед /j/ характерна для большинства диалектов, пере-
ход /l/ > /j/ встречается в СД, СВД, ЮЦД и ЮБД2.
— В позиции перед /i/ дентальные сохраняются, как правило, в СД и СВД, а
также в значительной части ЮБД1 и части ЮЦД. Напротив, палатализация и
дальнейшая аффрикатизация дентальных в этой позиции в высшей степени хара-
терна для ВД и ЮБД2 и — в несколько меньшей степени — для СЦД. Велярные
перед /i/ палатализируются в говорах финских цыган (СД), ВД, ЮБД2 и части
ЮЦД. /n/ палатализуется перед /i/ в большинстве СЦД, ЮЦД, ВД и ЮБД2, при-
чем во ВД и некоторых ЮБД2 мы имеем достаточно последовательный переход
/n/ > /j/. Переход /l/ > /j/ перед /i/ характерен для ЮБД2.
— Палатализация согласных перед /e/ происходит сравнительно редко. Так, в
диалектах, развивших корреляцию по палатальности (например, в северно-
русском диалекте, СВД), перед /e/ выступают твердые шумные /deves/ ‛бог’. Па-
латализация дентальных в этой позиции засвидетельствована в некоторых север-
ных влашских (кэлдэрарских) говорах, распространенных на территории Румы-
нии (d’evla, g’eula! ‛о, Боже!’, Н. Борецки). Велярные палатализуются перед /e/ в
диалекте финских цыган, некоторых диалектах цыган Украины, южных ВД и не-

которых ЮБД1 (арли).
2.1.2. Ударение в Ц.я. динамическое и подвижное. Для исконной лексики ха-
рактерны следующие правила постановки ударения. В склоняющихся частях ре-
чи ударение падает на окончание первого уровня (см. 2.3.4.), в случае нулевого
окончания — на последний слог основы. В глаголах ударение падает на оконча-
ние (или на основу в форме императива 2-го лица единственного числа, но не на
неизменяемый временной показатель, см. 2.3.5.), за исключением глаголов, осно-
ва которых заканчивается на -d, сохраняющих ударение на основе (исключение
составляют СВД, которые также демонстрирует ударение на окончании). Неиз-
меняемые части речи, как правило, несут ударение на конечном слоге. Заимство-
ванные существительные в прямой форме сохраняют ударение на основе: если в
таких существительных в языке-доноре ударение падает на окончание, может
произойти перетяжка ударения на основу (см., например, в севернорусском диа-
лекте, СВД: /réka/ ‛река’ < рус. река), при их склонении ударение переходит на
окончание первого уровня.
Ударение в исконных прилагательных падает на падежный аффикс, в заимст-
вованных — в прямой форме на основу, в косвенной — на адаптационный эле-
мент -on-.
Под влиянием языков окружающего населения (венгерского, словацкого, ал-
банского, сербского и др.) во многих диалектах происходит перетяжка ударения
на начальный или предпоследний слог. Это явление характерно для ЮЦД и СЦД,
некоторых СД, ВД и ЮБД1.
2.1.3. В диалектах большое распространение получило контактно обусловлен-
ное оглушение конечных звонких шумных согласных. Это явление характерно
для диалектов самых разных групп, контактировавших с немецким, русским,
чешским, словацким, польским и некоторыми другими языками и диалектами.
О реализации гласных в безударном положении см. 2.1.1.
2.1.4. В Ц.я. слог может иметь следующую структуру: (СС)V(CC). В некото-
рых диалектах в заимствованиях встречаются трехконсонантные сочетания, от-
крывающие слог, см., например, сев.-рус. цыг. (СВД) strega ‛стража’.
2.2.1. Для Ц.я. характерны фузионные явления на стыке морфем, см., напри-
мер, упоминавшиеся выше палатализационые явления (см. 2.1.1., 2.2.3.), а также
изменения падежных показателей второго уровня под влиянием предшествую-
щего согласного основы (см. 2.4.0.). В исконной лексике в анлауте встречается
всего лишь четыре возможных двухконсонантных сочетания: /tr/, /dr/, /phr/, /št/
(Я. Матрас), благодаря потоку заимствований и процессам метатезы (типа breš <
berš ‛год’) количество возможных двухконсонантных комбинаций в анлауте воз-
растает, появляются (хотя и редко) сочетания трех консонантных фонем (см. 2.1.4.).
Сочетания двух гласных появляются крайне редко (например, на стыке пре-
фикса bi- и корня с вокалическим анлаутом: bi-odžalipe ‛бессердечность’ (Н. Бо-
рецки).
В цыганских диалектах наблюдаются многочисленные случаи афарезы на-
чального гласного, а также начальной консонантной и — реже — вокалической
протезы. Процессы эти часто оказываются, с одной стороны, лексически закреп-
ленными, с другой стороны, могут демонстрировать факультативную реализа-

цию даже в рамках одного диалекта.
Афареза начального a- представлена в СД, СВД (например, сев.-рус., СВД
kana ‛сейчас’ < akana, наряду с присутствующей в том же диалекте формой akana),
а также — менее широко — в СЦД, ЮЦД и ВД.
Консонантная начальная протеза осуществляется, как правило, с помощью со-
гласных v- и j-, иногда употребляющихся в одном и том же слове в одном диа-
лекте (см., например, javir и vavir ‛другой’ в севернорусском диалекте, СВД). Во-
обще факультативное использование протезы j- широко распространено в СВД.
Вокалическая протеза a- характерна для ВД и части балканских диалектов.
2.2.2. В отличие от корневых аффиксальные морфемы могут иметь неслоговой
(консонантный) характер. В целом набор фонем, использующийся в корневых
морфемах, шире использующегося в служебных.
Некоторые фонемы, имеющие общецыганский характер, встречаются только в
заимствованной лексике (см. 2.1.1.).
2.2.3. Ряд морфонологических альтернаций, по-разному реализующихся в диа-
лектах, возник в результате палатализационных процессов на стыке основы и
именных и глагольных словоизменительных формантов, начинавшихся с j- (см.
2.1.1.; примеры см. в 2.4.0.).
Несомненно, морфонологическим процессом является имевшая место в неко-
торых диалектах (СД, некоторые ВД и ЮБД1) депалатализация (или дейотация,
так как, вероятно, собственно палатализационные процессы на стыке с j в этих
диалектах могли и не начаться), приведшая к появлению форм типа kerdom ‛я
сделал’ < *kerd-j-om (см. 2.4.0.).
Противопоставление s и h в начальной и срединной позиции в ряде граммати-
ческих морфем, по всей вероятности, отражает распределение, относящееся еще
к среднеиндийскому периоду. О диалектной дистрибуции форм с s и h, часто не
совпадающей с делением на диалектные группы, см. 2.4.0., 2.7.0.
Другим явлением, имеющим и фонетическую, и морфологическую состав-
ляющие, является процесс отпадения конечного -s, также свойственный некото-
рым диалектам. По мнению Я. Матраса, мы имеем тут дело с двумя наклады-
вающимися друг на друга процессами: конкуренцией грамматических морфем
(например, -o/-os в номинативе мужского рода единственного числа заимство-
ванных слов, подробнее см. 2.4.0.) и фонетическим процессом, затронувшим все
конечные -s (в том числе и конечный согласный корня, см. арли, ЮБД1 dive
‛день’ < dives). Последний, чисто фонетический процесс имел место в ограни-
ченном числе диалектов (некоторые ЮБД1, ВД и ЮЦД, где, впрочем, он не за-
тронул некоторые грамматические форманты).
О морфонологических явлениях, существенных для функционирования от-
дельных лексико-грамматических разрядов слов, см. 2.4.0.
Ц.я. — язык по преимуществу синтетического типа, характеризующийся, од-
нако, и некоторыми элементами аналитизма. Так, в системе имени широко рас-
пространены предложно-падежные конструкции, что отличает Ц.я. от других но-
воиндийских языков, использующих послелоги (см. 2.3.7.). Другую область про-
никновения аналитизма в именную сферу представляют собой степени сравнения
прилагательного (особенно превосходная степень): здесь используются заимст-

вованные аналитические показатели (см. 2.3.7.). В глагольной сфере аналитиче-
ские конструкции характерны для выражения пассивного залога (возникли под
влиянием окружающих языков, см. 2.3.5.) и будущего времени (возникли под
контактным влиянием в отдельных диалектах, в некоторых случаях аналитиче-
ские конструкции развились во вторичные агглютинативные формы, см. 2.3.5.), в
отдельных диалектах засвидетельствованы контактно индуцированные аналити-
ческие формы с перфектным значением (см. 2.3.5.). В целом по уровню синте-
тичности Ц.я. превосходит другие современные индоарийские языки.
С точки зрения морфологической структуры Ц.я. совмещает черты агглютина-
тивного и флективного типов. По преимуществу агглютинативным является сло-
воизменение существительного, где послеложные по своему происхождению
элементы, выражающие падежные значения, присоединяются к основе, маркиро-
ванной показателями, обозначающими синкретично род и число (см. 2.3.4.). Та-
кая структура словоформы сохраняется практически во всех диалектах Ц.я.
В глагольной сфере господствует в основном флективный тип морфологической
структуры, агглютинативными элементами являются показатели актантной дери-
вации (см. 2.3.5.).
2.3.1. Части речи в Ц.я. выделяются на основании морфологических критериев
в сочетании с критериями синтаксическими и семантическими. Имеются изменя-
емые и неизменяемые части речи. Наблюдается четкое морфологическое противо-
поставление глагола и именных частей речи. Финитные формы глагола характери-
зуются категориями лица, числа, времени, вида (выражающимися в большинстве
диалектов в некоторых глагольных формах прошедшего времени кумулятивно с
категорией времени, см. 2.3.5.), наклонения и залога. Основные противопостав-
ления в рамках категорий лица, числа и времени (и вида) выражаются синтетиче-
ски (флективно с элементами агглютинации). Имеются возникшие под влиянием
окружающих языков аналитические способы выражения временных отношений
(прежде всего в сфере будущего времени). Модальные отношения выражаются
как синтетически (императив), так и аналитически (конъюнктив). Залоговые от-
ношения в цыганских диалектах выражаются достаточно разнообразно, имеется
определенный дрейф от исконного агглютинативного способа выражения неак-
тивного залога в сторону развития, вероятно, контактно обусловленных агглюти-
нативных и аналитических моделей. Из нефинитных форм имеются причастия, а
также герундий, демонстрирующий в диалектах разную степень лексикализации.
Именными категориями являются род, число и падеж, которые выражаются
синтетически, в основном агглютинативным образом. Имя существительное ха-
рактеризуется категорией одушевленности/неодушевленности, прилагатель-
ное — категорией степени сравнения (сравнительная степень в большинстве
диалектов выражается синтетически, а превосходная степень — с помощью слу-
жебных слов или, реже, морфологических формантов, заимствованных из языков
окружающего населения, см. 2.3.7.). Категория определенности/неопределенно-
сти, выражаемая аналитически с помощью определенного артикля, характеризует
именную группу в целом. Особый морфологический класс составляют числи-
тельные. Система местоимений, включающая в себя несколько разрядов, доста-
точно сильно варьирует по диалектам.
Для имен существительных, прилагательных и глаголов существенно проти-

вопоставление исконных и заимствованных слов, образующих разные словоиз-
менительные классы (см. 1.6.0.).
К неизменяемым частям речи относятся наречия, предлоги, союзы, междометия.
2.3.2. Категория р о д а в цыганском языке представлена двумя граммема-
ми — мужского и женского рода. Для одушевленных существительных принад-
лежность к мужскому или женскому роду определяется гендерной характеристи-
кой соответствующих денотатов (м. р. dad ‛отец’, м. р. čavo ‛юноша’ — ж. р. daj
‛мать’, ж. р. romni ‛цыганка’), для неодушевленных существительных родовая
принадлежность семантически не мотивирована. При заимствовании одушевлен-
ные существительные попадают в родовые классы в соответствии со своей се-
мантикой, неодушевленные — в зависимости от ряда критериев, прежде всего в
зависимости от родовой принадлежности и/или фонетической формы слова в
языке-доноре (см., например, в севернорусском диалекте, СВД: ж. р. reka < рус.
река, м. р. cveto < рус. цвет, м. р. okno < рус. окно), а также от ряда правил спе-
цифических для конкретных диалектов (см. отмеченную В. Элшиком адаптацию
немецких слов среднего рода как имен женского рода в СВД: сев.-рус. цыг. felda
ж. р. ‛поле’ < нем. ср. р. Feld). Отмечается (В. Шаповал), что на особенности ро-
довой адаптации заимствованных слов может влиять род цыганских синонимов
(ср. strah ж. р. < рус. страх и ж. р. dar ‛страх’).
В Ц.я. имеется полная корреляция рода и словоизменительного класса. Для
общецыганского можно выделить восемь основных словоизменительных классов
исконной лексики (пять для мужского рода и три для женского рода, В. Элшик),
довольно стойко сохраняющихся в диалектах (за исключением класса, включа-
ющего имена мужского рода, с нулевым окончанием в номинативе единственного
числа и номинативе множественного числа, см. 2.4.0.). Противопоставление по
роду реализуется для всех словоизменительных классов в косвенной падежной
форме единственного числа, для некоторых классов родовые противопоставления
реализуются и в других падежных формах (см. 2.4.0.). Заимствованные сущест-
вительные образовали в общецыганском четыре словоизменительных класса (три
для мужского рода и один для женского рода, В. Элшик). В цыганских диалектах
противопоставление между словоизменительными моделями исконных и заимст-
вованных слов сохраняется с разной степенью последовательности (см. 2.4.0.).
Для части прилагательных род представляет собой словоизменительную син-
таксическую категорию. Прилагательные согласуются с существительными (или
местоимениями) по роду (также как по числу и — в определенной степени — по
падежу) в рамках именной группы и в предикативных употреблениях. Имеется
также сравнительно небольшая группа несклоняемых прилагательных. В боль-
шинстве диалектов прилагательные различаются по родам только в форме име-
нительного падежа единственного числа (м. р. -o, ж. р. -i), в ЦД, ряде ВД и ЮБД1
(Призрен, Косово) сохраняется родовое противопоставление и в косвенной па-
дежной форме единственного числа (м. р. -e, ж. р. -a). Заимствованные прилага-
тельные в большинстве диалектов не различаются по роду. Об особенностях па-
дежного согласования прилагательных см. 2.3.4.
Субъектное согласование по роду (и числу) проявляется в ряде аналитических
глагольных конструкций с причастием (3-е лицо претерита некоторых непере-
ходных глаголов, аналитические пассивные конструкции, аспектуальные конст-

рукции в некоторых диалектах, см. 2.3.5.).
Родовые противопоставления характерны для некоторых разрядов местоиме-
ний (личные местоимении 3-го лица, указательные, относительные и др., под-
робно см. 2.3.6., 2.4.0.), а также для определенного артикля (см. 2.3.6.) и числи-
тельного ‛один’.
В Ц.я. имеется категория о д у ш е в л е н н о с т и / н е о д у ш е в л е н -
н о с т и, выражающаяся в различном поведении существительного (и согла-
сующихся с ним элементов) прежде всего в позиции прямого объекта. Одушев-
ленные существительные (точнее именные группы) выступают в этой позиции в
форме аккузатива (= общекосвенной форме, см. 2.3.4.), неодушевленные — в
форме номинатива:
(1) dixt’om lačh-es rom-es
я.увидел хороший-КОСВ.М.ЕД цыган-КОСВ.М.ЕД
‛Я увидел хорошего цыгана’.
(2) dixt’om bar-o kher
я.увидел большой-НОМ.М.ЕД дом:НОМ.М.ЕД
‛Я увидел большой дом’.
Форму неодушевленного существительного, выступающую в синтаксической
позиции прямого объекта, можно трактовать как форму аккузатива, омонимич-
ную форме номинатива, однако мы будем в дальнейшем рассматривать ее (вслед
за В. Элшиком) как номинативную форму.
Отмечается, что определенные лексические группы (части тела, помещения,
внутри которых находятся люди) в некоторых диалектах могут иногда приобре-
тать свойства одушевленных существительных.
Существует тенденция, с разной степенью выраженная в диалектах Ц.я., к
преимущественному употреблению в определенных падежах (прежде всего в ло-
кативе и в меньшей степени аблативе и дативе) одушевленных имен, что связано
с вытеснением обстоятельственных падежных форм предложными конструкция-
ми (см. 2.3.4.). Так, в СВД неодушевленные существительные не имеют локатив-
ных форм. Категория одушевленности/неодушевленности в отдельных цыган-
ских диалектах может реализовываться при анафорической отсылке к именной
группе соответственно с помощью личных или указательных местоимений
(Я. Матрас). В целом, по всей видимости, категория одушевленности в Ц.я. пред-
ставляет собой континуум, в котором поведение существительного как одушев-
ленного или неодушевленного определяется целым рядом семантических и праг-
матических факторов (Я. Матрас). См. также 2.3.4.
2.3.3. Категория ч и с л а у имени существительного представляет собой сло-
воизменительную категорию, включающую две граммемы — единственного и
множественного числа. Противопоставление форм единственного и множествен-
ного числа выражается первичными падежными показателями (соответственно
номинатив единственного — номинатив множественного и косвенный единст-
венного — косвенный множественного, примеры см. в 2.4.0.). В ряде диалектов
(ВД, ЮБД1и ЮБД2, СД, в меньшей степени СЦД и ЮЦД). Сохранился особый
словоизменительный класс, включающий слова мужского рода, демонстрирую-
щие нейтрализацию противопоставлений по числу в форме номинатива: ном. п.

ед. и мн. ч. vast ‛рука/руки’. Набор слов, принадлежащих к этому классу, варьи-
рует по диалектам. Общая тенденция заключается в переходе лексем из этого
класса в более обширный словоизменительный класс, демонстрирующий проти-
вопоставление по числу в номинативе: ном. п. ед. ч. kher ‛дом’— ном. п. мн. ч.
kher-a. В Ц.я. имеются существительные pluralia tantum (по преимуществу соби-
рательные имена, например love ‛деньги’) и существительные, по семантическим
причинам не употребляющиеся во множественном числе (в частности, абстракт-
ные существительные: сев.-рус. цыг. barvałipe ‛богатство’).
Число как словоизменительная синтаксическая категория представлена у
большей части прилагательных. При этом для прилагательных мужского рода
она реализуется, как правило, только в форме номинатива (см. подробнее 2.4.0.).
Числовые противопоставления реализуются у некоторых разрядов местоиме-
ний (личные местоимении 3-го лица, указательные, относительные и др., под-
робно см. 2.3.7., 2.4.0.), а также для определенного артикля (см. 2.3.6.).
В финитных глагольных формах категория числа реализуется кумулятивно
вместе с категорией лица и выражается лично-числовыми окончаниями (см.
2.3.6.). Бытийный глагол в 3-м лице в подавляющем большинстве диалектов не
различает форм единственного и множественного числа (см. 2.4.0.).
Субъектное согласование по роду (и числу) проявляется в ряде аналитических
глагольных конструкций с причастием (см. 2.3.5.).
Количественные ч и с л и т е л ь н ы е: (j)ek(h) ‛одинʼ, duj ‛дваʼ, trin ‛триʼ, štar
‛четыреʼ, pandʒ(č) ‛пятьʼ, šov(ou) ‛шестьʼ, efta ‛семьʼ, oxto ‛восемьʼ, enja ‛девятьʼ,
deš ‛десятьʼ. В Ц.я. часть числительных первого десятка (а именно ‛семь’,
‛восемь’ и ‛девять’) являются заимствованиями из греческого языка, также как и
числительное ‛тридцать’.
Числительные efta ‛семьʼ, oxto ‛восемьʼ и enja ‛девять’ демонстрируют по диа-
лектам достаточно значительную фонетическую вариативность. Кроме того, от-
дельные диалекты продолжают замещать числительные первого десятка заимство-
ваниями, например диалект цыган-мусульман хорахане в районе Шумена (ЮБД2),
в котором из турецкого были заимствованы числительные начиная от «четыре» и
выше. В диалекте Молизе (Италия) числительные «семь», «восемь» и «девять»
заменились итальянскими заимствованиями, итальянские варианты фиксируются
и для числительных «два» и «шесть» (RMS). Русские заимствования для «семь»,
«восемь» и «девять» встречаются и в некоторых разновидностях севернорусского
диалекта (СВД), иногда наряду с греческими по происхождению формами. Для
севернорусского диалекта для этих же числительных зафиксирована модель типа
bi-trin-en-gir-o deš без-три-КОСВ.Ж.МН-ГЕН-НОМ.М.ЕД десять ‛семь’.
Числительные, обозначающие десятки, достаточно неоднородны. Исконное biš
‛двадцать’ сохраняется по диалектам сравнительно хорошо. Для числительных
30, 40 и 50 наблюдается конкуренция между греческими заимствованиями (соот-
ветственно, trianda с довольно многочисленными фонетическими вариантами,
saranda и peninda) и собственно цыганскими способами образования сложных
числительных. При этом для 30 греческое заимствование абсолютно преобладает
по диалектам, для 40 заимствованная форма представлена в основном в ВД,
ЮБД1 и ЮБД2 (хотя встречается и в некоторых СД и СВД), а форма peninda ог-
раничена только диалектами, распространенными на Балканах. Самая распро-

страненная модель образования числительных, обозначающих десятки, — «Х раз
десять» (štar-var-deš ‛сорок’, pandʒ-var-deš ‛пятьдесят’, šo-var-deš ‛шестьдесят’ и
т. д.), для числительных больше пятидесяти она используется и в балканских
диалектах. Существуют и другие модели, так, в СД и СВД встречаются формы,
образуемые простым соположением числительных (štardeš(a) ‛сорок’, šovdeš(a)
‛шестьдесят’ и др.); в СД встречаются числительные, образованные по двадцати-
ричной системе счисления (tri-var-biš, trinbiš ‛шестьдесят’ и др.).
Числительные от 11 до 19 образуются по нескольким моделям, различающим-
ся наличием и формой соединительного элемента: deš-u-jek ‛одиннадцать’,
deš-tha-jek ‛десять-и-один’, deš-jek ‛десять-один’. При этом первая модель имеет
широкое распространение, тогда как две другие присутствуют только в СД. Ин-
тересно, что в ряде диалектов (принадлежащих к разным диалектным группам)
сохраняется распределение (вероятно, старое), при котором числительные от 11
до 16 (т. е. с исконными этимонами для единиц) образуются с помощью соедини-
тельного элемента -u-, а числительные 17, 18, 19 — без соединительного элемен-
та, см. dešuštar ‛четырнадцать’, но dešoxto ‛восемнадцать’, диалект ковачки (Ма-
кедония, ЮБД2, Матрас и Элшик). Для сложных числительных от 21 характерны
те же модели, но с несколько иным диалектным распределением: формы с -u-
распространены в ЮБД1 и ЮБД2, хотя встречаются и в других диалектах; фор-
мы с tha(j) распространены во всех диалектах, кроме балканских; формы без со-
единительного элемента имеют ограниченное распространение.
Числительное «сто» в большинстве диалектов представлено индийской по
своему происхождению лексемой šel.
Числительное «тысяча» представлено в диалектах заимствованиями из языков
окружающего населения.
Незаимствованные количественные числительные в позиции перед существи-
тельными склоняются по адъективному типу, будучи вершиной именной группы,
как существительные класса 1 (м. р.) (см. 2.4.0.).
Порядковые числительные образуются с помощью суффикса -to (не перетяги-
вающего на себя ударение) и ведут себя как прилагательные, не различающиеся
по роду в прямой падежной форме. В большинстве диалектов порядковое числи-
тельное со значением ‛первый’ образуется супплетивно, используются формы,
восходящие к avgo ‛раньше’ (СД, СВД, ЮБД1 и ЮБД2) и к angle ‛перед’ (СД,
ЮЦД, СЦД, ВД, ЮБД1).
Из дробных числительных представлено только слово paš ‛половина’, часто
встречающееся с препозитивным элементом, восходящим к числительному
‛один’: jek-paš (в разных фонетических варинтах представлено во всех диалект-
ных группах) или к определенному артиклю: o-paš (некоторые СД и ВД).
Мультипликативные числительные образуются практически во всех диалектных
группах с помощью суффикса -var ‛раз’ (duj-var ‛дважды’, trin-var ‛трижды’), в
некоторых диалектных группах (по преимуществу ВД, ЮБД1, ЮБД2) формант -var
заменяется элементами, заимствованными из языков окружающего населения.
2.3.4. Ц.я. обладает развитой п а д е ж н о й системой, включающей восемь
граммем: номинатив, генитив, аккузатив, датив, инструменталис, аблатив, лока-
тив и вокатив. Категория падежа в Ц.я. является словоизменительной категорией
для имени существительного, прилагательного, некоторых разрядов местоиме-

ний (см. 2.3.7.), некоторых числительных.
Падежная система цыганского существительного представляет собой резуль-
тат развития типичной для новоиндийских языков двухуровневой падежной сис-
темы (или трехуровневой, если учитывать предлоги). Первый уровень образуют
первичные падежные показатели (представляющие собой остаток исконного ин-
доарийского склонения), присоединяющиеся к исходной именной основе; проти-
вопоставляется прямая (совпадающая с формой номинатива) и косвенная падеж-
ные формы. (Косвенная форма аналогична форме аккузатива для одушевленных
существительных, см. 2.3.2.; для неодушевленных существительных косвенная
падежная форма без вторичных падежных показателей не употребляется.) Формы
первичных падежных показателей зависят от именного класса (рода), словоизме-
нительного класса, они кумулятивно выражают значение падежа и числа. Второй
уровень составляют вторичные падежные показатели (исторически восходящие к
послелогам), присоединяющиеся к косвенной падежной форме. Их форма не за-
висит от принадлежности слова к тому или иному именному и словоизменитель-
ному классу. Исторически вторичные показатели не изменялись в зависимости от
числовой характеристики словоформы, однако морфологические процессы, про-
исходившие и происходящие на стыке первичных и вторичных показателей, при-
вели к тому, что сейчас вторичные падежные показатели единственного и мно-
жественного числа представляют собой фонетически различающиеся алломорфы
(парадигмы см. в 2.4.0.). Ц.я. принадлежит к индоарийским языкам с наибольшей
степенью грамматикализации вторичных падежных показателей.
Показатели вокатива присоединяются непосредственно к исходной именной
основе, т. е. занимают позицию первичного падежного показателя.
В диалектах имеются лексикализованные формы двух реликтовых падежей —
директива-локатива (с вторичным окончанием -e: сев.-рус. цыг., СВД kher-e
‛дома’, ‛домой’) и второго аблатива (на -al: бугурджи, ЮБД2 kher-al ‛от дома’,
‛из дома’), окончания в обеих формах присоединяются непосредственно к исход-
ной именной основе. В ряде СЦД и ЮЦД имеется особая форма иллатива на -u
(окончание также присоединяется к исходной основе), употребляющаяся практи-
чески исключительно с географическими названиями: Čadcu (‛в Чадцу’, В. Эл-
шик, М. Хюбшманова).
Третий уровень структуры именной группы Ц.я. — предложно-падежные кон-
струкции, образованные предлогами (в основном индийского происхождения, но
иногда и заимствованными), управляющими падежными формами.
Падежная система стабильно сохраняется в подавляющем большинстве диа-
лектов Ц.я. Практически единственное исключение представляют собой диалек-
ты южной Италии (см. 2.7.0), сохранившие глагольное словоизменение, но прак-
тически утратившие именное. В польском диалекте лешаки (СВД) произошло
вытеснение локативных форм и замена их аблативными. В литовских диалектах
(СВД), напротив, аблативные формы вытесняются локативными, но этот процесс
еще не завершен.
О диалектных различиях в области формального выражения падежных показа-
телей см. 2.4.0. Об особенностях падежного склонения прилагательного и других
частей речи, склоняющихся подобно прилагательному, см. 2.4.0.
Степень функциональной сохранности отдельных падежей по диалектам раз-

лична. В диалектах Ц.я. наблюдается конкуренция в употреблении падежных
форм и предложно-падежных конструкций. Эта конкуренция сравнительно слабо
затрагивает основные синтетические падежи (за исключением, отчасти, датива,
см. ниже). Что касается обстоятельственных падежей, то здесь эта тенденция
проявляется в разной степени в различных диалектах, по отношению к разным
падежным формам, а также для разных типов именных групп. Так, по Я. Мат-
расу, падежные формы (в противовес предложно-падежным конструкциям) чаще
используются у именных групп, обладающих большей степенью определенности
и находящихся выше на референтной шкале (личные местоимения, наименова-
ния ближайших родственников, личные существительные и т. п.). Наиболее вы-
тесняемым является локатив, за ним следует аблатив (т. е. падежи, выполняющие
по преимуществу обстоятельственные функции), остальные падежи сохраняются
лучше. Следует заметить, однако, что ситуация достаточно сильно варьирует по
диалектам, иногда даже принадлежащим к одной и той же группе (см. выше о
разной судьбе аблатива и локатива в различных СВД). В северных группах цы-
ганских диалектов (особенно в СВД) падежная система функционально сохраня-
ется лучше, чем в южных (ВД, ЮБД1 и ЮБД2).
Надо отметить, что на сохранение определенных падежных форм могут влиять
интерференционные процессы. Так, в севернорусском диалекте (СВД) и, по-
видимому, в части принадлежащих к этой же группе балтийских диалектов ши-
рокое употребление локативных форм одушевленных существительных объясня-
ется межъязыковым отождествлением этих форм с русской локативно-посессив-
ной конструкцией с предлогом у (дад-эс-тэ отец-КОСВ.М.ЕД-ЛОК ‛у отца’, ср. рус.
у отца).
Наряду с вытеснением обстоятельственных падежных форм предложно-падеж-
ными конструкциями в цыганских диалектах идет процесс вытеснения модели
управления «предлог + существительное в форме локатива» моделью «предлог +
существительное в форме номинатива». Этот процесс определяется теми же дис-
курсивными параметрами, что и процесс вытеснения падежных форм предлож-
но-падежными конструкциями.
Интерференционные процессы в отдельных цыганских диалектах привели к
тому, что под влиянием языков окружающего населения произошли достаточно
существенные изменения в функционировании падежных граммем. В дальней-
шем изложении будет говориться лишь об основных падежных функциях,
имеющих общецыганский характер, и о наиболее существенных диалектных от-
клонениях.
Основная функция номинатива — выполнять синтаксическую роль подле-
жащего:
севернорусский (СВД)
(3) i avne rom-a
и пришли цыган-НОМ.М. МН
‛И пришли цыгане’.
Именная группа, выступающая в роли подлежащего, может выражать разно-
образные семантические роли: агенса, пациенса (в основном при непереходных
глаголах), экспериенцера и т. п.
Именная группа в номинативе может выступать в качестве именной части ска-

зуемого:
калдараш (ВД), RMS
(4) vou sy rašaj
он есть священник:НОМ.М.ЕД
‛Он — священник’.
калайджи (ВД), RMS
(5) me ačhav direktori
я становлюсь директор:НОМ.М.ЕД
‛Я становлюсь директором’.
Под влиянием славянских языков во многих СВД и частично в украинских
диалектах именная часть предиката стала выражаться именной группой в инст-
рументалисе:
(6) dʒava ke tu pastuh-osa
пойду к ты пастух-КОСВ.М.ЕД.ИНСТР
‛Пойду к тебе пастухом’.
В некоторых диалектах (ЮЦД, СВД и некоторые другие) в этой функции мо-
жет использоваться форма дательного падежа.
Форма номинатива употребляется в синтаксической роли прямого дополнения,
если именная группа обозначает неодушевленный денотат:
(7) gadž-en-ge čejna utrom banza otkryvat’
русские-КОСВ.М.МН.-ДАТ нужно утром магазин.НОМ.Ж.ЕД открывать
‛Русским же нужно утром магазин открывать’.
В обстоятельственных локативных значениях номинатив (без предлога) упот-
ребляется крайне редко, см., например, встречающееся в некоторых балканских и
влашских диалектах употребление номинативной формы названия стран в лока-
тивном значении:
мечкари (ЮБД1, RMS)
(8) mo baro phral bešela rusija
мой старший брат сидит Россия.НОМ.Ж.ЕД
‛Мой старший брат живет в России’.
Более распространено употребление беспредложного номинатива в темпо-
ральных значениях (такое употребление фиксируется во многих балканских,
влашских, центральных и северных диалектах): сelo rjat целый.НОМ.ЕД-
ночь.НОМ.М.ЕД ‛целую ночь’, кальдераш (ВД, Н. Борецки).
Номинатив употребляется также в так называемых псевдопартитивных конст-
рукциях:
арли, Сербия (ЮБД1, RMS)
(9) me piljum jekh šolja kafa
я выпил один чашка.НОМ.Ж.ЕД кофе.НОМ.Ж.ЕД
‛Я выпил чашку кофе’.
Об употреблении именной группы в номинативе после предлогов см. 2.3.4.

Основная функция аккузатива — выражение прямого дополнения, представ-
ленного одушевленными именными группами:
севернорусский диалект (СВД)
(10) ame dykhasa čavor-es
мы видим ребенок-КОСВ.М.ЕД
‛Мы видим ребенка’.
В ряде диалектов (принадлежащих разным диалектным группам) наблюдается
тенденция к употреблению одушевленных именных групп в форме номинатива в
позиции прямого объекта. Условия подобного употребления не совсем ясны
(в этих же диалектах одушевленные именные группы в позиции прямого объекта
употребляются и в форме аккузатива). Иногда это может быть объяснено низкой
позицией именной группы на шкале референтности:
кальбурджу (ВД, RMS)
(11) karšəladəm ek phur-o manuš kaj krəčma
я.встретил один старый-НОМ.М.ЕД человек.НОМ.М.ЕД в пивная
‛Я встретил одного старика в баре’.
Здесь употребление номинатива может объясняться неопределенной референ-
цией объекта (подобные случаи мы наблюдаем и в диалекте бугурджи (ЮБД2,
Н. Борецкий). Имеются, однако, примеры, в которых именные группы, выра-
жающие прямое дополнение, употребляются в номинативе либо аккузативе неза-
висимо от их определенности (следует учитывать, впрочем, что в нижеследую-
щих примерах речь идет о животном, т. е. объекте, занимающем сравнительно
невысокое положение на шкале одушевленности):
(12) leskro dad mudardja le grast-es
его отец убил ОПР.М.ЕД.КОСВ конь-КОСВ.М.ЕД
‛Его отец убил коня’.
ромунгро (ЮЦД, RMS)
(13) adjes lav o grast jare
сегодня беру ОПР.НОМ.М.ЕД конь:НОМ.ЕД опять
‛Сегодня снова возьму (этого) коня’.
В диалекте арли (Гилян, Косово) существует тенденция к употреблению пря-
мого объекта, выраженного личным местоимением, в форме локативного падежа
(местоимение le в следующем примере представляет собой объектную клитику,
см. 2.5.3.):
арли (ЮБД2, Н. Борецки)
(14) so mudargja le les-te
что он:убил он.КОСВ.М.ЕД он:КОСВ.М.ЕД-ЛОК
‛(Тот) что его убил’.
Одной из важных функций аккузатива является маркирование посессора в
клаузе (см. 2.5.3.).
Датив — падеж, служащий для выражения косвенного дополнения, обобщаю-
щего семантические роли адресата, бенефициента, иногда экспериенцера:
севернорусский (СВД, Абраменко)

(15) pšal la-ke niči na pxend’a pxen’-a-ke
брат она.КОСВ.Ж.ЕД-ДАТ ничего не сказал сестра-КОСВ-Ж.ЕД.ДАТ
‛Брат ей ничего не сказал, сестре’.
бугурджи (ЮБД2, Н. Борецки)
(16) efta zis kerde biav e
семь день:НОМ.М.ЕД делали свадьба:НОМ.Ж.ЕД ОПР.КОСВ
rakl-es-ke thaj e rać-a-ke
юноша-КОСВ.М.ЕД-ДАТ и ОПР.КОСВ девушка-КОСВ.Ж.ЕД-ДАТ
‛Семь дней играли они свадьбу этим юноше и девушке’.
Надо отметить, что на общецыганском уровне глагол te des ‛дать, давать’ явля-
ется переходным. В большом количестве диалектов происходят процессы вытес-
нения прямообъектного управления при этом глаголе косвеннообъектным, при-
меры с дополнением в винительном и дательном падеже сосуществуют. В СВД
косвеннообъектное управление глагола te des стало доминирующим.
В диалектах существует определенная тенденция к сосуществованию наряду с
падежным предложного способа выражения косвенного объекта:
(17) rakirla la-ke, pe pxen’-a-te
говорит она:КОСВ-ДАТ на сестра-КОСВ.Ж.ЕД-ЛОК
‛Говорит ей, сестре’.
Достаточно часто датив используется в функции дательного заинтересованно-
сти или дательного этического:
велинградские ерли (ЮБД1, RMS)
(18) on pomislinde pəs-kə, če sinjom ko xani
они подумали РЕФЛ-ДАТ что есть:1ЕД.НАСТ в бар:НОМ.М.ЕД
‛Они подумали себе, что я в баре’.
О дативе в функции внешнего посессора см. ниже, датив служит также для выра-
жения семантической роли экспериенцера при некоторых модальных выражениях.
В отличие от падежей, маркирующих подлежащее и прямое дополнение, датив
достаточно широко выражает обстоятельственные значения, прежде всего дирек-
тивное (встречается в диалектах, принадлежащих к разным группам, обычно обо-
значает одушевленный ориентир):
роман (ЮЦД, Австрия, Хальвакс и Вогг)
(19) La-ker-a da-ke gelo
она:КОСВ-ГЕН-КОСВ.Ж.ЕД мать:Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ он.пошел
‛Он пошел к ее матери’.
Другие локативные значения встречаются реже.
Датив употребляется также для выражения различных темпоральных обстоя-
тельственных значений: временного промежутка (jekh-e rac-a-ke один-КОСВ ночь-
КОСВ.Ж.ЕД-ДАТ ‛одной ночью, в течение одной ночи’, бугурджи, ЮБД2, Косово,
Н. Борецки); временного ориентира в будущем (rak-ja-ke ‛к вечеруʼ).
Инструменталис служит прежде всего для выражения косвенного дополнения
с собственно инструментальным и комитативным значением:
диалект литовских цыган (СВД, RMS)

(20) jou zamardža e kařnj-a čhurj-a-sa
он убил ОПР.КОСВ курица-КОСВ.М.ЕД нож-КОСВ.Ж.ЕД.-ИНСТР
‛Он зарезал курицу ножом’.
(21) mǝ gijom do foro mr-e duj pšal-en-ca
я пошел в город мой-КОСВ два брат-КОСВ.М.МН-ИНСТР
‛Я пошел в город с двумя моими братьями’.
Употребление формы инструменталиса в обоих значениях сохраняется в по-
давляющем большинстве диалектов.
Из интерференционных воздействий стоит упомянуть внедрение конструкций
с немецким предлогом mit в диалектах синти:
синти (СД, Румыния, RMS)
(22) khelau mit mr-e phral-e
я.играю с мой-КОСВ брат-КОСВ.М.ЕД
‛Я играю со своим братом’.
Надо отметить, что в текстах на диалектах Ц.я. практически не встречаются
пассивные конструкции с выраженным агентивным дополнением. В текстах на
литературном цыганском языке, созданном в конце 1920-х гг. в СССР на основе
севернорусского диалекта, имеются крайне немногочисленные случаи агентив-
ного пассива, при этом агентивное дополнение выражено (под несомненным рус-
ским влиянием) инструменталисом:
(23) lakiro duma sys piririskird-y
ее размышление КОП:ПРЕТ.3 прерывать:ПРИЧ-Ж.ЕД
vavr-e xol’ame glos-a-sa
другой-КОСВ злой-КОСВ голос-КОСВ.Ж.ЕД-ИНСТР
‛Ее размышление было прервано другим злобным голосом’ (Лекса Светлово).
Инструменталис, локатив и аблатив являются падежами, широко употребляю-
щимися в обстоятельственных функциях (локативных и темпоральных). Здесь
практически во всех диалектах они испытывают сильную конкуренцию со сторо-
ны предложных конструкций (о предлогах см. 2.3.7.).
(24) sav-e drom-e-sa tu džasa?
какой-КОСВ дорога-КОСВ.М.ЕД-ИНСТР ты идешь
‛Какой дорогой ты пойдешь?’
севернорусский (СВД )
(25) me virnulas for-os-tyr
я вернулся/вернулась город-КОСВ.М.ЕД-АБЛ
‛Я вернулась из города’.
бугурджи (ЮБД2, Н. Борецки)
(26) ziz-a-te
город-КОСВ.Ж.ЕД-ЛОК
‛в городе’
Вытеснение беспредложного локатива в обстоятельственных функциях явля-
ется общецыганской тенденцией.
Атрибутивно-посессивные значения выражаются в Ц.я. следующими средствами.

1. Посессор, представленный именной группой, выражается формой генитива.
Генитив в Ц.я. представляет собой пример так называемого двойного падежного
маркирования (или Suffixaufnahme), т. е падежную форму, не только зависимую
от вершинной именной группы (обладаемого), но и согласуемую с ней в роде,
числе и падеже:
(27) dad-es-ker-o čhav-o
отец-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД сын-НОМ.М.ЕД
‛сын отца’
(28) dad-es-ker-i čhaj
отец-КОСВ.М.ЕД.-ГЕН-НОМ.Ж.ЕД дочь-НОМ.Ж.ЕД
‛дочь отца’
(29) dad-es-ker-e čhav-es
отец-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-КОСВ сын-КОСВ.М.ЕД
‛сына (акк.) отца’
(30) dad-es-ker-e čhav-e
отец-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.МН сын-НОМ.М.МН
‛сына (акк.) отца’
В целом вторичное склонение генитивных форм подобно склонению прилага-
тельных. При этом генитивная форма сохраняет все синтаксические свойства имен-
ной группы: она может сочетаться с адъективными атрибутами, местоимениями, вы-
ступающими в функции определения, определенным и неопределенным артиклем:
севернорусский диалект (СВД)
(31) mir-e dad-es-kir-i čhaj
мой-КОСВ отец-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.Ж.ЕД дочь-НОМ.Ж.ЕД
‛дочь моего отца’
восточнословацкий диалект (СЦД, Н. Борецки, Б.Игла)
(32) o kher le phral-es-ker-o
ОПР.М.НОМ.ЕД дом:НОМ.М.ЕД ОПР.КОСВ брат-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД
‛дом брата’
С семантической точки зрения генитивная конструкция выражает широкий
спектр отношений между посессором и обладаемым: собственно посессивные
отношения, отношения «часть — целое», родственные отношения, отношения
авторства, материала, субъектные и объектные отношения и т. д.
Существуют также случаи нереферентного, чисто признакового употребления
форм генитива; в таких случаях свойства именной группы (возможность расши-
ряться за счет определений различного типа, артиклей и т. п.) сильно ослабляется:
севернорусский (СВД, Абраменко)
(33) ne lén o gát, adá
ну возьмут ОПР.НОМ.М.ЕД рубашка:НОМ.М.ЕД этот
murš-és-k’ir-o
мужчина-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД
‛Ну возьмут рубашку эту мужскую…’
Такие адъективированные генитивы могут подвергаться дальнейшей субстан-

тивации. Этот процесс особенно характерен для СД, где он стал важным компо-
нентом продуктивного именного словообразования. В СВД, ЮБД1 и ЮБД2
имеются наречия, образованные от названий имен года в генитиве: lyn-as-kir-o
лето-КОСВ.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД ‛летом’ от lynaj ‛лето’, севернорусский (СВД). Ана-
логичные генитивные формы образуются в некоторых диалектах от названий
частей дня (adī rač-as-kr-o это:КОСВ.Ж.ЕД утро-КОСВ.М.ЕД.-ГЕН-НОМ.М.ЕД ‛этим
утром’, диалект Прекмурско, СЦД, RMS), дней недели (kurk-es-k-o воскресенье-
КОСВ-М.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД ‛в воскресеньеʼ, диалект Голи цигане, ЮБД1).
В формальном плане генитивные формы делятся на так называемые долгие и
краткие, имеющие сложное диалектное распределение (иногда сосуществующие
в одном и том же диалекте), см. 2.4.0.
2. Посессор, соответствующий личному местоимению 1-го и 2-го лица, выра-
жается притяжательными местоимениями, ведущими себя в словоизменительном
плане как прилагательные. В качестве притяжательных местоимений 3-го лица ис-
пользуются генитивные формы соответствующих личных местоимений (см. 2.3.7.).
3. О посессивных отношениях в клаузе и конструкциях с так называемым
внешним посессором см. 2.5.3.
В Ц.я. имеется особая вокативная форма, маркирующаяся показателями перво-
го уровня и стойко сохраняющая свою продуктивность в диалектах, за исключе-
нием вендских (ЮЦД), некоторых финских (СД), балтийских (СВД), украинских
и итальянских диалектов. О формантах вокатива см. 2.4.0.
2.3.5. П е р е х о д н о с т ь / н е п е р е х о д н о с т ь в Ц.я. выражается в спо-
собности причастий от переходных глаголов употребляться в аналитической пас-
сивной конструкции и в преимущественном употреблении переходных глаголов
в аналитической (а в некоторых диалектах агглютинативной) конструкции с реф-
лексивной частицей -pe(s), а также в употреблении ограниченного количества
непереходных глаголов в специальной аналитической дуративной конструкции.
На собственно морфологическом уровне противопоставление переходности/не-
переходности реализуется в том, что в ряде диалектов группа глаголов, по пре-
имуществу движения (dža- ‛идти’, av- ‛приходить’, naš ‛убегать’, pel ‛падать’ и
некоторые другие), а также глаголы с суффиксом понижающей деривации -(j)ov-
используют в качестве 3-го лица единственного числа претерита согласуемую по
роду и числу форму причастия. Явление это, представляющее собой, по всей ви-
димости, архаизм, лучше всего сохранилось в ЮБД1, ЮБД2 и ВД, оно представ-
лено также в ЮЦД и — в меньшей степени — в СЦД. В СД и СВД произошло
обобщение личного окончания 3-го лица единственного числа претерита -a(s).
Таким образом, в целом по мере продвижения на север это явление ослабевает.
Однако и в тех диалектах, где оно представлено, наблюдается разная степень его
сохранности. В одних случаях имеется четкое лексическое распределение между
причастными и финитными формами (например, бугурджи, ЮБД2, Н. Борецки),
в других — у одних и тех же глаголов наблюдаются колебания между двумя ти-
пами форм (например, кальдераш, ВД, Н. Борецки).
А к т а н т н а я д е р и в а ц и я и з а л о г. Ц.я. сохранил систему дерива-
ционных показателей, меняющих актантную структуру глагола и в основном
имеющих индоарийское происхождение. В разных диалектах они сохраняют раз-
ную степень продуктивности. К суффиксам, повышающим актантную деривацию

глагола, относятся:
— суффикс -av-, восходящий к ср.-инд. -āvē и имеющий параллели в других
новых индоарийских языках, а также в домари. В основном этот суффикс образует
транзитивы от нетранзитивных глагольных основ: dar-av- ‛пугать’ от dara- ‛бо-
яться’. Суффикс присоединяется к глагольной основе настоящего времени. Менее
распространены переходные глаголы, образованные с помощью этого суффикса
от переходных глаголов (ker-av- ‛готовить (еду)’ от ker- ‛делать’) и от именных
основ. Часто производящие глагольные и именные основы для форм, образован-
ных с помощью этого суффикса, отсутствуют. В большинстве диалектов -av- пред-
ставляет собой непродуктивную деривационную морфему, однако в некоторых
диалектах наблюдается его своеобразная ревитализация. Так, в западных говорах
диалекта немецких синти (СД) этот суффикс (в его фонетическом варианте -ev-)
является основным каузативным и деноминативным глагольным суффиксом, вы-
теснив более продуктивный в других диалектах -ar-; во многих ЮЦД он стал
(под венгерским влиянием) грамматикализованным каузативным суффиксом, об-
разующим каузативы от производных и непроизводных глаголов (Я. Матрас);
— непродуктивный суффикс -al- (возможно, фонетический вариант суффикса
-ar-) характеризует сравнительно небольшое число глаголов (например, naš-al-
‛терятьʼ, ‛похищать’ от naš ‛уходитьʼ, ‛убегать’, встречается и редкое отыменное
использование этого суффикса) и сохраняется лишь в части влашских и балкан-
ских диалектов, в остальных диалектах он вытеснен суффиксом -av-;
— более продуктивен суффикс -ar- (фонетические варианты -er-, -yr-), име-
ющий параллели в других современных индоарийских языках, в том числе в до-
мари (достоверная этимология неизвестна). -ar- образует переходные глаголы от
существительных (dand-ar ‛кусать’ от dand ‛зуб’), прилагательных (kal-(j)ar-
‛чернить’ от kalo ‛черный’, деадъективация является его самой частотной функ-
цией) и транзитивы от непереходных глаголов. В последнем случае суффикс
присоединяется, как правило, к основе причастия (beš-l-ar- ‛сажатьʼ, ‛усадить’ от
beš- ‛сидетьʼ). Суффикс -ar- часто йотирует согласный производящей основы.
В некоторых диалектах, находящихся под сильным турецким влиянием (сепечи-
ды, ЮБД1; Айя-Варвара, ВД и др.), суффикс образует каузативы от транзитив-
ных глаголов (Я. Матрас). Степень продуктивности суффиксальных образований
с -ar- варьирует по диалектам;
— транзитивирующий суффикс -ker-, по всей видимости, восходящий к гла-
гольной основе ker- ‛делать’, вероятно, является собственно цыганским новооб-
разованием. Он представлен практически во всех цыганских диалектах за исклю-
чением ВД и некоторых ЮБД1. В некоторых диалектах, прежде всего в СВД,
-ker- (-kir-) практически полностью вытесняет суффикс -ar-, принимая на себя
его функции (севернорусский диалект: rat’-kir ‛ночевать’ от raty ‛ночь’; диалект
литовских цыган: xač-kir- ‛сжигать’ от xač- ‛гореть’). В качестве глагольного
транзитиватора ker- присоединяется, как правило, к основе причастия. Часто
суффикс -ker выступает также в составе контаминированных суффиксальных об-
разований -arker-, -avker-, -aker-. В диалектах, находящихся под сильным турец-
ким влиянием, суффикс -ker- и его производные образуют каузативы также от
транзитивных глаголов и первичных каузативов.
По всей вероятности, для общецыганского состояния основным морфологиче-

ским средством, маркирующим понижение актантной деривации и пассивный
залог глагола, является суффикс -(j)ov-. Этот суффикс, восходящий, по общепри-
нятому мнению, к глаголу ov- ‛становиться’, присоединяется к основе причастия,
йотируя или палатализируя последний согласный основы (в некоторых диалектах
происходит депалатализация (дейотация) основы, см. 2.2.3.). Таким образом, цы-
ганский «синтетический» пассив является результатом дальнейшей грамматика-
лизации среднеиндийской аналитической конструкции. В диалектах имеют место
морфонологические явления (в частности, контракции), делающие парадигмы
пассива достаточно разнообразными (см. 2.4.0.). Претерит пассива образуется с
помощью суффикса -il- неясной этимологии (предположительно претерит от ov-
или среднеиндийский суффикс -illa-). Формы пассива характеризуются активны-
ми окончаниями в презенсе и в претерите. С помощью суффиксов -jov-/-il- обра-
зуются и именные инхоативные глаголы: bar-jov- ‛расти’ от baro ‛большой’ (ср.
bar-jav- ‛делать большимʼ, ‛увеличивать’). В некоторых диалектах (например, в
ВД) отыменные глаголы инхоативного типа образуются с помощью суффикса
-av-, восходящего к глаголу -av- ‛приходить’, вытесняющего в ряде диалектов
вспомогательный глагол ov-.
Формы с суффиксом -(j)оv- достаточно редко употребляются в собственно
пассивной функции (особенно с выраженным агенсом, см. 2.3.4.), чаще этот суф-
фикс выражает рефлексивную функцию и различные типы понижающей актант-
ной деривации (декаузативной и т. п.). Продуктивность образований сравнитель-
но невысока (что отражается, в частности, в трактовке образований с -(j)оv- как
особого глагольного спряжения в ряде грамматик цыганских диалектов) и варьи-
рует по диалектам. В целом отадъективные образования более продуктивны, чем
отглагольные, а претерит этих глаголов более употребителен, чем презенс.
В дальнейшем (в соответствии с традицией, существующей в грамматическом
описании цыганских диалектов) формы с суффиксом понижающей деривации и
пассива -jov- будут рассматриваться как результат словообразовательных про-
цессов и описываться в ряду других формально активных форм. Соответственно,
синтетический пассив как словоизменительная категория выделяться не будет
(см. 2.4.0).
Об использовании суффиксов актантной деривации при адаптации иноязыч-
ных глаголов см. 2.5.2.
Практически во всех диалектах Ц.я. в качестве конкурента старому синтетиче-
скому пассиву выступает рефлексивная конструкция с личным (для 1-го и 2-го
лица) и возвратным местоимением (pe(s) для 3-го лица), см. 2.3.7. В ряде диалек-
тов (преимущественно СВД) произошло обобщение местоимения pe(s) на все лица.
Общий для всех цыганских диалектов характер имеет образованный под влия-
нием европейских языков аналитический результатив от переходных глаголов:
kerdo si ‛он(-а, -о) сделан(-а, -о)’.
В основе выражения а с п е к т у а л ь н о - в р е м е н н ы х отношений в
Ц.я. лежит противопоставление двух глагольных основ — первичной, или осно-
вы конъюнктива/настоящего времени (например, ker- ‛делать’), и перфективной,
производной от основы настоящего времени и в целом совпадающей с основой
причастия (ker-d-). Каждая основа употребляется с особой серией субъектных
личных показателей или личных окончаний (см. 2.4.0.). После личного оконча-
ния к глагольной форме может присоединяться один из двух неизменямых вре-
менны́х показателей: показатель настоящего/будущего -a (этимология неясна,
присоединяется только к формам, использующим основу конъюнктива/насто-
ящего времени) и показатель временной дистанции или ретроспективного сдвига
-as(i) (образованный от связки, может присоединяться к формам, образованным
от обеих основ).
Комбинация двух типов основ, связанных с соответствующей серией личных
окончаний, с неизменяемыми личными показателями дало (вероятно, под грече-
ским контактным влиянием) следующую общецыганскую систему, которая пред-
ставлена (или была представлена) в некоторых архаических цыганских диалек-
тах, например идиолекте Тайкона, ВД, Швеция:
— основа конъюнктива/настоящего времени + личные окончания: (te) ker-av ‛я
бы сделал’ — конъюнктив;
— основа конъюнктива/настоящего времени + личные окончания + -а: ker-av-а
‛я делаю, я сделаю, я буду делать’ — настоящее-будущее время (нерасчлененное
в аспектуальном отношении);
— основа конъюнктива/настоящего времени + личные окончания + -аs(i):
ker-av-аs ‛я делал’ — имперфект (с дуративно-итеративным комплексом значений);
— перфективная основа + личные окончания: ker-d-(j)om ‛я сделал’ — прете-
рит (перфективный комплекс значений);
— перфективная основа + личные окончания + -аs(i): ker-d-(j)om-as(i) ‛я делал,
сделал (давно или перед осуществлением другого действия)’ — плюсквампер-
фект (по всей видимости, нерасчлененный в аспектуальном отношении и упот-
реблявшийся как в таксисном значении предшествования, так и в значении дав-
нопрошедшего).
Во всех цыганских диалектах обе временные формы с ретроспективным пока-
зателем широко используются в протасисе (а иногда и в аподосисе) условного
предложения.
В различных цыганских диалектах эта видо-временная система изменяется в
нескольких направлениях.
I. Дифференциация настоящего и будущего времени характерна для большин-
ства цыганских диалектов (за исключением части диалектов синти, диалекта
финских цыган и упоминавшегося диалекта Тайкона). Наличествуют два основ-
ных сценария подобной дифференциации. По первому сценарию формы с -а
(«долгие» формы) специализируются на выражении значения будущего времени,
а за формами без -а («краткие» формы) закрепляется (наряду с конъюнктивным)
значение настоящего времени. Такая ситуация характерна для СЦД, ЮЦД, части
СВД и части ВД (Я. Матрас). В ряде диалектов долгие формы оказываются за-
крепленными за выражением будущего времени, а для выражения настоящего
используются и краткие, и долгие формы (диалект цыган Уэльса, СД; диалект ла-
тышских цыган, СВД, и некоторые другие, Я. Матрас). Второй сценарий заклю-
чается в развитии перифрастических аналитических конструкций будущего вре-
мени под влиянием языков окружающего населения. При этом ВД, ЮБД1 и
ЮБД2 развили типичную балканскую конструкцию с футуральным элементом,
восходящим к глаголу желания, а иногда и тождественным ему:
бугурджи (ЮБД2, Косово, Н. Борецки)

(34) dobro, phena, kada so šaj, me ka ker-av
хорошо говорю то что можно я БУД делать-1ЕД
‛Хорошо, говорю, что смогу, буду делать’ (частица ka восходит к глаголу
kam- ‛хотеть’).
В севернорусском диалекте (СВД) под влиянием русского языка возникают
аналитические конструкции будущего времени (с аспектуальным значением им-
перфективности), использующие в качестве вспомогательных глагол le- ‛брать’ и
av- ‛быть’:
(35) jov lela (avela) te bag-al
он возьмет будет КОН петь-3ЕД
‛Он будет петь’.
Некоторые диалекты, развившие аналитические формы будущего времени, ис-
пользуют для выражения значения настоящего времени краткие (в основном
влашские диалекты) или долгие формы (в основном балканские диалекты). В се-
вернорусском диалекте долгие формы используются как для выражения настоя-
щего, так и для выражения будущего времени (часто с формами с заимствован-
ными русскими префиксами).
В ряде диалектов долгие формы с частицей te употребляются в протасисе ре-
ального условного предложения (см. 2.5.4.)
II. Сужение употребления плюсквамперфекта и имперфекта в их темпораль-
ных функциях. Этот процесс проявляется во многих диалектах, затрагивая в пер-
вую очередь плюсквамперфект, который во временно́й функции употребляется в
современных диалектах крайне редко (а в некоторых, например в СВД, вообще
не употребляется). Имперфект также сужает свое употребление, во многих диа-
лектах это проявляется в том, что, формально сохраняясь, он вытесняется —
прежде всего в своих дуративных употреблениях — претеритом:
диалект бугурджи (ЮБД2, Косово, Н. Борецки):
(36) i kadla raćja baril-e pohari
и эти девочки расти:ПРЕТ-3МН постепенно
‛И эти девочки постепенно росли’.
В некоторых диалектах (прежде всего СВД) имперфект употребляется лишь
для описания обычных действий в отдаленном прошлом, встречаясь в рассказах
о прошлой кочевой жизни:
севернорусский диалект, СВД
(37) Nu džind-e de šatry roma, rikird-e gren
ну жить:ПРЕТ-3МН в шатры цыгане держать:ПРЕТ-3МН лошадь:АКК.МН
dadyves rat'kir-n-as de dava foro tas'a trad-en-as
сегодня ночевать.НАСТ-3МН-РЕТР в этот город завтра идти.НАСТ-3МН-РЕТР
de javir foro... ker-n-as o šatry...
в другой город делать:НАСТ-3МН-РЕТР АРТ шатры
‛Ну, жили в шатрах цыгане, держали лошадей, сегодня ночевали в одном
городе, завтра шли в другой город... Ставили шатры’.
В СВД плюсквамперфект полностью исчез из употребления.
III. Появление в отдельных диалектах определенных, прежде всего аспекту-

альных категорий под влиянием языков окружающего населения. Отмечены сле-
дующие явления.
1. Частичное копирование славянского вида путем заимствования славянских
(а также литовских и латышских) префиксов. Явление характерно для СВД,
СЦД, а также для диалектов южной России, Украины и — в меньшей степени —
для некоторых балканских диалектов. В результате в цыганских диалектах воз-
никают противопоставления типа багандя ‛он пелʼ — с-багандя ‛он спелʼ (север-
норусский диалект), действительно напоминающие славянский вид. Однако пол-
ного копирования соответствующей грамматической категории не происходит: в
диалектах, демонстрирующих данное явление, имеет место достаточно высокая
степень вариативности в употреблении приставочных и бесприставочных глаго-
лов. Ср., например, в севернорусском диалекте (СВД) в соседних предложениях
одного и того же текста:
(38) И авнэ рома, у-галынэ со ей буты кэрдя...
и пришли:ПРЕТ цыгане АСП-узнали что она работа делала
‛И пришли цыгане, узнали, что она работала’.
(40) Ну дотэ гыне пал латыр тэ родэн и вдруг галынэ…
Ну тут пошли за ней КОН посмотреть и вдруг узнали
‛Ну тут пошли ее искать и вдруг узнали…’
Скорее всего, заимствованные префиксы надо трактовать как модификаторы
лексического значения, а грамматические следствия (внесение семантического
оттенка предельности) рассматривать как своего рода эпифеномен.
Глагольные модификаторы заимствуются также в диалектах, контактировав-
ших с венгерским и немецким языком: joj karas an ‛она позвала’ (синти, СД), хо-
тя здесь чаще происходит калькирование соответствующих конструкций с по-
мощью собственных предлогов (Х. Лешбер).
2. Формирование аналитического перфекта:
— возникший под греческим влиянием и выходящий из употребления посес-
сивный перфект в диалекте сепечидов (Измир, ЮБД1, П. Чех и М. Хайшинк):
(41) therava les dikhlo
я.имею(держу) его видеть:ПРИЧ.М.ЕД
‛Я его увидел’.
Подобное же явление фиксируется в диалекте мечкари (ЮБД1, Албания);
— возникший под македонским влиянием перфект с бытийным глаголом в не-
которых вариантах арли (ЮБД1):
(42) sinum tumenge vakerdo
я.есть вам сказать:ПРИЧ.М.ЕД
‛Я сказал вам’.
— формирующийся под (северно)русским влиянием новый причастный пер-
фект в севернорусском диалекте (СВД): pany zamrazyno/zamrazyji ‛Вода замерз-
шая/замерзши’; pany sys zamrazyno/zamrazyji ‛Вода была замерзшая/замерзши’
(О. Абраменко).
3. Использование суффиксов актантной деривации как аспектуальных показа-
телей. В СЦД и ЮЦД суффикс -ker- выступает в качестве итеративного и хаби-
туального показателя: cin- ‛покупать’ — cin-ker- ‛часто, постоянно покупать’

(восточнословацкий диалект, СЦД). В такой же функции в СЦД употребляется и
суффикс -av-: čhiv- ‛бросать’ — čhiv-av- ‛бросать часто’.
В СЦД образования с суффиксом -(j)оv от некоторых нетранзитивных глаго-
лов, в частности глаголов, выражающих эмоции, имеют семельфактивное значе-
ние: asa- ‛смеяться’, asa-nd-o- ‛усмехнуться’.
IV. В ряде балканских, центральных и северовосточных диалектов засвиде-
тельствован своеобразный дуратив, образуемый почти исключительно от трех
глаголов стандартного пространственного положения и глагола ‛спать’: sy bešto
‛он сидит’, sy terdo ‛он стоит’, sy pašlo ‛он лежит’, sy suto ‛он спит’ (букв. ‛есть
стоящийʼ и т. д.); sys bešto, terdo, pašlo, suto ‛он сидел, стоял, лежал, спал (букв.
‛был стоящийʼ и т. д.)’, севернорусский диалект (СВД).
Происхождение конструкции в плане наличия контактных влияний не ясно.
V. В ряде ВД, ЮБД1 и ЮБД2 к финитным глагольным формам может присое-
диняться частица -tar, не ясная этимологически (< абл. -tar?) и не поддающаяся
однозначной семантической интерпретации.
В системе н а к л о н е н и й помимо индикатива выделяются императив и
конъюнктив.
Базовыми формами императива являются формы 2-го лица единственного
числа, совпадающие с глагольной основой конъюнктива/настоящего времени
(для глаголов с основой, состоящей из одного согласного, с добавлением фор-
манта -e: d-e дать:ИМП ‛Дай!’), и форма 2-го лица множественного числа, совпа-
дающая с формой 2-го лица множественного числа настоящего времени (без по-
казателя -a). При императивных формах могут употребляться специальные
усилительные императивные частицы. Наиболее распространенная из них —
-ta! — засвидетельствована в СД, СВД, ВД, ЮБД1, ЮБД2 (см. также частицы
-ba! в ВД и ЮБД1 и -ka! из рус. -ка, севернорусский диалект, СВД).
Под влиянием окружающих языков в диалектах могут формироваться перифе-
рийные императивные и пермиссивные формы. См., например, в севернорусском
диалекте (СВД):
(43) davaj s-baga-s
давай АСП-петь-1МН
‛Давайте, споем’ (ср. рус. Давайте споем).
(44) de (me) po-shun-av
дай я АСП-слушать-1ЕД
‛Дай, я послушаю’.
Аналитический конъюнктив, образуемый с помощью частицы te, используется
как в поствербальном употреблении (в инфинитивной функции), согласуясь по
лицам и числам с основным глаголом (это явление представляет собой яркий
балканизм Ц.я.), так и в самостоятельном употреблении (прежде всего в импера-
тивном и оптативном значениях):
(45) te av-es baxtalo
КОН быть-2.ЕД.НАСТ счастливый
‛Будь счастлив!’
Упоминавшаяся выше общецыганская тенденция использовать формы импер-

фекта и плюсквамперфекта (а также «долгие» формы с te) в протасисе и аподоси-
се условного предложения позволяет говорить о формировании в диалектах Ц.я.
специального условного наклонения (см. также 2.5.4.).
В цыганских диалектах распространены многочисленные и достаточно разно-
образные как в синтаксическом плане, так и с точки зрении контактного влияния
конструкции для выражения основных модальных значений: желания, возмож-
ности, необходимости.
В диалекте цыган Сливена (ЮБД2) под непосредственным влиянием окру-
жающих болгарских диалектов развилась категория ренарратива, образуемая пу-
тем прибавления к соответствующей форме индикатива (презенса, претерита или
футурума) частицы -li: kerla ‛он(а) делает’ — kerla-li ‛говорят, что он(а) делает’.
Происхождение частицы неясно: болг. частица ли ‛ли’, либо показатель перфект-
ного причастия -л (второе представляется маловероятным).
2.3.6. Категория л и ц а в Ц.я. выражается в личных местоимениях и в лич-
ных глагольных формах. Личные местоимения в Ц.я. имеют шестичленную па-
радигму и склоняются по падежам (см. 2.4.0.). Следует отметить наличие во мно-
гих цыганских диалектах объектных и субъектных клитических форм личных
местоимений. Объектные клитические местоимения (формально отличающиеся
от ударных в 1-м лице единственного и, реже, множественного числа) использу-
ются в ВД, ЮБД1 и ЮБД2 как средство местоименного дублирования объекта,
их употребление зависит от тема-рематической структуры предложения (см.
2.5.3). В ряде диалектов редуцированные формы личных местоимений употреб-
ляются после предлогов, в диалектах Италии они, сливаясь с глагольной формой,
образуют подобие объектного спряжения: dikkēmə < dikhel-ma ‛он(а) видит меня’
(Я. Матрас). Последовательная клитизация объектных местоимений 3-го лица
(выступающих в форме -os ‛его’, -i ‛ее’, -ele ‛их’) произошла в диалекте парака-
ламос (Греция, ЮБД1), где в результате возникло факультативное объектное
спряжение: dikhav-os ‛я увидел его’, dikhljas-ele ‛он(а) увидел(а) их’.
Субъектные энклитики 3-го лица, различающиеся по числам, а для единствен-
ного числа — по родам (ед. ч. м. р. -lo, ед. ч. ж. р. -li, мн. ч. -le, диалектные вари-
анты: -o, -i, -e — некоторые СД и СЦД; -lo, -la, -le — некоторые ВД; в ЮБД1,
ЮБД2 и части влашских диалектов энклитики имеют форму -talo, -tali, -tale;
-tano, -tani, -tane), присоединяются к глаголу, но могут маркировать и другие
члены предложения, они встречаются в большинстве цыганских диалектов (они
отсутствуют в СВД и большей части СЦД).
Глагол в Ц.я. обладает системой личных показателей (см. 2.4.0.), в диалектах
имеется тенденция к их частичной омонимии. Так формы 2-го и 3-го лица мно-
жественного числа совпадают в конъюнктиве / настоящем времени во всех диа-
лектах, в претерите во многих диалектах. В большинстве диалектов совпадают
формы 3-го лица единственного и множественного числа копулы (см. 2.4.0.).
Главным средством выражения категории о п р е д е л е н н о с т и в Ц.я.
служит определенный артикль, представляющий собой грамматикализовавшееся
под греческим влиянием старое указательное местоимение. Артикль, изменяю-
щийся по лицам, числам и падежам (противопоставляются прямая и косвенная
формы, парадигму с основными диалектными вариантами см. в 2.4.0.), сохранил-
ся в большей части цыганских диалектов. На пути к полной утрате артикля нахо-

дятся СВД, диалекты Украины, финские диалекты (СД), диалекты гопти, крым-
ский диалект (ЮБД1).
Греческое влияние сказывается и в некоторых особенностях употребления ар-
тикля: с собственными именами, двойное употребление артикля в конструкциях
с постпозитивным адъективным определением (o rom o phuro АРТ цыган АРТ ста-
рый ‛старый цыган’, Я. Матрас), сочетание в рамках именной группы артикля и
указательного местоимения (последнее явление характерно для влашских и бал-
канских диалектов).
Предлоги имеют тенденцию сливаться с артиклем, приобретая тем самым свое-
образную числородовую дифференциацию: м. р. andr-o foro ‛в городе’ — ж. р.
andr-e piri ‛в горшке’.
Неопределенный артикль (тождественный числительному ‛один’) грамматика-
лизован относительно слабо.
Диалекты Ц.я. различаются по числу формально противопоставленных эле-
ментов артиклевой системы (см. 2.4.0.). На одном полюсе находится диалект ве-
линградских ерли, демонстрирующий одну артиклевую форму o. Две формы де-
монстрируют СВД (вообще характеризующиеся распадом артиклевой системы),
ЮБД2, некоторые СД, ВД и ЮБД1, противопоставляющие две формы артикля.
Другой полюс представляет влашский диалект Буковины (описанный Ф. Мик-
лошичем), характеризующийся пятью различными формами. В целом, за исклю-
чением СВД и ЮБД2 количество противопоставленных артиклевых форм не яв-
ляется постоянной чертой диалектной группы. Надо отметить также лабильность
системы в целом. Материалы RMS указывают, в частности, на активное проник-
новение артиклевых форм o и i в сферу употребления косвенных артиклевых
форм во многих ВД, ЮБД1 и ЮБД2.
Указательные местоимения представляют собой фрагмент грамматической
системы Ц.я., отличающийся особой сложностью и диалектным многообразием.
Для раннецыганского Я. Матрас реконструировал четыре серии указательных
местоимений, противопоставленных по двум признакам: близости/удаленности
(носителем этого признака является гласный основы, a/o соответственно) и не-
специфичности/специфичности (под специфичностью имеется в виду способ-
ность выделять выбранный референт из группы ему подобных; носителем этого
признака является согласный основы, d/k соответственно).
Для общецыганского реконструируется следующая система местоимений, из-
меняющихся по роду, числу и падежу (по Я. Матрасу, приводятся лишь формы
мужского рода единственного числа):
Ближний дейксис Дальний дейксис

