Doloroso
Автор Вероника Долина
()
Об этой электронной книге
Читать больше произведений Вероника Долина
Душа-соловей: Стихотворения Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокDolce Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЛетающая трудно Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
Связано с Doloroso
Похожие электронные книги
У ночи длинная тень. Экстремальный роман Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокМузыка падших богов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДень числа Пи Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПолдетства: Как сейчас помню… Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВ промежутках между Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокМужские откровения Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокБюро слухов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокПоэтому птица в неволе поет Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЯ у себя одна, или Веретено Василисы Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокУгол покоя Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИсповедь узницы подземелья Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокМои мужчины Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЛук Будды Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЖизнь советской девушки Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКольцо безумия Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСенсор Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНяпиZдинг СЭНСЭЕ Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДежавю. Богемский рэп, сода и я Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКвартетные сказки Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокТот самый Паровозов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЧужие дети: или Открытая книга для президента и истории Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5Казенный дом и другие детские впечатления: сборник Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокИдти бестрепетно. Между литературой и жизнью Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокОрина дома и в потусторонье Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЛюди в голом Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокДостоевский. Повести и рассказы. Том 13 Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКнига для родителей Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокВыбор Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокPervaja bor'ba: Russian Language Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСчастье моё! Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
«Поэзия» для вас
Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокМир в картинках. Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокУкраина шла в Европу. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСадистские стишки Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокСтихи о любви. Избранные произведения русских поэтов XIX: нач. XX вв. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЛепестки на ветру. Японская классическая поэзия VII-ХVI веков Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокКокаиновые шлюхи Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокЗолото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНепристойные стишки русских классиков Рейтинг: 4 из 5 звезд4/5Я из России. Прости Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокНовый Браунинг Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокФауст. Страдания юного Вертера Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокОбыкновенная любовь Рейтинг: 5 из 5 звезд5/5РУГОН-МАККАРЫ. 20 томов в одной книге. Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокМосква... Как много в этом звуке... Русские поэты о Москве Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценокФилософические письма (Filosoficheskie pis'ma) Рейтинг: 0 из 5 звезд0 оценок
Отзывы о Doloroso
0 оценок0 отзывов
Предварительный просмотр книги
Doloroso - Вероника Долина
Вероника Долина
DOLOROSO
Серия «Поэтическая библиотека»
Прошло некоторое время с момента выхода книги «Песни» (2006). Стихов (песен) у Вероники Долиной сделалось скорее два томика, чем один. В первом — она та же, какой была и остается. Во втором — какая есть и будет. Небольшая музыкальная составляющая каждого из стихотворений — порой орнаментальных, иногда ультимативных — сделала эти песни неотделимыми от реальной судьбы автора.
Елена Васильева
«ЛЕТАЮЩИЙ ДОМ» ВЕРОНИКИ ДОЛИНОЙ
Сначала был полудетский, немного потерянный голос на старой виниловой пластинке. Было время увлечения бардовскими песнями, и даже те, кто лес видел из окна электрички, а огонь разжигал, лишь подогревая чайник на газовой плите, самозабвенно распевали: «Милая моя, солнышко лесное!». Долина стояла несколько особняком, не стремилась «ехать за туманом и за запахом тайги». Ее радости и скорби лежали в иной плоскости, простые и понятные всем, особенно женщинам:
О женщина, глядящая тоскливо,
Мужчина нехорош, дитя сопливо...
В эпоху отсутствия страстных бразильских сериалов или дамских романов в мягких обложках с черноокими красавцами на обложках сказки Виктории Токаревой или песни Долиной так нежно и успокаивающе звучали в унисон женским переживаниям, обещая райские поля сразу за порогом дома или крепкую мужскую руку, так надежно обнимающую плечи, нагруженные авоськами с дефицитной курицей.
Пусть в комнате твоей сегодня душно,
Запомни — ты прекрасна, ты воздушна...
И, пожалуй, никто так, как она, не умел увязывать простую и обыденную человеческую суету с некоей магией, присущей каждой из нас, стоит только присмотреться, прислушаться, замереть в тишине — и за спиной с нежнейшим звуком падающего снега услышишь шуршанье разворачивающихся крыл. Может быть, месяц рождения — январь — неслучаен, как неслучайна французская спецшкола в Москве, последующее преподавание языка, на котором изъяснялись в любви безумные от страсти трубадуры. Как неслучайно название гитары, с которой Долина не расстается уже двадцать лет: «Люитера» — что-то среднее между гитарой и лютней. И четверо детей в ее «летающем доме»: старший сын Антон — журналист и кинокритик, Олег — актер и музыкант, дочь Ася — журналист и музыкант, младший сын Матвей, школьник.
— Вероника Аркадьевна, все ваши дети, много детей, так или иначе связаны с творчеством, кроме младшего, но он школьник. Что это — гены, ваше воспитание или просто ваш пример?
— Наверное, столько детей получилось от страха, от неуверенности в себе, от неуютности такой высокой, сильно электризовавшей и не дававшей мне покоя ни днем ни ночью. Вообще, каждый рожденный ребенок дает силу. Но число детей — не очень серьезная, не сакральная величина в моей жизни.
