«Алиев сделал выбор: он не хочет сотрудничать с Западом», — журналист Ганимат Захидов о свободе слова в Азербайджане

RFI: ЕСПЧ вынес решение по вашему иску против властей Азербайджана за события 2007 года. То есть спустя 17 лет после событий. Что для вас значит это решение?

Ганимат Захидов: Честно говоря, для меня это ничего не означает. Во-первых, очень поздно [оно было принято]. А, во-вторых, решения Европейского суда по правам человека в Азербайджане не исполняются. Еще два года тому назад суд вынес решение в мою пользу. Я до сих пор не могу получить ту компенсацию. В сравнении с другими странами по жалобам, которые приходят из Азербайджана штрафы назначаются очень мизерные, неадекватные. По этому последнему решению [ЕСПЧ мне присудил], кажется, тысячу евро на расходы на адвоката и плюс какую-то незначительную компенсацию. Поэтому я думаю, что есть какие-то сомнительные договоренности между ЕСПЧ и властями Азербайджана. Так что, повторю, для меня это ничего не означает, уже, как минимум, из-за срока давности — это очень поздно. 

В 2007 году, когда власти преследовали вашу газету «Азадлыг», во главе страны уже находился тот же самый человек, что и сейчас. А что можно сказать про саму страну, какой путь проделал Азербайджан за эти годы в вопросах свободы слова?

Азербайджан выбрал свой путь еще в 1993 году, и с тех пор идет постепенное усиление авторитарного режима. Сейчас мы можем говорить о полной диктатуре со всеми атрибутами: нет свободы слова, нет никаких гражданских прав, нет никаких гарантий для законной защиты. Все зависит от одного человека. Все это время мы наблюдали, как год за годом усугубляется ситуация, в том числе и вокруг свободных медиа. До 1998 года у нас была [официальная] цензура, она называлась военной, но касалась всех сфер общества: и гражданских, и политических вопросов. В 1998 году официальную цензуру убрали, но начались непосредственные атаки на свободные медиа. Тогда же началась покупка отдельных редакций вместе с коллективом, иногда вместе с редакторами. А в 2010–11 годах мы уже оказались в ситуации, что в Азербайджане осталась одна-единственная независимая газета «Азадлыг», которую мы печатали. Нам удалось ее сохранить до 2016 года. И с той поры у меня категорическое мнение, что в Азербайджане уже нет свободных медиа и свободы слова. И это восстановить возможно уже только одним путем: если смена власти будет.

Тем не менее, периодически появляются новые независимые медиа в Азербайджане, как Abzas Media. И сейчас 10 журналистов из трех независимых СМИ в Азербайджане находятся под арестом. Что можно сказать об этом последнем витке репрессий?

Конечно, разные инициативы были. Новое поколение журналистов попыталось, но как все эти попытки закончились, мы уже, очевидно, знаем и наблюдаем. Всех арестовали и будут еще арестовывать. Просто свобода слова ликвидирована как система. Хотя разные попытки еще бывают. Иногда власти относятся сначала с терпением, но это до поры до времени. Когда эти СМИ начинают писать о коррупции (а если про коррупцию написать, то обязательно надо отметить главного фигуранта коррупции в Азербайджане — президента Ильхама Алиева и его семью), тогда их уже закрывают и наказывают. А если не писать лично про Алива, то о чем писать? Сейчас коррупция в Азербайджане сконцентрирована вокруг одной семьи. Без ведома Алиева и его семьи никто не может ничего делать. Взятки и взяточничество существуют во всех странах. Но коррупция как форма управления страной, она остается в Азербайджане по личной воле Ильхама Алиева.

Изначально ужесточение цензуры и давление на СМИ связывали с очередными выборами Алиева. Выборы прошли, как изменилась ситуация со свободой слова после этого? Что можно сказать про этот новый президентский срок?

Нет, слушайте, это ни с чем не было связано. Это ложный подход просто. Во-первых, выборы для него не означают никакого нового этапа. Он себя представляет вечным королем, выборы для него просто как незначительный, процедурный вопрос. После выборов у него никогда не появляется какой-то новый подход к политическим процессам в стране. Поэтому, откровенно говоря, я не считаю, что преследование и аресты журналистов связаны с каким-то политическим этапом.

А что касается связей с внешней политикой — арестованных журналистов Abzas Media обвиняли в получении финансирования от западных фондов. Видите ли вы связь между ухудшением отношений Алиева с Западом и ужесточением репрессий?

Это не первая такая волна. В 2014–15 годах была еще одна кампания массового ареста активистов гражданского общества, которые получали гранты или работали на разных проектах, финансируемых западными донорами. То есть это не первый случай. А внешняя политика Алиева никогда не была прозападной. Ислам Алиев — наместник Путина, он так пришел к власти, и так и остается. Просто когда его особенно раздражает Запад, тогда он начинает преследовать прозападных граждан. А когда, например, у него ссора с Тегераном, он массово арестовывает религиозных деятелей на местном уровне. Сейчас очередной такой этап, когда массово арестовывают активистов гражданского общества. И я считаю, что это будет продолжаться, потому что отношения между Западом и Алиевым уже не будут никогда позитивными. Ильхам Алиев сделал свой явный выбор. По политическим и юридическим вопросам он не хочет сотрудничать с Западом. Он просто говорит: «купите мою нефть или газ и на этом все. А какая у меня будет политика — демократия или диктатура — это вас не касается. Как вы работаете с Саудовской Аравией, так и будете работать с нами». Его требование такое.

Но при этом есть и новое в отношениях Азербайджана с Западом. Франция теперь обвиняет Баку в поддержке сепаратистов в Новой Каледонии. Какие у Азербайджана вообще есть интересы на французских заморских территориях?

Я точно знаю, что были несколько конференций в Баку и в Москве, и, по-моему, в Турции тоже, на которые с азербайджанской стороны были приглашены представители заморских территорий Франции. И даже с Корсикой хотели какие-то мероприятия проводить. Азербайджанские власти это объясняют тем, что Франция поддержала сепаратистов в Нагорном Карабахе. Это, наверное, с точки зрения официального Баку, акт возмездия, что ли. Поэтому, честно говоря, я склонен верить тому, что там есть какое-то вмешательство или, может быть, даже финансирование, как это утверждает МВД Франции.