Специфичные akava okova
‛этот (из группы)’ ‛тот (из группы)’
Неспецифичные adava ‛этот’ odova ‛тот’
Подобная четырехчленная система сохранилась (не изменившись формально)

в ряде диалектов: исчезнувшем в настоящее время диалекте Уэльса (СД), ряде
ЮБД 1 (арли, сепечиды). В других диалектах система подверглась самым разно-
образным упрощениям, усложнениям и аналогическим выравниваниям (примеры

диалектных форм указательных местоимений см. в 2.7.0.).
Склоняются указательные местоимения в атрибутивной функции по адъектив-
ному типу, в качестве вершины именной группы — по субстантивному (см.
2.4.0.), демонстрируя при этом особые номинативные показатели: м. р. ед. ч. -va,
ж. р. ед. ч. -ja, мн. ч. -la.
Для большинства диалектов характерна тенденция к анафорической замене
неодушевленного объекта не личным местоимением 3-го лица, а указательным
местоимением.
Форма приглагольного отрицания в диалектах Ц.я. зависит от наклонения, в
котором стоит глагольная форма (по-видимому, эта черта возникла под грече-
ским влиянием). Как правило, с императивными формами употребляется отрица-
тельная частица ma (исключение представляют собой СВД, некоторые СД и
большая часть ВД, где употребляется негатор na). С индикативом формы показа-
теля отрицания различаются по диалектам следующим образом: na (СВД, укра-
инские диалекты, СЦД, ЮЦД, ЮБД1 и ЮБД2, некоторые ВД), ni (ВД), či (ВД),
nana(j) (ЮБД1, ЮБД2). С конъюнктивом употребляется отрицательный показа-
тель na. Таким образом, в ряде влашских диалектов различаются три отрицания:
индикативное, императивное и конъюнктивное.
В большинстве диалектов глагол-связка имеет особую отрицательную форму
3-го лица настоящего времени: naj (СД, доленский диалект, ВД), nanaj (СД,
ЮБД1, ЮБД2), ninaj (СД, некоторые южные ВД, ЮБД1 — диалект Серреса),
nane (СД, СВД, СЦД, ЮЦД, ЮБД1, ЮБД2 — бугурджи). Особая отрицательная
форма 3-го лица прошедшего времени имеет более ограниченное распростране-
ние: najsas (южные ВД), nas (ВД), nanas (ЮЦД, некоторые ЮБД1 и ЮБД2),
ninas/nenas (южные ВД, ЮБД1 — диалект Серреса).
В некоторых диалектах синти под влиянием немецкого языка обобщилось
постпозитивое отрицание gar.
Об отрицательных местоимениях см. 2.3.7.
2.3.7. Имени с у щ е с т в и т е л ь н о м у в Ц.я. присущи категории рода,
числа, падежа (выражаются синтетически, с преобладанием агглютинативной
техники) и определенности/неопределенности (выражается аналитически с по-
мощью определенного артикля и характеризует скорее именную группу в целом).
Имя п р и л а г а т е л ь н о е характеризуется синтетически выраженными
категориями рода, числа и падежа и категорией степени сравнения.
Прилагательные демонстрируют редуцированную по сравнению с существи-
тельными систему склонения, противопоставляя лишь форму прямого и косвен-
ного падежа (последняя согласуется, тем самым, с существительными во всех
косвенных падежах: bar-e manuš-esa большой:КОСВ человек:КОСВ.М.ЕД.ИНСТР ‛с
большим человеком’). Прилагательное приобретает полную систему склоне-
ния при субстантивации, а иногда также при постпозитивном употреблении, ко-
гда оно вступает с существительным в отношении оппозиции. В ряде диалектов
(диалекте доленских цыган, севернорусском диалекте, СВД, некоторых СЦД и
ряде других) прилагательное может склоняться по субстантивному типу и в по-
зиции перед существительным (севернорусский диалект: дат. bar-es-ke manuš-es-ke
‛большому человеку’; лок. bar-es-te manuš-es-te ‛у большого человека’ и т. д.).
В подобных случаях прилагательное, согласуясь с существительным мужского

рода, изменяется по типу класса 4 (м. р.), а при согласовании с существительным
женского рода — по типу класса 8 (ж. р.) (см. 2.4.0.).
В Ц.я. имеется также группа неизменяемых прилагательных, оканчивающихся
на согласный (см. 2.3.3.).
Сравнительная степень в большинстве диалектов выражается синтетически
при помощи суффикса -eder. Исключение составляют большинство ВД, ЮБД1 и
ЮБД2, где компаратив образуется аналитически с помощью заимствованных по-
казателей — рум. maj (ВД maj-baro ‛больший’) и слав. po (ЮБД1, ЮБД2). Су-
перлатив образуется с помощью заимствованных формантов naj (СВД, СЦД,
ЮЦД), maj (ВД, отдельные ЮБД1 и ЮБД2), leg (из венгерского, некоторые СД,
СЦД и ЮЦД), samo (севернорусский, СВД) и др. практически во всех диалектах,
причем в СД, СВД, СЦД и ЮЦД показатель превосходной степени присоединя-
ется, как правило, к форме сравнительной степени, а в ВД, ЮБД1 и ЮБД2 — к
форме положительной степени.
Единственный супплетивный компаратив — feder ‛лучший, лучше’ к lač hо
‛хороший’ — сохранился во всех диалектах, кроме ЮБД1 и ЮБД2 (в ВД он
употребляется с показателем maj: majfeder).
В Ц.я. традиционно выделяются несколько разрядов м е с т о и м е н и й.
О личных местоимениях см. 2.3.6., 2.4.0.
Возвратное местоимение имеет косвенную форму pes (в некоторых диалектах
pe), от которой образуются формы косвенных падежей (по модели склонения
личных местоимений, см. 2.4.0.). В большинстве диалектов возвратное место-
имение имеет также форму множественного числа pen (pumen в ЮЦД, ЮБД1 и
ЮБД2). Обычно антецедентом возвратного местоимения может быть только
форма 3-го лица, однако в некоторых диалектах (например, в севернорусских,
СВД и украинских) в этой функции выступают также формы 1-го и 2-го лица. Об
использовании pe(s) в качестве рефлексивно-пассивного показателя см. 2.3.5.
Притяжательные местоимения 3-го лица представляют собой генитивные
формы от соответствующих личных местоимений. Местоимения 1-го и 2-го лица
являются особыми формами, образованными от основы личного местоимения с
помощью суффикса -r- и демонстрирующими значительное разнообразие по диа-
лектам: 1 л. ед. ч. miro, muro, mro, mindro и др.; 2 л. ед. ч. tiro, k’iro, tro, tindro
и др.; 1 л. мн. ч. аmaro; 2 л. мн. ч. tumaro.
Возвратно-притяжательное местоимение представляет собой форму генитива
возвратного местоимения (peskero, pesko), однако в ряде диалектов (ЮЦД, ВД,
ЮБД1, ЮБД2) по аналогии с личными местоимениями 1-го и 2-го лица единст-
венного числа возвратно-притяжательное местоимение выступает в форме
pindro, piro и т. п.
В ВД, ЮБД1, ЮБД2 (а также в некоторых СД и СВД) наряду с полными фор-
мами притяжательных местоимений в атрибутивной функции употребляются
краткие формы местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа (mo и to) и
возвратно-притяжательного местоимения (po).
Склоняются притяжательные и возвратно-притяжательные местоимения по
адъективному типу.
Об указательных местоимениях см. 2.3.6.
Ядро вопросительных местоимений достаточно хорошо сохраняется по диа-

лектам. К ним относятся ko(n) ‛кто?’ (в СД, СВД, доленском диалекте, некоторых
ЮБД2 косвенная форма — kon-es, в остальных диалектах — kas) и so ‛что?’, де-
монстрирующее в некоторых диалектах переход s- > h-. Оба местоимения скло-
няются как существительные. Местоимение kaj ‛где?’ в некоторых ЮБД1 и
ЮБД2 замещается местоимениями kate, kote. Местоимение sir ‛как?’ имеет зако-
номерные диалектные фонетические варианты syr, har. Имеются также вопроси-
тельные местоимения katar ‛откуда?’, kana ‛когда?’, sar ‛как’, savo ‛какой?’ (фо-
нетический вариант havo, склоняется по адъективному типу) и некоторые другие.
В качестве относительных местоимений в диалектах Ц.я. выступают вопроси-
тельные. Об особенностях референции относительных местоимений см. 2.5.4.
Неопределенные и отрицательные местоимения Ц.я. подверглись достаточно
сильному влиянию со стороны окружающих языков. В диалектах распростране-
ны формы, состоящие из заимствованного префикса и цыганского вопроситель-
ного местоимения, см., например, севернорусские (СВД) vari-kon ‛кто-то’, vari-so
‛что-то’ (vari < рум. oare), ni-kon ‛никто’, ni-so ‛ничто’, ni < слав. ni. В диалектах
сохранились, однако, формы ko-moni ‛кто-то’, či-moni ‛что-то’ (обе в СД, в не-
сколько иной форе в ЮБД1), khonik ‛кто-нибудь’, khonči ‛что-нибудь’ (ЮБД1), či
‛ничто’ (СД), kacek, kek ‛никто’ (СД) и другие, образованные по старым моделям.
О ч и с л и т е л ь н ы х см. 2.3.3.
Общую категориальную характеристику г л а г о л а Ц.я. см. в 2.3.1., 2.3.5.
Неличные формы глагола включают причастие, деепричастие и находящийся в
процессе становления инфинитив.
Причастие (называемое также причастием прошедшего времени) может обра-
зовываться как от переходных глаголов (в этом случае оно имеет пассивно-
результативное значение), так и от непереходных глаголов (в основном от глаго-
лов движения и перемены состояния). Об использовании причастия в различных
глагольных конструкциях см. 2.3.5.
В формальном плане причастия образуются с помощью показателей, исполь-
зуемых в большинстве случаев и для образования перфективных финитных форм
глагола (см. 2.4.0.), хотя для отдельных глаголов основы прошедшего времени и
причастия могут различаться. Заимствованные глаголы образуют причастия с
помощью особого форманта -imen (СД, СЦД) или -ime (большая часть остальных
диалектов).
В качестве приименного определения причастия склоняются по адъективно-
му типу.
Деепричастия образуются и употребляются в Ц.я. достаточно ограниченно.
Существуют две основных модели образования деепричастий. Первая использует
индоарийский по своему происхождению показатель -ind- (с варьирующимся по
диалектам постфиксом: induj, indos и др., ср. bešinduj ‛сидя’). Такие формы пред-
ставлены практически во всех диалектах (кроме СД), хотя образуются не от всех
глаголов и часто демонстрируют тенденцию к лексикализации.
Деепричастия второго типа образуются с помощью постфикса неясного про-
исхождения -i (предположительно, из греческого). Они встречаются, с одной
стороны, в некоторых ЮБД1 и ЮБД2, а с другой стороны, в севернорусском
диалекте (СВД). В некоторых вариантах севернорусского диалекта эти формы
используются относительно широко и на их базе образуется новый перфект

(О. Абраменко, см. 2.3.5).
Обе разновидности деепричастия служат для обозначения фонового действия,
происходящего одновременно с главным.
Особая ситуация имеется в диалектах, контактировавших с албанским языком
и заимствовавших албанскую аналитическую герундиальную частицу tuj (из се-
верноалбанского tu, tue). Эта частица в Ц.я. употребляется не с причастием, как в
албанском, а с соответствующей финитной формой: tuj džal ‛идя, в то время как
он ходил, шел’, бугурджи (Косово, ЮБД2, Н. Борецки).
Инфинитив как таковой в Ц.я. отсутствует и его функции в поствербальном
употреблении выполняют финитные формы конъюнктива (см. 2.3.5.). В некото-
рых диалектах существует тенденция к употреблению определенной личной
формы конъюнктива независимо от лица и числа субъекта главного действия.
В качестве такой формы выступает обычно форма 3-го лица единственного числа
(kam-av te dža-l хотеть:НАСТ-1ЕД КОН идти:НАСТ-3ЕД ‛я хочу идти’), реже — фор-
мы 3-го лица множественного числа и 2-го лица единственного числа. Наиболее
последовательно новый инфинитив употребляется в СЦД, ЮЦД и украинских
диалектах, факультативно встречается он в диалектах синти (СД) и некоторых
северных ВД.
Особая ситуация наблюдается в диалекте доленских цыган (гопти), где в каче-
стве инфинитива используется глагольная форма с окончанием -i (и без конъ-
юнктивной частицы te), омонимичная форме 3-го лица единственного числа ин-
дикатива, представленной в этом диалекте (см. 2.4.0.).
В Ц.я. существует группа отыменных н а р е ч и й, представляющих собой за-
стывшие формы старого местного и отложительного падежей (см. 2.3.4., andr-e
‛внутриʼ, ‛внутрь’ — andr-al ‛изнутри’); от прилагательных наречия образуются с
помощью суффикса -es (lačho ‛хороший’ — lačh-es ‛хорошо’). Степени сравнения
качественных наречий образуются так же, как степени сравнения прилагатель-
ных. Местоименные наречия образуются по диалектам параллельно местоимени-
ям соответствующих разрядов.
Большая часть п р е д л о г о в имеет общецыганский характер и восходит к
локативным наречиям. О конкуренции падежных форм и предложно-падежных
конструкций см. 2.3.4. Большинство предлогов управляет локативом, но в диа-
лектах существует сильная тенденция к вытеснению локативного управления
номинативным (см. 2.3.4.).
Основные предлоги (приводятся в общецыганской форме): ke ‛уʼ, ‛при’, andre
‛в’, andar ‛из’, upre ‛над’, tele ‛под’, katar ‛из’, anglal ‛впереди’, palal ‛сзади’, paše
‛близко к’, vaš ‛дляʼ, ‛из-за’ (обычно управляет дативом), bi ‛без’ — управляет в
большинстве диалектов генитивом, функционирует скорее как приставка, при
этом управляемый генитив не согласуется с подлежащим, ср. в севернорусском:
(46) daj len-de bi-rom-es-kir-o
мать они:КОСВ.ЛОК без-муж-КОСВ.М.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД
‛Мать у них (их) без мужа (безмужняя)’.
В ряде диалектов (финских цыган, СД, Заргари, ЮБД1, некоторых ВД, ЮБД1
и ЮБД2, находившихся в течение длительного времени под турецким влиянием)
под влиянием языка окружающего населения произошло перемещение исконных

предлогов в постпозицию.
Предлоги заимствуются сравнительно редко, ср., например, немецкие предло-
ги mit ‛с’ и von ‛из, от’ в диалектах синти (СД).
Среди с о ю з о в Ц.я. встречаются как исконные, так и заимствованные эле-
менты. Среди сочинительных союзов особенно часто заимствуются союзы со
значением ‛или’ и ‛но’, среди подчинительных — цели и причины. Об употреб-
лении основных союзов см. 2.5.4.
Об отрицательных ч а с т и ц а х см. 2.3.6. В качестве утвердительной части-
цы в диалектах используются формы ova (СД, некоторые ЮЦД, некоторые ВД),
uva (СД, ЮЦД), ava (СД), oja (ЮЦД, арли, ЮБД1), va (ИВ, ЮБД1, ЮБД2), а
также заимствования из окружающих языков.
В этом разделе даются парадигмы, максимально приближенные к общецыган-
скому состоянию, приведенные формы засвидетельствованы, как правило, в ка-
ких-либо диалектах. Наиболее существенные диалектные варианты приведены в
примечаниях к парадигмам или в самих таблицах.
Артикль
Падеж
м. р. ж. р.
Им. o e, i o, e, le, ol
Косв. e, le e, a, la e, le
Восстановление исходной системы определенного артикля представляет собой

достаточно сложную проблему, поэтому в таблице представлен набор основных
диалектных вариантов (по Н. Борецки).
В таблице не учтены данные диалекта велинградских ерли (ЮБД1, Болгария,
RMS), нейтрализовавшего все артиклевые противопоставления в пользу формы o.
Распределение вариантов по диалектам:
— именительный падеж мужского рода единственного числа o — представля-
ет собой наиболее стойкий элемент артиклевой системы и сохраняется во всех
диалектах, фонетически изменяясь в [u] в некоторых ЮБД2 и итальянских диа-
лектах;
— именительный падеж женского рода единственного числа — здесь имеет
место конкуренция форм e и i. Можно отметить, что первая форма характерна
для СВД, а вторая — для ЮБД2 и синти. Остальные диалектные группы демон-
стрируют в разном соотношении обе формы;
— именительный падеж множественного числа — форма o характерна для
СВД, части диалектов синти, СЦД, ЮЦД, ЮБД1 и ЮБД2); форма e используется
в части ВД; для большей части кэлдэрарских и ловарских говоров (ВД) свойст-
венна форма le; ol была зафиксирована Ф. Миклошичем для влашских говоров
Буковины;
— косвенный падеж мужского рода единственного/множественного числа —
здесь противопоставляются формы e (большинство диалектов) и le (большая
часть кэлдэрарских и ловарских говоров, большая часть ЦД, иногда в форме ole);
— косвенный падеж женского рода единственного числа — форма la (ala)

встречается в большей части СЦД и ЮЦД, кэлдэрарских и ловарских говорах
(ВД), a — в чешском и моравском диалекте (СЦД, ныне не существует), e — в
прочих диалектах.
Система общецыганских словоизменительных классов (по В. Элшику)
Исконная лексика
Прямая форма (им. п.) Косвенная форма
Класс Род
1 м. р. kher ‛домʼ kher-a kher-es- kher-en-
2 м. р. čačipen ‛правдаʼ čačipen-a čačipn-as (čačipn-en)
3 м. р. vast ‛рукаʼ vast vaste-es- vast-en-
4 м. р. šer-o ‛головаʼ šer-e šer-es- šer-en-
5 м. р. pan-i ‛водаʼ pan-j-a pan-j-es- pan-j-en-
6 ж. р. džuv ‛вошьʼ džuv-a džuv-a- džuv-en-
7 ж. р. suv ‛иглаʼ suv-j-a suv-j-a- suv-j-en-
8 ж. р. pir-i ‛горшокʼ pir-j-a pir-j-a- pir-j-en-
Элемент -j- (по всей вероятности, проникший в другие словоизменительные

классы по аналогии с классами, в которых форма прямого падежа оканчивается
на -i) можно рассматривать на общецыганском уровне как принадлежащий па-
дежному аффиксу. Вместе с тем процессы палатализации перед -j, свойственные
большинству диалектов (см. 2.1.1.), привели к значительным фузионным явлени-
ям на границе основы и падежного аффикса первого уровня.
Система распределения существительных по классам склонения достаточно
стойко сохраняется по диалектам. Можно выделить следующие тенденции ее
частичной перестройки:
— определенную тенденцию к дрейфу существительных из класса 3 (м. р.) в
класс 1 (м. р.), см. 2.3.4.;
— тенденцию к ликвидации противопоставления между классами 6 (ж. р.) и 7
(ж. р.). Чаще эта тенденция реализуется путем йотации форм множественного
числа и косвенной формы единственного числа существительных из класса 6
(ж. р.) (некоторые ВД, ЮБД1 и ЮБД2), иногда путем дейотации существитель-
ных из класса 7 (ж. р.) (некоторые СЦД и ЮБД1);
— нестабильность демонстрирует класс 2 (м. р.) (косвенная форма множест-
венного числа на общецыганском уровне для него не восстанавливается), вклю-
чающий в себя абстрактные существительные с суффиксом -ibe(n)/-ipe(n), см.
2.5.2. В некоторых диалектах эти слова вытесняются производными с суффиксом
-imo- (ВД), в других в косвенной форме единственного числа обобщается окон-
чание -as (некоторые СД, ЮЦД и ВД);
— существительные (мужского и женского рода), оканчивающиеся в прямой
форме единственного числа на -j и входившие первоначально в классы 5 (м. р.) и
8 (ж. р.) соответственно, подвергаются в диалектах различным стяжениям: rashaj
‛священник’, косв. п. ед. ч. rasha-j-es, но rash-as в севернорусском диалекте,

СВД;
— в ряде ВД (прежде всего северных, а также южных влашских диалектах Ру-
мынии), а также в некоторых ЮБД1 (урсари, Румыния, заргари, Иран) в классе 7
(ж. р.) произошел переход -jen- > -jan- в окончании косвенной формы множест-
венного числа;
— на форму аффиксов первого уровня оказывают воздействие свойственные
отдельным диалектам фонетические процессы: переход безударного /e/ > /ə/, па-
латализация (pani > paj, pai в ВД и ЮБД2), депалатализация (дейотация распро-
странена прежде всего в южных ВД) и др. (см. 2.1.1.).
Заимствованная лексика (по В. Элшику)

Прямая форма (им. п.) Косвенная форма
Класс Род
1 м. р. for-o(s) ‛городʼ for-i for-os- for-en-
2 м. р. pap-u(s) ‛дедʼ pap-i pap-us- pap-en-
3 м. р. sapun-i(s) ‛мылоʼ sapun-ja sapun-is- sapun-en-
4 ж. р. cip-a ‛кожаʼ —1 cip-a- cip-en-
П р и м е ч а н и е: 1. Общецыганское окончание прямой формы множественного числа для

класса 4 не восстанавливается.
Заимствованная лексика демонстрирует в плане своего словоизменительного

поведения большее диалектное разнообразие, нежели исконная. Наиболее суще-
ственные различия следующие:
— сравнительно редко представлены случаи перехода существительных из
класса заимствованных в класс исконных. Такое явление характерно для некото-
рых разновидностей синти, где класс 1 (заимств., м. р.) слился с классом 4 (ис-
кон., м. р.); подобное явление характерно и для валлийского диалекта, СД и
ЮЦД, но захватило там лишь некоторые слова;
— класс 1 (заимств., м. р.) характеризуется в прямой форме единственного
числа конкуренцией окончаний -os (более старый вариант, вошедший в Ц.я. вме-
сте с греческими заимствованиями) и -o (предположительно, под влиянием ис-
конной лексики). В СЦД и ЮБД2 представлено окончание -os; в ЮЦД — -o (что
связано с падением конечных -s, см. 2.2.3.). В остальных диалектных группах
представлены оба варианта, причем для СВД и ВД более характерно окончание
-o. Разнообразны окончания прямой формы множественного числа существи-
тельных этого класса: наряду со старым окончанием -i имеется заимствованный
из румынского формант -ur’ (вариант -ura- и др.) в ВД, окончание -ja (ЮБД1,
некоторые СД), -ovja (ЮБД2);
— для класса 3 (заимств., м. р.) окончание прямой формы единственного числа
с -s- распространено в ЮБД1 и ЮБД2, СЦД, а также в некоторых СД и СВД. В
прямой форме множественного числа наряду с окончанием -i используются
окончания -ia (некоторые СД, СЦД и ЮЦД) и греческое по происхождению -ides
(некоторые ЮБД1, ЮБД2);
— для класса 4 (заимств., ж. р.) общецыганское окончание прямой формы

множественного числа не восстанавливается. В диалектах встречаются оконча-
ния -es (ЮБД1, ЮБД2, отдельные ВД), -e (СД, ВД, ЮБД1, отдельные ЮБД2) и
-i/-y (СД, СВД, СЦД, ЮЦД, ВД).
Вторичные падежные показатели

rom ‛цыган’ romni ‛цыганка’
Падеж
Ном. rom rom-a romn-i romn-ja
Акк. rom-es rom-en romn-ja romn-jen
Дат. rom-es-ke rom-en-ge romn-ja-ke romn-jen-ge
Инстр. rom-esa rom-en-ca romn-ja-sa romn-jen-ca
Абл. rom-es-tar rom-en-dar romn-ja-tar romn-jen-dar
Лок. rom-es-te rom-en-de romn-ja-te romn-jen-de
Ген. rom-es-kero/-ko rom-en-gero/-go romn-ja-kero/-ko romn-jen-gero/-go
Вок. rom-a! rom-ale! romn-ije! romn-jale!
Для форм инструменталиса мужского рода единственного числа вследствие

фузионных процессов невозможно разделить первичный и вторичный падежный
показатели. Помимо собственно вторичных падежных показателей в таблицу
включены и формы вокатива, присоединяющиеся к исходной именной основе.
Можно отметить следующие случаи варьирования вторичных показателей:
— независимый аккузатив. В ряде диалектов вследствие отпадения конечного
-s, но сохранения s в преконсонантной позиции появилась форма аккузатива
мужского рода единственного числа, отличающаяся формально от общекосвен-
ной формы: ед. ч. акк. rom-e ‛цыгана’, ср. ед. ч. косв. rom-es. Такое явление на-
блюдается в ЮЦД, ряде ЮБД1 (арли) и южных ВД;
— в диалектах, палатализирующих велярные перед /e/ (арли, южные ВД), в
окончаниях датива выступают аффрикаты /č/, /dž/ и др.;
— в некоторых ВД, ЮБД1 и ЮБД2 к окончаниям инструменталиса присоеди-
няется -r или -l (grast-en-cal лошадь-КОСВ.МН-ИНСТР ‛с лошадьми’, гурвари
(ВД (?), Н. Борецки). Во многих диалектах инструментальный показатель, при-
соединяющийся к формам единственного числа, оказался затронутым переходом
-s- > -h- (см. 2.2.3.) и реализуется в форме -ha (а иногда — -ja, -a). Такая ситуа-
ция наблюдается во многих СД, всех СЦД и ЮЦД, некоторых ВД, значительной
части ЮБД1 (здесь представлены в основном формы -ja, -a);
— в СВД в окончании аблатива -a- > i/y (tir/tyr);
— о функционировании генитивных форм см. 2.3.4. Они склоняются подобно
прилагательному. Основное диалектологическое различие в этой сфере заключа-
ется в противопоставлении так называемых долгих форм (типа м. р. -kero, ж. р.
keri с диалектными фонетическими вариантами -kiro, koro, -kiri, -kro, -kri и др.,
представлены в СД, за немногими исключениями, СВД, СЦД и ЮЦД, большин-
стве ЮБД1, меньшинстве ЮБД2) и кратких (типа м. р. -ko, ж. р. -ki) — представ-
лены в большинстве ВД, ЮБД2, некоторых ЮБД1, спорадически в других диа-
лектных группах. Неясно, было ли противопоставление двух типов генитивных

морфем присуще общецыганскому состоянию, или краткие формы развились из
долгих уже в отдельных диалектных группах;
— для слов мужского рода, оканчивающихся на -o, используется вокативное
окончание -eja, для слов женского рода, оканчивающихся на согласный, — окон-
чание -e. Показатели демонстрируют диалектную вариативность, но в целом со-
храняются достаточно стойко (за исключением СД).
Прилагательное
bar-o ‛большой’, lung-o ‛длинный’ (по В. Элшику)
Прямая форма Косвенная форма
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Исконные bar-o bar-i bar-e bar-e bar-a bar-e
Заимствованные lung-o lung-o lung-a lung-on-e lung-on-a lung-on-e
В большинстве диалектов имеет место нейтрализация родовых противопос-

тавлений в косвенной форме единственного числа (см. 2.3.2.).
Заимствованные прилагательные демонстрируют более сильную тенденцию к
проникновению в исконный класс, нежели заимствованные существительные.
Такой процесс, приведший к потере противопоставления двух типов прилага-
тельных, произошел в ЮЦД, валлийском диалекте и синти (СД).
Личные
Падежная Ед. число Мн. число
форма м. р. ж. р.
1 л. прямая me amen
косвенная man- amen-
2 л. прямая tu tumen
косвенная tut- tumen-
3 л. прямая ov oj on
косвенная les- la- len-
Личные местоимения склоняются как существительные, от косвенной формы с

помощью вторичных падежных показателей образуются формы падежей (для
местоимения 2-го лица единственного числа падежные формы образуются от ос-
новы tu-: дат. tuke ‛тебе’ и т. д.).
Формы личных местоимений достаточно сильно варьируют по диалектам,
приведем основные варианты:
— в ряде диалектов (часть СД, СЦД, ВД, часть ЮБД1 и ЮБД2) наряду с пол-
ными формами местоимения 1-го лица единственного числа имеются краткие
формы ma и tu, употребляющиеся клитически (см. 2.3.6.);
— местоимения 1-го и 2-го лица множественного числа в в синти (СД), СВД,

некоторых ЮБД1 и ЮБД2, распространенных в Болгарии, имеют прямые формы
ame, tume, противопоставленные, тем самым, косвенным формам этих местоиме-
ний. В ряде СД и СВД происходит также отпадение начального гласного в ме-
стоимении ame(n): me(n) (в некоторых диалектах синти mer);
— диалектная вариативность в формах именительного падежа местоимений
3-го лица (единственного и множественного числа связана прежде всего с нали-
чием/отсутствием консонантной протезы и ее формой: в СД, СВД и СЦД имеется
протеза j- (jov и т. д.), в ВД (и незначительной части ЮБД1 и ЮБД2) — протеза
v- (vov и т. д.). Местоимение 3-го лица множественного числа в ряде диалектов
выступает в форме (j/v)one (СВД), ona (ряд ЮБД2) и ol/ole/ola (ряд ЮБД1).
О субъектных клитических местоимениях и о некоторых случаях клитизации
объектных местоимений см. 2.3.6.
Глагол
Цыганский глагол противопоставляет две глагольные основы — первичную,
или основу конъюнктива / настоящего времени, и перфективную, восходящую к
основе причастия (см. 2.3.5.). Каждая основа употребляется с особой серией
субъектных личных показателей или личных окончаний.
От основы конъюнктива / настоящего времени с помощью соответствующей
серии личных окончаний и неизменяемых временны́х показателей настоящего-
будущего (-a) и временной дистанции (-as(i)) образуются формы настоящего
времени, конъюнктива, имперфекта, будущего времени и императива.
В системе настоящего времени выделяются три основных словоизменитель-
ных класса, различающихся гласными, стоящими перед консонантным элемен-
том окончания.
Класс I — консонантный (объединяет бóльшую часть глаголов)
ker- ‛делать’
1 л. ker-av(a)/(as) ker-as(a)/(as)
2 л. ker-es(a)/(as) ker-en(a)/(as)
3 л. ker-el(a)/(as) ker-en(a)/(as)
В этой и двух следующих таблицах в скобках после личных окончаний поме-

щены неизменяемые показатели настоящего-будущего и временной дистанции
(образует форму имперфекта). Показатель имперфекта (это относится к глаголам
всех презентных классов) демонстрирует определенную диалектную вариатив-
ность: в ряде южных ВД он выступает в форме -ah, -a; в ЮЦД — в форме -ahi; в
некоторых ЮБД1 (Призрен и некоторые другие) — как -aj; в изолированном
диалекте доленских цыган (гопти) — как -e. В арли (ЮБД1) — как sine/hine (сов-
падает с 3-м лицом прошедшего времени бытийного глагола).
В целом серия окончаний конъюнктива и настоящего времени достаточно ста-
бильна. Определенные диалектные вариации наблюдаются в окончании 3-го лица
единственного числа: форма -ol в некоторых южных ВД и ЮБД1 и -i в качестве
вариантного окончания в некоторых разновидностях арли (ЮБД1) и валлийского

диалекта (СД, здесь только у заимствованных глаголов). В севернорусском диа-
лекте (СВД) заимствованные глаголы иногда употребляются с окончанием -e.
Особая ситуация наблюдается в диалекте доленских цыган (гопти), заимство-
вавших ряд славянских (1 л. ед. ч. -u, 1 л. мн. ч.-am(o)) и греческих (?) (3 л. ед. ч.
-i) презентных окончаний.
У глаголов, основа которых заканчивается на -r (реже на -l, -n), в окончаниях
3-го лица единственного числа и 2-го и 3-го лица множественного числа (сравни-
тельно редко в окончании 2-го лица единственного числа) перед показателями
настоящего-будущего и временной дистанции в большинстве диалектов проис-
ходит выпадение тематической гласной -e- (ker-el, kere-en > ker-l-a, ker-na), часто
это явление бывает факультативным. Элизия отсутствует в некоторых СД (син-
ти), некоторых ВД и некоторых ЮБД1.
В окончаниях 2-го лица единственного числа и 1-го лица множественно-
го числа в ряде диалектов происходит переход -s > -h, -j, Ø (некоторые ВД, неко-
торые украинские и южнорусские диалекты, некоторые ЮБД1 и ЮБД2); изме-
нения интервокального -s- перед показателями настоящего-будущего и времен-
ной дистанции происходят в диалектах, где представлено аналогичное изменение
в окончании инструменталиса единственного числа (см. выше и 2.2.3.).
Класс II — вокалический (объединяет группу глаголов с основой на -a)
dža- ‛идти’
1 л. dža-v(a)(as) dža-s(a)(as)
2 л. dža-s(a)(as) dža-n(a)(as)
3 л. dža-l(a)(as) dža-n(a)(as)
В этот класс входят, в частности, глаголы xa- ‛есть’, dara- ‛бояться’, dukha-
‛болеть’, urja- ‛летать’, prasta- ‛бежать’ — всего около пятнадцати лексем.
В отдельных диалектах этот класс расширяется за счет контракций суффикса
повышающей актантной деривации -av-: kerav-el > ker-al ‛он побуждает’, роман
(ЮЦД, Я. Матрас).
Класс III — глаголы, образованные с помощью суффикса -jov
kerdjov- ‛делатьсяʼ, ‛становиться’
1 л. kerdjov-av(a)(as) kerdjov-as(a)(as)
2 л. kerdjo-s(a)(as) kerdjo-n(a)(as)
3 л. kerdjo-l(a)(as) kerdjo-n(a)(as)
В класс III входят пассивные глаголы, образованные от основы причастия, и

отыменные инхоативные глаголы.
Характерная для этого типа контракция по-разному реализуется в диалектах.
В 1-м лице единственного и множественного числа в большинстве диалектов со-
храняются несокращенные формы (-ov- при этом фонетически может реализо-

ваться как [uv], например, в некоторых СВД, СЦД, ВД). В ряде ВД j-ov- перехо-
дит в -iv-. В некоторых ВД (Айя-Варвара), ЮБД1 и практически всех ЮБД2 в
1-м лице единственного числа фиксируются формы с контракцией типа kerdj-av.
Формы 2-го лица подвержены контракции чаще, отсутствует контракция в неко-
торых СД и СЦД. В некоторых диалектах (южных ВД, некоторых ЮБД1) имеет
место депалатализация (дейотация). Наконец, имеются диалекты, где контракция
отсутствует полностью (некоторые ЮБД1, некоторые ЮЦД и ВД). В СД сущест-
вует общая тенденция к переходу глаголов данного класса в класс I.
Претерит
От перфективной основы образуются формы претерита и плюсквамперфекта.
Сама эта основа образуется путем присоединения к основе настоящего времени
перфективного показателя. Показатели эти представляют этимологически разные
элементы и претерпевают разнообразные фонетические изменения. В результате
наблюдается значительное разнообразие типов соотношения презентной и прете-
ритной основ — как на общецыганском уровне, так и в плане разной диалектной
реализации.
Общие сведения об устройстве системы перфективных осно в Ц.я.
Структура формы претерита: «основа настоящего времени — показатель пре-
теритной основы — j — личный показатель».
Данная схема действительна для всех форм претерита, кроме 3-го лица множе-
ственного числа, омонимичной форме множественного числа причастия и обра-
зуемой без связующего j.
Имеются три основных показателя перфективной основы, модифицирующих
основу настоящего времени: *-t-, восходящий к древнеиндийскому причастному
показателю и образующий причастие или формы прошедшего времени от боль-
шинства цыганских глаголов, и показатели -in-, -il-, имеющие более ограничен-
ное распространение.
Показатель *-t- присоединяется к глаголам, формы настоящего времени кото-
рых относятся к словоизменительному классу I и отчасти II.
Направление фонетического развития *-t- в Ц.я. в целом и в отдельных диа-
лектах определяется воздействием на него непосредственно предшествующего
звука основы настоящего времени и йотирующим воздействием последующего
личного показателя претерита (кроме формы 3-го лица множественного числа,
которая омонимична форме множественного числа причастия).
Обобщенно распределение рефлексов показателя *-t- в зависимости от ауслау-
та основы можно представить следующим образом:
n, l, r, v + t > (n, l, r, v)d; V + t > Vl; C (кроме n, l, r, v) + t > Ct.
В диалектах существует сильная тенденция к дальнейшей модификации пока-
зателя -t-, стоящего после консонантной основы (прежде всего в -l).
Воздействие -j-, стоящего после показателя -t-, приводит к палатализации,
сильно варьирующей по диалектам; в некоторых диалектах (южных ВД, некото-
рых ЮБД1, синти) имеет место депалатализация (дейотация).
Ф о р м а м а р к е р а п е р ф е к т и в н о й о с н о в ы,
в о с х о д я щ е г о к *- t - (п о Я. М а т р а с у)
Последний звук основы
Диалектная
Зубной Другие
Гласный
Диалект сонант согласные
группа
ker- xa- dikh- phuč (a)res- beš

‛делать’ ‛есть’ ‛смотреть’ ‛спрашивать’ ‛встречать’ ‛сидеть’
Общецыганский *-d-/-dj- *-l-/-lj- *-l-/-lj- *-l-/-lj- *-l-/-lj- *-l-/-lj-
Синти -d- -j- -j-/-t- -j-/-t- -j-/-t- -j-/-t-
СД
Валлийский -d- -j-/-l- -j-/-d- -d- -d- -t-/-d-
Северно- -d’-/-d- -j-/-n- -j-/-l-, -j-/-l-, -n- -t’-/-l-, -t’-/-l-,
русский n- -n- -n-
СВД
Латышский -dž-/-n- -j-/-n- -j-/-n- -j-/-n- -č-/-n- -č-/-dl-, -n-
Польский -dž-/-d- -j-/-n- -č-/-n- -č-/-n- -č-/-n- -č-/-n-
Чешский -d’-/-d- -l’-/-l- -l’-/-l- -l’-/-l- -t’-/-t- -t’-/-t-
СЦД Восточно- -t’-, -l’-/-t-, -t’-, -l’-/-t-,
словацкий -d’-/-d- -l’-/-l- -l’-/-l- -t’-, -l’-/-t-, -l-
-l- -l-
ЮЦД Роман -č-/-d- -j-/-l- -l- -l- -l- -l-
ВД Южные ВД -d- -l- -l- -l- -l- -l-
Сепечиды -d- -l- -l- -l- (-l-) -l-
ЮБД1 Арли -gj-/-d- -lj-/-l- -lj-/-l- -lj-/-l- -l- -lj-/-l-
Эрли -g’-/-d- -lj-/-l- -lj-/-l- -lj-/ -t’-/-t- -t’-/-t-
ЮБД2 Бугурджи -dz-/-d- -j-/-l- -j-/-l- -j-/-l- -j-/-l-, -t- -j-, -č-/-l-, -t-
П р и м е ч а н и е: Даются нейотированные (для 3-го лица множественного числа) и йоти-

рованные варианты реализации показателя.
Показатель -il- образует перфективную основу от глаголов, имеющих в основе

настоящего времени суффикс -jov. При этом -il- присоединяется не к основе на-
стоящего времени, а непосредственно к основе причастия (ker-d-il-j-om ‛я сде-
лался’) или к адъективной основе (bar-il-j-om ‛я вырос’).
Показатель перфективной основы -in- часто используется в 3-м лице множест-
венного числа — прежде всего глаголов, относящихся в настоящем времени к
вокалическому словоизменительному классу II и глаголов с моноконсонантной
основой (l- ‛брать’, d- ‛давать’ и глаголов, производных от последнего): dine
‛(они) дали’. Эти же глаголы демонстрируют чрезвычайно высокий уровень диа-
лектной вариативности. В одних диалектах они образуют претерит с помощью
суффикса -il- (asa-j-em ‛я засмеялся’, ВД), в других — с помощью сложного суф-
фикса (asa-ndi-jom ‛я засмеялся’, СВД, СЦД, ЮБД1).
Ряд глаголов демонстрируют супплетивизм основы настоящего времени и
перфективной основы: ‛идти’ — наст. вр. dža-, прош. вр. gel-; ‛умирать’ — наст. вр.
mer-, прош. вр. mul-; ‛падать’ — наст. вр. per-, прош. вр. pel; ‛плакать’ — наст. вр.
run-, прош. вр. rov-; ‛спать’ — наст. вр. sov-, прош. вр. sut- и др. ###
Личные показатели претерита

1 л. -om/-um/-em/-im -am
2 л. -an/-al -an/-en/-e
3 л. -a(s/h) -e-an/-en
П р и м е ч а н и е: Окончания даются без показателя -j-.
Окончание 1-го лица единственного числа -em представляет собой яркую чер-
ту ВД (кроме диалектов цыган Буковины и немногочисленных говоров кэлдэрар-
ских и ловарских диалектов, где -om заимствовано, вероятно, из центральных
диалектов). Диалект дриндари (ЮБД2) демонстрирует -im. Окончание -um (< -om)
представлено в некоторых СД, ЮЦД, ЮБД1 и ЮБД2.
Окончание 2-го лица единственного числа -al характерно для синти, диалекта
финских цыган (СД), СЦД и ЮЦД, диалекта доленских цыган (гопти) и ловар-
ских диалектов (северные ВД).
Окончание 3-го лица единственного числа -a характерно для СВД, диалекта
итальянских цыган, диалекта доленских цыган (гопти), части СЦД, ЮЦД, значи-
тельной части ВД, призренского диалекта (ЮБД1) и некоторых ЮБД2. Некото-
рые ВД демонстрируют переход -as > -ah.
Окончание 2-го лица множественного числа -en демонстрируют все ЮБД1,
бугурджи (ЮБД2), южные ВД и небольшая часть северных ВД, небольшая часть
диалектов синти (СД) и итальянские диалекты. В большей части диалектов синти
(СД), СВД, части ВД и ЮБД2 окончание 2-го лица вытеснено окончанием 3-го
лица множественного числа (-e). Диалект доленских цыган (гопти) заимствовал
славянское окончание в форме -ate. В некоторых ЮБД1 (северная Болгария,
крымский диалект) к окончаниям претерита 1 и 2 л. мн. ч. добавляется турецкий
по происхождению показатель -us (Я.Матрас, В.Элшик).
Окончание 3-го лица множественного числа в диалектах синти (СД) вытеснено
окончанием 2-го лица множественного числа.
Формы плюсквамперфекта образуются от форм претерита путем прибавления
неизменяемого показателя временной дистанции и демонстрируют такие же диа-
лектные особенности в плане формальной реализации, как имперфект (см. выше).
Формы бытийного глагола в настоящем времени обладают личными оконча-
ниями, формально совпадающими с окончаниями претерита (по крайней мере,
для 1-го и 2-го лица).
В большинстве диалектов формы глагола-связки могут иметь варианты с вока-
лической протезой /i/, /e/ (сев.-рус. цыг., СВД: sy/isy ‛он был, она была, они бы-
ли’). Протеза в таблице не обозначена.
По диалектам противопоставляются формы с простой основой (s-) и с основой,
осложненной элементами -in-; -j-. Простые основы более характерны для север-
ных диалектов (СД, СВД, СЦД).
Существенно также противопоставление форм с начальными h- и s-, которые
особенно характерны для 3-го лица, где они встречаются во всех группах, кроме
СВД и ЮБД2, для остальных лиц они характерны для СД и арли (ЮБД1).
Формы на š- характерны для валлийского диалекта, формы типа st’om, sl’om —
для диалекта унгрико (ЮЦД).
Глагол-связка
Диалектная группа
СД СВД СЦД ЮЦД ВД ЮБД1 ЮБД2
som, s(i)jom, som, (eom), sijom,
hom, som, sem, sim,
1 л. som som sn’om, st’om, sim, (i)sinom, sijom, sim
šom (som)
sl’om (i)sinjom, hinum
hal, sal, san, ean, sijan,
Ед. ч. sal, sjal, st’al,
2 л. san sal san, (sal) sjan, sinan, sinjan, sjan
šan sl’al
hinjan
hi, ehi, si, (hi),
3 л. hi, hin, si sy, si si, hi si, hi si, sine
hin (sǝn)
sam, eam, siam,
sam, sl’am,
1 л. ham sam sam sam sjam, sinam, sjan, sjen
st’am
sinjam, hinjam
san, een, sinan,
Мн. ч. han, san, san, sjan,
2 л. san san san, sen sjan, sinen, sinjen, sjan
šan sl’an, st’an
hinjen
hi, ehi, si, (hi),
3 л. hi, hin, si sy, si si, hi si, hi si, sine
hin (sǝn)
П р и м е ч а н и е: Реализация форм бытийного глагола демонстрирует чрезвычайное диа-

лектное разнообразие. В таблице приводятся основные диалектные варианты. В скобках дают-
ся формы, имеющие узкое диалектное распространение.
Формы прошедшего времени бытийного глагола, как правило, образуются пу-
тем присоединения к формам настоящего времени показателя временной дистан-
ции -as(i), выступающего в диалектных формах, описанных выше для имперфек-
та. Определенные отклонения демонстрирует только форма 3-го лица (единая в
большинстве диалектов для единственного и множественного числа).
Для выражения будущего времени и конъюнктива бытийный глагол использу-
ет супплетивные формы, тождественные формам глаголов ov- ‛становиться’
(ЮЦД, большая часть ЮБД1 и ЮБД2) и av- ‛приходить’ (остальные диалекты).
Диалектная группа
СД СВД СЦД ЮЦД ВД ЮБД1 ЮБД2
his, sas, sine sahi, sja, sas,
3 л. ед. ч. sa(s),
(итальянские sys sas, has sijahi, ssa, exjas, sjas, sijas
и мн. ч. sasa, saha
диалекты) sina, sinja sine, hine
Для диалекта ромунгро (ЮЦД) противопоставляются формы единственного

(sna) и множественного (sne) числа, такое же противопоставление фиксируется в
украинских диалектах (sl’a — sl’e).

2.5.1. Ц.я. представляет собой язык суффиксального типа, префиксы чрезвы-
чайно редки. Структура словоформы Ц.я. — «(префикс) + корень (+ дериваци-
онные суффиксы) + (словоизменительные суффиксы) + (постфикс)»:
(Pr)-R-(Sfder)-(Sfder)-(Sfder)-(F)-(F)-(F)-(Post).
Обычно количество деривационных суффиксов не превосходит двух (редко,
например при образовании «пассивных» форм от заимствованных глаголов,
представлены три деривационных суффикса). Словоизменительных элементов
может быть три (перфективный маркер, флексия и постфикс для глагольных
форм и падежные элементы первого и второго уровня и вторичное окончание ге-
нитива — для именных).
Типичная структура именной словоформы — «корень (+ деривационный
суффикс) + падежный показатель первого уровня (+ падежный показатель второ-
го уровня)» — R-(Sfder)-Case1-(Case2):
севернорусский
(47) dži- ibn- as- ke
жить- ДЕР- КОСВ.М.ЕД- ДАТ
‛жизни’
Структура словоформы в генитиве: R-(Sfder)-Case1-Case2-CaseAdj:
(48) dži- ibn- as- kir- o
жить- ДЕР- КОСВ.М.ЕД- ГЕН- М.ЕД.НОМ
‛жизненный’
При конверсии генитивных форм в прилагательное, а затем в существительное
(см. 2.3.4., 2.5.2.) может иметь место своего рода рекурсивное употребление па-
дежных аффиксов:
(49) pi- bn- as- kir- es- ke
пить- ДЕР- КОСВ.М.ЕД- ГЕН- КОСВ.М.ЕД- ДАТ
‛самовару’
В примере (40) слово ‛самовар’ образовано путем субстантивации (через адъ-
ективную ступень?) генитива от слова pibe(n) ‛питье’. По-видимому, с синхронной
точки зрения as-kir следует трактовать как единый словообразовательный маркер.
Словоформа прилагательного отличается от словоформы существительного
отсутствием падежных показателей второго уровня (об исключениях см. 2.4.0.).
Структура глагольной слово формы (по Я. Матрасу):
(Pr)1-R2-(Loan)3-(Tr)4-(Perf)5-(Tr/Intr)6-(Perf)7-Pers8-(Fut)9
1 — префикс с видовым значением, заимствованный из окружающих языков
(прежде всего славянских, см. 2.3.5.);
3 — «адаптационный» суффикс заимствованных глаголов (иногда имеет эти-
мологически составной характер, см. 2.5.2.);
4 — суффикс повышающей актантной деривации (см. 2.3.5.);
5 — показатель перфектной основы — причастия (в данном случае имеет де-
ривационный характер, см. 2.3.5.);
6 — показатель повышающей или понижающей актантной деривации

(позиции 4 и 6 не могут быть обе заполнены в рамках одной словоформы, о
распределении суффиксов см. 2.3.5.);
7 — перфективный показатель (в данной позиции его можно трактовать как
словоизменительный формант, о форме и некоторых особенностях дистрибуции
этого показателя см. 2.3.5.);
8 — лично-числовые показатели (см. 2.4.0.);
9 — неизменяемые показатели настоящего-будущего и временной дистанции.
Образец минимальной глагольной словоформы: имп. 2 л. ед. ч. dža! ‛иди!’.
Образцы сложных глагольных словоформ:
(50) adži- din- d- iv- av- a
жалеть- ЗАИМ- ПЕРФ- ПАСС- 1ЕД- НАСТ
‛меня жалеют’
диалект сепечидов (ЮБД1, П. Чех и М. Хайшинк)
(51) adži- din- d- il- om- as
жалеть- ЗАИМ- ПЕРФ- ПЕРФ(ПАСС)- 1ЕД- РЕТР
‛меня пожалели (давно)’
Во втором примере -il- представляет собой перфективный показатель, исполь-
зующийся при образовании прошедшего времени у пассивных и инхоативных
глаголов (см. 2.3.5.).
2.5.2. В целом преобладающей словообразовательной техникой в Ц.я. является
суффиксация; конверсия, слово- и основосложение используются ограниченно.
К числу основных словообразовательных общецыганских суффиксов суще-
ствительных относятся следующие.
— Суффиксы абстрактных существительных -ibe(n) и -ipe(n), имеющие, по
всей вероятности, разную этимологию (ibe(n) < др.-инд. *-itavaya-, ipe(n) < др.-
инд. *-itvana-), продолжают функционально различаться в некоторых диалектах,
где с помощью -ibe(n) образуются отглагольные существительные (dži-iben
‛жизнь’, от dži ‛жить’, а с помощью -ipe(n) — отадъективные (barval-ipen
‛богатство’ от barvalo ‛богатый’). В ряде диалектов (например, валлийский диа-
лект и синти, СД) эти суффиксы смешиваются. В ВД происходит процесс вытес-
нения суффикса -ibe(n)/ipe(n) греческим по происхождению суффиксом -imo-, в
других диалектах суффикс -imo- используется для образования абстрактных су-
ществительных от заимствованных глаголов.
— Продуктивный характер имеют: суффикс -ni (образующий существитель-
ные женского рода от существительных мужского рода: romni ‛цыганка’ от rom
‛цыган’); диминутивный суффикс -or- (čav-or-o ‛мальчик-цыган’ от čav-o ‛па-
рень-цыган’, rakl-or-i ‛девочка-нецыганка’ от rakli-i ‛девушка-нецыганка’) и др.
— В цыганских диалектах значительную роль играют заимствованные суф-
фиксы, некоторые из них образуют дериваты и от исконных слов (-ar- — суф-
фикс, вероятно, этимологически восходящий к романским и славянским форман-
там и образующий имена деятеля: сев.-рус. цыг., СВД, but’-ar-i ‛работник’ от buty
‛работа’), деривационный потенциал других ограничен заимствованиями (см.,
например, диминутивные суффиксы -ka из славянских языков, -ic- из славянских
и греческого и др.).
— В Ц.я. существует единственный индийский по своему происхождению от-

рицательный префикс bi-, омонимичный соответствующиму предлогу (и восхо-
дящий к нему): bi-baxt ‛невезение, неудача’, от baxt ‛счастье, судьба’, особенно
высокую продуктивность этот префикс демонстрирует при деривации прилага-
тельных (см. ниже).
Словосло жение не играет в словообразовании существительных Ц.я. сколь-
ко-нибудь значительной роли. Путем конвер сии существительные образуются
от прилагательных: phuro ‛старик’ от phuro ‛старый’.
Пр илагательное может образовываться от существительного с помощью
достаточно большого количества исконных суффиксов: -ano (rom-ano ‛цыган-
ский’ от rom ‛цыган’), -alo (baxt-alo ‛счастливый’ от baht ‛счастье’), -valo (dand-
valo ‛зубастый’ от dand ‛зуб’), utno (šer-utno ‛главный’ от šero ‛голова’), -ikano
(gadž-ikano ‛нецыганский’ от gadžo ‛нецыган’) и др.
Общецыганское распространение имеет заимствованный из греческого суффикс
-itiko (выступающий в разных диалектах также в форме -itko, -icko, -tiko, -iko),
образующий в большинстве диалектов прилагательные от заимствованных имен
(в СВД также и от исконных: сев.-рус. цыг. gav-itk-o ‛деревенский’ от gav ‛деревня’).
Достаточно широко используется при образовании прилагательных отрица-
тельный префикс bi-: bi-baxtalo ‛несчастливый’ от baxtalo ‛счастливый’. Отгени-
тивные прилагательные (см. 2.3.4.) типа bi-romeskiro ‛безмужняя’ лучше рас-
сматривать как лексикализацию предложной группы.
Композиты в сфере адъективной деривации также встречаются сравнительно
редко. Можно отметить, например, сложные прилагательные, образованные с
помощью прибавления к прилагательному наречия but ‛много’: bute-brešutno
‛многолетний’, ‛старый’ (ср. berš, breš ‛год’).
Об адъективации генитивных форм см. 2.3.4.
Об образовании наречий от прилагательных см. 2.3.7.
Об основных деривационных глагольных суффиксах см. 2.3.5.
Заимствованные глаголы оформляются при адаптации особыми суффиксами.
Суффиксы эти представляют собой либо форманты, этимологически восходящие
к элементам основы заимствованных греческих глаголов: -(V)z-, -(V)n- (из осно-
вы настоящего времени), -(V)s- (из основы аориста), — либо суффиксы, тож-
дественные суффиксам повышающей и понижающей актантной деривации, либо
сочетание элементов обоих типов. Адаптационные глагольные суффиксы доста-
точно сложным образом распределяются по диалектам. Были попытки реконст-
руировать общецыганскую глагольную адаптационную систему (наиболее раз-
вернутая реконструкция принадлежит Я. Матрасу). Ниже будут приведены лишь
основные диалектные изоглоссы.
Суффикс -in- является основным адаптационным суффиксом в СВД, СЦД,
ЮЦД, итальянских диалектах, диалектах доленских цыган (гопти), части север-
ных ВД (ловарских) и значительной части ЮБД1, см., например сев.-рус. цыг.
(СВД) dum-in-ava ‛думаю’ < рус. думать.
Показатель -iz- используется в ряде ЮБД1 и ЮБД2, при этом в крымском диа-
лекте и в урсари (ЮБД1) и калайджи (ЮБД2) в претерите используется сложный
суффикс -is-ker- (služ-is-ker-djas ‛он служил’, Н. Борецки, Б. Игла). Вариатив-
ность суффикса в зависимости от времени (и наклонения) наблюдается и в боль-
шей части ВД, здесь в императиве и претерите употребляется -is-ar, а в настоя-

щем времени — -i-.
В различных украинских и южнорусских диалектах имеются формы с -in- и -isar-.
Для СД картина исключительно сложна: в них встречаются практически все
имеющиеся суффиксальные варианты (-in-, -(V)s-, -is-ar, -av-, -ar). При образова-
нии от заимствованных глаголов пассивных форм (см. 2.3.5.) используются
сложные суффиксы, варьирующие по диалектам: is-ov, is-av, indj-ov для презенса;
-is-a(j)l-, is-il-, -ind-il- — для претерита.
О заимствовании иноязычных глагольных префиксов см. 2.3.5.
Осново сложение достаточно широко представлено в цыганских диалектах
при образовании неопределенных и отрицательных местоимений и наречий (см.
2.3.7.).
2.5.3. Ц.я. является языком номинативно-аккузативного строя. Примеры базо-
вых переходной и непереходной конструкций:
севернорусский диалект (Россия, СВД)
(52) jov ugyja
он:НОМ.М.ЕД ушел
‛Он ушел’.
(53) ov udyht’a man
он:НОМ.М.ЕД увидел я:КОСВ
‛Он увидел меня’.
Для Ц.я. характерен базовый пор ядо к VO; объект предшествует предикату,
как правило, только при контрастивном выделении или топикализации:
сепечиды (ЮБД1, Турция, М. Хайшинк, П. Чех)
(54) hep adava gili gilavelas o rom
всегда этот песня:НОМ.Ж.ЕД петь:ПЛЮСКВ АРТ.НОМ.М.ЕД человек:НОМ.М.ЕД
‛Всегда эту песню пел этот человек’.
Отдельные исключения имеют диалектный характер. В случае наличия в пред-
ложении двух объектов прономинальный, как правило, предшествует именному:
кальдераш (ВД, Сербия, Н. Борецки)
(55) čorde les-ke e love
они:украли он:КОСВ-ДАТ АРТ.КОСВ деньги
‛(Они) украли у него (букв. ‛ему’) деньги’.
Становление порядка VO и переход от послелогов к предлогам, по всей види-
мости, представляющие связанные между собой феномены, являются ярким син-
таксическим европеизмом в Ц.я.
Позиция подлежащего в предложении относительно свободна. На превербаль-
ное или поствербальное употребление подлежащего может влиять целый ряд
факторов, при этом не ясно, насколько приводимые для отдельных диалектов
правила имеют общецыганский характер, см., например, зависимость порядка
VS/SV от некоторых дискурсивных факторов в ВД (Я. Матрас), зависимость от
одушевленности/неодушевленности субъекта и типа предиката, постулируемую
для диалекта Айя-Варвара (ВД, Греция, Б. Игла), и др. По крайней мере на час-
тотность предложений с превербальным и поствербальным подлежащим могут
влиять, по всей видимости, и контактные языки (см., например, преобладание

порядка SV в СВД). В большинстве диалектов прономинальный субъект может
опускаться.
Посессивная констр укция. В большинстве цыганских диалектов глагол со
значением обладания отсутствует, посессивное предложение образуется с помо-
щью связочного глагола, при этом посессор стоит в аккузативе, а обладаемое за-
нимает синтаксическую позицию подлежащего; для предложений такого типа
характерен порядок VOS:
диалект центральный Румунгро (ЮЦД, Словакия, RMS)
(56) hi man duj phrál-a
есть:3.НАСТ я:КОСВ два брат-НОМ.М.МН
‛У меня есть два брата’.
В ряде диалектов происходит топикализация посессора и перемещение его в
начальную позицию. Посессор может при этом оформляться номинативом и дуб-
лироваться клитическим местоимением в аккузативе. Подобное явление распро-
странено прежде всего во влашских и балканских диалектах:
арли (ЮБД1, Сербия, RMS)
(57) oj si-la phral
она:НОМ.ЕД есть:3.НАСТ-она.КОСВ.ЕД брат:НОМ.М.ЕД
‛У нее есть брат’.
Наряду с основной аккузативной конструкцией в ряде диалектов сосуществу-
ют конструкции, в которых посессор маркируется локативом (балканские диа-
лекты, некоторые СД) или дативом (СЦД):
хорахани (ЮБД2, Болгария, RMS)
(58) a la sine phal
а она:КОСВ есть:3.НАСТ брат:НОМ.М.ЕД
(59) me dad-es-te vinagi sine paras
мой:КОСВ отец-КОСВ.М.ЕД-ЛОК всегда есть:3.НАСТ деньги:ЕД
‛У моего отца всегда есть деньги’.
В севернорусском и балтийских диалектах (СВД), диалектах Украины и крым-
ском диалекте (СВД1) локативная конструкция полностью вытесняет аккузатив-
ную, что, по всей видимости, связано с влиянием окружающих языков, прежде
всего русского (в некоторых балтийских диалектах наряду с локативными упот-
ребляются — под влиянием балтийских языков — и дативные формы посессора):
севернорусский (Россия, СВД)
(60) les-te sys raklor-i i rakror-o
он:КОСВ-ЛОК есть:3.ПРОШ ребенок-НОМ.Ж.ЕД и ребенок-НОМ.М.ЕД
‛У него были дочь и сын’.
чухны (Латвия, СВД, RMS)
(61) la-ke sy pšal
она:КОСВ-ДАТ есть:3.НАСТ брат:НОМ.М.ЕД
Кроме того, в некоторых диалектах (ВД, ЦД, украинские) посессор может обо-
значаться предложной группой (предлоги pe, ke, paš + НОМ). Эта конструкция
употребляется обычно наряду с падежной, при этом местоименный посессор
обычно выражается падежной формой (аккузативной или локативной в зависи-
мости от диалекта):
чешский влашский диалект (ВД, RMS)
(62) la si phral
она:КОСВ есть:3.НАСТ брат:НОМ.М.ЕД
(63) kā mur-o dad mindik si vareso lov-e
к мой-НОМ.М.ЕД отец:НОМ.М.ЕД всегда есть:3.НАСТ какие-то деньги-НОМ.М.МН
‛У моего отца всегда есть какие-то деньги’.
Наконец, в отдельных диалектах (некоторые ЮБД1, доленские цыгане) под
контактным влиянием появилась конструкция с переходным глаголом therel
‛иметь’ (исходное значение ‛держать’, ‛получать’):
мечкари (Албания, ЮБД1, RMS)
(64) okija na ther-ela jek kher
она:НОМ.Ж.ЕД не иметь-3ЕД.НАСТ один дом:НОМ.М.ЕД
‛У нее нет дома’.
В польском диалекте халадытка в этой же конструкции используется заимст-
вованный глагол majinel:
халадытка (Польша, СВД, RMS)
(65) joj na majin-eł kher
она:НОМ.Ж.ЕД не иметь-3ЕД.НАСТ дом:НОМ.М.ЕД
‛У нее нет дома’.
Во многих цыганских диалектах представлена конструкция с так называемым
внешним посессором. Экстрапонированный посессор может выражаться
формами аккузатива, датива или локатива. Выбор той или иной формы может
определяется различными факторами, среди них следует отметить в первую оче-
редь синтаксическую позицию исходной генитивной группы:
севернорусский (Россия, СВД, RMS)
(66) jej rozgandel o bal-a pes-kir-i ča-ke
она расчесывает ОПР волосы-НОМ.Ж.МН РЕФЛ.КОСВ-ГЕН-КОСВ.Ж.ЕД дочь:КОСВ.Ж.ЕД-ДАТ
‛Она расчесывает волосы своей дочери’.
(67) man-de dukxan o čang-a
я:КОСВ-ЛОК болят ОПР зуб-НОМ.М.МН
‛У меня зубы болят’.
Разница в трактовке экстрапонированного посессора объясняется, в частности,
тем, что в примере (66) «исходная» именная группа занимает позицию прямого
объекта, а в примере (67) — пациентивного субъекта непереходного глагола.
На форму выражения могут влиять и другие факторы: семантика посессора,
семантика отношений между посессором и обладаемым и др.
Важно отметить, что эти факторы определяют разницу в форме внешнего по-
сессора или саму возможность расщепления посессивной конструкции лишь в
некоторых из диалектов Ц.я. (и, вероятно, непоследовательно). Способы выраже-

ния внешнего посессора не всегда определяются и контактным влиянием со сто-
роны языков окружающего населения, однако такие случаи имеются, так, напри-
мер, в севернорусском диалекте особенности конструкции внешнего обладания в
высокой степени соответствуют аналогичным конструкциям русского языка.
Экзистенциальные конструкции также выражаются с помощью бытийного
глагола и структурно близки посессивным:
решитари/чергари (ВД, Болгария, RMS)
(68) ando ivend si ili šəl ili balval, ili e duj
в зима:НОМ.М.ЕД или снег:НОМ.М.ЕД или ветер:НОМ.М.ЕД или АРТ два
‛Зимой или снег, или ветер, или оба’.
Вершинное имя занимает, как правило, конечную позицию в именной группе
(dadeskiri čaj отца дочь ‛дочь отца’, севернорусский диалект, СВД). В ряде диа-
лектов, контактирующих с балканскими языками, существует тенденция к пере-
мещению генитивного определения в постпозицию, в диалектах, контактировав-
ших с румынским, это распространяется и на адъективное определение:
калдараш (ВД, Румыния, RMS)
(69) o dad la raklj-a-k-o tindjas
АРТ.НОМ.М.ЕД отец:НОМ.М.ЕД АРТ.КОСВ.Ж.ЕД девушка-КОСВ.Ж.ЕД-ГЕН-НОМ.М.ЕД купил
jekh mašin-a nevi kadoa bǝrš
один машина-НОМ.Ж.ЕД новая этот год
‛Отец девушки купил новую машину в этом году’.
В вопросительных предложениях с вопросительным словом последнее за-
нимает обычно первую позицию в предложении:
(70) pal so tu darik džasa?
по что ты туда идешь
‛Зачем (букв. ‛по что’) ты туда идешь?’
Предложения с общим вопросом в большинстве диалектов не отличаются в
плане порядка слов от утвердительных. В ряде диалектов из языков окружающе-
го населения заимствуются специальные частицы, маркирующие общий вопрос:
диалект литовских цыган (СВД, А. Тенсер)
(71) čy pany kirjol?
а вода кипит
‛(А) вода кипит?’
О топикальном выдвижении посессора в начало предложения см. выше.
К сфере актуального членения предложения относится и местоименное дубли-
рование объекта (клитическими, а иногда и полными формами личного место-
имения), свойственное цыганским диалектам, распространенным на Балканах
(ВД, ЮБД1 и ЮБД2). В целом это типично балканское явление в цыганских диа-
лектах носит менее системный характер, чем в языках — центральных членах
балканского языкового союза. В отличие от других балканских языков в цыганских
диалектах дублирующее местоимение располагается в постпозиции к глаголу. Чаще
дублируется топикализированный объект, находящийся в препозиции к глаголу:
сепечиды (ЮБД1, Турция, М. Хайшинк, П. Чех)

(72) ama i rom-es na dikhlom les
но АРТ.ЕД.М.КОСВ человек-КОСВ.М.ЕД не видеть:ПРОШ он:КОСВ
‛Но этого человека я никогда не видела’.
Иногда связь между дублированием и топикальным выдвижением отсутствует:
арли (ЮБД1, Македония, В. Фридман)
(73) ma mukh ma man
не пускай я:КОСВ.КЛИТ я:АКК
‛Не (от)пускай меня!’
Возможно, в данном случае редупликация вызвана ингерентной топикально-
стью местоимения 1-го лица.
Иногда дублируется дополнение, выраженное другими падежными формами:
бугурджи (ЮБД2, Косово, Н. Борецки)
(74) man-ge si man-ge dosta
я:КОСВ-ДАТ есть:3 я:КОСВ-ДАТ достаточно
‛У меня всего достаточно’.
2.5.4. Со чинительная связь в сложных предложениях осуществляется с
помощью сочинительных союзов, при этом соединительные и разделительные
союзы представлены в диалектах как исконными (taj ‛и’, vaj ‛или’), так и заимст-
вованными (i, ili из славянских; und, oder из немецкого и др.) элементами, а проти-
вительные союзы практически всегда заимствованы (нем. aber, слав. ale, no и др.).
Подчинительные отношения реализуются в рамках сложноподчиненого пред-
ложения или сложной глагольной предикации, причем как главная, так и подчи-
ненная предикации выражены, как правило, финитными формами глагола (см. в
2.3.7. о появлении в некоторых диалектах новых инфинитивных форм).
Относительные предложения вводятся разнообразными относительными
союзами и союзными словами, как правило, совпадающими с вопросительными
местоимениями (см. 2.3.7.).
Склоняющиеся относительные союзные слова savo ‛который’, kon ‛кто’ (см.
2.3.7.) отсылают к одушевленным именным группам и употребляются в падеж-
ной форме, отражающей роль релятивизируемой группы в придаточном предло-
жении:
(75) sys terd-e lakire gad’-a
были стоять.ПРИЧ-НОМ.МН ее женщины-НОМ.Ж.МН
sav-e la-sa buty kerna
который-НОМ.МН она:КОСВ-ИНСТР работа делают
‛Стояли ее русские подруги, которые с ней работают’.
Относительные союзы kaj ‛где’ (ср. греч. που ‛где’, также употребляемое как
релятивизатор; в ЮБД1 и ЮБД2 в качестве относительного союза используется
местоимение kate ‛где’) и so ‛что’ используются при релятивизации любых
именных групп. Если релятивизируемая именная группа выступает в придаточ-
ном предложении в несубъектной синтаксической позиции, относительный союз
часто сопровождается резумптивным местоимением, маркирующим эту позицию.
Употребление резумптивного местоимения, обусловленное как синтаксической

позицией (и семантической ролью) именной группы в придаточном предложе-
нии, так и референциальными свойствами самой именной группы, достаточно
слабо описано на диалектном уровне.
калайджи (ЮБД2, Болгария, RMS)
(76) isija ek rom xem ek romni kate na prəndžanavas len
был один цыган и одна цыганка что не я.знал они:КОСВ.МН
‛Там были цыган и цыганка, которых я не знал’.
(77) me čorom o sastrə kate odova kidija
я украл АРТ железо что тот собрал
‛Я украл железо, которое он собирал’.
Употребление резумптивного местоимения в первом примере вызвано необхо-
димостью дополнительно подчеркнуть объектную синтаксическую роль одушев-
ленной именной группы.
В придаточных изъяснительных, выполняющих роль сентенциальных до-
полнений, употребляются разные союзы в зависимости от того, относится ли за-
висимая предикация к реальной или ирреальной семантической сфере, что тракту-
ется как результат влияния балканских языков, прежде всего греческого. В первом
случае — в основном после глаголов чувственного восприятия и эпистемических
глаголов — используется союз kaj ‛что’, ‛где’ (или его эквиваленты, часто заим-
ствованные из окружающих языков; в ряде СВД используется союз so ‛что’):
гурбет (Хорватия, ВД, RMS)
(78) me džanav kaj ov kava tumendje phenda
я знаю что он это вам сказал
‛Я знаю, что он сказал это вам’.
Во втором случае — после модальных и манипулятивных глаголов — исполь-
зуются формы, вводимые показателем te (= формам конъюнктива), стойко сохра-
няющимся по диалектам:
калдараш (Румыния, ВД, RMS)
(79) kamau te ža-v
хочу КОН идти:НАСТ-1ЕД
‛Хочу уйти’.
В случае отсутствия кореферентности между субъектами главного и дополни-
тельного действия te может сопровождаться каким-либо дополнительным союзом:
калдараш (Румыния, ВД, RMS)
(80) kamau ka vou te ža-l-tar
хочу что он КОН идти:НАСТ-3ЕД-ЧАСТ
‛Хочу, чтобы он ушел’ (ka — союз, заимствованный из румынского, функ-
ционально равнозначный kaj).
В диалектах (например, в диалекте Айя-Варвара, Греция, ВД, Б. Игла; роман,
Австрия, ЮЦД, Д. Хальвакс, и др.) существует тенденция к смешению конструк-
ций реального и ирреального типа.
Для условных констр укций релевантно противопоставление предложений
с реальным и ирреальным условием. Первые требуют в протасисе форм настоя-
щего времени (с неизменяемым показателем -a или без него), в качестве союза

