Участник:GrugaroLoGran/Черновик/подстраница

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
< Участник:GrugaroLoGran | Черновик
Это старая версия этой страницы, сохранённая GrugaroLoGran (обсуждение | вклад) в 16:25, 15 июля 2024. Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску

Симаргл, Семаргл или Сим, Сем и Регл — восточнославянские божества, упомянутые в «Повести временных лет» как одно божество — Симаргл, в «Слове некого христолюбца» как два отдельных божества — Сим и Регл.

Имена

В «Повести временных лет» теоним Симаргл записан как Симарьгла (Лаврентьевская летопись), Семарьгла (Радзивилловская летопись), Сѣмарьгла (Ипатьевская летопись). В различных списках «Слова некоего христолюбца» Сим записан как Сима, Симу, Сему. Регл как Рьгла, Ерьгла, Ворхгла, Воргла, Ръгла, Ргла, Рьглу, Реглу[1].

Этимология Симаргла

Фрагмент миниатюры «Полёт Симурга» художника Басавана, около 1590. Музей Ага-хана

В 1876 году вышла книга историка А. С. Петрушевича «Корочун-Крак», в которой он предложил выводить теоним Симаргл от имени иранской мифологической птицы Симург. Публикация Петрушевича осталось незамеченной и позже, независимо от работы учёного, идею об возведении Симаргла к Симургу высказали также независимо друг от друга славист Н. М. Гальковский (1916) и исследовательница-востоковед К. В. Тревер (1933)[2]. Именно работа Тревер стала решающей в вопросе этимологии Симаргла[3], ставшая доминирующей интерпретацией божества в науке[4]. Ещё раньше в 1925 году исследователь-эмигрант А. Калмыков заметил, что форма marg в теониме Симаргл соответствует восточноиранской форме слова для обозначения птицы с огласовкой на «a», в отличии от других иранских языков с огласовкой на «u», на что так же позже укажет иранист В. И. Абаев, реконструирующий мифоним Симурга в скифском как *Sēnmarγ от которого мог произойти Симаргл[5].

Несмотря на доминирующее положение этимологии, современная лингвистика не может корректно возвести теоним Симаргл к иранским формам мифонима Симург, из которых не выводится древнерусская гласная первого ряда «ь, е» после «р» в теониме. По мимо этого этимология не объясняет появления конечного -л[6]. Филолог В. Н. Топоров указывал, что теоним не может быть получен из пехл. sənmurv, но может быть получен из авест. saena-mərəγa- только при фонетически не характерном развитии данного иранского языка[7]. Брюкнер указывает, что этимология Симаргла славянской быть не может[8].

Прочие сомнительные этимологии Симаргла

Фольклорист М. Е. Соколов определил теоним как сложносоставной, объявив первую часть как «семь», а вторую как «Ерило, Ярила», т. е. «Семи-Ярило», что по мнению исследователя указывало на количество голов как и у полабского Ругевита. Сам Соколов объявил это божество «космическим богом, олицетворяющим в себе все силы природы». В своих рецензиях на Соколова и на композитора А. С. Фамицина, увидевшего в Регле Ярилу, лингвист Вс. Ф. Миллер указал на лингвистический дилетантизм авторов. Он, в частности, отметил, что Соколов не задаёт себе вопросы: кому и почему понадобилось искажать более ясное, сложное славянское имя Семи-Ярила в невозможное, неславянское «Семаергла»; каким образом «семь» приняло форму «сема»; откуда «г» в имени Ярилы[9].

Схожую с Соколовым этимологию выдвинул славист Л. Леже предположивший, что в имени Семаргла скрывается искаженное «Седмаруглав», т. е. «семиглав», семиголовый идол. Исследователь считал, что так бы это слово звучало у балтийских славян, от которых, возможно, и попало на Русь[9]. В 1965 году лингвисты Вяч. Вс. Иванов и В. Н. Топоров предприняли попытку объяснить происхождение древнерусского Семаргла, оставаясь на славянской языковой почве. Учёные этимологизировали теоним Семарьгл как «семиглав», др.-рус. *Sedmor(o)-golvъ → *Semorgol(v)ъ → *Семаръглъ. Опираясь на сравнение с Триглавом и Ругевитом, Симаргла они объявили богом, объединяющим семь высших восточнославянских божеств: пять богов киевского пантеона, Волоса и Сварога. Или седьмым богом, если Сварог не входил в их число. Исследователи не исключали связи Семаргла с Симургом, но считали эту гипотезу более спорной[10].

Интерпретация Иванова и Топорова вызвала веские возражения. Лингвист Ю. Речек назвал такую этимологию «анекдотичной». Лингвист Д. С. Ворт указал на нарушающую законы славянской фонетики редукцию конечного *-golvъ в *-glъ. Кроме того реконструированная ими форма *Семаръглъ с огласовкой на «ŏ» противоречит зафиксированной в источниках форме -рьглъ с огласовкой на «ĕ», с учётом явно испорченных при переписывании форм Регла как Ворхла, Ворга давших другую испорченную форму Ръгла[7]. С исторической точки зрения против такой интерпратации выступил археолог Б. А. Рыбаков и историк М. А Васильев на основе того, что Повесть говорит о шестичленном, а не семичленном пантеоне. Васильев отмечает неясность критерия выбора Волоса или иного божества на место седьмого члена пантеона, что говорит лишь о гипотетичности построения[11].