Мне легко давались дети, легко давалось их очень маленькое детство, легко давалось их чуть более подросшее детство, легко давались кое-какие проблемы в школе. Все были пустяки. Мне было с ними хорошо и интересно на всех этапах. И я ничего не могу сказать про материнские подвиги, связанные с появлением детей на свет и с продвижением по жизни. Тут я не специалист. Я просто мама.
Семья — очень хитрая штука. Но очень нужная. Может приносить радость, и довольно много. Но мы такие неуклюжие. Мы очень погано обеспечены. Физиологически мы мало здоровы. А так, если организм по имени «семья» поместить в симпатичные условия и дать всласть высыпаться, всласть работать, всласть отдыхать, то все будет выглядеть очень радостно. Мы немножко юрта, и нам тяжело радоваться. Но радоваться этой юрте, что хоть чуть-чуть она охраняет в мороз, хотя топится по-черному и дает возможность прилечь в углу, хотя бы вповалку, — это очень российский подход. А дети... На мою работу они смотрят чуть отстраненно: что-то им нравится, что-то не очень. Я стараюсь не самообманываться и их остерегаю. Иллюзии, фантазии, миражи я очень поощряю в себе и в окружающих. Но только не самообман — свойство глупого сердца и неразвитого ума, это тяжело наказуется судьбой. Как говорил мой папа: «Не теряй бдительности». Это я и детям внушаю: здесь нельзя бдительности терять, здесь мало отдыха, здесь огромная работа дает малоэффективные результаты. Мои дети, однако, своей жизнью довольны. Я не учу их чтить город, государство, систему, старших, не заслуживших право быть чтимыми. Я тихо учу: человек не выше человека. Никто не старше, не умнее, не интереснее. Я предполагаю творческое, художническое начало в каждой душе. И не предвижу отпора. Поэтому очень травмируюсь, когда внезапно забегаю с ребенком и говорю: «Где у вас туалет?», а мне отвечают: «Выйдите отсюда!». Просто потому, что человек человеку, по моему внутреннему убеждению, идет навстречу.
Если человеку что-то нужно, что я могу обеспечить, — моему ребенку, моему мужу, моему бывшему мужу, моим родителям, моим приятелям, незнакомцу на улице... Я много делаю немножко сверх того, что предписано. Но выверяю свои шаги: идти ли туда-то или получить чугунной дверью по лбу. Вот это слух, здесь надо напрягаться.
У меня все в одной копилке: стихи и музыка с добычей денег, добыча продуктов, готовка.
— Любимая вами Марина Цветаева писала: «Моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я поэт...». А когда вы почувствовали, поняли, что вы — поэт?
— Не было ничего особенного. Хоть нарочно придумывай историю! Не было... Середина детства нашептывала мне что-то, дедушка мой, талантливый, яркий человек, сообщил что-то изначальное о связи музыки и слова. В четырнадцать-пят-надцать лет у меня стали складываться песенки, это быстро расшевелилось. Я не священнодействовала, не задыхалась, все было легко. Пела родным, подругам. Я очень прислушивалась к своему старшему брату, ему было двадцать лет, он лучше меня знал поэзию. В поэзии у меня были кумиры. Ведь тогда в большой серии «Библиотека поэта» вышли Мандельштам и Цветаева. Когда девчонкой я гадала по книге — ставила свою судьбу на строчку стихов, — то снимала с полки Цветаеву.
Я вся немного вопреки. Но, конечно, было и много чего благодаря. Родители меня поучили музыке, показали, как стройно книжки стоят на полке. Я была девочка, обитающая в прохладной комнате, не тепличная. Присутствовали небольшой слух и музыкальность, я училась сотрудничать с зеркалом, с косметикой, с мужским полом. И все приносило плоды. Лет в 30 я уже что-то обрела, мне сделалось видно, что я что-то имею, кроме мужа и троих детей.
— Кем для вас был Булат Окуджава, по крайней мере, в начале сочинительства?
— Я так помню этот день, уже утонувший во тьме, когда я впервые услышала, как Булат Шалвович поет: «В склянке темного стекла из-под импортного пива роза красная цвела гордо и неторопливо...». И так я помню этот свой «ах...» во всю грудную клетку. Ничего такого уже повторить не удается. Не мне, а вообще, в пространстве. И воздух не удается набрать в грудь — все другое...
Пускай судьба, таинственный биограф,
Оставит мне единственный автограф.
Пускай блуждает в предрассветной мгле
Любовь моя — тень ваша на Земле.
Но, откровенно говоря, я не присоединяюсь к общему хору вспоминающих о нем, я, наоборот, совершенно стою в сторонке, подперев подбородок кулаком, и мне очень трудно с общими голосами слиться. Это и во всех-то вопросах непросто, а в вопросе каких-то сиропных воспоминаний о нем тем более. Ведь мои отношения с ним были суровыми,