употребляется te (или условные союзы, заимствованные из окружающих языков),
в аподосисе используются формы настоящего или будущего времени:
калайджи (Болгария, ВД, RMS)
(81) te av-es kan dikh-av tut
если приходить:НАСТ-1ЕД БУД видеть:НАСТ-1ЕД тебя
‛Если ты придешь, я тебя увижу’.
В случае ирреального условия в протасисе употребляются формы плюсквам-
перфекта или имперфекта с условным союзом, в аподосисе — тоже формы плюс-
квамперфекта и имперфекта:
калайджи (Болгария, ВД, RMS)
(82) te avilj-an-as aračji dikhlj-an-as
если приходить:ПРОШ-2ЕД-РЕТР завтра видеть:ПРОШ-2ЕД-РЕТР
‛Если бы ты пришел вчера, ты бы (ее) увидел’.
гурбет (ВД, Хорватия)
(83) te av-es-as araki kan dikhesas la
если приходить:НАСТ-2ЕД-РЕТР завтра БУД видеть:НАСТ-2ЕД-РЕТР ее
‛Если бы ты пришел вчера, ты бы (ее) увидел’.
В последнем примере мы видим в аподосисе форму, образованную по модели
«футуральная частица ka + имперфект», характерную для некоторых балканских
языков.
Практически для всех типов придаточных предложений наблюдается тенден-
ция к преобладанию порядка слов VS.
В диалектах, контактировавших с турецким, имеются явления, которые можно
трактовать как сериализацию:
диалект Айя-Варвара (ВД, Греция, Б. Игла)
(84) le o tover čalav mudar les
возьми АРТ топор бей убей его
‛Возьми топор, стукни его (так, чтобы) убить’.
2.6.0. Общецыганский лексикон включает в себя индоарийские, иранские, ар-
мянские и греческие лексемы. По приблизительным подсчетам (базируются на
работах Н. Борецки, Б. Иглы и Я. Матраса), индоарийский компонент насчитыва-
ет около 700 лексем (примеры см. в 1.1.2.), иранский — около 70 (zor ‛сила’ <
перс. zōr; baxt ‛счастье, судьба’ < перс. baxt; avgin ‛мед’ < перс. angubīn; šaj ‛мочь
(безличное)’ < перс. šāyad ‛возможно’; amal ‛друг’, ср. пушту mal; diz ‛город’ <
перс. diz, diž ‛укрепление’; tover ‛топор’, перс. tabar, курд. tavar; veš ‛лес’ < перс.
bīše) и армянский — около 40 (grast ‛лошадь’ < арм. grast; bov ‛печь’ < арм. bov;
khoni ‛сало’ < арм. khoni; kotor ‛кусок’ < арм. kotor). Некоторые армянские заим-
ствования могли проникнуть в Ц.я. через иранское посредничество. Число обще-
цыганских греческих заимствований превышает 200 (efta ‛семь’, oxto ‛восемь’,
enja ‛девять’, см. 2.3.3.; papus ‛дед’ < греч. παπποῦϛ; kokalo ‛кость’ < греч.
κόκκαλο; foro(s) ‛город’ < греч. φόροϛ; drom ‛дорога’ < греч. δρόμοϛ). Обще-
цыганским является и небольшое количество южнославянских заимствований
(например, praxo ‛пыль, прах’ < южнослав. prax). В различных диалектах обще-
цыганский лексикон сохраняется по-разному, например, в диалекте Роман (Авст-

рия, ЮЦД) «азиатская» часть общецыганского словаря насчитывает примерно
600 лексем (Д. Хальвакс), в диалекте финских цыган сохранилось 450 индоарий-
ских корней (подсчеты Х. Хаармана).
Все цыганские диалекты неограниченно заимствуют лексику из языков окру-
жающего населения. При этом, поскольку многие диалекты имеют сложную ми-
грационную историю, внутри собственно диалектных (не общецыганских) заим-
ствований можно выделить два компонента: заимствования из языка (языков)
предыдущего контакта и лексика языка актуального контакта. Так, в ВД, нахо-
дящихся в настоящее время вне зоны контактов с румынским языком, сохраняет-
ся пласт турецких заимствований, в севернорусском диалекте (СВД) — немецкие
и польские и т. п. Слой лексики, сохраненный от предыдущих контактов, часто
бывает значительным. В кэлдэрашском диалекте Воеводины и северной Сербии,
долго находившемся в контакте с румынским, сохранилось 270 румынских лек-
сических заимствований (Н. Борецки). В целом румынские заимствования сохра-
няются во всех ВД. В севернорусском диалекте (СВД) фиксируется не менее
50 польских заимствований. Наличие общего пласта лексических заимствований
является одной из черт, коррелирующих, как правило, с делением диалектов Ц.я.
на группы и подгруппы (см. 1.2.1., 2.7.0.). Об особенностях оформления заимст-
вованной лексики см. 1.6.0., 2.4.0., 2.5.2.
О заимствованиях из языков окружающего населения см. 1.6.0. Вследствие ак-
тивного билингвизма с доминацией со стороны языка окружающего населения
достаточно трудно определить границу между собственно заимствованиями и
явлениями, традиционно относимыми к области переключения и смешения кодов.
2.7.0. Ниже даются характеристики основных диалектных групп Ц.я. Мы сле-
дуем схеме диалектного членения, принятой в «Комментированном диалектном
атласе цыганского языка» Н. Борецки и Б. Иглы (2004). Внутри групп упомина-
ются лишь основные диалекты, как правило, имеющие сколько-нибудь подроб-
ные лингвистические описания. Самоназвания носителей диалектов приводятся
только тогда, когда они используются в научной литературе как основные клас-
сификационные именования. В цыганологии широко распространена ситуация,
когда этноним, являющийся самоназванием у носителей какого-то определенно-
го диалекта, переносится на лингвистически близкие диалекты (носители кото-
рых этот этноним не используют) или на целую диалектную группу. В данном
разделе впервые на русском языке суммирована основная научная литература,
содержащая наиболее полные диалектные описания (или собрания текстов) упо-
минающихся диалектов. По этой причине редколлегия сочла возможным не-
сколько отступить от обычных стандартов издания «Языки мира» в оформлении
ссылок на литературу.
I. С е в е р н а я диалектная конгломерация (СД) представляет собой объеди-
нение нескольких диалектных групп, достаточно далеко отстоящих друг от друга.
1. Обширная группа диалектов синти (sinti, слово неясного происхождения,
возможно восходящее к индийскому этнониму Sindh-) и мануш (так называют
себя носители этих диалектов, проживающие во Франции; manuš ‛человек’ <
др.-инд. manușa ‛человек’). В настоящее время диалекты этой группы распро-
странены на территории Германии, Австрии, Италии, Венгрии, Чехии, Словакии,
отдельные группы синти проживают и в других странах (Румыния, Югославия,

Россия). Общепризнанно, что носители синти являются потомками представите-
лей «первой волны» цыганской миграции в Западную Европу (см. 1.1.3.). Диа-
лекты синти сформировались в области распространения немецкого языка —
прежде всего в Германии, а затем в Чехии и Моравии. В течение XIX в. синти ак-
тивно мигрировали на территорию нынешней Австрии, во Францию, южную
Италию и другие страны. Ядром диалектной группы в настоящее время являются
говоры, распространенные на территории Германии (Finck 1903; Holtzinger 1993;
von Sowa 1893, 1898), Австрии (Knobloch 1950), Венгрии (Vekerdi 1985), Фран-
ции (Valet 1991; Jean 1970); особыми чертами отличаются диалекты венециан-
ских (Soravia 1981), ломбардских (Soravia 1977) и пьемонтских синти (северная
Италия и южная Франция, Formoso, Calvet 1987; Franzese 1985); диалекты вос-
точнопрусских и датских синти в настоящее время уже не существуют. В целом
синти принадлежат к наиболее интерферированным цыганским диалектам.
2. К диалектам синти примыкает чрезвычайно сильно интерферированный и
находящийся на грани исчезновения диалект цыган Финляндии (носители
диалекта называют себя kale от цыг. kalo ‛черный’), насчитывающий всего не-
сколько тысяч носителей (Bourgeois 1911; Thessleff 1901; Valtonen 1972; van der
Voort 1991; Koivisto 1994). Финский диалект по некоторым социолингвистиче-
ским параметрам сближается с парацыганскими. Так, цыганский не является
первым языком детей финских цыган. Предки носителей диалекта мигрировали
из Швеции. Близок к диалекту финских цыган был, по-видимому, диалект селе-
ния Лаиусе в Эстонии (находившийся на грани исчезновения уже в начале
XX в.), носители которого были уничтожены гитлеровцами во время Великой
Отечественной войны (небольшие записи см. в Ariste 1940, перепечатаны в
Tcherenkov, Laederlich 2004).
Синти и диалекты Финляндии (а также парацыганские диалекты Скандинавии)
иногда объединяют в особую северо-западную группу. К ее характерным чертам
(помимо высокой степени интерферированности) относятся, в частности: широ-
кое распространение в грамматических морфемах (бытийный глагол, окончание
инструменталиса) форм с -h-; использование адаптационных глагольных суф-
фиксов -av-, -ar-; окончание -al- во 2-м лице единственного числа претерита; ис-
пользование указательных местоимений типа kada и некоторые другие. Для син-
ти характерны, кроме того, многие черты, объясняемые немецким влиянием (вы-
теснение форм аблатива и инструменталиса предложными конструкциями с
предлогами von ‛из’ и mit ‛с’ соответственно, употребление отрицания gar, неко-
торые синтаксические особенности), для финского диалекта — черты, возникшие
под финским влиянием (в частности, послеложные конструкции).
3. Парацыганские диалекты Скандинавии (Scandoromani), распростра-
ненные в Швеции (tattare, Etzler 1944; Johansson 1977) и Норвегии (Iversen 1944),
представляют собой типичные смешанные идиомы, сочетающие фонетику и
грамматику соответственно шведского и норвежского языков и лексикон цыган-
ского происхождения c добавлением ряда слов из скандинавских арго и с сохра-
нением некоторых цыганских деривационных моделей (в частности, широкого
использования генитивных форм для образования новых существительных). По
всей видимости, данные языковые формы следует рассматривать (как и другие
парацыганские диалекты) как особый дискурсивный регистр норвежского и

шведского языков). Регистр этот используется в той или иной степени несколь-
кими тысячами носителей.
4. Отдельную подгруппу внутри северной конгломерации составляют вал-
лийский диалект (Kååle), окончательно вышедший из употребления в 50-е гг.
XX в., но детально описанный по состоянию на начало XX в. (Sampson 1926), и
английский парацыганский диалект (Angloromani, Smart, Crofton 1875;
Matras, Gardner, Jones, Schulman 2007; Matras 2010). Валлийский диалект харак-
теризуется некоторыми чертами, отличающими его от других СД, среди них: со-
хранение -s- в грамматических морфемах; особые формы бытийного глагола šom,
šan < sjom, sjan; окончание 2-го лица единственного числа претерита -an; адапта-
ция заимствованных глаголов с помощью суффикса -as- и др. Указательные ме-
стоимения хорошо сохраняют исконную четырехчастную систему противопо-
ставлений (см. 2.3.6.).
Англоромани, в течение длительного периода употреблявшийся в Англии па-
раллельно с традиционным цыганским диалектом (ныне прекратившим свое су-
ществование), представляет собой наиболее тщательно описанный парацыган-
ский идиом. Первые достоверные записи на англоромани относятся к последней
трети XIX в., хотя отдельные фразы, которые можно трактовать как относящиеся
к англоромани, записывались и раньше. Современные исследования показывают,
что лица, владеющие этим речевым регистром, знают от 85 до 350 лексических
элементов (часть из них являются заимствованиями из арго); англоромани сохра-
няет ряд грамматических служебных слов (местоимения, местоименные наречия
и т. п.), а также некоторые словообразовательные элементы.
5. Особое место среди СД занимают также парацыганские диалекты
Ибер ийского полуострова, выступающие в нескольких разновидностях:
1) кало (Caló < kalo ‛черный’) (Bakker 1995; Leigh 1998; Adiego 2005 и др.), де-
монстрирующий некоторые андалусийские черты и засвидетельствованный
очень рано (есть основания полагать, что он возник как диалект, перешедший на
грамматику окружающего населения еще в XVII в.); 2) близкий ему португаль-
ский калао (Calão, Coelho 1892), распространенный также в Бразилии; 3) ката-
лонский кало (Escudero, Adijego 2005) и 4) баскский цыганский (Ackerley 2001;
Bakker 1991). Все эти идиомы находятся в настоящее время в состоянии угасания
и используются все реже и реже. Следы цыганского диалекта, сохраняющего
свою грамматику, были зафиксированы только для Каталонии (Ackerley 1914).
Иберийские диалекты демонстрируют некоторые собенности, отделяющие их от
других СД (отсутствие афарезы, палатализация групп ti, di и др.); некоторые из
них сближают иберийские диалекты с ВД (например, использование адаптаци-
онного глагольного суффикса -isar-, отражение группы /ṇḍ/ как /nr/ и др.).
В целом северная группа представляет собой конгломерацию (термин Н. Бо-
рецки) не близких диалектов, с трудом описываемую в терминах общих эксклю-
зивных инноваций. Можно отметить широкое употребление во всех СД номина-
лизованных генитивных форм (см. 2.3.4.). С этнолингвистической точки зрения
важно заметить, что носители СД не используют в качестве самоназвания слово
rom. По мнению Н. Борецки, носители британских цыганских диалектов и ибе-
рийских цыганских диалектов попали в Центральную Европу позже остальных
представителей группы и быстро мигрировали дальше, в зоны их нынешнего ме-

стопребывания. Я. Матрас выделяет в качестве отдельных групп северозападные
(синти, финские и скандинавские), британские (исчезнувшие валлийский и анг-
лийский и англоромани) и иберийские.
Большинство парацыганских диалектов принадлежит к СД-конгломерации.
II. С е в е р о - в о с т о ч н ы е д и а л е к т ы (СВД), напротив, представля-
ют собой в лингвистическом плане достаточно однородную диалектную группу.
1. Севернорусский диалект (халады́тка) распространен в северной и цент-
ральной частях России (Сергиевский 1931; Вентцель 1964; Wentzel 1980). Очень
близко к нему находится диалект смоленских цыган, описанный в последней
четверти XIX в. В.Н. Добровольским (1908).
2. Балтийские цыганские диалекты Эстонии и Латвии (лотфитка в Лат-
вии, чухны или лалорика в Эстонии в Kochanowski 1963; Mānušs, Neilands,
Rudevičs 1997).
3. Диалекты Литвы (Tenser 2005) и примыкающий к ним белорусский
диалект (Чаранкоў 1974).
4. Диалекты северно й и средней Польши (польска рома, Ficowski 1956;
Matras 1999).
Особое место занимает диалект пр усских цыган, на котором говорят не-
большие группы носителей в Польше, Калининградской области и Литве. Диа-
лект характеризуется рядом черт, обязанных своим происхождением, по всей ви-
димости, контакту с диалектами синти (например, переход s- > h-, -s- > -h-; ис-
пользование заимствованных немецких приставок, см. Tcherenkov, Laederlich 2004).
СВД объединяются рядом существенных инноваций и представляют собой
континуум диалектов, различающихся в основном чертами, возникшими под вли-
янием окружающих языков. Среди таких инноваций можно отметить: переход -a-,
-e- > -i- (в ряде диалектов -y-) в закрытых слогах в некоторых морфемах (sar > sir
‛как’, si ‛он (она, они) есть’); наличие факультативной j-протезы перед a- (aves/
javes ‛приходить’) и др.; отсутствие перехода s- > h-, -s- > -h-; переход kh > ks, ph >
ps перед i; формы указательных местоимений типа adava, dava; использование
-ker- в качестве основного суффикса повышающей актантной деривации; исполь-
зование -in- в качестве адаптационного глагольного суффикса; использование
аффикса -pe как основного средства понижающей актантной деривации; тенден-
ция к отмиранию определенного артикля; широкое использование беспредложно-
го аблатива; заимствование из языков окружающего населения системы префик-
сов и движение в связи с этим глагольной системы в сторону формирования ка-
тегории вида славянского типа; форма pšal ‛брат’; наличие достаточно большого
количества немецких заимствований и др. Для северно-русского диалекта харак-
терно широкое использование неадаптированных русских глагольных форм.
Существует ряд общих черт, объединяющих СД и СВД. Среди изоглосс инно-
вативного характера можно отметить: распространение афарезы (mal ‛друг’ <
amal); наличие вторичных форм сравнительной степени fededir ‛лучше’ и butedir
‛больше’, наряду с feder (fedir) и buter (butir); форма косвенного падежа kones от
вопросительного местоимения kо(n) ‛кто’ (так же в дриндари, ЮБД2, и в диалек-
те доленских цыган; в других диалектах kas); глагол raker/-rakir ‛говорить’, про-
тив vaker- в других диалектах; форма graj ‛лошадь’ вместо grast, ряд других об-
щих лексических изоглосс (xač ‛зажигать’, tamlo ‛темный’ и др.) Из общих куль-
турных черт следует отметить, что носители СД и СВД занимаются торговлей
лошадьми. Для носителей СД и СВД характерен сравнительно высокий уровень
сохранности обычаев, связанных с ритуальной чистотой/нечистотой.
Вышеприведенные факты свидетельствуют о достаточно интенсивных контак-
тах между СД и СВД. Наличие целого пласта немецких заимствований в СВД
также свидетельствует о периоде пребывания этих диалектов на немецкоязычной
территории (т. е. в соседстве по крайней мере с некоторыми из СД). Невозможно,
однако, с определенностью ответить на вопрос о том, составляли ли предки но-
сителей СД и СВД изначально одну миграционную группу, или инновации обя-
заны своим возникновением позднейшей территориальной диффузии. На терри-
тории, частично совпадающей с областью нынешнего проживания носителей
СВД, пребывание цыганского населения засвидетельствовано с начала XVI в.,
однако нельзя с уверенностью утверждать, что речь идет о предках носителей
нынешних СВД.
Следует отметить, что СД развили больше инноваций, чем СВД, а интерфе-
ренционное влияние окружающих языков проявляется в них сильнее.
В классификационной схеме, предлагаемой в (Tcherenkov, Laederlich 2004), СД
и СВД (с включением диалектов южной Италии) объединяются в единую север-
ную метагруппу.
III. С е в е р н о - ц е н т р а л ь н ы е д и а л е к т ы (СЦД).
1. Диалект чешских цыган (Puchmayer 1821) — носители диалекта были
практически полностью уничтожены во время гитлеровского геноцида) — и
близкий ему моравский диалект (von Sowa 1892–1893; Mann 1947).
2. Западнословацкий диалект, известный по описанию (von Sowa 1887 и
и др.).
3. Центрально- и восто чно словацкие диалекты (распространенные в
настоящее время и в Чехии; Lípa 1963; Hübschmannová, Šebková, Žigová 1991).
4. Близко примыкающие к последним диалекты южно й Польши (Koper-
nicki 1930; Rozwadowski 1936); с южнопольскими диалектами тесно связаны
говоры Закарпатской Украины.
5. По-видимому, к СЦД примыкает (хотя и демонстрирует ряд отклоняющихся
черт) малоизученный диалект цыган-плащунов, группы носителей которого
распространены в Украине и южной России (Tcherenkov, Laederich 2004, см.
Tenser 2006).
О диалекте гурвари, разделяющем с СЦД некоторые лингвистические призна-
ки, см. ниже, в разделе о ВД. О близких СЦД диалектах Украины см. ниже, в
разделе об украинских и южнорусских диалектах.
IV. Ю ж н о - ц е н т р а л ь н ы е д и а л е к т ы (ЮЦД) подразделяются на
унгрико-ромунгрскую и вендскую подгруппы.
1. В унгрико -ро мунгрскую подгруппу входят чрезвычайно близкие диа-
лекты юго-запада Словакии (унгрико, ungriko ‛венгерский’; Elšík et al. 1999) и се-
верных и западных районов Венгрии (ромунгро, romungro ‛венгерские цыгане’,
Müller 1869; Erdös 1958; Vekerdi 1985, 2000; Görög 1985 и др.).
2. Вендская подгруппа объединяет собственно вендский (vend) диалект, ко-
торый распространен в юго-западной Венгрии; в настоящее время число его но-
сителей незначительно (Vekerdi 1984, 2000; Glaeser, Halwachs, Heischink 1998);

диалект роман (roman ‛цыганский’) в Бургенланде (Австрия), большая часть но-
сителей которого погибла во время войны (Knobloch 1953; Halwachs 1998;
Halwachs, Wogg 2002); прекмурский диалект, распространенный на северо-восто-
ке Словении (Štrukelj 1980).
СЦД и ЮЦД часто объединяются в группу центральных диалектов (карпат-
ская метагруппа, по терминологии Л.Н. Черенкова и С. Ледерига). Впрочем, общие
эксклюзивные изоглоссы, объединяющие центральные диалекты, достаточно не-
многочисленны. Укажем, например, на перетяжку ударения на предпоследний
слог (čhavóro ‛паренек’ вм. čhavoró других диалектов), а иногда (под влиянием
венгерского и словацкого) — на первый слог слова; форма копулы 2-го лица
единственного числа наст. вр. sal (так же в некоторых вариантах синти, СД);
строгое распределение «кратких» (презенс) и «долгих» (футурум) глагольных
окончаний. И в СЦД, и в ЮЦД имеется большое количество лексических заим-
ствований из венгерского. Многие черты, связывающие СЦД и ЮЦД, носят дос-
таточно тривиальный характер (адаптационный глагольный суффикс -in-; пере-
ход s- > h-, -s- > -h-).
Существуют, однако, и изоглоссы, разделяющие эти группы (при этом СЦД
часто объединяются с СД), например j-протеза в личных местоимениях 3-го лица
в СЦД (jov, joj, jon(e) < ov, oj, on). ЮЦД, в свою очередь, имеют общие черты с
южнобалканскими диалектами: форма глагола-связки в будущем времени и
субъюнктиве, образованная от корня ov- (ЮЦД, ЮБД1, ЮБД2, архаизм; в ос-
тальных диалектах закрепилась форма от корня av- ‛приходить’); суффикс им-
перфекта -ahi (ЮЦД, некоторые ЮБД1, в других диалектах -as, -a(h)); суффиксы
абстрактных имен выступают в форме -ibe-/ipe- в ЮЦД и ЮБД1 и в архаичной
форме -iben-/-ipen- в СЦД и др. Среди других диагностических изоглосс, разде-
ляющих СЦД и ЮЦД, можно назвать указательные местоимения типа kada в
СЦД и ada в ЮЦД; свойственный ЮЦД процесс падения -s; разные формы копу-
лы 3-го лица прошедшего времени (см. 2.4.0.); различение в некоторых СЦД
рефлексов двух общецыганских вибрантов и др.
Из этнологических черт, объединяющих носителей СЦД и ЮЦД, следует от-
метить распространенность кузнечного ремесла, занятие музыкой, раннюю се-
дентаризацию и слабую степень сохранности обычаев, связанных с ритуальной
чистотой/нечистотой.
На основании анализа изоглосс, разделяющих СЦД и ЮЦД, Н. Борецки выска-
зал предположение, что первыми на территории Венгрии должны были оказаться
носители будущих СЦД, а носители будущих ЮЦД в это время оставались на
Балканах (возможно, на территории Боснии и Герцеговины и Хорватии) и появи-
лись на территории Венгрии только после ее завоевания османами. Интенсивные
контакты между двумя группами могли начаться, по мнению Н. Борецки, только
с конца XVII в.
V. В л а ш с к а я д и а л е к т н а я г р у п п а (ВД) объединяет диалекты,
носители которых долгое время находились на румыноязычной территории. Со-
ответственно, ВД подверглись сильному влиянию румынского языка. Кроме то-
го, они объединяются рядом эксклюзивных изоглосс, однозначно не объясня-
ющихся румынским влиянием. Предки носителей ВД появились на румыноязыч-
ной территории (Валахии, Молдавии и Трансильвании) достаточно рано: первые

упоминания о цыганах на этой территории относятся к концу XIV в. — началу
XV в. В настоящее время носители ВД расселены по всей Европе (и составляют
абсолютное большинство носителей Ц.я., проживающих на других континентах).
Подробнейший обзор крайне многочисленных ВД см. в (Boretzky 2003), ниже
будут указаны лишь основные составляющие этой обширной диалектной группы
(метагруппы, по терминологии Л.Н. Черенкова и С. Ледерига).
ВД подразделяются на северные и южные влашские диалекты.
1. Северные ВД, в свою очередь, делятся на две большие группы — кэлдэ-
рарские диалекты (или кальдераша, kalderaša ‛лудильщик’, из рум. сăldărar,
*căldăraš) и ловарские диалекты (ловара, lovara ‛лошадники’ < венг. lov- ‛лошадь’).
Носители кэлдэрарских диалектов являются потомками цыган, мигриро-
вавших с румыноязычных территорий во второй половине XIX в. после отмены
рабства в дунайских княжествах (см. 1.1.3.; возможно, некоторые группы носи-
телей покинули румыноязычную территорию раньше). Кэлдэрари представляют
собой, по всей видимости, самую распространенную группу цыганского этноса.
В настоящее время кэлдэрари проживают в большинстве стран Европы, в Север-
ной и Южной Америке. Из сравнительно хорошо описанных кэлдэрарских гово-
ров следует упомянуть говоры Воеводины и северной Сербии (Boretzky 1994);
этому типу близок и диалект цыган-мачвая из области Мачва на севере Сер-
бии — известен в основном по записям, сделанным в Северной Америке (Cohn
1972); Румынии (Constantinescu 1878; Bari 1999); России (Деметер, Деметер 1981,
1990; Шаповал 2008), Швеции (знаменитое описание идиолекта кэлдэраря Тай-
кона: Gjerdman, Ljundberg 1963); Франции; Буковины (во многом демонстрируют
отклоняющиеся от влашского типа черты: Miklosich 1874–1876) и др.
Ловарские говоры, формировавшиеся на территории Трансильвании и под-
вергшиеся (помимо румынского влияния) глубокому воздействию венгерского
языка, распространены в настоящее время в Венгрии, Словакии, Австрии, а так-
же в других европейских странах. К ним относятся, в частности, ловарские гово-
ры Австрии (Cech, Heisschink 1999, 2002); Венгрии (Vekerdi 1961, 1966; Mészáros
1968 и др.), Словакии, южной Польши (Pobożniak 1964), Норвегии (Gjerde 1994)
и др. В Венгрии имеются также группы цыган черхари (cerhari < cerha ‛палатка’,
Mészáros 1976) и гурвари (gurvāri, этимология неясна, Vekerdi 1971, 1985), демон-
стрирующие черты, сближающие их как с ВД, так и с центральными диалектами.
2. Южные ВД частично сохраняются в Румынии (в основном в Валахии), од-
нако большая часть носителей этих говоров мигрировала (в разное время и, по
всей вероятности, еще до XIX в.) в различные области Балканского полуострова.
В настоящее время эти говоры распространены в Болгарии, Греции, Албании, го-
сударствах, возникших на территории бывшей Югославии, и др.
Южные ВД можно разделить на западную, центральную и восточную под-
группы (см. Boretzky, Igla 2004). В первую входят влашские говоры Боснии (см.
Uhlik 1939, 1940, 1941–1942 и др.); Черногории (dasikane, букв. ‛сербские’); Алба-
нии (Mann 1933–1937). Среди говоров центральной группы необходимо отметить
говоры Воеводины (Dimić 1986); гурбетский говор Шумадии (центральная Сербия,
гурбет, gurbet < тур. gurbet ‛иностранец’, ‛чужой’), гурбетские и джамбазские
(džambazi ‛фокусники’, ‛акробаты’) говоры Косова (Krasnići 1981, 1986; Boretzky
1986; Leggio 2011). К восточной группе принадлежат, в частности, южновлашские

говоры Румынии (возможно, вторичные мигранты в Румынию подверглись влиянию
северных ВД, Constantinescu 1878), многочисленные влашские говоры Болгарии
(в Болгарии имеются и отдельные группы носителей северных ВД); говор Айя-
Варвара в Греции (пригород Афин, носители говора ранее проживали в Турции,
сходные говоры обнаружены также на Пелопоннесе, Igla 1996). Говор итальянских
влахов (xoraxane ‛мусульманский’, Soravia 1980, 1985) близок говору Воеводины.
Миграция носителей южных ВД с румыноязычной территории на Балканы в
целом относится к более раннему времени, нежели миграция носителей северных
ВД в Центральную и Западную Европу.
Между северными и южными ВД существуют достаточно большие различия,
однако имеются яркие общие черты — в основном инновации, — объединяющие
обе группы влашских диалектов. К ним можно отнести, в частности, окончание
1-го лица единственного числа претерита -em, вместо -om в остальных диалектах;
с этой инновацией связана, по всей видимости, и форма связочного глагола sem
(sim) вместо som; pany ‛вода’ > paj, pai; сложные и дающие разные результаты в
разных диалектах палатализации дентальных перед i, j; /i/ > /ɨ/, /e/ > /ə/ в
окружении /s/, /š/, /x/, /r/; daj ‛мать’ > dej, č haj ‛девушка, дочь’ > č hej; отрицатель-
ная частица či; адаптационный глагольный суффикс -isar-/-i-; заимствование ряда
служебных морфем из румынского: показатель суперлатива maj, формант мно-
жественного числа мужского рода -uri и др. Из архаизмов следует отметить свой-
ственное большой части ВД различение /r/ и /ṛ/. Для ВД характерны массовые
лексические заимствования из румынского. Большое количество эксклюзивных
изоглосс позволяет, однако, высказать предположение (Н. Борецки) о том, что
влашская общность как особый диалектный тип могла сложиться еще до начала
собственно румынского языкового влияния.
Что касается различий между северными и южными ВД, то самой яркой (и
единственной по-настоящему четкой) изоглоссой является переход в северных
ВД аффрикаты čh > ś (в некоторых диалектах š): śavo ‛юноша’; в южных ВД čh
сохраняется, как и в большинстве других диалектов Ц.я., по-видимому, переход
произошел в северных ВД после того, как носители южных ВД покинули румы-
ноязычную территорию. Среди других изоглосс можно упомянуть палатализа-
цию велярных перед /e/ в южных ВД и отсутствие подобной палатализации в се-
верных; наличие косвенных падежных форм определенного артикля в северных
ВД; различия в формах указательных местоимений; окончание -as в 3-м лице
единственного числа претерита в большинстве северных ВД и окончание -a в
большинстве южных ВД и др.
Среди этнологических особенностей, характеризующих носителей ВД, можно
отметить занятия ремеслами (в частности, работу с металлом), высокий уровень
сохраненности цыганских обычаев (сложная система групповой структуры, обы-
чаи, связанные с ритуальной чистотой/нечистотой и др.). В связи с поздней миг-
рацией с румыноязычных территорий среди носителей этих групп достаточно
долго сохранялись кочевые традиции.
Кроме южновлашских диалектов на Балканах распространены также две диа-
лектные группы (объединяемые Л.Н. Черенковым и С. Ледеригом в балканскую
метагруппу) собственно балканских цыган (по-видимому, никогда не покидав-
ших полуостров после того, как их предки поселились там вскоре после мигра-
ции цыган на территорию Византийской империи):
VI. Ю ж н о б а л к а н с к а я д и а л е к т н а я к о н г л о м е р а ц и я I
(ЮБД1), включающая диалекты в основном оседлых цыган-мусульман. Подроб-
ный обзор диалектов см. в (Boretzky, Cech, Igla 2008), среди основных следует
упомянуть:
1. Арли (arli < yerli ‛оседлый’) — диалекты оседлых цыган, распространенные
в Сербии, Косово и Македонии (Boretzky 1996). Арли представляют собой одну
из основных диалектных групп в этом регионе.
2. Изолированный диалект г. Призрен (Косово).
3. Диалект г. Прилеп (южная Македония).
4. Албанские диалекты кабуджи (kabudži < kalburci ‛изготовитель сит’) и меч-
карья (< южнослав. mečkar ‛поводырь медведей’) (Courthiade 2004);
5. Греческие диалекты: близкий предыдущему диалект Флорины (северо-
западная Греция), диалект Кардицы в Фессалии (Греция), диалект Паракаламос
(Эпир, Греция, Matras 2004), изолированный диалект Серрес (Фракия, Греция) и
некоторые другие (литературу см. в Boretzky, Cech, Igla 2008).
6. Диалект цыган-сепечидов (sepečides ‛мастера-корзинщики’), переселивших-
ся из окрестностей Салоник (Греция) в Измир (Турция), небольшая группа носи-
телей того диалекта проживает в Волосе (Греция) (Cech, Heinschink 1999).
7. Румелийский диалект «цыган Османской империи», описанный во второй
половине XIX в. А. Паспати (1870), — отличающиеся друг от друга говоры, рас-
пространенные в Болгарии; их преемственность с современными болгарскими
цыганскими говорами устанавливается достаточно слабо.
8. Диалекты эрли (ерли, erli, yerli), распространенные по всей территории Бол-
гарии (Gilliat-Smith 1910–1914, 1945; Calvet 1982; Boretzky 1998a; Igla 1997).
9. Диалекты цыган-урсаров (ursaritiko от ursari ‛поводыри медведей’ < рум.
ursar, Румыния, Молдавия, Constantinescu 1878).
10. Крымский диалект (кырыми́тика рома́, kyrymitika, kirimitika), носители ко-
торого проживали раньше в Крыму, а в настоящее время проживают на Украине
(Харьков), Северном Кавказе и в Ростовской области РФ, а также в Грузии и Аб-
хазии (Торопов 1994, 2003, 2004; Toropov 2010).
11. Близкие друг другу диалекты заргари (zargari, Windfuhr 1970; Baghbidi
2003) и романо (romāno, Djonedi 1996) в северном Иране, носители которых вто-
рично мигрировали на восток (о чем свидетельствует наличие значительного ко-
личества греческих заимствований).
К ЮБД1 принадлежат несколько парацыганских диалектов: дортика (Эврита-
ния, центральная Греция, Triantaphyllides 1924; Igla 1991), диалекты, записанные
в окрестностях Янины (Эпир, Soulis 1929) и Коницы (Эпир, Efthimiu 1954), и
диалект Финикас Ромика (Салоники, носители происходят из Пелопоннеса,
Sechidou 2005). Последний, в отличие от других парацыганских идиомов, перио-
дически используется как средство внутригруппового общения. Идиом, исполь-
зуемый урмачелями — крымскими цыганами, перешедшими на крымско-
татарский, практически не изучен (Toropov 2010).
ЮБД1 представляют собой конгломерацию достаточно сильно различающих-
ся диалектов, с почти полным отсутствием объединяющих все диалекты общих
инноваций. Диалекты отличаются скорее консервативным характером, имею-

щиеся общие инновации, как правило, неэксклюзивны и достаточно банальны
или обязаны своим возникновением контактным влияниям (например, образова-
ние форм будущего времени с помощью форманта ka-, kam-, kan-, восходящего к
глаголу желания, — очевидно, появилось под влиянием балканских языков, —
встречается также в ЮБД2 и ВД). Вместе с тем отдельные диалекты, принадле-
жащие к конгломерации, демонстрируют существенные различия. Рассматривая
эти диалекты, Н. Борецки приходит к выводу, что носители ЮБД1 расселились
по Балканскому полуострову сравнительно рано и этим объясняется отсутствие
общих инноваций. Нельзя исключать, что исходной точкой при дальнейших ми-
грациях по Европе было состояние, близкое «общеюжнобалканскому 1».
VII. Ю ж н о б а л к а н с к а я д и а л е к т н а я г р у п п а II (ЮБД2, или
балканские zis-диалекты, см. Elšik, Matras 2006).
1. Бугурджи (bu(r)gurdži < тур. burgucu ‛изготовитель сверл’; называются
также рабаджи < тур. arabacı ‛возчик’, ковачи ‛кузнецы’), распространен в
Косово и Македонии (Boretzky 1993).
2. Дриндари (drindari < болг. дръндар ‛чесальщик шерсти’) (Gilliat-Smith
1913–1914, 1931; Kenrick 1967).
3. Калайджи (kalajdži < тур. kalayci ‛лудильщик’), северо-восточная Бол-
гария. Диалект близок к исчезновению; отмечен также в других районах Болга-
рии (Gilliat-Smith 1935).
Следует отметить, что, с одной стороны, носители болгарских говоров, при-
надлежащих к ЮБД2, часто используют другие самоназвания (музиканта, нанге
и др.), с другой стороны, названия калайджи, бугурджи используются и носите-
лями других диалектов (ЮБД1, ВД).
4. Спойтори (spoitori < рум. spoitor ‛лудильщик’), южная Румыния, тесно
связан с предыдущим.
Ряд диалектов, принадлежащих к ЮБД2, представлен в материалах RMS.
В отличие от ЮБД1, ЮБД2 представляет собой диалектную группу, объеди-
ненную рядом инновационных изоглосс, среди которых можно упомянуть пала-
тализацию, охватывающую дентальные, велярные и некоторые консонантные со-
четания + i, j (ti, thi, di > ci, chi, (d)zi; ki, khi, gi > ci, chi, (dz)i; li > i, lj > j и др.);
особые формы глагола-связки в 1-м и 2-м лице единственного числа, соответст-
венно sjom (sim в дриндари) и sjan; формы указательных местоимений kada, kaka,
kava; адаптационный глагольный суффикс -iz-. Архаической чертой, свойствен-
ной ряду ЮБД2, является различение рефлексов двух общецыганских вибрантов.
По мнению Н. Борецки, ЮБД2 представляют собой результат развития диа-
лекта, когда-то близкого ЮБД1, и отличаются от последних определенными ин-
новациями. Следует отметить, что ЮБД1 и ЮБД2, а также ВД (особенно юж-
ные), находящиеся в постоянном контакте с балканскими языками, претерпели
своего рода вторичную балканизацию, несвойственную северным (СД, СВД,
СЦД, ЮЦД) диалектам: образование будущего времени волитивного типа, ме-
стоименный повтор дополнения. Существенным для развития ЮБД1 и ЮБД2
было и влияние турецкого языка.
Носители обеих балканских групп уже в течение нескольких веков ведут по
преимуществу оседлый образ жизни, занимаясь ремеслами и музыкой. Старые
цыганские обычаи сохраняются у них в относительно слабой степени. Из всех

групп цыган они оказались наиболее инкорпорированы в жизнь окружающего
населения, что объясняется особенностями бытования этих групп в рамках Ос-
манской империи. Л.Н. Черенков и С. Ледериг объединяют ЮБД1 и ЮБД2 в
единую балканскую метагруппу.
Кроме упомянутых выше, существует ряд диалектов, не укладывающихся по
тем или иным параметрам полностью в данную схему.
1. Диалекты южно й Италии, сильно интерферированные (потерявшие, в
частности, исконное склонение), демонстрируют черты, сближающие их как с
СД, так и с ЮБД1. Подобные говоры были описаны для Абруццо, Калабрии и
Молизе (Ascoli, 1865; Soravia 1971, 1977).
2. До ленский диалект (гопти; Gopti, Hravato) — диалект цыган гопти (долен-
ские цыгане, хорватские цыгане, dolenjski roma, lički šijaci, hravati), распростра-
ненный в южной Словении (переселенцы из Хорватии), а также в северной Ита-
лии (куда носители диалекта переселились во время Второй мировой войны) и
объединяющий признаки ЮЦД и ЮБД1 (Cech and Heinschink 2001; Štrukelj 1980;
Soravia 1977; Soravia, Fochi 1995). Диалект близок, с одной стороны, к ЮЦД (на-
пример, перетяжка ударения на предпоследний слог, использование кратких гла-
гольных форм для выражения настоящего, а долгих — для выражения значения
будущего времени), а с другой стороны, к арли (ЮБД1, например, форма бытий-
ного глагола) и демонстрирует ряд ярких инноваций контактного характера (на-
пример, заимствование флективных глагольных показателей, см. 2.4.0.).
3. Недостаточно описанные до сих пор диалекты Украины и южной
России (Barannikov 1934; Tenser 2006; Черенков 2008) представляют собой доста-
точно разнородную группу. О диалекте плащунов (СЦД) и крымских цыган (ЮБД1)
было сказано выше. Также на Украине проживают небольшие группы носителей
СВД и северных ВД кэлдэрарского типа (см. Черенков 2008). Собственно укра-
инских и южнорусских цыган можно разделить на три группы: 1) влахи (право-
бережная Украина, в настоящее время распространены по всей Украине и Южной
России), диалект которых демонстрирует по преимуществу черты, сближающие
его с северными ВД; 2) сервы (< serv ‛серб’, левобережная Украина и южная Рос-
сия), диалект которых сочетает влашские черты с признаками, сближающими их,
с одной стороны, с СВД, а с другой — с ЮЦД; 3) ришяры/ричары (Донбасс и со-
седние с ним районы России), диалект которых также демонстрирует влашские
черты. Все эти диалекты (а иногда и распространенные на Украине и в Южной
России диалекты СВД типа) объединяют общие черты, которые можно назвать
панукраинскими (Tenser 2006): заимствование украинских/русских префиксов,
переход k > t, g > d перед i, устранение противопоставлений по лицу в множест-
венном числе претерита (ame/tume/vone tjerde ‛мы, вы, они делали’, Tenser 2006).
Говоря о лингвистических явлениях, членящих ареал Ц.я. на более крупные
зоны, следует указать на изоглоссы, хотя и не образующие единый пучок, но де-
лящие языковой ландшафт Ц.я. на с е в е р н у ю и ю ж н у ю з о н ы:
— на севере (СД, СВД, СЦД) личное местоимение 3-го лица выступает с
j-протезой: jov, joj, jon(e) < ov, oj, on;
— на севере (СД, СВД, СЦД, часть ЮЦД) исчезли старые причастные формы
3-го лица единственного числа претерита у непереходных глаголов: в этих диа-
лектах имеется geja (вариант — gelja, gija) ‛он ушел, она ушла’ вместо gelo ‛он
ушел’, geli ‛она ушла’.
— на севере форма глагола-связки в будущем времени и субъюнктиве образу-
ется от корня av- (СД, СВД, СЦД, ВД; в остальных диалектах от корня -ov).
Приведенные изоглоссы являются явными северными инновациями и могли,
по всей вероятности, распространяться диффузным образом (наиболее подробно
проблематика диффузного распространения признаков в ареале Ц.я. разработана
Я. Матрасом).
В некоторых случаях инновационной выступает южная зона:
— исчезновение старого суффикса компаратива -eder и выражение компарати-
ва с помощью заимствованных элементов (ВД, ЮБД1, ЮБД2);
— исчезновение конечного носового элемента в суффиксе отыменных и отгла-
гольных абстрактных имен: -iben/-ipen > -ibe/-ipe (ЮЦД, ВД, ЮБД1 (кроме не-
скольких говоров), ЮБД2).
Следует отметить, что почти во всех приведенных выше случаях речь идет ли-
бо об исчезновении каких-либо языковых элементов, либо о достаточно естест-
венных процессах (j-протеза).
Существуют изоглоссы, выделяющие среди Ц.я. своего рода ц е н т р а л ь -
н у ю з о н у:
— противопоставление окончаний 2-го лица единственного числа претерита
-al (СД (синти), СЦД, ЮЦД, ряд ВД (ловара)) — -an (остальные диалекты). Со-
отношение этих двух форм не полностью ясно, есть основания полагать, что -al
представляет собой архаизм. Возможно, в раннецыганском (общецыганском) бы-
ли представлены обе формы;
— в СЦД, ЮЦД и ВД (а также некоторых СВД) краткие глагольные формы
служат для выражения значения настоящего времени, а долгие — будущего;
— формы связочного глагола с h-, -h- вместо s-, -s- особенно широко распро-
странены в СД (синти), некоторых СЦД и некоторых ЮБД1.
Любопытно, что во всех этих случаях речь идет скорее о выборе варианта, не-
жели об инновациях и архаизмах в узком смысле слова.
Существуют и достаточно ясные случаи прямого междиалектного влияния,
например распространение палатализации в слове «маленький» в части СЦД и
части ЮБД1 и ЮБД2 под явным влашским влиянием (cikno < tikno).
Наконец, распространена ситуация, когда принадлежащие к разным группам
диалекты оказываются объединенными влиянием одного и того же контактного
языка. Так, в ловарских диалектах (ВД) под влиянием венгерского и словацкого
языков произошла перетяжка ударения, сблизившая их с ЮЦД; в диалектах Ук-
раины и Южной России произошло заимствование русских/украинских префик-
сов, очень похожее на то, которое имеется в севернорусском диалекте (СВД); в
ВД, ЮБД 1 и ЮБД2 под влиянием балканских языков (возможно, разных?) про-
изошло формирование будущего времени балканского типа.
В целом, бросив взгляд на диалектный ландшафт Ц.я., можно выделить там
отдельные группы тесно взаимосвязанных диалектов, относительно недавно раз-
вившихся из одного диалектного источника (СВД, ЮБД2, ВД), диалектные зоны
(конгломерации, по выражению Н. Борецки), объединяющие достаточно близкие
диалекты (СЦД, ЮЦД, ЮБД1 и, в меньшей степени, СД), и относительно позд-
нюю диффузию диалектных признаков, для которой иногда возможно более или
менее достоверно установить источник и направление междиалектной интерфе-
ренции. Большое влияние на формирование диалектного ландшафта Ц.я. оказали
языки окружающего населения.
Абраменко О.А. Очерки языка и культуры графії та джерелознавства ім. М.С. Грушевсь-
цыган Северо-Запада России: русска и лот- кого НАН України. Київ, 2008, т. 15.
фитка Рома. СПб., 2006. Шаповал В.В. Самоучитель цыганского язы-
Баранников А.П. Об изучении цыган СССР. ка: Русска рома: севернорусский диалект. М.,
Л., 1929. 2007.
Баранников А.П., Сергиевский М.В. Цыган- Шаповал В.В. Краткое руководство по цы-
ско-русский словарь. М., 1938. ганскому языку: кэлдэрарский диалект. СПб.,
Вентцель Т.В. Цыганский язык: северно- 2008.
русский диалект. М., 1964. Ackerley F.G. The Romani Speech of Catalo-
Вентцель Т.В. Цыганский язык // Языки на- nia // Journal of the Gypsy Lore Society. New
родов СССР. М., 1966, т. 1. Series, 1914, vol. 8.
Вентцель Т.В., Черенков Л.Н. Диалекты Ackerley F.G. Basque Romani // Journal of the
цыганского языка // Языки Азии и Африки. Gypsy Lore Society. 3rd Series, 1929, vol. 8.
М., 1976, т. 1. Adiego I.-X. Recent Fieldwork on Spanish
Деметер Р.С., Деметер П.С. Образцы фольк- Romani: Lexical Findings. Granada, 2005. (The
лора цыган-кэлдэрарей. М., 1981. Gypsy Lore Society Annual Meeting and Con-
Деметер Р.С., Деметер П.С. Цыганско-рус- ference on Gypsy Studies).
ский и русско-цыганский словарь (кэлдэрарский Ariste P. Laiuse mustlased // Acta et Commenta-
диалект) / Под ред. Л.Н. Черенкова. М., 1990. tiones Universitatis Dorpatensis. Dorpat, 1940, Bl. 1.
Добровольский В.Н. Киселевские цыгане. Ascoli G.J. Zigeunerisches. Halle, 1865.
СПб., 1908. Baghbidi H.R. The Zargari Language: An
Елоева Ф.А., Русаков А.Ю. Проблемы язы- Endangered Romani Language in Iran // Romani
ковой интерференции (Цыганские диалекты Studies, 2003, vol. 13.
Европы). Л., 1990. Bakker P. Basque Romani — a Preliminary
Истомин П. (Патканов). Цыганскiй языкъ: Grammatical Sketch of a Mixed Language // In the
Грамматика и руководство къ практическому Margin of Romani: Gypsy Languages in Contact /
изученiю разговорной рѣчи современныхъ P. Bakker, M. Cortiade (eds.). Amsterdam, 1991.
русскихъ цыганъ. М., 1900. Bakker P. Notes on the Genesis of Caló and
Сергиевский М.В. Цыганский язык. М., 1931. Other Iberian Para-Romani Varieties // Romani
Торопов В.Г. Крымский диалект цыганско- in Contact / Ya. Matras (ed.). Amsterdam, 1995.
го языка. Иваново, 1994. Bakker P. Athematic Morphology in Romani:
Торопов В.Г. Словарь языка крымских цы- The Borrowing of a Borrowing pattern // The
ган. М., 2003. Typology and Dialectology of Romani /
Торопов В.Г. История и фольклор крым- Ya. Matras, P. Bakker, H. Kyuchukov (eds.).
ских цыган. М., 2004. Amsterdam, 1997.
Цветков Г.Н. Романэ ворби: Цыганско- Bakker P. The Northern Branch of Romani:
русский и русско-цыганский словарь (ловарь- Mixed and Non-mixed Varieties // Die Sprache
ский диалект). М., 2001. der Roma. Perspektiven der Romani-Forschung
Чаранкоў Л.М. Цыганскi дыялект у бела- in Österreich im interdisziplinären und internati-
рускiм моўным асяроддзi // Беларуская лiнг- onalen kontext / D.W. Halwachs, F. Menz (eds.).
вicтыка, 1974, вып. 6. Klagenfurt, 1999.
Черенков Л.Н. Цыганская диалектология в Bakker P., Cortiade M. (eds.). In the Margin
Украине. История и современное состояние // of Romani: Gypsy Languages in Contact. Am-
Наукові записки Інституту української архео- sterdam, 1991.
Bakker P., Matras Ya. Bibliography of Mod- Acta Linguistica Hungarica, 1999, vol. 46,
ern Romani Linguistics. Amsterdam, 2003. № 3–4.
Bakker P., Mous M. (eds.). Mixed Languages: Boretzky N. Die Verwandtschaftsbeziehungen
15 Case Studies in Language Intertwining. Am- zwischen den Südbalkanischen Romani-Dialekten:
sterdam, 1994. mit einem Kartenanhang. Frankfurt am Main, 1999.
Barannikov A.P. The Ukrainian and South Boretzky N. The Definite Article in Romani
Russian Gypsy Dialects. Leningrad, 1934. Dialects // Grammatical Relations in Romani:
Bari K. Gypsy Folklore: Romania-Hungary. The Noun Phrase. V. Elšik, Ya. Matras (eds.).
S.l., 1999. Amsterdam; Philadelphia, 2000.
Boretzky N. Zur Sprache der Gurbet von Priš- Boretzky N. South Balkan II as a Romani Dia-
tina (Jugoslawien) // Gießener Hefte für Tsigano- lect Branch: Bugurdži, Drindari, and Kalajdži //
logie, 1986, Bd. 3. Romani Studies. 5th Series, 2000, vol. 10.
Boretzky N. Zum Interferenzverhalten des Boretzky N. Die Vlach-Dialekte des Romani.
Romani // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwis- Strukturen — Sprachgeschichte — Verwandtschafts-
senschaft und Kommunikationsforschung, 1989, verhältnisse – Dialektkarten. Wiesbaden, 2003.
Bd. 42, H. 3. Boretzky N., Cech P., Igla B. Die Südbalkani-
Boretzky N. Bugurdži: deskriptiver und historischen Dialekte (SBI) des Romani und ihre
scher Abriß eines Romani-Dialekts. Wiesbaden, innerer Gliederung: Analyse und Karten. Graz,
1993. 2008 (Grazer Linguistische Monographien, 26).
Boretzky N. Romani: Grammatik des Kalderaš- Boretzky N., Igla B. Morphologische Entleh-
Dialekts mit Texten und Glossar. Wiesbaden, 1994. nung in den Romani-Dialekten // Arbeitspapiere
Boretzky N. Interdialectal Interference in Ro- des Projektes „Prinzipien des Sprachwandels“.
mani // Romani in Contact / Ya. Matras (ed.). Essen, 1991, № 4.
Amsterdam; Philadelphia, 1995. Boretzky N., Igla B. Lautwandel und Natür-
Boretzky N. Arli: Materialen zu einem sudbal- lichkeit: Kontaktbedingter und endogener Wandel
kanischen Romani-Dialekt // Grazer Linguisti- im Romani // Arbeitspapiere des Projekts Prinzi-
sche Studien, 1996, Bd. 46. pien des Sprachwandels. Essen, 1993, № 15.
Boretzky N. Entlehnte Wortstellungsyntax im Boretzky N., Igla B. Romani Mixed Dialects //
Romani // Areale, Kontakte, Dialekte: Sprache Mixed Languages: 15 Case Studies in Language
und ihre Dynamik in mehrsprachigen Situatio- Intertwining / P. Bakker, M. Mous (eds.). Ams-
nen / N. Boretzky et al. (eds.). Bochum, 1996. terdam, 1994.
Boretzky N. Zur Entlehnung von Funktions- Boretzky N., Igla B. Wörterbuch Romani-
wörtern im Romani // Linguistique Balkanique, Deutsch-Englisch für den südosteuropäischen
1996, T. XXXVIII. Raum: mit einer Grammatik der Dialektvarian-
Boretzky N. Der Romani-Wortschatz in den ten. Wiesbaden, 1994.
Romani-Misch-Dialekten (Pararomani) // The Boretzky N., Igla B. Kommentierter Dialekt-
Romani Element in Non-standard Speech / atlas des Romani. Wiesbaden, 2004, T. 1, 2.
Ya. Matras (ed.). Wiesbaden, 1998. Borrow G. The Zincali. An Account of the
Boretzky N. Erli. Eine Bestandsaufnahme nach Gypsies of Spain. London, 1841.
den Texten von Gilliat-Smith // “The snake’s Bourgeois H. Esquisse dʼune grammaire du
ring”. Studii Romani, vol.V–VI / E. Marušiakova, romani finlandais. Torino, 1911.
V. Popov (eds.). Sofia, 1998a. Bubeník V. On Typological Changes and
Boretzky N. Die Gliederung der Zentralen Dia- Structural Borrowing in the History of European
lekte und die Beziehungen zwischen Südlichen Romani // Romani in Contact: the History and
Zentralen Dialekten (Romungro) und Südbalka- Sociology of a Language / Ya. Matras (ed.). Am-
nischen Romani-Dialekten // Die Sprache der sterdam, 1995.
Roma: Perspektiven der Romani-Forschung in Bubeník V. Object Doubling in Romani and
Österreich im interdisziplinären und internationa- the Balkan Languages // The Typology and Dia-
len Kontext / D. Halwachs and F. Menz (eds.). lectology of Romani / Ya. Matras, P. Bakker,
Klagenfurt, 1999. H. Kyuchukov (eds.). Amsterdam, 1997.
Boretzky N. Grammatical Interference in Ro- Bubeník V. Was Proto-Romani an Ergative
mani: Loan Formations for Foreign Categories // Language? // Grammatical Relations in Romani:
The Noun Phrase / V. Elšik, Ya. Matras (eds.). matical Relations in Romani: The Noun Phrase /
Amsterdam, 2000. V. Elšik, Ya. Matras (eds.). Amsterdam; Phila-
Bubeník V., Hübschmannová M. Deriving In- delphia, 2000.
choatives and Mediopassives in Slovak and Hun- Elšík V. Word-form Borrowing in Indefinites:
garian Romani // Grazer linguistische Studien, Romani Evidence // Sprachtypologie und Uni-
1998, Bd. 50. versalienforschung, 2001, Bd. 54.
Calvet G. Lexique tsigane: Dialecte des Elšík V., Matras Ya. (eds.). Grammatical Rela-
Erlides de Sofia. Paris, 1982. tions in Romani: The Noun Phrase. Amsterdam;
Cech P., Heinschink M. Basisgrammatik. Philadelphia, 2000.
Wien, 1999. Elšík V., Hübschmannová M., Šebková H. The
Cech P., Heinschink M. Sepečides-Romani: Southern Central (ahi-imperfect) Romani Dia-
Grammatik, Texte und Glossar eines türkischen lects of Slovakia and Northern Hungary // Die
Romani-Dialekts. Wiesbaden, 1999. Sprache der Roma: Perspektiven der Romani-
Cech P., Heinschink M. A Dialect with Seven Forschung in Österreich im interdisziplinären
Names // Romani Studies. 5th Series, 2002, und internationalen Kontext / D. Halwachs,
vol. 11. F. Menz (eds.). Klagenfurt, 1999.
Cech P., Heinschink M. Wörterbuch der Ro- Erdös K. A Classification of Gypsies in Hun-
mani-Variante der österreichischen Lovara. gary // Acta Ethnographica, 1958, vol. VI.
Lovari — Deutsch — Englisch. Wien, 2002. Escudero J.-P., Adiego I.-X. Vocabulari del
Coelho F.A. Os Ciganos de Portugal. Lisboa, Kalò // I Tchatchipen, 2001, № 33.
1892. Etzler A. Zigenarna och deras avkomlingar i
Cohn W. Marko and Moso: A Gypsy Tale Sverige. Uppsala, 1994.
from Canada told by Biga // Journal of the Gypsy Ficowski J. Pieśni Papuszy. Wrocław, 1956.
Lore Society. 4th Series, 1972, vol. 51. Finck F.N. Lehrbuch des Dialekts der deut-
Constantinescu B. Probe de limba şi literatura schen Zigeuner. Marburg, 1903.
Ţiganilor din România. Bucureşti, 1878. Formoso B., Calvet G. Lexique tsigane: Dialecte
Cortiade M. Romani versus Para-Romani // In Sinto piémontais. Paris, 1987.
the Margin of Romani: Gypsy Languages in Franzese S. Il dialetto dei Sinti Piemontesi:
Contact / P. Bakker, M. Cortiade (eds.). Amster- Note grammaticali. Glossario. Turin, 1985.
dam, 1991. Franzese S. Il dialetto dei Rom Xoraxané:
Courthiade M. The Dialect Structure of the Note grammaticali. Glossario. Turin, 1986.
Romani Language // Interface, 1998, № 31. Friedman V. Balkan Romani Modality and
Courthiade M. Fjalor rromisht-shqip (meçkarisht, Other Balkan Languages // Folia Slavica, 1985,
kabuxhisht, rumanisht e shkodranisht). Tirana, vol. 7, № 3.
2004. Friedman V. Case in Romani: Old Grammar in
Crevels M., Bakker P. External Possession in New Affixes // Journal of the Gypsy Lore Soci-
Romani // Grammatical Relations in Romani: ety. 5th series, 1991, vol. 1.
The Noun Phrase / V. Elšik, Ya. Matras (eds.). Friedman V. The Romani Language in the Re-
Amsterdam; Philadelphia, 2000. public of Macedonia: Status, Usage, and Socio-
Djonedi F. Romano-Glossar: Gesammelt von linguistic Perspectives // Acta Linguistica Hun-
Schir-ali Tehranizade // Grazer linguistische garica, 1999, vol. 46.
Studien, 1996, Bd. 46. Friedman V., Dankoff R. The Earliest Known
Efthimiu A. I Yifti (romides) tis eparchias Text in Balkan (Rumelian) Romani: a Passage
Konitsis ke i sinthimatiki ton glossa. (The Rom from Evliya Celebis Seyāhat-nāme // Journal of
of the Konitsa province and their secret code) // the Gypsy Lore Society. 5th series, 1991, vol. 1.
Ipeirotiki Estia, 1954, № 3. Gilliat-Smith B.J. Bulgarian Gypsy Folk-
Elšík V. Dialect Variation in Romani Personal Tales // Journal of the Gypsy Lore Society. New
Pronouns // Grammatical Relations in Romani: Series, 1910–1914, vol. 3–7; 3rd series, 1945,
The Noun Phrase / V. Elšik, Ya. Matras (eds.). vol. 24.
Amsterdam; Philadelphia, 2000. Gilliat-Smith B.J. A Report on the Gypsy tribes
Elšík V. Romani Nominal Paradigms: Their of North East Bulgaria // Journal of the Gypsy
Structure, Diversity, and Development // Gram- Lore Society. New series, 1915, vol. 9.
Gilliat-Smith B.J. The Dialect of the Moslem Igla B. Das Romani von Ajia Varvara: De-
Kalajdžis (Tinner) of the Tatar Pazardžik Dis- skriptive und historish-vergleichende Darstellung
trict // Journal of the Gypsy Lore Society. 3rd Se- einer Zigeunerdialekts. Wiesbaden, 1996.
ries, 1935, vol. 14. Igla B. The Romani Dialect of the Rhodopes //
Gjerde L. (with Kristiansen K.) “The Orange The Typology and Dialectology of Romani /
of Love” and Other Stories: The Rom-Gypsy Ya. Matras, P. Bakker, H. Kyuchukov (eds.).
Language in Norway. Oslo, 1994. Amsterdam, 1997.
Gjerdman O., Ljungberg E. The Language of Iversen R. Secret Languages in Norway.
the Swedish Coppersmith Gipsy Johan Dimitri Vol. 1: The Romany Language in Norway. Oslo,
Taikon: Grammar, Texts, Vocabulary and Eng- 1944.
lish Word-index. Uppsala, 1963. Jean D. Glossaire du Gadškeno manuš // Études
Glaeser U., Halwachs D., Heischink M. Vier tsiganes, 1970, № 26.
Vend-Romani Texte // Grazer linguistische Stu- Johansson R. Svensk Rommani. Uppsala, 1977.
dien, 1998, Bd. 51. Jusuf Š., Kepeski K. Romani gramatika. Skopje,
Görög V. (ed.) Berki János mesél cigány és 1980.
magyar nyelven. (Tales of János Berki Told in Kaufman T. Review of Weer Rajendra Rishi,
Gypsy and Hungarian). Budapest, 1985. Multilingual Romani Dictionary // International
Grierson G.A. Linguistic Survey of India. Journal of the Sociology of Language, 1979,
Vol. XI: Gipsy languages. Calcutta, 1922. vol. 19.
Halwachs D.W. Verschriftlichung des Roman. Kenrick D. The Romani Dialect of a Musician
Oberwart, 1996. from Razgrad // Балканско езикознание, 1967,
Halwachs D.W., Menz F. (eds.). Die Sprache т. 11.
der Roma: Perspektiven der Romani-Forschung Knobloch J. Volkskundliche Sinti-Texte // An-
in Österreich im interdisziplinären und internati- thropos, 1950, Bd. 45.
onalen Kontext. Klagenfurt, 1999. Kochanowski V. Gypsy Studies. New Delhi,
Halwachs D., Wogg M. unter Mitarbeit von 1963–1964, vol. 1–2.
Ambrosh G., Deman K., Glaeser U. Grammatik Koivisto V. Romano-Finitiko-Angliko Laavesko
des Burgenland-Romani (Roman). Oberwart, 2002. Liin. Helsinki, 1994.
Hancock I.F. Romani and Angloromani // Kopernicki I. Textes Tsiganes, contes et
Language in the British Isles / P. Trudgill (ed.). poésies avec traduction française. Krakow, 1930.
Cambridge, 1984. Koptjevskaja-Tamm M. Romani Genitives in
Hancock I.F. The Development of Romani Cross-linguistic Perspective // Grammatical Re-
Linguistics // Languages and Cultures: Studies in lations in Romani: The Noun Phrase / V. Elšik,
Honor of Edgar C. Polome / M.A. Jazayery, Ya. Matras (eds.). Amsterdam; Philadelphia, 2000.
W. Winter (eds.). Berlin, 1988. Kostov K. Zur Bedeutung des Zigeunerischen
Hancock I.F. The Social and Linguistic De- für die Erforschung grammatischer Interferenzer-
velopment of Scandoromani // Language Con- scheinungen // Балканско езикознание, 1973, т. 16.
tact: Theoretical and Empirical Studies / Krasnići A. Čergarendje jaga: Čergarske vatre.
E.H. Jahr (ed.). Berlin, 1992. Priština, 1981.
Hancock I.F. A Handbook of Vlax Romani. Krasnići A. Iripe ano džuvdipe: Povratak u
Columbus, 1995. život. Priština, 1986.
Holzinger D. Das Romanes: Grammatik und Leggio D.V. The Dialect of the Mitrovica
Diskursanalyse der Sprache der Sinte. Innsbruck, Roma // Romani Studies, 2011, vol. 21.
1993. Leigh K. Romani Elements in Present-day Caló //
Holzinger D. Romanes (Sinte). Munich, 1995. The Romani Element in Non-standard Speech /
Hübschmannová M., Šebková H., Žigová A. Ya. Matras (ed.). Wiesbaden, 1998.
Romsko český a česko romský kapesní slovník. Leland Ch.G. The English Gypsies and Their
Praha, 1991. Language. London, 1874.
Igla B. Dortika: A Greek Variety of a Romani Lípa J. Příručka Cikánštiny. Praha, 1963.
Mixed Dialect // In the Margin of Romani: Gypsy Mānušs L., Neilands J., Rudevičs K. Čigānu-
Languages in Contact / P. Bakker, M. Cortiade latviešu-angļu etimoloģiskā vārdnīca un latviešu-
(eds.). Amsterdam, 1991. čigānu vārdnīca. Rīgā, 1997.
Mann S.E. Albanian Romani // Journal of the F. de Haan, J. van der Auwera (eds.). Berlin,
Gypsy Lore Society. 3rd Series, 1933–1937, 2009.
vol. 12–16. Matras Ya., Gardner H., Jones Ch., Schul-
Mann S.E. Two Moravian Folk-Tales // Journal man V. Angloromani: A Different Kind of Lan-
of the Gypsy Lore Society. 3rd Series, 1947, guage? // Anthropological Linguistics, 2007,
vol. 26. vol. 49, № 2.
Matras Ya. Untersuchungen zu Grammatik Messing G.M. A Glossary of Greek Romany
und Diskurs des Romanes: Dialekt der Kelde- as Spoken in Agia Varvara (Athens). Ohio, 1988.
raša/Lovara. Wiesbaden, 1994. Mészáros G. Lovāri-Texte aus Ungarn // Acta
Matras Ya. (ed.). Romani in Contact: the His- Linguistica Hungarica, 1968, vol. 18.
tory and Sociology of a Language. Amsterdam, Mészáros G. The Cerhāri Gipsy Dialect // Acta
1995. Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae,
Matras Ya. Verb Evidentials and Their Dis- 1976, vol. 30.
course Function in Vlach Romani Narratives // Miklosich F. von. Über die Mundarten und die
Romani in Contact: the History and Sociology of Wanderungen der Zigeuner Europas. Wien,
a Language / Ya. Matras (ed.). Amsterdam, 1995. 1872–1880, Bd. I–XII.
Matras Ya. Prozedurale Fusion: Grammatische Müller F. Beiträge zur Kenntniss der Rom-
Interferenzschichten im Romanes // Sprachtypolo- Sprache. Wien, 1869.
gie und Universalienforschung, 1996, Bd. 49, H. 1. Paspati A.G. Etudes sur les Tchinghianés ou
Matras Ya. Structural Balkanisms in Romani // Bohémians de l’Empire Ottoman. Constantinople,
Sprachlicher Standard und Substandard in Süd- 1870 [2-е изд. Osnabrück, 1973].
osteuropa und Osteuropa / N. Reiter (ed.). Wies- Pobożniak T. Grammar of the Lovari Dialect.
baden, 1997. Kraków, 1964.
Matras Ya. The Typology of Case Relations and Pott A.F. Die Zigeuner in Europa und Asien:
Case Layer Distribution in Romani // The typol- Ethnographisch-linguistische Untersuchung, vor-
ogy and Dialectology of Romani / Ya. Matras, nehmlich ihrer Herkunft und Sprache, nach ge-
P. Bakker, H. Kyuchukov (eds.). Amsterdam, druckten und ungedruckten Quellen. Bd.1–2,
1997. Halle, 1844–1845.
Matras Ya. Para-Romani Revisited // The Ro- Puchmayer A.J. Románi Čib, das ist: Gramma-
mani Element in Non-standard Speech / tik und Wörterbuch der Zigeuner Sprache. Prag,
Ya. Matras (ed.). Wiesbaden, 1998. 1821.
Matras Ya. (ed.). The Romani Element in Rozwadowski J. Wörterbuch des Zigeunerdi-
Non-standard Speech. Wiesbaden, 1998. alekts von Zakopane. Kraków, 1936.
Matras Ya. Utterance Modifiers and Univer- Sampson J. The Dialect of the Gypsies of
sals of Grammatical Borrowing // Linguistics, Wales, Being the Older Form of British Romani
1998, vol. 36, № 2. Preserved in the Speech of the Clan of Abram
Matras Ya. The Speech of the Polska Roma: Wood. 2nd ed. Oxford, 1926.
Some Highlighted Features and Their Implica- Sechidou I. Finikas Romika: A Greek Para-
tions for Romani Dialectology // Journal of the Romani Variety // Romani Studies, 2005, vol. 15.
Gypsy Lore Society. 5th Series, 1999, vol. 9. Smart B.C., Crofton H.T. The Dialect of the
Matras Ya. Romani: A Linguistic Introduction. English Gypsies. London, 1875.
Manchester, 2002. Soravia G. Glossario degli Zingari d’Abruz-
Matras Ya. Romacilikanes – the Romani Dia- zo // Lacio Drom, 1971, vol. 7, № 1.
lect of Parakalamos // Romani Studies. 5th Se- Soravia G. Note linguistiche su due testi di
ries, 2004, vol. 4. Rasim Sejdić // Lacio Drom, 1980, vol. 16, № 5.
Matras Ya. Romani in Britain: The Afterlife of Soravia G. Vocabolario Sinto delle Venezie //
a Language. Edinburgh, 2010. Lacio Drom, 1981, Special issue, vol. 17, № 4–5.
Matras Ya., Bakker P., Kyuchukov H. (eds.). Soravia G. Un racconto dei Rom xoraxane //
The Typology and Dialectology of Romani. Am- Lares, 1985, vol. 51, № 1.
sterdam, 1997. Soravia G., Fochi C. Vocabolario sinottico
Matras Ya., Elšík V. Modality in Romani // delle lingue Zingare pallate in Italia. Roma,
Modality in European languages / B. Hansen, 1995.
Я. Матрас. Домари язык 775
Soulis Ch. Ta Rom'ka tis Ipeirou (The Rom’ka Uhlik R. Serbo-Bosnian Gypsy Folk-tales //
of Epirus) // Ipeirotika Chronika, 1929. Journal of the Gypsy Lore Society. 3rd Series,
Soulis G.C. The Gypsies in the Byzantine Em- 1939–1941, vol. 18–20; 1944, 1946–1949,
pire and the Balkans in the Later Middle Ages // vol. 24–28; 1954, vol. 33.
Dumbarton Oak Papers, 1961, vol. 15. Uhlik R. Bosnian Romani // Journal of the
Sowa R. von. Die Mundart der slovakischen Gypsy Lore Society. 3rd Series, 1941–1942,
Zigeuner. Göttingen, 1887. vol. 20–22.
Sowa R. von. Die Mährische Mundart der Valet J. Grammar of Manush as it is Spoken in
Romschprache // Jahresbericht des ersten the Auvergne // In the Margin of Romani: Gypsy
deutschen k.k. Gymnasiums in Brünn für das Languages in Contact / P. Bakker, M. Cortiade
Schuljahr 1892/1893. (eds.). Amsterdam, 1991.
Sowa R. von. Neue Materialien für den Dialekt Valtonen P. Suomen mustalaiskielen ety-
der Zigeuner Deutschlands // Zeitschrift der mologinen sanakirja. Helsinki, 1972.
Deutsches Morgenländischen Gesellschaft, 1893, Vekerdi J. The Gurvari Gypsy Dialect in Hun-
Bd. 47. gary // Acta Orientalia Academiae Scientiarum
Sowa R. von. Wörterbuch der deutschen Zi- Hungaricae, 1971, vol. 24.
geuner // Abhandlungen für die Kunde des Mor- Vekerdi J. The Vend Gypsy Dialect in Hun-
genlandes, 1898, Bd. 11, № 1. gary // Acta Linguistica Academiae Scientiarum
Štrukelj P. Rom na Slovenskem. Ljubljana, Hungaricae, 1984, vol. 34.
1980. Vekerdi J. Cigány nyelvjárasi népmesék. I.
Tcherenkov L., Laederlich S. The Roma, Debrecén, 1985.
Otherwise Known as Gypsies, Gitanos, Gyphtoi, Vekerdi J. A Comparative Dictionary of
Tsiganes, Ţigani, Çingene, Zigeuner, Bohémiens,
Gypsy Dialects in Hungary. Budapest, 2000.
Travellers, Fahrende, etc. Basel, 2004, vol. 1–2.
Voort H. van der. The Romani Dialects of the
Tenser A. Lithuanian Romani. München, 2005.
Finnish Gypsies // In the Margin of Romani:
Tenser A. Romani dialects in Ukraine:
Gypsy Languages in Contact / P. Bakker,
Reconciling Linguistic and Ethnographic Data:
M. Cortiade (eds.). Amsterdam, 1991.
Paper Presented on the 7th International Confer-
Wentzel T.W. Die Zigeunersprache (Nordrus-
ence on Romani Linguistics. Prague, 2006.
sischer Dialekt). Leipzig, 1980.
Thesleff A. Wörterbuch des Dialekts der finn-
ländischen Zigeuner. Helsingfors, 1901. Windfuhr G. European Gypsy in Iran: A First
Toropov V. Crimean Roma: Language and Report // Anthropological Linguistics, 1970, vol. 12.
Folklore. Ivanovo, 2010. Электронные ресурсы
Triantaphyllides M. Dortisch und griechische
Krämersprachen // Zeitschrift für vergleichende Romani Project RMS Database:
Sprachforschung, 1924, Bd. 52. http://romani.humanities.manchester.ac.uk/rms/
Turner R.L. The Position of Romani in Indo- Rombase. Didactically edited information on
Aryan // Journal of the Gypsy Lore Society. 3rd Roma: http://romani.uni-graz.at/rombase/
Series, 1926, vol. 5. Romlex: http://romani.uni-graz.at/romlex/
Я. Матрас
ДОМАРИ ЯЗЫК

Язык домари (также дом или доми) (Д.я.) является языком народности дом —
этнического меньшинства, проживающего на территории Палестины, Израиля и
Иордании (о других группах носителей Д.я. см. 1.1.3., 1.2.1., 1.3.1.). Своим про-
исхождением эта группа, по всей видимости, обязана выходцам из индийской
кочевой касты, специализировавшейся на работе по металлу и развлечениях.