Филолог Г. А. Глинка писал, что Зимерзла, Симаергла, Симаргла представляют собой одно и тоже божество, чей теоним обозначает «зима, мёрзнуть»[12]. С некоторыми колебаниями историк Д. О. Шеппинг выводил теоним из слова «мор» в значении «смерть, мороз мрак», объявляя Симаргла богом зимы[13]. Историк С. В. Руссов в виде догадки выразил мнение о том, что имя Зимцерлы или Зимаерглы происходит от слов «зияю, мерцаю», которую римляне заимствовали у славян, объявив богиней молний Семелией[13]. Этимология филолога Н. Д. Квашинина-Самарина, делит теоним на си- в значении «свет» и -маргл, «моргать, мелькать», что даёт объяснение Симаргла как «сивая (светлая) молния». Археолог А. С. Великанов, руководствуясь санскритом, трактовал Симаргла как соединение трёх санскритских слов сима, симан, «граница», ракха «страж, покровитель» и кала, «Яма», что даёт значение теонима «пограничный страж Ямы». Эти две последние этимологии охарактеризованы Васильевым как «фантастические толкования»[14].

Славист А. Л. Погодин увидел в Симаргле или Симе и Регле греч. σημα ρηγλος, «знак, памятник на могиле правителя». Согласно Погодину, Семаргл попал в число богов киевского пантеона по недоразумению, в действительности — это памятник какому-то корсунскому вельможе или царю, поставленный в Киеве Владимиром Святославичем после похода на этот город. Погодин переинтерпретировал свою трактовку Симаргла в начале 1920-х годов: Владимир насмотревшись на «семы» в Корсуни, поставил такой же в Киеве в память о своём отце Святославе, тело которого осталось непогребенным[9]. Историк П. М. Строев считал Симаргла изначально финским божеством[13]. Славист Л. Нидерле определял Симаргла как греко-восточное заимствование, но не исключал, как и славист И. В. Ягич, что Симаргл — лишь пустое название не имеющее соответствий в культе какого-либо божества на Руси[8].

Этимология Сима и Регла

Миниатюра из Радзивилловской летописи XV века «Возведение строений и распашка земель женщинами из племени гилиев»

Сомнительные этимологии Сима и Регла

Данных двух богов славист П. И. Прейс считал заимствованными от индоиранцев и сближал их с Нергалом и Ашимой — божествами фигурирующими в Ветхом Завете и принадлежавшими к переселённым ассирийцами в Палестину в VII веке до н. э. народам: кутийцам и емафянам (4 Цар. 17:29, 30). Данная гипотеза была отброшена Ягичем и Соколовым[15].

Фаминцын счёл Сима происходящим от древнесабинского semo, «гений, полубог». Еръгл по Фаминцыну был искажён переписчиком: изначальная буква «ы» была превращена в «ъ» и «г» и, таким образом, правильная запись Ерыл обозначала Ярилу — бога солнца. Миллер отверг этимологию как несостоятельную[16].

Славист А. Брюкнер возводил Сима к праслав. *sĕmьja, «род, родина» , и тогда это божество — покровитель дома, рода или родины, подобное восточнославянскому Роду. Регл происходил от праслав. *rъžь, «рожь» либо был связан с пол. rzygać, «блевать», рус. рыгать, отсюда Регл был либо божеством ржи, сельского хозяйства, хлебных злаков, или оказывался как-то связан с закваской, т. е. ферментацией[8]. Лингвист К. Т. Витчак назвал этимологии Брюкнера «малоприемлемыми». При происхождении от корня *rūg-, «киснуть, бродить» теоним бы выглядел как **Рыглъ. При этимологии от слова *rъžь как **Rušanъ. Историк Г. Ловмянский охарактеризовал данные этимологии Брюкнера как домыслы, сомнительные с точки зрения семантики[17].

Сам Витчак истолковал восточнославянское Ръглъ как восходящее к праинд. *rudlos, «дикий, буйный, агрессивный». К этому слову восходит теоним индийского Рудры и Регл является таким же божеством: богом неистовой и разрушительной бури. Форму Ръглъ Витчак считал восходящей к праслав. *rъdlъ, однако поскольку развитие *dl → gl присуще только северной периферии восточного славянства, то Регла следует считать богом северорусским, новгородским, а весь киевский пантеон Владимира — северорусским, новгородским по происхождению. Васильев указывает, что Витчак пользуется искажённой формой теонима Ръглъ, в то время как списки Слова однозначно дают изначальную запись как Рьглъ[18].

Исторические источники

Древнерусские источники

«Повесть временных лет»

Симаргл упоминается в Повести временных лет[19].


Принципиально важно отметить то, что разделение теонима

Семаргл на два слова имело место и позднее и независимо от «Сло-

ва некоег’о христолюбца». В статье Устюжской летописи (ее состав-

ление относится к первой четверти XVI в., опубликована в «Пол-

ном собрании русских летописей» по Архангелогородскому лето-

писцу начала XVII в.79 ), помещенной под 978 г. и повторяющей в

интересующей нас части статью ПВЛ под 980 г., в перечне Влади-

мировых кумиров читается: «...и Сема, и Регла...» 80 [20].

с числом бо-

жеств Владимирова пантеона 82 (см. также первую главу). Эта ин-

терпретация представляется убедительной, а потому в статье ПВЛ

под 980 г. возможны только чтения «Хорса-Дажьбога» и «Семарг-

ла» как цельного теонима[6].