«Дом» в названии народности родственно «ром» (řom — цыгане Европы), а так-
же «лом» (lom, Кавказ и восточная Анатолия), причем и те и другие представля-
ют собой индийские диаспоры, живущие за пределами Индийского субконтинен-
та и традиционно занимающиеся теми же ремеслами. Кроме того, это название
родственно «дум» (ḍum) из долины Хунза и собственно «дом» (ḍom) из Индии,
представители которых также являются странствующими торговцами из низших
каст. Среди палестинских домов бытует мнение, что они прибыли в эту страну в
качестве маркитантов войска Салах ад-Дина аль-Айюби (Саладина) в XII в. Ис-
торических подтверждений этого факта на сегодняшний момент не существует.
Тем не менее тюркские (в том числе азербайджанские), а особенно курдские эле-
менты в Д.я. свидетельствуют о миграции через области, населенные курдами,
возможно, в связи с нашествием сельджуков.
Первые свидетельства о домах и их языке в Палестине датируются началом
XIX в. Как минимум в начале XX в., а скорее всего, и гораздо раньше, эта народ-
ность распалась на две ветви, которые находились в тесном контакте между со-
бой до войны 1948 г. и разделения Израиля, сектора Газа и Западного берега
р. Иордан (отошедших соответственно Египту и Иордании). Представители пер-
вой ветви обитали по большей части в Яффе (сейчас часть Тель-Авива) на берегу
Средиземного моря, однако путешествовали по всему побережью и доходили до
области Нижняя Галилея на севере страны. Они занимались в основном тем, что
бродили с медведями и обезьянами по селениям и развлекали публику танцами и
музыкой. В 1948 г., когда Яффа была захвачена израильскими войсками, они бы-
ли вынуждены бежать и осели в лагерях беженцев в северной Газе. Их число не-
известно.
Представители второй ветви жили в Иерусалиме, передвигаясь по всему За-
падному берегу между Наблусом на севере и Хевроном на юге. Основным ре-
меслом, которым занимались мужчины, была работа по металлу, женщины же
зарабатывали на жизнь торговлей и попрошайничеством. Несмотря на то что
среди представителей этой ветви также встречались танцоры и музыканты, сей-
час члены этой группы стараются дистанцироваться как от подобных занятий,
так и от домов из Газы, с которыми эти занятия ассоциируются. В начале 40-х гг.
XX в. домы оставили обработку металла и кочевой образ жизни и стали работать
в британской администрации, в департаменте окружающей среды и здравоохра-
нения, в качестве сборщиков мусора, чистильщиков канализации и уборщиков
общественных туалетов, а семьи их перебрались в постоянные жилища в Старом
городе в Иерусалиме, где они живут и по сей день. Они продолжали работать на
этом поприще и во время иорданского правления в 1948–1967 гг., и во время из-
раильского правления после 1967 г. В начале 70-х гг., после внедрения в Израиле
системы социального страхования и пенсий, первые представители этой группы
смогли уйти на заслуженный отдых. Молодое поколение, как женщины, так и
мужчины, в настоящее время трудятся в разнообразных сферах деятельности, по
большей части в качестве наемных рабочих. Во время войны 1967 г. часть сооб-
щества бежала в Амман (Иордания). Другие в течение последних двадцати лет
переехали из перенаселенного Старого города в различные селения на Западном
берегу. Это затрудняет определение точного числа членов сообщества, однако с
уверенностью можно сказать, что оно не превышает 1500 чел. и, по всей вероят-
ности, ближе к 700–800 чел.
По вероисповеданию домы — мусульмане суннитского толка, как и их палес-
тинские соседи, с которыми у них много общих традиций и обычаев. Традицион-
ную одежду и татуировки можно встретить в настоящее время разве что у пре-
старелых женщин. Также практически не сохранилось ни оригинальных сказаний
или песен, ни ритуалов бракосочетания, ни каких-либо других обычаев, харак-
терных для домов, за исключением, может быть, попрошайничества, которое до
сих пор является обычным способом заработка, распространенным среди жен-
щин среднего возраста иерусалимской общины (а также среди более молодых
женщин из Газы и поселений Западного берега). Многие семьи домов из Иеруса-
лима дают приют своим родственникам из Иордании, когда те посещают этот го-
род во время месяца Рамадан, чтобы заработать попрошайничеством у входа в
мечеть. Одним из наиболее известных ритуалов домов является паломничество в
Наби Муса (согласно мусульманским преданиям, место захоронения пророка
Моисея) в находящейся неподалеку Иудейской пустыне. Несмотря на то, что это
место привлекает всех мусульман Палестины, у домов имеется свой традицион-
ный праздник, отмечаемый в начале апреля. Есть свидетельства о том, что рань-
ше у домов, как и у кочевников-бедуинов, существовал обычай на свадьбу взи-
мать с жениха свадебную плату в пользу семьи невесты, причем в городских
семьях плата взималась в пользу жены и оставалась в ее распоряжении. Неясно,
насколько сохранятся эти ритуалы, если учесть возросшее количество смешан-
ных браков и практически полное отсутствие браков среди членов общины на
протяжении последних двух десятилетий.
1.1.1. Палестинские соседи домов (не знающие обычно об их самоназвании)
называют последних nawar. В европейской литературе при описании этой груп-
пы и ссылках на нее обычно употребляется термин «цыгане» (Gypsies, Zigeuner
и т. д.), используемый при описании европейских цыган. В израильской прессе
на иврите при упоминании домов употребляют термин tso’anim, представляю-
щий собой частичное отождествление Zigeuner/tsigeyner из немецкого/идиша и
названия tso’an (область в Египте, классический иврит) — предполагаемая стра-
на происхождения, ср. Gypsy < Egyptian. В других ближневосточных странах эта
группа называется qurbāti (Сирия) или karači (Турция, Ирак). В Египте и Судане
при упоминании различных групп странствующих торговцев, среди которых мо-
гут быть и домы, используют термины ġajar, ḥalabi и bahlawān.
1.1.2. Д.я. является индоарийским языком, принадлежащим, по всей видимо-
сти, к центральной группе, т. е. близко родственный хинди, панджаби и гуджара-
ти. Определение точного места Д.я. в классификации индоарийских языков за-
труднено, поскольку его носители слишком давно покинули первоначальную
территорию проживания, а также потому, что невозможно с точностью устано-
вить время ухода предков домов с этой территории и даже сравнительную хро-
нологию некоторых изоглосс, отличающих Д.я. от других индоарийских языков.
Наиболее характерными изоглоссами, связывающими Д.я. с центрально-
индийскими языками, в частности с хинди, являются: др.-индоар. r̥ > u, i, как в
скр. mr̥ ṣṭaḥ > дом. (na)mišta ‛больной’, скр. śr̥ n > дом. sin ‛слышать’; др.-индоар.
kṣ > k, как в скр. akṣi > дом. iki ‛глаз’; др.-индоар. sm > m, как в скр. asmnan,
tusme > дом. eme ‛мы’, itme ‛вы’; др.-индоар. y > dž, как в скр. yuvatiḥ > дом. džu-
wir ‛женщина’.
Как и цыганский язык, Д.я. также сохранил некоторые архаичные черты, не
встречающиеся в языках центральной Индии, в частности такие сочетания со-
гласных, как st в xast ‛рука’ (скр. hasta), št в (na)mišta ‛больной’ (скр. mr̥ ṣṭaḥ) и dr
в drak ‛виноград’ (скр. drākṣa), а также дентальные согласные в этимологически
интервокальной позиции, например gara ‛ушедший’ (скр. gataḥ). Эти архаичные
черты объединяют Д.я. с некоторыми северо-западными индоарийскими языка-
ми. То же касается и некоторых новых явлений в Д.я., таких как озвончение ден-
тальных после n (скр. danta, дом. dand ‛зуб’; скр. pancan, дом. pʌndžes ‛пять’) и
восстановление спряжения в прошедшем времени с использованием энклитиче-
ских личных суффиксов (kard-om ‛я сделал’, kard-os-is ‛он сделал’), что также
характерно и для цыганского языка.
Таким образом, можно предположить, что Д.я. возник как отдельный идиом в
центральной области, а затем на промежуточной стадии своего развития пере-
местился на северо-запад, сохранив архаичные черты и впитав некоторые северо-
западные новообразования, — это чрезвычайно похоже на историю цыганского
языка. В обоих этих языках сохранилась большая часть среднеиндоарийских
маркеров личного согласования в настоящем времени и, как и в некоторых севе-
ро-западных языках, консонантная форма падежного окончания уровня I -s (м. р.)
и -n (мн. ч.). И Д.я., и цыганский язык развили инновативную агглютинацию па-
дежных окончаний уровня II (дом. mansaska ‛для человека’, цыг. manušes-ke),
превратившихся в других индоарийских языках в клитики, и глагольные маркеры
временно́й удаленности (дом. a, цыг. as). Тем не менее эти два языка разделяют
несколько существенных изоглосс, старейшей из которых является слияние в Д.я.
древнеиндоарийских s, ś и ṣ в согласный s (кроме сочетания št), в то время как в
цыганском сохраняется оппозиция s и š. С другой стороны, древнеиндоарийское
v сохранилось в Д.я. в виде w, а в цыганском слилось с b (скр. varṣa, дом. wars,
цыг. berš). Также в цыганском языке можно встретить некоторые фонологиче-
ские инновации, которых нет в Д.я. Итак, можно сказать, что Д.я. является арха-
ичным центрально-индоарийским языком, в котором можно найти общие черты с
северными индоарийскими языками; таким образом, Д.я близок к цыганскому
языку.
1.1.3. Д.я. представляет собой дисперсный язык, не обладающий компактным
ареалом распространения: его используют языковые сообщества, распространен-
ные по всему Ближнему Востоку, традиционно ведущие кочевой образ жизни и
социально отделенные от окружающего населения. Разрозненные свидетельства
позволяют фиксировать распространение Д.я. от Азербайджана на севере до се-
верного Судана на юге. Данное описание базируется на языковом варианте, рас-
пространенном в Иерусалиме, он представляется более или менее идентичным
формам Д.я., на которых говорят в Яффе/Газе и Аммане. К моменту написания
статьи точные данные о количестве полноценных носителей Д.я. в Иерусалиме
отсутствовали. Можно констатировать, тем не менее, что существует тенденция,
согласно которой владение языком ограничено поколением, родившимся до на-
чала 1950-х гг., тем самым количество носителей Д.я. составляет не более 10% от
общего числа членов общины, т. е. 50–70 чел. Для других групп точные данные
отсутствуют, но возрастное распределение носителей, по всей видимости, долж-

но быть сходным по крайней мере для домов Газы и Аммана. Таким образом,
Д.я. является исчезающим языком, находящимся на грани языкового сдвига. Об-
щины домов существуют также в Сирии, Ливане и Ираке. Из описания сооб-
ществ домов, проживающих в поселениях долины Бекаа и в Дамаске, следует,
что и там на языке говорят только представители старшего поколения. Сведения
о домах района Ирако-Иорданской границы, относящиеся к 2002 г., указывают на
то, что там существуют полукочевые сообщества, в которых Д.я. сохраняется
даже у молодого поколения. Все носители Д.я. свободно говорят на арабском,
который они используют как в контактах с окружающим населением, так и во
внутрисемейном общении. В целом языковое сообщество находится в процессе
перехода на арабский язык.
1.2.1. Документация Д.я. (за исключением его иерусалимского варианта)
фрагментарна и ограничивается списками слов, большая часть которых была со-
брана в начале ХХ в. Хотя по этим источникам и можно установить некоторые
различия фонологического и лексического характера, неформальный характер
имеющихся записей (в частности, непоследовательность использовавшихся гра-
фических конвенций) не позволяет нам выявить более или менее полную картину
диалектных различий. Заметной изоглоссой, отделяющей северные диалекты Си-
рии и Ливана от диалектов Палестины и Иордании, как будто бы является упо-
требление на севере указательного местоимения 3-го лица единственного числа в
форме uhu, в то время как на юге оно встречается в форме pandži, очевидным об-
разом, происходящей от гонорифической формы 3-го лица рефлексивного место-
имения *pan (зафиксированного в качестве рефлексива в азербайджанском Д.я.).
В Судане Д.я. засвидетельствован только списком слов, использующихся, судя
по всему, как внутригрупповой тайный язык на арабской основе этнической
группой, известной как бахлаван (Bahlawān).
Любопытно, что численно крайне незначительное сообщество носителей иеру-
салимского Д.я. демонстрирует следы наличия двух различных языковых вари-
антов. Носители языка, хотя и осознают эти отличия, оказываются неспособны
объяснить их происхождение ни каким-либо слиянием разных групп населения в
прошлом, ни современными социальными различиями. Отмечается лишь доста-
точно зыбкая и неопределенная корреляция с возрастом. Упомянутые перемен-
ные представляют собой определенный набор морфологических явлений, для ко-
торых имеется достаточно последовательное противопоставление «консерватив-
ных» и «новых» вариантов. Признаки имеют тенденцию объединяться в
кластеры, так что конкретный носитель языка, как правило, достаточно последо-
вателен в выборе либо «консервативных», либо «новых» вариантов. Эти вариан-
ты включают, к примеру, «консервативное» сохранение аффикса 3-го лица мно-
жественного числа -ndi в противовес «новому» использованию упростившегося
-di, сохранение показателя датива -ta в противовес использованию -ka (возник-
шего в результате контаминации -ta и показателей бенефактива -ke и аблати-
ва/генитива -ki), сохранение социативного показателя -san в противовес его за-
мене арабским предлогом maʕ ‛с’, в фонологии мы имеем сохранение аффрикаты
/č/, противопоставленное ее замене на /š/. Хотя мы наблюдаем здесь явно выра-
женное противопоставление поколений, проявляющееся в том, что сравнительно

«молодые» носители демонстрируют тенденцию к употреблению «нового» набо-
ра вариантов, подобный тип вариантности был замечен еще Р. Макалистером
(1914) и, таким образом, не является результатом последней инновации, порож-
денной современным поколением носителей Д.я.
1.3.1. Д.я. в настоящее время используется только старшим поколением во
внутрисемейном общении и контактах с соседями, принадлежащими к тому же
сообществу. Общение с носителями Д.я. из других общин в основном ограничи-
вается случаями, когда родственники из Аммана приезжают на короткое время в
Иерусалим. Использование или попытки использования Д.я. в каких-либо иных
формах коммуникации, административной деятельности, средствах массовой
информации, а также в письменной форме неизвестны. Язык не получил никако-
го официального признания. Постепенно он уступает место арабскому, который
является основным внутрисемейным языком общения между поколениями, язы-
ком коммуникации (как с соседями, так и вне общины) и языком других сфер
общественной жизни, таких как работа, средства массовой информации, религия
и школа. Некоторые, в основном молодые члены иерусалимского сообщества
свободно говорят также и на иврите, работая в Западном Иерусалиме в индуст-
рии, строительстве или сфере обслуживания. Д.я. с точки зрения сохранности яв-
ляется неблагополучным, и его палестинский вариант, несомненно, может быть
охарактеризован как почти вымерший.
Помимо «пара-Домари», или восходящей к Д.я. лексики, использующейся су-
данской группой бахлаван для внутригруппового общения (см. 1.2.1.), Д.я. оказал
влияние также на лексику других тайных или внутригрупповых языков Ближнего
Востока. Лексику Д.я. можно обнаружить в различных жаргонах такого рода,
включая кавли (Kawli) и люли (Luli) в Иране. В самой Палестине традиционно
кочевые группы, занимающиеся обработкой металла и называемые «курдами»
(Kurds), используют внутригрупповой словарь, восходящий частично к курдско-
му, а частично к Д.я. Представители двух этнических групп вступают в межгруп-
повые браки, и многие домы старшего поколения в определенной степени вла-
деют этим жаргоном, который они называют «курдским языком».
1.3.2. Какая-либо стандартная норма в Д.я. отсутствует.
1.3.3. Учебно-педагогический статус отсутствует.
1.4.0. Письменная традиция отсутствует.
1.5.0. В отсутствие письменных свидетельств периодизация истории Д.я. опи-
рается на интерпретацию процессов внутриязыкового развития с учетом данных
родственных языков и языков, контактировавших с Д.я. Как отмечалось выше,
может быть принято, что Д.я. возник как индоарийский язык центрального ареа-
ла. Его архаические черты позволяют предположить миграцию в северо-запад-
ный регион Индийского субконтинента в какой-то отрезок времени, относящийся
к началу периода перехода от среднеиндоарийского к новоиндоарийскому в эпо-
ху Раннего Средневековья. Инновации, разделяемые с северо-западными языка-
ми, могут указывать на то, что Д.я. оставался в этом регионе Индийского субкон-
тинента по крайней мере до Х в. Далее последовал период контактов с (южным)
курдским, отразившихся в лексике, а также, вероятно, в структуре некоторых
грамматических конструкций (таких, к примеру, как постпозитивный неопреде-

ленный артикль, клитизация личных показателей, конечный вокалический пока-
затель отдаленного прошедшего). В течение этого же периода (который может
быть обозначен как «сельджукский») в Д.я. проникла и тюркская лексика. Ранние
контакты с арабским, по всей видимости, имели место (с диалектами бедуинов и
сельского населения) либо на территории Палестины, либо вне этой территории.
Так, слово, обозначающее кофе, произносится в Д.я. как qahwa, ср. ʔahwe в иеру-
салимском арабском. Палестинский Д.я., зафиксированный У. Зеетценом в нача-
ле XIX в., при том что он в большей части лексики и грамматики и идентичен со-
временному иерусалимскому Д.я., демонстрирует многочисленные (оттоманские)
турецкие заимствования, как будто бы исчезнувшие в настоящее время из актив-
ного словарного запаса. Таким образом, записи У. Зеетцена должны отражать пе-
риод активного билингвизма не только с арабским, но и с официальным админи-
стративным языком того времени — турецким.
1.6.0. О внутриструктурных явлениях, обусловленных внешнеязыковыми кон-
тактами, см. 1.5.0.
Гласные
Ряд
Подъем
i i: (ɨ) (ʉ) u u:
Верхний
(ɪ) (ʊ)
Закрытые e e: o o:
Средний
Открытые (ɛ) ʌ ɔ
(æ) (æ:)
Нижний
a a: (ɑ) (ɑ:)
П р и м е ч а н и е: В скобках даны варианты фонем.
Фонологическая система Д.я. содержит семь гласных фонем: /a/, /e/, /i/, /o/, /ʌ/,
/ɔ/, /u/; из них две — /ʌ/ и /ɔ/ являются маргинальными. Большая часть «основных
фонем», а именно /a/, /e/, /i/, /u/, демонстрируют определенную вариативность как
в плане своих индивидуальных реализаций, так и между различными фонемами.
Хорошую иллюстрацию фонемных противопоставлений гласных представляет
собой набор указательных местоимений: /a'ha/ ‛этот’ (м. р. ед. ч) — /u'hu/ ‛тот’
(м. р. ед. ч.) — /i'hi/ ‛эта’ (ж. р. ед. ч.) — /e'he/ ‛эти’. Контраст между открытым
гласным переднего ряда /a/ и задними гласными /ʌ/, /ɔ/ в сходных фонетических
позициях является сравнительно редким и ограничивается несколькими словами:
/ba'y-om/ ‛моя жена’, /bɔ'y-om/ ‛мой отец’; /pan'dži/ ‛он’, ‛она’, /'pʌndžes/ ‛пять’.
Краткие гласные в большей степени различаются по своему качеству, чем дол-
гие. Взаимозаменяемость достаточно обычна между гласными, характеризую-
щимися смежными артикуляционными позициями, наиболее часто взаимозаме-
няемыми парами являются [a]/[æ], [a]/[ɑ], [a]/[ʌ], [ʉ]/[ɨ], [ʊ]/[ɪ], [o]/[ʊ], [e]/[ɛ],
[ɛ]/[æ], [e:]/[i:], [o:]/[u:]. Нередко вариации представляют собой результат регрес-

сивной ассимиляции, вызванной различными грамматическими окончаниями:
[wʉ'da] ‛старик’, [wɨ'di:] ‛старуха’. Вариативность между гласными со смежными
артикуляционными позициями, частичная централизация гласных верхнего
подъема и продвижение вперед гласных заднего ряда представляют собой про-
цессы, характерные для палестинского и северного левантийского арабского, а
также для курдского, т. е. для языков, соседних с Д.я. в современный период его
истории. Из всего инвентаря гласных звуков Д.я. не разделяет с местным пале-
стинским арабским лишь две скорее низкочастотные фонемы /ʌ/ и /ɔ/. Протети-
ческие и эпентетические вокализации консонантных кластеров также можно рас-
сматривать как региональный феномен. Фарингализация дентальных согласных
вызывает обычно отодвижение назад гласного a, находящегося в позиции перед
этими согласными или после них.
Вокалическая долгота в целом имеет различительный характер для «основ-
ных» гласных фонем /a/, /e/, /i/, /o/, /u/, хотя продолжительность гласного в кон-
кретном слове может существенно варьировать. Долгота характеризуется то-
нальным удлинением гласного, лучше всего распознающимся в первом слоге
двух- и многосложных слов: [doo'mɛ] ‛домы’, [ʔuuˈjar] ‛город’ [ṭɑṭ] ‛солнце, жара’
и [ṭɑɑṭ] ‛оседлый араб, феллах’, последние два слова образуют редкую мини-
мальную пару, подтверждающую, тем не менее, различительную функцию оппо-
зиции по долготе. Долготы, однако, часто сокращаются, обычно в финальной по-
зиции, а также в предфинальных позициях в грамматических окончаниях, давая
[e:] > [e] и [i:] > [i]: [ah're:ni:] ‛мы есть’, наряду с [ah'reni]. Среди долгих гласных
только /a/ демонстрирует качественную вариативность, обусловленную, как в
арабском, последующим согласным: [baad] ‛дедушка’, [ṭɑɑṭ] ‛оседлый араб, фел-
лах’, [wææj] ‛ветер’.
Согласные
Задне-
По способу Губ- зубные палато- языч- Уву- Фарин- Глот-
образования ные зуб- фарингали- альвео- лярные гальные тальные
ные ные
зованные лярные
Гл. p ʈˁ k q
Взрывные
Зв. b d dˁ g ʔ
Шумные
Гл. (ʧ)
Аффрикаты
Зв. ʤ
Гл. f s sˁ ʃ x (χ) ħ h
Зв. (v) z zˁ ʒ ɣ ʕ
Носовые m n
Сонорные
Боковые l (ł)
Дрожащие и
r
Глайды ʋ j
Существует выраженная тенденция к конвергенции с арабским, проявляющая-

ся как в освоении арабских лексических заимствований без обязательной фоно-
логической адаптации, так и в использовании всего набора арабских фонем, про-
никающих в исконный (неарабский) лексический компонент.
Возможно, наиболее бросающейся в глаза чертой этой конвергенции является
фарингализация переднеязычных, которая имеет различительный характер для
арабского компонента лексикона, но в значительной степени вариативно пред-
ставлена и в индийском или доарабском компоненте. Мы имеем, таким образом
альтернации [do:m] ~ [ḍo:m] ‛дом’, [tat] ~ [ṭɑṭ] ‛жара’, [mʊ'tʊr] ~ [mʊ'ṭʊr] ‛моча’.
Конвенционализация фарингализации в неарабских элементах выражается в тен-
денции к прогрессивной ассимиляции в случаях, когда индийское по своему про-
исхождению окончание следует за арабской основой, как в [ṭɑw'le:ṭɑ] ‛на столе’,
араб. ṭawle и окончание датива -ta. Кроме того, имеется крайне немногочислен-
ная группа неарабских лексем, в которых фарингализованные фонемы реализу-
ются последовательно, как в [ḍɑnḍ] ‛зуб’, [mɑṭ] ‛личность’, [wɑṭ] ‛камень’.
Фарингальные [ħ] and [ʕ] как будто бы ограничены арабским компонентом
лексикона. Имеются согласные, появляющиеся по преимуществу, но не исклю-
чительно в арабских заимствованиях. Так, [ɣ] окказионально встречается в до-
арабских словах, таких как [je'ɣɛr] ‛лошадь’, [biɣ] ‛усы’, так же ведет себя и [q]
([qɑˈjɪʃ] ‛пища’, [qo:l'dom] ‛я открыл’), часто чередующееся с [k]: [ka'pi, qa'pi]
‛дверь’ (< тур. kapı), [kaʃṭo'ṭa, qaʃṭo'ṭa] ‛маленький’. [q] чередуется также с [χ]:
[qo:l'dom] ~ [χo:l'dom] ‛я открыл’, [qal] ~ [χal] ‛мол’ (дискурсивная частица, вво-
дящая цитаты в нарративах, из араб. qāl ‛он сказал’). Реализация в Д.я. [q] в араб-
ских заимствованиях, таких как ['qahwa] ‛кофе’, указывает на раннюю адаптацию
этих слов и на их восприятие в настоящее время как неотъемлемой части лекси-
ческой системы Д.я. Говоря по-арабски, домы последовательно используют ие-
русалимское произношение ['ʔahwɛ]. Этимологические арабские согласные [θ] и
[δ] не представлены в имеющемся материале, вместо них выступают их совре-
менные палестиноарабские соответствия [t] и [d], [z]. Согласным, типичным для
арабского лексического компонента, является [ʔ], хотя он также регулярно ис-
пользуется в доарабском компоненте, репрезентируя показатель глагольного от-
рицания в финальной позиции: [bi:'rɛʔ] ‛он(а) не боится’.
В соседних арабских диалектах не представлены звуки [p], [g] (они имеются в
египетском, но не в палестинском арабском), а также [ʧ] (наличествует в сель-
ских диалектах арабского в регионах к западу и северо-западу от Иерусалима,
где она является результатом палатализации [k]: čalb < kalb ‛собака’). Все эти
звуки ограничены доарабским компонетом: [pɨˈrɨn] ‛нос’, [gurˈgi:] ‛горло’,
[ʧanˈʧɪmma] ‛ближайший ко мне’ (čanč-i-m-ma ‛в моем соседстве’). Хотя проти-
вопоставление [p] ~ [b] остается различительным (см. [paˈjjo:m] ‛мой муж’,
[baˈjo:m] ‛моя жена’), имеются признаки его частичного ослабления. В начальной
позиции фонема /p/ часто подвержена лениции: [p̊ ʊˈtʉr] ‛сын’, [ˈp̊ anʤi] ‛он’,
‛она’. В интервокальной позиции [p] переходит во фрикативный: [kafiˈja] ‛дверь’
(акк.). Также, в отличие от арабского, в Д.я. зафиксирован (хотя и представлен-
ный в текстах маргинально) звонкий лабио-дентальный [v], вариативно чере-
дующийся с [w]: [rovˈrom] ‛рядом’, [rowˈrom] ‛я плакал’, [v] иногда окказиональ-
но заменяет араб. [w], как в [ʉvˈlɪdrom] ‛я родился’. Велярный звук [ł] также по-
является скорее маргинально в [ʃał] ‛родник’, [sał] ‛рис’; этот звук имеется в
курдском и в арабском в ‛ałłah, yałłah и в окружении фарингальных, как в xałłaṣ.
Примером звуковой конвергенции с арабским является статус альвео-
палатальных аффрикат [ʤ] и [ʧ]. Первая из них в принципе существует в пале-
стинском арабском, но упрощается в простой фрикативный [ʒ]. Отражение этого
явления мы находим и в Д.я., общий процесс устранения аффрикат становится
ясным при сравнении современного материала с записями Р. Макалистера. Неко-
торые слова сохраняют первоначальную аффрикату достаточно последовательно:
[laˈʤi] ‛стыд’, [ʤʉˈʤi] ‛египтянин’. Также аффрикаты в целом сохраняются по-
сле дентальных: [ˈpanʤi] ‛он’, ‛она’, [manˈʤa] ‛внутри’. В других позициях име-
ет место вариативность, а в преконсонантной позиции употребляется фрикатив-
ный: [ʤa, ʒa] ‛иди’, [xuˈʤoti, xuˈʒoti] ‛вчера’, [ʤɪb, ʒɪb] ‛язык’, но [ʒbo:m] ‛мой
язык’. Глухой коррелят, отсутствующий в арабском, подвержен аналогичному,
но более радикальному изменению. В речи большей части носителей (за исклю-
чением представителей старшего поколения) аффриката практически не упот-
ребляется в инициальной позиции — [ʃɪrˈdom] ‛я сказал’ < čirdom, [ʃo:ˈni:]
‛девушка’ < čōnī, а в интервокальной позиции употребляется вариативно —
[laˈʧi:] ~ [laˈʃi:] < lāči ‛девушка’.
Геминация достаточно распространена в арабском лексическом компоненте:
[ħɪˈbbo:mi] ‛я люблю’, из араб. -hibb). При этом геминация в основе слова прояв-
ляется спорадически и в исконных (доарабских) лексических единицах: [tɪˈlla]
‛большой’, [kaˈʒʒa] ‛мужчина (не-дом)’. Более распространена имеющая дис-
тинктивный характер геминация, представляющая собой результат консонантной
ассимиляции на границе грамматических морфем: [xɪznawɨˈde:ssan] < xiznawidēs-san
‛вы заставили их смеяться’, но [xɪznawɨˈde:san] < xiznawidē-san ‛они заставили их
смеяться’; [laˈharri] > lahar-r-i ‛он видит тебя’, но [lahari] < lahar-i ‛он видит’;
[kurˈjamma] < kuriya(n)-ma ‛в домах’, но [kurˈjama] < kuriya-ma ‛в доме’.
2.1.2. Место ударения в Д.я. определяется морфологической структурой сло-
воформы, в отличие от арабского, где его местоположение зависит от количества
гласного. Ударение падает на последний слог основы, если слово не имеет грам-
матических показателей (ūyár ‛город’), на грамматические показатели рода/числа
(šōn-á/šōn-é ‛мальчик/мальчики’), падежные показатели уровня I (см. 2.3.4.;
dōm/dōm-ás дом:НОМ/дом:АКК ‛представитель народности дом’), посессивные
личные показатели имени (b y-óm ‛мой отец’), личные показатели предлогов
(atnī-r ‛о тебе’), субъектные согласовательные показатели глагола (lahed-óm ‛я
видел’) и постпозитивный синтетический приглагольный маркер отрицания
(inmangam-éʔ ‛я не люблю’). Безударными являются падежные показатели уров-
ня II (ūyár-ma ‛в городе’), показатели времени (см. 2.3.5.; lahedóm-a ‛я видел
(давно)’) и энклитические объектные показатели (lahedó-ir ‛я видел тебя’). В от-
ношении ударения Д.я., невзирая на специфические формы энклитического объ-
екта, посессивных личных показателей и синтетического отрицания, разделяет
акцентуационные черты, встречающиеся в консервативных диалектах европей-
ского цыганского (см. статью «Цыганский язык» в наст. издании). Наиболее су-
щественное различие между двумя языками заключается в трактовке новых за-
имствований. В цыганском языке существительные, заимствованные из европей-
ских языков, обычно сохраняют свое неконечное ударение в номинативе. В Д.я.
арабские заимствования акцентно адаптируются и получают конечное ударение:

baladiyyá ‛муниципалитет’ < араб. baladíyya. Исключениями являются собствен-
ные имена, сохраняющие свое исходное ударение в номинативной форме (áhmad),
но подвергающиеся адаптации при словоизменении (акк. ahmadás).
2.1.3. Примеры позиционных чередований, носящих в основном факультатив-
ный характер, см. в 2.1.1.
2.1.4. Для Д.я. характерны слоговые структуры CV, CVC(CVC), CVCV,
CVCCV. Засвидетельствованные консонантные сочетания в начале слова вклю-
чают tk, tq, tm, tn, tl, th, tf, ts, tṣ, tš, tħ, tw, bk, dr, gr, kl, kr, kw, mh, mn, mr, rk, rf, st,
sk, sn, sr, št, šr, šl, šm, fr, fl, xr, xl. Внутрисловные консонантные сочетания доста-
точно распространены и не демонстрируют каких-либо ограничений, тогда как
конечные сочетания редки и имеется тенденция к их устранению. В позиции
внутри предложения консонантные сочетания, состоящие более чем из двух со-
гласных, устраняются путем вставки эпентетического гласного [e], [i] или [ɪ] меж-
ду первым и вторым согласным возникшей последовательности.
Лексические корни обычно состоят не более чем из трех слогов. Как правило,
за ними могут следовать до трех слогов грамматических аффиксов у существи-
тельного и даже большее количество у глаголов, см., например, xiz-naw-id-e-san-a
‛они заставили их смеяться’, содержащее корень xiz- ‛смеяться’, каузативный по-
казатель -naw-, перфективный показатель -id-, субъектный показатель 3-го лица
единственного числа -e-, объектный показатель 3-го лица множественного числа
-san- и показатель отдаленного прошедшего -a.
2.2.1. Не считая случаев ассимиляции консонантных сегментов на стыках
грамматических морфем (см. 2.1.1.), единственными морфологическими едини-
цами, изменяющимися под влиянием слоговой структуры, являются энклитиче-
ские объектные показатели в позиции перед конечными показателями времени -i
(актуализация) и -a (отдаленность). При отсутствии этих временных показателей,
т. е. в субъюнктиве и прошедшем времени, консонантные объектные показатели
примыкают к субъектным показателям, образуя отдельный слог с вокалическим
началом -i: laha-m ‛(что) я вижу’ (субъюнктив), laha-m-ir ‛(что) я вижу тебя’; la-
hado-m ‛я видел’, lahado-m-ir ‛я видел тебя’. Когда наличествуют конечные вре-
менные показатели, т. е. в настоящем времени индикатива, в перфекте и плюс-
квамперфекте, объектные показатели теряют свой слоговой характер и входят в
тот же самый слог, что и показатели времени: laha-m-i ‛я вижу’, laha-m-r-i ‛я ви-
жу тебя’; lahado-m-i ‛я увидел’, lahado-m-r-i ‛я увидел тебя’; lahado-m-a ‛я видел
(давно)’, lahado-m-r-a ‛я видел тебя (давно)’.
2.2.2. В отличие от корневых морфем грамматические аффиксы могут иметь
неслоговой (консонантный) характер.
2.2.3. Об ассимиляции согласных на стыке морфем см. 2.1.1.
Д.я. демонстрирует смешанный морфологический тип. На уровне выражения
грамматических отношений по преимуществу аналитическим способом реализу-
ются, к примеру, дейктическая референция и большая часть локативных отноше-
ний. С другой стороны, выражение валентностных отношений и глагольное
субъектно-объектное согласование имеет синтетический характер. Модальность,
время и вид выражаются смешанным образом. На уровне морфологической

структуры в Д.я. присутствует старый слой флективной морфологии, включаю-
щий уровень I падежного маркирования существительного, маркирование вида и
субъектно-объектного согласования у глагола и притяжательно-объектного со-
гласования у существительных и локативных выражений. Агглютинативная
морфология охватывает падежные аффиксы уровня II, глагольную деривацию и
выражение категории времени. В арабских заимствованиях, сохраняющих араб-
ское словоизменение, к примеру в модальных и вспомогательных глаголах, а
также в «ломаном» множественном числе у существительных, словоизменение
имеет флективный характер.
2.3.1. Части речи выделяются в первую очередь на основании их словоизмени-
тельных свойств, при этом учитываются также их дистрибутивные и референци-
альные признаки. Поскольку предикации могут быть как глагольными, так и не-
глагольными (в последнем случае имеет место использование специального не-
глагольного предикативного показателя), а порядок слов в Д.я. — свободный, для
определения статуса элемента не имеют решающего значения ни его позиция, ни
само появление его в рамках предикации. Рассмотрим следующие типы предика-
ции:
существительное — глагол
(1) dōmiya mr-i
женщина умирать:ПРОШ-Ж.ЕД
‛Женщина умерла’.
глагол — глагол
(2) gar-om kamk-am
идти:ПРОШ-1ЕД работать-СОСЛ.1ЕД
‛Я пошел работать’.
существительное — существительное
(3) bar-om grawar-ēk
брат-1ЕД.НОМ начальник-ПРЕД.М.ЕД
‛Мой брат — начальник’.
существительное — прилагательное
(4) zara till-ēk
мальчик большой-ПРЕД.М.ЕД
‛Мальчик — большой’.
местоимение — местоимение
(5) aha ama-k-ēk
этот:М.ЕД.НОМ 1ЕД-БЕН-ПРЕД.М.ЕД
‛Это — для меня’.
имя — предлог
(6) zara šanš-i-r-m-ēk
мальчик рядом-ЕД.КОСВ-2ЕД-ЛОК-ПРЕД.М.ЕД
‛Мальчик — ближайший к тебе’.
Нефинитные глагольные формы (причастия) могут принимать статус, анало-

гичный статусу существительных и прилагательных в неглагольных (нефинит-
ных) предикациях, ср.:
(7) till-a zara mind-ird-a
большой-М.ЕД мальчик стоять-ПРОШ-М.ЕД
‛Большой мальчик встал’.
(8) till-a zara mind-ird-ēk
большой-М.ЕД мальчик стоять-ПРОШ-ПРЕД.М.ЕД
‛Большой мальчик стоит’.
Статус tilla как прилагательного в последнем примере определяется тем, что
оно функционирует в качестве атрибута к zara ‛мальчик’, и характеризуется по-
зицией, препозитивной по отношению к существительному и согласованием с
вершиной. Следующий пример иллюстрирует функционирование того же самого
слова в качестве существительного:
(9) till-a mind-ird-ēk
большой-ЕД.М.НОМ стоять-ПРОШ-ПРЕД.М.ЕД
‛(Некто) большой <начальник, король> стоит’.
Наряду со словоизменительными и дистрибутивными свойствами (согласование
с вершиной) референциальная топикальность является, таким образом, решающим
различительным фактором, разделяющим существительные и прилагательные.
Основываясь на словоизменительных свойствах, дистрибутивных свойствах и
прагматической референциальной функции, возможно идентифицировать сле-
дующие части речи. Глаголы описывают процессы и характеризуются видо-
временными аффиксами и обязательным личным спряжением. Имена описывают
объекты, занимающие высокое положение на шкале временнóй стабильности, и
характеризуются падежным склонением (зависящим от классов, включающих в
себя род и число), существительные, референция которых устанавливается с
опорой на контекстно заданные объекты, могут иметь также личное словоизме-
нение. Таким образом, мы имеем дело с континуумом, распространяющимся от
существительных, для которых контекстная привязка к посессору является суще-
ственной, таких как kuryoman ‛наш дом’, к более амбивалентным существитель-
ным, таким как disoman ‛наш день’ (в переносном смысле). Местоимения (вклю-
чая указательные и лично-неопределенные) реферируют к контекстно-связанным
объектам и могут иметь падежное, но не личное словоизменение. Прилагатель-
ные описывают признаки других объектов, характеризуются согласованием, по-
тенциально обладают падежным, но не личным словоизменением. Последний
фактор отличает прилагательные от существительных: см. tilla ‛большой’, но
tillosan ‛их глава/король’, букв. ‛их большой (некто)’. Предлоги и локативные
наречия могут либо сопровождать существительные, которые в этом случае ли-
шены словозменительных маркеров, либо сами принимать личное словоизмене-
ние, когда они относятся к объектам, известным из предыдущего контекста.
В ряде случаев они могут принимать падежные маркеры уровня II и выступать в
качестве носителя неглагольной предикации. Элементы, не обладающие слово-
изменительными характеристиками, могут в целом быть определены как части-
цы, хотя они и различаются существенно своей дистрибуцией и референциаль-
ным потенциалом, что позволяет выделить такие группы, как вопросительные

частицы, кванторные слова, союзы и т. д. Заметим, однако, что не всегда легко
провести четкую границу, к примеру, между дискурсивными маркерами, наре-
чиями и фокусными частицами. Расположенная ниже таблица представляет обзор
основных частей речи и их словоизменительного потенциала и иллюстрирует сход-
ства и различия между частями речи, наиболее тесно связанными друг с другом.
Словоизменительный потенциал частей речи
Словоизменительный потенциал
Часть речи Падеж, Падеж, Неглагольный
Время/вид Лицо
уровень I уровень II предикативный маркер
да да нет нет нет
глагола
Причастие да нет да нет да
Прилагательное нет нет да нет да
Существительное нет да да да да
Местоимение нет нет да да да
Предлог нет да нет да да
Частица нет нет нет нет нет
Понимая под лексическим все, что выражается несвязанными морфемами

(лексическими единицами), мы можем сказать, что Д.я. использует лексические
средства для обозначения стабильных объектов (существительные), признаков
(прилагательные), состояний, ощущений, процессов, событий и действий (глаго-
лы), кванторных слов, признаков, относящихся ко всей предикации (наречия), и
операторов, действующих на уровне клаузы и дискурса (союзы, междометия и
дискурсивные маркеры). Глагольные партиципанты и локативные отношения
выражаются как лексически, так и морфологически. Категории вида, времени и
наклонения выражаются морфологически, а модальность — лексически. Синтак-
сическая смежность и морфологическое согласование кодируют отношения эле-
ментов внутри клаузы.
2.3.2. Существительное в Д.я. могут быть мужского и женского р о д а. Суще-
ствительные мужского рода часто оканчиваются на -a (qrar-a ‛мужчина-бедуин’,
šōn-a ‛сын’, zar-a ‛мальчик’, snot-a ‛собака’), в то время как существительные
женского рода часто оканчиваются на -i (qrar-i ‛женщина-бедуинка’, šōn-i ‛дочь’,
lāš-i ‛девушка’, brar-i ‛кошка’) или на -iya (dōm-iya ‛женщина-дом’). Существи-
тельные обоих родов могут оканчиваться на согласные: bar ‛брат’ (м. р.), bɔy-
‛отец’ (м. р.), payy ‛муж’ (м. р.), bēn ‛сестра’ (ж. р.), day- ‛мать’ (ж. р.), bay- ‛жена’
(ж. р.). Род арабских существительных (мужской или женский) в целом сохраня-
ется в Д.я. Грамматическое различие по роду нейтрализуется во множественном
числе, хотя, поскольку формы множественного числа образуются от форм един-
ственного числа, часто во множественном числе род формальным образом отра-
жен, а для одушевленных существительных — лексикализован (ср. dōm-e ‛муж-
чины-домы’, dōm-iye ‛женщины-домы’).
Согласование по роду появляется у глаголов в 3-м лице единственного числа
прошедшего времени (barom šird-a ‛мой брат сказал’, ср. bēnom šird-i ‛моя сестра
сказала’), хотя это противопоставление нейтрализуется, если добавляется место-

именная объектная клитика (barom/bēnom šird-os-is ‛мой брат / моя сестра сказа-
ла это’). Согласование по роду характеризует также неглагольный предикатив-
ный маркер (barom mišt-ēk ‛мой брат болен’, ср. bēnom mišt-ik ‛моя сестра боль-
на’). Прилагательные в препозитивной позиции также согласуются по роду со
следующими за ними существительными (er-a till-a zar-a ‛большой мальчик
пришел’, ср. er-i till-i lāš-i ‛большая девочка пришла’); имеется, однако, тенден-
ция помещать прилагательное в постпозитивную по отношению к существитель-
ному позицию в качестве неглагольной предикации (er-a zar-a tillēk ‛большой
мальчик пришел’, букв. ‛мальчик пришел большим’).
2.3.3. Множественное ч и с л о выражается, как правило, окончанием -e
(dōm-e ‛мужчины-домы’, dōm-iye ‛женщины-домы’). Это же окончание может
присоединяться и к препозитивному прилагательному (qištot-e kury-e ‛маленькие
дома’). Предикативный маркер во множественном числе имеет форму -ēni (ehe
dōm-ēni ‛эти — домы’), этот же маркер употребляется в наиболее распространен-
ной конструкции с прилагательными (kury-ēni qištot-ēni ‛маленькие дома’). В фи-
нитных глагольных формах, так же как и в местоименной системе, формальное
выражение противопоставлений по числу тесно переплетено с выражением про-
тивопоставлений по лицу, каждое лицо имеет особую форму единственного и
множественного числа. Исключение представляют собой косвенные местоимен-
ные аффиксы, служащие в качестве маркеров прямого и косвенного дополнения
при финитных формах глагола, а также в качестве посессивных показателей име-
ни и объектных показателей при предлогах и локативных наречиях. Здесь мно-
жественное число обозначается путем прибавления суффикса -an к местоимен-
ному показателю единственного числа (kury-om ‛мой дом’, kury-oman ‛наш дом’;
lahadom-is ‛я видел его/ее’, lahadom-san ‛я видел их’).
Современное поколение носителей иерусалимского Д.я. сохранило индоарий-
ские формы только первых ч и с л и т е л ь н ы х ek ‛один’, dies ‛два’, taranes
‛три’, štares ‛четыре’, pandžes ‛пять’, а также das ‛десять’ и siyyak ‛сто’. Арабские
числительные употребляются для выражения всех остальных чисел, это же отно-
сится к порядковым числительным и обозначениям дробей. Полный набор ин-
дийских числительных зафиксирован Р. Макалистером (1914) и как будто бы до
сих пор употребляется некоторыми носителями Д.я. в Газе.
2.3.4. Как и другие новые индоарийские языки, Д.я. обладает трехуровневой
п а д е ж н о й системой. Падежные показатели уровня I представляют собой ос-
татки древних индоарийских флективных падежных форм. На этом уровне раз-
личаются номинатив, служащий для выражения роли субъекта/агенса/претер-
певающего/экспериенцера и косвенный падеж, обозначающий прямой объект:
(10) ehe dōm-e raw-ard-e min dary-o-san-ki
этот:МН.НОМ дом-МН.НОМ ехать-ПРОШ-3МН из место-ЕД.НОМ-3ЕД-АБЛ
‛Эти домы оставили свое место (временного пребывания)’.
(11) b-īr-e portkīl-an-ki dōm-e
страх-ПРОШ-3МН еврей-МН.КОСВ-АБЛ дом-МН.НОМ
‛Домы боялись евреев’.
(12) t-ird-a man-as

класть-ПРОШ-3ЕД.М хлеб-М.ЕД.КОСВ
‛Он положил хлеб’.
(13) lah-ad-om kažž-as
видеть-ПРОШ-1ЕД человек-М.ЕД.КОСВ
‛Я увидел человека’.
(14) kol-d-om kapi-ya
открывать-ПРОШ-1ЕД дверь-Ж.ЕД.КОСВ
‛Я открыл дверь’.
Показатели уровня II два присоединяются к форме косвенного падежа. Име-
ются пять различающихся показателей уровня II, маркирующих датив (-ta или у
некоторых носителей -ka), локатив (-ma), бенефактив (-ke), социатив (-sanni или
-san) и аблатив (-ki).
Датив на -ta в целом обозначает контакт, не обязательно предполагающий ло-
кализацию внутри ориентира. С локативными конструкциями и глаголами дви-
жения он выражает конечный пункт движения или локализацию состояния, вы-
раженного глагольной формой:
(15) gar-o kam-as-ta
идти:ПРОШ-1ЕД работа-М.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Я пошел на работу’.
(16) bidd-ī dža-m kury-a-ta
хотеть-1ЕД идти-1ЕД.СОСЛ дом-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Я хочу пойти домой’.
(17) t-ird-om kubay-ē ṭawl-ē-ṭa
класть-ПРОШ-1ЕД чашка:Ж.ЕД.КОСВ стол-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Я поставил чашку на стол’.
(18) lak-ed-om-si wēs-r-ēk kurs-a-ta
видеть-ПРОШ-1ЕД-3ЕД-НАСТ сидеть-ПРОШ-ПРЕД.М.ЕД стул-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Я видел его сидящим на стуле’.
Датив также может служить для обозначения контакта с каким-то инструмен-
том или средством:
(19) mamnūʕ-ī xūl-š-ad gor-yan-ta
запрещать-ПРЕД ехать-СОСЛ-3МН лошадь-МН.КОСВ-ДАТ
‛Им запрещено кататься на лошадях’.
(20) ʕazifk-and-i rabbab-ē-ta
играть-3МН-НАСТ раббаб-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Они играют в раббаб’.
— а также контактов между людьми:
(21) tʕarraf-hr-n baʕḍ-ē-man-ta
встречать-ЗАИМ.НЕПЕРЕХ.ПРОШ-1МН РЕЦ-МН-1МН-ДАТ
‛Мы встретили друг друга’.
Наконец, датив может выражать абстрактные ситуации, осмысляемые анало-
гично физическому контакту:
(22) sm-a-ri dōm-an-ta

слышать-3ЕД-НАСТ дом-МН.КОСВ-ДАТ
‛Он слышит о домах’.
(23) š-ird-om abu-s-ke putr-ē-m-ta
говорить-ПРОШ-1ЕД к-3ЕД-БЕН сын-МН-1ЕД-ДАТ
‛Я рассказал ему о моих сыновьях’.
(24) dawwir-kar-ad-i putr-o-s-ta
искать-ЗАИМ.ПЕРЕХ-3ЕД-НАСТ сын-ЕД.НОМ-3ЕД-ДАТ
‛Они ищут своего сына’.
(25) lagiška-d-e ehe raqqāṣ-an-ta
спорить-ПРОШ-3МН эти танцор-МН.КОСВ-ДАТ
‛Они выступали против этих танцоров’.
Употребление датива на -ta ограничено группой носителей, принадлежащих к
старейшему поколению свободно говорящих на Д.я. В речи других носителей эта
форма полностью вытеснена формой с показателем -ka, покрывающим тот же
спектр функций. Это развитие является, по всей видимости, результатом вырав-
нивания внутри парадигмы падежных показателей уровня II, вызванного наличи-
ем в парадигме двух других форм на -k-, а именно бенефактива на -ke-(-ra-) и аб-
латива на -kī.
Локатив на -ma, напротив, обозначает нахождение внутри ориентира как со
статическими предикатами, так и с динамическими, ср.:
(26) šar-y-and-i kury-i-s-ma dōm-an-kī
прятать-НЕПЕРЕХ-3МН-НАСТ дом(жилище)-ЕД.КОСВ-3ЕД-ЛОК дом-МН.КОСВ-АБЛ
‛Они прячутся в домах до́мов’.
(27) er-e hindar ūyar-ma
приходить:ПРОШ-3МН сюда город-ЛОК
‛Они пришли сюда в город’.
Здесь также имеют место абстрактные ситуации, осмысляемые аналогичным
образом:
(28) kay-ma kallam-ōk atu? — dōm-as-ma!
что-ЛОК говорить-2ЕД.НАСТ ты дом-М.ЕД.КОСВ-ЛОК
‛На каком (языке) ты говоришь? На домари!’
Бенефактив выражает роли реципиента и бенефицианта:
(29) š-ird-om dāy-i-m-ke
говорить-ПРОШ-1ЕД мать-ЕД.КОСВ-1ЕД-БЕН
‛Я сказал моей матери’.
(30) tu qayiš putr-i-m-ke!
класть еда сын-ЕД.КОСВ-1ЕД-БЕН
‛Подайте еду моему сыну!’
(31) t-om-is ple ṣadīq-i-m-ke
дать:ПРОШ-1ЕД-3ЕД.КОСВ деньги друг-ЕД.КОСВ-1ЕД-БЕН
‛Я дал деньги моему другу’.
Социатив употребляется достаточно редко и почти полностью вытеснен пред-

ложной конструкцией (араб. maʕ ‛с’); он употребляется в комитативной функции:
(32) š-ird-om bɔy-i-m-san
говорить-ПРОШ-1ЕД отец-ЕД.КОСВ-1ЕД-СОЦ
‛Я разговаривал с моим отцом’.
Аблатив используется в своей исходной функции обозначения источника
только старейшими носителями и, как будто бы, только в выражениях, подразу-
мевающих движение изнутри ориентира:
(33) kil-d-om kury-a-kī
выходить-ПРОШ-1ЕД дом-ЕД.Ж.КОСВ-АБЛ
‛Я вышел из дома’.
В ситуациях, где движение не осмысляется как исходящее изнутри ориентира,
используется предложная (араб. min ‛из, от’) конструкция с аблативом:
(34) sin-d-om min zar-es-kī
слышать-ПРОШ-1ЕД от мальчик-М.ЕД.КОСВ-АБЛ
‛Я услышал от мальчика’.
Предлог здесь не должен интерпретироваться как средство усиления синтети-
ческого аблативного маркера. Скорее аблатив используется здесь как «припред-
ложный падеж», употребляющийся в предложной группе:
(35) ama xarrif-r-om maʕ ṣāhb-i-m-kī
я говорить-ПРОШ-1ЕД с друг-ЕД.КОСВ-1ЕД-АБЛ
‛Я говорил с моим другом’ (ср. социатив ṣāhbim-san).
(36) ama gar-om la kury-i-s-kī
я идти:ПРОШ-1ЕД к дом-ЕД.КОСВ-3ЕД-АБЛ
‛Я пошел к его дому’ (ср. датив kuryis-ta).
У молодых носителей, свободно говорящих на Д.я. и обобщивших употребление
аблативного предлога min, аблатив уже не выполняет самостоятельной семанти-
ческой функции и употребляется исключительно как «припредложный» падеж.
Принадлежность выражается консонантными личными показателями: 1 л.
ед. ч. -m, 2 л. ед. ч. -r, 3 л. ед. ч. -s; 1 л. мн. ч. -man, 2 л. мн. ч. -ran, 3 л. мн. ч. -san.
Посессивные показатели присоединяются к гласным, представляющим собой по-
сессивные показатели первого уровня. На этом первом уровне словоформы,
снабженные посессивными показателями, различаются по числу и падежу. Раз-
личия по числу проявляются только в номинативе: kury-o-s ‛его дом’, kury-ē-s
‛его дома’; putr-o-m ‛мой сын’, putr-ē-m ‛мои сыновья’; dīr-o-m ‛моя дочь’,
dīr-ē-m ‛мои дочери’. Когда имя, оформленное посессивным показателем, нахо-
дится не в позиции подлежащего, гласный указывает на косвенный падеж:
bɔy-o-m ‛мой отец’, но lahedom bɔy-i-m ‛я видел моего отца’; kury-o-m ‛мой дом’ и
kury-o-r ‛твой дом’, но garom min kury-i-m-kī la kury-i-r-kī ‛я пошел из моего дома
в твой дом’. Происхождение этого посессивного склонения неясно, гласные по-
казатели могут восходить к каким-то формам относительного или указательного
местоимения, которое могло располагаться между вершинным словом и постпо-
зитивным посессивным местоимением, согласуясь с вершиной в числе и падеже.
Согласование по роду могло быть устранено на последующей стадии. Эрозия и
упрощение данной парадигмы все еще продолжаются, различия по падежу фик-

сируются только в формах единственного числа (-om, -or, -os vs. -im, -ir, -is), тог-
да как формы множественного числа засвидетельствованы с единым вокаличе-
ским показателем (-oman, -oran, -osan) для слов, находящихся в различных син-
таксических позициях.
Посессивная конструкция с посессором, выраженным существительным, при-
соединяет посессивный показатель в форме 3-го лица единственного числа неза-
висимо от реальной числовой характеристики посессора. Посессор стоит в абла-
тиве, выступающем в данном случае в генитивной функции. Конструкции свой-
ственен жесткий порядок элементов: вершина — зависимое.
(37) kury-o-s kažž-as-kī
дом-ЕД.НОМ-3ЕД человек-М.ЕД-АБЛ
‛дом человека’
(38) grawar-o-s dōm-an-kī
начальник-ЕД.НОМ-3ЕД дом-МН.КОСВ-АБЛ
‛глава (мухтар) до́мов’
Если зависимое определение само маркировано посессивным показателем, по-
сессивный аффикс может принять (хотя и факультативно) форму косвенного па-
дежа, ср.:
(39) bɔy-o-s ṣādīq-i-m-kī
отец-ЕД.НОМ-3ЕД друг-ЕД.КОСВ-1ЕД-АБЛ
‛отец моего друга’
(40) kury-o-s bār-o-m-kī
дом-ЕД.НОМ-3ЕД брат-ЕД.НОМ-1ЕД-АБЛ
‛дом моего брата’
Если вершина находится не в позиции подлежащего, она принимает падежную
форму, соответствующую ее синтаксической роли; неноминативный падеж вер-
шины определяет косвенную форму ее посессивного показателя, ср.:
(41) kury-o-s
дом-ЕД.НОМ-3ЕД
‛его дом’
(42) am t-ird-o-m kury-i-s-ma bār-o-m-kī
я класть-ПРОШ-1ЕД-НАСТ дом-ЕД.КОСВ-3ЕД-ЛОК брат-ЕД.НОМ-1ЕД-АБЛ
‛Я живу <т. е. поселился> в доме моего брата’.
(43) zaman-i-s-ma nohr-an-kī
время-ЕД.КОСВ-3ЕД-ЛОК красный-МН.КОСВ-АБЛ
‛в британское время’
Падежные показатели уровня II следуют за посессивными показателями.
Наряду с основной генитивно-посессивной конструкцией, существует морфо-
логически «слабая» конструкция, выражающая множественную принадлежность.
Она включает в себя определение-посессор, маркированное показателем лица и
предшествующее вершине, которая не выражает никакой анафорической отсыл-
ки к посессору:
(44) bɔy-i-m kuri

отец-ЕД.КОСВ-1ЕД дом
‛дом моего отца’
Из сравнения с родственными и соседними языками можно было бы предпо-
ложить, что эта конструкция представляет из себя упрощенное развитие конст-
рукции «определение — вершина», индоарийской по своему происхождению. Ее
дистрибуция в корпусе, однако, не полностью подтверждает такую интерпрета-
цию, поскольку конструкция появляется более часто у менее компетентных но-
сителей. Аналитический генитив на kāk-, упоминаемый Р. Макалистером, встре-
чается спорадически: t-om-is giš pl-ēm kāk-īm дать:ПЕРФ-1ЕД-3ЕД все деньги-1ЕД
ПОСС-1ЕД ‛Я дал ему все мои деньги’. Заслуживает внимание то обстоятельство,
что, хотя на первый взгляд данная конструкция копирует арабскую генитивно-
посессивную конструкцию с tabaʕ- (базируясь при этом на исконной частице,
скорее всего, дейктически-относительного происхождения), посессивное склоне-
ние в pl-ēm ‛мои деньги’, тем не менее, сохраняется. Пока что еще не вполне по-
нятно, выполняет ли эта конструкция контрастивную функцию (ср. в араб. bēt-ī
tabaʕ-ī ‛мой собственный (не кого-то другого) дом’, bēt-ī или l-bēt tabaʕ-ī ‛мой дом’).
2.3.5. К глагольной основе могут присоединяться деривационные расширения,
со значением транзитивации (т. е. к а у з а т и в, обычно на -naw-) или детранзи-
тивации (т. е. п а с с и в, в настоящем времени -y-, в прошедшем и сослагатель-
ном наклонении -ī-). Эта деривация является продуктивной: ban-ari ‛он закрыва-
ет’ > ban-y-ari ‛оно закрывается’; ša-rdom ‛я спрятал’ > šar-ī-rom ‛я спрятался’;
qē-ror ‛вы ели’ > q-naw-idor ‛вы кормили’ и т. д.
В и д реализуется в оппозиции прогрессива (или незавершенности), к которо-
му относятся настоящее время, имперфект, сослагательное наклонение, и пер-
фективного вида (или завершенности), к которому относятся формы, базирую-
щиеся на историческом причастии прошедшего времени, — прошедшее (или
«неопределенный перфектив»), перфект, плюсквамперфект. Перфективные кате-
гории образуются путем расширения глагольной основы элементами -d- или -r-,
происходящими из среднеиндийского -t-: lahe-d-om ‛я увидел’, ga-r-a ‛он ушел’.
Категория н а к л о н е н и я проявляется в эксплицитном маркировании со-
слагательного наклонения/оптатива. Это касается только некоторых глаголов,
использующих для этой цели историческое оптативное расширение -š-. Для дру-
гих глаголов субъюнктив оказывается идентичным презенсу индикатива, за ис-
ключением отсутствия у субъюнктива временной спецификации. Некоторые гла-
гольные классы обобщили использование исторического оптативного расшире-
ния -š- также и в индикативных формах. Императивная форма глагола идентична
в общем случае форме 2-го лица сослагательного наклонения.
Категория в р е м е н и выражается в последней, крайне правой позиции
структуры глагольной формы. Имеются два аффикса, которые можно назвать
маркером контекстуализации (-i) и маркером деконтекстуализации или отдален-
ности (-a). Маркер контекстуализации используется в настоящем времени (la-
ham-i ‛Я вижу’) и перфекте (lahedom-i ‛я увидел’). Его функция — актуализация
действия или его результата в рамках активированного в настоящее время кон-
текста речевого события. Маркер деконтекстуализации образует имперфект пу-
тем прибавления к форме настоящего времени (laham-a ‛я имел привычку смот-
реть’) и плюсквамперфект путем прибавления к форме прошедшего времени (la-

hedom-a ‛я видел (давно)’). Его функция — подчеркивать разрыв между действи-
ем, передаваемым глаголом, и активированным в настоящее время речевым кон-
текстом. Отметим, что этот показатель не конфликтует с видовыми значениями
прогрессива (презенс и имперфект) или перфективности (прошедшее время и
плюсквамперфект).
2.3.6. Для выражения субъектной синтаксической роли в Д.я. могут использо-
ваться самостоятельные личные местоимения (ama ‛я’, atu ‛ты’, pandži ‛он/она’,
eme ‛мы’, itme ‛вы’, pandžan ‛они’). Имеются лишь изолированные следы падеж-
ного склонения личных местоимений, ограничивающиеся формами местоимений
1-го лица в бенефактиве: ama-ke ‛для меня’, emin-ke ‛для нас’. В других синтак-
сических позициях и для других лиц категория л и ц а выражается набором
именных личных согласовательных показателей, присоединяющихся к некото-
рым локативным выражениям: ab-ur-ke ‛для тебя’, ab-san-ke ‛для них’, wāš-īm ‛со
мной’, wāš-īs ‛с ним/ней’. Эти форманты совпадают с посессивными приимен-
ными показателями (см. 2.3.4.): ben-om ‛моя сестра’, ben-or ‛твоя сестра’. Глаго-
лы потенциально могут быть маркированы двумя показателями личного согласо-
вания: первый показатель служит для выражения субъектного согласования, вто-
рой — для выражения согласования с прямым объектом: lah-am-i ‛я вижу’,
lah-am-r-i ‛я вижу тебя’; lah-ar-i ‛он видит’, lah-ar-m-i ‛он видит меня’. Имеется
два набора субъектных согласовательных показателей, первый употребляется с
основой настоящего времени (laha-r ‛он/она видит’, laha-ēk ‛ты видишь’ и т. д.),
второй — с перфективной основой (laha-d-a ‛он увидел’, laha-d-or ‛ты увидел’ и
т. д.). Первый, презентный, набор представляет собой развитие древних индоа-
рийских согласовательных показателей. Второй набор происходит из позднес-
реднеиндоарийских энклитических объектных местоимений и как таковой связан
с набором показателей, обозначающих прямой объект глагола, косвенный объект
в локативных предложных конструкциях и именной посессор (см. 2.4.0.).
О п р е д е л е н н о с т ь может быть грамматически выражена в Д.я. упот-
реблением формы прямого объекта в аккузативе (косвенном падеже). Подобное
употребление отделяет контекстно или ситуационно определенные прямые объ-
екты от генерических или неопределенных, ср.:
(45) ama piy-am-i guld-as
я пить-1ЕД-НАСТ чай-М.ЕД.КОСВ
‛Я пью мой чай’ (относится к конкретной чашке чая).
(46) am in-mang-am-e’ piy-am gulda
я ОТР-спрашивать-1ЕД-НАСТ.ОТР пить-1ЕД.СОСЛ чай:НОМ
‛Я не люблю пить чай’.
(47) ama šar-d-om pl-an
я прятать-ПРОШ-1ЕД деньги-МН.КОСВ
‛Я спрятал деньги’.
(48) šar-d-om ple
прятать-ПРОШ-1ЕД деньги:МН.НОМ
‛Я спрятал какие-то деньги’.
Подобный механизм достаточно обычен для языков, таких как хинди или ту-
рецкий, в которых отсутствует грамматикализованный определенный артикль, но
имеется регулярное падежное словоизменение.
Н е о п р е д е л е н н о с т ь может быть грамматически выражена с помо-
щью постпозитивного неопределенного показателя -ak, очевидно, восходящего к
др.-инд. *ek ‛один’, аналогично развитию суффигированного показателя неопре-
деленности в различных языках Индии, а также в курдском (Курманджи):
(49) dīs-ak kamkar-and-a
день-НЕОПР работа-3МН-РЕТР
‛В какой-то день они работали’.
(50) bidd-ak šar kiy-ak
хотеть-2ЕД спрятать:2МН.СОСЛ что-НЕОПР
‛Ты хочешь что-то спрятать’.
(51) ama lah-ed-om kažža-k
я видеть-ПРОШ-1ЕД человек-НЕОПР
‛Я видел одного человека’.
(52) ehr-a wāšī-m quṣṣa-k
становиться:ПРОШ-3ЕД.М с-1ЕД история-НЕОПР
‛Что-то (букв. ‛история’ < араб. quṣṣa) случилось со мной’.
(53) fī dēy-ak min dēy-i-s-kī l-ʕīrāq
в город-НЕОПР из город-ЕД.КОСВ-3ЕД-АБЛ АРТ-Ирак
‛В одном из городов Ирака’.
Необходимо отметить, что употребление неопределенного показателя блокирует
возможность употребления аффиксов косвенного падежа, который употребляется в
определенных именных группах (ama lahedom kažž-as ‛Я увидел (этого) человека’).
Указательные местоимения изменяются по роду, числу и падежу и демонстри-
руют двухчленную дейктическую систему, противопоставляющую ближнюю и
ситуациональную (ном. м. р. ед. ч. aha, ж. р. ед. ч. ihi, мн. ч. ehe, косв. er- с соот-
ветствующими падежными показателями) и дальнюю ориентацию (косв. or-, от-
личающаяся от местоимений, обозначающих ближнюю ориентацию, форма но-
минатива существует только для мужского рода единственного числа). Имеются
наречия места hindar ‛здесь’ (также hnēn) и hundar ‛там’ (также hnon).
В Д.я. существуют три способа выражения пространственных отношений.
Доарабские локативные выражения широко используются с местоименными по-
казателями: wāš-īs ‛с ним/ней’, atn-īr ‛о тебе’, ab-san-ke ‛для них’, nkī-m ‛у меня’.
Определенное число предлогов арабского происхождения оказалось втянуто в
данную модель: minšīs ‛от него/нее’ (араб. min ‛от, из’), ʕankīm ‛обо мне’ (араб.
ʕan ‛о’). Функционально эти конструкции прямо соответствуют семантическим
слотам именной падежной парадигмы, таким как социатив/комитатив, датив, бе-
нефактив, локатив и аблатив. С именными группами существует тенденция к вы-
ражению подобных отношений с помощью самостоятельных и несклоняемых
арабских предлогов:
(54) min bar-i-m-ki
от брат-ЕД.КОСВ-1ЕД-АБЛ
‛от моего брата’ (араб. min ‛из’)
(55) baʕd harb-as-ki

после война-М.ЕД.КОСВ-АБЛ
‛после войны’ (араб. baʕd ‛после’)
Существительное употребляется в форме припредложного падежа (аблатива)
на -ki. Для выражения более специфических пространственных отношений ис-
пользуется еще одна серия конструкций. Она включает mandža ‛в’, bara ‛вне’, paš
‛сзади’, agir ‛спереди’, atun ‛выше’, axār ‛ниже’, использующиеся как адверби-
альные модификаторы, сопровождающие склоняемую форму имени:
(56) kury-a-ma mandža
дом-Ж.ЕД.КОСВ-ЛОК внутри
‛внутри дома’
(57) kury-a-ma bara
дом-Ж.ЕД.КОСВ-ЛОК снаружи
‛снаружи дома’
Часто эти элементы используются в конструкции, в которой модифицирующее
локативное наречие маркируется показателем принадлежности в косвенной фор-
ме и показателем локатива, а вершина стоит в форме аблатива:
(58) mandž-i-s-m kury-a-ki
внутри-ЕД.КОСВ-3ЕД-ЛОК дом-Ж.ЕД.КОСВ-АБЛ
‛внутри дома’ (букв. ‛в его-внутри дома’)
Некоторые, хотя и немногочисленные, арабские элементы оказываются вовле-
ченными в эту конструкцию:
(59) žamb-i-s-ma lāč-a-ki
рядом-ЕД.КОСВ-3ЕД-ЛОК девушка-Ж.ЕД.КОСВ-АБЛ
‛рядом с девушкой’ (< араб. žamb ‛рядом’)
Все элементы, используемые на уровне дискурса с целью определенным обра-
зом организовать его содержание, заимствованы из арабского. Сюда входят сою-
зы (u ‛и’, bass ‛но’, ya ‛или’, laʔinno ‛потому что’), сентенциальные наречия
(bi-l-marra ‛совсем’, bilʔāxar ‛в конце концов’), дискурсивные маркеры (yaʕni ‛то
есть’), междометия и относительные местоимения (illi).
Глагольное о т р и ц а н и е в настоящем времени индикатива выражается
присоединением к глагольной форме префикса n- и суффигированного глотталь-
ного смычного: mangamsani ‛я их люблю’ > nmangamsanéʔ ‛я их не люблю’.
В некоторых отрицательных конструкциях используется только второй компо-
нент piyaméʔ ‛я не пью’. Отрицательная форма глагола ašte ‛есть (имеется)’ —
nhéʔ. При формах глаголов в других временах используется, как правило, отри-
цательный показатель na, в императиве может использоваться ma — оба элемен-
та предшествуют глагольной форме. Д.я. использует также арабские отрицатель-
ные показатели. Арабский показатель mā... -iš или любой из его компонентов
присоединяется к спрягаемым арабским глаголам kān- ‛иметь обыкновение (де-
лать)’ и ṣār- ‛начать (делать)’, а также к квазиглаголу bidd- ‛хотеть (делать)’. Не-
глагольные предикации отрицаются с использованием араб. mišš: pandži mišš
mištēk ‛он не болен’.
2.3.7. О существительных см. 2.3.1., 2.3.2.