П. М. Строев считал теоним Семаргл соединеием двух теонимов Сим и Регл.[13]. П. И. Прейс догадку П. М. Строева признал доказанной после того, как А. X. Востоков ознакомил его с выписками, сделанными из старинных рукописей» (речь шла о «Слове некоего христоТаким образом, в летописи должно читать (Владимир постави): „Сима, Рьгла и Мокошь“» 17 [13].

«Слово некоего христолюбца»

В Слове Семаргл разделён на двух божеств[19].

Семаргл отмечается в «Слове некоего хри-

столюбца», притом уже в искаженном виде; более этот бог древне-

русским источникам не известен. Указанный факт в историографии

обычно трактуется как свидетельство быстрого забвения Семаргла

после принятия Русью христианства, что представляется справедли-

вым. Поэтому уже одно это обстоятельство заставляет, скажем так,

насторожиться, когда мы читаем о «семарглах» в XII-XIV вв[21].

Аргументировал свою позицию К. Т. Витчак следующим об-разом:

1. «Слово некоего христолюбца» является источником, во всех отношениях современным ПВЛ, не обнаруживая ни прямой, ни косвенной зависимости от последней; поэтому первичность чтения ПВЛ обосновать нельзя;

2. «Слово» упоминает двух богов, Сема и Ръгла, два раза, причем в разных падежных формах (в род. ед. и дат. ед.), в связи с чем ихналичие нельзя квалифицировать как недоразумение;

3. Поскольку переписчики ПВЛ не разделяли слов, нельзя исключить, что написание СЬмаръгла представляет собой случайную оно-мастическую спайку, возникшую от слияния форм СЬма + Ръгла;

4. Против чтения СЬмаръгла говорит и тот факт, что оно не-объяснимо этимологически;

5. «Слово» представляется более надежным источником, чемПВЛ, и потому, что религиозная тематика является в нем пре-обладающей, в то время как в ПВЛ она выступает лишь на фо-не тематики историографической 70 .[18]

Список богов воспроизводит в усеченном виде летописный

перечень божеств Владимирова пантеона..., причем летописный

Симаръгл в „Слове44 раздвоился на Сима и Рьгла. Эта вставка не

могла появиться ранее начала XII в. — времени составления „По-

вести временных лет44; не ранее этого времени и термин „двоеве-

рие44 обретает свое „языческое44 содержание» 76[20] .

В силу всего сказанного гипотезу К. Т. Витчака мы склонны

оценивать как неубедительную, более всего — как своеобразное

интеллектуальное упражнение[6].

Прочие возможные источники

Из Слова Сим и Регл перешли в Сказание о Мамаевом побоище[22]. Так же встречаются как Салавата и Раклия, Соловата и Раклея, Кавата и Раклиа[22]. Больше ни в каких источниках Симаргл не упоминается[22].

К объяснению Кавата, Салавата и т.п., нас, впрочем, не убеждающе-

му (псевдотеоним возводится к имени основателя династии Кеянидов

«Шах-наме» Кабада — арабизированной новоперсидской форме авест.

Kavata)[23],

читается: некоторые эллин-

ские боги «от страстей почтошася, яко же Раклий (Геракл. — М.В.), от

еже растлити едину нощь 50 Фестия дщерий» (Там же. С. 333), в других

случаях имя Геракла передается как «Ираклий» (Там же. С. 338)[23].

Контраргументом против птичьего облика Симаргла

Мы не усматриваем каких-либо формальных ограничений, за-

прещающих считать, что один из идолов киевского пантеона кня-

зя Владимира имел не антропоморфный [24]


Слово „кумир“ всегда означало только антропоморф-

ную статую (см. Срезневского). Пес Семаргл мог быть изображен

как дополнительный рельеф, например, при кумире Макоши...[24]


В нем ученый для слова кумиръ/кумирь/кюмиръ давал значения

'idolum, delubrum (идол; храм, святилище)’, нигде не оговаривая

обязательный для кумиръ антропоморфизм 331 . Согласно новейше-

му «Словарю древнерусского языка (XI-XIV вв.)», лексема кумиръ

имеет значения ’статуя, изваяние, фигура; идол, кумир, символ

языческого божества’ 332 , без каких-либо ограничений.Синонимом к др.-русск. кумиръ является др.-русск. идолъ 'не-

христианское божество и его изображение’ 333 , об обязательном[24]

Иранская интерпретация

См. также: Симург
Фрагмент позолоченного серебряного блюда, изображающее Симурга в виде собаки-птицы с павлиньим хвостом. Саманидское государство, IX—X века н. э. Музей исламского искусства в Берлине

Исследовательница-востоковед К. В. Тревер обозначила облик Симаргла-Симурга как полиорнитозооморфный, сочетавшим во внешнем виде элементы собаки и птицы[3]. Свою позицию учёная обосновывала данными зороастрийских текстов, свидетельствами изобразительных источников и этимологизацией сочетания авест. Saēna mǝnrǝγo как «собака-птица». Археолог Б. А. Рыбаков безоговорочно принял интерпретацию Тревер, существенно её расширив[25]. Рыбаков возвёл образ иранского крылатого пса к энеолиту, отслеживая его в материалах Трипольской культуры (конец V — третья четверть III тыс. до н. э.)[26] и считал богом растительности, посевов, семян, ростков и корней растений, их охранителя. Прилагая выводы К. В. Тревер относительно облика Симурга к древнерусскому материалу, Рыбаков подверг анализу изображения крылатых существ в искусстве Древней Руси, в первую очередь на браслетах-наручах из княжеско-боярских кладов XII — начала XIII веков, якобы использовавшихся во время ритуальных русальных танцев, назвав этих крылатых существ Симарглами. Фигуры Симарглов на браслетах, по мнению ученого, служили оберегами, а сам крылатый пёс мыслился как благое существо — защитник от зла[27]. В итоге иранская интерпретация Тревер-Рыбакова стала популярной в науке[25].

Васильев полностью отвергает такую трактовку. Ранее авестийское название Симурга переводится как «птица-Саэна»[28]. Тревер видела в первой части авест. Saēna mǝnrǝγo слово «собака», но возвести к таким корням как авест. spa-, санскр. sva-, «собака» фонетически невозможно[29]. Васильев предлагает возводить слово Саэна к праиран. *saina-ka, и уже вместе с и вед. syena- дальше возводит к праиндоиранской форме с исходными значениями «выпуклость; выступающее, острое место; верхушка, вершина», что даёт перевод словосочетания как «птица (с) вершины (дерева/горы), вершинник»[30]. В последствии слово стало обозначать хищную птицу: санскр. syena, «сокол, орёл, ястреб, хищная птица» в том числе и современные курд. sîmir, «орёл», в персидском «гриф, ягнятник», в пушту «бородач, ягнятник»[31]. В иранских зороастрийских текстах в том числе в Ясне и Шахнаме, за частичным исключением Бундахишны и «Избранных (писаний)» Зад-спрахма, Саэна выступает как громадная мифологическая птица[32]. Саэна живёт либо горе Эльборз[32] либо на дереве всех семян и всех лекарств. Тяжестью своего тела Саэна стряхивает семена всех растений с дерева всех семян, и с небесными водами те попадают на землю, обеспечивая в итоге пропитание людей. Он является царём птиц[33] и защитником древа от вредоносных хтонических созданий: рептилий, пресмыкающихся, злых духов и т. п. существ, и вообще их постоянным противником[34]. Саэна имеет происхождение из праиндоиранской мифологии, в которой также мыслился как гигантский орёл и царь птиц, чьими прототипами были реальные представители отряда хищных птиц[31]. У индийцев его образ отразился как Шьена, чей облик никогда не был полиорнитозооморфным. Ригведа однозначно характеризует Шьену как гигантскую хищную мифологическую птицу — орла, похитившую сому и находящуюся на вершине Рипы. Шьена повлиял на другого индийского персонажа — Гаруду, который также представлялся как огромная хищная птица[35], чей облик в более позднюю эпоху стал антропоморфным, но всё ещё сохранял черты орла[35].

В среднеперсидский период имя Саэны изменяется и приобретает форму Senmurv, «Сэнмурв»[5]. Бундахишна и Задспрахма описывают Саэну-Сэнмурва как кормящего грудью своих детёнышей, подобно летучим мышам[36]. Такое изменение в облике Саэны возникло в результате народной-этимологии. Изначальное слово, обозначающее возвышенность претерпело следующий семантический сдвиг: «вершина» → «выпуклость» → «грудь», что дало переосмысление Саэны-Симурва как «птица с грудью»[37]. Поскольку летучие мыши являются единственными млекопитающими освоившими полёт, то именно эта особенность позволила сблизить Саэну-Симурва с данными животными. Васильев обращает внимание тот факт, что один из родов крыланов назван летучими собаками из-за похожести морды летучей мыши на морду собаки, иногда так именуют всех крыланов вообще. Таким образом, через такое отождествление Саэна-Симурв примерно с V века до н. э. стал изображаться собакой-птицей[38]. При этом представление о Саэне-Симурве в виде только птицы никуда не исчезало и сохранилось у иранских народов вплоть до XX века[39]. Облик собаки-птицы был зафиксирован в Большой Авесте, чья кодификация и перевод на пехлеви происходит при династии Сасанидов (224 — 651 года н. э.). Именно при них в VI веке н. э. облик собаки-птицы становится чрезвычайно распространённым в искусстве Ирана и ряда регионов, испытывавших влияние иранской культуры, продолжая существовать в нём и после арабского завоевания[40][41]. В новоперсидскую эпоху Симурв приобретает форму перс. Simurγ‎, «Симург» и через новую народную-этимологию, утверждающую, что первая часть si- соответствует перс. si‎, «тридцать» мифоним стал обозначать «тридцать птиц», указывая на выдающееся место Симурга в мире птиц[42].

Превращение Симурга в собако-птицу затронуло только западноиранский мир, но, по утверждению Васильева, не затронуло восточноиранский, скифо-сармато-сако-массагетский мир, с крайней северо-западной частью которого в позднеримскую и раннесредневековую эпохи взаимодействовало славяноязычное население юга Восточной Европы должно было воспринять Семаргла[43], с учётом, что теоним Симаргл несёт именно восточноиранскую огласовку. В имеющихся источниках по религии восточных иранцев: скифов, сармато-алан и их потомках осетин Симург полностью отсутствует, что не позволяет говорить о прямом свидетельстве об облике Симаргла-Симурга[44]. Для доказательства своей точки зрения Васильев обращается к следующему: В Шахнаме Симург выглядит как только птица. Цетральной фигурой данного эпоса приходиться сакский богатырь Ростем и по утверждению ираниста Абаева сам безоговорочно имел сакское происхождение. Образ собаки-птицы совершенно неизвестен искусству восточноиранских племён в которых был распростарнён звериный стиль с изображениями хищных птиц[43]. Во многих иранских языках слово обозначающее Симурга вплоть до современности осталось обозначением хищных птиц доступных для наблюдения[45]. Из ходя из всех предпосылок Васильев делает вывод, что Симаргл должен иметь общеиранское обличье, что и Симург в виде хищной птицы, гигантского орла. Следовательно, древнерусский Семаргл не был собакой-птицей[46].