Н а р е ч и я и служебные слова делятся на несколько групп. Наречия, выра-
жающие определенные отношения, могут сопровождать существительные и при-
нимать посесивные показатели, отсылающие к ядерному слову, к которому они
относятся. Союзы и частицы также подразделяются на несклоняемые, такие как ū
‛и’, bass ‛но’, и на способные отсылать к элементу предшествующей предикации,
такие как liʔann-o ‛поскольку (он)’.
Н е ф и н и т н ы е г л а г о л ь н ы е ф о р м ы ограничиваются причасти-
ем, всегда производным от перфективной основы и несущим предикативный по-
казатель, выражающий род и число: м. р. ед. ч. mindird-ēk ‛стоящий’, ж. р. min-
dird-ik, мн. ч. mindird-ēni. Масдары появляются путем присоединения упрощен-
ной формы арабского глагола, произведенной от арабского субъюнктива
(имперфектива), лишенного личных окончаний, к основе специального спрягае-
мого вспомогательного глагола, маркирующего, таким образом, глагольный ко-
рень как заимствование: š(t)rīkami ‛я покупаю’, араб. yi-štrī ‛что он покупает’.
О глаголе см. 2.3.1., 2.3.5.
Вопросительными м е с т о и м е н и я м и являются kī ‛что?’, kawax ‛когда?’,
krēn ‛где?’, kēkē ‛почему?’, kāni ‛кто?’, kēhē ‛как?’ и арабское заимствование
qaddēš ‛сколько?’. Неопределенные местоимения, как правило, производятся от
вопросительных: kiy-ak что-НЕОПР.АРТ ‛что-то’, ēk-ak кто-НЕОПР.АРТ ‛кто-то’, в
отрицательной предикации они значат ‛ничто, никто’. Арабское hādžak ‛что-то’
также достаточно распространено, равно как и другие арабские формы. Арабский
показатель неопределенности используется как квантор всеобщности: kull ēkak
‛каждый’. О личных и указательных местоимениях см. 2.3.6.
П р и л а г а т е л ь н ы е представляют в Д.я. своеобразный класс. Преобла-
дающая тенденция в речи заключается в употреблении их в конструкции, напо-
минающей предикативную и происходящей от последней, хотя значение этой
конструкции сместилось к чисто атрибутивному:
(60) er-e dom-ēni bizzot-ēni
приходить:ПРОШ-3МН дом-ПРЕД.МН бедный-ПРЕД.МН
‛Бедные люди пришли’ (букв. ‛Это люди, будучи бедными, которые при-
шли’).
Возможно, толчком к этому сдвигу значения послужила постименная позиция
прилагательного в арабском. Предикативная конструкция в Д.я., таким образом,
как бы воспроизводит арабскую. Другая интересная черта прилагательных за-
ключается в том, что их сравнительные и превосходные формы полностью суп-
плетивны, будучи заимствованы из арабского: tilla ‛большой’, ʔakbar ‛больше’;
qištota ‛маленький’, ʔzaġar ‛меньше’. По-видимому, это связано с потребностью к
заимствованию способа образования не-положительной степени сравнения, со-
провождающейся при этом неспособностью вычленить соответствующий араб-
ский показатель в связи с фузионным, выраженным внутренней флексией харак-
тером арабской сравнительной степени. Это толкает носителей Д.я. к заимство-
ванию арабской не-положительной формы целиком.

Личные
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л.
Ном. ama atu pandži eme itme pandžan
Бен. amake aburke abuske eminke abranke absanke
Лок. nkīm nkīr nkīs nkīman nkīran nkīsan
Дат. atnīm atnīr atnīs atnīman atnīran ftnīsan
Соц. wāšīm wāšīr wāšīs wāšīman wāšīran wāšīsan
Абл. minkīm minkīr minkīs minkīman minkīran minkīsan
Формы косвенных падежей (за исключением бенефактива в 1-м лице единст-

венного и множественного числа) образованы из сочетания локативных выраже-
ний с личными показателями.
Ближний план Дальний план
Падеж Ед. число Мн. число Ед. число Мн. число
м. р. ж. р. м. р. ж. р.
Ном. aha ihi ehe uhu ihi ehe
Акк. eras era eran ōras ōra ran
Бен. eraske erake eranke ōraske ōrake ōranke
Лок. erasma erama eramma ōrasma ōrama ōramma
Дат. erasta erata eranta ōrasta ōrata ōranta
Соц. erassan reasan erassan ōrassan ōrasan ōrassan
Абл. eraski eraki eranki ōraski ōraki ōranki
Мужской род
Падеж ном. -a, косв. -as ном. -С, косв. -as ном. -C, косв. -ī
šōna ‛юноша’ dom ‛мужчина-дом’ xudwar ‛ребенок’
Ном. šōna šōne dom dome xudwar xudware
Акк. šōnas šōnan domas doman xudwarī xudwaran
Бен. šōnaske šōnanke domaske domanke xudwarke xudwaranke
Лок. šōnasma šōnamma domasma domamma xudwarma xudwaramma
Дат. šōnasta šōnamma domasta domanta xudwarta xudwaranta
Соц. šōnassan šōnassan domassan domassan xudwarsan xudwarassan
Абл. šōnaski šōnanki domaski domanki xudwarki xudwaranki
Женский род
ном. -ī, косв. -(y)a ном. -a, косв. -ē ном. -C, косв. -ī
lašī ‛девушка’ domiya ‛женщина-дом’ ūyar ‛город’
Ном. lašī lašye domiya domiye ūyar ūyare
Акк. lašya lašyan domiyē domiyan ūyarī ūyaran
Бен. lašyake lašyanke domiyēke domiyanke ūyarke ūyaranke
Лок. lašyama lašyamma domiyēma domiyamma ūyarma ūyaramma
Дат. lašyata lašyanta domiyēta domiyanta ūyarta ūyarannta
Соц. lašyasan lašyassan domiyēsan domiyassan *ūyarsan *ūyarassan
Абл. lašyaki lašyanki domiyēki domiyanki ūyarki ūyaranki
Группа существительных мужского рода, в номинативе оканчивающихся на -a

и имеющих косвенную основу на -as, включает, в первую очередь, исконные ин-
доарийские существительные мужского рода, такие как kaža ‛человек’, косв.
kažas; mana ‛хлеб’, косв. manas. Группа существительных мужского рода, в но-
минативе оканчивающихся на согласный и имеющих косвенную основу на -as,
очень обширна и включает одушевленные и неодушевленные исконные и заим-
ствованные существительные: dīs ‛день’, косв. dīsas; qird ‛обезьяна’ (< араб.),
косв. qirdas; kōmir ‛уголь’ (< тур.), косв. kōmras; lagiš ‛бой’ (номинализация),
косв. lagšas; но следует отметить также gēsu ‛пшеница’, косв. gēswas. Несколько
менее обширна группа существительных мужского рода, в номинативе оканчи-
вающихся на согласный и имеющих косвенную основу на -ī, в которую вошло
много арабских заимствований, таких как bustān ‛сад’, косв. bustānī, но также и
доарабские слова, такие как titin ‛табак’, косв. titnī. Среди существительных жен-
ского рода имеется группа исконных имен, в номинативе оканчивающихся на -ī и
имеющих косвенную основу на -(y)a, например gori ‛лошадь’, косв. gorya. Груп-
па существительных женского рода, в номинативе оканчивающихся на -a, кос-
венная основа на -ē, включает многочисленные заимствованные арабские слова
женского рода, заканчивающиеся на -a: lamba ‛лампа’, косв. lambē; šažara
‛дерево’, косв. šažarē. Группа существительных женского рода, в номинативе
оканчивающихся на согласный и имеющих косвенную основу на -ī, также доста-
точно многочисленна: džuwir ‛женщина’, косв. džuwrī.
Существительное с посессивным показателем

Форма посессивного Ед. ч. ном. Ед. ч. косв. Мн. ч.
показателя bar ‛брат’
1 л. barom barim barēm
Ед. ч. 2 л. baror barir barēr
3 л. baros baris barēs
1 л. baroman bariman barēman
Мн. ч. 2 л. baroran bariran barēran
3 л. barosan barisan barēsan
Глагол
Переходные глаголы
šar ‛прятать’
Сослаг. Импер- Плюсквам- Импе-
Наст. вр. Прош. вр. Перфект
накл. фект перфект ратив
1 л. šarami šaram šarama šardom šardomi šardoma
2 л. šarēk šar šarēya šardor šardori šardora šar
Ед. ч.
м. р. šarari šarar šarara šarda šardayi šardaya
3 л.
ж. р. šarari šarar šarara šardī šardēyi šardēya
1 л. šarani šaran šarana šardēn šardēni šardēna
Мн. ч. 2 л. šarasi šaras šarasa šardēs Šardēsi šardēsa šaras
3 л. šara(n)di šarad šara(n)da šarde šardeyi šardeya
Другие переходные словоизменительные классы демонстрируют следующие

характерные признаки: эпентетический гласный между корнем и перфективным
показателем: bagami ‛я ломаю’, bagidom ‛я сломал’; редукцию корневого гласно-
го: snami ‛я слышу’, sindom ‛я услышал’; расширение корня на -r- (первоначально
показатель каузатива) в прошедшем времени: dowami ‛я мою’, dowirdom ‛я вы-
мыл’. Нерегулярные переходные глаголы включают: qumnami ‛я ем’, прош. вр.
qērom; demi ‛я даю’, прош. вр. tom.
Аналитические глагольные формы

(в с п о м о г а т е л ь н ы е г л а г о л ы)
kān ‛иметь ṣār ‛начать (де- bidd ‛хотеть
обыкновение (делать)’ лать)’ (делать)’
1 л. kunt šarama ṣirt šarami biddī šaram
м. р. kunt šarēya ṣirt šarēk biddak šar
2 л.
Ед. ч. ж. р. kuntī šarēya ṣirtī šarēk biddek šar
м. р. kān šarara ṣār šarari biddo šarar
3 л.
ж. р. kānat šarara ṣārat šarari biddha šarar
1 л. kunnā šarana ṣirnā šarani biddnā šaran
Мн. ч. 2 л. kuntū šarasa ṣirtū šarasi biddkom šaras
3 л. kānū šara(n)da ṣārū šara(n)di biddhom šarad
Переходные глаголы с объектными показателями

Субъект – Сосл. Плюсквам-
объект Наст. вр. Имперфект Прош. вр. Перфект
накл. перфект
3 л. ед. ч.
šararmi šararim šararma šardosim šardosmi šardosma
1 л. ед. ч.
1 л. ед. ч.
šaramri šaramir šaramra šardomir šardomri šardomra
2 л. ед. ч.
1 л. ед. ч.
šaramsi šaramir šaramsa šardomis šardomsi šardomsa
3 л. ед. ч.
3 л. ед. ч.
šararmani šararman šararmana šardosman šardosmani šardosmana
1 л. мн. ч.
1 л. ед. ч.
šaramrani šaramran šaramrana šardomran šardomrani šardomrana
2 л. мн. ч.
1 л. ед. ч.
šaramsani šaramsan šaramsana šardomsan šardomsani šardomsana
3 л. мн. ч.
Процессы ассимиляции с объектным показателем

(объектный показатель san ‛их’)
Наст. вр. Прош. вр.
1 л. šaramsani šardomsan
2 л. šarēssani šardorsan
Ед. ч.
м. р. šararsani šardosan
3 л.
ж. р. šarirsani šardosan
1 л. šaransani šardēnsan
Мн. ч. 2 л. šarassani šardēssan
3 л. šarassani šardesan
Непереходные глаголы
šary ‛прятаться’
Сосл. Импер- Прош. Плюсквам- Импе-
Наст. вр. Перфект
накл. фект вр. перфект ратив
Ед. ч. 1 л. šaryami šarīšam šaryama šarīrom šarīromi šarīroma
2 л. šaryāk šarīšī šaryāya šarīror šarīrori šarīrora šarīšī
3 л. м. р. šaryari šarīšar šaryara šarīra šarīrayi šarīraya
ж. р. šaryari šarīšar šaryara šarīrī šarīrēyi šarīrēya
Мн. ч. 1 л. šaryani šarīšan šaryana šarīrēn šarīrēni šarīrēna
2 л. šaryasi šarīšas šaryasa šarīrēs šarīrēsi šarīrēsa šarīšas
3 л. šarya(n)di šarīšad šarya(n)da šarīre šarīreyi šarīreya
Другие непереходные словоизменительные классы демонстрируют ряд харак-

терных признаков, в частности тенденцию использовать форму сослагательного
наклонения в качестве настоящего времени индикатива (kilšami ‛я выхожу’, субъ-

юнктив kilšam, прошедшее время kildom). Эта группа включает глагол hošami ‛я
становлюсь’, hrom ‛я стал’ (неэнклитическая версия парадигмы копулы). Некото-
рые непереходные глаголы являются непроизводными и, как результат, не де-
монстрируют -y-расширения глагольной основы: rowami ‛я плачу’, субъюнктив
rošam, прошедшее время rowrom. Некоторые корни демонстрируют расширение
на -t- в основе настоящего времени: nastami ‛я убегаю’, прошедшее время nasrom.
Нерегулярные непереходные глаголы включают šūšami ‛я сплю’, прошедшее
время sitom; awami ‛я прихожу’, прошедшее время ērom; džami ‛я иду’, прошед-
шее время garom.
Энклитическая копула
(п р е д и к а т и в н ы й п о к а з а т е л ь)
Наст. вр. Перфект Сосл. накл. Имперфект Прош. вр. Императив
1 л. (h)omi hromi hōšam hroma hrom
2 л. (h)ōk hrori hōšī hrora hror hōšī
Ед. ч. (h)ori,
м. р. ēk hōšar ēya hra
(h)(or)ēk
3 л.
(h)ori,
ж. р. ik hōšar ēya hrī
(h)(or)ik
3 л. после
ī
согласного
1 л. (h)oni hrēni hōšan hrēna hrēn
Мн. ч. 2 л. (h)osi hresi hōšas hresa hres hōšas
(h)o(n)di,
3 л. ēni hōšad ēda hre
ē(n)di
Перфект является наиболее распространенной формой для большей части не-

глагольных предикаций: ama mištahromi ‛я болен/заболел’, pandži mištēk ‛он бо-
лен/заболел’. Формы настоящего времени индикатива употребляются спорадиче-
ски: ʕaṭšānomi ‛мне хочется пить’. Парадигма является продуктивной, в частно-
сти, при адаптации глаголов, заимствованных из арабского: ama skunn(h)omi ‛я
живу’, pandži skunn(h)ori/skunnēk ‛он живет’ (араб. skun ‛жить’).
Прилагательные и причастия
till ‛большой’, mindird ‛стоящий’
Атрибутивное Предикативное
употребление употребление
Прилагательное Причастие
Ед. ч. м. р. tilla tillēk mindirdēk
ж. р. tillī tillik mindirdik
Мн. ч. tille tillēni mindirdēni

2.5.1. Базовая структура словоформы включает корень, за которым следуют
словообразовательные, а затем словоизменительные суффиксы. Морфологически
наиболее сложны глагольные словоформы. За корнем факутальтавно следует по-
казатель, меняющий актантную структуру глагола (каузатив или пассив), а у
арабских по происхождению глаголов еще и показатель адаптации заимствова-
ния (производный от глагольных корней, обозначающих в Д.я. ‛делать’ или
‛становиться’). Далее следует показатель перфективности (для времен перфек-
тивной группы), показатели субъектного и (факультативно) объектного согласо-
вания и, в конце, показатель времени.
Модель глагольной словоформы

xiz- -naw- -(i)d- -om- -san- -a
смеяться КАУЗ ПРОШ 1ЕД 3ЕД РЕТР
корень актантная вид субъектное объектное (отдаленное)
деривация согласование согласование прошлое
‛Я заставил их смеяться (давно)’
У имен корень может сопровождаться одним из немногочисленных продук-

тивных словообразовательных показателей, таких как номинализатор -iš- или
агентивный суффикс -kar-. Далее следует падежный показатель уровня I, форма
которого зависит от словоизменительного класа, отражающего род и число су-
ществительного. К этому суффиксу агглютинируются словоизменительные пока-
затели уровня II, указывающие на падежные отношения. Посессивные показате-
ли присоединяются к видоизмененному показателю уровня I.
Модель именного склонения

mang- -iš- -kar- -an- -ki
просить НОМИН АГЕНС КОСВ.МН АБЛ
корень номинализатор агентивный показатель уровень I уровень II
‛от нищих’
Модель посессивного склонения

bar- -i- -m- -ki
брат КОСВ 1ЕД АБЛ
корень уровень I притяжательный показатель уровень II
‛от моего брата’
2.5.2. В Д.я. сохранилось мало продуктивных словообразовательных морфем.

Отглагольный номинализатор -iš часто образует квазигерундии/инфинитивы (или
масдары), используемые в функции имен действия: našiš ‛пляска’ от našy- ‛тан-
цевать’; mangiš ‛попрошайничество’ от mang- ‛просить’. Некоторые дериваты
функционируют и как обычные объектные существительные: qayiš ‛процесс еды,
еда’, от q- ‛есть’. Агентивно-адъективный суффикс -na также присоединяется к
глагольному корню: mangišna ‛нищий’, bayyina ‛трус’ (от by ‛бояться’). Дерива-

ционный маркер -iya образует названия существ женского пола от одушевленных
существительных: dōm ‛мужчина-дом’, dōmiya ‛женщина-дом’. К числу самых
распространенных деривационных показателей в Д.я. принадлежит показатель
вербализации -k(ar)- (от kar- ‛делать’). Он часто присоединяется к формам мас-
дара, произведенным от исконных глагольных корней, и образует от них новые
глаголы: mangiškade ‛они нищенствуют’ от mangiš ‛нищенство’, производное от
mang- ‛просить’; qayiškadi ‛она готовит’ от qayiš ‛блюдо, кушанье’, производное
от q- ‛есть’. Наряду с -hr- (от -hr- ‛становиться’) этот суффикс функционирует
также как показатель глагольной адаптации арабских глагольных корней:
sʔilkada ‛он спросил’, араб. sʔil; džawizahre ‛они поженились’, араб. džawwiz. Дру-
гие словообразовательные показатели в глагольной сфере включают каузативный
показатель -naw-/-aw- (qami ‛я ем’, qnawami ‛я кормлю’, biyami ‛я боюсь’,
bnawami ‛я пугаю’, kildom ‛я покинул’, klawidom ‛я переместил/вытащил/поднял’)
и пассивный показатель -y- для основы настоящего времени, -ī- для перфективной
основы (marari/marda ‛он убивает/убил’, maryari/marīra ‛его убивают / его уби-
ли’). Словосложение представлено лишь отдельными словами, такими как gištane
‛все’ (giš ‛все’ и турецкое заимствование tane ‛предмет, штука’) и топоним
guldī-dey ‛Хеврон’ (букв. ‛сладкий-город’, назван так по своим виноградникам).
2.5.3. Д.я. — номинативно-аккузативный язык. Существуют два типа предика-
тов: глаголы, согласующиеся с подлежащим (и факультативно также с дополне-
нием), и неглагольные предикаты, образующиеся с помощью копулы (предика-
тивного показателя). Копула представляет собой энклитику, присоединяющуюся
к существительным, прилагательным, наречиям и специальным локативным вы-
ражениям и часто следующую за падежными показателями уровня II (mindžismēk
‛<находится> посередине’; kuryamēk ‛<находится> дома’), а также к причастиям
и местоимениям. Глагольное субъектное согласование имеет лично-числовой ха-
рактер, согласование копулы в 3-м лице единственного числа отражает также
род. Общий вопрос выражается лишь интонационно, частные вопросы — серией
вопросительных местоимений, занимающих, как правило, первую позицию в
предложении, а также вопросительной интонацией и порядком слов VS:
(61) krē gar-a bar-o-r?
где идти-ПРОШ-3ЕД.М брат-ЕД.НОМ-2ЕД
‛Куда пошел твой брат?’
Повелительность выражается императивной формой глагола, идентичной в
общем случае форме 2-го лица сослагательного наклонения.
Порядок слов в Д.я. может быть описан как свободный. Взятые вне контекста
простые повествовательные предложения имеют тенденцию демонстрировать
порядок SVO:
(62) day-o-m nan-d-ī man-as
мать-ЕД.НОМ-1ЕД приносить-ПРОШ-3ЕД.Ж хлеб-М.ЕД.КОСВ
‛Моя мать принесла хлеб’.
(63) day-o-m gar-īr-ī kury-a-ta
мать-ЕД.НОМ-1ЕД возвращаться-ПРОШ-3ЕД.Ж дом-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ
‛Моя мать вернулась домой’.
В Д.я. распространена анафорическая отсылка к подлежащему, упоминавшее-

муся в предшествующем контексте, с помощью субъектного глагольного согла-
сования (PRO-drop). В то время как дополнение не склонно занимать первую по-
зицию в предложении, перемещение топикального подлежащего в конечную по-
зицию достаточно обычно:
(64) gar-īrī kury-a-ta day-o-m
возвращаться-ПРОШ-3ЕД.Ж дом-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ мать-ЕД.НОМ-1ЕД
‛Моя мать (упоминавшаяся в предыдущем контексте) вернулась домой’.
Топикализация дополнения обычно достигается путем его перемещения на ле-
вую периферию, дополнение стоит в именительном падеже, при этом на глаголе
появляется показатель согласования с объектом:
(65) ū ama manaʕ-ka-d-os-im dža-m hnōna
и я не.допустить-ЗАИМ.ПЕРЕХ-ПРОШ-3ЕД-1ЕД идти-1ЕД.СОСЛ туда
‛А я, он помешал мне пойти туда’.
2.5.4. Соединение простых предложений осуществляется с помощью сочини-
тельных и подчинительных союзов, заимствованных из арабского. Как правило,
союзы представляют из себя неизменяемые служебные слова, хотя liʔann ‛потому
что’ может иметь показатель согласования с подлежащим, если оно совпадает с
подлежащим предшествующей клаузы. В этом случае используется арабское со-
гласовательное словоизменение. См. следующие примеры на сочинительную связь:
(66) lamma kunt ama qašṭ ōṭ-ik na
когда был:1ЕД я маленький-ПРЕД.Ж.ЕД ОТР
nēr-ded-im madāris-an-ka.
посылать-ПРОШ-3МН школы-МН.КОСВ-ДАТ
‛Когда я был маленький, они не послали меня в <какую бы то ни было>
школу,
ū baqēt kury-a-ma zayy xaddām-ēk
и оставаться:1ЕД дом-Ж.ЕД.КОСВ-ЛОК как слуга-ПРЕД.ЕД.Ж
и [вот] я оставался дома как слуга
ū daʔima yaʕnī kun am kury-a-m-ēk
и всегда это.есть был:1ЕД я дом-Ж.ЕД.КОСВ-ЛОК-ПРЕД.Ж.ЕД
и всегда, то есть, был я дома,
wal kil-am-i wala aw-a-mi
и.нет выходить-1ЕД-НАСТ и.нет приходить-1ЕД-НАСТ
не выходил и не приходил,
wala waddi-ka-d-m-i mahall-ak
и.нет приносить-ЗАИМ.ПЕРЕХ-3МН-1ЕД-НАСТ место-НЕОПР
и меня они никуда не брали.ʼ
(67) na kil-d-om bara li’annhā wars-ar-i
ОТР выходить-ПРОШ-1ЕД снаружи потому.что дождить-3ЕД-НАСТ
‛Я не вышел наружу, так как шел дождь’.
Употребление исконных вопросительно-относительных местоимений в функ-
ции союзного слова ограничивается случаями, когда придаточное предложение
представляет собой составляющую главного предложения:
(68) am džan-am-e krēn skun-ahr-ēk

я знать-1ЕД-ОТР.НАСТ где жить-ЗАИМ.НЕПЕРЕХ.ПРОШ-ПРЕД.М.ЕД
‛Я не знаю, где он живет’.
(69) džan-d-om-i kī š-ird-a
знать-ПРОШ-1ЕД.НАСТ что говорить-ПРОШ-3ЕД.М
‛Я понял, что он сказал’.
В отдельных примерах корпуса встречаются арабские структуры: žaname’ ‛ēš
biddī karam ‛Я не знаю, что я хочу сделать (< араб. ‛ēš).
Относительные предложения вводятся арабским относительным местоимением
illi. Как и в арабском, в Д.я употребляется обязательное резумптивное местоиме-
ние для всех позиций, кроме субъектной. Когда в придаточном относительном пред-
ложении имеется только одно дополнение, отсылка к вершине оборота осущест-
вляется при помощи объектного согласовательного показателя на глаголе (для
прямого дополнения) или на локативном выражении (для косвенного дополнения):
(70) kažža illi lah-erd-om-is xužoti
человек ОТНОС видеть-ПРОШ-1ЕД-3ЕД вчера
‛Человек, которого я видел <его> вчера’.
(71) lāši illi š-ird-om wāšī-s
девушка ОТНОС говорить-ПРОШ-1ЕД с-3ЕД
‛Девушка, с которой я говорил <с ней>’.
Подобная стратегия может использоваться и в случаях, когда относительное
придаточное содержит два дополнения:
(72) mana illi t-or-is ama-ke
хлеб ОТНОС дать:ПРОШ-2ЕД-3ЕД я-БЕН
‛Хлеб, который ты дал <его> мне’.
(73) ple illi t-or-san ama-ke
деньги ОТНОС дать:ПРОШ-2ЕД-3МН я-БЕН
‛Деньги, которые ты дал <их> мне’.
В то же время существует тенденция использовать арабское резумптивное ме-
стоимение для отсылки к вершине при релятивизации прямого дополнения, тогда
как косвенное дополнение выражается местоименным объектным показателем
глагола. Согласование арабского резумптивного местоимения с вершиной осу-
ществляется с помощью арабских словоизменительных средств.
(74) ma illi t-or-im iyyā-h
хлеб ОТНОС дать:ПРОШ-2ЕД-1ЕД РЕЗ-3ЕД.М
‛Хлеб, который ты дал мне <его>’.
(75) ple illi t-or-im iyyā-hum
деньги ОТНОС дать:ПРОШ-2ЕД-1ЕД РЕЗ-МН
‛Деньги, которые ты дал мне <их>’.
Это явление оказывает двойное воздействие на выражение синтаксических от-
ношений в предложении. Во-первых, то, что обычно маркируется как косвенное
дополнение, а именно бенефициант глагола «дать», выражается местоименным
показателем, использующимся, как правило, для выражения прямого объекта и
занимающим в глагольной словоформе место, зарезервированное для выражения

прямого объекта. Во-вторых, арабское словоизменение продуктивно использует-
ся в рамках предложения на Д.я.
Ключевыми свойствами сентенциальных дополнений в Д.я. являются проти-
вопоставление субъюнктивных и индикативных предикаций в придаточном
предложении (обозначающееся в Д.я., так же как в арабском, выбором наклоне-
ния в придаточном предложении), наличие или отсутствие союза и выбор мо-
дального выражения, опредеделяющего использование того или иного наклонения
в сентенциальном дополнении. В Д.я. имеется только два исконных модальных
выражения: sak- ‛быть способным к’, и mang- ‛просить’, из которых последнее
ограничено разносубъектными конструкциями. Остальные модальные выраже-
ния являются арабскими заимствованиями, несущими (когда это возможно)
арабские словоизменительные показатели: lāzim ‛нужно’ (употребляется безлич-
но), ṣār- ‛начинать’ (глагольное словоизменение), bidd- ‛хотеть’ (именное слово-
изменение), xallī- ‛позволять’ (глагольное словоизменение).
Как и в арабском, в предложениях с кореферентностью подлежащего между
главным и придаточным предложением не ставится союз, и подчиненный глагол
представляет собой финитную форму в субъюнктиве (biddī karam ‛Я хочу сде-
лать’). В придаточных при манипулятивных глаголах также не используется со-
юз, но в них должно быть эксплицитно выражено подлежащее зависимого дейст-
вия, при этом подчиненный глагол также употребляется в субъюнктиве:
(76) am mang-ed-om minš-īs šrī-k-ar mana
я просить-ПРОШ-1ЕД из-3ЕД покупать-ЗАИМ.ПЕРЕХ-3ЕД.СОСЛ хлеб
‛Я попросил его купить хлеб’.
(77) ama š-ird-om abu-s-ke aw-a wāšī-m
я говорить-ПРОШ-1ЕД к-3ЕД-БЕН приходить-3ЕД.СОСЛ с-1ЕД
‛Я сказал ему прийти со мной’.
(78) ama bidd-ī atu šrī-k-a man-as
я хотеть-1ЕД ты покупать-ЗАИМ.ПЕРЕХ-2ЕД.СОСЛ хлеб-М.ЕД.КОСВ
‛Я хочу, чтобы ты купил хлеб’.
В целевых предложениях имеется вариативность в наличии или отсутствии
союза (представляющего из себя арабское заимствование). Выбор варианта, по
всей видимости, зависит от степени семантической интеграции или, в некоторых
случаях, от контроля основного актора над действием, отражаемым в целевом
придаточном (ситуация напоминает положение в арабском):
(79) nan fraɣ-ē-m wark-am-san!
приносить:ИМП одежда-МН-1ЕД надевать-1ЕД.СОСЛ-3МН
‛Принеси мою одежду, чтобы я ее надел’.
(80) am er-om kury-a-ta (ʕašān) lah-am-ir
я приходить:ПРОШ-1ЕД дом-Ж.ЕД.КОСВ-ДАТ ПОДЧ видеть-1ЕД.СОСЛ-2ЕД
‛Я пришел домой (чтобы) повидать тебя’.
(81) ama t-om-ir ple (ʕašān) šrī-k-a mana
я давать:ПРОШ-1ЕД-2ЕД деньги ПОДЧ покупать-ЗАИМ.ПЕРЕХ-2ЕД.СОСЛ хлеб
‛Я дал тебе деньги (чтобы) ты купил хлеб’.
(82) am qol-do-m qapiya (ʕašān) nik-š-ī

я открывать:ПРОШ-1ЕД дверь-Ж.ЕД.КОСВ ПОДЧ входить-СОСЛ-2ЕД
‛Я открыл дверь, чтобы ты смог войти’.
После эпистемических глаголов в главном предложении в зависимом употреб-
ляются глагольные формы в индикативе, при этом придаточное предложение
всегда вводится арабским союзом inn-, который может иметь как безличную, так
и спрягаемую форму (словоизменение арабское):
(83) ama sin-d-om inn-o / inn-ak atu
я слышать-ПРОШ-1ЕД ПОДЧ-3ЕД / ПОДЧ-2ЕД ты
ʕīš-hr-or-i hinēn
жить-ЗАИМ.НЕПЕРЕХ.ПРОШ-2ЕД-НАСТ здесь
‛Я слышал, что ты живешь/жил здесь’.
Обстоятельственные предложения. В Д.я. имеются конвербы, выражающие вто-
ростепенное действие, сопровождающее главное. Они образуются путем прибавле-
ния предикативного показателя к перфективной форме глагола. Эта же функция
может быть выражена, однако, и финитной формой глагола в настоящем времени.
Это опять-таки напоминает арабский, имеющий два способа выражения одновре-
менного действия — презентное причастие и форму настоящего/будущего времени:
(84) lak-ed-om-is mind-ird-ēk
видеть-ПРОШ-1ЕД-3ЕД стоять-ПРОШ-ПРЕД.М.ЕД
‛Я видел его стоящим’.
(85) lak-ed-om qapiy-a ban-īr-ik
видеть-ПРОШ-1ЕД-3ЕД дверь-Ж.ЕД.КОСВ открытый-ПРОШ-ПРЕД.Ж.ЕД
‛Я увидел, что дверь открыта’ (букв. ‛дверь открытойʼ).
(86) sin-d-om-is grēfk-ar-i
слышать-ПРОШ-1ЕД-3ЕД петь-3ЕД-НАСТ
‛Я слышал, что он поет’.
Другие обстоятельственные придаточные вводятся арабскими союзами. Сле-
дует отметить распределение форм времени и наклонения. Предшествование
требует, как и в арабском, сослагательного наклонения в придаточном предло-
жении. Предложения с реальным условием демонстрируют формы настоящего
времени в обеих частях сложного предложения. Нереальное (контрфактическое)
условие выражается прошедшим временем («неспециализированным перфекти-
вом») в придаточном предложениии и плюсквамперфектом, вводимым арабской
частицей kān, в главном предложении:
(87) qabe mā džam xałłaṣ-k-ed-om kam-as
перед ПОДЧ идти-1ЕД-СОСЛ кончать-ЗАИМ.ПЕРЕХ-ПРОШ-1ЕД работа-М.ЕД.КОСВ
‛Перед тем как уйти, я кончил свою работу’.
(88) iza wars-ar-i n-aw-am-e’
если дождить-3ЕД-НАСТ ОТР-приходить-1ЕД-ОТР
‛Если пойдет дождь, я не приду’.
(89) law ēr-om xužoti kān lah-erd-om-sa
если приходить:ПРОШ-1ЕД вчера был видеть-ПРОШ-1ЕД-3ЕД-РЕТР
‛Если бы я пришел вчера, я бы его увидел’.
2.6.0. Доарабские заимствования в Д.я. включают персидские (например, ple

‛деньги’, перс. pul), курдские (например, zara ‛мальчик’, sał ‛рис’, dey ‛город’,
курдск. zaro, sał, deh) и турецкие (bīɣ ‛усы’, kapi ‛дверь’, guzel ‛хороший’). По
всей вероятности, большая часть лексем (хотя и необязательно словоупотребле-
ний), используемых в беседе на Д.я., являются арабскими по происхождению.
Арабские заимствования составляют 50% из списка базисной лексики Сводеша.
Арабские слова включают в себя числительные выше пяти (исключая «десять» и
«сто»). Арабские существительные включаются в лексикон вместе с соответст-
вующими формами множественного числа (хотя индийские плюральные оконча-
ния могут добавляться к концу словоформы): musilm-īn-e ‛мусульмане’ (араб.
musilm-īn), zlām-e ‛люди’ (араб. zlām). Арабские глаголы адаптируются с исполь-
зованием вербализующего показателя -k- (для переходных глаголов) и -(h)o-/-hr-
(для непереходных глаголов) (см. 2.5.2.). Арабская заимствованная лексика
включает такие базисные лексемы, как zahra ‛цветок’, šadžara ‛дерево’, ʔaṣbaʕ
‛палец’, qamar ‛луна’, ṣahib ‛друг’, taʕbān ‛усталый’, ʕīšahr ‛жить’ (араб. -ʕīš-), fa-
kirahr ‛думать’ (араб. -fakkir-), sʔilk ‛спрашивать’ (араб. -sʔal-).
В области грамматики Д.я. заимствовал из арабского серию модальных и
вспомогательных глаголов, включающих bidd ‛хотеть’, lāzim ‛долженствовать’,
ṣār ‛начинать’, baṭṭal ‛прекращать’, baqi ‛продолжать’, и аспектуальный вспомо-
гательный глагол для выражения хабитуалиса-фреквентатива kān; все они упот-
ребляются с арабскими личными и временными показателями и арабским пока-
зателем отрицания (mā). Весь инвентарь несогласующихся предлогов заимство-
ван из арабского (min ‛из’, baʕd ‛после’, qabil ‛перед’, minšān ‛для’, ʕan ‛о’
и т. д.), так же как и сравнительные и превосходные степени прилагательных
(включая их корни: см. индийское по происхождению tilla ‛большой’, араб. akbar
‛больше’). Все союзы, сочинительные и подчинительные, также являются араб-
скими заимствованиями (например, ū ‛и’, yā ‛или’, bass ‛но’, liʔann ‛потому что’,
baʕd mā ‛после того, как’, lamma ‛когда’, iza ‛если’ и т. п.), заимствованы фокус-
ные частицы (hatta ‛даже’, bass ‛только’), дискурсивные маркеры (yaʕnī, absar,
baʕdēn), большая часть неопределенных местоимений и большая часть недейкти-
ческих наречий, включая фазовые (lissa ‛до сих пор’). В число арабских заимст-
вований входят союз inn, вводящий дополнительные придаточные предложения
и согласующийся (с использованием арабских показателей) с подлежащим прида-
точного предложения, относительный союз illi и резумптивное местоимение iyyā,
выполняющее функцию прямого дополнения в относительном предложении и со-
гласующееся с вершинным именем также с использованием арабских показателей.
2.7.0. Отрывочность и неполнота сведений (см. 1.2.1.) не позволяют охаракте-
ризовать другие диалекты Д.я. хоть сколько-нибудь подробно.
Kruse F. Ulrich Jasper Seetzen’s Reisen durch Matras Ya. The State of Present-Day Domari
Syrien, Palästina, Phönicien [...]. Berlin, 1854, in Jerusalem // Mediterranean Language Review,
Bd. II. 1999, vol. 11.
Macalister R.A.S. The Language of the Nawar Matras Y. Two Domari Legends about the Ori-
of Zutt, the Nomad Smiths of Palestine (Gypsy gin of the Doms // Romani Studies. 5th series,
Lore Society Monographs). L, 1914, № 3. 2000, vol. 10, № 1.
В.С. Восканян. Ломаврен язык 811
Matras Y. Romani: A Linguistic Introduction. Patkanoff K.P. Some Words on the Dialects of
Cambridge, 2002. the Transcaucasian Gypsies // Journal of the
Matras Y. The Full Extent of Fusion: A Test Gypsy Lore Society. New series, 1907–1908,
Case for Connectivity and Language Contact // vol. I, № 3; 1908–1909, vol. II, № 2–3.
Kulturelle und sprachliche Kontakte: Prozesse des Pott A.F. 1846. Über die Sprache der Zigeuner
Wandels in historischen Spannungsfeldern Nord- in Syrien. Zeitschrift für die Wissenschaft der
ostafrikas/Westasiens. Akten zum 2. Symposium Sprache, 1846, Bd. 1.
des SFB 295 / W. Bisang, T. Bierschenk, D. Krei-
kenbom, U. Verhoeven (eds.). Würzburg, 2005.
В.С. Восканян
ЛОМАВРЕН ЯЗЫК
1.0. Название ломаврен (Л.я.), употребляемое носителями языка, происходит

из самоназвания lom ‛армянский цыганʼ, армяне называют его bošayeren или boši
lezu ‛язык бошаʼ (boša или phoša — пейоративное название, употребляемое в ар-
мянском, турецком, грузинском и курдском по отношению к данной группе цы-
ган). В русскоязычной литературе встречаются термины «язык армянских цыган»
и «диалект цыган Армении», нем. die Sprache der armenischen Zigeuner, англ. Lo-
mavren.
2.0. Распространен по всей территории Армении (основные центры — Ереван,
Гюмри), в южной Грузии (Ахалкалаки, Ахалцихе) и северо-восточной Турции
(Карс, Артануч, Артвин, Шевшет). По приблизительным оценкам число армян-
ских цыган в этих трех странах не превышает 35–40 тыс. Точное количество го-
ворящих неизвестно. Функционально Л.я. является тайным языком, используясь
лишь в определенных ситуациях, когда возникает необходимость засекречивания
речи от не-цыгана. В Армении и Грузии для носителей Л.я. родным языком явля-
ется армянский язык, в Турции — в основном армянский и частично турецкий
языки. В этом очерке будет рассмотрен диалект Л.я., распространенный в Арме-
нии и Грузии.
3.0. Основываясь лишь на историко-фонетических критериях, можно предпо-
ложить, что Л.я. (так же как цыганский язык и домари) сформировался в цент-
ральном индоарийском ареале (подробнее см. статью «Цыганский язык» в наст.
издании). По степени сохранения унаследованного грамматического строя Л.я.
принадлежит к группе смешанных цыганских языков и диалектов. Сохраняет
значительное количество исконной цыганской лексики и незначительные релик-
ты грамматических формантов, в то время как весь грамматический строй заим-
ствован из западноармянского языка.
4.0. Язык бесписьменный, памятников письменности не имеет. Основным дос-
тупным собранием языкового материала по Л.я. до сих пор является монография
немецкого исследователя Н. Финка (1907).
5.1.0. Фонологические сведения. Вокализм представлен фонемами: i, e, a, ə, o, u.
Фонема o перед согласным l имеет позиционный вариант ö: möl ‛ценаʼ, söl ‛словоʼ.
Согласные
По способу
образования Средне- Задне- Глот-
Губные Зубные
язычные язычные тальные
Непридых. p t k
Гл.
Взрывные Придых. pʰ tʰ kʰ
Зв. b d g
Шумные
Непридых. c č
Гл.
Аффрикаты Придых. cʰ čʰ
Зв. j ǰ
Гл. f s š x h
Зв. v z ž γ
Носовые m n
Сонанты
Глайды y
Боковые l
Одноударные r
Многоударные ȑ
Ударение силовое, падает на последний слог слова: manús ‛человекʼ, ‛муж-

чинаʼ, ‛мужʼ, mančʰáv ‛рыбаʼ, čahrí ‛ситоʼ, čʰətár ‛четыреʼ, buhú ‛многоʼ.
5.1.2. Типы чередований не изучены.
5.2.1. По типу морфологической структуры язык агглютинативный с элемен-
тами флексии, по типу выражения грамматических значений — синтетический с
значительными элементами аналитизма (особенно в глагольной системе).
5.2.2. По совокупности морфологических и семантико-синтаксических при-
знаков выделяются следующие традиционные части речи: имена — существи-
тельные, прилагательные, местоимения, числительные; наречия; глагол; служеб-
ные слова — послелоги, союзы.
Имя существительное имеет категорию числа, определенности/неопределен-
ности, падежа. В форме единственного числа существительное представлено
чистой или осложненной реликтовыми суффиксами -av и -i основой: gar ‛домʼ,
ǰorav ‛зятьʼ, ‛женихʼ, čʰuri ‛ножʼ; во множественном числе к основе присоединя-
ется один из вариантов суфикса -tikʰ/-(v)avtikʰ: garavtikʰ ‛домаʼ, ǰoravtikʰ ‛зятьяʼ,
‛женихиʼ, čʰurivavtikʰ ‛ножиʼ.
О п р е д е л е н н о с т ь / н е о п р е д е л е н н о с т ь у существительных
выражается с помощью постпозитивного суффигированного определенного ар-
тикля -ə (после согласных) или -n (после гласных) и неопределенного артикля
-mə: bar ‛дверь (вообще)ʼ — bar-ə ‛дверь (уже известная, данная)ʼ — bar-mə
‛дверь (какая-то, одна из многих)ʼ.
П а д е ж н ы е значения у существительных выражаются с помощью агглю-
тинативных суффиксов:

Ном.-акк. gar(ə) ‛домʼ garavtikʰ(ə)
Ген.-дат. garavi(n) garavtocʰ(ə)
Абл. garave(n) garavtocʰme(n)
Инстр. garavov(ə) garavtikʰov(ə)
П р и м е ч а н и е: В скобках приводятся формы с определенным артиклем.
Имя прилагательное не изменяется ни по числам, ни по падежам: tatav čiri

‛теплая одеждаʼ — tatav čirivavtikʰ ‛теплые одеждыʼ — tatav čirivavtikʰov ‛с теп-
лыми одеждамиʼ. Субстантивизируясь, прилагательные могут склоняться по па-
дежам как существительные. Особых формантов для образования степеней срав-
нения нет: для образования сравнительной степени название предмета, с кото-
рым производится сравнение, ставится в аблативе; превосходная степень
образуется при помощи определенного местоимения sav ‛всеʼ в форме аблатива:
vorov ‛большойʼ — čʰurivaven vorov ‛больше ножаʼ, ‛больше чем ножʼ — saven
vorov ‛больше всехʼ.
Исторический грамматический р о д существительных и прилагательных, ко-
торый прослеживается в рудиментарных суффиксах (по-видимому, индоарий-
ских по своему происхождению): м. р. -av и ж. р. -i (например: innav ‛мальчик,
сынʼ, malav ‛хлебʼ, kalav ‛черныйʼ, čəlav ‛быстрыйʼ и čokʰi ‛девочкаʼ, ‛дочьʼ, pani
‛водаʼ, čuni ‛маленькийʼ, но не ‛маленькаяʼ), — в современном языке полностью
утратил продуктивный характер.
Числительные. Из унаследованных количественных числительных Л.я. сохра-
няет только ak ‛одинʼ, lu(y)i ‛дваʼ, čʰətar ‛четыреʼ и las(ə) ‛десятьʼ. Для ‛пятьʼ ис-
пользуется слово hatʰ ‛рукаʼ, pavničʰ ‛стоʼ образовано от глагола pavnel ‛считатьʼ,
для ‛тысячаʼ используется слово vorov ‛большойʼ. Все остальные числительные
образуются с помощью разных комбинаций существующего инвентаря: lu(y)i-ak
‛три (два-один)ʼ, hatʰ(mə)-ak ‛шесть (пять-один)ʼ, lu(y)i-čʰətar или hatʰ(mə)-
lu(y)i-ak ‛восемь’ (‛две-четыре’ или ‛пять-два-один’), lu(y)i-las(ə) ‛двадцать (два-
десять)ʼ, čʰətar pavničʰ ‛четырестаʼ, las(ə) vorov ‛десять тысячʼ. Количественные
числительные также употребляются в функции порядковых: ak garavin manǰə ‛в
первом домеʼ.
Местоимения. Основы личных местоимений 1-го и 2-го лица этимологически
восходят к бывшим притяжательным местоимениям: merav- и terav- (ср. цыг.
miro ‛мойʼ и tiro ‛твойʼ), к которым прибавляются заимствованные из армянского
притяжательные артикли 1-го лица -əs и 2-го лица -əd: meravəs ‛яʼ, teravəd ‛тыʼ.
В значении личного местоимения 3-го лица используется форма, восходящая к
указательному местоимению hev(ə) ‛онʼ. Множественное число личных место-
имений образуется с помощью суффикса множественного числа -tonkʰ:
meravtonkʰəs ‛мыʼ, teravtonkʰəd ‛выʼ, hevavtonkʰ(ə) ‛ониʼ. Личные местоимения
склоняются по падежам:

Падеж
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л.
Ном. meravəs teravəd hev(ə) meravtonkʰəs teravtonkʰəd hevavtonkʰ(ə)
Ген.-дат.-
meravis teravid hevavi(n) meravtoncʰis teravtoncʰid hevavtoncʰ(ə)
акк.
Абл. meraves teraves hevave(n) meravtoncʰes teravtoncʰed hevavtoncʰen
Инстр. meravovəs teravovəs hevavov(ə) meravtoncʰovəs teravtoncʰovəd hevavtoncʰov(ə)
Из других разрядов местоимений в. Л.я. зафиксированы: указательные (трех

степеней отдаленности): hevis ‛этотʼ, ‛этаʼ, ‛таʼ, hevid ‛тот (который у 2-го лица)ʼ,
‛таʼ, hev ‛тот (который у 3-го лица)ʼ, ‛таʼ; вопросительные: kon ‛кто?ʼ, ke ‛что?ʼ,
katel ‛где?ʼ, keti ‛сколько?ʼ; определенное: sav(ə) ‛всеʼ, ‛всёʼ; неопределенное: keti
mə ‛несколькоʼ.
Наречия. Места: hosel ‛здесьʼ, hodel ‛там (близко от адресата)ʼ, honel ‛там (да-
леко)ʼ; времени: xiǰav ‛вчераʼ; образа действия havi ‛сноваʼ, ‛вновьʼ. В роли наре-
чий употребляются некоторые существительные и прилагательные: əratə
‛ночьюʼ, əratuynə ‛утромʼ, čəlav ‛быстроʼ.
В глаголе морфологически выражены категории лица, числа, времени, накло-
нения, залога. Глагол имеет как личные, так и неличные формы. К неличным
формам относятся инфинитив и причастия. Инфинитив имеет три окончания: -el
(lekʰel ‛видетьʼ), -il (mulil ‛умиратьʼ), -al (fenal ‛становитьсяʼ). Перфективное при-
частие, от которого образуются формы перфекта и плюсквамперфекта, имеет
окончание -er (lekʰer, muler, fecʰer); результативное причастие прошедшего вре-
мени имеет окончание -acʰ (lekʰacʰ, mulacʰ, fecʰacʰ); причастие будущего времени
имеет окончание -u (lekʰelu, mulilu, fenalu); субъективное причастие имеет окон-
чание -oγ (lekʰoγ, muloγ, fecʰoγ). Личные формы глагола имеют четыре наклоне-
ния: индикатив, оптатив, побудительное и императив. Существуют как состав-
ные, так и простые временные формы.
Г л а г о л ‛б ы т ьʼ
1 л. em (y)enkʰ (y)ei (y)einkʰ
2 л. es (y)ekʰ (y)eir (y)einkʰ
3 л. s (y)en (y)er (y)ein
Индикатив
lekʰel ‛видетьʼ, mulil ‛умиратьʼ, fenal ‛становитьсяʼ
1 л. lekʰem ku mulim ku fenam ku lekʰʰnkʰ ku mulinkʰ ku fenankʰ ku
2 л. lekʰes ku mulis ku fenas ku lekʰekʰ ku mulikʰ ku fenakʰ ku
3 л. lekʰe ku muli ku fena ku lekʰen ku mulin ku fenan ku
Прошедшее несовершенное время

1 л. lekʰei ku mulei ku fenai ku lekʰeinkʰ ku muleinkʰ ku fenainkʰ ku
2 л. lekʰeir ku muleir ku fenair ku lekʰeikʰ ku muleikʰ ku fenaikʰ ku
3 л. lekʰer ku mulir ku fenar ku lekʰein ku mulein ku fenain ku

1 л. lekʰecʰi mulecʰi fecʰa lekʰecʰinkʰ mulecʰinkʰ fecʰankʰ
2 л. lekʰecʰir mulecʰir fecʰar lekʰecʰikʰ mulecʰikʰ fecʰakʰ
3 л. lekʰe cʰ mulecʰ fecʰav lekʰecʰin mulecʰin fecʰan
1 л. lekʰelu em mulelu em fenalu em lekʰelu enkʰ mulelu enkʰ fenalu enkʰ
2 л. lekʰelu es mulelu es fenalu es lekʰelu ekʰ mulelu ekʰ fenalu ekʰ
3 л. lekʰelu e mulelu e fenalu e lekʰelu en mulelu en fenalu en
Будущее в прошедшем
1 л. lekʰelu ei mulelu ei fenalu ei lekʰelu einkʰ mulelu einkʰ fenalu einkʰ
2 л. lekʰelu eir mulelu eir fenalu eir lekʰelu eikʰ mulelu eikʰ fenalu eikʰ
3 л. lekʰelu er mulelu er fenalu er lekʰelu ein mulelu ein fenalu ein
Перфект
1 л. lekʰer em muler em fecʰer em lekʰer enkʰ muler enkʰ fecʰer enkʰ
2 л. lekʰer es muler es fecʰer es lekʰer ekʰ muler ekʰ fecʰer ekʰ
3 л. lekʰer e muler er fecʰer e lekʰer en muler en fecʰer en
1 л. lekʰer ei muler ei fecʰer ei lekʰer einkʰ muler einkʰ fecʰer einkʰ
2 л. lekʰer eir muler eir fecʰer eir lekʰer eikʰ muler eikʰ fecʰer eikʰ
3 л. lekʰer er muler er fecʰer er lekʰer ein muler ein fecʰer ein
Оптатив
1 л. lekʰem mulim fenam lekʰenkʰ mulinkʰ fenankʰ
2 л. lekʰes mulis fenas lekʰekʰ mulikʰ fenakʰ
3 л. lekʰe muli fena lekʰen mulin fenan
1 л. lekʰei mulei fenai lekʰeinkʰ muleinkʰ fenainkʰ
2 л. lekʰeir muleir fenair lekʰeikʰ muleikʰ fenaikʰ
3 л. lekʰer mulir fenar lekʰein mulein fenain
Побудительное наклонение
1 л. lekʰem piti mulim piti fenam piti lekʰenkʰ piti mulinkʰ piti fenankʰ piti
2 л. lekʰes piti mulis piti fenas piti lekʰekʰ piti mulikʰ piti fenakʰ piti
3 л. lekʰe piti muli piti fena piti lekʰen piti mulin piti fenan piti
1 л. lekʰei piti mulei piti fenai piti lekʰeinkʰ piti muleinkʰ piti fenainkʰ piti
2 л. lekʰeir piti muleir piti fenair piti lekʰeikʰ piti muleikʰ piti fenaikʰ piti
3 л. lekʰer piti mulir piti fenar piti lekʰein piti mulein piti fenain piti
Императив
2 л. lekʰe muli fecʰe/fecʰi lekʰekʰ/lekʰecʰekʰ mulekʰ/mulecʰekʰ fecʰekʰ
О т р и ц а н и е во всех видо-временних формах, кроме императива, осуще-

ствляется с помощью частицы na ‛неʼ: ná ku lekʰem ‛не вижуʼ, na lekʰecʰir ‛ты не
увиделʼ, na eir lekʰer ‛ты не виделʼ, na lekʰes piti ‛ты не увидишьʼ. В императиве
используется запретительная частица má ‛неʼ: ma lekʰe ‛не смотриʼ, ma lekʰekʰ ‛не
смотритеʼ. Обе частицы являются «исконными» грамматическими элементами.
Послелоги сочетаются главным образом с существительными в родительном
падеже: čahrivavi manǰ ‛в ситеʼ, nakavi munday ‛под крышейʼ, muhavi upra ‛на ли-
цеʼ, garavi hemə ‛за домомʼ; в отдельных случаях они могут употребляться и с
другими падежами: garaven baray ‛снаружи домаʼ.
В Л.я. зафиксированы сочинительный союз u ‛иʼ — malav u pani ‛хлеб и водаʼ

и подчинительный союз or ‛чтоʼ, ‛чтобыʼ — sənkʰer em or hevavin kʰadin nasuhav e
‛услышал, что его жена больнаʼ, avecʰi or tervid pʰanem ‛пришел, чтобы сказать
тебеʼ; частицы: hi ‛даʼ, na ‛нетʼ.
5.2.3. Основной продуктивный способ именного словообразования — суффик-
сация, реже используются префиксация и сложение основ. Все продуктивные
суффиксы: -ičʰ, -ičkʰ, -cʰi, -ren, -utʰen, -nocʰ, -ot (kʰeličʰ ‛свадьбаʼ, pihičkʰ ‛напитокʼ,
kʰeravcʰi ‛горожанинʼ, lomavren ‛цыганский языкʼ, xasavutʰen ‛позорʼ, malavnocʰ
‛столоваяʼ, xarvavot ‛богатыйʼ) — и префикс an- (anxula ‛бесхозныйʼ) заимство-
ваны из армянского языка.
5.3.1. Л.я. — язык номинативного строя, подлежащее всегда стоит в прямом
падеже и согласуется со сказуемым в лице и числе. В составе простого предло-
жения можно выделить следующие члены: подлежащее, сказуемое, прямое до-
полнение, косвенное дополнение, обстоятельственные члены. Порядок основных
членов предложения SOV: sarsin malav anecʰ ‛Женщина принесла хлебʼ, однако
очень часто наблюдаются случаи инверсии. Обычный порядок слов: обстоятель-
ство времени — подлежащее — другие обстоятельства — прямое дополнение —
сказуемое — косвенное дополнение: xijav musis čəlav čʰətar samel čahri e
samlikarer vəgnelu ‛Вчера мой муж быстро сделал четыре хороших сита для про-
дажиʼ. В целом, однако, порядок слов довольно свободный: обстоятельство вре-
мени может стоять после подлежащего, а обстоятельство образа действия при-
мыкать к сказуемому. Определение всегда предшествует определяемому.
Вопросительное предложение без вопросительных слов по структуре не отли-
чается от повествовательного; вопрос передается интонацией.
5.3.2. Сложносочиненные и сложноподчиненные предложения строятся, как
правило, с помощью союзов, однако возможна и бессоюзная связь. Характерные
типы сложных предложений — сложносочиненные в основном с союзом u ‛иʼ:
kʰadis al mulecʰ u mervəs utʰluyecʰi ankʰadi ‛Жена тоже умерла, и я остался без же-
ныʼ. В сложноподчиненных предложениях придаточное предложение в основном
вводится с помощью союза or ‛чтоʼ, ‛чтобыʼ: teravəd piti ǰes honel or xarvavə les
‛Ты должен пойти туда, чтобы отдать деньгиʼ.
5.4.0. Ядро лексики Л.я. составляют исконные слова индоарийского происхож-
дения: akʰi ‛глазʼ, hatʰ ‛рукаʼ, lank ‛носʼ, sis ‛головʼ, per ‛животʼ, manus ‛человекʼ,
‛мужчинаʼ, sarsi ‛женщинаʼ, pʰal ‛братʼ, pʰen ‛сестраʼ, mus ‛мужʼ, ǰorav ‛зятьʼ, tʰuli
‛земляʼ, ‛прахʼ, vasəndav ‛дождьʼ, kʰam ‛солнцеʼ, leval ‛Богʼ, kʰerav ‛городʼ, les
‛мирʼ; gihu ‛зерноʼ, sali ‛рисʼ, malav ‛хлебʼ, anlu ‛яйцоʼ, kʰəl ‛маслоʼ, gar ‛домʼ, bar
‛дверьʼ, santʰu ‛очагʼ; kalav ‛черныйʼ, vorov ‛большойʼ, tatav ‛теплыйʼ, purgav
‛полныйʼ, ak ‛одинʼ, lu(y)i ‛дваʼ, las ‛десятьʼ, anel ‛приноситьʼ, lel ‛датьʼ, nenel
‛уноситьʼ, karel ‛делатьʼ, səvel ‛спатьʼ, vesel ‛сидетьʼ и т. д.
Существует значительный пласт заимствований из армянского, а также неко-
торые слова турецкого происхождения и ранние заимствования из новоперсид-
ского языка.
6.0. Ввиду недостаточной изученности диалектов, распространенных в Тур-
ции, диалектное членение Л.я. не ясно. По некоторым грамматическим и лекси-
ческим отличиям можно выделить, с одной стороны, единый диалект Л.я. в Ар-
мении и Грузии, а с другой — диалект, распространенный в Турции.
Вентцель Т.В. «Островной» диалект армян- Boretzky N., Igla B. Romani Mixed Dialects //
ских цыган — Боша // Лингвистическая гео- 15 Case Studies in Language Intertwining. Ams-
графия, диалектология и история языка. Ере- terdam, 1994.
ван, 1976. Boretzky N. Armenisches im Zigeunerischen
Восканян В.С. Система гласных тайного (Romani und Lomavren) // Indogermanische
языка армянских цыган и ее происхождение // Forschungen, 1995, Bd. 100.
Orientalia, 2003, т. 1 [на армянском языке]. Finck F.N. Die Stellung des Armenisch-
Папазянц В. Армянские цыгане (этногра- Zigeunerischen im Kreise der verwandten Mund-
фическое исследование). Тифлис, 1899 [на arten // Buchhandlung und Antiquariat. Katalog
армянском языке]. 9: Indien und Iran. Halle, 1906.
Finck F.N. Die Sprache der armenischen Zi-
Патканов К. Цыганы. Несколько слов о на-
geuner. St.-Pétersbourg, 1907.
речиях закавказских цыган: Боша и Карачи.
Finck F.N. Die Grundzüge des armenisch-
СПб., 1887.
zigeunerischen Sprachbaus // Journal of the
Benninghaus R. Les Tsiganes de la Turquie Gypsy Lore Society. New series, 1907, vol. 1.
Orientale // Études Tsiganes, 1991, t. 37, № 3. Lehman-Haupt C.F. Beiträge zur Kenntnis der
Bläsing U. Ein Beitrag zu Zigeuner-Jargons, Bôscha // Journal of the Gypsy Lore Society. 3rd
Geheimsprachen und zum argotischen Wortshatz series, 1928, vol. 7.
in der Türkey: Einige Bemerkungen zu Gaferoğ- Voskanian V.S. The Iranian Loan-Words in
lus Liste aus dem Wortschatz der Elekči bei Lomavren, the Secret Language of the Armenian
Alačam (Bolu) // Iran and the Caucasus, 2002, Gypsies // Iran and the Caucasus, 2002, vol. 6,
vol. 6, № 1–2. № 1–2.
ПИСЬМЕННОСТИ НОВЫХ ИНДОАРИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
Ю.Б. Коряков
ПИСЬМЕННОСТИ НОВЫХ ИНДОАРИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
Для большинства индоарийских языков в настоящее время используются пись-

менности на основе письма брахми, в целом называемые индийским письмом.
Для уточнения может также использоваться термин «брахмийские письменно-
сти», англ. Brahmic scripts. Единственной не восходящей к брахми письменно-
стью, получившей заметное распространение, является арабское письмо. Для от-
дельных языков используется также латинский алфавит и письмо тана.
Письменности на основе брахми (брахмийские)

Индийские письменности являются консонантно-слоговыми алфавитами, или
абугидами (англ. abugida, alphasyllabary, neo-syllabary, akshara script). Их базовая
структура изначально построена на основе среднеиндийских фонологических
систем, для которых характерно отсутствие закрытых слогов. Каждый знак (ак-
шара) обозначает либо отдельный гласный, либо согласный + базовый гласный
(обычно краткое a, реже краткое o). Слоги с другими гласными образуются пу-
тем стандартной модификации базового знака или добавлением специальных
знаков слева, справа, сверху или снизу. Отсутствие гласного в конце слова (реже
в конце слога) может обозначаться подстрочным знаком «вирама». Сочетания
согласных обозначаются лигатурами, включающими характерные элементы вхо-
дящих в них знаков. Направление письма слева направо.
Те рм и н ол ог и я
Акша ра — одна графическая единица в индийском письме, соответствую-
щая, как правило, одному слогу: согласный с базовым гласным (в том числе не-
произносимым); согласный с другим гласным; сочетание согласных, записанное
лигатурой; согласный без гласного, записанный отдельным слогом (с вирамой
или без). Так, в последовательности कनय kanaya [knay] три акшары, а в KTv ktva
и कु ku — по одной.
Ба зовый гла сн ый , или гласный по умолчанию (англ. inherent vowel) — глас-
ный, подразумеваемый при каждом полном согласном и специально не запи-
сываемый. Изначально это было краткое а, в современных языках также [ɐ],
[ə], [ɔ].
Ма тры гласных (mātrā) — специальные знаки (диакритики) при согласных
для обозначения гласных, отличных от базового гласного а (или другого базово-
го гласного), и нуля гласного (вирама).
Ан у св а ра (anusvāra) — обозначает гоморганный носовой (N), предшест-
вующий неносовому согласному, может интерпретироваться как ŋ, ñ, ṇ, n или m.
Ан ун а си ка, или чандрабинду (anunāsika, candrabindu; ◌ँ) — назализация
гласного; иногда может заменяться «анусварой», например ẽ एं вместо ẽ एँ. При
820 Письменности новых индоарийских языков
сочетании с верхней диакритикой дужка (candra ‛луна’) опускается и остается

только точка: हूँ [ɦũ] 1 л. ед. ч. ‛быть’, но 3 л. мн. ч. ह [ɦɛ̃].
Ви са рг а (visarga, ḥ) — придыхание после гласного; в санскрите было алло-
фоном согласного s, реже r, обычно на конце слов. В современных языках обыч-
но не произносится или может вызывать удлинение последующего согласного.
Нукта (от араб. nuqṭa ‛точка’) — диакритический знак в виде точки (обычно
под буквой). Используется во многих индийских письменностях для образования
новых знаков для согласных, в частности при передаче заимствованных слов.
Ав а гра х а (avagraha; ऽ, транслитерируется обычно с помощью апострофа) —
символ, имеющий разные функции. В санскрите он используется для передачи
выпадения краткого гласного в результате сандхи: एकोऽयम ् ekoyam (< ekas +
ayam) ‛один этот’. Выпадение долгого гласного иногда обозначается двойной
аваграхой. В современных языках аваграха может использоваться для эмфатиче-
ского продления гласных при передаче крика, например: хинди माँऽऽऽ! mãããã!
‛мама!’. В некоторых языках (конкани, магахи) этот знак используется также для
указания на то, что базовый гласный (соответствующий краткому a) в данном
слоге произносится, а не выпадает согласно правилам синкопы. Например, конк.
बैसऽ [baisa] ‛сидеть’, а не बैस [bais].
Ви ра м а (virāma, хинди halant) — знак, обозначающий отсутствие гласного по-
сле согласного. В современных языках используется лишь в заимствованиях (в том
числе из санскрита) и в некоторых ономатопоэтических словах. Сочетания соглас-
ных в середине слова передаются с помощью лигатур. Выпадение гласного на конце
и в середине слов согласно новоиндоарийским правилам синкопы не обозначается.
Исконные сочетания согласных пишутся с помощью ли га тур (соединений
букв). Лигатуры возникли в среднеиндийский период для записи пракритов
(среднеиндийских языков), для которых консонантные кластеры были нехарак-
терны. Позднее, когда письменность была применена к санскриту, количество
лигатур увеличилось. В современных новоиндоарийских языках большая часть
лигатур используется только в заимствованиях из санскрита, поскольку сочета-
ния согласных в лексике, унаследованнной из среднеиндийских языков, возникли
относительно недавно после падения краткого a и записываются так, как если бы
этот гласный еще произносился. Так, два омофона [karta] в большинстве языков
записываются по-разному в зависимости от происхождения: санскритское заим-
ствование (татсама) ktRa kartā ‛творец’ пишется с лигатурой, а исконное слово
(тадбхава) krta karatā ‛делает’ — отдельными буквами. Кроме того, новые лига-
туры часто используются в заимствованиях из других языков.
Часть графем используется только при передаче санскритских заимствований
и, как следствие, может отсутствовать в некоторых письменностях. К таким сим-
волам относятся слоговые согласные r̥, r̥ ̄ , l̥ , l̥ ̄ (причем последний не является фо-
немой даже в санскрите, где существует лишь для поддержания симметрии меж-
ду краткими и долгими гласными). Среди символов согласных можно назвать
носовые ṅ и ṇ, которые совпали с дентальным n, кроме положения перед гомор-
ганными смычными. Также обычно из трех графем для ṣ, ś и s используются одна
или две, так как во многих новых индоарийских языках эти фонемы совпали.
Согласно индийской лингвистической традиции графемы организуются сле-
дующим образом. Гласные (svara) исторически делятся на краткие (hrasva) и
долгие (dīrgha). Согласные (vyañjana) образуют следующую таблицу:
Ю.Б. Коряков. Письменности новых индоарийских языков 821
sparśa anunāsika antastha ūṣma/saṃghashrī

(смычные) (носовые) (плавные) (фрикативные)
aghoṣa ghoṣa aghoṣa ghoṣa
(глухие) (звонкие) (глухие) (звонкие)
mahā- alpaprāṇa
alpa- alpa- mahā- mahā-
prāṇa
prāṇa prāṇa prāṇa (непридых.) prāṇa
(придых.)
kaṇṭhya
(гутту- ka kha ga gha ṅa ha
ральные)
tālavya
(пала- ca cha ja jha ña ya śa
тальные)
mūrdhanya
(ретро- ṭa ṭha ḍa ḍha ṇa ra ṣa
флексные)
dantya
(зубные) ta tha da dha na la sa
oṣṭhya
(губные) pa pha ba bha ma va
В список базовых согласных графем также традиционно включаются лигатуры

kṣ и jñ, так как они не выводимы из соответствующих графем и имеют такую же
ширину, как и знаки для одиночных согласных.
Ниже в таблицах для отдельных видов письменности дается единая транслите-
рация ISO (МОС, Международной Организации по Стандартизации), основанная
на IAST (Международный алфавит транслитерации санскрита), но с добавлением
знаков для передачи графем, не используемых при записи санскрита. Незначи-
тельные различия между ними указаны в разделе про транслитерации. В табли-
цах через запятую приводятся разные фонемы, обозначаемые данным знаком; че-
рез косую черту — аллофоны или свободные варианты одной и той же фонемы.
В статьях по отдельным языкам в настоящем издании в примерах курсивом без
скобок также используется, как правило, вариант ISO. Отдельные отклонения
отмечены ниже.
Ист ория
Оригинальные письменности в Индии (не считая хараппской письменности)
появляются не ранее III в. до н. э. Традиционная древнеиндийская культура была
ориентирована на устную передачу знаний, поэтому древнеиндийские языки —
ведийский и ранний санскрит — не имели письменности. Первые системы пись-
ма в Индии были созданы для среднеиндийских языков: в них, в частности, не
было знаков для дифтонгов и слоговых сонантов, имевшихся в санскрите, но от-
сутствовавших в пракритах.
Изначально для индоарийских языков использовались две системы письма —
брахми и кхароштхи, появившиеся практически одновременно. Кхароштхи про-
изошло от арамейского письма и использовалось на северо-западе Индии до III в.
н. э., а в Центральной Азии — вплоть до VII в., после чего было вытеснено пись-
мом брахми и не оставило после себя «потомков». Подробнее о нем см. статью
«Индийские письменности древнего и среднего периодов» в томе «Языки мира:
Индоарийские языки древнего и среднего периода».
В тот же период по всему Индийскому субконтиненту распространилось
письмо брахми, которое впоследствии стало основой большинства алфавитов
Южной и Юго-Восточной Азии.
Точное происхождение б р а х м и неизвестно. Предполагается, что оно было
создано специально записи для эдиктов царя Ашоки или аналогичных надписей
на основе использованной в кхароштхи консонантно-слоговой системы (и пото-
му отчасти связано с арамейским письмом). Никакой связи брахми с древним
письмом на печатях III–II тыс. до н. э. из Мохенджо-Даро, Хараппы и др., обна-
руженных в долине Инда, не прослеживается.
В развитии брахми выделяются три периода. Ра н н ее б ра хми (III–I вв. до
н. э.) было относительно однородным на всей территории Индии. Однако уже в
ранних памятниках выявляются местные разновидности, группируемые в север-
ную и южную группы. В с ре дн и й период (I–III вв. н. э.) различия между север-
ными и южными разновидностями брахми увеличиваются. В это время на севере
Индии последовательно сменялись стили маурья, шунга, кушанский, кшатрап-
ский. На юге Индии известны такие разновидности, как калинга (территория
штата Орисса; просуществовала до VI в. н. э.); тамильское брахми; бхаттипролу
(на территории современного штата Андхра-Прадеш). Южные разновидности
использовались как для местных дравидийских языков, так и для санскрита.
Для периода п оздн ег о б ра хми (IV–VII вв.) принято говорить уже об от-
дельных видах письма. На севере Индии это гуптское письмо (IV–VI вв.), в Цен-
тральной Азии — наклонное брахми (центральноазиатское брахми), известное
как минимум в трех разновидностях — тохарской, сакской и уйгурской. На юге
Индии сложилось несколько новых разновидностей брахми, характеризующихся
округлостью очертаний букв и вытеснивших более ранние варианты: кадамба,
развившееся в чалукья, а затем легшее в основу староканнадского письма, из ко-
торого развились современные письменности телугу и каннада; паллава, ставшее
основной огромного числа письменностей Юго-Восточной Азии; грантха, из ко-
торого рано выделилось тамильское письмо со скорописным вариантом ватежутту,
а в конце IX в. — начале X в. — малаяламское письмо. Грантха также легло в осно-
ву письменности для индоарийского сингальского языка; ранние ее формы близки
к североиндийским письменностям, а поздние возникли на основе южноиндийских.
С середины VI в. доминирующим письмом на севере Индии стало сиддхамат-
рика (сиддхамское, кутила), в VII–VIII вв. из него развились тибетское письмо,
шарада (на северо-западе Индии) и нагари (в центре и на востоке), на основе ко-
торых сложились все современные письменности Северной Индии, используе-
мые для индоарийских языков.
Названия многих индийских письменностей образованы от нарицательных
прилагательных и помимо обозначения конкретных видов письма могут обозна-
чать стили письменности и в таком значении употребляться гораздо шире. Так
кайтхи (kaithī) значит «писцовое», махаджани (mahājanī) — «торговое», моди —
«наклонное», ланда (laṇḍā) — «обрезанное», ваниашаи (vāṇiāśāī) — «купцовое»,
шарапхи (śarāphī) — «банкирское».
С ареально-генетической точки зрения брахмийские письменности новых ин-