Симурги в искусстве Древней Руси

Образ Симурга использовался в искусстве Византии когда в X XIII веках стали популярными мотивы звериного стиля, многие из которых восходят к постсасанидским образцам[47] и был известен на Руси, через торговые контакты с Византией о чём свидетельствует тарелка X века с Симургом из Гнездово[48], но никакого религиозного контекста орнамент с Симургом не нёс, поскольку c VIII века н. э. использовался греками и арабами только в декоративных целях[49].

Сама Древняя Русь оказалась невосприимчива к изобразительной собаке-птице Симургу[48].



Таким образом, рассмотрение всех основных фигурирующих

в научной литературе примеров, когда изобразительный > материал

трактуется как отображение в искусстве Древней Руси языческого

божества Семаргла в облике крылатого пса, заставляет прийти к

выводу, несколько неожиданному и для нас 406 : все эти примеры ли-

inslav

170 Глава вторая

бо отношения к проблеме не имеют, либо более органично и убеди-

тельно объясняются иным путем, без гипотезы о «собаке-птице боге

Семаргле», чьи изображения якобы имели широчайшее распро-

странение на Руси. Одновременно вскрывается то, что Древняя Русь

вообще оказалась невосприимчива к изобразительной собаке-птице

Сэнмурву, не находившей здесь, вероятно, соответствующих парал-

лелей, необходимой почвы. Между тем нет сомнений в том, что

данный компонент евразийского изобразительного бестиария, попа-

дая на Русь из Византии и с Востока посредством военных и торго-

вых импортов (шелковые ткани (паволоки), различные изделия ху-

дожественного ремесла с их звериными мотивами) 407 , был здесь из-

вестен, что наглядно демонстрирует тарелка X в. из Гнездова[48].


Тревер, Макарова и Рыбаков определяет в исскутсве Симаргла[50].

с иконографией Сэнмурва не

может быть и речи уже потому, что на них даны четырехлапые су-

щества даже без крыльев. Что касается киевских колтов, то опреде-

ленно можно сказать только то, угго на них крайне примитивно изо-

бражено какое-то четырехлапое крылатое создание — но не более[51].

Довольно активные попытки отыскать изображения Семаргла

в собако-птичьем облике предпринимались на материалах древне-

русских средневековых книжных миниатюр. «В миниатюрах сла-

вянских рукописей XI-XV ст. — русских, болгарских и сербских —

мы находим огромное множество изображений божества — чудо-

вища Симаргла, — писал В. А. Богусевич. — Они помещены в за-

ставках текстов и часто применяются для украшения заглавных

букв» 348 [51].

Собаки в миниатюрах болгар[52].

В-третьих, по крайней мере часть подобных изображений в

книжных миниатюрах трактуется рядом исследователей как пе-

6*

inslav

164 Глава вторая

редача иконографического дракона так называемого романского

типа 355 (см. также далее)[53].

Вместе с тем В. А.Богусевичу нельзя отказать в последователь-

ности. Он называл и считал «семарглами» изображения фантасти-

ческих существ с собаковидными мордами, передними лапами, по-

хожими на собачьи, крыльями и длинными змеевидными телами

на древнерусских фресках и иконах, посвященных сюжету борьбы

св. Георгия с крылатым змеем, драконом; на костяных пластинках

из раскопок на Неревском конце в Новгороде; на миниатюре Рад-

зивилловской летописи со сценой искушения монаха Киево-Пе-

черского монастыря Исакия бесами 356 [53].

-четвертых, наконец, невозможно не обратить внимание на

характер того славянского книжного круга, в миниатюрах которо-

го имеются «собаки-птицы». В подавляющем своем большинст-

ве это христианские культовые литургические книги — Евангелия

и Псалтири. Если думать, что миниатюристы в них изображали

языческое божество, таковым осознаваемое, то это — явная несу-

разность 360 (напомним также, что в XII-XIV вв. Семаргл уже был

давно и прочно забыт). Если же «собаки-птицы» — просто часть

книжного «узорочья» (наряду с многочисленными грифонами, кен-

таврами, птицами, кошачьими хищниками ит.д.) 361 , которое в[53]

Основное сказанное в последнем замечании по статье В.А.Богу-

севича относится и к следующему изысканию Б. А. Рыбакова. Рас-

сматривая изображения на бронзовых арках напрестольной сени,

находившейся в алтаре церкви XII в. в городе Вщиже, он писал:

«Самым интересным и неожиданным являются изображения... в

непосредственном соседстве с восходящим и заходящим солнцем

собако-птицы, вплетенной в небольшой орнаментальный узел. Эти

„семарглы“... находятся между солнечными кругами... и плетенкой,

символизирующей корни... Как и надлежит, крылатые псы охра-

няют ростки и корни растений» 363 . Изготовитель арки, отмечал да-

лее Б. А. Рыбаков, поместил на ней «языческого Симаргла, упрятав

его от глаз прихожан в орнаментальном переплетении. В целом

модель мира русского скульптора XII в. (отображенная на вщиж-

ских арках. — М.В.) оказалась по внешним параметрам близкой к

требованиям христианской космологии, но на самом деле насы-

щенной в большей степени древней языческой символикой» 364 [54].