доарийских языков можно разделить на четыре группы: северо-западная (шарада
и производные, в том числе гурмукхи), северно-центральная (западные произ-
водные нагари, в том числе деванагари), восточная (потомки восточного нагари)
и южная (сингальское, дивес-акуру, чакма и саураштра, а также дравидийские
письменности, используемые для языков конкани, саураштра и банджари).
Сев е рн о- ц ен т ра л ьн а я гр уп п а
Н а га ри (nāgarī) — одна из основных разновидностей письма Северной Ин-
дии, сложившаяся к VII–VIII в. н. э. на основе сиддхамского письма. В течение
последующих пяти–шести веков на его основе развилось несколько видов пись-
ма: деванагари (а также моди и гуджарати на его основе), восточное нагари, ард-
ханагари, нандинагари (Карнатака) и неварское (а также монгольское письмо со-
ёмбо на его основе).
Деван а́ г а ри (devanāgarī) — основная письменность современной Северной
Индии — сформировалась примерно к XII–XIII в. в центре Северной Индии. По-
степенно она вытеснила многие родственные разновидности к западу (шарада) и
востоку. В настоящее время это стандартное письмо для многих индоарийских
языков — санскрита, хинди, непальского, диалектов раджастхани, гархвали, ку-
маони. Деванагари также является одной из письменностей (как правило основ-
ной) для таких языков, как панджаби, маратхи, конкани, майтхили, магахи,
бходжпури, бишнуприя-манипури, бхили, банджари, многих разновидностей за-
падного пахари, синдхи (в Индии — наряду с арабским письмом), мальдивского
(на индийском атолле Миникой) и некоторых других, сосуществуя с местными
письменностями. На основе деванагари также сложилось несколько скорописных
форм, в том числе моди и гуджарати.
Письменность деванагари является консонантно-слоговой. Базовый гласный a
произносится, как правило, как более верхний центральный гласный, который
может описываться как [ɐ], [ʌ], [a] или [ə]; в восточных регионах Непала и Биха-
ра, примыкающих к бенгальскому, он может сдвигаться в задний ряд и стано-
виться огубленным, вплоть до [ɔ].
В большинстве современных индоарийских языков базовый гласный a выпал в
конце и в середине слова согласно определенным правилам. Такое выпадение не
обозначается знаком вирама (за исключением некоторых случаев в непальском,
где выпадение базового гласного обычно обозначается либо лигатурой в середи-
не слова, либо знаком вирама на конце слова). Однако в некоторых языках
(синдхи, авадхи, майтхили, магахи, южные диалекты конкани) такого выпадения
не произошло, и иногда наличие гласного на конце слова эксплицитно обознача-
ется знаком аваграха ऽ.
В современных индоарийских языках знаки для слоговых согласных (r̥, r̥ ̄ , l̥ )
встречаются только в заимствованиях из санскрита и произносятся как сочетание
соответствующего сонорного с гласным [ɪ] (в маратхи — [ʊ]): [ɾɪ], [lɪ], иногда
только [ɪ].
Знаки для дифтонгов используются, как правило, для передачи открытых
гласных [ɛ] и [ɔ], но в некоторых языках (восточные диалекты хинди, бихари,
конкани) сохраняется дифтонгическое произношение [əı]/[ɛj]/[aj] и [əʊ]/[ɔʊ]/[aʊ].
Новые дифтонги, появившиеся в результате синкопы или в заимствованиях, пе-

редаются двумя графемами. Знаки ऑ [ɒ] и ऍ [æ] используются в заимствованиях
из английского: दॉ टर dɒkṭar ‛доктор’.
Гласные с некоторыми согласными образуют лигатуры, например, с соглас-
ным r: é ru, ê rū.
Гласные деванагари
Отд. знак Диакритики k+ ISO Хинди Конкани
अ क a ɐ ɵ
आ ◌ा का ā ɑː a
इ ि◌ क i ɪ i
ई ◌ी क ī iː i
उ ◌ु कु u ʊ u
ऊ ◌ू कू ū uː u
ऎ ◌ॆ कॆ e – ɛ, e
ए ◌े के e/ē* eː ɛ, e
ऐ ◌ै कै ai ɛː/æː ʌj
ऍ ◌ॅ कॅ ê æ æ
ऒ ◌ॊ कॊ o – ɔ, o
ओ ◌ो को o/ō* oː ɔ, o
ऑ ◌ॉ कॉ ô ɒ
औ ◌ौ कौ au ɔː ʌʋ
ऋ ◌ृ कृ r̥ rɪ
ॠ ◌ॄ कॄ r̥̄ (rɪ)
ऌ ◌ॢ कॢ l̥ (lɪ)
ॡ ◌ॣ कॣ l̥̄ (lɪ)
П р и м е ч а н и е: Варианты ē и ō используются при транслитерации языков, в которых

есть также краткие ऎ e и ऒ o.
Дополнительные диакритики
Диакритики ISO МФА Название
◌ं ṁ m, n, ɳ, ɲ, ŋ анусвара
◌ः ḥ h висарга
◌ँ Ṽ Ṽ анунасика/чандрабинду
◌् вирама/халант
Сог ла сн ы е дев а н а га ри
Дев. ISO Хинди Дев. ISO Хинди Дев. ISO Хинди
क k k ठ ṭh ʈʰ ब b b
ख kh kʰ ड ḍ ɖ भ bh bʱ
ग g g ढ ḍh ɖʱ म m m
घ gh ɡʱ ण ṇ ɳ य y j
ङ ṅ ŋ त t t̪ र r r
च c tʃ थ th t̪ ʰ ल l l
छ ch tʃʰ द d d̪ व v v/w
ज j dʒ ध dh d̪ʱ श ś ʃ
झ jh dʒʱ न n n ष ṣ ʃ
ञ ñ ɲ प p p स s s
ट ṭ ʈ फ ph pʰ ह h ɦ
Некоторые знаки имеют по два начертания, одно из которых, как правило, яв-
ляется устаревшим или региональным вариантом.
Ва ри а н ты сог ла сн ы х
ISO станд. другие
a अ
kh ख
jh झ
ṇ ण
l ल
ś श
Для звуков, встречающихся в заимствованиях (прежде всего из персидского,

арабского и английского языков), используются дополнительные знаки с точкой
внизу ◌़ (нукта). Использование дополнительных знаков не обязательно.
Знаки для h̤, s̤ , t̤ встречаются крайне редко и передают по несколько арабских
букв каждая. Знаки для ḻ, ṟ, ṉ, используются для передачи звуков из дравидий-
ских языков. Знак ẏ используется для передачи соответствующих графем из бен-
гальского и ория.
Имплозивные согласные в синдхи передаются с помощью подчеркивания ◌॒ : ॻ
[ɠə], ॼ [ʄə], ॾ [ɗə], ॿ [ɓə]. В раджастхани они же передаются знаками для обыч-
ных непридыхательных звонких, в то время как последние достаточно редки и
при необходимости передаются другими способами (например, व [b] и [v]).
Придыхательные сонорные могут передаваться с помощью лигатур с соглас-
ным ह ha: ह mha, ह nha, ह ṇha, ह vha, ह lha, ह ḷha, ह rha.
Д оп ол н и тел ьн ы е с ог ла сн ы е д ев а н а га ри
Исходное Обычная
деванагари ISO МФА деванагари ISO
произношение реализация
ळ/ ḷ ɭ क़ q q k
ड़ ṛ ɽ ख़ kh x kʰ
ढ़ ṛh ɽʱ ग़ ġ ɣ ɡ
ऴ ḻ ɻ ज़ z z z
ऱ ṟ ɽ फ़ f f f
ऩ ṉ h̤ ħ h
य़ ẏ j s̤ sˤ s
Некоторые лигатуры t̤ tˤ t
kṣ kʃ w w v/w
jñ gj/ dɲj
В некоторых диалектах (марвари, каччхи) для передачи ретрофлексного ḍ [ɖ] ис-

пользуется особый знак , в то время как традиционный знак ड закреплен за ṛ [ɽ].
Знаки ळ ḷa [ɭ] и ह ḷha [ɭʱ] используются для передачи одноударных боковых
аллофонов ретрофлексных ḍ и ḍh в ведийском языке. Первый из них обозначает
также отдельную фонему в маратхи и раджастхани.
Ма ра тхи. В настоящее время основной письменностью для языка маратхи
является деванагари (на маратхи bāḷbodh ‛понятная детям’). Местными отличия-
ми являются: использование особого знака ळ для ретрофлексного ḷ [ɭ] и ऱ для
ретрофлексного ṛ [ɽ]. Обычные для деванагари знаки гласных, употребляемые в
начальной позиции (полные), могут здесь заменяться сочетанием अ а с соответ-
ствующей гласной диакритикой (iA вместо # i, AI вместо $ ī, Au вместо % u, AU
вместо ^ ū и т.д.). В заимствованиях из английского гласный [ɔ] передается, так-
же как и в других языках, с помощью диакритического знака ◌ॅ чандра над дол-
гим ā — ऑ, в то время как для [æ] чандра ставится над अ а, а не над ऍ e, как в
других языках. Знаки для слоговых согласных (r̥, r̥̄, l̥ ) в заимствованиях из санск-
рита произносятся как сочетание соответствующего сонорного с гласным [ʊ]:
[ɾʊ], [lʊ].
Моди (modī ̣, букв. ‛изогнутое’, ‛ломаное’) — скорописная разновидность де-
ванагари, используемая в основном для языка маратхи, в отдельных случаях так-
же для раджастхани. Считается, что она появилась в XVI в., первый документ
относится к началу XVII в. С конца XVII в. моди была официальной письменно-
стью государства Маратхов и активно использовалась в Махараштре вплоть до
середины XX в., когда была официально заменена на деванагари. Тем не менее
моди продолжает ограниченно применяться в этом штате, преподается в некото-
рых школах, издаются газеты, использующие эту письменность. Большая часть
сохранившихся памятников на моди — рукописи; в печати она также использо-
валась с начала XIX в. Характерной особенностью моди является сильная вариа-

тивность знаков гласных в зависимости от согласной, к которой они присоеди-
няются (ниже в таблице приведены примеры со знаками для k и gh).
Гл а сн ы е мо ди
Отд. знаки A ; e E w W Ao AO ;o ;O
Диакр. – a i I u U o O ao aO
ISO a ā i ī u ū e ai o au
МФА ə a i u e əı o əu
k+ K ' Ki KI ! KU Ko KO 'o 'O
gh+ g ga gi gI gu gU go gO gao gaO
Сог ла сн ы е мо ди
моди ISO МФА моди ISO МФА моди ISO МФА моди ISO МФА
K k k T ṭ ʈ p p p ] ś ʃ
k kh kʰ z ṭh ʈʰ P ph pʰ y ṣ ʃ
G g g D ḍ ɖ B b b S s s, ʃ
g gh ɡʱ Z ḍh ɖʱ b bh bʱ H h ɦ
D ṅ ŋ n ṇ ɳ , m m l ḷ ɭ
C c ts, ʧ t t t̪
c ch s, ʧʰ q th t̪ ʰ Y y j ¥ kṣ kʃ
J j dz/z, dʒ/ʒ d d d̪ R r r
j jh zʱ, dʒʱ Q dh d̪ʱ L l l
¡ ñ ɲ N n n V v w/v
Гуджа рати (ગુજરાતી િલિપ Gujǎrātī Lipi) — письменность языка гуджарати,

диалекта языка синдхи — каччхи и авестийского языка. Сложилась в XVI в. на
основе деванагари; наиболее ранняя датированная рукопись относится к 1592 г.
Вплоть до XIX в. она использовалась только для частной переписки и ведения
деловых бумаг, сосуществуя с деванагари, которая являлась письменностью ху-
дожественной, научной и религиозной литературы. Письменность гуджарати из-
вестна также под названиями шарапхи (śarāphī ‛банкирское’), ваниашаи (vāṇiāśāī
‛купцовое’), махаджани (mahājanī ‛торговое’), однако эти термины применяются
и к другим письменностям (в частности, раджастханское махаджани, см. ниже).
Наиболее характерным отличием гуджарати от деванагари является отсутствие
сплошной горизонтальной черты, соединяющей все символы в слове.
Гл а сн ы е г уджа ра ти
Отд. Диакри- ISO/ Отд. Диакри- ISO/
знак тика k+ МФА k+ МФА
в статье знак тика в статье
અ – ક a/ə ə એ ◌ે કે e e, ɛ
આ ◌ા કા ā/a ɐ ઐ ◌ૈ કૈ ai/əi əj
ઇ િ◌ ક i ઓ ◌ો કો o o, ɔ
i
ઈ ◌ી કી ī ઔ ◌ૌ કૌ au/əu əʋ
ઉ ◌ુ કુ u ઍ ◌ૅ કૅ â æ
u
ઊ ◌ૂ કૂ ū ઑ ◌ૉ કૉ ô ɔ
ઋ ◌ૃ કૃ r̥ ɾu
ૠ ◌ૄ કૄ r̥̄
П р и м е ч а н и е: в столбце «ISO/в статье» после косой черты дается вариант, использу-

емый в транслитерации в статье «Гуджарати язык» в наст. издании.
Знаки ઍ и ઑ используются для передачи [æ] и [ɔ] в английских заимствованиях.

Приглушенные (murmured) гласные при этимологическом соответствии пере-
даются с помощью h и иногда дополнительного гласного: ha > [ə̤]; hā > [a̤]; ahe >
[ɛ̤]; aho > [ɔ̤]; ahā > [a̤]; ahi, ahī > [ə̤j]; ahu, ahū > [ə̤ʋ]; āhi, āhī > [a̤j]; āhu, āhū > [a̤ʋ]
и т. д. Приглушенные гласные другого происхождения не обозначаются на пись-
ме, например, [ma̤ro] пишется māro, а не *māhro.
Анусвара ◌ં передает как гоморганный носовой согласный, так и назализацию
гласного. Висарга ◌ઃ и вирама ◌્ используются в основном в санскритских словах.
Сог ла сн ы е г уджа ра ти
Гудж. ISO МФА Гудж. ISO МФА Гудж. ISO МФА Гудж. ISO МФА
ક k k ટ ṭ ʈ પ p p શ ś
ʃ
ખ kh kʰ ઠ ṭh ʈʰ ફ ph pʰ ષ ṣ
ગ g ɡ ડ ḍ ɖ બ b b સ s s
ઘ gh ɡʱ ઢ ḍh ɖʱ ભ bh bʱ હ h ɦ
ઙ ṅ ŋ ણ ṇ ɳ મ m m ળ ḷ ɭ
ચ ch tʃ ત t t̪
છ chh tʃʰ થ th t̪ ʰ ય y j kṣ kʃ
જ j dʒ દ d d̪ ર r ɾ jñ ɡn
ઝ jh dʒʱ ધ dh d̪ʱ લ l l
ઞ ñ ɲ ન n n વ v ʋ
Согласные ર r, જ j и હ h образуют с некоторыми гласными лигатуры: rū, jī

и hṛ.
Во ст оч н а я г р уп п а
Во ст оч н о е н а г а ри (гаудия; Eastern Nagari, Proto-Bengālī) развилось из на-
гари примерно к XIII в. Позднее на его основе сложилось несколько местных ва-
риантов: бенгальско-ассамское письмо, тирхути (майтхильское), кайтхи, силхет-
ское нагари, ория. Сейчас восточным нагари часто называют стандартный бен-
гальско-ассамский вариант письма.
Бен га льск о-а с са мск ое письмо (бенгальское, бенгали, восточное нагари) —
используется с незначительными вариациями для языков бенгальского, ассам-
ского, бишнуприя и силхетского, а также для нескольких тибето-бирманских
языков (мейтхей-манипурский, кокборок, наро и другие) и австроазиатского язы-
ка мундари. Также оно используется для санскрита. В силхетском и мейтхей оно
вытеснило местные системы письма — силхети-нагари и мейтхей-майек.
Ассамский алфавит отличается наличием двух согласных графем — ৰ r и ৱ w.
Кроме того, ассамский вариант значительно отличается от бенгальского звуко-
буквенными соответствиями, что является результатом значительной перестрой-
ки ассамской фонологической системы. Особенностью бенгальского и ассамско-
го языков является двоякая реализация базового гласного (соответствующего ис-
ходному краткому a) — /ɔ/ и /o/ в бенгальском, /ɒ/ и /ɔ/ в ассамском. В бенгаль-
ском разница между этими гласными не отражается на письме, а в ассамском в
некоторых случаях используется специальный знак знак ' (অ') для [ɔ].
В некоторых системах транскрипции для бенгальского языка гласные [ɔ] и [æ]
передаются как ô и ê.
Гл а сн ы е бен г а ль с к ог о и ти рх ута
Тирхута Бенгальско-ассамское письмо
май- диакри- самост. самост. диакри- бишну-
ISO k+V k+V бенг. асс.
тхили тики знак знак тики прия
a ə c অ – ক ɔ, o ɒ, ɔ a
– অ' ◌' ক' – ɔ –
ā a sf ◌f cf আ ◌া কা a a ā
i i ls l◌ O ই ি◌ িক i, e i i
ī i sL ◌L OQ ঈ ◌ী কী i i ī
u u s' ◌' p উ ◌ু u, o u u
ū u s" ◌" pQ ঊ ◌ূ u u ū
r̥ ঋ ◌ৃ কৃ ri ri ri
r̥̄ ৠ ◌ৄ কৄ – – –
l̥ ঌ ◌ৢ কৢ (li) – –
l̥̄ ৡ ◌ৣ কৣ – – –
e e ]s ]◌ P এ ◌ ক e, æ e, ɛ e
ai əı ]s ]◌ PT ঐ ◌ ক oj ɒj aj
o o ]sf ]◌f ~ ও ◌া কা o o o
au əu ]sf} ]◌f} ~T ঔ ◌ৗ কৗ ow ɒw aw
Дополнительные символы অ' [ɔ] в ассамском и так называемая джо-пхола

(ya-phala — укороченная форма согласного য ya) в бенгальском не считаются от-
дельными буквами, однако они широко используются для передачи определенных
гласных звуков в неоднозначных случаях. Джо-пхола используется иногда также
для передачи небенгальских звуков при транслитерации иностранных слов. Напри-
мер, звук [y] (нем. ü) передается как , а звуки [ø] и [œ] (нем. ö) — как или এ .
Гласный [æ] в бенгальском не имеет единого обозначения и может передавать-
ся несколькими способами:
— так же как [e]: এত eta [æto] ‛столько’, দখা dekha [dækʰa] ‛видеть’;
— сочетанием джо-пхолы с краткой или долгой a — ব / ব া: অ ািমবা a:yāmibā
[æmiba] ‛амеба’, ব b:yasta [bæsto] ‛занятый’, ব াকরণ b:yākarana [bækɔron] ‛грам-
матика’.
— сочетанием джо-пхолы c e: এ াকােডমী e:yākādemī [ækademi] ‛академия’.
Сог ла сн ы е бен г а ль с к ог о и ти рх ута

Тирхута Бенгальско-ассамское письмо
ISO бенгальский
майтхили знак знак ассамский бишнуприя
в статье МФА
k k s ক k k k k
kh kʰ v খ kh kʰ kʰ kh
g ɡ u গ g ɡ ɡ g
gh ɡʱ 3 ঘ gh ɡʱ ɡʱ gh
ṅ ŋ ª ঙ ŋ ŋ ŋ ŋ
c tʃ r চ č tʃ s c∫/ch
ch tʃʰ 5 ছ čh tʃʰ s chh
j dʒ h জ ǰ dʒ z j
jh dʒʱ ‰ ঝ ǰh dʒʱ z(h) jh
ñ n ` ঞ n n n ñ
ṭ ʈ 6 ট ʈ ʈ t ţ
ṭh ʈʰ 7 ঠ ʈh ʈʰ ʈʰ ţh
ḍ ɖ 8 ড ɖ ɖ d đ
ṛ ড় ɽ ɽ ɾ ŗ/r
ḍh ɖʱ 9 ঢ ɖh ɖʱ dʱ đh
ṛh ঢ় ɽh ɽʱ ɾ(h) ŗh
ṇ n 0 ণ n n n n/ņ
t t̪ t ত t t̪ t t
th t̪ ʰ y থ th t̪ ʰ tʰ th
d d̪ b দ d d̪ d d
dh d̪ʱ w ধ dh d̪ʱ dʱ dh
n n̪ g ন n n̪ n n
p p k প p p p p
ph pʰ m ফ ph pʰ pʰ ph/f
b b a ব b b b b
bh bʱ e ভ bh bʱ bʱ b'/bh
m m d ম m m m m
y dʒ o য ǰ dʒ z j
ẏ য় y/– j/e̯ , – j y
r ɾ / র r ɾ – r
r ৰ – – ɾ –
l l n ল l l l l
v w j ৱ – – w w/v
ś s z শ ʃ/s ʃ/s x/s ŝ
ṣ s i ষ ʃ ʃ x/s ş
s s ; স ʃ/s ʃ/s x/s s
h h x হ h, – h, – h h
jñ 1 ggṼ
kṣ I kʰː / kʰ kʰj
П р и м е ч а н и е: В статье «Бенгальский язык» в наст. издании в примерах в косых скобках

прямым шрифтом используется вариант «в статье», при транслитерации курсивом — вариант «ISO».
Знак ([khɔnɖo tɔ]) соответствует сочетанию ত с вирамой и соответственно

используется на конце слов и в начале некоторых лигатур. Обычно он не исполь-
зуется в заимствованиях.
Вирама ([hɔʃonto]) ◌্ используется в основном в санскритских словах. Висарга
([biʃɔrgo]) ◌ঃ имеет несколько значений: перед согласным она обозначает удвое-
ние следующего за ней согласного: দুঃখ duḥkha [dukʰːo] ‛страдание’; в исходе
слова в междометиях — глухой [h]: উঃ [uh] ‛увы’; в прочих случаях не произно-
сится: দুঃ duḥstha [dustʰo] ‛несчастный’. Анусвара ([ɔnuʃʃɔr]) ◌ং передает веляр-
ный носовой: বাংলা bāṁlā [baŋla] ‛бенгальский’, анунасика ([čɔndrobindu]) ◌ঁ —
назализацию гласного: চাঁদ cā͂da [tʃãd] ‛луна’.
Ти рх ута (майтхили, митхилакшар; tirahutā, mithilākṣar) — оригинальная пись-
менность для языка майтхили, происходящая от восточного нагари. Наиболее ран-
ние надписи относятся к XIII в. Тирхута активно употреблялась наряду с кайтхи
вплоть до начала XX в., после чего было практически вытеснена деванагари. Одна-
ко начиная с 1950-х гг. начинается медленное возрождение этого письма, и сейчас
оно ограниченно используется для церемониальных нужд и литературных произ-
ведений. Название «тирхута» происходит от названия региона Тирхут на севере
Бихара, примерно совпадающего с территорией распространения языка майтхи-
ли. Название «тирхути» может также относиться к майтхильской разновидности
кайтхи. Знаки см. выше, в таблице вместе с бенгальско-ассамским письмом.
Ка й тхи — письмо, широко использовавшееся в северной Индии с XVI по
XIX в., в основном на территории современных штатов Уттар-Прадеш и Бихар.
Термин «кайтхи» происходит от Kāyath < Kāyastha — название касты писарей в

Северной Индии. Оно использовалось для записи деловых, юридических и част-
ных документов на языках бходжпури, майтхили, магахи, урду, восточного хин-
ди (авадхи), реже марвари. В 1880-х кайтхи было признано официальным алфа-
витом Бихара. Вплоть до начала XX в. это был наиболее употребительный тип
письма для этих языков, однако впоследствии оно было практически полностью
вытеснено деванагари. В настоящее время кайтхи используется очень ограничен-
но, в основном в личной переписке на бходжпури и магахи.
Известно как минимум три основных разновидности кайтхи: бходжпури,
майтхили (тирхути) и магахи. Кроме того, обычно считается, что на основе кайт-
хи сложилось письмо силоти-нагри (см. ниже), а некоторые исследователи про-
слеживают влияние кайтхи на гуджарати. Само кайтхи происходит из восточного
нагари, хотя оно очевидно и испытало значительное влияние западного нагари
(деванагари). Термин «кайтхи» помимо названия конкретного письма (бихарское
кайтхи) может также относиться к стилю письма (от буквального смысла назва-
ния «писцовое») и в таком значении употребляться гораздо шире.
Си лхетс к ое п и сьмо (силоти-нагри, силхетское нагари) — оригинальное
письмо для силхетского языка (часто рассматриваемого как диалект бенгальско-
го), в настоящее время сильно потесненное бенгальским письмом. Наиболее ве-
роятно его происхождение от бихарского письма кайтхи, возможно, занесенного
в Силхет мусульманами в XVI–XVII вв. Вплоть до 1947 г. это письмо преподава-
лось в силхетских школах, однако позднее было заменено бенгальским. В конце
XX в. наметился некоторый подъем интереса к изучению силхетского письма.
Среди особенностей силхетского письма можно отметить:
— наличие всего шести знаков для гласных (включая базовый гласный o) в со-
ответствии с языковой фонетикой;
— использование особой диакритики ◌p dvisvara для передачи дифтонгов
(взаимозаменяемой с отдельным символом для i) oi, ai, ui; Fpdhb kailāma [kojlam];
— очень редкое использование вирамы (силх. hasanta), несмотря на многочис-
ленные случаи неоднозначности в произношении конечного гласного.
Знаки см. в таблице вместе с письмом кайтхи.
Гл а сн ы е ка й тх и и си л хети
ISO a ā i ī u ū e ai o au
Отд. знаки A À I Ì U Ù E Æ O W
Кайтхи Диакр. — ◌a i◌ ◌ì ◌u ◌û ◌è ◌æ ◌o ◌w
k+ k ka ik kì ku kû ke kæ ko kw
Бходжп. МФА ʌ a i u e əı o əʊ
Отд. знаки E A B C D Ep (E)
Силхет.
письмо Диакр. — ◌h ◌i ◌k ◌m ◌p ◌hm
k+ F Fh Fi Fk Fn Fp Fp
Силхети МФА ɔ a i u ɛ ɔı ɔ
Сог ла сн ы е ка й тх и и си л хети
Бходжп. Силхет. Бходжп. Силхет.
ISO Кайтхи
МФА Силхет. МФА
ISO Моди
МФА Силхет. МФА
k k k F k dh D d̪ʱ V ð/d̪ʱ
kh K kʰ G x/kʰ n n n W n
g g g H g p p p X p
gh G ɡʱ I ɣ/gʱ ph P pʰ Y ɸ/pʰ
ṅ z ŋ J -ŋ b b b Z b
c c ʧ K ʧ bh B bʱ a β/bʱ
ch C ʧʰ L ʧʰ m m m b m
j j dʒ M ʤ
jh J dʒʱ N ʤʱ/ʤ y y j (D) j
ñ Z n — r r r c ɾ
ṭ q ʈ O ʈ l l l d l
ṭh Q ʈʰ P ʂ/ʈʰ v V w (E) w
ḍ ð ɖ Q ɖ ś X s —
ḍh Ð ɖʱ R ʐ/ɖʱ ṣ S s —
ṇ v n — s s s f s
t t t̪ S t̪ h H ɦ g h
th T t̪ ʰ T θ/t̪ ʰ ṛ L ɽ e ɽ
d d d̪ U d̪ ṛh R ɽʱ —
Письмо ори я происходит от восточного нагари, хотя внешне напоминает юж-

ноиндийские письменности, особенно телугу, так как верхняя горизонтальная
черта букв заменяется здесь полуокружностью, охватывающей букву (это было
обусловлено исторически — использованием в качестве основного писчего мате-
риала пальмового листа, который не выдерживает длинных продольных линий,
расщепляясь по волокну). Наиболее ранние памятники относятся к XII–XIII вв.
Гл а сн ы е ори я
отд. диакри отд. диакри-
k+ ISO МФА k+ ISO МФА
знак тика знак тика
ଅ କ a ɔ ଏ େ e e
ଆ ା କା ā a ଐ ୈ ai ɔi̭
ଇ ି କି i ଓ ୋ o o
i
ଈ ୀ କୀ ī ଔ ୌ au ɔṷ
ଉ ୁ କୁ u
u
ଊ ୂ କୂ ū Доп. знаки
ଋ ୃ କୃ r̥ чандрабинду ଁ କଁ kã kɔ͂
ru
ୠ r̥̄ анусвара ଂ କଂ kaṁ kɔŋ
ଌ l̥ висарга ଃ କଃ kaḥ kɔh
ୡ l̥ ̄ вирама ୍ କ୍ k
Сог ла сн ы е ори я
Ория ISO МФА Ория ISO МФА Ория ISO МФА Ория ISO МФА
କ k k ଟ ṭ ʈ ପ p p ଶ ś s
ଖ kh kʰ ଠ ṭh ʈʰ ଫ ph pʰ ଷ ṣ s
ଗ g g ଡ ḍ ɖ ବ b b ସ s s
ଘ gh gʱ ଢ ḍh ɖʱ ଭ bh bʱ ହ h h
ଙ ṅ ŋ ଣ ṇ ɳ ମ m m
ଚ c ʧ ତ t t ଯ y ʤ
ଛ ch ʧʰ ଥ th tʰ ୟ ẏ j
ଜ j ʤ ଦ d d ର r r
ଝ jh ʤʱ ଧ dh dʱ ଳ ḷ ɭ
ଞ ñ ɲ ନ n n ଲ l l
Фонологической особенностью языка ория является то, что в нем, в отличие от

большинства других индоарийских языков, не только не произошло синкопы
краткого a (в ория перешедшего в [ɔ]), но и напротив, этот гласный был добавлен
ко всем словам, заканчающимся на согласный. Таким образом, в современном
языке все слова заканчиваются на гласный и написание слогов с базовым глас-
ным соответствует произношению.
Сев е ро- за п а дн а я груп п а

Письмо ша ра да (шарда) сложилось к VIII в. на северо-западе Индии на осно-
ве сиддхамского письма (сиддхаматрика, кутила). Постепенно на его основе раз-
вились письменности ланда, такри, махаджани и кашмири (ново-шарадское). Но-
во-шарадское письмо (кашмири, modern Sharada) употреблялось в Кашмире с
XIV–XV вв. вплоть до начала XX в. Однако начиная с XIX в. оно активно вытес-
нялось арабо-персидским и такри, а позднее и деванагари. Сейчас оно очень ог-
раниченно используется кашмироязычными индусскими пандитами для ритуаль-
ных целей и написания гороскопов.
Л а н д а (пандж. laṇḍā, букв. ‛обрезанный’, ‛без хвоста’) сложилось в Пен-
джабе на основе шарада уже к X в. Постепенно многичисленные его разновидно-
сти распространились по всему Пенджабу, Синду и соседним областям. Общее
количество разновидностей письма ланда неизвестно, их названия сильно варьи-
руют, будучи образованы обычно от названий диалектов, областей или про-
фессиональных, кастовых или религиозных групп. Еще в XIX в. разновидности
ланда были широко распространены по всему Пенджабу и Синду среди торгов-
цев и купцов. На основе общих особенностей все разновидности можно разде-
лить на две ареальные группы: пенджабскую и синдскую, которые отличаются
друг друга набором знаков, их формой, порядком следования и орфографически-
ми правилами.
Пен джа бс ка я группа: бхавалпури (Bhawalpurī), гурмукхи (Gurmukhī), лама-

васи (Lamawasī), мултани (Multanī, Karikki, Southern Lahnda), тхул (Thul), сарика
(Sarika, Dehrajat). Мултанский вариант (для наречия сирайки) был в XIX в. ис-
пользован для печати христианской литературы Баптистским миссионерским из-
дательством. Однако к началу XXI в. все они (за исключением гурмукхи) были
практически вытеснены арабским письмом среди мусульман и деванагари среди
индусов. Часто под ланда подразумевают только пенджабские разновидности.
Письменность г урм укхи (gurmukhī ‛из уст гуру’) была стандартизована
в XVI в. сикхским гуру Ангадом на основе одной из местных разновидностей
ланда и во многом приближена к западному нагари. В XIX в. были добавлены
пять графем с точкой (нукта). Является официальным письмом штата Пенджаб.
Помимо языка панджаби, может использоваться также для диалектов хинди (кха-
ри боли, брадж), синдхи и санскрита.
Си н дска я группа: арора, бания, бхатия, хайдарабади, хатаи, каради, кхудава-
ди, ходжки (хваджа), хатваника, лараи, лоханаки, маймон, раджаи, саккар, ши-
карпури, сеухани-бхабхира, тхаттаи, вания, вангаи, ванико.
Синдские разновидности использовались для языков синдхи (в том числе его
диалекта каччхи), гуджарати и даже персидского. В XVI в. на основе варианта
лоханаки исмаилитской сектой низаритов был создан вариант ходжки, до сих пор
использующийся ими для записи религиозных текстов. В 1868 г. на основе вари-
анта кхудавади правительством штата Бомбей был создан так называемый ин-
дусский, или стандартный, синдхи (Hindi Sindhi, Hindu Sindhi, Standard Sindhi) —
стандартный алфавит, использовавшийся в школах, судах и для печати книг и
журналов, который, однако, постепенно был вытеснен арабским письмом.
Та к ри развилось в XVI в. в горных районах к югу от Кашмира (примерно
территория современного штата Химачал-Прадеш) из письма дева шеша , кото-
рое в свою очередь сложилось на основе письма шарада к XIV в. Девашеша чаще
использовалось для религиозных и официальных целей, в то время как его вари-
ант такри использовался в коммерческих нуждах и личной переписке. Постепен-
но на основе такри развилось множество местных вариаций, что было связано с
сильной политической раздробленностью горных княжеств. В некоторых княже-
ствах (Чамба, Дуггар) местным разновидностям письма даже придавался офици-
альный статус. Долгое время такри успешно соперничал с деванагари, однако в
начале XX в. постепенно вышел из употребления. Известны следующие разно-
видности такри (в основном соответствующие диалектам западного пахари в
штате Химачал-Прадеш): бхаттияли; чамбеали; гадди; кангри; кулуи; махасу;
мандеали; сирмаури; джаунсари (в Уттаракханде); догри (на его основе по при-
казу местного махараджи в 1860-х гг. был создан новый стандартный шрифт
«(наме) догра-аккхар», бывший официальным письмом в Джамму до 1944 г.) и
каштавари (для диалекта кашмири на юге Джамму и Кашмира). Известны также
две разновидности, использовавшиеся для тибето-бирманских языков: гахри и
кинаури. Недавно предпринимались попытки возродить письмо такри для кашта-
вари и кулуи.
Сравнительная таблица алфавитов на основе шарада

(на основе таблицы из Jensen 1969, воспроизведенной в Pandey 1999).
Г р а ф и ч е с к и е и о р ф о г р а ф и ч е с к и е о с о б е н н о с т и севе-
ро-западной письменной группы можно рассмотреть на основе наиболее разра-
ботанного письма гурмукхи. Независимые знаки для гласных здесь, как и в других
разновидностях ланда, основаны на трех базовых знаках ੳ ūṛā, ਅ aṛā, ੲ īṛī, при-
чем только ਅ употребляется самостоятельно. Другие два знака становятся симво-
лами гласных только в сочетании с соответствующими гласными диакритиками.
Гл а сн ы е и д оп ол н и тел ьн ы е з н а ки гу рм укх и
Отд. Диакри- В ста- Отд. Диакри- В ста-
ISO k+ МФА ISO k+ МФА
знаки тики тье знаки тики тье
a ਅ ਕ ə a o ਓ ◌ੋ ਕੋ [o] o
ā ਆ ◌ਾ ਕਾ a ā au ਔ ◌ੌ ਕੌ [ɔ] ɔ
i ਇ ਿ◌ ਿਕ ɪ i
ī ਈ ◌ੀ ਕੀ i ī -0 ◌੍ вирама
u ਉ ◌ੁ ਕੁ ʊ u -ṃ ◌ੰ ਕੰ типпи
ū ਊ ◌ੂ ਕੂ u ū -ṁ ◌ਂ ਕਂ бинди
e ਏ ◌ੇ ਕੇ e e CC ◌ੱ ਕੱ аддак
ai ਐ ◌ੈ ਕੈ æ æ -h ◌ਃ ਕਃ висарга
Алфавитный порядок гурмукхи отличается от большинства североиндийских

письменностей тем, что алфавит начинается с трех базовых знаков для гласных,
затем идут знаки для s и h, и только затем традиционные шесть рядов согласных,
расположенных в соответствии с местом и способом образования. Еще один ряд
образован из дополнительных букв с нуктой.
Графемы, соответствующие историческим звонким придыхательным и приды-
хательным сонорным, в начале слога служат для обозначения глухого неприды-
хательного + нисходящий тон: ਘੋੜਾ ghoṛā [kòṛa] ‛лошадь’. В поствокальной пози-
ции те же графемы обозначают восходящий тон: ਲਭ labha [láb]. Графема ਹ h по-
сле гласных также обозначает восходящий тон: ਮੀਹ mīha [mī́] ‛дождь’.
В гурмукхи не употребляются ни лигатуры, ни знак вирама (за исключением
текстов на санскрите или в словарях). Вместо этого существуют два подстрочных
знака, используемые для передачи сочетаний согласных с v и r: ਸ sv, ਪ pr. Еще
один подстрочный знак (транслитерируется как h) используется в сочетании с со-
норными согласными для обозначения восходящего тона: ਚੜ caṛha [ʧáṛ] ‛подъем’.
Два надстрочных знака — типпи (ṭippī) ◌ੰ и бинди (bindī) ◌ਂ — обозначают го-
морганный носовой согласный ([n], [ŋ], [ɲ], [ɳ], [m] после гласных ɔ, i, u) или на-
зализацию (после остальных гласных). Бинди используется с гласными ā, ī и не-
зависимыми формами гласных u и ū, с остальными гласными используется тип-
пи: ਸ਼ ਤ šāṃta [ʃãt] ‛мирный’, ਤੰ ਦ taṃda [tə̃d] ‛нить’.
Удвоение согласного обозначается символом аддак (addak) ◌ੱ : ਹੁੱ ਟੀ huṭṭī ‛устав-
ший’. Удвоение, однако, не всегда обозначается на письме. Иногда аддак обозна-
чает не удвоение, а переход ударения.
Знак висарга (◌ਃ) используется очень редко, либо для сокращений (как точка в
русском), либо для передачи глухого h после гласного: ਕਃ kah.
М а ха джа н и (mahājanī) — письменность, использовавшаяся для записей фи-

нансовых операций, отчетов и аналогичных деловых бумаг по всей Северной
Индии вплоть до середины XX в. Точное происхождение махаджани неизвестно.
При том, что она напоминает деванагари и кайтхи, более всего она похожа на
разновидности ланда. Название письменности происходит от слова mahājana
‛банкир’; вариант названия — саррафи (sarrāfī < араб. ṣarrāf ‛банкир’) и котхивал
(< kotḥīvāla ‛торговец’). Другими названиями или близкими письменностями явля-
ются баньяути (baniautí ̣) и лангди. Записи с помощью махаджани известны на языках
хинди, марвари и панджаби. Эту письменность преподавали в особых школах (caṭa
śālā) для детей купцов и торговцев в Пенджабе, Раджастхане, Уттар-Прадеше, Би-
харе и Мадхья-Прадеше. В настоящее время она практически не используется; зна-
ние махаджани необходимо лишь для чтения старых бухгалтерских документов.
Название «махаджани» может использоваться по отношению к стилям других
индийских письменностей, когда те используются для ведения торговых докумен-
тов. Так же может называться письмо гуджарати и разновидность деванагари, ис-
пользуемая для передачи на письме марвари и других наречий раджастхани.
Южн а я гр уп п а
Са у ра ш т ра (Saurashtra) — письмо для одноименного языка, распространенно-
го на юге Индии, носители которого живут в тесном контакте с говорящими на
тамильском языке. Точное время и обстоятельства его возникновения неизвестны.
Округлостью форм оно напоминает южноиндийские письменности. В 1880-х гг.
графика и орфография саураштры были упрощены, в частности, распространен-
ные ранее лигатуры были заменены на написание полных согласных со знаком ви-
рама. Особенностью письма является использование знака @ упакшара, с помо-
щью которого обозначаются придыхательные сонанты [rʱ], [lʱ], [mʱ], [nʱ]. Этот знак
ставится после согласного, а гласные диакритики ставятся над ним или после него.
Гл а сн ы е са у ра ш тра и та м и ль ски е
Отд. знаки k+ Отд. знаки k+
ISO Звуки ISO Звуки
там. саур. там. саур. там. саур. там. саур.
a அ z a k e எ S e ெக ks
ā ஆ E aa கா ke ē ஏ J ee ேக kq
i இ F i கி kv ai ஐ W ai ைக kw
ī ஈ R ii கீ kV o ஒ A o ெகா ka
u உ G u kg ō ஓ > oo ேகா kf
ū ஊ T uu kt au ஔ Q au ெகௗ kr
r̥ + ru k=
r̥̄ % ru k^ Анусвара ◌ஂ z# -m k#
l̥ \ lu k& Висарга ஃ z$ -h(a) k$
l̥̄ | luu k&e Вирама ◌் kB
A B C D A B C D
Буквы махаджани на основе разных источников:

(A) Gaṅgādāsa, (B) Śrīlāla, (C) Grierson и (D) Kellogg.
С конца XIX в. для языка саураштра стали использоваться также письменно-

сти телугу, тамильская и деванагари. Сейчас наиболее распространенной являет-
ся тамильская, в которой недостающие звуки передаются с помощью надстроч-
ных цифр и двоеточия.
Сог ла сн ы е са у ра ш тра и та м и ль ски е

ISO Там. Саур. МФА ISO Там. Саур. МФА
k க k k p ப h p
kh க² K kʰ ph ப² H pʰ
g க³ i g b ப³ % b
gh க⁴ I gʱ bh ப⁴ Y bʱ
ṅ ங U ŋ m ம c m
c ச d ʧ y ய x j
ch ச² D ʧ/ʧʧ r ர j r
j ஜ p ʤ l ல n l
jh ஜ² P ʤʱ v வ b v
ñ ஞ ] ɲ ś ஶ M ȿ
ṭ ட X ʈ ṣ ஷ } ȿ
ṭh ட² < ʈ/ʈʈ s ஸ m s
ḍ ட³ [ ɖ h ஹ u h
ḍh ட⁴ { ɖʱ ḷ ள N ɭ
ṇ ண C ɳ nh நஹ Z@ nh
t த l t mh மஹ c@ mh
th த² L tʰ rh ரஹ j@ rh
d த³ o d lh லஹ n@ lh
dh த⁴ O dʱ
n ந Z n kṣ * kȿ
Си н га льское письмо сходно с южноиндийскими системами письма; оно раз-

вилось из южной разновидности брахми — грантха. Близкие к современным
формы алфавит принимает с IX–XI вв.
Для сингальского письма характерно разделение всех графем на два подклас-
са: базовый набор (śuddha siṃhala ‛чистый сингальский’) и добавочный; вместе
они называются «смешанный сингальский» (miśra siṃhala). «Чистый» алфавит
содержит все необходимые графемы для записи классического сингальского
(элу), описанного в классической грамматике Сидатсангара (XIII в.), поэтому он
также называется eḷu hōḍiya ‛алфавит элу’. Более того, при добавлении графем
для передачи заимствованных f и š/z «чистый» алфавит является адекватной ре-
презентацией фонемного состава разговорного сингальского языка. Остальные
символы, включаемые в полный набор, нужны для передачи заимствований из
санскрита и пали. Ниже в таблицах графемы, не включаемые в «чистый алфа-
вит», отмечены звездочками.
Сингальские гласные
Отд. Диакри- Отд. Диакри-
ISO МФА k+ ISO МФА k+
знаки тики знаки тики
a අ a, ə — ක l̥̄ * ඐ liː ◌ෳ කඐ
ā ආ a:, a ◌ා කා e එ e ෙ◌ ෙක
æ/ä ඇ ɛ ◌ැ කැ ē ඒ e: ෙ◌ ෙ
ǣ/ǟ ඈ ɛ: ◌ෑ කෑ ai* ඓ aj ෛ◌ ෛක
i ඉ i ◌ ි o ඔ o ෙ◌ ෙක
ī ඊ i: ◌ ී ō ඕ o: ෙ◌ ෙක
u උ u ◌ ු au* ඖ ɑw ෙ◌ ෙක
ū ඌ u: ◌ ූ
r̥* ඍ ri, ru, ur ◌ෘ කෘ ṁ* анусвара ◌ං කං
r̥̄* ඎ riː, ruː, uːr ◌ෲ කෲ ḥ* висарга ◌ඃ කඃ
l̥ * ඏ li ◌ෟ කෟ * вирама ◌් ක
Сингальские согласные
Знаки ISO МФА Знаки ISO МФА Знаки ISO МФА Знаки ISO МФА
ක k k ට ṭ ʈ ප p p ය y j
ඛ kh* k ඨ ṭh* ʈ ඵ ph* p ර r r
ග g g ඩ ḍ ɖ බ b b ල l l
ඝ gh* g ඪ ḍh* ɖ භ bh* b ව v ʋ
ඞ ṅ* ŋ ණ ṇ ɳ ම m m ළ ḷ l
ඟ n̆g ⁿg ඬ n̆ḍ ⁿḍ ඹ m̆b mb ශ ś* s
ච c ʧ ත t t ෂ ṣ* s
ඡ ch* ʧ ථ th* t ඥ gn* gn ස s s
ජ j ʤ ද d d හ h h
ඣ jh* ʤ ධ dh* d ෆ f* f
ඤ ñ* ɲ න n n
ඦ n̆j* nʤ ඳ n̆d ⁿd
Особенностью сингальского письма является наличие особых знаков для пере-

дачи гласных æ и ǣ и кратких e и o. В согласных выделяются знаки для преназа-
лизованных («полуносовых») согласных, отсутствующих в других индоарийских
языках, кроме мальдивского. Формы гласных диакритик и вирамы меняются в
зависимости от формы согласной графемы; имеется пять основных типов на-
чертаний.
Сочетание согласных в современном языке обозначается с помощью вирама

(hal kirīma), присоединяемого к первому согласному, но встречается и архаичный
способ обозначения консонантных групп — примыканием знаков согласных. Для
некоторых сочетаний характерно употребление лигатур.
Ди вес-а куру — общее название оригинальной письменности брахмийского
происхождения, использовавшейся для мальдивского языка вплоть до начала
XIX в. Развитие собственной письменности на Мальдивах проходило в несколько
этапов. Древнейшие памятники (IX–XII в.) отражают переходную стадию от син-
гальского письма. Раннее собственно мальдивское письмо, впервые зафиксиро-
ванное в памятниках XII в., принято сейчас называть эвела -а куру (evēla akuru
‛письмо того времени’). К XIV в. в письменности произошли изменения, вызван-
ные, по-видимому, распространением ислама, в связи с чем были введены новые
знаки и элементы для передачи арабских слов в официальных документах. Пись-
мо, использовавшееся с этого времени, носит название дивес-акуру (dives akuru
‛островное письмо’, или дивехи-акуру). Первый его памятник датируется 1357 г.
В течение XVIII–XIX вв. это письмо было вытеснено новым письмом тана, одна-
ко зафиксировано эпизодическое использование дивес-акуру на южных атоллах
вплоть до начала XX в.
Див ес-а куру и эвела- акуру

Дивес- Эвела Дивес- Эвела Дивес- Эвела
акуру акуру акуру акуру акуру акуру
Структурно письмо дивес-акуру аналогично другим индийским письменностям.

Среди его особенностей можно назвать:
— часть гласных имеет по две полных формы, самостоятельную и образован-
ную на основе знака a с диакритикой;
— знаки для придыхательных согласных, за исключением kha и dha, неизвест-
ны, что, очевидно, связано с исчезновением придыхательных согласных в пери-
од, предшествовавший заселению островов;
— для передачи удвоения согласных имеется специальная диакритика, причем
с одними согласными она располагалась сверху, а с другими — снизу; геминация
могла также передаваться расположением двух знаков одного над другим;
— с пятью графемами знак вирама (sukūn) пишется слитно, образуя так назы-
ваемые «сукунные буквы»: a + сукун (alifu sukūn) и sha + сукун (śaviyani sukūn)
обозначают гортанную смычку [ʔ] на конце слова; ta + сукун (tā sukūn) обознает
глайд [j]; sa + сукун (sīnu sukūn) — [s] без гласного; na + сукун (nūnu sukūn) —
удвоенный согласный [nn];
— в эвела-акуру особые преназализованные согласные (аналогичные сингаль-
ским) обозначались с помощью отдельной верхней диакритики, похожей на знак
геминации.
Ча кма (ткж. оджхо-патх) — письменность, используемая для языков чакма и
танчагья на юго-востоке Бангладеш и в соседних районах Индии. Фактически яв-
ляется модифицированным бирманским письмом и, таким образом, это единст-
венная индоарийская письменность, восходящая к письменностям Юго-Восточ-
ной Азии.
Наблюдается значительная вариативность в форме букв и общем стиле пись-
ма. Базовым гласным является ā, существует специальный знак (ubaratulyā a) для
обозначения краткого [a]. Для обозначения четырех гласных в начальной пози-
ции существуют отдельные знаки, остальные образуются с помощью знака для ā
и соответствующих диакритик. Другой особенностью этого письма является то,
что знак назализации анунасика (cānaphupudā) может сочетаться с анусварой
(гоморганный носовой; ekaphudā) и висаргой (dviphudā). Написание сочетаний
согласных через лигатуры в настоящее время считается несколько устаревшим и
рекомендуется лишь для сочетаний с сонорными.
Гласные чакма
A Av ± A® ²p AW G AI A„ AJ AH
ā a i ī u ū e o āi au oi
K Kv KO K® KE KW †K KI K„ KJ KH
kā ka ki kī ku kū ke ko kāi kau koi
Согласные чакма
K p r m f k c s y Å
kā khā gā ghā ṅā cā chā jā jhā ñā
$x %> W z ä o v u w å
ṭā ṭhā ḍā ḍhā ṇā tā thā dā dhā nā
e i j d ; n h h t M
pā phā bā bhā mā yyā yā rā lā wā
b T Ku Ks Kt K&
sā hā kaṁ kaṃ kaḥ k
Основные дра ви ди й ски е письменности также используются для некоторых

индоарийских языков, распространенных в Южной Индии. Так, каннада приме-
няется для конкани и банджари, малаяльское письмо — для конкани, тамиль-
ское — для саураштра, а телугу — для саураштра и банджари.
Другие системы письма
А ра б о- п е рси д ск о е п и сь м о
Арабское письмо пришло в Индию в Средние века вместе с исламом и потес-
нило многие исконные письменности. Наиболее заметным исключением в этом
отношении стала Восточная Бенгалия (совр. Бангладеш): несмотря на то, что по-
давляющее большинство жителей там мусульмане, арабское письмо использова-
лось лишь эпизодически, практически не потеснив бенгальский алфавит.
В настоящее время арабское письмо используется в основном для языков урду,
синдхи, панджаби (в Пакистане, включая хиндко, потхохари и сирайки), рад-
жастхани (в Пакистане) и конкани (мусульманской общиной в р-не города Бхат-
кал в штате Карнатака). Особенностью использования арабского письма для ин-
доарийских языков является большое количество дополнительных букв с диак-
ритиками для передачи индоарийских согласных. Способы образования новых
букв разнятся в зависимости от языка. Существует две основные стратегии: одна
используется в синдхи, другая в урду, панджаби, сирайки и других языках и диа-
лектах Пенджаба.
А ра бс ки е с ог ла сн ы е
Арабское письмо МФА Арабское письмо МФА
ISO ISO
Синдхи Урду+ Синдхи Урду Синдхи Урду+ Синдхи Урду
‫ا‬ ɑ ɑ/ǝ ‫س‬ s s s
‫ب‬ b b b ‫ش‬ š ʃ ʃ
‫ٻ‬ b̤ ɓ (ɓ) ‫ص‬ ṣ s s/sʷ
‫ڀ‬ ‫ﺑﮭ‬ bh bʰ bʰ ‫ض‬ z̤ z z/zʷ
‫پ‬ p p p ‫ط‬ t̤ t t
‫ڦ‬ ‫ﭘﮭ‬ ph pʰ pʰ ‫ظ‬ ẓ z z
‫ت‬ t t t ‫ع‬ ‘ 0 0/ʔ/ǝ
‫ٿ‬ ‫ﺗﮭ‬ th tʰ tʰ ‫غ‬ ğ/ġ ɣ ɣ
‫ٽ‬ ‫ٹ‬ ṭ ʈ ʈ ‫ف‬ f f f
‫ٺ‬ ‫ﭨﮭ‬ ṭh ʈʰ ʈʰ ‫ق‬ q q q/k
‫ث‬ s̲ s s ‫ڪ‬ ‫ک‬ k k k
‫ج‬ j ʤ ʤ ‫ک‬ ‫ﮐﮭ‬ kh kʰ kʰ
‫ﺟﮭ‬ jh ʤʰ dʒʰ ‫گ‬ g g g
‫ڄ‬ ǰ ʄ (ʄ) ‫ﮔﮭ‬ gh gʰ gʰ
‫ڃ‬ — ñ ɲ ‫ڳ‬ ‫ڰ‬ g̈ ɠ (ɠ)
‫چ‬ c ʧ ʧ ‫ڱ‬ — ŋ
‫ڇ‬ ‫ﭼﮭ‬ ch ʧʰ tʃʰ ‫ل‬ l l l
‫ح‬ ḥ h h — ‫ﻟﮭ‬ lh lʰ
‫خ‬ k̲h̲ x x ‫م‬ m m m
‫د‬ d d d — ‫ﻣﮭ‬ mh mʰ
‫ڌ‬ ‫دھ‬ dh dʰ dʰ ‫ن‬ n n n
‫ڊ‬ ‫ڈ‬ ḍ ɖ ɖ – ‫ﻧﮭ‬ nh nʰ
‫ڍ‬ ‫ڈھ‬ ḍh ɖʰ ɖʰ ‫ڻ‬ ‫ݨ‬ ṇ ɳ (ɳ)
‫ڏ‬ ‫ڋ‬ d̤ ɗ (ɗ) — ‫ں‬ ~ ~
v, u,
‫ذ‬ z̲ z z ‫و‬ v v/u/o o, ow
‫ر‬ r r r ‫ه‬ h h h, 0
‫رھ‬ rh rʰ ‫ھ‬ ʰ ʰ
j, i,
‫ڙ‬ ‫ڑ‬ ṛ ɽ ɽ ‫ي‬ ‫ى‬ y j/i/e e, ɛ
‫ڙھ‬ ‫ڑھ‬ ṛh ɽʰ ɽʰ – ‫ئ‬ * ʔ
‫ز‬ z z z ‫ء‬ ʔ ʔ
— ‫ژ‬ ž ʒ
П р и м е ч а н и е: В скобках указаны фонемы, отсутствующие в урду, но имеющиеся в си-

райки или других языках.
Арабские слова пишутся так же, как в арабском, с сохранением всех ис-
пользуемых там букв, несмотря на то, что в индоарийских языках многие из них
имеют другое произношение. Несмотря на то, что знаки для гласных употребля-
ются чаще, чем в арабском языке, в обычном письме большинство кратких глас-
ных не обозначаются совсем, а многие долгие обозначают одним знаком не-
сколько фонем.
А ра бс ки е гл а сн ы е
ISO МФА Урду Синдхи ISO МФА Урду Синдхи
a ə َ◌ َ◌ ū uː ُ‫و‬ ُ‫و‬
ā ɑː ‫ا‬ ‫ا‬ ē eː ‫ے‬ ‫ي‬
i ɪ ِ◌ ِ◌ ai ɛ ‫ے‬
َ ‫ٔي‬
ī iː ‫ي‬ ‫ِي‬ ō oː ‫و‬ ‫و‬
u ʊ ُ◌ ُ◌ au ɔ َ‫و‬ ‫ٶ‬
Л а ти ни ц а и ки ри л ли ц а
Несмотря на долгое использование латинской транслитерации, широкое рас-
пространение английского языка и несколько проектов по внедрению латиницы,
латиница полноценно используется только для к он к а н и , особенно среди носи-
телей-христиан. Конканская латиница была введена португальцами в XVI в., что
заметно по некоторым орфографическим приемам. Так, [k] обозначается через c
перед задними гласными и паузой, и через qu и gu — перед передними гласными;
ç используется для [s]; x — для [ʃ], nh — [ɲ]. На конце слов m обозначает назали-
зацию, mm — [-m]. ch и s произносятся как [ʧ] и [ʃ] перед передними гласными и
как [ʦ] и [s] в остальных случаях. Аналогично z произносится как [ʤ] перед пе-
редними гласными, как [ʣ] на конце слов и [z] — в остальных случаях. Ретроф-
лексные согласные обозначаются удвоением: tt, dd, nn, ll. Геминаты передаются с
помощью дефиса: mal-lo [māllo] ‛битый’, kal-llo [kāḷḷo] ‛взял’.
Другим индоарийским языком, регулярно использующим латиницу, является
ц ыган ски й язык, для которого существует большое количество орфографиче-
ских систем (см. подробнее статью «Цыганский язык» в наст. издании). Он также
является единственным индоарийским языком, для которого используется ки-
риллица.
В 1976–78 гг. президентом Мальдив Насиром была предпринята попытка за-
менить письмо тана латинским письмом на основе специально разработанных
правил. После смены президента страна вернулась к тане, однако разработанная
латиница (часто называется Malé Latin или Nasiri Latin) частично осталась в хо-
ду. Она примечательна тем, что использует сочетания согласных + h для переда-
чи зубных согласных, так как придыхательных в мальдивском нет, а отдельными
буквами передаются ретрофлексные согласные. Примерами такого написания
являются названия самого языка Dhivehi и письменности Thaana.
Та н а
Та н а (габули тана) — письменность, используемая для современного маль-
дивского языка. Точное происхождение ее неизвестно; возможно изначально она
была создана как тайнопись. Первая надпись таной датируется 1599 г., первый
официальный документ — 1703 г. К началу XIX в. тана практически вытеснила
более раннее письмо дивес-акуру.
Из 18 базовых графем таны первые девять образованы на основе арабских
цифр, вторые девять — на основе цифровых знаков из дивес-акуру. Остальные
знаки образованы с помощью диакритик на основе фонетически похожих знаков,
некоторые добавления делались на основе письма дивес-акуру. Порядок букв не
совпадает ни с арабским, ни с индийским. Направление письма справа налево,
как в арабском. Гласные диакритики также образованы на основе арабских. В на-
чале слова/слога гласные передаются с помощью буквы alifu с добавлением глас-
ных диакритик. Отсутствие гласного обозначается знаком сукун. Каждая буква
должна иметь гласную диакритику или сукун, исключением является лишь буква
n, которая без диакритики обозначает преназализацию следующего за ней смыч-
ного. Буква alifu с сукуном обозначает геминацию следующего за ней согласно-
го, а на конце слова — [h]. Геминация носовых обозначается буквой n с сукуном
перед согласным. Кроме того, для точной передачи арабских слов для всех араб-
ских букв, не имеющих соответствия в тана, создана специальные буквы (пока-
заны в правой части таблицы на с. 849).
Буква ‫( ޱ‬naviyani), обозначающая ретрофлексную ṇ [ɳ], была изъята из офици-
ального алфавита около 1953 г., по-видимому, в связи с тем, что этот звук не яв-
ляется больше отдельной фонемой в центральном диалекте. Однако буква про-
должает использоваться в южном диалекте, где эта фонема сохраняется.
Т ра н сл и те ра ц и и
Помимо традиционных систем письма, тексты на древне- и среднеиндийских
языках в европейских изданиях записываются в латинской транслитерации или
транскрипции. Существует несколько таких систем, как с использованием диак-
ритик: IAST, ISO 15919, NLKR (Романизация Национальной Библиотеки в Каль-
кутте), Хантеровская (Hunterian Transliteration); так и без диакритик: Гарвард-
Киото (Harvard-Kyoto), ITRANS, система Вельтхёйса.
IAST (Международный алфавит транслитерации санскрита, МАТС, Interna-
tional Alphabet of Sanskrit Transliteration) является наиболее распространенной в
академической среде системой транслитерации санскрита. IAST является факти-
чески стандартом для печатных работ и все шире используется в электронном
представлении текстов. Принята на X Конгрессе ориенталистов в Женеве в 1894 г.
ISO 15919 является расширением IAST для возможности транслитерации не
только санскрита, но и других языков, записываемых разными видами индийского
письма. Была принята Международной организацией по стандартизации (МОС/ISO)
в 2001 г. Эта система является основой для всех современных электронных биб-
лиотек, стремящихся соответствовать нормам МОС. Для транслитерации приме-
ров в данном издании также используется, в основном, ISO. Передача графем,
используемых для санскрита, практически совпадает с IAST. Отличия ISO 15919
и IAST показаны в следующей таблице на с. 850 (на примере знаков деванагари).
П и сь мен н ос ти ма л ьди в ск ог о я зы ка
Латиница ISO / латиница Арабское
Тана МФА Тана МФА
Насира Насира соответствие
‫ހ‬ h h ‫ޘ‬ ṯ/th' θ ‫ث‬
‫ށ‬ sh (rh) ʂ/ɽ ‫ޙ‬ ḥ/h' ħ/h ‫ح‬
‫ނ‬ n n̪ ‫ޚ‬ ẖ/kh x ‫خ‬
‫ރ‬ r r ‫ޛ‬ ḏ/dh' ð ‫ذ‬
‫ބ‬ b b ‫ޜ‬ ż/z ʒ ‫ز‬
‫ޅ‬ lh ɭ ‫ޝ‬ š/sh' ʃ/ɕ ‫ش‬
‫ކ‬ k k ‫ޞ‬ s̤ /s sˁ ‫ص‬
‫އ‬ – Ø ‫ޟ‬ d̤/s" dˁ ‫ض‬
‫ވ‬ v v/ʋ ‫ޠ‬ t̤ /th" tˁ ‫ط‬
‫މ‬ m m ‫ޡ‬ z̤/dh" zˁ ‫ظ‬
‫ފ‬ f f ‫ޢ‬ ˂ ʕ/ʔ ‫ع‬
‫ދ‬ dh d̪ ‫ޣ‬ ġ/gh ɣ ‫غ‬
‫ތ‬ th t̪ ‫ޤ‬ q q ‫ق‬
‫ލ‬ l l ‫ޥ‬ w w ‫و‬
alifu + ISO / латиница

‫ގ‬ g g
гласная Насира МФА
‫ޏ‬ gn ɲ ް‫އ‬ ' ʔ

‫ސ‬ s s̺ ޯ‫އ‬ ō/oa ɔː/oː
‫ޑ‬ d ɖ ޮ‫އ‬ o o/ɔ
‫ޒ‬ z z ޭ‫އ‬ ē/ey eː
‫ޓ‬ t ʈ ެ‫އ‬ e e
‫ޔ‬ y j ޫ‫އ‬ ū/oo uː
‫ޕ‬ p p ު‫އ‬ u u
‫ޖ‬ j ɟ/ʤ ީ‫އ‬ ī/ee iː
‫ޗ‬ ch c/ʧ ި‫އ‬ i i
ާ‫އ‬ ā/aa aː/əː
‫ޱ‬ (dn) ɳ ަ‫އ‬ a a/ə
Различия между ISO и IAST

Дева-
нагари ISO IAST Примечания
ए / ◌े ē/e e e и o в ISO передают ऎ/ ◌ॆ и ऒ/◌ॊ; ē и ō введены для того,
чтобы различать графемы для долгих и кратких фонем (в ос-
новном в дравидийских языках, а также в конкани и саураш-
ओ / ◌ो ō/o o тра). При этом в языках, не различающих эти фонемы, при
транслитерации может использоваться как ē / ō, так и e / o.
ऋ/ ◌ृ r̥ ṛ ṛ в ISO передает ड़ [ɽ].
ॠ/ ◌ॄ r̥̄ ṝ По аналогии с r̥ .
ऌ/ ◌ॢ l̥ ḷ ḷ в ISO передает ळ [ɭ].
ॡ/ ◌ॣ l̥ ̄ ḹ По аналогии с l̥
В ISO может передаваться либо единообразно через ṁ, либо
ṁ/ в зависимости от последующего согласного: n перед k, kh, g,
◌ं n, ñ, ṃ gh, ṅ; ñ перед c, ch, j, jh, ñ; ṇ перед ṭ, ṭh, ḍ, ḍh, ṇ; n перед t, th,
ṇ, m d, dh, n; m перед p, ph, b, bh, m. Знак ṃ в ISO передает типпи ◌ੰ
в гурмукхи.
ЛИТЕРАТУР А
Dani A.H. Indian Palaeography. Oxford, 1963. Lloyd-Williams J., Lloyd-Williams S., Consta-
Everson M., Hosken M. Proposal for Encoding ble P. Documentation in Support of Proposal for
the Chakma Script in the UCS / International Encoding Syloti Nagri in the BMP - N2591 / In-
Standartization Subcommittee JTC 1/SC 2. 2009. ternational Standartization Subcommittee JTC
Режим доступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/ 1/SC 2. 2011. Режим доступа: http://std.dkuug.
WG2/docs/n3645.pdf dk/JTC1/SC2/WG2/docs/n2592.pdf
Everson M., Krishnamoorty J.C. Final Revised Masica C.P. The Indo-Aryan Languages.
Proposal to Encode the Saurashtra Script in the Cambridge, 1991.
UCS / International Standartization Subcommit- Pandey A. Final Proposal to Encode the Khu-
tee JTC 1/SC 2. 2005. Режим доступа: http:// dawadi Script in ISO/IEC 10646 / International
std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/docs/n2969.pdf Standartization Subcommittee JTC 1/SC 2. 2011.
Gaṅgādāsa, Lālā (Mumś ̣ī Lāla). महाजनीसा रह Режим доступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/
साअ वलवदोयम [Mahājanī-sārahissā-avvala-va- WG2/docs/n3979.pdf
doyama = букварь махаджани, части один и Pandey A. Preliminary Proposal to Encode the
два]. Dehalī, 18. Mahajani Script in ISO/IEC 10646 / International
Grierson G.A. A Handbook to the Kaithi Standartization Subcommittee JTC 1/SC 2. 2010.
Character. Calcutta, 1899. Режим доступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/
ISO 15919:2001. Information and Documenta- WG2/docs/n3930.pdf
tion — Transliteration of Devanagari and Pandey A. Proposal to Encode the Modi Script
Related Indic Scripts into Latin Characters. in ISO/IEC 10646 / International Standartization
International Standards Organization, 2001. Subcommittee JTC 1/SC 2. 2011. Режим до-
Jensen H. Die Schrift // Vergangenheit und ступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/docs/
Gegenwart. Reprint der 3. Auflage. Berlin, 1969. n4034.pdf
Kellogg S.H. A Grammar of the Hindí Lan- Pandey A. Proposal to Encode the Sharada
guage: in which are Treated the High Hindí, Script in ISO/IEC 10646 / International Standar-
Braj, and the Eastern Hindí of the Rámáyan of tization Subcommittee JTC 1/SC 2. 2009. Режим
Tulsi Dás, Also the Colloquial Dialects of доступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/
Rájputáná, Kumáon, Avadh, Ríwá, Bhojpúr, docs/n3595.pdf
Magadha, Maithila, etc., with Copious Philologi- Pandey A. Proposal to Encode the Takri Script
cal Notes. 2nd ed., rev. and enl. L., 1893. in ISO/IEC 10646 / International Standartization
Subcommittee JTC 1/SC 2. 2009. Режим до- Śrīlāla. 1875. महाजनीसार [Mahājanīsāra]. (пись-
ступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/docs/ мом махаджани). 4th ed. Allahabad, 1875.
n3758.pdf Stone A.P. Transliteration of Indic Scripts:
Pandey A. Proposal to Encode the Tirhuta How to Use ISO 15919. 2002. Режим доступа:
Script in ISO/IEC 10646 / International Standar- http://homepage.ntlworld.com/stone-catend/
tization Subcommittee JTC 1/SC 2. 2011. Режим trind.htm.
доступа: http://std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/ The World’s Writing Systems / Ed. by
docs/n4035.pdf P.T. Daniels, W. Bright. Oxford, 1996.
Salomon R. Writing Systems of the Indo-
Aryan Languages // The Indo-Aryan Languages /
Ed. by G. Cardona, Dh. Jain. L.; N. Y., 2003.
АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ
Гома Банджаде — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Goma Banjade — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected]
Бхабендра Бхандари — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Bhabendra Bhandari — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal)
[email protected]
Маттиас Вайнрайх — Берлин (Германия).

Matthias Weinreich — Berlin (Germany).
[email protected]
Маниндра К. Варма (1931–2011) — Центр Южной Азии, Висконсинский университет, Мэди-

сон (США).
Manindra K. Verma (1931–2011) Center for South Asia, University of Wisconsin-Madison (USA).
Шила Варма — Центр Южной Азии, Висконсинский университет, Мэдисон (США).

Sheela Verma, em. — Center for South Asia, University of Wisconsin-Madison (USA).
Вардан Степанович Восканян — Ереванский государственный университет (Армения).