Многочисленные изображения собак-птиц Семарглов Б. А. Рыба-

ков находил на серебряных с чернью браслетах, предназначавших-

ся, как он полагал, для русальных обрядов, исполнявшихся жен-

щинами из аристократической среды. Изготовление их на Руси бы-

ло начато, после овладения соответствующей технологией чернения

серебра, в рамках первой половины или середины XII в. 366 [54].

Наиболее, пожалуй, близкими облику собаки-птицы являются

два изображения, помещенные на браслете из клада. 1966 г. из Ста-

рой Рязани 371 . Б. А. Рыбаков, соответственно, полагал их семаргла-

ми 372 . Однако исследовавшие клад В.П;Даркевич и А.Л.Монгайт

дали более вескую трактовку, усматривая в них драконов «роман-

ского типа», для которых были характерны «собачья» голова с «бо-

родкой» между подбородком и шеей, птичье тело с короткими зве-

риными лапами и змееобразный хвост 373 .[55]

Л.А.Лелеков видел в

них сенмурвов 382 , что неверно уже потому, что эти звери рогаты)[55],

не только лапы, но и крылья. Девушка правой рукой держит Се-

маргла за кончик крыла». Всю композицию Б. А. Рыбаков интер-

претировал как жертвоприношение Семарглу 387 . Однако подобная

трактовка, помимо прочего, сомнительна в силу сильной изменен-

ности и стилизованности фантастического зверя, убедительно обос-

новать изобразительный прообраз которого затруднительно.)[56]

Переходя к древнерусской архитектуре, укажем прежде всего на

угловой камень Борисоглебского собора в Чернигове (1120-1123).

В.А.Богусевич и вслед за ним Г. Г. Мезенцева увидели в вырезан-

ном на нем фантастическом крылатом звере собаку-птицу Семарг-

ла, указывая, впрочем, что змеевидное тело твари корреспонди-

рует, скорее, с туловищем дракона 388 .

С тою же серьезной оговоркой первоначально присоединялась

к данным суждениям Е. В. Воробьева: «...[56]

В более поздней статье Е. В. Воробьева скорректировала свою

точку зрения. Подойдя к проблеме шире, среди общеевропейских

изображений драконов она выделила группу таких, на которых

драконы похожи на крылатых собак (волков), имеющих змеевид-

ный хвост (черниговское драконовидное существо Е. В. Воробьева

inslav

168 Глава вторая

теперь отнесла к этой группе), отметив преобладание данного типа

в искусстве западноевропейских государств 391 . Правомерность по-

добного отнесения «черниговского дракона» для нас подкрепляется

тем наблюдением исследовательницы, согласн[57]

Последние древнерусские изображения, на которых мы остано-

вимся и в которых многие исследователи видели собаку-птицу Сэн-

мурва и/или Семаргла (Е. С. Медведева, В. Н. Лазарев, С.Г.Щербов,

В. А.Богусевич 399 ), — это два рельефа с собаковидными крылатыми

существами каменного декора Георгиевского собора в Юрьеве-Поль-

ском (123О-1234) 400 . Н.Н. Воронин и Е. В. Воробьева, однако, счита-

inslav

Божество Семаргл 169

ли и их изображениями драконов 401 . Особенно категоричен в дан-

ном вопросе был Г. К. Вагнер: «...Следует отказаться от настойчиво

проводимого, но в корне ошибочного сравнения изучаемых образов

с Сэнмурвом и Симарглом. Сэнмурв никогда не изображался со змеи-

ным хвостом, с вытянутой вперед головой и прижатыми ушами.

Характернейшим признаком собако-птицы Сэнмурва является пти-

чий хвост. О внешнем виде Симаргла нет никаких данных» 402 ; юрь-

евского фантастического зверя ученый также считал драконом 403[58]

также тем, что под впечатле-

нием иконографических схождений к драконам Г. К. Вагнер при-

числил и «классических» «сасанидских» Сэнмурвов 405 . Вообще го-

воря, многие из разобранных встречающихся в историографии слу-

чаев отнесения «собаковидных» драконов к «семарглам» обусловле-

ны не только исследовательской установкой на отыскание в древне-

русском искусстве «собаки-птицы Семаргла», но и порождены труд-

ностями искусствоведческого порядка.[59]

Причина и время заимствования

Поэтому, строго говоря, распространенное мнение об иранских корнях восточнославянского Семаргла, опирающееся на этимоло-гию данного имени, — это лишь гипотеза, однако гипотеза сегодня наиболее вероятнаям[44]. Семаргла как восточноиранского религиозно-мифологического на-

следия у восточных славян в качестве установленного факта — до

появления иной, лучше аргументированной альтернативы[44].

Помимо неинформативности древнерусских письменных па-

мятников относительно него, ситуация усугубляется тем, что ни в

одном из дошедших до нас письменных источников по религии

скифов и сармато-алан «Семаргл» не фигурирует, не отмечен он и у

потомков этих племен осетин, т.е. в нашем распоряжении не имеет-

ся прямых свидетельств о его значимости, функциях и облике в ве-

рованиях иранских племен Восточной Европы. Лишь фиксация на

Руси теонима Семарьглъ с восточноиранской, скифо-сармато-алан-

ской огласовкой слова «птица» дает основания думать о его бытова-

нии в мифологии данной части иранцев[44].

Ведь как посредник

между мирами, распространитель семян и защитник «мирового

древа» и даже как похититель хаомы Саэна-Симург являлся не

более чем третьестепенным персонажем иранской мифологии

(как и прообраз Шьены/Саэны арийской) 165 . Это заставляет пред-

полагать наличие у, вероятно, сармато-аланского «прообраза» Се-

маргла некоей дополнительной функции, сделавшей его культ особо

значимым у этой части ираноязычного населения Восточной Ев-

ропы, функции, которая в конечном итоге стала предпосылкой

появления Семаргла в одном ряду с наиболее почитавшимися на

юге Древней Руси богами[60].

Думаем, что таковой могла быть функция благого покровителя

отдельных людей и особенно человеческих коллективов[60]. Это дает основания полагать, что

«Семаргл» у сармато-алан, как и благой охранитель рода Сама

Симург в сказаниях саков, мог считаться покровителем отдель-

ных людей и коллективов (родов, племен) 17[25].

Что касается Хорса и Семаргла, то круг связанных с ними проб-

лем был рассмотрен нами в первой и второй главах. Кратко напом-

ним их основные выводы. Солярное божество Хоре и Семаргл дей-

ствительно являются богами не славянского, а иранского, сарма-

то-аланского происхождения. Однако сармато-аланы начиная с пер-

вых веков н. э. в Среднем Поднепровье активно взаимодействовали с

проникавшим сюда славяноговорящим населением и в конечном

итоге были им ассимилированы, приняв весомое участие в формиро-

вании насельников южнорусских земель; южную часть восточных

славян в значительной доле составляли славянизированные потомки

дославянского сармато-аланского населения, сохранявшие до X в.

культы «Солнца-царя» «великого Хорса», важнейшего бога сарма-

то-аланского пантеона, и благодетельного божества Семаргла[61].

Каково было место Семаргла в пантеоне? Исходя из того, что

в летописи он называется после Стрибога и перед Мокошью, а так-

же из Приведенных во второй главе источников и их анализа,

можно предполагать, что Семаргл выступал в нем как посредник

между «верхней» и «средней» мифологическими зонами. Но в прин-

ципиальном плане присутствие в пантеоне Семаргла избыточно и

необязательно, так как его наличие ничего не добавляло (а отсутст-

вие ничего бы не убавляло) к олицетворенной в пантеоне сакраль-

ной модели мироздания. Поэтому, думаем, включение Семаргла во

Владимиров пантеон объяснялось внемифологическими факторами,

о которых достаточно подробно говорилось во второй и настоящей

главах. Необходимо, однако, подчеркнуть еще раз: все, что касается

восточнославянского Семаргла, ' является гипотетичным — и из-за

скудости древнерусских источников, и из-за того, что тезис об иран-

ских его «корнях» — только гипотеза, хотя на сегодняшний день

наиболее вероятная и наиболее популярная[4].

Симаргл и Див

Первым! Однако тогда же, в 1876 г., во Львове увидела свет небольшая брошюра украинского историка, филолога, этнографа и политиче- ского деятеля Антона (Антония) Степановича Петрушевича (1821- 1913) 24 «Корочун-Крак». А. С. Петрушевич в ней счел Семаргла «древним по своему названию из арийского периода уцелевшимбожеством». Хотя это божество «есть по свойствам его неизвест-ное», но имя его «подобнозвучаще» «с древнеперсидским Симур-г о м, божеством с орлиной головою, которого европейским толко-ванием (глоссою) кажется быти Див или злоповестный Рара-шек (рарог. — М. В.)» 25 . В более поздней работе А. С. Петруше-вич также отмечал, что Див является славянской глоссой к Се-маргл, последний же был принесен славянами в Европу из Азии,общей колыбели индоевропейских народов 26 . Позже к таким же выводам независимо от Петрушевича пришли Гальковский (1916) и К. В. Тревер. (1933)[2].

Это же относит-ся к гипотезе Д. Ворта, независимо повторившего мнение А. С. Пет-рушевича о связи Семаргла и Дива. «Можно предположить, — пи-сал Д. Ворт, — что под все возраставшим давлением новопринятогохристианства культ Симаргла постепенно исчезал», а «функцииэтого демонического воина-орла переходили к другому, издавна из-вестному (восточнославянскому. — М.В.) демоническому существунизшего уровня, т.е. к Диву. Орлиные, или во всяком случае пти-чьи, черты Симаргла явно воспроизведены в облике и поведенииДива» 55 . Свое соображение Д.Ворт подкрепил тем, что в древнерус-ских текстах Семаргл «всегда отмечается в непосредственном сосед-стве с Мокошью», однако в «Слове св. Григория изобретено втолцех» вместо Семаргла рядом с Мокошью фигурирует Див 56(«ТЪмъ же богамъ требу кладуть и творять... виламъ. и моко-шьи. див . перуну. хърсу. роду и рожаници...» 57 )[27].