Vardan S. Voskanian — Erevan State University (Armenia)
[email protected]
Бхим Лал Гаутам — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Bhim Lal Gautam — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected]
Дуби Нанда Дхакал —Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Dubi Nanda Dhakal —Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected]
Георгий Александрович Зограф (1928–1993) — выдающийся советский и российский индолог,

первый автор многих статей настоящего тома, написанных в конце 1980-х гг. Работал в Ле-
нинградском Отделении Института востоковедения РАН, одновременно преподавал на ка-
федре Индийской филологии Ленинградского университета.
Georgy A. Zograph (1928–1993) — a distinguished Soviet and Russian indologist, the author of the
first versions of many articles in this volume, written in the late 1980s. He worked in the Leningrad
branch of the Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences and taught at the Depart-
ment of Indian Philology at the Leningrad University.
Савита Киран — Делийский университет (Индия)

Savita Kiran — Univesity of Delhi (India)
[email protected]
Антон Ильич Коган — Институт востоковедения РАН, Москва (Россия).

Anton I. Kogan — Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences, Moscow (Russia).
[email protected]
852 Авторский коллектив
Юрий Борисович Коряков — Институт языкознания РАН, Москва (Россия).

Yury B. Koryakov — Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, Moscow (Russia).
[email protected]
Даниэль Краса — Грац (Австрия).

Daniel Krasa — Graz (Austria).
[email protected]
Нина Георгиевна Краснодембская — Музей антропологии и этнографии имени Петра Вели-

кого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербург (Россия).
Nina G. Krasnodembskaya — Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography
(Kunstkamera), Russian Academy of Sciences, St Petersburg (Russia).
[email protected]
Евгения Родионовна Крючкова — Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-

Петербург (Россия).
Eugenia R. Kryuchkova — Institute for Linguistic Studies, Russian Academy of Sciences, St Peters-
burg (Russia).
[email protected]
Леонид Игоревич Куликов — Гентский университет (Бельгия) / Институт языкознания РАН,

Москва (Россия).
Leonid I. Kulikov — Ghent University (Belgium) / Institute of Linguistics, Russian Academy of Sci-
ences, Moscow (Russia).
[email protected] ; [email protected]
Юлия Викторовна Мазурова — Институт языкознания РАН, Москва (Россия).

Yulia V. Mazurova — Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, Moscow (Russia).
[email protected]
Ярон Матрас — Манчестерский университет (Великобритания).

Yaron Matras — University of Manchester (UK).
[email protected]
Шакунтала Маханта — Индийский институт технологий Гувахати (Индия).

Shakuntala Mahanta — Indian Institute of Technology Guwahati (India).
[email protected]
П.Дж. Мистри — Калифорнийский государственный Университет, Фресно (США).

P.J. Mistry, em. — California State University, Fresno (USA).
[email protected]
Татьяна Иосифовна Оранская — Гамбургский университет (Германия).

Tatiana I. Oranskaia — Universität Hamburg (Germany).
[email protected]
Прамод Кумар Пандей — Университет им. Джавахарлала Неру, Нью-Дели (Индия).

Pramod Kumar Pandey — Jawaharlal Nehru University, New Delhi (India).
[email protected]
Кришна Прасад Параджули — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Krishna Prasad Parajuli — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected], [email protected]
Авторский коллектив 853
Джон Петерсон — Университет им. Христиана Альбрехта, Киль (Германия).

John Peterson — Christian-Albrechts-University, Kiel (Germany).
[email protected]
Тикарам Поудел — Университет Катманду (Непал).

Tikaram Poudel — Kathmandu University (Nepal).
[email protected]
Баларам Прасайн — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Balaram Prasain — Tribhuvan University , Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected]
Ходжа А. Рехман — Колледж Музаффарабада Азад Джамму и Кашмир (Пакистан).

Khawaja A. Rehman — Post Graduate College Muzaffarabad Azad Jammu & Kashmir (Pakistan).
[email protected]
Марк А. Робинсон — Международный Летний лингвистический институт, Даллас (США).

Mark A. Robinson — Summer Institute of Linguistics (SIL) International, Dallas, TX (USA).
[email protected]
Александр Юрьевич Русаков — Институт лингвистических исследований РАН / Санкт-

Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург (Россия).
Aleksandr Yu. Rusakov — Institute for Linguistic Studies, Russian Academy of Sciences / Saint Pe-
tersburg State University, St Petersburg (Russia).
[email protected]
Ян Р. Смит — Йоркский университет, Торонто (Канада).

Ian R. Smith — York University, Toronto (Canada).
[email protected]
Мэтью Тулмин — Международный Летний лингвистический институт (Австралия)

Matthew Toulmin — Summer Institute of Linguistics (SIL) International (Australia)
[email protected]
Людмила Викторовна Хохлова — Институт Стран Азии и Африки МГУ, Москва (Россия).
Lyudmila V. Khokhlova — Institute of Asian and African studies, Moscow State University, Moscow
(Russia).
[email protected]
Клаус Петер Цоллер — Университет Осло (Норвегия).

Claus Peter Zoller — University of Oslo (Norway).
[email protected]
Махеш Кумар Чаудхари — Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Mahesh Kumar Chaudhari — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected]
Йогендра П. Ядав —Университет им. Трибхувана, Киртипур, Катманду (Непал).

Yogendra P. Yadava — Tribhuvan University, Kirtipur, Kathmandu (Nepal).
[email protected], [email protected]
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
Сокращения названий языков и диалектов при словесных примерах

англ. — английский язык нид. — нидерландский язык
араб. — арабский язык ор. — ория язык
арм. — армянский язык пандж. — панджаби язык
банг. — бангани язык пар. — парья язык
бандж. — банджари язык перс. — персидский язык
бенг. — бенгальский язык порт. — португальский язык
бих. — бихари язык потх. — потхохари язык
болг. — болгарский язык праиндоевр. — праиндоевропейский язык
бур. — бурушаски язык pадж. — раджастхани язык
бходж. — бходжпури язык рум. — румынский язык
вост. — восточный рус. — русский язык
в.-ассам. — верхнеассамский диалект сев.-алб. цыг. — северноалбанский цыган-
греч. — греческий язык ский диалект
гудж. — гуджарати язык сев.-рус. цыг. — севернорусский цыганский
дом. — домари язык диалект
др.-инд. — древнеиндийские языки серб. — сербский язык
др.-индоар. — древнеиндоарийские языки силх. — силхетский язык
др.-иран. — древнеиранские языки синг. — сингальский язык
зап. — западный синд. — синдхи язык
инд. гоан. — индусский гоанский сир. — сирайки диалект
итал. — итальянский язык скр. — санскрит
камр. — камрупи диалект слав. — славянские языки
кл. перс. — классический персидский язык ср.-инд. — среднеиндийские языки
конк. — конкани язык станд. — стандартный
лахн. — лахнда язык тамил. — тамильский язык
лом. — ломаврен язык тан. — танахунский диалект
маг. — магахи язык тур. — турецкий язык
майтх. — майтхили язык франц. — французский язык
мальд. — мальдивский хин. — хинди язык
марат. — маратхи язык хунз. — хунзанский диалект
марв. — марвари язык цыг. — цыганский язык
наг. — нагерский диалект читв. — читванский диалект
нем. — немецкий язык швед. — шведский язык
неп. — непальский язык южнослав. — южнославянские языки
Сокращения грамматических терминов и помет

при языковых примерах
абл[атив] буд[ущее] гл[ухой] заимств[ование]
агент[ивный] в[ид] дальн[ий план] зв[онкий]
агентн[ый] вин[ительный] дат[ив] илл[атив]
адъект[ивный] вежл[ивая] дееприч[астие] имп[ератив]
акк[узатив] вр[емя] диал[ектное] инесс[ив]
активн[ый] вспом[огательный] долг[ий] инстр[ументалис]
алл[атив] ген[итив] ед[инственное] искон[ное]
ближн[ий план] глаг[ол] ж[енский] косв[енный]
Принятые сокращения 855
кратк[ий] несов[ершенный] превосх[одная] ср[едний]

лит[ературное] ном[инативный] придых[ательный] сравн[ительная]
л[ицо] общ[ий] прил[агательное] станд[артный]
лок[атив] общекосв[енный] притяжат[ельный] ст[епень]
мн[ожественное] опр[еделенный] прич[астие] сущ[ествительное]
м[ужской] опт[атив] прош[едшее] устар[евшее]
направит[ельный] осн[ова] прям[ой] утверд[ительная]
накл[онение] отр[ицание] пов[елительное] ф[орма]
наст[оящее] п[адеж] разг[оворное] фам[ильярная]
неизм[еняемое] парц[иальное] р[од] ч[исло]
нейтр[альный] перех[одный] собств[енное] эмф[атическое]
неперех[одный] перс[ональный] сов[ершенный]
неперс[ональный] полн[ый] сосл[агательное]
непридых[ательный] почтит[ельная] спр[яжение]
Глоссы
+ — обозначает аналитические фор- ГЛАГ.КОМПОЗИТ — глагольный композит
мы, грамматическое значение ГОН — гоноратив
которых не выводимо из сово- ДАТ — датив
купности значений их состав- ДАТ.АГЕНС — дательный агенса
ляющих ДЕЕПР — деепричастие
1 — первое лицо ДЕЗ — дезидератив
2 — второе лицо ДЕР — деривационный суффикс
3 — третье лицо ДЕЯТ — имя деятеля
АБЛ — аблатив ДОП — дополнение
АБС — абсолютив ДУР — дуратив
АБС.ПРИЧ — абсолютивное причастие ДУРПРОГР — дуративно-прогрессивный
АВТ — автономное ЕД — единственное число
АГЕНС — агентивный показатель Ж — женский род
АГЕНТ.ИМЯ — агентивное имя ЗАИМ — показатель заимствования
АДВ — адвербиализатор ЗАПР — запретительная частица
АДВ.ПРИЧ — адвербиальное причастие ИЛЛ — иллатив
АДР — адресат ИМ — именительный
АДЪЕКТ — адъективизатор ИМП — императив
АКК — аккузатив ИМПЕРФ — имперфект
АЛЛ — аллатив ИМПФВ — имперфектив
АРТ — артикль ИНЕСС — инессив
АСП — аспектуальный показатель ИНСТР — инструменталис
АСС — ассоциатив ИНТ — интенциональность
БЕН — бенефактив ИНФ — инфинитив
БЕНФ — бенефактор ИНЪЮНКТ — инъюнктив
БУД — будущее время ИМЯ.ДЕЙСТВ — имя действия
ВЕЖЛ — вежливая форма КАУЗ — каузатив
ВИН — винительный падеж КЛАСС — классификатор
ВОЗМ — возможность КЛИТ — клитика
ВОК — вокатив КОМ — комитатив
ВОПР — вопросительная частица КОН — конъюнктив
ВСПОМ — вспомогательный глагол КОНВ — конверб
ГЕН — генитив КОП — копула
ГЕР — герундий КОСВ — косвенный падеж
ГЕРВ — герундив КОСВ.ОСН — косвенная основа
ГЛАГ.ИМЯ — глагольное имя КРАТК — краткий
856 Принятые сокращения
ЛАТ — латив ПРИЧ — причастие

ЛИЧН — личное ПРОБ — пробабилитив
ЛОК — локатив ПРОГР — прогрессив
М — мужской род ПРОД — продолженное
МЕДИОПАСС — медиопассив ПРОШ — прошедшее время
МЕСТ — местоимение ПРЯМ — прямой падеж
МЕСТН — местный падеж ПССР — посессор
МН — множественное число РЕДУПЛ — редупликация
НАР — наречие РЕЗ — резумптивное местоимение
НАСТ — настоящее время РЕЗТ — результатив
НЕЙТР — нейтральная форма РЕТР — маркер ретроспективного сдвига
НЕОПР — неопределенность РЕФЛ — рефлексив
НЕПЕРЕХ — непереходный РЕЦ — реципрок
НЕПРОШ — непрошедшее время РОД — родительный падеж
НЕСОВ — несовершенный СВЯЗ — связка
НОМ — номинатив СЛ.ИНТ — сложно-интенсивный глагол
НОМИН — номинализатор СЛОЖН — сложный
НУМ — нумератив СОВ — совершенный
ОБ — объектный падеж СОВМЕСТН — совместный
ОБЩ — общее СОГЛ — согласовательные маркеры
ОБЩЕКОСВ — общекосвенный падеж СОЕД — соединительная морфема
ОБЫЧ — обычное СОСЛ — сослагательное наклонение
ОБЪЕКТ — объект СОЦ — социатив
ОТНОС — относительное местоимение
СОЮЗ — союз, союзное слово
ОПР — определенность
СР — средний род
ОПТ — оптатив
СРАВ — сравнительная степень
ОСН — основа
СТРАД — страдательное
ОТР — отрицание
СУБ — субъект
ПАСС — пассив
СУПИН — супин
ПЕРЕХ — переходный
ПЕРМ — пермиссив ТОП — маркер топикализации
ПЕРС — персональное УКАЗ — указательное местоиме ние
ПЕРФ — перфект УСИЛИТ — усилительный
ПЕРФВ — перфектив УСЛ — условное
ПЛЮСКВ — плюсквамперфект УСТУП — уступительное
ПОДЧ — подчинительный (союз) ФАМ — фамильярная форма
ПОЛН — полный ФОК — маркер фокуса
ПОСЛ — послелог ФРЕКВ — фреквентатив
ПОСС — посессив ХАБИТ — хабитуалис
ПОТЕН — потенциальное ЦИТ — цитационный маркер
ПОЧТИТ — почтительная форма ЧАСТ — частица
ПРЕД — суффикс предикации ЭКСП — экспериенцер
ПРЕДП — предположительное наклонение ЭЛАТ — элатив
ПРЕДПРОШ — предпрошедшее время ЭМФ — эмфатическая частица
ПРЕЗУМП — презумптивный ЭНКЛ — энклитика
ПРЕТ — претерит ЭРГ — эргатив
ПРИТ — притяжательное местоимение ЭХО — слово-эхо
Другие сокращения
вм. — вместо граф. — графически п-в — полуостров р. — река
г. — город, год о-в — остров проф. — профессор
СПИСОК ТИПИЧНЫХ АНАЛИТИЧЕСКИХ
ГЛАГОЛЬНЫХ СТРУКТУР
НОВЫХ ИНДОАРИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
В предложениях, приведенных как примеры в статьях настоящего тома, глос-

сированы составляющие элементы аналитических глагольных форм. В этом спи-
ске аналитические структуры соотнесены с терминами, обозначающими их об-
щие грамматические значения. Синонимичные термины, использованные в
статьях, разделены косой чертой. Соотношение между терминами указывается
только при первом упоминании формы, которую они обозначают.
Видовременные формы
Причастие смыслового Вспомогательный глагол Общее грамматическое

глагола (как правило, «быть») значение
настоящее общее /
несовершенного вида /
настоящего времени неопределённое /
перфективное
обычное время
прошедшее общее /
несовершенного вида /
прошедшего времени неопределённое /
имперфективное
обычное время / имперфект
продолженного / настоящее продолженное /
прогрессивного вида / настоящего времени прогрессивное время /
дуративное дуратив
прошедшее продолженное /
продолженного вида прошедшего времени прогрессивное время /
дуратив
настоящее совершенное
совершенного вида настоящего времени
время / перфект
предпрошедшее / прошедшее
совершенного вида прошедшего времени совершенное время /
плюсквамперфект
Аналитические формы косвенных наклонений образуются по той же модели,

с той разницей, что вспомогательный глагол стоит в форме одного из косвенных
наклонений и выражает, соответственно, не временное, а модальное значение.
858 Список типичных аналитических глагольных структур…
Ф о р м ы, о б о з н а ч а ю щ и е с п о с о б с о в е р ш е н и я
действия / совершаемость (Aktionsart)
Вспомогательный Общее грамматическое
Смысловой глагол
глагол I значение
причастие длительный / дуративный способ
«оставаться»
несовершенного вида действия / дуратив / континуатив
«уходить, идти» длительно-прогрессивный /
причастие
дуративно-прогрессивный способ
несовершенного вида
действия
причастие совершенного
многократный способ действия /
вида / герундий / «делать»
фреквентатив
глагольное имя
П а с с и в: причастие совершенного вида / глагольное имя + глагол «уходить,

идти».
УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ
ИНДОАРИЙСКИХ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ
В данный указатель включены названия новых индоарийских языков и диалектов, упомина-

емые как в статьях данного тома, так и в других источниках.
Условные обозначения
• полужирным шрифтом выделены лингвонимы, которым соответствуют отдельные статьи в
настоящем томе;
• курсивом даются языковые уточнения для лингвонимов, образованных на основе названий
сторон света и аналогичных;
• знак равенства (=) обозначает синонимию наименований или иноязычные соответствия;
• знак → указывает на идиом более высокого уровня (гипероним), куда генеалогически или
географически входит данный идиом;
• если основная или значительная часть информации находится в статье, описывающей другое
генетическое единство, название этой статьи приводится после обозначения «см.»;
• через двойную прямую черту (||) перечисляются разные точки зрения на аффилиацию идиомов;
• через косую черту, окруженную пробелами ( / ), перечисляются гиперонимы для идиомов
промежуточного, смешанного или переходного характера;
• через косую черту без пробелов (/) перечисляются взаимозаменяемые таксоны; например,
язык/диалект; также косая черта без пробелов встречается в названиях некоторых статей;
• через знак плюс (+) перечисляются составляющие некоторых негенетических объединений.
Абботтабадский диалект → северная группа диа- Ангика диалект → майтхили язык

лектов хиндко Английский парацыганский диалект → британские
Абруццо диалект → абруццо-калабрийские диалекты диалекты
Абруццо-калабрийские диалекты → южной Италии Английский цыганский диалект → британские диа-
диалекты лекты
Авадхи диалект/наречие = авадхи язык Англоромани = английский парацыганский диалект
Авадхи язык → восточный хинди язык/группа диа- Антарбеди язык = центральные говоры наречия
лектов брадж + южные говоры наречия канауджи
Аванкари диалект → аттокский диалект Антарведи язык = антарбеди язык
адду диалект → южная группа диалектов мальдив- Апабхранша языки → среднеиндийские языки
ского языка Апеннинские диалекты = южной Италии диалекты
Аджмери диалект → джайпури группа диалектов Арабаджи диалект = бугурджи¹ диалект
Адиваси-ория диалект = котия диалект Аре-маратхи диалект → маратхи язык
Айа Варвара диалект = Айя-Варвары говор Арли диалекты → южнобалканская диалектная
Айос-Афанасийоса диалект → южнобалканская конгломерация I
диалектная конгломерация I Арлийские диалекты = арли диалекты
Айя-Варвары говор → греческие влашские говоры Армянских цыган язык/диалект = ломаврен язык
Албанские южноарлийские диалекты → южноар- Асами = ассамский язык
лийские диалекты Асамия = ассамский язык
Албанско-влашский говор → гурбетские говоры Аскоти диалект → кумауни язык
Алморы говор → кхаспарджия диалект Ассамский язык → бенгальско-ассамская подгруппа
Амбодия диалект → васави наречие Асси диалект → джумли язык
Анарья наречие → бхили языки Аттокский диалект → южная группа диалектов
Анга диалект = ангика диалект хиндко
* Составитель Ю. Б. Коряков.
860 Указатель названий индоарийских языков и диалектов
Афгано язык = парья язык Бардесско-христианский диалект = христианско-бар-

Афганский горбати диалект → горбати диалекты десский диалект
Ахирани язык = кхандеши язык Барел наречие = барели наречие
Ахирвати диалект → северо-восточная группа диа- Барела наречие = барели наречие
лектов раджастхани языка Барели наречие → бхили языки
Ахири группа диалектов = малви группа диалектов Барендри группа диалектов = варендра группа диа-
Аччхами диалект → непальский язык лектов
Бавари наречие = баурия наречие Барпетия поддиалект = барпетский поддиалект
Баглани наречие = нахари наречие Барпетский поддиалект → камрупский диалект
Багри диалект → марвари группа диалектов Барутия диалект → нойри наречие
Багхати наречие → нижний махасу-пахари группа Баручи говоры → арли диалекты
наречий Баручиско говоры = баручи говоры
Багхели наречие → восточный хинди язык/группа Баскский цыганский диалект → иберийские пара-
диалектов цыганские диалекты
Багхелкханди наречие = багхели наречие Баскско-цыганский язык/диалект = баскский цыган-
Багхлиани наречие → нижний махасу-пахари груп- ский диалект
па наречий Баури наречие → западный пахари язык
Бадджика диалект = западный диалект языка майт- Баурия наречие → бхили языки
хили Бахавалпури диалект → южная группа диалектов
Бадервали наречие = бхадравахи наречие западного панджаби
Баджанги диалект = баджханги диалект Бахе диалект → раджбанши/камта язык
Баджурали диалект → непальский язык Бахелия наречие = пардхи наречие
Баджханги диалект → непальский язык Бахи наречие = бхадравахи наречие
Бадрохи наречие = бхадравахи наречие Башалде диалекты = южно-центральные диалекты
Бадхани поддиалект → ратхи диалект цыганского языка
Байгани диалект → чхаттисгархи наречие Башалдо диалекты = южно-центральные диалекты
Байсвари группа говоров → авадхи язык цыганского языка
Байтади диалект → непальский язык Белорусский диалект → северо-восточные диалекты
Баласорские говоры = северо-восточные говоры цыганского языка
языка ория Бенгали группа диалектов (по Сену) = ванга группа
Балесвари говоры = северо-восточные говоры языка диалектов
ория Бенгали язык = бенгальский язык
Балканская метагруппа = балканские диалекты Бенгальский язык → бенгальско-ассамские языки
Балканские zis-диалекты = южнобалканская диа- Бенгальско-ассамская подгруппа → восточная
лектная группа II группа индоарийских языков
Балканские диалекты → цыганский язык Биканери диалект → марвари группа диалектов
Балтийские цыганские диалекты Эстонии и Латвии Биласпури¹ наречие → западный пахари язык
→ северо-восточные диалекты цыганского языка Биласпури² диалект → чхаттисгархи наречие
Бамбая-хинди пиджин → хиндустани¹ язык/наречие Бинджвари диалект → чхаттисгархи наречие
Банапхари диалект → бундели наречие / багхели Биссау диалект → сирмаури наречие
наречие Бихари языки → восточная группа индоарийских
Банараси диалект → западный бходжпури диалект языков || центральная группа индоарийских язы-
Бангалорский урду → южный дакхини диалект ков || переходная группа индоарийских языков
Бангани язык/наречие → западный пахари язык Бихарская группа языков = бихари языки
Бангару диалект = хариани наречие Бихарский вариант языка хинди → хиндустани¹
Банджара язык = банджари/ламбади язык язык/наречие
Банджари язык = банджари/ламбади язык Бишнуприя язык → бенгальско-ассамская подгруппа
Банджари/ламбади язык → раджастхани язык Бишнуприя-манипури язык = бишнуприя язык
Банджори язык = банджари/ламбади язык Бишнупурия язык = бишнуприя язык
Банджури язык = банджари/ламбади язык Бишнупурский язык = бишнуприя язык
Бания диалект → марвари группа диалектов Богемский диалект = чешских цыган диалект
Банни-каччхи поддиалект = северный поддиалект Болгарско-влашские говоры → южновлашские диа-
диалекта каччхи лекты
Бансбали диалект → чамеали наречие Бомбейский хинди пиджин = бамбая-хинди пиджин
Бансьяри диалект → чамеали наречие Боте язык → восточная группа индоарийских языков
Баори наречие = баурия наречие Боша язык = ломаврен язык
Барари диалект → киунтхали наречие Брадж диалект/наречие = брадж язык
Указатель названий индоарийских языков и диалектов 861
Брадж язык → западный хинди язык/группа диалектов Вагди-каччхи поддиалект = юго-восточный поддиа-
Браджа-були → среднебенгальский язык / майтхили лект диалекта каччхи
Брадж-бхакха язык = брадж язык Вагри наречие = вагди наречие
Брадж-бхаша язык = брадж язык Вадвали диалект → северный конкани группа диа-
Брадравах наречие = бхадравахи наречие лектов
Бридж-бхаша язык = брадж язык Вадджика диалект = западный диалект языка май-
Бринджари язык = банджари/ламбади язык тхили
Британские диалекты → северная диалектная конг- Вайдарбхи диалект = вархади диалект
ломерация цыганского языка Валви диалект → дханки наречие
Бугурджи¹ диалект → южнобалканская диалектная Валлийский диалект → британские диалекты
группа II Ванга группа диалектов → бенгальский язык
Бугурджи² диалект → эрли диалекты Ванджари язык = банджари/ламбади язык
Бугурджидес диалект = бугурджи диалект Ванджи язык = банджари/ламбади язык
Букса язык/диалект → западный хинди язык/группа Варендра группа диалектов → бенгальский язык
диалектов || восточная группа индоарийских язы- Варли¹ диалект → северный конкани группа диа-
ков; см. тхару язык лектов
Бундели наречие → западный хинди язык/группа Варли² наречие → бхили языки
диалектов Вархади диалект → маратхи язык
Бунделкханди = бундели наречие Васави наречие → бхили языки
Бургенландский диалект = роман диалект Ведда язык — креольский язык на основе сингаль-
Бушахари наречие → верхний махасу-пахари груп- ского языка; см. сингальский язык
па наречий Веддов диалект = ведда язык
Бхагалпури диалект = ангика диалект Веддов креольский язык = ведда язык
Бхадаури диалект → бундели наречие Велинградский ерли диалект → эрли диалекты
Бхадербхаи Джамму наречие = бхадравахи наречие Вендские диалекты → южно-центральные диалекты
Бхадрава наречие = бхадравахи наречие цыганского языка
Бхадравахи наречие → западный пахари язык Вендский диалект → вендские диалекты
Бхадри наречие = бхадравахи наречие Венетско-ломбардский синти диалект → синти-
Бхакха язык = брадж язык мануш группа диалектов
Бхалай диалект → маратхи язык Венецианских синти диалект → венетско-ломбард-
Бхалеси диалект → бхадравахи наречие ский синти диалект
Бхармаури диалект → гадди наречие Верхнеассамская группа диалектов = верхнеассам-
Бхармаури-бхади наречие = гадди наречие ский диалект; восточное наречие ассамского языка
Бхатри диалект → ория язык Верхнеассамский диалект → восточное наречие ас-
Бхаттияли диалект → бхадравахи наречие самского языка
Бхилали наречие → бхили языки Верхний диалект ассамского языка = верхнеассам-
Бхили собственно наречие → бхили языки ский диалект
Бхили языки → центральная группа индоарийских Верхний махасу группа наречий = верхний махасу-
языков || южная группа индоарийских языков || пахари группа наречий
юго-западная группа индоарийских языков || пе- Верхний махасу-пахари группа наречий → махасу
реходная зона индоарийских языков группа наречий
Бхилки диалект → сансиболи наречие Вичоли диалект → синдхи язык
Бхилоди наречие = бхили собственно наречие Влахов диалект = украинско-влашский диалект
Бхильские языки = бхили языки Влахурья говор → болгарско-влашские говоры
Бхимчаура наречие → бхили языки Влашская диалектная группа (ВД) → цыганский язык
Бхитраути диалект → марвари группа диалектов Влашский диалект = украинско-влашский диалект
Бходжпури язык → бихари языки Внешний сираджи диалект → кулуи наречие
Бхокса диалект = букса язык/диалект Внешняя ветвь индоарийских языков → новые ин-
Бхопали группа диалектов = малви группа диалектов доарийские языки
Бхояри диалект → малви группа диалектов. Внутренний сираджи диалект → кулуи наречие
Бхукса диалект → букса язык/диалект Внутренняя ветвь индоарийских языков → новые
Бхулиа диалект → чхаттисгархи наречие индоарийские языки
Бхунджия диалект → халби язык/диалект Воло́хуя диалект = украинско-влашский диалект
Бхуян диалект → ория язык Восточная ванга подгруппа → ванга группа диа-
Бэргытка диалекты = южнопольские диалекты лектов
Вагади наречие = вагди наречие Восточная группа диалектов бенгальского языка
Вагди наречие → бхили языки (по Грирсону) → бенгальский язык
Восточная группа диалектов бенгальского языка Гаддьяли наречие = гадди наречие

(по Сену) = ванга группа диалектов Гаде-лохар диалект → раджастхани язык
Восточная группа диалектов языка панджаби = вос- Гаджиканский диалект → южнобалканская диа-
точный панджаби язык/группа диалектов лектная группа II
Восточная группа диалектов языка раджастхани → Гади наречие = гадди наречие
раджастхани язык Гадиали наречие = гадди наречие
Восточная группа индоарийских языков → новые Гади-чамеали диалект → чамеали наречие
индоарийские языки || внешняя ветвь индоарий- Гаметия наречие = гамти наречие
ских языков Гамит наречие = гамти наречие
Восточно- и центральнословацкий диалект = цен- Гамти наречие → бхили языки
трально- и восточнословацкие диалекты Гангапария диалект = техри-гархвали диалект
Восточное наречие ассамского языка → ассамский Гангои диалект = гангола диалект
язык; см. ассамские диалекты Гангола диалект → кумауни язык
Восточнопанджабский язык/группа диалектов = Ганджамский диалект → ория язык
восточный панджаби язык/группа диалектов Гаоли диалект = чхиндварский диалект
Восточнопрусский синти диалект → синти-мануш Гарасия наречие → бхили языки
группа диалектов Гархвали язык → центральный пахари группа
Восточнопрусских синти диалект = восточнопрус- Гаунле диалект = дотели диалект
ский синти диалект Гахора диалект → северо-западные диалекты наре-
Восточнословацкие диалекты → центрально- и вос- чия багхели
точнословацкие диалекты Гиндустани язык/диалект = хиндустани¹ язык/на-
Восточно-центральная зона индоарийских языков = речие
промежуточная группа/ветвь¹ индоарийских языков Гиривари диалект = дхартхи диалект
Восточно-центральный диалект ассамского языка = Гирипари диалект → сирмаури наречие
среднеассамский диалект Гиссарский джуги смешанный язык = таджикский
Восточно-центральный диалект бенгальского языка язык / домари язык
(по Грирсону) → западная ванга подгруппа Гоалпари диалект = гоалпарский диалект
Восточные диалекты хинди = восточный хинди язык/ Гоалпарийский диалект = гоалпарский диалект
группа диалектов Гоалпарский диалект → западное наречие ассам-
Восточный брадж диалект → брадж язык ского языка || → раджбанши/камта язык
Восточный диалект ассамского языка = восточное Гоанский конкани язык = конкани язык
наречие ассамского языка Гоария диалект → раджастхани язык / синдхи язык
Восточный диалект языка магахи → магахи язык Годвари диалект → марвари группа диалектов
Восточный диалект языка майтхили → майтхили язык Годжри язык/диалект = гуджури язык/диалект
Восточный магахи диалект = восточный диалект Гондвани диалект → багхели наречие
языка магахи Гопти = доленьский диалект
Восточный панджаби язык/группа диалектов → Горакхпури диалект → северный бходжпури диалект
панджаби язык Горбати диалекты → домари язык
Восточный пахари группа → центральная группа Горный язык = непальский язык
индоарийских языков || пахари языки || переход- Городской пешаварский диалект → южная группа
ная зона/группа индоарийских языков || северо- диалектов хиндко
западная группа индоарийских языков Гоуланский диалект → маратхи язык
Восточный радха диалект = западно-центральный Гохар-херкери язык = банджари/ламбади язык
диалект бенгальского языка Грасия наречие = гарасия наречие
«Восточный» тип индоарийских языков → северно- Греко-цыганские смешанные диалекты → южно-
индийские языки¹ балканская диалектная конгломерация I
Восточный тхару диалект → тхару язык Греческие влашские говоры → южновлашские диа-
Восточный хинди язык/группа диалектов → цен- лекты
тральная группа индоарийских языков || промежу- Греческие южноарлийские диалекты → южноар-
точная группа индоарийских языков || восточная лийские диалекты
группа индоарийских языков || переходная зо- Гуджарати язык → раджастханско-гуджаратская
на/группа индоарийских языков; см. хинди язык языковая общность || южная группа индоарий-
Высокий хинди язык = стандартный хинди язык ских языков
Габели говоры → гурбетские говоры Гуджари язык/диалект = гуджури язык/диалект
Гавари диалект = садани/садри язык Гуджури язык/диалект → раджастхани язык
Гавит наречие = гамти наречие Гула язык = банджари/ламбади язык
Гадди наречие → западный пахари язык Гурбети говоры → гурбетские говоры
Гурбетские говоры → южновлашские диалекты Джату диалект → хариани наречие

Гурвари диалект → центральные диалекты цыган- Джаунсари наречие → западный пахари язык
ского языка / северновлашские диалекты Джафири диалект → южная группа диалектов за-
Гургула диалект → раджастхани язык / синдхи язык падного панджаби
Гуркхали язык = непальский язык Джодхпура говор → собственно марвари диалект
Гуркхов язык = непальский язык Джолхи диалект → майтхили язык
Гхеби диалект → аттокский диалект Джохари диалект → кумауни язык
Даги наречие = цинали наречие Джуги диалекты → домари язык
Дакани диалект = дакхини диалект Джумли язык → восточный пахари группа
Дакки (района) диалект/говор = даккский диалект Джурар диалект → северо-западные диалекты наре-
Даккский диалект → западная ванга подгруппа чия багхели
Дакхини диалект → урду язык Джханги-лаялпури группа диалектов → южная
Дангаура диалект = дангаура-тхару диалект группа диалектов западного панджаби
Дангаура-тхару диалект → авадхи язык; см. тхару язык Джхаркханди диалект = садани/садри язык
Дангбханг диалект = дхангбханг диалект Дивехи язык = мальдивский язык
Данги¹ диалект → брадж язык Дингал диалект = старо-раджастханско-гуджарат-
Данги² диалект → кхандеши язык ский язык
Дангри наречие = дунгри наречие Доаби диалект → восточный панджаби язык/группа
Данпурия диалект → кумауни язык диалектов
Данувар язык → неклассифицированные новые ин- Догри наречие → кангри-догри подгруппа
доарийские языки Дода-сираджи наречие → кашмири язык (дардские
Дараи кура язык = дараи язык языки) / западный пахари язык
Дараи язык → неклассифицированные новые ин- Доленский диалект = доленьский диалект
доарийские языки Доленьский диалект → цыганский язык || южно-
Дарджула диалект → непальский язык центральные диалекты цыганского языка / арли
Дас говоры = дасикано говоры диалекты
Дасаулья поддиалект → ратхи диалект Дом = домари язык
Дасикано говоры → гурбетские говоры Домааки язык → центральная группа индоарийских
Датский синти диалект → синти-мануш группа языков / дардские языки
диалектов Домаки язык = домааки язык
Датских синти диалект = датских синти диалект Домари язык → центральная группа индоарийских
Датско-цыганский диалект → парацыганские диа- языков || цыганская подгруппа
лекты Скандинавии Доми = домари язык
Деккани¹ диалект = дакхини диалект Дон-данувар диалект → данувар язык
Деккани² группа диалектов = деши группа диалектов Дортика парацыганский диалект → греко-цыган-
Декри язык/диалект = раджбанши/камта язык ские смешанные диалекты
Деогари наречие → верхний махасу-пахари группа Дотали диалект = дотели диалект
наречий Дотели диалект → непальский язык
деокхури диалект → дангаура-тхару диалект Древний гуджарати язык = старо-раджастханско-
Деоравати диалект → марвари группа диалектов гуджаратский язык
Деравал¹ диалект → мултани диалект Древний западный раджастани = старо-раджастхан-
Деравал² диалект → тхали¹ диалект ско-гуджаратский язык
Десвали диалект → хариани наречие Дриндари диалект → южнобалканская диалектная
Десия диалект → ория язык группа II
Дехавали наречие = дехвали наречие Дриндари-калайджи-бугурджийские диалекты =
Дехвали наречие → бхили языки южнобалканская диалектная группа II
Деши группа диалектов → маратхи язык Дрындари диалект = дриндари диалект
Дешия диалект = десия диалект Дубли наречие → бхили языки
Джадобати диалект → брадж язык Думаки язык = домааки язык
Джайпури группа диалектов → восточная группа Думан диалект → домари язык
диалектов раджастхани языка Дунгар-вара диалект → брадж язык
Джамбази говоры = джамбазские говоры Дунгри наречие → бхили языки
Джамбазские говоры → гурбетские говоры Дханвар диалект → восточный хинди язык/группа
Джангли диалект → джханги-лаялпури группа диа- диалектов || маратхи язык
лектов Дхангбханг диалект → брадж язык
Джатки диалект → джханги-лаялпури группа диа- Дханки наречие → бхили языки
лектов Дханни диалект → сохайн-дханни группа диалектов
Дхаракханди = юго западная группа диалектов бен- Западный панджаби язык/группа диалектов = за-
гальского языка паднопанджабский язык/группа диалектов
Дхарампурский диалект → багхати наречие Западный пахари язык → северо-западная группа
Дхартхи диалект → сирмаури наречие индоарийских языков || центральная группа ин-
Дхатки диалект = тхарели диалект доарийских языков || пахари языки || переходная
Дховари наречие = дходия наречие зона индоарийских языков
Дхогри диалект → васави наречие Западный раджастхани группа диалектов = марвари
Дходия наречие → бхили языки группа диалектов
Дхори наречие = дходия наречие Западный радха диалект = крайне-западный диалект
Дхундари группа диалектов = джайпури группа бенгальского языка
диалектов «Западный» тип индоарийских языков → северно-
Дхунди-кайрали диалект → потхохари язык/группа индийские языки¹
диалектов Западный тхару диалект → тхару язык
Дхундхари группа диалектов = джайпури группа Западный хинди язык/группа диалектов → цен-
диалектов тральная группа индоарийских языков || северо-
Еврейский маратхи этнолект → маратхи язык западная группа индоарийских языков / централь-
Европейских цыган диалекты = цыганский язык ная группа индоарийских языков; см. хинди язык
Европейско-цыганский язык = цыганский язык Заргари диалект → иранские южнобалканские диа-
Ерли = эрли диалекты лекты
Ерли́дес диалекты = эрли диалекты Зороастрийцев парси диалект → гуджарати язык
Закарпатский диалект = Закарпатской Украины го- Зундхари наречие = рамбани наречие
воры Иберийские парацыганские диалекты → северная
Закарпатской Украины говоры → северно-цен- диалектная конгломерация цыганского языка
тральные диалекты цыганского языка Иерусалимский диалект → домари язык
Западная ванга подгруппа → ванга группа диалектов Имартхар язык = бишнуприя язык
Западная группа диалектов бенгальского языка (по Индоарийские языки = древнеиндийские языки +
Грирсону) = радха группа диалектов среднеиндийские языки + новые индоарийские
Западная группа диалектов языка панджаби = за- языки
паднопанджабский язык/группа диалектов Индусский гоанский диалект = индусско-гоанский
Западная группа индоарийских языков → «запад- диалект
ный» тип индоарийских языков Индусско-гоанский диалект → конкани язык
Западное наречие ассамского языка → ассамский Индустани язык/диалект = хиндустани¹ язык/на-
язык; см. ассамские диалекты речие
Западно-камарупская подгруппа диалектов = рад- Ираклии диалект → греческие южноарлийские диа-
жбанши/камта язык лекты
Западнопанджабские языки и диалекты = западно- Иранские южнобалканские диалекты → южнобал-
панджабский язык/группа диалектов канская диалектная конгломерация I
Западнопанджабский язык/группа диалектов → се- Иранский джуги диалект → джуги диалекты
веро-западная группа индоарийских языков || пан- Испанский кало диалект → иберийские парацыган-
джаби язык || западная группа индоарийских языков ские диалекты
Западнопахарский язык = западный пахари язык Истрийский говор → доленьский диалект
Западнословацкий диалект → северно-центральные Итальянских влахов говор = итальянско-влашский
диалекты цыганского языка говор
Западно-центральный диалект бенгальского языка Итальянско-влашский говор → гурбетские говоры
→ собственно радха диалекты Ихтиманский говор → южновлашские диалекты
Западные диалекты бенгальского языка → радха Кабуджи диалект → албанские южноарлийские
группа диалектов диалекты
Западные диалекты хинди = западный хинди Кабутра диалект → сансиболи наречие
язык/группа диалектов Каварди диалект → чхаттисгархи наречие
Западный брадж диалект → брадж язык Кавли диалект — жаргон в Иране ; см. домари язык
Западный бходжпури диалект → бходжпури язык Кагани диалект = каганский диалект
Западный диалект ассамского языка = западное на- Каганский диалект → северная группа диалектов
речие ассамского языка хиндко
Западный диалект бенгальского языка = крайне- Кадоди диалект = самаведи диалект
западный диалект бенгальского языка Казулаги диалект = афганский горбати диалект
Западный диалект языка майтхили → майтхили Кайварта диалект → западные диалекты бенгаль-
язык ского языка
Кайорт язык/диалект → бенгальско-ассамская под- Карибский хиндустани язык → бходжпури язык

группа Карнатакско-христианский диалект = христианско-
Кайра диалект → западные диалекты бенгальского карнатакский диалект
языка Карпатская метагруппа = центральные диалекты
Калабрии диалект = калабрийский диалект цыганского языка
Калабрийский диалект → абруццо-калабрийские Карпатские диалекты = центральные диалекты цы-
диалекты ганского языка
Калайджи диалект → южнобалканская диалектная Каски диалект → васави наречие
группа II Каталонский кало диалект → иберийские парацы-
Калайджи² говор → болгарско-влашские говоры ганские диалекты
Каламаты диалект → греческие южноарлийские Каткари диалект → северный конкани группа диа-
диалекты лектов / кхандеши язык
Каланга диалект → чхаттисгархи наречие Катхайра диалект → джайпури группа диалектов
Калбурджи говор = синдельский говор Катхерия диалект → брадж язык
Калбурджу говор = синдельский говор Катхиявади диалект → гуджарати язык
Калдараш диалекты = кэлдэрарские диалекты Катхияварский диалект = катхиявади диалект
Калдэрашские диалекты = кэлдэрарские диалекты Катходи диалект = каткари диалект
Калимал диалект → брадж язык Катхория диалект = катхория-тхару диалект
Калкатия-хинди пиджин = калькуттский хинди Катхория-тхару диалект → авадхи язык; см. тхару язык
пиджин Каули наречие = кулуи наречие
Кало диалекты = испанский кало диалект + ката- Каурави диалект = кхари-боли диалект
лонский кало диалект Кахлури наречие = биласпури наречие
Калоро диалект → домари язык Качария-данувар диалект → данувар язык
Калпазея говор → греческие влашские говоры Каччхи диалект → синдхи язык
Кальбурджу говор = синдельский говор Каччхри диалект → джханги-лаялпури группа диа-
Кальдараш диалекты = кэлдэрарские диалекты лектов
Кальдераш диалекты = кэлдэрарские диалекты Кашика диалект = банараси диалект
Кальдераша диалекты = кэлдэрарские диалекты Кашмирский диалект хиндко → северная группа
Калькуттский говор → западно-центральный диа- диалектов хиндко
лект бенгальского языка Каястхи поддиалект диалекта каччхи → каччхи диа-
Калькуттский хинди пиджин → хиндустани¹ язык/ лект
наречие Кевати диалект → багхели наречие / маратхи язык
Камари язык/диалект → халби язык/диалект Керешмальский диалект → домари язык
Камарупа¹ группа диалектов = раджбанши/камта Кирари диалект = чхиндварский диалект
язык + ассамский язык (по Чаттерджи) Кирни наречие → верхний махасу-пахари группа
Камарупа² группа диалектов = раджбанши/камта наречий
язык (по Сену) Киунтхали группа наречий = махасу группа наречий
Камрупи диалект = камрупский диалект; западное Киунтхали наречие → нижний махасу-пахари груп-
наречие ассамского языка па наречий
Камрупский диалект → западное наречие ассамско- Кишангархи диалект → джайпури группа диалектов
го языка; = западное наречие ассамского языка Кишиневский говор → молдавские говоры
Камрупский поддиалект = северокамрупский под- Классический стиль бенгальского языка = шадху-
диалект бхаша стиль
Камта язык/диалект = раджбанши/камта язык Кокна¹ наречие → бхили языки
Камтапури язык = раджбанши/камта язык Кокна² = конкани
Канарим язык = конкани язык Кокни¹ наречие = кокна¹ наречие
Канауджи наречие → западный хинди язык/группа Кокни² = конкани
диалектов Кокоманья говор¹ → эрли диалекты
Кангри наречие → кангри-догри подгруппа Кокоманья говор² → болгарско-влашские говоры
Кангри-догри подгруппа → западный пахари язык / Коли диалект → северный конкани группа диалектов
панджаби язык Коницы диалект → греко-цыганские смешанные
Кангри-догри языки = западный пахари язык диалекты
Канджари жаргон → раджастхани язык Конкани группа диалектов = северный конкани
Каннауджи диалект = канауджи наречие группа диалектов
Карачи диалект → домари язык Конкани наречие = кокна¹ наречие
Кардицы диалект → греческие южноарлийские Конкани язык → южная группа индоарийских язы-
диалекты ков || западная группа индоарийских языков
Конкани языки/подгруппа = конкани язык + север- Курмали диалект → восточный диалект языка магахи
ный конкани группа диалектов Курмали-тхар диалект → восточный диалект языка
Конкни = конкани магахи
Кора язык = банджари/ламбади язык Кучбадхи диалект → канджари жаргон
Корапутский диалект = десия диалект Кхайрагархи диалект → чхаттисгархи наречие
Кортха диалект = восточный диалект языка майтхили Кхайрари говор → мевари диалект
Косали язык = авадхи язык Кхалтахи диалект → чхаттисгархи наречие
Косари диалект = дхунди-кайрали диалект Кхандеши язык → центральная группа индоарий-
Косово-влашские говоры → гурбетские говоры ских языков || юго-западная группа индоарийских
Котали наречие → кхандеши язык языков || переходная зона индоарийских языков
Котвали наречие = котали наречие Кхари-боли диалект = кхари-боли наречие
Котгархи наречие → верхний махасу-пахари группа Кхари-боли наречие → западный хинди язык/групп-
наречий па диалектов
Котгуру наречие → верхний махасу-пахари группа Кхария-тхар диалект → западные диалекты бен-
наречий гальского языка
Котия диалект → ория язык Кхасали наречие → западный пахари язык
Коткхаи наречие → верхний махасу-пахари группа Кхаси наречие → западный пахари язык
наречий Кхас-кура язык = непальский язык
Кохати диалект = кохатский диалект Кхас-непальский язык = джумли язык
Кохатский диалект → южная группа диалектов Кхасов язык = непальский язык
хиндко Кхаспарджия диалект → кумауни язык
Коче язык = раджбанши язык (в Непале) Кхатола диалект → бундели наречие
Кочи наречие → верхний махасу-пахари группа на- Кхашдари диалект = кхашдхари диалект
речий Кхашдхари диалект → бангани язык/наречие
Кочила диалект = кочила-тхару диалект Кхервара диалект → вагди наречие
Кочила-тхару диалект → тхару язык Кхетрани диалект → южная группа диалектов за-
Кочский раджбанши язык = раджбанши/камта язык падного панджаби
Кошти диалект = чхиндварский диалект Кхонтаи диалект → восточный диалект языка магахи
Кошти-маратхи диалект → маратхи язык Кхортха диалект = кхотта¹ диалект
Крайне-западный диалект бенгальского языка → Кхотта¹ диалект → восточный диалект языка магахи
собственно радха диалекты Кхотта² диалект = восточный диалект языка майт-
Крымский диалект → южнобалканская диалектная хили
конгломерация I Кырыми́тика рома́ = крымский диалект
Крымско-цыганский жаргон = крымско-цыганский Кыткаджи диалект = дриндари диалект
смешанный диалект Кьонтхли наречие = киунтхали наречие
Крымско-цыганский смешанный диалект → южно- Кэлдэрари диалекты = кэлдэрарские диалекты
балканская диалектная конгломерация I Кэлдэрарские диалекты → северновлашские диа-
Кудмали диалект = курмали диалект лекты
Кукна¹ наречие = кокна¹ наречие Кэлдэраш диалекты = кэлдэрарские диалекты
Кукна² диалект = конкани Лабанки диалект = лубанки диалект
Кулвали наречие = кулуи наречие Лабхани мука язык = банджари/ламбади язык
Куллуи наречие = кулуи наречие Лабхани язык = банджари/ламбади язык
Кулуи наречие → западный пахари язык Лавани язык = банджари/ламбади язык
Кумайя диалект → кумауни язык Лагмани язык = парья язык
Кумал язык → неклассифицированные новые ин- Лаиусе диалект → северная диалектная конгломе-
доарийские языки рация цыганского языка
Кумаони язык = кумауни язык Лалере-синти говоры = чешских синти говоры
Кумауни язык → центральный пахари группа Лалорика диалект = чухны диалект
Кумбхари диалект = чхиндварский диалект Ламади язык = банджари/ламбади язык
Кумхал язык = кумал язык Ламани язык = банджари/ламбади язык
Кумхали язык = кумал язык Ламбади язык = банджари/ламбади язык
Кунбау диалект → кхандеши язык Ламбани язык = банджари/ламбади язык
Кундри¹ диалект → бундели наречие Ламбара язык = банджари/ламбади язык
Кундри² поддиалект → джурар диалект Ланго-пардхи диалект → пардхи наречие
Курбати диалект → домари язык Лари диалект → синдхи язык
Курдский«» язык = жаргон на основе домари и Лария наречие = чхаттисгархи наречие
курдского Ласи диалект → синдхи язык
Латвийских цыган диалект = лотфитка диалект Малви диалект = малваи диалект

Латышский диалект = лотфитка диалект мале диалект → северные диалекты мальдивского
Лахи говор → болгарско-влашские говоры языка
Лахнда язык/языки/группа диалектов = западно- мале-бас диалект = мале диалект
панджабский язык/группа диалектов малику диалект = махл диалект
Лахори язык = панджаби язык Малпахария диалект → западные диалекты бен-
Лемади язык = банджари/ламбади язык гальского языка
Ленди язык/группа диалектов = западнопанджаб- Мальваи диалект = малваи диалект
ский язык/группа диалектов Мальви диалект = малваи диалект
Лешаки диалект = лешаков диалект Мальдивский язык → островная группа
Лешаков диалект → северной и средней Польши Манак-хинди язык = стандартный хинди язык
диалекты Мандви-каччхи поддиалект = юго-западный под-
Литвы диалекты → северо-восточные диалекты цы- диалект диалекта каччхи
ганского языка Мандеали наречие → западный пахари язык
Литературный хинди язык = стандартный хинди язык Мандигьярхи наречие = мандеали наречие
Литовский диалект = Литвы диалекты Мандлаха диалект = гондвани диалект
Лоарки диалект → раджастхани язык / синдхи язык Мансехрский диалект → северная группа диалектов
Лобхья поддиалект → ратхи диалект хиндко
Ловара диалекты = ловарские диалекты Мануш диалекты → синти-мануш группа диалектов
Ловарские диалекты → северновлашские диалекты Марари диалект → юго-западные диалекты багхели
Лодханти диалект → бундели наречие Маратхи язык → южная группа индоарийских язы-
Лодхи диалект = бундели наречие / маратхи язык ков || западная группа индоарийских языков
Лом язык/группа = ломаврен язык Маратхский язык = маратхи язык
Ломаврен язык → центральная группа индоарий- Марвари группа диалектов → раджастхани язык
ских языков || цыганская подгруппа Мари-пахари диалект = дхунди-кайрали диалект
Ломбардских синти диалект → венетско- Мармати диалект → кхасали наречие
ломбардский синти диалект Мархети диалект → маратхи язык
Лотфитка диалект → балтийские цыганские диалек- Маучи наречие = мавчи наречие
ты Эстонии и Латвии Махараштрийский конкани группа диалектов = се-
Лубанки диалект → восточный панджаби язык/ верный конкани группа диалектов
группа диалектов / южная группа диалектов за- Махасу группа наречий → западный пахари язык
падного панджаби Махасуи группа наречий = махасу группа наречий
Лудхияни поддиалект → пуадхи диалект Махасу-пахари группа наречий = махасу группа на-
Лумадале язык = банджари/ламбади язык речий
Люли диалект — жаргон в Иране ; см. домари язык Махл диалект → северная группа диалектов маль-
Мавчи наречие → бхили языки дивского языка
Магади диалект = афганский горбати диалект Махотари диалект → кочила-тхару диалект
Магадхи язык = магахи язык Махотари-тхару диалект = махотари диалект
Магадхские языки = восточная группа индоарий- Мачвая диалект = мачвинский говор
ских языков Мачвинский говор → кэлдэрарские диалекты
Магахи язык → бихари языки Маянг «диалект» = бишнуприя язык
Магахия язык = магахи язык Мевари диалект → марвари группа диалектов
Маграки-боли наречие = магри наречие Мевати диалект → северо-восточная группа диа-
Магри наречие → бхили языки лектов раджастхани языка
Маджхи¹ диалект → восточный панджаби язык/ Мемони «язык» → каччхи
группа диалектов Мервари говор → мевари диалект
Маджхи² язык/диалект → восточная группа индоа- Мечкари диалект = мечкарья диалект
рийских языков Мечкарья диалект → албанские южноарлийские
Маджх-кумайя диалект → гархвали язык / кумауни диалекты
язык Миднапори диалект = миднапурский диалект
Мадой-ганг диалект → бишнуприя язык Миднапурский диалект → ория язык
Мадхеси диалект → северный бходжпури диалект Мина наречие → бхили языки
Майтхили язык → бихари языки Миникойский диалект = махл диалект
Маклаудганджский диалект → гадди наречие Мирзапури¹ диалект → авадхи язык
Малваи диалект → восточный панджаби язык/груп- Мирзапури² диалект → западный бходжпури диалект
па диалектов Мирпури диалект → потхохари язык/группа диа-
Малви группа диалектов → раджастхани язык лектов
Митровицы говор → косово-влашские говоры Нижний махасу группа наречий = нижний махасу-
Молдавские говоры → южновлашские диалекты пахари группа наречий
Молизе диалект = молизский диалект Нижний махасу-пахари группа наречий → махасу
Молизский диалект → южной Италии диалекты группа наречий
Моравский диалект → северно-центральные диа- Ниламский диалект = кашмирский диалект хиндко
лекты цыганского языка Нимади диалект → раджастхани язык
Морангия диалект = морангия-тхару диалект Нисвани диалект → джханги-лаялпури группа диа-
Морангия-тхару диалект → кочила-тхару диалект лектов
Мугхалбанди диалект = прибрежный диалект языка Новоассамский язык → ассамский язык
ория Новобенгальский период → бенгальский язык
Музикантска → дриндари диалект Нововлашские диалекты диалекты = влашские диа-
Мултани диалект → южная группа диалектов за- лекты
падного панджаби Новоиндоарийские языки = новые индоарийские языки
Мумбая-хинди пиджин = бамбая-хинди пиджин Новые индоарийские языки
Мумбейский хинди пиджин = бамбая-хинди пиджин Новый конкани язык → конкани язык
Мусаса язык/диалект → бихари языки Новый маратхи язык → маратхи язык
Мусульман диалект языка майтхили = джолхи диалект Нойри наречие → бхили языки
Навадвипа диалект/говор → западно-центральный Норвежско-цыганский диалект → парацыганские
диалект бенгальского языка диалекты Скандинавии
Навари диалект → домари язык Нори наречие = нойри наречие
Нагeрский диалект → домааки язык Ньяр наречие = гарасия наречие
Нага-ассамский креольский язык = нагамский кре- Общецыганский язык → ранний цыганский язык
ольский язык Оджхи диалект → юго-западные диалекты багхели
Нагамский креольский язык –– на основе ассамско- Одри язык = ория язык
го языка; см. ассамский язык Ожа диалект = оджхи диалект
Нагари-хинди язык = стандартный хинди язык Ория язык → восточная группа индоарийских языков
Нагарчал диалект → джайпури группа диалектов Островная группа → новые индоарийские языки ||
Нагира диалект = нагeрский диалект южная группа индоарийских языков || восточная
Нагирский диалект = нагeрский диалект группа индоарийских языков
Нагпури диалект → маратхи язык Охомия = ассамский язык
Нагпурия¹ диалект = садри наречие Паачсай диалект → джумли язык
Нагпурия² диалект → гархвали язык Павари наречие = паври наречие
Надия диалект/говор = Навадвипа диалект/говор Паври наречие → бхили языки
Найкади наречие = найкди наречие Падви диалект → мавчи наречие
Найкди наречие → бхили языки Падви-бхилори диалект = падви диалект
Найнитальский диалект → кумауни язык Падри наречие → западный пахари язык
Найпали язык = непальский язык Палестинский диалект = иерусалимский диалект
Налбарийский поддиалект → камрупский диалект Палоди наречие = палья наречие
Намдев-маратхи диалект → маратхи язык Палпа язык → восточный пахари группа
Нанге диалект → южнобалканская диалектная груп- Палья наречие → бхили языки
па II Панвари диалект → бундели наречие
Натра диалект → сансиболи наречие Пангвали наречие → западный пахари язык
Нахали наречие → бхили языки Панджаби западный язык/группа диалектов = за-
Нахари диалект → халби язык/диалект паднопанджабский язык/группа диалектов
Нахари наречие → бхили языки Панджаби язык → центральная группа индоарийских
Нелишикари диалект → пардхи наречие языков || северо-западная группа индоарийских
Немецко-нидерландский синти диалект = собствен- языков || переходная зона индоарийских языков
но синти диалекты Панджабский язык = панджаби язык
Непали язык = непальский язык Панчали наречие → бхили языки
Непальский язык → восточный пахари группа Панчмахали наречие → бхили языки
Нибхатта диалект → бундели наречие Панч-паргания диалект → восточный диалект языка
Нижнеассамская группа диалектов = западное наре- магахи
чие ассамского языка Парадхи наречие = пардхи наречие
Нижнеассамский диалект = западное наречие ас- Паракаламоса диалект = ромацельский диалект
самского языка Парацыганские диалекты — см. цыганский язык
Нижний диалект ассамского языка = западное наре- Парацыганские диалекты Иберийского полуострова =
чие ассамского языка иберийские парацыганские диалекты
Парацыганские диалекты Скандинавии → северная Пондри наречие = падри наречие

диалектная конгломерация цыганского языка Португальский калао диалект → иберийские пара-
Парбатия язык = непальский язык цыганские диалекты
Парвари диалект → маратхи язык Потвари диалект → потхохари язык/группа диалектов
Пардхи наречие → бхили языки Потхохари язык/группа диалектов → северо-
Париа наречие = пардхи наречие восточная группа диалектов западного панджаби
Парпулья диалект → эрли диалекты || западный пахари язык
Парья язык → центральная группа индоарийских Пракриты → среднеиндийские языки
языков Прекмурский диалект → вендские диалекты
Парья-бхилали диалект → бхилали наречие Прекмурья диалект = прекмурский диалект
Паспати описанные говоры = румелийские говоры Прибрежный диалект языка ория → ория язык
«цыган османской Империи» + часть греческих Призрена диалект = призренский диалект
влашских говоров Призренский диалект → южноарлийские диалекты
Пателия наречие → бхили языки Прилепа диалект = прилепский диалект
Патиала-киунтхали диалект → киунтхали наречие Прилепский диалект → южноарлийские диалекты
Патиалви поддиалект → пуадхи диалект Промежуточная группа/ветвь² = переходная зона
Патиальский диалект → багхати наречие индоарийских языков
Паттани диалект → гуджарати язык Промежуточная группа/ветвь¹ индоарийских языков
Паура наречие = паври наречие → новые индоарийские языки
Паури наречие = паври наречие Прусских цыган диалект → северо-восточные диа-
Пахади наречие = анарья наречие лекты цыганского языка
Пахари языки → новые индоарийские языки || внут- Пуадхи диалект → восточный панджаби язык/груп-
ренняя ветвь индоарийских языков па диалектов
Пахари-куллу наречие = кулуи наречие Пундра группа диалектов = варендра группа диа-
Пахари-потвари язык/группа диалектов = потхохари лектов
язык/группа диалектов Пунчский диалект → северо-восточная группа диа-
Пачаи диалект → кумауни язык лектов западного панджаби
Пачхми наречие = биласпури наречие Пунчхи диалект = пунчский диалект
Паччхаи поддиалект → кхаспарджия диалект Пураби диалект = пурби диалект
Пенджаби язык = панджаби язык Пурабия диалект = пурби диалект
Пенджабский язык = панджаби язык Пурби¹ диалект = западный бходжпури диалект +
Передней Азии цыган диалекты = домари язык сарвария диалект
Переходная группа индоарийских языков → «запад- Пурби² диалект = авадхи язык
ный» тип / «восточный» тип индоарийских языков Пхалдакотия диалект → кумауни язык
Переходная зона индоарийских языков → новые Пханс-пардхи диалект → пардхи наречие
индоарийские языки Пхари-кулу наречие = кулуи наречие
Переходный диалект ассамского языка = среднеас- Пхудаги диалект = вадвали диалект
самский диалект Пьемонтский синти диалект → синти-мануш группа
Пингал язык = старый брадж язык диалектов
Пинджари диалект → урду язык Пьемонтских синти диалект = пьемонтский синти
Пинджаурский диалект → багхати наречие диалект
Пиплода диалект = хараути диалект Рабаджи диалект = бугурджи¹ диалект
Пиргоса диалект → греческие южноарлийские диа- Рабеште говоры → гурбетские говоры
лекты Рагобанси диалект = чхиндварский диалект
Питтала-бхаша диалект → пардхи наречие Раджавати диалект → джайпури группа диалектов
Плашчу́нуя диалект = плащунский диалект Раджар-ганг диалект → бишнуприя язык
Плащунов диалект = плащунский диалект Раджастхани язык → раджастханско-гуджаратская
Плащунский диалект → северно-центральные диа- языковая общность || центральная группа индоа-
лекты цыганского языка рийских языков
Повадхи диалект = пуадхи диалект Раджастхани языки = раджастхани язык
Повари¹ диалект = чхиндварский диалект Раджастханско-гуджаратская языковая общность =
Повари² диалект = понвари диалект старо-раджастханско-гуджаратский язык
Польска рома = северной и средней Польши диа- Раджбамси диалект = раджбанши/камта язык
лекты Раджбангси диалект = раджбанши/камта язык
Польские диалекты = среднепольские диалекты + Раджбанси диалект = раджбанши/камта язык
южнопольские диалекты Раджбанши язык (в Непале) → раджбанши/камта
Понвари диалект → юго-западные диалекты багхели язык
Раджбанши язык/диалект = раджбанши/камта язык Ромацельский диалект → греческие южноарлий-

Раджбанши/камта язык (в Индии и Бангладеш) → ские диалекты
бенгальско-ассамские языки || бенгальский язык Ромунгро диалект → унгрико-ромунгрские диалекты
Раджвари диалект = рангари диалект Рохингья диалект → читтагонгский язык/диалект
Раджпут-гарасия наречие → бхили языки Рохрури наречие = сорачоли наречие
Радха группа диалектов → бенгальский язык (по Чат- Рудхари диалект → кхасали наречие
терджи) || = собственно радха диалекты (по Сену) Румелийские говоры «цыган османской Империи»
Разговорный стиль бенгальского языка = чолит- → южнобалканская диалектная конгломерация I
бхаша стиль Румунгро диалект = ромунгро диалект
Раи-данувар диалект → данувар язык Руска рома́ диалект = севернорусский диалект
Ракаренго говор → южновлашские диалекты Русских цыган диалекты = севернорусский диалект
Рамбани наречие → кашмири язык (дардские язы- + южнорусские диалекты
ки) / западный пахари язык Рхау-чаубьянси диалект = найнитальский диалект
Рамгархия диалект → кумауни язык Рышярей диалект = ришярский диалект
Рампури наречие = кочи наречие Савайн диалект = сохайнский диалект
Рана диалект = рана-тхару диалект Савраштра язык = саураштра язык
Ранават наречие → кхандеши язык Сагвара диалект → вагди наречие
Рана-тхару диалект → западный хинди язык/группа Садани группа наречий = садри наречие + восточ-
диалектов; см. тхару язык ный диалект языка магахи
Рангари диалект → малви группа диалектов Садани/садри язык = садри наречие || садани группа
Рангари наречие → кхандеши язык наречий
Рангбари = рангари наречие Садри наречие → бходжпури язык || бихари языки
Рангпури язык/диалект = рангпурский язык/диалект Садри-кол диалект → курмали диалект
Рангпурский язык/диалект → раджбанши/камта язык Садри-корва диалект → чхаттисгархи наречие
Рани наречие = рани-бхил наречие Саинджи наречие → западный пахари язык
Рани-бхил наречие → бхили языки Салани диалект → гархвали язык
Раннеассамский период → ассамский язык Самаведи диалект = самведи диалект
Раннецыганский язык = ранний цыганский язык Самбалпурский диалект → ория язык
Ранний конкани язык → конкани язык Самведи диалект → северный конкани группа диа-
Ранний цыганский язык (XI–XIV вв.) → цыганский лектов
язык Санси диалект → сансиболи наречие
Рархи группа диалектов = собственно радха диалекты Сансиболи наречие → западный хинди
Ратхави наречие = ратхви¹ наречие Саптария диалект = саптария-тхару диалект
Ратхвали диалект = ратхи диалект Саптария-тхару диалект → кочила-тхару диалект
Ратхви¹ наречие → бхили языки Сараваки диалект = сараки диалект
Ратхви² наречие = паври наречие Сарайки язык/группа диалектов = южная группа
Ратхи диалект → гархвали язык диалектов западного панджаби
Ратхи наречие = ратхви² наречие Сараки диалект → западные диалекты бенгальского
Ратхора диалект = лодханти диалект языка
Раутия диалект → кумауни язык Сарвария диалект → северный бходжпури диалект
Рели диалект = релли диалект Сарнами = суринамский хиндустани диалект
Релли диалект → ория язык Сатледжская группа диалектов = внешний сираджи
Рехта регистр → урду язык диалект + котгархи наречие
Решитаре говор = решитари говор Саураштра язык → раджастханско-гуджаратская
Решитари говор → южновлашские диалекты языковая общность || южная группа индоарий-
Риваи наречие = багхели наречие ских языков
Ричаров диалект = ришярский диалект Сашти-христианский диалект → конкани язык
Ришарей диалект = ришярский диалект Северная группа диалектов бенгальского языка =
Ришяров диалект = ришярский диалект варендра группа диалектов
Ришярский диалект → старовлашские диалекты || Северная группа диалектов западного панджаби →
урсарские диалекты западнопанджабский язык/группа диалектов
Родиев язык = родия диалект Северная группа диалектов мальдивского языка =
Родия диалект → сингальский язык мальдивский язык
Роман диалект → вендские диалекты Северная группа диалектов хиндко → хиндко
Романи́ чиб = цыганский язык язык/группа диалектов
Романо диалект → иранские южнобалканские диа- Северная группа индоарийских языков ² = северно-
лекты индийские языки¹
Северная группа индоарийских языков¹ = пахари Северо-восточный диалект наречия сирмаури = ги-
языки рипари диалект
Северная диалектная конгломерация (СД) цыган- Северо-западная группа диалектов западного панд-
ского языка → северная метагруппа диалектов жаби → северная группа диалектов западного
цыганского языка панджаби
Северная метагруппа диалектов цыганского языка Северо-западная группа диалектов цыганского язы-
→ цыганский язык ка = северная диалектная конгломерация цыган-
Северноарлийские диалекты = арли диалекты ского языка
Севернобалканские диалекты = южнобалканская Северо-западная группа индоарийских языков →
диалектная группа II новые индоарийские языки || внешняя ветвь ин-
Севернобенгальская группа диалектов / зона = рад- доарийских языков
жбанши/камта язык Северо-западная зона индоарийской ветви = северо-
Северновлашские диалекты → влашская диалектная западная группа индоарийских языков
группа Северо-западные диалекты наречия багхели → баг-
Северноиндийские языки ² = пахари языки хели наречие / бундели наречие
Северноиндийские языки¹ = новые индоарийские Североитальянско-венгерско-русский синти диа-
языки – островная группа – цыганская подгруппа лект → синти-мануш группа диалектов
Северной и средней Польши диалекты → северо- Северокамрупский поддиалект → камрупский диа-
восточные диалекты цыганского языка лект
Северно-русский диалект = севернорусский диалект Северо-центральная группа диалектов бенгальского
Севернорусский диалект → северо-восточные диа- языка = варендра группа диалектов
лекты цыганского языка Северо-центральная группа диалектов западного
Северно-центральные диалекты (СЦД) цыганского панджаби = потхохари язык/группа диалектов
языка → цыганский язык Северо-центральная группа диалектов лахнда = по-
Северные влашские диалекты = северновлашские тхохари язык/группа диалектов
диалекты Сельский пешаварский диалект → южная группа
Северный бходжпури диалект → бходжпури язык диалектов хиндко
Северный дакхини диалект → дакхини диалект Сепечидов диалект = сепечидский диалект
Северный диалект бенгальского языка = варендра Сепечидский диалект → южнобалканская диалект-
группа диалектов ная конгломерация I
Северный диалект языка саураштра = тирупати Серайки язык/группа диалектов = южная группа
диалект диалектов западного панджаби
Северный конкани группа диалектов → маратхи язык Сервов диалект = сэрвицкий диалект
Северный лахнда язык/группа диалектов = северная Серреса диалект = серресский диалект
группа диалектов западного панджаби Серресский¹ диалект = Айос-Афанасийоса диалект
Северный поддиалект диалекта каччхи → каччхи Серресский² диалект = Ираклии диалект
диалект Сеути диалект → кхасали наречие
Северный стандартный диалект языка бходжпури = Сибсагарский говор → верхнеассамский диалект
северный бходжпури диалект Сиджали диалект = синджа диалект
Северный урду диалект → урду язык Сикарвари диалект → брадж язык
Северный хиндко диалект = северная группа диа- Силоти диалект = силхетский язык/диалект
лектов хиндко Силхети диалект = силхетский язык/диалект
Северных и западных районов Венгрии диалекты = Силхетский язык/диалект → восточная ванга под-
ромунгро диалект группа
Северо восточная группа диалектов бенгальского Сингалезский язык (устар.) = сингальский язык
языка = раджбанши/камта язык Сингали язык = банджари/ламбади язык
Северо-восточная группа диалектов западного Сингальский пракрит → островная группа
панджаби → северная группа диалектов западно- Сингальский язык → островная группа
го панджаби Сингхбхумский диалект → ория язык
Северо-восточная группа диалектов раджастхани Синдельский говор → болгарско-влашские говоры
языка → раджастхани язык Синджа диалект → джумли язык
Северо-восточные говоры языка ория → ория язык Синдхи язык → северо-западная группа индоарий-
Северо-восточные диалекты (СВД) цыганского ских языков || западная группа индоарийских языков
языка → северная метагруппа диалектов цыган- Синдхи-сирайки диалект = синдхский сирайки диа-
ского языка лект
Северо-восточный диалект западного панджаби = Синдхский сирайки диалект → южная группа диа-
пунчский диалект лектов западного панджаби
Синти группа диалектов = синти-мануш группа Соради диалект → непальский язык