Возвращаясь к обозначенной в начале главы гипотезе Д. Ворта,

независимо повторившего предположение А.С.Петрушевича о тож-

дестве Семаргла и Дива, необходимо отметить, что строго доказать

(как, впрочем, и исключить) ее невозможно. Дело в том, что ка-

кую-либо информацию об облике и функциях Дива из числа древ-

нерусских памятников можно почерпнуть только в «Слове о полку

Игоревен, где говорится: «...Збися Дивъ, кличетъ връху древа: ве-

литъ послушати земли незнаем!»...»; «Уже снесеся хула на хвалу;

уже тресну нужда на волю; уже връжеся Дивь на землю» 408[62] .

Б. А. Рыбаков в ряде работ последовательно и настойчиво про-

водил ту мысль, что древнерусский Семаргл — божество раститель-

ной силы, посевов, семян, ростков и корней растений, их охрани-

тель 323 (эта гипотеза без проверки была принята некоторыми ис-

следователями 324 ). Поэтому вполне естественными ученому пред-

ставлялись вопрос: «...Может быть, правильнее С’Ьмаргл от слова

,,сЬмя“?» 325 , и предположение о том, что быстро забытого на Руси

Семаргла заместило божество Переплут («обогащающий»), родст-

венное литовскому Пергрубию, «размножающему растения» 326[63] .

Но сведения приведенных иранских (и индийских) источников

позволяют категорически утверждать, что Саэна (Шьена)-Симург

подобными функциями не был наделен. И если мы полагаем Се-

маргла восходящим к данному иранскому мифологическому образу,

то, следовательно, не можем считать его ими обладавшим. Ссылка

же Б. А. Рыбакова на К. В. Тревер, которая, видимо, должна под-

крепить его суждения («В настоящее время благодаря трудам [?]

К. В. Тревер выяснено, что Семаргл-Сэнмурв — действительно, сход-

ное с иранским, божество семян и посевов» 327 ), некорректна, ибо

исследовательница в неоднократно уже нами цитировавшейся рабо-

те подобных выводов не делала. Связь Саэны-Сэнмурва в зороаст-

рийских текстах с «древом жизни», его роль — в качестве лишь

inslav

Божество Семаргл 157

одного из участников — в низведении плодов «дерева всех семян»

на землю не дают солидных оснований для столь расширительной

функциональной трактовки древнерусского Семаргла, которую пред-

лагал Б. А. Рыбаков[64].

Примечания

  1. ↑ Васильев, 1999, с. 97—98.
  2. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 100.
  3. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 103—104.
  4. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 218.
  5. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 103.
  6. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 112.
  7. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 108.
  8. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 102.
  9. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 101.
  10. ↑ Васильев, 1999, с. 106—107.
  11. ↑ Васильев, 1999, с. 107.
  12. ↑ Васильев, 1999, с. 98—99.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 Васильев, 1999, с. 99.
  14. ↑ Васильев, 1999, с. 99—100.
  15. ↑ Васильев, 1999, с. 99—101.
  16. ↑ Васильев, 1999, с. 100—101.
  17. ↑ Васильев, 1999, с. 102—103.
  18. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 109.
  19. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 97.
  20. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 111.
  21. ↑ Васильев, 1999, с. 160.
  22. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 98.
  23. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 172.
  24. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 159.
  25. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 129.
  26. ↑ Васильев, 1999, с. 104.
  27. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 105.
  28. ↑ Васильев, 1999, с. 157.
  29. ↑ Васильев, 1999, с. 135.
  30. ↑ Васильев, 1999, с. 136.
  31. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 133.
  32. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 130—131.
  33. ↑ Васильев, 1999, с. 131—132.
  34. ↑ Васильев, 1999, с. 125.
  35. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 130.
  36. ↑ Васильев, 1999, с. 134.
  37. ↑ Васильев, 1999, с. 135—136, 157.
  38. ↑ Васильев, 1999, с. 136—138.
  39. ↑ Васильев, 1999, с. 138.
  40. ↑ Васильев, 1999, с. 140.
  41. ↑ Васильев, 1999, с. 151.
  42. ↑ Васильев, 1999, с. 137.
  43. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 149.
  44. ↑ 1 2 3 4 Васильев, 1999, с. 113.
  45. ↑ Васильев, 1999, с. 158.
  46. ↑ Васильев, 1999, с. 158—159.
  47. ↑ Васильев, 1999, с. 153—154.
  48. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 169—170.
  49. ↑ Васильев, 1999, с. 155.
  50. ↑ Васильев, 1999, с. 160—161.
  51. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 162.
  52. ↑ Васильев, 1999, с. 163.
  53. ↑ 1 2 3 Васильев, 1999, с. 164.
  54. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 165.
  55. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 166.
  56. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 167.
  57. ↑ Васильев, 1999, с. 167—168.
  58. ↑ Васильев, 1999, с. 168—169.
  59. ↑ Васильев, 1999, с. 169.
  60. ↑ 1 2 Васильев, 1999, с. 127.
  61. ↑ Васильев, 1999, с. 214.
  62. ↑ Васильев, 1999, с. 170.
  63. ↑ Васильев, 1999, с. 156.
  64. ↑ Васильев, 1999, с. 156—157.

Литература

На русском языке

Источники
Книги
  • Васильев М. А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. — М.: Индрик, 1999. — 328 с. — ISBN 5-85759-087-6.
Статьи
Литература по неоязычеству и современной культуре

На других языках

Книги
Статьи
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Участник:GrugaroLoGran/Черновик/подстраница&oldid=138960284