диалектов Сорачоли наречие → верхний махасу-пахари груп-
Синти-мануш группа диалектов → северо-западная па наречий
группа диалектов цыганского языка Сорияли диалект → кумауни язык
Синти-манушская группа диалектов = синти-мануш Сотипура диалект = центральный разговорный диа-
группа диалектов лект языка майтхили
Синхала язык = сингальский язык Соураштра язык = саураштра язык
Сираджи диалекты → кулуи наречие Софадес диалект = Кардицы диалект
Сираики = сирайки Сохайн-дханни группа диалектов → северо-запад-
Сирайки¹ язык/группа диалектов = южная группа ная группа диалектов западного панджаби
диалектов западного панджаби Сохайнский диалект → сохайн-дханни группа диа-
Сирайки² диалект = синдхский сирайки диалект лектов
Сирайки³ язык/группа диалектов = западнопанд- Спойтори диалект → южнобалканская диалектная
жабский язык/группа диалектов группа II
Сирайки4 диалект → синдхи язык Срединная группа индоарийских языков → новые
Сирайки-хиндки диалект = синдхский сирайки диа- индоарийские языки
лект Среднеассамский диалект → восточное наречие ас-
Сирали поддиалект → сорияли диалект самского языка
Сирмаури наречие → западный пахари язык Среднеассамский период → ассамский язык
Сирохи диалект → марвари группа диалектов Среднебенгальский период → бенгальский язык
Сирхинди диалект = кхари-боли наречие Средневековый сингальский язык → островная
Сиялгири наречие → бхили языки группа
Скандоромани = парацыганские диалекты Сканди- Среднепольские диалекты = северной и средней
навии Польши диалекты
Скандо-романи = парацыганские диалекты Сканди- Средне-центральный тхару диалект → тхару язык
навии Средний диалект ассамского языка = среднеассам-
Сливена цыган диалект → дриндари диалект ский диалект
Средний маратхи язык → маратхи язык
Словенский говор → доленьский диалект
Сринагара диалект = сринагарья диалект
Смешанные диалекты Иберийского полуострова =
Сринагарья диалект → гархвали язык
иберийские парацыганские диалекты
Стандартный бходжпури диалект = южный стан-
Смешанные цыганские диалекты = парацыганские
дартный диалект языка бходжпури
диалекты
Стандартный диалект бенгальского языка = запад-
Смоленских цыган диалект → севернорусский диа-
но-центральный диалект бенгальского языка
лект
Стандартный диалект языка магахи → магахи язык
Собственно влашские диалекты = влашские диалекты
Стандартный диалект языка майтхили → майтхили
Собственно восточный диалект (по Грирсону) →
язык
ванга группа диалектов
Стандартный индусский гоанский диалект = индус-
Собственно восточный диалект ассамского языка = ско-гоанский диалект
верхнеассамский диалект Стандартный конкани группа диалектов = северный
Собственно западная группа диалектов бенгальско- конкани группа диалектов
го языка = собственно радха диалекты Стандартный магахи язык = стандартный диалект
Собственно западный диалект бенгальского языка = языка магахи
крайне-западный диалект бенгальского языка Стандартный хинди язык → хиндустани¹ язык/на-
Собственно конкани язык = конкани язык речие
Собственно марвари диалект → марвари группа Старобенгальский период → бенгальский язык
диалектов Старожильческие диалекты Греции = греческие
Собственно панджаби язык = восточный панджаби южноарлийские диалекты
язык/группа диалектов Старомальдивский язык → мальдивский язык
Собственно радха диалекты = западные диалекты Старо-раджастханско-гуджаратский язык → цен-
бенгальского языка тральная группа индоарийских языков || юго-
Собственно синти диалекты → синти-мануш группа западная группа индоарийских языков || переход-
диалектов ная зона индоарийских языков
Современный сингальский язык = сингальский язык Старосингальский язык → островная группа
Содочи наречие = котгархи наречие Старый авадхи язык → авадхи язык
Созмани диалект → домари язык Старый брадж язык → брадж язык
Сондвари диалект → малви группа диалектов Старый западный раджастхани язык = старо-
Сонпари диалект → багхели наречие раджастханско-гуджаратский язык
Старый маратхи язык → маратхи язык Украинские и южнорусские цыганские диалекты →

Столичный диалект мальдивского языка = мале влашские диалекты / северо-восточные диалекты
диалект / южно-центральные диалекты цыганского языка
Сугали язык = банджари/ламбади язык Украинско-влашский диалект → старовлашские
Сукали язык = банджари/ламбади язык диалекты
Сукети диалект → мандеали наречие Украины и южной России диалекты = старовлаш-
Сундхласи диалект → кхасали наречие ские диалекты
Сурати диалект → гуджарати язык Украины цыган диалекты = старовлашские диалекты
Сургуджия диалект → чхаттисгархи наречие Унгрико диалект → унгрико-ромунгрские диалекты
Сурджапури диалект → раджбанши/камта язык Унгрико-ромунгрские диалекты → южно-централь-
Суринамский хиндустани диалект → карибский ные диалекты цыганского языка
хиндустани язык Урду язык → хиндустани¹ язык/наречие
Сэрви диалект = сэрвицкий диалект Урмачелей диалект = крымско-цыганский смешан-
Сэ́рвика ро́ма = центрально- и восточнословацкие ный диалект
диалекты Урсаров диалекты = урсарские диалекты
Сэрвицкий диалект → старовлашские диалекты Урсарские диалекты → южнобалканская диалект-
Тадави диалект = тадви диалект ная конгломерация I
Тадви диалект → дханки наречие Уткали язык = ория язык
Таджпурия язык = раджбанши язык (в Непале) Фиджи-индийский язык = фиджийский хинди язык
Таканкари диалект = такри диалект Фиджийский хинди язык → бходжпури язык / авад-
Такари диалект = такри диалект хи язык
Такри диалект → пардхи наречие Фиджийский хиндустани язык = фиджийский хинди
Тамария диалект = панч-паргания диалект язык
Танда язык = банджари/ламбади язык Филипидзия говор → греческие влашские говоры
Танджавур-маратхи диалект → маратхи язык Финикас-ромика диалект → греко-цыганские сме-
Таноли диалект → северная группа диалектов шанные диалекты
хиндко Финских цыган диалект = финско-цыганский диалект
Татарско-цыганский жаргон = крымско-цыганский Финско-цыганский диалект → северная диалектная
смешанный диалект конгломерация цыганского языка
Тетария диалект = валви диалект Фи́нтике ро́мма = финско-цыганский диалект
Техри-гархвали диалект → гархвали язык Фиудж-горбати диалект → горбати диалекты
Тинаули диалект = таноли диалект Флоринский диалект → греческие южноарлийские
Тирупати диалект → саураштра язык диалекты
Тирхари¹ диалект → южные говоры наречия кана- Флорины диалект = флоринский диалект
уджи Фракийский калайджи говор = калайджи² говор
Тирхари² диалект → авадхи язык фуа-мулаку диалект → южная группа диалектов
Тирхари³ диалект → северо-западные диалекты на- мальдивского языка
речия багхели Фэлды́тка рома́ = северной и средней Польши диа-
Тонваргархи диалект = бхадаури диалект лекты
Торавати диалект → джайпури группа диалектов Хабура наречие → бхили языки
Тринидадский бходжпури диалект = тринидадский Хадаути диалект = хараути диалект
диалект хаддунмате диалект → северные диалекты маль-
Тринидадский диалект → карибский хиндустани дивского языка
язык Хаджонг диалект → бенгальский язык
Тхакри диалект → северный конкани группа диа- Хадотхи диалект = хараути диалект
лектов Хазара-хиндко группа диалектов = северная группа
Тхали¹ диалект → южная группа диалектов запад- диалектов хиндко
ного панджаби Хайдарабадский урду → северный дакхини диалект
Тхали² диалект → марвари группа диалектов Хайдари диалект → домари язык
Тхалочхри диалект → тхали¹ диалект Халаби язык/диалект = халби язык/диалект
Тхарели диалект → синдхи язык / раджастхани язык Халады́тка диалект = севернорусский диалект
Тхару язык → восточная группа индоарийских язы- Халби язык/диалект → южная группа / восточная
ков / центральная группа индоарийских языков группа индоарийских языков / восточный хинди
Тхару-бходжпури диалект → бходжпури язык Халеби язык/диалект = халби язык/диалект
Удджайни группа диалектов = малви группа диа- Ханди язык = раджбанши язык (в Непале)
лектов Хандури наречие → нижний махасу-пахари группа
Украинские диалекты → старовлашские диалекты наречий / биласпури наречие
Хандурья говор → греческие влашские говоры Центральная группа цыганских языков = ломаврен
Хараути диалект → восточная группа диалектов язык
раджастхани языка Центрально- и восточнословацкие диалекты → се-
Хариани наречие → западный хинди язык/группа верно-центральные диалекты цыганского языка
диалектов Центральноассамская группа диалектов = среднеас-
Хариджан наречие = цинали наречие самский диалект
Харипурский диалект → северная группа диалектов Центрально-восточная группа диалектов раджаст-
хиндко хани языка = восточная группа диалектов рад-
Хариянви диалект = хариани наречие жастхани языка
Харияни диалект = хариани наречие Центрально-индоарийские языки = центральная
Харьянви диалект = хариани наречие группа индоарийских языков
Харьяни диалект = хариани наречие Центральнословацкие диалекты → центрально- и
Хафлонг-хинди пиджин → хиндустани¹ язык/наречие восточнословацкие диалекты
Херари диалект → северновлашские диалекты Центральные говоры наречия брадж → брадж язык
Хиндави диалект (устар.) = хиндустани¹ язык/наречие Центральные диалекты цыганского языка = север-
Хинди язык¹ = западный хинди язык/группа диалек- но-центральные диалекты + южно-центральные
тов (– урду язык) + восточный хинди язык/группа диалекты
диалектов Центральный диалект ассамского языка = среднеас-
Хинди язык² = западный хинди язык/группа диа- самский диалект
лектов Центральный диалект бенгальского языка = запад-
Хинди язык³ = стандартный хинди язык но-центральный диалект бенгальского языка
Хинди язык4 = хиндустани¹ язык/наречие Центральный пахари группа → центральная группа
Хинди языки (пояс хинди) = хинди язык¹ + бихари индоарийских языков || пахари языки || переход-
языки + раджастхани язык + западный пахари + ная зона индоарийских языков || северо-западная
центральный пахари группа индоарийских языков
Хинди-урду язык = хиндустани язык Центральный разговорный диалект языка майтхили
Хиндко диалект = деравал² диалект → майтхили язык
Хиндко язык/группа диалектов → северо-западная Центральный тхару диалект → тхару язык
группа диалектов западного панджаби Цигански език (болг.) = цыганский язык
Хиндостани язык/диалект = хиндустани¹ язык/на- Цинал наречие = цинали наречие
речие Цинали наречие → западный пахари язык
Хиндуи диалект = хиндави диалект Цингана диалект → домари язык
Хиндустани¹ язык/наречие → кхари-боли наречие Цоцоманья диалект = кокоманья говор
Хиндустани² язык = хинди язык¹ + урду язык Цыган Армении диалект = ломаврен язык
Хиндустхани язык/диалект = хиндустани¹ язык/на- Цыган Передней Азии диалекты = домари язык
речие Цыган Финляндии диалект = финско-цыганский
Хирвати диалект = ахирвати диалект диалект
Хирду язык = хиндустани² язык Цыгано-греческие смешанные диалекты = греко-
Хорахане говоры = хорахано диалект цыганские смешанные диалекты
Хорахани говоры = хорахано говоры Цыган-плащунов диалект = плащунский диалект
Хорахано¹ диалект = итальянско-влашский говор Цыганская подгруппа → центральная группа ин-
Хорахано² говоры = Митровицы говор доарийских языков
Хорахано³ говор = гаджиканский диалект Цыганские диалекты Европы = цыганский язык
Хораханский диалект = гаджиканский диалект Цыганские языки = цыганская подгруппа
Христианский диалект центрального побережья шта- Цыганский язык → центральная группа индоарий-
та Карнатака = христианско-карнатакский диалект ских языков || цыганская подгруппа
Христианско-бардесский диалект → конкани язык Цыган-урсаров диалекты = урсарские диалекты
Христианско-карнатакский диалект → конкани язык Чакма диалект → читтагонгский язык/диалект
Хуваду диалект → южная группа диалектов маль- Чалгыджи диалект = дриндари диалект
дивского языка Чамеали наречие → западный пахари язык
Хунзанский диалект → домааки язык Чана наречие = цинали наречие
Хунзы диалект → хунзанский диалект Чаннали наречие = цинали наречие
Хэлады́тка рома́ диалект = севернорусский диалект Чарани наречие → бхили языки
Цацхи диалект → аттокский диалект Чаротари диалект → гуджарати язык
Цейлонский пракрит = сингальский пракрит Чаторани диалект = чаротари диалект
Центральная группа индоарийских языков → новые Чаугаркхия диалект → кумауни язык
индоарийские языки || внутренняя ветвь индоа- Чаудхабис диалект → джумли язык
рийских языков Чаураси диалект → джайпури группа диалектов
Чаурахи наречие = чурахи наречие Элу язык = сингальский пракрит + старосингаль-

Чекеши диалект = чокеши-ловарский говор ский язык + средневековый сингальский язык
Чергари говор = решитари говор Эпирский диалект = ромацельский диалект
Черхари диалект → влашская диалектная группа / Эрли диалекты → южнобалканская диалектная
центральные диалекты цыганского языка конгломерация I
Чешский влашский диалект → ловарские диалекты Эрроминчела диалект = баскский цыганский диалект
Чешский диалект = чешских цыган диалект Эстонский диалект = Лаиусе диалект
Чешских синти говоры → синти-мануш группа диа- Эстрехарья говоры = австрийских синти говоры
лектов Юго-восточная группа диалектов раджастхани язы-
Чешских цыган диалект → северно-центральные ка = малви группа диалектов
диалекты цыганского языка Юго-восточный диалект бенгальского языка (по
Чибхали диалект → потхохари язык/группа диалектов Грирсону) → восточная ванга группа диалектов
Чинавари диалект → джханги-лаялпури группа Юго-восточный поддиалект диалекта каччхи →
диалектов каччхи диалект
Чистый хинди язык = стандартный хинди язык Юго-запада Словакии диалекты = унгрико диалект
Чита-пардхи диалект → пардхи наречие Юго западная группа диалектов бенгальского языка
Читвания диалект = читвания-тхару диалект → радха группа диалектов (по Чаттерджи)
Читвания-тхару диалект → тхару язык Юго-западная группа индоарийских языков → но-
Читтагонгский язык/диалект → восточная ванга вые индоарийские языки
подгруппа
Юго-западнопанджабские диалекты = южная груп-
Чодхари наречие = чодхри наречие
па диалектов западного панджаби
Чодхри наречие → бхили языки
Юго-западные диалекты наречия багхели → багхе-
Чокеши-ловарский говор → ловарские диалекты
ли наречие
Чокэнари говор → южновлашские диалекты
Юго западный диалект бенгальского языка = юго
Чолит-бхаша стиль → бенгальский язык
западная группа диалектов бенгальского языка
Чота-нагпури диалект = садани/садри язык
Юго-западный диалект наречия сирмаури = дхартхи
Чота-нагпурия диалект = садани/садри язык
диалект
Чураи-пахари наречие = чурахи наречие
Чурари диалект → северновлашские диалекты Юго-западный поддиалект диалекта каччхи →
Чурахи наречие → западный пахари язык каччхи диалект
Чурахи-пахари наречие = чурахи наречие Южная группа диалектов западного панджаби →
Чухны диалект → балтийские цыганские диалекты западнопанджабский язык/группа диалектов
Эстонии и Латвии Южная группа диалектов мальдивского языка =
Чхакатия диалект → кумауни язык мальдивский язык
Чхамбеали наречие = чамеали наречие Южная группа диалектов хиндко → хиндко язык/
Чхапарахия говор → южный стандартный диалект группа диалектов
языка бходжпури Южная группа индоарийских языков → новые ин-
Чхаттисгархи наречие → восточный хинди доарийские языки || внешняя ветвь индоарийских
язык/группа диалектов языков
Чхикачики диалект = ангика диалект Южноарлийские диалекты → южнобалканская диа-
Чхикачхики диалект = ангика диалект лектная конгломерация I
Чхиндварский диалект → бундели наречие Южнобалканская диалектная группа II (ЮБД 2) →
Шадху-бхаша стиль → бенгальский язык балканские диалекты
Шахпури диалект → восточный панджаби язык/ Южнобалканская диалектная конгломерация I
группа диалектов / южная группа диалектов за- (ЮБД 1) → балканские диалекты
падного панджаби Южновлашские диалекты → влашская диалектная
Шведско-цыганский диалект → парацыганские группа
диалекты Скандинавии Южноитальянские диалекты = южной Италии диа-
Шекхавати диалект → марвари группа диалектов лекты
Шимла-сираджи наречие → верхний махасу-пахари Южной Италии диалекты → северная метагруппа
группа наречий диалектов цыганского языка
Шипи наречие = цинали наречие Южной Польши диалекты = южнопольские диалекты
Шодочи наречие = котгархи наречие Южнокамрупский поддиалект → камрупский диалект
Шотландско-цыганский диалект → английский па- Южнопольские диалекты → северно-центральные
рацыганский диалект диалекты цыганского языка
Шумена цыган-мусульман хорахане диалект → Южнорусские диалекты → старовлашские диалекты
гаджиканский диалект Южносарасватский диалект → конкани язык
Южнословацкий диалект = унгрико диалект Южный диалект бенгальского языка = восточно-

Южно-центральные диалекты (ЮЦД) цыганского центральный диалект бенгальского языка
языка → цыганский язык Южный диалект языка майтхили → майтхили язык
Южные влашские диалекты = южновлашские диа- Южный диалект языка саураштра → саураштра язык
лекты Южный конкани язык = конкани язык
Южные говоры наречия канауджи → канауджи на- Южный стандартный диалект языка бходжпури →
речие бходжпури язык
Южные диалекты хиндко = южная группа диалек- Южный урду диалект = дакхини диалект
тов хиндко Южный хиндко = южная группа диалектов хиндко
Южный брадж диалект → брадж язык Янины окрестностей диалект → греко-цыганские
Южный дакхини диалект → дакхини диалект смешанные диалекты
ИНОЯЗЫЧНЫЕ НАЗВАНИЯ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ

При самоназваниях и интернациональных наименованиях идиомов язык названия в скобках не указывается.
Abadhī = авадхи язык Baghliani = багхлиани наречие

Abadi = авадхи язык Baglānī = баглани наречие
Abbottabad = абботтабадский диалект Bahe = бахе диалект
Abohi = авадхи язык Bahelia = пардхи наречие
Abruzzian Romani (англ.) = Абруццо диалект Bahi = бхадравахи наречие
Acchami = аччхами диалект Baiga = байгани диалект
Achhami = аччхами диалект Baigānī = байгани диалект
Addu = адду диалект Baighani = байгани диалект
Afgon = парья язык Baiswārī = байсвари группа говоров
Agia Varvara = Айя-Варвары говор Baitadi = байтади диалект
Ahīrāṇī = кхандеши язык Bajhangi = баджханги диалект
Ahrāṇī = кхандеши язык Bajjika = западный диалект языка майтхили
Aili Gaili = карибский хиндустани язык Bajura = баджурали диалект
Ajia Varvara = Айя-Варвары говор Bajurali = баджурали диалект
Ambodhi = авадхи язык Balkan Romani (англ.) = балканские диалекты
Ambodia = амбодия диалект Bal-la = ратхви¹ наречие
Anārya = анарья наречие Baltischer Dialekt (нем.) = балтийские цыганские
Angloromani = английский парацыганский диалект диалекты Эстонии и Латвии
Antarbēdī = антарбеди язык Bambaiya Hindi = бамбая-хинди пиджин
Antarvedi = антарбеди язык Banāpharī = банапхари диалект
Apennine = южной Италии диалекты Banarasi = банараси диалект
Arli = арли диалекты Banga-Bhasa = бенгальский язык
Armenischen Zigeuner, Sprache der (нем.) = ломаврен Bangala = бенгальский язык
язык Bangalori Urdu = бангалорский урду
Asamiya (англ.) = ассамский язык Bangani = бангани язык/наречие
Askoṭī = аскоти диалект Bangāṇī = бангани язык/наречие
Assamese (англ.) = ассамский язык Baṅgāṇī = бангани язык/наречие
Avadhī = авадхи язык Bāngarū = хариани наречие
Awadhī = авадхи язык Bangla = бенгальский язык
Awāṇkārī = аванкари диалект Banjara = банджари/ламбади язык
ɒxɒmija = ассамский язык Banjari = банджари/ламбади язык
Axamiya (англ.) = ассамский язык Bansbali = бансбали диалект
Babri = баурия наречие Bansyari = бансьяри диалект
Badak = баурия наречие Baŋla = бенгальский язык
Baderwālī = бхадравахи наречие Bāori = баурия наречие
Badhānī = бадхани поддиалект Baoria = баурия наречие
Badrohī = бхадравахи наречие Barāṛī = барари диалект
Bāgalāṇī = баглани наречие Bardes Christian Konkani (англ.) = христианско-бар-
Baghāṭī = багхати наречие десский диалект
Baghēlī = багхели наречие Bārel = барели наречие
Baghēlkhaṇḍī = багхели наречие Bārelī = барели наречие
Barewali = барели наречие Bishnupriya = бишнуприя язык

Bārlī = барели наречие Bishnupuriya Manipuri = бишнуприя язык
Barpetiya = барпетский поддиалект Biśśau = биссау диалект
Barutči = баручи говоры Bohemian Romani (англ.) = чешских цыган диалект
Barutiya = барутия диалект Böhmischer Dialekt (нем.) = чешских цыган диалект
Baskisches Romani (нем.) = баскский цыганский Bombay Hindi = бамбая-хинди пиджин
диалект Bondili = бундели наречие
Basque caló = баскский цыганский диалект Boša = ломаврен язык
Basque Romani = баскский цыганский диалект Bošayeren (арм.) = ломаврен язык
Basria = баурия наречие Bosha = ломаврен язык
Bastarī = халби язык/диалект Boši lezu (арм.) = ломаврен язык
Baurī = баури наречие Bote = боте язык
Bauria = баурия наречие Bote-Majhi = боте язык
Bawari = баурия наречие Bradrawāh = бхадравахи наречие
Bawaria = баурия наречие Braj Bhāshā = брадж язык
Bɔŋgo bhaʃa = бенгальский язык Braj Kanauji = канауджи наречие
Bega = байгани диалект Braj = брадж язык
Bemtike Sinti = чешских синти говоры Brajbhakha = брадж язык
Bengali (англ.) = бенгальский язык Braj-bhākhā = брадж язык
Bergitka roma = южнопольские диалекты Brij-bhasha = брадж язык
Bhadauri = бхадаури диалект Bugurdži = бугурджи диалект
Bhaderbhai jamu = бхадравахи наречие Buksa = букса язык/диалект
Bhadrava = бхадравахи наречие Bundēlī = бундели наречие
Bhadrawāhī = бхадравахи наречие Bundelkhandi = бундели наречие
Bhadri = бхадравахи наречие Burgenland Romani = роман диалект
Bhagoria = бхили собственно наречие Burgurdži = бугурджи диалект
Bhākhā = брадж язык Bušahari = бушахари наречие
Bhaḷesī = бхалеси диалект Cachī = цацхи диалект
Bharmauri bhadi = гадди наречие Calabrian Romani (англ.) = калабрийский диалект
Bharmauri = бхармаури диалект Calão = португальский калао диалект
Bhattiyālī = бхаттияли диалект Calcutta Hindi = калькуттский хинди пиджин
Bhil = бхили Caló català (катал.) = каталонский кало диалект
Bhilālā = бхилали наречие Caló vasco (исп.) = баскский цыганский диалект
Bhilālī = бхилали наречие Caló = кало диалекты
Bhilbari = бхили Cameāḷī = чамеали наречие
Bhilbori = бхили Cana = цинали наречие
Bhīlī = бхили Cannali = цинали наречие
Bhilki = сансиболи наречие Čaŋma = чакма диалект
Bhilla = бхили Cāraṇī = чарани наречие
Bhil-mina = мина наречие Caribbean Hindustani (англ.) = карибский хиндуста-
Bhīloḍī = бхилоди наречие ни язык
Bhilori = нойри наречие Carpathian Romani (англ.) = карпатские диалекты
Bhim = бхимчаура наречие Catalanorromaní = каталонский кало диалект
Bhimchaura = бхимчаура наречие Čaʈgãia buli = читтагонгский язык/диалект
Bhojpuri = бходжпури язык Caugarkhiyā = чаугаркхия диалект
Bhoksa = букса язык/диалект Čekeši Romani = чокеши-ловарский говор
Bhoria = баурия наречие Central group of New Indo-Aryan languages (англ.) =
Bhuksa = букса язык/диалект центральная группа индоарийских языков
Bhuliā = бхулиа диалект Central Slovak (англ.) = центральнословацкие диалекты
Bhumia = байгани диалект Central Zone (англ.) = центральная группа индо-
Bhunjiā = бхунджия диалект арийских языков
Bihari Hindi = бихарский вариант языка хинди Čergari = решитари говор
Bihārī = бихари языки Cerhari = черхари диалект
Bilāspurī = биласпури диалект Čerhāri = черхари диалект
Bilāspurī = биласпури наречие Chakātiyā = чхакатия диалект
Binjhwārī = бинджвари диалект Chakma = чакма диалект
Bishnupriya Manipuri = бишнуприя язык Chambeali = чамеали наречие
Chaparahiya = чхапарахия говор Daroe = дараи язык

Chāraṇi = чарани наречие Dasaulyā = дасаулья поддиалект
Chatgaya = читтагонгский язык/диалект Dasikane = дасикано говоры
Chattīsgaṛhī = чхаттисгархи наречие Dasikano = дасикано говоры
Chaudhari¹ = чодхри наречие Deccani = дакхини диалект
Chaudhari² = дангаура-тхару диалект Dehaati = майтхили язык
Chaudri = чодхри наречие Dehāwālī = дехвали наречие
Chaurahi = чурахи наречие Dehwāli = дехвали наречие
Chhindwara Bundeli = чхиндварский диалект ḍekia = раджбанши/камта язык
Chibhali = чибхали диалект ḍekri = раджбанши/камта язык
Chita-pārdhi = чита-пардхи диалект Denwar = данувар язык
Chittagonian (англ.) = читтагонгский язык/диалект Deogārī = деогари наречие
Chitwania Tharu = читвания-тхару диалект Desari = хариани наречие
Chodhrī = чодхри наречие Deshi Bhasha = раджбанши/камта язык
Chodri = чодхри наречие Deswāli = десвали диалект
Cholivale = найкди наречие Dewāli = дехвали наречие
Chota Nagpuri = садани/садри язык Dhamdi = чхаттисгархи наречие
Choudhara = чодхри наречие Dhangbhang = дхангбханг диалект
Choudhary = чодхри наречие Dhānkā = дханки наречие
Chowdhary = чодхри наречие Dhankī = дханки наречие
Churahi Pahāṛī = чурахи наречие Dhanvar¹ = данувар язык
Churai Pahāṛī = чурахи наречие Dhanvar² = дханвар диалект
Cibhālī = чибхали диалект Dhanwar¹ = данувар язык
Cinal = цинали наречие Dhanwar² = дханвар диалект
Cinali = цинали наречие Dhārṭhī = дхартхи диалект
Cingalês (порт.) = сингальский язык Ḍhēḍ Gujarī = кхандеши язык
Cingāna = цингана диалект ɖʱekia = раджбанши/камта язык
Cocomanja = кокоманья говор ɖʱekri = раджбанши/камта язык
Codharī = чодхри наречие Dhivehi = мальдивский язык
Common Romani (англ.) = общецыганский язык Dhobi = дходия наречие
Curāhī = чурахи наречие ḍhoḍiā = дходия наречие
Čurari = чурари диалект Dhogri = дхогри диалект
Čuxny Romani = чухны диалект Dhondi = дхунди-кайрали диалект
Cygański (польск.) = цыганский язык Dhore = дходия наречие
Dagi = цинали наречие Dhori = дходия наречие
Dakhini = дакхини диалект Dhowari = дходия наречие
Dakhni = дакхини диалект Dhundi-kairali = дхунди-кайрали диалект
Dakkhani = дакхини диалект Dhundi-karlali = дхунди-кайрали диалект
Dangaura Tharu = дангаура-тхару диалект Dhungri-bhili = дунгри наречие
Dāngbhāng = дхангбханг диалект Dhungri-girasia = дунгри наречие
Ḍāṇgī = данги диалект ² Dikku kaji = садани/садри язык
ḍāngī = данги диалект¹ Diku Kaji = садани/садри язык
ḍāngri = данги диалект ² Ḍoḍā Sirājī = дода-сираджи наречие
Dangri = дханки наречие Ḍogrī = догри наречие
Dangs Bhil = данги диалект ² Dolenjski Roma = доленьский диалект
Danish Rodi (англ.) = датско-цыганский диалект Ḍọ maá = домааки язык
Dānpuriyā = данпурия диалект Ḍomaakí = домааки язык
Danuwar¹ = данувар язык Ḍomaakí = домааки язык
Danuwar² = дханвар диалект Ḍomáaki = домааки язык
Danwar = данувар язык Donwar = данувар язык
Darai Kura = дараи язык Doria = дходия наречие
Darai = дараи язык Dotali = дотели диалект
Daraie = дараи язык Doteli = дотели диалект
Darbai = дараи язык Drindara = дриндари диалект
Daree = дараи язык Drindari = дриндари диалект
Darhi = дараи язык Dry = дараи язык
Darjula = дарджула диалект Ḍubalī = дубли наречие
Ḍublā = дубли наречие Garāsiā = гарасия наречие

Ḍublī = дубли наречие Gaṛhwālī = гархвали язык
Ḍūgar-Wāṛā = дунгар-вара диалект Gaunle = дотели диалект
Ḍumāki = домааки язык Gauuari = гавари диалект
Ḍụ mākī = домааки язык Gāvit = гамти наречие
Dūmān = думан диалект Gawari = гавари диалект
Ḍuṅgarī = дунгри наречие Gā͂wārī = гавари диалект
Ḍuṅgarī-Girāsiā = дунгри наречие ɣēbī = гхеби диалект
Dungarwara = дунгар-вара диалект Ghēbī = гхеби диалект
Ḍuṅgrī = дунгри наречие Gipsy (англ.) = цыганский язык
Ḍuṅgrī-Grāsiā = дунгри наречие Girāsiā = гарасия наречие
Džambazi = джамбазские говоры Girīpārī = гирипари диалект
Early Romani (англ.) = ранний цыганский язык Goa Hindu Konkani = индусско-гоанский диалект
East Central zone of New Indo-Aryan languages (англ.) = Goari = гавари диалект
промежуточная группа/ветвь¹ индоарийских языков Gõḍwānī = гондвани диалект
East Slovak (англ.) = восточнословацкие диалекты Gondwani = гондвани диалект
Eastern group of New Indo-Aryan languages (англ.) = Gopti = доленьский диалект
восточная группа индоарийских языков Gor Bolī = банджари/ламбади язык
Eastern Hindi (англ.) = восточный хинди язык/группа Gorakhpuri = горакхпури диалект
диалектов Ḡorbati = горбати диалекты
Eastern Pahari (англ.) = восточный пахари группа Gorkhālī = непальский язык
Eastern zone of New Indo-Aryan languages (англ.) = Gowlan = гоуланский диалект
восточная группа индоарийских языков Gowro = байгани диалект
Eḷu = элу язык Grāsiā = гарасия наречие
Erli = эрли диалекты ɡudʒ(ə)ɾati = гуджарати язык
Errominchela (баск.) = баскский цыганский диалект Gujarathi = гуджарати язык
Erromintxela (баск.) = баскский цыганский диалект Gujarātī = гуджарати язык
Errumantxela (баск.) = баскский цыганский диалект Gujerati = гуджарати язык
Esterajxara = эстрехарья говоры Gujjar Bhakha = старо-раджастханско-гуджаратский
Estrekari = эстрехарья говоры язык
Estrexarja = эстрехарья говоры Gujrati = гуджарати язык
Euskado-romani = баскский цыганский диалект Gurbet = гурбетские говоры
Euskado-rromani = баскский цыганский диалект Gurjar Apabhramsha = старо-раджастханско-гуджа-
Fiji Baat = фиджийский хинди язык ратский язык
Fiji Hindi = фиджийский хинди язык Gurkhālī = непальский язык
Fiji Hindustani (англ.) = фиджийский хинди язык Gurvāri = гурвари диалект
Fijian Hindi (англ.) = фиджийский хинди язык Guujaratee = гуджарати язык
Fijian Hindustani (англ.) = фиджийский хинди язык Guzratee = гуджарати язык
Filipidzía = филипидзия говор Gypsy (англ.) = цыганский язык
Fiuj-ḡorbati = фиудж-горбати диалект Hābūṛā = хабура наречие
Gaddī = гадди наречие Hābūṛī = хабура наречие
Gaddyali = гадди наречие Haddhunmathee = хаддунмате диалект
Gadi Chameali = бансьяри диалект Haflong Hindi = хафлонг-хинди пиджин
Gādī = гадди наречие Halabī = халби язык/диалект
Gadiali = гадди наречие Halbī = халби язык/диалект
Gadžikane = гаджиканский диалект Haṇḍūrī = хандури наречие
Gahōrā = гахора диалект Hariānī = хариани наречие
Gāmaṭī = гамти наречие Harijan = цинали наречие
Gameti = гамти наречие Haripur = харипурский диалект
Gāmiṭ = гамти наречие Haryānvī = хариани наречие
Gāmṭā = гамти наречие Havati = доленьский диалект
Gāmṭī = гамти наречие Ḥaydarī = хайдари диалект
Gaṅgāpariyā = техри-гархвали диалект Hazara Hindko = хазара-хиндко группа диалектов
Gangoi = гангола диалект High Hindi (англ.) = стандартный хинди язык
Gaṅgolā = гангола диалект Hindawi = хиндави диалект
Ganwari = гавари диалект Hindī = хинди язык
Gāolī = чхиндварский диалект Hindi/Urdu = хинди-урду язык
Hindi-Urdu = хинди-урду язык Kamrupi = камрупский диалект; северокамрупский

Hindko¹ = хиндко язык/группа диалектов поддиалект
Hindko² = дхунди-кайрали диалект Kamta = раджбанши/камта язык
Hindko-Lahnda-Siraiki = западнопанджабский язык/ Kanarĩ = конкани язык
группа диалектов Kangri = кангри наречие
Hindostani = хиндустани¹ язык/наречие Kanjarī = канджари жаргон
Hindustānī = хиндустани Kannauji = канауджи наречие
Hravati = доленьский диалект Kapadia = найкди наречие
Hravato = доленьский диалект Karači = карачи диалект
Hunza Ḍomaakí → хунзанский диалект Karnataka Christian Konkani (англ.) = христианско-
Huvadhu = хуваду диалект карнатакский диалект
Hyderabadi Urdu = хайдарабадский урду Kaski = каски диалект
Țigănească (рум.) = цыганский язык Katalanisches Romani (нем.) = каталонский кало
Il-e fiuj = фиудж-горбати диалект диалект
Imar Thar = бишнуприя язык Kaṭheriyā = катхерия диалект
Indo-Aryan (англ.) = индоарийские языки Kāthoḍi = каткари диалект
Indo-aryenne (франц.) = индоарийские языки Kathoriya Tharu = катхория диалект
Inner subbranch of New Indo-Aryan languages (англ.) Kātkarī = каткари диалект
= внутренняя ветвь индоарийских языков Kaulī = кулуи наречие
Kauravi = каурави диалект
Insular group (англ.) = островная группа
Kavardi = каварди диалект
Intermediate divisions of New Indo-Aryan languages
Kãwārī = камари язык/диалект
(англ.) = переходная зона индоарийских языков
Kawli = кавли диалект
Istrian Romani (англ.) = истрийский говор
Kɔ͂kɳi = конкани
Istriano = истрийский говор
Kewaṭī = кевати диалект
Jadobāṭī = джадобати диалект
Khadiboli = кхари-боли наречие
Jārar = джурар диалект
Khairagarhi = кхайрагархи диалект
Jāṭū = джату диалект
Khaloṭī = кхалтахи диалект
Jaunsārī = джаунсари наречие Khalṭāhī = кхалтахи диалект
Jharkhandhi = джхаркханди диалект Khandeshi = кхандеши язык
Jhelumi = потвари диалект Khāndēśī = кхандеши язык
Jifti (греч.) = цыганский язык Khandish = кхандеши язык
Johārī = джохари диалект Khaṛī Bolī = кхари-боли наречие
Jolhi = джолхи диалект Khari = кхари-боли наречие
Judæo-Marathi (англ.) = еврейский маратхи этнолект Khas Nepali = джумли язык
Jugi = джуги диалекты Khaśālī = кхасали наречие
Jumli = джумли язык Khāśī = кхаси наречие
Jūṛar = джурар диалект Khas-kurā = непальский язык
Kååle = валлийский диалект Khasparjiyā = кхаспарджия диалект
Kabudži = кабуджи диалект Khaṭolā = кхатола диалект
Kabutra = сансиболи наречие Kherwara = кхервара диалект
Kabuʒi = албанско-влашский говор Kirārī = чхиндварский диалект
Kacchī = каччхи диалект Kirimitika = крымский диалект
Kāɣānī = каганский диалект Kīrnī = кирни наречие
Kahlurī = биласпури наречие Kiunthali = киунтхали наречие
Kakachhu-ki boli = данги диалект ² Kiũṭhalī = киунтхали наречие
Kalajdži = калайджи диалект Koch Rajbanshi = раджбанши/камта язык
Kalaṇgā = каланга диалект Kochī = кочи наречие
Kalburdžu = калбурджу говор Kochila Tharu = саптария диалект
Kalderaša = кэлдэрарские диалекты Kocī = кочи наречие
Kale = финско-цыганский диалект Kohāṭī = кохатский диалект
Kālīmāl = калимал диалект Kohelia = ратхви¹ наречие
Kalisa Manipuri = бишнуприя язык Kōhḷi = коли диалект
Kalkatiya Hindi = калькуттский хинди пиджин Kohsari = дхунди-кайрали диалект
Kaloro = калоро диалект Kojalī = авадхи язык
Kalpazea = калпазея говор Koknā = кокна
Kamārī = камари язык/диалект Kokni = кокна
Kokni = кокна Lodhāntī = лодханти диалект

Kokomanja = кокоманья говор Lodhi = лодхи диалект
Kolkata Hindi = калькуттский хинди пиджин Loftiko = лотфитка диалект
Konkna = кокна Lom = ломаврен язык
Konkni = конкани Lomavren = ломаврен язык
Kosalī = авадхи язык Lombard and Venetian Sinti (англ.) = венетско-лом-
Kōshṭī = чхиндварский диалект бардский синти диалект
Kosovače Roma = Косово-влашские говоры Lotfiko = лотфитка диалект
Koṭālī = котали наречие Lotfitka = лотфитка диалект
Koṭgaṛhī = котгархи наречие Lovara = ловарские диалекты
Koṭgurū = котгуру наречие Lovari Čokeši = чокеши-ловарский говор
Koṭkhāī = коткхаи наречие Lower Assamese (англ.) = западное наречие ассам-
Koṭvālī = котали наречие ского языка
Koṭwāliā = котали наречие Lubanki = лубанки диалект
Kovački = бугурджи¹ диалект Luli = люли диалект
KRNB (Kamta, Rajbanshi, Northern Deshi Bangla) = Lusitano-romani = португальский калао диалект
раджбанши/камта язык Macleod ganj = маклаудганджский диалект
Kuchbadhī = кучбадхи диалект Mačvaja = мачвинский говор
Kukna = кокна Mādai Gāng = мадой-ганг диалект
Kukna = кокна Madhesi = мадхеси диалект
Kulluī = кулуи наречие Madhya = хиндустани¹ язык
Kuḷuī = кулуи наречие Magadhan group (англ.) = восточная группа индоа-
Kulwālī = кулуи наречие рийских языков
Kumaiyā̃ = кумайя диалект Māgadhi = магахи язык
Kumal = кумал язык Magadi = магади диалект
Kumale = кумал язык Magahi = магахи язык
Kumaunī = кумауни язык Māgahi = магахи язык
Kumbhakaraka = кумал язык Magahiya = магахи язык
Kumbhārī = чхиндварский диалект Magarā-kī bolī = магри наречие
Kumhal = кумал язык Magarī = магри наречие
Kumhale = кумал язык Magrā-kī bolī = магри наречие
Kumhаli = кумал язык Mahārāshtrī = маратхи язык
Kuṇabāū = кунбау диалект Mahasuī = махасу группа наречий
Kuṇabī = кунбау диалект Mahasu-pahāṛī = махасу группа наречий
Kuṇbāū = кунбау диалект Mahl = махл диалект
Kuṇbī = кунбау диалект Mahotari Tharu = махотари диалект
Kunḍri = кундри диалект Mahrattī = маратхи язык
Kushar = боте язык Mährischer Dialekt (нем.) = моравский диалект
Kyoṇṭhli = киунтхали наречие Maithilī = майтхили язык
Kyrymitika = крымский диалект Maitili = майтхили язык
Labanki = лубанки диалект Maitli = майтхили язык
Lahndā = лахнда язык/группа диалектов Mā̃jh Kumaiyā̃ = маджх-кумайя диалект
Lahndī = лахнда язык/группа диалектов Majhī = маджхи диалект
Laiuse Romani = Лаиусе диалект Malé Bas = мале диалект
Laješa = молдавские говоры Malé = мале диалект
Lalere Sinti = лалере-синти говоры Maliku Bas = махл диалект
Lambadi = банджари/ламбади язык Maliku = махл диалект
Lango-pārdhi = ланго-пардхи диалект Mālpahāṛia = малпахария диалект
Lariā = чхаттисгархи наречие Manak Hindi = стандартный хинди язык
Latvian Romani (англ.) = лотфитка диалект Mandalgarhi = мандеали наречие
Laxi = лахи говор Maṇḍeaḷī = мандеали наречие
Lengotia = бхили собственно наречие Mandigyahri = мандеали наречие
Lešake Roma = лешаков диалект Mandiyali = мандеали наречие
Lički Šijaci = доленьский диалект Maṇḍlāhā = мандлаха диалект
Literary Hindi (англ.) = стандартный хинди язык Mansehra = мансехрский диалект
Lithuanian Romani (англ.) = Литвы диалекты Manuš = мануш диалекты
Lobhyā = лобхья поддиалект Marārī = марари диалект
Marāṭhī = маратхи язык Nāikḍī = найкди наречие

Marhāttī = маратхи язык Nāikī = найкди наречие
Marmati = мармати диалект Nainital = найнитальский диалект
Maru-gurjar = старо-раджастханско-гуджаратский язык Naipālī = непальский язык
Mathwadi = нойри наречие Nalbariya = налбарийский поддиалект
Mauchi = мавчи наречие Nana-nayaka = найкди наречие
Māvachī = мавчи наречие Nat = сансиболи наречие
Māvchī = мавчи наречие Natra = сансиболи наречие
Māwachī = мавчи наречие Nawari = навари диалект
Māwchī = мавчи наречие Nayaka = найкди наречие
Mayang = бишнуприя язык Neelinshkari = нелишикари диалект
Mečkarja = мечкарья диалект Neelishikari = нелишикари диалект
Mediate group (англ.) = промежуточная группа/ Nelishikari = нелишикари диалект
ветвь¹ индоарийских языков Nepalese (англ.) = непальский язык
Medieval Sinhala (англ.) = средневековый сингаль- Nepālī = непальский язык
ский язык Neuindoarisch (нем.) = новые индоарийские языки
Meiun = бишнуприя язык New Indo-Aryan (англ.) = новые индоарийские языки
Methli = майтхили язык Nibhaṭṭā = нибхатта диалект
Middle Assamese (англ.) = среднеассамский диалект Noiri = нойри наречие
Midland group (англ.) = срединная группа индоарий- Nordvlach (нем.) = северновлашские диалекты
ских языков Nōrī = нойри наречие
Mīnā = мина наречие Norsk Romani = норвежско-цыганский диалект
Mirpuri = мирпури диалект North Dakhini (англ.) = северный дакхини диалект
Mirzapuri = мирзапури диалект North Russian (англ.) = севернорусский диалект
Mithilaa Bhaakhaa = майтхили язык Northern Deshi Bangla (англ.) = раджбанши/камта язык
Mitricače Roma = Митровицы говор Northern group/zone of New Indo-Aryan languages
Mitrovica Romani = Митровицы говор (англ.) = северная группа индоарийских языков
Modern Sinhala (англ.) = современный сингальский Northwestern group/zone of New Indo-Aryan lan-
язык guages (англ.) = северо-западная группа индоа-
Modern Standard Hindi (англ.) = стандартный хинди рийских языков
язык Nyār = ньяр наречие
Moldavian Romani (англ.) = молдавские говоры Nyār-kī-bolī = ньяр наречие
Molisean Romani (англ.) = молизский диалект Oḍrī = ория язык
Morangiya Tharu = морангия диалект Ojaboli = оджхи диалект
Moravian Romani (англ.) = моравский диалект Ojha = оджхи диалект
Mota-nayaka = найкди наречие Ojhe = оджхи диалект
Mowchi = мавчи наречие Ōjhī = оджхи диалект
Mulaku = фуа-мулаку диалект Old Gujarati = старо-раджастханско-гуджаратский язык
Mumbai Hindi = бамбая-хинди пиджин Old Pūrbī = старый авадхи язык
Mumbaiyya = бамбая-хинди пиджин Old Western Rajasthani = старо-раджастханско-
Murree Pahari = дхунди-кайрали диалект гуджаратский язык
Murree = дхунди-кайрали диалект Ordu = урду язык
Muzikantska = музикантска Oṛiyā = ория язык
Naga Pidgin (англ.) = нагамский креольский язык Ostpreußisches Sinti (нем.) = восточнопрусский син-
Nagamese creole (англ.) = нагамский креольский язык ти диалект
Nagari hindi = стандартный хинди язык Ostslovakischer Dialekt (нем.) = восточнословацкие
Nager Ḍomaakí = нагeрский диалект диалекты
Nagpuri = нагпурия диалект Outer subbranch of New Indo-Aryan languages (англ.)
Nagpuria = нагпурия диалект = внешняя ветвь индоарийских языков
Nāgpuriyā = нагпурия² диалект Ôxômiya = ассамский язык
Nahal = нахали наречие Oza = оджхи диалект
Nahale = нахали наречие Ozha = оджхи диалект
Nāharī = нахари диалект Pacchāī = паччхаи поддиалект
Nāharī = нахари наречие Pachāī̃ = пачаи диалект
Nāharī-baglānī = нахари наречие Pachmī = биласпури наречие
Nāikaḍī = найкди наречие Pāḍrī = падри наречие
Nāikḍā = найкди наречие Pādvī = падви диалект
Padwi-bhilori = падви диалект Polska Roma = северной и средней Польши диалекты

Pahāḍī = пахади наречие Pondri = падри наречие
Pahari Bharmauri = гадди наречие Poonchi = пунчский диалект
Pahari group (англ.) = пахари языки Poṭhohārī = потхохари язык/группа диалектов
Pahāṛī Kullu = кулуи наречие Pōṭhwārī = потвари диалект
Pahāṛī¹ = пахари языки Potohari = потхохари язык/группа диалектов
Pahāṛī² = потхохари язык/группа диалектов Potwari = потвари диалект
Pahāṛī³ = дхунди-кайрали диалект Põwārī = понвари диалект
Pahari-potwari = потхохари язык/группа диалектов Pōwārī = чхиндварский диалект
Paidia = пардхи наречие Prekmurje-Dialekt (нем.) = прекмурский диалект
Pakhe-bote = боте язык Prekmurski Romani = прекмурский диалект
Pali = палья наречие Proto-Sinhala (англ.) = старосингальский язык
Paḷkār = саураштра язык Puncchi = пунчский диалект
Palodi = палья наречие Punchhi = пунчский диалект
Palya Bareli = палья наречие Punchī = пунчский диалект
Pancāḷī = панчали наречие Punjabi (англ.) = панджаби язык
Panchāḷī = панчали наречие Purabi = пурби диалект
Panchi Brahmauri Rajput = гадди наречие Purabiya = пурби диалект
Panchmahāli = панчмахали наречие Pūrbī = пурби диалект
Paṅgwāḷī = пангвали наречие Pūrbīyā = пурби диалект
Panjābī = панджаби язык Qāzulāgi = казулаги диалект
Panwārī = панвари диалект Qerešmāl = Керешмальский диалект
Pāradhī = пардхи наречие Qurbāti = курбати диалект
Paradi = пардхи наречие Rāḍha = радха группа диалектов
Pararomani = парацыганские диалекты Rāghōbansī = чхиндварский диалект
Parbatiyā = непальский язык Rājār Gāng = раджар-ганг диалект
Pārdhī = пардхи наречие Rājasthānī = раджастхани язык
Paria = пардхи наречие Rajbanshi = раджбанши/камта язык
Párpulja = парпулья диалект Rājput-girāsiā = раджпут-гарасия наречие
Parya Bhilali = парья-бхилали диалект Rakarengo = ракаренго говор
Parya = парья язык Rāmbanī = рамбани наречие
Paspatian = Паспати описанные говоры Rāmgaṛhiyā = рамгархия диалект
Pateliā = пателия наречие Rāmpūrī = кочи наречие
Pateliyā = пателия наречие Rana Tharu = рана диалект
Patiālā Kiũṭhalī = патиала-киунтхали диалект Ranāwaṭ = ранават наречие
Paṭnūli = саураштра язык Raṇgārī = рангари наречие
Paura = паври наречие Raṇgbārī = рангари наречие
Pauri = паври наречие Rangpuri = раджбанши/камта язык
Pāvarī = паври наречие Rānī Bhīl = рани-бхил наречие
Pavazes = калайджи диалект Rāṭhavi = ратхви¹ наречие
Pavazja = калайджи диалект Rāṭhawa = ратхви¹ наречие
Pāvrī = паври наречие Rāṭhawi = ратхви¹ наречие
Pāwarī = паври наречие Rāṭhī¹ = ратхи диалект
Pãwārī = панвари диалект Rāṭhī² = ратхви² наречие
Pawrī = паври наречие Rathia = ратхви² наречие
Peshāwarī = городской пешаварский диалект Rathod = дубли наречие
Phaldākoṭiyā = пхалдакотия диалект Rāṭhorā = ратхора диалект
Phans-pārdhi = пханс-пардхи диалект Rāṭhvī = ратхви наречие
Phārī Kulu = кулуи наречие Rāṭhwālī = ратхи диалект
Phoša = ломаврен язык Rathwi Bareli = ратхви² наречие
Piedmontese Sinti (англ.) = пьемонтский синти диалект Rāṭhwī = ратхви наречие
Pingal = пингал язык Rauṅpuri = рангпурский язык/диалект
Piśaurī = городской пешаварский диалект Rautiyā = раутия диалект
Pittala Bhasha = питтала-бхаша диалект Rɔŋpuri = рангпурский язык/диалект
Pogadi chib = английский парацыганский диалект Rekhta = рехта регистр
Polish-Baltic-North Russian (англ.) = северо-восточ- Resande rommani = шведско-цыганский диалект
ные диалекты цыганского языка Rešitare = решитари говор
Rewai = багхели наречие Sarwariya = сарвария диалект

Rewapari = багхели наречие Satlaj group (англ.) = сатледжская группа наречий
Rhau-Chaubyansi = найнитальский диалект Saurashtra = саураштра язык
Rĩwāī = багхели наречие Saurashtri = саураштра язык
Roḍiya = родия диалект Saxtti Christian Konkani (англ.) = сашти-христиан-
Rohingya = рохингья диалект ский диалект
Rohruri = сорачоли наречие Saυraaȿʈra = саураштра язык
Romacikani čhib = ромацельский диалект Scandoromani = парацыганские диалекты Скандинавии
Romacilikanes = ромацельский диалект Scottish Romani (англ.) = шотландско-цыганский
Řomaicja → дриндари диалект диалект
Roman = роман диалект Sepeči = сепечидский диалект
Romanes = цыганский язык Sepečides = сепечидский диалект
Romani čhib = цыганский язык Śeuṭi = сеути диалект
Romani rakripa = парацыганские диалекты Сканди- Shimla Sirājī = шимла-сираджи наречие
навии Shipi = цинали наречие
Romaní vasco (исп.) = баскский цыганский диалект Shodochi = котгархи наречие
Romani = цыганский язык Siddri = садри наречие
Romāno = романо диалект Sikarwarī = сикарвари диалект
Romano-Greek (англ.) = греко-цыганские смешан- Silɔʈi = силхетский язык/диалект
ные диалекты Siṁhala = сингальский язык
Romany = цыганский язык Sindhī = синдхи язык
Romungro = ромунгро диалект Singalees (нид.) = сингальский язык
Rromani = цыганский язык Singhalesisch (нем.) = сингальский язык
Ruáiŋga = рохингья диалект Sinhala Prakrit = сингальский пракрит
Rudhārī = рудхари диалект Sinhala = сингальский язык
Rumanho Portugal = португальский калао диалект Siňhala = сингальский язык
Rumeli = румелийские говоры «цыган османской Sinhalese (англ.) = сингальский язык
Империи» Sinhalese-Maldivian group (англ.) = островная группа
Rumelian sedentary dialect (англ.) = румелийские го- Sinti Romani = синти группа диалектов
воры «цыган османской Империи» Sinti = синти группа диалектов
Ruthenian Romani (англ.) = Закарпатской Украины Sinti-manuš = синти-мануш группа диалектов
говоры Siŋɦələ = сингальский язык
Sadān = садани/садри язык Siraiki = сирайки¹ язык/группа диалектов
Sadana = садани/садри язык Sirājī = сираджи диалекты
Sadānī = садани/садри язык Sirālī = сирали поддиалект
Sadari = садри наречие Sirhindi = кхари-боли наречие
Sadati = садри наречие Sirmaurī = сирмаури наречие
Sadhan = садани/садри язык Siyālgirī = сиялгири наречие
Sadhari = садри наречие Skando-romani = парацыганские диалекты Сканди-
Sadna = садани/садри язык навии
Sadrī Korwā = садри-корва диалект Sloveni = словенский говор
Sadrik = садри наречие Sloveno = словенский говор
Sagwara = сагвара диалект Sodōcī = котгархи наречие
Sainjī = саинджи наречие Sofades = Кардицы диалект
Salānī = салани диалект Sonpārī = сонпари диалект
Sansi = сансиболи наречие Śorācolī = сорачоли наречие
Sansiboli = сансиболи наречие Soradi = соради диалект
Santri = садри наречие Soriyālī = сорияли диалект
Saptariya Tharu = саптария-тхару диалект Sourashtra = саураштра язык
Sarākī = сараки диалект South Dakhini (англ.) = южный дакхини диалект
Sarāwakī = сараки диалект South Kamrupi (англ.) = южнокамрупский поддиалект
Sarnami Hindi = суринамский хиндустани диалект South Polish Romani (англ.) = южнопольские диа-
Sarnami Hindoestani = суринамский хиндустани лекты
диалект Southern group of New Indo-Aryan languages (англ.) =
Sarnami Hindustani = суринамский хиндустани диа- южная группа индоарийских языков
лект Southern Saraswat Konkani (англ.) = южносарасват-
Sarnami = суринамский хиндустани диалект ский диалект
Southern zone of New Indo-Aryan languages (англ.) = Ungriko = унгрико диалект

южная группа индоарийских языков Upper Assamese (англ.) = верхнеассамский диалект
Southwestern group of New Indo-Aryan languages Urdu = урду язык
(англ.) = юго-западная группа индоарийских языков Ursaritiko = урсарские диалекты
Sōzānī = созмани диалект Utkalī = ория язык
Sōzmānī = созмани диалект Väddā = ведда язык
Spoitori = спойтори диалект Vädi bāsāva = ведда язык
Sradri = садри наречие Vāgaḍī = вагди наречие
Śrīnagariyā = сринагарья диалект Vāgaṛī = вагди наречие
Standard Hindi (англ.) = литературный хинди язык Vāgḍī = вагди наречие
Südpolnischer Dialekt (нем.) = южнопольские диа- Vaged = вагди наречие
лекты Vageri = вагди наречие
Südvlach (нем.) = южновлашские диалекты Vaghri = баурия наречие
Suketī = сукети диалект Vagi = вагди наречие
Suṇḍhḷasi = сундхласи диалект Vajjika = западный диалект языка майтхили
Surgujiā = сургуджия диалект Vālvī = валви диалект
Surjapuri = сурджапури диалект Vārlī = варли наречие
Svensk rommani = шведско-цыганский диалект Vasāvā = васави наречие
Sylheti (англ.) = силхетский язык/диалект Vasāvī = васави наречие
Syrian Gypsy (англ.) = иерусалимский диалект Vedda = ведда язык
Tādavī = тадви диалект Vend = вендский диалект
Tādvī = тадви диалект Venetisches Sinti (нем. = венетско-ломбардский син-
Ṭākaṇkārī = такри диалект ти диалект
Tākarī = такри диалект Vernacular Hindostani (англ.) = хиндустани¹ язык/
Takia = такри диалект наречие
Tākrī = такри диалект Vil = бхили
Talavia = дубли наречие Vlax I = северновлашские диалекты
Tanoli = таноли диалект Vlax II = южновлашские диалекты
Tattare = шведско-цыганский диалект Vlax romani = влашская диалектная группа
Tavringens rakripa = парацыганские диалекты Скан- Vlaxurja = влахурья говор
динавии Wāgaḍī = вагди наречие
Tavringer Romani = парацыганские диалекты Скан- Wāgaṛī = вагди наречие
динавии Wāgḍī = вагди наречие
Ṭehrī Gaṛhwālī = техри-гархвали диалект Waghari = вагди наречие
Tetaria-valvi = валви диалект Wagholi = вагди наречие
Tharu = тхару язык Wāgṛī = вагди наречие
Thethi = майтхили язык Wālvī = валви диалект
Thracian Kalajdži (англ.) = фракийский калайджи говор Wārlī = варли наречие
Tināulī = таноли диалект West Slovak (англ.) = западнословацкий диалект
Tirahutia = майтхили язык Western Hindi (англ.) = западный хинди язык/группа
Tirhārī = тирхари диалект диалектов
Tirhuti = майтхили язык Westslovakischer Dialekt (нем.) = западнословацкий
Tirhutiyaa = майтхили язык диалект
Tõwargarhi = тонваргархи диалект Xaladytka = севернорусский диалект
Traveller Danish (англ.) = датско-цыганский диалект Xandurja = хандурья говор
Traveller Norwegian (англ.) = норвежско-цыганский Xoraxane = хорахано диалект
диалект Xoraxano = хорахано говоры
Traveller Romani (англ.) = парацыганские диалекты Yerli = эрли диалекты
Скандинавии Zargari = заргари диалект
Trinidad Bhojpuri = тринидадский диалект Zigeunerish (нем.) = цыганский язык
Trinidad Hindi = тринидадский диалект Zigeunersprache (нем.) = цыганский язык
Tsigane (фр.) = цыганский язык Zincaló = испанский кало диалект
Tsināli = цинали наречие Zundhārī = рамбани наречие
ПРИЛОЖЕНИЕ
ТИПОВЫЕ СХЕМЫ СТАТЕЙ
I. Статья о семье языков, группе языков, группе диалектов

1. Название
2. Локализация и основные представители
3. Ориентировочное число говорящих
4. Принципы и варианты генетической классификации
5. Хронология разделения — для крупных языковых семей
6. Типичные фонетико-грамматические характеристики
II. Статья о языке

1.1.0. Общие сведения
1.1.1. варианты названия
1.1.2. генеалогические сведения
1.1.3. распространение; число говорящих
1.2.0. Лингвогеографические сведения
1.2.1. общий диалектный состав
1.3.0. Социолингвистические сведения
1.3.1. коммуникативно-функциональный статус и ранг языка
1.3.2. степень стандартизации
1.3.3. учебно-педагогический статус
1.4.0. Тип письменности
1.5.0. Краткая периодизация истории языка
1.6.0. Внутриструктурные явления, обусловленные внешнеязыковыми контактами
2.0.0. Лингвистическая характеристика
2.1.0. Фонологические сведения
2.1.1. фонемный состав
2.1.2. просодический состав
2.1.3. позиционная реализация фонем и просодем
2.1.4. слог; наличие и статус долготных противопоставлений
2.2.0. Морфонологические сведения
2.2.1. фонологическая структура морфемы и/или слова; соотношение слога и морфемы
2.2.2. наличие фонологических противопоставлений морфологических единиц и категорий
2.2.3. типы чередований
2.3.0. Семантико-грамматические сведения
2.3.1. критерии выделения частей речи; категориальные способы выражения универсальных
значений (общая характеристика)
2.3.2. характер и способ выражения качественных именных классификаций
2.3.3. категория числа и способы ее выражения
2.3.4. падежные значения и их выражение; характер категорий принадлежности и их выра-
жение
2.3.5. характер и способ выражения качественных глагольных классификаций: залоговые, ви-
довые или видо-временны́е значения, наклонения, переходность, породы, версии
2.3.6. дейктические категории и способы их выражения: категория лица в имени и в глаголе,
категория неопределенности/определенности в имени, категория времени в глаголе или
Типовые схемы статей 887
в предложении, указание и пространственная ориентация, анафорические средства; вы-

ражение отрицания
2.3.7. семантико-грамматические разряды слов
2.4.0. Образцы парадигм
2.5.0. Морфосинтаксические сведения
2.5.1. типичная структура словоформы (для языков с развитой морфологией); тенденция к суф-
фиксации и инфиксации; морфологически аномальные разряды слов
2.5.2. основные способы и правила словообразования
2.5.3. типичная структура простого предложения (или его эквивалента — для языков с нерас-
члененной синтаксической структурой) и способы выражения субъектно-объектных от-
ношений; синтаксические позиции; разновидности простого предложения
2.5.4. основные правила построения сложных предложений; характерные типы сложных
предложений; основные закономерности порядка слов
2.6.0. Источник, объем и роль лексических заимствований
2.7.0. Диалектная система
III. Статья о диалекте
1. Название языка
2. Позиция в диалектной группе (отношение к литературному/стандартному языку, осо-
бенности лингвистической характеристики)
3. Распространение, по возможности — число говорящих
4. Функциональная нагрузка
IV. Статья об отдельном языке объемом менее 0,5 а.л.
1.0. Название
2.0. Локализация (для мертвых языков — время существования)
3.0. Генетическая принадлежность
4.0. Характер памятников; тип письменности
5.0.0. Лингвистическая характеристика
5.1.0. Фонологические сведения (включая сведения об ударении, тоне и т. д.)
5.1.1. слог
5.1.2. типы чередований
5.2.0. Морфология
5.2.1. морфологический тип языка (агглютинативный, флективный и т. д.)
5.2.2. состав и характер морфологических категорий; способы их выражения
5.2.3. основные способы словообразования
5.3.0. Синтаксис
5.3.1. структура простого предложения (его эквивалента)
5.3.2. характерные типы сложного предложения
5.4.0. Генетическая и ареальная характеристика лексики
6.0. Сведения о диалектах
КАРТЫ ИНДОАРИЙСКИХ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ
В данном разделе, а также на форзацах книги, представлены следующие кар-

ты, иллюстрирующие распространение новых индоарийских языков:
Карта 1 (форзац). Новые индоарийские языки в Южной Азии.
Карта 2. Новые индоарийские языки: запад
Карта 3. Новые индоарийские языки: восток
Карта 4. Новые индоарийские языки: северо-запад
Карта 5. Новые индоарийские языки: север
Карта 5а. Новые индоарийские языки центрального и восточного Непала
Карта 6 (задний форзац). Цыганские диалекты Европы
На первой карте показаны индоарийские языки Индии, Пакистана, Бангладеш,
Непала, Бутана, Шри-Ланки и Мальдивской Республики, а также Таджикистана и
Узбекистана (парья). Основной североиндийский массив более подробно показан
на следующих пяти картах. Распространение цыганских диалектов в странах Ев-
ропы отражено на последней карте, тогда как языки домари и ломаврен, локали-
зованные в Передней Азии и тоже классифицируемые как цыганские, а также за-
морские варианты языков хинди и бходжпури (фиджийский, карибский и другие)
картографически не представлены. На общей карте даны языки, распространен-
ные на периферии основного ареала: сингальский, мальдивский, саураштра и
конкани — на юге, парья и домааки — на крайнем севере/северо-западе. Распро-
странение двух или более индоарийских языков на одной территории показано
заливкой в полоску.
Помимо индоарийских на картах показаны некоторые соседние неиндоарийские
языки, названия которых выделены курсивом. В восточных регионах Централь-
ной Индии (карта 3) носители индоарийских и неиндоарийских языков зачастую
проживают на одной территории, что обозначено диагональной штриховкой по-
верх ареалов индоарийских языков без указания названий неиндоарийских языков.
Цыганские диалекты (карта 6, задний форзац) представлены в определенной ме-
ре условно, в соответствии с нумерацией, использованной в разделе 2.7.0. статьи
«Цыганский язык (цыганские диалекты Европы)». Диалекты на картах отмечены
преимущественно в традиционных регионах проживания их носителей, много-
численные миграции в течение XX в. почти не отражены. Количество использо-
ванных значков не отражает число носителей или широту распространения диа-
лектов в той или иной стране, а географическая локализация значков на террито-
рии страны достаточно условна. На карте обозначены как живые диалекты, так и
некоторые уже не существующие идиомы, описанные в научной литературе.
Карты разработаны Ю.Б. Коряковым при содействии авторов статей насто-
ящего тома. Номенклатура лингвонимов, языковая таксономия и языковые гра-
ницы на картах по возможности приведены в соответствие со статьями тома, од-
нако в некоторых спорных случаях в статьях и на картах даются разные интер-
претации неоднозначных ситуаций, особенно в том, что касается вопросов
Карты индоарийских языков и диалектов 889
разграничения языков и диалектов, употребления таксономических рангов (наре-

чие, диалект, субдиалект, говор) и положения переходных идиомов в генетиче-
ской классификации. Мы стремились по возможности последовательно прово-
дить иерархию отношений язык — наречие — диалект — говор, в частности, в
ареалах языков хинди, панджаби, бенгальского, пахари и др. Классификация
диалектов тхару отчасти отражает степень их близости к соответствующим более
крупным языкам, распространенным к югу от Тераи, что не совпадает с точкой
зрения, представленной в статье «Тхару язык».
Ранги таксонов (язык, диалект, говор) на картах не подписаны.
Названия населенных пунктов и других географических объектов даются по
русскоязычным картам, изданным ГУГК СССР/Роскартографией.
В процессе работы над картами, помимо статей тома и указанных при них ис-
точников, были использованы отечественные и зарубежные исторические, гео-
графические и спутниковые карты, а также следующая литература.
Grierson G.A. Linguistic Survey of India, 11 Languages of Nepal: maps / Ed. by
Vols. in 19 Parts. Calcutta, 1904–1928. M.P. Lewis, 2009.
Breton R.J.-L. Atlas of the Languages and Ethnologue: Languages of the World. 16th edi-
Ethnic Communities of South Asia. California, tion / Ed. by M.P. Lewis. Dallas, 2009. Режим
1997. доступа: http://www.ethnologue.com/
Ю. Б. Коряков
Научное издание
ЯЗЫКИ МИРА
Новые индоарийские языки
Директор издательства
О.Г. Юрин
Редакторы
Ю.Б. Коряков, Н.В. Рогова, О.И. Романова
Корректоры
Б.И. Бурт, С.В. Веснина, Н.Л. Шибасова
Верстка
В.Ю. Гусев
Оригинал-макет подготовлен
группой «Языки мира»
Института языкознания
Российской академии наук
Подписано к печати 12.12.2011 г.

Формат 70х100 1/16. Гарнитура Таймс.
Усл. печ. л. 56,00. Уч.-изд. л.
Тираж 800 экз. Заказ № .
Отпечатано с готовых диапозитивов
Можайским полиграфическим комбинатом

Языки мира. Новые индоарийские языки - 2011 PDF

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Языки мира. Новые индоарийские языки - 2011 PDF

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Языки мира. Новые индоарийские языки - 2011 PDF

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Ранее в рамках издания «Языки мира»

были опубликованы следующие тома:

Издание «Языки мира» основано В.Н. Ярцевой

Об издании «Языки мира» ........................................................................................... 9

Центральные индоарийские языки

М. Вайнрайх. Домааки язык ................................................................................... 165

Восточные индоарийские языки

Северо-западные индоарийские языки

Г.А. Зограф, Т.И. Оранская. Парья язык............................................................... 559

Юго-западные индоарийские языки

Островные индоарийские языки

Ю.Б. Коряков. Письменности новых индоарийских языков................................. 819

About the publication “Languages of the World”........................................................... 9

Central Indo-Aryan languages

M. Weinreich. Domaaki ............................................................................................. 165

Eastern Indo-Aryan languages

North-Western Indo-Aryan languages

South-Western Indo-Aryan languages

Insular Indo-Aryan languages

Romani and other separated Indo-Aryan languages

Многотомное энциклопедическое издание «Языки мира» подготавливается одно-

В порядке подготовки к публикации «Языков мира» ранее были изданы следу-

Настоящий том многотомного энциклопедического издания «Языки мира», по-

описании малоизученных языков как, например, магахи или хиндко. Редколлегия не

Центральная роль в координации работы над томом, типологическом редактиро-

Г.А. Зограф, Т.И. Оранская, Л.И. Куликов, П. Пандей

1. Название новые индоарийские или новоиндоарийские (англ. New Indo-Aryan,

Особенно интенсивной стала эмиграция из Южной Азии, в первую очередь из

В островных государствах Южной Азии основными официальными Н.и.я. яв-

населения, владеющего им как родным, на вершине социально-языковой пира-

зет и журналов и — в еще большей мере — для создания страниц в интернете на

небольших групп, мигрировавших за пределы Южной Азии) всегда существова-

Схема на основе классификации

Нужно отметить, что выделение «внутренних» и «внешних» языков, от кото-

типу, восточные языки — к «восточному», а переходные языки занимают, соот-

цыганский сингальский и мальдивский

Сходную классификацию, из которой, однако, исключена «переходная» груп-

6. Грамматические и лексические системы Н.и.я. сложились в результате про-

Некоторые языковые подсистемы прошли циклическое развитие, восстановив

Дифтонги редки. Маратхи, бходжпури и магахи имеют по два дифтонга — [əɪ̯ ]

Тенденция к назализованному произношению всех гласных, характерная, на-

П р и м е ч а н и я: В круглых скобках даны периферийные фонемы, реализующиеся пре-

— в ассамском среднеязычные аффрикаты перешли в переднеязычные сиби-

[s], и [ʃ], в остальных — исторические сибилянты отражены как [s]. В маратхи, а

нетически мало отличаются от долгих, которые в конечной позиции теряют дол-

‛красивый’ ~ saundarya ‛красота’, из араб. mulk ‛страна’ ~ muluk ‛страны’, из

тегорией граммем, но основные различия связаны с типом и материальной реали-

‛книги’. Показатели неодушевленных объектов могут использоваться и при су-

Число служит также средством выражения категории г о н о р а т и в н о -

П а д е ж н ы е значения основных актантов в большинстве Н.и.я. зависят от

Энклитические местоимения в тех языках, где они имеются, замещают облада-

Почти во всех Н.и.я. имеется регулярная формальная оппозиция активного и

тральный, вид. В языках с бинарной оппозицией отсутствует прогрессив, кото-

Сходные формальные типы используются для итератива (в индологической

(предположительное наклонение), среднюю (сослагательное наклонение) и нуле-

система специальных показателей, как универсальной (kā и т. п.), так и избира-

причастные) аффиксы; на последние могут наращиваться вторичные личные

Примеры эргативной конструкции.

В о п р о с и т е л ь н ы е предложения по структуре в основном не отличают-